Overlady_part.9

Смена мировоззренй.

"Те эльфы кр`гом шпиёнов напихали. Я знаю, точно. Они лезут из-за королевской семьи, Основательхраникоролеву, да, имм`нно так. Эт эльфы спёрли принца, когда он был младенцем, `от почему прынцесса Генриетта была н`следницей, хоть она и спит с кем попало. Они всё скрывают и делают вид, что не было никакого принца, но Ст`рый Фил слыхал, да, `н всё слышит. И они убили н`следника галлийского трона отравленными улитками, и они свели с ума его жену, и они убили Папу Облитератуса II, когда я был ещё вооот таким. Спрашивается, что эльфы с этого имеют, ага?"

— Ст`рый Фил, необразованный пастух.

— За ним! — дурным голосом орал Маггат, запрыгивая на стену в погоне за Озимандией. Проклятый тамарин был шустрым и мог протискиваться в узкие щели. А еще он прекрасно знал, что миньоны не могут плавать, и выбирал дорогу так, чтобы она пересекала каналы и проходила по тонкому льду. Так что он вёл их по опасному пути через город, а толпа гоблинов в пылу погони ломала закрытые торговые палатки и разносила парки.

— Я счас... Я счас..

— Шевели ногами, Кодди, или я тебе твою рожу скормлю!

Озимандия запрыгнул на край небольшой воронки, затем на деревянный ящик, приплясывая и демонстрируя два средних пальца.

Два вопля раздалось в ночи. Волна злой энергии прокатилась по Амстрелдамму, гася огонь и принеся с собой слабый запах серы. Все как один миньоны замерли, морщась от боли, пока с их левых рук исчезала метка.

Яркий желтый огонь вспыхнул в глазах тамарина, и тело его раздулось, набрав мышц. Затем Озимандия оскалился, демонстрируя внезапно увеличившиеся клыки.

— Ну, эм... — Макси сглотнул. — Думаю, это означает, что старшая повесестра теперь стала повелительницей, а повелительница теперь стала просто младшей повесестрой. И что делать будем?

Озимандия сделал зловещий, откровенный и не предвещающий ничего хорошего для Макси жест.

Коричневый побледнел.

— Когда я говорил что я известный люб-овинник.... — начал он.

— Мы поможем старой повелительнице, — твёрдо заявил Маггат, поднимая дубину.

— Фиг там, — возразил Кодди под одобрительное верещание фамильяра Элеоноры. — Это старая повелительница, которая теперь стала просто младшей повесестрой, сделала тебя главным, так что ты теперь мне не босс. А я говорю, что мы будем делать то, что и всегда, и что мы будем работать на новую повелительницу. — Он нервно показал Озимандии поднятый большой палец. — Мы теперь на одной стороне, так что... эм, не надо этого не делать.

Зловещее выражение морды Озимандии явно показывало, что хоть он и согласен, но единственная причиной этому было то, что Кодди использовал двойное отрицание, на что миньоны не обратили никакого внимания.

— Да, да. Это отвратные новости, — произнёс Кодди. Он поднял свою укороченную алебарду, нервно протирая привязанный к ней телескоп. — Босс, ты мне просто скажи, что делать, а я всем остальным передам. Всё такти-кульно и будет сделано.

— Но... — начал было Маггат.

— Маггат, я надеюсь, что ты не предатель, — ответил Кодди, и то, как он поигрывал алебардой, явно намекало, что он врёт. — Потому что предателей убивают двойной смертью. Я есть Капитан Кодди, и я капитаню кораблём, и я более важен, чем ты. Намного более важен для новой повелительницы. Усёк?

— ... ага, я есть вообще верный. Ты не хочешь получить проблемы со мной или с кем-то другим, — ответил потеющий, несмотря на холод, Маггат. Затем на него обрушилась идея. — Так что я буду суперверным, босс Кодди, и пойду поищу других мертвых миньонов с Макси и Скилом, чтобы мы могли их вернуть и вместе служить новой повелительнице. Мы потом собираемся завоевать и разграбить это место, так что нам надо много миньонов.

— Ага, ага, это твой отличный план, чтобы спихнуть на нас всю тяжелую работу, — быстро добавил Макси. — И совсем не надо отправлять кого-то присматривать за нами.

Кодди надулся от гордости.

— Ха! Я понял, что ты пытаешься провернуть. Хитрый ты, Макси. Есть в тебе немного от зелёного. Нет, я оставлю Роджера и Девятого с тобой, чтобы вы следовали моему плану и не делали ничего ненужного. И лучше бы вам найти мне побольше миньонов, врубились?

— О нет, мой план схитрить провалился, — простонал Макси, мелодраматично прижав руку ко лбу. — Если бы только я был зелёным. Но капитан Кодди слишком умён и перехитрил меня.

— Работайте, крысы! Остальные, следовать за новым боссом, — приказал Кодди.

Маггат, Макси и Скил вяло изображали попытки поиска, пока остальные потопали в ту сторону, откуда раздались крики.

— И зачем ты это сделал? — прошипел Маггат, шаркая ногами и наградив ненавидящим взглядом двух чужаков. — Теперь тут дружки Кодди за нами присматривают! Я собирался поискать старую повелительницу, потому что я лучше дважды сдохну, чем буду выполнять команды Кодди.

Как ни удивительно, но первым ответил Скил.

— Потому что я еще не видел сестры повелительницы.

Маггат недоуменно моргнул.

— Так видели же. Она теперь повелительницей стала.

— Не, другую. Та, которая остается повесестрой вне зависимости от того, кто из них повелительница.

— ...погодите, она тут?

Макси кивнул и хлопнул Скила по спине так, что выбил из его легких воздух.

— Ага. Я говорил с миньонами, которых мы ещё не успели вернуть, в мёртвом месте. С теми, которые через портал пришли. И они сказали, что её меленько нарубила приспешница и сунула в гроб. Мы его найдём. Она, наверное, до сих пор мертва. Но у нас есть Роджер и Девятый. И я думаю, что ей понадобится немного жизненной энергии. — В его руках сверкнули ножи. — А когда вампи жрёт твою энергию, то это делает тебя дважды мертвым.

— Толково, — согласился Маггат, взвешивая в руке дубину, и на его морде расцвело довольное выражение миньона, который обдумывает применение летального насилия по отношению к другому миньону, попытавшемуся украсть что-то, принадлежащее ему. — Однозначно, дело говоришь.

Луиза открыла глаза, глядя на точечки звёзд в разрывах облаков.

Ей было... хорошо. Тихо. Спокойно. Словно она слушала очень долго шум большого города, а затем впервые узнала, как звучит настоящая тишина сельской местности.

Погодите-ка. Была ещё боль. Она издала тихий стон, когда её тело начало подбивать долги. Спина — один сплошной синяк. Левая рука — растяжение и сильно избита. Небольшое сотрясение после удара по голове. Очень холодно. Каждая мышца болит, включая несколько таких, о существовании которых она даже не подозревала. И звон в ушах. Так легко было бы лечь и закрыть глаза.

Несмотря на всё это, Луиза заставила себя перейти в сидячее положение, вскрикнув всего несколько раз. Её тело не будет диктовать ей, что ей делать. Она потёрла щёки, пытаясь заставить голову работать. А. Она потёрла щеку левой рукой, но ей не было больно. На руке же не было перчатки.

На ней нет её перчатки.

Словно не вовремя разбуженная сова, Луиза осматривалась по сторонам, пытаясь привести в порядок воспоминания о событиях последних часов в своей голове. Которая мёрзла. Потому что её шлем куда-то пропал. Она сглупила и попыталась использовать Зло чтобы сражаться со Злом, и слишком уж преуспела. Да. Она обманула Ате и стравила его с Баелоджи и победила. Затем... затем она в целом побила Баелоджи, и затем показалась Элеонора и украла её победу. А затем...

— О нет, — прохрипела Луиза, глядя на свою руку. Если ей повезло, то сестра просто забрала перчатку, чтобы запечатать её в фамильном хранилище.

Но она не думала, что ей насколько повезло. Фактически, она знала, что ей не повезло. Потому что перед ней была полоска льда, и в свете звёзд она могла увидеть свое отражение.

Её глаза не светились.

Хоть её наследие де ла Вальер и ярилось внутри, но Луиза не обращала на это внимания. Это ничего не значило для неё. Только не по сравнению с более сильным инстинктом, пробудившимся к жизни. Её сестра либо одержима Перчаткой, либо просто приняла титул повелительницы. Скорее последнее, с учётом того, сколько Старый Герцог рассуждал про то, как он выводил их род ради этого.

И этого нельзя было позволить. С такой силой Элеонора стала бы де ла Вальер старой школы. Луиза этого не позволит. Она собиралась остановить сестру. Так или иначе.

Она крепко зажмурилась, а затем снова открыла глаза, игнорируя пульсацию крови в висках. Теперь, если она правильно помнит, она выбила жезл сестры куда-то... туда. Аж на ту сторону заснеженного поля. И вверх по склону. Она, наверное, скатилась по нему, когда Элеонора вырубила её.

Луиза застонала. Чтоб его. Ладно. Ладно. Первым шагом было встать, затем она сможет выполнить второй шаг, которым было сделать первый шаг. Тогда придёт черёд третьего шага, заключающегося в том, чтобы сделать второй шаг.

К сожалению, по её расчётам этот план должен будет включать в себя сотню шагов. Как минимум.

— Сахар, — выругалась она.

Ну, ругань вряд ли поможет ей найти жезл. Ей просто нужно встать. На счёт три. Один, два, два с половиной, два с тремя четвертями, два и пять восьмых... постойте, это меньше, чем три четверти. Слезы появились на её глазах. Ладно. Она должна была признать, что ноги отключились на холоде, и она не может подняться.

Значит, ей придётся ползти.

Что-то серебристо-белое появилось пред ней в ночи. Луиза щурилась, пока не поняла, что это такое. К ней приближалась лошадь. Произошедшее, должно быть, разнесло университетскую конюшню и выпустило скакунов на волю.

— О боже, — прошептала она. Её удача с лошадиным родом была околонулевой. Затем она рассмотрела животное внимательнее. — Пожалуйста, не протыкайте меня, монсеньор Единорог.

Единорог подошел к ней вплотную, копыта стучали по обледенелым камням. Замер. Луиза напряглась, готовясь удирать. Эм, уползать.

Животное лизнуло её в лицо, проведя языком от челюсти до волос.

Это было настолько неожиданно, что она замерла. С покрытым тёплой конской слюной лицом, Луиза напряженно пыталась понять, что происходит. Ей почему-то полегчало, и она смогла увидеть слабое свечение, исходящее от её рук и ног, словно бы их покрыли светящейся краской. Она знала, что единороги могут поделиться с людьми своей силой, но...

— Ты... ты пытаешься сделать так, чтобы у меня лицо отмёрзло? — попыталась угадать она.

Единорог потёрся головой о Луизу, тихонько заржав. Его тело было настолько приятно-тёплым по сравнению с морозцем середины зимы.

— Ах-ха! Ты пытаешься спихнуть меня в реку! Снова! — Она вспомнила, как неприятен был её седьмой день рождения.

Тот повернул к ней голову, наградив лошадиным взглядом. Взгляд этот явственно выражал, что она ведёт себя глупо, и что ей нужно подняться на ноги раньше, чем она замерзнет.

Луиза покраснела. Ну, она подходила под технические требования для того, чтобы ей неожиданно помог единорог. Просто она никогда не сталкивалась с чем-то иным, кроме преднамеренной злобы, исходящей от любых видов коней.

— Если это было искренне и не какой-нибудь конский трюк... то спасибо тебе, — поблагодарила она.

Единорог опустил голову и стукнул копытом по льду перед ней. На льду начало формироваться изображение, размытое и нечёткое. Фигура с пылающими желтым светом глазами и с её перчаткой на руке топала по территории университета, поддерживая над собой светящийся шар из магии. Она не могла сказать, где это. Может, ей удалось бы это понять, будь сейчас день, но посреди снежной ночи у неё не было даже шанса.

Однако из всего увиденного больше всего её поразила одна деталь:

— Она украла мой шлем! Она даже спёрла мой треклятый шлем!

Всё вокруг Элеоноры было нечётким и размытым. И это не было какой-нибудь метафорой, просто результатом того, что её мелкая сестра уничтожила очки. Но в её сердце было нарушено одно стальное правило, и теперь будущее было наполнено бесконечными возможностями, если только она сумеет выбрать.

Поддерживая в воздухе над своей левой рукой магический осветительный шар, незащищенной доспехом рукой она вела по стене. Это было здание Вандербуг, где обитали бесполезные грамотеи-литературоведы. Там не было ничего полезного для неё. А глава факультета литературы был одним из лизоблюдов Франсуазы-Афинаиды.

Элеонора замерла, задумавшись и склонив увенчанную шлемом голову. Служил ли он Франсуазе-Афинаиде... или Баелоджи? Интересный вопрос. Очень интересный вопрос. Луиза могла быть дурочкой, которая позволила злу пожрать её сердце, но в одном она была права. Совет регентов, без сомнения, был с гнильцой. Они не знали, что Монтеспан вступила в сношения с демонами, или, скорее, они просто решили этого не замечать. Жан-Жак спал с ней, так что Элеонора была вынуждена признать, что он тоже был запятнан. А у Ришелье амбиции были превыше всего остального. В прошлом он превосходно показал себя на страже закона, но, наверное, он просто заскучал без достойных вызовов. Он бы продал душу демону, если бы решил, что выиграет от такой сделки.

Сам факт того, что они позволили её незаконный и неправедный арест, длившийся шесть месяцев — шесть месяцев! — был достаточным доказательством их испорченности. Так что ей остается предположить, что все их слуги тоже были запятнаны злом. И они получат всё, чего заслуживают. И о боже, у неё есть столько заклинаний, которыми она сможет отомстить им за себя.

Скрежетнув зубами, Элеонора заставила себя сфокусироваться. Нет, она не должна отвлекаться на погромы, уничтожая тех, кто посмел посадить её из-за мелочной зависти к её силе. У неё были свои цели. Было то, что ей нужно было сделать. Она тоже была запятнана злом, но она осознавала, что поразило её. Её магия не работала, как следует — наверное, какое-то мерзкое проклятие от Луизы! — и ей приходилось черпать злую силу, поразившую её. Может, она и обрекала себя этим на проклятье, но это не имело значения. Все говорили, что она зло. Все и всегда. Она так долго и так упорно старалась доказать, что они неправы, но всё, что она получила, это ещё больше презрения и шепотков за спиной.

Ну, будь они все тоже прокляты! Если она всегда была обречена на заражение злом благодаря её порченому наследию — и сейчас она знала, как глубоко оно простирается, — тогда она могла принять его и украсть всю его силу, которая послужит её собственным целям!

В снегу за ней раздались шаги. Элеонора быстро прошептала заклинание, и спираль дымного красного огня, вырвавшегося из её левой руки, оформившись, превратилась в меч.

— Стоять! — гаркнула она.

Сердитое взлаивание отчитало её за то, что она не разглядела его.

— О, Озимандия, — тихо позвала Элеонора, позволив пламени пропасть. Она взяла своего фамильяра на руки и обняла его, расчесывая его шерсть пальцами правой руки. — Как ты?

Тамарин заверещал, перебираясь ей на спину.

— Так ты вполне в порядке?

Он быстро покивал, тряся рукой, словно пытаясь ей что-то показать.

— Прости, если ты поранился из-за произошедшего. — Она задумалась, глядя через его глаза на кучку миньонов, которые тащились за ним. — И ты позволил этим тварям последовать за тобой?