Неприкаянное племя-1: Сурвивалист

НЕПРИКАЯННОЕ ПЛЕМЯ: СУРВИВАЛИСТ.

Увертюра.

Старика уже начали пытать, когда в лунном свете на краю поляны около дерева тихо возник силуэт неизвестного.

— У вас моя сумка, — спокойно заявил он. Все пятеро обернулись на звук. Пожилой мужчина обмяк в своих путах, глядя заплывшими глазами на незнакомца. Тот не спешил заходить в круг света, отбрасываемого костром, предпочитая оставаться в тени. Был он высок, плечист и закутан в чёрный кожаный плащ. — Ну так, где же она?

— Сумка принадлежит тому, кто её носит, — ответил Дарак. Появление незнакомца вызвало страх у главаря разбойников, следовало ожидать, что парень не одинок и вскоре на поляне окажется ещё несколько человек. Но, вглядевшись в окутанный сумраком лес, Дарак понял, что гость пожаловал один. Судя по голосу — это глупый мальчишка. Тем лучше. Старик оказался плохой забавой — от боли он только скрипел зубами, матерился на неизвестном языке и временами терял сознание. Возможно с этим они проведут время веселее.

— Я жду свою сумку, — с оттенком скуки в голосе, произнёс неизвестный.

— Взять его! — Пролаял команду Дарак.

Свистнули мечи, вынимаемые из ножен, и пятеро бросились в атаку. Незнакомец взмахнул руками, и два зачернённых ножа вонзились в тела нападавших — в живот и в шею. Пришелец отскочил в сторону, разрывая дистанцию, а первый бандит скорчился на земле, в приступе жуткой боли от вложенного в нож заклинания, второй же умер на месте.

Незнакомец скинул плащ и выхватил из-за спины два чёрных топора. С широким, хищно изогнутым лезвием — эти секиры рождали ощущение опасности и неправильности — своими коротки одноручными древками.

— Отдайте сумку! — скомандовал он.

Двое оставшихся разбойников колебались, поглядывая на главаря. Чёрные топоры прогудели в воздухе и оба тела, без единого звука, упали на землю. Дарак остался один.

— Ладно, забирая свою торбу, — прошипел разбойник, прикусывая губу и, в страхе, отступая в лес.

— Поздно, — почти ласково сказал парень.

Дарак бросился бежать, но от сильного удара в спину споткнулся и зарылся носом в укрытую прошлогодней листвой землю. Опершись на руки, главарь бандитов попытался встать. "Чем это он меня, — подумал Дарак, — камнем что ли?" Резко им овладела слабость, разбойник повалился на землю, манящую, мягкую, как перина, и обещающую вечный покой... дёрнул ногой и затих.

Пришелец растопырил пальцы правой руки, и топор вырвался из спины главаря, прыгнув в ладонь своего хозяина. Он молча поднял плащ, отряхнул его от грязи и накинул на плечи. Подошёл и вытащил ножи, вытер их об одежду убитых, не забыв добить раненного, перерезав тому горло. Проделав все это, он не спеша направился к куче вещей, сложенных у противоположного края поляны.

На секунду, его взгляд задержался на двух, распятых на земле обнажённых, истерзанных телах — женщине, вместо лица у которой было сплошное кровавое месиво и девушке (даже девочке, не старше 12 лет), которая смотрело в ночное небо наполненными вселенской болью глазами.

— Подожди! — крикнул старик. — Развяжи меня. Пожалуйста!

— Зачем?

Мужчина не сразу нашёлся с ответом:

— Я умру, если ты меня бросишь, — наконец-то сказал он.

— А мне какая разница? — Незнакомец прошёл к куче вещей, быстро нашёл свою сумку, проверил всё ли на месте и стал перебирать добычу разбойников. Отобрав заинтересовавшие его (наиболее ценные) предметы, он вернулся на поляну.

Парень посмотрел на старика, тихо выругался и перерезал его путы. Тот повалился прямо ему на руки. Мужчину жестоко избили, изрезали грудь — кожа свисала с него полосками, кровящее мясо местами прижгли. Воин перевернул его на спину, достал из рюкзака бинты, иголку, нитку и колбу с зельем Регенерации. Когда он полил на раны лекарством, старик дёрнулся, но не издал ни звука. Парень, умелыми руками, вернул полоски плоти на место, открыл мужчине рот и влил в него остатки зелья.

— Лежи смирно, — велел он и, взяв кривую иглу с ниткой, принялся зашивать раненому грудь. — Надо подбросить в костёр дров — ничего не видно.

Воин разжёг огонь и вернулся к своему занятию. Он сосредоточенно щурил глаза, но старик рассмотрел, что они необычайно тёмные и в них мерцают серебристые искры. Сосредоточившись на работе, парень убрал прядь волос назад, открыв свои остроконечные уши. Образ высокородного эльфа разрушали, упомянутые ранее, телосложение и рост, а также трёхдневная щетина.

— Полукровка, — выдохнул мужчина. Рука его спасителя дёрнулась, глаза недобро вспыхнули. — Прости. Я не хотел тебя обидеть.

Воин ничего не ответил, а через несколько минут старик уснул.

Когда мужчина проснулся, он резко сел, не сразу сообразив, где находится. Боль от пыток практически исчезла, только швы неприятно натянулись, реагируя на неосторожное движение. Его окровавленная одежда куда-то исчезла, а рядом с ним лежал комплект одежды, снятый с одного из разбойников. Мертвецов видно не было.

— Ты уходишь? — спросил старик.

Воин где-то нашёл большой рюкзак и упаковывал в него остальное добро бандитов.

— Да, — коротко ответил он.

— А где... тела?

— Я их похоронил.

— Всех вместе?! Ты не представляешь, что эти звери сделали с моими спутницами!!! Как ты посмел положить их в одной могиле!

— Знаешь, — воин присел на корточки рядом с раненным. — Я почти час латал твоё хилое тело, старик. И мне хотелось бы, чтобы ты пожил ещё немного, прежде чем тебя опять словят и начнут пытать. А это обязательно произойдёт, если ты не изменишь своё отношение к происходящему. Запомни, вы ничем не отличаетесь от нас.

— Получается, что и ты знаешь... — неверяще, он посмотрел в глаза парню. — Тогда почему помог?

— Все знают, — пожал плечами незнакомец, поднимаясь и возвращаясь к своим делам. — В любом придорожном трактире можно услышать байку и бывших героях, которые утверждают, будто они создали наш мир, а все мы — это их игрушки.

— Но ты в сказки не веришь?

— Почему? Верю, но ты должен понять: мир изменился. Ты не воскреснешь после смерти, не вернёшься и не отомстишь своим обидчикам, ты не сможешь безнаказанно грабить, насиловать или убивать. Тебе, всем вам, придётся отвечать за свои поступки.

— Но не все же из нас так себя вели! Я, например, зодчий! Я строю здания, создаю прекрасное и за что же меня пытать? А мои спутники? О Боже! Бедная, несчастная Света, она... она была ещё жива, когда эти твари насиловали её дочь... она всё слышала... как она кричала... как кричала.

— Вам надо найти безопасное место, — неожиданно перешёл на "Вы" парень, в его голосе прорезалась жалость к собеседнику. — Я слышал, будто ваши кланы сохранили часть своего влияния, спрячьтесь там.

— Мы и шли в такое место, пока не встретили этих, — грустно ответил старик. — В самое безопасное место на Прайме — Серый Мисаль. Не слышали о нем?

— Не уверен. Название, вроде бы, знакомое, но...

— Ну как же! Месяц назад под его стенами произошло самое масштабное сражение с участием десятков тысяч воинов. Я же тот, кто построил эту великую крепость. Будовнич, Вацлав Будовнич — грандмастер архитектор. А как вас зовут и сколько вам лет? Судя по внешности, около восемнадцати?

Его спаситель ничего не ответил. Воин молча закинул две сумки на плечи и углубился в лес.

— Простите, если чем-то вас обидел, — через несколько минут архитектор догнал парня. — Это у меня от нервов — в стрессовой ситуации не могу удержаться и постоянно говорю разные глупости.

— Грей, — неожиданно сказал парень. — Зовите меня Грей, и мне не восемнадцать, а шестнадцать лет.

Весь день они шли по лесу, не приближаясь к дорожному тракту. Только Будовнич собирался поинтересоваться: от кого скрывается его спутник, как они вышли к небольшой деревушке. Типичная для Сурры архитектура: рубленые избы, потемневший от времени, частокол, одинокая сторожевая вышка и... три виселицы у единственных ворот.

— Бандиты? — поинтересовался зодчий, тыкая пальцем в раскачивающиеся на ветру тела.

— Нет. Ваши, — сурово ответил парень.

— Ну почему вы так жестоки? — в который раз возмутился старик.

— Если вы правы, — ответил воин, огибая деревню по широкой дуге. — То это вы нас такими сделали. И вопрос надо адресовать к вам: Почему вы создали настолько жестокий мир? Да и потом, этим троим бедолагам ещё повезло. В деревне их просто вздёрнули, а могли попасть в руки каких-то бандитов или аристократов и лёгкой смерти им не видать. Если бы их схватили горожане, продали в рабство.

— Что и детей?!

— Детей особенно. Их очень охотно берут гоблины — для них это деликатес.

О каком деликатесе говорит парень, архитектор прекрасно понял и предпочёл не развивать тему.

Вечером они разбили лагерь в небольшой лощине у тихого ручья. Грей скинул мешки, достал из одного походный котелок, молча протянул архитектору и махнул головой в сторону водоёма. Сам же воин развёл небольшой костерок в кольце из камней и разостлал рядом одеяло. Когда вода в котелке вскипела, он постругал в него сушеное мясо, порезал несколько картофелин и занялся своим оружием. Наточив ножи, он взялся за чёрные секиры.

— Занятные вещицы, — заметил Будовнич. — Никогда ничего подобного не встречал. Лезвие чем-то напоминает бердыш и его можно использовать как щит, прикрываясь от стрел. В тоже время, рукоятка всего полметра — значит, тебе приходится подходить близко к жертве.

Парень впился своими мрачными глазами в архитектора.

— Не вздумай судить меня, старик.

— Я просто так сказал. Как ты их крепишь за спиной? Почему-то рукоятки торчат не над плечами, а у пояса.

— Это скрамиш. Не топор, не секира, не бердыш и уж точно не меч. У него очень тяжёлое лезвие и если его фиксировать внизу...

— То не сможешь быстро достать, — моментально схватил суть зодчий. — Очень интересное и мудрое решения. А как так получилось, что у тебя украли сумку?

— Ха-ха-ха, о боги! Архитектор, ну вы и любопытны, — улыбнулся воин. — Всё очень просто — надоело сушеное мясо, и я решил поохотиться, а сумку припрятал в кустах.

Ночь прошла спокойно.

К обеду следующего дня путники стояли на лесной вырубке и, издалека, рассматривали большой город, над которым вился дым пожарищ.

— Плохо, очень плохо, — буркнул воин, развернулся и поспешил скрыться между деревьями.

— Что случилось? Пожар? — прозвучал озабоченный голос архитектора.

— Хуже. Война. — Коротко ответил Грей. — Теперь все станции телепортации или перекроют, или усилят охрану... придётся идти своим ходом.

— Грей, как я понимаю, вы решили составить мне компанию. Мне бы хотелось понять: почему вы изменили своё мнение и не бросили меня умирать?

— Да так, взбрело в голову. Я долго был один — захотелось побыть в чьём-нибудь обществе.

Будовнич молча кивнул, каким-то своим мыслям, и сосредоточился на дороге.

— Неужели больше вопросов не будет? — приподнял бровь воин.

— А их нужно задавать?

— Пожалуй. Сам не знаю почему.

— Могу подсказать?

— Не надо. Я люблю загадки. Какие у вас планы на будущее?

— Хочу добраться к друзьям в Серый Мисаль, — и, страшась услышать ответ, старик робко спросил: — Проводишь меня?

— Почему бы и нет, — подмигнул архитектору воин. — Всегда мечтал посмотреть на самую величественную крепость в мире. Хотя и сомневаюсь в способности монахов выжить.

— Они уцелеют, обязательно уцелеют.

— Возможно. Но хотел бы посоветовать вам, не питать ложных надежд. Не вижу в этом никакого смысла, впрочем, жизнь — одна сплошная бессмыслица.

— Странно слышать такие слова от шестнадцатилетнего парня... Но хоть когда-то она имела для тебя смысл?

— Да. Давным-давно, пака я не стал ястребом.

— Прости. Кем ты стал? Я не понимаю.

— Вот и хорошо, — воин перепрыгнул через поваленное дерево.

— Объясни, — попросил Будовнич.

— Когда-то я верил людям, радовался солнцу и любил жизнь. Но моё детство быстро закончилось. И когда, в страшных муках, оно умирает, ты начинаешь задаваться вопросом: Почему? Почему ненависть настолько сильнее любви? Почему зло всегда вознаграждается? Почему сила — значит больше чем доброта? А потом приходит понимание, что ответов на эти вопросы нет — тебе же, если хочешь сохранить рассудок, надо изменить свои взгляды. Когда-то я был ягнёнком и беззаботно играл на зелёном лугу. Потом пришли волки. Теперь я стал ястребом и летаю в иной сфере.

— И убиваешь ягнят, — прошептал ошарашенный архитектор, осознав кто рядом с ним идёт.

— Не бойтесь, — хмыкнул Грей, поворачиваясь к Будовничу. — За ягнят мне не платят. Кроме того, я пообещал, что отведу вас в Серый Мисаль, а моё слово — крепкое.

Глава 1.

Озаряемые огнём пожаров, на сцене появляются герои.

'Постоялый двор, сынок, — это место историй. — Любил говаривать Бирюк, когда пребывал в хорошем расположении духа. — Иногда эти истории происходят с тобой, но чаще их героями становятся наши постояльцы и гости'. Вспомнив слова хозяина заведения, Потеря окунул тряпку в ведро с водой и принялся энергичнее тереть пол. Да, его звали просто: Потеря — парень без роду, без племени, неопределённого возраста (то ли девяти, то ли двенадцати лет) и без особых примет. Впрочем, как все пожившие на улице, мальчик ничего не скрывал, и за работу трактирного поломоя крепко держался обеими руками. Вот и сейчас он не стал вслух возмущаться поведением новых постояльцев, а лишь мысленно продолжил фразу хозяина: 'Только заранее неизвестно какой конец будет у этой истории'.

Окажись вы в Липице, что в королевстве Сурра, найти постоялый двор 'На пне' не составит труда. Для этого от станции телепортации надо не спешить к городским вратам, а повернуть вправо и выйти на окружную дорогу, которую местные по старинке называют 'Трактом'. Через двести метров вы заметите основательный деревянный частокол, огораживающий большой участок земли — это и будет постоялый двор 'На пне'. Когда-то тут стояло другое заведение: 'У дуба' и упомянутый древесный великан широко раскинул свои ветки, обеспечивая тенью проходивших по тракту путников. Однажды, во время грозы, молния попала в дерево, то загорелось, а от него занялись все ближайшие здания. Долгое время никто не хотел селиться на пепелище пока не пришёл Бирюк и не отстроил новый постоялый двор.

Распахнув двери, посетитель попадал в огромный, вместительный зал, заставленный круглыми приземистыми столиками и массивными неуклюжими креслами, обитыми рыжеватой кожей (такие стулья удобны для бездельников и выпивох); столики из пористого дерева ежедневно оттирали шкуркой, не прибегая к мокрой тряпке, оттого они выглядели всегда свеженькими, новенькими, будто только что внесены сюда.

Все здесь блистало, как новенькое, в шесть часов утра. 'Впрочем, почему в шесть?' — Подумал Потеря, бросая взгляд на циферблат массивных напольных часов — стрелки уже подступали к семи! Парень постарался максимально ускориться, гости могли проснуться в любую минуту.

Новым казался и дубовый пол, отливавший шоколадной глазурью; как новые, искрились свежепротертые оконные стекла и зеркала, в которых цветастыми сполохами отражались огни восходящего солнца. Новыми в это утро представлялись и, спешащие в город, прохожие — они сталкивались друг с другом, обгоняли друг друга, на ходу приподнимая шляпы, рассыпаясь в любезностях, обмениваясь взглядами, поклонами, рукопожатиями. Новыми казались и стены таверны, оштукатуренные и выбеленные мелом; и деревянный потолок, с которого свисали магические светильники — хрустальные шары, в которых по ночам появлялись дивные бабочки с флюоресцирующими крыльями. По-новому красовались официантки в темно-красных юбках и белых сорочках, расшитых традиционным орнаментом. Новыми были и постояльцы — больше сотни монахов и монахинь немного диковатого вида, принадлежащих к какому-то странному культу.