Стражи беспорядка

Стас.

На лестничную площадку я вылетел как ошпаренный, сжимая рубашку в руках, и на ходу зашнуровывая кеды. Две подружки, спускающиеся мне навстречу, глупо захихикали и, переглядываясь, прошмыгнули мимо, видимо, в нетерпении обсудить мой атлетический торс, татуировку на плече или поспорить на кого из них я смотрел дольше. Сказать по правде, у блондинки было и декольте повнушительнее, и ноги не такие кривые, как у шатенки. Но мой организм требовал как минимум суточного отдыха от женского внимания после произнесенного Златой "Стасик, а когда мы поженимся?" Поженимся. Кто же разбрасывается такими словами после трех месяцев отношений?

Отворотное заклинание "когдапоженимся" сработало в полной мере, убив на корню желание возвращаться в эту квартиру, и даже от греха подальше — в этот район. Ключи оставил, записку не оставил, телефон взял, номер удалил. Вечером придется устраивать сеанс реабилитация с помощью виски.

Не успел я завести мотор "галки", [спортбайк Honda BlackBird, в рядах мотоциклистов именуемая "галкой", "птицей" и прочими пернатыми производными. — прим.автора], как прилетело СМС "Солнышко, куда ты убежал так рано и меня не разбудил? Ты забыл ключики, давай встретимся в "Белке" в обед? Целую..." И смайлики. Один, два... Пятнадцать смайликов! Куда столько! У нее палец к кнопке спросонья прилип?

Забыл я ключики, как же. "Галка" взревела и сорвалась с места, увозя меня в царство московских пробок, в котором я был, наверняка, королем. Глядя на помятые сонные лица водителей и пассажиров, я тихо злорадно ликовал, лавируя между машинами, чтобы выбраться на обочину и ударить по газам. Перед носом очередной Тойоты я вновь ощутил вибрации в нагрудном кармане, и в надежде, что это не Злата, извлек Самсунг на волю. А нет, Алефтина.

— Внимательно тебя слушаю, детка, — насмешливо отозвался я, зная, как Альфу это бесит.

— Я твоей "галке" колеса скручу, если еще раз назовешь меня "деткой", — хмуро сообщила подруга. — Приезжай в "Белку" прямо сейчас, у Алиски какие-то новости.

— Отдохнул, блин. Ладно, еду. Возьми пока мне кофе, — вот вам и "без баб". Хотя Альфа и Лиса могли полноправно считаться "своими в доску парнями", поскольку первая была непонятным фриком [люди, старающиеся выглядеть очень ярко и подчас вызывающе (необычная манера одеваться, причёски, татуировки, пирсинг) , совершенно не считаясь с общепринятыми законами внешнего вида. — прим.автора], а вторая — сестрой лучшего друга.

— Хрен, — победно изрекла Альфа и отключилась.

"Белкой" мы называли кафе недалеко от моего дома. На самом деле, вывеска гласила "Белая ворона", но почему-то завсегдатаи предпочитали хвостатую — пернатой. Там давали шоколадные кексы к кофе, что особенно раздражало Алису (кофеманку с аллергией на шоколад), а еще каждый пятый стакан вискаря в подарок. Вот с подарочных-то сильнее всего выносило, поскольку если девятый и казался лишним, то десятый — халявный — выпить надо было обязательно.

— Ты скоро? — разорвалась моя трубка гневным Алискиным голосом, едва я припарковался перед кафе. — У Дениса репетиция через час, а мне еще вас...

Не отключаясь, но и не дослушивая, что там ей нас, я засунул телефон в карман и сбежал по лестнице на нулевой этаж, где в легком полумраке сновали официанты с подносами, гремели шейкерами [посуда для приготовления алкогольных коктейлей методом встряхивания компонентов коктейля со льдом. — прим.автора] бармены, а товарищи махали мне из дальнего угла кто чем. Лиса какой-то газетой, Денис сэндвичем, а Альфа хорьком.

— Ты опять свою крысу принесла? — изрек я, падая рядом с Дэном на диван.

От возмущения девушка открыла было рот, чтобы описать свое радужное ко мне отношение, но наученный горьким опытом, я быстро ее перебил, выдернув чеку из гранаты типа "Алиса":

— Ну что, рыжая, какие новости?

Блондинкой Лиса была крашеной. В школе ее постоянно дразнили (угадайте, кто)Лисой-Алисой, рыжей-конопатой, обвиняли в убийстве дедушки, в общем, отрывались на полную катушку. Денис же, являясь старшим братом, редко за нее заступался — слишком был увлечен творческой деятельностью и страхом повредить лицо — свою визитную карточку. С возрастом из братца выветрился нарциссизм и идиотизм, а из Лисы — рыжина, поглощенная какими-то лично ей произведенными химическими растворами, но кличка ее эта до сих пор травмирует и нервирует.

— Вот, — с трудом взяв себя в руки, изрекла Алиса и открыла газету на третьей странице, шлепнув ее на стол и Денин сэндвич под его негодующее "эээ!". — В центральном музее состоится тематическая выставка "Тайный город", в ходе которой все заинтересованные могут воочию увидеть такие экспонаты, как "Корона богов", "Меч Аида", "Книга пространства"...

— Ну, что ты умеешь читать, мы уже в курсе. Не далее как полчаса назад ты довольно бодро справилась с дверью, на которой было написано "От себя", — спас свой перекус Ден, и махнул официанту.

Девушка посмотрела на брата укоризненно, после чего снова перевела взгляд на газету и ткнула розовым маникюром в фотографию:

— Это Громов.

— Очень приятно, — буркнул я и прежде чем Денис успел заказать то, что собирался, отправил его официанта обратно за пивом и пельменями в горшочке для меня.

— Но...

— В большой семье не щелкай клювом, — развел руками я, и выдернул с тарелки Альфы кусок курицы от "Цезаря".

— Кто-то скоро получит, — Альфа похоже была не в духе, поскольку каждая ее фраза сегодня произносилась исключительно сердито и сопровождалась взглядом исподлобья. Хорек лежал на ее коленках, периодически ей поглаживаемый, так что смотрелась она как этакий Доктор Зло с его излишне волосатым кошаком.

— У Астафьева есть подозрение, что Громов попытается совершить похищение одного из артефактов.

— Кто такой Громов? — поинтересовалась Альфа, и, воспользовавшись ее отвлеченностью, мы с хорьком одновременно лишили салат еще двух кусков курицы и даже одной помидорки. Последнюю я съел один, с пособником делиться не стал.

Алефтина присоединилась к нашей честной компании последней. С Лиской и Денисом мы вместе еще со школы, Альфу Ден припер со своего очередного концерта со словами "Можно мы ее оставим, смотрите, какая она прикольная?"

"Прикольная" было пожалуй самым верным определением. Африканские косы, переплетенные синими, голубыми и фиолетовыми лентами были затянуты в лохматый хвост на макушке, камуфляжная широкая майка поверх ярко-зеленой футболки с длинными рукавами. Несколько сережек в ушах, какие-то браслеты и амулеты, и массивные ботинки на рифленой подошве поверх радужно-полосатых носков. Под мышкой у нее болтался жирный хорек, за спиной — рюкзак в форме дракона, расправившего перепончатые крылья и сложившего на плечо ей голову с раззявленной пастью.

Алиса закашлялась, но воодушевилась. Я не воодушевился, но сдержался. Альфа окинула нас хмурым взглядом и поинтересовалась, в какой комнате у нас сильнее открыт портал в параллельный мир, и где будет спать хорек.

К счастью за годы нашего общения от "неформального" образа у Алефтины остался только хорек и прическа, да пара деталей одежды. Рюкзак Алиса лично сожгла вместе с квартирой во время очередного приступа зельеваренья. К счастью. Это был совершенно чудовищный шедевр китайских (наверняка, слепых) дизайнеров. Заодно мы смогли перебраться в квартиру побольше, где наконец-то любящие пожрать ночью Беловы перестали об меня спотыкаться по пути на кухню.

Жить по отдельности мы тоже пробовали. Но как показал опыт, я плохо распоряжаюсь финансами (пошел за яйцами и молоком — купил шаурму и коньяк), Денис совершенно не умеет готовить, Лиска, оставленная в одиночестве, обязательно что-нибудь опять сожжет или взорвет, а Альфа... Альфа, казалось, вообще пребывала в каком-то астрале, будто свалилась на наши головы из другого мира, и до низменных страстей дела ей никакого нет, и пока мы обсуждали на какие шиши нам платить за аренду, сидела в позе лотоса в облаке благовоний, и отказывалась реагировать на внешние раздражители. Потом ее тоже, к счастью, отпустило.

А Громова мы встретили несколькими месяцами раньше, чем Алефтину. Скажем так, это не самое удачное знакомство в нашем магическом мире. В фильмах или книгах его бы однозначно поименовали "отрицательным персонажем" и ждали от него уйму разных подлостей. Ходили даже слухи, что он охотится за различными колдовскими редкостями, поэтому я примерно понимал, что имеет ввиду Алиса, указывая на фото Громова под статьей о выставке артефактов.

— А с чего вы взяли, что он попытается что-нибудь выкрасть? — поинтересовалась Альфа, когда мы поведали ей эту историю.

— У Астафьева в штате не только следователи работают, но и какие-никакие предсказатели, — пояснила Лиса.

— Они как-то предсказали Стасу, что он "пострадает от птицы", — фыркнул Денис. — Тот шарахался от голубей, свою ненаглядную "галку" оставил на парковке, а вечером отравился запеченной индюшатиной на корпоративе, — и "товарищ" многозначительно пошевелил бровями.

— Когда не надо, у кого-то очень хорошая память. Ты бы так про деньги помнил, которые занимаешь, — отозвался я, и с радостью припал к только что принесенному высокому бокалу с золотистым пивом.

— Тоже мне друг, десятью рублями попрекает, — покачал головой белобрысый.

— Может быть все-таки ближе к делу? — напомнила Алиса. — Нам необходимо выяснить как можно больше информации о Громове, какой из артефактов может представлять для него ценность, что он может замышлять с его помощью...

— Рыжая, ты какая-то неправильная блондинка, — сообщил я. Денис согласно закивал. Альфа хмыкнула. Хорек спер пельмень из моего горшочка.

Лиса показательно затрепыхала ресничками, испуганно прикрыв рот ладонью, как типичная Пэрис Хилтон.

Альфа.

— Руслан Громов? — моя гостья слегка скривилась. — Конечно, помню. К сожалению.

Хорек принюхивался, обходя девушку сначала вокруг, потом насквозь, потом придумал себе развлечение — ловить короткими лапками свисающую с ее пояса цепочку, и даже возмущенно пофыркивать, когда добыча ускользала перед самым носом. Я решила прекратить издевательство над животным и усадила себе на плечо.

— Почему к сожалению?

— Из-за него я стала... такой, — для пущей наглядности она попыталась уронить настольную лампу. Рука ее прошла насквозь и девушка шумно всхлипнула.

Как утешать призраков, я не знала. Им даже плечо не подставишь — провалится, и никакого сопереживания не получится. Да еще и запах этот васильковый... Я натянула широкий серый шарф до самых глаз.

— Чертов мошенник, бабник и вор! — не дожидаясь наводящего вопроса, выпалила она, и плюхнулась на пятую точку, зависнув в нескольких сантиметрах в воздухе. — Я думала, у нас все серьезно, помогала ему с делами...

— Пособник? — подсказала я.

— Тьфу, ничего ты не понимаешь в искренних чувствах, — махнула рукой девушка. — Секретарем я его была. И если бы не он, я бы не оказалась в той квартире, и этот взрыв...

Призрак разрыдалась в голос.

— Сочувствую. А взрыв был подстроен? И Громов действительно что-то может замышлять?

— А черт его знает, — отмахнулась девушка, шумно высморкавшись в призрачный платок. — Подстроен или не подстроен. Замышляет или не замышляет. Я его уже год не видела. Можно, я пойду?

Я пожала плечами и кивнула.

Призрак осторожно выплыл за пределы круга, обернулся на меня и махнул рукой:

— Пойду повою у него над ухом, что ли, если найду. Пусть хоть не выспится.

После чего скрылся в стене, а я открыла окно настежь и наконец-то стянула шарф. Васильки... Почему призраки воняют васильками?

— Как успехи? — Лиса приспустила очки в строгой оправе на кончик носа, и повернулась от компьютера на меня. В сочетании с коротким розовым халатиком и сверкающими тапочками на каблуках (по заверениям самой Лисы 'ну блин, гламурно ж') ее излишне серьезное лицо как будто было оторвано от другого человека и приклеено к ее голове.

— Его секретарша ничего толкового не сказала. Кроме того, что вы и так знали. Гад, сволочь, подлец, угробил девушку, ожидать можно чего угодно, но в целом — она его уже год не видела, — я заглянула в холодильник. Лискино 'полезное белковое питание' в виде бледной вареной куриной грудки и какой-то кашеобразной дряни, похожей на нечто среднее между овсянкой и свежеразведенным цементом, соседствовало с засохшим куском позавчерашней пиццы, банкой соленых огурцов от Беловских родителей, пустой масленкой и трехнедельным кефиром.

Остается надеяться, что Денис по дороге с очередного своего выступления, внемлет нашим мольбам и зайдет в супермаркет хотя бы за пельменями. От Баюна этого ждать не приходилось.

Баюном мы называли Стаса.

Магия в нашем мире была не редкостью, а вот грани у нее открывались каждый раз все новые. Я могла перекинуться парой слов с духами и средненько поколдовать, Алиска виртуозно разносила кухню каждый раз, когда бралась готовить зелья (зелья, кстати, получались хорошие, но всё же мы настоятельно просили ее сотворить такую бурду, которая бы убирала последствия приготовления остальной бурды). А к Стасу моментально прицепилось прозвище в честь сказочного Кота Баюна. Помните: волшебный голос, заговоры, усыпление, убиение? Правда у кота были и полезные свойства, якобы он мог исцелять своими байками, а у Стаса они в основном вредительские. Порой мы посмеивались, что из нашей четверки с концертами по клубам бы Стасу разъезжать — где, как не на сцене, 'волшебный голос' использовать, но признавали, что редкий визит Баюна в клуб обходился без происшествий, так что его карьера могла быстро накрыться, едва в Москве бы не осталось ни одного заведения, куда его впускали. Плюс потом смотрели на самого Стаса — татуировка на плече до локтя, узором выбритые виски, короткий хвост из темных волос на затылке, легкая небритость, строгие брови над насмешливыми золотисто-зелеными глазами. Мысленно сопоставляли его с репертуаром пепельноволосого Дениса, что исполнял баллады приятным лирическим баритоном в образе 'прекрасного менестреля', и понимали, что лучшее применение Стаса — пить пиво и творить бесчинства.

А прекрасное людям пусть несут менее аморальные типы.

Стас ввалился в квартиру в районе часа ночи, в легком подпитии и с рассеченной бровью. Хорек ( я, кстати, была не оригинальна, хорька так и звали Хорек, тут ему повезло чуть больше, чем его предшественнику по имени Хомяк, периодически превращающегося в Выхухоль) мигом взлетел по его штанине на плечо, учуяв запах крови и решив, что Баюна уже можно есть. Стас молча снял животное за шкирку, опустил на кресло, хмуро прошествовал к холодильнику, достал засохшую пиццу и с ненавистью ей захрустел, фокусируясь то на мне, то на Лиске, сидящей за компьютером и изучающей сайт с магическими артефактами, то на Хорьке, который продолжал вдохновенно принюхиваться — не то к пицце, не то (вот же кровожадная тварь) к Стасу.

— Что, не смог уговорить дерево уступить тебе дорогу? — наконец-то поинтересовалась я.

— Про вашего Громова узнавал, — прочавкал Баюн.