Большая прогулка. Часть 3. Дом Генриха Четвертого

Большая прогулка.

Часть 3.

Дом Генриха Четвертого.

-Имей в виду, — сказал Д'Артаньян, — что будущее не обманет меня.

Придут лучшие времена.

А. Дюма. "Три мушкетера".

Такие вещи — всегда страшная тайна, покуда не выяснится, что о них давно все знают.

Джейн Остен.

Оглавление.

— Слуга виконта.

— Слуга виконта.(Продолжение)

— Не проливайте кровь, господа! (письмо де Гиша).

— Лже-Бражелон. (продолжение письма де Гиша).

— Лавальер или Ла Валетта?

— Все за одного.

— Дитя цветов.

— Дитя цветов. (Продолжение).

— Дом Генриха Четветого.

10. История о том, как де Сен-Реми, де Гиш и де Бражелон, став пленниками короля Людовика Четырнадцатого, лишились своих титулов и прошли ужасные пытки.(Рассказ Оливена).

11. История о том, как де Сен-Реми, де Гиш и де Бражелон, став пленниками короля Людовика Четырнадцатого, лишились своих титулов и прошли ужасные пытки.(Продолжение рассказа Оливена.

12. История о том, как де Сен-Реми, де Гиш и де Бражелон, став пленниками короля Людовика Четырнадцатого, лишились своих титулов и прошли ужасные пытки. (Окончание рассказа Оливена).

13. Отец и сын.

14. В ожидании Годо.

15. "Клянусь лилиями, господин виконт!"

16. Люк Куртуа, витражных дел мастер.

17. Ангельский период Люка Куртуа.

18 Ангельский период Люка Куртуа. (продолжение).

19. О том, что помешало Бражелону стать Апостолом Иоанном.

20. В которой Оливье проклинает свое честное слово.

21. Мушкетеры в шоке.

22. Люк Куртуа, будущий автор батальных полотен.

22. Мнение профессионала.

Глава 1. Слуга виконта.

Девушка из монастыря Сен-Дени была права: спутником виконта был его верный слуга Оливен, который, выполнив поручение хозяина, возвращался домой в весьма мрачном настроении, потому что ослушаться хозяина он не посмел, и встреча бедного Оливена с командором Мальтийского Ордена, графом Гастоном де Фуа все-таки состоялась. Оливен готов был сто раз разорвать на клочки проклятое письмо, но все-таки не решился и нес ответ своему господину. Пакет был запечатан гербом де Фуа и мальтийской печатью с восьмиконечным крестом иоаннитов.

Оливен вздыхая, поднимался по ступенькам, когда услышал голос своего господина. Те слова, что донеслись до его ушей, заставили честного парня замереть на месте, а потом сломя голову ринуться в апартаменты виконта.

-Ну, Луишка, держись! По королю-негодяю — огонь!

Бедняга ворвался в комнату и истошным голосом завопил:

-Н-е-е-т!!! Только не это!!! Не убивайте короля, мой господин!!!

Прогремел выстрел. Пробитый пулей карточный король свалился на ковер. Лицо верного слуги выражало такой искренний испуг и такую растерянность, что виконт смеясь, сказал:

-Если бы ты мог сейчас видеть свою физиономию, Оливен! Поди, поди, не ленись, посмотри на себя в зеркало! Чудовищно дурацкая рожа!

-Я испугался, господин виконт, — прошептал слуга, — Я думал, вы тут с настоящим королем разбираетесь.

-Болван! — пожал плечами Рауль, — Что я никогда больше не переступлю порог королевского кабинета, что король никогда не переступит порог моей квартиры. Ну посуди сам, чудак-человек, как в моей квартире мог оказаться Людовик Четырнадцатый! Где логика, парень?

-Логика? Хорошо, сударь, — заговорил Оливен, начиная успокаиваться, — Если мыслить логически... Я же вас одного оставил... там, в Сен-Дени. По дороге сюда вы могли кого-нибудь встретить... То да се — да пойдете, к примеру, опять в кабачок... А потом вдруг решите захватить Людовика в заложники. Мол, давайте мне сюда Лавальер, а то застрелю короля!

-Да ты меня каким-то разбойником считаешь! И не нужна она мне больше! Ну их к черту! А сейчас поставь короля на место, — приказал Рауль и взялся за второй пистолет, — Я и во сне по нему стрелял.

-Этого вы мне не говорили. Вы же во сне Сент-Эньяна закололи. А о короле речи не было. Ну, коли так, ничего странного, что вам чуть не отрубили вашу красивую голову!

-Я стрелял по нарисованному, а не по настоящему. И во сне ты точно так же трясся как овечий хвост. Только стрелял я дротиками, а не пулями.

И он сделал жест, подтверждающий свое распоряжение. Оливен ворча, поднял карточного короля и поставил туда, куда велел Рауль.

-Вы и так его застрелили, — проворчал Оливен, — Зачем это вам? Не надоело дурью маяться?

-Но-но, милейший! Ты позволяешь себе критиковать мои действия?

-Я позволяю себе усомниться в разумности ваших действий, господин виконт.

-Намечается одно дельце, — сказал Рауль.

-Дуэль, что ли? — робко спросил Оливен.

-Может быть.

-Да не "может быть", а точно! — вскричал Оливен, — Я ваши повадки знаю! Раз занялись этими игрушками да по картам палите, ей-ей, дуэлью пахнет.

-Порохом пахнет, — огрызнулся виконт.

-Вы что, по дороге с кем-то поссорились?

-И не думал, — Рауль прицелился в короля, — Вот пристал, бездельник! Не мешай сосредоточиться!

Оливен подошел к хозяину совсем близко и прошептал таинственно, заговорщицким тоном:

-Мой господин, вы мне всегда доверяли, скажите, с кем вы деретесь? С этим уродом де Вардом? Или все-таки вам, неровен час, Сент-Эньян попался под горячую руку? Или с этим... даже говорить такое стыдно честному человеку ... с любовником принца Филиппа Орлеанского, шевалье де Лорреном?

-Может быть, ни с кем, а может быть, со всем Двором, — задумчиво произнес виконт, перезаряжая первый пистолет.

-Я не понимаю вас, господин Рауль, но я в совершенном отчаянии от ваших слов и в ужасе от ваших действий! Если вас убьют на дуэли... Если вы кого-нибудь убьете... и вашу милость король посадит в Бастилию... А вам отлично известно, что поединки запрещены под страхом смертной казни, я, ей-ей, сигану в Сену с Нового моста. Утоплюсь, и поминай, как звали!

-Что ты всполошился! Я же говорю: может быть, мне и не придется драться.

-А зачем же тогда вся эта ужасная пальба! Ай! — и Оливен зажал уши.

-Вот дурень, из-за тебя я промазал! Говоришь под руку, черт тебя возьми! Испортил все дело, олух.

-Вы и так прекрасно стреляете, — сказал Оливен, забирая пистолеты. Его не так беспокоила стрельба хозяина по картам, как меланхолическое настроение Рауля. Оливен решил было поскорее утащить опасные игрушки.

-Не прячь, не прячь, — остановил его виконт, — Вечером мне понадобится оружие. А теперь говори — ты видел графа де Фуа?

-Ну, видел....— проворчал Оливен.

Хозяин только поднял брови, и парень изменил тон, но досада оказалась сильнее почтительности. Оливен, утрируя, заявил:

-Видел я вашего графа де Фуа, господин виконт, имел удовольствие лицезреть доблестную персону командора мальтийского, ПОБОРНИКА христианства, морехода и прочая и прочая и прочая.... И передал я сему воителю ваше несчастное послание, о чем почтительнейше и всепокорнешйше имею честь доложить вашей милости.

И раскланялся этак по-дворянски.

-Ну-ка, не паясничай, — сказал виконт, подавив улыбку, — Дело серьезное.

Он сел в кресло,— Рассказывай.

Оливен вздохнул.

-Вещай, гонец! — театрально провозгласил Рауль, сделав легкий жест, подмеченный то ли в театре Пале-Рояля, то ли в Бургундском Отеле, — Я внемлю. Как тебя встретил граф де Фуа?

Хитроумный Оливен начал знакомство с боевым командором де Фуа не с господина, а со слуг, которые, введенные в заблуждение внешностью и манерами г-на Оливена, приняли его за дворянина. А несколько монет развязали языки командоровых слуг. И Оливен, представляясь командору, уже знал об отважном рыцаре что хотел.

-Пират ваш де Фуа, вот что я вам скажу, мой господин! Пират, как есть пират! Все они там, на Мальте, морские разбойники! Гоняют на своих галерах да каравеллах — поправьте меня, если я не те суда называю, навигации не обучен,... Ведут эти драчливые, задиристые рыцари совершенно дикую жизнь!

-Отлично, — пробормотал Рауль.

-А у де Фуа и обличье-то пиратское! Знаете, какой из себя этот командор? Настоящий разбойник! Волосы черные, как вороново крыло. Не то чтобы прическа какая, вроде ваших кудряшек, или там косичка г-на Портоса... Просто длинные лохмы по плечам болтаются. Тьфу! Черная борода. Усы длинные, подковой. А цвет лица примерно такой, как обивка кресла, в котором вы восседать изволите. Именно такой! Хорош? Я не знаю, мода у них там такая.... Или нищий этот командор.... Но на одежде пресловутого графа ни украшений, вышивка или еще там что... ни кружев на воротнике я не заметил. А еще графом себя величает! Странно это все, очень странно. И это еще не все, сударь! Там, где у него усы кончаются, начинается... ...знаете что? Угадайте!

-Теперь не время для загадок.

-Шрам! Начинается шрам и идет аж до самого уха. Это его то ли турок, то ли араб саблей полоснул во время морского боя. Когда командор и его бесшабашная команда, надев красные плащи, брали на абордаж какой-то крупный мусульманский галеон.

-Круто,... Но я тебя поправлю — у мусульман, скорее всего, был галеас. Или галера. Галеоны у наших.

-А какая разница?

-Тебе, мирному горожанину, эту разницу знать не обязательно. Вот для меня непростительной ошибкой было бы перепутать галеон и галеас. Объясняю — галеон — крупное парусное судно. Краем уха я слышал, что у Бофора будет замечательный галеон "Корона". А галеас ходит под и парусами, и в то же время при штиле и в других обстоятельствах использует труд гребцов. Зрелище это невеселое. Хотя сам не видел, но наслышан! Парусники лучше. А каравеллы — это эпоха Колумба. Навряд ли их используют мальтийские рыцари. Время каравелл прошло.

-Э! Как знать, быть может, время каравелл вернется!

-Хорошо бы. В любом случае время каравелл лучше, чем время галер. Но Бог с ними, с каравеллами. Если они еще, где и есть — семь футов под килем и попутного ветра! Вернемся к командору.

-Нравится вам этот господин?

-Нравится! Но тебя не поймешь, — сказал виконт, — Прошлым летом ты так же смеялся над пастушками Фонтенбло. А портрет у тебя получился довольно... живописный и экзотический. А на мой вопрос ты так и не ответил. Повторяю вопрос, Оливен: как тебя встретил граф де Фуа?

-Прекрасно, — мрачно сказал Оливен, — В ваше письмо так и вцепился, как коршун в голубка. Письмо, сказал де Фуа, будет передано ихнему этому самому — гроссмейстеру... Великому Магистру — так, что ли главаря пиратского величают? — в собственные руки. А записку, вами к письму приложенную, чуть ли не сожрал. Вы довольны, господин Рауль?

-Насколько молчание Гримо выразительнее твоего многословия, словоохотливый ты наш, — добродушно пробормотал виконт, -Продолжай, но прекрати оскорблять рыцарей.

-Я не оскорбляю, мне жить не надоело! С такими бедовыми господами опасно связываться. Так вот, этот самый де Фуа, оказывается, о вас слышал "много доброго" — так он выразился, и рад-радехонек, что вы вознамерились заодно с этой шайкой разбойничать.

-Ты издеваешься, каналья!

-Ничуть, мой господин, сами убедитесь! Так что можете гордиться — слухи о ваших приключениях дошли до Мальты и вот, получайте ответ господина командора.

-Дай-ка!

"Виконт,

Почту за честь передать Ваше письмо Великому Магистру Ордена Святого Иоанна Иерусалимского монсеньору Рафаэлю Котонеру. От себя хочу добавить, что обычные формальности для Вас много времени не займут. Считайте, что Вы уже в нашем Ордене.

Командор Ордена

Граф Гастон де Фуа.

Постскриптум. До встречи в Ла Валетте!"

-Тем лучше, — улыбнулся виконт, пряча записку командора, — Я боялся, что дело затянется. Это все?

-Почти. Знаете, о чем меня еще спрашивал де Фуа?

-?

-Насчет женщин.

-Что — насчет женщин? Ненавижу!

-Я сказал, что вы святой. Не смейтесь, мой господин. Вы в случае чего всегда можете опровергнуть беднягу Оливена. Я торжественно заверил господина де Фуа, что вы скорее жабу поцелуете, чем женщину. И скорее за раскаленное железо голой рукой схватитесь, чем дотронетесь до талии какой-нибудь прелестницы.

-Правильно сказал. Так оно и есть.

-А де Фуа, знаете ли, не очень-то поверил моим словам.

-Странно... Такие вопросы слугам не задают.

-О, совсем забыл! Он же не знал, что я ваш слуга!

-Ты посмел обмануть графа де Фуа, плут?

-И не думал! Я отрекомендовался как ваш ОРУЖЕНОСЕЦ.

-Что? — вытаращил глаза Рауль, — Ты рехнулся? Ты хочешь, чтобы нас командор за дураков принял? В каком глупеньком рыцарском романе ты вычитал это слово, несчастный?

-Если есть РЫЦАРЬ, должен быть и ОРУЖЕНОСЕЦ, — пояснил Оливен, — Я думал, у них так принято. А господин де Фуа меня, сирого и безродного, не совсем правильно понял. Он почему-то решил, что я,... что я имею честь быть....

Честный парень совсем смутился, потому что де Фуа принял его за друга виконта, за дворянина, но у Оливена не повернулся язык сказать эти слова. Рауль и сам догадался — уже не в первый раз его слуга производил такое впечатление.

-Оливен, мой милый Оливен, ради Бога, не называй себя больше моим оруженосцем, иначе нас поднимут на смех! Ты мог так себя называть, когда мы были мальчишками и рубились деревянными мечами. Оруженосец, надо же! Еще заведи герольдов, глашатаев, флажки с гербами и прочий рыцарский маскарад.

-Не стоит трудиться, — заверил Оливен, — У ваших мальтийских рыцарей маскарада хоть отбавляй, почище, чем в Фонтенбло.

Разумеется, все эти сведения верный слуга раздобыл у той же челяди командора...

-А теперь, мой — хм! — оруженосец, — подай маски и рапиры!

-Ага! Значит, вы все-таки деретесь?

-Я хочу размяться, и всего лишь!

-Учтите, господин Рауль, я тренировался каждый день!

-Вот как? С кем же это?

-С разными людьми, сударь. С вашими друзьями. Сам капитан Д'Артаньян заходил несколько раз и кое-чему меня научил.

-Зачем это тебе?

-На всякий случай. От воров, допустим. Я же сторожил ваши апартаменты.

-А я не помню, когда в последний раз брал в руки шпагу,— сказал виконт, — Так начнем, мой верный оруженосец!

-Начнем, мой прекрасный рыцарь!

Глава 2. Слуга виконта.(продолжение).

Оливен предупредил своего господина, что тренировался каждый день, опасаясь нападения грабителей или злоумышленников. Но Рауль пропустил его слова мимо ушей, со свойственной аристократам самоуверенностью решив, что ему, кавалерийскому офицеру, ничего не стоит справиться с Оливеном.

Оливен сбросил куртку, подхватил у своего господина бархатный кафтанчик, и, когда противники надели маски и взяли рапиры, слуга спросил: