Неправда. Разум над душой

* * *

— Да еду я!

Мать его, когда загорится зеленый?

— Дорогой мой, — сестра делает нарочито слащавый голос. — У меня встреча через полчаса, если ты не приедешь в течение пятнадцати минут, я скажу предкам, что ты в своей квартире развел притон.

— Я же тебя потом сдам, не рискуй, — произношу угрожающе.

Желтый перестает мигать — загорается зеленый. Давлю на газ, выруливая на проспект.

— В общем, ты меня понял, — слышу, как в трубке что-то громыхает.

Диана орет куда-то в глубину комнат:

— Данька! Не дергай Балу за хвост! — пес на заднем плане весело тявкнул, послышался детский хохот. — Скоро приедет дядя, успокойся, иначе я ему все расскажу!

— Ну ма-а-а-ам, — заныл мелкий.

Диана тяжело вздохнула:

— Где ты сейчас?

— Я уже на Советской.

— Блин, Федь, не успеваю!

— Могла бы его сама отвести еще утром, чего только сейчас позвонила? — обгоняю тормозящую десятку.

За рулем какой-то мужик машет мне кулаком и что-то орет. Фыркаю.

— Не могла! Я не знала, что у меня планы появятся.

— Твои планы носят Ролекс и трусы от Кельвин Кляйн?

— Откуда ты?.. — девушка приходит в замешательство. — Ах ты чмошник! Ты мою переписку читал?!

— Нет, ты сама мне переслала сообщения.

Было очень интересно рассматривать в своем телефоне пришедшие в социальную сеть фотки какого-то бизнесмена и комментарии Динки. Особенно: "попа как орех, серьезно. Сама не верила, пока не потрогала".

— О Господи! — слышу, как та бьет себя по лбу, или по щеке, хрен разберешь. — Я ж не тебе...

— Да я это как-то сразу осознал, — хмыкнул.

— ЉцензураЉ, а я даже не заметила.

— Я заметил.

В трубке воцарилось молчание.

— Ты же понял, что это чисто женские дела?

— М-м, — я закивал, словно она могла меня видеть, и осмотрелся, перестраиваясь во второй ряд для поворота. — Вы, девки, все мужские жопы обсуждаете?

— А вы, парни, нет? — язвительно ответили мне, скрывая досаду.

— Мужские — нет, — хмыкаю, параллельно выворачивая руль вправо.

Она шумно выдыхает в трубку.

— Ты где уже? — недовольство так и плещется из динамика.

— Выезжаю на железнодорожку.

— Блин. Ладно, — послышались шаги. — Перезвони, когда под подъездом будешь, Данька куда-то влез.

— Окей.

Сестра отключилась, я бросил телефон на соседнее сиденье и мысленно прокрутил все, что мне нужно успеть за сегодня. Ну, если мои занятия можно назвать делами, а не тупой тратой времени, то я очень занятой человек. Треня по плаванью, встреча с друзьями, покатушки на окраине города, заезд во все ночные заведения. График забит часов до пяти утра, и прямо сейчас возникла некоторая несостыковочка, которая может все нарушить.

— Динка-Динка...

Поворачиваю на въезде во дворы, налево и вдоль до девятого подъезда на минимальной скорости. Обгоняю старушку, медленно идущую по алее. Плавно торможу.

— Дин, я приехал, когда вы выходите? — смотрю на часы, ложу пальцы на руль.

— Щас, — сестра шумит чем-то прямо под ухом, так, что динамик безбожно шипит и мне приходится отстранить его. — Я выйду через пять минут.

— Данила отпусти, пусть спускается.

— Ага.

Что-то громко хлопает, связь прерывается. Кладу телефон в бардачок и потираю переносицу. Выпадаю из реальности на несколько минут.

Недавно что-то случилось. То, что заставило меня впервые за столько лет со скепсисом взглянуть на себя со стороны и понять, что я что-то делал не так. Понять и задавить в себе странное зарождающееся тепло, которое чем-то мягким и пушистым грело меня где-то под лопатками и вниз по позвоночнику, а затем внутрь, оплетая тонкими извивающимися лентами мои легкие. Хотелось оставить этого странного зверя внутри, хотелось его потешить и накормить чем-то, что он любит. Хотелось, но только мне.

Пришлось придушить. Всего какие-то мгновения он корчился в агонии, а затем, с резким смешком, его бездыханный дух просочился в воздух и расселся в серой городской дымке, словно пепел.

" — Вот как, значит".

И все, что оставалось от тепла, растворилось и погасло в вечернем воздухе. Впервые получилось глубоко вдохнуть — много места внутри освободилось, но и оно долго не пустовало. Всего через несколько минут после исчезновения предшественника, на смену пушистому теплому зверю где-то через затылок просочился ядовитый росток. Он мгновенно пустил корни, и под кожей тоненькими лозами заплел все нервы, а в голову выпустил свои плоды. Чувство вины.

Странная штука симпатия (я так это называл). Она закрывает глаза не только на минусы и недочеты своего объекта, но и заставляет забыть, какие нехорошие дела натворила непосредственно особа, которая ее чувствует. И все это время мне было непонятно, что такого я мог сделать, чтобы ко мне можно было так относиться. Пренебрегать. Избегать. Отворачиваться. Полный набор. Но все, что мною сделано, теперь как на ладони, и я сам, порой, удивляюсь этим поступкам.

Жалкая попытка оправдаться.

Стук в окошко выводит из транса, я поднимаю голову и вижу радостную улыбающуюся мордаху. Разблокирую дверь. Замок клацает.

— Федяяя, помоги, — Даха кивает за свое плечо, и я замечаю край сумки.

— Сам нес? — удивленно поднимаю брови, кивая на нее.

Пусть она и казалась небольшой, но для семилетнего пацана — это целый баул.

— Молодец, мужик, — улыбаюсь.

— Ага, — довольно кивает мелкий и залезает на переднее сиденье, как обезьянка.

Выхожу из машины, подхватываю вещи племяхи и бросаю их на заднее сиденье. Немного разминаю затекшие за рулем шею и руки, а затем сажусь обратно.

— Мама когда спустится?

— Не спустится, — машет головой, с лихорадочным блеском в глаза осматривая салон.

Что поделать, он от этой красоты сума сходит.

— В смысле? — поворачиваюсь к нему.

— Она сказала, что сама доедет. Просила передать, то есть.

— Да? — поднимаю брови.

Хоть не подеремся в очередной раз. Бабе двадцать восемь лет стукнуло, а она ведет себя как одногодка своего сына.

— Замечательно, — вставляю ключ в зажигание, завожу и плавно трогаю с места. — А теперь лезь на заднее.

— Ну почему-у? — азартный блеск в маленьких блестящих глазах с девчачьими ресницами пропадает, надуваются щеки, нижняя губа выпячивается.

— Будет двенадцать, тогда хоть каждый день, а сейчас лезь, — я хмуро кивнул на заднее сиденье.

Сопя, как ежик, мелкий пролез между передними сиденьями и недовольно сел, скрестив руки на груди. Мы как раз выезжали на дорогу, по которой за новеньким лексусом, задорно мигая, пролетела машина сотрудников ДПС. Третья машина за этот день.

— Почему мама передумала с нами ехать? — отвлекаясь от мыслей о несчастных гайцах, я попытался объехать огромный грузовик, но это у меня никак не получалось.

— Не знаю, — все еще обиженно произнес Данька. — У нее голова загорелась, побежала в ванную.

Я фыркнул, представив Диану с горящей головой аки диснеевский Аид. А потом совесть заставила меня набрать номер.

— Ты в порядке? Я тут узнал, что ты себе мозги поджарила, — проговорил с иронией, сразу после того, как Диана взяла трубку.

— Не дождешься, — резко ответила сестра.

Ага, все-таки история обещает быть интересной.

— Расскажешь?

— Да что рассказывать... — она расстроенно вздохнула. — Стою, сушу волосы феном, говорю с тобой. Тут фен громко хлопает, всюду дым, вонь ужасная, фен искрится. Еле-еле от сети отключила, блин, думала сдохну. Быстро из этого дурдома отправила к тебе Даню, чтоб не завонялся. Кстати, — на мгновение она замолкает. — От него горелой пластмассой не несет?

Я втягиваю носом воздух, пытаясь уловить хоть что-нибудь, но чувствую только запах лимонного освежителя.

— Не, нормально.

— Слава Богу, — девушка опять вздыхает. — Все окна открыла. Нужно позвонить, перенести встречу, а то я сейчас только в ванную собираюсь — волосы жареным несут, — слышу несколько глубоких вдохов. — Ну блин, теперь и квартира на несколько дней провоняется... Еще и одежда вся...

— Успокойся ты, — перекладываю телефон на другое ухо. — В шкафу не должно. Квартира за несколько часов выветриться, оставишь окна открытыми, когда будешь уходить, вернешься ночью — уже нормально будет.

— Ладно, — слышу какой-то звон посуды. — Папе с мамой привет передавай. Мне нужно себя в порядок привести.

— Давай, — жму на кнопку отбоя, ставлю телефон на специальную подставку и поворачиваюсь к малому. — Ты меня дезинформировал.

Данька смотрит исподлобья.

— Что значит "деирировал"? — упростил слово на свой лад.

— Дез-ин-фор-ми-ро-вал, дезинформировал. Повтори.

— Дез... — Даха пытается вспомнить, но у него не получается.

— Дез-ин-фор.

— Дезинфор.

— Ми-ро-вал.

— Мировал.

— Дезинформировал.

— Дезин...

— Дез.

— Дез.

— Информировал.

— Информировал.

— Дезинформировал.

— Дезин... — он хмурится. — Дезин...

— Дез-ин-фор-ми-ро-вал. Так и повторяй.

Он вздохнул.

— Дез-ин-фор-ми-ро-вал. Дезинформировал. Дезинформировал!

Мальчишка просиял.

— Дезинформировал! — и на его лице расцвела такая улыбка, что не ответить такой же улыбкой было невозможно.

— Молодец!

— И что значит "дезинформировал"?

На секунду я задумался, как бы его понятнее объяснить...

— Подал ложную или искаженную информацию.

— А я подал какую?

— Искаженную, — я улыбнулся, бросив короткий взгляд на племянника, и вернулся к дороге.

— То есть, у мамы голова не горела? — он повис на двух передних сиденьях и зачарованно смотрел на руль в моих руках.

Когда-то и он будет вот так сидеть на месте водителя и управлять стальным конем — это читалось в его взгляде так явно, что я даже смог себе представить эту милую картину. Только вместо взрослого мужика мне почему-то представляется мелкий школьник.

— Нет, — наконец-то ответил я. — Дымилась, но не горела.

— И это называется дезинфор.. — малой замялся, но продолжил. — Дезинформированием?

— Да.

— Понятно, — его глаза смотрели вперед, на поток машин, который ми изящно преодолевали. — Ты научишь меня водить?

— Лет через шесть, — кивнул я.

— А почему так долго? — захныкал он, откидываясь назад на сиденье.

Я перестроился в первый ряд.

— Ты подрастешь, будет легче запоминать разные нюансы, рефлексы успеют больше развиться. Понятно?

— Понятно, — мальчик понурил голову.

Пока в салоне стояла тишина, я решил отправить сообщение своим друзьям.

— Сири.

— Да.

— Отправь сообщение на контакты группы "Зверинец": "Все в силе"

— Есть.

— Окей, — нажимаю на кнопку, блокируя телефон, и расслабляюсь.

— Что это за тетя? — малой выглянул из-за моего плеча, показывая пальцем на телефон.

— Это не тетя, сядь, — тот опускается на место и обнимает руками спинку правого сиденья. — Это программа. Искусственный интеллект.

— А что такое этот интеллект?

Ох уж эти дети, с их постоянным расспросами обо всех и обо всем.

— Сири, — я активирую программу.

— Да.

— Расскажи, что такое искусственный интеллект.

Пока голос гаджета уверенно вещал о нужном вопросе, а Данька удивленно, или даже восхищенно, ему внимал, мы успели приехать к дому моих родителей.

— Все, отрывайся от телефона, мы дома.

— Ну-у, — мелкий отсел назад, а после выглянул в окно — высокий каменный забор закрывал обзор на большой двухэтажный особняк, но на входе располагалась будка охраны. Она то и привлекла его внимание.

— Мы приехали, бабушка и дедушка тебя встретят.

Охрана открыла ворота, и пока мы въехали во двор, мама уже выходила на улицу с радостным и обеспокоенным лицом одновременно. Я остановил транспорт и после того, как мотор затих, услышал, как поспешно ее каблуки выстукивают по выложенной в эту весну плитке. Усмехнулся, но тут же скривился:

— Дорогой! — как только я вылез из машины, она набросилась на меня с объятьями, и мне пришлось погладить ее по спине в ответ.

— Привет, мам.

— Как у тебя дела? — она с интересом посмотрела на меня, отстранившись.

— Все, как прежде, — я устало вздохнул.

— О, — она скривила расстроенную рожицу. — Ты как обычно мне никогда ничего не рассказываешь.

— Потому что за день ничего не успевает случиться, — я открыл заднюю дверцу. — Лучше, принимай гостей.

— Бабушка! — мелкий выскочил наружу, и, обняв женщину за ноги, посмотрел вверх.

Та ему тепло улыбнулась в ответ и, взмахнув тонкими изящными пальцами, на которых находилось не менее четырех колец с настоящими брюликами, потрепала по чуть вьющимся темно-русым, практически черным, волосам.

— Данечка, я же говорила, чтобы ты называл меня просто Леной.

Она всячески пыталась избежать старения и любым способом отгораживала себя от ситуаций, где она выглядела или могла бы выглядеть старше. И это ей успешно удавалось, но только до того момента, пока моя сестра Диана не лоханулась с предохранением и в итоге родила маме внука. Вот тогда-то и началась вся жара.

— Я не хочу просто Леной, — как само собой проговорил он. — Я хочу бабушкой.

— Ладно, — она сделала бровки домиком и посмотрела на меня, добавив тихо и с надломом в голосе: — Неужели, я выгляжу, как бабушка?

— Нет, конечно, — хмыкнул я, устав от подобных вопросов. — Ты у меня это постоянно спрашиваешь. Думаешь, за пару недель что-то поменяется?

— У меня появилась морщина на лбу, — она с силой нахмурилась и с таким видом произнесла: — Видишь?

— Нет, — я отмахнулся и вытащил из заднего сиденья сумку с Данюхиными вещами. — Мне уже пора ехать, мам. Так что...

— Да-да, конечно, — она закивала. — Дорогой, может, попросить, пусть тебе вынесут гранатовый сок? Твой любимый...

— Спасибо, мам, — я улыбнулся. — Но не надо. Я спешу на тренировку.

— Ладно... — вздохнула она. — Тогда, езжай.

— Пока, Федь! — Даха наконец-то отлепился от мамы.

— Давай лапу, — я протянул ему ладонь, для рукопожатия.

Он дал свою в ответ — меньше моей раза в два. И когда мужской ритуал прощания был соблюден, то мальчик весь раскраснелся и светился от удовольствия.

— Кстати, от Динки привет и тебе и папе.

— Хорошо, спасибо, — мама улыбнулась фирменной, но не натянутой улыбкой.

Выезжая из двора, обратил внимание на то, что машины отца не было, а это значит — он до сих пор на работе.

Если я поспешу (бросил взгляд на часы), то еще успею в бассейн. Какой-то придурок на шестерке подрезал меня на повороте, я чертыхнулся, выворачивая руль на обочину и громко посигналил — спасибо другу, который поставил мне гудок едва ли не парохода. Сердечный приступ всем, кто находился в пределах пятидесяти метров, обеспечен.

Вижу, что шестерка вильнула. Так тебе и надо, урод.

Выезжаю на проезжую часть, мысленно возмущаясь: кто, блин, в этом городе такой смелый, чтобы среди белого дня подрезать Порше Панамера? Или тупой? Недоразвитый индивид.

Вновь чертыхаюсь, прибавляю газу. Замечаю впереди баклажанную шестерку:

— Вот ты и попался, уродец.

Виляю между разношерстными авто, за полминуты догоняя гнилой баклажан. Поравнявшись, сбавляю скорость на некоторое время, до того момента, пока в окне соседней машины не появляется озверевшая рожа одного знакомого мне придурка. Ну конечно, он узнал мою тачку — единственную в этом городе, тем более, что стоит она под нашими окнами целый год, да, одноклассничек?.. А ты, видимо, прикупил себе это помойное ведро и решил ткнуть в него носом — гляди, какая краля.