Ярослав (Другой Рим)

Пролог

В просторном зале дворца, который раньше был тронным, но недавно стал практически непосещаемым, сидел в одиночестве старый король. Находился он здесь скорее по привычке, чем по необходимости. Слишком много воспоминаний хранили эти стены. Слишком много известий, как плохих, так и радостных, они слышали. А король, несмотря на то, что правители соседних государств прозвали его Темным Властелином, с возрастом стал сентиментален. Да и не нужен он был сейчас ни в каком другом месте. Все равно дворец был практически пуст. Все, способные держать оружие, люди сейчас были в десяти лигах от столицы и участвовали в битве, которая в любом случае станет переломной. Командовал войсками старший принц, который фактически правил страной последние пару лет. Не то чтобы король был совсем уж немощен, нет. Но он решил, что народу надо привыкнуть к будущему королю. Узнать его. А принцу, соответственно, — показать на что он способен. Да и проклятие, сделавшее не старого еще человека практически инвалидом, давало о себе знать, и могло в любой момент накрыть короля волной невыносимой боли.

В этом зале, срытый от чужих глаз, он мог позволить себе не притворяться. Не держать прямо спину, не делать мужественное лицо и главное — не скрывать того, как ему на самом деле больно. Больно и холодно. Всегда. Изо дня в день боль и холод стали его постоянными спутниками. А в данный момент, помимо них, рядом с ним поселился еще и страх. Не за себя. Он уже давно смирился с тем, что стоит одной ногой в могиле. Ему было страшно за королевство. Детище всей его жизни, созданное тридцать лет назад из мятежного герцогства. Что бы про него не говорили, а король любил свой народ, свои земли и своих сыновей.

В данный момент он сидел в удобном кресле, зябко кутался в плед и напряженно всматривался в магическое изображение, что транслировал специально для него один из магов, находившийся недалеко от поля боя. Фигурки сражающихся людей были маленькими, трудно различимыми, но благодаря своему огромному опыту король прекрасно понимал, что именно там происходит. И это понимание радовало, так как его армия постепенно брала верх. Конечно, до окончательной победы было еще далеко, и придется погибнуть еще не одной тысяче человек с обеих сторон... Но это ничего не меняло. Если ничего кардинальным образом не изменится, то армия вторжения будет разбита. И в скором времени правители Пяти Королевств заплатят за свое вероломство.

— Отец! — вбегая в зал, воскликнул высокий юноша лет пятнадцати. — Отец, плохие новости!

— Что случилось, сын? — повернув голову и привычно поморщившись от пронзившей шею боли, спросил правитель у своего младшего сына, которого, как бы он ни уговаривал, на войну никто не отпустил.

— Прилетел почтовый голубь, отец. Один из наших шпионов докладывает, что к противнику идет подкрепление.

— Кто и сколько? — спокойно спросил король. Повода для паники не было. Резервы противника учитывались заранее, задолго до сегодняшней битвы.

— Три тысячи...

— Это не страшно, — хотел было махнуть рукой старик, но передумал. Не хотелось еще одной вспышки боли.

— ...храмовых воинов, отец! — чуть ли не плача, закончил говорить принц. — Они договорились с храмовыми воинами.

Правитель замер, не сводя взгляда с сына. Затем на секунду прикрыл глаза, а открыв их тяжело вздохнул. Все кончено! Все было зря!

— Иди, сын, — с теплотой в голосе сказал он. — Иди, мне нужно подумать.

— Хорошо, отец, — поклонился юноша и вышел.

Стоило дверям в зал закрыться за его сыном, как старый король изменился. Плед полетел на мраморный пол, а правитель одним слитным, совсем не стариковским движением, оказался на ногах. Словно забыв про немощь, он широко расправил плечи и, обнажив висевший на поясе меч, направил его острие вверх.

— Это справедливость?! — неожиданно мощным голосом прокричал он. — Это, по-твоему, справедливость, Скаф?! Да будь ты...

— А чего ты хотел, смертный? — перебил его насмешливый голос, неожиданно раздавшийся из-за спины.

Реакция короля было молниеносной. Незваный гость еще не успел закончить свою фразу, а правитель уже развернулся и обрушил на него одно из мощнейших боевых заклинаний, известных во всем мире. Да и силы вложил в него столько, что хватило бы любому архимагу из ныне живущих. Потоки изначальной тьмы могли растворить в себе любую сущность.

Но гость, а им оказался высокий статный мужчина в серебристых доспехах, атаки, казалось, и вовсе не заметил. Он лениво повел плечами, усмехнулся и негромко сказал:

— Неплохо. Но не тебе тягаться с богами, смертный!

— Скаф? — удивленно спросил король, разглядев того, кого пытался уничтожить.

— Надо же, узнал.

— Что тебе тут нужно, справедливый? — последняя фраза была произнесена с неприкрытым сарказмом. Но королю было плевать на то, кто стоит перед ним. Терять все равно было нечего.

— Да вот, — пожал Скаф плечами, — зашел на огонек. Поговорить хотел, может — помочь. Но ты, как я вижу не рад...

— Помочь? — уже более спокойно переспросил король. — И как же ты поможешь?

— Я многое могу, смертный. Но в твоем случае все вообще просто. Мне достаточно остановить храмовых воинов.

— Что ты хочешь взамен? Душу? — растерявшись, попытался пошутить король.

— Да, смертный. Ты угадал. Мне нужна твоя душа.

— Что?! — в голосе правителя впервые послышался страх. — Но как же...

— Успокойся! — остановил его бог справедливости. — Я не демон и не собираюсь ее поглощать. Она нужна мне в другом мире. Ты ведь знаешь, что миров великое множество?

Старик в ответ лишь осторожно пожал плечами, не сказав ни да, ни нет. Только вот Скаф, глядя на это, расхохотался.

— Не бойся, смертный. Я знаю, что ты пришел в этот мир из другого сорок лет назад. Я присматривал за тобой. И то, чего ты смог достичь за столь короткий срок впечатляет. Даже меня. Именно поэтому я и хочу сделать тебе предложение. Твоя душа отправится в другой мир. Он, кстати, чем-то похож на твой прежний. И там, в новом мире, ты должен будешь повторить то же, что сделал здесь. Основать свое государство. Но с одним условием. Там ты откажешься от прежних богов и будешь поклоняться лишь мне. Ты, и твой будущий народ. Я же обязуюсь увести храмовых воинов. Да и за сыновьями твоими присмотрю.

— Я получу новое тело? — с чуть заметной надеждой в голосе уточнил король.

— Нет, — отрезал Скаф. — Нового тела ты не получишь. Но я подселю твою душу местному жителю. Он сможет перенять твои знания, способности и опыт. А со временем, возможно, ты даже сможешь давать ему советы.

— А как же я тогда смогу основать свое королевство? — пряча разочарование глубоко внутри, спросил старик. Он знал, что согласится в любом случае. Даже если бы гость был одним из самых страшных демонов.

— Тебе надо этого захотеть. И не просто захотеть, а очень, очень сильно этого желать. И тогда твои желания станут желаниями носителя.

Король задумался, обводя взглядом стены бывшего тронного зала в последний раз. Он хотел было уточнить, что будет, если у него не получится выполнить поручение бога, но передумал. Как говорили в его родном мире: 'в многих знаниях многие печали'.

— Я согласен!

Глава 1

Ярослав Соболев

С трудом сбив удар сабли правого противника, я чуть было не пропустил удар левого. Точнее — пропустил, но в самый последний момент успел мотнуть головой, подставляя под клинок шлем. Дзынь! Оглушительный звон раздался прямо в мозгу, на доли секунды лишив зрения. И в этот момент пришла злость. Нет, даже не злость, а ярость.

ОН. МЕНЯ. ЧУТЬ. НЕ. УБИЛ. МЕНЯ!!!

Ярость неожиданно придала сил, даже пот, заливающий глаза, перестал мешать. Скрутив корпус, я ударил щитом, словно отмахиваясь от вновь атаковавших противников, и сразу же кольнул кончиком меча левого противника под подбородок. Обратным движением вновь сбил саблю правого и опять взмахнул щитом, только на этот раз — метя окантовкой в лицо.

Оглядевшись, я в одно мгновение охватил взглядом окружающую обстановку и с удивлением отметил, что враги, в три раз превосходящие нас числом, неожиданно попятились. Причем не просто так, а растерянно, словно их что-то сильно напугало. Обдумать такое поведение кочевников было некогда. Слишком много воинов из дружины отца лежали ранеными или убитыми. Решив, что сотнику, как раз стряхнувшему с меча очередного врага, помощь не требуется, я прыгнул вправо и ринулся в сечу.

Дальше мне показалось, что тело, в которое всю мою недолгую жизнь вдалбливали воинские умения, действовало само, без вмешательства хозяина. Удар, шаг вперед, присест, взмах снизу вверх, прыжок, тычок щитом. И после каждого движения кто-то из ворогов выпадал из битвы. И чаще всего мертвым.

Не знаю, откуда это пришло, но раньше я за собой таких воинских умений не замечал. Справиться с одним степняком? Легко. С двумя? Сложнее, но ничего невозможного. Сейчас же я накрошил уже десяток и не чувствовал усталости.

Спустя пять минут у вражин не осталось такого ощутимого численного преимущества. Спустя десять — количество воев с обеих сторон сравнялось. А спустя пятнадцать оставшиеся кочевники побежали. Причем, как-то все разом, словно по команде, а с той стороны, где сражался отец, раздался торжествующий рев наших воинов, который сразу же подхватили все остальные и я в том числе. Тотчас все стало на свои места, и я понял причину бегства — убили их предводителя и степные шакалы, по обыкновению своему, струсили.

Преследование вражин не затянулось. Силы у них, в отличие от наших воинов, были на исходе. Видимо, не рассчитывали на то, что бой так затянется. Надеялись с наскока всех порубать. Будь они верхом, скорее всего так и получилось бы, но пешими эти шакалы бьются намного хуже.

Я беглецов не стал преследовать. Вместо этого вертел головой по сторонам, высматривая отца. И не находил, что было странно, учитывая его высокий рост. Сделав несколько шагов в ту сторону, где он должен был быть, я чуть не упал, с трудом оставшись на ногах и опершись на щит. Силы, которых еще минуту назад было так много, внезапно кончились. Да так неожиданно, что аж в глазах потемнело. С трудом восстановив сбившееся дыхание и переждав пока рассеется муть перед глазами, я заковылял вперед.

Отца я нашел благодаря Деяну, его ближайшему помощнику, побратиму и сотнику нашей дружины. Он склонился над бесчувственным телом боярина и пытался руками порвать изрубленную в ласкуты кольчугу, что у него с трудом, но получалось. Руки Деяна светились, но слабо, чуть заметно, что говорило о том, что Силы у Одаренного почти не осталось. Впрочем, и то, что сохранились хоть какие-то крохи, уже чудо. Моя Сила кончилась почти сразу, стоило пару раз напитать ей меч в начале боя.

Опустившись рядом с отцом и Деяном на колени, я внутренне взмолился всем существующим богам, прося не забирать отца раньше срока. Больше, в данный момент, помочь я не мог ни чем.

— Как он, Деян? — спустя некоторое время, на которое я попросту выпал из окружающего мира, раздался сзади голос Могуты, дружинного десятника и моего пестуна.

— Был бы Одаренным — выжил бы точно, — зло пробурчал сотник, продолжая перевязку уже избавленного от кольчуги отца. — А так... Надо в усадьбу везти. Срочно.

— Живой я, — неожиданно для всех нас ответил боярин Игорь. И открыл глаза.

— Живой, живой, — быстро сказал Деян чуть подобревшим голосом. — Только не шевелись. Нельзя тебе, боярин.

Отец, как будто не слыша Деяна, все же чуть повернул голову и нашел меня глазами.

— Ты как, сын? Не ранен?

— Нет, отец, — замотал я головой. И добавил, внезапно дрогнувшим голосом: — А вот ты...

— Ты бы видел, боярин, как он сегодня бился, — перебил меня Могута, как-то неправдоподобно жизнерадостно. — Настоящий витязь! Вначале боя разогревался, видать, а потом во вкус вошел и как давай вражин рубить. Недаром его Ярославом назвали. Ярый он. Ох, Ярый. Сколько степняков-то живота лишил, а, барчук?

На вопрос Дядьки я лишь пожал плечами, понимая, что он пытается меня отвлечь, и, невесело усмехнувшись, выдавил: — Да когда ж их считать, Могута? Некогда было.

— Вот, молодец, барчук, — хохотнул десятник и дружески стукнул ладонью по спине, отчего меня мотнуло вперед и шлем, сдвинутый на затылок, упал на глаза.

— Убьешь, Дядька, — привычно воскликнул я, возвращая шлем на место. — У самого-то имечко тоже в масть.

Отец, глядя на нас, лишь слабо усмехнулся и неожиданно серьезно сказал:

— Я горжусь тобой, сын!

А затем потерял сознание.

Десятник Могута

Небольшой конный отряд, сопровождавший две телеги с ранеными, со средней скоростью двигался вперед, к усадьбе боярина Соболева. Благо, что битва, в ходе которой боярина ранили, случилась недалеко, в нескольких часах езды.

Рядом с одной из телег, в которой везли раненого боярина, ехал Ярослав и бездумным взглядом смотрел вдаль. Десятник Могута, которого сотник отправил старшим над обозом, видел подавленное состояние паренька, но лезть к нему с разговорами не спешил. Знал, что ничем не поможет воспитаннику. А пустые слова не любил ни один, ни другой.

Сейчас Могуту больше волновало другой вопрос: как кочевники смогли их найти утром? Про место на болоте, где частенько во время патрулей останавливалась дружина боярина, знали только свои. Просто так, случайно, на него наткнуться практически невозможно. Узкий брод среди гнилой воды не найти стороннему человеку. А это значит, что врагов кто-то навел. Слава Перуну, что брод достаточно узкий, и кочевники, похоже, испугались ехать по нему верхом. Спешились. Потому и отбиться удалось. Да и то пришлось туго. В один момент десятник даже подумал, что не сдюжат. Так и ляжет вся дружина в центре болота. И как раз в тот момент случилось что-то странное.

От Ярослава, которого во время боя оттеснили от Могуты, внезапно повеяло такой жутью, что кочевники растерялись, замерли и даже немного попятились. Да что там кочевники? Десятника, опытного воина прошедшего не через одну сотню битв, и то пробрало до самой печенки. И не только его. Судя по замешательству остальных дружинников, почуяли эту жуть все. Это и изменило ход битвы. Русичи, в отличие от слабых духом степняков, замерли, но почти сразу лишь быстрее заработали мечами, выкашивая нападавших.

Но Могуту волновало другое: что это было? Ярослав хоть и был Одаренным, но слабым да не обученным. Все, на что хватало его Силы — это напитать в бою меч, дабы проще было рубить врагов. И хоть он и способный парнишка, но такое... Не мог он такого сделать — и все тут! Могута, как его пестун, постоянно находился рядом с парнем. Всю его жизнь. И прекрасно знал, на что тот способен.

Ярослава с самого раннего детства учили бою. Бою на любом оружии и в рукопашную, пеше и конно. Учили читать следы и стрелять из лука. А все благодаря покойной боярыне, которая считала, что ее сын должен быть лучшим во всем. Именно она настояла на том, чтобы боярин Игорь нанял разных учителей. Именно благодаря ей в десятке Могуты, что был закреплен за Ярославом, не было ни одного простого воина. Даже если не учитывать, что почти все в десятке были чужеземцами, так еще и каждый являлся великолепным воином и передавал свои умения юному барчуку. Вот только Одаренным среди этих воинов являлся лишь он, Могута. Значит, и научить Ярослава нагонять жути во время боя никто не мог. Но ведь было!