Глава 69

Глава 69.

Извилистая дорога в Даларан.

Я справедливо посчитал, что своим хорошим поведением хоть немного, но усыпил бдительность наблюдателей, если таковые вообще существовали или же их роль исполняли некие магические конструкты. Соответственно пробовать на прочность границы дозволенного пленнику-нерубу я начал с малости, а именно с нескольких тончайших сигнальных нитей практически на уровне пола прямо напротив выхода из моей камеры. И разместил их так, чтобы эльфы в любом случае задели бы их при входе. Это было сделано только для проверки внимательности и заботы о своей безопасности очередных гостей. Ведь будь они достаточно самонадеянными, можно в случае необходимости нанести на паутину яд, от смертельного до просто парализующего. Самое главное, что в такой ловушке не было бы ни капли магии, в которой эльфы разбирались на весьма приличном уровне, потому главную роль в обнаружении практически невидимого материала играли лишь подаренные природой органы чувств. На этом поле у нерубов имелось очевидное преимущество, в особенности в отношении какой-либо паутины, хотя многовековой опыт отдельных эльфов списывать так просто было нельзя. Я не сильно опасался навлечь на себя гнев остроухих гуманоидов своими экспериментами. Надо же как-то в будущем выбираться из тюрьмы, ибо хозяева подземелий как-то не слишком настроены на освобождение бедного неруба из своих застенок. Существование же вечным пленником меня абсолютно не прельщало — перспектива на ближайшие десятилетия не радужная.

Предварительное наблюдение за эльфами не выявило каких-либо перестраховок с их стороны, что внушало надежду на благоприятный исход небольшого эксперимента. Гигантского разумного паука они считали не слишком опасным на фоне принимаемых мер. Такую позицию мог бы назвать спорной только я сам, досконально зная все свои возможности.

Чтобы создать столь нехитрую ловушку, достаточно было потратить всего несколько мгновений, даже не отрываясь от пространных размышлений на тему магических экспериментов. А подумать было о чем. Получение аналога эльфийской энергии застопорилось на начальном этапе по объективным причинам. Родная мана с явным темным оттенком не имела ничего общего с отсканированным эталоном, потому прямая её трансформация оказалась бессмысленной растратой ресурсов. Энергия утекала рекой в никуда, а положительный результат отсутствовал, несмотря на десяток испробованных подходов. Процесс можно было сравнить с поглощением свободной энергии антимагическим полем моего узилища. Аналогии с водой и песком приходили на ум регулярно.

Поневоле пришлось выдумывать совершенно новую систему поэтапного формирования золотистой силы. Без каждодневных контактов с обелиском это стало действительно возможно не только теоретически, как и хранить промежуточные результаты экспериментов в своей матрице. Будь дело иначе, не стоило даже пробовать этот путь. Если уж выстраданные многими поколениями нерубские глифы не выдерживали длительного контакта с хранилищами энергии разумных пауков, то нестабильные структуры в матрице уж точно развеялись бы, словно дым под порывами шквального ветра. Здравый взгляд на магические исследования давал недвусмысленные намеки, что нахрапом на данном поприще ничего не добиться. В отсутствии первоклассного клавишного инструмента уж точно.

Дивный народец не давал своим невольным гостям заскучать в одиночестве. Вместо оскорбительного общения с исследователями от магии мне вскоре довелось познакомиться с представителями менее дружелюбной, но столь же любопытной и неоднозначной профессии. Кстати невесомую тончайшую паутину они не заметили, и это оказалось единственной радостной вестью. Среди четырех гостей лишь двое оказались мне незнакомы. Всегда доброжелательный и спокойный дознаватель пришел в сопровождении той самой остроухой девки, что чуть не угробила меня своей неквалифицированной медицинской помощью в самый критический момент. Так как её присутствие всегда было связано с необходимостью исцелить раны пленного паука, то я сразу насторожился, ведь пока мое здоровье не требовало постороннего вмешательства. Завесу неведенья развеял незабвенный следователь-дознаватель, который в вежливой форме донес до меня перспективы на ближайшие дни, а возможно и недели. На сроках он не фокусировался.

— Ануб-Шах,— обратился к обездвиженному незримыми путами нерубу остроухий хитрец, меряя шагами пространство, куда был невольно обращен мой взгляд,— Насколько я могу судить, ты достаточно разумен для понимания мотивов наших решений. Поверить на слово тебе никто из эльфов не сможет, а ментальная защита не дает возможности проверить довольно сомнительные сведения, поэтому придется применить неприятные для обеих сторон методы. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

— Пытки,— только и мог я проскрипеть, в ожидании неминуемой боли, и в который раз благодарил себя за разумное решение взять псевдоним вместо раскрытия своего настоящего имени среди сородичей из Нордскола. В добрую волю и сожаление в речи бездушного эльфа мог поверить только доверчивый крестьянин из дикой глубинки. Плевать ему на чувства пленного неруба, но с другой стороны я еще был им зачем-то нужен, если уж соизволили потратить время на объяснение ситуации. Что же, в случае чего вот этого конкретного эльфа я живьем есть не стану, но кишки на когти с удовольствием намотаю.

— Прежде чем ты начнешь отвечать на вопросы мои соплеменники простимулируют у тебя желание говорить только правду и ничего более,— тон доброго приятеля сменился на холодно-приказной, стоило дознавателю обратиться к палачам,— Начинайте. В случае необходимости леди Невайре исправит ошибки и подлечит паука. Оставьте отростки возле рта в целостности, иначе наш гость не сможет говорить.

Эльфийка с каменным лицом лишь кивнула, подтверждая сказанное. Надо же остроухая оказалась благородных кровей. В ином случае дознаватель не стал бы использовать титул "леди" в обращении к худосочной девице. Приказ палачам ясно дал понять сословную разницу между остроухими гуманоидами. Могли бы и кого попроще использовать в качестве целителя. Ещё со встречи в лесу проклятый оборотень у меня ни с чем хорошим не ассоциировался. Последовавшие события только подтвердили верность несколько поспешных выводов.

Двое палачей после приказа вышестоящего начальника развили буйную деятельность. Обеспечили себя резными деревянными столиками, один из которых поставили прямо перед моими глазами, а второй где-то за брюшком. Затем принялись раскладывать вычурные инструменты, не стесняясь их мне демонстрировать. Делали они это неторопливо и со знанием дела, что указывало на немалый опыт в выбранной стезе. На любого более-менее адекватного разумного подобный психологический прием действовал одинаково хорошо, особенно в сочетании с ожиданием неизбежной боли.

Хищный блеск полированного металла перемежался с желтовато-белым цветом кости и совсем уж необычным видом изделий из вулканического стекла и камня. Естественно у меня возникли обоснованные опасения на свой счет — это никакая не игра. Да и у кого бы не возникло? Палачей не остановит окрик передумавшего дознавателя или требования неведомых борцов за права насекомых. Нет, сейчас меня будут пытать по всем правилам науки, основательно и вдумчиво.

Пугающие предположения оказались ближе к истине, чем мне бы того хотелось. Заплечных дел мастеров явно проинформировали о важности мозгового ганглия, потому они сосредоточились на периферической нервной системе, которая быстро сдалась под напором остроухих кудесников. Вначале они осторожничали, явно впервые столкнувшись с пыткой необычного насекомого, но потом стали действовать всё увереннее. Прочный хитин со следами многочисленных травм плохо поддавался избранным инструментам, потому в ход пошла магия и зачарованные орудия труда.

Довольно быстро палачи уяснили, что больше всего нерубам не нравиться электричество, чем пользовались виртуозно. Последнее и для меня стало настоящим открытием. Если бы не паутина памяти и тренировки разума, которым уделялось время ежедневно независимо от обстоятельств, то своего эльфы добились бы в считанные часы. А так от боли со временем удалось отстраниться, но не от множества хаотичных сигналов обрушивающихся на мозговой ганглий. Я просто не успевал их фильтровать, а палачи своими действиями лишь увеличивали каскад откликов терзаемого тела. В паучий разум долбился хаотический поток бессмысленной информации, который можно было прервать только физическим отсечением мозгового ганглия от периферической нервной системы. Хваленая ментальная защита оказалась далеко не панацеей. Поступающие сигналы расценивались глупым организмом, как особо важные, требующие внимания разума и это помимо судорожных сокращений мышц в попытке избавиться от раздражающего фактора. В такой непростой ситуации отлично показал себя аналитический и рациональный склад ума свойственный всем нерубам. Забрось я работу с паутиной памятью, и гражданин павшего Азжол-Неруба в моем лице вскоре ничем бы не отличался от визжащей бесхвостой макаки, которая сделала бы все, чтобы избавиться от боли. Палачи виртуозно играли симфонию страданий на предоставленном им "инструменте". Рассчитывать на жалость и милосердие не приходилось, оставалось терпеть и запоминать лица мучителей. К сожалению, с идеальной памятью на последнее действие не потребовалось много времени. Никакой уникальности в своей стойкости я не видел. Этой самой стойкости каждый сородич был обязан особенностям расы и методам воспитания в Азжол-Нерубе. Простой Рабочий справился бы с задачей на моем месте не хуже, если бы нашел причины терпеть подобные издевательства.

— Ануб-Шах,— неожиданно прозвучал голос дознавателя, в котором отчетливо ощущалось любопытство. Его обращение было ознаменовано первым настоящим перерывом в работе палачей, а не сменой инструмента в их руках. Мне передышка тоже не помешала бы, но эльф жаждал общения.

— Да.

— Теперь, если ты способен отвечать, мы еще раз пройдемся по некоторым вопросам,— участливо промолвил дознаватель, с интересом рассматривая мои внутренние органы сквозь свежие прорехи в хитине,— Мне показалось, что в своем рассказе ты местами слукавил...

Азерот. Восточные Королевства. Луносвет.

Невайре, лейтенант Ордена Странников.

Эльфийка с некой долей злорадства наблюдала, как её сородичи умело вскрывают хитин в поисках уязвимых точек плененного паука. В случае с троллями или людьми процесс не требовал потрошения, но в данных условиях оценить эффект от пыток было намного сложнее из-за необычной природы объекта. Несмотря на разнообразие рас Азерота эльфы в основном сталкивались с теми, кто не слишком сильно отличался от них самих. Естественные реакции организма, психология, мышление в принципе отличалось не сильно у всех гуманоидов. Паук в этом плане выбивался за рамки обыденного, что на порядок усложняло всем работу. Друиду в рамках её обязанностей в том числе.

Сталь, кость и камень вонзались в тело пленника в ведомом только палачам порядке, превращая гигантского паука в подобие уродливого дикобраза. Изначально мерзкое существо стало выглядеть еще отвратнее, на непредвзятый взгляд эльфийки. Крупные капли зеленоватой крови медленно падали на пол, питая небольшую лужицу под ногами палачей. Те привычно не обращали внимания на подобные моменты, сосредоточившись на работе. Эльфийке же хотелось превратить частые капли в обильный поток, хорошенько расширив раны своими руками.

Сейчас паук не казался опасным противником и хитрым беглецом, хотя побывавшая с ним в бою Невайре не расслаблялась, помня, как он плевался ядом и кислотой. Многоногому пленнику ничего не мешало воспользоваться этим оружием в сию минуту, но арахнид бездействовал. А ведь любое насекомое на инстинктах постаралось бы достать своего обидчика. Выводы напрашивались не утешающие — за обличьем мерзкой твари скрывался разум с как минимум стойкой волей.

Острые чувства друида и напрягающиеся мышцы паука под вскрытым местами хитином подсказывали, что тело пленника страдает, но достаточно ли, чтобы заставить того говорить правду? Невайре не могла сказать, что хорошо разбиралась в искусстве пыток за исключением форсированного полевого допроса троллей и людей, потому держала смутные сомнения при себе. Остальные эльфы в камере обладали на этом поприще гораздо большим опытом.

Невайре перевела взгляд на хитиновую маску убийцы её товарища и друга, ища там отблески каких-либо эмоций. Чёрные и блестящие, словно мокрый полированный обсидиан, глаза паука не выражали абсолютно ничего, лишь отражая тусклый свет на своей поверхности. Видят ли эти глаза её удовлетворенную улыбку или затуманены болью? Эльфийка очень хотела получить ответ на незаданный вопрос. Единственная подвижная часть в виде отростков у рта с острыми ядовитыми клыками после первого же вонзенного в паука предмета поджалась и оставалась неподвижной. Друид так и не смогла интерпретировать это движение в понятные любому сородичу проявления эмоций.

Не прошло и часа, как палачи подали условный сигнал из-за спины паука и Хальверен обратился к пленнику. К удивлению эльфийки арахнид ответил незамедлительно, и его речь оставалась все такой же безэмоциональной и ровной, будто причиненные ему страдания были лишь мелочью. Она, конечно, продолжала улыбаться глядя на пленника, но в душе испытала разочарование и недовольство. Пытки не сломили волю и, похоже, даже не разозлили паука.

Из последовавшего допроса Невайре получила массу новой информации. Многие вопросы и ответы показались лейтенанту Ордена Странников бессмысленными, но она всё равно собиралась в точности передать всю беседу своему начальству. Пусть более осведомленные соратники делают выводы, она же просто выполнит поставленную задачу.

Исцелить паука не составило особого труда, так как Невайре приноровилось к необычному организму арахнида. А вот избежать общества высокородного эльфа не получилось. Он мастерски воспользовался этикетом, чтобы проводить её до выхода из подземелий. Резко возражать настойчивому высокородному лейтенант Ордена Странников посчитала излишним, потому всю дорогу терзала спутника разговором о последних веяниях моды при дворе Анестериана. Тот живо откликнулся и затянул целую лекцию на предложенную тему, проявив себя поистине бездонным кладезем информации в данном вопросе.

Уже на выходе из казематов Беллесора сопровождающий её Хальверен не преминул поинтересоваться мнением эльфийки на счет паука.