|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
История первая, или Дело принципа
Глава 1
Все началось с того, как из моей памяти вывалилось несколько часов. Хоть убей, я никак не мог отыскать пропавшие воспоминания, место которых заняло белое пятно. То, что предшествовало исчезнувшим событиям, и то, что произошло после, вспоминалось прекрасно, а дальше шел сплошной туман.
Ладно, если бы я выпил или накурился, но от банки пива в нирвану не попасть, проверено предшествующими поколениями. Да и если бы мне пришло в голову подобное непотребство, достопочтимые родители эту самую голову обязательно бы оторвали.
Что я помню, так это то, как после лицея мы в очередной раз начали докапываться до Натсуне. Повод тот предоставил прекрасный: мало того, что выходец из Срединной Империи, так еще и сидит с вечно невозмутимой мордой и высокомерно всех игнорирует. Собственно, меня происходящее в восторг не приводило, но выбор был прост и однозначен — или ты член стаи, или ее жертва. Я предпочитал плыть по течению.
— Эй, Влад, ты слышал, что все ханьцы — трусы, — громко начал Игорь, противно растягивая слова. Они, то есть мы, никогда не бросали оскорбления в лицо, предпочитая действовать исподтишка. То, что ханец не обращал внимания на наши перешептывания, для парней служило еще одним подтверждением его трусости, а для меня являлось неоспоримым доказательством его ума.
— Да об этом все знают, — фыркнул Владислав, окидывая презрительным взглядом проходившего мимо ханьца, — а ты как думаешь, а, Натсуне?
По мне, так в смелости ханьца можно не сомневаться — я бы не рискнул пройти прямо через толпу неблагожелательно настроенных, чересчур агрессивных недоумков.
После прозвучавшего вопроса, Натсуне резко остановился, насмешливо и благожелательно улыбнувшись. Только глаза оставались по-прежнему холодными и злыми. Видимо, мы его окончательно достали.
— Я — ниппонец, — суховато объяснил он свое видение ситуации. Понятно теперь, почему оскорбления его не задевали — Ниппон и Хань давно друг друга недолюбливают, еще с войны в Намхане. С тех пор, как Кагурэ развалилось на два государства, а Срединная не дала островитянам захапать так необходимый кусок земли, прошло уже почти полтора столетия, но неприятный осадок все равно остался.
Только зря он это сказал, потому что пацанам, по-большему счету, абсолютно наплевать, откуда он родом, а повод для ссоры они и другой найдут. Главное, чтобы драку не затеяли, а то расклад пятеро против одного — излишне позорный, причем явно не для ниппонца. Ему, в любом случае, стыдно не будет, а вот нам...
— Да какая разница, ханец, ниппонец, одно и то же, — легкомысленно отмахнулся Иоанн. Сына влиятельно купца столь высокие материи отродясь не волновали, вот подраться или девочки — другое дело.
— И как же вы собираетесь мерить мою храбрость? — брезгливо осведомился Натсуне, для которого сравнение с давним врагом стало последней каплей. Но если ниппонец думал, что Влад и иже с ними предложат просто подраться, то он ошибался.
— А ты сходи вечером на городское кладбище, тогда мы сразу поймем, что ты — настоящий мужчина, — издевательски предложил Влад. С его стороны, это было подло. Одно дело побить кого-то, другое дело отправить на верную смерть.
Городское кладбище — оно ведь только для бедноты или сильно богатых, остальные предпочитают трупы сжигать, во избежание. Гораздо легче избавиться от своих мертвецов со всем почтением и используя полагающиеся случаю ритуалы, чем платить за избавление от зомби и назойливых призраков. Только дворяне организуют для своих умерших роскошные погребения, наверное, надеются на возвращение родичей в виде вампиров. И только нищебродам не хватает денег для правильной кремации, а просто сжигать усопших запрещено указом бургомистра. Правильно, конечно: избавиться от попелюшек куда труднее, чем от зомбака. Хуже только диббуки и русалки, но те встречаются куда реже.
— Эй, Влад, обережные знаки обновлять будут только на следующей седмице, а пока там один охранный периметр стоит, — зашептал я. Мой почтенный батюшка недаром приятельствовал с городским некромантом, все же польза от их сотрудничества была взаимовыгодной. Вот и мне пригодилась болтовня заглянувшего на чай с плюшками магистра Юранда.
— Подумаешь, какая важность, — отмахнулся от моего предупреждения Влад, — все равно он не пойдет.
Конечно, не пойдет — не самоубийца же он. А если и соберется, то придется говорить ему про отсутствие оберегов, не участвовать же в убийстве. Нужно было, наверное, сразу вслух сказать, чтобы все знали, но Влад ненавидит, когда его авторитет подвергается сомнению, а я ненавижу неприятности.
— Я схожу на кладбище, но вы, в любом случае, скажете, что я соврал, — за несколько месяцев ниппонец также хорошо изучил характер Владислава, как те, кто знал его с детства. Хотя, о чем я, замашки нашего лидера видны невооруженным глазом. Только его родители до сих пор наивно думают, что Влад — ангел во плоти.
— И что ты предлагаешь? — мрачно поинтересовался Влад, до которого дошло, что ситуация выходит из-под его контроля.
— Вы пойдете вместе со мной, — любезно сообщил ниппонец. Парни возмущенно зароптали — шутка переставала быть смешной.
— Нельзя туда идти, там защитных знаков уже две недели нет, а периметр постоянно протекает, — уныло заметил я. И почему я вечно попадаю в дурацкие ситуации? Лучше бы мы его побили.
— Что ж, господа, тогда придется признать, что именно вам недостает смелости, — удовлетворенно констатировал Натсуне. Вокруг давно собралась толпа зрителей, и симпатии остальных учеников, как видно, не на нашей стороне.
Вывод ниппонца ребятам не понравился. Влад скривился — его побили на его же поле и по его правилам, Бореслав и Иоанн синхронно сжали кулаки. Для этой парочки репутация трусов была хуже горькой редьки. Мы с Игорем переглянулись — подеремся мы или нет, теперь не имеет никакого значения. Если мы не пойдем на чертово кладбище, позорное клеймо нам не смыть никогда.
И мы отправились на кладбище всей кампанией.
То, что мы все-таки добрались до места назначения, я вполне уверен, но что мы там делали — уже загадка. Очнулся я совсем один и уже за воротами.
Каменную стену украшали картины Пляски Смерти. Вместе со скелетами танцевали короли, епископы и аббаты, знатные дамы и рыцари, монахи и нищие — смерть забирала всех. Если подумать, оптимистичная картина и вполне в тему.
Амулет против одержимости по-прежнему висел на моей шее, значит, никакой зловредный дух в меня не вселился. Уже хорошо. Но куда подевались остальные?
На город стремительно опускались сумерки, постепенно зажигались зачарованные огоньки. Изломанные тени танцевали на стенах домов, превращаясь в причудливых чудищ.
Привычно сотворив фигуру от сглаза, решительно двинулся по направлению к дому. Все равно, чтобы с ребятами ни случилось, помочь я ничем не смогу. Остается надеяться, что их всех скопом не сожрали гули. Очнулся-то я возле восточного выхода, как раз рядом мусульманский кладбищенский сектор. Значит, банальные упыри парням не грозили, пока день не кончился, а вот гулям и зомбакам на время суток плевать с высокой колокольни.
И все же, почему я ничего не помню? Кто из нежити способен настолько заморочить человеку голову? Для вампиров не время и не место, джины в наших краях не водятся, а фейри на кладбище нечего делать.
Тьма стремительно сгущалась, уменьшая мои шансы добраться до дома до темноты. На самом деле, ничего страшного, квартал у нас вполне благополучный, стража бдит, символы, отгоняющие зло, чуть ли не на каждом столбе. Встретить банального бандита куда легче, чем потустороннюю пакость.
Другое дело, что квартал Мастеров соседствовал с Чумным, районом уже неблагополучным. По странному совпадению, короткая дорога на городское кладбище шла именно через Чумной квартал. Нечисти и нежити, по-прежнему, недобор, а вот столкнуться с бандой грабителей легче легкого.
Обычно в таких местах я чувствую себя неуютно, но, на этот раз, на меня накатило странное равнодушие. Мое спокойствие не смогли поколебать даже раздавшиеся за спиной шаги. Развернувшись, я заметил быстро промелькнувшую тень. Над оставшимся далеко позади последним пристанищем стремительно, по загадочной траектории летали болотные огоньки.
— Выходи, все равно я тебя вижу, — я прислонился к стене, нащупывая завалявшийся на дне сумки кинжал. Надо было повесить его на пояс, положение моей семьи позволяет нам носить холодное оружие в черте города, но природное раздолбайство и лень сыграли со мной дурную шутку. Оружие не находилось, зато спина прикрыта, хотя толку от этого никакого, только моральное удовлетворение. Вытряхнуть, что ли, весь мусор из сумки, авось потеря и найдется?
Но учебникам и рабочим записям было не суждено поваляться в пыли. Неведомый неприятель оказался молодой миловидной ханькой. На вид ей дашь лет двадцать пять, не старше, с узкими темными глазами и волосами, затянутыми в узел. Одета гуляка в их национальный пестрый халат, названия которого я все не могу запомнить.
— Неужели смелый воин боится безобидную девушку? — вопросила воздух ханька. Учитывая, что даже при моем самомнении, поверить в то, что пятнадцатилетний парень смотрится "смелым воином", не получалось, слова девушки выглядели злой насмешкой. Наверное, с ее стороны моя настороженность кажется забавной. Опасной она, действительно, не выглядела, но какое-то седьмое чувство не дало мне полностью расслабиться.
— Не такая уж ты и безобидная, — оторвался от стены я, снова закидывая сумку на плечо, — если не хочешь пугать прохожих, то, будь добра, спрячь свои хвосты.
Ханька резко крутанулась вокруг, заглядывая себе за спину. Ждать, пока она налюбуется собой, я не стал, дома меня и так ждала серьезная взбучка.
— Какие хвосты, никаких хвостов у меня нет, — нагнав меня и заглянув в глаза, обиженно объявила женщина.
— Ну, да, — скептически согласился я, — а как же все семь рыжих лисьих хвостов, что торчат у тебя из-под одежды?
— Вообще-то, я отвела людям глаза, и ты ничего не должен был увидеть, — хвосты, в количестве немного излишнем для одной девицы, возмущенно дернулись, в то время как лицо ханьки хранило полную невозмутимость.
— Уж извини, — можно подумать, в том, что у кицунэ не получилась качественная иллюзия, виноват я. От ханьцев, пусть даже они и ниппонцы, одни неприятности, правильно их в городе не любят.
То, что лиса способна сожрать меня живьем из-за малейшей прихоти, меня не волновало. Спокойно прикинув свои шансы, я решил, что пока нечисть демонстрирует дружелюбие, волноваться не о чем. Конечно, настроение ей подобных стремительно колеблется, и нельзя предположить, что они могут учудить в следующий момент. Но хладнокровие, столь не характерное для старого Макса, внезапно возникнув, исчезать не собиралось.
— Ладно, все равно все ветер с пылью. Я как-нибудь переживу произошедшее разочарование. Ты же никому не скажешь? — заговорщицки подмигнула лиса. В моем ответе нечисть даже не сомневалась.
Судьба ополчилась против меня, попасть сегодня домой стало невыполнимым делом. Я был готов пообещать кицунэ все, что угодно, лишь бы избавиться от ее присутствия.
— Называй меня Харухи, — не обращая внимания на мое молчаливое недовольство, лиса продолжала идти рядом.
— Игнат, — к счастью, я еще не докатился до того, чтобы называть нечисти свое настоящее имя. А то, оглянуться не успеешь, как сам не пойми во что превратишься, родная мать не узнает и крестом не отмашется. Да и звать чужих по имени не принято, мало ли что накликать можно.
— Врешь ведь, — укоризненно качнула головой Харухи. Вот только выслушивать нотации от кицунэ мне не хватало.
— Допустим, — народная примета, гласившая, что если день не задался с самого утра, то и вечером удачи не видать, не обманула, — давай ты прямо скажешь, что тебе надо, и мы разойдемся?
За подобный прямой вопрос батька бы мне уши оборвал — нечисть такое обращение ненавидит, предпочитая общаться обмолвками и загадками. Но мне повезло, лиса на невежливое обращение не обиделась.
— Научи меня так же оборотку накидывать, чтобы и сильные колдуны за человека принимали, — завистливо вздохнула семенившая справа кицунэ. Снова здорово.
— Я и есть человек, — поспешил откреститься от чужих инсинуаций я. Только за нечисть меня еще не принимали. Ладно, лиса. Она и пошутить могла, чужие глупые розыгрыши обожают. А если городская стража? И объясняй потом дежурному колдуну, что ты не нежить и не одержимый, а амулеты просто так взбесились, от нечего делать.
С другой стороны, я же толком и не помню, что на кладбище случилось. Сейчас я вполне человек, а приду домой и родичей в беспамятстве загрызу.
— Не хочешь учить и не надо, — обиделась Харухи, — но не делай из меня ослицу, у меня хоть пока семь хвостов, а не девять, но глаза на месте.
Оскорбленная в лучших чувствах лисица отстала, оставив мне кучу фактов для размышления. Идти домой уже не казалось мне хорошей идеей.
Здание городской жандармерии требовало ремонта: известка кое-где отвалилась, деревянные рамы покрывали трещины, старая и обшарпанная дверь дышала на ладан. Отец жаловался, что власти давно зажимают часть муниципальных денег, налоги растут, а финансирование жизненно важных структур падает. Конечно, жалованье палачей и магов оставалось высоким, не говоря уже о привилегированных частях охотников на нечисть, но обычным стражникам еле хватало на жизнь.
Где-то в центральной и западной части Уссурийской Федерации уровень жизни был выше, но сибирская провинция, хоть и не совсем захолустье, особого внимания властей к своим проблемам не привлекала. Единственный плюс заключался в близости области к Поднебесной империи, так что, учитывая стратегически важное расположение территории, какое-никакое денежное вливание осуществлялось.
Заходя в уныло-официальное здание, я чувствовал известную неуверенность. Охранные амулеты пропустили меня, но любому малолетке известно, что на особо могущественную нечисть или нежить высшего порядка они реагируют через раз.
— Эй, малец, ты к кому? — напрягся дежурный усатый стражник, сверля меня подозрительным взглядом. Бравые защитники городского порядка ой как не любили подобные полуночные визиты. Но так как пришествие среди ночи обязательно означало происшествие, то понять их было просто.
Но объяснить цель своего прихода я не успел. В караулку ввалилась толпа злых и уставших жандармов под предводительством знакомого поручика. В специальной клетке скалился зубами волкодлак, стараясь держаться подальше от серебряных прутьев. Странно, вроде сегодня не полнолуние.
Небольшое помещение наполнилось возмущенной перебранкой, поддерживаемой то и дело вырывавшимся крепким словцом. Судя по тому, что дело доходило чуть ли не до богохульства, патрулирование прошло успешно, в суровой борьбе с распоясавшейся нечистой силой.
— Здравствуйте, дядя Гюнтер, — уныло поприветствовал я старого отцовского знакомого. Увидев Гюнтера Шварца, потомка дворян из мелкого германского княжества, неведомым ветром занесенных в сибирскую глушь, я даже сразу не понял, повезло ли мне или наоборот.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
