Свободный

Пролог

Ещё один день. Я задумчиво глядел на рассветное солнце, поднимавшееся над крышами домов, где жили люди и эти странные абхуманы самых разнообразных форм. За время своего пребывания тут я познакомился лишь с тремя видами — одни имели животные черты, другие отличались от людей вытянутыми остроконечными ушами, третьи были знакомыми мне полуросликами. Знакомыми...Кому?

На миг возникло двоякое ощущение — и я, и мой сосед встречались с ними. Преодолевая головную боль, я напряг память, пытаясь отделить свои воспоминания. Пелена тумана немного рассеялось, и я смог выловить образ-воспоминание, связанное с этими низкими, едва ли мне по колено, абхуманами.

Образ был неясен, но упорно утверждал две вещи. Первая — нельзя давать им кольца. Ни в коем случае. Я даже дёрнулся было проверить, на мне ли мой перстень, но, посмотрев на свой закованный в броню кулак, отверг мысль о возможности воровства и возможности существования этого самого перстня. Вторая же создавала парадокс — она утверждала, что полурослики не могут существовать в реальном мире. Но... Я проводил внимательным взглядом этот проходящий внизу парадокс. Парадокс имел огромный рюкзак за спиной, короткие волосы рыжего цвета и весьма миловидное личико, исказившееся в гримасе страха при взгляде на меня.

Девушка-полурослик? Полурослик — носильщик? Пока я решал этот невероятно важный для себя вопрос, абхуманша шустро развернулась и убежала. Что-то в этой реакции для меня было странным. Кажется, в прошлой жизни от меня не убегали красивые девушки.

Внутренний голос сыронизировал. — "Ты прав — не убегали. Всего лишь уходили."

У меня есть внутренний голос? Или это ты, мой странный сосед? Я немного подождал ответа, но ни голос, ни сосед не отвечали. Собственно, как и в прошлые разы. Я грустно вздохнул и, прихватив посох с Аквилой — навершием и болтер "Гудвин" третьей модели, забрался поглубже в руины, не желая более вызывать у других существ чувство страха. Помимо этой девушки — полурослика, ещё несколько людей проходили мимо моих руин, и всякий раз, заметив меня, сидящего в тени колонны, убегали, фонтанируя страхом и отвращением.

Неужели я такой страшный? Я перевёл взгляд на себя, пытаясь найти причину чужого страха. Высокая, относительно встреченных мной в этом месте гуманоидов, фигура, закованная в багровую броню, покрытую такой же багровой кровью. На поясе, среди запасных магазинов к болтеру, висел оборванный и обожжённый кусок красной ткани со странным символом — белый круг с восемью изогнутыми остриями наружу. Неожиданно для себя я оторвал его, и, бережно сложив, прикрепил к броне. Переведя взгляд ниже, я встретил спокойный взгляд вцепившейся в ступню головы Волка. Волка, волка... Головная боль стала нарастать, но мужественным усилием я продолжил копаться в воспоминаниях. Волки, волки, что же я о них знаю...

Вспомнил! Волки — древние предки собак, немного более крупные. Я радостно улыбнулся. Ну, хоть что-то я ещё помню. Спустя пару секунд улыбка поблекла.

— Теперь ещё вспоминать, кто такие эти 'собаки'

Пока я героически бросался на неприступные бастионы воспоминаний, наступил вечер. За это время я успел узнать, что же такое эти 'собаки' и даже вспомнить, что у меня была своя. Я даже вспомнил её имя — Анатолий. Перед моим внутренним взором пронеслась картинка — огромное зелёное колыхающееся море травы и резвящийся на нём Анатолий.

— Анатолий, Анатолий.

Я, будто пробую это имя моей собаки на вкус, произнёс его несколько раз. Неизменно оно вызывало во мне некое тёплое, успокаивающее чувство.

Ну, я вспомнил хоть что-то. Теперь осталось решить, почему же я упорно называю вцепившуюся в мою ногу отрубленную голову Волчьей, хотя принадлежит она, с некоторыми сомнениями, явно человеку. Интересно, у всех людей есть такие зубы?

Несмотря на наступившую ночь, мои глаза видели всё также, как и днём. Оставив этот удививший меня более всего факт и волнующую меня голову Волка, я сосредоточился на на более подробном осмотре своей брони. Ещё при первом взгляде я заметил сквозь багровый слой крови некие белые проблески на наплечниках. Как только я провёл по ним рукой, частично стали видны уже знакомые мне узоры круга с изогнутыми остриями. Не знаю, зачем, но я постарался очистить их от крови. Узор этот вызывал во мне чувство... Тоски?

— Вот теперь всё в порядке.

По возможности оттерев кровь с доспеха, я аккуратно разжал стиснутые в предсмертной агонии челюсти Волчьей головы и поставил её обрубком шеи на колонну. Посох и болтер положил там же, за большим камнем.

— Теперь, думаю, можно и пройтись.

Выходя из руин, я напоследок обернулся, оглядывая место, служившее мне пристанищем уже четвёртый день. Или пятый? Я грустно вздохнул — ход мыслей всё ещё был очень обрывист. Надеюсь, скоро всё придёт в норму. Уже собираясь, было, выходить, я ещё раз обернулся. Голова Волка укоризненно смотрела на меня. В лунном свете её запавшие глаза, казалось, неотрывно следили за мной.

Я не придумал ничего иного, как бодро ей сказать:

— Охраняй, я ненадолго.

И, уже не оглядываясь, смело шагнул на улицы города.

1 Глава

2017 год, Земля, Россия, Санкт — Петербург.

— Так что, согласен? — Максим обежал меня по кругу, преданно заглядывая в глаза.

Я отрицательно помотал головой, и, обойдя его, продолжил свой путь.

— Но почему? — Несмотря на мой твёрдый и неоднократный отказ, Макс никак не хотел успокаиваться и снова остановил меня.

Я раздражённо вздохнул и, покрутив старый перстень на пальце, сказал:

— Это опасно. Ты и сам не знаешь, в чём заключается это требование 'вечной службы и вечной преданности'. — Сказал и скривился. Сейчас он снова будет доказывать мне, что никакой опасности нет, и его новые хозяева соблюдают договор.

Так оно и случилось. Макс обрадовано улыбнулся и зачастил:

— Да ты не переживай! Корр'Агор служит им уже несколько сотен лет, и за всё время Изменяющий судьбы ни разу не нарушил данное слово. Да и смысл ему его нарушать? Ты же знаешь, ему нужны не наши души, а наша служба в его славу. Соглашайся, и мы получим возможности, что и в двух Принципиумах не достать!

Корр'Агор, значит... Бессмертием его соблазнили? Я внимательно взглянул на Макса. Его глаза горели фанатичным огнём. Я нахмурился — мне не нравилось, что творилось с моим другом. Точнее — что они с ним творили.

Началось всё два года назад, когда мы — два только-только окончивших школу друга — оболтуса сидели в библиотеке. Странное дело для молодых парней — сидеть в библиотеке. Но мы слишком любили книги — и частенько забирались в самую дальнюю часть огромной городской библиотеки в поисках интересных книг.

И Принципиум — я на миг вновь ощутил её в своей руке — мы нашли именно там. Уже и не припомню, кто первый заметил её пыльный и потрёпанный корешок и протянул к нему руку — но при этом отлично помню, как горели у нас глаза уже на третьей странице.

Принципиум Скайентис — так гласило золотистые буквы на обложке. Макс, неплохо знавший древние языки, тогда ещё задумчиво пробормотал:

— По латыни Начало Познания будет...

Книга была учебником. Да — да, именно учебником, уж это мы — поднаторевшие-то в этом деле недавние школьники — определили сразу. Но учебником странным — повествующим о правильной работе, с каким — то 'морем энергий', некой духовной стороной мира, что через себя позволяла управлять нашей стороной мира.

Тогда мы не задавали себе вопросов — откуда такая книга оказалась в обычной городской библиотеке. Чуть позже, проведя пару экспериментов, мы успокоили себя — обычные, не имеющие дара люди, ничего не смогли бы сделать с хранящимися там знаниями, так что она, скорее всего, почиталась там за очередную бесполезную книгу по мистицизму.

Написанное в книге мы восприняли всерьёз — может, потому что в нас всё ещё существовала вера в чудо, а может — лишь по собственной наивности. Как бы то ни было, мы внимательно изучили несколько первых глав, и, уже не имея возможности терпеть, приступили к практической стороне дела.

Нам сильно повезло — и у меня, и у Макса оказался магический дар. Как гласило предисловие — способность чувствовать 'море душ' и управлять им имели немногие. Очень и очень немногие -и тем сладостнее было оказаться в их числе, числе избранных. Уже после первого успешного заклинания мы поняли — по силе мы далеко превосходим магов прошлого — то, что мы могли научиться делать за день, они изучали годами. Так гласила Принципиум — и мы верили ей.

В Принципиуме не содержалось никаких разрушительных заклинаний — лишь несколько десятков 'конструкций', как называла книга заклинания, против порождений 'моря энергий', с которыми мы сталкивались несколько раз при сильном перенапряжении магических сил. Они были невероятно слабы физически, а их ментальная мощь с трудом могла навредить обычному человеку, поэтому мы лишь заучили пару заклинаний — и на этом успокоились. Эти 'конструкции не могли навредить живым существам — курица, на которой мы их испытывали, даже ничего не заметила. Однако Принципиум, помимо возможности прямого влияния на реальный мир через 'море энергий', дал нам способность чувствовать чужие эмоции и управлять ими, а также идеальную память.

Дабы иметь возможность в любой момент обратиться к знаниям книги, мой друг сделал её копию, а оригинал оставил мне. Буквально через несколько месяцев я знал Принципиум наизусть, но всё равно держал её в своём пространственном кармане. Пусть её знания уже со мной, но ощущение уверенности мне это придавало.

И я, и мой друг поступили в один и тот же университет, где эти возможности сильно помогли нам. Два лучших во всём ученика, лучших как в спорте, так и в учёбе, и при этом — друзья не разлей вода. Хотя...я вспомнил ту ссору с Максом — я был против воздействия на людей, причиняющего им вред. Слёзы очень хорошей девушки, соблазнённой способностями Макса на одну ночь, а потом осознавшей данный факт, очень этому способствовали.

Спустя месяц после той ссоры Макс пропал — и ни у родителей, ни у новой пассии его не было. Через несколько дней он как ни в чём не бывало открыл дверь в нашу квартиру и завалился на свою кровать. На мой кинутый вопросительный взгляд он хитро улыбнулся и произнёс с ещё тогда насторожившим меня огоньком в глазах:

— Ты даже не представляешь, где я был. — И уставился в окно, кося на меня левым глазом. Я тогда ещё усмехнулся и уткнулся в книгу. Спустя пять минут Макс не выдержал и заявил, что я бесчувственный хам.

— Интересно, тогда как назвать человека, своей силой, пусть и магической, заставляющего девушек с ним спать?

Макс вздрогнул.

— Это было всего один раз, и я уже извинялся. И перед ней, и перед тобой!

Я произнёс примирительным голосом:

— Ну ладно, это дело дней давно минувших. Лучше расскажи, почему ты пропадал столько времени?

На этот раз Макс без препон и всего с одной драматической паузой рассказал мне, в чём же было дело.

Мы давно подозревали, что кроме нас есть ещё маги. Сами мы действовали осторожно — не хотелось попасться на удочку преступников и спецслужб — а в таком исходе при открытом применении силы мы не сомневались — и думали, что остальные свободные маги придерживаются такой же стратегии, поэтому нам их не найти.

Ну, мы их и не нашли. Они нашли нас.

Несколько дней назад к Максу постучался человек, представившийся эмиссаром ордена Изменяющих. Он сходу предложил 'идущему по пути возвышения' вступить в их ряды. На осторожные вопросы Макса он лишь улыбнулся и предложил моему другу ужин в их резиденции, где ему ответят на любые вопросы.

Макс согласился. И вот теперь он, младший член ордена Изменяющих, приглашает уже меня.

— ...какие умы! Практически каждый влиятельный человек мира состоит в нашем ордене. Президенты, миллиардеры ,учёные — да буквально каждый, кто имеет хоть каплю магического дара и власти — уже у нас. Мы боимся преступников и спецслужб, а они их возглавляют. Мы найдём там достойных нас людей — магов, получим новые знания и власть! Да и...

Я прервал его и спросил, что нужно сделать для вступления в орден. Не может быть все так просто — скорее всего, вступление потребует и больших уступок для нашей свободы.

— Вечная служба и вечная верность Изменяющему — богу судеб и искажения.

— Ты принёс клятву?

— Да. — Макс, отвернув голову, прошёл на кухню. Я последовал за ним.

Мы сидели за столом и молчали. Я думал, Макс — ждал моей реакции.

Я нарушил тишину:

— Я верю в магию, но я не верю в богов. Скорее всего, у них не было подобного нашему Принципиуму учебника, — я вызвал Принципиум и зачитал ему отрывок из первой главы:

— '...и всё же не вызывает сомнения мысль, что 'море энергий является лишь неким отражением нашего мира, не связанным ни с мнимыми богами, ни с силой людей, верящих в них...'. Сам видишь, Принципиум утверждает, что богов не существует, и, следовательно, твоя клятва не имеет никакой силы.

Макс прервал уже меня:

— Он существует. Книга ошибается. Я говорил лишь с его эмиссаром — главой ордена Изменяющих, кстати, но мне хватило и этого. Его зовутКорр'Агор, и он, с милости Изменяющего судьбы, живёт уже несколько сотен лет. Ты только подумай — сотни лет жизни! Кто, кроме сущности божественного уровня, может даровать подобное? Ну, так что, готов влиться в наши стройные ряды?

Уже 'наши'. Быстро же он стал считать себя своим в их среде. Но... Я колебался. С одной стороны — могущественный орден магов, его знания, связи, деньги и возможность применять силу открыто. С другой — служба некой могущественной сущности. Хм, ну и что тут страшного? Вон, Корр'Агор сотни лет ему служит — и всё с ним в порядке. А знания...

На миг я ощутил давление в своей рук — Принципиум неожиданно возник и тут же пропал, но мне хватило и этого. Не знаю, что там за Изменяющий судьбы, но терять свою свободу я не хочу.

— Отказываюсь.

Макс тогда не стерпел, и, накричав на меня, ушёл к своей новой пассии. Я, было, успокоился, но вот — спустя три дня он нашёл меня, идущего с университета, и снова принялся уговаривать вступить в орден. Я раздражённо посмотрел на него. Ну, сейчас я ему...

Макс, прочитав что-то по моему лицу, примирительно поднял руки:

— Ладно, вижу, тебя мне не уговорить. Но ради нашей дружбы — посети резиденцию ордена и поговори с Корр'Агор. Уж если ты и ему откажешь, тогда я точно прекращу свои попытки тебя 'завербовать'.

Передразнивает, зараза. Но предложение дельное — своими уговорами Макс кого угодно достанет, и я не исключение. Решено — схожу, пять минут послушаю и вежливо откажусь. Да, так будет лучше.

— Согласен. Сейчас пойдём?

Макс лишь ошарашено уставился на меня. Не ожидал, что я так легко соглашусь. Но буквально за пару секунд он вернул себе прежний нагловатый взгляд, и едко заявил:

— Надо же, хоть тут тебя не пришлось уговаривать.

Спустя полчаса мы уже стояли у резиденции ордена Изменяющих в нашем городе и, по совместительству, дома его главы. Я присвистнул.