Глава 69

Глава 69.

Извилистая дорога в Даларан.

Я справедливо посчитал, что своим хорошим поведением хоть немного, но усыпил бдительность наблюдателей, если таковые вообще существовали или же их роль исполняли некие магические конструкты. Соответственно пробовать на прочность границы дозволенного пленнику-нерубу я начал с малости, а именно с нескольких тончайших сигнальных нитей практически на уровне пола прямо напротив выхода из моей камеры. И разместил их так, чтобы эльфы в любом случае задели бы их при входе. Это было сделано только для проверки внимательности и заботы о своей безопасности очередных гостей. Ведь будь они достаточно самонадеянными, можно в случае необходимости нанести на паутину яд, от смертельного до просто парализующего. Самое главное, что в такой ловушке не было бы ни капли магии, в которой эльфы разбирались на весьма приличном уровне, потому главную роль в обнаружении практически невидимого материала играли лишь подаренные природой органы чувств. На этом поле у нерубов имелось очевидное преимущество, в особенности в отношении какой-либо паутины, хотя многовековой опыт отдельных эльфов списывать так просто было нельзя. Я не сильно опасался навлечь на себя гнев остроухих гуманоидов своими экспериментами. Надо же как-то в будущем выбираться из тюрьмы, ибо хозяева подземелий как-то не слишком настроены на освобождение бедного неруба из своих застенок. Существование же вечным пленником меня абсолютно не прельщало — перспектива на ближайшие десятилетия не радужная.

Предварительное наблюдение за эльфами не выявило каких-либо перестраховок с их стороны, что внушало надежду на благоприятный исход небольшого эксперимента. Гигантского разумного паука они считали не слишком опасным на фоне принимаемых мер. Такую позицию мог бы назвать спорной только я сам, досконально зная все свои возможности.

Чтобы создать столь нехитрую ловушку, достаточно было потратить всего несколько мгновений, даже не отрываясь от пространных размышлений на тему магических экспериментов. А подумать было о чем. Получение аналога эльфийской энергии застопорилось на начальном этапе по объективным причинам. Родная мана с явным темным оттенком не имела ничего общего с отсканированным эталоном, потому прямая её трансформация оказалась бессмысленной растратой ресурсов. Энергия утекала рекой в никуда, а положительный результат отсутствовал, несмотря на десяток испробованных подходов. Процесс можно было сравнить с поглощением свободной энергии антимагическим полем моего узилища. Аналогии с водой и песком приходили на ум регулярно.

Поневоле пришлось выдумывать совершенно новую систему поэтапного формирования золотистой силы. Без каждодневных контактов с обелиском это стало действительно возможно не только теоретически, как и хранить промежуточные результаты экспериментов в своей матрице. Будь дело иначе, не стоило даже пробовать этот путь. Если уж выстраданные многими поколениями нерубские глифы не выдерживали длительного контакта с хранилищами энергии разумных пауков, то нестабильные структуры в матрице уж точно развеялись бы, словно дым под порывами шквального ветра. Здравый взгляд на магические исследования давал недвусмысленные намеки, что нахрапом на данном поприще ничего не добиться. В отсутствии первоклассного клавишного инструмента уж точно.

Дивный народец не давал своим невольным гостям заскучать в одиночестве. Вместо оскорбительного общения с исследователями от магии мне вскоре довелось познакомиться с представителями менее дружелюбной, но столь же любопытной и неоднозначной профессии. Кстати невесомую тончайшую паутину они не заметили, и это оказалось единственной радостной вестью. Среди четырех гостей лишь двое оказались мне незнакомы. Всегда доброжелательный и спокойный дознаватель пришел в сопровождении той самой остроухой девки, что чуть не угробила меня своей неквалифицированной медицинской помощью в самый критический момент. Так как её присутствие всегда было связано с необходимостью исцелить раны пленного паука, то я сразу насторожился, ведь пока мое здоровье не требовало постороннего вмешательства. Завесу неведенья развеял незабвенный следователь-дознаватель, который в вежливой форме донес до меня перспективы на ближайшие дни, а возможно и недели. На сроках он не фокусировался.

— Ануб-Шах,— обратился к обездвиженному незримыми путами нерубу остроухий хитрец, меряя шагами пространство, куда был невольно обращен мой взгляд,— Насколько я могу судить, ты достаточно разумен для понимания мотивов наших решений. Поверить на слово тебе никто из эльфов не сможет, а ментальная защита не дает возможности проверить довольно сомнительные сведения, поэтому придется применить неприятные для обеих сторон методы. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

— Пытки,— только и мог я проскрипеть, в ожидании неминуемой боли, и в который раз благодарил себя за разумное решение взять псевдоним вместо раскрытия своего настоящего имени среди сородичей из Нордскола. В добрую волю и сожаление в речи бездушного эльфа мог поверить только доверчивый крестьянин из дикой глубинки. Плевать ему на чувства пленного неруба, но с другой стороны я еще был им зачем-то нужен, если уж соизволили потратить время на объяснение ситуации. Что же, в случае чего вот этого конкретного эльфа я живьем есть не стану, но кишки на когти с удовольствием намотаю.

— Прежде чем ты начнешь отвечать на вопросы мои соплеменники простимулируют у тебя желание говорить только правду и ничего более,— тон доброго приятеля сменился на холодно-приказной, стоило дознавателю обратиться к палачам,— Начинайте. В случае необходимости леди Невайре исправит ошибки и подлечит паука. Оставьте отростки возле рта в целостности, иначе наш гость не сможет говорить.

Эльфийка с каменным лицом лишь кивнула, подтверждая сказанное. Надо же остроухая оказалась благородных кровей. В ином случае дознаватель не стал бы использовать титул "леди" в обращении к худосочной девице. Приказ палачам ясно дал понять сословную разницу между остроухими гуманоидами. Могли бы и кого попроще использовать в качестве целителя. Ещё со встречи в лесу проклятый оборотень у меня ни с чем хорошим не ассоциировался. Последовавшие события только подтвердили верность несколько поспешных выводов.

Двое палачей после приказа вышестоящего начальника развили буйную деятельность. Обеспечили себя резными деревянными столиками, один из которых поставили прямо перед моими глазами, а второй где-то за брюшком. Затем принялись раскладывать вычурные инструменты, не стесняясь их мне демонстрировать. Делали они это неторопливо и со знанием дела, что указывало на немалый опыт в выбранной стезе. На любого более-менее адекватного разумного подобный психологический прием действовал одинаково хорошо, особенно в сочетании с ожиданием неизбежной боли.

Хищный блеск полированного металла перемежался с желтовато-белым цветом кости и совсем уж необычным видом изделий из вулканического стекла и камня. Естественно у меня возникли обоснованные опасения на свой счет — это никакая не игра. Да и у кого бы не возникло? Палачей не остановит окрик передумавшего дознавателя или требования неведомых борцов за права насекомых. Нет, сейчас меня будут пытать по всем правилам науки, основательно и вдумчиво.

Пугающие предположения оказались ближе к истине, чем мне бы того хотелось. Заплечных дел мастеров явно проинформировали о важности мозгового ганглия, потому они сосредоточились на периферической нервной системе, которая быстро сдалась под напором остроухих кудесников. Вначале они осторожничали, явно впервые столкнувшись с пыткой необычного насекомого, но потом стали действовать всё увереннее. Прочный хитин со следами многочисленных травм плохо поддавался избранным инструментам, потому в ход пошла магия и зачарованные орудия труда.

Довольно быстро палачи уяснили, что больше всего нерубам не нравиться электричество, чем пользовались виртуозно. Последнее и для меня стало настоящим открытием. Если бы не паутина памяти и тренировки разума, которым уделялось время ежедневно независимо от обстоятельств, то своего эльфы добились бы в считанные часы. А так от боли со временем удалось отстраниться, но не от множества хаотичных сигналов обрушивающихся на мозговой ганглий. Я просто не успевал их фильтровать, а палачи своими действиями лишь увеличивали каскад откликов терзаемого тела. В паучий разум долбился хаотический поток бессмысленной информации, который можно было прервать только физическим отсечением мозгового ганглия от периферической нервной системы. Хваленая ментальная защита оказалась далеко не панацеей. Поступающие сигналы расценивались глупым организмом, как особо важные, требующие внимания разума и это помимо судорожных сокращений мышц в попытке избавиться от раздражающего фактора. В такой непростой ситуации отлично показал себя аналитический и рациональный склад ума свойственный всем нерубам. Забрось я работу с паутиной памятью, и гражданин павшего Азжол-Неруба в моем лице вскоре ничем бы не отличался от визжащей бесхвостой макаки, которая сделала бы все, чтобы избавиться от боли. Палачи виртуозно играли симфонию страданий на предоставленном им "инструменте". Рассчитывать на жалость и милосердие не приходилось, оставалось терпеть и запоминать лица мучителей. К сожалению, с идеальной памятью на последнее действие не потребовалось много времени. Никакой уникальности в своей стойкости я не видел. Этой самой стойкости каждый сородич был обязан особенностям расы и методам воспитания в Азжол-Нерубе. Простой Рабочий справился бы с задачей на моем месте не хуже, если бы нашел причины терпеть подобные издевательства.

— Ануб-Шах,— неожиданно прозвучал голос дознавателя, в котором отчетливо ощущалось любопытство. Его обращение было ознаменовано первым настоящим перерывом в работе палачей, а не сменой инструмента в их руках. Мне передышка тоже не помешала бы, но эльф жаждал общения.

— Да.

— Теперь, если ты способен отвечать, мы еще раз пройдемся по некоторым вопросам,— участливо промолвил дознаватель, с интересом рассматривая мои внутренние органы сквозь свежие прорехи в хитине,— Мне показалось, что в своем рассказе ты местами слукавил...

Азерот. Восточные Королевства. Луносвет.

Невайре, лейтенант Ордена Странников.

Эльфийка с некой долей злорадства наблюдала, как её сородичи умело вскрывают хитин в поисках уязвимых точек плененного паука. В случае с троллями или людьми процесс не требовал потрошения, но в данных условиях оценить эффект от пыток было намного сложнее из-за необычной природы объекта. Несмотря на разнообразие рас Азерота эльфы в основном сталкивались с теми, кто не слишком сильно отличался от них самих. Естественные реакции организма, психология, мышление в принципе отличалось не сильно у всех гуманоидов. Паук в этом плане выбивался за рамки обыденного, что на порядок усложняло всем работу. Друиду в рамках её обязанностей в том числе.

Сталь, кость и камень вонзались в тело пленника в ведомом только палачам порядке, превращая гигантского паука в подобие уродливого дикобраза. Изначально мерзкое существо стало выглядеть еще отвратнее, на непредвзятый взгляд эльфийки. Крупные капли зеленоватой крови медленно падали на пол, питая небольшую лужицу под ногами палачей. Те привычно не обращали внимания на подобные моменты, сосредоточившись на работе. Эльфийке же хотелось превратить частые капли в обильный поток, хорошенько расширив раны своими руками.

Сейчас паук не казался опасным противником и хитрым беглецом, хотя побывавшая с ним в бою Невайре не расслаблялась, помня, как он плевался ядом и кислотой. Многоногому пленнику ничего не мешало воспользоваться этим оружием в сию минуту, но арахнид бездействовал. А ведь любое насекомое на инстинктах постаралось бы достать своего обидчика. Выводы напрашивались не утешающие — за обличьем мерзкой твари скрывался разум с как минимум стойкой волей.

Острые чувства друида и напрягающиеся мышцы паука под вскрытым местами хитином подсказывали, что тело пленника страдает, но достаточно ли, чтобы заставить того говорить правду? Невайре не могла сказать, что хорошо разбиралась в искусстве пыток за исключением форсированного полевого допроса троллей и людей, потому держала смутные сомнения при себе. Остальные эльфы в камере обладали на этом поприще гораздо большим опытом.

Невайре перевела взгляд на хитиновую маску убийцы её товарища и друга, ища там отблески каких-либо эмоций. Чёрные и блестящие, словно мокрый полированный обсидиан, глаза паука не выражали абсолютно ничего, лишь отражая тусклый свет на своей поверхности. Видят ли эти глаза её удовлетворенную улыбку или затуманены болью? Эльфийка очень хотела получить ответ на незаданный вопрос. Единственная подвижная часть в виде отростков у рта с острыми ядовитыми клыками после первого же вонзенного в паука предмета поджалась и оставалась неподвижной. Друид так и не смогла интерпретировать это движение в понятные любому сородичу проявления эмоций.

Не прошло и часа, как палачи подали условный сигнал из-за спины паука и Хальверен обратился к пленнику. К удивлению эльфийки арахнид ответил незамедлительно, и его речь оставалась все такой же безэмоциональной и ровной, будто причиненные ему страдания были лишь мелочью. Она, конечно, продолжала улыбаться глядя на пленника, но в душе испытала разочарование и недовольство. Пытки не сломили волю и, похоже, даже не разозлили паука.

Из последовавшего допроса Невайре получила массу новой информации. Многие вопросы и ответы показались лейтенанту Ордена Странников бессмысленными, но она всё равно собиралась в точности передать всю беседу своему начальству. Пусть более осведомленные соратники делают выводы, она же просто выполнит поставленную задачу.

Исцелить паука не составило особого труда, так как Невайре приноровилось к необычному организму арахнида. А вот избежать общества высокородного эльфа не получилось. Он мастерски воспользовался этикетом, чтобы проводить её до выхода из подземелий. Резко возражать настойчивому высокородному лейтенант Ордена Странников посчитала излишним, потому всю дорогу терзала спутника разговором о последних веяниях моды при дворе Анестериана. Тот живо откликнулся и затянул целую лекцию на предложенную тему, проявив себя поистине бездонным кладезем информации в данном вопросе.

Уже на выходе из казематов Беллесора сопровождающий её Хальверен не преминул поинтересоваться мнением эльфийки на счет паука.

— Леди Невайре, как вы считаете, насколько слова арахнида близки к истине?

— Странный вопрос, высокородный. Не похоже, чтобы искусность палачей произвела на паука какое-либо впечатление,— эльфийка не упустила возможности усомниться в профессионализме собеседника в особенности при подборе пыточных дел мастеров,— А ведь они мне сначала показались весьма опытными в своем ремесле.

— Вы правы. Стойкость нашего пленника заслуживает уважения. Не каждый из эльфов на его месте мог бы держаться столь хладнокровно,- едва заметно кивнул собеседник, соглашаясь со словами друида при этом, не обратив никакого внимания на словесный укол.

Эльфийка мысленно содрогнулась, на миг представив себя на месте многоногой твари.

- Но все же, его ответы практически ничем не отличались от наших бесед до этого момента. Мне же интересно ваше мнение, леди Невайре.

— Я бы на вашем месте трижды подумала, прежде чем доверять словам этого паука. Он мог в любой момент плюнуть в нас ядом или кислотой, но не стал этого делать. Арахнид что-то задумал. Не стоит его отправлять в Даларан вместе с принцем, там его присутствие может стать опаснее.

— Во многом я с вами согласен,— сказал Хальверен, поправляя капюшон своего плаща,— но опаснее для кого? Для Кель'Таласа? Сомнительно. Даже если паук засланный шпион, пусть он поработает среди людей, а мы посмотрим на его действия со стороны.

— Зачем вы мне это рассказываете, Хальверен?— с подозрением спросила Невайре.

— Этот эпизод с арахнидом может послужить хорошим толчком в вашей карьере не только в ордене Странников.

— Меня устраивает моя должность, и я не хотела бы иной судьбы,— быстро открестилась от такой чести эльфийка.

— Мое предложение ни к чему вас не обязывает. Если же вы передумаете, то всегда можете обратиться ко мне.

— Благодарю, Хальверен, я подумаю.

Предложение загадочного высокородного сородича стало полной неожиданностью, а ненавистный арахнид получил еще одну причину держаться от него подальше. Судя по всему, пленника было решено отправить в логово человеческих магов с множеством целей, как обсуждаемых ранее, так и не совсем очевидных.

К несчастью одним днем палачи не ограничились и попили у меня гемолимфы за долгие тринадцать дней изрядно. Никакое обильное питание и умеренно квалифицированная помощь целителя-оборотня исправить нанесенный моральный ущерб не смогли. Привыкнуть к страданиям как-то не получалось. Да жить — значит страдать, но кому нужно такое счастье постоянно? С другой стороны горизонты познаний о собственном теле стали намного шире. Это была слабая награда за перенесенные страдания.

Палачи буквально на ходу подстраивались к реакциям нерубского тела на болевые ощущения. Впрочем, это не особенно мешало подтверждать ту информацию, которая была озвучена эльфам ранее. Оказались ли остроухие вивисекторы довольны? Как же. Всего пара незначительных новых деталей, которые я посчитал достойной наградой за истязание моего тела и приобретенный опыт, их совершенно не удовлетворили. Не слишком добросердечные хозяева казематов утвердились во мнении, что я их обманываю и даже хуже.

Дознаватель не скрывал своего разочарования и прямо сказал, что вывел меня на чистую воду. Из неруба в моем лице актер никакой, потому выходить из образа стойкого мученика я сразу посчитал плохой идеей. Не те у меня навыки, чтобы обвести вокруг когтя таких зубров.

— К сожалению, непопулярный метод получения правдивых ответов на тебе, Ануб-Шах, сработал далеко не в полной мере. Сведения о ситуации на северном материке и твоем народе с моей точки зрения хоть и интересны сами по себе, но недостоверны.

— Я не знаю, как ещё мне убедить народ эльфов.

— Народ? — с усмешкой переспросил дознаватель,— При чем тут народ? Тебе, Ануб-Шах, нужно убедить только меня. Вот если бы как-то убрать ментальный щит, хоть на время, тогда между нами сложились бы совершенно иные отношения,— проникновенно заговорил эльф, игнорируя остальных присутствующих в камере сородичей.

Естественно иные. Этот ваш магистр разума выпотрошил бы мне мозги ментальной магией, а тело ненужного никому неруба отдали бы какому-нибудь чучельнику. Правильная и рациональная позиция, которую любой другой мой сородич мог бы понять. Хотя в Азжол-Нерубе для этого использовали некромантов. Твою ж мать! Только бы эта идея не пришла в голову остроухим. Идиоты просто угробят отличную заготовку в моем лице, так как не знают всех особенностей энергетической системы нерубов.

— Я просто не знаю, как это сделать. У всех знакомых мне нерубов есть такая отличительная особенность. Врожденное свойство, — пока я скрипел хелицерами, то гнал от себя столь нерадостные предположения о скором насильственном становлении нежитью.

— Очень жаль это слышать,— посетовал на обстоятельства собеседник,— Даже несмотря на твою скрытность и утаивание важных сведений, Ануб-Шах, мы решили, что держать тебя взаперти в подземелье совершенно бессмысленно.

Эльф сделал театральную паузу, ожидая от меня какой-то реакции. Из его слов напрашивалось два вывода: либо смерть, либо какой-то иной вариант, весьма вероятно еще хуже первого. Учитывая бесконечные разговоры и совершенно неясные намеки, моя ликвидация выглядела бессмысленно, в отличие от трансформации в нежить. Иллюзий на счет эльфов я вовсе не питал. Возникни такая необходимость, и они используют, что угодно для получения нужных им сведений.

— Мы решили избавиться от убийцы эльфов, чтобы умершие нашли покой, а их родственники утолили жажду мести.

Это была не первая угроза, но сейчас я перестал быть тем загадочным пришельцем, каким выглядел в самом начале. Потому опасения за свою жизнь обрели четкие очертания, а вялые ростки эмоций требовали сделать хоть что-то. Напасть на эльфа, пообещать раскрыть все тайны или иную глупость. Все-таки остроухие гуманоиды пошли на поводу у своих желаний и решили прикончить меня?

— Прощай, Ануб-Шах,— сказал напоследок дознаватель и вышел из камеры. Он даже не замедлил шаг в надежде, что я его остановлю. Желание оттянуть конец было практически непреодолимым, но рациональная часть разума говорила не верить чужим словам. Как оказалось холодный расчет всегда дает больше, чем импульсивное потакание эмоциям. Эльф вернулся в камеру, не прошло и скарабея.

— Многие мои знакомые могут позавидовать твоей выдержке, — первым нарушил молчание остроухий хитрец, намекая, что у него-то никаких причин завидовать нет,— На твоем месте большинство разумных уже без утайки раскрывали многие секреты, а ты спокоен и равнодушен, как и раньше.

Не так уж равнодушен. Страх перед неизбежной смертью плавно переходил в паучью неподвижность, свойственную всем моим многоногим хищным предкам. Особенности физиологии вновь спасали меня от проявления ненужных реакций организма в самый неподходящий момент.

— Убивать тебя никто не станет. Скорее ты станешь подарком нашему принцу,— продолжил говорить дознаватель,— Он заберет тебя с собой в Даларан. Ты ведь знаешь, что это за город?

— Город человеческих магов,— проскрипели хелицеры в ответ на вопрос дознавателя.

— Да, его можно назвать и так. Я думаю, там тебе понравится больше, чем здесь. Красивый город, как для человеческого поселения. Там твоей жизни будет угрожать только гнев нового хозяина. Прими мой совет и тогда проживешь намного дольше. Будь полезен принцу.

— Хороший совет, своевременный.

— Умный да услышит,— закончил беседу эльф.

Не прошло и трех дней, как по мою душу заявились сопровождающие или скорее конвоиры. Дознаватель не обманул. Я с интересом смотрел на снаряжение вошедших эльфов, ища у них нечто наподобие кандалов с учетом моего негуманоидного тела. Отсутствие каких-либо намеков на путы настораживало. Неужели опять используют ледяную ловушку? Из троих эльфов двое облачились в традиционные балахоны магов и обзавелись палками характерного волшебного вида. Собственно эти жезлы с мерцающими кристаллами на концах и навели на мысли о ледяной темнице. Все оказалось одновременно проще и неприятнее — до нужного места топать я должен был своими ногами.

Третий гость в потертых кожаных доспехах деловито выхватил из-за спины короткий клинок с зазубренным лезвием. Сделал он это с явным намереньем продемонстрировать данное холодное оружие обездвиженному пленнику. Я не отказал себе во внимательном осмотре необычного предмета. Лезвие длиной в ладошку среднестатистического эльфа имело странную и непрактичную форму, которая скорее подошла бы наконечнику метательного копья. Неведомый кузнец постарался, чтобы извлечь клинок из раны можно было только с внушительным куском мяса. Неприятная перспектива. В магическом спектре оружие выглядело и вовсе пугающе. Кто-то не постеснялся залить в него больше двадцати трех моих полных резервов маны. Не будь я обездвижен, постарался бы отпрянуть от опасного артефакта, который своей формой намекал на явно немирное назначение.

Эльф с кинжалом не придумал ничего лучшего, чем вонзить свое орудие убийство в верхнюю часть моей головогруди. Первая попытка сего действа закончилась неудачей. Клинок отскочил от хитина, оставив неглубокую зарубку. Второй замах эльфу пришлось делать, крепко сжимая рукоять двумя руками. В тот момент он походил на гуманоида, совершавшего жертвоприношение. Успех в вонзании кинжала вызвал у присутствующих облегченный вздох. Вместо того, чтобы испепелить паучье тело, волшебное изделие просто продолжало торчать в точке, откуда нерубам весьма непросто что-либо достать. Анатомия паукообразных в некоторой степени ограничивала гимнастические трюки моих сородичей. И как это понимать? Кинжал уж точно не подарок на прощанье.

— Слушай меня внимательно арахнид,— мелодично заговорил один из магов,— В твоем теле находится достаточно мощный магический предмет, который легко лишит жизни любого монстра. Даже не думай испытывать нашего терпения. Выполняй все команды беспрекословно и тогда покинешь благословлённый Луносвет живым и невредимым. Если понял, то подай знак.

Мне так и хотелось плюнуть в наглеца смертельным ядом и никакой амулет того бы не спас. Чем не знак? К несчастью жизнь диктовала свои условия. Остроухие засранцы хоть и показали себя неплохими специалистами и отличными волшебниками, но оставаться в их казематах дальше было бесперспективно. Отдельные личности могли цедить из меня информацию целыми десятилетиями.

— Я все понял.

Скрип хелицеров складывающийся в понятные эльфам слова заставил тех вскинуть жезлы в мою сторону. Похоже, их не в полной мере проинформировали о моих способностях к языкам. Удивление на их лицах читалось без труда. От увиденного даже дышать стало легче — не все представители дивного народа в этих казематах высококлассные профессионалы. Хватает и рядовых исполнителей.

— Святая Элуна, говорящий паук,— выдал один из магов,— Я-то думал просто дрессированный.

— Высокородный Хальверен ничего такого не говорил,— пробормотал второй чародей, нацелив в меня свой жезл.

— Хватит болтать,— зло зашипел товарищ в кожаной броне, который казался более информированным.

Новое имя легко и быстро нашло своего владельца в паутине памяти. Судя по оговорке, так звали того самого дознавателя, который выглядел непрошибаемым высокопоставленным интриганом. Причем меня он в свои комбинации встроил слишком легко и непринужденно. Я как-то не сомневался, что именно с его подачи пленный неруб внезапно собрался в путешествие в Даларан. Если поначалу этот Хальверен и выглядел профессиональным дознавателем, то при дальнейшем общении его вопросы и суждения соответствовали скорее "игроку", чем простой фигуре на игральной доске или же хорошему исполнителю чужих замыслов.

Стоило одному идиоту обмолвиться, как вся работа по сохранению инкогнито дознавателя пошла псу под хвост. Чужие ошибки на фоне своих собственных чуть приподняли мне самооценку. Приятно все-таки. Интуиция подсказывала, что судьба говорливого волшебника внезапно сделала резкий поворот в худшую сторону. Тот прибывал в счастливом неведении или же имел высоких покровителей среди элиты эльфов.

— Выдвигаемся,— коротко приказал остроухий предводитель троицы конвоиров.

Слова с делом у них не расходились. Едва невидимые оковы спали, как мне в брюшко ударила слабая молния.

— Пошевеливайся, паучье отродье.

На мое недовольное шипение, владелец жезла ответил чуть более сильным разрядом. При каждом движении артефактный кинжал в верхней части головогруди напоминал о себе легкими уколами боли, тем самым не давая делать глупости. Прогулка по подземному комплексу не принесла мне ни крупинки новых знаний. Магический взор вычленял все те же цепочки укрепляющих камень рун, что и в моей камере. Мозаики на стенах в основном изображали лесные пейзажи и батальные сцены, из которых почерпнуть нечто полезное могли только редкие ценители искусства. Обращала на себя внимание царящая вокруг чистота.

Перед отбытием в Даларан я ожидал знакомства с принцем и его окружением, хотя имени последнего даже не знал. Каким образом по мнению Хальверена я должен был быть полезным высокородному эльфу, если не смогу его узнать среди остальных остроухих сородичей? Логика за гранью понимания. Ничего подобного не предусматривалось. Конвоиры не соизволили показать мне достопримечательности местного города. Луносвета, кажется. Название указывало на явные особенности сего населенного пункта при свете луны. Архитектура мне, как Рабочему, тоже была довольно интересна, но экскурсия не предусматривалась регламентом моего невольного путешествия, которое с каждой долей скарабея приобретало черты скучного перевода из одного исправительного учреждения в другое.

Воображая путешествие в город человеческих магов, в мозговой ганглий ничего иного кроме портала не приходило. Не повезут же неруба в клетке, черт знает куда? Эльфы думали аналогично. В полусферическом зале, куда меня, в конце концов, привели, присутствовали маги не в пример сильнее и могущественнее сопровождающих недоучек с жезлами. Богато украшенные самоцветами робы намекали на высокий ранг этих эльфов, как сияющая в магическом зрении аура. Они без прелюдий взялись за создание магических конструкций столь же далеких от банальных огненных шаров, как ледяные пустоши от жаркой пустыни. До предела напитанные золотистой силой символы и знаки сменялись в калейдоскопе высокого искусства в весьма быстром темпе. Мне оставалось лишь сосредоточенно фиксировать в памяти видимую картину. Трое чародеев работали согласованно, не хуже чем Провидцы при плетении сложных заклинаний. Конечно, принцип кооперации разительно отличался, но по результативности ничем не уступал. Вспышка открывшегося портала ослепила магическое зрение, не позволив запомнить последние действия чародеев, которые продолжали вливать ману в свою магическую конструкцию.

Конвоиры засуетились и начали активно подталкивать меня к трехметровому сияющему кругу. В ход пошли неприятные разряды в брюшко и недовольные выкрики. Медлить и провоцировать эльфов я не стал и быстро прошел сквозь пелену перехода, стараясь держать конечности подальше от границ портала. Никаких тоннелей подпространства не было и в помине. Портал связывал две точки пространства мгновенно без всяких промежуточных измерений. На другой стороне неруба встречали гуманоиды совершенно иного вида. Пятеро коренастых бородачей совершенно бандитского вида изумленно смотрели в мою сторону. Один из встречающих с недоумением перебирал конструкцию из цепей, которой видимо, собирались удерживать подарок принца эльфов. Характерные кандалы предназначались для человекоподобных существ, но уж никак не для паукообразных.

— Бросай цепи и дуй за сетями,— отдал команду человек с седой бородой,— Совсем эльфы сбрендили.