Зигальга

Что, если окажешься там, где не ожидала? Встретишь то, на что не надеялась. Получишь то, что и должна получить. И цена за эту встречу — ты.

Гвендолин Шеферд — девочке, с которой всё началось.

Свет сердца моего

Часть I

Зигальга

Облако не знает, куда оно плывет и зачем. Оно чувствует толчок — вот место, куда нужно теперь идти. И ты узнаешь, когда поднимешься достаточно высоко, чтобы взглянуть за горизонт.

Ричард Бах, Иллюзии

Пролог

Дождь хлестал меня по лицу, отвлекая от ноющей боли. Выбор, который мне предстояло сделать, оказывался совсем не моим. Но я вынуждена была принять его, чтобы дать себе столь необходимую передышку.

Что ж, тем лучше. Теперь я с полной решимостью смогу выбрать иначе. Как только вернусь. И уже никто не сможет остановить меня исполнить задуманное.

Казалось бы, нет ничего проще. Вот только откуда эта рвущая боль и невыразимое ощущение потери?

Впереди еще множество вопросов, которые нужно уладить и мыслей, чтобы в них разбираться. Но сейчас, здесь, глядя в эти обеспокоенные глаза, я знаю, что не остановлюсь ни перед какими испытаниями, лишь бы увидеть их снова...

Глава 1

Я слышала звук вертолётов последний раз около двух часов назад. То, что ищут именно меня, я ни капли не сомневалась, вряд ли такая нелепость могла приключиться с кем-то ещё. Я даже видела их за верхушками деревьев, пока отчаянно пыталась выбраться на открытое место.

Но с этим мне катастрофически не везло — вокруг плотным строем торчали высоченные ёлки.

Становилось прохладно и, по солнышку, уже вечерело. Батарейка в полностью заряженном телефоне почему-то села. Или не села — во всяком случае, включаться он категорически отказался. И, что совсем удручало, компас с фонариком были только в нём.

Я уселась на небольшой валун и достала свитер.

Счастье ещё, что отлучившись из лагеря утром с бутылкой воды, я зачем-то прихватила с собой весь рюкзак, а не только зубную щетку.

До сих пор не понимаю, как такое могло произойти. Я всегда гордилась своей способностью ориентироваться в любых условиях. Что в лесу, что в чужой стране, мне обычно легко удавалось найти нужную дорогу. И частенько без помощи карты. Я, случалось, шутила, что владею врожденной навигацией по магнитным линиям Земли, как птицы или, например, олени.

Теперь же, была готова поклясться, что отошла не дальше пятидесяти метров, а когда вернулась обратно, нашего лагеря уже не было. Как и восемнадцати человек с палатками и костром. Была поляна, но с абсолютно нетронутой травой. Были те же деревья. Или мне просто казалось, что это — то же самое место, и я глупо заблудилась? Потому что маленькая пихта на солнечной стороне нашей поляны была похожа на мохнатую букву "Г", а сейчас я её не находила. И почему не было ни следов, ни запаха костра?

И совершенно вызывало ужас то, что звуков тоже не было. Минут двадцать я бегала вокруг и то звала ребят из нашей группы, то ругалась, что шутка затянулась. Ещё через полчаса липкий холодок со спины перебрался к солнечному сплетению, воздух застрял в лёгких, и мне заложило уши от страха, что рядом действительно никого нет.

Пространство вокруг застыло, внимательно и напряженно. Ели щурились, изучали, рассматривали и так, и эдак. Выметали лапами прочь — ты здесь некстати.

Не так-то просто не поддаться панике, когда обнаруживаешь себя где-то в уральских горах. Одну.

Сердце колотилось в горле, кожа сделалась влажной, а подложечная область, будто обернулась вокруг булыжника. Мир покачивался и, кажется, немного кружился. Очень надо было взять себя в руки. Но мозг, вопреки разумной логике и инстинкту самосохранения, всё пытался выбрать между истерикой и паникой с элементами истерики. Я буквально видела, как он не может определиться куда же поставить красную точку выбора.

Внезапно мне стало смешно, и я закрыла лицо руками.

Было очевидно — я потерялась.

Мы отправились в археологическую экспедицию в лето между бакалавриатом и магистратурой, проще говоря, между четвёртым и пятым курсом университета. Это даже была не экспедиция, а так, студенческий трип историков со слоганом Индианы Джонс: "Хотите изучать археологию — не сидите в библиотеках, отправляйтесь в поле!".

Прикоснуться к настоящим, не бумажным в учебниках, петроглифам нам удалось впервые в Каповой пещере, куда мы добрались на микроавтобусе из Челябинска, проведя первую ночь путешествия в окрестностях Белорецка у Арского камня, где по легенде был тайник пугачевцев. Хоть мы и предполагали, что ничего из ряда вон выходящего там не увидим (всё было разрушено ещё большевиками, и это несколько удручало мужскую часть группы). Тем не менее, определили его для себя как исторический фетиш.

Днем позже, впитав в Шульган-Таше — Каповой пещере, с благоговейным трепетом наскальных древностей, и проведя там немногим более суток, мы собирались двинуться дальше.

— Почему мы раньше не выезжали никуда? Даже филологи по деревням частушки собирать ходят, а нас обещали в Крым на первом курсе! Владимир Николаевич?

— Единственная университетская экспедиция в Крым была неэффективной, и больше с их институтом мы не сотрудничали. К сожалению! — хитро усмехнулся наш археолог.

— Что, дальше Массандры не доехали? — меланхолично спросил Борька Арсеньев, вяло укладывая вещи после ночлега.

Кто-то с хрюком гыгыкнул и лагерь сонно засмеялся.

— Дэл, подержи мою пенку, пожалуйста, — Анна, мой институтский бессменный соратник и друг, смешливая блондинка с по-детски распахнутыми ясно-голубыми глазами, яростно сворачивала её в тугую трубочку.

— Анич, оставь её в покое, она от этого легче не станет. Просто привяжи снизу, — я держала вырывающуюся пенку крепко, как только могла.

— Я потом сидеть не смогу, — Анька была тем утром какой-то надутой и мрачной.

— Да ладно, она ж легкая.

— Это первые пятнадцать минут, а через два километра как бревно — тяжёлая и жёсткая, — Анна изо всех сил затянула крепления и перевела дыхание. — Но, если хочешь проверить, могу уступить её тебе, Делечка, заодно...

— Заодно, я непременно её потеряю, — перебила я подругу.

Мы ткнули друг друга локтями, как это делают все "сто лет вместе" подружки и засмеялись.

Меня, Делию, в детстве, бывало, называли "Делит", говоря: "Что к Деле попало, то пропало".

Но то — в детстве, сейчас всё было совсем наоборот. Я ничего не теряла, и даже если что-то и исчезало, оно возвращалось ко мне самым невероятным образом.

— Так, всем хорошо меня видно и слышно? — Владимир Николаевич окинул взглядом готовый к отбытию лагерь. Нас было пятнадцать студентов, преподаватель и два сопровождающих проводника.

Все притихли и обернулись к археологу.

— Озвучиваю план похода на ближайшие дни. Есть два варианта. Первый — на газели примерно пятьдесят километров до Мраково, оттуда ещё около тридцати до Нугушского водохранилища. Без остановок и изучения нашей цели. Дальше — пешком километров восемь до водопада, потом неделю в районе там, и домой!

Раздалось дружное неопределённое мычание.

— Второй вариант — тридцать пять километров пёхом отсюда до водопада напрямую, изучая все встречающиеся. И сразу там! Но это — далеко не один день пути через горы и леса! Кроме того — это территория заповедника и мы будем находиться там с разрешения местных органов и по согласованию с нашим университетом. Поэтому, бережное обращение с окружающей действительностью будет обязательным и принудительным. То есть, даже плюнуть не моги, Арсеньев!

— Второй, второй. Давайте второй! — сказали мы почти хором.

— Однако, спешу вас предупредить, дорогие опез... гкхм, студенты! Дорога эта мне совершенно незнакома. И мы полностью полагаемся на наших проводников. Маршрут предполагает форсирование не менее двух бурных ручьёв (дружное ржание). Ещё два есть возможность благополучно обойти небольшим крюком, менее двух километров.

— Нап'ямую, к че'ту к'юк! — Борька Арсеньев скандировал голосом капитана Смоллетта, наконец, проснувшись.

— Я приветствую ваш энтузиазм, Борис, но решение об этом будет принимать вожак стаи! — археолог коротко взглянул на проводников и тоскливо добавил, — Ну или вожаки.

Владимир Николаевич стоял, широко расставив ноги, и упирался руками в бока. Седой коренастый профессор был заведующим кафедрой Археологии, и обожаем нами за компанейский характер и душевное тепло, хоть мы до сих пор и не могли оценить разницу между керамикой Среднего и Нижнего Поволжья, чем доводили его до багровых пятен на лысине.

— Все помнят, кто кого держит в поле зрения?

Ещё перед поездкой, нам каждому назначили пару из группы, кого мы всегда должны отслеживать в путешествии. Пары были не пересекающиеся. То есть, я следила за кем-то, и, в свою очередь, кто-то другой постоянно мониторил меня. Так выходило, что каждый из группы был под чьим-то присмотром.

Мне достался тихий Коля Васильев. Длинный, чрезвычайно эрудированный парень, он обычно больше улыбался, чем говорил. И, хотя, я всегда чувствовала себя абсолютной идиоткой, когда разговаривала с ним, Коля мне нравился гораздо больше, чем вечно паясничающий Борька или, к примеру, Орлова Арина.

Она — звезда, красавица, генератор судорожных вздохов у парней, а приглядишься, и у преподавателей тоже. Нелюбезность её отчетливо била в глаз, а невинная привычка парковаться на своём подержанном Z4, единственном родстере на факультете, запирая чужие машины, заставляла завистниц глумливо аплодировать, шипя в спину отчаянно неприличные комментарии. Но даже то, что машина была чудовищного свекольного цвета, никоим образом не сказывалось на её популярности. Арине было всё равно. И на каждый вздох и взгляд она откладывала такое количество презрения, что присматривать за ней мне было бы совершенно не по душе.

Я сама, к своему счастью, досталась моей Аньке. Вот в ком в ком, а в ней я была уверена абсолютно, точно зная, что глаз с меня она не спустит. Хотя бы потому, что мы вообще не расставались.

Повторив своих подопечных, мы сгрудились вокруг карты. Проводники, отец с сыном, дядя Саша и Артём показывали наш сегодняшний маршрут.

— Так, молодёжь, здесь кроме ваших глиняных черепков и наскальной живописи, ещё есть реки, горы и леса...

— А ещё клещи и дикие звери! — радостно выкрикнул Борька тоненьким голоском.

— Поэтому, смотрим не только под ноги, но, прежде всего, по сторонам и друг за другом. Это важно! — дядя Саша резко продолжил четким командным голосом, заставляющим мышцы в спине сокращаться и держать организм в неестественно распрямленном виде, имитирующем экстренное переваривание черенка от лопаты. — Мы условно разделимся на три группы по пять человек. В первой за старшего — я, во второй — Артём, в третьей — Владимир Николаевич! Все слышат?

— Да. Да, — бодро раздалось со всех сторон.

— Ещё раз подчеркиваю, смотрим внимательно друг за другом. Места тут такие. Ясно?

Поддакивания стали тише.

— Идём до обеда, который наступит на вас в двенадцать по Москве, кто часы не перевел. По местному в два. Кстати, время по солнцу определять все умеют? Может пригодиться.

В ответ слышалось уже бормотание. Мы с Анькой переглянулись.

— На обед два часа, потом идём до девятнадцати по Москве. И встаём лагерем. Идем спокойно в своём темпе, не торопимся, ваши рисунки всё-таки искать не забываем.

— А если кто-то чего найдет, то надо задержаться же будет? — Борька чесал затылок.

— Ели кто-то обнаруживает какую-нибудь внезапную ммм... э... интересующие вас артефакты, докладывает старшему в группе. Но всё-таки, невзирая на то, в какой малой группе вы находитесь, старайтесь, тем не менее, держаться вместе.

Дядя Саша сделал многозначительную паузу, убедительно тараща глаза.

— У каждого старшего в группе будет карта, если часть группы по каким-то причинам оторвётся, потеряется, точка встречи обозначена кружком. Прошу всех внимательно ознакомиться и по возможности запомнить основные вехи маршрута. Карта очень детальная.

Отовсюду послышались легкие смешки и шорох. Защёлкали телефоны.

— Тьху ты, ну что за народ, — всплеснул он руками и сплюнул в сторону, — Говорю ж, запоминайте, бестолочи! Ну на сколько вам батареек-то хватит, а? GPS не включайте. Так точно телефоны посадите в момент. А если вы всё-таки потеряетесь, он будет нужен для обнаружения вашего местоположения.

— У меня с собой зарядка с солнечной батареей, например, — Анька самодовольно усмехнулась.

— Ну-ну, — Артём, сын дяди Саши, недобро ухмыльнулся.

— Анич, может тут эти, которые йети водятся? Они так нагнетают, что мне как-то брр, — шепнула подруге на ухо, передёрнув плечами.

— Да ладно тебе, ну, может, разве кабаны. Туристический же маршрут-то. Тут толпы народа.

— Туристический, вроде, через Уфу, — усмехнулась я, — А мы сейчас ближе к Челябе, наверное. Где мы вообще? В каком-то заповеднике? В Башкирии или уже на Урале?

— Понятия не имею, — тихонько сказала Анька, делая вид, что внимательно слушает проводника.

— ...На кляксу похожа! — говорил кто-то из наших.

— Да-да-да. "Дубовый лист" она ещё называется. Вот после этой кляксы, если идти вдоль реки вниз по течению, как раз доберётесь куда нам надо. Но лучше до этого не доводить и всё-таки придти вместе. Тем не менее, карту запоминайте.

— Дядя Саша всё-таки-тем-не-менее, — шепнула я Аньке. — Или это слишком длинно, как думаешь?

— Думаю, дядя Всётаки или дядя Темнеменее будет тоже ничего, — шепнула подруга в ответ совершенно серьёзно.

Я всматривалась в карту, изо всех сил стараясь запомнить как можно больше деталей. Вот мы отошли от Каповой на запад — сразу же речушка. Километров через пять — ещё одна, всё на запад. Ещё через пять — будет две, одна за другой, их как раз можно обойти, взяв чуть южнее. А после надо повернуть строго на северо-запад, и как раз попадешь к самому Куперле.

— Переправы холодные, — голос Артёма звучал мягче, чем у отца и девчонки, слыша его, начинали смущённо улыбаться. — Будьте к этому готовы. Каменные бродики и мосты летом есть почти везде. Но иногда до них нужно идти. Через Нугуш будем переправляться на лодке исключительно для вашего удовольствия. Если, конечно, к тому времени у вас останутся на это силы, — усмехнулся парень загорелым лицом.

Он вдруг подмигнул нам с Анькой и, хлопнув в ладоши, громко спросил, обращаясь ко всем:

— Ну, что, все готовы? Тогда по коням!

Борька заржал и Валерка Гедройц, схватив рюкзак, запрыгнул ему на спину с криком "Вперёд, Бурушка!".

За три часа мы прошли около шести километров, бросаясь к каждому валуну, осматривая его с каждой стороны и делая множество бестолковых снимков. Всё было тщетно. Никаких признаков рисунков не было даже.

Дважды останавливаясь на пятнадцатиминутный привал и к обеду, одолев ещё полтора кэмэ, мы, наконец, встали лагерем, подойдя ко второй речушке.

Макароны с цыпленком в собственном соку закончились быстро и, пока заваривался чай, я потащила Аньку с котелками на речку, крикнув на ходу Коле, "Сиди тут, сторожи чай, мы скоро!".