Совсем не Золушка! Росинта.

Часть третья. Росинта. Просто жизнь.

Жизнь бывает сурова, как северный край,

В ней болезни, несчастья и войны...

В миг опасности зубы покрепче сжимай,

И встречай это время достойно.

Можешь плакать — но только потом, втихаря,

Слёзы тоже смывают печали,

А в моменты опасности, плащ, говорят,

Сохранит, что в любви создавали.

Ты из веры спряди непрерывную нить,

А из нити сотки плащ надежды,

Он поможет тяжелый момент пережить,

И остаться собою, как прежде.

Не кляни, не рыдай, не пускай в сердце страх,

Завернись в плащ надежды по шею,

Верь, судьба человека в любимых руках,

И люби, отвлекаться не смея...

Этот плащ заслонит от шального огня,

От ножа, от опасностей разных,

Верь за всех: за друзей, за родных, за меня,

И пусть будет Надежда заразной.

Зарази силой веры весь мир, всех вокруг,

И люби, и надейся безмерно,

И вернется из ада кругов милый друг,

Сохраненный незыблемой верой!

Татьяна Резникова

Глава первая, прибытие.

Прием в честь Ласурской делегации ожидался двором Его Величества короля Йорли с большим оживлением, чуть ли не с ажиотажем. Предстояло вручение верительных грамот вновь назначенным Первым послом. Говорили, что с новым послом прибыл также военный атташе, приглашенный в качестве инструктора в какой-то специальный полк, набиранный сплошь из одних головорезов. Совсем шепотом многозначительно добавляли, что этот офицер — и не человек вовсе.

Дабы подчеркнуть близость Гаракена и Ласурии, как в политическом плане, так и в силу близких родственных связей, церемониал сопровождался всеми атрибутами торжественности — за послом был направлена личная карета Его Величества в сопровождении почетного эскорта, у дворца посла и его сопровождающих встречал самый почетный из всех возможных караул. Собственно на церемонии кроме королевской семьи по протоколу присутствовали лишь Главный министр да Военный министр, а остальная свита и свет с нетерпением ожидали начала приема и бала.

Церемониймейстер трижды стукнул жезлом и перечислил все титулы Его Гаракенского Величества, Ее Величества, Его Высочества наследного принца и на позволительную йоту менее величественно — Первого посла Ласурии Лавра рю Диаманта. Скучающий в ожидании высокопоставленных особ, Розового Гаракенского и другой музыки, кроме гимнов двух стран, исполняемых военным оркестром в соседней зале, двор склонился в положенных поклонах. Господина посла, высокого крепкого мужчину без возраста, с ястребиным носом и тяжелым взглядом из-под густых бровей, сопровождала пара. Молодой офицер в черном с золотом мундире, с Орденом Доблести — высшей наградой Ласурского королевства, и красивая рыжеволосая женщина, при одном только взгляде на наряд и драгоценности которой толпа начала жадно подсчитывать состояние ее мужа. О замужнем положении свидетельствовало кольцо на пальце — со второго взгляда, и поведение ее спутника — с первого.

Лавина шепотков и разговоров пронеслась, стихла и тут же понеслась с новой силой. Во всех смыслах приближенные к трону царедворцы рассмотрели острые уши и звериные зрачки.

Его Величество снисходительно допускал излишнее любопытство подданных, все-таки оборотней при его дворе еще не водилось. Но взгляд без улыбки предупреждал о каре за малейшее проявление неуважения. Пока лакеи подносили приветственные бокалы с игристым легким вином и после тостов 'За здоровье Его Величества короля Редъярда!', произнесенного монархом и 'За здоровье Его Величества короля Йорли!', выпитого рю Диамантом, приглашенные уяснили единственно верное правило поведения и готовы были обрушить на гостей все доступное радушие и гостеприимство. А после того, как король пригласил на танец рыжеволосую и открыл бал, а королева Орхидана после совершенно не двусмысленной улыбки получила приглашение от ласурского офицера и они вышли в круг второй парой, радушие и гостеприимство грозило приобрести масштабы катастрофы.

Как скоро стало известно, офицера звали Арден Фаррел Туманный Дон, а его супругу — Росинта. Каждый мужчина в зале бил копытом и взбивал волосы на груди, желая привлечь ее внимание или хотя бы на танец пригласить. Однако при одном взгляде на ослепительную улыбку ее мужа как-то терял ретивость и несколько линял. Дамы, в свою очередь, стреляли глазами с такой интенсивностью, что кроме намеченной цели, рикошетом поражали окружающих на две сажени вокруг Фаррела.

Наследник доказал храбрость и оправдал звание главного ловеласа Гаракена — репутацию надо поддерживать — и пригласил гостью даже не взирая на мужа. Именно невзирая, поскольку смотреть в глаза Туманного Дона было несколько выше его тонкой натуры, опять же несмотря на родственные связи и давнишнее знакомство с 'милой Росинтой'.

Следующим ее пригласил герцог Ориш и она приятнейшим образом провела время, слушая его остроты. Потом ее пригласил какой-то записной красавец. Ну, он сам, не без оснований, впрочем, записал себя в красавцы и сердцееды, считал себя обязанным волочиться за любой красивой дамой, попавшейся ему на глаза и положивший жизнь на соперничество с принцем Харли за количество покоренных крепостей. Впрочем, какие крепости? Так, одиночные пикеты.

— Позвольте узнать, прекрасная госпожа, вы действительно оборотень?! — шумно дыша ей в ухо для пущей эротичности, спросил кавалер после первых па.

— Нет, я — фарга, — отвечала Росинта, отодвигаясь подальше от жаждущего ее тела. — Мой муж — оборотень.

— Я не могу сдержаться и не выразить все свои чувства, прекрасная Росинта! — опять придвигаясь, атаковал граф она-забыла-как-его-зовут. — Я влюблен! Я готов бросить к вашим ногам... все!

— Вы так смелы граф. И безрассудны! — восхитилась она. — Боюсь, я не могу ответить на ваши чувства!

— Если вы боитесь мужа, то не стоит, моя крошка, — интимно. — Я дрался на дуэли восемь раз! — гордо.

— Нет, могу вас заверить, что до дуэли дело может и не дойти. Нет, конечно, муж вас непременной убьет. Но должна вам признаться, что не склонна обременять его такими мелочами. Будучи лейтенантом Королевской гвардии Его Величества Редьярда, я вполне могу убить вас сама.

Многие в зале отдали бы половину состояния, чтобы узнать, о чем таком разговаривали эти двое. После последней ее фразы, произнесенной с очаровательной улыбкой, граф сделался похожим на удода и далее танцевал молча и с грацией ржавого рыцарского доспеха.

Арден отдал свой долг почтения Гаракенской короне дважды, после королевы пригласив Ее Высочество Камилл, жену принца Харли.

К сожалению, госпожу Фаррел больше никто не пригласил, и ему пришлось весь вечер самому развлекать супругу.

Глава вторая, две ночи и утро.

Брак, тем более счастливый, дело чрезвычайно серьезное. Именно поэтому некоторые вещи пережить без смеха невозможно. Возьмем, к примеру, общую постель и совместный сон супругов Фаррел. Росинта с детства спала на животе, согнув левую ногу и выставляя коленку как в танцевальном па. Еще она либо сбрасывала подушки и клала голову на скрещенные руки, опять же выставив острые локти, либо обнимала подушку обеими руками и опять топорщилась на кровати, как морская звезда на дне Вишенрогского залива. Арден привык спать на спине, положив одну руку под голову, а вторую спокойно опустив вдоль тела. Он и на бок-то поворачивался за ночь пару раз и тихо. Рыся-звезда крутилась, как маховик в самодвижущемся экипаже. Первый раз она его уронила с постели еще в Узаморе, но тогда они сочли это случайностью, да и вообще они тогда спали чрезвычайно мало...

В первую ночь после вселения в приготовленный для них во дворе Ласурского посольства флигель они все же решили поспасть пару часов перед королевским приемом. Поцеловались перед сном, как положено хорошим супругам, потом еще раз... Волевым решением дружно сказали 'Все, спим!' обнялись и действительно заснули. Однако очень скоро Росинта сползла с Ардена, приняла привычную позу, пребольно пнув его коленкой, а следом завозилась, нащупывая подушку, наткнулась, конечно, на ту, на которой лежал Арден, сграбастала ее и утащила, обнимая и бодаясь локтями. Кроткий муж тихонько перегнулся через любимую, забрал простаивающую на другой половине подушку, отодвинулся на безопасное расстояние и уснул. Дальше Росинта возилась и шебуршила, пока не вылезла из-под одеяла, а когда голая ... спина возразила, нащупала край спорного одеяла и, подтащив, укуталась. Арден, хоть и мог спать на снегу, в человеческом облике ничего против одеяла не имел, поэтому вернул собственность на место. Некоторое время чета Фаррел, не просыпаясь, делила имущество. Оборотень всяко сильнее фарги, тем более сонной и беззащитной. Одеяло досталось мужу. Росинта, не меняя позы, все также звездой, поползла в тепло. С другой стороны из-под одеяла на пол выпал Арден, точь-в-точь, как птенец, выпихнутый наглым кукушонком из родного гнезда. Упал он мягко, по-кошачьи, а потому ничем не потревожил сладкий женин сон. Арден поднялся сам, поднял подушку, так же пострадавшую от захвата территорий, обошел кровать и лег с другой стороны, честно забрав себе свою законную половину одеяла. Перед тем как заснуть, супруг, как и положено кадровому офицеру, принял меры безопасности от посягательств и обнял жену вместе с одеялом -зафиксировал, так сказать.

Утром Рысена, конечно, ничего не помнила, а рассказ Ардена объявила наглой клеветой. Опять пострадала его подушка, которой она поколотила мужа. Они уже подрались и мирились, когда им попытался помешать стук в дверь и голос горничной.

Ночью после бала новых происшествий не случилось. Просто потому, что вернулись они под утро и остаток ночи решили потратить с гораздо большей пользой, чем сон. Потом наскоро поплескались в огромной утопленной в полу ванной, оделись, она позвонила горничной, а он пошел добывать завтрак, несказанно удивив повара.

— Господин капитан, я еще ничего не готовил, — растерянно пробормотал мастер Оливер. — Я думал, все спят после приема. Одну минуту, я соберу что-нибудь вам с супругой.

'Что-нибудь' оказалось пышным омлетом, холодным мясом с солеными оливками и вкуснейшим морсом с крошечными пирожными 'для доброй госпожи'.

Нагруженный Арден вернулся как раз, когда Жужелка закончила прическу, забрав волосы в строгий пучок, оплетенный косичкой.

— Вот, госпожа, — любуясь работой и явно гордясь собой, сказала горничная. — И строго, и красиво. Пусть вы и офицер, но вы же женщина. Ну, то есть фарга.

— Спасибо, Жужелка, можешь идти. О, Арден! А как тебе? Не слишком? Может, мне все-таки стоит укоротить?

— Ни за что!

За завтраком она съела все оливки, а на все шутливые расспросы и намеки отвечала 'Нет, нет и нет!', 'У меня контракт', 'И вообще, детей будем заводить только дома!', и, почему-то 'У нас нет алоэ!'. После оливок доев пирожные, она щедро положила себе еще омлета и мяса, ворча, что если поспать не дают, так хоть поесть, на что муж ответил, что она прирожденный солдат и утверждая, что опытные гвардейцы едят, когда есть, а не когда хочется.

Она хохотала и уворачивалась от поцелуев, потому что опять пришла Жужелка, доложить, что лошади оседланы. В утренней тишине двое верхом выехали из посольских ворот и рысью понеслись в сторону гвардейских казарм.

Глава третья, про славный полк, в котором сплошь одни головорезы.

Как и везде в Тикрее, в Гаракене оборотней не любили и боялись. Люди всегда боятся того, чего не понимают. Король Йорли был достаточно умным человеком, что бы не только оценить перемены, произошедшие в Ласурии за последние два десятилетия, но и воспользоваться готовым рецептом. В гвардии короны появился свой Черный полк. Тренировать его элиту и пригласили ласурских инструкторов.

Теперь тридцать оборотней самого зверского вида, построившись в две шеренги, якобы слушали командира полка, полковника Пруса. Рядом терпеливо ожидали окончания пространной речи оборотень и фарга в полевой форме. Тоже черной.

— Благодарю, полковник, — ответил Арден на завершающее пожелание успехов. — Перейдем к делу. Для начала я хочу видеть, на что вы вообще способны. Лейтенат Фаррел! — Росинта шагнула вперед. — Начинайте.

— Ты! — Росинта кивнула щеголявшему самой наглой и самоуверенной ухмылкой высокому и широкому самцу. — Каким оружием владеешь? Хотя судя по виду, ты любого и так порвешь.

— А то! — оборотень приосанился. — Проверять будешь?

Вместо ответа она напала, внезапно и резко. Он дернулся, она ушла в сторону, оказалась у него за спиной, ударила под колено. Падающий оборотень был захвачен удушающим захватом за шею и совершенно не бережно уронен на утоптанный плац. Фарга, свеженькая и совершенно не запыхавшаяся, уже стояла и нацеливала палец на следующего.

Еще после четверых добровольно униженных и оскорбленных действиями капитан Фаррел прервал развлечение. Извалянные фаргой, под смешки товарищей, огрызаясь, встали в строй.

— Уверен, вы поняли, что моей целью было не унизить вас. Как видите, недостаток силы, веса и свирепости можно компенсировать за счет подготовки. Кроме того, надеюсь, что рассеял сомнения, достойно ли оборотням учиться у фарги.

До обеда подчиненные еще успели оценить умения командиров во владении всеми видами оружия.

Наблюдавшие с галерки за развлечением оборотней командиры обменивались впечатлениями примерно в таком ключе: 'Ласурская корона может быть спокойна, ее армия отразит любую угрозу. Короне угрожает только ее собственная армия'.

— Вы правы, господа, — ответил подчиненным до того молчавший полковник. — Но и не правы. Я знаком с командиром Черного полка, полковником Лихаем Торхашем Красное Лихо и лейтенантом Веславом Гроденом из Черных Ловцов, несколькими другими офицерами из оборотней. Торхаш — кровник Его Высочества Аркея, а Гроден, как, кстати, и лейтенант Фаррел — приемные дети принца и его супруги, принцессы Бруни. Авторитет наследника в войсках, в том числе и среди оборотней, неизмеримо высок. Что касается будущей королевы, то...

Милейшим образом сплетничающих офицеров прервал адъютант банальным 'кушать подано'.

За обедом не искушенные в обычаях другой расы сотрапезники разглядывали фаргу и метали комплименты. К счастью для Гаракенского королевства, капитан Фаррел был не только цивилизован, но и удивительно спокоен для оборотня. Будь на его месте шурин, до раненых и убитых дело бы, может, и не дошло, но драка была бы славная. А какой бы был скандал!

Воспитанная в королевской семье Росинта виртуозно владела искусством не слышать и не видеть того, чего не хочешь, равно как и талантом поддерживать любой разговор. Расходясь после обеда не солоно хлебавши, в смысле произвести впечатление на сотрапезницу, офицеры проходили мимо внимательного взгляда оборотня и поневоле демонстрировали кроме выправки и дружелюбие. Их почему-то спокойствие капитана Фаррела к концу обеда, наоборот, заставило волноваться.

В солдатской столовой все разговоры тоже крутились вокруг ласурских гостей. Лейтенант Фаррел хоть и была признана красивой горячей ... фаргой, по умолчанию была вне опасности. В отличие от людей, оборотни чуяли истинную пару. Но вот навалять этой наглой сучке желал каждый, муж там у нее или не муж. Да и самого мужа попробовать на зуб хотелось, аж челюсть сводило. Капитан, застоявшись, вызвал из строя сразу двоих. К вечеру семью Фаррел ненавидело все подразделение.