Цена быть богом

— Черт, — сказал Дональд. — Черт, о, черт!

В кабине было так душно, что запотели даже оплавленные иллюминаторы. Вонь перегоревшей изоляции и немытых тел била в нос не слабее хука киборга с Цефеид.

— Дон, мы уже догадались, что дела паршивые, — сказала Ярфри, медик. — Поэтому можешь перестать взывать к темным силам и использовать бессмысленные междометия, и кратко обрисуй, в какой именно заднице мы оказались?

— Огромной, Фриби, — простонал Дональд. — Реактору кранты.

— Не называй меня Фриби, — сказала Ярфри. Она была худой, светловолосой и некрасивой. — Учитывая, с какой скоростью мы падали, в кончине реактора нет ничего удивительного. Но если ты вытащил нас из пике при помощи одних маневровых двигателей, честь тебе и хвала.

— Я не закончил. Я не смогу его запустить.

— Прости?

— Я не смогу. Запустить. Реактор, — здоровенный, как буйвол, механик был мрачен. — Лучшее, что у меня получилось, это заглушить его, пока вся система не пошла вразнос. Тут, знаешь, как с доменной печью — если уж пришлось ее остановить, шансы на реанимацию, мягко говоря, невелики.

— Вот дерьмо!

— Я знаю, — печально сказал Дон. — Вся задумка накрылась звонкой медью. Синдикат смешает нас с дерьмом.

— Если найдет, — ухмыльнулся в усы Уолтар, мозг и разработчик их небольшой операции, не проронивший до сих пор ни слова.

— Думаешь, он откажется от ста пятидесяти тонн спайса? — удивился Лысый Гейдж, штурман.

— Контрабандного спайса, — уточнила Ярфри.

— Который он предварительно украл у Гильдии, — хохотнул Тираз, боец и последний член их маленького экипажа. Хорошее настроение не оставило его даже после безумного бегства от кораблей Синдиката и последующей жесткой посадки.

— И который мы потом слямзили у него, — Дональд все еще был обеспокоен, в руках он сжимал пневмомолот для работы в условиях невесомости. — Не-е-ет, ребята, эти ублюдки так просто не успокоятся. Я бы на их месте точно не успокоился.

— Вот только разыскать нас будет непросто, — задумчиво сказал Уолтар. — Дон, ты отключил маячок?

— Даже не пришлось, — хмыкнул тот. — Вся электроника вырубилась, как только мы вошли в атмосферу. У этой планеты сильнейшее изолирующее поле!

— Но ведь рано или поздно мы с нее улетим, — сказал Лысый Гейдж. — А без средств навигации, от которых запитывается маяк, корабль способен разве что висеть на орбите. Мы привязаны к планете, парни. Замкнуты на землю, в полном смысле этого слова.

— Итак, что мы имеем, — пробормотал Уолтар, поглаживая бороду. — В данный момент корабль стоит на какой-то глухой и дикой планете, реактор не поврежден и заглушен, мы живы, у нас есть немного концентратов, порядочно оружия — и до хрена концентрированного спайса с рыночной ценой в миллиарды кредитов.

— Планета, на которой мы застряли, имеет кислородную атмосферу и пригодна для жизни, — добавила Ярфри, глядя на показания немногих работающих индикаторов. — Что ты задумал, Уолт?

— Синдикат не вечен, вот что я задумал. И если мы разыграем все как следует, то вполне сможем выйти сухими и из этой передряги. Вот что, парни, разгерметизируйте-ка пока входной люк. Пора взглянуть на эту чертову безымянную помойку.

* * *

— Могло быть и хуже, — сказал Уолтар, когда пятерка совместными усилиями отвалила заклинивший и оплавившийся люк, и внутрь ворвался свежий воздух и холодные виды неизвестной планеты. — Намного хуже.

— Да, если бы мы угодили в самую середину города, пораженного бубонной чумой, — согласилась Ярфри. — Или в жерло извергающегося вулкана. Хотя и тут можно поспорить.

Они стояли на длинной каменной веранде, созданной упавшим кораблем в скальной породе. За спиной была серая упирающаяся в небо гора, поросшая пушистым мхом и покрытая в верхней части снегом. Впереди и внизу простиралась до самого горизонта зеленая долина с редкими разрывами каменных хребтов, похожих на корочки на пироге. С бледно-голубого неба на горячий еще металл корабля опускался и с шипением таял снежок. Дышалось с легким усилием — километра три над уровнем моря, наверное.

От веранды, где они сейчас стояли, вела вниз вытоптанная тропка.

— Аборигены! — ткнула пальцем в нее Ярфри.

— Необязательно, — пожал плечами Уолтар. — Возможно, просто эндемичные животные, а это их излюбленное место выпаса или охоты...

— Конечно, — согласился отошедший немного в сторону Гейдж. — А вон там — никакой не очаг и не кострище, а просто эндемичные животные развели огонь и сами на нем зажарились. Излюбленное место же.

— Черт, — Уолтар приглядывался к тому, что походило на закопченную внешнюю часть каменного колодца, чудом пережившего их жесткую посадку, и выглядел теперь по-настоящему обеспокоенным. — О, дьявол, дьявол...

— И кто теперь пытается привлечь темные силы?

— Помолчи, Ярфри, ты еще ничего не поняла... Это и правда туземцы — судя по всему, гуманоиды, что особенно скверно, похожие на нас...

— Да ты мизантроп!

— Заткнись, Гейдж. Они ко всему прочему довольно скверно развиты — первобытный коммунизм, в лучшем случае, рабовладение... И мы только что расколотили местный храм. Это не очаг, олухи, это алтарь! Они приносили здесь жертвы! А наш чертов катер грохнулся прямо на него!

— Думаешь, эти дикари двинут на нас войной? — Тираз хохотнул. — Энергетическое оружие в полной исправности, а я не прочь размяться!

Ярфри поморщилась.

— Дело не в этом. Невмешательство...

— Вот именно. Чертовы законы Федерации. Тотальный запрет на контакт с местными цивилизациями на вновь открытых планетах. Невмешательство в прогресс — хотя какой тут может быть прогресс, ха! — под угрозой пожизненного заключения. Если терки с Синдикатом — это наше личное дело, то близкие контакты третьего вида просто так с рук не сойдут.

— Хм... — Гейдж пытался собрать вместе брошенные вскользь факты. — Получается, нам придется сидеть в катере взаперти, никуда не суясь, пока славный парень Донни не починит реактор, потому что иначе нас засудят федеральные судебные сморчки?

— Это если Донни все-таки починит реактор, — угрюмо вставил механик. — Пока что я довольно пессимистичен.

— Придется провести внутри неопределенное пока время, всячески избегая взаимодействия с местными, верно, — подытожил Уолтар. — Но в качестве компенсации за это неудобство я намерен рассказать вам, мои незадачливые компаньоны по опасному бизнесу, как мы сможем обернуть эту вынужденную паузу себе на пользу!

* * *

Когда это случилось, Хедваши по приказу старосты собирал травы неподалеку от вершины. Впоследствии, поседев и ослепнув, он будет рассказывать, что оно пришло с неба, словно четверка коней, запряженных в блистающую колесницу, горящую багровым и золотым, изрыгающим пламя и свист. Но в этом будет только часть правды. Потому что сначала, опередив даже нестерпимое пронзительное сияние, пришел звук.

Это было похоже на раскат грома, но не гром, гораздо больше, чем гром. Шире и страшнее молнии, более плотное и быстрое, чем облако — и одновременно все это вместе. Оно не падало, а летело, окруженное дымкой, вроде той, какая бывает над рекой в тихие предутренние часы — только эта дымка плясала и извивалась вокруг его тела.

Да, у него было тело — блестящее и огненное, на которое было больно смотреть, но оно стало видным уже после того, как прошел первый звук, от которого от Хедваши заложило оба уха, но не одновременно, а одно за другим. Этого было достаточно, чтобы запомнить: несмотря на стремительность, оно не падало, хотя и летело по небу. Не падает же солнце, когда пересекает небосвод? Но это оказалось ярче солнца; и оно приближалось.

Шум и свист, как от тысячи водопадов, заполнил его уши. Все вокруг дрожало и колыхалось, даже солнце словно исчезло за густыми облаками пара, поднимающимися с разом почерневшей земли. Вода в ближней речке забурлила, кипящие капли попали ему на лицо. Повсюду летел пепел и куски камней. Хедваши закричал и упал на колени.

Вдруг все закончилось. Звук утих, смягчившись до легкого шепота, облака унес налетевший ветер, и с неба перестали падать камни. Хедваши утер с лица грязь, распрямил спину и осмотрелся. Ближайший к нему склон горы осыпался, сполз и сморщился. А в верхней его части, только самую малость ниже царапающей облака вершины, где раньше был алтарь, стояло оно. Черное, дымящееся и страшное, но великое. Грозное, железное и настоящее. Все, как и рассказывали старые легенды. Обиталище богов.

Хедваши медленно, стараясь не делать резких движений, спустился вниз шагов на сто, и только потом, припадая на одну ногу, бросился в низину — рассказать старосте о небывалом, но случившемся.

* * *

— Я вижу два варианта, как нам переждать, пока осядет пыль от погони. Первый: лечь в криокамеры, выставить таймеры на сотню-другую лет. Рабочих их у нас ровно четыре, так что кому-то не повезет — бросим жребий.

— Заранее предлагаю Донни на роль дежурного. Один хрен ему чинить двигатель.

— Поддерживаю предложение лысика. Лично я планирую как следует отоспаться.

— Отвали не нагибаясь, парень! Жри свой протеиновый коктейль и не выделывайся! Почему это, интересно, я должен тратить годы своей жизни, пока вы будете прохлаждаться в чертовых криокамерах?

— Он сказал "прохлаждаться", Гейдж.

— Я тоже заметил. Ха-ха-ха!

— Мне не по душе идея с бодрствующим пятым, — решительно заявила Ярфри. — А если в какой-то момент он сойдет с ума и решит всех нас угробить? Сотня лет — долгий срок для разума. Да и для техники тоже. А если какая-то из камер испортится? А если...

— Резонные замечания, Фриби, — согласился Уолтар. — Отсюда вариант второй: воспользоваться спайсом и жить в свое удовольствие.

— "Воспользоваться" в смысле...

— Употребить. Вы все знакомы с этой дрянью. По правде говоря, у меня кружится голова, когда я вспоминаю, сколько кредитов можно выручить за те контейнеры, что свалены у нас в трюме. Но увы, пока у нас на хвосте висит эта шумная связка из федералов, Гильдии и Синдиката, эти сто пятьдесят тонн ценны ровно на столько, сколько стоит прошлогодний подсоленный снег на Шапито-три. Ноль! И если мы снизим продажную стоимость нашей партии на пару миллионов, но сумеем оторваться от этих упорных межгалактических парней — то я за!

— Спайс обостряет чувства и интуицию, подстегивает обмен веществ, а самое главное...

— Препятствует старению! Да, Яр! Поживем здесь как чертовы отшельники. Сто, двести, триста — да хоть и пятьсот — лет. Пускай нам придется контактировать с каким-нибудь отсталым племенем, алтарь которых мы так неосмотрительно расколотили — нужно же нам откуда-то доставать еду и прочие приятные штуки — все равно со временем о нас начисто забудут. А уж тогда — и я надеюсь, за это время Дон все-таки починит нашу колымагу — можно будет со спокойной душой улетать. Что скажете?

— Отсталое племя, говоришь? — странным голосом сказала Ярфри, замерев у иллюминатора. Уолтар пожал плечами.

— Не имел возможности поговорить с ними лично, но общая картина... уровень развития, предрелигиозные верования, шаманизм...

— Что ж, — она не сдвинулась с места, но почему-то показалась древним капельдинером, готовящимся распахнуть заждавшийся занавес. — Тогда у тебя есть возможность познакомиться с ними. Прямо сейчас.

* * *

Толпа, понемногу приближавшаяся к закопченному, но все еще серебристому корпусу ракеты, ахнула и подалась назад — в железном теле бесшумно открылись сверкающие ворота, из которых, ежась от холода, показались... кто они были? Неведомые существа, на голову выше самого высокого из деревни Высокой Горы, одетые в неведомые блестящие одежды... Духи предков? Посланники богов? Или же... сами боги?

— Твою ж дивизию, — проскрипел Уолтар. Синтетик полевого костюма исправно поглощал избыточное тепло тела, накапливая слабое электричество. Полезное качество для исследований на экзопланетах, но холодно в них было зверски. — До чего ж лютый колотун!

За Уолтаром из корабля вышла Ярфри; люди качнулись в изумлении еще раз — женщина! — потом показались Тираз и Дональд со своим молотком, и последним, морщась и гримасничая, вылез Лысый Гейдж.

— Осторожнее, Уолт, — пробормотала медик. — Среди нас нет специалистов по контактам, и по очень хорошей причине. Они никогда еще хорошо не заканчивались.

— Думаешь, я спасую перед дикарями, Яр? — Уолтар дружелюбно усмехнулся окружающим. Разве это опасность? Две дюжины оборванцев. Никакого оружия, даже бронзового. Впрочем, вздор, у двоих видны деревянные дуговые луки, а еще у одного что-то вроде шеста или жезла. Вероятно, главный здесь. К нему и нужно обращаться.

— Друзья мои! — звучным голосом сказал он. — Мы пришли с миром! Мы мирные скитальцы среди звезд, путешественники и торговцы! И... кхм... пожалуй, немного воины. Впрочем, неважно, один черт вы меня не понимаете.

Туземцы безмолвствовали и переглядывались. Старик с палкой сохранял хмурый и величественный вид, по правую руку от него стоял чумазый парень со смышленым лицом. Уолтар прочистил горло.

— Мы не ищем неприятностей и не собираемся править вами. Мы не боги, ребята! Понимаете? Мы просто люди! — Он указал широким жестом на себя. — Меня, например, зовут Уолтар! Его — снова жест — Дональд, а вот эту девушку...

— Фриби! — заржал из-за спины Тираз. — Мальчики и девочки, ее зовут Фриби!

Он вытащил из кобуры бластер и походя испарил верхушки ближайшей скалы. Раскаленные осколки осыпали толпу. Аборигены завопили и попадали на землю, на ногах остался только старейшина и грязный парень.

— Остановись, придурок, — прошипел Уолтар сквозь зубы. — Все и так идет не по плану, поэтому просто заткнись, пока все не стало совсем плохо. Массовый геноцид не поможет нашему делу, если только ты не решил перейти на меню из человечины.

Он мягко улыбнулся толпе и снова взмахнул руками, призывая всех подняться.

— Итак, еще раз: меня...

— Вол-тану, — четко сказал человек. — Во-тану. Вотан.

— А? Да, более или менее. Это было довольно быстро. А вот его...

— До-нар. Фри-ги. — Он показал на себя и своего спутника. — Энтенну. Хедваши.

Уолтар ошеломленно покачал головой.

— Похоже, это весьма толковые ребята. Что ж, тем лучше.

* * *

Они сидели в деревне, в длинном доме старосты, и освящали своим присутствием разыгравшийся там пир. Да, эти туземцы были грязны, дики и бедны, словно кладбищенские мыши — и примерно настолько же привлекательны — но жратву готовили отличную. Или это кажется ему после месяцев полета на гиперскоростях, месяцев, проведенных на омерзительных концентратах и рециркулированной воде? Уолтар решил не выяснять.

— Мясо! — хохотнул Тираз, похлопывая ладонью по животу. — Настоящее мясо с кровью! Черт возьми, долго же я ждал!

Лысый Гейдж ничего не ответил, он был слишком занят. Животный жир стекал по его бритому подбородку.