Мертвый лес

Пролог

— Тужься! Слышишь? Тужься!

— Аааа!.. Я... И так... Как могу...

Ярко освещенная электрическими лампами родильная палата представляла собой страшное зрелище: буйство чакры, бьющей сейчас от рожающей куноичи, создавало в палате ощущение стихийного бедствия. Да и медики тоже, дабы не быть "контуженными" чужими выбросами, не стеснялись в проявлении силы. Особенно на этом фоне выделялась парочка уже пожилых Сенджу, которые помогали рожающей.

Очередная волна, пущенная женщиной, бессильно ударилась и отскочила от стены, на которые лет двадцать назад старыми умельцами Узумаки были нанесены печати, позволяющие куноичи спокойно рожать, не повреждая ценную аппаратуру родильного отделения вспышками чакры.

— Давай, сейчас...

— Аааа!

Переживая очередной наплыв схваток, роженица закричала, а стоящий в это время за дверьми муж нервно ударил по стене. Ударил все же аккуратно и легко, оставив небольшую вмятину, а не дыру, как это обычно бывает с шиноби. Более старшие родственники шиноби, а это было заметно по их похожим чертам лиц, сейчас были спокойны. Но то и дело поглядывали на нервничающего мужчину.

— Ты вроде бы уже пережил роды Цунаде. Так чего же переживаешь? — Поинтересовался один.

— Действительно, опытный вроде, — с усмешкой добавил второй.

— С Цунаде было значительно легче, — отозвался мужчина, — У нее не было таких запасов чакры, как у ее брата.

— Не волнуйся, — понимающе кивнул собеседник, — Все пройдет хорошо. Тем более, роды принимает соклановец, так что...

— Знаю, — вздохнул нервничающий мужчина, — Но все равно... Неспокойно мне.

— Отдохни. Все равно...

Открывшиеся двери палаты прервали разговор шиноби. Уставшая женщина-врач стянула с лица маску и, распустив длинные белые волосы, ссыпавшиеся по плечам вниз, произнесла:

— Все у вас хорошо. Только подождите немного — туда пока нельзя.

* * *

Вошедший в палату отец не увидел поначалу своего сына, который так плотно завернут в пеленки. Впрочем, его местоположение определить было проще — сверток жена прижимала к себе, счастливо смотря на спящего младенца.

— Кебуру, глянь на него, — произнесла она, заметив, что муж вошел в палату.

— К-конечно, — запнувшись от волнения, Кебуру подошел к жене и увидел маленькое розовенькое личико в пелёнках.

У шиноби на секунду сперло дыхание, а в глазах что-то защипало.

'Подумать только, у меня теперь есть сын...'

— Ты что, курил? — нахмурилась молодая мать.

— Нет-нет, ты что? Повстречался в коридоре с одним Сарутоби, вот и...

— И почему я тебе не верю... — вздохнула Йоруно, бросая на мужа недовольный взгляд, — Ладно, потом с тобой об этом поговорим.

— Конечно, — покладисто отозвался Кебуру, зная, что потом его любовь будет сильно занята заботой за малышом, как и в случае с Цунаде. Тогда Йоруно возобновила попытки отучить его от курения только спустя полтора года после ее рождения.

Жена уже успела кинуть на него гневный взгляд, так что уловивший ее настрой муж тут же отвел от себя внимание своей второй половинки:

— Как мы его назовем?

— Ну... Я пока еще об этом не думала, — улыбнулась Йоруно, — Но, мне кажется... От традиции отходить не стоит...

— Да? Ну, тогда... Как насчет Наваки, а?

— Хм... А когда надо у тебя черепушка работает отлично, — хихикнула Йоруно.

* * *

Цунаде пустым взглядом окинула гэнкан.

— Я дома, — по старой традиции произнесла она, оставляя там обувь.

Пройдя внутрь, Цунаде остановилась в коридоре, прислушиваясь к дому. Однако, так ничего и не услышав, девочка тяжело вздохнула и тряхнула головой.

— Ладно, Цунаде, ты всего лишь одна дома, — попытавшись успокоиться, девочка отправилась на кухню.

Стоило приготовить себе обед, ведь пока мамы нет, она является тут хозяйкой. Нет, конечно, можно было сходить поесть и в какую-нибудь забегаловку или к соседям зайти, но... Она наследница клана и не должна показывать никому свою слабость в простейших бытовых вопросах.

Пожалев немного о том, что у клана Сенджу, в отличие от клана Хьюга, где побочная ветвь выполняла роль слуг при главной ветви, не было такой древней традиции, Цунаде нашла небольшую табуретку и привстала на нее, чтобы дотянуться до полок над плитой.

Открыв шкафчик, Цунаде вытащила оттуда приправы и, заодно, поваренную книгу, которой не раз, как замечала Цунаде, пользовалась ее мама. Следующим шагом стала проверка холодильника. Не считая прокисшего молока (Цунаде и не собиралась его пить, она терпеть не могла молоко), с продуктами было все в порядке: видно, совсем не так давно мама отсылала отца на рынок за продуктами... Или у их клана есть собственные поставщики?

Припоминая бабушкины уроки, Цунаде вспомнила, что свежие продукты у них все-таки поставлялись организованно, через надежных поставщиков. Впрочем, вспоминала все это она по одной причине — хотелось занять чем-то свою голову, дабы не думать о другом.

Всхлипнув, девушка отвернулась от доски, на которой нарезала овощи. Причем причиной слез девочки был не столько лук, сколько поменявшееся в последнее время отношение родителей к ней. Она помнила, как ее окружали заботой и ранее, и как все поменялось, стоило маме узнать, что у нее будет ребенок, причем долгожданный сын, наследник Сенджу. Рукой поправив сползшие на лоб непослушные волосы, Цунаде заодно вытерла заплывшие слезами глаза. Признаваться, в том числе и себе, что тебе сейчас очень плохо, совершенно не хотелось.

— И почему это ты плачешь? — Цунаде, неловко повернувшись, сбила со стола несколько помидоров, отчего те покатились по полу.

Мито Узумаки проследила за красным овощем долгим взглядом, давая Цунаде время на то, чтобы вытереть глаза и поднять с пола помидоры, помыть их и опять вернуться к нарезке овощей.

— Я не плакала. Это все лук.

— Конечно, моя принцесса, — почему-то в этот момент Цунаде не сомневалась, что у Мито появилась ее обычная я-все-знаю улыбка, — Именно поэтому ты сейчас решила приготовить себе поесть и неожиданно расплакалась.

— Я не плакала! Это все лук.

— Конечно. Это все готовка. Только с чего бы ты решила за нее взяться? Могла бы и ко мне зайти. Я бы тебя накормила.

Уши Цунаде покраснели. Не признаваться же, что просто-напросто забыла о таком варианте? Стыдно.

— Эх, детство — счастливая пора, — улыбнулась Мито и закинула в рот дольку помидора.

— Эй, это в салат!

— Ты такая милашка, когда злишься, — Мито подскочила к Цунаде сзади и растянула ее щечки, — Прямо как Тобирама. Только маленький и девочка, хи-хи.

— Эй, как ты можешь говорить такое про дядю Тобираму! И отпусти меня уже!

Попытавшись вырваться, девочка оказалась в еще более сильной хватке, хотя, стоит признать, что никто делать больно ей не собирался. Даже наоборот, девочка оказалась усажена на колени Мито и последняя стала расчесывать длинные блондинистые волосы принцессы клана. Та сидела надувшись, но была очень даже не против того, что ее прическу приведут в порядок.

— И чего ты это утром не причесалась? — поинтересовалась Мито.

— Ничего, — буркнула девочка.

— Да? А это не связано с тем, что твоей мамы сейчас тут нет, нэ? — Хитро улыбнувшись, задала вопрос Узумаки.

— Нет, — еще больше надулась Цунаде.

— Ты такая забавная...

— Ай, не щекочи меня!

Девичья возня продолжалась еще минут десять, пока, наконец, Цунаде не вырвалась из цепких лап джинчурики (или же, что вероятнее, последняя не выпустила молодую Сенджу). Тряхнув туго заплетенной косой, Цунаде повернулась к овощам:

— Ты что, уже все порезала?

— Эхе-хе, — Мито приосанилась, поправляя свои красные волосы и расправляя традиционное кимоно, — Это такая особенная женская магия. Ты тоже ей научишься, но чуть позже. А теперь ответь-ка мне: чего это ты рыдала тут?

После неуверенных слов Цунаде, Мито вздохнула и обняла принцессу Сенджу.

— Надо мне было проводить с тобой больше времени. Да и дочке сказать, — произнесла Мито, гладя по голове прижавшуюся девочку.

— Не надо маме ничего говорить, — шмыгнула та носом.

— Ну, не надо, так не надо, — пожала плечами Мито, уверенная в своей способности донести до дочери информацию и иным способом, — Но что-то ты расклеилась совсем. Пошли, покажу тебе кое-что.

— Что? — полюбопытствовала Цунаде.

— Нетерпеливая какая, — хихикнула Узумаки, — Подожди, сейчас придем.

Красноволосая красавица (а она была все так же молода, как и с десяток лет назад) взяла Цунаде за ручку и направилась куда-то вглубь дома. Цунаде в который раз подивилась грации своей бабушки: ни одна половица не скрипнула под ее деревянными гэта. Не то чтобы половицы у них в доме скрипели... Все-таки качество домов, построенных, по слухам, гуляющим по кварталу, самим Хаширамой, было высочайшим, но... Кое-где половицы определенно поизносились, и отец все грозился вызвать мастеров и переложить местами пол... Но сейчас все внимание семьи было приковано отнюдь не к состоянию дома.

Отвлекшись от неприятных мыслей, Цунаде окинула взглядом коридор, по которому они шли. Дальняя часть дома, в которой она бывала не так часто. Да и не любила, честно говоря, сюда заходить. Хоть и старые, но все еще были свежи в памяти воспоминания о том, как тут тихо умирала опечаленная смертью мужа бабушка. Но пошли они отнюдь не в ее комнату.

— Вот, наконец-то нашла, — улыбнулась Узумаки, вытаскивая альбом из тёмной кожи с полки высокого шкафа.

Цунаде задумчиво оглядывала кабинет своего второго деда, который, судя по всему, сохранился в нетронутом виде. Отец не любил его — тёмная и мрачная обстановка навевала нехорошие воспоминания, так что он предпочитал другую комнату. Поэтому тут было пыльно и, заодно, душно: давно не проветривали, а солнце так и светило сквозь оконное стекло, позволяя рассмотреть тысячи пылинок, воздушной завесой летающих по помещению.

— Подойди ко мне, — Мито, не утруждая себя поиском кресла, приземлилась на пол и притянута к себе Цунаде.

— Ну, что ещё?

— Вот, смотри, узнаешь ребёнка? — улыбнулась Мито, показывая девочке фотографию младенца без пеленок.

Цунаде внимательно посмотрела на фотографию. Там, легко узнаваемый из-за обилия памятников, в том числе одного огромного, который стал уже легендой облетевшей весь мир, на своих руках держал младенца её дед, Первый Хокаге.

— Это... Это дедушка? — удивленно произнесла Цунаде, — Но, тогда у него на руках...

— Это ты, — улыбнулась джинчурики, — Правда, такая милашка?

— ... Я такая маленькая, — задумчиво произнесла Цунаде, — О, а это дедушкино ожерелье?

— Да, это оно, — кивнула довольная Мито, — Сейчас оно принадлежит тебе. И чуть позже ты узнаешь, зачем оно вообще нужно. А сейчас...

Мито перевернула пожелтевшую страницу альбома. На следующей фотографии был изображен маленький ребенок, почти кроха, но малыш уже уверенно держал в руке погремушку, а вторую тянул в сторону камеры. К сожалению, цвет волос определить Цунаде не смогла — фотография снова оказалась черно-белой, но явно было понятно, что волосы светлые.

— Это... Это тоже я?

— Ты, ага, — улыбнулась Мито, — Малыш будет еще меньше.

— Еще меньше? — удивилась Цунаде.

— Да, еще меньше, — потрепала ее за волосы Цунаде, — Помню, твой отец...

Мито начала рассказ о том, каким ребенком отец Цунаде был в детстве. Рассказывала с подробностями: и как пеленки переводил, и как спать не давал, и каким забавным был. И про то, как говорить начал, мигом превратившись в почемучку. Цунаде слушала с открытым ртом подробности детской жизни.

— Ну, хватит уже, я поняла... — выбравшись из теплых объятий вечно молодой бабушки, произнесла Цунаде.

— Ну, раз поняла, то пошли.

— Куда?

— Ну, ты же хочешь посмотреть на своего брата?

Пройдя лишь совсем немного от кланового квартала по наполненным зеленью переулкам и улицам (не зря деревня была названа Скрытой в Листве), две родственницы вышли к площади перед главным госпиталем Конохи, где сейчас и находилась мама Цунаде.

Войдя в большой холл, красноволосая Узумаки легко кивнула головой в ответ на согнувшихся в поклоне людей, завидевших не менее легендарную, чем муж, джинчурики Девятихвостого. Принцесса Сенджу была не так известна, но по клановым символам на одежде можно было догадаться, кто она. Впрочем, вопросы того, как ее узнают в деревне, не слишком волновали девушку: сейчас она была взволнована, как никогда.

Волнение, предвкушение, страх и немножко ревности — описать эмоции, что блуждали в головке маленькой Сенджу, очень и очень сложно. Но Мито догадывалась о том, что та испытывает, как более опытная, да и, если прямо говорить — битая жизнью женщина. И это вызывало в ней только улыбку: ведь после такого волнения и переживаний девочка успокоится, когда поймет, что родители ее по-прежнему любят, а за маленьким братиком вскоре будет нужен ее сестринский пригляд. Да и то, что они подошли в госпиталь, очень даже хорошая вещь — девочку давно было пора обучать медицинским техникам. А тут такая возможность заинтересовать ребенка!

Вскоре Мито подошла к одиночной палате, которая была предоставлена Йоруно. Несмотря на то, что Сенджу частенько, для поднятия духа шиноби, демонстрировали, что в деревне нет никакого разделения на клановых и бесклановых, сейчас это было излишним: для матери наследника была арендована палата высшего класса, приставлена охрана из верных клану людей и дежурила личная служанка. Как отметила Мито, сама настоявшая на подобном, та была слабым шиноби, но, по всей видимости, хорошим медиком.

Расступившаяся охрана пропустила джинчурики и принцессу Сенджу внутрь. Там, в слабо освещенной, по причине закрытых штор, палате, счастливая мать кормила грудью младенца. Цунаде смогла заметить его розовенькие щечки, но рассмотреть глаза не удалось: ребенок не собирался ничего рассматривать и, по всей видимости, спал.

— Цунаде, возьми его, — произнесла Йоруно.

Цунаде, внутренне дрожа, аккуратно приняла ребенка с рук матери. Мито незаметно подмигнула Йоруно и отвернулась к окну, стирая маленькую слезинку в уголке глаза. Не так часто в ее жизни бывают счастливые моменты.

* * *

— У главы наконец-то есть наследник, — произнес седой старик, поглядывая за двумя тренирующимися подростками Сенджу.

Его собеседник, такой же старик, немало повидавший на своем веку, молча кивнул и передвинул фигуру на доске для игры в сёги. Впрочем, игра, отнимавшая изрядную часть мозговой деятельности, не помешала молчаливому метнуть камешек в сторону расслабившегося молодняка.

— Ауч...

Потирая голову, подросток все-таки начал атаку, прекратив вторую минуту ходить по кругу, переводя дыхание, и давая отдохнуть противнице таким образом.

— Я так и не услышал твоего мнения по этому поводу, — начал старик, — все-таки ребенок с кровью Хаширамы, от этого нельзя просто так взять и отмахнуться.

— Нельзя, — проскрипел собеседник, — Но и давать непосильную ношу ребенку мы не должны. Сломать его это может.

— Он надежда клана Сенджу, — неожиданно жестко прозвучали слова Мито Узумаки, что подошла к играющим старейшинам, — И мой муж понял бы необходимость правильного воспитания наследника.