|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Алхимик с Земли
Направленность: Джен Беты (редакторы): все_еще_Ирко
Фэндом: Hagane no Renkinjutsushi
Рейтинг: R
Жанры: Экшн (action), POV, ПопаданцыПредупреждения: ОМП
Размер: планируется Макси, написано 178 страниц
Кол-во частей: 41
Статус: в процессе
Описание:
Офицер, рожденный в 19 веке в Российской Империи, попадает в тело младенца мира Стального Алхимика, в империю Драхма. Предупреждения — действия развиваются примерно в конце 1890-х начале 1900-х, надеюсь дописать до 1910-х. Возможен не канон и частичное смешание фендомов (я про первый и вторые сезоны аниме)
Публикация на других ресурсах: Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Примечания автора:
Мое самое первое произведение. П
ишу в основном для себя, ну и подумал почему не выложить, авось кому нидь понравиться.
перепечатано около половины от написанного, но произошло отклонение от написанного на бумаге и продолжение по факту пишеться заново
Предупреждение фанф начал писаться под влиянием момента и началo я бы сказал слишком похоже на аниме.
кому интересно краткий план фика:
1) 1ая часть — рождение в новом мире, обживание (100%)
2) небольшой военный конфликт отправка гг зарубеж (100%)
3) 3я часть жизнь в аместрисе и гражданская война (~55%)
4) послеиштварский период (канон)
5) возвращение в империю
Кхм, по истечении года с момента выкладки работа все таки достигла своего первого юбилея в 50 лайков. А по истечнии еще трех месяцев сотни. Похоже это не линейная зависмость\
========== Пролог ==========
В кабинете было тихо, за окном шумела метель, и через открытую дверь в гостиную был слышен треск огня в камине. Евгений Петрович, представитель уже, к сожалению, ставшего бедным и почти безызвестным дворянского рода, сидел, уставившись на деревянные дощечки из мореного дуба, и рассматривал странные письмена, похожие на орнамент, который используют на обложках книг со сказаниями. Он уже пять лет находился в отставке, и все эти пять лет он расшифровывал древнюю 'библиотеку' рода — свитки, дощечки и просто кипы различной сохранности бересты. Сначала, когда работа только была начата, ему приходилось часто вспоминать семейные предания, говорившие об этих остатках знаний волхвов, и прочитанные каждому в семье листки бересты, на котором были нарисованы эти орнаментоподобные письмена и их перевод на привычной кириллице. С тех пор он продвинулся очень далеко... По сравнению со своими предшественниками, однако, он всего лишь смог прочитать в лучшем случае одну пятую своего хранилища, и при том это были в основном слабо сохранившиеся клочки бересты и даже один берестяной свиток. Два месяца назад Евгений решил снова попытаться прочесть дощечки. Дело в том, что несмотря на то, что он почти освоил орнаментный вид письма, письмена на дощечках различались с письменами на бересте как русский язык со старославянским, и эти гораздо более древние знания всё сильнее и сильнее подогревали, можно даже сказать, разжигали, интерес отставного полковника, на старости лет дорвавшегося, наконец, до того что было ему интереснее всего — истории своей родины, дома и своего народа.
Петрович взглянул на дощечку в очередной раз, и на этот раз в его глазах мелькнуло узнавание, он ещё пять минут смотрел на участок текста, внезапно ставшего хоть немного понятным, и, резво взяв перо в свою руку, с увлечением принялся записывать то, что он, наконец, смог прочесть, затем наступил черед ещё одной дощечки, потом ещё одной...
Евгений пришел в себя днём от звука хлопнувшей двери и раздавшихся громких шагов. Он вскочил и стремглав бросился к сундуку, лежащему у кровати, быстро открыл его и достал оттуда револьвер, затем он выхватил саблю, которая висела на стене над кроватью, и встал так, чтоб оказаться за спиной у напавшего, как только тот зайдёт в комнату.
Шаги приближались... Они раздавались всё громче и делались всё быстрей. Наконец, человек подошёл к комнате и, заглянув в дверь, крикнул:'Damn, Mark, he might be here, look at the papers, he couldnʼt run far'.
Как только слова затихли, Евгений Петрович выскочил из-за двери и рубанул человека в кирасе коротко, без размаха. Тот, словно почуяв что-то, попытался обернуться, но это ему не помогло, и старая сабля, почти перерубив горло, застряла в позвоночнике, после чего послышался хрип умирающего... Тут же раздался выстрел, и мимо уха просвистела пуля. Слева из-за прохода в гостиную мелькнула тень, и Петрович едва успел обернуться и отвести саблей клинок, направлявшийся к его шее. В следующее мгновенье его пнули в живот, и он отлетел назад на пару шагов и упал на живот, выронив саблю и едва не нажав на курок револьвера в левой руке. Оставшийся убийца подошёл к Петровичу и сказал: 'Ну что, собака, выбирай — смерть или рассказываешь нам про Разумовского, ну так что?'
Евгений Петрович посмотрел на него и со словами: 'Хрен вам', — откинулся на правый бок и, выкидывая левую руку, нажал на спуск, громыхнул выстрел, и в комнате запахло порохом, и затем послышался звук падающего тела, под которым быстро растекалась лужа крови.
Убедившись, что никого в округе нет, полковник ликвидировал трупы, предварительно обыскав, и протёр пол от крови. После этого он собрал свои записи и копии оригинальных текстов, сделанных им на всякий случай, убрал в тайник оригиналы и поехал в ближайший город... 'Переводы придется закончить попозже', — с сожалением думал Евгений, раз эти гады нашли его и спрашивали про Разумовского, то, получается, их сдали, так как никто кроме его начальника — генерала Фейербаха, не знал, где он находится, и не знал про его связь с Разумовским, значит, спокойной жизни не видать и опять придется носиться как угорелому. И расшифровку древних текстов придется отложить, что весьма и весьма не хотелось делать...
* * *
Во время пути Евгений Петрович вспоминал и обдумывал то, что он вчера в запале расшифровал. Картина получалось занятная — до этого всё, что было написано на бересте, было лишь обычной историей его рода, где, как он понял, самые старые сохранившиеся описания говорили о годе 4638 от сотворения мира, при том, как он понял, там уже говорилось об упадке в стране того времени, и были написаны страхи человека о начале распада целого государства и народа. Все остальные записи на бересте остались лишь после этого, при этом утраченная страна там описывалась словно край обетованный, и все эти записи были похожи на записи обычного человека в его дневнике. В то же время на дощечках была описана какая-то методика по пробуждению каких-то сил в человеке, но, увы, к сожалению, он не перевёл все дощечки, так как просто вырубился от усталости. Если методика работала, то записи по описанию всех тех странностей в древности становились не такими невероятными, так что, оставалось перевести оставшуюся половину и посмотреть, насколько являются они правдивыми.
* * *
Евгений добрался до города, когда уже стемнело, так что он, не мудрствуя лукаво, направился в гостиную и снял там номер на ночь, и попросил газету 'Русское обозрение' за эту неделю. Эта газета начала выпускаться только в этом 1876 году и имела скандальную репутацию, в основном не только за публикацию некоторых непроверенных материалов, сколько за то, что туда попадали различные не видевшие цензуру материалы, так что, как был уверен Евгений Петрович, в скором времени эту газету закроют, а раз так, то и для связи со своими её можно поиспользовать, не засекут, так как за тем зрелищем, где Моська на Слона лает, остальное не очень-то и видно. Прочитав этот номер и насладившись стихами Симбирского, он с сожалением констатировал, что тревогу Разумовский не объявил, а, значит, либо его уже нет, либо он ещё не знает, что его раскрыли. Полковник решил не париться и лег спать.
Утром, как проснулся, он направился к почтовому отделению, добравшись до него, отправил телеграмму своему старому знакомому, чтоб он опубликовал один интересный стишок в этой газете. Данный стих подавал знак на встречу в условленном месте через месяц в Петербурге. Теперь Евгению осталось только выехать в столицу Империи и ждать встречи, а в пути можно и копии по-переводить.
========== Пролог 2 ==========
Спустя 24 дня
Усталый и замерзший он въезжал в столицу. По пути Петрович весьма поиздержался, и денег у него ещё оставалось всего на полгода, спасибо неудачливым убийцам, так что он решил подождать условленный срок, а потом идти работать или подать переведенные тексты в академию и попытаться выбить награду за прорыв в исторической науке. Встреча была назначена напротив Мариинского театра в ресторане в час дня, так что обедать там придется каждый день в течение двух недель, с горестью думал Евгений, денег мало осталось, так что он решил сэкономить на проживании и поехал в гости к старому сослуживцу подполковнику в отставке Думайко.
— Кого я вижу, Петрович! Как давно мы не виделись! Почитай шесть лет уже прошло! — приветствовал его худой одноглазый старик с обширными седыми усами и бородой.
— И я рад тебя видеть, Игорь Иванович. Я тут проездом на месяц не больше и решил навестить старого друга.
— Ну так что в дверях стоишь, проходи давай! Марфа, накрой на стол, у нас гости! Проходи, сейчас Матвеевна на стол накроет, и ты расскажешь про свое житьё-бытие.
Евгений вошел в дом, снял шубу и пошёл за хозяином в гостиную. Следует сказать, что они засиделись допоздна, Евгений рассказал про свою жизнь, выслушал старого друга, как он познакомился со своей женой, про их детей, и вместе повспоминали Крымскую войну и оборону Севастополя, пообсуждали текущую русско-турецкую войну, и в итоге хозяин предложил старому другу пожить пока у него и рассказать поподробнее про исследования, ведущиеся Евгением, смог ли он понять письмена древних славян, и что он узнал. Вскоре он тоже был в курсе дела, и пожалел, что последние копии дощечек ещё не прочитаны.
Всю следующую неделю Петрович посещал ту французскую ресторацию с интересным названием 'Southwark ', так же он перевёл уже последнюю дощечку и принялся упорядочивать их, так что, когда работа была готова, он, перечитав еще раз, подумал, что перед ним либо мистическая галиматья, которая может сработать, либо сумасшедшие россказни очередного предка. Кратко, там говорилось, что есть люди, которые способны управлять энергией — своей, природной и т.д., и описывались ритуалы для их пробуждения и дальнейшего обучения. Ритуал сам по себе был не сложен — нужно было прочитать молитву богу в строго определённом месте, начертить данные рисунки на земле, и, скорее всего, ночью нужно было его провести (точно упомянуто не было, было лишь сказано, что для обращения к высшей сущности нужно было выбирать её любимое время, иначе могут быть накладки, но про то, в какое время дня нужно обращаться написано не было — наверно, это считалось очевидным). Однако способности, побуждаемые им, были весьма и весьма неплохи, так что Евгений решил провести его, как только подготовит всё необходимое.
* * *
Евгений обедал в ресторане. В последнее время надежда дождаться Разумовского почти пропала, и до окончания срока осталось всего три дня. За это время финансы просели, и Евгений, решив больше не тянуть, приготовился к ритуалу. Он собирался провести его сегодня вечером, если его старый знакомый не придёт. Евгений не спеша доедал свою порцию, стараясь не доесть, раньше времени, чтобы можно было просидеть тут весь уговоренный срок. На этот раз, когда ложка уже начала скрести о дно тарелки с луковым супом, к нему подсел человек. На вид ему было лет сорок, волосы чёрные, однако уже начинали седеть, лицо спокойное, волевое.
— Ну, здравствуй, Петрович. Я тут в лучшем случае часа на два, а так, чем скорей, тем лучше.
— И тебе не хворать, Васильевич. У меня плохие новости — нас либо сдали, либо тебя выследили, меня недавно попытались пленить и спрашивали про тебя.
— Хм. Вот оно как, могу сказать одно: меня выследить могли, но вероятность этого мизерная, и слежку за собой я почувствовал бы. Так что, скорее всего нас сдали, ну, это сейчас не особо важно, лучше послушай, что я нарыл. Помнишь, когда мы при обороне Севастополя отбивали последнее нападение — первая линия обороны была слишком быстро уничтожена, и никто из нее не уцелел?
— Конечно помню, там мой брат был в то время, и он со своей группой не смог отступить вовремя, скорее всего, просто не успели, хотя, как они так и не понятно, пути отхода же были готовы...
— Значит, слушай дальше, помнишь, когда мы утром из взятого города выбирались, мы видели странные рваные раны на наших, как от звериных когтей, и то, что мы проходили мимо местности, где отряды англичан и французов в оцеплении стояли, и несло оттуда гнилью безмерно.
— Да, помню, а разве это не их госпиталь был?
— В том то и дело, что не госпиталь это был. Примерно полгода назад, когда я был у лягушатников, ну, ты знаешь, что я там в их ложе состою, я смог случайно услышать интересный разговор, могу сказать, что, оказывается, короли Франции и Англии подконтрольны этим масонам, и, что еще интересно, они говорили о каких-то людях Уробороса. В то время я больше не мог оставаться по делам ордена во Франции, и мне пришлось уехать в Англию, порывшись и там, я узнал, что у масонов произошел раскол в веке примерно шестнадцатом, и они разделились на два лагеря — одни за вечную жизнь, другие за мировое господство, и Уроборос — это идейный вдохновитель лагеря за вечную жизнь. Они, стремясь избежать смерти, начали изучать ее, в результате чего они смогли научиться поднимать мертвецов. И я думаю, что лет двадцать назад, в Севастополе, они каким-то образом их и натравили на нас. Вот вкратце то, что я узнал.
— Знаешь, услышав тебя парой месяцами ранее, я тебе бы не поверил и принял за сумасшедшего, однако я расшифровал некоторые архивы моего рода, и я могу с чистой совестью сказать, что магия может существовать, я даже нашел место для ритуала и подготовил его. Как ты догадываешься, я вскоре попытаюсь проверить его, узнаю, есть ли магия. Ты со мной?
— Я не знаю, что сказать... У меня в последнее время какое-то странное предчувствие, как будто вскоре произойдет что-то важное и... смертельно опасное, и с каждым днем я чувствую это всё сильнее...
— Скорее всего, это из-за того, что под тебя копают, так что соглашайся, проверим правда ли то, что мы узнали, и не только ли мы мистикой бредим, а потом уж будем разбираться с врагами.
— Ладно, я с тобой. Когда и где?
— Я пока остановился у нашего сослуживца, но вмешивать его не хочу, к тому же нужно провести ритуал на месте силы, я проверял, и они почти все заняты церквями, нашел только одно, где никто не помешает, это в пяти километрах за городом. Так что встречаемся завтра в десять вечера. Можешь подъехать к дому нашего сослуживца, у которого я остановился. Помнишь Игоря Ивановича? Так я у него.
— Хорошо, я буду, до завтра.
— Бывай, удачи.
* * *
В условленное время господин Разумовский уже ждал Евгения Петровича. Так что, как только Евгений вышел, они оседлали лошадей и отправились за город. Спокойно проехав ворота и, наконец, оказавшись за городом, они разговорились.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
