Прода от 31.08.2017

* * *

Как там гласит основной из законов Мерфи? "Если жопа может случиться, то она обязательно случится". Так и произошло...

Брежнева позвонила поздно вечером. Часы показывали уже без четверти десять, и я в этот момент чистил зубы перед сном. Поэтому трубку телефона сняла мама. Минут пять они очень мило пообщались с дочерью Генсека о разных пустяках, а затем лицо мамы удивленно вытянулось:

— Да, Галочка... Не спит, конечно... Э... Ну, раз надо...

И минут через пять я сажусь в ожидавшую у подъезда "Волгу". Один.

Собственно, мне уже ясно, что впереди ждёт ЖОПА. Просто пока непонятно — какая именно и насколько всеобъемлющая. Поняла это и мама, которая провожала меня ободряющей улыбкой и полным тревоги взглядом, пока закрывались двери лифта.

У Брежневых, за обязательной завесой доброжелательных слов, вкусных пирожных и ароматного чая, суть проблемы выяснилась предельно быстро: "наверху" принято решение — в Италию едут ТОЛЬКО солисты ВИА "Красные Звезды", выезд других членов группы "признан нецелесообразным и преждевременным". Поездка утверждена на пять дней, хотя приглашающая сторона прислала предварительную программу пребывания, рассчитанную на десять.

— Пойми правильно, Витя... — хмурится зять Генсека, отводя глаза и забыв об остывающем чае, — сомнений в тебе или в девочках — дочерях ответственных советских руководителей — нет никаких... но ваши музыканты — люди ненадежные. Вы же где их понабирали? Какой приличный музыкант станет играть в ресторанах и прочих забегаловках?!..

Генерал-лейтенант МВД выразительно скривился.

— Это же не из уважаемых оркестров музыканты, и не признанные профессионалы-виртуозы, не люди, проверенные зарубежными командировками... К тому же...

Чурбанов чуть повернул голову и озабоченно посмотрел на супругу. Непривычно угрюмая и молчаливая, Галина Леонидовна на взгляд мужа утвердительно кивнула.

— ...у тебя среди музыкантов сплошные евреи. А от этого подлого народца — жди любой неприятности... 99% невозвращенцев — именно евреи! Даже вон, твой Клаймич... вот вроде приличный мужик, а тоже — жид...

"Пригласили вдвоем.... В кои веки вижу, чтобы Чурбанов и Брежнева выступили единым фронтом — обычно Галина предпочитает противоречить мужу хотя бы из принципа. Наверное, именно она настояла, чтобы довести эту новость до меня в "домашней" обстановке и без посторонних глаз".

— Ты, Витя, сам подумай... Вот ты можешь ПОРУЧИТЬСЯ ГОЛОВОЙ за каждого члена ансамбля? Поручиться, что они не захотят остаться на Западе?! — прервал тягостную паузу хозяин дома.

"Ну да... Как там злые языки говорят: — Что такое Малый театр? — Это Большой театр после завершения зарубежных гастролей...".

— А вы, наверное, правы, Юрий Михайлович, что так поставили вопрос... — выдавил я через силу, и сморщился, как будто надкусил лимон, — за всех я ручаться головой не стану..

Чурбанов облегченно улыбнулся и, накрыв мою кисть своей большой лапищей, проникновенно сказал:

— Вить, ты только представь, что произойдет с группой И С ТОБОЙ, если ТАМ кто-нибудь из них заявит, что "выбирает свободу"?

— Я же говорила, что он — умный мальчик, и все поймет правильно... — устало сказала Брежнева.

Чурбанов благосклонно посмотрел на жену и кивнул.

Галина медленно поднялась из кресла, подошла со спины и положила руки мне на плечи:

— Не расстраивайся... и не обижайся... У тебя всё еще впереди. Если съездите и выступите удачно, то многое поменяется. Ни я и ни Юра сейчас ничего изменить не в силах.

Брежнева помолчала, и я только сейчас заметил, как она сама расстроена.

— Я тебе больше скажу...

— Галя!.. — негромко прервал жену Чурбанов, но та только раздраженно мотнула головой.

— Я сама... очень хотела с вами со всеми поехать... Но... тоже не поеду...

Галина Леонидовна печально улыбнулась, собрав мелкие морщинки в углах повлажневших глаз.

Сам Щелоков пригласил меня к себе на Огарева только через пару дней — и если не всё, то многое в нашей истории прояснилось. Слава богу! А то уже стало мерещиться, что Николай Анисимович меня избегает. Но, нет... Видимо, сначала министр все "прояснял" для себя.

Ларчик открывался до обидного просто. И кислые физиономии шефа МВД и его зама весьма наглядно это подтверждали.

"Итак, она звалась... Галина". Та, которая — Леонидовна! Да, да... Причиной всех наших бед оказалась Галина Леонидовна Брежнева — которая так сильно захотела с нами поехать в Италию, что ее всесильный папа сначала прошамкал поручение КГБ "проработать эту возможность", а затем Комитет, воспользовавшись прямым поручением Генсека, с радостным энтузиазмом зарубил всё что смог. И саму идею "неоправданно опасной поездки дочери Генерального секретаря ЦК КПСС в нестабильную капиталистическую страну", и "национально-сомнительный" состав "скороспелого" ВИА МВД, и чуть было не прикрыли саму идею поездки ВООБЩЕ!!!

В итоге, лишь истерика дочери, да визит в Завидово Щелокова и Чурбанова, заставили Брежнева остановить "победное шествие госбезопасности по руинам моих жизненных планов".

Нет, слова в министерском кабинете, конечно, произносились другие — но их смысл, что министр невесело донес до моих ушей, был именно такой.

И губёшки, с планами на итальянский фестиваль, мне теперь приходится закатывать основательно. А ведь в безудержных мечтах я уже видел съемочные группы итальянского телевидения, сопровождающие каждый наш шаг, вспышки фотоаппаратов вездесущих папарацци, визжащие толпы фанаток, прайм-шоу в телестудиях и интервью на первых полосах газет. Естественно, во главе угла стояли планы, с помощью Кальви, как-нибудь протиснуться в число конкурсантов Сан-Ремо... И занять первое место!

"Ага", по всей морде. Прям, вот ТРИ раза! Первое "ага" — Министерство культуры СССР согласовало гостеприимным итальянцам лишь наше разовое выступление с двумя песнями. Второе "ага" — под инструментальную "фанеру", так называемый — "минус один". Третье "ага" — мы будем выступать лишь в общем ряду других гостей фестиваля, на гала-концерте 14 января. Конечно, в этом "ряду" будут такие фигуры, как Тина Тернер и Демис Руссос... Но с моими великими планами "ПОКОРЕНИЯ ИТАЛИИ", такое развитие событий не имело ничего общего...

Что называется — заказал крабов и устриц с бутылочкой "Хеннеси", а на улице не нашлось свободной лавочки.

Так что, знатно обломили. Только непонятно — нафига? Видимо, это и есть те самые пресловутые "гримасы социализма"...

Конечно, поначалу — чего скрывать, были мысли встать в позу и выдвинуть ультиматум: "едут все или никто". Но даже в расстроенных донельзя чувствах, я прекрасно понимал спокойный выбор вышестоящих товарищей — НИКТО. А заодно и те последствия, которые меня ожидали бы за подобную несусветную "борзоту".

И прощайте тогда "мои" золотые тридцать миллиардов на необитаемом острове и в индуистском храме! И ближайший выезд за границу теперь светил бы только в конце 80-х, когда из загибающегося Союза стали выпускать уже кого попало. Само по себе, всё это не страшно — что я за границей не видел?! В той, "первой" жизни, у меня в загранпаспортах красовались визы более трех десятков стран. И даже если песни "моего" сочинительства перестали бы пропускать в эфиры, и как следствие — иссяк бы ручеёк "авторских", то упёртая генеральская "заначка" вполне позволяла дожить до проклятой "перестройки", как минимум ни в чем не нуждаясь!

Но о попытках "спасении страны" тогда придётся забыть бесповоротно... Именно эта мысль, в конечном итоге, и помогла мне наступить на собственное горло, приняв происходящее, как данность.

"Вчетвером, так вчетвером... Пусть гораздо сложнее, пусть палки в колеса... Прорвемся!".

И я лишь стискивал зубы и улыбался.

Кстати, похоже, что в результате поднявшейся вокруг нашей поездки нездоровой гэбэшной возни, Щелоков тоже решил подстраховаться. По крайней мере, ничем другим не объяснить то количество инстанций, которые нам пришлось посетить для согласования поездки. Конечно, везде к нам были доброжелательны и предупредительны — но сама "процедура согласования" забюрократизированностью и абсурдностью доводила до белого каления.

Но я снова и снова лишь стискивал зубы и улыбался.

Впрочем, и наговаривать на Щелокова не стоит. Как бы спустя годы "перестроечники" ни спекулировали на тему "всесилия" министра МВД — есть правила системы, игнорировать которые не по силам даже ему. К тому же, рассказывая о возникших сложностях с поездкой, и он, и Чурбанов были искренне расстроены.

— ...Таким образом, товарищи девушки, и ты... юноша, — ещё молодой, но уже весьма упитанный мужчина в строгом черном костюме, важно, по очереди оглядев каждого из нас, сделал многозначительную паузу, — ...внутриполитическая обстановка в капиталистической Италии на сегодня остается крайне сложной и противоречивой, а спецслужбы стран НАТО предпринимают разнообразные усилия для того, чтобы дестабилизировать её ещё больше, и тем самым оправдать готовящиеся репрессии против итальянских коммунистов...

Мелкий чиновник МИДа, которому пока не поручали ничего более серьезного, чем чтение политинформации выезжающим за рубеж, всю лекцию разрывался между двумя взаимоисключающими желаниями: желанием произвести впечатление на трех красавиц, и... страхом перед "их отцами", грозные тени которых незримо присутствовали в кабинете. "Мидёныш", естественно, прекрасно знал, чьи дочери сидят перед ним — поэтому снисходительность в тоне если и проскальзывала, то только по отношению ко мне. А его трусоватое либидо, пасуя перед гипотетическими последствиями, заставляло снова и снова отводить глаза от девушек, и продолжать по лекторски размеренно доносить до нас советскую трактовку хитросплетений итальянской политической жизни:

— Особую опасность представляют собой различные псевдолевацкие группировки, переполненные провокаторами из итальянской СИД, американского ЦРУ, и их общих приспешников из мафии.

При слове "мафия" голос молодого дипломата каждый раз опускался до какого-то драматичного полушёпота.

"Ну да... Раньше он, наверное, считал, что бессмертно только учение Ленина — а теперь узнал, что бессмертна и мафия!".

Но в целом, я слушал нашего лектора с интересом. Конечно, все основные новости о "современной" Италии я уже почерпнул из Айфона, но данная политинформация кое-каких нюансов к моим знаниям все же добавила.

Разнузданный террор "красных бригад", кровавое убийство недавнего премьера, интриги масонов, крайне подозрительная смерть папы римского, разгул мафии, рвущаяся к победе на парламентских выборах компартия Италии — в интересное время живут аппенинские затейники! И как им еще сил на музыкальные фестивали хватает?!

У нас же свободного времени не было совсем... Всей четверкой мы мотались то на политинформацию в МИД, то на собеседование в Минкульт, то на оформление служебных паспортов в МВД, то за очередной, из неисчислимого множества, справкой.

А виды "справок для выезда за границу" родное государство, в лице его партийных и советских органов, от нас требовало столько, что один их перечень вольготно раскинулся на целый лист машинописного текста. Тут были и медицинская справка о состоянии здоровья, и аж две(!) отдельные бумаги из ЖЭКа (о прописке и об общественно-безупречном поведении), и справка из милиции, и три(!) справки с работы (ходатайство о поездке, характеристика, и заверенная автобиография с перечнем мест учебы и работы), ещё три(!) заявления от моей мамы (согласие на трудоустройство в Студию, согласие на выезд за границу, согласие на признание полной дееспособности), рекомендация комсомольской организации, рекомендация профсоюзной организации, личное ходатайство о поездке с обоснованием ее необходимости, согласие Министерства культуры на поездку в составе ВИА, план творческой деятельности во время пребывания за границей (согласованный Минкультом), и до хрена еще всякой подобной мутотени... А так же шесть, ("ШЕСТЬ, КАРЛ!!!") фотокарточек.

И весь этот бумажный вал прямиком шел в "персональное дело выезжающего".

...В прошлой жизни "экскурсионный тур по Земле" однажды занес меня в Эйлат. И случайный знакомый — старый еврей "из наших" — рассказал мне анекдот:

"— Чтобы уехать из СССР в Израиль, нужно было собрать тысячу справок, а чтобы вернуться — всего одну.

— Какую?

— Что ты не сумасшедший!".

Тому еврею было хорошо за семьдесят, и вероятно, у него уже наступало старческое слабоумие, раз всю дорогу от Эйлата до Мицпе-Рамона он мне рассказывал, как хорошо его "профессорская" семья жила в Советском Союзе, и как они были глупы, не понимая этого...

Кстати, медицинскую справку "для выезда" можно было получить только сдав анализы мочи и кала. И вместо того, чтобы оформить привычную в будущем медицинскую страховку, я был вынужден стоять над унитазом и спичками засовывать собственное дерьмо в спичечный коробок.

"Понимаю... страна должна знать, что она не будет краснеть за дерьмо своих граждан... Дебилы маразматические, blя!!!".

Я представил, как возятся в своём дерьме наши красавицы — и мне, на миг, реально поплохело...

А еще пришлось нестись на прием в Пастухову — первому секретарю ЦК ВЛКСМ — и утрясать с "уважаемым Борисом Николаевичем" размер своих комсомольских взносов. Дело в том, что комсорг в классе ежемесячно собирала со всех по две копейки, и я эту тему просто "прощёлкал". Всплыло всё во время моего первого визита в московский ВААП за выпиской о доходах.

Средних лет мужчина, в отлично сидящем сером костюме, с едва начавшей пробиваться благородной сединой в жгуче-черной шевелюре — Сергей Семенович Харитонов — мой куратор в ВААПе Москвы, огорошил с первой минуты знакомства:

— Ну что, молодой человек, пятнадцать лет вам исполнилось в ноябре — пора писать заявление на открытие личного счета в Гострудсберкассе. Какая у вас есть сберегательная касса рядом с домом?..

Охренеть... Оказывается, согласно советскому авторскому праву, любой издаваемый автор, достигнувший пятнадцатилетнего возраста ("Почему пятнадцати лет? Почему не шестнадцати, или восемнадцати? Странно!") должен получать отчисления сам. На свой собственный счет. Из дальнейшего разговора и всплыла тема комсомольских взносов.

— А когда вступите в профсоюзную организацию, то еще и там членские взносы не забудьте оплачивать, в зависимости от совокупного дохода за месяц... — поучительно поднял вверх палец мой "куратор". А затем дал телефон в ЦК ВЛКСМ, по которому комсомолец Селезнев должен будет уточнить все детали оплаты членских взносов.

Чтобы не бегать, теряя время, по разным отделам и с этажа на этаж, я и попёрся сразу к Первому секретарю. Конечно, предварительно позвонил — но надо отдать должное, сразу услышал энергичное пастуховское "сейчас и приезжай!".

Мдя... Ну и ну... Да уж... Не знаю, что еще промычать — снова те самые "гримасы". Чтобы не выразится сильнее. Оказывается, сейчас в стране победившего социализма существует не только отдельное спецобеспечение, спецлечение и спецотдых — существует даже спецвыплата комсомольских взносов!