1940hr

Начальник цеха процедил сквозь зубы:

— Ладно, с этим разобрались. Спасибо.

Такое ощущение, что он мне одолжение сделал. Не очень то я и рвался ему помогать, но что поделаешь, план нужно выполнять. И я его выполнил — балки были сварены на пять сплюсом. Тут даже придраться не к чему — всё сделал на совесть так, что строго по науке и даже более того.

Я всё понимаю, индустриализация в самом разгаре, планы стоят явно завышенные. И надо же было мне на спор отправиться сюда... что ж, назвался груздём — полезай в кузов. Хорошо ещё, выход на собственную корпорацию был, да прихватил свой сварочный аппаратт.

Качество сварки не оставляло сомнения — балки фермы крыши цеха хотели стягивать болтами, но я предложил сварить. Сварной шов получился гладким, плюс грунт, крыша словно монолитная, так и не скажешь, что это не отливка, а сварка из кучи разнообразных балок. Начцеха посмотрел на балки под потолком и не стал проверять, хотя справедливости ради, я их даже отполировал. Об этом знали все, хотя чесали затылки.

* * *

*

Утром своего единственного выходного дня поднялся с дивана в омерзительнейшем настроении. Ну и эксплуататоры же эти коммунисты, пашут люди как рабы на галерах. И главное — над всем этим витает дух коммунизма, который похоже вселился в партактив. Людей, которые вместо работы чешут языками про преимущество соцстроя и вообще, по мнению большинства заводчан, дармоедов. Неслучайно — им, партийным, и привилегии, и возможности карьерного роста, тогда как обычный пролетарий упирается в глухую стену — даже начцеха должен быть членом партии, иначе... могло быть иначе, но шансы на это исчезающе малы. Если только талант какой.

Машина, на которой я ездил на работу, была неброской — старенький фордик модели "А". Можно сказать, развалюха. Ну, конечно, под капотом у неё было восемьдесят лошадок, да и ходовая поприличней, чем у форда, но, тем не менее, этот ретро мне был чужд. Машина стояла под окном, поскольку жил я на первом этаже — прямо рядом с кроватью, можно сказать. Встал, потянулся, огляделся — всего одна комната, зато сколько удобств. Жаль только, что жить приходилось в рабочем общежитии, но зато по договорённости с местной администрацией — один в четырёхместной комнате. Я сделал ремонт, поверхностный — паркет, стены оклеил новенькими обоями с розочками и сердечками, кровать вместо металлического ужаса — классическая, с балдахином... ну и пластиковые окна, конечно же. Уютно, что ни говори. Ещё бы интернет провести — и можно жить. Вещей у меня практически не было, с собой.

Я задумался и начал общаться:

— Берси, как внедрение?

— На данный момент я внедрил семьдесят восемь тысяч МП в разные отрасли производства.

— Ты поподробнее скажи, а лучше скинь мыслеобраз.

Ох, Берси кинул. Отлично кинул — я узнал образ типичного рабочего "из наших". Это мужчина средних или даже юных лет, который устроился на какой-либо завод, тут смазано воспоминание. Мои рабочие фактически работали идеально. Это были МП, в основном — работали токарями, сварщиками, прочими рабочими. И работали, надо отметить, хорошо, честно и правильно, за что были любимы начальством. Есть им практически не нужно было, жильё... бросали кости где попало, большинство ночевало прямо на заводе без какого-либо вреда для себя, многие работали сверхурочно, тратя на "сон" четыре часа в сутки — собачью вахту. Или наоборот, работали круглосуточно, "спали" по четыре часа раз в два дня.

Благодаря такой работе деньги у нас были. Многим из моих пролетариев уже пришло предложение вступить в партию — те предложение быстро отклонили, им работать нужно, а не слушать на партсобраниях про неизбежную победу коммунизма. Группировка Берси, безусловно, потратила огромное количество сил и средств на то, чтобы интегрироваться в советскую промышленность — уже четыре месяца как мы арбайтен по стахановски делаем. Год на дворе сороковой, некоторых из моих людей даже пытались расстрелять. Но те внезапно исчезали, так никого и не поймали. Хотя слежку за органами НКВД это не отменяло.

Я задумался. Зачем я вообще в это ввязался? Зарекался же лазить по мультивселенной — толку с этого себе я не получу, разве что в плане соцэксперимента или дауншифтинга... Ладно, вечер утра мудренее. Я потянулся и решил, что раз сегодня выходной, пора выходить. Из тени. В мою комнату постучали.

— Войдите.

Заглянул сосед. Соседом был Василий Холщов, умный мужик, он осмотрелся:

— Богато живёшь, сосед, — присвистнул.

— Как работаю, так и живу, — в тон ему ответил, — что хотел?

— Тут мужики собираются пивка попить, ты с нами?

— Не, у меня сегодня ещё дел невпроворот, — отказался я, — хотя пивка... я подошёл к высокому, стоящему у стены холодильнику, открыл обе дверцы, которые поддались с тихим звуком и посмотрел, — у меня для вас кое-что найдётся. Держите, — достал литровую бутылку без этикетки, — пивко. И вот ещё... — пакет с мелкой засушенной рыбкой, килограмм, наверное, не меньше, выпьете за меня, если не забудете.

— О, спасибо, — Вася взял бутылку и пакет, — может всё-таки с нами? — он с подозрением посмотрел на холодильник, всё-таки такие в СССР точно не выпускали.

— Не, работа, вот вечером освобожусь.

— Вечером нельзя, нам завтра к семи, обещал же Николаич уши оборвать, если будем во хмелю.

— Тогда да, не судьба, — развожу руками.

Нда. В голодный год я иногда подкармливал своих соседей. Кому тушёнки полкило, кому вон, пивка с рыбкой. Я собирался начать активную деятельность фаза интегрирования уже прошла, теперь пошла фаза поднятия наверх. Да, мы рассчитали всё, сначала нужно интегрироваться в советское общество, потом — подняться наверх, сделать это можно и быстро, по производственной линии. Мои люди, МП Берси, уже поднимались по карьерной лестнице благодаря своему трудолюбию. Благодаря исключительной трудоспособности и дисциплине им удалось добиться многого и сейчас, фактически, пришла пора из сварщиков прыгнуть в директора завода. Предприятие, на котором я тружусь, абсолютно не подходит — свой собственный завод я собирался строить сам, естественно, под бдительным оком местных товарищей. Главное теперь — правильно выбрать местоположение своего заводика. Ну и выбиться в директора — это сложнее, чем можно подумать.

Путь мне представляется только один — выйти на прямой контакт с верхушкой страны советов и обрисовать ситуацию. И этим займётся... Берси. Да, я хоть и обладаю своеобразными талантами, лично в пасть ко льву не полезу, лучше, если это будет МП. Для начала — просто МП.

Какая интрига сейчас разворачивается в кремле — я не знал, лишь догадывался. Берси позвонил Сталину, лично, используя устройство-коммутатор на проводе телефона. Естественно, одноразовое и самоуничтожающееся, но факт остаётся фактом. К линии подключиться было несложно, сложнее — организовать всё...

* * *

В кабинете первого секретаря партии, товарища Сталина, великого и ужасного одновременно, снова зазвонил телефон.

— Алло? — сказал он с чётким грузинским акцентом.

— Товарищ Сталин, вечер добрый. Вам удобно сейчас говорить?

— А кто это?

— Меня зовут Иван Иванович, не обращайте внимания. Я по очень важному вопросу и у меня есть очень важная информация...

* * *

На улицах Москвы было необычайно свободно. Серьёзно, улицы построили такие, словно пассажиропоток двадцать первого века вот-вот хлынет, вместо этого — пустые улицы. Люди непуганые ходят по дорогам, по крайней мере, у обочины, и плевать хотели на легковые автомобили, которые здесь должны ездить. Кошмар? Нет, реальность. Больше всего на дороге мне встречалось грузовиков — собственно, за всё время, пока я ехал, мне на пути встретилось две легковые машины и десятков пять грузовых. Поэтому моя машина, кстати, выглядела несколько необычно на полупустых московских улицах — это был мощный паккард, сделанный по последней американской моде, естественно, переделанный. Под капотом прятался турбодизель в восемьсот лошадиных сил, который легко разгоняет полуторатонную машину до двух сотен. Но я ехал медленней, всего сто двадцать, что по местным меркам уже может считаться лихачеством. Приехать в кремль меня, после сессии переговоров с Берси, уговаривал Сталин. Что-что, а выходить на контакт Берси умеет и уже через несколько дней переговоров лично, персонально с вождём, мы установили более-менее плотный контакт. Я знал, что Берси не подведёт, но всё равно, он не идеальный переговорщик. Нужна Сила, чтобы понять...

Из-за вызова к Сталину пришлось оформлять отгул на работе, что негативно сказалось на отношениях с моим непосредственным начальником, который хоть и был недоволен, но вынужден был дать отгул — я отрабатываю и так по две-три нормы, числюсь лучшим работником и настойчиво приглашают в партию.

Что я знаю про установленный контакт? Берси начал с того, что переговорил по телефону, потом дважды встречался со Сталиным, в первый раз — натурно продемонстрировал наше происхождение, во второй раз — выдал ему пару книжек для лёгкого чтения. История второй мировой войны, официальная версия. Со всеми правками и изменениями грядущего. От настоящего там почти половина, но всё же, убедительно сказано было.

Несколько дней товарищ первый секретарь переваривал полученную информацию, после чего второй раз встретился с Берси, обсудили информацию. Сталин попытался взять Берси на понт, не получилось. Москва довоенная меня удивляла и огорчала одновременно. Экономически неразвитая, столица по сути, аграрной страны, кое-как натянувшей промышленный сюртук, но оставшейся аграрной. В подобном настроении я и ехал. Хотя... это как сказать, я, я ехал в сопровождении охраны, в целях собственной безопасности и во избежание всяких неприятностей, которые мне могли устроить местные. Кортеж состоял из трёх машин ЗИС-115. Большой лимузин с мощной защитой, в передней машине была укреплена броня и установлен миноискатель, в обеих — передняя и задняя, по два бойца и ещё один пулемёт вместо заднего места — в случае опасности он поднимался наверх и мог отстреливаться от вероятного агрессора. Поэтому мы ехали как танковая колонна, защищённые от всего.

Однако, Сталин решил сделать свой ход — а именно, кортежу преградил путь кордон из НКВДшников, преградили не просто так — два грузовых автомобиля ЗИС-5, стоящие впритык друг к другу перегородили дорогу. Я их сразу не видел, сидел на пассажирском сидении и наслаждался атмосферой. К слову, атмосфера была очень уютная. Салон по образу лимузинов двадцать первого века, если быть точным — копия салона моего любимого майбаха шестьдесят второй модели. Белый салон, матово-белый потолок с подсветкой, три монитора — два персональных и один по центру. В таком салоне я расслабился и ленно поглядывал за окно машины. Камеры показывали на монитор преградившие путь машины. Берси разогнал кортеж до восьмидесяти и мы протаранили два захара, между ними ещё и цепь была. Однако, результат предсказуемый — восемь тонн бронелимузина против пары тонн веса захара, цепь выдержала, а вот рама нет — захары отлетели вбок, вслед за ментами, что преградили путь кортежу, стрелять мы не стали.

Решили показать себя? Или понты кинуть, или поставить на место? Что ж, пусть теперь сами знают своё, а я своё знаю, мне и на нём хорошо. Кортеж продолжил плавно двигаться в сторону кремля. По меркам сорокового года машины образца сорок седьмого, да ещё и с тонировкой, тихие и быстрые, выглядели франтовато. Ещё более, чем ныне находящиеся в ходу и привычные в стенах кремля ЗИСы. Мы подъехали к заднему ходу — через ворота, парадный вход, въезжать — моветон. Хорошо, что я протестировал свои машины на предмет царапиноустойчивости и столкновение не покорёжило головной автомобиль. Думаю, Сталину уже доложили о произошедшем. Первыми из сопровождающих машин вышли МП моей охраны. Несмотря на стоящую жару, они были в обычных костюмах, но вот дела — при оружии. АК-9 с бесшумными патронами, смотрелись в руках охраны очень гармонично. Поэтому когда пять мужиков с автоматами рассредоточились, заметно было, как напряглись люди при оружии, находящиеся тут же, и видимо, встречавшие меня. Учитывая провокацию во время перемещения в кремль, можно было ожидать чего угодно, Берси проделал хорошую работу, вот только чётко поставить себя ещё нужно. Поэтому вышел я, только будучи спокойным за свою безопасность и главное — за то, что в кремле не решатся устраивать провокации или ставить меня на место отрядом НКВД. Устраивать перестрелку они вряд ли решатся. Я пошёл чуть позади, в клещах своей охраны, которая держалась на порядочном удалении, метра два-три, но всё же, было заметно, что это они следуют за мной, а не я за ними.

Однако, вскоре перед нами выросла охрана Сталина и начался типичный конфликт, они потребовали сдать оружие, Берси ответил тем же... пришлось мне вмешаться:

— Берс, возвращайся в машины, я сам разберусь дальше, — хлопнул одну из МП по плечу, — не нужно сопровождать меня.

— Как скажешь, — охрана развернулась и пошла на выход. Ох, ну и безопасность — ни обыска, ни металлоискателей... колхоз, да и только. Дальнейший путь я проделал уже с людьми из охраны Сталина, которые сопроводили меня до кабинета. Охрана была в обычной форме НКВД, без каких-либо особых отличий от остальных чекистов. Они остановились перед проходной, пропустив меня. Тут сидело несколько человек, которые ожидали приёма у вождя народов. Э, нет, так дело не пойдёт, я что, буду ждать в числе прочих? А, знаю. Берси? Подь сюды!

Через пять минут в приёмную ввалился мужчина в строгом костюме и с автоматом в руках, за ним его брат-близнец, слегка только отличающийся по телосложению от шварцнеггера. И так восемь раз, вся моя охрана на выезде, кроме снайперов.

— Были проблемы? — спросил я мысленно.

— Да, небольшие. Никого не убивал, спят.

— Отлично. Посмотрим, как дальше будут реагировать.

Восемь мужиков с автоматами, да ещё и непонятного происхождения, при полностью вырубленной охране ведомства Власика заставили товарищей малость поторопиться и уже через три минуты невзрачный секретарь пригласил меня в кабинет, из которого вышел, держась за сердце, какой-то человек в костюме. Я зашёл, осмотрелся, улыбнулся хозяину кабинета:

— День добрый. Вы хотели со мной пообщаться? — спросил я.

Что можно сказать о великом и ужасном? Пожилой грузин, правда, прокуренный кабинет и правда, меня немного мутило от запаха местного табака. Сталин на это внимание не обращал, пришлось помочь себе справиться с головокружением от ароматов и удерживать позитивную мину. Сталин посмотрел на меня молча, после чего, с отчётливым акцентом, спросил:

— И что здэсь происходит? Кто эти люди за двэрью кабинета, о которых мне жалуются уже?

— А, не обращайте внимания, — отмахнулся я, — решили посидеть со мной, чтобы мне не было так скучно. Я так понимаю, вы уже связывались с моим секретарём, верно? — не дав ему ответить, — отлично, значит вводную часть можно опустить. Вы хотели встретиться со мной лично, верно?

— Вэрно, — немного раздражённо ответил грузин, — вы наглый человек, знаете?