Машинист

Часть 1

Он проснулся рано утром, даже до будильника; за окном все еще было темно. Он полежал несколько минут, приходя в себя, переводя дыхание, стараясь не думать о сне, который казался еще совсем реальным, но потихоньку тускнел, оплывал, словно снежная глыба под яркими лучами солнца. Он сел на кровати, свесив голые ноги на холодный линолеум пола, посидел еще минуту, дождавшись, пока сработает будильник, выключил его и встал.

Сон оказался тем же, что и в прошлый раз. Он снова был на войне.

Тостер выплюнул поджаристый, хоть уже и начинающий черстветь хлеб, кофеварка разродилась струйкой тусклого, похожего на его настроение, напитка. Он завтракал быстро, наспех: все равно на работе можно будет перекусить в любой момент. Почти в любой.

Он жил совсем рядом с депо, раньше приходилось добираться почти через весь город, но в последние годы многие съезжали, так что была возможность выбрать себе квартиру по вкусу. На улице было сыро и слякотно, солнце пряталось за толстыми осенними тучами. Окутанные черным дымом машины двигались в никуда.

Массивное и блестящее, словно намазанное маслом, здание депо медленно наехало сбоку и загородило поле зрения. Он вошел, показал пропуск охране и поднялся на второй этаж, в распределитель.

— Привет отважным труженикам рельс и пара, — улыбнулась Софи, секретарша. — Ты к боссу?

— Да, — сказал он.

— Его нет на месте, но если ты за кодом от блокатора, он на столе. Босс записал его для тебя.

— Спасибо, Софи, — сказал он. Подошел к столу, забрал бумажку с четырехзначным кодом.

— Далекий маршрут сегодня?

— В Ристоль.

— Думаешь нормально добраться?

Он посмотрел на нее. Софи сообразила.

— Ой, извини. Удачной поездки!

— Да, — сказал он.

Его локомотив стоял на самом дальнем пути, но времени было достаточно. Он спустился в буфет, заказал бутерброды с ветчиной и газировки. Газировку можно будет выпить потом, на обеде.

Рядом за крошечным круглым столиком спорили двое.

— Чертовы военные опять крутят какие-то свои схемы, — убежденно говорил один. — На самом деле это просто распил денег. Копошение личинок на остывшем трупе.

— Я слышал, они готовятся ко Второму Посещению, — с сомнением говорил второй.

Он знал их обоих. Офисные крысы.

— Я тебя умоляю, — саркастически рассмеялся первый. — Кому могла так понравиться наша дыра, что они решили вернуться сюда спустя двадцать лет? От какого-нибудь тупого машиниста я еще мог ждать такого ответа, но от тебя...

Он ушел из буфета, не дождавшись окончания разговора. Зашел в раздевалку, упаковал свой ленч, переоделся.

У локомотива уже пыхтел Уолден, помощник. Его стараниями двигатель оживал, реактор работал на холостом ходу, индикаторы загрузки горели задорным зеленым цветом. Горькая дождевая влага оседала на круглых стальных боках, будто чьи-то слезы.

— Сколько можно возиться с этим старьем, — сказал Уолден. — Всех уже перевели на современные системы еще в прошлом году, а мы просидим с этим дерьмом, пока не начнется Второе Посещение. Как считаешь, парень?

— Не знаю, — сказал он.

Уолден сплюнул.

— Никто не знает.

Они забрались в кабину.

— Всего один пассажирский вагон, — сказал Уолден. — Долбанный вагон. Никто уже никуда не едет. Какой маршрут сегодня?

— В Ристоль через Ротфилд, — сказал он.

— Гнусное местечко. Но хотя бы мертвых городов по пути не будет. Верно ведь? Не будет?

— Может, один или два.

Уолден снова сплюнул на пол кабины. Подумал и затер плевок подошвой ботинка. Код блокатора ввелся без проблем, двигатель вышел на рабочий режим, локомотив тронулся с места, ускоряясь с каждой секундой, мягко толкнула в грудь инерция, и амортизаторы в задней части вагона принялись скрипеть и раскачиваться. Надо бы смазать, — подумал он.

Они покинули депо и направились к вокзалу Стоунпорта. Мимо проплывал заброшенный пригород, пустой и залитый дождем, заросшие поля и сады соседствовали с оплетенными травой колоннами и статуями, сброшенными с пъедесталов.

— Сгниет все к чертям, — сказал Уолден. — Черт знает сколько идет этот дождь. О чем только в Совете думают.

— Не знаю, — сказал он.

— И никто не знает, — сказал Уолден и сплюнул. Растер башмаком. — Куда такое годится?

На перроне не было ни души. Раньше часто бывало, что нужный код блокатора дежурные приносили прямо к локомотиву. Но тогда, видимо, была спешка, а сейчас... Торопиться было ни к чему. Он спрыгнул на влажный бетон и зашагал к диспетчерской башне.

— Вы опоздали, — его нагнали чьи-то шаги и чужой раздраженный голос.

— Пожалуй, что да. Немного.

— Двадцать минут — это много, — не унимался голос. Он обернулся. Мужчина в деловом костюме, с "дипломатом" и газетой подмышкой. Вымирающий вид.

— Все экспрессы со вчерашнего дня отменили, и я был вынужден взять билет на ваш поезд. Жуткое старье! Там хотя бы есть мягкие сидения? В пути кормят?

— Иногда.

Костюм прорычал что-то нечленораздельное и отстал.

В башне было двое дежурных — молоденькая девушка и заросший густой бородой парень лет двадцати пяти, чем-то заметно смущенный.

— Извините, у меня нет кода блокатора, — девушка смотрела виновато. — Он у начальника, но тот на время отлучился в город. Вы можете подождать его здесь или поискать поблизости.

— Я... — он поглядел на них... — я поищу его. Спасибо.

На улицах было пустынно, немногочисленные пешеходы кутались в плащи и старались идти побыстрее. Проходя мимо магазина, он услышал отрывок новостного сообщения — "в результате проблем со связью на юге транспортное сообщение нарушено, мы ожидаем дальнейших подробностей" — и ускорил шаг.

— Эй парень, — его позвал плохо одетый мужчина в бейсболке. С отросших усов и бороды свешивались крошки табака. — Не найдется пятерки? Очень нужно.

— Боюсь, нет.

— Ну ладно, ладно, — хмыкнул тот. — Ты тут впервые, вижу? Аккуратнее ходи по улицам, чаще оглядывайся. А то и кирпич сверху прилететь может.

Он нашел начальника вокзала на небольшой лавочке перед супермаркетом, тот задумчиво глядел в небо, сжимая так и не развернутый гамбургер в коричневой вощеной бумаге.

— О? Простите, я, кажется, задумался. Вы машинист, верно? Вот ваш код блокатора, прошу прощения, что заставил искать себя. Но это небо... оно всегда заставляет меня забыть о времени. А вас?

— Не знаю, — сказал он. — Вряд ли.

— Это словно скучный серый занавес, мне кажется. Как в театре. Но когда-нибудь он раздвинется, и человечество увидит представление, равного которому еще не происходило в истории. Однажды занавес уже раздвинулся, помните? Первое Посещение. Возможно, и второй акт окажется не менее захватывающим.

Он оставил любителя театральных представлений там же, где встретил, и поспешил обратно на вокзал.

— До Ристоля сутки езды, — брюзгливо сказал парень в костюме. Он уже сидел в вагоне. — Пора бы и отправляться.

— Не нравится мне это, — сказал Уолден. Поезд набирал ход, за окном уже кончился город, и простирались гладкие зеленые холмы, усеянные белыми точками овец. — На юге, говорят, какие-то проблемы со связью — отключено все наглухо. Ты не слыхал насчет этого на вокзале, парень?

— Не слыхал, — сказал он.

Из-за холмов все еще поднималась синеватая утренняя дымка и вздымались гигантские зерновые элеваторы. Сработал вызов телекома — это был Ной Берк, машинист, такой же, как и он сам.

КАК ТАМ У ВАС?

БЫВАЛО И ЛУЧШЕ, — написал он.

ТЫ ЖЕ НА ЮГ НАПРАВЛЯЕШЬСЯ?

ДА, В РИСТОЛЬ.

НЕ НАДО БЫ ТУДА ЕХАТЬ.

ЧТО СЛЫШНО?

ДА РАЗНОЕ БОЛТАЮТ, НО НИЧЕГО ПО СУТИ. ЛАДНО, СООБЩИШЬ, ЕСЛИ ЧТО.

ОБЯЗАТЕЛЬНО, — написал он. — СЧАСТЛИВО, НОЙ.

И ТЕ...

Связь прервалась. Он вдруг понял, что в вагоне душно и воняет чем-то горелым.

— Эй, парень! — Уолден ворвался в кабину, он был потен и расхристан. — Твою мать, не спи! Система герметизации, похоже, полетела!

— Вижу, — сказал он, вцепившись в контрольный щит. Тумблеры, обозначающие давление воздуха в каждом из вагонов состава, зашкаливали. Компрессор пошел вразнос, мелькнула мысль. На перегоне это, считай, верная смерть.

Но повинуясь его рукам, индикаторы, ранее скакавшие вкривь и вкось, медленно поползли вниз. Давление нормализовалось.

— Чертовски близко, — выдохнул Уолден. — Слишком часто это стало случаться, парень. Чертово старье.

— Да, — сказал он, и пошел в вагон.

— Что это было? — набросился на него костюм, размахивая газетой, — Какой-то мерзкий вирус? Нападение? Выброс отравляющих веществ из отстойника? Или даже Второе...

— Небольшая неполадка компрессора, — сказал он. — Вагон герметично закрыт в целях вашей безопасности, но иногда случаются...

— Иногда? Иногда?!

— Вы можете подать на меня жалобу, — сказал он. — И в трехмесячный срок, согласно закону, непременно получите вывод экспертной комиссии, заверенный председателем профсоюза. Иногда вывод бывает в пользу заявителя, но я бы на вашем месте не очень рассчитывал на успех. Вы хотите подать жалобу?

Костюм что-то хрюкнул, но не ответил.

За окнами все чаще проскальзывали вросшие в землю и покрытые коричневым мхом каменные валуны, поезд пошел медленнее — они въезжали на плато.

— Уилстрим? — поинтересовался костюм, не отвлекаясь от газеты.

— Да.

— Не нравится мне это, — сказал Уолден. — Говорят, Тревор сегодня не вышел на работу.

— Я ничего не слышал.

— Парни говорили в раздевалке. Как думаешь, что случилось?

— Ничего, — сказал он. — Я ничего про это не знаю.

Уолден сплюнул.

— Здесь должны кормить! — громко сказал костюм. Газету он уже прочитал. — Мне было сказано, что на маршруте предоставляется еда! Безобразие! Мерзавцы! Не кормить на борту, мистер машинист, это самая настоящая подлость!

Он подумал, сходил в кабину и принес костюму один бутерброд с ветчиной. Поезд замедлял ход.

Уилстрим встретил их проливным дождем. В небе висели непроглядно-черные тяжелые тучи, и на перроне было как-то странно темно. Фонари не горели, спрятавшись за темными ржавыми силуэтами. Лампы дневного света казались тусклыми горизонтальными свечами, к которым кто-то забыл поднести спичку. Ядовитым красным пламенем горели далекие семафоры.

Башня тоже выглядела темной и безжизненной, но там, по крайней мере, был заметен мертвенный бело-синий отблеск от работающих дисплеев. По скрежещущей металлической лестнице он поднялся на второй этаж.

— Добрый вечер, — откликнулся здешний дежурный, тощий парень болезненного вида в очках. — Вы машинист Альбуса-16? Ваш код будет готов через несколько минут. Как только... черт, словом, как только я сумею заставить этот чертов принтер печатать.

— Я пройдусь по городу, — сказал он. Дежурный ничего не ответил.

В начале перрона был установлен передвижной контрольный пункт, у которого прохаживался солдат с дубинкой. Он глядел по сторонам с такой злостью, будто разверстые небесные хляби были проделками его непосредственного начальства.

— Через сканнер! — рявкнул он.

— Но я...

— Кому сказал!

Сканнер пискнул что-то ободряющее, разгоревшись зеленым огоньком. Солдат раздраженно ткнул пальцем — проходи.

Интересно, что было бы, покажи он красное, подумал он.

На вокзале было тесно, люди стояли, сгрудившись маленькими группками, и что-то приглушенно обсуждали, или смотрели последние передачи новостей по телевизору. Вокруг было накурено и влажно. Очень заметно пахло страхом и тревогой. Говорили, что все поезда на юг отменены. Говорили, что Совет эвакуирован. Говорили, что военные ничего не говорят.

Он прошел, не задерживаясь, и купил немного еды в киоске.

— Извините, — к нему подошел мужчина со скверно сидящим на спине рюкзаком и интеллигентной бородкой. Типичный профессор колледжа, второй раз в жизни выбравшийся на природу. — Вы ведь машинист?

— Верно.

— Мне нужно в Ротфилд. У меня там семья. Но все поезда отменены, касса закрыта... У меня есть деньги. Я заплачу.

— Ладно, — сказал он. — Ждите в вагоне. — Мужчина растаял.

— Я вот что скажу, юноша, — теперь к нему обращался старик, сидящий на чемодане и бросающий крошки хлеба в толпу голубей, облюбовавших это место. — Я, конечно, никуда не уеду. Мне, знаешь ли, некуда. Но есть кое-что, что не дает мне покоя.

— Неужели?

— В новостях говорят, что ситуация с выбросами отравляющих веществ под контролем, и волноваться не о чем. Говорят, что все эти россказни про Второе Посещение — ерунда и чушь, которой разумный человек верить не станет. Может, и так. Но для кого тогда правительство строит гигантские подземные убежища? Подумай над этим, молодой человек. Подумай.

Он выглянул с другой стороны вокзала, той, что вела в город — там, прямо на площади, разместился полноценный полевой лагерь: палатки и тенты, много хаки и оружия, между которыми то и дело мелькали белые халаты врачей. Ему не понравилась нервозность, с которой передвигались медики — они словно пытались вернуть к жизни смертельно больного, но знали, что борьба уже проиграна.

Он вернулся на перрон. Код для блокатора был распечатан, но дождь усиливался.

Когда поезд уже несся, плюясь раскаленным паром и прожигая фарами тоннель сквозь опустевшие окраины Уилстрима, он зачем-то оглянулся. Над городом, словно холодная радуга, раскинула костлявые крылья дождливая осень.

* * *

В Ротфилде оказалось пусто. Пусто и напряженно. По вокзалу расхаживали военные, людей в гражданском, можно сказать, и не было. Башня диспетчера мигала прерывистым голубоватым светом.

— Хорошо хоть дождя нет, — сказал Уолден. — Осточертел уже этот дождь. Зато вояк до хрена. Что здесь забыли вояки? База с другой стороны города, и полигон там же. Случилось что?

— Не знаю, — сказал он и вышел.

Военные смотрели на него неправильно, словно на добычу. Нет, не так: словно на пустое место, которое в любой момент может стать добычей. Что здесь случилось? Военный переворот? Безвластие? Путч?

По пути к башне его никто не остановил.

Дверь оказалась заперта. Он подергал ее, потом, не зная, что делать, постучал. Потоптался у закрытого входа. Мимо прохаживался патруль, солдаты пристально наблюдали за его растерянностью, глаза за тактическими очками щурились, словно у хищников.

Дверь раскрылась на ладонь, из голубоватой темноты выглянуло бледное лицо.

— Господин машинист! Это вы!

— Я, — сказал он. — Мне нужен код блокатора, без него поезду не проехать дальше.

Вокзал накрыло порывом холодного ветра. Вероятно, скоро и здесь начнется дождь, подумал он. Вероятно, они принесли дождь с собой.

— Я не могу вам его выдать, господин машинист, — сказало бледное лицо. Он так и не понял, был это мужчина или женщина. — Вся документация конфискована военными. Вероятно, вам нужно будет пройти к их командованию.