Клятва верности 2

Клятва верности

Часть вторая

Пролог

Серафиме нравилась тишина и спокойствие императорского сада. Лёгкий ветер блуждал по живому зелёному лабиринту. Пели птицы. Стоя рядом с мольбертом, девушка любовалась возвышающимся над живой изгородью дворцом, его яркими красными переливами драгоценных камней, мозаиками витражей.

Правда, младший принц крови рисовал совсем не стены императорского дворца, и даже не голубое небо над ним. Он рисовал звёздную ночь в глазах рептилоида. Интересная задумка, особенно манера исполнения. Звёзды были настоящими бриллиантами, которые Шшангар крепил на особенный клей. Именно за этим процессом и наблюдала Серафима, когда вдруг почувствовала укол тревоги.

Девушка стала оглядываться по сторонам. Пение птиц неожиданно стихло. Шшангар не отвлекался от своего шедевра, брал драгоценности одну за другой с небольшой мягкой подушечки. А Фима не на шутку забеспокоилась, пока не заметила в одном из зелёных коридоров мужчину в сером парадном праздничном мундире республики Атланды. Его чёрные кудри весело прыгали при каждом шаге плавной, но хищной походки.

— А вот и мой палач пожаловал, — шипяще произнёс Шшангар, отрывая Фиму от любования Дантэном.

— Палач? — удивилась девушка, оборачиваясь к младшему принцу крови, который отложил кисть, протерев её тряпкой от клея и краски.

Рептилоид кивнул, а девушка расстроилась. Она так надеялась, что Дантэн прилетел к ней.

Глава 1

У каждого бывает такой момент, когда приходится лицом к лицу столкнуться с тем, кого больше всего не хотелось бы видеть. Так и Серафима стояла в узком проходе между стеллажами университетской библиотеки и боролась с диким желанием бежать без оглядки. И вовсе не от страха, тут было замешано совсем другое чувство.

К ней навстречу шёл декан Андрей Валентинович Юрский и вёл за собой облачённого в парадный мундир республики Атланда Дантэна Хода. Девушка прикрыла глаза, чтобы сдержать разочарованный стон. Ну почему судьба опять свела их? Она была так рада, что наконец-то избавилась от навязанного общества этого эгоиста! Вот только Дантэн как-то раз сам упомянул, что не верил в судьбу. От этой мысли глаза у Серафимы распахнулись от удивления. Это что же получалось, он специально прилетел, чтобы доставать её и дальше?

— Госпожа Заречина, вы-то нам и нужны! — громогласно, не дав и шанса сбежать, выкрикнул декан Юрский, забывшись, что находился в библиотеке, и здесь занимались студенты.

Серафима перевела на него тяжёлый взгляд, никак не желая прощать ему заваленный диплом. Да, средний балл, конечно, никто не назвал бы провалом, но для девушки он стал катастрофой её личных амбиций.

— Я так думаю, представлять вам господина Хода не надо, он прилетел к нам по обмену, чтобы изучить культуру Земли.

Брови девушки взметнулись вверх, и она не удержалась от сарказма:

— А с каких это пор Сильнейшие вдруг стали студентами, даже интересно какого института.

— Академии, — поправил её Дантэн. — Историческая Академия.

— А какой курс? — ехидничала девушка, не обращая внимания на предупреждающие взгляды декана, который оробел от такой наглости всегда скромной подчинённой.

— Последний, — мягко улыбаясь, заявил атландиец, поправив кудри, и легкомысленно добавил: — Высшее образование в наши дни открывает многие двери.

Фима чуть не фыркнула, поняв намёк Сильнейшего. Конечно, как бы по-другому он попал на территорию Земной Федерации для неформальной встречи.

— Госпожа Заречина, — строго одёрнул её декан, напоминая о её месте. — Господин Ход прибыл с большим опозданием от общей группы, и мы не были готовы к его визиту. Сам господин Ход заверил нас, что вы любезно согласились принять его у себя, в ответ на гостеприимство, оказанное вам на Тошане. Так что я надеюсь, что вы в полной мере понимаете, что должны приложить все усилия, чтобы нашему гостю было комфортно жить у вас в течение месяца.

Серафима улыбнулась декану и напомнила ему:

— Вообще-то через неделю я увольняюсь и улетаю. Так что, увы и ах, но я не могу принять такого дорого гостя, как сион Ход. Я думаю, гостиница самое место для него. А сейчас простите... — девушка развернулась спиной к мужчинам, намереваясь продолжить работу.

— И не подумаю, — отозвался сердито Ход, а Серафима, прикрыв глаза, досчитала до пяти. Как же хотелось его послать куда подальше. Но вежливая улыбка растянула её губы, и она обернулась к нему лицом.

— А стоило. Я незамужняя, у землян не принято принимать таким, как я, молодого мужчину, да и живу с престарелой бабулей. И я не могла вас пригласить к себе, сион Ход. Не стоило вам никого обманывать, — на атландийском заявила она Дантэну, осознавая, что ругаться на глазах у декана низко, но, к сожалению, без этого не обойтись.

Атландиец прищурил глаза, оглядывая девушку в персиковом коротком платье с головы до ног, недовольно прикидывая размер каблука высоких светлых сапожек. Сима не изменилась, лишь стала колючей.

— Странно, что ты на меня злишься. Это я должен быть зол на тебя, — неожиданно для Серафимы заявил атландиец, демонстрируя ей золотую банковскую карту.

— О, у вас есть деньги! — с облегчением выдохнул декан, чувствуя, что ситуация обострилась. — Это правильное решение, мы вам вернём расходы на гостиницу.

— Это не моё, — холодно осадил его атландиец, подходя к Серафиме и легко кладя карточку в карман её тёплого платья. — Это оставила сиара Заречина, на тумбочке, в моей спальне.

Фима ахнула от шока, от ехидной ухмылки атландийца, от его двусмысленного намёка, и даже сама не заметила, как её рука взметнулась отвесить Ходу пощёчину, да только он легко перехватил её руку.

— Он не знает атландийский, Сима, — тихо шепнул Дантэн красной от злости девушке, а та выдохнула, сообразив, что декан не понял ни слова из того, что сказал Ход, так как последнюю реплику он говорил на своём языке.

— Сион Ход, зачем вы здесь?

— Кто-то хотел узнать о пятом пальце у кошечки и у мышки. Я три месяца тебя ждал, чтобы рассказать, а тебя, смотрю, уже это не интересует! — злясь, шепнул ей Дантэн, глядя в удивлённые серые глаза.

— А я не сообразила, — рассеянно прошептала Серафима, хмуря брови, — а над чем я должна была подумать? — решила она спросить у него в лоб.

— Поздно уже об этом. Я сам прилетел, — от озорной улыбки атландийца Фима выпала из реальности. Как же она, оказывается, скучала по его ямочкам на щеках, даже рука сама потянулась прикоснуться к ним.

— Госпожа Заречина, я вижу, вы обсудили с гостем свои разногласия, оставляю его на полное ваше попечение, компенсацию вам выплатят при увольнении. Он поживёт у вас неделю, пока вы здесь, а за это время я решу, где поселить господина Хода.

Откланявшись, Андрей Валентинович откровенно сбежал, так как атландиец свалился как снег на голову. Ещё утром ничто не предвещало никаких проблем, а когда ему позвонили, было уже поздно — гость собственной персоной неотвратимо заходил в его кабинет. Нужно теперь выяснить, что, собственно, делать с ним.

Серафима неловко шагнула назад от Дантэна, пытаясь собраться с мыслями. Она столько пережила за эти три месяца, столько всего надумала себе, и вот вновь Сильнейший стоял рядом, и снова мир наполнялся одними загадками.

— Зачем ты оставил карту? — тихо прошептала она, требовательно впиваясь взглядом в раскосые, заполненные тёплым шоколадом глаза.

— Чтобы ты прилетела на Тошан. Я же обещал тебе рассказать, но дела и вечные обязанности помешали, — пожал плечами Ход. — Если бы ты долго не думала, то успели бы пообщаться до твоего отлёта. Нам есть что обсудить.

— Что, например? — насторожилась Фима, делая очередной шаг от атландийца.

Тот прищурился, наступая на девушку, и тихо шепнул:

— Ты меня боишься?

Фима замотала головой. С чего бы ей его бояться? Что он несёт?

— Тогда соблазняешь? — попытался отгадать мужчина манёвры землянки, которая словно нарочно разыгрывала из себя жертву, ещё и глаза от испуга сделала большими, и они так влекли своим блеском.

— Я?! — возмутилась Фима, сбрасывая с себя робость, которая отчего-то сковала её тело. Сглотнув, девушка поправила волосы, опустила взгляд, чтобы взять себя в руки и перестать пятиться от атландийца как рак.

— Ну не я же, — усмехнулся Дантэн смущённой землянке.

А когда она обиженно вскинула на него гневный взгляд, сделал очередной плавный шаг, заставив её врезаться спиной в стеллаж, а рукой оперся о полку, чтобы поймать Симу в подобие капкана, из которого ей было не так-то и просто выбраться.

— Я не соблазняю тебя! — возмутилась Фима, правда, голос подвёл, а полки больно впились в спину. Она даже не поморщилась, лишь вздрогнула, когда поняла, что отступать больше некуда.

— Я мог бы и поспорить, если бы не знал тебя достаточно хорошо. Однако, Сим, приходить в комнату неженатого мужчины ночью пьяной — разве это прилично для землянки? — Фима опустила голову, зажмурившись и мысленно застонав. Она так и знала, что он припомнит ей эту выходку. — А отказать бедному студенту, бросить его на произвол судьбы в незнакомом городе на чужой планете тоже прилично?

— Сион Ход, вы не бедный студент, а обеспеченный Сильнейший, да вы можете себе позволить купить загородный дом! Или снять его на месяц! — не стала сдаваться Серафима, хотя совесть её грызла, как и мораль, которая вещала о том, что приличные девушки не попадают в такие двусмысленные ситуации, и она сама себя загнала в тупик.

— Сим, неужели ты решила, что я позволю тебе меня бросить? — насмешливо уточнил атландиец, рассматривая темный шёлк макушки Серафимы.

— Дорогой сион Ход, вы даже близко не представляете, от чего я пытаюсь вас спасти, — буркнула Фима, с трудом справляясь с собственным сердцем, которое готово было выпрыгнуть из груди. Девушка уже не знала, что ещё сказать мужчине, чтобы он одумался.

Дантэну захотелось увидеть глаза Серафимы, серые, как суровые волны океана на его Родине. Он легко подцепил костяшкой пальца подбородок Заречиной и заставил поднять лицо, чтобы она смотрела на него, подарила свет своего застенчивого взгляда.

— От чего же, Сима? — вкрадчиво спросил атландиец, мягко погладив большим пальцем нижнюю губу девушки, а она нервно облизнулась, жадно глядя на его губы, вспомнив их странный поцелуй в его спальне. Тот самый, от которого в животе словно вспорхнули бабочки, именно так, как писали авторы романтических книг о любви.

— От встречи с бабулей, — выдохнула Сима. — Ты ведь её идеал, — добавила она, прикрыв глаза, чтобы не сгореть в опаляющем взгляде карих глаз атландийца.

— Точно! — неожиданно выкрикнул Ход, отстранился от девушки и направился к выходу. — Давай-ка встретимся с бабулей, у меня к ней есть парочка вопросов.

— Что? — опешила Фима, у которой весь организм пребывал в шоке, даже ноги чуть не подкосились.

— Говорю, поехали заселяться, — махнул рукой Дантэн Заречиной, ухмыляясь удивлённым взглядам студентов.

Да, не все земляне так близко видели республиканцев, и уж тем более слышали атландийский язык, а то, что с кудрявым пришельцем спокойно общалась землянка, вообще было несусветной редкостью, подобной чуду. И это чудо в лице Симы чересчур резко меняло своё настроение, забавляя атландийца и разгоняя его кровь по венам.

Заречина шла за Ходом и мысленно его уже сотню раз разорвала на мелкие кусочки. Она совершенно разучилась не реагировать на него. Забыла, на что он способен. Эгоист, энергетический вампир, сатрап и самодур, всё это было в одном единственном слове — Ход! И девушка призвала всё своё терпение, чтобы выдержать его неделю. Хотя бы неделю, а потом она улетит и уж тогда вздохнёт спокойно!

Так Фима думала, когда отпрашивалась у руководителя библиотеки Тимофея Яковлевича. Тот махнул ей рукой — отпуская. Декан уже предупредил, что у девушки важная миссия: помогать инопланетному студенту.

Дантэн желал поскорее выйти из университета на свежий воздух, он недооценил любопытство юного поколения землян. Они гудели растревоженным ульем, как будто маленькие смерчи кружились вокруг атландийца, нарушая его спокойствие. Но тем не менее Ход стоял, придерживал дверь, как полагалось у землян, поджидая, когда к нему подойдёт Сима.

Фима не посчитала нужным скрыть своё удивление странным поведением Хода.

— Вы здоровы, сион? — тихо шепнула она, желая удостовериться, что атландийца не подменили, и это всё тот же эгоист, который недавно поиграл на её нервах и бросил в растрёпанных чувствах среди полок с древними книгами.

— Более чем, — отозвался Ход, легко подталкивая девушку на улицу, нетерпеливо поторапливая её сесть в поджидающее такси, дверцу которого он так же любезно открыл Заречиной сам.

Та совсем опешила, но не расслаблялась.

— То есть считаете, что я больна и не в состоянии открыть для себя дверцу аэрокара? — тихо уточнила у Дантэна, когда сообщила роботу свой адрес.

— Сима, я изучал вашу культуру. И не раз посещал Землю, правда, никогда не оставался на такой долгий срок, — склонившись к уху девушки, сообщил ей Ход, а затем, заправив тёмные тяжёлые волнистые локоны ей за ушко, продолжил: — И хватит разговаривать со мной официально, нас слишком многое связывает, поэтому ты можешь даже на людях обращаться ко мне на ты. Мне это будет приятно.

Фима обернулась к мужчине и напряжённо всмотрелась в его глаза, не понимая, что с ним произошло, но он определённо изменился. Она его не узнавала и немного нервничала, так как он казался опасным.

— Я должна извиниться за ту ночь? — решила она уточнить, за что он так над ней издевался. Дразнил и заставлял то смущаться, то злиться.

— А я за тот поцелуй? — вернул ей вопрос Дантэн, прищурившись.

Фима опустила глаза, закусила губу, сцепила руки в замок на коленях и жутко покраснела. Она не хотела, чтобы он извинялся за поцелуй и вообще...

Девушка подняла глаза, ласково прижала пальцы к щеке атландийца и с придыханием прошептала:

— Вы его украли у меня. Точнее вы уже украли у меня два поцелуя.

— Могу вернуть, — тихо выдохнул Дантэн Симе практически в губы, но девушка закрыла пальчиками его рот.

Мотнув головой, Сима хитро улыбнулась, поблёскивая глазами.

— Лучше не стоит, — еле сдерживая своё желание поцеловать атландийца, едва слышно ответила она. — Я не готова стать вашей любовницей или игрушкой. Я даже никак не могу предположить, какую роль вы мне выбрали.

— Опять на вы, — недовольно выдохнул Ход, отнимая её пальцы от своих губ. — Сим, ну какая любовница!

Девушка вдруг обиделась. Да, она неопытна в этих вопросах и даже когда вернулась домой отчего-то так и не смогла пересилить себя и попробовать встречаться с кем-то. Однако же она всё равно себя считала симпатичной, но, видимо, не была такой для атландийца.

— Симка, не меряй меня вашими извращёнными понятиями. Я что, по-твоему, за любовницей пролетел полгалактики?

— А за кем? — удивилась Заречина, совсем перестав понимать мужчину. Ведь ради любимой женщины можно и не на такие подвиги решиться. Так она считала и верила в это.