Нетерпимость

НЕТЕРПИМОСТЬ

Повесть содержит гей-тематику.

Автор приносит читателю извинения за наличие откровенных сцен и ненормативной лексики в надежде, что это не отвратит от прочтения и будет признателен, если тот, кто считает для себя это неприемлемым, опустит при чтении эти абзацы.

Автор категорически не рекомендует к прочтению не достигшим совершеннолетия.

ЧАСТЬ 1 СЛАВКА

На кладбище было холодно и сыро. Несмотря на то, что уже перевалило за середину июня и начал убывать день, лета не ощущалось. Промелькнуло несколько жарких деньков в конце мая, и опять воцарилась северная, почти осенняя прохлада, нарушаемая лишь иногда пробивающимся сквозь облака лучом солнца.

Дела были сделаны, могила приведена в порядок, и Алексей просто сидел, укрывшись зонтом от моросящего дождя. Сидел и не хотел уходить. Он любил бывать на кладбище.

Десять лет прошло, как похоронил он отца. Мама тоже прожила после этого недолго, и могила на краю кладбища стала местом постоянного попечения Алексея. Жена не очень стремилась сюда, да он и не настаивал. Его тянуло побыть здесь одному, вспомнить, поразмыслить о чем-то более важном, чем строительство коттеджа в Сосново. Хоть иногда надо сделать остановку в круговерти каждодневных забот. Алексей чувствовал это. Ведь лежащие здесь тоже когда-то куда-то спешили, беспокоились об увеличении зарплаты, ремонте в доме, ходили в гости, в кино, танцевали, играли на дудке... И что теперь?

Идя по аллеям и читая даты жизни умерших, Алексей невольно каждый раз поражался тому, скольких он уже пережил. А ведь ему не исполнилось еще и пятидесяти.

Одна могила, расположенная у пересечения аллей, давно привлекала его внимание. Было непонятно, как она оказалась здесь — ей больше подобало бы быть на монастырском погосте. Холмик земли, над которым возвышался большой деревянный крест шатром, где не было написано ни имени погребенного, ни дат жизни. Только приколоченная к кресту маленькая иконка Спасителя.

Алексей не был воцерковленным человеком, хоть и принял крещение в начале девяностых, когда это было модным. Поддался уговорам жены окреститься всей семьей, решив, что хуже не будет, но с тех пор в церкви не был ни разу. Он смотрел по телевизору репортажи из храмов с праздничных богослужений, иногда слушал выступления и проповеди продвинутых священников и епископов, но что-то всегда внутренне отталкивало его. Он чувствовал присутствие высшей силы, но тот образ Христа, что навязывала официальная церковь, в душу не входил. Все собирался прочесть хоть раз стоявшее на книжной полке между детективами и технической литературой Евангелие, разобраться в своих чувствах, но было недосуг. И всегда почему-то такие желания возникали у него возле этой могилы. Хотя ни разу он никого не встретил здесь, но могила имела ухоженный вид.

В этот непогожий день кладбище было совсем пустынным. Подходя к пересечению аллей, Алексей бросил взгляд в сторону деревянного креста и вдруг заметил согнувшуюся над холмиком спину. Подойдя ближе, он увидел мужчину одних с ним лет, или чуть моложе, который усердно выгребал небольшими граблями листву из травы. Услышав шаги, мужчина поднял голову, машинально посмотрел на проходящего и снова предался своему занятию.

'Спросить, что ли, кто похоронен?' — подумал Алексей.

Он чуть замедлил шаги, и человек опять посмотрел на него, на сей раз более пристально. Алексею даже показалось, что тот едва заметно вздрогнул. Сам не зная почему, Алексей молча прошел мимо.

Идя по кладбищу, он не мог отделаться от ощущения, что этот взгляд и эти глаза были ему знакомы. Алексей перебирал в памяти деловые встречи, мимолетные контакты, но ничего конкретного вспомнить не мог. Однако ощущение овладело им настолько, что он не стал садиться в автобус, решив подождать, когда выйдет тот человек, чтобы посмотреть на него еще раз.

Алексей закурил и стал прохаживаться взад-вперед у остановки. Продолжал сыпать дождь, народу почти не было, и вид распростершегося под серыми тучами кладбища навевал уныние.

Вот подошел следующий автобус, судя по расписанию предпоследний, но человека не было

'Ладно, поеду на последнем',— подумал Алексей, и вдруг, когда автобус уже почти трогался, увидел бегущего мужчину. Автобус перекрывал ему обзор, и он заметил его в самый последний момент, когда тот входил в уже закрывающуюся дверь. Спохватившись, Алексей бросился следом, вскочил, неловко толкнув этого человека, и тот обернулся, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Извините, — коротко обронил Алексей.

Человек молча улыбался, чуть нагнув голову и склонив ее на бок. Челка спадала ему на лоб, а глаза смотрели все так же проникновенно и чуть застенчиво, как и двадцать лет назад. И ситуация была той же самой. Алексей все вспомнил. Вспомнил разом до мельчайших подробностей. Вспомнил то, что стремился забыть, и воспоминания о чем, были одними из самых горьких в его жизни...

1.

— Лех, тебя Гончаренко везде ищет, — сказал Алексею худрук, когда он возвращался, выпроводив подпившего киномеханика.

Второй день в ДК, где он работал главным инженером, шли депутатские мероприятия, а вся ответственность за техническую сторону лежала на его плечах. Пока 'слуги народа' слушали речи, отоваривались дефицитом в танцевальном зале, где специально для них была развернута закрытая распродажа, и вкушали деликатесы в фойе, превращенном в зал изобилия, Алексей был вынужден носиться по этажам, затыкая собой все дыры. Поскольку, если паче чаяния засвистит микрофон, погаснет свет, засорится труба, отводящая фекальные воды, или кому-то станет душно, последствия могли быть непредсказуемыми.

Непредсказуемо развивались и сами события. Вчера вечером неожиданно была организована дискотека для комсомольской вольницы, и пока в смраде смеси перегара, пота и дешевого одеколона трясся и онанировал в темном зале передовой отряд советской молодежи, Алексей уйти домой не мог. Ночевать ему пришлось на диване в своем кабинете, поскольку на следующий день надлежало быть на посту уже в восемь утра.

За ночь бригада уборщиц успела очистить следы разгула партийной смены в виде пустых бутылок в бачках унитазов, растоптанных блевотин, рваных презервативов, которыми был усыпан пол на лестницах, и мероприятие продолжилось. День прошел без сюрпризов, но что сулил вечер, никто не знал. На исходе двухсуточного рабочего дня Алексей мечтал лишь о том, чтобы скорее оказаться дома.

— Зачем, не знаешь? — спросил он худрука.

— Тайна, покрытая мраком, — пожал плечами тот, — Но очень сердилась.

— Где искать-то ее прикажешь?

— Видел только что у входа за кулисы.

Алексей стал подниматься по лестнице и тут же услышал зычный голос замши:

— Алексей Николаевич!

Они сошлись возле входа в зал.

— Через сорок минут нужно будет показать фильм для депутатов, — деловой скороговоркой выпалила она, — У вас все готово для этого? Невеста из Парижа. Копию уже везут с Ленфильма...

— Ну, а раньше это можно было сказать? — раздраженно спросил Алексей, — Вчера дискотека до полуночи, сегодня фильм...

— Алексей Николаевич, вы не ребенок. Вы сами знаете, что это за мероприятие. Я сама сижу здесь безвылазно третий день...

— Я очень рад за вас, — перебил он, — Во сколько начало?

— Я не знаю, во сколько начало! Я вообще ничего не знаю, так же как и вы! Но я, в отличие от вас, веду себя, осознавая меру ответственности...

— Как будет готово, я сообщу, — не слушая продолжения монолога деловой женщины, сказал Алексей и направился к служебному входу ждать фильмокопию.

'Дернула нелегкая киномеханика отпустить, — подумал он, — Хотя, какой от него толк, от такого?'

Алексей понял, что картину придется крутить самому, благо обращаться с аппаратурой он умел. Едва он дошел до вахты, как с улицы вошел мужик с двумя яуфами в руках:

— Кино заказывали?

Алексей черканул ему подпись в накладную, и проверил комплектность частей, определив на глаз, что показ займет не больше полутора часов.

— Отнеси в аппаратную большого зала, — сказал он сидящему возле вахтера разнорабочему и отправился опять искать Гончаренко, чтобы доложить о готовности начать фильм через десять минут, поскольку заметил, что первая часть была перемотана 'на начало'.

— Что, сам управляешься? — спросил, входя в аппаратную, худрук, когда Алексей заряжал проектор.

— Да пошли они все ..., — отмахнулся Алексей, — Димка нажрался в сиську, только его выпроводил, а этим кино подавай. Как по заказу.

— Ну, ты у нас на все руки от скуки, — засмеялся тот.

— Слушай, организовал бы чего, — подмигнул Алексей, — для снятия стресса. А то только мы с тобой трезвые, да Гончаренко.

Худрук был покладистый парень, сферы деятельности их соприкасались мало, и Алексей мог держать себя с ним доверительно. Да и по рангу они были равные величины.

— Что брать-то? — по-свойски спросил худрук.

— Возьми пузырь водки и зажевать чего-нибудь в буфете, — ответил Алексей, — Другое меня сейчас не возьмет...

Команда начать фильм поступила быстро. Когда заявился худрук с пакетом, Алексей уже сделал переход на вторую часть.

— Наливай, — сказал он, доставая спрятанные киномехаником в фильмостат стаканы, — а то фильм кончится, забалдеть не успеем...

Они чокнулись, опрокинули содержимое в рот и, жуя бутерброды, уселись на диван.

— Гончаренко нас не почикает? — спросил худрук.

— Ей не до нас, властям надо глазки строить, да и дверь я закрыл. Мне не в тему, если она узнает, что я сам фильм кручу.

— Так ты с этого кекса мзду потребуй.

— Он мне и так по гроб жизни должен, сколько раз я его отмазывал...

Шел фильм. Алексей заряжал очередные части, делал переходы, укладывал открученные в коробки. Текла водка в стаканы, текла беседа. Наконец, почти одновременно всему пришел конец.

— Ну, спасибо за компанию, — сказал Алексей, выключая аппаратуру, — Пришли Стаса, чтобы снес фильм на вахту и дверь закрыл. Я — прямиком домой...

— Тебе спасибо, — отозвался худрук.

Гончаренко на выходе не встретилась, и спустя полчаса Алексей уже сидел в полупустом вагоне метро, тупо глядя в пол. Не хотелось ничего — ни читать, ни думать, ни смотреть по сторонам. От выпитой водки шумело в голове, и единственно, что хотелось — это придти домой, залечь в постель и выспаться по-человечески за три дня.

Неожиданно Алексей почувствовал, что его колено упирается во что-то твердое. Он поднял голову и увидел перед собой молодого парня.

'Ему, что — встать больше негде? — раздраженно подумал Алексей, — Весь вагон пустой'.

Он посмотрел в лицо парню и встретил взгляд, моментально заставивший забыть о гневе. На него смотрели чистые открытые глаза, в глубине которых читалась неразделенная грусть.

'Вот так, — подумалось Алексею, — Ходим, суетимся, говорим о чем-то, а не видим и не слышим друг друга. Каждый опечален своим. Сколько же нас таких, печальных?'

Парень, тем не менее, не отходил и не убирал ноги. Алексей не стал проявлять неудовольствия. Даже наоборот, стало приятно от ощущения человека рядом.

'Как мало, в принципе надо. Чтобы кто-то был рядом. Кто-то один, а не множество... — подумалось Алексею, — Кто-то понимающий тебя...'

В состоянии подпития его всегда тянуло на лирику...

Поезд начал тормозить у станции, и Алексей поднялся, оказавшись лицом к лицу с парнем. Они опять, на сей раз глаза в глаза, посмотрели друг на друга.

Отойдя к двери, Алексей разглядел его в отражении стекла. Парень был совсем молодой — лет семнадцати, с длинными неухоженными волосами, в старой куртке, потертых джинсах и видавших виды кроссовках. На запястье болталась дешевая цепочка. Разве только глаза... Они смотрели серьезно и проникновенно.

Открылись двери, Алексей вышел и в недоумении остановился. Задумавшись, он не доехал остановки.

'Осторожно, двери закрываются,' — послышалось из вагона, и Алексей поспешил обратно, столкнувшись в дверях с выходящим парнем.

— Извини, — бросил он ему, но парень тоже шагнул в вагон.

Они опять посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.

— Задумался, — пояснил Алексей, — мне на следующей.

— Мне тоже, — отозвался парень.

— Тоже задумался? — ответил улыбкой Алексей.

— Типа того...

— Задумчивость в вагоне, говорят, свойство романтической натуры...

Обмен этими ничего не значащими фразами не выражал ничего, кроме того, что им просто захотелось заговорить друг с другом.

— Дальше на пересадку? — спросил парень.

— Нет, я на Марата живу... Три дня с работы не вылезал, задумаешься поневоле.

— Что за работа такая?

— А... — отмахнулся Алексей, — В ДК работаю. Участь моя такая — работать, когда другие отдыхают.

— Интересно. Кино, наверное, разное смотришь?

— Кино я и сам показать могу.

— Ты киномеханик?

— Бери выше. Главный инженер.

— Ого. А так и не скажешь...

— Это только звучит красиво. Я тоже, когда на киноинженера учился, думал, что интересно будет, а оказалось — сплошная проза жизни.

Поезд остановился, они вместе вышли. И тут вдруг мечтавший только лишь побыстрее добраться домой Алексей, неожиданно для себя почувствовал расположение к парню. А может, это выпитая с худруком водка бродила в крови и тянула на общение? Или возник так называемый эффект купе, когда со случайным попутчиком в дороге бываешь откровеннее, чем с близкими людьми? Посидели, выговорились друг перед другом и разбежались навеки...

Вот и этот парень. Кто он?

— Как тебя зовут? — спросил Алексей.

— Славка, — просто сказал тот, слегка наклонив голову, и улыбнулся, встряхивая спадающей на глаза челкой.

— Леша.

Они пожали друг другу руки.

Разговор завязался как-то сам собой. Темы возникали самые разные — и кино, и артисты, и футбол, да и просто жизнь. Несмотря на свою простоватость, Славка оказался довольно развитым. По крайней мере, имя почитаемого Алексеем Федерико Феллини было ему известно, и о Тарковском он слыхал.

Они ходили взад вперед по станции, и Алексей удивлялся, куда делась его усталость? По теме разговора подвернулся анекдот. Алексей рассказал, и они долго смеялись, хотя анекдот-то был пустяковый. Скорее смеялись оттого, что хотелось посмеяться вместе. Славка не остался в долгу и тоже рассказал, причем довольно скабрезный.

— Ну, ты и охальник!

Алексей схватил его за шею, завязалась шутливая борьба, и выходящие из подошедшего поезда пассажиры покосились на них.

— Да ну тебя, — оттолкнул Алексей Славку, — Еще подумают чего...

— Ага. И заберут, — подмигнул тот.

— Куда?

— В ЛТП, — засмеялся Славка.

— Меня?

— Ну, не меня же.

— Я что, пьяный, по-твоему?

— От тебя закусывать можно в натуре...

Славка продолжал смеяться, и в глазах его вспыхнули озорные искорки.

— Слав, я бы с тобой продолжил, — расчувствовавшись, сказал Алексей, — Но деньги закончились за три дня. Да и где мы сейчас возьмем?

И он посмотрел на часы, на которых было уже без двадцати час.

— Однако...

— Лех, — переставая смеяться и глядя каким-то чувственным взглядом, сказал Славка, — Пошли ко мне. У меня дома пузырь есть.