Тенгу. чистовая

Глава 1 Руконгай

Пожалуй, если ад действительно существует, то Руконгай можно смело называть его филиалом. Уличные банды, шлюхи, и люди после смерти, теряющие все, что можно назвать человечностью. Говорят, не все районы такие, но глядя на то что происходит здесь я чувствую, что это обычная ложь. Уже шесть лет я живу в этом почти чистилище, хотя правильнее будет сказать — выживаю. Жизнь здесь не сахар, с одной стороны Шинигами, любой из которых может прикончить тебя просто за косой взгляд, с другой пустые, для которых ты просто пища, и все это обильно присыпано человеческой жестокостью, веселый коктейль, не правда ли?

Наверное, стоит представиться? Мое имя Тенгу — так меня прозвали уже здесь, ведь свое настоящее имя я не помню. Говорят, иногда воспоминания возвращаются, но в этом месте слишком часто говорят о том, чего не знают, так что я считаю такие разговоры очередной ложью.

С тех пор как я оказался здесь прошло уже девять лет. Девять чертовски плохих лет, стоит заметить. Пожалуй, самыми главными событиями моей не-жизни за это время стали вступление в одну из местных банд и тот странный день, когда ко мне прибились двое сирот. Смешно хоть я и всей душой ненавижу этот район, но это не помешало мне отстроить здесь дом и даже изредка получать удовольствие от подобной жизни. С другой стороны, дом я отстроил не для себя, а для мелких. Благо за последние годы я заработал какую никакую, а репутацию, что позволяло не так сильно о них беспокоится.

Большая часть нашей банды занимается грабежами, хотя хватает и тех, кто зарабатывает более кровавым образом. Да что говорить хоть я сам и стараюсь не переходить некоторые рамки, изредка приходится обнажать оружие отнюдь не для того что бы напугать. В иерархии нашей банды я занимаю почетное третье место, что вместе с репутацией одной из сильнейших группировок нашего района... я уже говорил, что последнее время не так сильно беспокоюсь за своих приемышей? Мое имя, имя моей банды дает относительно неплохую защиту детям. А о том, чего мне стоило добиться подобного лучше забыть, кошмаров меньше будет.

— Сегодня был удачный день, того что мы стрясли с того неудачника хватит надолго. — Бесцветный голос идущего справа человека вызывал раздражение. Говорят, что ему трижды пытались вырвать язык. К сожалению, неудачно.

— Надолго? Уже через пару дней ты будешь пуст. — мой голос, несмотря на раздражение был почти столь же бесцветен, как и у напарника. Умение держать лицо, умение отвернутся, сделать вид, что тебе безразлично то, что творится у тебя перед лицом. Мертвый голос, пустой взгляд. Не слишком большая цена.

Хироюки — мой напарник... уже даже в мыслях напарник, а не учитель. Медленно спивающийся мудак, от того человека, которого я встретил восемь лет назад осталась лишь оболочка. И не смотря на весь врождённый-благоприобретенный цинизм, уж не знаю в чем больше правды, мне больно на это смотреть. Не всем нравится смотреть в зеркало, пусть оно и показывает будущее.

— Поговори мне еще, сопля — Раздраженно буркнул напарник, вежливостью он и раньше не отличался.

Хотя, на правду и не обижаются, но упоминание моего роста меня порядком раздражало. Тому же Хироюки я не доставал даже до плеча, а он был отнюдь не гигантом. Наверное, мои приемыши скоро меня перерастут, в отличии от них я как выглядел лет на пятнадцать в день моего первого дня в Руконгае, так и по сей день выгляжу подростком.

— Твои намеки на мой рост перестали меня задевать еще много лет назад. А вот то, что мне через несколько дней придется выходить на охоту с трясущимся от похмелья телом на балласте меня дико раздражает. Если ты и дальше будешь так пить, то скоро сдохнешь. — я уже чувствовал, что меня несет, но так и не смог остановиться — как долго мне еще сопровождать тело моего учителя?

Некоторое время мы шли молча. Когда он умрет мне будет паршиво... но я честно и не единожды пытался вернуть человека который меня когда-то учил.

— Я просто устал птенчик — давно он не называл меня так.

Тенгу странное имя не находите? Когда я только появился в Руконгае мелким взлохмаченным пацаном и нарвавшись на шайку местного отребья потерял то немногое, что имел, в частности одежду... в том притоне где я подрабатывал за еду я появился весьма в непрезентабельном виде, но был достаточно зол и от того имел даже слегка боевой вид. Я до сих помню то глумливое "смотрите какой милый птенчик" от одного из посетителей. И еще более едкое, то от чего до сих пор в груди шевелится бешенство "какой же это птенчик, смотри какой боевой — настоящий Тенгу"

— Знаешь, я скучаю по тем временам, когда учитель был жив. — Я тоже устал Хироюки

-Ты прав, твой учитель мертв, вот только с тобой все еще хуже. — бесцветный голос, он слишком спокоен. Слова, сказанные на могиле ничего не меняют.

— И что же ты имеешь в виду, напарник? — мой тон тоже не поменялся.

— Он жил сам, а тебе нужны костыли. Ты приволок детей, построил дом, образцовый брат не так ли? Но неужели ты думаешь, что они не знают, ЧТО ты делал? На какие деньги в вашем доме появляется еда? Считаешь, что они не понимают, почему ИМ уступают дорогу? — по телу растекается мертвецки холодная ярость, от моего бешенства несет смертью... местные называют это реацу.

— ОН ведь разочаровался в тебе перед смертью птенчик, ОН думал, что воспитывает воина, а получился очередной лицемер. Тот кому для жизни нужны живые игрушки. — улыбка, он улыбался говоря это.

Танто вылетает из ножен, когда реацу кипит в теле смешиваясь с яростью я способен на многое. Мой рывок был едва различим для глаза. На краю сознания мелькнула мысль, что стоило мне проигнорировать его слова и этого боя бы не было. Он не зря был вторым в нашей банде, увернулся, а на моей одежде появился первый порез пока только на одежде. В отличии от меня он способен управлять реацу, а не только чувствовать ее в состоянии крайнего бешенства.

Две хищные тени кружили по одному из многих переулков Руконгая. Вот только всему миру было на это плевать.

Уворот, рывок, атака он слишком хорошо меня учил, слишком. Кинжал спрятанный в рукаве решил исход нашего поединка. Не ожидал что я метну нож левой рукой, убежденный правша который думал, что слишком хорошо меня знает.

— Пусть Ками укроют твою душу напарник, хотя бы в память об учителе. — на душе было погано, на секунду, во время драки мне даже показалось что я вновь вижу учителя, но это была лишь иллюзия.

Я сидел в пыли прислонившись спиной к стене дома, болела царапина на ребрах, он таки сумел меня достать.

— Прощайте учитель, надеюсь в следующей жизни вы будете счастливы. — В Руконгае множество кладбищ, но хоронить в них некого. После "смерти" тела распадаются на духовные частицы, а душа уходит на перерождение.

— Если ты ждал что я буду рыть ради тебя яму напарник, то сейчас был бы разочарован.

В этот переулок зашло два человека, а вышел всего один. Единственным, что отличало этот случай от тысяч подобных в этом районе, был убийца так и не обыскавший свою жертву. Но на это найдутся и другие желающие.

Глава 2 Дом

Что люди вкладывают в понятие дом? Место где ты будешь в безопасности? Одет, сыт, в тепле? Моим домом стала пара приемышей, ждущих меня в той халупе, которую я построил сам. Довольно криво построил, но это так к слову.

— Братик ты вернулся! — маленькая девчонка с разбега прыгает мне на шею.

Удержаться и не зашипеть от боли удается с трудом, рана, оставленная напарником не была серьезной, но довольно обширной и болючей.

— Ой у тебя кровь! Братик Тен! — но вот испортил очередной сарафан ребенку. Они ведь уже знают, что если я пришел в крови, то гарантированно ранен. В чужой крови я домой не возвращаюсь.

— Саеко разогрей еду пожалуйста. — как же это трудно добавить в голос хотя бы каплю тепла, даже если ты его испытываешь. Раньше это было естественно.

— Но...

— Пожалуйста, Саеко...

— Да братик — уже отворачиваясь я заметил, что девочка дернулась как от удара, уже не первый раз. Думает, что я не замечаю.

Саеко девочка лет семи, светлые волосы, европейские черты лица. Как она оказалась в Руконгае не понятно, обычно души оказываются в "ближайшем" обществе душ, а она точно помнит, что умерла в Европе. Имя она получила уже тут, своего родного она не знает.

— Тенгу — сан мы ходили на водопады, в лесу сегодня тихо, да вы не хуже меня знаете, что там редко можно встретить людей — сказал второй находящийся в комнате ребенок.

Хен именно так звали парня, на вид лет десять, темные волосы, азиатские черты лица, в отличие от меня и Саеко при жизни являлся жителем Японии. Сейчас он разворачивал бинты и заваривал травы, ему не впервой перевязывать меня.

— Все в порядке Хен? — слишком уж он взволнованным выглядит.

— Ты давно не получал таких ран. Брат. — не могу его понять, вот так на лицом к лицу я брат, но даже при Саеко я уже только Тенгу-сан.

— Он был слишком опасен, даже таким. — скорее для себя, чем для Хена произнес я.

Какое-то время Хен молча перевязывал мои ребра.

— Я рад, что ты еще с нами брат. — и секунду помолчав добавил — нужно сказать Саеко, что Хироюки-сан не придёт на выходные.

Вот как можно быть настолько проницательным?

В несколько движений Хен закончил перевязку, а я слегка поморщился от боли в ребрах.

— Чтобы я без вас делал мелкие. — на этих словах даже получилось выдать улыбку.

— Умер бы от заражения крови брат. А если бы не умер, то взял бы себе ученика, научил бы всему что знаешь, потом спился бы и умер в подворотне. — мелкий был убийственно серьезен.

— Вполне возможно, что от рук собственного ученика. — а вот сейчас улыбка была неподдельна, черный как наша жизнь юмор что может быть печальней.

— Он был хорошим человеком — некоторая неуверенность в словах Хена была неподдельна, при первой их встречи он повел себя как скотина, в последствии конечно он пытался как-то выправить положение, но осадок как говорится остался.

-Хен! Тенгу! Все готово идите есть! — а вот и Саеко.

— Не возвращайся сюда учитель, с тебя хватит. — не знаю зачем я это сказал, благо хоть Саеко не услышала, а вот Хен ощутимо вздрогнул.

— Уже идем о наша мелкая хозяйка дома — легкая насмешка, она нужна не мне, детям. Пусть чувствуют, что все в порядке. Ведь ничего не изменилось, правда?

Хен уже улыбается. Возникает чувство, что он забыл о смерти Хироюки. Вот так и проходит наша жизнь, днем грязь Руконгая, вечером хрупкие осколки того что зовут нормальной жизнью, или то что я ей считаю.

Ужин в исполнении мелкой был весьма неплох, пусть она и не мастер в готовке, да и попробуйте научится готовить хорошо в ее то возрасте. Интересно, какой идиот придумывает истории о том, что духам не нужно есть, не нужно спать и прочий бред. Все мы испытываем голод, пусть наши тела и состоят из духовных частиц, но оные частицы тоже не берутся из не откуда, их мы получаем вместе с пищей, водой и самые крохи из воздуха.

Если бы эти истории были правдивы, то тогда Руконгай был бы отнюдь не филиалом ада, а самым что ни на есть его последним кругом. Толпы не умирающих от старости, полностью автономных существ, которым при этом абсолютно нечем заняться. От одной мысли об этом у меня мурашки табуном по спине бегают. А так довольно смешно смотреть на крестьян различного пошиба, которые всю жизнь верили в то, что после смерти их ждет лучшая доля и тут выясняется, что им, как и при жизни придется копать землю. Их лица в эти моменты неоценимы.

— Братик Тен! А можно мы завтра снова сходим к водопадам? А потом в лес? — говоря это, малявка нагло прыгала рядом со мной. Иногда я задаюсь вопросом насколько правдивы они со мной. Быть может им просто нужен тот, кто будет о них заботится, а взамен они отдают то, что могут — иллюзию семьи.

— А про утреннею тренировку ни кто не забыл? — не смотря на полубредовые мысли в голове в груди разливается тепло. В сущности, имеет ли это вообще какое-либо значение.

Ужин был благополучно съеден, посуда вымыта. Все дела по дому мы делили на троих, только готовила Саеко в одиночку, исключительно потому, что у нас с Хеном вместо еды получалась мало съедобная хрень. Так что посуду мы мыли втроем.

— А мы после тренировки, мы не долго, всего пару часов! Ну братик! — мелкая улыбалась.

— Хорошо, но только не долго. И во всем слушайся Хена — Этот разговор звучал каждый вечер.

Как бы это не звучало, но мне намного спокойней, когда они гуляют по лесу. Несмотря на все мои старания восьмидесятый район ни когда не будет безопасен для детей, даже моих. Даже не смотря на то что им уступают дорогу... какой крови это стоило. Они ведь не просто гуляют по лесу, Хен собирает травы. И учит различать травы Саеко. Так мы и живем, я зарабатывал деньги в банде, Хен собирал травы, а Саеко готовила. Знаете, а ведь где ни будь в другом месте мы были бы счастливы. Хотя это были бы уже не мы.

Местные леса — это отдельный разговор, бурелом сменялся полянами, густые леса средней полосы сменялись настоящими джунглями. И зверье водилось самое разное, правда, хищников очень мало. Последний кто видел волка, умер лет десять назад. Так что за детей я не волновался, они отлично ориентировались в лесу, а двуногого зверья там почти не было.

Наши вечера всегда проходили по одному сценарию, Саеко рассказывала о том, как прошел день Хен вставлял ехидные комментарии, Саеко надувалась в притворной обиде, я улыбался. Раньше я пробовал смеяться, но слишком уж отвратно у меня это выходит. И плевать что чем дальше, тем хуже на душе. Хироюки называл их моими костылями, наверное, он был прав без них я бы, уже отправился на перерождение.

— спокойной ночи братики!

-спокойной ночи. — это уже Хен

— приятных снов — это я, пожелание перед сном это очередной наш ритуал.

Саеко засыпала почти мгновенно, уже через минуту комнату наполняли звуки ее сопения. Хен же засыпал минут за десять, но спал на удивление чутко один лишний звук, и он уже бодрствует сжимая оружие. Хорошая привычка, сколько раз за эти годы меня пытались прирезать во сне... уж не знаю, что меня спасало, сплю я как убитый.

Перед сном я любил думать, строить планы на будущее, размышлять о прошедшем. Будущее казалось туманным, но одно я знал точно, ни чего хорошего нас не ждет. Слишком много банд, слишком слабыми стали старые фавориты, они еще не отошли от прошлогодней резни. С другой стороны, множество молодых банд, мелких, но крайне зубастых. Война, что ли в мире живых была? Слишком много бойцов появилось в Руконгае.

Резня за влияние, эти слова пугали меня до дрожи в коленях. Я уже пережил одну резню, но тогда я был один, со мной еще не было моей семьи. Хироюки во многом был прав, мелкие главная моя слабость. Но отказаться от них? Я не хочу закончить как он.

Резня может начаться в любой момент, но не позже чем через полгода. Пока обстановка еще не слишком накалена, но я прожил здесь достаточно чтобы чуять ее неизбежность. Пусть я подготовил землянку в лесу, уверенности в том, что дети успеют спрятаться, у меня не было. Сейчас же их прятать было нельзя слишком подозрительно. А еще этот отвратительный выматывающий страх, и один единственный вопрос, что будет с детьми, если меня убьют?