Позывной "Леший". Оружие возмездия

Степан КУЛИК

ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ

Цикл 'Позывной 'Леший'

'В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать...'

Гамзатов Расул

Глава первая

— Ко мне пойдем или к тебе?

Алена остановилась и повернулась. Глаза васильковые, ресницы пушистые... Во взгляде — удивление.

Не понимаю... Ну к чему вся эта игра? Ведь нам давно не по шестнадцать и оба прекрасно знаем, для чего и почему встречаемся. Что все походы в ресторан или на художественную выставку, раньше или позже, закончатся на диване. Да и не в первое свидание я задал вопрос — третий раз вместе сапоги по улице топчем. А погода так себе, еще не задождило, но отдельные капли уже пятнают серый асфальт. Так почему бы не укрыться от непогоды в уютной квартире?

Причем, это же не значит, что мы должны заняться сексом, едва переступим порог квартиры, как говорится, не снимая лыж. Посидеть на уютной, теплой кухне за чашечкой кофе, тоже вполне приемлемый вариант. Зато не придется говорить вполголоса, оглядываясь — не привлекает ли наш разговор посторонних ушей. И забыть о времени. Не заладится — вызову такси. Решим продолжить общение, пусть даже в виде совместного просмотра телевизора, тоже не проблема. Есть где остаться на ночь, не стесняя друг друга.

Так почему же я не могу все это сказать напрямую нравящейся мне девушке, у которой, к слову, тоже вызываю симпатию? Зачем все эти танцы бабуинов, которые самец обязан исполнить перед самкой? Обезьяны мы или люди? Наделенные не только глазами и нюхом, но и некоторым количеством серого вещества?

Алена молчала, а глаза у девушки стали еще больше. Бог мой, какие глазищи! Только за эту красоту я готов бы...

— Какой кошмар!

М-да... Похоже, и эти отношения оборвутся толком и не начавшись.

Стоп! А куда она смотрит? Лицом стоит ко мне, но взгляд направлен намного выше головы. Не понял?

— Алексей... Что он делает? — девушка уже не только смотрела, но и рукой показывала.

Я оглянулся, и непроизвольно выругался. Черт! Только самоубийцы мне для полного счастья и не хватало. Не мог выбрать другое время для сведения счетов с жизнью. Не в мой выходной... Или хотя бы получасом позже.

На крыше высотки на противоположной стороне улицы, через ограждение перелезал молодой парень. И, судя по тому, что одет был не по сезону, попал он туда не случайно.

— Стой здесь и никуда не уходи... я быстро.

Хотя... К черту условности. Пусть она дурёха двадцатилетняя, но я то гораздо старше и давно знаю, что нет у людей лишнего времени. Даже, если кажется, что впереди целая жизнь.

Шагнул вперед, взял ее голову в ладони, наклонился и крепко поцеловал мягкие, сладко пахнущие персиками губы.

Не отстранилась. Но и ответила скорее машинально. Едва заметно шевельнув ртом. Растерялась и не успела решить, как надо себя вести. Чтобы правильно... так, как учила мама и более опытные подруги.

— Иди домой... Я позвоню.

— Лёша...

Прогресс. До этого момента я был Алексеем. А то и Алексеем Сергеевичем. Когда Алена пыталась провести линию с красными флажками, за которую нельзя заходить.

— Все нормально, Алёнушка... Ничего страшного... Там делов на пять минут. Но потом такая тягомотина начнется. Протокол, свидетельские показания... Ждать наряд. Придется ехать в участок или сразу на медицинское освидетельствование. Часа на три... Я тебя не гоню, но смысл под дождем торчать? Ну, не дуйся... Это моя работа.

— У тебя же выходной... — она впервые сама схватила меня за руку.

— Извини...

Нельзя затягивать прощание. Парень наверху уже слишком долго один. Могу и не успеть...

Перебежал через улицу, к счастью на перекрестке как раз загорелся красный, и машин не было. Кодовый замок без возражений принял универсальный код. Нырнул в подъезд... Лифт словно только меня и ждал. Сразу дверь открыл. Верхний этаж... Долго ползет... Черт, почему никто до сих пор не придумал аварийного ускорения? Сколько драгоценных секунд теряется. И ведь не только в этом случае. Например, когда врач неотложки на вызов к сердечнику спешит. И жизнь больного утекает с каждой песчинкой времени...

Двери раздвинулись, выскакиваю на лестничную клетку, по пути стаскиваю с себя куртку и рубашку... Штаны тоже неплохо бы снять — мужик в майке и трусах не вызывает чувства опасности. Но не всегда. Если у 'прыгуна' еще не совсем мозги заклинило, может сообразить, что никто из жильцов в таком виде на крышу не полезет.

Лестница на чердак и дверца наружу...

Торопливо выбираюсь. Слава Богу и всем святым — стоит. Смотрит вниз, но руками крепко сжимает перила. Страшно смерти в глаза заглядывать. Даже когда отрекся от всего и решился. А может, просто потому что дождик припустил сильнее, и трубы стали скользкими. Вот и держится. Что-то хочет еще увидеть напоследок, или... надеется, что в последний момент случиться чудо, спуститься ангел небесный, укроет крылом, как когда-то в детстве мамка прятала от всех бед и невзгод, и неприятности закончатся. Извини, дружище, с чудом тебе не повезло. Только я рядом оказался.

— Эй, хлопец! Погодь! Скажу чего!

Нервно оглядывается. Лицо белое, словно мелом натертое.

— Не подходи! Прыгну!

Вот идиоты... И так каждый раз. Вылезают на крыши, или еще какую глупость затевают, а пытаешься остановить — угрожают, что покончат с собой. Как будто до моего появления он отсюда стишок прочитать хотел.

— Так это... Мне поровну... Хочешь прыгать — Бог в помощь. Каждый человек сам кузнец своей судьбы и никто не вправе решать за него — жить или умереть. Ибо, как сказано, мы не твари дрожащие, а право имеем.

— Что ты мелешь? — слегка растерялся самоубийца. — Ты кто? Что тебе надо?

— Так это... Денег.

Мой ответ настолько не ложился в настрой парня, что тот даже в мою сторону подался. И руками перебрал, удобнее хватаясь за трубу ограждения.

— Чего? Каких денег?

— Лучше рублей. Но, если у тебя только валюта, тоже не откажусь. Возьму.

— Ты псих?

— Почему сразу псих? — я состроил обиженное лицо и задумчиво почесал живот. Для выбранной роли я слишком гладко выбрит, на свидание готовился. Так что надо отвлекать внимание от лица. — Зачем оскорблять?

— А что ты несешь?! — сорвался парень на крик. — Какие деньги? Не видишь — я с жизнью покончить собрался?!

— Ну, правильно... Значит, тебе деньги больше не нужны. А я... это... поиздержался чуток... Понимаешь? Трубы горят...

— Нет у меня никаких денег! Отстань! — хлопца начинало колотить. Вот-вот истерика приключится. А я все еще слишком далеко.

— Чё? Совсем нет? Даже пары сотен? Не гони. По прикиду вижу — не из бедных. Ну, не будь жмотом. Оно ж это... во, доброе дело сделаешь. Может, зачтется?

— Ну нет у меня денег, нет! Смотри! — парень начал выворачивать карманы. — Видишь?! А теперь уходи...

— Да, — пригорюнился я и тут же воскликнул, словно только что сообразил. — Погоди! Придумал! Раздевайся!

— Что?..

— Так это... ты когда шмякнешься... все кровью и мозгами заляпаешь. Потом только выбросить. А на тебе рубашка вельветовая... Glanshirt, кажется... За пять штук с руками оторвут. Да и шузы явно не из 'Садовода'. Брюки можешь оставить... Труп всмятку, да еще и нагишом — это уже чересчур. Не, журналюгам понравится, но вот родные твои... или девушка... Думаю, им будет неприятно.

Парень настолько растерялся под моим напором, что вообще потерял ощущение реальности. А мне всего пару шагов оставалось, когда можно рискнуть. Отвлечь внимание и прыгнуть.

— Договорились? А я, как шмотки на горючее поменяю, помяну тебя с друганами. А хочешь — свечку за упокой поставлю. Мне не влом... только чтоб не забыл. Ну, давай, снимай...

Не скажу, что именно убедило парня, но он и в самом деле начал расстегивать пуговицы.

И, пока он находился в таком состоянии, мне надо было срочно решить, что делать дальше? Дожимать или использовать этот момент, для рывка. Причем, выбрать до того мгновения, как он начнет вытаскивать руки из рукавов. Именно в это мгновение его внимание будет наиболее рассеяно.

Прыгнуть вперед, схватить за шкирку, потянуть на себя, так чтобы парень потерял равновесие, и тело перевесилось через ограждение, а дальше дело техники. Хоть в морду дать, чтоб не дергался, хоть на удушающий взять и сонную артерию пережать. Не суть... Эта 'рыбка' уже не сорвется. Но я все еще слишком далеко... Могу не успеть.

Парень все решил сам, когда не стал расстегивать рубашку, а потащил ее через голову.

— Стой! Стой! Так не годиться!

— Ё-моё... Как же ты меня достал, алконавт хренов! Теперь что не так?

— А если упадешь? Скользко же. Ты, паря, это... хоть одну ногу обратно переставь. Не, ну блин... войди в положение... Испортишь же товар. Ни себе, ни людям...

Самоубийца вздохнул и полез обратно. Похоже, он уже был согласен на что угодно, лишь бы поскорее избавиться от моего присутствия. Ограждение было достаточно высоким, просто перешагнуть не получилось. Так что он взгромоздился на него сверху и, как только правая нога коснулась крыши, я метнулся к нему.

Достал... даже схватил за свободный рукав. Только дернуть на себя не смог. Под ногу попало что-то скользкое, я потерял равновесие и поехал по крыше. Извернулся, хватаясь второй рукой за ограждение, но пальцы не смогли зацепиться за мокрое железо, и меня потащило дальше. Уже ощущая под ногами пустоту, потянул на себя рубашку, которую снимал с себя самоубийца, рассчитывая, что хотя бы она остановит скольжение, — и понял, что ее никто не держит.

Смерть оказалась непривередливой, и бездна расступилась, принимая другую добычу. Даже не заметив подмены.

* * *

Шум самолетного двигателя.

Хлопок над головой. Рывок, и я повис на стропах...

Глянул вверх — купол парашюта. Поскольку сам за кольцо точно не дергал, значит, выбросили как салагу, с карабинчиком.

Стоп... Что за ерунда? Ничего не понял. Какие стропы, какой парашют? Я же с крыши девятиэтажного дома навернулся. Так что вариантов только два — последние галюники отлетающей души или приход поймал от обезболивающего в реанимации.

Гм... Какой-то слишком натуральный глюк. И совсем не прикольный.

В отличие от адреналиновых наркоманов, удовольствия от прыжков никогда не получал. Даже, когда счет давно перешел за сотню. Наверно, потому что всегда отделял работу от развлечения. И старался лишний раз не рисковать, без необходимости. Поэтому и 'на землю' сошел не раздумывая, как только подвернулся удобный случай. Сделать это сохранив честь мундира и без потери лица. Поскольку подвиг одних — как правило, головотяпство вышестоящих ротозеев. И, чтоб никто из них не пострадал, мне прямо в госпитале предложили награду. На выбор...

Посмотрел под ноги — темная громада ночного леса. Правее и ниже призрачно-бледные купола нескольких парашютов. Боковой ветер немного сносит нас, но поскольку никто из тех, кто подо мной не предпринимает никаких движений, я тоже не дергаюсь.

Не знаю, что случилось и где я, но ночным прыжком на лес или на воду меня не испугать. В свое время напрыгался... Так что будем поглядеть. Все равно, пока летишь, спрашивать не у кого. Приземлимся, там поглядим.

Одно только, пока, могу сказать точно — парашют меня держит советский... причем, образца времен Великой Отечественной. Это хорошо и правильно. Зато форма не красноармейская, а совсем даже наоборот — пятнистый камуфляж немецкого десантника. И на груди, даже смотреть не обязательно, на ощупь понятно — МР-40 со складным плечевым упором. Что никак не проясняет ситуацию... Хотя, кто сказал, что галлюцинации обязаны быть логическими и достоверными?

Шмякнулся головой о тротуар, вот и смешалось все в мозгах. Хорошо, хоть не пополам с асфальтной крошкой.

Ладно, об этом тоже подумаем после. Поскольку сейчас куда реальнее возможность шмякнуться о дерево. Если не повезет... А парашют совсем 'дубовый', не 'крыло', сильно не покапризничаешь. Куда занесет, там и падай.

Но, видимо, судьба решила, что свое я уже отстрадал в прошлой жизни, и совсем рядом с точкой приземления, судя по тому, как там гасли купола, обнаружилась небольшая полянка. Мобилизовав весь опыт, я исхитрился дотянуть до нее и упасть не на крону дерева, а всего лишь в кустарник. Судя по аромату — малинник.

Перекатился. Вскочил, погасил купол. Отстегнул лямки. Огляделся...

Лес вокруг хрустел, словно по нему стадо кабанов с медведем в салки играло. Зато на небе ни пятнышка. Кучно сели. Молодцы. Видимо, тоже не первый прыжок. Вот только что это за бал-маскарад и как я на него попал?

Похлопал по карманам, рассчитывая найти хоть какие-то документы. Естественно, ничего не нашел. Но, как говорится, отрицательный результат, тоже результат. Когда у военнослужащего нет при себе документов? Правильно — в бане и за линией фронта. Значит, играем по-взрослому. Если играем, конечно...

Я давно не вьюнош, повидал такого, что ни одному писателю даже не приснится. И если уяснил что-то, так это одну простую вещь. Если что-то случилось, пусть даже самое невероятное, сперва надо решить проблему, а уже потом искать объяснения, разбираться в причинах и выяснять — кто виноват. В противном случае, следствие будут вести другие. А тебя, в лучшем случае, упомянут в рапорте. В худшем — помянут.

— Гаркуша! — негромкий окрик за деревьями.

— Здесь я, товарищ капитан.

— Не видел куда спеца отнесло?

— Видел, товарищ капитан. Тут рядом полянка, он там сел. Только не снесло его. Сам дотянул. Я последний шел. Видел..

— Странно... Впрочем, не нашего ума дело. Ты вот что, старшина, возьми одного бойца и будьте всегда рядом. Комдив сказал, что его голова дороже полка 'катюш'.

— Слушаюсь. Лютый! За мной...

Интересно. Если сопоставить, что полянка на обозримом пространстве была только одна. Та, где приземлился я. И, судя по приближающемуся треску валежника, старшина с бойцом двигались в моем направлении, то получается — тем самым спецом, чью голову, неведомый комдив оценил в огневую мощь полка гвардейских минометов, был я? Занятно...

Не, я конечно, многое знаю и умею. А в кое чем действительно спец, но так высоко свои умения никогда не оценивал. Ну, начальству виднее и пререкаться себе дороже.

— Товарищ военспец... — на меня вышел невысокий, но весь квадратный, широкоплечий, словно борец или штангист мужчина. Тоже в немецком камуфляже. — Старшина Гаркуша. Вы как? Помощь не нужна?

— Парашют? Закапываем или оставляем?

— Оставляем... — махнул рукой старшина. — Впрочем... Лютый, тащи в общую кучу.

Второй десантник, облегченная копия старшины, ловко скользнул мимо нас, к белеющейся кучке шелка.

— Такой большой выброс фрицы все равно не могли не заметить, — на всякий случай объяснил старшина. — Так что особо ухищряться нет смысла. Мы их по-другому обманем.

Фрицы, говоришь... Не удивил. Все к тому и шло. И если я не на съемках очередного фильма о подвигах диверсантов в Великую Отечественную, то... то сейчас лето одного из тех военных лет. На кустах малины еще не было ягод, значит июль еще не наступил. Июнь... Вряд ли сорок первого. Тогда немцы к нам больше забрасывали, чем мы к ним. Впрочем, чего гадать. Скоро все выяснится. Главное, не проколоться.