Зигальга

Что, если окажешься там, где не ожидала? Встретишь то, на что не надеялась. Получишь то, что и должна получить. И цена за эту встречу — ты.

Гвендолин Шеферд — девочке, с которой всё началось.

Свет сердца моего

Часть I

Зигальга

Облако не знает, куда оно плывет и зачем. Оно чувствует толчок — вот место, куда нужно теперь идти. И ты узнаешь, когда поднимешься достаточно высоко, чтобы взглянуть за горизонт.

Ричард Бах, Иллюзии

Пролог

Дождь хлестал меня по лицу, отвлекая от ноющей боли. Выбор, который мне предстояло сделать, оказывался совсем не моим. Но я вынуждена была принять его, чтобы дать себе столь необходимую передышку.

Что ж, тем лучше. Теперь я с полной решимостью смогу выбрать иначе. Как только вернусь. И уже никто не сможет остановить меня исполнить задуманное.

Казалось бы, нет ничего проще. Вот только откуда эта рвущая боль и невыразимое ощущение потери?

Впереди еще множество вопросов, которые нужно уладить и мыслей, чтобы в них разбираться. Но сейчас, здесь, глядя в эти обеспокоенные глаза, я знаю, что не остановлюсь ни перед какими испытаниями, лишь бы увидеть их снова...

Глава 1

Я слышала звук вертолётов последний раз около двух часов назад. То, что ищут именно меня, я ни капли не сомневалась, вряд ли такая нелепость могла приключиться с кем-то ещё. Я даже видела их за верхушками деревьев, пока отчаянно пыталась выбраться на открытое место.

Но с этим мне катастрофически не везло — вокруг плотным строем торчали высоченные ёлки.

Становилось прохладно и, по солнышку, уже вечерело. Батарейка в полностью заряженном телефоне почему-то села. Или не села — во всяком случае, включаться он категорически отказался. И, что совсем удручало, компас с фонариком были только в нём.

Я уселась на небольшой валун и достала свитер.

Счастье ещё, что отлучившись из лагеря утром с бутылкой воды, я зачем-то прихватила с собой весь рюкзак, а не только зубную щетку.

До сих пор не понимаю, как такое могло произойти. Я всегда гордилась своей способностью ориентироваться в любых условиях. Что в лесу, что в чужой стране, мне обычно легко удавалось найти нужную дорогу. И частенько без помощи карты. Я, случалось, шутила, что владею врожденной навигацией по магнитным линиям Земли, как птицы или, например, олени.

Теперь же, была готова поклясться, что отошла не дальше пятидесяти метров, а когда вернулась обратно, нашего лагеря уже не было. Как и восемнадцати человек с палатками и костром. Была поляна, но с абсолютно нетронутой травой. Были те же деревья. Или мне просто казалось, что это — то же самое место, и я глупо заблудилась? Потому что маленькая пихта на солнечной стороне нашей поляны была похожа на мохнатую букву "Г", а сейчас я её не находила. И почему не было ни следов, ни запаха костра?

И совершенно вызывало ужас то, что звуков тоже не было. Минут двадцать я бегала вокруг и то звала ребят из нашей группы, то ругалась, что шутка затянулась. Ещё через полчаса липкий холодок со спины перебрался к солнечному сплетению, воздух застрял в лёгких, и мне заложило уши от страха, что рядом действительно никого нет.

Пространство вокруг застыло, внимательно и напряженно. Ели щурились, изучали, рассматривали и так, и эдак. Выметали лапами прочь — ты здесь некстати.

Не так-то просто не поддаться панике, когда обнаруживаешь себя где-то в уральских горах. Одну.

Сердце колотилось в горле, кожа сделалась влажной, а подложечная область, будто обернулась вокруг булыжника. Мир покачивался и, кажется, немного кружился. Очень надо было взять себя в руки. Но мозг, вопреки разумной логике и инстинкту самосохранения, всё пытался выбрать между истерикой и паникой с элементами истерики. Я буквально видела, как он не может определиться куда же поставить красную точку выбора.

Внезапно мне стало смешно, и я закрыла лицо руками.

Было очевидно — я потерялась.

Мы отправились в археологическую экспедицию в лето между бакалавриатом и магистратурой, проще говоря, между четвёртым и пятым курсом университета. Это даже была не экспедиция, а так, студенческий трип историков со слоганом Индианы Джонс: "Хотите изучать археологию — не сидите в библиотеках, отправляйтесь в поле!".

Прикоснуться к настоящим, не бумажным в учебниках, петроглифам нам удалось впервые в Каповой пещере, куда мы добрались на микроавтобусе из Челябинска, проведя первую ночь путешествия в окрестностях Белорецка у Арского камня, где по легенде был тайник пугачевцев. Хоть мы и предполагали, что ничего из ряда вон выходящего там не увидим (всё было разрушено ещё большевиками, и это несколько удручало мужскую часть группы). Тем не менее, определили его для себя как исторический фетиш.

Днем позже, впитав в Шульган-Таше — Каповой пещере, с благоговейным трепетом наскальных древностей, и проведя там немногим более суток, мы собирались двинуться дальше.

— Почему мы раньше не выезжали никуда? Даже филологи по деревням частушки собирать ходят, а нас обещали в Крым на первом курсе! Владимир Николаевич?

— Единственная университетская экспедиция в Крым была неэффективной, и больше с их институтом мы не сотрудничали. К сожалению! — хитро усмехнулся наш археолог.

— Что, дальше Массандры не доехали? — меланхолично спросил Борька Арсеньев, вяло укладывая вещи после ночлега.

Кто-то с хрюком гыгыкнул и лагерь сонно засмеялся.

— Дэл, подержи мою пенку, пожалуйста, — Анна, мой институтский бессменный соратник и друг, смешливая блондинка с по-детски распахнутыми ясно-голубыми глазами, яростно сворачивала её в тугую трубочку.

— Анич, оставь её в покое, она от этого легче не станет. Просто привяжи снизу, — я держала вырывающуюся пенку крепко, как только могла.

— Я потом сидеть не смогу, — Анька была тем утром какой-то надутой и мрачной.

— Да ладно, она ж легкая.

— Это первые пятнадцать минут, а через два километра как бревно — тяжёлая и жёсткая, — Анна изо всех сил затянула крепления и перевела дыхание. — Но, если хочешь проверить, могу уступить её тебе, Делечка, заодно...

— Заодно, я непременно её потеряю, — перебила я подругу.

Мы ткнули друг друга локтями, как это делают все "сто лет вместе" подружки и засмеялись.

Меня, Делию, в детстве, бывало, называли "Делит", говоря: "Что к Деле попало, то пропало".

Но то — в детстве, сейчас всё было совсем наоборот. Я ничего не теряла, и даже если что-то и исчезало, оно возвращалось ко мне самым невероятным образом.

— Так, всем хорошо меня видно и слышно? — Владимир Николаевич окинул взглядом готовый к отбытию лагерь. Нас было пятнадцать студентов, преподаватель и два сопровождающих проводника.

Все притихли и обернулись к археологу.

— Озвучиваю план похода на ближайшие дни. Есть два варианта. Первый — на газели примерно пятьдесят километров до Мраково, оттуда ещё около тридцати до Нугушского водохранилища. Без остановок и изучения нашей цели. Дальше — пешком километров восемь до водопада, потом неделю в районе там, и домой!

Раздалось дружное неопределённое мычание.

— Второй вариант — тридцать пять километров пёхом отсюда до водопада напрямую, изучая все встречающиеся. И сразу там! Но это — далеко не один день пути через горы и леса! Кроме того — это территория заповедника и мы будем находиться там с разрешения местных органов и по согласованию с нашим университетом. Поэтому, бережное обращение с окружающей действительностью будет обязательным и принудительным. То есть, даже плюнуть не моги, Арсеньев!

— Второй, второй. Давайте второй! — сказали мы почти хором.

— Однако, спешу вас предупредить, дорогие опез... гкхм, студенты! Дорога эта мне совершенно незнакома. И мы полностью полагаемся на наших проводников. Маршрут предполагает форсирование не менее двух бурных ручьёв (дружное ржание). Ещё два есть возможность благополучно обойти небольшим крюком, менее двух километров.

— Нап'ямую, к че'ту к'юк! — Борька Арсеньев скандировал голосом капитана Смоллетта, наконец, проснувшись.

— Я приветствую ваш энтузиазм, Борис, но решение об этом будет принимать вожак стаи! — археолог коротко взглянул на проводников и тоскливо добавил, — Ну или вожаки.

Владимир Николаевич стоял, широко расставив ноги, и упирался руками в бока. Седой коренастый профессор был заведующим кафедрой Археологии, и обожаем нами за компанейский характер и душевное тепло, хоть мы до сих пор и не могли оценить разницу между керамикой Среднего и Нижнего Поволжья, чем доводили его до багровых пятен на лысине.

— Все помнят, кто кого держит в поле зрения?

Ещё перед поездкой, нам каждому назначили пару из группы, кого мы всегда должны отслеживать в путешествии. Пары были не пересекающиеся. То есть, я следила за кем-то, и, в свою очередь, кто-то другой постоянно мониторил меня. Так выходило, что каждый из группы был под чьим-то присмотром.

Мне достался тихий Коля Васильев. Длинный, чрезвычайно эрудированный парень, он обычно больше улыбался, чем говорил. И, хотя, я всегда чувствовала себя абсолютной идиоткой, когда разговаривала с ним, Коля мне нравился гораздо больше, чем вечно паясничающий Борька или, к примеру, Орлова Арина.

Она — звезда, красавица, генератор судорожных вздохов у парней, а приглядишься, и у преподавателей тоже. Нелюбезность её отчетливо била в глаз, а невинная привычка парковаться на своём подержанном Z4, единственном родстере на факультете, запирая чужие машины, заставляла завистниц глумливо аплодировать, шипя в спину отчаянно неприличные комментарии. Но даже то, что машина была чудовищного свекольного цвета, никоим образом не сказывалось на её популярности. Арине было всё равно. И на каждый вздох и взгляд она откладывала такое количество презрения, что присматривать за ней мне было бы совершенно не по душе.

Я сама, к своему счастью, досталась моей Аньке. Вот в ком в ком, а в ней я была уверена абсолютно, точно зная, что глаз с меня она не спустит. Хотя бы потому, что мы вообще не расставались.

Повторив своих подопечных, мы сгрудились вокруг карты. Проводники, отец с сыном, дядя Саша и Артём показывали наш сегодняшний маршрут.

— Так, молодёжь, здесь кроме ваших глиняных черепков и наскальной живописи, ещё есть реки, горы и леса...

— А ещё клещи и дикие звери! — радостно выкрикнул Борька тоненьким голоском.

— Поэтому, смотрим не только под ноги, но, прежде всего, по сторонам и друг за другом. Это важно! — дядя Саша резко продолжил четким командным голосом, заставляющим мышцы в спине сокращаться и держать организм в неестественно распрямленном виде, имитирующем экстренное переваривание черенка от лопаты. — Мы условно разделимся на три группы по пять человек. В первой за старшего — я, во второй — Артём, в третьей — Владимир Николаевич! Все слышат?

— Да. Да, — бодро раздалось со всех сторон.

— Ещё раз подчеркиваю, смотрим внимательно друг за другом. Места тут такие. Ясно?

Поддакивания стали тише.

— Идём до обеда, который наступит на вас в двенадцать по Москве, кто часы не перевел. По местному в два. Кстати, время по солнцу определять все умеют? Может пригодиться.

В ответ слышалось уже бормотание. Мы с Анькой переглянулись.

— На обед два часа, потом идём до девятнадцати по Москве. И встаём лагерем. Идем спокойно в своём темпе, не торопимся, ваши рисунки всё-таки искать не забываем.

— А если кто-то чего найдет, то надо задержаться же будет? — Борька чесал затылок.

— Ели кто-то обнаруживает какую-нибудь внезапную ммм... э... интересующие вас артефакты, докладывает старшему в группе. Но всё-таки, невзирая на то, в какой малой группе вы находитесь, старайтесь, тем не менее, держаться вместе.

Дядя Саша сделал многозначительную паузу, убедительно тараща глаза.

— У каждого старшего в группе будет карта, если часть группы по каким-то причинам оторвётся, потеряется, точка встречи обозначена кружком. Прошу всех внимательно ознакомиться и по возможности запомнить основные вехи маршрута. Карта очень детальная.

Отовсюду послышались легкие смешки и шорох. Защёлкали телефоны.

— Тьху ты, ну что за народ, — всплеснул он руками и сплюнул в сторону, — Говорю ж, запоминайте, бестолочи! Ну на сколько вам батареек-то хватит, а? GPS не включайте. Так точно телефоны посадите в момент. А если вы всё-таки потеряетесь, он будет нужен для обнаружения вашего местоположения.

— У меня с собой зарядка с солнечной батареей, например, — Анька самодовольно усмехнулась.

— Ну-ну, — Артём, сын дяди Саши, недобро ухмыльнулся.

— Анич, может тут эти, которые йети водятся? Они так нагнетают, что мне как-то брр, — шепнула подруге на ухо, передёрнув плечами.

— Да ладно тебе, ну, может, разве кабаны. Туристический же маршрут-то. Тут толпы народа.

— Туристический, вроде, через Уфу, — усмехнулась я, — А мы сейчас ближе к Челябе, наверное. Где мы вообще? В каком-то заповеднике? В Башкирии или уже на Урале?

— Понятия не имею, — тихонько сказала Анька, делая вид, что внимательно слушает проводника.

— ...На кляксу похожа! — говорил кто-то из наших.

— Да-да-да. "Дубовый лист" она ещё называется. Вот после этой кляксы, если идти вдоль реки вниз по течению, как раз доберётесь куда нам надо. Но лучше до этого не доводить и всё-таки придти вместе. Тем не менее, карту запоминайте.

— Дядя Саша всё-таки-тем-не-менее, — шепнула я Аньке. — Или это слишком длинно, как думаешь?

— Думаю, дядя Всётаки или дядя Темнеменее будет тоже ничего, — шепнула подруга в ответ совершенно серьёзно.

Я всматривалась в карту, изо всех сил стараясь запомнить как можно больше деталей. Вот мы отошли от Каповой на запад — сразу же речушка. Километров через пять — ещё одна, всё на запад. Ещё через пять — будет две, одна за другой, их как раз можно обойти, взяв чуть южнее. А после надо повернуть строго на северо-запад, и как раз попадешь к самому Куперле.

— Переправы холодные, — голос Артёма звучал мягче, чем у отца и девчонки, слыша его, начинали смущённо улыбаться. — Будьте к этому готовы. Каменные бродики и мосты летом есть почти везде. Но иногда до них нужно идти. Через Нугуш будем переправляться на лодке исключительно для вашего удовольствия. Если, конечно, к тому времени у вас останутся на это силы, — усмехнулся парень загорелым лицом.

Он вдруг подмигнул нам с Анькой и, хлопнув в ладоши, громко спросил, обращаясь ко всем:

— Ну, что, все готовы? Тогда по коням!

Борька заржал и Валерка Гедройц, схватив рюкзак, запрыгнул ему на спину с криком "Вперёд, Бурушка!".

За три часа мы прошли около шести километров, бросаясь к каждому валуну, осматривая его с каждой стороны и делая множество бестолковых снимков. Всё было тщетно. Никаких признаков рисунков не было даже.

Дважды останавливаясь на пятнадцатиминутный привал и к обеду, одолев ещё полтора кэмэ, мы, наконец, встали лагерем, подойдя ко второй речушке.

Макароны с цыпленком в собственном соку закончились быстро и, пока заваривался чай, я потащила Аньку с котелками на речку, крикнув на ходу Коле, "Сиди тут, сторожи чай, мы скоро!".

— Ты сбрендила, что за самодеятельность?

— Дежурных всё равно назначат. А я не люблю дежурить в конце. Отдежурил с утра, весь день свободен! К тому же, чем глубже в лес, тем чумазей котелки.

— Это что за житейская мудрость?

— Это опыт, — я сорвала пучок жёсткой травы и полила её мылом, — Родители в детстве часто нас брали в походы с собой, правда Фэйри у нас почему-то тогда не было. Видимо, для особой натуральности, — я улыбнулась Аньке и подставила котелок под ледяной поток.

— Николя, я тебя вижу! — помахала улыбающемуся Коле.

Анька махнула Игнату Волчкову, который присматривал за ней. Мы все четверо были в группе Артёма. И ещё маленькая Алина, девушка Игната — они были уже практически семьей.

Я только приготовилась вздремнуть, положив под голову рюкзак (крепкий чай и кофе меня всегда вместо того, чтобы бодрить, вырубали окончательно) как раздался пронзительный крик Арины Орловой, той самой, у которой машина-свёкла:

— Владимир Николаевич, смотрите! Смотрите скорее! — она держала в руке круглый булыжник.

— Если это не призыв к эвакуации, то я бы предпочел ещё подремать, если не возражаете. Не наступайте на меня, говорю, — Борька гундосил из-под банданы спотыкающимся об него однокурсникам, спешащим к Арине.

Владимир Николаевич взял камень и внимательно осматривал его со всех сторон.

— Невероятно. Это невозможно! Невероятно.

И вдруг, словно придя в себя, он выкрикнул.

— Никому не двигаться! Где ты это взяла? Точное место! — Он смотрел на Арину совершенно безумными горящими глазами.

— Здесь, — испуганно прошептала девушка. И показала себе под ноги.

— Владимир Николаевич, что там? — Валерка робко выглядывал из-за спины археолога.

— А? Что? — Владимир Николаевич оторвал взгляд от булыжника и сказал, обращаясь ко всем, — Фотоаппарат!

— Это фотоаппарат? — Валерка опешил, — Да ну, ладно!

— Мне нужен фотоаппарат! И журнал! Принесите мой рюкзак!

К нему протянулись сразу несколько камер.

— Макросъемкой кто владеет?

— Все владеют, — улыбчивый Коля протянул археологу рюкзак и взял у него из рук камень, пока тот доставал походный журнал.

Коля держал в руках совершенно круглый приплюснутый булыган, который был больше похож на диск, размером примерно в две моих ладони.

— Это Солнечная система, — Коля заворожено улыбался. — Планеты, даже Нептун с Плутоном есть, все такого же цвета, каким мы привыкли изображать их. Действительно, невероятно!

— Мне нужны фотографии места находки. В позиции от реки и с возвышенности. Короче, сфотографируйте со всех сторон, примерно с двадцати метров. Крупный план. И отдельно само место находки. Арина, давай ты сама, тебе виднее. Все остальные — теперь вы знаете, что именно мы ищем! — глаза профессора лихорадочно блестели. — Друзья, — он обратился к проводникам, едва сдерживая ликование, — Думаю, нам придется задержаться здесь сегодня, чтобы изучить находку!

Дядя Саша-Темнеменее немного рассеянно кивнул и махнул Артёму.

— И да, внимание! Никаких фейсбуков и твиттеров! Я вам запрещаю! Пока эта информация — собственность кафедры Археологии!

— Господь с вами, Владимир Николаевич! Мы интернета со Старо-фиг-знает-гдеково не видели!

— Владимир Николаевич, если это не новодел, то мы здесь имеем двенадцатое октября четырнадцатого года нашей эры, — Анька сравнивала фото камня и симулятор Солнечной системы. — Там было, вроде, ничем не примечательное солнечное затмение. Офигеть... Ровно две тысячи назад. Без трёх месяцев!

— У тебя астропроцессор с собой? — шепнула я.

— Конечно, — она посмотрела на меня одновременно недоуменно и осуждающе.

— Проверь ещё там.

— Да проверила уже. Говорю ж, затмение. И, кстати, да, мы таки в Башкирии и на Урале!

— Отлично. Отлично, — Владимир Николаевич смотрел в планшет и на камень. — Похоже, вы правы, Анна, — он чмокнул Аньку в макушку и куда-то исчез.

— До чего техника дошла... — сонно доносилось из-под банданы.

— Это тебе симулятор уточнил? Или астропроцессор? Про Урал, — спросила я шёпотом, усмехаясь.

— Нет. Артём, — бросила она мне коротко.

— Можно? — только что помянутый возник рядом с Анной и кивнул на планшет, — Что-то интересное нашли?

Анька молча протянула ему компьютер, и повернулась ко мне. Я хлопнула глазами, а Анька заметно порозовела.

— Угу, — согласилась я, глядя краем глаза, как она сорвала вихрастую травинку и незаметно отвернулась. — Рисунок Солнечной системы. Очень странный. Потому что считается, в основном люди в то время пользовались охрой, а тут, сам посмотри, и синий, и голубой, и разные оттенки красного и коричневого, не говоря уже о том, что внешние планеты были открыты только в двадцатом веке. Хотя, теоретически, всё объяснимо. Удивительно то, что тут, похоже, указана конкретная дата.

Я бросила быстрый взгляд на Анну, не веря глазам. Что на неё нашло? Ну да, симпатичный, белобрысый, как она любит. Веснушки эти милые. Но этого никогда не было достаточно, чтобы заставить её покраснеть. Может дело в широких плечах и особенной стати? Что, скорее всего, было издержкой профессии, чахликам в проводниках и спасателях не место. А как мы успели выяснить, они с отцом, по их собственным словам, были из местной поисково-спасательной группы быстрого реагирования. По мне, так формулировка более чем странная. И какая-то скрытая сила в нём определенно была. Может, это её и сразило?

— Круто! — Артём вернул Аньке планшет, — Что надо искать?

— Любые странные камни. Всё странное подойдет, — Анька снова равнодушно улыбалась. Я зря беспокоилась. Она тот ещё орех.

— Понял, — он опять подмигнул Анне и, ухмыляясь, удалился.

— Что это было? — прошипела я яростно ей в ухо, — Почему ты ничего не сказала?

— Я не виновата! Это не я! Оно само! И вообще! Я, между прочим, в очень растрёпанных чувствах, со мной надо мягче и вообще осторожнее — сама не знаю, где рвануть можжет. — Она безуспешно пыталась скрыть растерянную улыбку. Я тихо засмеялась, глядя в широко распахнутые синие глаза подруги.

Как мне её сейчас не хватало. Я поёжилась от холода. Надеюсь, она быстро заметила моё исчезновение.

В прошлую ночь мы встали лагерем на горе над водопадом. Дух захватывало от непривычно звучащего здешнего мира. Косматые еловые лапы манили взгляд вниз, к гулко пульсирующей реке, что вилась гимнастической лентой. Бубенчик водопада был едва различим на её решительном фоне. Влажные тени уже укрыли стройную долину Нугуша, прокладывая путь туманному сумраку ночи. А высоко в небе ещё деловито трудилось солнце, каждую минуту вплетая новую краску в перья облаков. Я запнулась на мгновенье о картинку. Абсолютно точно, место было мне знакомо. Может, видела во сне?

Здесь, наверху, было теплее, чем у реки и куда меньше комаров. Ночью у костра меня никак не отпускало восторженное потрясение, а от незнакомого звёздного неба я почти впала в экстаз.

— Ты серьёзно меня беспокоишь, — Анька тыкала меня веточкой в бок, когда я в очередной раз издала неопределённого генеза булькающие звуки, — Проверь-ка, к тебе никакая пиявка не присосалась, пока мы через болото шли?

— Нет, — я блаженно пялилась в небо, — Даже, если бы и присосалась, давно бы уже сама отвалилась. К тому же, здесь они не водятся, — говорила я медленно, растягивая слова, — слишком холодно. И от пиявок я начинаю безудержно болтать. А сейчас — нет.

На звёзды я могла смотреть часами, почему-то мне никогда не бывало их много. Я радостно здоровалась с каждой лично, узнавая на скудном городском небосклоне. Здесь же, в пусть невысоких, горах, они, казалось, пульсировали ближе, я словно дышала ими. И, теперь, восторженно-счастливая, сладко заснула.

А на утро случилось то, что случилось.

Не обнаружив лагерь, я разумно, как мне казалось, рассудила, что надо выйти на открытое место, к реке, лучше всего к переправе, где постоянно проходили какие-нибудь туристы. Я прекрасно помнила со вчерашнего вечера, она была внизу, к югу, её было прекрасно видно, что подтверждали мегатонны потрясающих фоток в моей камере, которая, слава Богу, осталась у Аньки.

Реку разглядеть мне не удалось и поэтому, я просто пошла вниз с горы в южном направлении. На мой взгляд, всё было абсолютно логично, и я не сомневалась, что найдусь уже спустя минут двадцать.

Когда же, ещё через пару часов, я не только не вышла к реке, а напротив, опять чуть поднялась выше, солнце вообще начало садиться, а в мыслях стали обрывками вплывать слова дяди Саши-Всётаки "места здесь такие", "держите пару в поле зрения постоянно", мне сделалось совсем дурно.

Я вспомнила все тревожные истории, которые слышала о пропавших в этих местах людях и у меня зашевелились волосы на затылке. Больше остальных мне запомнилась та, про девушку, что потерялась во время какого-то эзотерического семинара вот так же, почти как я. Её нашли. Но спустя неделю и совершенно лишившуюся рассудка.

Я с ужасом осознавала, что даже не предупредила Аньку, что пошла умываться — та ещё спала. Внезапно мне послышался шорох и, кажется, чьи-то шаги. Прислушалась, почти готовая закричать, что "Ау! Я здесь!" и всё такое, как вдруг мне, уже набравшей воздуха в лёгкие, на лицо легла ладонь, и в ухо кто-то прошептал:

— Тише, а то затопчут.

Я вздрогнула, и чьи-то руки мягко усадили меня между деревом и валуном.

— А ты молодец, хорошо выглядишь для человека, заблудившегося в горах, — расслышала я тихий голос, — Дикие лошади, целый табун сейчас будет здесь. Тсс. Не бойся.

Мозг, перебрав пучок вероятных действий, счёл верными одновременно все, и не сладив с командами, перешёл в аварийный режим работы — говорить я не могла.

Думаю, растрёпанное лицо моё производило впечатление далёкое от ошеломляющего. А длинные тяжёлые волосы, цвета кофе, с утра собранные в косу, совершенно измочалились и висели спутанными сосульками, щёки наверняка ввалились и вокруг глаз, скорее всего, были ужасающие синие круги. Но все это не имело никакого значения по сравнению с тем, что меня, наконец, нашли! Всего-то полдня! Хо-хо! Мне безумно повезло!

Я не могла разглядеть лица того, кто говорил, заходящее солнце было прямо напротив, а мы почти на вершине холма. Это точно был мужчина, но также точно — не Владимир Николаевич, тот был ниже ростом. И не Артём, который был шире в плечах, да и голос у него был совсем другой. И не дядя Саша, что был просто здоровее. Значит, это кто-то из спасателей, раз он знает, что я потерялась. В конечном счёте, мне было совершенно всё равно. Я так устала, что была готова лечь прямо здесь, у камня и заснуть. Меня нашли!

Отовсюду послышались гулкие шаги, показались лошади. Они не спеша шли, помахивая хвостами, изредка тихо фыркая.

— Не бойся! Спи, — шёпотом сказал голос и положил мне что-то мягкое под голову, — Я буду здесь, с тобой.

Он накрыл меня чем-то, и мои глаза захлопнулись сами собой.

Мне снилась Анька, державшая Артёма за руку и они наперебой отчитывали меня за беспечность, а я обещала, что больше никогда не буду есть солёный зефир. Потом снилась бабушка. Она показала мне светодиодный брелок, который подарила мне давным-давно на Новый год и медленно положила его в боковой кармашек моего рюкзака. Большая кошка говорила кому-то, что я тщедушный котенок и не умею ловить бабочек.

Глава 2

Из всего сна более или менее близким к реальности было последнее. Бабочек ловить мне всегда было жалко. Напротив, по весне, когда они выбирались из щёлок-зимовий, расставляла на даче блюдца с капельками мёда, чтобы они подкрепились, чем доводила мою маленькую двоюродную сестру до судорог и истеричных визгов: "А ты видела, какие у них страшные глаза?!". Однажды поймала её за руку, подливающую в блюдце воду: — "Чтобы эти чудища утонули!". Тогда мы не разговаривали целое лето, а я впредь стала осторожней и ставила кормушки на шкаф.

Я проснулась, неплохо выспавшейся, и из-за ёлок на меня опять смотрело восходящее солнце. Было свежо и дышалось свободно, лишь слегка ныло в голове.

Слышался чей-то тихий разговор. Наверное, это дежурные лагеря уже проснулись.

— Нет, Солар, даже если это и так, мы должны вернуть её обратно. Ей здесь не место. Вот только разберёмся, что произошло.

Что за ник такой — Солар, у кого это из наших?

— Анич, не поверишь, какая у-жуть мне приснилась. Что я потерялась, а ты... А-ань? — сонно позвала я.

— Ты, наконец, проснулась. Давно пора, — сказал мужской голос, и у меня ёкнуло внутри.

Это был тот самый, вчерашний голос. Мягкий, чуть насмешливый, с едва заметным чужим, красиво напевным говором. Я приподнялась на локте и, обернувшись влево, увидела его.

Юноша сидел метрах в трёх от меня, у дальнего края валуна, под которым я спала, и светился розово-золотым светом. Тёмные, красиво выгоревшие на концах волосы падали ровными, длинными прядями на лицо, прикрывая высокий лоб и тёмные же глаза, с чуть вздёрнутыми кверху внешними уголками. Черты лица были острыми и ладными.

Парень, был худощав, но, по всей видимости, довольно крепок. Рюкзак, стоявший рядом, выглядел очень солидно.

Совершенно не ясно, что действовало на меня именно так, но и вчера, и сейчас от его присутствия, как от гипноза исчезало всякое беспокойство и страх. Напротив, я будто чувствовала себя дома.

Может он инопланетянин или какой-нибудь другой, нечеловеческой расы, мелькнуло в голове. Они как раз умеют блокировать сознание людей и подавлять волю. Кажется. Или я фантастики начиталась?

Я огляделась и тут же неловко дёрнулась, отпрянув к камню. Чуть поодаль тлел костер, а у ног моего спасателя лежала огромная рысь! Она поймала мой взгляд и убедительно моргнула жёлтыми глазами.

Я резко села, ударившись плечом о валун, — "Ау", — потёрла руку и подвигала суставом, недоумённо глядя на юношу и рысь напротив.

— Мы уже начали беспокоиться, — парень легонько трепал рысь за ухом, — Вобще-то, это был даже и не сон...

— Нет? — промямлила, вяло хмурясь.

— ...а, скорее, обморок, — он немного криво улыбнулся.

— Да? — я попробовала удивиться, но эмоции совсем не слушались. Сейчас я была одноклеточным, сохранившим исключительно безусловные рефлексы. Чёрт, включайся, Делия!

Я повернулась к солнцу и глубоко вздохнула, прикрыв глаза.

— Тебе надо поесть.

— А вы кто? — выдавила я, всё ещё плохо соображая. Голова совсем отказывалась работать.

— Нда, а я, кажется, поторопился, решив, что ты в порядке, — медленно проговорил парень, протягивая мне ладонь и приглашая подняться, — Ничего, сначала поешь, потом во всём разберёмся.

— Лучше крепкого сладкого чая, — отмахнулась, вставая. Пора было просыпаться, брать себя в руки и выяснять, что же это за тип.

— Это Солар? — я кивнула на рысь, стараясь говорить как можно спокойнее и тише.

Спасатель оторвался от костра, на котором грелся маленький чайник и изумленно уставился на меня.

— Да, а ты...?

— Я слышала вас, когда проснулась. Он, правда, умеет говорить?

— Что? — адепт Запашных тихо засмеялся. — Конечно, она умеет говорить. Да вот беда, не каждому доверяет.

— А. Просто мне сон приснился. Сейчас. Про большую говорящую кошку. А потом проснулась, а тут она, — я сделала ударение на "она", так же как и юноша до этого. — Я могу встать? Она меня не разорвет?

— Нет, конечно, если только ты не собираешься меня обидеть, — юноша, явно развеселившись, повернулся ко мне и облокотился на камень.

— Кто вы? Егерь или лесник? Сначала лошади, теперь вот — рысь.

— Нет, но места эти хорошо знаю, — он кивал, прищурив глаза. — Твоё имя...?

— Делия. Думала, вы знаете.

Странно, обычно спасатели в курсе кого ищут, надо бы быть начеку с этим... циркачом. И о чём я только вчера думала. Меня передернуло, и я резко двинула плечами.

— Я — Иллай, — склонив голову, представился странный человек, игнорируя мой настороженный взгляд, — Делия, красивое имя, — он приподнял брови, снова кивнув.

— Очень приятно, — вежливо пробормотала я, — Мама — любитель Кастанеды, если понимаете.

— Почему, ты думаешь, я должен тебя знать? — совсем не обратил внимания на маму с Кастанедой.

— А вы разве не из спасательной группы?

— В некотором роде. Теперь, когда мы знакомы, давай-ка перейдем на "ты", если не возражаешь. Выкать кому-то в глухом лесу, когда на сотню километров, кроме зверей никого, немного странно, как думаешь?

— Что??? — вот что за бред он несёт? — Да быть такого не может! — уверенно и даже немного нагло заявила обманщику-незнакомцу.

В это мгновенье воздух разорвал страшный рёв.

— Ну уж нет. Только не сейчас! — парень бросился к тлеющему костру, быстро затоптал его и закидал камнями.

Я сжалась, втянув голову в плечи, и посмотрела на небо. Может, это вертолеты опять? Утро же и поиски, наверное, возобновили. Иллай подскочил ко мне и почти толкнул к валуну, у которого недавно спала, так, что я оказалась прикрыта и камнем, и его телом. Его одежда! Она сделалась цвета камня!

Я в ужасе смотрела на него, закрывающего меня собой, и была в это мгновенье не в состоянии даже заорать.

— Опасность, — одними губами произнёс парень.

Я не знала, чего бояться больше: неизвестного грохота или его самого. Он защищает меня или наоборот? Зажмурилась и сгруппировалась, приготовившись драться, с кем бы ни пришлось. Но ничего не произошло. С минуту я почти упиралась подбородком в его спину, с ужасом понимая, что взывать о помощи не к кому.

Юноша отстранился, как только рокочущий звук начал удаляться.

— Всё прошло. Сегодня они больше уже не появятся.

— Что это? Ты сказал, что тут людей нет на сотню километров.

— Так это и не люди, — пожал он плечами, будто говорил чём-то само собой разумеющемся, — Людей и, правда, нет.

— Ну не может этого быть! — уверенно повторила снова. — Я здесь с группой студентов! Они у Куперлинского водопада, а я только вчера утром потерялась. За сутки я не могла уйти так далеко!

— Ты и не ушла. Я вёл тебя от самого входа, всего несколько часов, всё ждал, когда тебя выплюнет обратно, — а я, кажется, начинала задыхаться. — Но портал, по необъяснимой причине, сразу закрылся и теперь глухо молчит. Странно, здесь раньше никогда таких сбоев не случалось.

Меня облило жаром и защипало уши. Трижды фак!

— Что выплюнет? Вы о чём? Что значит, вёл от входа? Что значит, портал закрылся? Я ведь не... Нет-нет-нет. Только не надо говорить, что я, — я неловко поднялась на ноги и попыталась отодвинуться подальше. Вот только двигаться спиной по камням было чревато случайным суицидом. Да и рысь, которая, казалось, спала, (почему она не удрала, когда случился этот грохот?) тут же повернулась и легла, скрестив передние лапы. Я припала спиною к высокому камню, загнав тем самым себя в ловушку, — Что я... Я же слышала, что меня ищут! Разве это были не они?

— А я говорил, сначала надо поесть! — голос юноши сделался ледяным, и меня сильно замутило. — Э-эй. Не-не-не, — он подскочил ко мне и схватил за локти. Потом усадил на землю и сильно нажал у основания носа. — Вот только не вздумай опять съезжать в обморок! Ну, что за дела?! Почему каждый раз одно и то же!

— Да не съезжаю я ни в какой обморок! — я резко толкнула его, освобождаясь, прекрасно оценивая свои шансы. Их не было. Однако, и страха почему-то не испытывала. — Меня просто мутит. Кто ты вообще такой? И что тебе от меня нужно? — злобно рявкнула я, сама не заметив, как перешла на ты.

— Я — хранитель. Не позволяю таким как ты шарахаться, где не следует. И выпроваживаю обратно! — не менее страшно рыкнул в ответ.

— Ах, вот как?! Так выпроваживай меня скорее!

Мы почти кричали, уставившись точно друг другу в глаза. Я сжала кулаки и зубы. Он медленно отпустил мою левую руку. Пальцы скользнули по ладони. и меня ощутимо ударило током.

Я резко отскочила в сторону, Иллай судорожно сглотнул, широко распахнув глаза. С ели слетела большая птица, Солар стояла и била хвостом, и чайник давно кипел на ещё горячих углях. Я удивлённо смотрела на происходящее, картинка была та ещё.

— Извините, — пробормотала, взяв себя в руки, спустя примерно пятьдесят очень быстрых ударов сердца. — Мне немного не по себе. И я, конечно, знала, что такое бывает, но точно не предполагала, что это... — покачала головой, неровно жестикулируя руками.

— Произойдет с тобой, — закончил за меня хмурый юноша. — Ничего. Мы непременно во всем разберёмся. Только, прошу тебя, пожалуйста, поешь, а то ты опять засобираешься в обморок.

— Это не обморок, — буркнула, невесело усмехнувшись, — это, как мне сказала во сне ваша ко... Солар, из-за тщедушной конституции у меня падает сахар в крови и мне становится плохо.

— Она так сказала? Во сне? — почти незаметно улыбнулся Иллай.

— Она сказала, кажется, что я тщедушный котёнок, и не умею ловить бабочек.

— Бабочек? — он всё-таки тихо засмеялся. — Значит, признала.

Юноша осторожно подтолкнул меня к бывшему костру, и за небольшим камнем я увидела две плошки с едой и несколько кусков хлеба. Я и не подозревала, как голодна. Вчера от ужаса, что потерялась, о еде вообще не вспоминала, а, если и вспомнила бы — с собой у меня всё равно кроме воды ничего не было.

Иллай протянул мне одну из плошек, и мы принялись есть. Я изо всех сил старалась не заглатывать еду целиком, как змея, а всё-таки пережевывать. Хоть мне это и удавалось с трудом. Да и руки ещё тряслись. Наконец, я нашла выход, решив расспросить о содержимом тарелки. Всем известно, когда болтаешь — медленнее ешь.

— Что это за листья? — в плошке были, кажется, бобы и какие-то видимо-листья, по вкусу здорово напоминавшие манго.

— Сныть.

— Офигенно, если честно, — я тщательно разжевывала парочку бобов, — Её оказывается можно готовить... — кривовато похвалила я пищу. Собиралась произнести еще пару изумлённых комплиментов, но тут же закашлялась.

Разумеется, будешь есть медленнее за разговором. Я, например, постоянно давилась.

— Дыши носом!

— Знаю, — прохрипела сдавленно, — Извините.

Теперь я была красной, как мои любимые кеды и всем сердцем в этот миг желала провалиться подальше, а лучше, конечно же, исчезнуть обратно, к своим. Но ни то, ни другое со мной, к сожалению, не произошло. Парень моё смущение заметил и тактично отвернулся к костру, давая возможность обрести нормальный оттенок и прокашляться.

На удивление, я быстро наелась и почти перестала нервничать. Чай тоже был из листьев, но уже из других, и тоже очень вкусным.

Я украдкой рассматривала непонятного Хранителя. Он оказался довольно высоким и действительно очень крепким. Внимательные яркие глаза настороженно следили из-под длинных ресниц. Я задержалась взглядом на красивом изломе вопросительно приподнятых бровей, изучая смуглое лицо. Изящная линия нижней челюсти, немного угловатый подбородок, высокие заметные скулы — такой миловидный почти-индеец, не зря говорят, что восточную Евразию и Северную Америку населяют народы с одним генотипом. Жаль, я не встретила никого похожего у нас, парень был очень хорош.

Я усмехнулась сама себе. Кажется, он мне понравился.

— Не смейся, а то снова подавишься, — он тихонько дул на чай и смотрел на меня поверх чашки с хитрым прищуром, — Что тебя вдруг развеселило?

— Сколько вам лет? Я подумала, что никак не могу перестать называть вас на "вы".

— Ну, полчаса назад тебе это отлично удавалось, — он немного натянуто, но всё же засмеялся.

— И всё-таки?

— Трудно ответить, — Иллай помедлил, отпивая горячий чай, — Приблизительно между двадцатью и тридцатью, — он покачал раскрытой ладонью из стороны в сторону. — Наверное. А тебе?

— Как это возможно? — недоверчиво хохотнула я. Кажется, красавчик лукавил. Желает показаться загадочнее и интересней? В его случае, этого вовсе не требовалось. Напротив. Ему бы следовало сгладить наше общение хоть толикой обыденности. Потому что, невзирая на смазанность моих реакций, которые я, кстати, оправданно объясняла шоком чистой воды, потрясти и напугать меня больше, чем я уже была, не представлялось возможным. — Обычно, если человек и не знает точно дату рождения, то в пределах нескольких месяцев, но уж не пары пятилеток.

— Это пока трудно объяснить. И ты не ответила на мой вопрос, — его манера разговора меня немного смущала. Но успокаивала в то же время: властная и мягкая, словно он и вправду индейский вождь.

— Двадцать, — очень серьёзно произнесла я. С ними, с вождями, шутить вряд ли стоит. Даже с липовыми. Неизвестно, что именно у этого на уме. Хоть и особенных поводов для беспокойства странный тип пока не давал.

— Ну и как попала сюда? — спросил, вроде нехотя, даже будто без особого любопытства, но я чувствовала, как он весь подобрался.

— Пошла утром умыться, и вот, — беспомощно развела руками, делая наивное лицо. В моём случае, это обычно всегда работало.

— Можно подробнее? — тон к шуткам не располагал совсем, а мне отчитываться неизвестно перед кем совершенно не хотелось.

В результате, я просто демонстративно фыркнула:

— Ну, я намылила сначала один глаз, потом другой, потом измазала пастой щетку...

— Я не шучу, — полоснул по лицу предельно хмурым взглядом, а брови превратились в две вздёрнутые к вискам полосы, и голос снова стал колючим.

— А вы не задавайте дурацких вопросов! — опять невежливо рявкнула я, вышло это совершенно недружелюбно.

— Ты заметила, как переместилась? — кажется, он пропустил мой возглас мимо ушей.

Мотнула головой и уставилась на свои руки, а потом всё же ответила:

— У-у. Я вообще ничего не поняла. Только пошла в обратную от реки сторону, к нашему лагерю на горе, и не нашла его, а когда решила спуститься к реке, её уже тоже не было. Ну... испугалась, конечно.

— Ты вела себя вполне достойно, — Иллай кивнул, странно улыбаясь.

— Что это ты сейчас имеешь в виду? — наморщила лоб, подозревая неладное, — И что, позволь спросить, значит — ты вёл меня от самого входа?

— Ну вот, давай так и закрепим обращение друг к другу, — он вопросительно взглянул на меня, я показала o'key, а парень доложился, причём настолько подробно, что у меня и сомнений не осталось в том, что следил он за мной на протяжении всего моего променада, — Легко сориентировалась. Шла четко на юг, отлично держала себя в руках и не поддавалась панике. Я вначале даже подумывал, что это кто-то из странников. Но странник и выглядит несколько иначе, и должен был бы сразу связаться со мной. Я понял, что ты сильно нервничаешь, только, когда ты начала петь, — было видно, что он пытается сдержать улыбку, глядя совсем чуть-чуть прищурившись.

Я же, напротив, отчаянно покраснела. Петь? О, Боже.

— И... что именно... ты... слышал? — было очень неловко. Ну, прямо очень. И немного неприятно от того, что за мной специально следили. Вообще не ясно, что ещё он мог видеть. И я снова почувствовала, как краснею.

— Не беспокойся, я держался на приличном расстоянии. Всё-таки, не хотел, чтобы ты меня заметила, — вроде бы искренне говорил мой нечаянный проводник, — И мне понравилось, как ты пела, — поторопился добавить парень.

— Ты держался на приличном расстоянии, но при этом хорошо слышал, как я пою. Ты понял, что я нервничаю, но не удосужился подойти и помочь — я сказала это довольно мрачно, кивая головой и морща лоб. Эта дурацкая привычка досталась мне от мамы, и я никак не могла с нею сладить.

— Ты так отчаянно вытягивала, что-то про "ouuuu, dig my что-то там", что, побоялся напугать тебя ещё сильнее, — он потешно передразнил меня, и я не сдержала короткий смешок. — И, похоже, не зря.

— Мне, вообще-то, было очень страшно, — прошептала, оправдываясь.

Я действительно пела, чтобы не реветь. "Lost Cause", мне казалось, был вполне уместным.

"Wait, no one said what's lost cannot be found", — я глотала собственные рыдания. Должны же меня найти! Отчаяние моё было полным.

"You are here to make it safe and sound,

Oh we, can make it, out alive", — вытягивала я дрожащим голосом, смахивая непослушные слезы.

Но вот с припевом, кажется, переборщила. Что в моём положении было вполне предсказуемо, учитывая текст песни.

"Oh, dig my shallow brave...", — я заменила последнее слово, так выходило совсем почти про меня. Да и не так страшно...

Оставить пустую храбрость, принять вызов судьбы и взять ответственность за происходящее на себя — тогда у меня, возможно, будет шанс выбраться из переделки, в которую попала.

Я проговаривала это про себя снова и снова, чтобы страх не одержал верх и не убил меня. Прекрасная возможность использовать все свои психоделические, как подшучивал надо мной отец, знания на практике. Вытягивая припев так громко, как только могла, я верила, что меня хоть кто-то услышит. В конечном счёте, я была законченной оптимисткой, и тем более оказалась совершенно права.

— К тому же, если ты помнишь, я вмешался, когда тебе действительно угрожала опасность — продолжал юноша, обнаруживший способности к скрытой слежке.

— Лошадки — это опасность? — вырвалось у меня само.

— Напуганные лошадки, — с нажимом поправил он. — Если бы ты вскрикнула, случайно оступившись, или резко взмахнула руками, табун затоптал бы тебя в один миг. Их было около полусотни!

Я пожала плечами, разведя руки, и закатила глаза.

— Ничего не могу сказать, как ты говоришь, я была в обмороке.

Мы оба коротко усмехнулись.

— Нам надо разобраться, почему ты здесь. В том месте, откуда, по твоим словам, тебя сюда притащило, никогда не было портала, — сказал тот, у кого в компаньонах живая рысь, отвечая на мой невысказанный вопрос.

— Попала куда? — уточнила осторожно.

— Мы почти у подножия Иремеля.

— Вот почему я всё время шла вниз, — ошарашенно прошептала я.

— Ты шла наискосок через старый лес, а мы с Солар смотрели, чтобы тебе не встретился кто-то посерьёзней диких лошадей, — я бросила взгляд на рысь: она по-прежнему сидела рядом, вытянувшись и прикрыв глаза. — Здесь же, как раз полно пульсирующих мест. Это те, которые открываются время от времени и впускают или выпускают людей, иногда животных или что-то ещё.

— Понимаю, — медленно кивнула. И, помолчав, спросила то, при мысли о чём, на душе у меня болезненно скребло, — Но вот вопрос. Я на Иремеле, в трёхстах километрах от того места, где была, верно?

— Приблизительно, — он покачал раскрытой ладонью, немного скривив лицо.

— Я переместилась только на это расстояние или, — тут я внимательно посмотрела Иллаю в глаза — или ещё куда-то?

Он потёр лоб и сказал:

— Видишь ли...

Сердце бухнулось в желудок и моё непринуждённое настроение от, казалось, приятного неожиданного приключения развеялось, как утренний куперлинский туман. Я судорожно сглотнула.

— ...давай, я лучше покажу.

Он легко вскочил и оглянулся. В руке что-то блеснуло. А у меня в груди ёкнуло, как от страха, но почему-то страшно как раз и не было. К тому же, это был вовсе не нож. Маленький светло-серый округлый камень, слегка выпирающий из земли, привлёк его внимание.

Хотя, тут везде были камни. Тёмные куски чёрно-коричневой скалистой породы, поросшей лишайниками и кустами, торчали то тут, то там и правильнее было сказать, что между ними встречались кусочки почвы. Совершенно непонятно, как тут рос такой густой и разнообразный лес. Ели, кедры, берёзы и лиственницы, дубы, пихты и ещё какие-то деревья, названия которых я просто не знала, щекотали макушками прозрачное ветреное небо и вполне уверенно цеплялись корнями за скалистый грунт.

Иллай подошёл к светлому камню и тихонько позвал:

— Эй, взгляни!

Я бросилась к нему, потому что иначе на то, что увидела, среагировать было просто нельзя: в воздухе возникла сизая трёхмерная карта. Я узнала место, это был Уральский хребет, часть Башкирии, Казахстана и Алтай. По всей карте светились синие, розовые и зелёные маркеры, похожие на вертикальные палочки. Они указывали на какие-то места, скорее всего. Вероятно, это и были те самые порталы. Однако, некоторые из них были не только на поверхности, но и глубоко под землёй или, напротив — как бы в воздухе. Это совершенно сбивало с толку. Пара маркеров, на севере и в Казахстане, моргали. Тот, что на севере — истеричней.

— Но как? — я плохо догоняла шутки, а вот в технике соображала как раз прилично. — Где же источник?

Иллай чуть дёрнул бровью и указал рукой на камень.

— Кристалл. Там, внизу. Вы записываете информацию по-другому, я знаю.

Тут вскинула брови я.

— Ну, ты не первая здесь, — подтвердил мою догадку, смеясь.

Интересно, что бы это значило? И многие тут бывали ещё? И кто все эти люди? И что с ними стало? И эээ... были ли среди них женщины? А молодые девушки?

Я осторожно вздохнула и посмотрела туда, куда показывал Иллай.

В углублении в камне был вставлен большой кристалл. Он, судя по всему, и был ретранслятором.

Если бы вопросы были волной, я, наверняка бы, уже захлебнулась. Одни перебивали в голове другие, и я уже не пыталась их запоминать.

— Синие точки — это, где мы сейчас. Зелёные — откуда ты. Розовые — ещё одна мерность. Мы — здесь, — он показал в самый центр карты, рядом горел синий огонек.

— Но как...? — вероятно, я выглядела исключительной идиоткой.

— Они, бывает, пересекаются. Есть ещё четыре мерности, с которыми активной связи нет. Две из них могут открывать только специальные люди, они же их контролируют. Но иногда случаются сюрпризы в виде реликтовых животных или ещё каких-то неожиданностей.

— А-а. Вот откуда чупакабра. И летающие шары.

— Кто?

— Ну, такая лысая собака-кенгуру, которая кровь у куриц пьёт.

— А, кубыжичек. Появилось у казахов лет десять назад, насилу вывели.

— А как ты знаешь, какой куда ведет? Хм. И у вас есть казахи.

— Дотронься до отметки, — он кивнул на карту, приглашая действовать.

Я нажала на ближайший к нам, и он загорелся ярким светом, а вместе с ним ещё пара точек неподалеку.

— Это — пространственный портал, самый удобный. Если знать где он, можно неплохо экономить время и силы в пути. К сожалению, они не всегда стабильны и могут выбрасывать куда угодно, — он снова очаровательно улыбнулся, кажется, беседа со мной, наконец, начала ему нравиться. Или просто мы плавно ушли от темы голодных обмороков и вероятных истерик по поводу моего исчезновения? — Пару раз мне не везло, и я попадал далеко на восток.

— И бывают какие-то ещё?

— Многомерные и временные, конечно. Выбор из доступных не так велик, как можно вообразить. И о полноценных путешествиях по другим мирам приходится лишь мечтать. В моём случае, вообще — сплошная нудная, скучная работа.

Кажется, мне впервые в жизни встретился парень — романтик. Я опять усмехнулась себе под нос.

— То есть, ваш мир — параллельный моему. В пространстве. Или ещё во времени? — я старалась говорить как можно спокойнее и ровнее, чтобы ему совершенно точно было ясно, что я, вопреки всему, нахожусь в здравом уме и настроена решительно и адекватно. Хотя, во многом это было не совсем так. — Хочу сразу предупредить. Меня мой мир вполне устраивает, и я очень рассчитываю вернуться обратно. И, если я правильно поняла, помочь мне в этом, как раз и есть твоя работа?

Он нахмурился, обдумывая что-то. И медленно произнес:

— Конечно. И, нет ничего проще, выяснить это. Какой сейчас год?

— Две тысячи четырнадцатый.

— У нас тоже, если пересчитать на ваш календарь, — Иллай пожал плечами, опять улыбнувшись. — Тем лучше. Нужно будет только переместить тебя к вашим, без проходов по времени, — он слегка запнулся, и снова нахмурился. А потом добавил то, что его физиономия как раз опровергала, — Это — хорошая новость.

Я коснулась карты рукой и изображение заколыхалось.

— Так как же всё-таки это работает? Невероятно интересно, — если это я его так напрягаю, то, извините. Я совершенно тут не при чём. Хотя, просто, быть может, он, как и все, не очень любит свою работу? Ну, ничего, вот отведёт меня домой прямо с утра, и снова весь день свободен!

— Ты поражаешь меня! — вдруг сказал парень.

— Правда? Чем же? — несколько ехидно вырвалось у меня против воли.

— Любой другой на твоём мнсте трясся бы от страха, а у тебя хватает выдержки выяснять технические подробности, да ещё и задавать какие-то вопросы...

— Это потому что я всю жизнь с самого детства как раз мечтала путешествовать по другим мирам, — пожала плечами, совершенно не лукавя, — Хоть ты и считаешь, что это и не оно, а твой мир — уже другой. И что же, я должна уйти, так ничего и не увидев? Считай, у меня экскурсия, — ухмыльнулась чуточку злорадно. — К тому же, я неравнодушна к технике. Любой. И цифровой, и механической. Я выросла со старшим братом и конструкторы — мой конёк!

Я, действительно, опять совершенно успокоилась. Все эти порталы казались таким простым делом, а Иллай рассказывал о них так буднично и спокойно, что мне, по сути, ничего другого и не оставалось, как довериться ему.

— А если серьёзно, — тихо добавила я, — мне совершенно понятно, что страх — это путь к гибели. Он лишает рассудка и толкает в пропасть. А у меня другие планы. Я намерена выбраться отсюда и таки расшифровать с друзьями что же означают эти надписи на камнях!

— Как ты сказала? Надписи на камнях? — Иллай слегка изменился в лице и схватил меня за руку, но тут же отпустил, потому что я от неожиданности сильно дёрнулась. — Что ты имеешь в виду?

Ээ... Кажется, дело-то — дрянь. Я поморщилась и потёрла лоб.

— Ну, мы с курсом, вернее его остатками, пошли в экспедицию, историко-археологическую. Петроглифы местные изучаем. Вернее, изучили мы их по учебникам давно, а сейчас просто турпоход-иллюстрация, ну, в общем, не важно...

— И?

А парень-то нервничает, между прочим. Похоже, мы слегка накосячили тут. И говорить теперь мне как-то совсем расхотелось. Но всё же, неуверенно произнесла.

— Мы нашли несколько необычных камней. В лесу,

— Каких именно? — его голос зазвучал взволнованно.

— На одном была Солнечная система, — он подбадривал меня жестом, — С датой...

— Двенадцатое октября, — тихо произнёс он.

Я тихонько вскрикнула, приложив ладонь к губам. Он знает.

— Только не говори, что это тоже был портал. И что он работает, — я недоверчиво направила на него указательный палец.

— Вы должны вернуть его на место. Это... — он коснулся пальцами лба и пробормотал: — Боже мой, Делия... — он как-то странно посмотрел на меня, отчего у меня зашевелились волосы на затылке.

— Ну, религия в твоём мире тоже имеет место, — я нервно хихикнула, — Это не плохо, наверное. Во всяком случае, понятно.

Он взял меня за плечи, и напряженно глядя в глаза, медленно произнёс:

— Что последнее ты помнишь, прежде чем прошла портал?

Мне стало жарко и неудобно дышать. Слишком близко стоял этот неприлично внимательный и симпатичный спасатель. И слишком крепко его руки сжимали мои.

— Я же сказала, — выдавила хриплым шёпотом, и попыталась отстраниться, но он не пустил. — Как умывалась.

Иллай разжал ладони далеко не сразу, отпуская меня, и прижал костяшки пальцев ко лбу.

— Я понял, почему ты здесь. Но почему тебя прислали именно так? Именно сейчас? Что за странный расклад?

— Кто прислал? Здесь есть кто-то, кто всем этим рулит?

— Нет, — Иллай смотрел сквозь меня, и его глаза хаотично метались из стороны в сторону, — Система автономна. Не зависит ни от кого, кроме... самой Земли, — он на мгновенье осёкся и пробормотал, — Ну, конечно, Земля! Надо срочно тебя возвращать, пока ничего ещё не произошло! Или...? — он опять странно посмотрел на меня, изучающе смерив взглядом.

Вот не нравится мне всё это.

— Я нисколько не возражаю, даже наоборот. Отправляй меня, конечно, скорее, и я уж постараюсь сделать, что там нужно сделать. К тому же, думаю, меня обыскались. А мама, если ей сообщили, наверняка уже связалась с НАСА и меня ищут прямо с орбиты. Хотя, они там все сейчас в отпуске и им, наверное, не до меня, — делая беззаботный вид, щебетала я, — Н-не смешно, да? — добавила тихо, чувствуя себя полной идиоткой. Ну, конечно, он же вообще не в курсе, что такое НАСА.

— Нет-нет, постой. Мы что-то упускаем, — он то садился, то опять вставал, то держался за голову.

Очень было похоже, на то, что я сломала у них что-то серьёзное. Спустя несколько минут я осторожно спросила:

— Может, расскажешь, в чём дело? А то у меня щека уже дёргается.

— Да. Надо собираться. Мы должны идти, — ответил, имея при этом совершенно отсутствующий вид, в лучших традициях Бенедикта Камбербэтча. — И я всё же должен подумать, — он подошел к карте и позвал Солар.

— Найди Кересса. Мне нужна будет ваша помощь. Ты поведешь её, — сказал он, наклонившись к кошке, и положив руку ей на холку.

Рысь резко дёрнула коротким хвостом и исчезла где-то за деревьями, выше по склону.

— Прямых маршрутов здесь нет. — Иллай спешно перекидывал рюкзак, пытаясь что-то отыскать в нём. — Нам придётся сделать десяток перебросок, — он всё ещё странно смотрел на меня, — И я не знаю, как ты это перенесёшь.

— В чём проблема?

— Переход — большой стресс для организма, и с непривычки он начинает давать сбои. У всех по-разному. У кого-то сердце, у кого-то пищеварение, ну ты понимаешь?

— Вспомнила! Ты спрашивал, заметила ли я, как переместилась? Я вспомнила сейчас, что у меня сердце будто пропустило пару ударов тогда. Видимо, это и было оно? Или... что ты имеешь в виду, говоря о пищеварении?

Он кивнул, едва заметно дёрнув уголками губ.

— И это тоже. В тот момент перемещаешься, в буквальном смысле, из одной плотности в другую, с магнитных линий своей реальности на совершенно другие в нашей. Я уже не говорю об атмосферном давлении. Мгновенный перепад — и кровь носом — самое безобидное, что может произойти.

Что ж, кажется, мне повезло при транзите.

— Я должен посоветоваться с другими хранителями или найти странника. Возможно, он поможет открыть прямой портал, — Иллай заметно спешил, подтягивая стяжки..

Я же ошарашенно застыла, подобно каменным глыбам, у которых мы расположились.

— Ты, что же, оставишь меня сейчас? — ужас в своём голосе я услышала будто со стороны.

— Не волнуйся, мои друзья будут с тобой рядом!

— Солар?

— И Кересс. Он присмотрит за вами. А Солар подскажет как себя вести и куда идти, ты, главное, внимательно следи за ней. Подержи-ка.

Почему все постоянно просят меня подержать вырывающиеся рюкзаки? Можно подумать, я — блин от штанги! А я — нет, совсем не это слово! Заглушка для блина, не больше.

В детстве мне очень нравился рассказ Бредбери про инопланетянина И-Ти. Там он очень трогательно описывал тоненькую маму детей, с ручками-палочками. Я и подумать тогда не могла, что сама вырасту в такое же вот мелкое недоразумение, что, впрочем, меня вполне устраивало. Как говорил папа, любой полурослик чувствует себя рядом со мной богатырём. И внимания парней мне, в принципе, хватало. Хотя, исключительно вниманием обычно всё и ограничивалось.

— Кересс — кто? Другой хранитель? Или тоже рысь?

Иллай рассмеялся.

— Можно и так сказать. Он беркут.

Что?

— Беркут?! — прохрипела я. — Ты с ума сошел! Они даже на людей нападают! А я, так вообще легко сойду за дичь с моим-то ростом!

— Вот видишь, он вас защитит. Если Кересс кричит, смотри за Солар, это значит дикий зверь поблизости или человек.

— Неизвестно, что хуже, — я нервно икнула.

— В смысле?

— У нас звери обычно гуманней и не нападают без нужды. — Я снова громко икнула. Ёлки, теперь я буду квакать минимум полчаса. — Ик... — Я отчаянно пыталась задержать дыхание.

Мы с ребятами в тот день как раз почти подошли к Куперле, и оставалось только переправиться через Нугуш, чтобы встать лагерем на горе, той самой, где красота и звёзды. Это был шестой день пути, и мы порядком нагулялись, идя по маршруту стратегическим зигзагом.

Переправляться решили на лодке, для начала отправив вещи. Заниматься этим вызвались, естественно, неугомонные Арсеньев и Гедройц. Никто уже давно не возражал, потому что у остальных сил оставалось разве только закинуть рюкзаки в лодку и лечь на землю, что мы всей командой и сделали.

Я жевала травинку и смотрела, как Валерка с Борькой кружатся на одном месте, борясь с незаметным с берега течением, и гогочут.

— Грыбы!

— Сам грыбы! — орал Валерка, пытаясь разглядеть дно и зацепиться за что-то веслом.

— Да ты не гребёшь, ты подгоняешь!

В общем, причалили они метрах в ста от нас.

— Если они так обратно возвращаться будут, мы до завтрака не переправимся, — безразлично предположил Игнат.

Ребята вытащили лодку на берег и стали выгружать наши вещи. Перетаскав всё подальше, на сухую траву, они уже разворачивались обратно, но тут Валерке приспичило в кусты. Борька, разумеется, отправился следом.

Дальше всё произошло молниеносно. Внезапно из кустов выскочил огромный мужик, молча выхватил обрез, и выстрелил прямо в ребят. Арафатку, что была у Валерки на шее и плечах, разорвало в клочья прямо над рукой. Борька, совершенно рефлекторно, размахнулся веслом, которое по рассеянности забыл оставить в лодке, и оглушил аборигена.

— Что это было? — спросил он у Валерки. Они оба недоуменно смотрели на лежащего громадного мужика и не двигались. Валерка пожал растерзанной арафаткой.

— Не. Не пойдём больше в кусты.

— Ага. До дома.

Так быстро, наверное, никто из нас никогда не переправлялся через брод за весь поход. Я уж молчу про стометровку, которую мы одолели в одном прыжке.

— Живы? — Владимир Николаевич, совершенно белый, осматривал обоих.

— Живы. Арафатку... жалко... — жалобно протянул Валерка.

— Гедройц! Мать твою! — заорал на него профессор и обнял сначала одного, потом другого.

Тем временем, Артём с дядей Сашей-Всётаки связывали мужика, который был без сознания. Никаких документов у него при себе не было. Только коробка с патронами. Её и обрез проводники конфисковали, отправив контуженного в Нугуш уазиком с егерями, который мы обнаружили у водопада. Выяснить, что стало причиной нападения нам так и не удалось, вероятно, он был сильно пьян.

Глава 3

Время было уже к обеду, и мне становилось жарко — солнце тягуче разогревало всё вокруг, включая меня саму. Я поискала Солар глазами и когда та оглянулась, присела на землю. Рысь тоже остановилась, лишь чуть-чуть повернув голову, наблюдая за мной. Всё-таки, все кошки — одинаковые задаваки!

Я вытащила из рюкзака лёгкие скальные кроссовки и переобулась. Теперь будет проблема, куда пристроить мои любимые высокие ботинки. Они, конечно, тяжеловаты для длительных переходов, но в дождь и на переправах им однозначно не было равных. Я привязала их шнурками коромыслом по обе стороны рюкзака, прихватив резинками, чтобы не болтались. Идти стало легче, а рюкзак тяжелее и пора было задуматься об обеде, но Солар никак не становилась на привал.

Мы обходили Иремель с востока и направлялись к хребту Зигальга почти на север. Крюк выходил приличный. И это было... впечатляюще.

Кажется, я всю жизнь мечтала о чём-то подобном. Или нет. Пожалуй, о таком даже и мечтать-то не могла.

Я шла по чужому и такому похожему на наш Уралу одна, завороженная звенящей чистотой. Ни-ко-го. Дремучий лес шипел тихо ветрено, переговаривался птичьими вскриками и трелями цикад, шуршал прошлогодними сухостоями: "Тррр-к-к", "Аи-аи-аи". Что это за птицы такие? Вот дятел застучал далеко где-то. И опять, "Тррр-к-к". Терпко пахнуло прелой хвоей и горько мхом. Я вдохнула мир и открыла глаза.

Лес должен был бы пугать, а всё было совсем наоборот. Снова чувствовалась необъяснимая эйфория. Анька была права, когда говорила про пиявок. Ощущения были очень схожи с эффектом от гирудотерапии, несколько сеансов которой я испытала на себе пару лет назад, после затяжной осложненной простуды. Признаться, решиться на процедуру было жутковато, а вот побочный эффект в виде ведра эндорфинов порадовал очень. Пару дней я блаженно улыбалась, во всём радостно соглашаясь с родителями. Мама была счастлива, а папа нервно изучал в интернете свойства пиявочной слюны.

Или, может, из земли здесь выделялся какой-то особенный газ? Я погрузилась в странное умиротворение. Остатки здравого смысла стучали в висок тоненьким ювелирным молоточком о том, что надо бы бояться и беспокоиться о возвращении домой, о том, что я одна посреди дикого леса, о том, что незнакомец без возраста отправил меня с двумя хищниками... куда? Я даже не знала, куда именно иду. И это было волнительно и... опасно?

По всему выходило, я слегка тронулась умом, когда проходила портал. Тихонько хихикнула, вполне оправдывая свои подозрения, и опять глубоко вдохнула сладковатый воздух.

Солар вела мимо серых приземистых уступов и коричневых невысоких скал, мимо остатков реликтового ледникового леса — огромных лиственниц в три моих охвата, величаво поглядывающих за горизонт и маленьких кривых сосёнок, через каменные реки и ручейки курумника. Горы жили, дышали, пульсировали, и я чувствовала это телом. Один вдох — тысячелетие, выдох — ещё одно. Здесь и я дышала самим временем.

День был на удивление тихим: ни дождя, ни тумана, ни ветра. Словно мир встал на паузу. И было самое время подумать, как к происходящему относиться и что же всё-таки следует со всем этим делать.

Ещё утром, размышляя о том, что со мной приключилось, пришла к вполне твёрдому выводу, о главном, то есть о том, что беспокоило меня сейчас больше всего: если парень, который так необдуманно на меня напоролся, ходит в хранителях, то ну не может он быть психопатом или чего похуже. Такие вещи, особенно по части межмирных контактов, абы кому не должны доверять. И порталами должны заниматься самые что ни на есть надёжные и подготовленные люди из всех. То есть, он должен уметь защитить как заблудшую старушку, так и беззащитную, читай бестолковую, девицу. К тому же, явных поводов себе не доверять он не давал. Наоборот, накормил, от табуна лошадиного спас, даже от какой-то шумелки спрятал. И уж точно попыток приставать не делал. Хотя, мог бы. Кстати. Нет, я, конечно, понимаю, что мелка, тоща и вообще безнадёжна, но, чтобы настолько? Что парень, который шатается по лесу и женским вниманием избалован быть не должен, не сделал ни одной попытки даже к лёгкому флирту, а наоборот, сразу обозначил дистанцию. В общем, самооценка моя схлопнулась в точку и попросилась домой, под диван.

С утра мы шли уже часа четыре, и я несколько утомилась. Через час после выхода нас настигла авиация. Сначала послышался тихий тонкий посвист, а потом высоко над деревьями замелькала крупная тень, закрывая солнце. Но Солар продолжала двигаться размеренными перебежками, как ни в чём не бывало.

Это был Кересс — огромный чёрный беркут, размером ненамного меньше меня. Если бы я присела на корточки, я б не выдержала сравнения. Рысь вернулась с ним как раз, когда Иллай закончил объяснять мне, как открыть карту и определять местоположение и маршрут.

— Держи, — он дал мне большой аметистовый кристалл, который ложился в мою ладонь, словно его специально для неё подбирали, — Так я все время буду видеть, где ты и найду вас.

— Мм, это, типа, Google locator по-вашему? — усмехнулась, рассматривая эээ... игрушку, потому что для меня он именно ей и оставался, использовать его как карту, я всё рано не умела. — Хорошая штука, — похвалила я, — Надеюсь, хотя бы тут американцы за нами не следят.

— Американцы что...? Глупость какая.

— Ну, они, вроде, постоянно с нами "перетягивают канатик", — я показала пальцами кавычки. — Борьба, влияние, господство? — уточнила, впрочем уже понимая, реальность, совершенно очевидно другая

— Если я правильно понял, о чём ты, Америка — совершенно независимый континент, — подтвердил догадку Иллай, недоверчиво пожимая плечами, — и области наших интересов совсем не пересекаются.

— А ресурсы, топливо, экономика, разве у вас не так?

— Нет, конечно! Это красивый интересный материк, но топлива у них своего полно. И, что такое экономика? — он смешно сморщил нос.

— В каком прекрасном мире ты живешь! — я грустно улыбнулась, пряча аметист в карман.

— Ну, у нас есть зираны. Вот они как раз за нами присматривают, — он пожал плечами, надевая рюкзак. — Но, надеюсь, ты с ними не встретишься.

— Что значит, не встречусь? Разумеется. Мы ж на Урале — в сердце страны.

— Вот именно, — теперь грустно улыбнулся он. — Граница сразу за Хребтом. Уже лет триста.

— Что?

— У нас ещё будет время об этом поговорить. Теперь надо спешить, — тут Иллай посмотрел мне в глаза таким долгим и совсем непонятным взглядом, видимо у меня был ужасно растерянный вид, и тихо сказал, — Не бойся, я приду за тобой.

Он вытянул руку и свистнул Керессу. Раздался глухой гул от взмаха мощных крыльев и беркут осторожно сел невероятному юноше на предплечье. Хранитель повернул на север, к вершине горы, что-то объясняя птице.

Боже мой, Боже мой, Боже мой! Так же нельзя! Я отвернулась, прикрыв ладонью лицо, в попытке утаить то, что было в этот момент совершенно неуместным. Но румянцу, как оказалось, было на мои убеждения плевать, и я с ужасом почувствовала, как огонь лавиной разливается по телу. Надеюсь, парню не пришло в голову обернуться, чтобы как раз разглядеть мои пылающие уши. От этой мысли я вспыхнула даже сильнее, чувствуя, как теперь красной делается шея и, к моему стыду, кажется, грудь. Так, спокойно! Спокойно, Делия! — безуспешно взывала я к разуму. Но ничего не помогало.

"Не бойся, я приду за тобой". Эта фраза — мечта, наркотик, фетиш. Меня бы покорила и она одна. А глаза! Тёмные. Невероятные. Пристальные глаза.

Хватит! Это стресс и адреналин. Как только я приду в норму, всё развеется и я смогу нормально думать. Наверняка.

— Пойдём, Солар, я готова.

И мы тронулись на восток.

Мы шли всю первую половину дня, останавливаясь лишь на несколько минут и сейчас ужасно хотелось есть. Наконец, я рискнула обратиться к кошке, как бы глупо это ни звучало со стороны. В конце концов, главной здесь была она.

— Солар, думаю, ты уже знаешь, я очень голодна. Может, пора остановиться?

Она даже ухом не дёрнула. И продолжала перемещаться небольшими перебежками, останавливаясь время от времени, чтобы прислушаться. Сначала я удивилась такому способу контролировать пространство, а потом вспомнила, что у рысей отличный слух, чего как раз нельзя сказать о нюхе.

— Если есть у кисочки на ушах две кисточки... — бормотала я детский стишок, отчаянно урча животом.

У этой кисочки кисточки на ушах были, и ещё какие. Дедушка рассказывал мне ещё маленькой, как в юности ходил с другом за орехами и, возвращаясь домой, встретил рысь с рысятами. Та лежала на толстой нижней ветке большой осины и очень страшно дёргала хвостом. Орехи тогда остались в лесу. Без деда и его приятеля. Зато, в мешке.

— Я — неуклюжее двуногое, и мне действительно нужно отдохнуть, — всё тщетно. В этот раз она подняла голову и понюхала воздух.

Удивительно. Сейчас ни за что бы не подумала, что рыси могут быть опасны, если б не дедушкин рассказ. Я всегда думала, что они огромны. Наверное, я путала их размеры с пумой. Солар же оказалась примерно с небольшого ретривера или спаниеля ростом, на удивление, очень сбитой, и в целом выглядела вполне дружелюбно.

Наконец, спустя, примерно, километр, она остановилась на небольшой поляне на восточном склоне, с которой открывался вид на какие-то озёра или болота, окруженные лесом, и демонстративно села.

— О, спасибо тебе, прекрасная Солар, — и я, совсем обессиленная, сбросила рюкзак.

"Пожалуйста", — скорее не услышала, а почувствовала я в голове. Вытаращилась на кошку, а та, не отрываясь, смотрела в ответ жёлтыми холодными глазами.

Такой способ общения был мне давно знаком, но не с материальными существами. Я почти постоянно была на связи с одним или двумя вполне дружелюбными ребятами, болтающими у меня в голове. О чём, разумеется, предпочитала помалкивать. Но парни были полезные и, как правило, появлялись в опасных ситуациях, или когда мне было очень уж плохо. К примеру, прошлой осенью, в двух кварталах от дома на пути после занятий, я медленно подкатывалась к светофору в узкую щель между автобусом и большим внедорожником, забирая ближе к автобусу, естественно. И в голове чётко услышала:

"Не пролезет. Опять".

Надо сказать, что именно в этом месте, я уже потеряла правое зеркало несколькими месяцами раньше. Упс. Я взяла чуть-чуть влево.

"Да нет, нормально всё, пройдёт".

Ей-богу, у меня перед глазами возникла тогда картинка, будто два Ангела сидят, попивая чай, обсуждая особенности моего вождения. Ну что тут скажешь? То, что зеркало я всё-таки аккуратно сложила об автобус, я увидела только, когда парковалась около дома. Если б у меня была возможность, я бы давно расцеловала их обоих, ни разу ещё не пожалела, что послушалась их предостережений. Уж не знаю, чем заслужила такую подмогу, но благодарность мою за этих ребят Сущему переоценить очень сложно. Они были добры и внимательны ко мне, подсказывая и оберегая. Я же, в свою очередь, их очень любила. Но в последнее время, всё чаще слышала только одного.

Что ж, теперь к ним прибавилась ещё и рысь, хоть и понимать её было чуточку сложнее.

"Еда-сумка", — так же странно почувствовала я.

Это был не голос, а что-то между ощущением и образом, или то и другое вместе. Как пакет информации, воспринимаемый сразу.

Наверное, тут это обычное дело. Я вспомнила, как Иллай разговаривал с ней утром.

Я достала хлебец, который он дал мне в дорогу и небольшую банку с чем-то белым, что на вид выглядело, как маленький зефир. И на мгновенье замешкалась, вспомнив сегодняшний сон. Боже мой, это было всего лишь сегодня утром! Кажется, будто пара дней прошла, не меньше. То, что в банке, решила не есть и обойтись хлебом и водой. Стоило, наверное, поискать съедобных сорняков и я оглянулась.

На краю поляны росли кустики черемши, за деревьями виднелись розовые метёлки Иван-чая, ещё какие-то жёлтые цветы, похожие на ромашки. Я встала, чтобы оглядеться и направилась к деревьям, выглядывая пользу. Солар сипло зарычала. Я недоумённо оглянулась. Она не замолчала, пока я не сделала шаг назад. И тут же увидела, как из травы в том месте, куда я собиралась ступить, за камень юркнул чёрно-серый шнурок.

Змея!

Мой пронзительный крик, наверняка, слышали и Кересс, и все дикие звери Южного Урала, и Иллай, который сейчас точно уже был на вершине Иремеля, и все семь измерений вместе взятые. А, ещё забыла про зиранов, или как их там. Они, скорее всего, тоже.

Я закрыла рот рукой, но было уже поздно.

Солар, грозно мяукнула хриплым басом, сверкая жёлтыми глазами. А я только смогла вымолвить:

— Прости. И... с-cпасибо, — а после уселась с ней рядом, так, мне казалось, было безопасней.

Мы отдохнули ещё немного, и Солар снова встала, приглашая меня за собой.

— А ты немногословна. Но всё равно спасибо. Ты спасла меня. Теперь я твой друг навеки, если это имеет для тебя какое-то значение, — неловко, зато искренне, поделилась я.

Кажется, я действительно её расстроила, потому что рысь по-прежнему молчала.

Я вспомнила, что надо бы открыть карту в кристалле, чтобы Иллай увидел, что с нами всё в порядке и остановилась на мгновенье. Рысь тоже встала, будто соглашаясь. Тогда я достала кристалл и стала искать подходящее место.

— Земля — единый живой организм. Все её части имеют между собой неразрывную связь. Это, как если бы ты обожгла палец, ты бы сразу об этом узнала, — Иллай объяснял, как работает система. — Так и все её минералы и кристаллы, если их соединить с самой Землей, будут из-за своей кристаллической и молекулярной структуры способны передать любую информацию через неё же. Они открывают доступ самой планете к информации, что в них содержится. Другой же кристалл может эту информацию увидеть.

— Прочитать, — я понимающе кивала. Всё почти, как с компьютерами. Только с кристаллами это казалось естественнее что ли: эффективное и полновесное использование натуральных компонентов без модификаций и генетических взломов.

— Минералы же обладают бесконечной ёмкостью из-за многослойной структуры. И вмещают в себя практически что угодно.

Я нашла подходящее углубление в земле, где можно было безопасно закрепить камень, и пристроила его точно туда.

Вероятно, карта тут включалась по умолчанию, во всяком случае, я на это надеялась. Через несколько мгновений появилось сиреневое изображение, которое я увеличила руками.

— Хм. Ничего такого сложного, — пожала плечами, — Только вот как выглядит место, куда мы направляемся, я не помню.

"Тебе и не надо".

— Ну и прекрасно. Я тебе полностью доверяю. Надеюсь, он нас увидел, — улыбнулась я Солар. Её понимать стало как-будто бы легче.

Она смотрела на меня совершенно гипнотическим и при этом снисходительным взглядом.

— Что?

"Ты думаешь о нём".

— Конечно, он же дал мне эту штуку, — пожала плечами, делая вид, что её догадка меня ничуточки не смутила. Очень уверенно, между прочим.

"Ты думаешь о нём", — взгляд кошки стал заметно пронзительнее, а мне сделалось совсем не по себе.

— Ну, разве самую малость, — спрятала кристалл в карман и хихикнула, кажется, чуточку нервно.

Я что, правда, обсуждаю парня с кошкой? Газ, это газ! Надеюсь, это само рассосется, как только я окажусь в домашней сети, ну вы понимаете.

— Ты пугаешь меня. Он, безусловно, очень симпатичный, и я не имею в виду ничего больше, — я помахала раскрытыми ладонями перед собой.

Она молча смотрела на меня ещё некоторое время, а потом встала и пошла вперёд.

А может это и не Солар говорила мне? Я внимательно взглянула на рысь. Честно, я ещё не научилась отделять её мысли от своих. Или, может, я просто рехнулась от всех этих странностей? Может, это и не параллельный мир, а меня просто украли?

"Не говори ерунды", — слишком чётко, чтобы принять это за галлюцинацию, нарисовалось в голове.

— Ой, прошу тебя, не лезь в мои мысли, — я всплеснула руками. — И в виду твоей обнаружившейся способности, я теперь вообще стесняюсь думать! — произнесла я с откровенным укором. Надеюсь, она поняла.

"Есть тебя не буду. Не переживай. Он хороший", — проинформировала в ответ желтоглазая из семейства кошачьих.

Не совсем понятно было только, к чему относится "не переживай", к тому, что она есть меня не собирается или к тому, что парень-то всё-таки хороший...

— То есть, ты не ревнуешь? — осторожно и в шутку поинтересовалась я.

"Ему давно нужна подходящая пара".

Что? Аут. Полный. Я с трудом подобрала челюсть, хоть это и могло означать что угодно, особенно учитывая, кто мне это говорил.

"Даже у Солар есть котята!" — фыркнуло в голове.

— Сводница! — уличила её я, к своему удивлению, снова почувствовав покалывание и жар на щеках. В такое точно никто не поверит. Но мне польстил её выбор. Очень.

"Ты, правда, очень смешная", — неожиданно дружелюбно заявила мне прямо в голову эта вредина с коротким хвостом, а потом опередила меня и пошла поодаль, внимательно прислушиваясь.

Возможно, она была права, я действительно украдкой от себя самой думала о нём. Кто он? Куда отправился? Почему с ним рысь и беркут? У него совсем нет пары или она просто "неподходящая" с точки зрения Солар? И что ещё за странность с возрастом? Вопросов, однозначно, меньше не делалось, но я почему-то незаметно для самой себя улыбалась, вспоминая его насмешливый взгляд или, как он сердился на меня вначале, когда я чуть не потеряла сознание от голода, как смеялся, когда мы пили чай, и как взволнован был, когда рассказала про отметки...

Его немного угловатые черты, горящие глаза и, невозможно притягательные губы (невероятно, когда я только успела их разглядеть?), преследовали меня весь путь и, кажется, давали силы идти дальше. Я знала, парень не понравился бы Аньке. Зато был категорически в моём вкусе.

Я видела его всего дважды, причём первый раз не считается — меня ослепило солнце. И вот уже готова была потерять голову.

— Женское трепетное сердце даже в самых невероятных ситуациях измеряет мир любовью, — пробормотала вслух, вынужденно обо всём этом размышляя.

— Чудно сказано, — голос был чужой. Организм напрягся, защищаясь, и мир вдруг замер, а передо мной возник высокий силуэт, я вскрикнула:

— Со...

— Она не услышит, — высокий мужчина в лёгких, длинных, зелёных, как лес одеждах стоял впереди метрах в пяти. Я нашла взглядом Солар, она стояла неподвижно, подняв одну лапу, готовясь сделать шаг, и была будто заморожена.

— Что вы сделали? — пролепетала, на всякий случай, пошевелив пальцами. Двигаться я могла.

Мужчина склонил голову и уставился на меня колючим серым взором, от которого внутренности панически сжались. Потом очень бледнолицый и совершенно черноволосый человек поднял на мгновенье руку раскрытой ладонью ко мне в приветственном, как я понадеялась, жесте и, не открывая рта, медленно произнёс:

— Завтра тебя пригласят, и ты должна будешь войти. Ты не должна испытать страх. Спутник задержится. Рысь приведёт тебя.

Он показал рукой вперёд и сказал вслух:

— Солар!

Я обернулась и услышала свой голос:

— ...лар!

Меня качнуло, а Солар сделала шаг. Мужчины уже не было, он развеялся, как наваждение. Цикады опять звенели, а волосы, как и минутой до этого, перебирал ветер.

Что, позвольте спросить, за чертовщина тут происходит?! Нет, мне не то чтобы страшно. Вовсе нет. Мне, караул, как жутко! Это что же? Вернее кто? Призрак? Человек из другого мира? Пришелец? Кто? Иллай сказал, что людей тут нет на сотню километров. И, каким образом он заморозил рысь и всё остальное?

— Солар, кто это был? Сейчас. Ты успела заметить? — выкрикнула я, заметно трясясь, — Солар? Он назвал твое имя!

Она шла далеко впереди, никак не реагируя на мой трусливый выпад.

— Он сказал, что Иллай задержится, и ты поведёшь меня!

Рысь не обращала на меня никакого внимания. Только останавливаясь иногда, чтобы прислушаться.

— Да что тут вообще такое? И с места не сдвинусь, если ты мне не объяснишь, что всё это значит! — с таким же успехом я могла разговаривать со скалой, мимо которой мы шли час назад. — И почему абсолютно все бесцеремонно лезут в мою голову?! Это возмутительно! — Кересс по-кхекал мне в ответ откуда-то сверху.

Прекрасно, ещё и птица надо мной насмехается! Я вздохнула и сердитая поплелась по лесокаменным джунглям дальше. Как бы то ни было, чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше! Скорее! И я, морщась и холодея от ужаса, двинулась за рыжей с кисточками. Другого выхода-то всё равно не имелось.

Местность здесь была, судя по всему, совсем безлюдной, очень в пример нашей. Иремель, который я знала, был уверенно истоптан туристами и местными жителями во всех возможных направлениях. И не повстречать ни одной живой души, кроме змеиной, за полдня пути, не считая дятлов, чирков и белок, было, по крайней мере, странно.

Чем дальше мы спускались, тем тревожнее мне становилось. Что это был за зелёный человек? Значит ли это, что кто-то постоянно следит за мной? С одной стороны, это должно было меня немного успокаивать. Но я, напротив, заметно нервничала.

Если Иллай задержится, мне придется ночевать в горах совсем одной, а я не была уверена, что к этому готова. Даже в компании большой рыси. Я нервно усмехнулась. Солар хорошо слышала, Кересс видел, а я, что удивительно, обладала отличным обонянием, компенсировавшим мне ослабленный слух. Не думаю, что могла бы посоревноваться в остроте этого чувства хотя бы с рысью, но для человека нюх у меня был весьма приличный.

Мысль меня позабавила, на время отвлекая от противного, царапающего чувства, слишком похожего на страх. Я, сама того не замечая, снова начала тихонько петь себе под нос. Сначала просто бормотала слова, которые только могла вспомнить, чтобы отвлечься от ненужных мыслей. А потом, обнаружив, что если пою по-настоящему, дыхание моё выравнивается и идти становится легче, "Shout" я горланила уже совершенно не стесняясь, к тому же, это был способ высказать всем, присматривающим моё решительное фи. К тому же, не следовало забывать, что здесь, наверняка, водились очень дикие звери, и отпугнуть их криком было никак не лишним.

К "Wake me up, when September ends" я уже снова была в прекрасном настроении и даже слегка пританцовывала.

Где-то недалеко бормотала река. Мы шли по предгорью, и что-то тут было не так. Я всё никак не могла взять в толк, что именно. Наконец, мы вышли на открытое место. Ели юркнули в стороны, обнажая дорогу к огромному пёстрому лугу. Лес впереди был смешанным, и я вдруг поняла, в чём же дело — здесь начиналась осень! Как я раньше этого не замечала? Год, может, и был тот же. А вот месяц — нет.

Я вспомнила, что потерялась утром, а потом, когда прошла всего несколько часов, уже наступил вечер. Я думала, что проскочила половину суток, а оказывается — пару месяцев! Хотя, в этих местах, по идее, осень должна начинаться раньше, но не в начале же июля!

Солар торопила меня, всё время огладываясь. Казалось, она нервничает. Быстро вечерело, и я опять замёрзла. Мы были у реки, когда послышался протяжный крик беркута, и он начал плавно спускаться, выписывая гигантскую спираль.

Видимо, нам нужно было на другой берег. Небольшая река, стремительно скачущая по большим и маленьким камням, здесь соединялась ещё с одной речкой-малышкой. Хотя, откровенно говоря, мне, родившейся на Волге, все они казались весёлыми, беззаботными ручьями.

Я снова напялила ботинки, затянув их потуже, и присмотрела подходящую тропу по камням.

Солар давно была на другом берегу и сидела, облизывая мокрые лапы.

Ничего сложного, на самом деле, уговаривала я себя. Речка успокаивающе журчала. Ещё метра три — и я на месте. Рысь встала и сказала басом "Мафыр". Рюкзак сильно смещает центр тяжести, чтоб вы знали, и порхать, как бабочка, совсем не выходит.

Следующий шаг не удался и я, как в замедленном видео, скользнула левой ногой по камню влево вниз: "Все вещи намокнут, обидно". Правая нога, потеряв устойчивость, поехала назад, "Только не головой!". Я согнула колени, качнувшись вперёд. Глаза лихорадочно искали подходящую площадку, во что удариться руками. "Только не головой...", отчаянно взмахнула, балансируя, и... в этот миг что-то подхватило меня снизу и поставило на ноги.

Обернулась.

Юноша стоял прямо за мной и невозмутимо улыбался.

— Почему всё время приходится тебя спасать? — тихим, едва не лишившим меня рассудка, голосом мягко произнёс Иллай. Он шагнул в сторону от камня, на котором я поскользнулась, осторожно выпуская меня из рук.

Он был так близко, и я была так рада его видеть. Поддавшись порыву, коротко обняла его и тут же отпрянула.

— Ох! Прости... Спасибо! Спасибо, что поймал! Я так рада, что ты догнал нас! — даже не пыталась сдерживаться и улыбалась всем лицом.

— Слишком много слов, пожалуй, — засмеялся хранитель. — Давай-ка, ещё два шага до берега, я подстрахую, — он видимо запыхался, и его волосы растрепались, будто от слишком быстрой ходьбы или бега, а на щеках видны были красные и белые пятна.

Я завороженно смотрела на него, совершенно позабыв, что делала и куда направлялась. Какие тридцать? Он же совсем юный! Тёмные глаза сияли на красивом разрумянившемся лице, он часто и глубоко дышал, почти улыбаясь. Какого они цвета? Я никак не могла разобрать. Да и, наверное, сейчас это было неважно.

Иллай окинул меня с ног до головы беглым взглядом, будто оценивая вероятный ущерб, дёрнул бровью и уголками губ. Потом крепко взял за локоть и шагнул вперёд. Что и говорить, так переходить брод было куда легче.

— Остановимся сегодня здесь, Кересс не летает в темноте, — сказал он коротко, подойдя к дальнему от реки, высокому краю луговины. — Тут мы будем защищены от ветра и не слишком близко к реке.

Я с облегчением скинула рюкзак.

Поднимался плотный туман, и мы как раз успели набрать валежника для костра. Я украдкой смотрела на Иллая. Он быстро разбивал лагерь, будто и не был в пути весь день. А ведь ему пришлось пройти сегодня едва ли не в два раза больше, чем мне. Он должен был подняться к самой вершине большого Иремеля и потом найти меня. И я не имела ни одной идеи, как именно он исхитрился нас нагнать.

— Какое сегодня число? — спросила я, когда мы заканчивали ужин.

Сумерки быстро накрывали нас сырым холодом, мы сидели в плавающем островке света среди белого молока тумана. Куполом над нами нависали огромные лапы сосен, костёр уютно трещал, и, если б не камни, на которых мы сидели, можно было бы подумать, что мы в облаке. Хотя, я толком не была уверена, что это не так.

— Ммм. Не думаю, что наши календари совпадают. Дай прикинуть, — хранитель посмотрел куда-то вверх, — Сейчас примерно шестьдесят пятый день после солнцестояния, а что?

— Третье июля, — медленно проговорила я, пристально глядя Иллаю в глаза. — То есть это примерно одиннадцатый или двенадцатый день от солнцестояния.

— Ты хочешь сказать, что потерялась третьего июля, — утвердительно кивнул он, перестав жевать, проглотил еду и нахмурился.

— Нет, потерялась я второго. Сегодня — третье.

Он молчал, что-то обдумывая и глядя на меня в упор.

— Собственно, что и требовалось доказать, — прошептал хранитель, который, пожалуй, всё-таки не был похож на индейца, а на кого-то, кто гораздо лучше. Он слегка поморщился и сжал пальцами переносицу.

— Сколько дней назад перестал пульсировать тот портал, который мы нашли?

— Примерно четыре или пять по девять, — усмехнулся он.

— Пять недель. Вот видишь, всё сходится! — я прикинула в голове, — шесть, если точнее, а для меня это было три дня назад.

— Удивительно, — пробормотал хранитель и поднял взгляд к освещенным костром сосновым ветвям, — Вот, что она имела в виду. Не думал, что это случится так быстро, — теперь Иллай смотрел на меня, кажется, улыбаясь. — Так, значит, вы насобирали отметок, и потом тебя выбросило к нам? — глаза его на мгновенье странно блеснули и юноша опустил голову, вроде дожидаясь ответа. — Тогда, добро пожаловать, — последнюю фразу он прошептал совсем еле слышно, будто для себя самого, не желая, чтобы я расслышала.

— Каких отметок? — поинтересовалась, делая вид, что ничего и не заметила.

— Камней с надписями, как ты их называешь.

— Ах, это. Ну, кажется, да.

— И ты тут совершенно не при чём? — кажется, он посмеивался надо мной.

— Вобще-то нет, — я тряхнула головой, смущённо оправдываясь. Хотя, с чего бы? Я ничего плохого не сделала. Я даже не нашла ни одного камня сама. И во всей этой истории фактически была лишь статистом.

— Я что-то сделала не так?

— Ты как раз нет. Или да. Или, — он опять взялся за переносицу, — В общем, лучше бы тебе было остаться в этот поход дома, — не похоже было, что он шутил. Мне сделалось очень не по себе.

— Не хочу выглядеть трусихой, но глупо будет, если не спрошу.

— Да?

— Мне угрожает опасность? Или вам из-за меня? — наверное, невежливо было спрашивать сначала о себе. Что ж, зато разумно. В конце концов, он почти дома, в отличие от меня. — И... и я смогу вернуться?

Он вопросительно взглянул на меня.

— Домой. Я смогу вернуться домой?

— Я очень на это рассчитываю, — пообещал абсолютно серьёзно.

Оу. Не то, чтобы я ожидала услышать что-то другое. Но хотя бы на какой-то признак сожаления, что наше общение не продлится долго, я, наверное, надеялась. Это было похоже на дружескую оплеуху. Такой пинок с облака обратно под ёлку. Самое смешное, что мы, похоже, и впрямь были в низкой облачности, и ухмылка вырвалась у меня сама собой.

— Ты мне не веришь? — Иллай, казалось, растерялся, — Но я, действительно, приложу все силы, чтобы отправить тебя обратно, как можно скорее.

— Да. Конечно. Само собой, — я потёрла глаза и лоб, чтобы скрыть смущение.

— Знаешь, это даже лучше, что ты прошла временной портал, — сказал он неожиданно воодушевлённо, — Так можно добраться до места скорее, — он очень быстро открыл карту, показывая мне. — Мы пройдем на восток по южному краю Зигальги, оттуда две-три переброски, если повезёт, и мы на месте.

— Что значит, если повезёт?

— Это значит, что раз ты переплюнула шесть недель, то нам больше нет нужды гнать, изматывая тебя длительными переходами, и можно двигаться спокойно.

У меня одной ощущение, что он мне морочит голову и что-то не договаривает? Мой внутренний ангел молчал.

— Солар очень торопила меня сегодня, — сказала я, так и не дождавшись ответа.

— Она спешила, потому что завтра будет дождь, — коротко улыбнулся хранитель, — но сейчас это уже не важно.

Я усмехнулась, поглубже закутываясь в куртку. Влажность, судя по всему, была стопроцентной, я продрогла до костей и тихонько шмыгала носом.

— Иремельский портал позвал меня несколько дней назад, сообщая, что кто-то скоро появится, — неожиданно сказал Иллай.

— Я бы сказала, ты ждал меня дня четыре, ну может пять, судя по щетине.

Местный спасатель неприятно скривился.

— Ты такой хороший знаток мужской щетины? — мне показалось, в его голосе прозвучала досада.

— У меня есть старший брат, вообще-то, и мне было на ком изучать, всё детство, — удивлённо рассмеялась я. — Он хороший, хоть и страшный зануда. И старше меня на десять лет, — и вдруг почувствовала отчаянную тоску. И, кажется, погрустнела.

— Скучаешь по дому? — заметил Иллай.

— Пока не очень, но меня хватит не больше, чем на пару дней, — попыталась пошутить, получилось горько.

— Я очень постараюсь помочь тебе вернуться к ним поскорее, — юноша вдруг долго посмотрел на меня странным, бесконечно потерянным взглядом.

Я почувствовала, что вот сейчас опять придётся закрывать лицо руками и поспешно сказала:

— Ты выглядишь грустным, что-то случилось? Там, куда ты ходил?

— Что? А, нет. Там всё в порядке, — хранитель небрежно махнул рукой и бросил сухую веточку, которую ломал в костёр.

— Так что сказали другие хранители? Что-нибудь вроде, что я пришла наладить баланс миров и восстановить справедливость? И ты нашёл странника, чтобы он открыл нам прямой портал?

Иллай, наконец, тихо рассмеялся.

— Ну, что-то вроде того. Ты забавная.

— Так же мне сказала твоя кошка, — я покосилась в сторону Солар. Та, кажется, спала.

— Опять во сне?

— Вовсе нет. Прямо в голове и сказала. И, кстати, вот! Что за ммм... как бы это сказать, манера у всех здесь такая, разговаривать прямо в голову?

Тут я отчетливо услышала голос сегодняшнего зелёного человека "Не стоит", и осеклась. И сразу добавила:

— Вам что, рот открыть лень?

Иллай взволнованно посмотрел на меня.

— Ты что имеешь в виду? С тобой ещё кто-то разговаривал?

Предупреждать надо было! — мысленно заявила я зелёному парню. Как мне сейчас выкручиваться? И вообще, Иллаю я доверяла отчего-то больше. Но у зелёного было преимущество, он был прямо в голове.

— Кересс надо мной смеялся тоже! — кисло выдавила я.

— Не расстраивайся, они тебя обожают! — улыбнулся Иллай.

— Прям вот так сразу.

— Они находят тебя очень смешной. Ты так шумишь, когда идёшь по лесу, — тихонько засмеялся он.

— Да что ж вы все! Тоже мне, нашли Петрушку! — фыркнула я.

Но обижаться совсем не хотелось. Наоборот, мне было с ними спокойно и странно уютно. Я мысленно пожала плечами, оставив предположения висеть в воздухе до утреннего "мудреннея".

Меня разморило от ужина и тепла и я начала клевать носом. Вообще было непонятно, как я до сих пор сидела. В конце концов, сегодня я прошла около пятнадцати километров, а может и того больше. Значительную часть пути мы, конечно, спускались вниз с горы, но, учитывая, что вся дорога в принципе состояла из живописно разбросанных больших и маленьких камней, легкой её это, отнюдь, не делало.

Юноша протянул мне сверток, который достал из рюкзака.

— Возьми, так тебе будет удобней. Вытащи заглушку — Он показал глазами в сторону свертка.

Я повертела в руках похожий на небольшую мягкую коробку предмет, нашла барашек и повернула, — ...! — тот выскочил у меня из рук и развернулся в матрасик, чуть не опрокинув меня в костёр.

— А ты? — спросила, когда смогла справиться с нервным и в основном нецензурным смехом.

— Я посторожу твой сон. Тебе нужно отдохнуть, — он мягко коснулся моего плеча и отвернулся, устало улыбаясь.

А у меня потеплело внутри, в горле почему-то сжалось, и я судорожно вдохнула. Я смотрела на Иллая, маскируя взгляд длинной прядью волос. Он был совершенно невозмутим, и, казалось, совсем не обращал на меня внимания.

— Спасибо, — прошептала, искренне благодарная за его неожиданную заботу. Но хранитель даже не обернулся.

В сущности, ему совершенно не обязательно было делать всё это для меня: матрасик, ужин, лагерь с костром, что ещё? Ах да, он ведёт меня домой из другого измерения, и не дал мне упасть в реку и сломать руки! Вообще-то достаточно, чтобы попасть в список моих героев или, по крайней мере, друзей. Я шёпотом хмыкнула и стала устраиваться спать.

Туман или облако постепенно рассеивались, обнажая ясное небо. Я поискала взглядом Плеяды, они как раз должны были взойти на востоке, но из-за карабкающейся по горам огромной красной Луны вообще почти никаких звёзд не было видно. Почему Солар решила, что завтра будет дождь?

Я намеревалась мысленно пробежаться по событиям прошедшего дня, но опять не заметила, как заснула. Вероятно, предположение об опьяняющем газе в воздухе не было таким уж нелепым.

Меня разбудил монотонный шорох. Я неохотно разлепила глаза и увидела у себя над головой что-то похожее на навес, по которому барабанил дождь.

Улыбнулась и тут услышала тихие голоса. Один принадлежал Иллаю, второй — какой-то женщине, они спорили.

— И ты... — голос был очень красив, — Не стоит... Просто отведи её, дальше она разберется сама, — убеждала женщина. — Ты не можешь... ...больше, — она сделала ударение на "не можешь".

— Совет не уверен... ...достаточно.

— Совет не знает того, что знаем мы, — женщина повысила голос, настаивая на чём-то. Вероятно, на том, что мне тут нечего делать. Я внутренне сжалась.

— Вы погубите её, если вам дать волю! — шёпотом воскликнул в ответ мой проводник. — У вас ей уж точно не место. Ситуация патовая.

Внутри царапнуло. Я не выдержала и осторожно повернулась. Так, кстати, и слышно было лучше. Прямо перед Иллаем сидела молодая светловолосая женщина в длинном жемчужно-сером платье, которое переливалось зеркальными полосками от попадающего на него света костра. Женщина была очень красива и очень взволнована.

— Пусть это решит она сама, но прошу тебя, не пытайся попасть туда и вернуть камни. Твоё место здесь. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Моё место везде, где бы я не мешал вам, не так ли, Терлина? — Иллай резко выпрямился, в его позе чувствовалось напряжение и... злость?

— Совсем нет! — женщина коснулась его руки, — Тебе прекрасно известно, как бы я хотела, чтобы ты был с нами. Ты нужен! А с тех пор как она появилась, всё изменилось!

— Ты права, именно, всё изменилось и теперь у этого хотя бы есть смысл! Неужели ты не видишь? — он сжал кулаки и добавил почти шёпотом, закрыв глаза. — Я не должен был допустить этого!

— Ты не мог ничего изменить. Судьба не в твоей власти.

— Я так не думаю. Как раз сейчас, — произнес хранитель сквозь зубы, выделяя каждое слово.

— Что ж, — голос женщины стал теперь ледяным, — Рулуюнги свяжутся с советом. А ты, — сейчас в её голосе явно послышалась обида, — Оставайся поводырём! К тому же, кажется, она проснулась.

— Будь уверена, останусь! — заверил её Иллай.

Женщина выпустила его руку и прямая, как струна исчезла в темноте.

— Кто это был? — спросила я, чуть погодя.

— Ты, правда, не спишь? — юноша резко обернулся ко мне, — Прости, мы разбудили тебя.

"Мы" легонько кольнуло меня в грудь, самую малость. Наверняка, это было от страха, что эти двое обсуждают возможность оставить меня тут одну.

— Что здесь происходит? У меня очень много вопросов... — я приподнялась на локте и выжидающе смотрела хранителю в глаза, — Что тебе не надо ходить со мной, я уже поняла.

— Ты все перепутала, глупышка, — улыбнулся мой провожатый.

— Кто такая, эта Терлина?

— Очень грустный рулуюнг. Не беспокойся об этом. Завтра потратим на разговоры весь день, обещаю, — странный хранитель как-то слишком заботливо укрыл меня чем-то мягким и скомандовал, — Спи!

Ох, как бы я сейчас была рада обычному карандашу и листку бумаги. Пальцы на руках и ногах закончились, чтобы их загибать, ещё ко вчерашнему обеду.

— Давай наоборот, поспишь ты. Ещё одни сутки без сна не пойдут тебе, и значит, нам обоим на пользу, — я медленно выбралась из-под уютного покрывала, уступая ему свою микро-постель. — Давай, пока местечко ещё тёплое, — и шутливо подвигала бровями.

А я пока покопаюсь в рюкзаке, может мне и повезёт с карандашом. В конце концов, у меня с собой есть косметичка.

— Спасибо, — он крепко сжал мою руку, и невозможные глаза коротко блеснули, — Но нет. Я буду спать завтра. К тому же, мне удастся подремать, Солар проследит, когда надо будет подбросить веток в костёр и позовёт меня.

Нда, с таким не поспоришь. Я украдкой смотрела на Иллая из-под одеяла, совершенно не способная от этого вида оторваться. Он был невероятен в танцующем свете огня и выглядел очень мужественным, хоть и казался таким молодым. Тёмные лучистые глаза, едва заметная складка между бровей, прямой аккуратный нос и ох... Я зажмурилась. Всё это было совсем не дело. И в моём положении мне следовало быть осторожнее. В конце концов, я торопилась домой. Там меня ждали родные и Анька.

Искать пару надо бы в том мире, где родился, но чем неожиданнее обстоятельства, тем вернее сердце выкинет с вами шутку. Я вздохнула так тихо, как только могла, чтобы себя не выдать, и накрылась волшебным одеялом Иллая с головой.

Глава 4

Утро было вялым и хмурым. Сил не было даже на то, чтобы пошевелиться. Из низкого тёмно-серого неба холодными колючками моросил дождь. Было так влажно, что даже гор не было видно — они прятались за вязкой мутной стеной, соединившей сразу небо и нижний лес. Рысь опять была права.

— Осадков довольно пусть станет, — недовольно сказала я горнему от лица Йоды, и махнула рукой, прогоняя дождь. — Солнце появится снова.

— Доброе утро, — сказал мой проводник и с опасной нежностью, словно ему нравилось это произносить, назвал моё имя: — Делия. Завтрак через минуту.

Я повернулась к нему — Иллай, симпатяга, как всегда чуть заметно улыбался. Я улыбнулась в ответ.

— Доброе! Как вообще можно куда-то идти в такую погоду? — Поёжилась. Нахохлилась и поглубже забралась в капюшон.

— У них спроси, они расскажут, — юноша, указал куда-то в сторону. Я повернулась и увидела двух парней в такой же странной одежде, меняющей цвет, как у Иллая. Они сидели, облокотившись друг на друга... и спали.

— Кто это? — прошептала тихонько, перетряхивая рюкзак в поисках туалетных принадлежностей.

— Олень и Мышь.

— Мм?

— Светобор и Ярослав.

— М-м? — опять удивилась я, — У вас, оказывается, есть нормальные имена?

— И это говорит человек, которого назвали в честь какого-то Ка... касс? — он стоял сейчас совсем близко. — Тебе помочь?

— Нет, не в его! — я отмахнулась, сделав вид, что не расслышала последнего вопроса. И нет уж! Мои вещи отнюдь не для посторонних глаз, даже таких красивых. — Но почему Олень и Мышь?

— Они хранители с севера. К Свету, — он кивнул на круглолицего, пухленького юношу, — однажды попал оленёнок, а Яри, — указал в сторону коренастого темноволосого парня, — возвращал мышь. Ну и... — Иллай пожал плечами и тихонько засмеялся.

— То есть...? — двигала я физиономией и указательными пальцами, пытаясь связать образы с хозяевами. И засмеялась тоже, оценив комичность соответствия.

Иллай, не отрываясь, смотрел на меня. Вдруг улыбка медленно поползала с его лица, и мы оба замолчали.

— Что? — спросила шёпотом, очень переживая за свой помятый и растрёпанный вид..

— Кажется, твоё заклинание подействовало, — немного хрипло сказал Иллай и, поморщившись, прочистил горло, — Дождь... перестал... — он сделал неопределённый жест рукой в сторону, не отводя от меня странно сумрачного взгляда.

Я почувствовала, как в груди и по щекам снова некстати разливается тепло, и поспешила отвернуться.

Действительно. Легкий тёплый ветерок бойко раздувал низкую тучу, прогоняя её за обе вершины Иремеля, похожие на верблюжий горб. Солнце с востока скользнуло косыми полосками по плотным облакам, уплывающим на юг, согревая промозгшую долину, и дышать сделалось легче.

Наши гости зашевелились.

— Мне бы умыться, раз так, — быстро пробормотала я и, не поднимая головы, направилась к реке.

Что это было, чёрт возьми? Я быстро шла по мокрому лугу, то и дело спотыкаясь о камни. В другой ситуации я бы приятно удивилась такой своей реакции. И его. Его? Надеюсь, мне это только показалось. Я судорожно втянула воздух носом и засунула руки в карманы моего тёплого худи. Меня потряхивало, как от незаземленной стиральной машины.

Сама виновата. Нечего было вчера весь день думать и тем более болтать о нём с кошкой! Вот... ых...! Я поджала губы и выдохнула в голос. Не хватало только сейчас влюбиться... Пожалуйста, не надо.

— Нет! Возьми себя в руки, Делия, — тихо, как можно убедительней сказала я себе сквозь зубы и сжала кулаки — Послезавтра ты будешь дома. Всё будет хорошо. Тебе просто показалось, — и почувствовав, как где-то за солнечным сплетением разворачивается мягкое и сладкое тепло, настойчиво повторила, — Тебе только показалось.

Тепло резко свернулось в плотный клубок и сделало мне больно.

— Ай... — шёпотом воскликнула я и плюхнулась на гальку, прижав руки к груди.

Я — Делия. Я с Земли. Пятьдесят шесть двадцать северной широты, сорок четыре восточной долготы. Река, институт, мама, Анька, телескоп. Я перебирала привычные образы в голове. Они мгновенно исчезали, оставляя место только одному.

"Твоё заклинание подействовало". Мне было приятно, спасибо. И ты был чересчур близко. И смотрел так... Из меня опять вырвался прерывистый вздох.

"Почему всё время приходится тебя спасать"? А вот это было вовсе не обязательно. Хотя, нет. Пожалуй, обязательно. Тащить меня со сломанными конечностями, или чего похуже, пришлось бы тоже ему. Я хмыкнула. И я бросилась на него как ненормальная. Тьфу. Самой теперь противно. Я набрала в пригоршни прозрачной колкой воды и плеснула себе в лицо. Зубная щетка торчала из кармана ярким зелёным пятном и выглядела в этой действительности совершенно инородным предметом. Наверное, белая или на худой конец серая, здесь смотрелась бы гораздо уместней. Я покрутила её в руках, раздумывая, какой бы она была у меня, живи я здесь, но с ужасом оборвала себя, прекрасно понимая, куда клонятся мои мысли.

От ледяной воды мне стало немного лучше. И я, не желая больше думать обо всём этом и пообещав себе не распускаться, решительно направилась в лагерь.

Они сидели за импровизированным столом и ждали меня.

— О, Дели!

— Привет, Делинюша! — почти хором зашумели новые ребята, вскочив с явным намерением поприветствовать меня тесно.

Я лобзаний не ожидала, потому слегка оторопело замерла, не дойдя до костра пары шагов. Иллай среагировал, не успела я сообразить, что же именно следует делать.

— Они направляются на Совет, — вперился на хранителей с видимым укором, делая им выразительное лицо, — И, конечно же, они в курсе твоих приключений.

Представить этих двоих хоть на каком-то совете было чистым абсурдом. Всё равно, что Гедройца с Арсеньевым в состав ректорской комиссии включить. Эти же без конца подтрунивали дуг над другом и над Иллаем, заставляя меня хихикать до слёз.

Беседа с ними оказалась познавательной и, кажется, полезной. Я, к примеру, узнала, что пространственные порталы не постоянны. И попасть в них может вообще каждый. То есть, рассказы туристов, грибников и ягодников, изобилующие всякими небылицами, зачастую вовсе не результат перепоя, хотя и это, конечно, тоже, а вполне себе реальные случаи. И очень часто люди факт посещения параллельного мира даже не замечают, просто входят сначала в один портал, а потом через другой такой же выходят, правда, часто в совсем не подходящем для этого месте.

После завтрака мы разошлись в противоположные стороны. Ребята — туда, откуда вчера пришли мы, мы — туда, откуда они.

— Сосем, как наши Борька с Валеркой. И даже, кажется, чем-то похожи, — сказала, вроде себе самой, а оказалось вслух.

— Шуты всегда ходят парой, — неожиданно отозвался Иллай, — Им нужен хотя бы один зритель.

— С ними весело, — пожала я плечами.

— Пожалуй. Но иногда утомляет.

— Хм, а ты чересчур серьёзный. А иногда очень грустный.

Он удивлённо взглянул на меня и, не ответив, пошёл вперёд.

— Ты обещал весь день болтать со мной сегодня, — напомнила о себе, спустя приблизительно полчаса.

— Действительно, — хранитель резко остановился и повернулся ко мне лицом. Интересно, парни обычно делают это специально?

Я шла позади, глядя под ноги, чтобы не свернуть себе шею, споткнувшись о камень. И, не заметив его внезапной остановки, влетела лбом ему точно в плечо.

— Ау! — недоумённо подняла глаза, и (да это просто наваждение какое-то!) меня опять ослепило солнце, что как раз выбралось из-за туч. Тьфу ты, моё обещание кое о чём не думать никак не получалось встроить в действительность. Я потёрла лоб, бормоча, — Будет фингал, наверное.

— Дай-ка взглянуть, — он убрал мою руку и осторожно взял за подбородок. Меня будто окатило ледяной волной. — Не открывай глаз, пожалуйста, — очень ровно и слишком тихо произнёс ответственный за моё мнимое увечье.

Послышался вздох и шёпот, которого я не смогла разобрать.

— Что? — широко распахнула глаза и опять зажмурилась. Солнце было точно напротив.

— Ничего! — торопливо и весело ответил Иллай, — Будет фингал! Наверное, — и почти ласково засмеялся. — Да, всё в порядке, не переживай. Ничего нет.

Я в шутку стукнула его рукой, маскируя смущение. Так не поступают. Особенно с теми, кого настойчиво выпроваживают из дома вон. Что, впрочем, меня, конечно, устраивает. Или он и парни просто хотят показаться добрыми, гостеприимными хозяевами? И показать, что в их мире не дикари совсем обитают? Это, конечно, замечательно с их стороны. По-человечески очень. Вот только...

— Так что ты хотела узнать? — услышала, будто издалека.

— Я... — пришлось слегка тряхнуть головой. Я хотела узнать, хотела узнать... Что? Ах, да, — Я составила целый список из пальцев, но, кажется, к утру всё позабыла.

— Из пальцев?

— Я их загибала вчера весь день, — отмахнулась с улыбкой. Господи, о чем я думаю! Точнее, о ком?

— Тогда, с которого начнем?

— С ближайшего, конечно, — заявила вполне уверено, — Что это за ребята были с нами сегодня утром и куда они идут?

— Оленёнок и Мышь? Хранители, как и я. Идут на Совет Хранителей. Порталы закрываются один за другим. И нам нужно решить, как действовать в том случае, если тебе не удастся вернуть отметки на место, — он посмотрел на меня в упор и продолжил, — Видишь ли, сеть порталов пронизывает все семь миров. Миры эти живут вроде бы отдельно, как разные типы энергий: чем выше энергия, тем тоньше мир. Но в то же время, все они неразрывно связаны между собой. Их энергии должны общаться, обмениваться, — он покружил ладонями друг вокруг друга, — Порталы — это, как нервная система для Земли. Они должны работать без перебоев.

— Понятно. А почему ты думаешь, что мне не удастся?

Иллай усмехнулся и, коротко потерев лоб, сказал:

— Думаешь, твой профессор тебе поверит?

Я набрала воздуха в легкие и, надув щёки, со смехом выдохнула:

— Нет!

Юноша кивнул, тихонько смеясь.

— А почему вы сами, то есть хранители, почему вы не можете вернуть эти отметки?

— Это не так-то просто. Хранители потому и зовутся хранителями, что заботятся о портале и тех, кто в него попал, и оберегают его от нежелательных проникновений.

— И что именно вы делаете, когда, к примеру, к вам попадает кто-то типа меня?

— Ну, кто-то вроде тебя к нам попадает совсем нечасто, — засмеялся Иллай, — То есть, вообще-то таких как ты... Или нет, не так. В общем, обычно с теми, кто попадает сюда, всё куда проще.

— В смысле? Что ты хочешь сказать?

— Ну, обычно человек или зверь попадает в обычный пространственный портал. Мы обеспечиваем безопасную дорогу к выходу обратно, и он возвращается в свой мир с определённой долей успеха.

— Ёлки! Говори понятно!

— Ну, мы же только приводим его к порталу и всё. Что там с ним происходит в вашем мире дальше, мы не можем знать. Поэтому я и говорю, с определённой долей, подразумевая, что, конечно же, с ними и потом всё в порядке.

— Звучит не очень обнадёживающе вообще-то. Так, а со мной-то что не так?

— А тебя не отвлечь, не так ли? — он опять смеялся.

Я молчала с совершенно серьёзным видом, вопросительно глядя на него. Мне было совсем не до шуток.

— Ты же прошла не один портал, а сразу несколько. Потому всё и сложнее, — сказал Иллай уже совсем без улыбки, — и такое случалось на моей памяти лишь однажды.

— И тоже всё в порядке?

— Вполне, — сухо ответил он, глядя в сторону.

— Хм, — не могу сказать, что ответ меня удовлетворил. И я мужественно продолжила выяснять подробности, прекрасно понимая, как навязчиво выгляжу. — Тогда хотелось бы узнать, куда я всё-таки попала.

— Ну это совсем несложно, — неожиданно доброжелательно отозвался слишком симпатичный проводник. — Это параллельная ветвь развития вашего мира. Материнский мир для наших измерений один. Мой народ живёт здесь со времен Великого Потопа.

— О, так вы удрали сюда! — догадалась я.

— Можно и так сказать, — улыбнулся хранитель. — На самом же деле смена измерения для целой страны совсем не простая штука. Скорее даже вышло так — они изменили способ восприятия мира, изменили его плотность.

— Что, весь народ сразу? — я чувствовала, что меня немного дурят, прекрасно сознавая, что даже чисто технически, это вряд ли возможно.

— Вообще-то способность путешествовать по мирам была врожденной для рулуюнгов, — как-то странно отозвался Иллай, словно понял, о чём я только что подумала. Не обиделся, нет, просто будто немного надулся. Но рассказ, тем не менее, продолжил. — Большинство из них были или хранителями, или странниками. К сожалению, после того как часть связей между мирами была разрушена, хранители и странники стали появляться среди нас всё реже. А теперь их и вовсе единицы.

— А почему, вы, конечно же, не знаете, — заключила я. — Или да?

— Почему же? Знаем. Пока проходы были открыты, оттуда появлялись разные люди и существа, в основном с образовательной целью. Но были и те, кто пытался использовать нас в своих интересах. К тому же, рулуюнги считались высшей расой, им подчинялась сама природа, они двигали горы, строили огромные города, летали к звёздам. Но потом к ним пришел враг. Война началась быстро.

— Что за враг?

— Желающих поживиться всегда хватает. К тому же, рулуюнги всегда против войны. И в тот раз они снова открыли портал в горах и ушли, их было много. Те же, что по какой-то причине остались, довольно быстро исчезли. И всего пары поколений хватило, чтобы наследие их испарилось, не оставив ничего завоевателям — знания некому было поддержать на должном уровне, — закончил он исторический экскурс. "История десяти тысячелетий в двух словах", блин.

— То есть, ваш народ уже дважды сменил плотность мира, в котором живёт, — резюмировала я.

— Не уверен, что дважды, — тихонько засмеялся Иллай. — Но, знаешь, что было самым страшным? — хранитель помолчал некоторое время, потом убедился, что я ещё слушаю и продолжил, — Они стали сомневаться. Перестали верить себе и друг другу. Странников и хранителей становилось всё меньше. Да и технологии слабели и перестали развиваться без контактов с другими мирами, — он смущенно улыбнулся. — В результате всё это обернулось навязчивой идеей для рулуюнгов, и они стали видеть угрозу в любых связях с другими цивилизациями, считая, что разрушение пришло снаружи. И теперь они пытаются закрыть все возможные порталы, чтобы эта связь совсем исчезла.

— Почему бы им и вправду это не сделать? — задумчиво проговорила я. — У нас в этих порталах постоянно люди пропадают. Ты говоришь, чупакабры оттуда появляются.

— Ну, я бы не стал винить во всём порталы, — недобро усмехнулся Иллай, — К тому же, я уже объяснил, что делать этого нельзя. Порталы не для, и не от людей. Они для Земли. К тому же, есть странники, они перемещаются по всем семи мирам, поддерживая гармоничное и своевременное развитие каждого из них.

— И они могут сами открывать порталы, как я поняла.

— Ты очень внимательная, — [хмыкнул хранитель. — Проблема в том, что их почти не осталось среди рулуюнгов. Это та цена, которую пришлось заплатить за жизнь народа. Многие странники... — он запнулся, — ...исчезли, когда принесли энергию, для перемещения народа в эту плотность. Те, что ещё есть — ушли... и исполняют предназначение повсюду в мире, — он смотрел куда-то в место, недоступное моему приземлённому взгляду и едва заметно хмурился

Нда. Кажется, работа эта была совсем нерадужной. А звучало так романтично...

— Странники могут переносить бесконечное количество энергии из одного мира в другой, — пояснил он. — Представь, у человека есть двенадцать священных центров, девять внутри и три снаружи, — он показал на макушку, лоб, горло и грудь.

— А. Чакры? Но их семь!

— Основных семь, есть ещё дополнительные. Так и у планеты, девять проявленных миров, два из которых внутри двух других, и три не проявленных, вибрирующих с настолько высокой частотой, что никакие человеческие органы чувств не способны их воспринять.

— Ничего не понятно. Но очень интересно, — страстно заверила его я. Только почему он рассказывает теорию так путано?

— Не думаю. Как раз тебе и должно быть понятно. Как-то же ты оказалась здесь?

— Ты сам сказал, Земля меня привела, — беспечно пожала плечами. — Землю я люблю, мы друзья с моего детства, честное слово, — добавила, заметив его скептический взгляд, — Я вовсе не шучу. Мама меня всегда так и учила, что Земля — живая и любит нас, а мы любили её в ответ. Это было очень мило. Но, пожалуй, я воспринимала это больше как игру или сказку.

— Кажется, у тебя немного странная для вашей мерности мама.

— Наверное, — я нервно хмыкнула. Мама... Мне потребовалось некоторое время, чтобы привести свои чувства в порядок и заставить голос не дрожать, — Мы не разговариваем об этом, но она иногда делает необычные вещи, — и добавила немного хрипло и, морща нос, — А брат умеет управлять погодой.

— Так ты, вроде бы тоже. — Иллай посмотрел на меня, совершенно не улыбаясь.

— Я? Да нет. Это случайность, — отмахнулась, глупости. — А вот он точно умеет успокаивать ветер и вызывать дождь, и, кажется, даже грозу прогонять. А уж если, не дай Бог, что нарисует, то так и будет, пока он это не сотрет! Или это мама рисовала погоду для брата? Ох, я была совсем маленькая и уже не уверена, что это не мои детские выдумки, — я смутилась, понимая, что болтаю лишнего.

— Вообще-то, в таком случае, вовсе неудивительно, что ты здесь. Стоит об этом подумать, — тихо заметил Иллай.

— Я почти всё время об этом думаю, если честно, — я потерла нос и попросила, — Расскажи мне лучше про Терлину.

Он удивлённо вскинул бровь, уставившись на меня в упор, и помолчал немного, будто подбирая слова.

— Что именно ты хочешь узнать? Терлина — мой друг с детства. Мы выросли вместе.

— Так ты, выходит, тоже рулуюнг?

— И да, и нет. Моя мама — рулуюнг.

— А...?

— А отец — хранитель. Но он не из рулуюнгов.

— Вон оно что, — теперь у меня зачесался висок. Чёрт, я похожа на обезьяну!

— Когда ты волнуешься, ты смешно почёсываешь лицо, как маленькая обезьянка, — сказал Иллай рассмеявшись.

— А! — подпрыгнула, направив на него указательные пальцы, — Ты тоже умеешь читать мысли, как они!

— Я — нет. Но откуда ты знаешь об этом?

— Ну да, ты же разговариваешь не у меня в голове, — буркнула себе под нос и опять потёрла лицо.

— Делия, — Иллай остановился и взял меня за плечи, глядя прямо в глаза, от чего я безвольно застыла, как известный библейский персонаж, — Кто разговаривал с тобой? Это важно.

Я прислушалась, никаких команд никто мне не давал. И , глубоко вздохнув, выпалила:

— Когда мы шли с Солар, вдруг всё остановилось и передо мной появился человек в зелёном балахоне и молча заговорил со мной.

— Что он сказал? — Иллай был взволнован, хотя, возможно, мне это только показалось.

— Что ты задержишься, и что я должна буду куда-то зайти, — пролепетала, почти не заикаясь.

Он осторожно отпустил меня и качнул головой.

— Почему раньше не сказала?

— Да потому что этот парень, когда я спрашивала тебя, что за ерунда тут происходит, как раз скомандовал мне помалкивать. Знаешь, — я, наконец, справилась с дрожью, — По меньшей мере, странно, когда у тебя в голове начинают разговаривать посторонние люди. И у нас за это объявляют психом и запирают в больнице с другими психами! — про личного парня в голове я скромно умолчала.

— Ну, — он снова качнул головой и, помолчав, добавил, — Меня действительно едва не задержали.

— Так ты скажешь мне, кто такая Терлина или нет? — я слегка приподняла бровь, в надежде, что это отвлечет его от мыслей о Зелёном человеке.

— Она мой друг, я же сказал. Почему она тебя так... беспокоит? — спросил, двинувшись дальше.

Я растерянно посмотрела на него. Кажется, я прокололась.

— Ой, совсем нет, — я пыталась хотя бы мину достойную удержать, — К тому же, мы только что закончили с мышастыми оленями и перешли к следующему вопросу.

Иллай в свою очередь выжидающе поднял бровь.

— Просто... она сказала, чтобы я шла сама своей дорогой, и чтобы ты не помогал мне, а наоборот шёл к ним.

— Терлина не может смириться, что я ушел из Рулуюнии.

— И это ты из-за неё всегда такой грустный? — я шла по тропе и, пожалуй, чересчур внимательно рассматривала свои ботинки.

Это было слишком открыто и рискованно, но уж лучше всё выяснить сразу, чем потом напрасно мучиться.

— Дд-Делия! — Он поймал меня за рюкзак как раз вовремя, и я повисла над мшистыми камнями, как игрушечный паучок на резинке. — О чем ты только думаешь! Будь внимательней. Пожалуйста! — Иллай с досадой цыкнул языком и нахмурился.

Действительно. О чём я только думала, задавая такие вопросы. Было очевидно, что Терлина его подружка, и у меня неприятно заскребло за рёбрами.

Я дёрнула плечами, освобождаясь из его рук и, не очень вежливо процедив сквозь зубы: "Спасибо", пошла вперед, стараясь не смотреть в его сторону.

Оставшуюся часть пути до обеда я предпочла больше ни о чем не спрашивать и идти совсем молча, получше глядя под ноги. Иллая это, судя по всему, устраивало, и он прервал нашу молчанку, только когда появилась Солар.

— Ты сильно задержалась, — уральский рулуюнг потрепал рысь за ухом.

Что она там говорила на счет пары? Я бы сейчас серьёзно с ней побеседовала на предмет обманчивых надежд.

— Нет, совсем нет, мы не ссорились, — он посмотрел на меня удивленно.

Я, вероятно, выглядела так же. Хм, я и забыла, что она может разговаривать не только со мной. Предательница. Могла бы оставить свои наблюдения при себе!

— Давайте обедать, — внезапно скомандовал Иллай и сбросил рюкзак. Казалось, мой хранитель растерялся.

— А, кстати, насчет тех маленьких белых комочков, что ты дал мне в первый день, — спросила я за обедом.

— Да? — он подозрительно хитро рассмеялся.

— Что это?

— Белки и протеины, глюкоза и соли. Очень питательно и в переходах полезно. Не ешь много сразу, — предупредил он, смеясь и протянул мне такую зефирку. — Иначе идти придется с остановками.

Я хихикнула и осторожно попробовала кусочек, было похоже на сладко-соленую противную тянучку.

— Ну как?

— На вкус, как... гадость!

Иллай расхохотался.

— Есть плохо хочешь. Со временем, это кажется даже ничего — весело поделился опытом он.

— И не представляю, как надо оголодать, чтобы есть эти... резиновые... сопли.

Он поперхнулся. И опять рассмеялся.

— Прости, я не хотела, — мы смеялись ещё некоторое время.

Иллай смотрел на меня и улыбался.

— Тебе не о чем беспокоиться, — проговорил он тихо. — Терлина мой друг. И она не злая.

У меня вытянулось лицо, в груди стало горячо, и перехватило дыхание. Я с трудом проглотила кусок.

— Почему ты говоришь мне об этом? Сейчас? — кажется, я снова позорно покраснела.

— Потому что это важно. Чтобы ты это знала.

Он протянул мне воды.

— Ты выглядишь напуганной.

Я пожала плечами, отпив глоток. По моему мнению, я выглядела совершенной идиоткой.

— Бояться их не стоит. Но осторожность соблюдать не помешает.

— А, что, если они меня заберут? К себе?

— Ты же со мной, — сказал он тоном, будто "Ну, ты же в Кремле", или "Ну, ты же со Стейтемом", — А потом, у рулуюнгов действует абсолютная свобода воли. И ты можешь остаться у них только в том случае, если сама этого однозначно пожелаешь. И, в-третьих, не так уж там и плохо, — он подмигнул мне.

— Да ну! Что ж ты сбежал от них? Да так, что красавицы не могут уговорить вернуться?

— Я выбрал тот мир, что позволяет выполнять мои задачи, если можно так сказать, — это было сказано довольно резко, — Проще говоря, для того была веская причина.

— А твои родители?

— Мама живет в Рулуюнии. И она за разумный баланс.

— Что значит...?

— Развитие — в изменении. Совершенство — в бесконечности возможностей и вариантов. Свобода остаётся свободой только тогда, когда она свободна от манипуляций, так она говорит.

Ой, надеюсь, она не имеет к политике никакого отношения. Хотя, какое мне, собственно, дело? Я не собираюсь знакомиться с его предками. Наверное. Он убедился, что я понимаю и продолжил:

— Свобода воли должна признаваться со всех сторон. Но, если рулуюнги признают сохранение порталов, то и внешний мир не должен стремиться их самих и их наследие уничтожить.

— А мне нравится эта идея. Живут себе в своей ракушке, никого не трогают. Их никто не трогает. Совершенная, идеальная утопия. Может, у них и получится.

— Для этого совершенными должны быть они сами. А они всего лишь люди, пусть и другой, более развитой, расы. Всегда есть кто-то, кто делит постель по-своему.

— Ты хочешь сказать, одеяло?

Кажется, он пропустил моё замечание мимо ушей:

— Я за эффективное сотрудничество с учётом взаимных интересов. Всегда можно решить всё мирным путём для общей пользы.

— Я что-то пропустила про внешний мир. С ним-то что не так?

— Внешний мир — это всё, что вокруг. Включая твой. От рулуюнгов стали требовать делиться технологиями и знаниями о Земле, а когда те открывали свои тайны, их убивали, а полученное использовали для разрушения. Потом только знаний стало недостаточно, и они начали отнимать их территории И ресурсы.

— Только это давно завязло в зубах и старо, как все миры вместе взятые...

— Что?

— Чего бы люди ни получали, они используют это для уничтожения. Ты знаешь, как это остановить? Я — нет, — я подняла плечи, — Поэтому и говорю, пусть закрывают порталы и живут спокойно.

— Но, как же Земля?

— А что с ней?

— Если закрыть порталы, то будет, как если бы голова ничего не знала о том, что делает коленка.

— Если я правильно понимаю, этим не голова управляет, а спинной мозг, — хмыкнула я.

— Голова решает — что, а спинной мозг — как.

— Ерунда. Тебе не кажется, что мы упускаем главное?

— Что же именно?

— За рассуждениями о голове с коленками, мы не спросили, почему везде и всегда разыгрывается один и тот же сценарий? Сколько цивилизаций погибло по той же самой причине? В ужасной, бесчеловечной истории мира, из которого я пришла, никто не сделал тот самый вывод, и конец очевиден.

К примеру, знаешь ли ты, что у нас история любых цивилизаций измеряется историями войн или военных противостояний. Всё остальное, так, побочное развитие. Технологии тоже двигает война. Кругом — война, война. Даже в мирных странах идёт война информационная, за человеческое мнение, внимание и время. Это так легко, у нас ещё не выработался механизм, позволяющий сомневаться в том, что нам показывают по телевизору и что показывает лично тебе я-дзен, и люди беспрекословно принимают за истину то, что им показали в сомнительной нарезке разрозненных, а зачастую и вовсе сфальсифицированных кадров в новостях, — Иллай смотрел на меня широко раскрытыми глазами. — У нас оболванивают целые очень уважающие себя страны, да что там, весь мир в угоду дергающим за ниточки державам, не подчиняющимся никаким известным законам. Все всем лгут, манипулируют и подавляют волю. Почему Земля это допускает? Почему со всеми одно и то же?

— Не понимаю. Что ты хочешь этим сказать? — хмуро качнул головой хранитель.

— Я хочу сказать, что в свое время, все просвещённые цивилизации пали от варваров, которых они даже в расчет не принимали, относились к ним, как к малым детям с деревянными мечами. А те приходили, выжигали все подчистую и грабили. Просвещённые же смотрели и толерантно позволяли с собой это делать. Они сами это позволяли! Они просто стояли и смотрели, как их уничтожают. Не верили просто, что такое возможно! Сейчас же у нас всё немного иначе. Хотя... В общем, чем продвинутей цивилизация, тем вероятнее она обречена.

Что же я, в самом деле, хочу сказать? Что недостаточно быть гуманным. Нужно уметь беречь то, чего достигли предки. И исцеление нужно всей Земле целиком, а не одному отдельному народу или миру. Фух, — выдохлась я наконец и тряхнула головой. Потом ещё раз, — Как меня торкнуло.

— Правильно ли я тебя понял, ты за то, чтобы закрыть проходы между мирами?

— И да, и нет. Если закрыть, проблема не решится, и каждый из миров погибнет изнутри по очереди по озвученным выше причинам, — проговорила я куда спокойнее, — Если оставить открытыми, то они разрушат друг друга. Бесполезно лечить отдельные коленки. Я за то, чтобы лечить всю систему разом!

— И как?

— Понятия не имею, — пожала плечами. — Я совсем не знаю вашего мира. А в нашем, политика и мир — это отдельные люди и их совесть.

— Отлично. Не слишком много толку, — Иллай ехидно усмехнулся. Кажется, он был разочарован.

— Ой, а ты что, думал, что у меня есть готовый рецепт? Боюсь, его не существует. Мне просто нужно было высказаться. Не бери в голову, — я махнула рукой.

— Ты говорила так уверенно и правильно. И...

— И ничего, — мне сделалось совсем грустно, и я поджала губу. — Но мы найдем. Надо искать.

Я видела, как его взгляд вспыхнул.

— Тебе не кажется, что мы заболтались?

— Я же обещал тебе весь день, — как-то странно произнес слишком симпатичный наполовину хранитель, наполовину рулуюнг.

— Да брось, слушать мою болтовню? Я могу умничать часами, даже меня саму это порядком утомляет. Не понимаю, как это выдержал ты! — я засмеялась, прекрасно сейчас понимая, что пытаюсь заболтать, прежде всего, себя саму, лишь бы не оставаться наедине со своими неуместными мыслями.

— Я бы с радостью выдержал и больше, Уж поверь, — тихо произнес Иллай, — Но ты права. Нам следует поторопиться.

Мы быстро допили уже остывший чай и двинулись дальше.

Утреннее напряжение совсем испарилось. К тому же Солар разговаривала с нами по очереди, взяв на себя роль коммуникатора.

— Не смей болтать про вчерашнее, мохнушка! — яростно шептала я ей.

" Ещё вчера всё рассказала. Разве это секрет"?

— Я тебя задушу! Драная ты кошка! — прошипела сквозь зубы.

— Солар сказала, что ты только что назвала её драной кошкой, — Иллай явно веселился.

— Наглая ложь! Посмотри на меня и на неё. Ну и кто из нас мог бы такое сказать? Мы в разных весовых категориях, так что, учитывая мою ловкость, я бы не рискнула, — засмеялась и громко мысленно произнесла "Ябеда!".

Иллай подошел ко мне совсем близко и тихо сказал:

— Вобще-то, ты первый человек, кому она позволяет с собой подобное. Это о чем-то да говорит.

"Я все слышу".

— Она всё слышит, — сказали мы хором. И хором же засмеялись. Так много я смеялась разве только с Анной. С ним было легко, спокойно и абсолютно точно надёжно.

Вся вторая половина дня была просто прекрасной. Мы спокойно шли, приятно болтая, вдоль подножия Зигальги по светлому лесу. Было на удивление тепло и совсем не сыро. Влажность после ночного дождя выветрило ещё утром вместе с моим недавним помешательством, чему я была очень даже рада. Решив, что это был просто метеозависимый сбой, спровоцированный выбросом адреналина, я совсем успокоилась и теперь чувствовала себя в компании Иллая гораздо лучше.

Мы остановились на небольшой привал на открытом месте, немного поднявшись вверх по склону. Иллай вдруг кивнул мне и сказал:

— На тебе бабочка!

Глава 5

Я проследила его движение взглядом. На плече у меня сидел крупный светло-желтый махаон. Бабочка медленно раскладывала и складывала бледные крылья, как лютик-переросток на утреннем ветру. Я посмотрела на Иллая, боясь пошевелиться, и шёпотом осторожно сказала:

— На тебе тоже! — на рукаве его куртки затаилась маленькая голубянка.

— Бабочки... Опять, — улыбаясь, сказал он, — Это хорошо, — взмахнул, и та взлетела крошечной синей вспышкой. — Мы остановимся здесь.

— Но мы должны придти к восточному краю, ты сам сказал.

— Ну, во-первых, мы почти у восточного края, день пролетел незаметно, я согласен. А во-вторых, бабочки — верный признак портала. Он откроется утром.

— Но почему бабочки?

— Они видят его, как пятно света и слетаются к нему, — юноша пожал плачами.

Я огляделась. Мы были на небольшом открытом каменистом пригорке, чуть выше верхушек нижнего леса. Далеко на юге горбатым оранжевым островом в игольчатом море виднелся Иремель. Клонящееся к западу солнце, уверенно раскрашивало его, как ослепительный маяк.

Я залюбовалась видом, вдыхая запах раннего вечера. Интересно. Каждое из мест, здесь на Урале для меня обладало своим настроением. У Куперли — романтический восторг, в Каповой пещере почтение и странную связь, на Иремеле — озорство, здесь же я ощущала необыкновенную собранность и готовность. Вот только к чему? Обещая себе рассмотреть эту мысль поподробнее, я повернулась помочь Иллаю разбить лагерь.

Пригорок здесь упирался тыльной стороной в скалистый склон горы, образующий почти отвесную стену. А с запада был прикрыт небольшим, покрытым лишайниками, как кит, валуном. Как раз удобным, чтобы устроиться у него на ночлег.

— Ты помнишь, сегодня моя очередь дежурить? — я была за справедливость в походе. Взаимная поддержка и уважение всегда сулили успех всему предприятию. — К тому же, в моих интересах, чтобы ты был в состоянии меня защитить!

Иллай засмеялся.

— Хорошо, коротышка. Я посплю сегодня, — он смотрел в мои глаза улыбаясь, — Но только пару часов, — он погрозил мне указательным пальцем.

Какого же цвета его глаза? Зелёные? Серо-карие? Солнце светило ему прямо в лицо, и косая тень от ресниц ложилась на щёки так, что невозможно было разобрать. Может быть всё-таки каре-зелёные? Почему-то это было очень важным, рассмотреть. Чтобы запомнить... Тёмные, невероятные глаза. Я резко, со вздохом, провела ладонью в воздухе перед собой, прогоняя мысль и одновременно заставляя себя сдвинуться с места.

Мы разбили лагерь между камней. Здесь как раз было достаточно места, чтобы разместиться нам с Иллаем и Солар, и развести огонь. С востока росли невысокие разлапистые сосёнки. Так мы оказались защищены от ветра почти со всех сторон. Камни хорошо отражали свет и тепло. Пожалуй, это был самый уютный ночлег за все путешествие, считая от дома.

— Где ты живешь? — спросила, устраиваясь поудобней с чашкой травяного чая.

Хранитель недоумённо взглянул на меня.

— Здесь. Везде. И всегда, — он растерянно улыбнулся.

— Имеешь в виду, что ты в разном времени бываешь? И что ты болтаешься по этому лесу без конца?

— Ну, вообще-то, да.

— А я совсем не об этом. Где твой дом?

— Мой дом? Ты имеешь в виду, место, куда бы я хотел возвращаться?

— Ну да, место, где твоё сердце, твоя территория безмятежности, где оно?

Иллай пожал плечами.

— Я не думаю сейчас об этом, — он коротко взглянул поверх моей головы, и повернулся в сторону так, что я могла видеть его профиль и гуляющие желваки под смуглой кожей, — Я просто делаю свою работу и решаю свои задачи, — он сморщил нос, словно я больно ущипнула его.

Вечно меня тянет за язык.

— И ты вот так постоянно ночуешь в лесу, под открытым небом, — сейчас я отчаянно пыталась обратить все в шутку, — Без душа и ванной, я не говорю уже о других очень нужных благах цивилизации, — и выразительно повращала глазами.

Он рассмеялся.

— Нет, конечно. Я редко оказываюсь в ситуации, когда маленькая потеряшка попадает сюда сама собой из ниоткуда, не имея открытого пути обратно. Как ты, — он совершенно очаровательно улыбнулся. — Обычно я спокойно перехожу из портала в портал, без больших переходов. Сейчас всё по-другому.

— Что по-другому?

— Работают не все порталы.

— Это из-за нас?

— Не знаю, — выдохнул он. -. Не совсем. Но вы имеете к этому непосредственное отношение. То, что камни надо вернуть, это — факт.

— Вот, объясни. Камень — это портал?

— Нет. Камень — это отметка точки выхода или точки входа. Портал работает непостоянно. Вы камень, где нашли?

— На берегу реки, в россыпи других камней. Они были некрупные, их было о-очень много.

— Вот видишь, как бы ты отметила вход в портал, чтобы человек, впервые попавший на место, мог бы его спокойно обнаружить?

— Ну, у вас есть для этого карта, вроде?

— А карта показывает место, да. Но конкретную точку входа, которая, бывает, открывается на несколько минут, ты, что, ползком пройдешь весь берег, чтоб её найти?

— Ну, почему, нельзя было притащить что-то большое, что нельзя унести?

— И почти наверняка привлечь к нему внимание? Так уж устроены люди, что всё, что выбивается из обычного, они или уносят с собой, или ломают. Не важно, каких это размеров. Особенно, почему-то у вас, — Иллай пожал плечами.

— Отрицать не буду, — я грустно усмехнулась. — Тогда почему же не работают порталы, если мы собрали только отметки?

— Как бы тебе объяснить? — он потер переносицу, — Это единый механизм. Отметка, она как ключ, понимаешь?

— А. Это вроде, как usb-пароль для входа, — закивала я.

Иллай вопросительно посмотрел на меня.

— То есть, всё это значит, что в рюкзаке Владимира Николаевича не откроется портал и оттуда не выйдет какой-нибудь кочевник или зелёный рулуюнг, — я закатила глаза.

Иллай тихонько хмыкнул. У него слипались глаза. Господи, какая же я глупая с этими своими дурацкими разговорами! И так было понятно, насколько чудовищно он устал.

— Прости, я... — он заметил мой обеспокоенный взгляд. — Возьми мою куртку.

— Спи скорее, — я придвинулась поближе к Солар и стала развязывать рюкзак, все ещё мечтая найти карандаш и набросать заметки.

Надо же, мы разговаривали весь день, а вопросов так и осталась целая куча! И, похоже, я спрашивала совсем не то, что было действительно важным.

— Ты понимаешь английский? Это значит, у вас тоже есть Европа и Евросоюз?

— Западная группа языков мне знакома, да. Они почти исчезли. На западе есть одна большая страна. Её давно заселили люди с юга.

— А куда делись остальные?

— Растворились. Смешались, и стали одним новым, вернее, теперь уже старым народом. Это было очень давно.

— А что ты говорил на счет топлива в Америке?

— Честно говоря, я не совсем понял, о чем ты.

— На чем вы перемещаетесь? На лошадях и телегах? Не сказала бы. Твои кристаллы выглядят очень высокотехнологичными.

— Нет, конечно, — усмехнулся хранитель. — Кристаллы для передачи информации, для управления машинами.

— Значит, машины всё-таки есть.

— Не такие, как у вас. Совсем. Мы используем пространство и информацию для перемещения, — он вопросительно посмотрел на меня, всё ли мне понятно. — Уплотняя определенную часть пространства, мы передаем ей необходимую информацию и свойства о том, куда и каким образом она должна отправиться.

О чем я вообще спрашивала? Мне не давалась и половина. А вот поинтересоваться, какой вид письменности у них в моде, не удосужилась. Ещё, когда мы были одни с Солар, я решила, что если встреча с зелёным человеком произойдёт опять внезапно, и он снова остановит время, чтобы никто не заметил моего исчезновения, то я оставлю записку или знак Иллаю, где меня искать, в смысле (надо быть честной хотя бы с самой собой), откуда меня спасать.

Глупая идея, надо признаться. Откуда мне знать, куда меня поведут. К тому же, о своей встрече с Зелёным я уже ему рассказала. Оставалось надеяться, что парень сам догадается, где я и дождется моего возвращения, потому что совершенно ясно, что без Иллая мне тут не протянуть и дня. Скорее всего.

И тут же поморщилась. В двойне глупая идея. С чего я вообще взяла, что спасать меня он, в принципе, захочет?

В любом случае, быть похищенной так, чтобы никто не знал кем, мне не хотелось. Но что толку от любых записок, если их никто не может прочесть?

Раз у них был другой календарь, другое политическое устройство, машины и двигатели, разумно было предположить, что и письменность тоже сильно отличалась от нашей.

Шёпотом чертыхнулась, так и не найдя карандаша. Зато нашла карту нашей подгруппы, которую дал мне Артём, а я забыла ему вернуть. Что ж, это была хорошая новость. Развернула бумажную простыню и прикинула наше нынешнее положение. Выглядело не так уж далеко от моих ребят. Вполне по силам дойти за неделю. Ну или две... Наверное. Пробежала глазами свой вчерашний и сегодняшний маршрут. Неужели я прошла всё это пешком сама? Так далеко и надолго я никогда ещё не ходила, это уже был мой личный рекорд. Я погладила себя по голове и Солар захихикала у меня в мыслях.

— Спи, котейка, — я потрепала ее за ухом, улыбнувшись. — Спасибо, что ты со мной, — она выдала громкость прямотока в ответ, — Тише, разбудишь его! — засмеялась шёпотом, и Солар замурлыкала еле слышно.

Косметички в рюкзаке тоже не оказалось, и я слегка приуныла. Однако, среди вещей мне попалась пудреница, неизвестно как сюда выпавшая.

Я поспешно открыла маленькую коробочку и заглянула в зеркало. Неожиданно я выглядела на удивление неплохо. Из зеркала на меня смотрели чересчур большие от усталости серо-зелёные глаза, от чего лицо выглядело несколько старше. Немного растрепанные волосы стали ещё тяжелее от вечерней влажности и едва заметно вились. Вопреки опасениям, щеки мои были на месте, а кожа выглядела свежей. Эстроген, делал своё дело, и я осталась вполне довольна отражением, что придало мне уверенности в себе. Хотя, в свете огня все женщины кажутся красивыми.

Я огляделась, прикидывая, как осуществить идею с посланием и отставить знак "Жди"? Западные языки он знал. Но не было никакой гарантии, что начертание букв было таким же.

Веткой я вытащила из костра уголёк, подождала, пока тот остынет и написала на камне, рядом с местом, где сидела "Жди". Подумала и достала из маленького кожаного мешочка руну Иса, они всегда были со мной, и положила рядом. Она означала "лёд" или "остановить действие", заморозку, словом. И выглядела как латинская "I". Такие встречались на камнях с петроглифами на юге. Ну, мало ли. Вдруг, он знает. Ещё подумала, что было бы здорово написать "стой" на санскрите, все-таки это древнейший праязык, возможно, даже его используют во всех измерениях, но его я совсем не знала.

Вообще, лучше было бы, конечно, договориться с ним об этом заранее. Но я побоялась, что он решит, что мне угрожает опасность и тогда совсем откажется спать. В конечном счете, не было никаких намёков, что рулуюнги захотят встретиться со мной именно сегодня.

Мда... Я покрутила головой, разминая шею, и уставилась в небо. Млечный путь манил, посмеиваясь над моей нерешительностью. Гигантские близкие звёзды вот-вот должны были наплевать на физику и, не удержавшись осыпаться блёстками вокруг. В конце концов, Чебаркуль где-то совсем рядом.

Передо мною была сама вечность. Горы с одной стороны и звёзды — с другой. Тут была настоящая рысь и необыкновенный парень, о котором я не могла даже и мечтать, жаль только, что не мой. Я сама в такой ситуации порекомендовала бы сойти с ума без оглядки. Но нет, не в этот раз, видимо.

Мне стоило бы лучше подумать об улыбчивом Коле или ком-то ещё, кто был бы реально досягаем, но сердце моё так некстати затрепетало именно здесь. Похоже, я все вернее влюблялась в незнакомца из чужого мира.

Кошмар.

Я вздохнула и стала рисовать угольком на камне солнышко, чтобы скоротать время. Выходило плохо, уголёк крошился. Тогда я подпалила кончик у палки и стала рисовать им.

Я перепачкала все руки и как раз заканчивала выцарапывать бабочку, когда заметила какую-то тень.

Внутри напряглось, а я увидела знакомую фигуру, только теперь одежда его была не зелёной, а серой, как у Терлины прошлой ночью.

"Здравствуй. Меня зовут Бадра Кави. Следуй за мной", — довольно сурово прозвучало у меня в голове.

Бояться их не надо, — повторила я как заклинание слова Иллая. Встала и, подложив перспективное бревно в костёр, оглянулась на рысь и её хозяина. Они мирно спали.

— Очень надеюсь, что то, что вы будете делать со мной, будет не больно, — сдерзила я.

Серый Бадра ошпарил взглядом и шагнул в темноту. Я последовала за ним.

Он подошел к краю скалы, у которой мы остановились, коснулся её рукой и, скомандовал "Входи!", указав вперёд. Как бы это странно не звучало, скала пропустила нас, и мне пришлось прикрыть ладонью лицо, таким ярким был свет.

* * *

Я не поверила глазам, когда вновь смогла видеть. Передо мной была огромная долина. Далеко на горизонте в дымке виднелась невысокая покатая гора, блестело зеркало большого то ли озера, то ли реки, и прямо впереди строго ширился настоящий город.

Кажется, я попала в земли Хьюго Эрлонда? Изумленно обернулась к опять Зелёному человеку, и удивилась ещё больше, потому что сзади никакой горы, из которой мы пришли, совершенно точно не было. Прикинув, что бы оставить тут, как отметку, я прищелкнула языком. Карманы мои были пусты.

— Мальчик с пальчик из меня никакой, — хмуро пробормотала я.

— Это тебе не понадобится, — лишил меня надежды Зеленый, обнаружив новую способность. Мысли мои были доступны не только рыси.

— Ого! Вы, оказывается, умеете издавать звуковые волны! — сделала вид, что обрадовалась, имитируя пальцами открывающийся рот.

Бадра раздражённо сузил глаза, плотно сжал губы и, ничего не ответив, пошел вперед.

Мы подошли к краю холма, с которого смотрели на это неприлично сказочное зрелище, и встали на прозрачную платформу, она вдруг поехала. Я проглотила вскрик и взмахнула руками, удерживая равновесие. Надо было бы ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю.

Город был среди деревьев и камней, и выглядел, будто их частью. Понять, что это населенный пункт можно было лишь по движущимся сверху платформам. Воздушно-округлые здания, поросшие мхом и лишайником, как случайно брошенные огромные валуны, были расположены на приличном расстоянии друг от друга. Так выходило, что у каждого строения было свое пространство. Между ними вились аккуратные каменистые дороги, по-видимому, приспособленные исключительно для ходьбы.

Так это выглядело сверху. На деле же, когда мы спустились вниз, все оказалось невероятно огромных размеров. Маскировка сверху была потрясающей, и понять реальные масштабы строений совершенно не представлялось возможным.

Город был словно вырезан из камня и являлся буквально частью скалистой плиты, на которой мы находились. Эти дома не могли быть никаким образом повреждены или разрушены, потому что они были самой горой!

Мы причалили к серому округлому куполу и шагнули на дорожку.

Совсем, как наш планетарий, только многим больше, мелькнуло у меня в голове. И точно, я, кажется, заметила башенку обсерватории. Во всяком случае, было на то очень похоже.

Спустившись в едва заметную со стороны расщелину, мы попали на извилистую и довольно широкую улицу, окна домов, удивительно вырезанных в камне, здесь располагались каскадом с уклоном к северу, так, чтобы солнечный свет проникал в каждое. Обработка элементов домов была настолько тонкой и точной, материал был обточен так причудливо и осторожно, что лучи отражались в гладкой слоистой поверхности так, чтобы светом наполнялось всё вокруг. Сами же резные элементы переливались полихромными всполохами. То тут, то там вспыхивали искорки света и играли зайчиками на стенах.

Выглядело, представшее взору, весьма величественно и красиво.

Мы вошли в каменный планетарий, и попали в большой светлый зал, окружённый высокими колоннами.

— Могу ли я, наконец, спросить, куда вы меня привели? — я старалась держаться непринужденно и делать вид, что меня ничего не удивляет. То есть, прям вот совсем ничего. Будто меня каждый день через гору в другие сутки и горные музеи водят.

— Всё, что ты видишь здесь это — Дадитар, город рулуюнгов. Один из многих.

— И вы построили всё это за пару поколений? Ну... — чуть не сказала "ничего себе!", но вовремя осеклась, — Достойно, ничего не скажешь, чинно закончила я фразу.

— Кто сказал, что за пару? Мы живем здесь почти тысячелетие, с тех пор, как нам пришлось покинуть наш прошлый дом.

— Но Хранитель сказал, что всего пары поколений хватило, чтобы то, что осталось в том мире, исчезло, — неуверенно возразила я.

— Так и есть. И с тех пор, прошло очень много времени, — то ли язвительно, то ли высокомерно отозвался Бадра Кави. Я не разобрала.

— И как же вы здесь оказались? Ведь этот мир тоже был чей-то дом?

— Не совсем. Здесь мы сосуществуем в рамках одного измерения, но в разных плотностях его, если ты понимаешь? Проще говоря, для грубой материи мы просто невидимы, как и для низко развитых существ.

— То есть, они не видят ни вас, ни ваши дома, ни летающие платформы? И не слышат?

— Они видят лес, причудливые горы, облака, что-то понятное и обычное для их глаз, так нас распознаёт из мозг м сознания.

— Но почему вас вижу я?

— Во-первых, потому, что обладаешь достаточным количеством энергиии, чтобы нас увидеть, во-вторых, определённым образом мышления и структурой поля, проще говоря, твоё тело вибрирует с достаточной частотой, чтобы нас воспринимать.

Я скорее ощутила, чем поняла, что мне только что сказали, и подвигала глазами из стороны в сторону, пытаясь уложить всё это в голове.

— Ладно. Но вот что, в таком случае, тут делаю я?

— Мы пригласили тебя, Делия, чтобы выразить признательность за помощь и поддержку, — услышала я голос из глубины зала.

Из-за дальних колонн ко мне направлялось несколько человек в такой же одежде, как и у Бадры, которая, кстати, опять поменяла цвет и стала серо-голубоватой с тем самым странным зеркальным отливом.

— Ингу Тарр, — совсем нестарый мужчина с длинными седыми волосами, собранными в хвост, стремительно приблизился и пожал мою руку, — Добро пожаловать.

Какой-нибудь местный канцлер или...

— Вовсе нет, — хвостатый нагло перебил мои мысли, — я скорее отвечаю за безопасность и сохранность народа.

Ну, ребята, знаете, так не пойдет. Вы читаете мои мысли быстрее, чем я успеваю их додумать. Это не очень-то приятно. И совсем нечестно!

— Ты как чистая река, мысли твои прозрачны и доступны. И это, пожалуй, одна из причин, почему здесь именно ты, — седой опять ответил он на мои невысказанные слова.

— То есть я попала в историю из-за вас? — постаралась спросить как можно ровнее и тише, и вызывающе уставилась на местного министра обороны. — Это вы заставили меня оказаться здесь?

— Я — нет, — заявил мужчина, когда смог, наконец, справиться с совершенно беспардонным смехом. — К сожалению, ответить на этот вопрос мы не вправе. Но однозначно известно, что мы к этому не имеем никакого отношения, — "министр" неуместно весело махнул рукой.

Я же по-прежнему буравила его взглядом, ожидая развёрнутого ответа.

— Ты переместилась в трёх измерениях стразу. Но цель твоего появления очевидна.

— Да? А мне нет, — я отчаянно старалась не выглядеть глупо, но, по моему мнению, всё было напрасно.

— Ты должна будешь помочь нам, — сказал ещё один, пожилой мужчина и представился, — Самана моё имя.

Солар — она, Самана — он, Бог знает, как это все запомнить. Слишком много парней с космическими именами. То ли дело у нас — одни Саши, Данилы и Никиты. Мужчины переглянулись.

— Присядь, пожалуйста, так будет удобнее — Ингу показал на каменную скамью. Такие стояли между каждой колонной, отделявшей центральную часть зала от стен.

Я оглянулась, прозрачный купол, служивший крышей и как раз делавший помещение похожим на планетарий, пропускал немыслимое количество света так, что отполированные каменные стены из серой породы казались почти белыми. Похоже, вся местная архитектура была нацелена на то, чтобы свет проникал всюду. Мне нравилось это. Находиться здесь было легко и комфортно.

Помещение состояло из нескольких ярусов, сужающихся кверху, ограниченных причудливой резьбы, воздушной балюстрадой. Выглядело красиво, даже, пожалуй, сказочно.

Я, всё ещё настороженная, присела. Скамья, к моему удивлению, оказалась тёплой. Ингу Тарр расположился рядом в каменном, похожем на греческий стуле. Остальные стояли рядом. Здесь был Зелёный Бадра — его называли проводником, седой Самана, который оказался смотрителем Арены, так называлось здание, в котором мы находились. Драв Света, живой старичок с глубокими лучистыми глазами, что-то вроде шамана или священника, и ещё несколько мужчин, которые не представились. Среди них ещё была женщина. Очень красивая, с завораживающими глазами и точёным лицом, в обрамлении светлых волос. Она, казалось, лучилась, такая сильная энергия от неё исходила. Она была единственной, кого я могла почувствовать. С остальными я будто натыкалась на стеклянный барьер, они казались холодными, как те самые каменные колонны, что окружали зал, совсем без эмоций. Даже бородатый, с добрыми глазами дяденька. Снеговик своими чувствами показался бы теплее. От всего этого я чувствовала себя не в своей тарелке.

Встретившись глазами с женщиной, я услышала в голове:

"Ты верно понимаешь. Если хочешь защитить свои мысли, зеркальный свет поможет", — она едва заметно кивнула, чуть прикрыв глаза, и улыбнулась.

Я же, глубоко благодарная своей неожиданной союзнице, одновременно изо всех сил пыталась скрыть смятение и надеть на себя отражающий кокон. Если я правильно поняла послание, он должен был скрыть то, о чём я думала. Вот зачем им зеркальные одежды!

Второе мне с легкостью удалось, а первое, я надеялась, станет под ним не заметно.

Мужчины опять переглянулись.

— Ты способная, Делия, — прокомментировал мою маскировку Ингу, похожий на главу государства. Он вообще выглядел очень важным и немного напыщенным. К таким фигурам я всегда относилась с осторожностью и недоверием.

Конечно, можно было бы рассчитывать, что я имею дело с невероятно продвинутым в духовном и техническом плане сообществом, но то, что я в принципе тут оказалась и, что меня привели сюда таким таинственным образом, настораживало и смущало.

— Зачем я здесь? И кто все-таки вы? — задала, наконец, насущный вопрос.

— Я уже сказал, нам понадобится твоя помощь, — Ингу кивал, медленно выговаривая слова и глядя на меня с интересом.

— Но при этом вы не доверяете мне, — кивнула совершенно как собеседник.

— Почему ты так решила?

— Зачем же вы прячете себя? Я будто среди роботов, — открыто вызывающе взглянула на стоящих передо мной людей. Во всяком случае, я искренне надеялась, что они именно люди.

Ребята в зеркальных платьях заколыхались. Но лишь на несколько секунд. Все, кроме женщины. Она смотрела на меня неотрываясь и глаза её успокаивающе улыбались.

Вдруг я заметила ещё одну, которую не видела за высокими мужчинами раньше. У меня бумкнуло внутри. Это была Терлина. Снова вытянутая как струна, она смотрела словно мимо.

Я вспомнила об Иллае. С ним мне было бы куда спокойнее на этом непонятном сборище. Казалось, что меня вызвали к директору на ковер, а я не знаю, что натворила.

— Мы не знаем, откуда ты пришла и зачем. Защита — естественная реакция, пока мы не поймем, что ты не желаешь ничего плохого, — уклончиво ответил местный канцлер.

— Неужели, вы всерьёз считаете меня опасной? Я искренне думаю, что только заблудилась.

— Мы встречались с разными существами. Поверь.

— Но раз это вы привели меня сюда, зачем тогда от меня защищаться?

— Считай, это временная предосторожность.

Ингу Тарр сделал знак рукой, и я увидела, как изменились лица в странной делегации. Серьёзный Самана показался вдруг весёлым морщинистым стариканом, Зелёный Бадра, как и виделось мне раньше, угрюмым занудой. Старый Света, похоже, вообще отсутствовал. Однако среди всего этого забавного зоопарка я ясно чувствовала страх.

Я бросила взгляд на Терлину. Та по-прежнему смотрела мимо меня куда-то в стену. В ней было напряжение и возможно боль, но не страх.

Внезапно, эта зудящая нотка исчезла. Я удивленно оглянулась. Теперь всё, казалось, было по-прежнему.

— Мы знаем, ты хочешь помочь нам закрыть проходы между мирами, — неожиданно заговорил Драв, кажется, гипнотизируя меня взглядом.

Я опешила немного, но тут же нашлась с ответом:

— Я сказала только, что считаю, что вы должны жить как хотите и никто не вправе вмешиваться в ваши дела.

— Это одно и то же.

— Не думаю, — чётко и тихо произнесла я, тут же обнаружив, что как бы тихо не говорила, слова отражаются от стен и прекрасно слышны абсолютно всем.

Хорошо, что я это заметила сейчас, потому что, случись мне нечаянно издать какой-то звук, будь то неприличное слово или, к примеру, заурчать животом, конфуза было бы не избежать.

Мысль меня повеселила, и я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. Но чем отчетливей я понимала, что веселье моё именно сейчас крайне неуместно, тем сложнее было сдерживаться. Такая реакция была для меня вовсе нехарактерной. Тем более в таких странных обстоятельствах, когда нужно не просто удержать лицо, но ещё и показать себя, по крайней мере, не с худшей стороны, хотя бы для того, чтобы с моим мнением хоть как-то, да считались. А я отчаянно срамилась и никак не могла взять себя в руки.

— И всё же. Это тот самый шанс, как мы видим, сохранить наш мир неприкосновенным, — беззастенчиво прервал мою борьбу со смешинками Ингу.

— Если я правильно поняла концепцию всей этой вашей многослойной Земли, — я коротко прокашлялась, чтобы взять себя в руки, — Вам никак нельзя этого допустить. Разве нет другого способа сделать так, чтобы вам не мешали существовать спокойно? И вообще, кто вам так досаждает, что вы готовы разорвать все связи?

"Истинный странник"! — опять телепатически произнесла женщина — союзник, одобрительно улыбаясь.

— Полагаю, хранитель не успел ввести тебя в курс дела, — хмыкнул Ингу и покачнулся на носках. — Мы ведь не случайно переместились в вибрационном пространстве. Борьба за технологии и территории, которая всё ещё идёт в мире обычной плотности, привела к тому, что рулуюнгов, которые всегда против любого насилия, уничтожали целыми поселениями.

— Кто? — изумление моё было совершенно искренним, мне даже играть не пришлось.

— Другие народы, видевшие в нас угрозу, не разделяющие наших ценностей и культуры. Но важно не это. Важно то, что ты не должна возвращать камни на место.

Упс. Ну и ничего себе!

— А мне важно разобраться во всей этой вашей белиберде, — я потерла лоб, — Одни говорят — вернуть, другие — не возвращать. И все мне что-то недоговаривают. Я смогу вообще вернуться домой?

— Если поторопишься, сможешь.

А дальше произошло почти невероятное. Со мной заговорила та, кто, я думала, обращаться ко мне вовсе не желает:

— Ты вернёшься домой, отключишь порталы, до которых сможешь добраться. Это закончит процесс. Цепная реакция уже началась. И в вашем мире перестанут исчезать люди, — и я почти вытаращила глаза, потому что это была Терлина. Сейчас она смотрела мне прямо в глаза и выглядела... нет, не страшной и не мрачной, а... в общем, как-то странно она выглядела. И было совершенно неясно, что же именно с ней не так. Маленький противный бубенец тихонько звякнул на задворках сознания, а по спине мазнуло холодом. — И ты можешь больше не волноваться, что с тобой или с твоими друзьями случится что-то подобное.

Я коротко, зато вполне себе храбро дёрнула бровью, а вслух спросила:

— И как я узнаю, где они находятся? У нас ваши карты наверняка не очень-то работают.

— Работают, — лишил надежды Ингу, — К тому же, будет достаточно всего трёх порталов, чтобы это завершить, — он подошёл к большой карте, светившейся в центре зала, и показал на несколько отметок в разных частях Уральского хребта. Я встала и приблизилась к нему.

— Вы, что же, предлагаете мне в одиночку бегать по всему Уралу ради этого? — воскликнула, только взглянув на карту. Отметки указывали чётко на самый север, центр и крайнюю точку южной оконечности хребта. — Вы с ума сошли? Это у вас тут спокойно и обученные звери, а у нас там страшно вообще-то. И медведи, и люди разные, и всякие страшные истории. Не, — я совершенно непреклонная в своём убеждении потрясла головой, — Вы не того человека пригласили. К тому же, у вас есть хранители, пусть сами ходят и собирают ваши отметки.

Вот точно! Они хотя бы будут знать, что именно делают. И вообще, доверять такую важную, как я понимаю, миссию совершенно незнакомому человеку, по моему мнению, полнейший бред! Или не такую уж важную? Я перевела недоверчивый взгляд с Ингу на Терлину и Драва. И всё-таки, что за... ерунда тут происходит?

— Думаю, убедиться, что те, что собраны, не вернут, будет достаточно, — тихо сказал юноша, стоявший рядом с Терлиной.

— Возможно, Слави прав, — Ингу задумчиво потёр подбородок, разглядывая карту и слегка вращая её одним пальцем. И подняв взгляд на меня, добавил, — Важно, чтобы они не вернулись на место, ты понимаешь?

— Но почему тогда хранители считают наоборот?

— Хранители охраняют традицию. Мы же — свой мир! — сказал, как отрезал Ингу. — Игтересно, что он сказал тебе?

Понятно. Всё понятно мне. Почти. Не зачем так орать, между прочим. И пугать, кстати, тоже.

— А мне интересно, что здесь происходит? — и я облегчённо выдохнула, услышав быстрые уверенные шаги и голос Иллая, лишь сейчас сообразив, как напряжена и напугана на самом деле была. — Бадра! — рыкнул он. — Твоих рук дело! Ты должен был меня предупредить, а не задерживать на Совете!

Хранитель приблизился ко мне, окинув уже знакомым мне цепким взглядом.

— Лиллайа, — он кивнул женщине — союзнику, и я удивилась, как раньше не заметила сходства. Те же невероятные глаза. Наверняка, они были родственниками! — Совет ожидал чего-то подобного. Бадра, я думал, ты понял, что делать этого нельзя.

— Ты не понимаешь... — нахмурился Бадра, но договорить не успел.

— В любом случае, мы уходим! — Иллай взял меня за руку, и я сделала шаг назад, к нему ближе.

— Помни, о чём мы с тобой говорили, — сказал мне Ингу. — Я думаю, мы ещё непременно встретимся.

Я кивнула, а Иллай мрачно заметил:

— Не думаю. Особенно, если она сделает то, о чем вы её попросили.

Я бросила взгляд на собравшихся. Ингу и Драв выглядели не очень довольными, а Бадра и Слави напряжёнными, Терлина не сводила глаз с Иллая, а женщина-союзник с меня, один Самана сохранял невозмутимый и совершенно отсутствующий вид.

— Иллай, пожалуйста, свяжись с нами, когда всё закончится, прошу тебя, — мягко обратился он к хранителю.

Иллай не ответил, и молча потащил меня к выходу.

Мы почти бегом поднялись на верхний уровень. Опять садилось солнце.

— Второй закат за день, очень романтично, — пробормотала я.

— Почему ты не разбудила меня?! — он резко бросил мою руку и остановился.

— Ты выглядишь сердитым, — я немного расстроилась и растерялась, как до этого зелёный Бадра.

— Ты напугала меня. Прошу, не делай так больше! — хранитель, наконец, смягчился. — Я жду тебя уже два дня.

— Как два? Меня не было пару часов, не больше.

Он поднял два пальца и покивал, выразительно прищурившись. А я вдруг заметила, что его щетина исчезла, и теперь он был аккуратно выбрит и вообще выглядел посвежевшим.

— Вот именно! Здесь время идет по-другому.

— Поэтому ты выглядишь таким юным? — я с усмешкой кивнула подбородком на его лицо, одновременно имея в виду и разницу в течении времени, и его новый вид.

— И поэтому тоже, — он чуть заметно улыбнулся в ответ.

Мы уже были на холме, с которого приплыли в город на прозрачной платформе с Бадрой Кави.

— И что за письмо ты мне оставила? Я не совсем разобрал. Что-то вроде "Жди. Я солнце бабочек". Или "Я — королева бабочек"? — я с облегчением выдохнула, когда Иллай засмеялся. Кажется, он больше не сердился.

— Совсем нет. Я хотела только написать "Жди", солнце и бабочки вышли случайно, — и кусала губы, пытаясь улыбаться не слишком уж широко. — Значит, с письменностью у вас порядок, — заявила, уже откровенно сияя. Нет, все понятно, что я рада. Что он пришёл за мной и вытащил с этого, не вызывающего доверия, собрания. Но почему я настолько рада? А в груди так тепло и щекотно?

— Просто я знаю вашу. Как и языки, хранители обязаны её понимать. К тому же, есть справочники, — пожал плечами чересчур смекалистый и симпатичный юноша, — Я бы разобрал даже, если бы ты оставила мне послание узелковым письмом, — он посмотрел на меня свысока, почти готовый рассмеяться.

— Очень смешно, — я скорчила рожицу, — У меня-то с собой справочника нету.

— Я и ждал, — неожиданно тихо произнес хранитель, — Пока не понял, что ты не успеваешь к закрытию портала. Что ты именно здесь, мы знали наверняка. Но почему ты меня всё-таки не разбудила?

— Ты же сказал, что их не надо бояться. К тому же, мне не хотелось тебя беспокоить. А ты так устал...

— Смешно пошутила. А то что я два дня себе места не нахожу, это не в счёт? — он посмотрел на меня теперь очень серьёзно. — Я за тебя отвечаю.

Последнюю фразу он произнёс так искренно и проникновенно, что у меня почти подкосились колени.

— Больше не буду. Наверное, — прошептала очень серьезно, не в состоянии отвести от него взгляда.

Иллай вдруг взял меня за руку, крепко сжал, и сказал:

— Не бойся.

Глава 6

У меня замерло сердце. Я взмахнула ресницами, и мы снова оказались на склоне Зигальги. Здесь ещё ярко светило вечернее солнце.

— Ох, — вырвалось у меня от неожиданности. Честно говоря, я надеялась, что этот жест — проявление внимания, и он тоже по мне скучал. А мы всего лишь шагнули в портал.

Наш маленький лагерь был по-прежнему на месте.

— У нас пара часов, как раз, чтобы тебе отдохнуть, — сказал, доставая из рюкзака что-то похожее на микро-плитку — каменная таблетка снизу сантиметров пятнадцати в диаметре, а сверху подставка с рассеивателем, на которую он обычно ставил чайник.

— Какой уж тут отдых. Не надо ничего, прошу тебя, я не голодна. Всего же пара часов прошло.

— Хорошо, — он спрятал всё обратно и уселся у камня.

— Эта женщина, Ли... Лила...

— Лиллайа, моя мама, — ого, значит, я не ошиблась.

— Она помогла мне спрятать мысли.

— Да, я просил её. Да и она сама считает, что тебе требуется защита.

Я не подала виду, что удивилась.

— И она сказала, кажется обо мне, "истинный странник". Ты не мог бы пояснить, что это значит?

— Мы и вправду так думаем. Знаем, — исправился он, — Что странник, — устало улыбнулся мой проводник, — Потому ты и оказалась здесь, — Иллай засмеялся, заметив моё вытянувшееся лицо, и мягко похлопал по плечу, — Не бойся. У тебя паника на лице. Это вовсе не страшно, а даже наоборот. Редкий дар. Странников мало.

— Тогда, почему я не могу сама вернуться домой? — спросила очевидное напористо. Впрочем, слегка хрипло. Голос отчего-то слушался плохо.

— Потому что у тебя мало опыта и тебе нужна практика, и немного теории. Мы как раз этим сейчас и занимаемся.

— Чем? — нервно сглотнула.

— Я рассказываю о порталах, а ты со мной тренируешься, — терпеливо и осторожно, как мартышке с лимонкой, объяснял Иллай, — Ну или будешь тренироваться через них проходить, их чувствовать. Со временем ты научишься и сама создавать порталы, как это сделала уже однажды.

— Быдыщ, — других слов я отчего-то не нашла, оглушенная откровением.

Честно говоря, ко мне подкрадывалась эта заметная мысль, но я, остерегаясь глобальных изменений в своей судьбе, прогоняла её, даже не начав к ней присматриваться.

— И... как я буду жить дальше?

Мой тихий размеренный мир вдруг в ужасе выпал из корзины воздушного шара и нет, не приземлился, а кувыркался где-то в не самом спокойном восходящем потоке. Я даже не очень понимала сейчас, кто же я. У меня должны были быть теперь какие-то другие дела? Наверное. Другие люди вокруг? А если учесть, что я была чрезвычайно привязана к семье, это было катастрофой. Иллай, который спровоцировал этот маленький ужас и, оказывается, всё ещё держал меня за руку, теперь почти внушал мне страх.

Ощущения были, будто я на льдине, плывущей по быстрому течению Волги в ледоход, и не могу выбраться на спасительный берег, и голова кружится от того, что всё вокруг движется.

— Мне нужна новая точка опоры, — едва смогла прошелестеть, задыхаясь.

— Дыши. Прошу тебя, — Иллай вдруг опустился прямо передо мной, и сжал мои ладони, — Всё в порядке. В действительности, ничего не изменилось. Это всё та же ты. Только подумай, Делия! Ты всё та же. Дыши. Ещё...ещё, — Он повторял и повторял это почти шёпотом снова и снова, гладя меня по плечу, пока моё дыхание не сделалось ровным.

— Это всё тот же мир. И он по-прежнему любит тебя, — его пронзительные, почти чёрные в вечернем свете глаза не лгали, и я верила каждому слову. — Просто ты можешь немного больше, чем другие. Земля выбрала тебя. Тебя, чтобы ты... — его голос неожиданно сорвался, он покачал головой и нетвёрдым шёпотом закончил, — Была рядом.

Иллай резко коротко сжал мою руку и встал, отвернувшись. Я же, крайне ошеломлённая, сидела в эмоциональном коллапсе, понимая, что явно что-то упустила или мне чего-то не договаривали.

Хранитель спустился к краю поляны и сел лицом к Иремелю. Мы молчали довольно долго, а я не знала, куда себя деть.

Мне хотелось подойти и спросить, что это за фокусы с придыханиями, что за странные намёки всех вокруг не понятно о чём, что за вымученные взгляды его, Терлины, Бадры, Славы или как его там? Что мне со всем этим теперь делать? Зачем нужны странники, кто они и что в них не так?

Но больше всего мне хотелось, чтобы он сейчас был со мной, а не на другом краю каменной терассы. Мне отчаянно нужен был живой человек рядом. Мне нужен был он!

Что ни говори, а Терлину я уже даже очень понимала. Но они все явно что-то скрывали.

Бадра, казалось, занервничал, когда услышал про Совет. Надо бы, кстати, выяснить, что там обсуждали, и как это связано со мной.

Что-то у меня не сходилось в этой картине. Если рулуюнги просто подняли свой вибрационный уровень, а не сменили измерение, зачем им было закрывать проходы от нашего и других миров? Как я поняла, их больше беспокоили агрессивные соседи по своей мерности. Тогда при чём здесь мы? Что там ещё говорил об этом Ингу?

— Мы всегда были мирным народом и спокойно растили свой урожай, творили наши культы и рожали детей. Рулуюнги — весёлый народ и нам нравилось жить так, как мы жили, но наши территории нравились и другим тоже.

— О, это не только у вас такая петрушка, — ухмыльнулась я в ответ.

— Тогда мы оставили свои земли, и ушли на восток, но и здесь картина была прежней. У нас не было оружия со времен великой битвы богов, нам это не было нужно. Оттого и защищаться было нечем, и мы приняли единственное возможное на тот момент решение — сменить плотность. И разделили свой мир с тем, теперь они нас не видят.

— Слишком похоже на очень древний эпос. У нас есть такие истории тоже. Вы уверены, что вы не недавно от нашего мира отпочковались?

— В момент разделения мир, о котором идет речь разошёлся надвое: в одной остались существа склонные к насилию и войне, в другую поднялись те, кто чист и радостен сознанием и духом.

— Кажется, понимаю, — в этот момент я даже не сильно лукавила, совершенно легко представляя, что именно произошло.

— Но от того, что стремление наше к свету было слишком велико, измерение, в котором все эти события происходили, разрываясь на две части, втянуло в нашу часть такое же количество тьмы, сколько мы принесли сюда света. Эта энергия подчинила себе тех, кто был слаб духом. Ты в некотором роде права, говоря, что эти истории тебе знакомы. Родительский мир для нас с тобой всё же один.

— Чем ярче свет, тем яростней тьма, — медленно проговорила я. — И что же, получилось, вы справились с Потопом, но попали в другие неприятности?

— Их алчность требует ещё и ещё подчиненных сознаний и душ. Они питаются плохими мыслями, гневом и страхом, заставляя людей ронять свои вибрации, чтобы те стали лёгкой пищей. Мы хотим оградить не только себя, но и вас. Вот в чём дело. И кроме страшных слов, и невидимой угрозы, есть вполне реальная, та, что стоит за гранью второго мира и готовит совершенно реальные нападения. Я зиран имею в виду.

За каждым поворотом не легче.

— Нужно искать выход, Ингу! Должно быть что-то ещё, — заговорила Лиллайа. — Драв, что ты видишь, скажи, наконец.

— Единство, — только и сказал Драв, вынырнув на мгновенье из медитации. Странного дедушку было не понять. Или же я просто была совсем не в теме.

— Солар давно ушла? — спросила довольно громко, чтобы Иллай наверняка меня услышал.

— Ещё позавчера. Мы встретим её через пару дней, — он медленно поднялся ко мне. — Нам пора идти.

— Смешно. Солнце опять садится, — я кивнула на запад, и вскинулась, осмотревшись, — Ты собрал мои вещи?

— Они и были. Я только застегнул твой рюкзак, — он поднял оба, и свой, и мой и надел по одному на каждое плечо. — Три заката за один день, — Иллай неожиданно подмигнул мне, подталкивая к отвесной скалистой стене, туда, где порхали бабочки, — Многие бы обзавидовались!

— Я больше люблю рассвет. Честное слово, — ответила на его недоверчивый взгляд. — У них совсем другая энергетика. Может, они иногда и не такие зрелищные, но рождение дня — всегда сильный импульс и новая надежда, — Иллай смотрел на меня с интересом. — К тому же, закат легко увидеть может каждый. А рассвет, зачастую, надо добыть самому! — я улыбнулась, давая понять, что совсем уже в порядке.

Мой странный хранитель, который с лёгкостью смог осадить людей в "планетарии", забрать меня у них и вернуть назад, к насущному, то есть, на маршрут, и, которому я теперь доверила бы не только себя, но и маму с папой, глубоко вздохнул, с улыбкой покачивая головой, и, подняв лицо к небу, шутливо скомандовал:

— Давай руку!

Мы шагнули в портал, мне перехватило горло, и я вцепилась в Иллая, а он спустя мгновение тихо, почти склонившись к уху, сказал:

— Ты сломаешь мне пальцы. Можешь отпускать. Мы на месте.

Я нервно выдернула ладонь, смутившись, и пробормотала что-то на счет того, что совсем не хотелось бы потеряться в пути.

Это было, будто проходишь сквозь густой туман или очень плотный воздух, казалось, его можно потрогать руками. Всего пару шагов. А потом снова всё как обычно, только совсем уже в другом месте.

Как и в прошлый раз, у меня заложило уши. Вероятно, портал был точкой высокого давления.

— Портал — место, где ты превращаешься в информацию, сгусток энергии. Так он воспринимает тебя и передает из одного места в другое, — академично изложил Иллай.

— Занятно. Подумаю об этом на досуге. Можно не сейчас?

— Разумеется. Смотри, это Суруза!

— Что?

— Река. Ах, да, у вас она Юрюзань, кажется, называется. Не помню точно.

Мы были прямо у излучины довольно широкой, в десяток или, быть может, больше метров, и очень волнующей реки. Место казалось совсем диким и от странных шорохов то тут, то там, чудилось, будто из зарослей осоки вот прямо сейчас, раздвинув высокую траву, выглянет потревоженная нами русалка. Незнакомая сила завораживала и манила.

— Вау... Я кажусь себе былинкой.

— Возможно, так и есть, — прошептал юноша, — Хотя, и былинка былинке рознь.

Парень снял рюкзаки. И прошел немного вглубь берега, прямо в русалочью траву и потянул что-то на себя. Это была лодка.

— Нам нужно попасть к смотрителю до темноты.

— Смотритель у нас кто?

— Радостный глаз. Тебе понравится, поверь, — он снова странно усмехнулся, что делал теперь куда чаще, и, уложив рюкзаки в лодку, протянул мне руку.

Я представила лупоглазого, похожего на Стива Бушеми типа в смешной маленькой шапочке, шепелявого и почему-то в полосатом халате, и незаметно хихикнула.

— Здесь так красиво. Я бы хотела остаться тут жить, наверное, — сказала вслух, вертя головой в разные стороны.

— Не думаю. — Иллай легко грёб к пологому краю одной из скал, спускающемуся прямо в реку. — Здесь выход целой сети порталов. Тут постоянно столпотворение.

— Э... вокзал?

Он вопросительно посмотрел на меня и сказал улыбаясь и пожав плечами.

— Наверное.

Мы довольно быстро добрались до другого берега, и я осторожно шагнула прямо на каменистый, поросший травой подъём или спуск, смотря откуда двигаться. Стремительно темнело и уже почти ничего не было видно.

— Ступай сразу за мной и не отпускай мою руку. Нам надо подняться на гребень.

— Ай, — выдохнула я, сразу сильно споткнувшись, но Иллай крепко держал за запястье, так, что я лишь немного качнулась.

Меня совершенно покоряла его собранность и невозмутимость, и я тайком позволила себе маленькое ликование от того, что в эту минуту со мной происходило. Я забыла об усталости и потрясениях последних дней. Я даже не знала, сколько их уже прошло. Кажется, Анька устанет меня слушать. Теперь я только хотела, чтобы этот миг длился и длился.

Бесконечное звёздное небо, таинственные горы, сказочная река и этот загадочный юноша, что уверенно держит меня за руку. Всё закончится, возможно, послезавтра и мне хотелось схватить этот момент для моей памяти.

— Куда мы идем?

— Вверх, конечно же, — он слегка запыхался тащить и меня, и нашу пару рюкзаков.

— Ладно. Тогда, где мы?

Чем выше мы поднимались, тем отчетливей становился виден мерцающий отсвет. А когда склон сделался, наконец, ровным, среди высоких сосен обнаружился довольно большой бревенчатый дом, в окнах которого был виден свет.

— Мы в двух порталах от твоего дома, но сегодня дальше не пойдём, потому что, во-первых, уже ночь, а во-вторых, моё сегодня, это твоё послезавтра. И мы с места не сдвинемся, пока ты не поешь, не отдохнёшь и себя не догонишь, — Иллай остановился перед домом в островке света, стараясь отдышаться и добавил, посмеиваясь, — Зная твою склонность к голодным обморокам, я и так уже порядком рискую.

Я насупилась, было совсем неприятно. Зачем обязательно нужно потешаться? И вообще, мы не настолько хорошо знакомы, чтобы можно было позволять себе такое.

Неожиданно дверь хижины распахнулась, совершенно ослепив нас, и я услышала радостный возглас

— Иллу? Что так долго? Ах, Боже ж мой, Делия! Как же я рад тебя видеть!

Кто-то обнимал меня, хлопая по спине и буквально заталкивая в дом.

— Радоглаз! Полегче! Она всего несколько дней здесь и не привыкла ещё к вашим заскокам, — хранитель стряхнул рюкзаки и зашёл в дом, не дожидаясь приглашения, — Что ж вы все бросаетесь на неё, как ненормальные. Девочка решит, что попала к сумасшедшим!

Хм, девочка...

— Ах да, да, да. Я совсем забыл! Очень прошу прощения, — человек, говоривший это, склонил передо мной голову, а я, наконец, проморгавшись, смогла разглядеть его.

Вот даже опешила на мгновение. Передо мной был тот самый Стив Бушеми, которого я представляла себе только получасом раньше! Лупоглазый, улыбчивый, с тощим небритым лицом и жидкими русыми волосами до подбородка. Халат тоже был на месте. Не сдержавшись, рассмеялась и сказала:

— Привет, Радостный глаз! Я тоже очень тебе рада! — и была сейчас абсолютно уверена, мы подружимся.

Глава 7

Утро было нежным и мягким. Меня разбудил назойливый солнечный заяц, теребивший меня за ресницы. Вытянув из-под одеяла руку, наткнулась на чью-то голову. Сонливость развеялась в миг, и глаза вытаращились сами собой. Рядом на полу сидел Иллай и спал, положив голову на мою кровать. В лёгком потрясении, с неприлично широко распахнутыми глазами, я потихоньку выползла из уютного тепла, стараясь не шуметь.

Радостного глаза нигде не было, и я отправилась искать его на улицу. Здесь было тепло и пейзаж, внутрь которого попала, умиротворял, обещая добрый отдых. Радоглазов дом снаружи оказался приземистым и почти квадратным, с широкой, слабо покатой крышей и приставленной к ней с правого края лестницей. Крыша заметно выступала вперёд, как раз прикрывая аккуратное крылечко и небольшой дровник. Сбоку стояли четыре больших берёзовых чурбана, похожие больше на стулья, чем на потенциальные дрова. Вокруг дома, стражами высились рослые широкие сосны. На одной из них, что была чуть поодаль, я заметила крупное беличье гайно. Тут же около дома прыгала, распушив рыжий хвост его упитанная хозяйка. Видимо, белкам жилось здесь сытно.

Я пошла в сторону обрыва, туда, где суетился Радоглаз, заметив по пути небольшую стайку летящих над рекой куропаток и пышный хвост тетерева на высокой берёзе. Места здесь, судя по всему, были малонаселённые, во всяком случае, непуганой живности тут было в избытке.

— Что Иллу спит как странно? — даже не потрудившись поздороваться, спросила я. Меня позабавило короткое имя, которым Радостный глаз называл вчера моего хранителя.

Радоглаз подскочил и выронил из рук инструмент, как и вчера широко улыбаясь.

— Дели! Ты проснулась, детка!

— Давай рассказывай, мошенник, что он задумал! — я изо всех сил старалась выглядеть гневной и серьёзной.

И без того уморительное лицо смотрителя выражало такую серию эмоций одновременно, что я не удержалась и скомкала всю игру широченной улыбкой.

Радоглаз натянуто засмеялся вместе со мной, коротко, недоверчиво поглядывая в мою сторону.

— Э. Ты точно не сердишься? — спросил он осторожно.

— Конечно, нет. С чего бы мне? Ах, да, — я вспомнила вчерашний вечер и поморщилась, махнув рукой, — В смысле, нет, конечно, не сержусь.

Солнце неспеша заползало за синюю тучу вместе с моим настроением.

Радостный глаз, казалось, ждал нас вчера. Во всяком случае, ужин из трёх блюд был готов точно к нашему приходу.

— Почему так высоко живёшь? — спросила я, с определённо бытовой целью, снимая тяжёлые ботинки.

— Тут красиво и удобно для портала.

— И далеко от воды... — хмуро пробормотала я.

— Ты хочешь искупаться? Ну, сейчас не стоит, — подсказал Радостный глаз, растягивая слова, — Комары сожрут, и холодно уже. Простынешь.

— Я думала о горячей воде вообще-то, — смущённо пожала плечами.

— Ай-ай-ай. Да-да-да, — он хлопнул себя по лбу. — Вторая дверь направо. Там мыло и полотенца, я все приготовил! — Радоглаз, казалось, был очень собой доволен, он свысока взглянул на Иллая, — Мы подождём тебя сколько нужно.

— Вот спасибо! — я же не смогла сдержать восторга. — Ты — настоящий друг, а не поросячий хвостик!

Я схватила его за руки, чмокнув в щёку, и потащила рюкзак с собой, как надеялась, в ванную. Откуда у меня чувство, что мы знакомы лет сто? Нет, двести! Будто встретила доброго близкого друга. Я ухмылялась сама себе, открывая вторую дверь справа.

Невероятно, тут действительно была ванная! Сама обыкновенная, вернее совсем необыкновенная ванная (откуда может быть она на скале в лесу?). Всё было очень привычно и понятно. Каменная чаша и кран с тёплой водой, и даже душ. Это какой же должен быть фундамент у дома, чтобы выдержать такое? Хотя, да, под нами же скала!

Я подставила лицо под тёплые струйки воды и тихонько ахнула.

Как давно я об этом мечтала, и как же сильно, оказывается, мне этого недоставало в походе! Настоящий тёплый душ, а не просто холодная горная речка с мылом! Всё-таки жизнь тем вкуснее, чем контрастней её эпизоды.

В разумных, разумеется, пределах, оборвала я свои рассуждения и постаралась поторопиться, вспомнив о ждущих меня голодных мужчинах.

Едва ли когда-нибудь раньше обычный душ доставлял мне столько эмоций. Я почувствовала себя свежей и даже немного отдохнувшей. Полотенца волшебно пахли сосной и ещё чем-то сладким. Я поискала глазами зеркало и обрадовалась, обнаружив его, небольшое, над каменной раковинкой на стене.

Вода оживила меня, и лицо в зеркале выглядело вполне себе симпатичным. Я провела пальцем по бровям, расчесала волосы и приподняла вверх ресницы.

"И вот зачем?", — спросила у себя самой, и, решив, что вопрос был чисто риторическим и в ответе не нуждается, натянула свежую футболку с длинным рукавом, и тёплые спортивные штаны, одновременно встав в тупик с обувью. Но тут же, под полкой с полотенцами увидела две пары валяных весёлых тапочек с гребешками на носках, большие и маленькие. Выбрала маленькие, они чуть-чуть кололись даже через носки.

Я расслышала что-то оживлённо обсуждающие голоса. Тихонько приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Почти посреди просторной комнаты, как раз у высокой белой печки доминировал большой обеденный стол, вокруг которого кружил Радоглаз. Иллай сидел на одном из шести массивных стульев, стоявших тут же в компанию к столу, и, скрестив на груди руки, негромко говорил хозяину:

— ...мало-мальски похожего следа. Как туман испарилась. И, вроде, есть сигнал. Слабый, тоненький. Странный. Но есть! А её — нет... — прошептал с надрывом. — Не хочу, чтобы... чтобы опять, — он запустил руки в волосы и сжал пальцы в жесте отчаяния.

— Ах, Иллу, откуда нам было знать, что всё получится именно так?

— Но кто-то же знал! И не только она! — в голосе хранителя послышались тревожные нотки.

Она? Терлина? Лиллайа? Парню совершенно точно было плохо. Как жаль.

Мне действительно было жаль.

— Кто-то. Не мы.

Иллай помолчал довольно долго и добавил:

— Ребята пройдут здесь завтра к вечеру.

— Чего же их так задержало? Совет закончился три дня назад.

— Я просил их кое-что проверить, — хранитель сейчас постукивал по столу чем-то похожим на перечницу. — К тому же, охотники опять появились. И я встретил минимум два вирита.

— Где?

— На Иремеле.

— Шутишь? Они не забирались так далеко на моей памяти.

— Как же Иринам?

— Это была спланированная операция. Но чего же тогда они ищут? — Радостный глаз почесал небритую шею. — Думаешь, они ищут?

— Угу. Это бы многое объяснило, кроме того, что и зачем они ищут. Или кого? — Иллай взялся пальцами за переносицу, потом вдруг выпрямился и резко сказал, — Вообще не понимаю! Видит тебя первый раз в жизни! И уже обнимает и даже целует, — он махнул рукой в сторону, — У меня просто слов нет!

— Это она чувствует, что мы добрые друзья! Она ж сама сказала, — Радоглаз поднял вверх палец и погладил себя по груди с видом кота, нажравшегося паштета.

— Да? Ничего, что вы, вроде как, только что познакомились!? — Иллай выделил голосом "вроде как" и закатил глаза.

Пора.

— Что я пропустила? — поинтересовалась весело и максимально невинно. И тут же юркнула за стол. Без приглашения. Это был обманный маневр — бесцеремонность против шпионажа!

Мужчины на очень длинную секунду застыли, как в игре в морскую фигуру: Радоглаз, держа на вытянутой руке тарелку над столом в полуразвороте, а Иллай, подняв раскрытую левую ладонь над головой в потрясающем ей жесте.

— Уже? С лёгким паром! — первым отмер Радостный глаз, — Как водичка, угодила? — тараторил он, не давая мне вставить и слова. — Садись, скорее, а то всё остынет! Не зря же я весь день старался!

— Ох, — только и смогла вымолвить я, сообразив, что он действительно старался для нас, и неплохо было бы изобразить благодарность. Хотя, почему изобразить? Я и правда была ему очень признательна. Одна ванна в этих условиях стоила бы... нет, ну с полцарства я, конечно, погорячилась, в общем, многого она стоила эта ванна! — Спасибо огромное! Это было волшебно. Честное слово! Спасибо!

Иллай хмыкнул, он опять сидел, скрестив на груди руки.

Радоглаз радостно охал и бегал вокруг стола с кастрюльками.

— Давайте ужинать, все разговоры подождут, прежде всего здоровье! — они выразительно переглянулись с Иллаем. — Бобы с черемшой? Или Гречка со снытью и овощами? Или...

— А можно всего по чуть-чуть? — я, смеясь, перебила его. — Иллай уже знакомил меня с вашей кухней, мне понравилось, — я посмотрела хранителю прямо в глаза. Он коротко сдвинул брови в ответ и улыбнулся.

Интересно что бы это значило? И что там говорил Радоглаз, я чувствую, что мы знакомы? Главное, не забыть выяснить, что он имеет в виду, до того, как меня совершенно вырубит. А я к этому была уже ой, как готова.

И вдруг сообразила, что всё ещё неотрываясь смотрю на Иллая, а он смотрит на меня. И смотрит так, что ещё секунд через бесконечность, поняла, что сейчас же умру, задохнувшись. Поспешно поднесла руку к лицу, делая вид, что тру пальцами лоб, и одновременно пытаясь заставить себя не хватать воздух, как рыба. Я ещё держала ладонь у носа, пытаясь справиться с краской, выступившей на щеках, когда Иллай глубоко вздохнул и наигранно беззаботно сказал:

— Давайте есть!

Да что же это? И вроде, давно уже не подросток, чтобы краснеть и теряться от чьих бы то ни было взглядов. Я усмехнулась про себя. Мне была даже приятна эта легкая влюбленность.

То ли я была не настолько голодна, как думала, то ли так сильно устала, но съесть смогла совсем немного до того момента, когда начала клевать носом. Мы болтали о каких-то пустяках, о съедобной траве, которую они едят и очень вкусно готовят, о водопроводе и других полезных в хозяйстве вещах.

Наконец, я улучила момент и спросила у Радоглаза:

— Ты, кажется, ждал нас?

— Ну, да... Конечно, я вас ждал, — кивнул он, бросив жевать, и коротко взглянув на Иллая.

— Но откуда ты знал?

— Что вы придёте? Иллу мне сказал, конечно же, — он моргал на меня выпученными, абсолютно честными глазами.

— А что ты сказал, на счёт того, что я знаю, что ты мой друг или что-то типа того, что мы давно знакомы? — факт шпионства моё заявление обнаруживало, но ответ на вопрос был важнее.

И надо было затевать разговор раньше, потому что мысли начали путаться. Причём уже довольно давно. Что бы я ни делала, никак не могла стряхнуть с себя наваливающийся сон.

Радоглаз громко проглотил кусок и, стреляя глазами, то на меня, то на Иллая быстро протараторил:

— Ну, ты же такая душевная, тонко чувствующая натура... Ты ж сразу поняла, что я тебе друг! — он зыркнул на Иллая, — То есть будем... мы... хорошими друзьями, — и глупо заулыбался.

— Ясно. Что ничего не ясно, — буркнула не очень-то вежливо, — Я считаю, что вы должны мне объяснить, что происходит, иначе впредь я отказываюсь делать то, что вы от меня требуете, — совершила робкую попытку к бунту.

Неожиданно Иллай резко поднялся, так что звякнула посуда, и отступил назад, скрестив руки на груди.

— Вот именно! Это всё из-за того, что ты не делаешь, того, что тебе говорят! А только то, что сама чувствуешь правильным и верным, и совершенно не считаешься с обстоятельствами! — говорил он тихо, но отчего-то очень страшно. — А представь себе, кто-то может знать больше, чем ты, и видеть дальше!

— Да, что с тобой такое? — я тряхнула головой, в безнадежной попытке вернуть трезвость рассудка, совершенно не понимая, что происходит.

— Твоя чудовищная самоуверенность всему виной! Вот в чём твоя проблема!

— Уверен, что моя? — сказала мрачно, в неприятном шоке.

Он что, так обиделся из-за того, что я обняла Радоглазика? Или я брежу? Что за странные предъявы? И всё это именно тогда, когда, я почти была готова броситься в его объятия. Или это из-за того, что у него кто-то там испарился? Вероятно, так и есть. Вот, ёлки! Я поморщилась. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. То смотрит на меня так, что заслоняет собою весь мир, то вдруг высказывает. А нас даже нельзя назвать друзьями! В отличие от Радоглаза, между прочим!

Я вздохнула. А как хотелось спать. Внезапный конфликт, совсем не вписывался в концепцию спокойной ночи. Если мы поссоримся, точно знаю, я просто не засну. В конце концов, он же не виноват, что нравится мне.

Я отодвинула тарелку с остывшей едой и решительно встала, глядя хранителю в глаза. Мне опять отчётливо защекотало за ребрами.

— Я, честно, не знаю, что с тобой. Но так же честно хочу помочь, слышишь? — сказала чистую правду. Если смогу быть полезной в поисках его пропажи, почему бы не попытаться? Вдруг, мне, повезёт, раз уж я, кажется, оказалась классической дурой.

Краем глаза я видела, как Радоглаз вытекает из комнаты.

— Обещай всегда слушать, что я тебе говорю, — хранитель сделал шаг ко мне, и сердце застучало у меня в ушах. Господи, как же это прекратить? — И не исчезать, неважно с записками или без! Неважно, сплю я или нет! Обещай меня слушать, прошу, — последнюю фразу он произнес твёрдым, хоть и хриплым шёпотом, не сводя с меня напряженного взгляда.

Я, кажется, кивнула. Откровенно говоря, в это мгновение, опьяненная его неожиданной близостью, я была готова пообещать ему что угодно.

Он был совсем рядом и так хорош... Такими невероятными были его глаза, скользнувшие по моему лицу. Он коротко коснулся моего плеча и, примирительно улыбаясь, сказал:

— Пойдём, я отведу тебя спать, а то ты отключишься прямо здесь.

Мне хватило ума не оскорбиться, и он кивнул на дверь рядом.

В небольшой комнате стояли четыре деревянные кровати. Собственно в комнате почти ничего больше и не было, кроме пары вешалок и маленьких ламп на стенах. На дощатом полу пестрели весёлые лоскутные половички, совсем как в какой-нибудь деревне в центральной России. Разве что здесь на половичках были ещё рисунки — разноцветные петушки. Они же были и на плотных отрезах холста, служивших занавесками на маленьких квадратных окнах.

Я окинула комнату взглядом и вопросительно посмотрела на Иллая.

— Ночлег для хранителей и странников, и просто путешественников, — пояснил хранитель, — Бывает, не все успевают добраться сюда к закрытию проходов, и иногда остаются на ночь.

— М-м. У нас это хостел называется.

— Радоглаз для того тут и живёт, без него здесь было бы очень непросто, — юноша коротко улыбнулся.

— Ну да, я оценила. Так он — хозяин гостиницы, выходит?

— Нет-нет. Он — смотритель. Завтра увидишь. А сейчас — немедленно спать.

Я пропустила мимо ушей опять, было, мелькнувшую властную нотку. Сейчас его покровительственная забота была очень кстати. Мне бы следовало оказаться в кровати, причём немедленно. Иначе я рисковала уснуть стоя.

— Надо помочь Радоглазику убрать со стола, — попыталась воспротивиться потребностям организма. Вежливым быть приятно и полезно.

— Я же говорил, он тебе понравится, ты уже называешь его уменьшительным именем, — хранитель устало улыбнулся.

— Вот только не говори, что ты ревнуешь, — я скорчила забавную гримасу.

— Немного, если быть откровенным, — в точности скопировал моё лицо, — Я, так хотя бы уже пару раз вытащил тебя из заварушек!

Я шутливо нахмурилась: — О чём ты говоришь! Ты даже не позаботился о ванной! — тихонько шлёпнула его кистью в грудь панибратским жестом. Значит, будем друзьями. Что ж, против этого тоже ничего не имею.

Он ловко поймал мою руку, приблизившись на шаг. Вплотную. Улыбка мелькнула тенью, но только на миг. А за ресницами — вспыхнуло и пропало. Чудится уже, наверное. Спать. Срочно спать...

— Доброй ночи, Делия! — прошептал Иллай тихо в мои пальцы.

Я замерла на середине вдоха, широко распахнув глаза, и плюхнулась на кровать, как только он вышел из комнаты.

— Бог знает, что такое, — сказала, похоже, вслух.

Это что? Что это было вообще? Стоило мне решить перестать питать всякого рода надежду, как он опять умудрился меня ошарашить. Я даже не могла толком это обдумать, засыпая, пообещав себе посвятить размышлениям хоть весь завтрашний день. В конце концов, у меня было совсем немало тем, в которых следовало разобраться

— Пойдём-ка в дом поскорее, — Радоглаз вырвал меня из мыслей и засеменил боком к хижине, таща меня за собой.

— Да, что за спешка? Может, всё-таки расскажешь, в чём дело?

— Ничего я не могу тебе рассказать. Знаю только, что он будет беспокоиться, если не увидит тебя, когда проснется.

Я остановилась, всё ещё надеясь выяснить хоть что-нибудь.

— Почему Иллай спит, сидя у моей кровати?

Он помямлил, подбирая слова:

— Беспокоится за твою безопасность. И не будем больше об этом.

— Да, что такого с моей безопасностью? — и осеклась, увидев, как открывается дверь в дом.

— Уже веду её обратно! — шепеляво выкрикнул Радоглаз.

— Я вам что, корова? — возмутилась, на мой взгляд, совершенно обоснованно.

— Всё в порядке, — слабо махнул ему Иллай, — Это я, наверное, перегибаю. Ты всё проверил, как договаривались?

Я пыталась разглядеть в нём следы вчерашнего приступа сентиментальности. Но нет, как и предполагала, всё это было плодом моего засыпающего воображения.

— Да. Как раз заканчивал, когда Делия пришла.

— О чём это он?

— Об опорах моста, — всё ещё серьёзно произнес Иллай.

— Какого моста? Разве тут есть мост?

— Угу, и не один! — гордо заявил Радоглаз.

— Идём. Покажу, — Иллай сухо кивнул в сторону обрыва.

И мы отправились обратно.

В том месте, где я встретила Радостного глаза, примерно в паре метров от края скалы, как оказалось, стояли два невысоких, примерно с меня ростом, каменных столба, к которым крепилась конструкция, похожая на ферму, что делают, когда ставят крышу у дома, с верёвочным блоком на чересчур длинных брусьях. Они нависали над пропастью, выступая над рекой примерно метра на три.

— И где же мост?

— Прямо перед тобой, — невозмутимо поведал Иллай.

— Издеваетесь? — а я — "Лунная рапсодия", если это мост.

— Совсем нет. Иди-ка сюда, — хранитель встал на самый край скалы и протянул ко мне обе руки.

Сердце ухнуло в желудок от невероятно смущающей и, чего уж греха таить, желанной перспективы. И я замерла на месте. Хоть и прекрасно понимала, что он предлагает только подстраховать, а никак не заключить в объятия.

— Ну же, смелей!

Я с опаской приблизилась. Не то что бы я боялась высоты, совсем нет, напротив, меня завораживали птичьи виды, особенно здесь, где так ошеломляюще красиво. Просто... чужая территория с неизвестным фарватером внушала вполне обоснованные опасения. Да и Вы, прекрасный юноша, крепости в ногах не добавляете.

— Да я, собственно, и не боюсь, разве совсем немного, — пробормотала себе под нос и решительно шагнула к краю.

— Смотри, — Иллай крепко ухватил меня за локоть одной рукой, другой указывая куда-то вперёд, — Вход там. Примерно метрах в трёх от скалы и вниз метра четыре, — я проследила взглядом за его рукой. Там, куда он указывал, не было ничего необычного, или я просто не могла этого разобрать. — Прыжок в него практически нереален, угол слишком большой, а вход слишком мал. Поэтому нужен мост. Этот портал используют редко, от того более серьёзную конструкцию так и не построили. Он один из самых старых и порядком обветшал. Радостный глаз его как раз осматривал на пригодность.

— То есть мост — эта странная конструкция, — я закивала, упорно демонстрируя сомнение и отчаянно стараясь не думать о горячих пальцах на моём локте.

— Отличный мост, не сомневайся, я с ним знаком лет... — Радоглаз почесал в затылке, — Не помню. Иллу, сколько я сижу тут смотрителем?

— Понятия не имею, — пожал плечами Иллай, — Но, когда я был маленьким, ты уже угощал нас с отцом твоими фирменными бобами.

— Прекрасный климат у вас тут, однако, — только и смогла вымолвить я, шагнув от края и высвобождая руку, — Вы что ли, как эльфы, вечно молодые? Или это особенность профессий?

Хранитель со смотрителем переглянулись.

— Ах, оставайся у нас Делюшка, — вдруг пропел Радоглаз, — Будешь вечно тем прекрасным цветком, что сейчас!

— Если что, я теперь в курсе, что ты древний, как ваш псевдомост! Так что комплиментами меня не заманишь! — сказала, почти смеясь и, на самом деле, насторожившись. Конструкция совсем не внушала доверия, а странный смотритель даже немного пугал.

Мы пошли обратно к дому.

— Портал откроется к закату. Как ты любишь, — неожиданно мрачно сказал Иллай. — Можешь посвятить время себе или опять принять ванну.

— Никак не пойму, ты сейчас меня обидеть хочешь? Что не так-то?

— Оставь его, — прошептал на ухо Радоглаз, — Когда он нервничает, лучше быть незаметным.

Я пожала плечами. На мой взгляд, это было просто невежливо и неприлично. Пусть нервничает, сколько влезет, при чём тут я? Хотя, может быть, что-то действительно случилось, чего я не знала? Секретов вокруг было достаточно, и никто не собирался меня просвещать.

Хранитель и шепелявый, по меньшей мере, полдня занимались отладкой странной конструкции на обрыве, пока не убедились, что мост готов к работе. Я же в это время изучала окрестности.

Спустившись к реке полюбоваться большой серой цаплей, охотившейся в камышах, я обнаружила странные огоньки, мелькавшие на фоне то леса, то скал. Они были похожи на маленькие шары, размером с грейпфрут или помело, и двигались порой настолько интенсивно, что мне даже показалось, это оптический обман или просто блики от воды. Однако, время от времени шары останавливались, позволяя себя рассмотреть. Они были то сизого полупрозрачного, то интенсивно синего или жёлтого цвета. Порой, они исчезали прямо в реке или влетали в скалу, сквозь небольшие, абсолютно круглые отверстия, будто выплавленные в горной породе специально для них.

— Радостный глаз, скажи-ка, что там у вас летает такое? — спросила, помогая накрывать на стол.

— Э?

— Я видела маленькие странные шарики у реки, — я немного смутилась, потому что не была уверена, что мне это не показалось.

— Да это вартулы! Круглые такие, да? — Радоглаз показал руками как раз тот самый размер.

Я радостно закивала.

— Это тоже местная форма жизни. Как бы это сказать, не белковая, в общем.

Я всё ещё вопросительно смотрела на него. Слышать от шепелявого криво-косого дядьки в толстом хлопковом халате, в котором он встретил нас вчера, про различные формы жизни было, по меньшей мере, странно.

— Это плазменные существа. Очень сложноорганизованный народец, да, — он о чём-то мечтательно задумался, — Мы дружим. У меня тут раз на большой воде лодка перевернулась с разной всячиной, так они, малышки, пока я всё из воды не перетаскал, вокруг целой толпой кружили, переживали! — Радоглаз, расчувствовавшись, причмокнул, — Где подсветят чего, где пропажу найдут. Полезные ребята, словом. Не обижай их, смотри! — Он, смеясь, пригрозил мне пальцем.

— Как ты мог обо мне такое подумать! — фыркнула я, — На твоём месте, мне стало бы стыдно!

Радоглаз ещё долго рассказывал забавные истории с вартулами, как они любопытствуют вокруг порталов, или резвятся по утрам у речки. Самое удивительное, что их обычно почти не разглядеть и можно спутать с роем мошек, суетящихся над рекой. Но порой, они будто спецально дефилируют прямо перед человеком, замедляя свою скорость, определённо, знакомясь. Так было и со мной.

* * *

Мы вышли из дома почти к закату, как и планировали. Рыжее солнце уже катилось с горки и ребята заторопились. Иллай, казалось, больше не нервничал, хоть и весь остаток дня предпочитал молчать или сдержано улыбаться на нашу с Радоглазом болтовню.

Мы подошли к мосту и стали надевать снаряжение.

— Мы проверили всё дважды, он совершенно безопасен, — убеждал Радостный глаз, похлопывая рукой по одному из столбов.

— Трижды. — Иллай сказал это очень тихо, будто не желая быть услышанным. — А левый — четырежды. Рассыпаться здесь может, разве сама скала.

Они оба вдруг посмотрели друг на друга и бросились к опоре столба.

— Всё в порядке, Иллу, — Радоглаз похлопал по плечу побледневшего хранителя, — Думаю нам всем пора успокоиться.

— Вы не хотите мне ничего рассказать? — робко, помня о вчерашнем выговоре, подала голос.

— Есть мнение, что левый мост может быть неисправен, — сказал Иллай мрачно в сторону.

— Вы же перетрясли их оба несколько раз. Уверена, всё будет в порядке, — сказала я самым беззаботным тоном, на какой только была способна.

— Хотелось бы верить, — едва слышно, почти беззвучно, самому себе произнес Иллай.

Я подошла к опорам мостов и провела рукой сначала по одному, затем по другому. Правый едва заметно покачивался. Немного смущаясь, закрыла глаза и прислушалась. Мой свет был рядом с левым, хоть он и вызывал во мне смутную тревогу. Но и тревога могла быть и не моей, я могла её просто "считать" с нервничающего Иллая. Я пожала плечами и рассказала, о том, что увидела.

Хранитель с Радоглазом с секунду смотрели друг на друга, а потом Иллай кивнув, сказал:

— Что ж, левый мне тоже кажется надежнее.

— Мой вес меньше, и, может, разумнее будет для меня выбрать правый? — спросила без особой надежды.

— Вот ты не можешь не умничать, — едко заметил Иллай. А затем холодно отчеканил, — Нет! Ты идешь с левого моста. Это не обсуждается.

Я немного напряглась, но вспомнив, что обещала во всём его слушаться, всё-таки он тут был хранителем и знал, что делает, согласно кивнула.

Как я сказала, к каменной опоре крепилась деревянная ферма с блоком и похожий на трамплин мостик, нависавший над рекой приблизительно на три метра. Брусья были чуть длиннее и через них были натянуты верёвки с карабинами, спускавшиеся вниз.

Я совершенно не могла взять в толк, как такая развитая цивилизация не удосужилась изобрести чего-то более оригинального, да и просто безопасного? Тут же был целый форт Боярд с волнующим непредсказуемым результатом. С третьей стороны, происходящее завораживало меня своей вопиющей ненормальностью.

Спускаться на верёвках с деревянного полумоста в дыру в пространстве, которая, я, кстати, даже не знала, куда и ведёт...

— Иллай, — позвала я осторожно.

— Что-то не так? — он обернулся, и я заметила, как напряглись мышцы на его шее. Кажется, я поторопилась, решив, что он спокоен.

— Нет-нет. Все в порядке. Я только хотела спросить, куда мы попадем отсюда?

— Вот об этом волноваться совсем не стоит! Доверься мне. — Он коротко улыбнулся и закрепил защёлку. — Теперь ты. — Он так же застегивал ремни у меня на поясе и груди, по нескольку раз дёргая каждый, чтобы убедиться в их надёжности, — Когда я скомандую, тебе нужно будет дёрнуть вот эту ручку сбоку.

Я посмотрела туда, куда он показывал, чуть ниже левой подмышки, почти под ремнями, которые должны были удерживать меня, висела странная тяжелая капсула, которая удобно ложилась в ладонь. Мне она показалась похожей на фарфоровую ручку для смывания в старинных унитазах, такой когда-то был в доме моей прабабушки в моём глубоком детстве. Она висела высоко на цепочке, и её надо было сильно дергать вниз. Я тихонько хихикнула и попробовала подержаться за капсулу.

— Нет-нет, сейчас не надо, а то открепишь тросы, которые будут тебя держать.

Я фыркнула и коротко закатила глаза: не надо уж совсем меня недооценивать. Судя по всему, система работала по тому же принципу, что в парашюте, когда дёргаешь подушку отцепки основного купола.

— Понятно, — намерено серьёзно кивнула я, давая понять, что в инструктаж вникла.

— Первым спущусь я и буду ждать тебя прямо у входа. Радостный глаз отправит тебя следом, и мы вместе пройдем портал. Ты понимаешь? — он внимательно смотрел в мои глаза, — Торопиться не надо, и отпускать тросы только с моей командой, хорошо?

— Да, конечно, — занудно протянула я, раскачивая головой из стороны в сторону.

Я слышала, как Радоглаз тихонько сказал Иллаю:

— Иллу, мы делали это сотню раз. Всё в порядке.

— Надеюсь, — сквозь зубы процедил тот и ещё раз проверил крепления моих ремней.

Мы отправились каждый к своему "трамплину", надев рюкзаки. Радоглаз, убедил меня, что они ни в коем случае не помешают отстегнуть держащие нас верёвки.

Наконец, Иллай скомандовал:

— Пора.

Он посмотрел на меня, коротко улыбнулся, вставил ногу рамку упора и шагнул вниз. Верёвки плавно заскользили, опуская его к порталу. Он даже не раскачивался, снижаясь. Было похоже на страховку в цирке, только гораздо медленнее.

— Я на месте, — поднял он руку и сказал, — Теперь Делия.

Я оглянулась на Радоглаза вправо, ища поддержки. Хоть и терпеть не могу оглядываться, особенно перед чем-то важным. Он ободряюще кивнул и осторожно подтолкнул меня к краю, шепнув:

— Удачи!

Я вставила ногу в треугольную опорную рамку и осторожно шагнула в воздух. Не могу описать, что именно чувствовала в этот момент. Трудно объяснить. Это было, пожалуй, нечто среднее между любопытством и ужасом. Мне, обожающей всякие технические кренделя, было невероятно интересно, как всё это сработает, а вот моему организму идея не нравилась настолько, что он пытался отключить от работы голову из страха. Я слышала, что такое бывает во время прыжка с парашютом, когда человек, испытывая неописуемый ужас, теряет сознание прямо в небе. И мне нужно было во что бы то ни стало включить в себе режим супергероя, чтобы начать нормально соображать.

Хоть и не без усилий, мне это почти удалось. Я как раз порадовалась, что меня не раскачивает из стороны в сторону (я отчего-то боялась, что меня будет вращать, как бывает на круглом десантном парашюте), когда услышала хлопок и почувствовала, будто вокруг тела заскользил толстый шнурок. Я полетела вниз.

Секунды умножились каждая на три, оставляя мне возможность маневрировать.

Я услышала страшный крик Иллая "Нет!", успела подумать, что не знаю местного фарватера, и возможно здесь на небольшой глубине могут быть камни. Успела прикинуть, что высота здесь всего примерно метров тридцать, два из которых я прошла на тросах, но на мне был шестидесятилитровый рюкзак, набитый почти под завязку. Он смещал центр тяжести и ч могла неправильно сгруппироваться. Оставалось надеяться, что, столкновение с водой немного замедлит меня. Я напрягла все мышцы, прижала друг к другу ноги, как учил парашютный инструктор когда-то, готовясь к встрече с водой и возможно камнями.

Самым сложным тут был бы перекат. Если подо мной были мелкие и крупные валуны, это могло бы стать для меня фатальным. Я решила довериться ангелам, в чьё несомненное водительство верила с детства и громко позвала их на помощь! Позже, вспоминая момент, я никак не могла взять в толк, как мне хватило времени на все эти мысли и действия.

Внезапно, падение моё сделалось рывками. И я, услышав сдавленный рык, остановилась в метре над водой.

Подняла голову, Иллай висел в страшно перекошенной позе, и мой трос был обмотан вокруг его руки.

Закричала, что есть силы:

— Я в порядке! Отпускай! — одновременно дёргая ручку отцепки.

Ничего не происходило. Я по-прежнему висела на верёвке. Шевелиться было страшно, трос мог серьёзно поранить хранителя. И судя по его неестественной позе и странно запрокинутой голове, именно так и было.

Боже мой! Надо было действовать. Кажется, там оставался Радоглаз. Я закричала:

— Радоглаз! Я не могу отцепиться! Радоглаз!

И в этот самый миг услышала около себя тихое шипение, как сода, на которую пролили уксус, потом резкий палёный запах, а следующую секунду уже стояла по пояс в воде, удивлённо оглядываясь.

Я заметила около себя целый рой вартулов, успела выкрикнуть "Спасибо!", бросилась что есть мочи на другой берег. А оттуда, к Радоглазовой горе.

Я как раз добралась до хижины, когда Радоглаз подходил к дому с Иллаем на руках.

— Он без сознания, — сказал смотритель коротко, занося его внутрь. Мы уложили юношу на кровать, сняв страховку и верхнюю одежду.

— Уверен, что не стоит её разрезать? Ему, наверное, чудовищно больно.

— Он же без сознания. Не чувствует сейчас ничего. Но надо поторопиться. Кажется, ещё что-то с головой. — Радоглаз был заметно обеспокоен. — Побудь с ним, я скоро.

Пока его не было, я осмотрела руку Иллая. Она была в плачевном состоянии. Боже-мой-Боже-мой-Боже-мой. Тросы сильно перетянули плечо, по-видимому, вывихнув его, ещё и намотавшись вокруг предплечья. На виске было темно розовое пятно. Вероятно, ударился о свой трос, когда пытался удержать меня. Или железные части крепления так неудачно выстрелили. Я потрогала его лоб, он был огненным. Похоже, у него шок. Зато ещё жив, напомнила себе.

Я лихорадочно силилась вспомнить первую помощь при шоке из курса медицины. Это было на первом курсе! Я помнила только, что нужно ввести какой-то гормональный препарат, который можно найти в старой автомобильной аптечке, проткнув его крышечкой, повернув, не помню в какую сторону. Абсолютно бесполезное знание в этой ситуации, к тому же в современные аптечки сейчас кроме зелёнки, кажется, ничего и не кладут.

Я пригляделась к Иллаю, пытаясь разглядеть другие угрожающие симптомы. Пульс был нитевидным и дыхание почти незаметным. Он был бледен, с синими губами. Но это могло быть и из-за обморока. Рука была сильно пережата, с очень широкими красно-бордовыми следами от тросов. И кровообращение в ней надо было бы восстановить, но только, если там не было скрытых раневых поверхностей и цела артерия. Снаружи ран я не нашла, но и не была уверена, что не разорвано что-то внутри.

Боже мой! Я сильно сжала руками голову, пытаясь собраться. Надо было что-то делать.

Я вспомнила, что мама с собой дала мне гомеопатическую аптечку, с подробными инструкциями по-старинке, распечатанными мелким кеглем. Я смеялась над ней и её верой в этот сахар, когда собиралась в поход, но сейчас, когда подходящего этому ужасному случаю не было ничего, я была благодарна.

Аптечка была манжетой сантиметров в двадцать шириной и длиной примерно пятьдесят. В неё в три ряда были вставлены пробирки с гомеопатическими горошками. Я схватила инструкцию, выискивая слова "травма" и "шок".

И буквально на первой странице содержания было: "Арника — травмы любого происхождения, шок, ушибы". Я благодарно вздохнула, трясущимися руками вынимая из манжеты крошечную пробирку.

Я едва смогла открыть крышку, так стучала зубами и так меня била дрожь. Рассыпав несколько горошин, я все-таки осторожно положила ему за щёку пару крупинок и села рядом.

В конечном счете, это была терапия больше для меня, чем для него. Я просто должна была хоть что-то делать. Я слышала множество чудесных рассказов о гомеопатии и допускала, что это хорошо и полезно, но здесь, вероятно, нужно было что-то более серьёзное.

Спустя пятнадцать минут, я заложила ему за щёку следующую пару горошин, как было написано в инструкции, потрогав лоб. К моему удивлению, он стал немного прохладнее, а дыхание заметнее.

Или это у меня кровь вернулась в конечности, и разница стала не такой контрастной?

— Ну вот, теперь в обмороке ты, красавчик, — из меня вырвался судорожный вздох.

Боже, как страшно. Если через пятнадцать минут ему не будет оказана адекватная помощь, он может погибнуть.

— Помоги же, — прошептала я ангелу, — Прошу.

"Глупо упиваться паникой. Держи поток".

Действительно, чего я жду? И в тот же миг увидела свет. Он лился уверено и спокойно. Исходя из самой бесконечности, пронизывая всё вокруг широким белым столбом, устремляясь к юноше. Добрый знак. Золотой поток поменьше вплетался в него и шёл от моего сердца, скрепляя повреждённые сосуды и давая команду дождаться помощи.

Что я ещё могу? Что же?!

Я сидела и беспомощно смотрела на его чудовищно бледное лицо, когда он вдруг позвал:

— Дели...

Я вскочила, шепча:

— Я здесь. Не разговаривай, пожалуйста, — неожиданно у меня из глаз побежали слёзы. — Радоглаз пошёл за помощью! Сейчас... Он должен придти уже сейчас!

Терпеть не могла плакать, с детства считая, это проявлением неуместной жалости к себе и потаканием своим слабостям. Мама же утверждала, что это всего лишь от того, что я пью мало чистой сырой воды, и плакать мне попросту нечем! А вот именно сейчас, когда делать этого было никак нельзя, устроила половодье.

Я неловко смахнула слезинки и осторожно коснулась высокого ясного лба юноши, шепча:

— Пожалуйста, держись! Прошу тебя.

Он медленно открыл глаза, и, еле шевеля губами, сказал:

— Ты ревёшь, значит, ты в порядке, — попытался улыбнуться.

— Вовсе нет, — я улыбалась сквозь слёзы, заполнившие мои глаза, и всё вокруг покрылось разноцветными бликами. — Я не реву... Ты спас меня... А я... ничего не могу сделать, — последнюю фразу я произнесла с трудом.

В этот момент в дом ворвался Радоглаз в сопровождении целой толпы вартул. Он осторожно отстранил меня от Иллая и сам шагнул вслед за мной.

— Сейчас... — проговорил он, задыхаясь, — Сейчас... Они всё сделают. Вот увидишь!

Радоглаз обнял меня, за плечи. Я обернулась, в его глазах был ужас похлеще моего.

Вартулы носились вокруг Иллая со скоростью, зафиксировать которую не представлялось возможным. На короткие мгновения, кто-то из них останавливался, и тогда было видно яркий цветной всполох. Постепенно всё пространство вокруг Иллая осветилось разноцветными движущимися огнями, и воздух заметно разогрелся.

Временами я видела белые вспышки, которые будто выстреливали точно в его тело. Спустя приблизительно двадцать минут, шипуны вдруг затихли, медленно колыхаясь над постелью.

Затем, слетевшись в один большой шар, они покачались из стороны в сторону и вылетели из дома в открытую Радоглазом дверь.

Я бросилась следом, сказать хотя бы спасибо, но на улице уже никого не было. Всё-таки они были невероятно быстрыми.

Потом почти бегом вернулась к кровати Иллая, мимо, что-то пытавшегося сказать Радоглаза.

Хранитель спал, глубоко дыша, ровным, крепким сном и выглядел вполне здоровым, даже, будто ещё симпатичнее, чем прежде.

Я выдохнула, осторожно осматривая место, которое поранили верёвки. На руке абсолютно никаких следов произошедшего не было. Огромный синяк на виске тоже исчез, как и пугающая бледность.

— Но как? — задала я шёпотом свой фирменный вопрос Радоглазу.

Тот лишь развёл руками, улыбаясь.

— Он полностью в порядке? Шипуны вылечили его?

Радоглаз кивнул:

— Абсолютно! Можешь не сомневаться! Я ж говорил, вартулы — удивительные!

— Господи... спасибо, — ещё не веря, прижала руку к груди. Коснулась пальцами ладони Иллая, и он несильно сжал её. Спазм подступил к горлу, и я судорожно разомкнула губы. Честно говоря, я готова была остаться тут на всю ночь, прямо так, держа его за руку, лишь бы убедиться, что с ним всё в порядке. Медленно опустилась на пол возле кровати, чувствуя себя так, словно из меня разом выкачали все силы.

— Именно поэтому, Делия, — Радоглаз, вдруг перестал шепелявить и внимательно смотрел мне в глаза.

— Что, поэтому?

— Ты спрашивала у меня утром, — он чуть улыбнулся одной половиной лица и тихо вышел из комнаты.

Глава 8

Как бы ещё вспомнить, что было утром. Прошедший час вполне мог бы сойти за неделю по эмоциональным потрясениям и невероятным вещам.

Я коснулась маленькой настенной лампы, чтобы зажечь её и, наконец переодевшись в сухую одежду, устроилась по-турецки, на моей вчерашней кровати.

Отправившись утром к реке, пользуясь отменой запрета на перемещения, я мысленно говорила с Анькой. Мне не просто отчаянно не хватало её общества, я чувствовала, что взорвусь, если не поговорю хоть с кем-то, кто мог бы разделить со мной невротические качели, на которых я в этот момент оказалась. К несчастью, кроме меня самой в поле зрения не было никого, кроме толстых белок, а от тех, кто мог бы составить мне кампанию, я сбежала, с трудом скрывая раздражение.

Оставались только мой скучающий Ангел и мысленная Анька.

Не то, что бы я была зла, совсем нет. Скорее, на душе у меня было гадко от утренней резкости Иллая.

Я обещала себе подумать о вчерашнем. Но сейчас не в силах была успокоиться.

— Это какая-то невероятная ерунда. Возможно, ты бы и смогла во всём разобраться, будь ты рядом, — грустно прошептала я вслух воображаемой Аньке.

— Тут и разбираться-то не в чем, — ответили мысли голосом подруги.

— Со стороны, конечно виднее, — я пожала плечами.

— Для начала определись с тем, кем в сложившейся ситуации являешься ты.

— Да, чтоб я знала! — неожиданно вырвалось у меня вслух. — Я попала Бог знает, куда! И, похоже, к тому же, сама себя сюда и отправила. Правда, не знаю, как и зачем!

— И?

— И! Что этот... очень хороший человек себе позволяет, я сейчас не поняла?

— Да в чём дело-то? — я представила, как Анька вытаращила глаза-незабудки и надула губы. Смешно.

Я подошла к краю скалы и замерла — впереди было до слёз красиво. Вдохнула сказочный мир. Пустила внутрь, чтоб запомнить.

Река тут ладно изогнулась, маня взгляд за течением вниз, в заросли тростника и аира — туда, где большая серая птица. И дальше к шороху окатышей пёстрой гальки, весёлому, многоголосому сиянию солнцеводых зайцев. Справа, вниз по течению хозяином высился протяженный гребень, с щербатыми полосками пластов, будто огромный зверь царапал когтями. Тени в них причудливо пестрели разнодлинными цветными мазками. А впереди — бескрайняя трепетная даль. Пожалуй, я ехала в эти горы именно за этим. Чтобы насытить глаза красотой, голову — миром, тело — жизнью...

Удивительно. Мы всегда пребываем в экстазе, выезжая за границу, куда бы то ни было. А путешествуя по своей стране, кривим лицо, что могло бы быть и лучше. Ожидания всегда больше? Чего нам здесь не хватает? Осознания того, что мы далеко от дома, в другой стране, культуре? Адреналина нестандартных ситуаций и нетипичных реакций? А тут чувствуем себя защищёнными — нет этой пикантной нотки, вроде, подскажите, как найти бесплатный туалет?

Почему всегда, то, что встречаем поблизости от дома, видится обычным? Почему мы утратили чистый детский взгляд на вещи, искренне радующийся следу пролетевшего самолета без размышлений, а на достаточной ли высоте он летит и не химиотрассы ли за ним? Опыт делает нас циничными?

Я сама готова была находить красоту всюду, где бы ни оказалась. Родители научили меня видеть её. Мама — в природе, отец в будничном городском урбанизме. Это был мой способ общения с действительностью — видеть лучшее в окружающем мире и людях. Сейчас, глядя на впечатляющую картину передо мной, я задыхалась от нахлынувших эмоций.

— Наверное, я воспринимаю всё всерьёз, а он совсем не имел в виду ничего такого, — я снова пожала одним плечом. — В конце-концов, он всегда очень вежлив и предупредителен. И внимателен. И даже заботлив...

— Если ты продолжишь, я решу, что ты встретила Ангела.

— Хорошая, кстати, мысль. Надо бы её проверить.

— Ты серьёзно?

— Ну, а почему нет? Он добрый, чувствительный, равнодушен к красивым женщинам...

— Не к женщинам, а к вполне конкретной одной женщине. Ты же не знаешь, что за дружба их на самом деле связывает. К тому же, с такой оговоркой ангелами можно называть всех, кто... эээ... — она неприлично захихикала.

— Тьфу на тебя! — я отмахнулась и хмуро замолчала.

Кажется, наша действительность меня безнадежно испортила. Почему-то стало отчаянно тоскливо. А парень никак не шёл у меня из головы.

— И у него очень красивые глаза, — медленно произнесла вслух, — и нос... и рот... — я говорила всё тише.

— Ууу... Да ты, похоже, попала, маленькая пчёлка.

— Похоже, таки да, — прошептала еле слышно. Мне было грустно и страшно хотелось реветь, но по причинам раньше названным, я этого, конечно, себе не позволила.

Помолчав немного, пытаясь немного уравновесить эмоции, я уселась на краю обрыва, свесив ноги вниз.

— Иногда мне кажется, я напоминаю ему кого-то. Возможно, у него тоже несчастная любовь и ему грустно на меня смотреть.

— Глупости.

— Но версия имеет право на существование. Мы должны рассмотреть все варианты.

— И что значит это "тоже"? У тебя пока ещё совсем не несчастная, — Анька явно усмехалась.

— Треснуть бы тебя по заднице пенкой! — я ухмыльнулась в ответ. — К тому же, это примирило бы меня с происходящим.

— Не понимаю, чем ты недовольна.

— Ты, конечно, не поверишь, но порой я будто чувствую, как он касается меня, как проводит рукой по волосам или щеке, как что-то шепчет на ухо.

— У-уу. Однако, операционная система повреждена сильнее, чем я думала.

— Я ж говорила, ты не поверишь, — снова грустно пожала плечами, потому что это была чистая правда.

Иногда, когда мы садились на привал, или просто беседовали, я была вынуждена отворачиваться или резко вставать настолько невероятным было происходящее. Я буквально физически ощущала, как он касается меня взглядом. И Иллай всегда выглядел очень грустным в этот момент.

— Экий нахал! — сознание было крайне лаконичным и ограничивалось, в основном, односложными замечаниями.

— Совсем нет! Это каждый раз было настолько мило и даже... целомудренно, и, пожалуй, это самый оригинальный способ очаровать девушку, который я знаю, — Анька бы сейчас ткнула меня в бок и засмеялась. — Только вот я не уверена, что это всё относится именно ко мне. Потому что в основном со мной он холоден, хоть и вежлив. Объясняет всё так терпеливо и по-деловому. А в разговорах почти всегда какой-то отстраненный. Даже Радоглаз и тот с большим теплом общается.

— Тот ещё тип!

— Да брось-ка, отличный парень! Хоть и прихрамывает. Ну и шепелявит. Ну и халат этот дурацкий! — в этот раз я сама рассмеялась вслух.

Радоглаз и впрямь был душевным товарищем. С ним было легко и беззаботно. Совсем не приходилось думать о том, как выглядишь и что говоришь, а болтать с ним было искренне забавно.

— И вот после того, как я обняла и поцеловала Радоглаза, он был так... был такой... — я машинально коснулась губ той самой рукой. — Ну, почти.

— Не, не думаю, что это как-то связано, — смеясь, засомневалась моя мысленная Анька.

— А, по-моему, как раз всё очевидно. Он же даже сказал Радоглазу, что не понимает, как это я его поцеловала, хоть и вижу первый раз в жизни, — я с улыбкой подвигала бровями, — А вообще-то, я рада, что он хоть что-то начал делать. Потому что путешествие подходит к концу и надо определяться с чувствами.

— Об этом и речь. Навыдумывала себе не знай чего...

— В смысле?

— ...и о каких чувствах можно думать, если ты его никогда больше не увидишь? Или ты бы что, хотела провести с ним незабываемое время, так чтобы броситься в пропасть, когда вернешься домой, от неразделенной любви? — неожиданно развёрнуто ответила Анька.

— Зачем в пропасть? — я непонимающе хлопнула глазами.

— Ну, или прожить целую жизнь, вспоминая один единственный волшебный миг? В историю-то, кстати, не поверят даже ребята из "Космопоиска".

— Ты что-то такое говоришь, — я поёжилась, — Не собираюсь я ничего проводить.

Погода хмурилась и, казалось, вот-вот ливанёт дождь.

— Подумай об этом. Не уверена, что тебе стоит серьёзно относиться к Иллаю. Помни, что вам вместе быть ещё только два дня. И все твои переживания совершенно напрасны.

— Возможно, ты права. Но что-то не дает мне покоя, а я никак не могу нащупать что именно.

"Подтяни соплю и поднимайся!" — резко прозвучало в голове уже не Анькиным, а привычным голосом. — Ты ещё хотела прогуляться к реке.

— Точно, — я встала, отряхиваясь, и пошла вниз к воде, где меня уже ждали, чтобы познакомиться вартулы.

* * *

После всего, что случилось, мне никак не удавалось заснуть. И я отправилась на кухню поискать какого-нибудь сонного питья. Радоглаз тоже был тут, копошась у чана, наверное, с мукой.

— Он может проспать пару суток, — сказал смотритель вполголоса, одновременно кивая на горячий чайник, — Но уже можно не переживать. Выпей, спецально заварил, всё ждал, когда же ты выйдешь, — смотритель устало улыбнулся.

— Как ты узнал, что я приду?

— Ты любопытная и очень переживательная. Я был уверен, что заснуть тебе не удастся.

Хм. Всё верно, но, ёлки-палки, откуда он это знает?

— Ты знаешь, что там произошло? Почему я упала?

— Точно не могу сказать, вероятно, выскочило крепление одного из тросов, — Радоглаз пожал плечами, внимательно разглядывая меня. — Ты совсем ничего не помнишь? — его глаза сузились, собрав морщинки в уголках.

— Я почувствовала, как вокруг меня скользнула веревка и только, — брр. Ну и взгляд.

— Значит, совсем ничего, — огорчённо покачал головой. — Случайности и совпадения опять. Ох. Чудо, что выскочила только одна! — он вытаращил глаза и выразительно поднял вверх указательный палец, — Второй конец зацепился за рюкзак. Это тебя и спасло.

А говорил, что ни за что не зацепится. Я тихо хмыкнула. Но ни сил, ни желания ёрничать у меня сейчас совсем не было.

— Наверное... — неуверенно согласилась. — Скажи-ка, что он мне не договаривает? Или я слишком мнительная?

— Он хочет уберечь тебя, только и всего, — взгляд шепелявого смотрителя стал по-отечески добрым.

— От чего? Почему не расскажет?

Радоглаз помолчал, и коротко опустив глаза, сказал:

— От тебя самой, конечно, — он засмеялся, легко тронув моё плечо, — Или, скажешь, не стоит?

Я непонимающе вытаращилась на смотрителя, округлив глаза.

— Или ты думаешь, что открывать порталы безопасно?

— Ты тоже знаешь, что я, кажется, странник?

— Вроде того. Я думал сначала, в портале тебе стёрло память... Достойно. Для первого раза очень.

Я усмехнулась, в шутку пощупав мозги.

— Достойно что? — осторожно поинтересовалась я.

— Открыть временнОй портал, — как само собой разумеющееся пояснил очень милый и очень лупоглазый человек. Будто говорил о банке земляничного йогурта.

Ну, разумеется, я открыла временной йогурт. Только разница была в том, что, когда я открываю земляничный, память обычно остаётся при мне. Не так уж всё это и приятно.

— Может, я просто в него попала? Случайно. Разве не так?

— Возможно.

— Мне казалось, это как раз совсем несложно и не... — я подняла раскрытые ладони, подыскивая слова и, не найдя, закончила, — ну да, не опасно.

— Что ж, иногда это весело и даже полезно. Но, не всех устраивает.

— Опять загадками говоришь, — я взяла маленькое печенье из плошки на столе и сунула в рот. Оказалось вкусно.

— Некоторые странники пропали. А вот сейчас появилась ты, новенькая. И тебя надо бы беречь. Потому что странник — хороший, нужный человек. — Радоглаз опять смешно шепелявил, вращая глазами.

— А Иллу такой грустный всё время, потому что у него тоже кто-то пропал? — Я опять неправильно задала вопрос и мысленно чертыхалась, потому что лучше было спросить просто, почему, мол, Иллу грустный.

— Угу, — неожиданно утвердительно ответил Радоглаз. Хотя, я была готова опять услышать, что-то уклончиво обтекающее ненужную тему.

— Вон оно что, — потёрла лоб. Вот и ответик, — А...?

— Лучше не спрашивай, всё равно рассказать не сумею.

— Я только хотела спросить, что ты имел в виду, когда я присела у его кровати?

— Лишь то, что, если кто-то и мог бы спасти его, то это — только ты, — Радоглаз странно обжёг взглядом и следом добро улыбнулся лучистыми морщинками.

— Почему?

— Как почему? — он опять смешно выпучил свои и без того навыкате глаза, — Потому что ты странник, конечно! — Радоглаз опять засмеялся. — Я думаю, тебе надо постараться заснуть. Мы сможем поговорить и завтра. Иллу всё равно будет спать почти сутки и не сможет тебе помешать задавать неправильные вопросы, ты ведь об этом переживаешь?

— Я переживаю о том, что все пытаются меня накормить, уложить спать и вот ещё в ванной помыть, — теперь рассмеялась я, испытывая заметную неловкость. — Кстати, откуда ты знал?

— Ну, об этом нетрудно было догадаться, вы же не первый день в пути были. Да и Иллу меня предупредил, чтобы я вас ждал. К тому же у меня и так всегда тут всё наготове. Но он сказал, что ты наверняка будешь в восторге от душа.

— Вот оказывается как, — улыбка поползла сама собой. Значит, это была все-таки его идея. — Что ж, спасибо вам обоим, в таком случае. Но тогда откуда он узнал? — пробормотала, окончательно смутившись. Благодаря походным спецсредствам, с гигиеной проблем не было. Так что упрекнуть меня в её отсутствии было уж никак нельзя. А о тоске по душу я мужественно помалкивала в тряпочку.

— Пей ещё чай, Делия, он поможет тебе заснуть, — добро моргнул Радоглаз. А дальше...

Видимо, напиток и вправду был крепко успокоительным, потому, что я совсем не помню, как попала в постель, в которой с удивлением обнаружила себя утром, если можно так сказать. Я проснулась уже в обед и, чувствуя себя неплохо отдохнувшей, немедленно отправилась к шепелявому за объяснениями.

Тот, как всегда, хлопотал по кухне. На столе стояла большая тарелка с ещё горячими ароматными булочками и целая плошка перепелиных яиц.

— Откуда столько всего?

— Кто? Кто? Кто? — Радоглаз от неожиданности дёрнулся, потерял равновесие и почти выронил лопатку, которой переворачивал что-то в сковороде.

— Доброе утро! Не подскажешь, как я оказалась в кровати?

— Доброе-предоброе! — Радоглаз махнул мне лопаткой, — Ох, ты так быстро стала засыпать, что я сам удивился. Ты пошла спать, но, видимо, таки заснула по дороге, — он беззвучно трясся от смеха, — Я, конечно, знал, что это сильный чай, но и не думал, что до такой степени! Надо будет иметь в виду.

— Поимей лучше совесть, бесстыдник! Так и скажи, что у тебя рука дрогнула, и ты заварил мне лошадиную дозу. Спасибо, что только до обеда проспала!

— Зато, как новенькая, — обезоруживающе прошепелявил смотритель

Я была даже рада этой задержке, пусть и на один только день. Мне нравилось, что я всё ещё здесь, и никто не торопит меня отправляться домой. Хоть я и выяснила, что причина сентиментальности Иллая в том, что у него кто-то потерялся, а не в его симпатии ко мне.

* * *

Хранитель проснулся спустя ещё пару часов. Он медленно приподнялся на кровати, приложив руку к глазам, и спросил у нас с Радоглазом, мы как раз зашли его проведать:

— Что-то случилось? Я долго спал?

— Вобще-то нет. Я думал, ты проснешься только к ужину, но ты крепкий парень и счастье, что обед я сделал с запасом! — рассмеялся Радоглаз.

Иллай смотрел на него, недоверчиво хмурясь.

— У тебя всегда обед на половину Китая, — отмахнулся он. Что всё-таки произошло?

— Ты тоже ничего не помнишь, — грустно не удивился Радоглаз.

Он покачал головой.

— Делия упала с моста, и ты поймал её.

— Делия, — прошептал Иллай и беспокойно взглянул на меня.

— В порядке, — я подняла вверх обе руки, от чего-то ужасно волнуясь, — В полном порядке. Ты спас меня. Как ты себя чувствуешь?

— Вспомнил, — он говорил ещё тихо. — Хочется встать. Я хотя бы одет? — теперь он чуть заметно улыбался.

И мы с Радоглазом облегчённо засмеялись.

— Конечно. Вставай, только осторожно.

Иллай легко вскочил и уже громко сказал:

— Нормально всё со мной! Расслабьтесь, наконец! Оба! — он широко улыбнулся, одновременно коротко приобняв нас обоих. И тихо добавил, — Спасибо.

А я буквально обмякла, сев на кровать и судорожно выдохнула. Слава Богу, Ангелам и вартулам, что спасли нас!

— Что ты там шепчешь? — Иллай присел рядом, а я непроизвольно выпрямила спину.

— Благодарю небеса, что помогли нам.

— Спасибо тебе, — он взял мою руку, — Что спасла меня.

— Я? Ничего не перепутал? Всё совсем наоборот, — пробормотала, мужественно убеждая себя, что ничего такого не происходит.

Он покачал головой, и длинная челка скользнула ему на лоб. Ох, выглядел он умопомрачительно, словно и не был при смерти прошлой ночью.

— Как раз нет. Если бы с левого моста шёл я, как сначала и собирался, вниз сорвался бы тоже я, и у меня не было бы никаких шансов, — он смотрел мне прямо в глаза.

— А почему же, — мой голос почти не дрожал, — послушал меня? Ты так сердился из-за моего собственного мнения позавчера.

— Я тоже учусь тебе доверять, — он тихо улыбнулся.

— Почему тоже? — прошептала я, чувствуя охвативший меня жар, что мешал дышать.

— А ты учишься слушать меня, — его глаза в полумраке комнаты были серо-нефритовыми с золотыми искорками вокруг зрачков. Я вдруг разглядела. Боже ж мой, какими красивыми они были.

В голове у меня заморгало красное табло "Слишком мало виртуальной памяти. Свободная виртуальная память системы заканчивается...". И сейчас я не видела ничего больше, кроме бесконечных завораживающих тёмных глаз.

Ох, если бы ты был женщиной, с такими глазами ты должен был быть как минимум колдуньей! Я отчаянно неслась совсем не в нужную сторону, не в силах остановиться.

— Думаю, Радоглаз сейчас позовёт нас обедать, — пробормотала шёпотом, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на мысли о том, что мне послезавтра домой.

— Отлично, не будем заставлять его ждать, — сказал, даже и не думая ни подниматься, ни отвести взгляд.

Единственное, что я сейчас могла сделать — это прикрыть глаза, чтобы разорвать эту лишающую воли связь, и встать с кровати, осторожно освобождая руку.

Она выскользнула, не встретив сопротивления. Пфф. Отлично. Анька была права. Мне совершенно ничего тут не светит. Что ж, в Бристоль, в смысле, домой, друзья! И я решительно, не оглядываясь, вышла из комнаты.

— Раду? А у тебя не осталось того успокоительного зелья, что ты давал мне вчера?

— Ты снова хочешь спать? — Радоглаз посмотрел на меня удивленно.

— Нет. Совсем нет. Хотя, да. Лучше мне спать, — я поморщилась. Хорошо бы сделать монтаж, раз — и я уже дома. Усталость последних дней вдруг стала такой ощутимой, придавив мои плечи. Ох, как я хочу, чтобы всё поскорее закончилось. Домой — не переживаний, ни эмоций. Домой...

— Кажется, понимаю, — он окинул меня беспокойным взглядом с ног до головы, — Поступим так. Я заварю тебе немного. Это успокоит и расслабит твои нервы, как раз, чтобы взять себя в руки, договорились? — он взял меня за плечи и заглянул в глаза. — Все в порядке, Делия. Проблемы только в твоей голове. Не надо так переживать, поверь.

— А что это за растение ты завариваешь? — отмахнулась хмуро.

— Это душица, синюха и зюзник! Если по-вашему, — уточнил лупоглазый смотритель.

— Как? — криво улыбнулась, — Душицу, конечно, знаю. Зюзник — не знаю!

— Если хочешь, с радостью тебя с ними познакомлю.

— С кем это ты собрался знакомить Делию? — я не слышала, как в комнату вошел Иллай.

— С моими добрыми друзьями, — Радоглаз незаметно подмигнул мне.

— Уверен, что это безопасно? — хранитель хмурился, почти, как я.

— Вполне. Вчера она уже составила о них представление. С моей помощью, конечно, — мы коротко переглянулись.

Иллай сел, скрестив руки на груди, а мы с шепелявым, не удержавшись, прыснули со смеху.

Напряжение начало отпускать, и я почувствовала себя гораздо лучше.

Одним словом, истеричка, мелькнуло в голове.

— Ну что, рискнем сегодня ещё раз? Или будем ждать ещё три дня до следующего открытия портала? — Спросил Иллай, как только мы закончили обед. То есть, завтрак.

От неожиданности я только моргала и не могла вымолвить и слова. Вопрос застал меня врасплох. Потому что даже думать о том, чтобы ещё раз взойти на это недо-Лего было откровенным безумием.

— Неужели нет других вариантов? Ты уверен? — хрипло пробормотала я и напряженно прочистила горло.

— Абсолютно, — хранитель заговорщически улыбался.

Я посмотрела на Радоглаза, он кивал вслед за Иллаем. А я никак не могла понять, отчего они оба так довольны.

— Вы с ума сошли? — с трудом пробормотала я, бессильно махнув рукой в сторону обрыва, — Неужели вы думаете, что я смогу ещё раз шагнуть на эту конструкцию?

— Беспокоиться сейчас не о чем, — Иллай говорил совершенно спокойно и уверенно. — Сейчас портал будет открыт до того, как мы в него спустимся. В прошлый раз мы шли чуть-чуть раньше, до открытия, чтобы попасть в окно со следующим, который тоже нам будет нужен. Сейчас же, мы пойдём в уже открытый. И даже, если что-то опять сорвётся, то мы упадём прямо в него, а не в реку, — он подмигнул нам с Радоглазом, явно находясь в хорошем расположении духа.

— Звучит, как в прошлый раз. Обнадёживающе, но всё равно ужасно. — Я поёжилась и забралась с ногами на стул. — И мне всё равно страшно.

— Вот бояться не стоит, — голос юноши звучал неожиданно резко. — Воспринимай это как приключение, как задание, в конце концов! Справимся — хорошо, не справимся, значит, просто надо будет переделать. Чем мы сейчас и займемся.

Я умоляюще смотрела на Иллая.

— Вот ты ничего не помнишь, а мне бы совсем не хотелось пережить такое снова!

— Во-первых, я помню всё, — он прищурился на меня в упор, и я застыла почти в ужасе. Что это он имеет сейчас в виду? — А во-вторых, такого ещё раз не будет! — и, вспыхнув взглядом, вкрадчивым шёпотом добавил, — Верь мне.

Что это? Он что, не понимает, что он со мной делает? Я вымученно посмотрела на хранителя. Или как раз понимает? "Верь мне..." Я закрыла лицо руками и, глядя на него сквозь пальцы, обречённо выдохнула:

— Когда?

— Прямо сейчас! — в глазах хранителя блеснул хищный огонек, — Чем скорее мы это сделаем, тем лучше!

— О, нет! — мне не верилось в происходящее. — На три дня, ещё на три дня! — умоляя, выкрикнула я, — Дайте моей истрепленной психике смириться!

— Помнишь, что ты говорила про страх? — серьёзный взгляд уверенно собирал мои всклокоченные эмоции в форму, — Не дай ему победить, — он легонько похлопал меня по плечу и вышел из дома.

— Раду! Не может быть! — я в отчаянии повернулась к Радоглазу. Он только кивнул, загадочно улыбаясь. — И ты...? Ооо... — я опять закрыла лицо руками.

* * *

Мы стояли на краю правого моста, и Иллай опять застёгивал крепления подвеса. Он улыбался, когда притянул меня к себе, от чего в моё солнечное сплетение вонзились тысячи иголок, и тихо сказал:

— А ну-ка, иди сюда, повелительница бабочек! — хранитель неотрываясь смотрел в мои глаза, затягивая ремни, а я застыла на вдохе. — Мы пойдём вместе с этого моста, так будет надёжней.

Я и заметить не успела, как крепление было готово, так быстро он это сделал. И вот, уже держал меня на весу, крепко прижимая к себе. Я едва могла дышать от ужаса. Мы начали опускаться. Пожалуй, если так и дальше пойдет, при его приближении я буду испытывать не приятное волнение, а панику и страх. Эти сильные эмоции — сначала у Зигальги, когда он перевернул мой мир, сказав, что я, оказывается, странник, теперь здесь, не самый хороший якорь, пожалуй. Хотя, может, оно и к лучшему.

— Не отводи от меня взгляда, — прошептал Иллай. — Всё будет отлично, вот увидишь.

Сердце моё слабо трепыхалось, как мотылёк в занавеске. И, честно говоря, не уверена, что именно от страха. Не смотреть я и не пыталась, это было попросту невозможно. В его глазах было одновременно ликование и озорство. И, глупо было бы скрывать, мне нравилось на него смотреть.

Вдруг я услышала знакомые голоса и подняла лицо кверху. С самого края моста торчали две потешные головы Оленя и Мыши.

— Иллай!

— Иллу?

Хранители говорили наперебой.

— Как ты там?

— Ничего? Не сильно поцарапан?

— Она тоже жива?

— Ты слышишь?

— Тоже!

Я вздрогнула, когда Иллай, сказал, глядя точно в мои глаза:

— Знаю! И она спасла меня! — и добавил тихо, с улыбкой, обращаясь уже ко мне, — Значит, говоришь, красавчик?

Вспыхнула, приоткрыв от удивления рот. Он всё слышал? Что я ещё там болтала? Мысли лихорадочно метались. Я совсем не помню. Какой кошмар.

— Ну, давайте, целуйтесь уже! — орал кто-то из хранителей.

— Да! Мы, что, зря торопились?

Он ещё крепче прижал меня к себе, хотя, едва ли это было возможно, а его лицо оказалось совсем близко. Я предположительно сделалась пунцового цвета, и сердце громко застучало в горле. Он прошептал:

— Готова? — а в глазах — хулиганский огонь.

— К чему? — пробормотала еле шевеля губами.

Я ещё не успела закончить вопрос, как он дёрнул рычаг отцепки. Полёт был совсем неромантично коротким, почти, как спрыгнуть с табуретки.

Почувствовав землю под ногами, я оттолкнула Иллая и отвернулась, борясь с подступившей к горлу дурнотой.

Глава 9

Меня согнуло пополам от сильного спазма в солнечном сплетении, и я упала коленями на плотный влажный мох. Мне одновременно было страшно, стыдно и смешно.

Как я могла хотя бы на секунду подумать, что он собирается меня поцеловать? А что, если меня сейчас вывернет прямо тут наизнанку? Вот уж действительно, романтикой здесь и не пахнет. Боже, какой стыд! Я судорожно и глубоко дышала.

— Прости! Я напугал тебя? — Иллай пытался поднять меня за плечи. Я дёрнула рукой, отстраняясь, — Прости, я, правда, не хотел.

— Но у тебя неплохо получилось! — едко рявкнула я. — Почему было заранее не предупредить, так, чтобы понятно было? — мне было откровенно хреново. — Ты же знал, что мне и так страшно до одури!

То, что мне было ещё и чудовищно неловко, я предпочла умолчать.

— Я думал, что чем скорее и неожиданнее всё закончится, тем лучше. Но всё уже позади, всё в порядке, правда, — ему, наконец, удалось собрать меня в охапку, и он отстегнул снаряжение, теперь пытаясь растереть мои руки — меня бил озноб, — Прости. Посмотри лучше, какая красота. Я хотел показать тебе что-то. Нам повезло, что пока не спустилась облачность.

Странный способ поразить девушку ты выбрал, парень. Ох, как мутит... Я оглянулась, чтобы отвлечься. Мы были на вершине протяженного холма или гряды. Рядом высились великаны выветренных песчаников. Они были огромны. Затылок коснулся выступающего шейного позвонка, когда я задрала голову, чтобы увидеть вершину каменного исполина, около которого мы стояли.

— Это стражи севера. Древние боги, которые охраняют проход в страну льдов и снега. И шутки с ними бывают плохи, — буднично пояснил Иллай.

Я посмотрела на него с вопросом. Что нам тут нужно? Уж это-то место я знала.

— Тот, кто будет неугоден горе, ни за что не минует эту отметку, — пожал он плечами. — Сюда почти невозможно добраться по земле. Святилище отделено практически непроходимой тайгой. Разве зимой, когда болота и реки замерзают.

Мань-Пупунер. Семь великанов.

Местные эпосы описывали историю единодушно. Застывшие воины — они гнались за мансийской принцессой. Добрые духи услышали её молитву и обратили великанов в камень. Или вогульский шаман превратил в камень семью злых великанов. Или пермская Золотая баба — хулиганов, осквернивших ее святилище на горе.

По мне так камней похожих на людей в горах было слишком много. Для того чтобы быть случайностью, конечно. Эти же мне напоминали больше упирающихся хвостами в землю рептилий. Странно.

Ох, оказаться именно здесь было невероятной удачей. И... глупостью. Гора не терпит чужаков. Это я тоже знала. Не зря же она обросла таким количеством легенд. Чего стоит только перевал Дятлова, погубивший девятерых студентов на пути к Идолам и страшные звуки, нагоняющие жути на всё живое. Хотя, звуки эти мне приходилось слышать и у нас, в городе.

Целый месяц грохот то ли кузова грузовика, волочащегося по бетону, то ли прорывающего звуковой барьер самолета изводил бабулек и собак, нарушая метаболизм у первых и вторых. Я бы свалила всё на соседнюю стройку, как большинство эмоционально устойчивых людей, да забыла об этом. Но звуки покрывали весь город и закончились чудесным майским утром небольшим, но ощутимым землетрясением.

Сегодня здесь было ветрено и низкочастотные трубные звуки не беспокоили.

Добраться сюда на вертолёте с группой было бы вполне себе здорово, но найти достаточно добровольцев на целый вертолёт мне оказалось не по силам, к тому же, я мечтала побывать тут зимой. Фотографии с форумов обещали потрясающе близкие звёзды и сами "пупы" в заснеженных коконах.

— У вас тут тоже страшная дудка живет? — смягчившись, спросила я.

— Что-что? — Иллай растеряно моргнул.

— Гул земли у нас это зовут. Странные звуки, — я вопросительно приподняла брови и покрутила раскрытыми ладонями.

— Гул? Да, гул здесь тоже слышен. Граница очень протяжённого разлома, — он провел рукой по воображаемой карте с юго-запада на север, потом на восток и опять на север, — Разлом же, как резонатор работает. Вот и гудит. Птиц здесь почти нет, животных тоже. Кересс очень не любит тут дежурить, — юноша криво улыбнулся.

Инфразвук. Что ж, это многое бы объяснило. Не уверена, на счет зверей у нас, хотя никто не писал о живущих на плато животных.

Сейчас же, я могла бы наслаждаться картиной. Окружающий пейзаж был космически нереальным. Мы будто были на высоком покатом кряже или холме, покрытом брусничником, мхом и лишайниками. Пружинистая, ещё зелёная тундра. На три стороны открывался бесконечный волнистый простор, и только с одной виднелись невысокие пологие горы. Мир вокруг отчаянно тонул в сине-фиолетовой дымке, а прямо над нами клубились тяжёлые косматые тучи, которые казалось, вот-вот не удержатся редким воздухом и обрушатся прямо на землю.

В голове было тихо. Кажется, мой Ангел не поспевал за нашими прыжками в пространствах.

— "Весь мир похож на Шотландию", — процедила я мрачно. Но надо было согласиться, это действительно было странно красиво. И... слишком холодно.

Со мною было что-то не так, я тихонько позвала:

— Иллай? — и поискала опору глазами. Ох, не зря "пупы" запретная территория у всех окрестных народов.

Он оказался рядом раньше, чем я упала.

— Дели... — выдохнул, подхватив меня на руки, — У нас восемь минут! Проход закрывается, надо уходить.

Он заметно спешил и быстро говорил при этом:

— Прости, я должен был немедленно увести тебя. Прости меня! Это сложный порт. А я устроил тебе стресс за стрессом. Ты... такая... легкая? — я поймала его настороженный взгляд.

Совсем скоро мы оказались у группы из трёх стражей, и он осторожно усадил меня на землю.

— Запрокинь голову вверх, у тебя кровь идет носом, — сказал строго и протянул кусок сухого мха, размером с мой кулак.

Он искал руками что-то у расщелины крайнего столба, как вдруг нащупал и обернулся резко ко мне.

— Мы войдем сейчас в гору. Не пугайся! — теперь он будет предупреждать меня о каждом шаге? — Тебе станет лучше, как только мы уберёмся отсюда.

Надеюсь. Ох, мало воздуха. Может, мы слишком высоко?

Иллай опять осторожно взял меня на руки, и я увидела, как у его ног появился вход на широкую каменную лестницу вниз, внутрь горы. Я уже давно перестала чему-либо удивляться. Всё начало сливаться в вязкое серое пятно.

Последнее, что я увидела — огромные крылья Кересса, которые закрывали, половину неба. Чёрные... Всё чёрное...

— Ну, давай же! Делия!

Какой плотный воздух, его почти не вдохнуть. Мелькнуло небо и повислые веточки берёзы, и всё опять сделалось черным.

— Ну же, малышка! — взволнованный голос опять зазвучал далеко. — Помоги же! Ты же видишь, у меня не выходит! — последний вскрик был обращен, надеюсь, не ко мне, потому что темнота была мягкой и уютной и шевелиться совсем не хотелось. — Почему сейчас не выходит? — в еле различимом шёпоте Иллая легко различалось отчаяние, — Раньше же получалось!

Я почувствовала легкое прикосновение ещё чьих-то рук к груди, и сразу сильный поток жара вытолкнул меня из вязкого мрака.

— Не выходит от того, что твои чувства не в равновесии, — тихо сказала женщина, — Она приходит в себя. А тебе следует успокоиться, иначе в таком состоянии от тебя мало проку. Сейчас твоя сила опять управляет тобой, а не ты ею, — голос был знакомо строг и насмешлив.

Я легко открыла глаза и увидела, конечно, Лиллайю. Она нежно улыбнулась и осторожно провела рукой по моим волосам.

— Ну вот, видишь, она вернулась, — мама Иллая в этот раз разговаривала привычно, вслух. — Как ты, детка? — её глаза лучились ласковым теплом и уютом.

— В порядке. Кажется, — выдохнула и приподнялась на локте. Но тут же спешно опустилась обратно, всё ещё чувствуя сильную слабость. Глаза будто разъезжались в разные стороны, и трудно было собрать мысли вместе. Однако, состояние моё стремительно улучшалось и спустя всего несколько минут я смогла сесть и оглядеться.

По всей видимости, мы снова были в Рулуюнии. Вокруг был частый лес из тощих ёлок — дремучая, плотная, каменистая тайга. Но, стоящая рядом платформа, убедительно указывала на то, что цивилизация гораздо ближе, чем кажется.

— Где была, что видела? — улыбаясь, поинтересовалась Лиллайа.

— Я?

Женщина медленно закивала. А в голове я услышала её шёпот:

"Вспоминай", — и глаза светились заботливым теплом.

— Я помню, как Иллай взял меня на руки, — неуверенно обратилась к памяти я, поискав его глазами. Он сидел чуть поодаль, бессильно свесив руки с колен, красивое лицо было бледным и в красных пятнах, а глаза сверкали пугающим... чем? Страхом? Ужасом? Не-е-ет. Это на него совсем не похоже. Я помотала головой, прогоняя нелепую мысль, в конце-концов омерзение выражается почти так же. Предположение неприятно кольнуло меня, и я сжалась, смутившись. Бог мой, я вспомнила, как мы проходили портал, и узел в солнечном сплетении затянулся больнее, а по щекам пополз предательский румянец, — И Кересса, — я нервно сглотнула, — Он спустился к нам. Такой огромный.

И вдруг, будто кто-то включил лампочку. Вспомнила.

В следующее мгновенье я стояла на огромной каменной лестнице, вероятно, глубоко под землёй, изумлённо оглядываясь по сторонам. Вокруг было довольно темно. Лестница вела вниз и там, в глубине виднелся свет. Возможно, здесь тоже есть люди. Я сделала шаг. Головокружение и дурнота исчезли, как и обещал Иллай. Как, собственно, и он сам. Рядом не было ни его, ни Кересса, которого я заметила в самый последний миг. То, что это был именно Кересс, я нисколько не сомневалась. Вот ведь, угораздило же переместиться самой. Что мне теперь делать? Там хоть этот парень мне помогал. Впрочем, проблем от него, кажется, было больше, чем реальной помощи.

Ступеньки спускались вниз извивающейся лентой и были сложены будто мозаикой из разных пород камня. Я медленно двигалась мимо отполированных отвесных высоких стен, похожих на те, что я видела у рулуюнгов, они мерцали переливающимся светом. Спущусь вниз, к свету. Хоть и не понятно это моей голове, как это, внизу и солнечный свет.

Кажется, прямо сейчас от стены отделилась фигура и направилась ко мне. Я вздрогнула и остановилась.

Фигура оказалась женщиной, очень странной на вид. Она перемещалась, словно плывя над ступенями в полумраке. Я и не сразу сообразила, что меня так смутило в её облике. Спустя мгновение, когда она оказалась совсем рядом, я поняла, что же именно: женщина была из камня.

Неужто, сама хозяйка? Она вроде в образе юной девы появляется? Мысли прыгали неровным, лихорадочным строем. Бажовские легенды вспоминались совсем не те, что нужно. Я вжалась в каменную стену, в надежде, что она меня не заметит. Наивность моя обнаружилась, стоило только фигуре поравняться со мной.

— Я ждала тебя. Ты задержалась, — я была почти в обмороке, со мной разговаривает живая статуя. Хотя отрицать, что это не так, я бы однозначно не стала, помня о моём состоянии минутой раньше.

— Простите. О нашей встрече мне ничего не было известно, — вежливо, слегка заплетающимся языком вымолвила я, вполне справедливо чувствуя себя электричкой или отложенным рейсом. — Вероятно, я должна здесь что-то сделать или узнать?

Женщина медленно подняла красиво изогнутые брови.

— Раз везде, куда я ни попадаю, меня уже ждали, что, кстати, меня несколько напрягает, — как, впрочем, и Вы сейчас, добавила мысленно, Вас я просто боюсь, — Разумно предположить, что вы тоже должны мне что-то сказать. Или сделать.

"Однако, надеюсь, это не так и вы отпустите меня с миром, куда бы то ни было". Буэ. Обморок и перемещение в порталах, кажется, сделали мою речь и мысли сложновыражаемыми.

Я выдержала её долгий взгляд, как вдруг она взмахнула рукой, и мы оказались на вершине огромного серо-коричневого горного массива. Горы были перед нами от горизонта до горизонта — безжизненной дымчатой пустыней из пологих и острых пиков. Они были огромны. Я думала, я видела горы раньше, оказывается, нет.

Взмахнула ещё раз и горы исчезли, уступив место бескрайней тихой воде. Потом показала влажный тропический лес и укрытые снегом холмы, и знакомый мне брусничник с великанами, берёзки и ручей, и чёрные отполированные стены горы.

Я силилась понять, к чему этот географический экскурс. Но тщетно. Предположить можно было лишь, что вначале были Гималаи.

— Что это?

— Это — здесь.

— А, — ну разумеется. — А в каком смысле? Не сочтите меня совсем идиоткой. Просто мне нужны хоть какие-нибудь намёки. Это эээ... маршрут?

Сюр совершенный. Я слегка тряхнула головой

— Я разная. Попасть можешь куда желаешь, ярко чувствуя. Каждое место свою частоту имеет. Ты по ним скользить можешь. Ты знаешь, о чём я.

Абракадабра какая-то. Кто вообще может это понять?

Вдруг я увидела себя на Зигальге, вдыхающую вечерний воздух, нащупывающую свои чувства и резко перевела взгляд на женщину.

Она кивнула. Ну, или что-то вроде того, как вообще может кивать статуя.

Я удивлённо прислушалась к себе. Правильно ли я поняла? Могу ли я прямо сейчас, настроившись на нужное место, оказаться дома? Минуя все эти странные встречи и мучительные, кхе-кхе, знакомства? И ведь выходит, не важно, где я сейчас, главное, куда направляюсь. Щемящая радость в сердце говорила "Могу!", и я распахнула глаза навстречу каменному лицу, открыв рот, чтобы прошептать "спасибо".

Она остановила меня, подняв руку, и сказала:

— Не это главное.

Да я и не думала удирать. Ну, разве, почти не думала. Я слегка дёрнула бровями, тихонько улыбнувшись.

Перед глазами опять поплыли картинки, что она показывала мне раньше. Сначала медленно, в разном порядке, потом быстрее и детальнее, пока наконец я не застыла, потрясённая откровением. Полнота картины поразила меня почти так же, как снимки Хаббл в высоком разрешении, когда я увидела их впервые.

Это всё было одно и то же место на планете, в одно и то же мгновение. Космос...

Я резко выдохнула с коротким стоном. Выносить эту огромную энергию и красоту было бесконечно тяжело и ужасно волнующе.

"Семь уровней проявленного мира", вспомнила я слова Иллая. Иллай...! — сознание зацепилось за спасительный, знакомый образ. Ласковый ветер внезапно почти родного океана подхватил мои волосы, снежинка растаяла на лице, бесконечная вечность тихим птичьим свистом сменилась журчанием ручья.

Я видела то, о чём подозревала с самого детства. Мира в одном месте — больше, чем мы привыкли о нём думать. И мы находимся именно в той его части, которую заслужили.

— Или в той, которой чувствуешь себя достойной, — я вздрогнула от неожиданного голоса, моргая. — Тело и энергия настраивается на ту волну, которую для себя чувствует допустимой. Выбор мира и его обстоятельств — это результат сделки с совестью, или, — она изобразила подобие улыбки, — Умелого оперирования энергией.

Я промычала что-то неопределённое. Они, что все, как андроид, обучаются в процессе общения? И она, и рулуюнги. Будто настраивались на меня и начинали через какое-то время говорить по-человечески, нормально. Или это я сама обучалась, и начинала воспринимать их образы лучше? Сколько мне ещё потребуется времени, чтобы во всём этом разобраться?

— Даже в рамках одной плотности, существо выбирает ту энергетическую нишу, которой может соответствовать. И поэтому бессмысленно сетовать на несправедливость судьбы и обстоятельства. Дух сам подталкивает человеческую сущность к выбору, в котором она сможет наиболее эффективно существовать и развиваться. А более высокие, по вашему мнению, пространства, не всегда лучшие, и иногда даже опасные.

Я поморщилась и потёрла лоб.

— Всё это мне почти понятно и даже интуитивно известно. Но при чём тут я? — мне, как всегда, не терпелось перейти к самой сути.

— Миры находятся в таком же положении, но при этом зависят от сущностей их населяющих.

— Это как квантовый скачок в сознании людей, который обеспечит переход на следующий уровень всей планеты?

Она смотрела на меня, склонив голову вбок, как умная собака. Не думаю, что сравнение уместно, но другого подходящего у меня не было.

— Ну, в моей плотности, как вы говорите, все ожидают, что случиться нечто такое, от чего люди вдруг внезапно станут лучше, или тех, которые лучше, станет больше, чем тех, которые не очень. И планета перейдет на более высокий уровень, где все они не менее внезапно окажутся в раю. Ну, или что-то подобное.

Раздался трескающий грохот, я метнулась к стене, подозревая обвал, и оглянулась. Это что? Статуя смеётся? Не очень-то деликатно. У нас к этому приличные сознания, между прочим, относятся серьёзно.

— Нет. Не так. Ни что не может перевести куда-то сознание, кроме него самого. Оно или готово, или нет. Это только его выбор. Это персональный рай каждого. Сознание может принимать и поддерживать идею и даже транслировать её наружу, при этом внутри оставаясь равнодушным к ней, не понимая её истинного смысла. В этом случае, ни о каком переходе речи идти не может.

— То есть квантовый скачок — это личный прорыв каждого? Что ж, вполне логично.

— То, о чём говоришь ты, это, когда большая часть людей уже обретет свой персональный рай, тогда и мерность вокруг них сменится на более высокую, подвижную. Много таких в твоём мире?

Я медленно покачала головой.

— Признаться, у меня не очень много знакомых, — добавила я, оправдываясь, — Может, таких уже и достаточно.

А обо мне самой, так вообще речи не идет. Со своими переживаниями я сейчас вообще где-то между мирами, не больше. Слишком много для меня одной. Слишком.

— Ты спрашивала, причём здесь ты?

Точно, совсем забыла.

— В силу генетических и физиологических особенностей, твоё тело может легко переносить любой спектр вибрационных волн и перемещаться между мерностями без завершения телесного опыта.

Что???

— Как это? Нет, то есть, я понимаю как. А что разве бывает ещё и с завершением? — ух, это, к вашему сведению, никуда не годится. И уж точно мне не подходит.

— Бывает по-разному. Тебе беспокоиться не о чем совершенно. Твоему организму по силам перемещаться по заселенным плотностям, исключая самые низшие. Хотя, и это возможно, но не рекомендуется. Для этого есть специальные странники, с настройкой на более низкие частоты. Да, это тоже непростой труд, — она ответила на мой удивленный взгляд, — Что касается наивысших трёх миров, это вопрос тренировки и вероятных возможностей.

Я не очень поняла про вероятности, и о каких тренировках речь.

— Иллай, хранитель, говорил мне о том, что странники перемещают энергию от мира к миру при необходимости. Это теперь и моя обязанность тоже?

— Нет никаких обязанностей. Есть свобода воли и веление сердца — ты просто не можешь поступить по-другому.

— Ну, это как раз понятно, а что же с энергией?

— Иногда снаружи приходит очень мощный поток. Он должен пройти насквозь к самому центру каждой из плотностей. Бывает так, что он останавливается, блокируется в одном из миров. Странник чувствует это физически.

У меня выступил холодный пот. Я знала, о чём она. Со мной случалось так, что я буквально металась по дому или по улице, разрываемая непонятным чувством, или чудовищной головной болью. Всё заканчивалось, когда я в отчаянии скидывала туфли или кеды и босая вставала на землю или выходила на балкон, закрывала глаза и буквально видела, как яркий свет устремляется через моё тело к Земле. Он начинался невыразимо далеко, за пределами планеты. Обычно после этого мне становилось легче, и я была способна снова быть человеком, а не искрящей проводкой.

— Это происходило в твоём мире. Но такое случается везде, — женщина кивала головой.

— Я бы назвала это чувством самосохранения, а уж никак не свободой воли, — усмешка моя получилась угрюмой. — Обычно, если мне не удавалось вывести эту штуку, я почти умирала, так плохо мне было. А вы говорите — веление сердца.

Женщина осталась совершенно невозмутима, очевидно, моя жалоба её совершенно не тронула.

— И, всё же, это твой выбор, воспринимать энергию или нет. Ты можешь выбрать и по-другому, — картинка пробивалась ко мне настойчивым колокольчиком, — Твой дух же выбирает воспринимать это, и твоё тело проводит энергию. Успешно, хочу заметить. Мы ценим твою работу, — она склонила голову передо мной. Передо мной, Делией, стоявшей буквально открыв рот.

А я вдруг поняла, что это, вероятно, единственная возможность в жизни сказать лично, не просто в небо, не просто лугу или реке. Я давно прекрасно отдавала себе отчет в том, кто именно передо мной, сама испытывая перед нею трепетное благоговение. А от её слов меня наконец-то прорвало. Любовь, изо всех сил сдерживаемая последние дни, хлынула бескрайним потоком, заполняя меня саму и стремясь дальше, к тому миру, в котором она в эту секунду нужнее.

— Да, Делия. Это так, — она спокойно и медленно кивала мне.

Неожиданно для меня самой, я робко шагнула к ней и обняла. Она была тёплой и твердой. А я не могла по-другому. Я любила её всей душой, всем Духом. Всегда. Всю свою человеческую жизнь. И до неё. И я знала, что она чувствует это тоже. Потому что иначе и быть не могло. Иначе меня не было бы здесь. Иначе никого не было бы. Никакого из этих проявленных и не проявленных. Мы все её дети. Я задыхалась от этой невозможной любви, шепча:

— Спасибо, спасибо тебе, и я люблю тебя, всегда любила. И они тоже любят. Просто тех, кто спит ещё слишком много. Прости... Ты... прекрасна. И мне жаль. Мне так жаль...

— Я знаю. Мы тоже любим тебя, Делия.

Она вытерла мои слёзы. А они побежали снова. И, приложив ладонь к моему лбу, добавила:

— Велению сердца, моё прекрасное дитя.

Яркий свет ослепил меня...

— ...Велению... — голос доносился издалека и сверху, — Сердца...

...И померк. И ручей, и листики берёзы. А потом я услышала:

"Ну, давай же, Делия! Ну же, малышка!"

Я взглянула на Лиллайю, не в силах рассказать о произошедшем. И со вздохом опять опустилась на траву. У Иллая вырвался сдавленный стон, а женщина обернулась к нему и тихо сказала:

— Тебе лучше уйти.

— Нет-нет. Все в порядке, — я резко поднялась, останавливая его рукой, и поморщилась. Голова ещё кружилась. — Со мной всё в порядке. Просто... Столько эмоций, — я покачала головой, поднеся руку ко лбу. — Долго я была без сознания?

— Довольно долго для обморока. Около часа или немногим больше, — тихо произнес Иллай.

Что??? Нет-нет. Мы разговаривали не больше пятнадцати минут.

— Скачок давления, — Лиллайа, как всегда, была само очарование, — Ну ничего, ты скоро привыкнешь.

— Не надо. Не надо привыкать, — услышала я шёпот юноши. — Пусть останется дома. В безопасности.

— Держи себя в руках. Решаем не мы. Мы можем только предложить, — её лица не было видно, она как раз отвернулась в сторону.

— Я не допущу этого.

— Ты не можешь. Не имеешь права. Хочешь, чтобы брат отвел её? Боюсь, ты взялся за непосильную задачу.

Ч-что? Ничего, что я тут стою, в смысле сижу? Я переводила взгляд с одного на другого. Но они просто смотрели друг на друга.

— Нет! Только не так! Я сам!

Бог мой, да я слышала их мысленный разговор! Это какой-то побочный эффект от общения с Планетой?

— Её энергия вплетается в твою. Боюсь, изменить ничего уже не удастся.

Иллай закрыл глаза, его подбородок дрожал.

— Шанс есть всегда! — он бросил на меня презрительный взгляд.

А. Так речь не обо мне. Или обо мне, но не в том смысле, что я подумала. Чёрт, как же больно... Ну, тогда, конечно продолжайте, не обращайте на меня внимания. Я прикрыла глаза рукой, чтобы скрыть мучительную гримасу.

— Уверена, что она нас не слышит?

— Я бы знала. — Лиллайа окинула меня изучающим взглядом.

Я изо всех сил изображала утомлённую и недовольную наивность.

— Думаю всё же, тебе лучше сейчас пойти и проверить портал. Не надо больше... — её голос вдруг сделался, как из стеклянной банки, — Я побуду... — дальше разобрать ничего не удалось. Видимо так работала её зеркальная защита.

Иллай резко поднялся, и пошёл прочь, даже не взглянув на меня. Он только раскрыл пальцы ладони за спиной, и медленно собрал их в неплотный кулак. Жест показался мне странно знакомым.

Лиллайа обернулась ко мне и сказала:

— Иллай подготовит портал, пока ты отдохнешь. Это недалеко.

Господи, что там готовить?

— Я, правда, в порядке и могу идти, — я помолчала и решительно добавила, — Найдите мне другого проводника. Я же вижу, как его тяготит моё общество. Мне от этого тоже не по себе. Не хочу быть обузой.

— Ну-ну, — она улыбнулась оленей улыбкой и легко похлопала меня по руке. — Мой старший сын хотел встретиться с тобой. Возможно, ты сможешь продолжить путь с ним.

— Хорошо, — прохрипела я, голос меня не слушался, и снова легла на влажную траву, согнула ноги в коленях, и закрыла лицо руками. Хотелось плакать.

— Ты уверена, что всё хорошо?

— Абсолютно, — ответила твёрдо.

"Дыши глубже, Делия".

О, ты как раз вовремя! Где тебя носило столько времени? Я тут, кажется, умираю.

Я не плакса. Я сильная, взрослая и несу ответственность за свою жизнь. Сама. Я в состоянии управлять своими чувствами и эмоциями.

"Ты себя уговариваешь? "

"А если и да!? " — нервно вырвалось из меня.

В прошлый раз такое было со мной в шестнадцать. Хе-хе. Это даже смешно. Мне тогда было шестнадцать? Что ж, не удивительно, что я с тех пор больше не влюблялась.

"Отморозишь зад на этих камнях. Поднимайся".

Я послушно встала. Голос никогда не говорил без нужды.

— Идемте. Мы, наверное, торопимся, — довольно мрачно пробормотала я.

— Бадра подойдет с минуты на минуту.

— Бадра?

— Да, мой старший сын, — Лиллайа кивала головой, широко улыбаясь.

— Бадра? — опять повторила я за собой, как говорящий хомяк.

— Он сам хотел бы проводить тебя и убедиться, что все правила соблюдены и никому ничто не угрожает. Он очень ответственный, видишь ли. Они оба. Бадра всё любит делать сам.

Лиллайа выглядела вполне бесстрастно, но в голосе её сквозило явное родительское удовлетворение. Кажется.

— Надеюсь, ты не возражаешь.

— Да, нет. Наверное, нет. Не возражаю, — неуверенно пролепетала я. — Я только, — взглянула на Лиллайю, та смотрела куда-то за моё плечо. — Боюсь его немного.

Она удивлённо перевела взгляд к моему лицу.

— Он пугает меня, — я вдруг растерялась, совсем не собираясь расстраивать Лиллайю. — Появился тогда в лесу ниоткуда. И потом разговаривал в моей голове, когда его не было рядом. Это вообще нормально?

— Обычно мы так не делаем. Наблюдать за тобой взялись для твоей безопасности, — она прислушивалась, повернув голову вбок, — Некоторые странники пропали. И мы не могли допустить, чтобы с тобой случилось то же самое.

— Но откуда вы узнали, что я странник?

— То, каким способом ты попала сюда, указывало на то, что именно странник.

— И как вы узнали, что я здесь? Тогда меня видел только Иллай. Он ушел на совет хранителей и в Рулуюнию мы попали только через день.

— О, не беспокойся, у нас прекрасная связь.

— Кристаллы?

— И они тоже. Бадра уже ждал Иллая на совете, к тому времени, как тот туда добрался.

— Так они братья, — утвердительно сказала я, скорее для самой себя.

Никогда бы не подумала. Хотя, может, если повнимательнее присмотреться? Да ну, нет.

— Удивительно, — тихо добавила я.

Она только пожала плечами в ответ.

— Я, честно, не понимаю, что вам всем от меня надо, — неожиданно для самой себя заявила я.

— Мы лишь хотим, чтобы ты вновь обрела дом, — во взгляде женщины ясно проскользнуло что-то весёлое. — Ах, вот и он!

Что ж, признаться, Бадра сегодня был великолепен. Почти чёрные волосы были собраны в хвост, а одежда хранителя, поверх которой был традиционный рулуюнгский плащ, как раз подчёркивала его большущие серые глаза.

— Выглядишь, как настоящий хранитель, — робко улыбнулась я.

— Вы подружитесь. Бадра не обидит, — Лиллайа оглянулась на сына. — Она боится тебя, глупышка.

Бадра закашлялся и, кажется, смутился.

Глава 10

— Это лишнее, — произнёс он низким голосом.

— Бадра отвечает за все внешние контакты рулуюнгов и за всех, кто попадает к нам.

Пограничник или министр иностранных дел? Я уже говорила, что с опаской отношусь к политикам? Вспомнила, в Дадитаре его, кажется, называли проводником.

— То есть, я как раз по долгу службы подхожу? — легонько усмехнулась.

— Уверена, что готова отправиться дальше? — Бадра выглядел очень вежливым и тактичным.

— Нет, но думаю, я справлюсь.

Он с сомнением окинул меня взглядом с головы до ног, что-то обдумывая, и в итоге заключил:

— Ну и отлично. Где твои вещи?

Мои вещи? Господи, я понятия не имела, где мои вещи и живы ли они вообще.

— Эээ... Я не видела их с Радоглазовой горы, или как она там называется?

— Беличья. Мы зовём её Беличьей горой, — пояснил он.

Я вспомнила толстых белок, честно говоря, их никак нельзя было пропустить или не заметить, настолько колоритными они были. Я даже немного сомневалась, способны ли они добраться до гнезда. Но напрасно, они оказались весьма проворны. Может, это был такой особый вид — специальные круглые белки Радоглаза?

— Может мы оставили их там? — предположила я. — Или Иллай забрал их с собой?

— Иллай? — Бадра посмотрел на Лиллайю.

— Он у временного портала, — пожала она плечами. — Проверяет все ли в порядке.

Замаскированный под хранителя Бадра, уставился на мать. Я их не слышала.

— Где они вышли? — проводник оглянулся, и тут же сказал, сделав пару шагов в сторону от камня, на котором сидел хранитель, — Здесь! — и уже держал оба наших рюкзака.

— Когда вы уйдете отсюда, тебе останется только открыть портал домой и всё закончится, — Лиллайа тепло улыбнулась и тихо добавила, — Или нет, — потом закрыла и открыла глаза, как во время первой нашей встречи.

— Спасибо вам. Я рада нашему знакомству, — мне даже не пришлось лукавить. Она действительно была очень приятной.

— Доброй удачи, Делия!

Мое имя до конца расслышать не удалось, в воздухе раздался страшный грохот. Вибрация от низкого рокочущего звука проходила сквозь тело, и мне пришлось с силой прижать руки к ушам. Почти над тем местом, где Бадра поднял наши рюкзаки, на небе появлялось огромное чёрное нечто. У меня не было ни одного предположения, что это могло быть такое. По звуку похоже на вертолет. Но ни лопастей, ни каких-либо других двигателей я не видела. Овальный объект шумел и двигался. Я ошарашено смотрела на Бадру и Лиллайю, выглядевших совершенно так же.

В следующее мгновение увидела Иллая. Он стремительно приближался, накидывая на голову капюшон, и не отрывая от меня взволнованного взгляда. Оказавшись около нас, он схватил уже протянутый ему плащ матери, укрывая меня и себя с головой. Одновременно Бадра закрыл Лиллайю, и мы прижались к большому валуну рядом, буквально сливаясь с ним.

— Поздно, — голос Бадры раздражённо прорывался сквозь грохот. — Он видел.

— Ни в коем случае ты не должна оказаться под виритом. Запомни. Если нам удастся отвлечь его, спрячься за валун, так, чтобы они потеряли тебя из виду. Плащ хорошо маскирует, но если они начнут прощупывать пространство, он не поможет. Только камень сможет закрыть тебя. Ты слышишь? — Иллай крепко взял за плечи и легонько встряхнул, — Делия? — Он почти кричал мне прямо в ухо. Как я могла не слышать? Хотя, грохот был такой, что это было бы не удивительно.

Я, наконец, вдохнула и закивала.

Признаться, я не очень понимала, что происходит. Вернее, совсем не понимала. Судя по всему, именно эту штуковину я слышала, когда думала, что меня ищут вертолеты, в тот день, когда потерялась. Штуковина была похожа на гигантское перевернутое фаршированное яйцо, метров пяти в длину. Внизу, там, где должна была бы быть начинка, светилось и переворачивалось что-то синее.

Вдруг из центра объекта вырвался широкий зелёный луч, похожий на сканер штрих-кодов, и пополз по земле. Он скользнул по нам, вернулся и опять прошёлся по нашим фигурам, оставляя зудящее "бззз" в голове.

— Действуй! — выкрикнул Иллай и вышел из-под плаща, прикрывая меня собой.

Бадра вышел одновременно с ним, и они бросились в сторону летающего объекта. Лиллайа быстро двинулась к стоящей здесь платформе, в голове кто-то закричал:

— Делия! Давай!

Я ещё видела, как Лиллайа удалялась в противоположную от меня сторону, Бадра замахивался чем-то внушительным, а Иллай падал на вирит откуда-то сверху, когда ныряла в небольшую расщелину за валуном.

Почти сразу грохот стал невыносимым и земля вздрогнула.

Упал.

— Делия! — чьи-то сильные руки выхватили меня и швырнули в сторону.

Я мягко приземлилась на четыре конечности, глядя на балансирующего на цыпочках и с поднятыми руками Бадру, мимо которого проскальзывал, раздрабливая камни упавший страшный механизм.

Спустя полминуты наступила тишина, оглушающая крепче летящего вирита. Что это было? Качать мою качельку! Я оглянулась. Бадра шёл ко мне, не торопясь. Остальных нигде не было видно.

— Бадра? — дрожащим голосом вымолвила я.

— Молодец, отлично справилась, — я впервые видела, как он улыбается.

— Справилась? Ты хотел сказать спряталась?

— Нет-нет. Именно справилась. Спряталась-то ты как раз не очень, — он почти смеялся. — Вирит падал прямо на тебя.

— Думаю, у неё очень серьёзные покровители, — Иллай подошёл к нам. Он немного морщился.

— Все в порядке? — я испугано посмотрела на него.

— Всё отлично. Неудобное приземление, — они переглянулись с Бадрой.

— Где Лиллайа? — я не могла справиться с дрожью в голосе.

— Сейчас будет здесь, не переживай.

Я с облегчением выдохнула, но спустя мгновение меня затрясло. Да что же это постоянно такое? Ежесекундно что-то случается.

— Я устала. Это чересчур, — спазм подступил к горлу, мешая говорить. Я хватала воздух ртом.

Дыры в воздухе, шипящие шары, орущие фаршированные яйца, болтливые рыси, говорящие статуи, Стив Бушеми в халате! Пусть я просто слетела с катушек. Надеюсь, это можно исправить сбалансированной диетой или голоданием. Пожалуйста!

"Не стоит разбрасываться мозгами. Они нам ещё пригодятся".

Что и требовалось доказать. Нормальные люди такого не слышат! Я мысленно показала ему язык, потом скрестила руки на груди, надувшись. Удивительно, но, от этого мне сделалось чуточку легче. Я помедлила и тихо пробормотала то, от чего почему-то защемило сердце:

— Я хочу домой, — действительно сейчас страстно желая только этого. И поскорее. Бежать. — Домой, — повторила шёпотом спасительное слово.

Бадра вздохнул, а Иллай облегченно улыбаясь, сказал:

— Вот и славно. Займемся этим прямо сейчас.

Лиллайа подошла к нам, оглядывая развороченный пейзаж.

— Я останусь тут, дождусь уборки. Помощь уже в пути.

— Отлично, тогда поторопимся, — Иллай протянул мне руку и, коротко кивнув, сказал, — Идем. Бадра, тебе лучше остаться и позаботиться об этом проходе, — он повернулся к брату, — Его надо уничтожить. Теперь они знают.

— Нет, я пойду с вами. К тому же, боюсь, все отметки теперь под угрозой.

Иллай смотрел на него исподлобья, и одновременно тянул меня за руку.

— Тем более, — тихо и с нажимом произнес он.

— Опять не расскажешь, что происходит? — спросила, когда мы пробирались мимо вирита через раздробленные камни.

Из чего же он был сделан? Порода — в крошку, а на нём ни царапины! Я с интересом разглядывала упавшее чудище. Механизм был чёрным, литым на вид, и имел гладкую, обтекаемую форму. Падение не причинило ему видимого вреда. Наверное, так и выглядят летающие тарелки, только не шумят при движении.

— Может, и не расскажу, — хранитель, кажется, опять был не в духе.

— Возможно, я мог бы ответить на твои вопросы, — Бадра шёл чуть позади.

Я от неожиданности остановилась, и Бадра едва не упал, уворачиваясь от меня. Он смешно взмахнул руками, и я ухватилась за них, помогая удержать равновесие.

— Прости, — хихиканье вырвалось само собой, — Я тут постоянно обо что-то спотыкаюсь.

— Опять неуместное веселье? Кто-то только что просился домой, — Иллай снова бросил на меня такой взгляд, что я чуть не врезалась в дерево, но успела выставить руки и почти не ушиблась.

— А что-то не так? Раньше ты не возражал, — оправдываясь, тихо ответила я.

Что такого я натворила? Я не помнила нечего предосудительного, по крайней мере, в последние пару дней, за что можно было на меня сердиться, и тем более испепелять взглядом.

— Ты только что едва осталась жива, и должна быть, по крайней мере, напугана! А ты хихикаешь, будто ничего не случилось.

— Я думала, это даже хорошо. Наверное, это защитная реакция, — я совсем не понимала, что происходит, и мне было не по себе.

— Паника и ужас были бы мне понятны, — продолжал он, не обращая внимания на мои робкие попытки оправдаться.

— Перестань к ней придираться, — сказал Бадра и очень мило поинтересовался, — Что ты хотела бы узнать?

— Вирит — это что? Или кто? И почему мы прятались от него? И из чего он сделан? И... — я не успела закончить.

— Шшш, — поддельный хранитель остановил меня рукой, смеясь, — Подожди, не так много сразу. Вириты — это охотники зиран. Они не живые. Зираны — те, кто живут к востоку отсюда за хребтом.

Я поморщилась, силясь вспомнить, кто у нас живет за Уралом, и нет ли тут сходства. Хотя, о чем речь? Наши ханты и манси вполне родные и мирные. Разве в глухой древности эти земли населяли народы Сибирского ханства, названия которых, встречались мне в скандинавских сагах, в норвежской транскрипции во время учебы. И никак не укладывались у меня в голове.

— Охотники на нас? Зачем они нас ловили?

— Скорее не на нас, а на тебя, — Бадра выглядел озадаченным и бросил взгляд на Иллая, но тот шёл впереди, не участвуя в разговоре. — Это странно. Потому что мы думали, что здесь, хоть и на дальней границе Рулуюнии, ты в безопасности. Вириты никогда не проникали к нам. Все возможные пути сюда для них мы давно закрыли. Скорее всего, они выследили вас. И надо выяснить, каким способом. Потому что теперь они угрожают всем.

Я посмотрела на Бадру, он был совсем не похож на ту устрашающую фигуру, что я встретила несколькими днями раньше на склоне Иремеля. Доброжелательный, даже немного застенчивый. Как я могла его бояться? Возможно, это было связано с моим тотально неадекватным восприятием действительности тогда. Я коротко глянула на хмурую фигуру Иллая. Вероятно, и причина моей симпатии к нему была именно в этом.

Поверить не могу, что мне понравился именно этот из братьев!

Я замерла, увидев, что оба они вдруг приостановились, словно услышав. Я сделала вид, что споткнулась и крепко выругалась. Оказывается, защита для мыслей тут была непостоянной, её надо было регулярно обновлять.

— Так зачем им всё-таки нужна была я? — мы двигались дальше по открытой каменистой местности и спускались по курумнику к небольшой реке.

— Они ищут странников. Мы потеряли уже троих.

— Пятерых, — Иллай остановился, поджидая нас.

Вот только не надо теперь делать вид, что тебе небезразлично содержание разговора. Большее, во что я готова была поверить — это то, что он не хочет, чтобы я сболтнула чего-нибудь лишнего о наших беседах или моих планах. Хотя, сказать по правде, болтать особо было и нечего. Я разочарованно выпятила губу.

А как было бы сейчас здорово затеять какой-нибудь псевдоинтеллектуальный разговор и блеснуть размышлениями о противоречиях квантовой суперпозиции, и посмотреть, как у всех сразу пооткрываются рты. Или, к примеру, на полном серьёзе, с придыханием обсудить энтропию хаоса. Ох, я обожала читать всякие статьи по квантовой физике, при этом практически ничего в них не понимая. Для меня это был мой особый способ медитативного расширения границ. К физике я вообще всегда относилась очень серьёзно, невзирая на скромную оценку в аттестате.

— Они исчезли в тот день, когда я забрал Делию от вас. Не успел рассказать, — небрежно махнул рукой тот, кто бесцеремонно занял моё сердце.

Бадра сердито блеснул глазами и я узнала того самого страшного Зелёного человека из леса.

— Значит, уже пятерых. Тем более есть повод беспокоиться, — недобро сказал он.

— Но зачем им нужны странники?

— Мы точно не знаем. Есть версия, что они используют их способности, чтобы проникать в другие пространства.

— Зачем?

— Обычный грабёж — в голосе Бадры послышалась брезгливость.

— А вириты зачем? И как они могут поймать странника, если тот в любой момент может нырнуть в портал?

— А как, по твоему, вирит сегодня оказался здесь?

Я не знала.

— Они выслеживают точку, или, если у них есть карты, уже теперь знают, где находится портал и либо ждут, когда портал откроется сам, либо ныряют туда, как сегодня, за вами. Это странно. Раньше у них не было таких машин, и нам хватало нашей одежды, чтобы скрыться от них. Она полностью из микрокристаллов и воссоздает окружающий или нужный нам мир, так что можно спрятаться самому или спрятать что пожелаешь. Но теперь они научились делать прощупывающие устройства.

Эээ, сканер штрих-кодов? Хотя по смыслу больше походило на аппарат УЗИ.

— А почему ты сказал, что я ни в коем случае не должна оказаться под виритом? — я рискнула обратиться к Иллаю.

— Почему я...? — он был рассеян, словно я вырвала его из размышлений, и, кажется, удивлен. — Ах, это. Ты сразу попадешь внутрь, как только окажешься под ним.

— Поэтому я и сказал, что ты отлично справилась, — Бадра панибратски похлопал меня по плечу с улыбкой, чем окончательно меня озадачил.

Я наблюдала невероятную метаморфозу. Удивительную, надо сказать. Сейчас они с Иллаем будто поменялись местами. Один легкий и весёлый, другой мрачный, задумчивый, отстранённый. Или так работал закон сохранения энергии в исполнении братьев?

Я на мгновенье растерялась, пытаясь вспомнить, что ещё хотела спросить.

— Что за странный металл? Он совсем не поврежден был от падения, а камни рассыпались в пыль.

— Это тоже их новые технологии. Мы подозреваем, что все они были созданы с помощью наших похищенных ученых. Вот такая ирония. — Бадра мрачно усмехнулся. — Зиранам нужны чужие богатства, и они, конечно, обычные воры, это факт, но до сих пор они не были настолько бесцеремонны, насколько это происходит сейчас.

— Или их стало больше и их аппетиты увеличились, или это по всей Земле, во всех возможных смыслах, началось, — не менее мрачно пожала я плечами. — И как же были похищены ученые, если вы закрыли все возможные пути к себе?

— О разнице во времени помнишь? Мы сделали это относительно недавно, как раз после того, как потеряли несколько человек. Там же прошли годы, и они успели изобрести и построить охотников. Они нужны, чтобы спокойно проникать в другие пространства. Обычный человек не может посещать плотности, дальше, чем две ближайшие к своей — одну выше на ступень, другую ниже. И даже так это довольно непредсказуемо. Тела тонко настроены на один, домашний мир. Редко, когда появляются люди способные переносить широкие частоты. Как ты.

Вероятно, Терлина говорила именно об этом Иллаю той ночью под дождем. Чтобы он сам ни в коем случае не возвращал собранные нами камни, и чтобы это сделала я.

Бадра смотрел на меня с улыбкой, будто ожидая, что я что-то скажу. Или спрошу.

— Продолжай. Пожалуйста.

— Поэтому они используют для перемещений вместо странников и людей механизмы — вириты. Но сбить его оказалось довольно просто, — тут братья переглянулись, едва заметно усмехнувшись друг другу. — Мы знали об этом. На самом деле, там куча слабых мест.

— Странно, а кажется совершенно неуязвимым.

— Они не учитывают возможности использования переменной составляющей микромолекулярной структуры объекта в нашей плотности. Возможно, наши ученые оставили эту лазейку для нас спецально.

— Это было бы разумно. И очень патриотично, — деловито заключила я, хоть толком ничего и не поняла.

До реки оставалось несколько десятков метров, и я остановилась, спросив:

— Можно это как-то прекратить?

Братья переглянулись.

— Думаю, ты уже знаешь ответ, — Бадра выглядел странно и его глаза блестели. Он отчего-то вдруг стал очень взволнован.

— Закрыть их мир? Совсем? — робко высказала я единственную догадку, что приходила мне на ум при такой постановке вопроса. — То есть — как раз тот мир, в который я случайно попала...?

Мир, где я встретила Иллая, Солар и Радоглаза. Где есть маленькие бескорыстные вартулы, готовые придти нам на помощь только потому, что мы есть. Мир, где незнакомое небо и воздух опьяняюще чист. Где мое сердце было наполнено до краев. Я должна не просто покинуть его. Я должна навсегда закрыть в него дверь, запереть замок, а ключ выбросить в реку, желательно с водопадом. Холодная каменная рука сжала мне горло.

Я медленно подняла глаза на Иллая. Может, так будет и лучше. Для него. И для меня? Раз я не нужна и противна ему, к чему мучения? Дома у меня есть будущее. Должно быть. Я опустила глаза, и с трудом выдохнула:

— Изолировать его от всех других миров?

Навсегда. Без возможности что-то изменить, без надежды на призрачный шанс. И будь что будет. Кажется, это действительно конец. Холод спустился от горла в желудок и медленно разливался по телу, превращая меня в каменное неподвижное существо. Наверное, так и появлялись те странные фигуры, похожие на людей. Их заморозили безысходностью, и они не желая, чтобы "дальше" наступало, превращались в камень. Возможно, до лучших времен.

— Это был бы выход, — Голос Бадры звучал воодушевленно.

— Бадра, не надо, — Иллай качал головой, пристально глядя на него. — Неужели ты не убедился, какой опасности ее подвергаешь?

Эээ? О чем это, ёлочные палки, теперь речь? Я, вроде, только должна позакрывать все двери и умереть, по крайней мере на некоторое время, от тоски, разве нет?

— Здесь она будет в большей безопасности, чем где бы то ни было! К тому же, мы всегда сможем обеспечить ей защиту.

— Я бы не был так уверен. Учитывая сегодняшний инцидент.

— О чем речь? — спросила, пока спокойно. Я совершенно потеряла нить разговора и никак не могла взять в толк, что происходит.

— Вероятно, ты не понимаешь. Самое безопасное место для неё — её собственный дом. И никак уж не в Дадитаре под вашим конвоем! — Иллай выглядел напряжённым и взволнованным.

— Дадитар??? При чём тут Дадитар? — но меня определенно никто не слушал.

— Не под конвоем, а под защитой! Здесь она сможет в полной мере использовать свои способности.

— И лишиться всего, что ей дорого и близко? Не слишком большую цену ты просишь?

Их перепалка становилась всё громче.

— Могу я сама решить, как поступить? Речь ведь обо мне?

— Есть! — улыбнувшись, тихо сказал Бадра, словно, наконец, получил то, чего ждал.

— Разумеется, о тебе, — сквозь зубы процедил Иллай, глядя на брата, сузив глаза. — Очевидно, тебя сейчас заботит отнюдь не безопасность Дели!

Он назвал меня Дели? Обычно он предпочитал официальное полное имя. Я стояла, буквально вытаращив глаза.

— То же самое, я могу сказать и о тебе!

— Я только хочу спасти её! И больше никогда не подвергать этой опасности, — он едва не рычал и глаза его, сейчас совершенно тёмные, сверкали.

— Или себя!

Хранитель почти задохнулся и до белых костяшек сжал кулаки.

— То, что ты стоишь сейчас передо мной, говорит только о том, что она поступит по-своему! — Бадра с силой ткнул указательным пальцем в пространство перед собой.

— Или о том, что мы всё-таки нашли выход!

— Да что за бред вы оба тут несёте?!

— И единственный шанс действительно спасти её — это оставить здесь. Сейчас! — глаза Бадры метали огонь, не меньше.

— Это не так! Ты как всегда видишь только удобный и полезный для тебя вариант. Есть и другие!

— Например?

— Да объясните же мне, наконец, что всё-таки происходит! — выкрик получился визгливым. Но так и лучше.

Я стояла между ними, как под обстрелом, едва успевая переводить взгляд с одного на другого.

— А мой дорогой брат не сказал тебе...

— Бадра, нет! — Иллай шагнул к нему, вытянув руку вперёд.

— Неведение — тоже манипуляция!

— Но это не оставит ей шанса, — в голосе Иллая звучало предостережение.

— Ты так самоуверен! — Бадра презрительно смерил его взглядом. — Она должна знать правду.

Правду? Да, я должна. Давно должна! Мне просто необходимо знать правду! Я хлопала глазами на одного и на другого. Ну же?

Лицо Иллая было искажено отчаяньем, глаза Бадры же, напротив, хищно и предвкушающее горели.

Что с этими двоими было такое? Теперь совсем не было похоже, что они братья, скорее, лютые враги.

— Ты не посмеешь, — шёпот Иллая был едва слышен.

— Боишься, что она выберет не тебя?

— Ты дремучий, непроходимый идиот! Как можно этого бояться, когда речь...

Бадра не дал ему закончить:

— Так пусть сама решает! Мы в стране свободной воли.

— Дай ей шанс. Ты же знаешь, что я прав, — Иллай уже не требовал, он почти умолял.

Бадра покачал головой.

— Именно это я и делаю.

— Ну же? Скажи мне, Бадра, — я едва дышала.

— Посмотри на моего жалкого брата, — Бадра говорил громко, почти торжественно. Глаза Иллая встретились с моими. До сих пор мне ещё не приходилось видеть такого его взгляда. У него дрожали губы. — Ты погибла, когда спасала его!

Что?

Иллая будто ударили поддых. Он выдохнул со стоном и закрыл глаза.

ЧТО???

— Как... Как это возможно?

— Ты вернулась и встретила его. А потом спасла! И теперь он хочет, чтобы это повторилось. Чтобы ты спасла его снова!

— Это не так... Она больше не вернется, — Иллай говорил почти шёпотом, все ещё с закрытыми глазами. Его кулаки медленно разжались.

— Я же предлагаю тебе остаться и жить здесь, в Дадитаре. — Бадра посмотрел на меня, не обращая на брата никакого внимания, — Здесь, в Рулуюнии.

В голове громко "помммкнуло" и зазвенело, как после громкого поцелуя в ухо, а потом наступила тишина, кажется, и птицы смолкли.

— Но это всё — просто какой-то бред, — улыбнулась растерянно, кажется не в состоянии переварить услышанное.

Даже в мыслях у меня сейчас было пусто.

— Просто смешно. Это... — я, как всегда, попыталась изобразить что-то руками, и снова повторила, — Бред.

— Так ты останешься? — Бадра подошел ко мне слишком близко, глядя прямо в мои испуганные глаза. — Мы будем рады тебе. И Дадитару нужен странник!

— Что? Что за глупость? Ты предлагаешь мне остаться и... работу?

Бадра усмехнулся.

— Вроде того.

— А как же моя учеба, родители, друзья? — неужели, он всерьёз думает, что я смогу их оставить?

— Здесь у тебя появятся новые. Мы дадим тебе всё, что необходимо. У тебя будет всё, что ты только пожелаешь, — не унимался Бадра.

Похоже, и вправду думает. Я закрыла лицо руками и помотала головой. О, Боже...

— Я... мне... — кажется у меня шок.

— Тебе надо присесть, — услышала совсем тихий голос у меня за спиной.

Обернулась, ища поддержки. Иллай стоял позади, и я, как безвольная кукла, точно так же, как при первой нашей встрече, послушно опустилась на землю.

Бережно накинул мне на плечи свою куртку и так же тихо сказал:

— Я приготовлю тебе чай.

— У меня в рюкзаке. Я нашла вчера. Там, сбоку, — промямлила ошарашено. — Пожалуйста.

Он молча достал паккет, и развел огонь.

Я наблюдала за его лаконичными, сосредоточенными движениями со странным спокойствием. Хотя, именно паника, по его словам, сейчас была бы как раз уместной. Объяснить себе это я могла только шоковым состоянием, в котором пребывала и тем, что была абсолютно эмоционально опустошена. Сейчас я вдруг поняла весь смысл слова равнодушие — это ровная душа, вот и мне сейчас было все одинаково равно. Без зазубринки, без пятнышка, абсолютное оглушенное ничто.

Вот он — человек, которого я украдкой впустила в сердце. Я и подумать не могла, в какие последствия это выльется, наверное, воспринимая его как романтический бонус к приключению, оживляющую краску в картинке. Очевидно же, что мы друг другу не пара, слишком много разного у нас и он из другого мира. А самое главное, что я и не нравлюсь ему вовсе!

Удивительно. И я вернусь, чтобы спасти его? Невероятно. Готова ли я уже к этому? Я была не уверена, и, пожалуй, слишком часто удивлялась.

Я потерла лоб, глядя на красивого юношу в нескольких метрах от меня. Вечернее солнце коснулось его ресниц, и он взглянул на меня. Странно. Сегодня глаза его были темно-зелеными. Я грустно улыбнулась.

— Все в порядке? — Иллай осторожно протянул мне чай.

Я покачала ладонью, ничего не ответив. Что тут скажешь? Не каждый день тебе говорят, что парень, в которого ты, кажется, влюбилась, станет или стал причиной твоей гибели. Всё это так чудовищно. И действительно не оставляет никакого выбора. Все вроде уже ждут, что ты это сделаешь. А если нет — это будет означать, что ты струсила или и вовсе предала... Ужасно. И малодушие — совсем не по моей части.

Я поёжилась.

И как вообще можно вот так просто дать человеку погибнуть, зная, что это произойдет, если ты чего-то там не сделаешь? Жить потом с этим грузом вечно? Ох, Боже, Боже мой! Я прикрыла глаза.

Бадра заметно нервничал.

— Надо принимать решение. Проход нужно открыть не позднее, чем через час.

— Оставь её Бадра, — спокойно сказал Иллай, — Она всё решит сама. Мы будем ждать столько, сколько потребуется. Ты ведь этого хотел?

— Возможно, — кажется, Бадра был растерян.

— Выходит, я тоже ресурс? — неожиданно для самой себя спросила вслух.

— Как? Нет, совсем нет. Я лишь предлагаю тебе жить полной жизнью у нас. Делать то, что предназначено именно тебе. Это лишь чудесное совпадение, что для нас это тоже может быть полезно.

— Боюсь, наши политиканы как раз говорят так же, — я горько усмехнулась, кутаясь в куртку. — А знаешь ли ты, что такое, когда через тебя шарашит нескончаемый поток, разрывающий тебя на части а ты не знаешь, выдержишь ли ещё хоть немного, и как долго это будет продолжаться? Это тоже побочный эффект или чудесное совпадение?

Бадра хмуро смотрел на меня, не мигая.

— Все это слишком похоже на то, что вы хотите завести ручную домашнюю зверушку. С непременным обещанием прогулок дважды в день, миски еды и витаминизированной косточки в виде лакомства.

Я поставила на колени протянутый Иллаем чай, и грела о него окоченевшие пальцы — начал дуть пронзительный холодный ветер, и небо затягивало неровными серо-синими облаками.

— А знаешь, все потенциальные хозяева обещают себе, что будут выполнять эти несложные условия по уходу за питомцем, пока не привыкают к нему слишком. Слишком, чтобы помнить об этом. Слишком, чтобы продолжать стараться. Со временем даже их любовь к нему притупляется и оставляет свое место обременённости.

Мне было горько. Я толком не отдавала себе отчет в том, что говорю. Я просто изливала то, что чувствовала.

Я чувствовала боль. От того, что понимала обречённость своего положения. И ещё не нашла то, что придаст мне равновесие для того, чтобы увидеть выход.

— Ты знаешь, — продолжила я, спустя пару минут, — По всему, выходит, лучше мне будет вернуться домой. Там у меня хотя бы будет выбор, какой быть. Я знаю, вы найдете возможность закрыть порталы и без меня, — и я никогда сюда больше не вернусь. С этой мыслью голос изменил мне, и я почти шептала, — Но, тем не менее, у меня останется выбор кем быть и как. Боюсь, ты мне такого выбора не оставляешь.

Бадра открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул, словно передумав.

Я выплеснула остатки слишком быстро остывшего чая и отдала чашку Иллаю. Он был готов идти.

Мы помолчали какое-то время.

— Что ж, выбор сделан. — Бадра опять выглядел, так же, как раньше, когда он был мрачным Зелёным человеком.

Одно радовало, в этом мире любое проявление свободы воли было непререкаемым и непреложным.

— Спасибо за попытку, маленькая Делия, — он подчеркнуто официально пожал мою руку.

А мне вдруг стало легко. Я знала, куда отправляюсь и с кем. Решение было принято, а после этого всегда отпускает. Мы быстро собрались.

— Спасибо и тебе Зелёный Бадра, — я похлопала его по плечу.

— Зелёный? — Бадра удивленно поднял брови.

— Да, так я называла тебя, пока ты не представился, — пожала плечами, — По-моему, всяко лучше, чем "Этот тип".

— Намного, — он неожиданно засмеялся в ответ. — Прощай. Был рад нашей встрече.

Я кивнула и повернулась к Иллаю, человеку, который очевидно, был тесно связан с моей судьбой.

— Далеко до портала?

— Нет, — они с Бадрой снова переглянулись. — Мы стоим прямо на нем. Ты привела нас точно к нему. Только нам место указала карта, а тебе дух.

Звучит, как в книжке. Кстати, о духе, что-то давно его не было слышно. В такие моменты он как настоящий рулуюнг предоставлял мне возможность выбирать самой, чем доводил меня до крайней степени замешательства.

Однако, сегодня всё было совсем не так, как обычно. Решение далось мне само собой. Мне, собственно, даже и не пришлось что-то выбирать. Я вроде как заранее знала, что сделаю именно это — отправлюсь домой, потому что не могла иначе. Я чувствовала, что поступить так — и есть то самое, правильное и единственно возможное, что я могу и должна сделать. А то, что возможно однажды я вернусь и непостижимым образом окажусь замешана в этой истории со спасением Иллая, так для меня это и было тем самым нелепым, персональным противоречием квантовой суперпозиции. Проще говоря, я искренне верила, что смогу с этим как-нибудь разобраться.

С другой стороны, высказывая Бадре, я слегка лукавила. Теперь, зная о своих необычных способностях, я справедливо полагала, что смогу открыть себе путь в куда угодно. И если уж мне приспичит встретиться с кем бы то ни было, да хоть с Солар, к примеру, я всегда смогу это сделать. Даже, если рулуюнги и позакрывают все свои форточки. Размышляя об этом, я мысленно скрещивала пальцы, чтобы мне это легко удалось.

"Зайцы только этого и ждут".

Я фыркнула: "Не собираюсь ни за кем бегать, это чисто гипотетические размышления". Хотя, мой персональный дух, конечно, в очередной раз был прав. А я возрадовалась, что голос вернулся. С ним мне было куда спокойней.

...Я промахнулась всего на несколько километров.

Глава 11

Для первой сознательной переброски, на мой взгляд, это было более чем достойно. Место было мне почти знакомо. В конце концов, в нашей мерности мы проходили здесь с однокурсниками чуть меньше недели назад. И всё было бы великолепно, если бы не маленький нюанс.

Плотным ледяным занавесом лил дождь, размывая тропинки, отчего те стали равномерно размазанным по камням скользким препятствием.

Это было удивительно, как были похожи оба наших мира, что даже приходилось себе напоминать, что это другой вариант того же измерения. Остальные миры, что показывала мне Земля, были другими настолько, насколько это вообще возможно.

— Чему ты усмехаешься? — Иллай, наконец, негромко заговорил со мной.

Он молчал с того самого момента, как мы прошли портал.

— Я радуюсь, что у нас ещё есть немного времени в запасе.

Правда, придется идти дотемна сегодня, а день уже клонится к вечеру. И выйти завтра утром пораньше, чтобы успеть к моменту моего исчезновения. Это, если я правильно сориентировалась и рассчитала время, конечно.

— И тебя не смущает дождь? — он всё ещё говорил очень тихо.

— Нисколько, — заявила совершенно спокойно, — Я люблю дождь.

Крупные холодные капли падали на лицо, обжигая кожу.

— Ну, разве, предпочитаю его потеплее, — я криво усмехнулась и добавила почти шёпотом, глядя на него, — Мама всегда говорила нам: "Каждый раз, когда идёт дождь, благословляйте его любовью, пусть он прольется ею на землю".

— Красиво, — Иллай внимательно смотрел на меня, но теперь он почти не улыбался. — Тогда и я благословляю тоже, — прикрыл глаза на мгновенье, словно вкладывая намерение в слова, — У нас получится на этот раз, — его странный взгляд согревал, и в сердце вновь зашевелилась надежда, — Мы сможем вернуть тебя домой, как ты желаешь.

Ах, это. Он так стремится от меня избавиться. Я опять хмыкнула, горько на этот раз. И не поднимая глаз, направилась к Куперлинскому водопаду, надеясь, что иду верной дорогой.

Было совершенно очевидно, что внимание, которое хранитель проявлял ко мне во время пути, связано исключительно с чувством вины, что он испытывал от того, что там произойдет в будущем. То есть в прошлом. И я так толком и не поняла, что же именно случится. Всё это было чудовищно неприятно и колючим кубиком ощущалось в желудке. К тому же, с чего они взяли, что при таком раскладе мне вообще придёт в голову к ним вернуться? Я же не мазохистка. И тем более рисковать жизнью.

Я обернулась, не слыша его шагов позади. Иллай сворачивал карту, облокотившись коленом на маленький, блестящий от дождя валун.

— Всё верно. Мы правильно идём. Тебе тоже не помешало бы взглянуть, чтобы убедиться, что местность совпадает с вашей.

Я пожала плечами, буркнув из-под капюшона:

— Я и так вижу, что совпадает. К тому же, у меня есть наша карта, могу дать полюбоваться.

Он молча протянул за ней руку.

Я остановилась, перекидывая рюкзак на одно плечо и вперёд.

— Только бумажная. Электронные не работают у вас. Все батарейки накрылись, как только я очутилась здесь, — сказала мрачно.

— Батарейки, — задумчиво повторил за мной Иллай.

— Элементы питания, — я вытащила из рюкзака карту — огромную простыню, сложенную в пять или шесть раз, зато очень подробную, и телефон, и, помахав вторым у него перед носом, спрятала обратно.

— Я понял, — коротко произнёс он, беря у меня из рук карту. И тут же засунул её в карман своей куртки.

— Ты что это делаешь? — от недоумения я, кажется, перестала сердиться.

— Дождь, — всё так же коротко сказал Иллай и показал пальцем вверх.

— Не забудь вернуть вовремя, — бросила небрежно. — К тому же, это не моя вещь.

Дистанция между нами увеличивалась с каждым шагом, и я со своими переживаниями становилась сама себе невыносима. Как жаль, что нельзя влезть в наушники — в голове крутилась "Beautiful lie" — и выкричать всю горечь прочь.

Я подставила лицо ледяному дождю, капли стекали по дрожащему подбородку за шиворот. Смогу ли я когда-нибудь очиститься от этих воспоминаний?

Ливень шёл что надо. Как раз под стать настроению. И, что уж тут скрывать, можно было и промочить глаза незаметно. Папин Альпенстаровский дождевик, между прочим, сейчас был бы очень кстати, но, кто же знал, что я попаду под античеловеческий циклон в параллельном мире? В наших прогнозах была сплошная июльская сушь.

Бадра упоминал что-то насчет погоды, когда мы были ещё у портала, но я не придала тогда этому значения:

— В какой именно точке ты хочешь очутиться? — спросил он, когда я окончательно решила покинуть Рулуюнию.

Я огляделась. Мы стояли на пологом каменистом спуске, который пересекала широкая полоса из крупного курумника. Лес был очень редким. Вернее сказать, кое-где виднелись молодые, уже желтеющие берёзки, кое-как пробивающиеся меж камней. Внизу тихо журчала маленькая речка. Вечерело, ветер перестал, и над самой водой барашками чуть поднимались завитки тумана. Здесь уже пахло осенью.

— Думаю, первое июля подойдет? — Я вопросительно взглянула на Иллая, он кивнул. — Я потерялась второго, утром. Но лучше иметь время в запасе, чтобы можно было маневрировать, если что-то пойдет не так.

— Там, кажется, были дожди. Одного дня будет достаточно? Или, — он смерил брата взглядом и язвительно добавил, — может, тебе потребуется больше?

— Думаю, будет достаточно, — сквозь зубы процедила я, однозначно расценив это как неприличный намёк. Хотя, может он имел в виду мою неопытность в открытии порталов. Но мне, честно, было всё равно. Отчуждённость и видимое безразличие Иллая убивала меня. В этой ситуации я рассчитывала хотя бы на дружеское внимание и хоть какие-то объяснения, а он не вымолвил ни слова после откровений Бадры.

— Ты сможешь открыть портал сама или я должен помочь тебе? — Бадра был сама вежливость.

— Эээ... Как именно я должна его найти?

Да делайте что хотите, мне так ужасно плохо, что уже абсолютно всё равно.

— Портал прямо под нами. Всё пространство до реки — это временной портал, — Бадра наклонил голову. — Постарайся положиться на свое чутьё.

Я закатила глаза:

— Это всё, конечно, очень круто и ответственно. Но я не очень-то верю в так называемое чутьё. Карта-схема была бы куда убедительней. К примеру, у вас нет такой большой, с описаниями? — я возбуждённо жестикулировала руками. — Чтоб было чётко сформулировано: пять шагов от кривой ёлки на юг, восемь камней вниз и три сухие былинки налево в прыжке — это и будет вход в нужный тебе день. Такое меня устроит. А то, оказаться внезапно опять где-нибудь в Иремельских болотах в прошлом тысячелетии или чего похуже, на севере — у "пупов", мне бы совсем не хотелось. Причём неизвестно, что из этого меня пугает больше!

Бадра нервно засмеялся, а Иллая я не видела.

На самом деле, я просто совершенно не знала, что от меня ждут и что именно должна учуять. Я же не лайка и даже не рысь, на худой конец. Рысь!

— А где Солар? — я посмотрела на Иллая, сдвинув домиком брови. Он обещал, что мы ещё увидим её. Кажется, это было два или три дня назад. Не помню.

Он только молча помотал головой, прикрыв глаза. Что, теперь и разговаривать со мной не будет? Боль медленно уступала место злости. Ух, так было легче.

— Ладно, Бадра, скажи мне, что делать и покончим с этим, — я метнула сердитый взгляд на хранителя. Он даже не смотрел в мою сторону.

— Выбери место и время, где ты должна оказаться. Ты просто должна хорошенько его почувствовать со всеми деталями, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Этот портал — всего лишь место, где можно двигаться во времени. Ты можешь отправить себя совершенно куда угодно. Нет никаких ограничений. Вспомни, воссоздай внутри себя состояние "тогда". Ну? — он наклонился, заглядывая мне в глаза. — Тебе ведь на самом деле не нужны никакие схемы, Делия, — его странный шёпот почти погружал меня в транс.

Управлять временем? Как она говорила? Скользить, как по ниточке? Время всегда представлялось мне в виде спирали или гигантской пружины. Год — это круг из четырех сезонов. Следующий год — ещё один круг и так непрерывно. Но сейчас мне выпадала возможность взглянуть на это иначе.

Другое время существует одновременно с нынешним моментом, прямо сейчас. И находясь в этой особенной точке пространства, которая может помочь мне получить доступ, я могу оказаться в любом месте-времени, в каком только захочу, лишь сделав шаг. Я не совсем понимала этих ограничений и зачем мне собственно нужен этот так называемый временной портал? Я спросила об этом Бадру:

— Всем странникам обязательно нужен именно этот портал для перемещения во времени?

— Это лишь вопрос тренировки и личного опыта, — я незаметно подвигала лицом, кажется, мне уже приходилось это слышать. — Временной портал — не для странников, он для хранителей вообще-то. Когда люди теряются и проскакивают в чужое время, мы проводим их здесь. Это нечасто случается. Чаще все ныряют в пространстве, не больше.

— А я?

— Ты, в некотором роде — уникальный случай. Поэтому, для примера не годишься, — Бадра криво улыбнулся.

— Да? И что же мне делать? — ох, хотела бы я это знать. Ключи и карты были бы очень кстати.

Я вдруг вспомнила, как в сказках Иванушку посылали Туда-не-знаю-куда. Было очень похоже на то, что от меня требовалось. Я усмехнулась. Во всяком случае, То-не-знаю-что у меня как раз уже было, только отчего-то скромно помалкивало. Зато, я могла надеяться, что опасность мне не грозит. А я во всей этой истории, судя по всему, была тем самым дурачком, то есть дурочкой.

— Образ в твоей голове, — услышала я из-за спины тихий голос и обернулась. Источник моего смятения и беспокойства спокойно смотрел мне куда-то в середину лба. Интересно, он сканирует мой мозг сейчас?

Мы встретились глазами. На десять бесконечных секунд — почти целую жизнь.

— Ты сможешь, — прочитала я по его губам.

Я взглянула перед собой на редкий сушняк, пробивающийся через камни, и вместо него увидела то самое небо, заставлявшее меня трепетно булькать. И ветер. На меня повеяло чуть заметным тёплым воздухом, наполненным сладким запахом цветущих трав, как тогда. Я чётко увидела положение солнца на восходе над долиной Нугуша и выпрямилась, собрав эти ощущения вместе. Они были так материальны.

Бабочка порхала прямо передо мной. И ещё одна.

Я обернулась на Иллая. Он стоял рядом, широко распахнув глаза. Я коротко сказала:

— Прощай Бадра, — и, бросив последний взгляд на осенний каменистый пейзаж, храбро схватила хранителя за руку и шагнула в портал.

В лицо ударил влажный холодный воздух, а потом я услышала дождь.

— Как ты это сделала? — Иллай, казалось, был несколько ошарашен.

— Сделала что? — Я не знала, как именно это должно быть, когда открываешь порталы.

— Мы должны были по очереди очутиться сначала в нужном времени, а потом уже шагнуть сюда. А ты каким-то невероятным образом объединила два портала в один, — он смотрел на меня с видимым изумлением.

— Я не знала, что надо было по-другому, прости, — изобразила виноватую улыбку, — По мне, так спецрейсом быстрее. Добро пожаловать на "Делия порт-лайнз", — дежурно пошутила я. — К тому же, я же не отправила нас сразу в лагерь, из которого пропала, хотя, кажется, целилась именно туда.

Глава 12

С этой минуты Иллай молчал, попеременно, то бросая на меня странные взгляды, словно я фантастический зверёк, то делаясь мрачнее неба над нами, до тех пор, пока мы не заговорили о дороге.

Мы оказались недалеко от Нугуша, на одном из пологих склонов его долины, за день до того, как я потерялась. Если бы мы попали к лагерю, то как раз бы встретили нашу группу вместе со мной, которая ещё ни о чем таком не подозревала. Мысль была неплоха, можно было бы предупредить себя и напугать однокурсников. Но только вот о чем? Не ходить в лес? Не пропадать? Или не влюбляться в Иллая? А я не была действительно уверена, что этого делать не надо.

Я искала всю жизнь, заглядывая сердцем в глаза буквально каждому встреченному мной человеку. Я готова была принять того самого, единственного любым, лишь бы убедиться, что это действительно он, предназначенный мне судьбой. И стремилась в этом поиске, кажется, именно сюда. Помню, как готовилась к поездке, не с любопытным трепетом, как обычно, а вдумчиво и сосредоточенно. Словно знала о всех этих вероятных невероятностях, что произойдут. Я прямо чувствовала, что мне надо к Хагриду, в смысле на Урал, будто выпила мой персональный Феликс Филицис.

И вот теперь, глядя на моего хранителя, я точно знала: Поиск завершён. И я понятия не имела, что со всем этим делать.

Сейчас я отвлекала себя от волнующих мыслей, размышляя о том, что Иллай хочет увидеть на нашей карте и как бы мне её у него не забыть. Кстати, о картах. У меня всё ещё оставался его кристалл, и я на полном серьёзе раздумывала, стоит ли возвращать ему камень? Мне было страшно любопытно проверить, будет ли он работать и в нашем мире? Совесть и разум убеждали, что материальные подтверждения моего не очень удачного квеста мне совершенно ни к чему, а зефирная часть меня, которая по совместительству неожиданно оказалась хомяком, требовала его бесцеремонно заныкать. А вдруг мне придется выбраться на выходные в какой-нибудь из миров? Всякое же может приключиться! Мне потребуется интерактивная карта! Хозяин вернуть его не просил, а напоминать я не хотела. А если он и спросит о кристалле, я всегда могу попросить его, как сувенир на память.

План мне понравился и я, довольная собой, гордо вскинула подбородок, готовая к любым новым каверзам и мрачным вопросам, и тут же неловко поскользнулась на хлюпкой мокрой тропе. Мы как раз шли по длинному пологому спуску. Я удачно приземлилась на рюкзак, прилично поцарапав левую ладонь.

— Ушиблась?

— Нет! — сказала всё ещё в образе, хоть и барахталась как жужелица, перевернувшаяся на спину.

Иллай молча подал мне руку. Я ухватилась за неё, и юноша тут же шлёпнулся рядом.

— Приветствую на нашем этаже, — пробормотала негромко.

— Зачем ты это сделала? — он вдруг повернулся ко мне, невероятно серьёзный и сел на колени рядом, не обращая внимания на дождь. — Зачем?

Хранитель пристально посмотрел мне в глаза, освобождая мои руки от лямок рюкзака, чтобы тот не мешал встать.

— Ты сам свалился. Надо было крепче стоять на ногах, — шевелиться критически невозможно — Иллай был прямо надо мной.

— Ты прекрасно знаешь, что я не об этом, — он почти зло смотрел на меня из-под капюшона.

— Я понятия не имею о чём! — выкрикнула, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься. — А теперь, будь добр, помоги мне подняться. А если ты о том, что я не осталась с Бадрой или, что не он провожает меня, то я сожалею, что тебе приходится так некстати терпеть моё общество!

— С ума сошла? — он в ужасе отшатнулся, потом взял меня за локоть и, подхватив за талию, встал вместе со мной. Так мы оказались друг против друга, и наши капюшоны почти соприкасались. Неожиданно мы были слишком близко, я чувствовала его руку на моей спине. Слишком не вовремя — дождь был чудовищный. Взгляд безвольно застрял на чуть приоткрытых губах, а мозг немедленно превратился в кубышку хлопка. Секунды опять растянулись в бесконечность. Я слышала только шорох капель и громкий стук своего сердца. Его дыхание замерло, как и моё.

— Или целуй, или убирайся прочь, — прошептала, совсем не дыша, всем существом желая именно того, что сказала. Боже мой, неужели я это и сказала? Сейчас провалюсь сквозь землю.

Вдруг он прижал меня к себе так крепко, что из груди вырвался воздух, а наши носы почти коснулись друг друга, и, покачав головой, выдохнул:

— Нет... — Иллай трудно сглотнул, — Прости меня, — взглянул в мои глаза отчаянным, болезненным взглядом, и снова прижал к своему плечу, шепча в ухо, — Зачем же ты это сделала?

Ох, как неловко. И непонятно. Я, что, только что предложила ему поцеловать меня? Я, что, действительно сошла с ума?

— Я не знаю, — проговорила неуверенно, когда краска, наконец, начала сползать с лица, — Не знаю, о чём ты. Кажется, уже темнеет, может, найдем укрытие и там займемся рефлексией? Кто, чего и зачем сделал. Или не сделал, — я вздохнула, — Послушай, я думаю, ты должен мне что-то рассказать. Иначе выходит совсем нечестно.

Вся фраза целиком прозвучала совершенно неприлично, но что поделаешь? Не умею я спасать романтические моменты. И он что, только что отказался от поцелуя со мной? Просто пип три раза! Действительно, кто я такая?

— Надо идти, — вместо ответа сказал Иллай, медленно разжимая руки, и потянулся за рюкзаком.

— Оставь, — поморщилась своим мыслям, — С ним я устойчивее.

Хранитель молча поднял рюкзак и надел мне на спину, потом взял за руку и двинулся вперёд. До реки оставалось чуть меньше километра.

— У нас есть проблема, — он уверенно поддерживал меня, чтобы я вновь не упала, — Дожди в это время шли несколько дней без перерыва. И я не знаю, в каком состоянии переправа через Негеш, — он почти всегда произносил названия на башкирский манер.

— О... — только и смогла вымолвить я, ещё потрясенная предыдущей сценой. Мне сейчас было совсем не до дождя и его последствий.

Как я должна была понимать то, что только что произошло? А думать я теперь не могла. При всём уважении к хлопку, соображает он так себе. Что именно я должна была простить? Что он не ответил мне? Его сердце занято? Ну, конечно. А я приклеилась к нему, как липучка тополя, не отчистишь. Постойте-ка. Он просил прощения ещё до того, как я сказала то, что сказала. Значит, надежда есть. И зачем он тогда обнимал меня? Да так, что у меня почти остановилось сердце. Я судорожно выдохнула и опять чуть не растянулась, споткнувшись.

— Ну, нет. На сегодня хватит падений, — рука Иллая сильно напоминала камень, он не дал мне упасть. — Слышишь реку? Кажется, дело плохо.

Дождь постепенно унимался, превращаясь в легкую изморось. Небо посветлело, и мы получили несколько лишних минут в запасе до темноты.

Его худшие опасения подтвердились, когда мы, наконец, вышли к реке. И без того очень быстрый Нугуш дождь превратил в буйствующий серо-коричневый поток, стремительно несущийся по камням. Брода, которым мы с однокурсниками пересекали реку неделю назад, вовсе не было видно.

Место немного отличалось от того, что я помнила. Здесь на самом берегу росли какие-то деревья, образуя арку как раз в том месте, где должна была быть переправа.

— Не уверен, что именно здесь, — пробормотал Иллай, когда мы подошли к берегу.

— Как раз, именно здесь мы и переходили реку. К тому же, бегом, как ты помнишь.

Он покачал головой в ответ, что-то обдумывая.

— Я помню про ваших ребят, но не думаю, что мы сможем повторить это сейчас.

— А на твоей карте разве не отмечена переправа? Можем свериться с нашей. Там был нарисован маршрут, которым мы шли.

— Ты хочешь перейти реку сегодня? — он посмотрел на меня с недоверием.

— Конечно. Неизвестно, сколько это займет времени, к тому же, за ночь ситуация может измениться в худшую сторону.

— Дождь почти кончился. Мы могли бы заночевать здесь, — тихо сказал Иллай.

— Но это не значит, что ночью он не пойдет снова.

— Ты так торопишься сбежать? — хранитель грустно улыбнулся.

— Разве ты не этого хотел? Я лишь помогаю тебе поскорее от меня избавиться. — я вернула ему взгляд.

Иллай посмотрел в сторону и поморщил нос.

— У нас только полчаса, не больше. Сумерки совсем близко и надо спешить. Покажи точное место, где вы переправлялись.

А вот и резкий тон вернулся. Что ж, ещё полдня. Могу и потерпеть. Я подошла к реке, осматривая берег. Да, река тут делала совсем небольшой изгиб чуть ниже по течению, и переправа была именно здесь.

— Странно, мой сканер показывает, что наиболее ровный и мелкий участок немного выше, а здесь несколько довольно крупных камней в русле. Собственно, их видно по тем бурлящим перекатам, — он кивнул подбородком в сторону кипящей реки.

— Если так, то на том ровном участке и течение должно быть тише, наверное, — пожала я плечами.

Мы поднялись вверх по течению к тому месту, что указывал сканер Иллая, оно было метрах в ста. Но увидели тут лишь беснующийся поток. Река принесла с собой несколько небольших, вырванных с корнем деревьев, теперь преградивших нам путь.

— Назад. Здесь не пройти будет и завтра, — Иллай быстро зашагал обратно. — Свет уходит, мы должны очень спешить.

Я припустила за ним почти вприпрыжку.

— Сначала я перенесу вещи, потом вернусь за тобой, — он достал небольшой моток чего-то, похожего на очень тонкую верёвку. — Помнишь, какое тут дно?

— Вобще-то не очень, тогда вода была прозрачной и мне чуть выше колена. Я помню пару больших камней, но мы спокойно обошли их. Правда, течение тут сильное и в сухое время. Боюсь даже представить, что сейчас.

Иллай ещё раз взглянул на карту, прикинул что-то и привязал конец веревки к левому дереву на берегу.

— Здесь не меньше пятнадцати метров, ты думаешь, тебе хватит длины? — я озабоченно смотрела за его действиями, сообразив, что он хочет сделать.

— Должно хватить, — он хмурился. — Жди здесь.

Река угрожающе шумела, словно не желая пропускать меня домой. А, может, этого не хотела я сама?

"Зрелище не для слабонервных. Пожалуй, тут невдалеке подежурю".

Что? Откуда ты взялся? Хотя, я не возражаю.

"Думаешь, пройдёт"? — равнодушно поинтересовались в голове.

Даже думать об этом не хочу.

"Ой. Ой-ой-ой", — забеспокоился второй голос.

Их что, опять двое? Или моё безумие прогрессирует?

"Да, нет, нормально всё", — ответил первый, как тогда у светофора.

В это мгновение Иллай, который был на середине реки, слегка оступился, Я ахнула, ощутив укол за рёбрами, очень болезненный, между прочим. Но он удержал равновесие, балансируя руками и натянув верёвку. Было видно, что вода едва не сбила его с ног. Когда через несколько напряженных минут он, наконец, оказался на другом берегу, я с облегчением вздохнула.

Иллай привязал другой конец верёвки на противоположной стороне у большой сосны и легко перебрался обратно, держась за неё, как за поручень. Странно, мне она казалась куда короче, чем вышло в действительности. Хотя, когда я на экскурсии в Калининграде впервые увидела глубоководную лебёдку на корабле-музее "Витязе", это океаническое судно — платформа, которое первым исследовало дно Марианской впадины, она тоже меня совершенно не впечатлила. Я поверить не могла, что вот на этой катушке в трюме намотано одиннадцать километров троса! Подумать только, одиннадцать километров! Это расстояние от моего дома до университета и обратно, и примерно половина пути по среднему ярусу вокруг Большого Иремеля. А выглядела аккуратно намотанной неприметной бобиной. В общем, по всему выходило, грамотно сложенная верёвка — верный путь к расширению границ возможного.

— Я отнесу вещи и вернусь за тобой, — юноша был мокрым почти по пояс и слегка запыхался. — Я боялся, что будет хуже, но ничего страшного. Главное — не спешить, — он ободряюще улыбнулся, потом хлопнул себя по карманам куртки и вытащил мою карту. — О! Это надо сберечь — осторожно протолкнул её в самый верх своего рюкзака, так, чтобы она не намокла.

Я наблюдала за ним, буквально хлопая широко раскрытыми глазами, зачарованная его умопомрачительным видом. Глаза Иллая блестели, чуть влажные волосы слегка спутались, а щёки порозовели. В голове моей крутилось множество несвоевременных мыслей, и я боялась, что они все прямиком транслируются мне точно на лоб.

Я отчаянно старалась переключиться на более уместные: в воде, должно быть холодно, брр. Интересно, ему есть во что переодеться? Мне вода, наверное, будет по грудь и, если я буду со своим рюкзаком, мы немедленно утопнем дуэтом. А в ботинки вода нальётся тоже? И как я смогу их оторвать ото дна в таком случае? Они и без того тяжёлые. И, из чего сделана эта странная верёвка, она больше похожа на нить. С чего он взял, что она выдержит нас обоих? Или, может, это какое-то спецснаряжение с рассчитанной индивидуальной нагрузкой?

Я могла бы компенсировать до бесконечности, если бы Иллай не вырвал меня из ступора.

— Эй, ты в порядке? Я несу вещи на другой берег. Сейчас вернусь. Уверена, что готова?

Я медленно моргнула, словно перезагружаясь, и сказала:

— Э. Не надо, я сама справлюсь. Верёвка же есть, — и пожала плечами так, будто перехожу через бурные водные преграды чуть ли не ежедневно. — Да. И мы же спешим.

"Не лезь", — отчётливо прозвучало в голове.

А я вдруг чувствовала себя такой бодрой и ловкой, как заяц из анекдота.

— Я бы не рисковал, — Иллай покачал головой, глядя на меня с видимым беспокойством. — Нет, останься здесь. Я быстро, — он, не дожидаясь моего ответа, шагнул в воду и легко пошёл сквозь поток.

И чего же я жду? Он даже за верёвку не держится!

"Не смей этого делать".

Да ладно, я уже зашла в воду и промочила ноги.

"Вернись обратно, тебе говорят".

Ну, уже, вроде, как-то неловко.

"Немедленно"!

Да ладно тебе, я уже прошла, наверное, три метра.

Больше предостережений не было. Я осторожно двигалась боком, придерживаясь натянутого поручня. Вода была очень сильной. Даже, пожалуй, слишком. И довольно холодной. Я осторожно нащупывала камни и шагала очень сосредоточенно и медленно. Вода поднялась мне почти к груди, и я занервничала, кожу кололо от холода, и мутные брызги летели в лицо. Я на мгновение оторвала взгляд от воды и увидела расширившиеся от ужаса глаза Иллая. Он как раз только-только выбрался на берег и опускал рюкзаки. Кажется, мой коснулся земли уже после того, как хранитель шагнул обратно в воду.

Я покачала головой, давая понять, что справляюсь, хоть держаться на ногах было всё труднее. Вода была всё-таки слишком холодной. Полпути было уже позади и я, воодушевленная успехом, стала двигаться быстрее.

"Я бы тут и остановился".

Да ну? И дождался бы, пока меня не смоет?

Иллай протянул ко мне руку, до берега оставалось не больше пары метров. Я вспыхнула под его взглядом, и в то же самое мгновенье сильный поток сбил меня с ног. Вдруг. Обидно и без предупреждения. Правая рука сорвалась с тонкой струны, которая тут же резко впилась в разодранную левую ладонь. Я вскрикнула и отпустила верёвку. Меня протащило с десяток метров, пока я не уперлась ногами в какой-то валун. Я пыталась перевернуться и встать хотя бы коленями на дно, но вода заливала лицо, и следующий вдох грозил стать фатальным.

Сильная рука схватила за плечо и резко рванула вверх.

— Как твое имя? Катастрофа?! — сквозь зубы процедил Иллай, поднимая меня на руки, как ребенка и крепко прижимая к себе. Я обхватила его шею рукой, вторую прижав к груди.

— Ты замёрзнешь, прости, — мне было ужасно неловко. Мы оба промокли до нитки.

— Нет, это ты замёрзнешь! — кажется, он был сердит. — Помнишь, я просил меня слушать?!

Я виновато закивала, сделав жалостливое лицо.

— Прости, — прошептала чуть слышно. Мне было плевать на холод и на вновь начавшийся дождь. Хотя, полагаю, это просто было действием адреналина, которого в моей крови сейчас было в избытке, оттого я и не чувствовала, что замёрзла. И сейчас я хотела оставаться в его руках вечно.

— Господи! Я так испугался. Ты такая крошечная, тебя могло унести как соринку! — вдруг прошептал он в ответ, осторожно ставя меня на берег и осматривая со всех сторон. — И как было бы глупо покалечиться в получасе от цели! — он обеспокоенно заглянул в мои глаза.

Я хотела что-то ответить, но лицо свело судорогой — холод дошёл до меня. Поэтому просто согласно кивнула, изо всех сил стараясь не стучать зубами, села и обняла свои колени, пытаясь согреться.

— Делия... — простонал Иллай. Он быстро вытащил из своего рюкзака несколько свёртков. — Катастрофа! Ты настоящая катастрофа.

Один из свёртков оказался навесом, тем, что закрыл нас от дождя в ночь у подножия Иремеля. Потом он скомандовал:

— Раздевайся!

— Ч-ч-что? С-с-совсем? — потому что не совсем — не было смысла. А мне было не до шуток.

— Совсем, — он невозмутимо смотрел на меня, словно предлагал не снять с себя одежду, а пообедать. — У тебя есть сухое бельё?

— Ч-ч-чёрт, — он был прав, конечно, переодеваться надо было немедленно — Дай м-мне р-р-рюкзак и от-твернись! — я вибрировала, как машинка для точечной укладки асфальта, совершенно не понимая, как Иллаю удаётся не трястись от холода. — А т-ты? — он вопросительно поднял правую бровь. — П-пер-реодеться... — я дрожала всем телом.

Иллай невозмутимо покачал головой и подал мне один из своих маленьких свёртков. Уже потом я поняла, что вопрос прозвучал очень двусмысленно.

— Сначала ты. Большой белый валун под навесом, видишь? Там тебе будет удобней. Давай же, не медли! — только сейчас заметила, что он тоже чуть заметно дрожит. Я потащила свой рюкзак под навес и с трудом начала выбираться из мокрой одежды. Пальцы не слушались, а штаны прилипли ко мне и никак не желали стягиваться. Я вытерлась крошечным икеевским полотенцем. Водные процедуры получились так себе. Счастье ещё, что отец перед поездкой буквально заставил меня разложить все вещи по аква-пакам, мотивируя свои слова тем, что в этой местности часты плотные туманы и внезапные ливни, и бельё было действительно сухим.

Я развернула маленький сверток, смутившись и удивившись одновременно. Это была странная, похожая на термобельё одежда, из невероятно тонкого и почти прозрачного волокна, которая идеально подходила мне по размеру. На ощупь она была мягкой и, как-будто даже пушистой, хотя на вид больше всего напоминала белые капроновые колготки. Я быстро натянула на себя уже посиневшими пальцами странный комплект, стараясь не думать, кому на самом деле он принадлежит. Штаны и кофту одевать было уже гораздо легче, и я стремительно согревалась.

— Теперь ты, я спешила, как могла! — почти выкрикнула я. Но ответа не было. Как и Иллая. Шумела река, и я опять была совершенно одна. Боже мой, я что, опять спонтанно переместилась? О, нет! Я бессильно рухнула на галечник и опустила голову на колени. И что мне теперь делать? Раз так, то я даже не знаю где я!

Огляделась. С другой стороны, навес был на месте. Но я не видела вещей Иллая. Не мог же он пойти куда-то в мокрой одежде. Или мог? Он что, бросил меня? Оставил одну? Реальность пронзила меня ледяным дротиком, и я закрыла лицо руками. Страшный день подошёл к своему, не оставляющему надежды, финалу.

Чего я ждала? Он с самого начала не скрывал, что намерен от меня поскорее избавиться, и ведёт обратно, как заблудившуюся овцу. Он сделал всё, чтобы доставить меня на место и ушёл сам, убедившись, что я не смогу последовать за ним обратно. Вот уж действительно! Совершенно очевидно, что река для меня непреодолимое препятствие. И даже, если бы я и захотела броситься в (ха-ха) погоню, я бы не смогла одолеть переправу.

Но нет, не надейся, что я захочу. Слёзы заполнили мои глаза и полились сквозь ресницы, как только я моргнула. Я подняла лицо вверх, чтобы осушить их, что было совершенно напрасно. Как и разбушевавшуюся реку, их было уже не остановить. Тогда я дала волю своему отчаянию и горько ревела, надеясь излить накопившуюся усталость и боль, вымыть из головы отчаяние, страх и мои дурацкие, совершенно неуместные надежды. А ведь Анька, ну или почти она, говорила, что это может стоить мне спокойствия. Только она не предупредила, что это будет так больно. Или нет? Там, кажется, было что-то про пропасть, правда, после волшебного мига. А его-то как раз и не было. Ничего же не было! Значит, и нечего реветь!

Да и надо сказать честно, ничего особенного я не ждала. Я придумала себе влюбленность, и мне просто нравилось на него смотреть. И быть рядом. Ну, и думать о нём тоже. И все. Разве, я ожидала чего-то особенного? Вовсе нет. Мне хватало его глубокого пристального взгляда, будничной заботы и тёплых рук. Ааа. Боль опять заполнила всё в груди, и слёзы побежали снова. Неужели, парень так глубоко тронул меня? Да нет же. Мне просто обидно и страшно. Это просто страх. Ну и жалко себя немножко, конечно. Ладно. Не немножко. Ну, так и повод есть.

Почти совсем стемнело, и я сидела одна среди чужих серых сумерек. Я всегда опасалась их, "трещины между мирами".

"Так ты воин или влюбленная дура"?

Точно! Я подняла голову, расправила плечи и шмыгнула носом. Вот уж действительно влюбленная дура. Как бы у меня могло получиться?

— Я принимаю вызов, — проговорила вслух, собирая себя и размазывая слезы по щекам глубоко, прерывисто вдохнула.

Потом покопалась в рюкзаке, вдруг смогу найти тот светодиодный брелок. Его не оказалось. Оказалось лучше. Не знаю откуда, в одном из внутренних карманов внизу и с самого боку обнаружила маленькую свечу Лебедева. Топливный патрон в каркасе из фольги. Йу-ху! На пару часов мне должно будет ее хватить. Какой-никакой, а огонь! И если повезёт, я даже смогу согреть немного воды, чтобы попить. Надеюсь, хищники в такую погоду охотятся неохотно. Хе-хе. В смысле хо-хо — не о-хо. Я начала истерично посмеиваться только мне понятным шуткам. Во всяком случае, наша собака в подобный дождь, выглядывая из подъезда, обычно говорила: "Вам надо, вы и гуляйте", и разворачивалась обратно домой.

Я раскрыла патрон со свечой и, немного повозившись, наконец, добыла долгожданное пламя. Под навесом дождь меня почти не касался, и здесь, между валуном и склоном я была вполне защищена от ветра. Короче говоря, до утра вполне можно было протянуть.

И тут меня осенило. Я же могу переместиться к нам, в наш вечер на Куперле! Мне совсем не обязательно отправляться в лагерь, чтобы там всех напугать. Я могу совершенно спокойно переночевать под горой, просто зная, что рядом есть свои люди. Ну, кроме, разве, безумцев с оружием, но от этой мысли я спешно отмахнулась. И, к тому же, там нет дождя! А утром просто подняться вверх, будто я и не пропадала. Гениально!

В этот момент где-то недалеко послышался громкий треск. Потом ещё один. Только бы не медведь. Я успела прикинуть, как быстро смогу открыть портал, чтобы стремительно слинять. Или постараться уговорить его, что мы с тобой одной крови? Пожалуй, это было бы даже любопытно, в конце концов, я только что приняла вызов. А может это тот самый мотылек, и сейчас он наступит на меня? Вот только пейот я не жевала, и для мотыльков погода совсем не летная, как и для собак. Я застыла, потому что огонь в любом случае уже раскрыл моё уединение, и стала ждать, раздумывая, не слишком ли горячий патрон, чтобы бросить его в источник шума.

Вдруг послышался громкий шорох, и треск обрушился прямо рядом со мной.

— Боже мой, что с тобой Дели! — Иллай подскочил ко мне прямо из темноты, тряся меня за плечи. — Ты что, опять поранилась? Что случилось?

— М-мм... — я покачала головой

— Да скажи же толком, не мычи! — он лихорадочно трогал мои руки и лоб.

И тут я разразилась хохотом. Я смеялась и смеялась, вытирая слезы, не в силах прекратить, пока не начала всхлипывать, задыхаясь. Смеялась своим мыслям и разговорам с самой собой, своим страхам и жалости к себе. А в голове крутилось "влюбленная дура".

Иллай крепко держал меня за плечи и говорил что-то твёрдым уверенным голосом, я с трудом могла разобрать.

Боже мой, это же настоящая истерика. Как стыдно.

— ...и это уже хорошо, — наконец, расслышала я, — Сейчас разведем огонь. Дождь скоро кончится, и завтра ты уже будешь почти дома. Всё хорошо. Скоро всё закончится.

— Я испугалась, что ты ушел, — пролепетала я, когда ко мне вернулась способность издавать связные звуки и складывать их в слова.

— Что? — он чуть отстранился от меня на мгновение.

— Я думала, ты оставил меня, — я тихонько всхлипнула.

— Как... как ты предположить-то такое могла?

— Тебя нигде не было, и, — я прикрыла глаза рукой, — твоих вещей тоже. Я думала, ты... — Мне пришлось высвободиться из его рук и отвернуться, я отчаянно морщила нос, чтобы опять не разрыдаться.

— Меня не было всего несколько минут, как же ты успела так сильно напугаться?

— Стало совсем темно, так что мне показалось, прошла вечность, — я сделала глубокий вдох и с укором смерила его взглядом, в надежде, что в темноте он того не заметит. — К тому же, не думаю, что всего несколько. Кажется, ты тоже переоделся. И вон, даже притащил какую-то пользу, — теперь я улыбалась, как идиотка.

— Надеюсь, что так. Кстати, что это за ручной огонек у тебя тут?

— Сухое топливо. Не боится воды. Почти как твоё. Только твоё просто твердоё, как камешек, а моё из каких-то шариков и... страшно вонет.

— Давай-ка разведём костёр, а это потушим, его ведь можно потушить? — я кивнула, Иллай говорил со мной, как с ребёнком, — Он тебе ещё сможет пригодиться.

— Боюсь, что уже не смогу положить его обратно в рюкзак, — пожала плечами,

— Тогда, я отдам тебе своё. Оно не пахнет.

Я едва могла видеть лицо Иллая в скудном свете свечи. Мне было приятно обманываться, что моя судьба небезразлична ему, что он беспокоится о моей безопасности не по заданию Совета и не из чувства долга, а испытывая ко мне симпатию, по меньшей мере.

— Нет, не нужно. Ты же сам сказал, совсем скоро я буду дома, — тихо проговорила я.

Иллай смотрел на меня, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Ладно. Будь по-твоему. Тебе бы надо постараться успокоиться, иначе река совсем выйдет из берегов и нам не поздоровится.

Я вытаращила глаза, и, хотя в темноте этого и не было видно, он пояснил, усмехнувшись:

— Разве ты не замечала, что погода очень зависит от твоего настроения?

— Ерунда, — пробормотала я, — Ты болтаешь это, лишь бы меня отвлечь.

— А если и так, — Иллай, кажется, весело пожал плечами. — В какую бы сторону не сработало, сплошная польза, — он рассмеялся и потрепал меня по плечу. Почти как Солар по холке, а потом укрыл одеялом, как плащом.

Я фыркнула. Ливень, однако, опять превратился в изморось. К сожалению, я не заметила до того, как Иллай предложил мне взять себя в руки или после. Скорее всего, эта мысль пришла ему в голову в тот самый миг, когда дождь начал утихать.

Костёр разгорался медленно, невзирая на все высокотехнологичные ухищрения Иллая.

— Ещё не согрелась? — спросил он, когда ему, наконец, удалось победить сырые дрова.

— Уже почти, — вежливо улыбнулась я. — Спасибо за одежду.

Неожиданно Иллай сел позади меня и обнял.

— Думаю, так тебе будет теплее, — сказал мне в шею, положив острый подбородок на моё плечо.

В груди полыхнуло жаром.

— Что это ты делаешь? — пробормотала неловко, пытаясь обернуться.

— Грею тебя, конечно, — его руки обхватывали меня плотным кольцом, и я чувствовала его дыхание щекой, от чего сердце забилось громче кипящего и отплевывающегося Нугуша.

— Разумеется, что же ещё, — прошептала я.

Сейчас я хотела знать только одно и, к своему большому удивлению, именно это и спросила.

Глава 13

Потом я мысленно не раз возвращалась к этому моменту: изменилось бы что-то, не задай я вопрос? Вряд ли узнать это теперь представляется возможным.

— Почему ты отказался? — прошептала и внутренне сжалась.

— Отказался?

Кивнула, давая себе время справиться с дрожью.

— Поцеловать меня... — я вскинула подбородок и сжала зубы, и совершенно трусливо перестала дышать, ожидая услышать, что-нибудь вроде, что я прекрасная девушка, но, к сожалению, не в его вкусе и вообще, у него уже есть возлюбленная. В конце концов, уходя отсюда навсегда, я хотела знать правду. И на полном серьёзе намеревалась выяснить этот, мучающий меня, вопрос. — Совсем не было похоже на то, что ты меня успокаиваешь, когда ты за что-то просил прощения.

— О, Господи, Делия! — я почувствовала, как он прижался лбом к моей спине. Потом развернул к себе и с отчаяньем заглянул в мои глаза, — Ты погибла из-за меня! Я словно вижу призрак. Ты... Я... — Иллай опустил голову, подняв руки слишком знакомым мне жестом, так обычно делала я сама, — Ты не оставила мне выбора и опять всё решила сама. Зачем же ты сделала это? Как ты могла поступить так? И как ты смогла поступить так со мной?!

Он встал, и я поднялась за ним следом, не зная, что и думать.

— Что, по-твоему, я должен сделать? — почти выкрикнул он, резко схватив меня за плечи, от чего я снова оказалась с ним нос к носу, но мне, ей-богу, сейчас было не до поцелуев. — И как, по-твоему, ты думала, я смогу это пережить?! — взгляд его был совсем безумным.

— Так ты не обо мне всё это время беспокоился, выходит? — нервно пошутила я, отстраняясь.

— Ах нет, я знаю, зачем! — хранитель сощурил глаза, совсем не слушая меня, — Сначала, я не находил себе места от нестерпимой боли, что потерял тебя, и это случилось по моей вине. По моей, понимаешь? — он легонько встряхнул меня, и ещё мокрые волосы упали на моё испуганное лицо. — А потом, боль уступила место злости. Я понял, ты ведь прекрасно знала, что это произойдет, и сделала! Ты смалодушничала. Не захотела сама... — его голос сорвался. Он смотрел на меня совершенно чёрными и страшными глазами, — Ты... Я здесь только потому, что знал, ты появишься рано или поздно, и это шанс всё исправить. И ты вообще не узнала бы ни о чём и спокойно отправилась бы обратно, если бы мой брат благородно не приложил к этому руку! Ааа... — он прорычал что-то ещё, и его пальцы сжались, кажется, оставляя синяки на моих плечах. Я тихонько вскрикнула.

— Прости, — Иллай растерянно отдёрнул руки и отвернулся. — Я хотел, чтобы кто-то другой встретил тебя и проводил обратно. У Куперли тебя ждали, потому что ты говорила, что исчезла именно здесь. Я не хотел, чтобы мы встретились. Совсем. Но по какой-то невероятной иронии ты выскочила практически мне под ноги на Иремеле. Я поверить не мог, что это произошло!

Я обошла его и встала прямо перед ним, картинка вырисовывалась всё чётче.

— Я думал даже, что ты спаслась и пришла, чтобы сообщить об этом. Те несколько минут, что я думал, ты жива, были самыми счастливыми в моей жизни. Хах... Дели... — выдохнул он и коснулся кончиками пальцев моей щеки. Я закрыла глаза, и задержала дыхание. — Но пары минут оказалось достаточно, чтобы понять, кто ты и что все мои жалкие попытки провалились. И вот сейчас, когда я почти доставил тебя обратно, ты просишь меня о том, чего я так страшусь, потому что боюсь привязать тебя к себе. И потому что... не знаю, выдержу ли это сам, — Иллай прерывисто вздохнул и беспомощно опустился перед огнём, уронив голову на сложенные на коленях руки.

— Дело сделано, — вдруг сказала, сама удивившись своему спокойному тону. — Лиллайа права, это было не в твоей власти, и моя энергия уже вплетена в твою, даже я это чувствую, — юноша посмотрел на меня расширившимися, как от ужаса, глазами, словно, я действительно призрак.

— Нет, — прошептал он. — Это невозможно. Ты слышала наш разговор с матри?

Я пожала плечами.

— Это вышло случайно. После обморока, некоторое время я могла слышать ваши мысли. Не могу сказать, что разговор мне понравился, — я поморщилась, — Ты сделал мне больно. Надеюсь, это и был твой план, потому что, если это не так и ты действительно всего лишь чувствуешь себя виноватым, я предпочту прямо сейчас переместиться в свою мерность и заночевать там, — заявила ровно и, я надеялась, бесстрастно.

Хранитель молчал, напряжённо глядя на меня. Дождь припустил с новой силой, и ветер хулигански забрасывал в наше укрытие холодные брызги.

— Что ты хочешь услышать от меня сейчас? — бессильно спросил юноша.

— Правду, — прошептала я. — Наберись мужества и скажи, наконец, мне правду. Какой бы она ни была.

Честно говоря, я и сама не знала, что именно хотела от него услышать, и какой ответ сейчас устроил бы меня больше. Что он любит кого-то другого, или, что неравнодушен ко мне. Потому что оба они в этой ситуации были бы ужасны.

Я медленно опустилась у белого камня и прижалась к нему лбом.

Если бы он признался, что влюблен в Терлину или кого-то ещё, это разбило бы мне сердце. И я не знаю, как справилась бы с этим. Наверняка, мне бы удалось это пережить и не надломиться, как веточка дерева, которая с виду остаётся целой, но навсегда получает уродливый сгорбленный шрам. Возможно, этот опыт сделал бы меня сильнее и взрослее.

Если же он скажет, что делает это чтобы защитить меня, потому что я небезразлична ему, это разорвёт меня на части, от того, что мне придётся выбирать. Уйти навсегда, как этого хочет он, и как-то жить, зная, что могла спасти человека, которого, кажется, люблю, но не сделала этого. Или вернуться, чтобы спасти его, а Бадра говорит, что это мне удастся, зная, что это будет стоить жизни мне самой. Не самый простой выбор.

Хочется в обморок — там, в темноте спокойно и нет мыслей.

— Ты в порядке? — спросил Иллай через долгую, шуршащую дождём вечность, и натянул мне на плечи съехавшее одеяло.

— Да. Наверное, — равнодушно моргнула я. Слова почему-то получались медленными,— Не считая того, что у меня тяжелое эмоциональное потрясение, связанное, между прочим, с тобой.

— Прости, — хранитель поёжился, глядя на меня. — Если тебя это утешит, у меня, кажется, тоже.

— Потрясение, связанное с тобой? — по-дурацки пошутила я.

— Разумеется, что же ещё, — прошипел он моими словами.

— И всё же, ты ужасный негодяй,— всё тем же заторможенным тоном сказала я вдруг.

— Неужели? — безразлично отозвался хранитель.

— Совершенно точно, — я высоко подняла брови, глядя на расплывчатый свет костра. От усталости и холода артикуляция у меня была неважной. — Ты подумай, — сказала, обращаясь к себе самой, — Как я могла? — передразнила Иллая, — Каков нахал.

Он смотрел на меня, сильно наморщив лоб.

— Как я могла что? Ты обвиняешь меня в том, чего я ещё даже не сделала. Я понятия не имею, что там произошло. Чувствуешь себя обманутым? Или виноватым? И поэтому пусть плохо будет всем?

— Это не так, — Иллай сжимал сцепленные пальцы.

— Почему тогда ты не разрешил остаться мне у Бадры? Возможно, я действительно была бы там полезна.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — он смотрел на меня с болезненным выражением во взгляде.

— Нет? Так объясни мне. Поверить не могу, что влюбилась в такого... в такого...

Я хватала воздух ртом, готовая опять разреветься. Он сильно побледнел, это было заметно даже сейчас, и изменился в лице.

— Что ты сделала? — ошарашено прошептал, медленно опускаясь рядом. — Влюбилась? — он закрыл глаза, одновременно разомкнув губы, будто от спазма в горле.

— Угу. — я чувствовала, как защипало в носу и на глаза навернулись слёзы.

— В кого, ради Бога, скажи что не...

— Нет, — прошептала, качая головой, — Кого бы ты не имел в виду, это не имеет уже никакого значения! — меня чуть заметно трясло самой мелкой дрожью.

— Скажи мне, прошу — прошептал Иллай, глядя с мольбой, — Скажи, что это Бадра, и я сейчас же отведу тебя обратно, — он сжал мои пальцы, а я почти задохнулась.

— Нет, — я подняла лицо навстречу его голосу и рукам.

— Скажи, что это кто-то из ребят, и я буду счастлив, что то, что случилось, никогда не произойдет, и исчезну спокойным.

— Нет, — еле проговорила, подставляя щёку его прохладной ладони, — Это никто из них.

— Умоляю, — и в его глазах, кажется, влажно блеснуло, — Скажи, что это не я, — он взял в руки моё лицо, ведя большими пальцами по щекам, и теперь я совершенно точно была готова умереть, не в состоянии больше это выносить.

— Нет, — прошептала чуть слышно, — Я не могу этого сказать.

На мгновение его глаза расширились, а потом он закрыл их.

— Делия, — выдохнул со стоном и прижал свой лоб к моему. — Ты понимаешь, что это конец? Для нас обоих, — Иллай, кажется, совсем не дышал, его лицо сейчас было очень бледно и совсем близко.

Я понимала. Какой бы путь мы не выбрали, это сулит невыразимые страдания нам обоим. Но именно сейчас мне было всё равно.

— Это шантаж, ты знаешь? — пробормотала, не в силах оторвать взгляда от его невероятно притягательных губ. — Хочу тебя предупредить, что мне не страшно. Сейчас точно нет.

— Мне кажется, я обманываю судьбу, а ты совершаешь чудовищную глупость, — прошептал он, придерживая меня за затылок. — Ты... ушла, — он перевёл дыхание, — Без надежды вернуться. И вот я опять держу тебя в своих руках. Я словно краду это мгновенье.

Опять. Боже мой! Он держал меня в объятиях и раньше?!

— Думаю, это и есть твоя судьба, — осторожно приблизилась к нему, тихонько прижимая к себе, страшась, что все сейчас развеется, как дым нашего костра, и я проснусь или очнусь от беспамятства, — Просто она — вот такая.

Он смотрел на меня несколько мгновений, будто удивленный идее, а потом еле слышно и очень серьёзно произнес:

— Я люблю тебя, Делия Лайге. Люблю, слышишь? — шепнул горячо. — И буду искать возможность спасти тебя. Всегда... Чего бы это ни стоило, — крепко сжал в руках, а у меня почти разорвалось сердце.

Я чувствовала его дыхание на своём лице. Губы Иллая коснулись моих, и земля медленно поплыла из-под ног. Я стала гелиевым шариком или воздушным змеем, таким головокружительным он был: всё, что пишут в книжках про невероятные поцелуи, оказалось почти правдой, за исключением того, что это было лучше в септиллион раз. Минимум. Поцелуй-ожидание, поцелуй-надежда, поцелуй-страх и вера одновременно. В нём было все: от трепета до отчаяния. И я не могла, им напиться.

— Твой первый и мой последний, — прошептал он, дрожа совсем так же, как и я, словно отвечая на мои мысли. Что-то кольнуло меня от его слов, но я не могла сейчас на этом сосредоточиться. — Наша страшная судьба...

— Невероятная, — поправила я, совершенно ошеломлённая поцелуем, тихонько коснулась пальцами его щеки и робко губ, чувствуя, как осторожные руки скользят по моей спине.

— Не закрывай глаза, пожалуйста, — прошептал с грустной улыбкой, — Иначе...

И я немедленно именно это и сделала.

* * *

Солнце плеснуло в лицо, и голова закружилась от резкой перемены давления. Воздух казался плотным и жарким. Меня мутило и буквально раздваивало. От того, что сознание желало остаться там, где стена дождя, а тело уже перешло сюда, где солнце. В голове жужжало так, что зудели зубы, и я, кажется, видела обе реальности одновременно. Кажется.

До тех пор, пока Артём не вылил мне на голову одну за другой пару пятилитровых канистр прохладной воды. Я не шучу. Он прямо так и сделал на глазах у остолбеневшей Анны. Хотя, я и так была совершенно промокшей до нитки. Они были первыми, и на самом деле единственными, кого я увидела, шагнув в проход. Возможно, если бы не Анькины беспокойные, наполняющиеся радостью глаза, я бы так никогда и не заставила себя сделать этот шаг в уже открытый портал.

Они оберегали меня от всех, терпеливо отвечая на вопросы гудящих однокурсников. Складно выдуманная ими легенда звучала вполне правдоподобно даже для меня.

Что я потерялась, когда пошла умываться, и ходила кругами по лесу, а потом решила спуститься к реке, в которую потом же и свалилась. А после сама вышла к лагерю, вспомнив вчерашнюю дорогу. С их слов, меня искали примерно три часа.

Артём с минуту громко стучал половником по котелку, оповещая ребят, что я в лагере. Анька помогала мне переодеться.

— Лайге!!! Твою ж...! — Борька выскочил из леса и замолчал, не имея возможности выбрать цензурные выражения. — Узлом тебе ноги! Тебя где носило? Это ж...! Фууух...

— Где она была? — Рамиль с Дашей и Настей вышли следом.

— Говорят, рядом круги наворачивала, пока к реке не прикружилась. Вертолётик хренов.

— Делию нашли? — кричал из леса Валерка.

— Сама пришла.

— Офигеть! Мы тут ползком всю гору прочесываём, а она... Чего мокрая-то какая?

— В реку, вроде, свалилась.

— Ну и оставалась бы там, всё равно на водохранилище идти. С течением бы к обеду уже добралась.

— Типун тебе на язык, Валера! — Артём строго глянул на Гедройца.

— Ну, так нефига проваливаться хрен знает куда, — он смерил меня взглядом, — Причём в буквальном смысле.

Я моргала на всех влажными глазами, даже не пытаясь объяснить, где была и что со мной приключилось. Если бы кто-нибудь из них хоть на минуту смог допустить возможность того, что произошло, сомневаюсь, что наш поход вообще бы состоялся. Кроме того, я была буквально не в состоянии вымолвить и слово. Стоило мне открыть рот, чтобы сформулировать какую-то фразу, у меня начинали безудержно литься слёзы. Боль была слишком сильна.

Анька отвела меня в сторонку и усадила на землю.

— Я разберу твой рюкзак? Надо просушить его, — тихо сказала она с теплой улыбкой, ласково глядя чуть покрасневшими большими глазами.

Я кивнула, равнодушно махнув рукой: делай что хочешь, мне всё равно. Анька осторожно вынула содержимое рюкзака. Потом разложила аквапаки отдельно, а то, что требует сушки, отнесла на тёмный камень на солнечной стороне. Артём забрал мою обувь и поставил к костру. Они не задали мне ни одного вопроса и выглядели, как обычно, в отличие от всех остальных.

То, как на самом деле взволнованы мои друзья, я понимала по их молчанию, и тому, как они сжимали руки друг друга, обмениваясь взглядами.

Они очень сдружились с момента первой находки тех самых отметок. И практически не расставались весь путь до Куперли. Артём был очарован Анькой, а она... что ж, она была счастлива. Такими я их и запомнила. Как сейчас. Хотя, чему я удивляюсь? Это для меня прошла целая маленькая невероятная жизнь. А для них — только три часа.

Артём с самого начала относился с молчаливым неодобрением к нашему "собиранию камней". Как он был прав, оказывается. Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, сжав кулаки, стараясь подавить рыдание. Не найди мы их, возможно, ничего бы этого не произошло. И минимум два человека остались бы с целыми сердцами и душой. А, может, и не два. Кто знает, сколько ещё связанных с нами? Мне известна лишь крошечная, узенькая часть того, что случилось. Или случится.

Анька беспокойно сдвинула брови и взглянула на друга.

— Дай ей время, — тихо ответил парень, — Она справится.

Я благодарно посмотрела на него распухшим лицом и уткнулась в Анькино плечо, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

На поляне появился взъерошенный дядя Саша Всётаки и чуть живой Владимир Николаевич.

— Лайге, вы... в порядке? — подбежал наш археолог и тут же осёкся.

— Дай-ка я погляжу, — дядя Саша отстранил его рукой и сел рядом, открывая аптечку. Они переглянулись с сыном, и Артём еле заметно кивнул. Дядя Саша прокряхтел какое-то ругательство, доставая тонометр, и громко сказал, — Эх, молодёжь, давай всё-таки руку-то. — Он быстро измерил моё давление и пульс и достал какие-то таблетки и склянку с вонючей жидкостью.

— Что это? — спросила тихо, и все посмотрели в мою сторону. Это были первые слова, что я произнесла с того момента, как меня нашли.

— Это от сосудов и для нервов. Тьху, ты, то есть, для сосудов и от нервов, — дядя Саша выдавил мне в ладонь половину блистера жёлтых таблеток и дал разжевать.

— Гадость какая, — сморщилась и попыталась выплюнуть кислое лекарство.

— Не-нет, это витамины. Не переживай, — он отмерил в кружку капли и разбавил водой. — Пей! Тебе надо много пить, — я недоверчиво посмотрела на проводника. — Пей, кому говорю!

На глаза опять навернулись слёзы. Я была совсем не готова к резкому обращению сейчас. Можно было бы и помягче выражать беспокойство. Хотя, о чём я говорю. Это было очень эгоистично с моей стороны так себя вести. Они искали меня целых три часа, прочёсывая каждый сантиметр леса, и меня нигде не было. То, что все перепугались не на шутку, а некоторые даже мысленно попрощались со мной, было написано на лицах возвращающихся маленькими группками в лагерь ребят. Думаю, на их месте я бы чувствовала себя ужасно. Если бы кто-то из нашей группы вот так же пропал.

— Па, не ждите нас, — вдруг повернулся Артём к отцу. — А то вы не доберётесь до водохранилища к вечеру, и в пансионате бронь пропадет. Мы вас завтра или послезавтра догоним.

Дядя Саша изучающе смотрел на нас троих, что-то обдумывая.

— Думаешь, справишься? — он неуместно весело улыбнулся сыну. А потом закряхтел, смеясь, — С двумя всё-таки бабами-то?

— Нормально всё, па, — тихо сказал Анькин друг, — Без разницы, что я один, что нет. Мы её покараулим. Ей надо вернуться. В своём темпе.

— Да, знаю я, — так же махнул рукой дядя Саша и добавил шёпотом, глубоко вздохнув, — Эх, молодёжь.

Я усмехнулась, понимая, как сильно в действительности он напоминает того самого майского жука из мультика про муравьишку. Жаль только, что у него совсем нет усов, они бы ему очень пошли. Дядя Саша отправился что-то объяснять археологу. Тот был заметно недоволен, но всё же, в итоге сдался.

Я заставила себя встать и подойти к преподавателю.

— Мне... Простите меня, Владимир Николаевич, — пролепетала я. — Мне было так страшно, я так виновата, — я действительно чувствовала себя ответственной за этот переполох. Я опоздала на три часа! Честно говоря, я пока ещё не поняла, как это произошло.

— Эх, Делийка, дурёха моя, — профессор по-отечески обнял и погладил по голове. — Я-то как напугался... Думал, костьми лягу, но тебя найду.

— Ну, уж так-то зачем? — я виновато улыбалась, засунув руки в задние карманы штанов.

— Ох, и поездочка, — археолог потёр лысину и повернулся к остальным ребятам, — Собирайте лагерь, стартуем через полчаса. Лайге и Архангельская остаются здесь до завтра с Артёмом.

— Что, не нагулялась? — Арсеньев зло закидывал вещи в рюкзак.

— Да не то слово, — сквозь зубы процедила я. И тихо добавила, — Честно говоря, думала, что мой поход закончился.

— Если мы тебе так осточертели, так надо было в этом году с курса сваливать, точно никогда бы не увиделись больше! — всё ещё сердился Борька.

— Да ладно, ты же не думаешь, что я специально? — примирительно пробормотала, не надеясь, что он расслышит.

— А, может, и думаю, — пробурчал Борька ещё обиженно, зато не зло.

— Спасибо, что искали меня, — сказала так, чтобы услышали все.

— Ладно уж, с каждым могло случиться, — неожиданно выдала Арина, и у меня раскрылся от удивления рот. — Больше не теряйся только. От кого-кого, а от тебя я такого точно не ожидала, -она даже смотрела на меня почти сочувствующе.

— Не только она, — тихо добавил Коля, в этот раз непривычно серьёзный. И у меня на глаза опять навернулись слёзы. Они все были слишком взбудораженными и обеспокоенными сейчас. Из-за меня. И открытие потрясло меня.

Валерка, Арина, Женька Бобров, с которым за всю учебу мы перекинулись не больше, чем парой фраз, Борька, и Игнат с Алиной, Настя с Дашкой из области и Алексей Прокофьев, (не родственник композитора, но тоже касался музыки, хоть и исключительно бас-гитарой) — по очереди трясли и обнимали меня. Настя с Дашей даже всплакнули. А Санька Петров предложил раздобыть петарды и раздать в качестве звуковых маяков всем нам. Идея дурацкая, в горах звук отражается многократно и её немедленно раскритиковали.

— Спасибо, друзья, — громким шёпотом сказала я и опять плюхнулась утирать нос под ёлку. Я наревела за прошедшую неделю больше, чем за всю предыдущую жизнь, включая раннее детство. Будто перемещение в порталах прочистило сливное отверстие у меня в голове. Или я просто никогда раньше не испытывала столько эмоций разом? Да нет, вроде испытывала.

Наверное, всё дело в ощущении уязвимости вдали от дома. Возможно, именно оно и помогло мне активировать свои необычные способности. Я стала больше полагаться на дух и доверять чувствам. Наверняка. Сейчас эти самые чувства говорили мне, что непременно нужно выпить очень горячего, сладкого чаю, хоть, я обычно предпочитала несладкий кофе. И расспросить подробно у Анны, что здесь в моё отсутствие произошло, а дальше, как пойдёт. Я мысленно спросила у Ангела: "Ты здесь?", и, почувствовав утвердительный ответ, немного успокоилась.

Мы остались втроём на опустевшей маленькой поляне с пихтой, похожей на букву "Г" на её солнечной стороне.

— У них нет такой, — грустно усмехнулась я, вяло махнув на деревце.

Анька переглянулась с Артёмом.

— Возвращайся, — сказал Артём, — Не думай больше о там. Думай о том, что здесь, — он потянулся ко мне и дотронулся пальцами до моего запястья. Странно, но этот жест был таким правильным. В отличие от всего остального. Ненормально реагирующих и говорящих всех вокруг, суматохи, я уж не говорю о том, что произошло перед этим. — Дотрагивайся до неё и ты тоже, — он повернулся к Анне. — Ей сначала будет неприятно, зато так она скорее привыкнет, — Анька кивнула и обняла меня за плечи.

Совсем не могу сказать, что мне было неприятно. Скорее странно. Да, точно! Мне было странно, что я здесь. Я как будто должна была быть где-то в другом месте. Я помотала головой, не понимая.

— Откуда ты это знаешь? Всё неправильно. И вы будто ненастоящие.

— Я давно здесь живу. И ещё, мы поэтому и идем с вами. И тебе лучше самой поверить в ту версию, что я рассказал, — Артём убеждающе посмотрел мне в глаза. — Так будет лучше, поверь.

— Кому будет лучше? — с вызовом спросила я. — И почему ты это говоришь? С какой стати я должна верить в эти твои выдумки? — я почти рассердилась, но запала хватило только на то, чтобы побагроветь. Бессильно вздохнула и прижалась спиной к дереву. Зря, наверное. Жарко, смола перепачкает мне всю одежду и ещё хуже, склеит волосы. Но сил выпрямиться не было.

— Может, потом лучше, — робко спросила Анька. — Может, ей выспаться сначала хотя бы?

— Это было бы лучше всего, — кивнул наш приятель, изучающе глядя на меня. Он сидел на бревне, положив руки на колени, — Ты бы и впрямь, поспала. Нас никто не торопит, а я всегда смогу посадить вас на поезд, когда вы будете готовы. Отдыхай столько, сколько тебе потребуется. Это нужно. — Последнее предложение он произнес с нажимом.

Я недовольно фыркнула, сама решу, что мне делать. Но по каким-то необъяснимым причинам, голова моя начала клониться сама собой, а глаза слипаться.

— У вас тут и, правда, газ, скажи?

— Что?

— Ну, газ. От которого спать всё время хочется?

— Угу, — широко заулыбался Анькин ухажер, — Кислород называется. Как ты ещё не привыкла? Дети города, что с вас взять!

— Не думаю, — успела пробормотать я, растягиваясь на пенке, которую Анна вытащила из палатки. А я ведь только что выпила чашку очень крепкого чая. Сон укрывал меня тревожной пеленой. Я пыталась ухватить какой-нибудь позитивный образ, чтобы отдых получился приятным. Но не успела. И провалилась в пустое беспамятство, очень похожее на оглушение дубинкой. Хотя, признаюсь, дубинкой меня никогда прежде не оглушали, но уверена, что по ощущениям, это было именно оно.

Глава 14

Я проснулась от страшного грохота. Резко и сразу. Громко крикнула:

— Вирит! — ошалело глядя по сторонам. Но Иллая не было рядом. Реальность ударила меня поддых, причинив острую боль. Я нашла глазами Аньку, она смотрела на меня наполненными ужасом глазами, схватила её за руку, и потащила к ближайшему большому камню.

— Ты чего? Дел, ты что делаешь? — Анька упиралась, пытаясь высвободить руку.

— Где Артём? — вместо ответа резко спросила я, пряча нас за камнем.

— Да что с тобой?

— Вирит. Они пришли за нами. Боюсь, всё совсем плохо, а Иллай не успел перейти через Нугуш. — Я была в совершенном отчаянии.

— Кто? Кто пришёл? За нами? Ты что? — она потрясла меня за плечи, с беспокойством вглядываясь в лицо.

— Мы должны найти Артёма! — я резко убрала её руки.

— Да вон он идет, Делия, ты меня пугаешь, честное слово.

— Чёрт! — ну как же ей объяснить, что сейчас будет поздно?

— Что случилось?

— Она, — Анька чуть не плакала, показывая на меня, — Что с ней такое?

— Делия, — Артём был совершенно спокоен, — Это только вертолёт. Всё в порядке, — Он пристально посмотрел мне в глаза опять странным гипнотизирующим взглядом. И медленно повторил, — Это — вертолёт.

Меня прошиб холодный пот от внезапной догадки, и глаза распахнулись от ужаса.

— Отойди от него, Анна, — процедила я сквозь зубы.

— Что? — Анька была в очевидном замешательстве. — Да что ты несёшь? Зачем? — она вскочила из-за камня, но я сумела заметить, что от Артёма всё же отстранилась, как, впрочем, и от меня. Ну и ладно, главное сейчас не это.

— Делия, всё хорошо, — всё тем же мягким голосом проговорил Артём, протягивая ко мне руки, — Это только вертолёт.

— Не пытайся убедить меня! Что тебе нужно? И как ты здесь оказался?

— Дели! — Анна плакала. — Пожалуйста! — звук всё приближался. Я понимала, что времени совсем не осталось и бросилась к Аньке, чтобы спрятать её, но Артём опередил меня. Схватил сзади, выворачивая руки. Анька закричала, а я рухнула на колени, поднимая голову к неотвратимому.

Над нами летел вертолёт. Обычный серо-зелёный вертолёт с облупленной краской на фюзеляже. Летел так низко, что даже людей в кабине можно было бы разглядеть, если бы не солнечные блики. И грохотал чудовищно, так, что закладывало уши. Я усмехнулась, потом ещё и ещё, пока не начала безудержно хохотать. Я поняла, что Артём держал меня совсем не крепко, чтобы не сделать больно, что если буду смеяться ещё, напугаю подругу окончательно, и самое главное, вертолёт был настоящий! Это значит, что за нами не проследили, что Иллай, наверное, в порядке, и что я на самом деле почти тронулась рассудком.

Анька тихонько поскуливала, не зная, кого из нас нужно опасаться больше. Артём отпустил меня, и я закрыла лицо руками.

— Прости. Я там... — Артём только махнул рукой, мол ладно, что уж тут, — Ань, я дурак совершенно, ты прости меня, друг, — посмотрела на неё, искренне раскаиваясь, и поднявшись побрела к палатке, чтобы забиться в какой-нибудь угол. Понимаю теперь, почему ту девушку сочли сумасшедшей, когда нашли. Я и была сейчас совершенно сумасшедшей с нормальной точки зрения.

— Ты сильно там пострадала? — осторожно спросила Анька.

— Пострадала? — спросила я отсутствующе, думая совсем о другом. — Ты не знаешь, где мои уши? И мне бы зарядить телефон, — я чувствовала себя усталой, хоть и только что проснулась.

— Ну да, ты выглядела ужасно, когда появилась, — она пропустила мои вопросы про наушники и зарядку, как случайный шум, и смотрела на меня с искренним состраданием, — И я немного напугалась сейчас.

— Нет. Я не пострадала. Ну, или почти, — я поморщила нос, — В смысле, я цела и здорова, не считая очевидного, — добавила я, в ответ на её беспокойно вздёрнувшиеся брови, вытаскивая из палатки её плеер и наушники.

— У тебя есть тут "2nd low"?

— Не люблю этот альбом. Но да, кажется, был.

— Думаю, ребята просто сделали то, что действительно хотели, — пожала плечами. — А мне он сейчас как раз очень кстати. Или, может, лучше Disturbed? — спросила у самой себя.

— Не держу этой гадости, — поморщилась Анька.

— Ну, извини. Тогда, пусть будет Muse, — вздохнула я. Хотя, боюсь, меня и с него разорвет. И тихо пробормотала, — Надеюсь, Мэтту удастся перекричать мои мысли.

— Может, поешь? — Артём показал на котелок с едой, от которого ещё шёл пар.

— Пожалуй, — решительно кивнула, — У меня во рту ничего не было с обеда у Радоглаза. А это было, кажется, позавчера. Или вчера? — я не помнила.

Анька с Артёмом переглянулись, но промолчали.

— Традиционный цыплёнок с лапшой? — парень кивнул, — Я скучала по привычной еде, — соврала я. В конце концов, я особо и не лукавила, приготовлено было довольно вкусно. Правда съела только ложку, больше просто не смогла. Честно говоря, я боялась, что и это вряд ли удержу в себе, так ужасно себя чувствовала.

Я, наконец, нашла свои наушники с хвостиком. Не люблю беспроводные, а у Аньки были именно такие. Она подключила мой телефон к аккумулятору с солнечной батареей. Я пыталась встроиться в обычный мир, загружая смартфон. Листала список контактов: кто все эти люди для меня? Кто я для них в действительности? Смс-ки и звонки, приложения — всё это казалось теперь таким ненастоящим, неважным и, к моему ужасу, ненужным! Эта маленькая тонюсенькая коробочка, которую я держала в руках и которой доверяла свою жизнь буквально — мой верный спутник или на самом деле враг? Я — заложник своего телефона? Всю эту неделю без него я чувствовала себя освободившейся. Оказалось, что полнота моей жизни зависит не от величины списка контактов и не от количества пользователей, поставивших плюсик под моей записью. Всю эту неделю никто из них не знал, что я делала. Вообще почти никто не знал! И мне было спокойно. Я чувствовала себя в безопасности и без того, что сотня человек в курсе, где я нахожусь и чем занимаюсь. А самым невероятным открытием было то, что я смотрела на мир всю эту неделю не через экран телефона или компьютера, а своими собственными глазами!

На самом деле, всё было ужасно. И выхода так и не было видно. Я прошла чуть к краю площадки, на которой был лагерь, чтобы видеть реку и села на землю, прижавшись к дереву.

Странно, но, кажется, я больше не могла плакать. Я бы и хотела. Со слезами было бы легче, боль словно выливалась наружу. Но сейчас глаза мои были сухи. В груди жгло, а солнечное сплетение буквально разрывало на части. Я обхватила колени руками, уткнулась в них лицом и раскачивалась из стороны в сторону.

— Смогла бы ты убить, чтобы сохранить жизнь? — шёпотом проговорила строчки из песни. В наушниках было тихо. Плеер я так и не включила. — Скажи, зачем, почему ты заставляешь меня? — шептала я своему невидимому собеседнику. Ему, невероятно далёкому и тому, кто был ближе всех остальных — в моём сердце. Я уже не умирала. Я была абсолютно мертва. Без него, кажется, больше не было меня. Я не могла поверить в то, что происходит. Я всегда ждала свою счастливую любовь, чтобы прожить в ней долгую и прекрасную жизнь и состариться вместе. И, что теперь? Всё? Как раз тогда, когда я нашла его, того самого, кто любил меня так искренне и невероятно.

— Дели, — услышала за спиной робкий голос подруги, чуть слышный через амбашюры. — Дели, поговори со мной, прошу тебя, — сказала она, осторожно стаскивая наушники с моей головы.

— Анька, — еле выдавила я, у меня дрожала нижняя губа. Я закрыла глаза и прижалась лбом к её плечу, сжимая зубы, чтобы не закричать. Хотя, наверное, сейчас, это был бы выход. — Анька... — прошептала, морщась от боли. Плечи мои тряслись, но слез так и не было.

— Ну же, давай. Раздели это со мной, — она говорила тихо, распуская мои волосы. Я остановила её рукой, и они так и остались наполовину заплетёнными, теперь крепко сцепленными на концах.

— Я не могу, не могу.

— Так тяжело, да? — девушка смотрела на меня, участливо сдвинув брови.

Я кивнула и опять уткнулась в её плечо. Она обняла меня, и теперь мы раскачивались вместе.

— Сколько времени ты там пробыла?

— Кажется, неделю, — хлюпнула носом.

— Неделю? — я не слышала, как подошел Артём.

— Может чуть больше или меньше, я не считала. Всё перепуталось, — у меня распух нос от непролитых слёз, и я говорила, будто была простужена. Лучше бы уж я плакала.

— Это невероятно, что ты смогла вернуться, — покачал головой Артём.

— Да, невероятно. Потому что я этого не хотела! — сказала с вызовом.

— Не хотела? — Анна потрясённо хлопнула глазами.

— Наверное, нет, — уже мягче произнесла я. — Вернее, я не знала, как правильно поступить. Вернее... Всё не так, — я приподнялась и повернулась к ней лицом. — Больше всего я хотела бы там остаться. Понимаешь?

— Нет, — испуганно прошептала Анька, тряся головой.

— Но этого делать было никак нельзя.

— Конечно, нельзя. О чем ты вообще там думала?

— Ты бы не поверила, если бы я рассказала, — усмехнулась я.

— Так расскажи! — потребовала подруга.

— Постой, — Артём коснулся её плеча.

— Нет! — выкрикнула Анька дёрнув рукой. — Ты не даешь мне поговорить с ней с тех самых пор, как она появилась. А это невыносимо! Я нужна ей! А она мне! Понимаешь ты это, чёрт тебя побери!?

— Ой, — удивлённо сказала я. — Спасибо, — Анькин выпад неожиданно отрезвил меня и, кажется, привёл в чувство.

— У тебя загорелись глаза, — усмехнулся Артём, — А я как раз собирался предложить тебе граммов десять коньяку.

— А, давай. Долгая ночь впереди, — как раз смеркалось. В лесу уже почти совсем стемнело.

Артём подбросил дров в костёр и принес смешные походные пластиковые рюмки.

— Мне, кажется, тебе и коньяк сейчас не нужен, — неуверенно произнесла Анька, наблюдая за моим возбуждённым состоянием.

— Представь себе, — сказала я, искоса глядя на неё и ухмыляясь, — я почти всё время в таком волнистом настроении.

— А. Эмоциональная распущенность, — со знанием дела покивала Анна.

— Она самая, — я мрачно улыбнулась, — Мне понадобится помощь, — глядя на друзей исподлобья.

— А нам потребуется рассказ, — не отставала Анька, теперь улыбаясь.

— Не знаю, с чего начать, если честно.

— Попробуй начать со вчерашнего утра, — попросил Артём.

— Вчерашнее утро я встретила на берегу Нугуша, вышедшего из берегов. Под проливным дождём, — я посмотрела Артёму точно в глаза и, чуть заметно улыбнувшись добавила, — С хранителем.

Артём облегченно выдохнул:

— Так они нашли тебя? Ну, слава Богу.

— О чём это ты? — я подобралась, напрягшись и немного подалась вперёд.

— Да. О чём вы оба? — Анна переводила взгляд с меня на друга и обратно.

— Что тебе ещё известно, говори же! — я нетерпеливо дёрнула его за рукав.

— Послушай, давай обо всем по порядку, иначе мы запутаем друг друга.

— Ладно, но тебе не удастся слить, я от тебя не отстану, — пригрозила ему пальцем.

— Я и не собирался, в конце концов, это нужно нам всем.

— Хорошо, — сказала, собираясь с мыслями, — Предупреждаю, будет довольно много странного, но, честное слово, я ни разу не ударилась головой и не выдумала всё это.

Анька подняла обе руки вверх, что должно быть означало, что она принимает условия разговора.

— Начну с главного. Камушки, что мы навыковыривали отсюда, придётся вернуть.

— А я предупреждал, — спокойно заявил Артём.

— Как ты себе это представляешь?

— Не знаю пока. И я не совсем уверена, что это действительно надо сделать. Потому что, кажется, есть нюансы.

— Так ты из-за них туда попала? — у Аньки расширились глаза, в них отражался мерцающий свет костра.

— И да, и нет, — я помедлила, кусая губы, — Вероятно, я — часть всего этого. Я пока сама не разобралась.

— Как?

— Не знаю! — тряхнула головой, — Но знаю точно, что иначе быть не могло. Не должно, — и с надеждой посмотрела на подругу. — Может, вместе нам удастся понять?

Мы все молча уставились друг на друга, собираясь с мыслями, пока я не обратилась к Артёму.

— Расскажи, что знаешь ты?

Он помедлил, будто был не уверен, стоит ли обсуждать это со мной.

— Пожалуйста, — попросила я, стараясь придать голосу наиболее убедительные нотки.

— Они пришли недели две или три назад, как раз за несколько дней до вашего приезда, — осторожно сказал Артём, — И спрашивали о девушке, очень похожей по описанию на тебя.

— Кто — они? — я с трудом справилась со спазмом в горле.

— Хранители. Это было странно, потому что тут нет действующего портала.

— Наверное, они были со странником, — предположила я. Хотя, мне не был знаком ни один из них.

— Не совсем. Значит, ты не теряла времени зря, — то ли удивился, то ли порадовался Артём, — Они искали исчезнувшую девушку, спрашивали, не встречали ли мы кого-то, кто недавно потерялся в этом районе. А потом, они назвали тебя Делией, — Артём помолчал немного и посмотрел на меня в упор, — Представляешь, как я удивился, когда узнал, что в той самой группе студентов, которую мы должны проводить через заповедник, как раз есть девушка с таким не очень популярным в наших местах именем? И ты точнёхонько подходила под все названные приметы: маленькая, длинные чёрные волосы, резкие движения... И большие ботинки! — он засмеялся, опять показав руками подходящий, по его мнению, размер, будто это и была моя самая главная особая примета.

— То есть, вы поддерживаете связь? — я пыталась добиться от него больше информации.

— Если можно так сказать. Это случается довольно редко, вообще-то. На моей памяти с детства, такое было раз пять-восемь. Отец сказал бы точнее, — Артём буднично пожал плечами, — Он бережёт порталы гораздо дольше.

— И ты бывал там?

— Да нет, как-то не приходилось, слава Богу. Наверное, — он, немного нервно засмеялся и придвинулся поближе к Аньке, чтобы обнять её за талию. — Особенно, если учитывать в каком виде ты вчера появилась.

— Постой, так ты — хранитель? Здесь?

— Ммм. Не совсем такой, как они, — застенчиво улыбнулся юноша. — Мы не ходим по порталам. У нас за каждым закреплены определённые люди. Например, на Иремеле целая семья за этим следит.

— Иремель, — пробормотала я. — Я оказалась как раз там, когда первый раз переместилась. — Я смотрела на друзей, наклонив голову, исподлобья, и, боюсь, в этот момент в свете отблесков костра была похожа на страшную ведьму. Я увидела, как Анькины пальцы сжались на руке Артёма и тот поморщился.

— Так это всё правда? — робко произнесла она, — Вы и вправду не шутите?

— Какие уж тут шутки? — криво усмехнулся Артём и повернулся к подруге. — Всё это время ты думала, я тебя дурачу?

— Не знаю даже, — Анька была совершенно растеряна, — Я думала, ты пытаешься меня успокоить, что её не съели какие-нибудь дикие звери. Он сказал, что ты нырнула вверх, и там тебя уже ждут и непременно помогут. Только представь, как это для меня звучало! Прыгнула вверх! — Анька смотрела на меня, сильно исказившись в лице и наморщив лоб, — Объясни мне, наконец, что происходит, — прошептала она, умоляя. — Я почти умом тронулась за эти три часа, мне казалось, ты зовешь меня и тебе нужна моя помощь.

— Так и было, — я протянула к ней руку и вздохнула. — Я действительно постоянно говорила с тобой мысленно. Если б не это, я бы сбрендила совершенно точно. Фактически, ты и помогла мне пережить эту неделю, — я с любовью коснулась её плеча.

— Я? — удивилась Анька, хлопая блестящими от слёз глазами-незабудками, — Но как же неделю-то?

— Это ещё не все. Я попала на полтора месяца вперёд, в середину августа. Пришлось постараться, чтобы добраться сюда.

— О, Господи! Я думала, мне показалось, что ты выходишь из облака тумана, там, — она показала рукой в сторону леса, где меня нашли, — Думала, у меня мутится в глазах от слёз и ты... ох... — Анька шумно выдохнула, помотав головой.

— Там был сильный ливень, ты видела именно это. Я вышла из портала, из параллельного мира, — сказала я медленно и твёрдо. Анька громко сглотнула.

— Слава Богу, тебе помогли вернуться.

— Ну, вообще-то, мне предлагали остаться.

— Ну, тогда, ты правильно сделала, что вернулась!

— А вот в этом я как раз не уверена, — тихо отозвалась я, болезненно морщась.

Рассказ вышел долгим и куда более мучительным для меня, чем я ожидала.

— Сейчас, — прервалась я на мгновенье, чтобы показать наши перемещения на карте. — Черт, я оставила карту у Иллая, — я помолчала с минуту. — Что ж, ничто не мешает мне попробовать, — вытащила из кармана кристалл, что бережно спрятала у самого сердца, и заговорщески посмотрела на друзей. — Рискнём? — спросила, возбуждённо улыбаясь, и чувствуя жар на самых кончиках ушей.

Артём кивнул, жадно глядя на небольшой камень, а Анька растерянно смотрела то на меня, то на него. Она пугающе много молчала во время всего моего рассказа.

Поднявшись, я поискала глазами нужное место и осторожно пристроила кристалл в маленькую расщелинку, где он плотно прижимался камнями. Я нажала в небольшое углубленьице и перед нашими глазами в воздухе появилось слегка флуоресцирующее светло-фиолетовое изображение с зелёной точкой в середине. Причём я была изумлена отнюдь не меньше моих друзей, потому что искренне полагала, что слова Терлины о том, что карту удастся открыть и здесь, были скорее отговоркой или попыткой заставить меня сделать то, чего они от меня ждали, а именно — собрать каменные отметки с их позиций. Однако, карта работала и даже показывала место, где мы сейчас находились. Удивительно. Я была совершенно убеждена, что стащила кристалл как талисман, но совсем не как рабочий инструмент. И поверить не могла, что эта штука будет здесь полезна!

— Это мы, — пояснила, указывая на зелёную точку. — Тут были ещё указатели того, где находятся работающие в этот момент порталы, если я правильно поняла.

— Нет, не совсем так, — осторожно сказал Артём. — Указатели показывают все порталы. Те, что активны в этот момент, светятся. Если кто-то прошёл через портал, он моргает; так мы знаем, что кто-то случайно или нет попал в него. Некоторые мигают быстро-быстро, это значит, что в портале что-то происходит прямо сейчас или, — он странно улыбнулся, — он вот-вот закроется. Да, — он покивал головой, улыбаясь, — И у них ПО не совсем совершенное.

— Не знала. Не было времени выяснять подробности. Я вообще не очень поняла, почему их мир так походит на наш, если все остальные отличаются так сильно, как это вообще возможно?

— Потому что фактически, они существуют вместе и как бы являются частью друг друга, — осторожно пояснил Артём.

— Как? Хоть ты объясни мне! Рулуюнги этими своими легендами только запутали меня, — я в отчаянии опустила руки.

— Возьми любой эпос, почти все ответы там и найдешь, — криво улыбнулся юноша.

— Эпосы? — удивлённо переспросила я, было забавно слышать от этого румяного, по-армейски скроенного мускулистого парня про древние сказания.

— Ну да, вот хотя бы, исландские легенды про невидимых людей — то же ж самое, выходит, — улыбнулся он моему изумлённому взгляду.

— Это которые про дома, что вдруг появляются в сто раз исхоженном месте, а потом пропадают? Но это ничего не объясняет.

— Ну как же? Они существуют одновременно с нами. Немного другая ветвь развития нашего же мира. Наши мерности разделились, кажется, когда потоп случился, не могу сказать точнее. Они более дружественны к природе. И в согласии с ней свою жизнь выстраивают, — я вспомнила упавший вирит и раздробленный склон горы и поморщилась, наверное, это было плохо для природы, — Ну и наука у них немного не так, как у нас развивается, ну и с пространством там что-то. Короче, покруче нашего у них там всё выходит. А ты видела, какие у них там тачки?

— Да нет там никаких тачек, — пожала я плачами, — платформочки какие-то летают. Хотя, то, что летают...

— Вот-вот, они-то и превращаются в тачки! Точно тебе говорю, батя видел. Сам!

— Я, выходит, вообще всё пропустила, — посмеялась грустно.

— Может, и хорошо, — тихо заговорила Анька. — И что случится, если ты не вернёшь на место камни-отметки? — Я как раз успела дорассказать до места про рулуюнгов и то, как Иллай решительно забрал меня оттуда.

— У меня очень разные мысли на этот счёт, в основном, из-за того, что случилось позже.

— А этот парень как будто охранял тебя, так? И зачем он ходил на гору и оставил тебя одну?

— Да не одну, а с Солар! И беркут был с нами! — воскликнула, будто это была самая надёжная защита. Сейчас-то я понимала, что, пожалуй, так оно и было в действительности. Что за рысью и птицей вряд ли могли следить, в отличие от хранителей. — И я не знаю, что там было на совете. Он сказал, что мы должны вернуть отметки, а рулуюнги, ну та делегация, что я видела, наоборот — потребовали, чтобы я дособирала оставшиеся!

— Что-то не складывается. А этот Барий, или как его там?

— Бадра.

— Ну да, — отмахнулась Анька, — Бодрый парень в масхалате, он тебя похитил, получается? Хм.

— Не думаю, скорее, пригласил на разговор.

— Да ну, на разговор приглашают с возможностью откосить, а тут, как я понимаю, выбора-то у тебя не было.

— Вроде того, — усмехнулась я.

— А Терлина, значит, — она выразительно посмотрела на меня.

Я пожала плечами, а Анька бросила короткий взгляд на Артёма, тот делал вид, что занимается костром. Разговор начал меня забавлять. То, как в Анькиной интерпретации выглядело моё приключение, лишало его всяческого драматизма, и оно превращалось в романтическую юмореску. Мне не приходило в голову рассматривать события с этой стороны. Сейчас, я, благодарная подруге, расслабленно улыбалась.

— И, конечно, это караул. Совершенно не могу представить маму моего парня у меня в голове, — не унималась Анька, снова метнувшая короткий взгляд в сторону Артёма.

— Как ты догадалась??? — прошептала я, как только ко мне вернулся дар речи.

Анька хмыкнула и добавила, понизив голос:

— Ну, во-первых, ты выкрикнула его имя, когда вернулась. — Я распахнула глаза и покраснела.

— Не помню совсем, — потрясённо хлопнула глазами.

— А во-вторых, когда ты проснулась, ты опять беспокоилась о нём тоже, — инспектор моей головы ласково улыбалась, — И ты меняешься в лице, каждый раз, когда вспоминаешь его.

В груди мучительно заныло.

— Признавайся, — блестела глазами Анька.

Я криво улыбнулась в ответ, и, кажется, опять покраснела.

— По уши... — поморщилась я, наконец, — Но этим и ужасна вся ситуация в целом.

Анька высоко подняла брови и, когда к нам присоединился Артём, тихо заявила: — Ну, это мы ещё посмотрим.

— То есть пучеглаз знал тебя тоже, — задумчиво заключила Анька, выслушав сюжет с Радоглазовой горы.

— Не могу точно сказать, но скорее всего так и есть.

Артём открыл было рот что-то спросить, но передумав, сделал мне жест продолжать. Я подробно пересказала Аньке мою беседу с воображаемой ей самой, инцидент с мостами и вартулами. В момент, когда я сорвалась с моста, а Иллай поймал меня, она ахнула, вцепившись Артёму в предплечье, и с беспокойством заглянула ему глаза. А она привязалась к парню куда больше, чем хочет показать. Артём то и дело морщился и мотал головой. В конце концов, я не выдержала и спросила:

— Да что не так?

— Не понимаю, зачем было так рисковать? При том, что они очевидно очень беспокоились! Ну, когда приходили к нам пару недель назад.

— Кто-то предупредил же их о том, что мост будет неисправен. Но кто?

Я рассказала и о попытке номер два, опустив некоторые детали, и о падении у "пупов". И остановилась на рассказе о Земле. Я пересказывала его так, как могла вспомнить. Но, к сожалению, выяснилось, что рассказать я могу только свои впечатления и выводы, а самого разговора я совсем не помнила. Остались только мои чувства и всё! И бьюсь об заклад, они мне, скорее всего, не поверили.

— Это всё ты в обмороке видела? — осторожно спросила Анька.

— Просто поверь, это не галлюцинация, — мне было немного обидно, что самую значительную встречу в моём приключении она воспринимает так несерьёзно.

— Ты — странник, — утвердительно проговорил Артём. — Ну, в принципе, всё понятно! — он вдруг заулыбался, — Они учили тебя!

— В смысле? То есть он говорил, что мы тренируемся проходить порталы, и что это трудно может быть. Но что мы сделали все эти перемещения только для того, чтобы научить меня этим ммм... транспортом пользоваться, об этом речи не шло.

— Конечно, нет. Вы, скорее всего, и шли настоящим рабочим маршрутом к дому. Возможно, не самым прямым и не самым лёгким. Фактически, он показал тебе почти все типы порталов.

У меня зашевелились волосы на затылке, а по рукам побежали мурашки.

— Зачем? Он же не хотел, чтобы я когда-либо возвращалась!

— Что? Он не хотел? — Анька была поражена не меньше, чем я сейчас.

— Не хотел, — тихо сказала я, свесив руки с колен и сцепив пальцы. — Он и сейчас не хочет.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась Анна.

— Вирит напал на нас уже в Рулуюнии, там, куда они никогда не проникали раньше. Поэтому рулуюнги и хотят закрыть все возможные порталы, чтобы ограничить распространение зиранов.

— Они всё же добрались до них? Ну да, это был только вопрос времени.

— Кстати, о времени, оно на сколько отличается в сравнении с нашим? В смысле, сколько проходит дней здесь, если я проведу день там?

— А ни на сколько, — пожал плечами Артём. — Абсолютно синхронно. Ну, это, если в петлю не попадешь. И вообще, время такая непредсказуемая вещь, — как-то уклончиво ответил местный хранитель, — Никогда точно не знаешь, чего от него ждать, — он неловко подмигнул мне.

— То есть, выходит, они не зря стремятся закрыть двери, — задумчиво произнесла Анька, — Что ж, не могу их за это осуждать, — она потерла подбородок. — А для планеты, значит, это, как если нарушить дыхание, или как вы там это обсуждали, когда про бабочек было?

Я махнула на неё рукой.

— Я была бы шестым пропавшим странником, если бы миссия вирита удалась, — поморщившись, произнесла я. — Они следили именно за мной.

— То есть, то, что мы сейчас остались здесь, подвергает тебя опасности? — в ужасе прошелестела Анька.

— Не думаю, — улыбнулась я. — Иллай говорил, что самое безопасное место для меня — мой собственный дом. Полагаю, он имел в виду не только мою комнату, а весь наш мир, — я пожала плечами.

— Завтра же убираемся отсюда! — Анька была настроена решительно.

На лице у Артёма появилась мучительная гримаса.

— Не смотри на меня так! Мы должны...

— Не думаю, — тем же тоном перебила я ее. — Тебе придётся выслушать меня до конца.

Дойдя до слов Бадры, расставляющих всё по своим местам, я запнулась, лицо Иллая, искажённое болезненной гримасой было у меня перед глазами.

Анька выглядела так, словно стала свидетелем авиакатастрофы, не меньше, а её друг смотрел то на неё, то на меня и пребывал в очевидном шоке.

— Не может быть, — прошептала она, — Как страшно. Зачем так, Дели? Неужели, ничего нельзя сделать? Неужели, или ты, или он? — ужас в её глазах был абсолютным. Она соображала куда быстрее меня. Хотя, возможно, если не быть очевидцем событий, со стороны делать выводы проще.

— Я бы хотела разобраться в том, что именно и почему там на самом деле произошло, — сказала, резко разламывая сухой прутик. — Как-то уж больно складно получается у них. И вириты появились тогда, когда надо и там, где надо. Странно всё это. Надо бы об этом подумать.

— Давай попробуем взглянуть на это как на карту. Сверху. Допустим, это, — самая надёжная блондинка на свете неожиданно пришла в себя и взяла в руки небольшой камень, положив его прямо перед нами, — Пусть будет...

— Рулуюния. Мне кажется, центр управления полётами на самом деле там, — я потёрла лоб. — Хотя, в реальности, это не отдельный мир, а отдельная страна, которая замаскирована просто чуть более высокой частотой.

— Хорошо, — она поморщилась, глядя на меня, словно услышала глупость, но не хочет обидеть собеседника. Потом взяла камень побольше и положила около своих ног, — Тогда, это будем мы. А это, — ещё один точно такой же, она положила вплотную к Рулуюнгскому. — Это будет... Как ты называешь мир, куда просочилась?

— Не знаю даже, — я приподняла плечо и взглянула на Артёма, тот помотал головой, выпятив губу.

— Мы называем его второй мир. Хотя, на мой взгляд, он как раз первый.

— Не будем нарушать традиций, — подхватила Анька. — Пусть будет второй.

— Я бы выстроила их друг над другом и заключила в общую сферу, — задумчиво произнесла я.

— Ты отвлекаешься на частности. Итак, что мы имеем? — решительно прервала меня Анька. — Бог услышал молитвы твоей чокнутой матери, и из тебя, наконец, вылупились необычные способности.

— Эй, полегче с моей родительницей. И вовсе она не чокнутая, а про способности я просто не люблю распространяться, — я слегка нахмурилась.

— Ну, ладно-ладно, — рассмеялась Анна, и приобняла меня рукой за плечи. — Короче, здесь у тебя спонтанно что-то включилось, и ты попала в следующий мир, из которого тебя сводили на экскурсию в третий. Во втором ты встретила парня своей мечты, из-за которого, возможно, пострадаешь в будущем. В третьем от тебя потребовали навести порядок в нашем. И мне не понятно, почему, если убрать отметки только у нас, во всех остальных мирах перестанет работать этот портало-нет.

— Это совершенно не приходило мне в голову.

— Просто тебе не до этого было, — хихикнула Анна. — Напрашивается мысль, что закрыться они желают прежде всего от нашего мира, не находишь?

— Честно говоря, это единственный разумный вывод. Почему я не подумала об этом раньше?

— Или, — Анька картинно подняла вверх указательный палец, — Если рассуждать логически, — она помедлила, додумывая мысль, — Наши оба мира, первый и второй, суть — один и тот же, только поделенный надвое. Ты сама говорила, что все остальные отличаются куда сильнее и открытых проходов туда не существует. — Анька опять подняла палец, — Воот. И значит, рулуюнги хотят оградить свой собственный мир от угрозы, как их там... восточных?

— Зиранов, я не очень точно поняла их дислокацию, — почти посмеиваясь произнесла я.

— Да, а для этого приходится отключить от сети и наш мир тоже, — Артём почесал затылок.

— Но как только из-за нас начали закрываться порталы, зираны начали похищать людей, которые могут сами их создавать, — я кусала палец в задумчивости, — Вот только когда это произошло, до нас или после, когда зираны сообразили, что происходит?

— А что, если всё это заранее спланированная операция? И кто-то предупредил зиран о возможном закрытии порталов и поэтому они начали похищать странников?

— Но кому это надо? — удивилась я.

— Мне не понравился ни один парень из делегации, как ты их назвала. Все они чересчур подозрительные. И вообще, это может быть кто угодно, да хоть Терлина, например.

— Ну да. Наверное, ты права, — я задумчиво потёрла подбородок. — Но зачем ей это? Только, чтобы избавиться от меня? Слишком много возни, и опасно для своего же народа, — я пожала плечами.

— А хранители? Что там за Совет? И какие они на самом деле функции выполняют? Может, это на самом деле им надо?

— Но-но, при всем уважении, — Артём взял Анну за руку и проникновенно посмотрел ей в глаза, улыбаясь, — Я бы попросил прекрасную даму не разбрасываться словами.

Я смотрела на него, округлив глаза.

— Ладно-ладно, — она прижалась к его плечу, — ты не в счёт.

— Но мне на самом деле показалось, что хранители как раз поддерживают весь этот порядок, и они за то, чтобы всё осталось как прежде.

— Значит, парень знал, что тебе угрожает опасность и постарался защитить тебя всеми возможными способами. И даже научил пользоваться порталами на случай, если тебе придется убегать, — размышляла Анька, глядя на Артёма, тот согласно закивал.

— Кажется, да, — прошептала, чувствуя, как желчь подступает к горлу.

— И дал тебе карту, чтобы ты могла в любом месте сориентироваться, где бы ни оказалась, — продолжала она.

— Нет, я сама ему её не вернула.

— Ох, вот уж не думаю, — Артём вдруг резко расправил плечи. — Он соображает, этот парнишка, неплохо. Вообще-то он всё предусмотрел. И я сомневаюсь, что то, что кристалл остался у тебя — простая случайность.

— Боже мой... — прошептала, проклиная собственную наивность. — Боже мой, — повторила я снова, — К чему же ты готовил меня? — и закрыла лицо руками.

— Это тот, который такой субтильный чёрненький? — Спросил Артём, по сравнению с которым Иллай действительно мог показаться чересчур изящным, — Такой с зачётным носом и тёмными-тёмными глазами? — Я кивнула, это, наверняка, был он. — Глаза такие большие и сужаются к уголкам.

— Это называется — глаза феникса, или дракона, так? — деловито поправила его Анна.

— Я не знаю, — прошептала я, качая головой и почти задыхаясь. — Что же они задумали? И когда? — Лицо Иллая стояло перед моим затуманенным слезами взором. — Может, он понял, что миссия провалена, и я всё равно вернусь, и тогда стоит подготовить меня?

— Тоже мне универсальный солдат! — фыркнул Артём, — Может, он и впрямь надеялся на то, что ты примешь участие в спасении его шкуры, — я метнула на него самый страшный взгляд, на какой только была способна.

— Или, что зираны будут искать тебя и здесь? — Предположила Анька.

— Ты ведь уже знаешь, что я должна вернуться, — сказала неожиданно для самой себя, глядя прямо перед собой.

Не то, чтобы я об этом не думала. Нет. Даже наоборот. Я размышляла об этом не переставая, с той самой минуты, как услышала слова Бадры "Ты спасла его". Я не думала, что признаюсь в этом кому-то здесь. Чтобы не причинить боль кому-то ещё. Ну и чтобы никому не пришло в голову остановить меня, конечно. Но, видимо, я нуждалась в помощи и поддержке больше, чем сама подозревала, и подсознание сыграло со мной шутку. Оставалось надеяться на понимание друзей. И я действительно на них очень рассчитывала.

— Думаешь, мы помешаем тебе? — спросила Анька, глядя на мой растерянный и напряжённый вид.

— Хотел бы я, чтобы моя девушка любила меня так же, — сказал Артём и взял Анну за подбородок так, что я почувствовала себя ужасно лишней.

— Типун тебе на язык, — процедила сквозь зубы его же словами, напоминая о своем присутствии.

— Иллай уже дважды спас её, — не отрывая взгляда от Артёма, невозмутимо произнесла Анька. — Не припомню ни одного подвига, от которого могла бы потерять голову, — игриво прошептала она.

Кажется, мои покашливания они не расслышали, и я тактично удалилась к склону. Светало. Полоска слабо бледнеющего неба ширилась на северо-востоке и звёзды одна за другой тонули в ярчающей синеве.

Как бы я хотела разделить этот рассвет с тобой. Ты дал мне в руки все инструменты, чтобы я могла выжить. И не учел только одного. Ты вырвал мое сердце. Филигранно и бережно, не спорю. Но совершенно и полностью забрал его себе, не оставив мне не единого шанса.

— Что же произошло между вами? — Анька обняла меня за плечи. Я вздрогнула от неожиданности и повернулась к подруге. Я смотрела на неё и не знала, смогу ли найти слова. Возможно, ей удастся понять меня. Мне хотелось в это верить.

— Только тебе, хорошо? — Анька кивнула, а я сжалась от болезненных воспоминаний.

Глава 15

— Ты должна поспать, восход уже близко, — сказал Иллай, прижимая меня к себе и обнимая за плечи.

Дождь почти перестал. И стылая сырость от земли заставляла тоненько дрожать.

— Я впервые увидела тебя на рассвете, в лучах восходящего солнца, — я играла его пальцами, — Ты был словно в золотистом сиянии. Очень красивом. И знаешь, ничего более волнующего, чем эти две недели, ещё не было в моей жизни. Прости, — мне было немного неловко за моё внезапное откровение, будто я надоедаю ему своими девичьими глупостями.

— Спасибо, — шёпотом сказал Иллай, прикрыв глаза. — А ты... — он поджал губы и вдруг крепко стиснул меня, не давая обернуться, — Ты должна поспать, пожалуйста. У тебя трудный день впереди.

Холод сжал сердце. Я старалась не думать о том, что же будет потом. Потом, когда обстоятельства разорвут меня надвое.

Иллай любит меня. Это стало моей мантрой, откровением. И моим роком? Это невероятная ирония, что в момент, когда я нашла своего единственного, я вынуждена не мечтать о волшебном будущем, как это делают все нормальные девушки моего возраста, когда встречают свою любовь, а думать о том, как остаться в живых и сохранить жизнь любимому.

Я люблю его. Как свет. И без него не желаю существовать. Как цветок в зашторенной комнате, растение без солнца: жизнь теплится в них, но недолго и мучительно. И конец предрешён. Господи! Неужели я заслужила такую судьбу? Или ты думаешь, такое испытание мне по силам? По каким силам? Как спасти всех остальных, оставив в живых одного единственного? А как же моя семья, они не должны пережить такое! Может, я действительно сошла с ума? Эта мысль так часто приходит мне в голову, что должно быть уже действительно стала правдой.

— Выходит, мы — проклятье друг друга? — спросила в отчаянии.

— Бог мой, что ты такое говоришь, Делия?

— Если я не появлюсь и не спасу тебя, что случится с тобой? — я помолчала, подбирая слова. — И я же вижу, что с тобой произошло, в случае, если... — почувствовала, как он напрягся, и не стала продолжать. — И это не самая завидная судьба, я понимаю. И, что, у нас совсем нет выхода?

Иллай крепко держал, согревая.

— Спи. Слишком много думаешь. Утро вечера мудренее.

— У вас тоже так говорят, — пробормотала, внезапно ощущая невероятную тяжесть, словно вся накопленная усталость навалилась на меня разом. Он ласково провел пальцами по моему лбу.

— Мы поговорим обо всем утром и решим, что нам со всем этим делать.

— Обещаешь?

— Обещаю, — с улыбкой прошептал Иллай. И я мгновенно заснула прямо в его руках, положив голову ему на грудь.

Мне снились бабочки. Белые и синие, как тогда на Зигальге — день и ночь. Их было много. Очень много. Они порхали вокруг и всё прибывали, пока не закрыли собой небо, а потом начали садиться на меня. Я же стояла и изумленно смотрела на это невероятное зрелище. Бабочки были везде: у меня на руках, ногах, шее, голове. Они садились и садились до тех пор, пока последняя не закрыла своими крыльями оставшийся свободным кусочек моего тела. И в тот самый момент я исчезла. И вздрогнув, проснулась.

Уже рассвело. Дождь совсем кончился. Мы были окружены дымчатым спокойствием — парило от земли. Абсолютный дзен, даже гудящий Нугуш не портил картины.

— Что-то не так? — тихо спросил Иллай.

— Ты что, совсем не спал? — удивилась так же, тихонько.

— Немного, — улыбнулся мой хранитель, заправив волосы мне за ухо, — В основном, я наслаждался покоем, — я недоверчиво вскинула брови и уткнулась подбородком ему в грудь, поглядывая снизу в лучистые глаза. Он коснулся пальцем кончика моего носа и пояснил, — Никто не терялся, не тонул, не срывался в пропасть. И ты здесь, в моих руках. Я отлично провел ночь!

— Ты забыл вирит и обморок, — я с ухмылкой выпятила губу.

— Действительно, — улыбнулся чуть заметней. — Смотри, — показал рукой вверх, туда, где в клубящихся облаках проглядывала ясная синева.

— Небо, — сказала шёпотом.

— То розово-золотистое облачко видишь?

— Похожее на зефирину? — проснувшееся солнце радостно рисовало на всём доступном материале, и прямо над нами виднелась забавная светло-розовая кубышка.

— Не знаю о чём ты, на мой взгляд, похоже на цветок. Это тебе, — шепнул на ушко Иллай, — Берегу уже некоторое время.

Я отстранилась и посмотрела ему в лицо, широко распахнутыми глазами.

— Что? Я тоже кое-что умею, — фыркнул он, двинув плечом. Я повернулась и обхватила его за шею, — Мне бы хотелось, чтобы у тебя сохранились обо мне и хорошие воспоминания.

— Шутишь? А какие, по-твоему, они у меня?

Он коротко пожал плечами:

— Думаю, как о невыносимом и мрачном или, ты сама сказала, заносчивом негодяе.

— Чушь! Я болтала вчера всякую ерунду! Не бери в голову и, пожалуйста, прости.

— Так это всё была ерунда? — он смотрел на меня с интересом, вскинув брови.

— Ну, не считая самого главного, — прошептала улыбаясь.

— Эмоционального расстройства? — спросил, ещё сильнее наморщив лоб.

Я поджала губы и смешно надула ноздри.

— Ну и как хочешь! — выпалила, вскочив, и подвинула чайник к огню, чтобы согреть воды.

— Во сколько ты исчезла, точное время можешь вспомнить? — Спросил Иллай, когда я вернулась от реки. Пока я спала, обстановка лучше не стала, хотя ночью дождь перестал. К счастью, ухудшений тоже не было. Натянутый Иллаем трос был на месте, и у меня сжался желудок при мысли, что ему придется одному преодолевать реку обратно. Внутри навязчиво ныло, но я отмахивалась от каких бы то ни было мыслей, зная, стоит мне хоть на мгновенье задержаться на одной, и я погибла.

— Вобще-то нет. Я думала было около девяти, но сейчас мне кажется, это случилось раньше. Примерно в шесть или семь, вряд ли позже. В палатке было чудовищно жарко, когда я проснулась. И мне показалось, что времени довольно много, но лагерь ещё спал, поэтому я никому и не успела сказать, куда направляюсь.

— То есть, ты не знаешь наверняка, — Иллай протянул мне чашку с чаем.

Я помотала головой.

— Думаю, смогу сориентироваться по солнцу.

— Это вряд ли, — он тихонько посмеивался, глядя на меня, прищурив глаза.

— Ты мне не веришь? — подумала, стоит ли оскорбиться, и не стала.

— Я думаю, солнце сегодня уже не покажется. Судя по тем тучам, — он показал рукой на юг, где пёстрым полотном клубились тёмные облака.

— Ну вот, а говорил, что всё от моего настроения, — хмыкнула и тут же подавилась чаем.

Он дождался пока я прокашляюсь и очень серьёзно заявил:

— Ты чем-то смущена или озадачена.

— С чего ты взял? — прохрипела сдавленно, отставляя чашку в сторону.

— Такое случается с тобой, когда ты взволнована, — тихо проговорил Иллай.

— А ты неплохо меня знаешь, — еле слышно прошептала в ответ.

Его глаза расширились и он выдохнул:

— Дели... — я не сумела заметить, как он оказался рядом и стиснул меня в руках. Я бы хотела, чтоб это длилось вечно. — Прости, — он крепко прижимал меня к себе, близко глядя огромными темными глазами.

— Ты с ума сошел? — пробормотала неровно, и сердце колотилось у меня в горле, — Это преступление — извиняться за такое.

— Я не должен был, — Иллай, нахмурившись, провёл пальцами по моей щеке. — Это невероятно тяжело — быть так близко и не касаться тебя, не иметь возможности обнять, — он медленно вздохнул и виновато произнёс. — Я и не смог. Прости.

— Касайся, я настаиваю, — несмело улыбнулась ответным поцелуем.

Боже мой, как же это было! Даже думать не желала, что это может закончиться. Мне защипало кончик носа. Интересно, насколько мы были близки? Потому что он — тот самый, с кем я хотела бы, чтобы мы были "ближе некуда". От этой мысли я вспыхнула, и мне показалось, увидела тот же блеск и в его глазах.

— Мы должны идти, — тихо сказал Иллай, глядя на меня сверху. Если ты и вправду исчезла в семь часов, нам пора торопиться.

— Шутишь? Но сейчас ещё совсем рано, и я многое хотела у тебя расспросить.

— Поговорим по дороге.

Я ошарашенно взирала на него, не в силах пошевелиться. Мне казалось, у меня есть несколько часов в запасе и вообще, момент расставания можно как-то оттянуть.

— Чем раньше мы это сделаем, тем лучше для нас обоих, — сказал коротко, и я вдруг заметила, как он бледен сейчас. — Мы только измучаем друг друга. Ну же, прошу, — прошептал, подавая мне руку.

Быть может, он и прав. Я молча встала и принялась медленно собираться, в полной мере ощущая на себе смысл выражения "опускаются руки". Шевелилась я с трудом.

Когда мы вышли к точке возврата, как её называл Иллай, опять начался дождь. Он оставил свои вещи у нашего ночлега и подхватил мой рюкзак, чтобы нести.

Вдруг мне пришел в голову вчерашний вопрос, и я спросила:

— А чей это комплект тёплого белья ты дал мне вчера?

Юноша посмотрел на меня, словно я была с другой планеты.

— Твой, конечно, — изумлённо пожал плечами.

— Что значит, мой? — я не заметила, что остановилась. Иллай помолчал, прежде чем ответить.

— Все твои вещи остались здесь, когда... — он поморщился. — Это твое, Делия, — выдохнул он.

То есть, значит, я жила здесь некоторое время, и даже обзавелась собственной местной одеждой? С ума сойти можно. Я нервно потерла лоб.

— А, — только и смогла вымолвить я, всё ещё не в состоянии сложить пазл.

Некоторое время мы шли молча вдоль бурлящей реки. Мой чудесный организм, мой союзник и друг сопротивлялся происходящему, как мог, отказываясь шевелить ногами. Выглядело это не очень убедительно. В результате я плелась за Иллаем, как понурый пони, засунув руки в карманы и забравшись в самую глубину капюшона. Я не желала верить, что заслужила счастье только на несколько часов, которые как раз истекали через пару километров и один подъём в гору. Я не знала сетовать мне на судьбу, сердиться или обижаться. Ничего из этого мне не подходило. Боль заполнила меня всю, до самых кончиков моих мокрых волос, и я отдалась неотвратимому. Оставалось только как можно глубже прожить каждую из последних секунд рядом с Иллаем, каждое мгновение вместе. Я вдруг поняла, самое большее, что я могу сделать сейчас для него, это просто любить. Заполнить его всего своим светом, послать сквозь пространство, вложить в руки и благословить им каждую его клеточку.

— Как же ты собираешься вернуться? — спросила, потрясённая всплывшим внезапно в голове соображением. Почему я раньше не думала об этом? Если сюда его привела я, а отсюда не существует порталов, как же он сможет выбраться и пересечь реку? Я бросила на него беспокойный взгляд. До этого момента мне не приходилось волноваться о пути, всё решал он. Но сейчас-то я понимала, что к чему, и могла прикинуть возможные варианты маршрутов. В этих условиях их просто не было.

— Что? — рассеянно спросил Иллай, — Вернуться? — он неопределенно помотал головой и странно улыбнулся.

— Ты собираешься возвращаться? — повторила вопрос. Он смотрел на меня ясными чистыми глазами. И догадка пригвоздила меня к месту. Это было очевидно! — Ты и не думал возвращаться, — прошептала я в ужасе. Кажется, что-то лопнуло у меня в голове, потому что в глазах на мгновенье стало темно. — Ты что задумал? — Прошипела я, задыхаясь. Ответа не было, и я схватила его за руку, разворачивая к себе.

— Ты не посмеешь, — процедила сквозь зубы, — Иначе, клянусь, я сделаю всё по-своему!

— Ты же посмела, — пожал плечами он.

— Ты сводишь со мною счеты? — я была в неподдельном ужасе.

— С тобой? Что за ерунда, — фыркнул он. — Я только пытаюсь вернуть всё на свои места, — Иллай приподнял мой подбородок, чтобы было видно глаза, и взял за руку, — Вернуть тебя.

Я сплела свои пальцы с его и подавила стон. Он же не думает совершить самоубийство? Я, кажется, видела, что было в его голове, но ничего не могла с этим поделать. Что же произошло тогда в моём будущем? Как мне узнать, чтобы суметь повлиять на это? Я робко поинтересовалась:

— И... Что же случилось со мной?

— С тобой ничего больше не случится. Я этого не допущу, — твёрдо и очень уверенно заявил, шагнув к склону.

— Но это решать не только тебе, — осторожно произнесла я.

— И не только тебе! — жёстко ответил Иллай и сжал мои пальцы. Казалось, он был настроен решительнее, чем когда-либо.

— Ты отдаёшь себе отчет, как это выглядит для меня? — сказала, остановившись перед подъёмом, — Ты сказал, что я не оставила тебе выбора, и теперь делаешь то же самое со мной? Это отвратительно! А тебе не приходило в голову, что я могла поступить так именно поэтому! — кажется, я разозлилась и теперь сердитая двинулась вверх. — И что, мне тоже пригрозить тебе или поставить в такие условия, что ты вынужден будешь согласиться?

— На что? — устало спросил он.

— Всё равно на что. Неважно! Со мной согласиться!

— Ты не поняла совсем, глупышка, — Иллай почти равнодушно улыбнулся. — Всё не так.

— Так объясни мне!

Подъём был очень крутым, и он опять взял меня за руку, помогая идти.

— Когда ты вернёшься домой и примешь решение никогда не возвращаться сюда впредь, я исчезну, потому что это будущее никогда не наступит.

— И у меня никогда больше не будет тебя? — я в ужасе отшатнулась. Меня опять замутило.

— Нет, — он остановился и сжал мои плечи, — Я у тебя буду всегда, поверь.

— Но это невозможно! — прошептала я. — Если это будущее не наступит, если я не вернусь, ты никогда не полюбишь меня и не встретишь, чтобы отправить домой.

— Но и с тобой не случится беда, — он, морщась, сдвинул брови и снова потащил меня вверх. Было очень скользко. Дождь расходился всё сильнее, совсем не уступая вчерашнему.

Боже мой, кажется он готов на что угодно, лишь бы осуществить задуманное. Мне стало жутко от осознания глубины его боли.

— И ты готов отказаться? Пожертвовать нами ради гипотетической вероятности моей безопасности?

— Ты даже не представляешь на что.

— Но это глупо!

— Я так не думаю, — он совершенно точно не шутил, глядя на меня колючим взглядом. — Сейчас меня не остановишь даже ты. Я у цели.

Прозвучало страшно и у меня опять сжалось горло. Что же произошло с этим человеком и с этим сердцем? И кто он в этой истории: слабак или супергерой?

— Но, ведь никто не гарантирует, что подобного не случится в обычном, моём, мире. Ты не можешь этого предсказать, тем более как-то повлиять на это. И единственной разницей будет то, что ты не узнаешь об этом! — я была подавлена и возмущена. — Это... низость! — теперь я сделалась красной от волнения, совершенно не понимая, как он может пытаться совершить такое.

— Пусть так, — Иллай снова поморщился, прикрыв глаза.

— Ты действительно хочешь именно этого? — я не ожидала подобного после вчерашних открытий. Хотела сказать, что он лишает нас будущего и обрекает на жалкое существование с вечным призраком за сердцем, но не могла вымолвить и слова.

Как я исхитрилась влюбиться так, что это разрывает меня на части? Так не должно быть. Так не бывает!

— Я... — он покачал головой, глядя себе под ноги. — Я не уверен. Но ты ведь даже не пытаешься попробовать, — он посмотрел на меня с какой-то совершенно нечеловеческой мольбой. — И я знаю, чего я точно не хочу. Не хочу пережить и почувствовать.

— Трус! — прошипела презрительно и в ярости оттолкнула его руку. Взбираться в гору самой было трудно, но боль придавала силы, к тому же, мы почти пришли.

— Гораздо проще быть отважной, Делия, и жертвовать жизнью самой! — выкрикнул он, не отставая, — И прыгнуть в пропасть, оттолкнув...!

— Что? — я обернулась к хранителю, чуть съехав от неожиданности по мокрому склону.

— Струсила ты, — он тяжело дышал, запыхавшись, и опустил руку, протянутую было ко мне, — Ты бросилась в пропасть, закрывая меня.

Я хлопала глазами, пораженная прозвучавшими словами.

— Провести вместе единственный волшебный миг и броситься в пропасть... — медленно пробормотала пророческие слова.

— Нет. Каждое мгновенье с тобой было волшебным, — прошептал Иллай, шагнув ко мне и осторожно притянув к своей груди, — Все они были прекрасны, — он медленно стянул капюшон с моей головы, освобождая мои волосы, — Я только хочу, чтобы ты жила. Это всё о чем я прошу, — дождь падал прямо на лицо, маскируя моё отчаяние, — Я прошу тебя, Дели.

— А если я откажусь? — шёпотом спросила, прикусывая губу, почти готовая сдаться.

— Ты хочешь убить меня дважды? — грустно улыбнулся тот, кто навсегда похитил моё сердце.

— Нет, — качнула головой, — Но зато точно знаю, чего хочу.

— И чего же? — шёпотом спросил Иллай, приблизив лицо к моему, так, что я чувствовала его тепло кожей.

— Оно всё — в моих объятиях. Но почему-то отчаянно стремится от меня избавиться, — прошептала в ответ.

— Дели... — пошептал Иллай, сжимая мои плечи. Я осторожно обвила его шею руками.

Опору я потеряла сразу. Пламя — оно не дарило блаженное беспамятство, а выжигало сердце. Его, без надежды, монотонно заливало дождем. Поцелуй, почти целомудренный и очень нежный, длился и длился, словно то был воздух, без которого совершенно точно умрёшь. В моей жизни не случалось ничего слаще и горше одновременно. Превратившийся, наконец, в безудержный ливень дождь смешивался с моими слезами и был единственной приемлемой декорацией к этому моменту.

— Прошу тебя... — шептал он моим губам.

— Дай нам шанс, — шептали мои губы в ответ.

— Ты вернешься домой и, обещаю, мы с Бадрой найдем способ вытащить меня из этой передряги, — шептал Иллай, уткнувшись в мои волосы. — И я найду тебя, где бы и когда бы ты ни была. Ты веришь мне? — он держал мое лицо в ладонях, касаясь большими пальцами моих губ. А я едва понимала, что вокруг происходит, опьяненная его поцелуем.

— Я не способна сейчас даже дышать, не то что думать, — вцепилась в него крепко-крепко, лишь бы он не исчез, — Но я отчего-то не доверяю Бадре, — добавила, хмурясь, — Прости. И ты опять говоришь всё это лишь бы меня уговорить.

— Умоляю тебя! Останься в безопасности, — он прижался своим лбом к моему, шепча, — Как же я ждал тебя. Я тоскую по тебе, Дели! Меня нет без тебя, без тебя я умираю...

— Ты действительно думаешь, что после этих слов я смогу спокойно остаться в стороне? Неужели, ничего нельзя придумать? Подготовиться вместе?

— Если бы это было возможно, все уже сложилось бы иначе.

— Может, мы что-то упускаем?

— Боюсь, сейчас мы упускаем время, — мучительная гримаса исказила его лицо.

— Нет! Я не хочу, — воскликнула в ужасе. — Нет...

— Любимая, ты должна.

Любимая. Свет на мгновение померк. Так не бывает. Нет! Он сказал именно то, о чём я мечтала с тех самых пор, как узнала, что такое любовь. Я ждала этого слова годами. И теперь, получив, должна уйти? Исчезнуть? Оставить его. Любимая...

— Я не могу, — и слёзы бежали безудержным потоком. — Не хочу! Нет, — бессильно мотала головой, вздрагивая плечами. — Я люблю тебя. Люблю, слышишь?

— Я знаю, — тихо ответил Иллай, — Ты не можешь здесь остаться, ты знаешь, — как-то слишком ровно произнес он, — Ты же знаешь?

Я слабо кивнула.

— И ты не должна возвращаться, ты понимаешь?

Я снова помотала головой, и рыдание вырвалось из моего горла.

— Делия, — Иллай обнял, утешая. — Прошу. Это ради нас обоих, — он опять взял мое лицо в руки. — Ты не почувствуешь боли. Забудешь обо всем, как только решишь не возвращаться, поверь, — отчаянный взгляд пытался убедить. А я смотрела в ответ, стараясь запомнить его глаза. Прекрасные, говорящие, тёмные, почти карие глаза. Я хотела закричать, что он украл моё сердце, изранил и опустошил душу, что я никогда не забуду всего, что произошло, даже если весь мир перевернётся, и все жизни перемешаются, но смогла лишь выдавить шипящий стон, бессильно ударив его ладонями в грудь.

— Пора, — он вдруг выглядел таким спокойным. А я чувствовала себя пустой. Словно все внутренности выскоблили, оставив меня оболочкой, мумией. Он сжал мои пальцы и кивнул, повторив, — Пора.

Я, повинуясь одному ему известному механизму, неожиданно для самой себя повернулась и внутри меня что-то щёлкнуло. Впереди я увидела солнце и Аньку с Артёмом. Они стояли, замерев, глядя на колышущееся пространство между нами. Мы встретились глазами, и я увидела, а не услышала, как Анна крикнула "Делия!", и почувствовала, как что-то сзади вытолкнуло меня вперёд. Мой ум раздваивался. Дождь и солнце были одновременно. Я словно стояла в движущемся урагане. Мелькнула мысль, что "format C" сейчас был бы кстати, и услышала тихое "Прощай".

Разум немедленно вернулся в ту часть сознания, где Иллай, я обернулась и, как в замедленном кино, увидела его, падающего на колени с прижатыми к солнечному сплетению руками. Он не мог видеть, как я отшвырнула рюкзак и бросилась обратно, его глаза были закрыты. Отчаянно выкрикнула:

— Иллай! — протягивая руку. Он распахнул глаза, шепча моё имя и поднимая руку навстречу моей, в последнее мгновение, перед тем, как портал закрылся, отделяя нас друг от друга. Ноги подкосились, и я рухнула на колени, держа свою ладонь там, где за мгновение до этого была его.

Эпилог

Снова дождь шепчет: вот она, здесь — за стеной тумана. Протяни руку, она услышит. И знаю — услышит.

Шуми, дождь. Ну, же. Бей о лысые камни. Пусть твои капли сплетутся в вой. Пусть твой грохот заглушит...

Я должен ей жизнь.

Она не для меня, она для мира. Она справится. Я верю. Вот только бы не было так больно.

Кричи со мной, ветер, чтобы никто не услышал...

Основано на реальных событиях.

Пенка — туристический коврик из вспененного материала, используется для теплоизоляции и комфортного отдыха.

"Lost Cause" - Композиция американской инди-рок группы "Imagine dragons".

Wait, no one said... -Погоди, никто ведь не сказал, что потерянное не вернуть, И ты здесь, чтобы добиться цели, оставшись целым и невредимым , мы сможем остаться в живых!

Oh, dig my shallow brave — О, закопай мою пустую/никчемную храбрость (В оригинале grave).

Кубыжичек — от кубыжык — чудовище (каз.)

Shout — Композиция Depeche Mode, имеется в виду вариант в исполнении американской рок-группы "Disturbed".

Wake me up, when September ends — Трек из альбома "Bullet In A Bible" американской панк-рок группы "Green Day". Общий смысл фразы в песне звучит примерно как "разбудите меня, когда вся эта ерунда закончится".

Известный британский актер, исполнявший главную роль в фильме Перевозчик.

Домик, который строит для себя белка из веток, мха, глины и травы. Напоминает шар, прикрепленный к дереву.

Девиз Юэна Мак-Грегора в проекте "Long way round".

Трек из одноименного альбома альтернативной группы 30 Seconds To Mars

Зелье удачи из "Гарри Поттера", приведшее Гарри в нужный момент в нужное место.

"Сумерки — это трещина между мирами, это дверь в неизвестное" Дон Хуан Матус. (Сказки о силе, Карлос Кастанеда.)

Имеются в виду мотыльки, комары и прочие создания микромира из пейотных опытов К. Кастанеды.

"The 2nd Low" альбом британской панк-рок группы Muse.