Темный авангард

Шаг первый. Пробуждение

Лишь тьма царствовала в этой пещере, безраздельно, многие сотни лет. Ни одно живое существо не посещало ее, ни звука не раздавалось под ее сводами, кроме, разве что, изредка срывающихся со сталактитов капель воды, легким шелестом падающих вниз. Но вот, впервые за долгие годы, на стенах заплясали вытянутые тени сталагмитов, а по углам зашелестело гулкое эхо шагов. Освещаемый светом факела в руке, из-за угла вышел незнакомец. Он был одет в прочные коричневые штаны, слегка замызганную светлую рубашку и темную куртку, поверх которой был накинут небольшой походный рюкзак. Поправив широкополую шляпу и оглядевшись по сторонам, мужчина запустил правую руку под ворот рубашки и извлек на свет висящий на шее медальон. Прямоугольный, чуть меньше ладони, он поблескивал желтым металлом в неровном свете огня. Но первое, что бросалось в глаза при взгляде на него, это матово-красный рубин в центре.

— Долго еще? — Спросил мужчина и почесал щетину о плечо, после чего замер, будто прислушиваясь к чему-то. Затем, он уверенно зашагал в дальний конец пещеры, где после недолгих поисков обнаружил дверь. Точнее, это была не дверь, а серая каменная плита, украшенная барельефом из лилий, чьи стебли причудливо переплетались с силуэтами пауков. Вместе, эта композиция своими очертаниями отдаленно походила на оскаленный череп. Заметив это, мужчина вздрогнул.

— Что теперь? — Задал он вопрос в пустоту и снова замер на мгновение, после чего, сняв с шеи свой амулет поднес его к плите. Кровавый рубин окутался слабым пульсирующим сиянием, с каждой секундой становящимся все сильнее, пока пространство не озарила яркая вспышка поглотившая все вокруг, будто бы наверстывая все то время, когда здесь царствовала тьма. Свечение померкло, оставив после себя лишь алую искру пульсирующую в глубине медальона. Вытерев слезящиеся глаза, мужчина подождал пока зрение восстановится и уставился на оставшуюся неподвижной дверь. Хотя, на какое-то небольшое мгновение ему показалось что пауки на барельефе шевельнулись, но, возможно его зрение еще просто не пришло в норму после яркого света. Когда потерявший терпение человек уже собирался пнуть злосчастную дверь, пещера дрогнула, а каменная плита с барельефом медленно поползла вверх, открывая отделанный мрамором короткий коридор.

Пройдя вперед, незнакомец вышел в просторный круглый зал, в котором по кругу стояли грубо отесанные и непропорциональные глыбы мутного льда с темнеющими внутри силуэтами. Куполообразный потолок зала вдруг засветился мягким светом, осветив все вокруг. Мозаичный пол помещения, состоящий из черно-белых плиток, был покрыт легким слоем пыли. Мужчина втянул носом воздух, отметив отсутствие запаха затхлости, который мог бы быть присущ этому месту, после чего направился к алтарю, одиноко стоящему в центре зала.

Если при слове 'алтарь' вы вдруг представили прямоугольную каменную тумбу, то увы, реальность оказалась далека от ваших ожиданий. Алтарь представлял собой искусно высеченную из красного, с прожилками камня нечеловеческую руку, вздымающуюся над полом. Ее ладонь располагалась примерно на уровне груди взрослого человека, а полусогнутые пальцы с острыми когтями были направлены в центр, прямо на прямоугольную выемку в ладони.

Поднимая в воздух облачка пыли, мужчина приблизился к алтарю и, замерев на мгновение, отбросил в сторону практически потухший факел. Сняв с шеи свое украшение, он поместил его в выемку по центру и надавил, пока амулет не полыхнул красным светом, закрепившись в пазу. Свечение в его глубине начало угасать, пока мерная пульсация алой искры не исчезла. А в следующий момент, откуда-то налетел резкий порыв холодного ветра, сорвав с незнакомца шляпу. От неожиданности он дернулся, но его рука так и осталась лежать на алтаре. Недоуменно посмотрев на нее, мужчина дернулся еще несколько раз, пытаясь вырвать свою руку из плена.

— Что за дерьмо?! Мы так не договаривались! — закричал он, с яростными воплями дергая руку в тщетной попытке освободиться. Его лицо стремительно бледнело, черты лица болезненно заострились, волосы выцветали и редели, а взгляд тускнел, как будто кто-то буквально выкачивал из его тела саму жизнь. Худощавое тело начало содрогаться в конвульсиях. Волны боли накрывали его с головой. Мужчина выхватил из-за пояса нож и нанес несколько сильных ударов в центр амулета, отчего последний покрылся обширной сетью трещин разной глубины. Однако это не дало никакого эффекта. Зайдясь в вопле охватывающего его безумия от нестерпимой боли, человек начал кромсать запястье своей руки, пытаясь отделить ее от тела. Он наносил мощные удары снова и снова, но рука не хотела покидать своего хозяина. Из колотых ран не пролилось ни капли крови, а мужчина с каждым взмахом слабел все сильнее, пока, наконец, клинок не выпал из обессилевшей руки, с металлическим звоном упав на плитку под ногами стремительно превращающегося в глубокого старика путешественника. Еще целую минуту из зала раздавался отчаянный крик, в конце превратившийся лишь в слабый стон, многократно отражающийся от сводов пещеры. А потом все стихло. С гулким стуком на пол у алтаря упала высушенная мумия.

Через полчаса, одна из замурованных в лед фигур в дальнем конце зала раскрыла полыхнувшие голубым сиянием глаза.

* * *

Холод. Нестерпимый холод окутывал все мое тело, проникая до самых костей, тысячами иголок впиваясь в кожу и промораживая насквозь. Сознание медленно возвращалось ко мне, словно бы после долгого, тяжелого сна. Хотя, почему 'словно'? Я ведь спал... или нет? Приходилось собирать свою волю в кулак, чтобы вырвать из омута памяти хоть какие-то воспоминания. Они накатывали вспышками, разрозненными обрывками, силящимися собраться воедино.

Мое имя Нером. Старший боевой чернокнижник второго звена ордена 'Мертвой головы'. Я должен выполнить задание.

Словно куски мозаики, которую ты не можешь собрать потому что не видел изначальную картинку. Нужно открыть глаза. Однако сказать это оказалось сложнее чем сделать. Веки отказывались подчиняться, словно их залили свинцом. Ценой неимоверных усилий, мне все же удалось поднять их, но это не принесло облегчения. Мир вокруг был мутным и нечетким, словно я смотрел на него сквозь толстый слой стекла. Это лёд, — наконец дошло до отвыкшего от мыслей сознания. Я нахожусь в ледяном плену. Дальше воспоминания покатились как снежный ком. Великая война. Секретный проект. Заморозка. Миссия. Образы воспоминаний мелькали в моем разуме сменяющими друг друга вспышками, принося с собой забытые знания.

Мне нужно выбраться отсюда, пока я не замерз до смерти. Но как? Знание пришло неожиданно. Я собрал остатки сил, что теплились в моем теле и послал импульс силы. Ледяная глыба треснула и огромный кусок вместе с моим телом устремился вниз. Падение было бы болезненным, если бы тело успело восстановить чувствительность. Голову пронзила тупая боль от удара о мраморный пол. Разум вновь померк.

Второй раз пробуждение далось легче. Я лежал среди ледяных осколков, впивающихся в мое костлявое тело. Рана на голове саднила, но хорошей новостью была вернувшаяся к телу чувствительность. Я попытался подняться, но попытка окончилась неудачей, ноги не хотели держать меня. Тогда, собрав свою волю в кулак я пополз, медленными и неуклюжими рывками приближаясь к стене зала. Спустя несколько десятков минут, во время которых я больше отдыхал чем приближался к цели, мне удалось достигнуть стены за останками ледяной глыбы. С трудом, держась за стенку я поднялся и приложил руку к узорчатому орнаменту, послав внутрь импульс силы. Прямоугольный кусок стены выдвинулся наружу и незатейливо упал на пол. Ловить я его не стал. За стеной обнаружилась ниша, в которой лежало мое снаряжение. Точнее, то что от него осталось. Большая часть вещей напоминала труху — одежда, снаряжение, даже походные артефакты. Хотя, кое-что все-таки пережило тлетворное воздействие времени, мой черный балахон, который я в свое время заказал у лучшего портного-зачарователя и посох. Резное полированное дерево удобно легло в руку, а желтая сфера в навершии радостно мигнуло мне, словно приветствуя своего хозяина. С помощью посоха мне удалось привести себя в вертикальное состояние. Облачившись прямо на голое тело я почувствовал себя немного увереннее.

Теперь настало время освободить своих напарников. Я и так провел непозволительно много времени отдыхая, Протокол предписывал после пробуждения незамедлительно покинуть область. Доковыляв до соседней глыбы, я приложил к ней руку и выпустил короткий импульс силы — часть ледяной глыбы полетела на землю, а к моим ногам подкатилась замороженная голова. Проклятье! Я медленно переходил от одной ледяной темницы до другой, но везде меня ждали лишь мертвые тела. Большая часть из них была просто заморожена до смерти, но были и исключения.

Вот Варрас, мой старый боевой товарищ, лич, скелет которого до последнего сжимал в руках голубой шар маноподпитки. Похоже, он скончался от манового обезвоживания — бытие личем на этот раз сыграло против него. Вот Тоскель, лекции которого об артефакторики мы порой слушали часами. Он был настоящим фанатом использования артефактов на себе и на других. Его увлечение привело к тому, что большая часть органов Тоскеля была заменена на магические аналоги. Не знаю что с ним произошло, но сейчас передо мной лежит лишь горка замороженного мяса и металла. Наверное, один из артефактов поддерживающих в нем жизнь, дал сбой, не выдержав экстремально низких температур заморозки. Один за другим, я обошел все одиннадцать ледяных саркофагов но не обнаружил никого живого. Конечно, мы знали на что шли когда согласились на эту миссию, но мне было жаль этих ребят, с которыми я прошел через огонь и сталь.

Мне ничего больше не оставалось, как подойти к управляющему алтарю. В его выемке лежал треснувший амулет а рядом валялся мумифицированный труп. Это было непохоже на стандартный Протокол пробуждения, а значит что-то пошло не так. Хотя это сразу было понятно, иначе я бы не остался единственным выжившим. Быстро обыскав высушенное тело я стащил с него одежду, справедливо рассудив что мне она гораздо нужнее чем ему, хотя наверное и будет висеть на мне мешком. Также на поясе нашелся очень хороший зачарованный на вечную остроту клинок. Покидав вещи в рюкзак — переоденусь потом, я закинул его на плечо и снял с алтаря медальон. Взяв его в руку, я внезапно понял, что он мне знаком. Красный рубин... похоже что мой ученик смог реализовать запасной план. Жаль что это было последнее что он сделал.

Ты выполнил свой долг. Хотелось бы сказать это вслух, но из пересохшего горла вырвался лишь сип. Погладив треснувший камень, из которого ушла вся магия, я отбросил его в сторону. Теперь это просто бесполезная безделушка. Положив руку в выемку алтаря я проверил уровень энергии. Ее было катастрофически мало, но для телепортации на поверхность меня одного этого должно хватить. Вообще странно, ведь изначально ее закачивали в невероятных количествах, да и пассивные сборщики маны должны были поддерживать этот запас. Взяв за коготь средний палец демонической руки алтаря я с огромным трудом поднял его вверх — казалось бы неподатливый камень под моими руками двигался словно на шарнирах, после чего загнул остальные вниз до щелчка. Теперь, когда я покину это место, оно будет уничтожено взрывом резервуара маны. Конечно, стоило бы остаться и попытаться взломать ящики с вещами своих соратников, но чем дольше я здесь нахожусь, тем большей опасности себя подвергаю. Все еще чувствуя сильную усталость, я вновь положил ладонь на алтарь и отдал мысленный приказ, исчезнув в яркой вспышке. Еще через минуту так же во вспышке, но уже другого рода исчез алтарь, зал и пещера, навсегда стерев любые доказательства существования этого места.

Шаг второй. Дорога

Сопля сидел под деревом и жевал травинку. Вчера их банда совершила удачный налет на купеческий обоз, и теперь они отсиживались в лесу, пережидая возможную облаву и когда к ним наведается скупщик краденого. Повар отряда, по прозвищу 'Черпак' кашеварил над котлом, и оттуда уже доносились запахи, столь приятные бурчащему желудку. Несколько разбойников азартно резались в кости, кто-то чинил побитое снаряжение или точил оружие, некоторые спали, как, например, главарь банды, которого за копну белых волос, собранных в пучок на затылке, все звали 'Седой' и никак иначе. Сопля сидел и думал о том, как после продажи добычи завалится в придорожный кабак, напьется и наконец-то потискает в углу сисястую служанку. Однако, его сладкие мечты были прерваны запыхавшимся дозорным — Стрелой, который принялся будить главаря.

— Седой, вставай, там монах по тропинке идет в нашу сторону! — пожилой мужчина быстро подскочил, словно бы и не спал и строго уставился на дозорного.

— Тихо, Стрела, не части. Что за монах и куда идет?

— Мужик в балахоне черном, какие монахи носят, с посохом и котомкой идет со стороны гор где давеча земля дрожала по заросшей тропке. Я проверил, за ним вроде как никого нет. Я Культяпку следить за ним оставил, а сам сюда рванул. Что делать-то будем, монах-то прямо к нашему лагерю выйдет коли не свернет? — Стрела говорил быстро, периодически глотая окончания слов.

— Монах, говоришь. — Седой потер небритый подбородок. — Вечно они лезут куда ни попадя. Прирежем под кустом, да и дело с концом, — принял он наконец решение. — Кадык! Сопля! Точило! За мной давайте, посмотрим что с собой святые люди носят.

Главарь ухмыльнулся и продолжил:

— Остальные — отдыхать. От такой толпы там проку мало будет.

Оставшиеся шестеро вздохнули, впрочем, не слишком расстроившись, и вернулись к своим занятиям. Сопля же с остальными, шмыгнув и утершись рукавом, последовал за Стрелой, показывавшим дорогу.

Через несколько минут петляния между деревьями, группа встретила Культяпку, прозванного так за отсутствующую левую руку, что, впрочем, не мешало ему мастерски орудовать цепом в правой. Тихим шепотом разбойник сообщил, что странный монах уже близко. Попрятавшись за деревьями и в кустах, бандиты принялись ждать свою ничего не подозревающую жертву.

Спустя пару минут тот появился из-за деревьев, медленным шагом бредя по еле заметной тропинке. Из-под капюшона выглядывало старое, будто высушенное лицо с острыми чертами. Черный балахон почти касался земли, а правая рука опиралась на резной, видавший виды посох, с небольшим желтым шаром в навершии. У Сопли мелькнула мысль, что их будущая жертва больше похожа не на монаха, а на колдуна из детских сказок, но он тут же отогнал ее. Вот, незнакомец приблизился на достаточное расстояние, и из кустов на тропу вышел Седой.

— Стой, путник! Проход по этому лесу требует оплаты, — начало было стандартным, прежде чем наброситься на человека, нужно было его 'прощупать', напугать, чтобы не сопротивлялся, да внушить мысль, что он расстанется только со своими монетами, но не с жизнью. Путешественник облизал губы, и, откашлявшись, медленно, словно слова давались ему с трудом, спросил хриплым голосом:

— И какая же плата угодна милостивым господам? — его говор и словесные обороты отдавали древностью, что, впрочем, заметил лишь Седой. Нахмурившись от того, что монах заметил остальных, он ответил: