"Королевский роман"

36.

Свадьба в королевской семье — дело не простое. Хуже всего организаторам: плохо проведенная свадьба — гроб для карьеры, и молодым — трудно дожить до брачной ночи, сохранив соответствующий настрой. Истинно любящие и страстные пары, бывало, помнили из брачной ночи только подушку. Что уж говорить о браках по расчету.

Берни долго стоял на балконе своей спальни, после того, как Стефания ушла к себе. Супружеский долг не манил, напротив, мысль о нем приводила в некий ступор. Бернард и сам не понимал, почему. Его жена была очень привлекательной девушкой, с красивым лицом, потрясающей фигурой. Их встречи до свадьбы в большей степени были продиктованы протоколом, чем желанием увидеть друг друга, поэтому он ее почти не знал. Однако она не сказала и не сделала ничего, что было бы ему неприятно, или настроило его против жены. В конце концов, он молодой мужчина после долгого воздержания, женщины у него были, и без великой любви как-то обходились. Почему он жену-то не хочет? Подумал и понял — из-за того, что их вяжут, как собак! Но у сук-то хоть течка бывает, за них природа. Он с досадой стукнул по перилам.

Осторожно постучал в спальню, вошел. Жена, скрестив ноги, сидела на расстеленной кровати в чем-то прозрачном.

— Я уже думала, ты эмигрировал, — устало сказала Стефания. — Еще эта горничная, у меня судороги пошли, пока она тут многозначительно улыбалась.

Берни запоздало сообразил, что надо было в душ у себя сходить.

— Стефани, можно, я воспользуюсь твоей ванной? — разозлился сам на себя за детское поведение, отрывистыми движениями разделся, не позаботившись аккуратно сложить одежду, и ушел в душ.

Вышел из душа, обернув бедра полотенцем, остановился у постели. Стефания сидела все также, только под одеялом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Ваша светлость, вы ждете позволения?

Бернард удивился — его жена пытается острить — и решительно откинул одеяло. -

Стефания, — Берни судорожно искал слова. — Стефи...

— Сделай уже что-нибудь. Кто из нас девственница, в конце концов? — и почему он ждал слез от этой язвы? Лейтенант Кембритч сделал единственное, что требовала оперативная обстановка.

Часы в гостиной герцогини пробили три часа пополуночи. Новоиспеченный герцог Вилхерд пошевелился.

— Стефи... Стефания!

— Какой вы, однако, красноречивый, супруг мой! — она, кажется, улыбалась.

— Стефи, я, похоже, увлекся, — голос был извиняющийся.

— Да уж лучше так, чем стоял, как на расстреле, — сгребла простыню, обмоталась и побежала в душ. Муж подумал и пошел следом.

После решения постельного вопроса, вельможный владетель с утра приступил к изучению дел герцогства. Начать он решил с самого простого — осмотреть замок. Заодно узнать, куда исчезла жена из собственной спальни. Призванный дворецкий долго водил его по галереям и переходам, показывал кладовые и подвал, пока Бернард не остановился и не произнес задумчиво.

— А почему мы не были в левом крыле?

Дворецкий замялся. Герцог повернулся и пошел в левое крыло. На первом этаже пахло молочной кашей и блинами, слышались голоса. Он открыл дверь и ... -

Почему ты мне не сказала? — Берни повернулся от окна. — Ты еще что-то скрываешь? Где?

— Во флигеле, — потупилась его супруга.

— Что ж, пошли, — скомандовал Бернард. — Похоже, я знаю, что увижу. По дороге расскажешь, как ты до этого дошла.

Собаки. Одноглазые собаки, трехлапые собаки, собаки с уродливыми шрамами от ожогов на боках. Бернард ощутил и застарелую боль, и страх животных, к которым люди были слишком жестоки. Но и робкое обожание чувствовал он, когда псы ковыляли к Стефании, виляли обрубками хвостов, пытались подпрыгивать.

— Почему ты пыталась скрыть от меня твой приют? — повторил Бернард. Они сидели на лавочке возле вольеров, куда выпустили собак.

— Потому, что это расходы! — выплеснула свой скрытый страх Стефания. — А доходы герцогства мизерны. Вдруг бы ты...

— Что? Выгнал детей и стариков, а собак с кошками отправил на живодерню? И как вообще что-то можно скрыть в замке?

Стефания пожала плечами.

— Глупо, да? — она посмотрела на Бернарда.

— Ну, как посмотреть, — герцог улыбнулся. — Большая экономия на персонале. Старики ухаживают за детьми, дети за животными.

— Траты только на специалистов — врачей, ветеринаров, — кивнула герцогиня.

— Что ж, теперь все в семью, — усмехнулся муж. — Ее величество — врач, герцогиня Таммингтон — акушерка. А я, дорогая, всегда мечтал стать ветеринаром!

35.

Мальчишник Бернарда, как и все, что делал Майки Доулсон, был подготовлен блестяще. Напитки, еда, развлечения — все лучшего качества.

— Мне до этого не приходилось гулять на мальчишниках, но я кое-что все же слышал, — Люк отпил из тяжелого стакана. — Наш несколько отличается от канонов. Карина Инасис была великолепна, хоть и выглядела несколько удивленной, номер солистов королевского балета, насколько я понимаю — превосходен, не так ли, Таммингтон? Ты же ценитель?

— Да, этот дуэт пользуется мировой славой. Я удивлен, как вашему секретарю удалось заручится их согласием — их гастрольный тур расписан на год вперед.

— О, для Майки нет ничего невозможного, — Люк отсалютовал смущенному Доулсону. — Берни, ты не выглядишь слишком счастливым. Что, разочарован отсутствием стриптизерш?

— В наше время девочки из тортов выскакивали, — хохотнул полковник Майлз. — Помню, у приятеля на вечеринке, была одна такая, в полном вооружении, — он обвел руками нехилые окружности, посмотрел на его величество. — Кхм, кхм... Я хотел сказать, чудный вечер, вашвеличество. Лейтенант, — поднял стакан. — Спасибо за приглашение, и все такое...

Роберт Таммингтон попивал коктейль и постепенно расслаблялся. Каждая встреча с шурином в неформальной обстановке до сих пор будила воспоминания о знакомстве, вернее, о количестве тогда выпитого и печальных последствиях. Однако, последнее время он не узнавал родственника. Умеренность в выпивке, редкая сигарета — говорили, что, временами его величество совсем не выносит табачного дыма, планомерная ликвидация притонов и злачных мест, приторговывавших наркотиками. Герцог втихомолку усмехнулся — злые языки язвили, что никто лучше его не знает, где и что искать.

— Ну, что там у тебя еще приготовлено, Майки? Опера? Симфонический оркестр?

— Карточный стол и рулетка, ваше величество.

— Господа, — Люк поднялся. — У вас есть возможность выиграть драгоценности Инландеров.

— Скорее, фамильные проиграть, — жизнерадостно брякнул Майлз. — Слыхал я про вас, как вы в молодости... — тут на полковника внезапно напал кашель.

Компания разошлась незадолго до полуночи. Люк проводил гостей. Последними уходили Таммингтон и Кембритч.

— Роберт, у Берни по случаю свадьбы и медового месяца каникулы, а тебя я жду завтра, в обычное время. Бернард, задержись.

Герцог коротко поклонился и вышел. Берни остался у двери, стоял, угрюмо рассматривая ботинки.

— Берни, сядь, — несколько раздраженно сказал Люк. — У меня чувство, что тебя снова придется запереть в подвале, чтобы не сбежал.

— Я дал слово и женюсь, — буркнул Бернард, тем не менее, оставаясь стоять.

— Брат, — Люк поморщился. — Я был в твоем положении...

— Не был, — зло вскинулся Берни. — Тебя принудили жениться на любимой женщине, а мне ты подсунул постороннюю бабу!

— Берни, этой 'бабе' восемнадцать лет, — отчеканил Люк. — Она красива, хорошо воспитана, порочащих связей не имела. Добрая, любит детей и животных.

— Она меня не любит! И я ее не люблю!

Люк пожал плечами — мол, что поделать, бывает. Против этого брака были все — невеста, жених, отец жениха. Даже матушка просила Люка изменить решение, по просьбе младшего сына. Но герцогство Вилхерд — четвертое по величине в королевстве, требовало твердой руки, единственной наследницей осталась дочь Стефания, очень юная, хоть и не глупая, особа. Сколько бы не пучил глаза Кембритч-старший, Люк был непреклонен — Бернард принимает герцогский титул в Инляндии. Отцу совсем не обязательно было знать, что после того, как беременная Марина дала раненому Берни свою кровь, он стал способен к обороту, и разбрасываться третьим змеем в стране он ни в коем случае не намерен.

— Брат, — примирительно сказал Люк, — Я уверен, все у вас получится. Считай, у меня было видение.

Бернард дернул плечом и вышел. Из воздуха возникли овиентис, подползли к королю, обвили кресло, устраиваясь поудобнее одна на левом плече, другая на правом.

— Ссссмешшшшной зссссмееенышшш, — прошипела Серебряная.

— Да-ссссс, — поддакнула подруга. — Ты молодецссссссс, ветерссс. Будут новые ветеркиссссс.

— Хорошо-ссссссссс...

Люк почесывал змей по прозрачным головам и усмехался.

34.

Чет сказал Нории — не представляю, что будет твориться во время ваших скандалов. Я представила)) и не только про Ани))

Из отчетов агентуры Зеленого крыла.

'... банковский служащий Рудложского ЦБ, нанятый владычицей Песков для экспертной оценки золотовалютных резервов государства, введенный в искушение отсутствием видимой охраны, попытался вынести из хранилища несколько драгоценных камней. Явление духов-тер-сели неминуемо привело бы к смерти преступника, спасло его своевременное появление владычицы Ангелины, кем-то (это выясняется) призванной. По словам очевидцев, несчастный не долго радовался избавлению от страшной участи быть растерзанной ужасными псами. Владычица, возмущенная совершенным в военное время преступлением, не смогла сдержать свой гнев. Разыгравшаяся буря снесла крыши с нескольких хозяйственных построек, повалила деревья, выпал град размером с куриное яйцо, температура опустилась ниже ноля. Суд по данному делу отложен на неопределенный срок, так как преступник с тяжелой формой обморожения находится в лечебнице. Даже владыке Нории не удалось полностью снять последствия переохлаждения...'

'...королева Василина совершала инспекцию по освобожденным от оккупации районам юга страны. В ходе инспекции были выявлены факты расхищения ответственными гуманитарной помощи, взяточничества при распределении подрядов на восстановление жилья, социальных объектов, хищения бюджетных средств. Ее величество изволила выразить свое негодование подобными злоупотреблениям. Виновные, после оказания им медицинской помощи по поводу ожогов различной степени тяжести, просили подвергнуть их каторжным работам или расстрелять на месте. Извержение вулкана в соседнем Дармоншире одни специалисты относят к побочным эффектам, другие считают, что там могли скрываться пособники преступников...'

33.

Император нарек новорожденную внучку Дандан — Красная, чем вызвал неудовольствие сына и шепотки придворных. Однако время, и сама Дандан, доказали, что дар предвидения его не обманул. В младенчестве колики и прорезывание зубов заставляли маяться животом и страдать от зубной боли весь дворец. Родители утешали дитя, как могли, но рыдания дочери заставляли кипеть красную кровь обоих родителей и фонить начинало не только во дворце, но и в столице. Император лично являлся в детскую, брал малышку на руки и убаюкивал, а в особо тяжелых случаях даже забирал ее вместе с колыбелькой в собственную спальню.

Первым словом, произнесенным малышкой, стало 'сама'. С первых же самостоятельных шагов она начинала верещать и вырываться, если няньки пытались помогать, падала, вставала, но никогда не плакала. Если тянулась за игрушкой, которую не могла достать, карабкалась изо всех сил, и все-таки брала ее сама, ни за что не желая с ней играть, если сердобольные взрослые ее протягивали.

Пубертат принес много горя обитателям дворца. Перепады настроения, юношеская порывистость, обидчивость, вспыльчивость, гневливость... Я не перечислила и части его проявлений... нет, не у самой Дандан, хотя там это тоже присутствовало в полной мере, а у кабинета министров. Порой заседания правительства напоминали перебранку взволнованных школьниц. Император гасил эмоциональное цунами, как масло смиряет разбушевавшиеся волны, и со столь же кратковременным эффектом. Едва пережили этот период, как пришел черед ПМС. Временами этот синдром настигал и самого императора, и он топил эманации в специальном чае и многочасовых медитациях.

Непосильной задачей было заставить Дандан соблюдать строгий дворцовый этикет, предписывающий женщинам рода ходить мелко и плавно, опускать голову, говорить тихо. Она стремительным шагом шла по дворцу, посадкой головы, осанкой и походкой больше всего напоминая владычицу Ангелину. Да и фигура у нее была не как у типичной йеллоувиньки, а как у королевы Марины, и напоминала песочные часы. Вкупе со сливочной кожей, яркими сочными губами, большими черными глазами и смоляными волосами, окутывающими ее плащом, это привлекало к ней мужские взгляды с четырнадцати лет. Ее хобби были вулканология, чтение научной литературы и домашняя выпечка.

Достаточно всего перечисленного, чтобы страстной мечтой двора было устроить брак императорской внучки как можно скорее и как можно дальше от родины, если совсем откровенно. Все мы смертны, к сожалению, и, когда-то, и император покинет этот мир, отправившись на перерождение. И тогда стране вдоволь хватит наследника и его супруги, чья кровь щедро приправлена огнем, а уж их дочь, более красная, чем Василь-Иоанн Рудлог, будет уж совсем чересчур. Министерство иностранных дел почти переквалифицировалось в брачное агентство, подыскивая достойную партию для госпожи Дандан, и почти отчаялось, поскольку во всех королевских домах Туры наследников Красного был переизбыток. Нашелся лишь один молодой человек, попросивший у императора руку и сердце красавицы Дандан.

Злые языки поговаривали, что решающим аргументом в заключении этого союза было тесное знакомство родителей новобрачных, а также доставшаяся жениху от отца храбрость и любовь к прекрасному полу, унаследованная им от родителя вместе с прозвищем.

32.

Красный зятьев не любил.

Нории — по привычке. Все-таки пятьсот лет и для богов срок, особенно если ты не прав и знаешь за собой вину. И потом, никто не может быть достойным его любимой дочери, а этот закружил голову девочке, чуть не умерла за него!

Мариана — за то, что вечно трясется над женой, как над цветочком, а она огненная королева, сильная, могучая, истинная дочь Воина. У Байдека могли бы быть смягчающие обстоятельства — Красный очень любил принцев, ему нравилось, как их растят, но их воспитание и воспитатель у Красного были на разных полках и никак не соприкасались.

Лукаса Бенедикта — за то, что был сыном Белого. И, как будто этого было недостаточно, обидел его буйную дочь!

Демьяна — за Поли. И, главное, Пахарь: 'Наказал я его'. За его дочь розгами высек! У Красного руки чесались наподдать засранцу, и если, не дай Триединый, даст повод — за раз два раза огребет.

Матвея — не то, чтобы не любил. Этот зять — еще не зять даже, личинка зятя. Будет еще — и магом, и воином — помнит, помнит он Лаураса — и мужем будет, но, понятно, не угодит.

И только Вей Ши Красный любил. Как сказал Желтый, этого сына, напротив, не жаловавший, 'за красную дурь'. Пили в чертогах Разума, праздновали свадьбу самой младшей.