|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 2
Назвался груздем... всей птичке пропасть
Вот я и говорю — поразительный потенциал у детского организма!
Чудо-аппарат с семилетним пробегом. Трансформер Прайм, Мегатрон, только из костей и мяса.
Шпагат в свое время я освоил за неделю. И продольный и поперечный. Был бы наискосок, думаю, и с ним бы справился. Через месяц легко вставал на "мостик" из положения стоя, не теряя равновесия. И обратно. Разные фляки, сальто и прочие рондаты щелкались как орешки факультативно. А заодно — самые невообразимые удары в прыжках, толку от которых, если честно, было никакого. Косметика одна. На злобу китайско-корейско-японского дня.
Сан-Саныч только ехидно посмеивался, наблюдая за моими пируэтами на татами. А один раз даже продекламировал в стиле хокку, выразительно закатив глаза в поднебесье: "О, танцор! Что мешает тебе? Скажи...".
Хайдзин доморощенный. Да, бог с ним. Он тоже, кстати, учится. Оттачивает свое чувство юмора. Впрочем, не без успеха. Моя школа...
Но я не об этом.
Я о том, что в детском возрасте — совершенству нет предела. Оказывается, взрослое сознание в теле ребенка может открыть невиданные перспективы в плане физиологической моторики. Экспериментируя и системно анализируя собственные ощущения, я открыл, что недостаток выносливости можно с лихвой компенсировать техникой активного расслабления. Сочетание нагрузок и микроскопически коротких мгновений отдыха дают поразительные результаты. Регенерация мышечного тонуса в семь лет при правильном подходе просто нереальная. Можно бесчисленное количество раз подтягиваться на перекладине, бегать на невообразимые дистанции, плавать — хоть до Турции...
Хотя. Это я уже хватил. И вообще — не стоит о плавании. Осадочек, надо сказать, неприятный остался после моих осенних заплывов. Собственно, и весь букет прошлогодних событий флюидами радости не озонировал. Спасибо, что хоть группу оставили в полном составе. Будем считать, что это и есть главная награда за наши подвиги во славу социалистического Отечества.
Зато моё тело, как у полноценного мужчины теперь украшают самые настоящие боевые шрамы. Правда, в трудно доступном для всеобщего обозрения месте. Тем не менее. Когда у Ирины, моего инструктора-теоретика, кончаются темы для ежедневных подколок, она сразу же тянется к "козырям": "Зеркало подарить? Швы на шраме пересчитаешь". Или: "Не ерзай на стуле, обивку пошкарябаешь". Или вообще что-то нейтрально-глубокомысленное: "Кто ищет, тот всегда найдет". Но с выразительными взглядами, дающими возможность легко определить недостающие звенья данного умозаключения. Подразумеваются термины "приключения" и "задница".
И она права, моя боевая подруга, мастер наружки и внутренних стилей единоборств, специалист по криптографии и прикладной психологии, медик и... наоборот — анти-медик. По обстоятельствам. Но в том или ином случае — "спец" экстра-класса. Ее правота заключается в том, что неприятности, приключения и проблемы с момента появления в детской голове взрослого сознания стали притягиваться ко мне с невообразимой силой. Трудно понять почему.
Может быть, дело в остроте детских ощущений?
Я заметил, что и зрение, и обоняние, и тактильные ощущения, да, собственно, и все остальные чувства у ребенка гораздо тоньше. У взрослых они притупляются, что ли. А с расширением спектра внешнего восприятия мир стал глубже, ярче и разнообразнее. А главное — понятнее и откровеннее.
Например, с помощью взрослого анализа на фундаменте детского восприятия я теперь легко определяю, врет человек или нет. Может быть, даже по запаху — механизмы этого процесса слишком глубоки и не совсем понятны. Или другое — с высокой степенью вероятности я могу просчитать потенциальную опасность, исходящую от той или иной личности. Большей частью — на интуитивном уровне. Не стопроцентно, разумеется, идеализировать не стоит. Но гораздо шире и точнее, чем раньше, в теле взрослого человека.
Время тоже стало другим. Не в смысле эпохи, а в смысле темпорально-физической величины. Да вы и сами, наверное, помните — в детстве единица времени, допустим, час — чудовищно долгий период (особенно, когда стоишь в углу, или сидишь на скучном уроке). Для взрослого час — ничто, пролетает сквозняком.
Сейчас для меня время растянулось нереально, стало вязким и тягучим. Порой, до тошноты.
Может быть, дело в скорости детского метаболизма? Быстрее происходит обмен веществ? Во всяком случае, скорость реакции у меня действительно стала выше. На целый порядок. Сейчас я, без всякого сомнения, быстрее, чем любой член нашей группы. Не хватает только практики и опыта, над чем я усиленно работаю в процессе наших тренировок. Если честно, идет пока туговато. Да и в спарках с нашими волкодавами реакция — слабое преимущество.
Сан-Саныч, с чудесным позывным "Козет", не затейливо аннулирует мои финты точностью и силой. Ирина (позывной "Сатурн") — гибкостью и скоростью. Ее отставание от меня по быстроте реакции очень незначительное. А наш шеф, Сергей Владимирович (позывной "Пятый", возможно, он действительно "пятый" в иерархии местного управления безопасности) — он вообще уникум. Он берет своей... медлительностью, показным неуклюжием и непредсказуемостью. Его стиль — это цепь несуразных и корявых телодвижений, в которых целая гамма финтов, ложных выпадов и обманок. Полная дезориентация противника, даже знакомого с подобными уловками. Но класс не переиграешь. Финал для всех одинаков — единственный удар, либо захват на болевой, либо бросок. Для каждого разница лишь во времени.
Я, к примеру, проигрываю быстрее всего.
Значительно дольше держится против Пятого Козет, у которого низкий болевой порог и разнообразная школа стилей. Он их на ходу меняет, чем тоже дезориентирует противника. Пятого, конечно, не проведешь, но спарринг, как правило, затягивается.
И дольше всех держится Ирина. Хотя я подозреваю, что Пятый просто "джентльменит". Или любуется нашей пантерой. В спарринге она наиболее хороша. Мягкий стиль, что и говорить: гармония с противником, вселенское равновесие, умиротворение, которое, впрочем, Пятый все равно неизбежно ломает... рано или поздно.
Вот такие у нас бойцы.
— Завтра работаем по "Березке", — Пятый, уложив, наконец, Козета на татами, потирает левое предплечье, на которое поймал финальный удар Сан-Саныча с последующей закруткой и фиксацией агрессора.
Ненавижу!
Нашу группу в последнее время все больше и больше привлекают на разработку местной "фарцы". Центральный гнойник — магазин Внешпосылторга на улице Очаковцев. "Березка". В нем отовариваются счастливцы "тюлькиного флота", ходящие в Атлантику за треской и сельдью. Там чудо-товары отпускают по бросовым ценам: джинсы, магнитофоны, жевательные резинки и прочие радости забугорной жизни. Только вот, большей частью ударники-рыболовы честно заработанные боны с заветной желтой полосой норовят обменять на традиционную валюту — с гордым профилем основоположника и с молоткасто-серпастым символом. Причем, по курсу — один к шести!
Лично для меня вся эта темная схема государственного распределения благ отдавала стойким духом чудовищного маразма. Моряки получали "боны" для реализации в иностранных портах, но в наших (!) советских магазинах Внешпосылторга, в которых, разумеется, были иностранные товары. Для тех, кто не успел потратить эту псевдовалюту за бугром, был открыт местный магазин "Березка". Там тоже, кроме всего прочего, были вещи иностранного производства, но... похуже. Моряки — они дураки, что ли? Одной "жвачкой" сыт не будешь. Вот и сливали они вожделенные бумажки некондиционным страждущим заветного "Бабл-Гама". На мой взгляд — вполне разумно. Но на взгляд родного Отечества — в рамках состава уголовного преступления, статьи 88 УК РСФСР, пресловутой "бабочки" на сленге валютчиков. От трех до пятнадцати. Не слабо?
Но страх не в этом.
Дело в том, что для разработки "фарцы" (что не наш, надо сказать, профиль), теоретиками конторы (диванные полководцы, крапивное семя, ненавижу!) для нашей группы было рекомендовано прикрытие, которое один из кабинетных мудрецов загрифовал как "СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ". Выглядит этот "шедевр" конспирации так: Козет — папа, Сатурн — мама, ну и, соответственно, малолетний агент с позывным "Старик", то бишь, я — сын. Сынок, сынуля, сынка, сыно-че-чек. Интересно, как еще извратится Ирина на этот раз?
У Сан-Саныча на сообщение шефа — ноль реакции, мраморное лицо монгольского сенсея даже не дрогнуло. Ирина же медленно расплывается в многозначительной улыбочке. На моей физиономии... впрочем, мне не видно. Зато Сергей Владимирович наблюдает трансформацию мимики своих подчиненных с видимым удовольствием. Судя по выдержанной паузе.
— Задача простая, — невозмутимо продолжает он инструктаж спустя полминуты, — на "десятке" подъезжаете к рынку, гуляете в сторону Комсомольского парка, там — мороженное, карусели (у Ирины сейчас лицо треснет от ухмылки: в этом парке аттракционы только для дошкольников), потом сын (убью ее когда-нибудь) начинает капризничать, требовать жевательную резинку и так далее. Папаша предлагает купить "боны" у "Березки" и вы двигаете туда. "Фарца" вас "срисует" еще в парке, поэтому все должно быть на-ту-раль-но.
— Об этом не беспокойтесь, Сергей Владимирович, — Ирина смахивает с лица свою жизнерадостность и невинно спрашивает, — ребенка можно будет пару раз шлепнуть по попке, чтобы не ныл?
— Хоть голову открути. Не задавай дурных вопросов, веселиться потом будете. У "Березки" изображаете "фраеров", мнетесь и прицениваетесь. Вычисляете самого вкусного "толкалу", Старик определит (и на том спасибо), покупаете "сертификаты", жевательную резинку и на базу. Дальше работает милиция. Расценивайте операцию как помощь смежникам. Социалистический субботник.
Помолчали, осмысливая.
— Сергей Владимирович, а можно... пошире информацию?
Пятый внимательно смотрит на меня.
Он конечно же понимает, о чем я спрашиваю. И размышляет. Вообще, группа очень внимательно относится к моей интуиции. Притягивание событий на недавно травмированную пятую точку — мое кредо в команде, товарная ниша и фирменный знак. В этом плане, я подозреваю, и заключается моя главная ценность.
— Можно. Только без фактов. И с учетом того, что этого вы знать не должны по статусу. И степени секретности.
— Теряем время на ненужные слова.
Вот так.
Мне даже дозволяется дерзить иногда — до известного предела, разумеется. Но в этом случае Пятый и сам понимает, что начинает учить отца... детей делать.
— Хорошо. Слушайте. Есть тенденция роста криминальной активности по цепочке, от обратного: "Березка" — магазин "Океан" — Центральный рынок — порт в Камышовой. Дальше...
Вижу, что мнется, поэтому подсказываю:
— А дальше, Сергей Владимирович, Турция. Вы нам этого не говорили, разумеется. А мы этого не слышали. Все просто. Если в теме появился "Тюлькин флот" (так называют у нас рыболовные сейнера), значит концы "за бугром". Болгария и Румыния отпадают. Сейнера туда не заходят, идут прямиком через Босфор и Дарданеллы в Атлантику. Греция и Италия — тоже. Потому как далеко, и рисковать смысла нет. К тому же, таможенники там строгие. Не подмажешь. Остается, Турция. Собственно, Вы уже ответили на мой вопрос, Сергей Владимирович. Дальше мы сами.
У Пятого лицо каменного болванчика. Он вздыхает. Кажется, на это раз я попал до опасного точно...
— Вот что с тобой делать?
— Зеленкой лоб намазать.
— Успеется. Получай тогда еще информацию. Активность "фарцы" в этом году усилилась в весенний период. Это не нормально, так как сезон промышленного лова только на подъеме. Обычно они начинают "шустрить" осенью, после того как моряки возвращаются в порт из Атлантики. А сейчас — весной. Нонсенс.
Быстрый взгляд в мою сторону.
Я молчу. Потому что умных предположений нет. Просто мало исходных данных. Нечего сопоставлять. Пятый снова вздыхает и выдает, на мой взгляд, главное.
— И еще. Стали пропадать люди...
Пауза.
Вот это да! Перевариваю...
— А это здесь причем?
— Не знаю.
Вот и поговорили.
А! Так он это специально мне слил инфу, чтобы я попробовал увязать несвязуемое. Сравнить "красное" с "коротким", да еще и свернуть из этого "бантик". Ох, и не случаен этот разговор! И наш левый "субботник" становится гораздо понятнее. Да, Пятый, умеешь ты кадры мотивировать. Впрочем, подбирать тоже. Недаром в свое время уцепился за меня с первой же встречи.
— Все услышано, Сергей Владимирович.
— Вот и ладненько, сбор завтра здесь в четырнадцать пятнадцать. Форма одежды... впрочем... Ну да, ну, да...
Это он вспомнил про отцов-производителей.
Еще раз почесал синяк на предплечье, сокрушенно вздохнул и отправился в душ.
Глава 3
Тоска по нефритовому лотосу
Знатно же меня отоварили! Простенько и убедительно.
Тысячу раз прав Сан-Саныч: будь ты хоть трижды раз Брюс Ли, в реальной темной подворотне — ты просто "овощ". Груша для битья. Особенно, если не знаешь диспозиции и хлопаешь варежкой. Шансов выжить, конечно, гораздо больше, чем у рядового гражданина, но все они легко сводятся на "нет" эффектом неожиданности.
А я и не ожидал ничего плохого. И варежкой хлопал так, что уши закладывало — пытался систематизировать в голове полученную от Пятого информацию. Вот по этой самой голове и получил. От всей души.
Начинало смеркаться, когда я, спрыгнув с подножки троллейбуса, не спеша зашагал в направлении родного дворика. Здесь совсем не далеко — через улицу и по кварталам. Совершенно безопасный отрезок пути. Уже подходил к стайке пятиэтажных хрущовок, за которым приютились родные пенаты, когда услышал: "Эй, малой, помоги!".
Ничего не подозревая, я оглянулся на голос.
Метрах в трех из приподвальной ниши первой пятиэтажки по ступеням поднимался белобрысый парень лет двадцати в спецовке и с охапкой какого-то тряпья в руках. Ноша не выглядела ни тяжелой, ни громоздкой, тем не менее, не чувствуя подвоха, я сделал пару шагов навстречу и тут же на грани подсознания почувствовал неладное.
Поздно!
В следующий миг пыльное тряпье оказалось у меня на голове, а тело перехватили так, что ребра затрещали. Меня, словно куль потащили в подвальное помещение, совершенно игнорируя жалкие попытки не очень весомого багажа хоть как-то взбрыкнуть. А там, не теряя ни секунды, кто-то второй несколько раз крепко приложил меня кулаком по голове. Прямо через дерюгу. Раза четыре, а может и пять, да так, что я едва не вырубился. Нокдаун — так это уж точно был. Удары пришлись в основном в левую часть моей многострадальной физиономии. Я даже дернуться не мог во время этой экзекуции, потому что тот злодей в спецовке продолжал бережно прижимать меня к себе так, что дышать было невозможно. Куда мои семь лет против двадцати?
Потом меня, как отработанный материал швырнули на сыру землю, скрипнули подвальной дверью и только звук быстро удаляющихся шагов ознаменовал завершение этого странного воспитательного акта.
Первое, что я сделал, так это смачно и звонко чихнул — то, что страшно хотелось сделать при первом же контакте с этой пыльной и вонючей мешковиной. Раньше как-то не получалось. Освободился от пут и привалился спиной к грязной стенке. В темноте плавали яркие гроздья феерических огней. Биение сердца отдавалось в голове болезненным колокольным звоном. Этот "кто-то второй", нанося удары, явно не соизмерял свои силы с моим нежным возрастом. Я потрогал разбитую губу и быстро заплывающий левый глаз. Потом оторвал кусок мешковины, намочил его под струйкой сочащейся из трубы воды и прижал к лицу.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
