Спартак

СПАРТАК.

Исполнение пророчества.

Глава I. Горации против Куриациев.

Всякому событию в истории отпущено определенное количество времени. Подобно незримой песчинки в огромных песчаных часов оно неудержимо перетекает из одной их половины в другую, сокращая существования бытия как самого события, так и возглавившего его героя. Долго или коротко длится этот процесс, но он неизменно подходит к своему счастливому и трагическому концу. Однако случается, что по тем или иным причинам, словно получив новый импульс со стороны чаши переворачиваются и событие продолжает свое существование, пока отпущенное ему временя вновь не иссякнет.

Время, отпущенное вождю восставших рабов в Италии, к зиме 71 года до нашей эры, неудержимо подходило к своему концу. Сначала оно измерялась месяцами, затем неделями, потом днями и наконец счет пошел на часы. Темная тень небытия уже нависла над людьми посмевшим бросить вызов великому Риму, но никто из них этого не ощущал.

К этому моменту армия Спартака оказалась в очень трудном положении. Вместо одного привычного врага в лице Марка Лициния Красса их количество достигло трех, благодаря появлению в Италии армий сразу двух новых противников.

Самым опасным из них был Гней Помпей. Победитель Сертория и прочих врагов Рима, он получил за свои военные подвиги от римлян прозвище Магн, что означало Великий. Тайные друзья и покровители Спартака в Риме в своих письмах извещали вождя восставших рабов о планах Сената призвать на помощь Крассу легионы Помпея из Испании, и он постоянно помнил об этой угрозе.

Вместе с этим, они сообщали, что Помпею нужно время для наведения полного спокойствия в Испании после коварного уничтожения Сертория и разгрома войск Перперны. Полководец планировал прибыть в Италию в конце весны начале лета. Сначала римский Сенат был полностью согласен с этими планами Гнея, но события в Калабрии заставили сенаторов резко изменить свое первоначальное решение.

Причиной этого были успешные действия армии Спартака. Вопреки клятвенным заверениям проконсула Красса, что восставшие рабы прочно заперты им на Регийском полуострове, внезапной атакой Спартак прорвал возведенные от моря до моря римлянами укрепления и вновь двинулся по землям Италии. Это известие вызвало в Сенате бурное негодование, плавно переходящее в панику.

— Сколько может терпеть великий Рим, победитель Пирра и Ганнибала, Персея, Югурты и Митридата присутствие на своей земле армии восставших рабов и гладиаторов!? — гневно восклицали отцы республики. Вновь сидеть и трястись от страха в ожидании пойдет Спартак на Рим или не пойдет, сенаторы не хотели. Поэтому единогласным решением они назначили Помпея вторым главнокомандующим в борьбе со Спартаком и приказали ему немедленно заняться уничтожением мятежников.

Полководец покорно подчинился приказу Сената, несмотря на то, что его законный триумф над Серторием откладывался на неопределенное время. Оставив малую часть войска в Испании для поддержания порядка, он благополучно пересек зимнее море и, не заходя в Рим, направился на юг Италии на помощь преследовавшему Спартака Крассу.

Третьим противником Спартака, стал римский наместник в Македонии, проконсул Марк Теренций Варрон Лукулл. Он приходился родным братом римскому полководцу Луцию Лукуллу воюющего в Азии против грозного понтийского царя Митридата. Находясь по ту сторону моря, он внимательно следил за тем, что происходило в Италии, и состоял в активной переписки с Марком Крассом. Именно к нему Красс обратился за помощью сразу после прорыва спартаковцами Регийских укреплений, и она была оказана гораздо быстрее, чем диктатор на неё рассчитывал.

Марк Лукулл был опытным военачальником и не проиграл ни одного сражения, за время затяжной кампании по подавлению выступлений фракийцев в подвластных ему землях. Опасаясь, что восставшие рабы смогут переправиться через море и высадятся в Греции, он держал на побережье готовое к бою войско.

Когда Красс обратился за помощью, Лукулл без всякого промедления перебросил в Брундизий из эпирского порта Диррахия часть своих сил. Действуя по наитию, он сорвал план Спартака по захвату этого города, за стенами которого вождь восставших намеревался провести зимнюю непогоду. Отдохнуть, пополнить оскудевший запас провианта и поредевшие в боях ряды своей армии. Когда разведчики Спартака появились в Брундизии, город был буквально наводнен римскими солдатами и о его захвате не приходилось и мечтать.

Но не одни горестные вести принесли они своему вождю. Из-за зимних штормов и непогоды разыгравшейся на море, македонский наместник смог переправить в Италию лишь небольшую часть своих сил. Вместе с Марком Лукуллом в Брундизий находилось всего лишь около шести тысяч солдат. Остальные войска проконсула были прочно отрезаны от него разыгравшейся стихией, и рассчитывать на них в ближайшее время не приходилось.

Этот факт несколько облегчал трудное положение армии восставших, но полностью сбрасывать со счетов войска Лукулла было никак нельзя. Македонский наместник явно не собирался отсиживаться за крепостными стенами. В любой момент он мог покинуть Брундизий и выждав удобный момент нанести спартаковцам удар в спину, во время их сражения с Помпеем или Крассом.

Отправленные навстречу Помпею разведчики доносили Спартаку, что он идет на соединение с Крассом довольно медленно. В отличие от Красса он никогда не совершал быстрых и стремительных маршей, всегда предпочитая действовать осторожно и обстоятельно.

Чтобы избежать упреков со стороны первого главнокомандующего и своих многочисленных недоброжелателей в Риме, он решил разделить войско. Приказав кавалерии во главе с Аврлом Габинием идти на помощь проконсулу впереди своих пеших легионов. Разрыв между конным авангардом и главными силами Помпея составлял около полутора-двух суток.

В сложившихся обстоятельствах, Спартаку оставался только один выход, известный со времен борьбы легендарных братьев Горациев и Куриациев. Пока враги не успели соединиться и стать значительно сильнее спартаковцев, следовало разбить их по частям или хотя бы сократить общее число противников на одну единицу.

Самым правильным решением в сложившейся ситуации было попытаться разбить войско Марка Красса. Воины Спартака уже не один раз громили его легионы и имели над противником определенное психологическое превосходство.

Когда на совещании Спартак сказал своим помощникам о том, что им предстоит скрестить свое оружие с Крассом, его слова получили бурное одобрение.

— Верно, говоришь, Спартак! Давно пора разбить Мясника и отомстить за наших погибших братьев! За тех, кто пал при прорыве Стены у Регийя! За убитых им Каста и Ганика! — одобрительно восклицали командиры, сидя в палатке вождя.

— Тише, тише! Иначе Красс узнает о наших планах раньше времени, — пошутил Спартак. — То, что вы столь решительно настроены, победить врага — это хорошо. Однако не стоит считать, что победа над Крассом уже у нас в руках. Красс хитрый и умный противник. Сколько раз мы разбивали его легионы, а он по-прежнему заступает нам путь и убивает отколовшихся от нас братьев.

Сейчас Крассу как никогда важно одержать победу над нами до прибытия Помпея, иначе все его честолюбивые планы стать единоличным спасителем Рима пойдут прахом. Поэтому драться он с нами будет так, как будто от исхода сражения зависит его собственная жизнь.

От этих слов Спартака в палатке наступила тишина. Сидевшие напротив него командиры, молча, осознавали сказанное вождем.

— Скажите своим людям, что это будет наше решающее сражение с Крассом. Его армия закрывает нам дорогу к спасению и свободе, и мы должны столкнуть его с нашего пути раз и навсегда. В ней нам во чтобы ни стало нужно одержать победу над римлянами, какое бы яростное и упорное сопротивление они нам бы не оказывали. Мы и только мы — должны победить в грядущей битве. Иначе, римляне распнут всех тех, кто останется в живых после неё на позорных крестах вдоль Аппиевой дороги.

Спартак говорил эти страшные слова просто и доходчиво. С той решимостью, с которой обычно идут на смерть люди, осознано сделавшие для себя этот тяжелый выбор. С решимостью гладиаторов, идущих на арену, чтобы в отчаянной схватке пасть на ней или одержать победу. С решимостью рабов, которым нечего терять в этой жизни кроме собственных цепей и все собравшиеся в палатке вождя командиры это прекрасно понимали и были с ним полностью согласны.

Получив на военном совете одобрение своих планов, Спартак немедленно развернул свою армию от стен Брундизия и двинулся на север Лукании. Он шел навстречу Крассу, с войском которого у него был разрыв в один дневной переход.

Свою армию, в состав которой входили фракийцы, галлы, германцы и италики, вождь восставших построил по полному образу и подобию римского войска. За все время, которое он провел в боях и походах, Спартак не встречал более удобного и маневренного построения войск, чем то, которым пользовались римляне. Разбитые на центурии, манипулы и когорты римские солдаты могли эффективно сражаться против любого противника. Могли прочно держать строй на любой местности и громкие победы, одержанные римскими полководцами за время существования Римской республики, были достойным подтверждением правильности их выбора.

Заимствуя у противника схему построения армии, Спартак также полностью позаимствовал и его командную структуру. В войске восставших были свои центурионы, свои легаты, трибуны и даже квестор. Отколовшиеся от основного войска Каст и Ганик имели звания преторов, тогда как сам Спартак гордо именовался своими воинами консулом. Все эти действия позволили Спартаку сделать из той разношерстной и разноликой массы народа, что пришла сражаться под его знамена, единую и монолитную армию, успешно громившую римлян на протяжении целых двух с половиной лет.

Перед сражением с Крассом повстанцы несколько превосходили по численности своего противника, несмотря на недавнюю гибель отрядов Каста и Ганика, но превосходить враг, совсем не означало гарантированную над ним победу. К тому же не следовало забывать о Помпеи и Марке Лукулле. Согласно донесениям разведчиков, конница первого вот-вот должна была соединиться с войском Красса, а Лукулл, едва стало известно, что Спартак отступил от Брундизия, тотчас вывел свою конницу из города и двинулся вслед за гладиатором. Все это говорило о том, что в любой момент в предстоящую схватку Спартака с Крассом могла вмешаться третья сила.

Встреча повстанцев с войском Марка Красса состоялась точно в рассчитанном Спартаком месте. Готовясь, напасть на врага, вождь восставших заранее выдвинул к месту битвы соединения бокового прикрытия, приказав им создавать засеки против конницы Помпея и Лукулла и ждать возможного появления противника.

Перед началом сражения по требованию германцев Квартиона были принесены в жертву богам десять римских центурионов взятых в плен после разгрома войска Скрофы. Их смерть в качестве искупительной жертвы для победы над врагом также удовлетворила галлов Серванда и Амика. Что касается фракийцев и италиков, то для них вождь совершил жертвенное ограничившись возлиянием на алтарь чаши вина, после чего войны радостно двинулись на врага.

Римляне в этот момент были заняты разбивкой лагеря. Под прикрытием союзной кавалерии Квинквиция, воины Красса размечали линии установок палаток, вбивали колышки и копали ров. Появление спартанской конницы было для них полной неожиданностью, однако это не вызвало в их рядах никакой паники. Увидев врага, они побросали лопаты и кирки и бросились к своим щитам, сложенным возле воткнутых в землю знамен манипул и центурий.

После проведенной Крассом децимации, казни каждого десятого из числа тех, кто бежал с поля боя, дисциплина среди его солдат была железная. Даже после того, как союзная кавалерия под натиском спартаковцев отступила, солдаты манипул из легиона Консидия первыми попавшие под удар противника не побежали, а стали яростно сражаться с ним.

Мало кто из них уцелел под копьями и мечами всадников Декората, но смерть их позволили главным силам Красса развернуться в боевой порядок и встретить противника во все оружии.

Левый фланг своего войска Красс отдал под командование Аррию, центр отдал Консидию, а сам возглавил правый фланг. Его личный штандарт грозно и гордо возвышался над линиями когорт, но на душе у римского полководца было скверно. Стремительное начало сражения не позволило Крассу принести в жертву барана, чтобы по его внутренностям гаруспики смогли сказать ему волю богов относительно этого сражения. Озабоченный полководец обратился за помощью к авгурам, но и они не смогли ничем порадовать Красса, так как не видели, ни одной птицы. Бессмертные боги не спешили дать римскому полководцу знака своего одобрения и поддержки.

Светило хмурое и тусклое январское солнце, когда два могучих войска вступили в схватку друг с другом. Первыми скрестили свое оружие легковооруженные лучники и пращники, засыпав ряды противника стрелами и камнями. Но их схватка была скоротечной и по мере приближения главных сил противника они отступили в тыл. Со всех ног они пробежали по проходам между когортами, которые тут же сомкнули свои ряды, образуя единую линию.

С грохотом и лязгом столкнулись две огромные железные стены и ни одна из них, не собиралась уступать противнику победу в этом бою. В передних рядах, как правило, бились молодые воины — гастаты, чья сила и молодость должны были если не прорвать ряды врагов, то нанести им чувствительные потери. Вооруженные специальными копьями пилумами, гастаты принялись яростно метать их в щиты противника. Особенная конструкция копья воткнувшегося в щит солдата противника, заставить его бросить свой щит и вступить в бой незащищенным, с одним мечом в руке.

Одновременно с пешими когортами, на флангах вступила в бой и кавалерия. Получив кураж и задор от разгрома союзной кавалерии, спартаковцы с наскока навалились на римлян, яростно разя их копьями и мечами, и быстро смогли переломить схватку в свою пользу. Под их натиском римские кавалеристы сначала заколебались, а затем и вовсе стали торопливо покидать поле боя.

Вместе с ними под натиском спартаковцев заколебались и стали отступать и когорты первой линии римского войска. В сражении наметился первый успех, и воодушевленные им воины Спартака принялись наседать на врагов с удвоенной силой.

Чтобы не дать противнику полностью переломить ход сражения в свою пользу, Красс приказал подтянуть и ввести в бой резервы. На помощь воинам передних когорт подошли легионеры второй линии — принципы. Это как правило, были опытные воины, являвшиеся основным костяком римского войска.

Обычно их вступление в бой означало перелом в схватке. Своим мастерством и силой они должны были исправить промахи молодых, и совместных усилия двух линий когорт было достаточно чтобы одержать победу. Так было, но только не в этот раз. Все чего смогли добиться римские легионеры — это остановить отступление своих гастатов.

Умело вводя в бой новые силы, и заменяя уставших и раненых воинов, Спартак продолжал наращивать натиск на ряды римлян. Рукопашные схватки были столь яростные и бескомпромиссные, что ряды римлян вновь заколебались. Никакие мольбы и ругательства командиров не смогли заставить солдат сражаться ещё лучше и, опасаясь за исход битвы, Красс ввел в бой ветеранов, третью линию когорт.