Приписные казаки в казачьих подразделениях (опыт Донбасса).
Статья написана по просьбе боевых товарищей, как памятка для тех, кто будет наступать на наши грабли.
Кто таков казак? Этот вопрос часто звучит в последнее время, и ответов на него много.
Спросишь чиновника, и он ответит — казаки служивые люди, которые обязаны выполнять чужие приказы.
Спросишь священника, и он скажет — казаки Христовы воины.
Спросишь учителя в школе, а у него ответ еще с советских времен заготовлен — казак потомок беглых холопов.
Спросишь врага России и услышишь брань, потому что он нас боится и силен только в интернете.
Однако зачем нам кого-то спрашивать? Мы сами прекрасно знаем ответ на этот вопрос. Казаки — народ. Только так и никак иначе. Казаки бывают родовые (этнические) и приписные. Родовой казак — предки по прямой линии казачьего рода, человек считает себя казаком и является носителем казачьей культуры, поддерживает связь с другими казаками или состоит в казачьей общине. Приписной казак — человек со стороны, который пожелал стать частью казачьего общества.
Как раньше пришлый становился казаком? На Дон и Днепр приходили люди, которые искали воли или спасения. Если человек был готов принять казачьи законы, он становился казаком. По старому обычаю. Как это издавна сложилось.
Беглого человека ставили перед выбором, уйти или трудиться на благо общества. Как правило, он становился бурлаком, соглашался таскать баржи и струги, варил соль или занимался другим делом, входил в бригаду и пару лет трудился. За это время беглец в подробностях узнавал о жизни казаков, перенимал обычаи, усваивал речь и проникался вольным духом. Затем, по рекомендации артельного и старожил, бурлак шел в батраки к одному из зажиточных казаков в станицу. Это второй этап, который опять-таки длился не менее пары лет. Человек вливался в общину, мог жениться, получал некоторые средства на житье-бытье и обзаводился знакомствами. Наконец, проходило время, беглый понимал, что обратной дороги нет, и тогда наступал третий этап. Перед принятием в казачье братство его вооружали и направляли в набег или на службу по охране границ. Здесь человек рисковал жизнью, но он получал то, о чем мечтал — свободу и равные с остальными казаками права. Что характерно, не только права, но и обязанности.
Исключения были всегда, и не раз случалось, что первые два этапа не в счет. Сразу наступал третий, и человек доказывал свое право на принадлежность к степной вольнице саблей и пролитой кровью. Но это происходило лишь в случае большой войны или серьезного вражеского набега. В такое время не до традиций, каждый клинок на счету и за оружие брались все, от мала до велика, а кто выживал становился воином по праву. Основной запрет один — приписной казак не мог стать атаманом над казаками. Мужиков возглавить — не проблема, а станица и казачье войско подобного атамана не признают. Твои дети — они уже казаки по роду. Ты — приписной казак, верстанный.
Беглецов всегда хватало. Особенно с Руси. Как начинается там очередная резня и борьба с инакомыслием, так к казакам новые люди идут. В Новгороде резня еретиков и скрытых язычников, кто уцелел, тот на Дон или в Сечь бежит. Раскольников бьют — опять многие к казакам. Восстание неудачное — кто выжил снова бредет на юг. Дворяне, мещане, крестьяне и мастеровые — бежали все, невзирая на чины и звания. Это помимо кавказцев, татар и других племен.
Вольное житье-бытье казаков закончилось. Казаки оказались между сильными государствами, и пришлось выбирать, с кем быть. С одной стороны Речь Посполитая. С другой московские цари. С третьей турки, татары и персы. Все хотели привлечь на свою сторону казаков, и они выбрали свой путь. Сначала под руку Москвы встали донцы, а позже примкнули и запорожцы. Вольницу усмирили, непокорных перебили. Кого делать казаками, стали решать цари. Целые деревни казачьими назначали, потому что не было иного выхода, ибо не может подневольный раб драться, как свободный.
Однако оставим прошлое в покое. Что было, то прошло и былого не вернуть. Давайте посмотрим, что есть сейчас.
Приписных казаков в казачьих Войсках и общинах много. Особенно в реестре. Если денежку платят, совсем беда. От ментов, которые не прошли переаттестацию и не стали полицейскими, спасу нет. Идейные люди есть — понятное дело. Только мало их и на общем фоне они теряются. Видны служаки, которые "работают" казаками и к казачьему народу отношения не имеют. Обычные мужики. Сегодня, по какой-то причине, они забыли, что являются русскими, украинцами, белорусами или еще кем-то, махнули рукой на дедов-прадедов и стали казаками. А завтра, если будет выгодно и прикажет Кремль, они станут эльфами или гномами, вольными дружинниками или борцами с покемонами. Не суть важно. Это отдельная тема для фельетона или трагедии, в зависимости от настроения. Тема иная — приписные казаки на войне.
Когда начались всем известные события на Украине, казаки отреагировали по-разному. Однако большинство поддержало ополченцев, и многие отправились воевать. В Крыму мы оказались одними из первых, сразу вслед за "вежливыми человечками". На Донбассе тоже, или первые, или одни из первых. Слов нет — местные жители встречали нас, словно родных. Что и неудивительно. Это наша земля — казачий Присуд, и там немало людей казачьей крови, а луганские и донецкие казаки в основе относились к ВВД. Сколько нас истребляли, а мы все равно выжили. Опять же местные считали, что за нами придет российская армия и трудности временные, надо потерпеть три-четыре месяца и все наладится, как в Крыму. Не вышло и это не наша вина. Кремлевские партнеры договорились с киевскими партнерами, а мы делали, что должны. Не могли уйти без боя, не могли поступить иначе и заплатили кровью. Кто-то скажет — герои. Кто-то скажет — глупцы. Кто-то промолчит, пожмет плечами и хмыкнет. Плевать на толки и пересуды недоброжелателей. Казак-воин. Иначе быть не может. Одно из двух. Или казак сражается за правое дело. Или помогает братам, которые на передовой. Так было и так должно быть. Пусть нас было мало, но мы не отсиделись в стороне и казаки поехали на Донбасс не зря. Я видел, как мой командир окровавленного ребенка в больницу нес, и он умер на его руках. Я видел обстрелы городов и ребят, которые с зажигалками и обрезами выходили против танков. Я видел людей, которые сотнями и тысячами бежали в Россию. И я видел пленных бандерлогов, которые кричали, что они захватят Дон и Кубань. Так было в самом начале, а что сейчас разговор иной. Не от нас зависит, что не поставлена жирная точка в этой войне, а против политики Кремля пока не попрешь.
Казаки воевали справно. Многие с опытом военных действий — это сказывалось. Опять же шли только добровольцы, а на войну отправиться решится не всякий. Не за бабки, не за медали и почести ехали, а потому что иначе не могли. Люди это видели, и в казачьи отряды пришло много ополченцев. Боевые действия шли по всей линии соприкосновения с противником. Кто-то воевал больше, кто-то меньше, и в процессе происходило разбавление казаков местными жителями. В казаки верстали десятками, такое случалось, а иногда бойца вообще называли казаком без круга, по слову атамана. Когда над головой мины свистят, и ты знаешь — этот день может быть последним, нельзя отказать человеку, который сидит с тобой в одном окопе. Вот походные атаманы и верстали всех подряд. Редко кому отказывая.
Однако, рано или поздно, боевые действия заканчиваются. Подразделение оказывается в тылу и начинается морока. Своих всех знаешь, кто, откуда и почему. Получить информацию можно через общину, войско, станицу или общих знакомых. А с людьми, которых поверстали, расклад иной. В душу каждому не залезешь, и узнать прошлое человека бывает сложно, на это нет времени и возможностей. Ну и понеслось. У одного справка из дурки, другой алкаш или наркоман, а третий вообще шпион, который пришел, чтобы вредить. Таких людей единицы, но они были. А тут до кучи еще местных бандитов пруд пруди, которые пользуются неразберихой. Переоденутся, и давай мародерить под казачьим флагом. Как поймаешь, так и разбираешься, кому пулю в лоб, а кого на подвал. Но везде крик — казаки шалят! Особенно стараются те, кто больше всех собственным карманом озабочен и кому наши законы поперек горла, и неважно, есть там правда или это навет. Осадок уже остается. А если в подразделении, которое называется казачьим, казаков десять процентов, заставить весь личный состав держаться за казачье братство и наши законы, когда кругом неразбериха, не представляется возможным.
Еще один момент. Наверное, самый главный. Сейчас казачьи отряды с Донбасса ушли или стали территориальными подразделениями под командой и контролем назначенных командиров. Немало местных, по разным причинам, оказались в России с нами. И вот тут новая проблема. Мы дома. В своих станицах, занимаемся тем же самым, что и раньше. Никаких синдромов и стрессов. Есть семья, есть община, есть своя жизненная позиция, есть наш народ. А приписных куда? Навеянная "Тихим Доном" и парадами казачья романтика с них уже слетела. Не все могут пристроиться, обеспечить себя и семью, а как быть и дальше жить не все знают. Хорошо, если община и атаман могут поддержать новых казаков. Но так бывает не всегда и люди теряются, а зачастую они просто не понимают, что происходит и как так вышло, что они оказались казаками. Издалека им виделось, что казачество это нечто могучее, единое и нерушимое братство, а на деле каждый выживает, как может, в меру своих способностей и разумения. Отсюда разочарование и люди уходят. Процентов десять остается, в основном те, кто имел в роду казаков. Остальные исчезают. Это нормально, так и должно быть, но много лишней возни.
В конце вывод. Приписных в казачьих отрядах должно быть как можно меньше. Необходим отбор с испытательным сроком и людям придется объяснять, куда они стремятся попасть. И с каждого встречного казака необходимо требовать представления — какой станицы (пусть даже походной), какого отдела, какого войска. Если приписан, где и когда. Самозванцев, если таковые находятся, выявлять и по обстановке. Эта войнушка для казаков не первая и не последняя. Все равно жирную точку придется ставить, и на Донбасс вернемся, когда "минский сговор" окончательно сольют. Так что думайте, братья. Готовы вы брать ответственность за человека со стороны и нужно ли это делать.
27.07.16.
Василий Сахаров. Станица Терновская.
