Стефании Майер
Затмение
Огонь и лед.
Одни твердят, что сгинет мир в огне,
Другие — что во льду;
И миру — часто думается мне —
Погибнуть надо именно в огне.
Но если землю смерть двукратно ждёт,
То без труда я ненависть найду
И так скажу: пусть всё разрушит лёд;
Он, с пламенем в ряду,
Отлично подойдёт.
Роберт Фрост
Предисловие
Все наши попытки и отговорки были напрасны.
С замиранием сердца, я наблюдала, как он готовится защищать меня. Он был сконцентрирован и напряжен до предела, что не оставляло мне ни малейшего повода для сомнений, хотя они численно и превосходили нас. Я знала, что мы не могли рассчитывать на какую-либо помощь со стороны его семьи, которая в этот момент сражалась за свои жизни так же, как ему предстояло сразиться за наши.
Узнаю ли я когда-нибудь, чем закончилась та, другая битва? Узнаю ли, кто победил, а кто проиграл? Смогу ли я дожить до этого?
Мои шансы были ничтожно малы.
Черные глаза, наполненные безумной жаждой моей смерти, следили за каждым его движением, в ожидании того момента, когда мой защитник утратит бдительность. Именно в этот момент я и умру.
Где-то, далеко, далеко в холодном лесу, выл волк.
Глава 1
Ультиматум
Белла,
Я не знаю, зачем ты заставляешь Чарли передавать все эти записки Билли, как будто мы с тобой во втором классе, если бы я захотел поговорить с тобой, я бы ответил на
Ты сделала выбор, ясно? Ты не можешь получить и то и другое одновременно, когда
Какую часть из "смертельных врагов" тебе сложнее
Слушай, я знаю, что был придурком, но другого выхода у меня нет
Мы не можем быть друзьями, если ты все свое время проводишь с этим куском
Мне становится только хуже, когда я слишком много думаю о тебе, поэтому, не пиши мне больше
Да, я тоже скучаю по тебе. Очень. Но это ничего не меняет. Прости.
Джейкоб
Я пробежала пальцами по записке, чувствуя вмятины там, где он так сильно надавил ручкой на бумагу, что та чуть не порвалась. Я могла представить себе его, пишущего это небрежное злое письмо своим неровным почерком, зачеркивая строчку за строчкой, когда слова складывались не так, как ему хотелось, возможно, даже сломавшего ручку своей слишком большой рукой — это бы объяснило происхождение чернильных пятен на бумаге. Я представила, как он отчаянно наморщил лоб и нахмурил брови. Будь я там, то, возможно, не смогла бы удержаться от смеха. "Смотри не заработай кровоизлияние в мозг, Джейкоб, — сказала бы я ему, — "Давай, выкладывай, что там у тебя".
Но только не сейчас. Смех был последним, что бы я стала делать сейчас, в который раз перечитывая письмо, которое, кажется, я уже выучила наизусть. Его ответ на мою молящую записку, которую Чарли передал Билли, а он, в свою очередь, Джейку, будто мы были второклассниками, как он точно подметил, не был для меня неожиданным. Я догадывалась о содержании этого письма, еще до того, как распечатала его.
Если что и было неожиданным, так это то, насколько каждая перечеркнутая им строка ранила меня — как будто слова в его письме были острыми, словно лезвия. Даже хуже, за каждым из его жестоких слов скрывалась огромная боль, боль Джейкоба, ранящая меня сильнее, чем моя собственная.
Пока я обдумывала все это, из кухни начал доноситься запах, который ни с чем не перепутаешь — запах горелого. Наверно, в каком-нибудь другом доме тот факт, что на кухне готовит кто-то, кроме меня, не мог бы послужить поводом для паники, но только не в моем. Засунув измятое письмо в задний карман, я со скоростью звука понеслась вниз, перескакивая через ступеньки. Миска с соусом для спагетти, поставленная Чарли в микроволновку, только начала вращаться, когда я пулей влетела и вытащила ее.
— Что я сделал не так? — требовательным голосом поинтересовался Чарли.
— Для начала, нужно было снять крышку, пап. Металлическую посуду нельзя ставить в микроволновку. Продолжая говорить, я быстро сняла крышку, отлила половину соуса в тарелку и, поставила ее обратно в печку, установив нужное время, нажала на старт, после чего убрала оставшийся соус в холодильник.
Чарли, поджав губы, наблюдал за моими манипуляциями, — правильно ли я приготовил спагетти?
Я посмотрела на готовящееся блюдо — источник той вони, что привел меня сюда.
— Если попробовать помешать, то, наверно, их еще можно будет спасти, — сказала я мягко. Я нашла ложку и попробовала расковырять слипшиеся в комок макароны, приставшие ко дну кастрюли.
Чарли вздохнул.
— Ну и что все это значит? — спросила я.
Он сложил руки на груди и уставился на ливень за окном.
— Не понимаю, о чем ты, — пробурчал он.
Я была заинтригована. Чарли готовит? И что за сердитый вид? Ведь Эдварда еще пока не было. Обычно папа вел себя так, только когда появлялся мой бойфренд, чтобы всем своим видом показать то, что ему здесь не рады. Все его усилия были в общем-то напрасны, ведь Эдвард прекрасно знал его мысли и без этого шоу.
Слово "бойфренд" заставило меня напряженно прикусить изнутри свои щеки, пока я пыталась разлепить спагетти. Это слово было абсолютно неправильным. Я нуждалась в чем-то более выразительном для определения нашей связи... Но слова, типа "судьба" или "рок" не очень-то подходят для частого упоминания в повседневных разговорах.
У Эдварда для меня было свое определение, и это слово являлось источником напряжения, испытываемого мной и заставлявшего меня сжимать зубы, каждый раз, когда я думала об этом.
Невеста. Тьфу. При одной только мысли об этом, меня пробирала дрожь.
— Я что-то пропустила? С каких это пор ты готовишь ужин? — спросила я у Чарли.
Отлипшие от дна кастрюли спагетти подпрыгнули в кипящей воде.
— Или, вернее, я хотела сказать, пытаешься готовить? — уточнила я.
Чарли пожал плечами.
— Нет такого закона, который запрещает мне готовить в моем собственном доме.
— Тебе виднее, — с усмешкой сказала я, глядя на значок, прикрепленный к его кожаной куртке.
— Ха. Вот именно.
Он снял куртку, как будто мой взгляд напомнил ему, что он все еще в ней, и повесил на вешалку. Его кобура с пистолетом лежала на своем месте, поскольку необходимости носить ее постоянно не было вот уже несколько недель. Больше не происходило загадочных исчезновений, способных потревожить жизнь Форкса, маленького городка в штате Вашингтон. Никто больше не видел гигантских волков в вечно-дождливом лесу.
Я молча помешивала спагетти, надеясь, что Чарли все же решится поговорить со мной о том, что беспокоило его в последнее время. Моего отца трудно назвать разговорчивым, и его попытка организовать совместный обед со мной, указывала на то, что ему есть, что мне сказать.
По привычке я посмотрела на часы — это именно то, что я обычно делаю каждые несколько минут в это время. Оставалось уже меньше получаса.
Послеобеденное время было самой тяжелой частью моего дня. С того самого момента, как мой бывший лучший друг (и оборотень), Джейкоб Блейк выложил всю правду о моем тайном увлечении ездой на мотоцикле, тем самым, предав меня, лишь для того, чтобы меня заперли, и я не могла больше беспрепятственно встречаться со своим бойфрендом (и вампиром) Эдвардом Каленом.
Теперь Эдварду было позволено видеться со мной только с 7 до 9.30 вечера, и только на территории моего дома под вечно раздраженным, пристальным взглядом Чарли.
Это был ужесточенный вариант моего предыдущего наказания, которое я действительно заслужила, прыгнув с утеса в воду, а затем без объяснений исчезнув на три дня.
Конечно, мы виделись с Эдвардом в школе, потому что Чарли ничего не мог с этим сделать. И, конечно же, Эдвард почти каждую ночь проводил в моей комнате, но об этом уж Чарли точно не догадывался. Способность Эдварда проникать в дом легко и тихо через мое окно на втором этаже, была почти так же незаменима, как и его способность читать мысли Чарли.
И хотя Эдварда не было со мной рядом только после обеда, этого было достаточно, чтобы заставить меня чувствовать себя неспокойно, и как назло время еле тянулось. Однако, до сих пор я безропотно терпела свое наказание, ведь, с одной стороны, я знала, что заслужила это, а с другой стороны, мне не хотелось травмировать папу, сбегая сейчас. Ведь в скором будущем у меня будет более веское основание для побега, то, о котором Чарли не узнает.
Папа с ворчанием сел за стол и развернул влажную газету. В течение нескольких последующих секунд, он недовольно цокал языком.
— Я не понимаю, папа, зачем ты читаешь все эти новости. Они ведь только выводят тебя из себя.
Он проигнорировал меня, ворча прямо в газету. — Вот почему, каждый хочет жить в маленьком городке! Смешно.
— Чем на этот раз тебе не угодили большие города?
— Сиэтл претендует на звание столицы убийств. Пять нераскрытых убийств за последние две недели. Можешь ли ты представить себе подобную жизнь?
— Я думаю, что в Финиксе список убийств гораздо длиннее, папа. Я так уже жила, — и никогда не была ближе к тому, чтобы стать жертвой, чем после перезда в маленький безопасный городок. Более того, я была на очереди сразу в несколько подобных списков ... Ложка дрогнула в моей руке, отчего вода в кастрюле пошла рябью.
— Ты меня не переубедишь, — сказал Чарли.
Я отчаялась спасти обед и занялась сервировкой. Пришлось использовать нож для разделывания мяса, чтобы разделить спагетти на порции для себя и Чарли, в то время, как он наблюдал за мной с робким выражением лица. Чарли полил свою порцию соусом и перемешал. Я без особого энтузиазма последовала его примеру. Какое-то время мы ели в тишине. Чарли до сих пор просматривал новости; поэтому я взяла свою изрядно потрепанную копию "Грозового перевала", и, открыв ее в том месте, где этим утром за завтраком закончила читать, попыталась окунуться в Англию прошлого века, ожидая когда он наконец заговорит.
Я как раз успела добраться до той части, где возвращается Хитклифф, когда Чарли откашлялся и кинул газету на пол.
— Ты права, — сказал Чарли. — У меня была причина, чтобы затеять это. Он взмахнул липкой вилкой. — Я хотел поговорить с тобой.
Я отложила книгу в сторону; возникло ощущение, что комната сжалась до размеров стола. — Ты мог бы просто спросить.
Он кивнул, его брови сошлись на переносице. — Да. Я учту это в следующий раз. Я подумал, что если приготовлю для тебя ужин, то это немного смягчит тебя.
Я улыбнулась. — Это сработало. Твои кулинарные таланты сделали меня мягкой, как зефир. Что тебе нужно, пап?
— Что ж, это по поводу Джейкоба.
Я почувствовала, как напряглось мое лицо. — А что с ним? — спросила я сквозь сжатые губы.
— Полегче, Белз. Я знаю, что ты все еще расстроена из-за того, что он выдал тебя, но он поступил правильно. Это было ответственно с его стороны.
— Ответственно, — повторила я, закатывая глаза. — Хорошо. Так что там с Джейкобом?
Я мысленно повторила свой небрежный, почти тривиальный вопрос: "Что с Джейкобом? Что я собиралась с этим делать? Мой бывший лучший друг, который стал теперь... кем? Моим врагом?". Я вся сжалась.
Лицо Чарли внезапно стало обеспокоенным. — Не злись на меня, ладно?
— Злиться?
— Ну, это и насчет Эдварда тоже.
Мои глаза сузились.
Голос Чарли стал более грубым. — Я позволил ему приходить сюда, не так ли?
— Так, — допустила я. — На короткое время. Конечно, ты мог бы позволить и мне выходить из дома время от времени, — в шутку продолжила я. Я знала, что до конца учебного года я под домашним арестом. — В последнее время я вела себя хорошо.
— Что ж, это то к чему я веду... И Чарли неожиданно усмехнулся, сверкнув глазами; на секунду он стал на двадцать лет моложе.
Я увидела мимолетный проблеск надежды в этой его улыбке, однако все же медленно проговорила — Я смущена, пап. Мы говорим о Джейкобе, об Эдварде или о моём домашнем аресте?
Он опять усмехнулся. — Можно сказать, обо всём вместе.
— И как все это связано между собой? — осторожно спросила я.
— Ладно, — вздохнул он, поднимая руки, будто сдаваясь. — Я думаю, ты заслуживаешь поощрения за хорошее поведение. Для подростка ты на удивление, не плаксивая.
Мои брови поднялись вверх от удивления так же, как, впрочем, и мой голос. — Серьезно? Я свободна?
С чего бы это? Я была уверена, что пробуду под домашним арестом до самого отъезда. Да и Эдвард ничего такого не слышал в мыслях Чарли... Чарли поднял палец. — Условно.
Энтузиазм мигом исчез. — Фантастически, — простонала я.
— Белла, это больше просьба, чем требование, понятно? Ты свободна. Но я надеюсь, что ты используешь эту свободу... с умом.
— Что это значит?
Он снова вздохнул. — Я знаю, что ты предпочитаешь проводить все свое время с Эдвардом.
— Я также провожу время с Элис, — заметила я. У сестры Эдварда не было никаких установленных часов для посещения; она могла приходить и уходить, когда захочет. Чарли был, словно пластилин в ее умелых руках.
— Это правда, — сказал он. — Но у тебя есть и другие друзья помимо Калленов, Белла. По крайней мере были.
Мы долго смотрели друг на друга.
— Когда ты в последний раз разговаривала с Анжелой Вебер? — бросил он мне.
— В пятницу за ланчем, — немедленно ответила я.
До возвращения Эдварда мои школьные друзья разделились на две группы. Мне нравилось думать об этих группах, как о хорошей и плохой. Так же использовалась и такая формулировка, как "наша" и "их". Хорошими ребятами были Анжела, ее постоянный парень, Бен Ченей и Майк Ньютон; эти трое очень великодушно простили меня за то время после ухода Эдварда, когда я была не в себе. Лорен Мэлори была лидером плохой группировки, и все остальные, включая мою первую в Форксе подругу Джессику Стэнли, казалось, соглашались с ее анти-Белловской программой.
После возвращения Эдварда граница, разделяющая обе стороны, стала еще более заметной.
Возвращение Эдварда стоило мне дружбы Майка Ньютона, но Анжела была непоколебимо лояльна, и Бен следовал ее примеру. Несмотря на естественную антипатию, которую Калены вызывали у большинства людей, Анжела покорно сидела рядом с Элис каждый день за ланчем. После нескольких недель, проведенных в ее компании, казалось, что Анжеле там даже стало комфортно. Трудно было не попасть под очарование Каленов, пообщавшись с ними хоть однажды.
— Вне школы? — спросил Чарли, снова привлекая мое внимание.
— Я не виделась ни с кем вне школы, папа. Я была в заключении, помнишь? И у Анжелы тоже есть бойфренд. Она всегда с Беном. Если я действительно свободна, — добавила я полным скептицизма голосом, — возможно, мы могли бы встречаться парами.
— Хорошо. Но тогда... — он колебался. — Вы с Джейком имели обыкновение гулять вместе, а теперь — ...
Я прервала его.
— Ты можешь, наконец, перейти к сути, папа? Каково твое условие — точнее?
— Я не думаю, что ты должна забросить всех своих друзей из-за своего бойфренда, Белла, — сказал он строгим голосом. — Это не хорошо, и я думаю, что твоя жизнь стала бы более уравновешенной, если бы ты впустила в нее и других людей тоже. То, что произошло в прошлом сентябре...
