Маруся К. История тринадцатая

История тринадцатая.

Я помню все, и не помню ничего одновременно. Мне больше не нужны учителя, чтобы выжить в этом странном мире. Никакого Трикуписа. Какое счастье! Стоит мне взглянуть на создание, и я точно знаю его природу, я даже по имени его позвать могу. По тому имени, которым создание зовет моя истинная мать. Здешние обитатели ошибочно считают ее подобной себе, и она никогда не исправляла их, всегда позволяла заблуждаться на свой счет. Великая Нинхурсаг или Пустоши, как решили ее величать когда-то. Она жизнь этой планеты, ее маниту, единый дух, она существует в каждой живой клетке в каждый момент времени. Для тех, кто зависит от пространства и времени, понять структуру ее организма представляется крайне сложным. Мне в том числе. Мои мысли линейны, ее — нет.

Земля в Иномирье, откуда я считал себя родом, представляет собой ее структурного близнеца. Что-то вроде отражения в зеркале, которое она чувствует так же сильно, как саму себя. И, наверное, все. Большего мне осознать пока не удалось.

Я чувствую себя сильным, сложным и всегда. Но, что это значит, объяснить не могу даже самому себе.

Из личных записей Константина Ивченко

Ярослав беспомощно заломил руки. Дочь сидела напротив него на диване и, склонив голову набок, внимательно рассматривала отца любопытным чужим взглядом.

— Ты уверен, что с ней все хорошо?

Костя утвердительно кивнул.

Женя переключила внимание на Ивченко и улыбнулась. Крылья с тихим шорохом расправились за ее спиной и вновь опустились.

— Она не привыкла еще.

Ярослав с ненавистью взглянул на парня. Он сам себя не понимал. Как оказался настолько беспомощным? Как Вселенная допустила, чтоб он, великий Атум, потерял власть над происходящим?

— Папа, — проговорила Женя знакомым ласковым тоном. — Не бойся. Когда ты боишься, погода портится. Ты так весь пригород моросью холодной зальешь. А у соседей, между прочим, виноградники.

— Виноградники, — передразнил тихо Ярослав, но сразу приободрился. Дочь ворчала на него только в тех случаях, когда была совершенно здорова и спокойна. Он даже на мелкого недолешего злиться перестал.

— Как мог простой божок сделать с ней такое?

Костя задумчиво покусал губу.

— Я не знаю. Мне вообще-то сейчас сложновато тоже. Не каждый день понимаешь, что вся твоя жизнь иллюзия, ты не тот, кем себя считал. А у меня это, заметьте, уже во второй раз. К тому же в памяти такая каша. И еще со зрением...

— Ых, — раздраженно отмахнулся от парня Атум и вскочил с места. За окном сверкнула молния, над самой крышей оглушительно громыхнуло.

— Папа! — одернула его Женя.

— Потерпят, — проворчал Ярослав.

— Люди, которых я считал своей семьей, забыли меня. А я и человеком-то никогда не был. Как вы вообще проверяли мою биографию? Все же белыми нитками шито, не так чтоб очень грубо, но тем не менее.

— Вот ведьма! — Над крышей раздался новый раскат грома. Ярослав подошел к окну, распахнул его и прокричал в сад. — Ты везде и всегда! В каждый момент времени! Что змий задери, за игру ты устроила?!

— Папа!

— Ну, что "папа", "папа", — проговорил уже спокойнее Ярослав. — Я Атум. Я должен все знать. Я так долго планировал все, реализовывал. Моя дочь, моя жизнь, мой основной проект. Что вообще происходит? Почему я ничего не контролирую?

— Ну, твой основной проект в порядке, — успокоила его Женя. — "4А5" зарекомендовала себя именно так, как ты и планировал, даже раньше намного. Теперь они вне структуры. Документацию я проверила. Все в порядке. Официальное согласие земель-участниц у нас есть. Отказов не поступило и уже не поступит. Поздно. Срок вступления договора в силу миновал. Все! С Интерполом покончено. Теперь группа Ликурга подчиняется тебе, а ты отчитываешься непосредственно перед советом руководителей земель. Добро пожаловать в мир особая организация специальных расследований. Единственная проблема, которую я пока не решила — это физический адрес. И то просто не успела. Зато у меня теперь крылья есть, я мобильная и хоть из толпы выделяться не буду...

— С крыльями-то?! — возмутился Ярослав. — Не выделяться?

— Не придирайся к деталям, — деловито оборвала его дочь. — Я чувствую себя прекрасно, а если верить Косте, то еще и жить теперь буду сильно подольше, чем человек. Ты разве не об этом мечтал? Привыкнуть только надо, и научиться не сшибать вещи. Все. Ты создаешь проблему на пустом месте.

— И ты в нее влюблен, да? — обратился Ярослав к Ивченко.

Костя сначала кивнул, потом покосился осторожно на Женю. Та в свою очередь удивленно на него посмотрела.

Атум усмехнулся.

— Я страшный, но она хуже. Мучайся, благословляю, — с этими словами Ярослав покинул комнату. Он чувствовал необходимость прогуляться по саду и привести мысли в порядок. Дочь права. Поливать дождем соседей и обрушивать на собственную крышу грозу глупо. К тому же он не ощущал в Жене неисправностей. Теперь ее маниту текло и переливалось нежным, стойким здоровьем.

— Ты обманула не только меня и всю вторую группу аналитиков, но и дурачка, который парню кровь изменил, — обратился он к ближайшей золотой яблоне. — Зачем? Ты не могла не знать его жизнь, если он твой сын. Так зачем? Что за странная игра с моей дочерью?.. Нам надо встретиться и побеседовать.

В кармане задребезжал наушник. Ярослав нехотя достал и зацепил клипсу.

— Да, госпожа Ехидна... Что? Какие волчицы? Эйдолон и Козлова работали с жандармерией? Да, я в курсе, — соврал Атум, ощущая, как от маниту в пространство тянутся новые потоки ярости, насыщая атмосферу электричеством. — Ребята работают, готовят отчет. Как только я его получу, договорюсь о конференции совета по первому делу ООСР. Нет, госпожа Ехидна, физическим адресом занимается мой секретарь. Да, и по пробному делу школы Арно я тоже предоставлю отчет. Да, я понимаю, что мы действуем на вашей территории. Что? Кто? Нет... Да, он имел право вмешаться. Да, сын Пустошей. Пустошей. Да, он тоже мой сотрудник, его оформля... Нет. Вам не о чем волноваться. Да, я позвоню советнику. Понял. Всего доброго.

Ярослав снял клипсу и вместе с окружающим пространством прогромыхал:

— Мелкий!

— Она? — обыденно уточнила Маруся.

— Она, — согласился Инмутеф, сурово глядя на молодую беременную волчицу. Девушку целой и абсолютно невредимой Руся обнаружила в подвале "Красотки" в комнате домового.

Лик с усмешкой наблюдал за сменой эмоций на лице Нечери. Хищный божок много вещал о незаменимости Рыжика, но никогда не чувствовал ее по настоящему и не ценил. Она гораздо умнее, чем может или хочет казаться. Веснушчатый нос недовольно сморщился, когда бывший работодатель перевел на нее подозрительный и одновременно восхищенный взгляд. На ее лице мелькнуло раздражение, усталость, смирение, а потом она вдруг лучезарно улыбнулась. Лик рассердился.

— Похоже, она никогда не считала нужным общаться с тобой на равных.

— Что? — не понял Инмутеф.

— Маруся, — уточнил Ликург. Он стоял у входа в прачечную, опираясь плечом на косяк. Это была лучшая точка обзора в узком пространстве коридора. — Иначе ты бы не был удивлен тому, насколько она умна.

Рыжик обернулась. В широко раскрытых глазах читались беззащитность и растерянность.

Нечери зло сощурился.

— Или это ты был ослеплен фактом собственной значимости и по умолчанию мнил себя умнее? — продолжил Лик.

Инмутеф с трудом сдержал порыв кинуться на врага.

— Ох! — У лестницы в самом начале коридора появился домовой. Старик сначала замер, затем двинулся навстречу. — Везде тебя ищу. Прости, не мог сказать раньше. Папаша ребенка, сам понимаешь, спит с Ехидной.

— Да что ты?! — обратил свое негодование на подчиненного Инмутеф.

— Если бы ты искренне не поднял всех собак, они бы не поверили.

Нечери собирался еще что-то сказать, но осекся. Мимо него молча по направлению к лестнице прошла Маруся.

— Ты куда? — не понял Инмутеф.

Оборачиваться Руся не стала.

— Домой. Девушка же нашлась. Все.

Ликург поспешно присоединился к ней, закрыв собой от болезненного внимания Котика. Его неожиданно осенило, что вполне вероятно все это время Рыжик в сопливое прозвище вкладывала вовсе не нежность, а мягкую насмешку над самовлюбленным божком. Пока они поднимались по лестнице, Лик неотрывно наблюдал за ее движениями, размышляя над новым открытием и, конечно, переосмысливая все, что уже успел узнать о ней. Усталость и смирение на веснушчатом личике выглядели как будто привычными. Вспомнилась первая встреча.

— Так ты защищалась, — беззвучно прошептал Ликург.

Открытие было пугающим. Почти всегда, знакомясь с мужчинами, она сталкивается с агрессивным или уничижительно-заинтересованным отношением. Это сложно не заметить. Словно для большинства представителей противоположного пола важно знать, что новая знакомая не равна по силе и интеллекту. Каждый раз ее заведомо обесценивают. Часто по капле, почти незаметно, но все же обесценивают. Вот как теперь: Инмутеф обожает ее, но с позиции "высшего". Возможно, отчасти это связано с избранной стезей четвертого вживленного, где привычен образ мужчины, а возможно и с пристрастием к иномирной моде, где в большинстве властвуют нимфы, или со сложной глубокой беззащитной и в то же время подчиняющей сексуальностью. Слишком много стереотипов существует в современном обществе, и беда Рыжика в том, что она не вписывается в большинство из них. И все это наложено на прошлое отверженной собственным семейством девчонки... Чем сильнее агрессия, тем сильнее она закрывается, представляясь новым знакомым глупой пустышкой. Банальная защитная реакция.

— Как догадалась? — Лик произнес вопрос прежде, чем просчитал его последствия. Никогда не пытайся показать умной женщине, что считаешь ее умной, намеренно занижая свои интеллектуальные способности.

— Ты знаешь. — Маруся с усталым вздохом открыла дверь и сощурилась под согревающими лучами желтого карлика. — Хороший сегодня день.

Лик пробормотал беззвучно проклятие и отменил его. Хотел как лучше, но вышло наоборот. Конечно, он догадался. Никаких следов своей сотрудницы Инмутеф в лагере выживания ЛжеАима не нашел. Ее там никогда не было. Город он прочесал вдоль и поперек. Зная это и личности самого Нечери и его подчиненных, Рыжик сделала конкретный вывод, который поспешила проверить. Все просто.

— Мне с "никогда не считала нужным общаться на равных" понравилось, — успокоила его Руся. — Приятно.

Она спустилась с крыльца и направилась к машине. Лик ускорил шаг, догнал ее, поравнялся и взглянул на точеный профиль, обрамленный огненными в свете карлика прядями.

— Прости.

Маруся растерянно покосилась на спутника.

— Прости, что недооценил с самого начала.

Она вздохнула и взобралась на переднее пассажирское сиденье его машины. Лик, огорченный скупостью собственного извинения, сел за руль. Как-то неправильно разговор складывался. Было бы гораздо легче, если бы она, как прежде, что-то не в тему говорила, смешила или в "монстре" парила. Даже с дедом Кулей Лик был готов сейчас больше беседовать, чем со спокойной серьезной Марусей.

— Напрасно извиняешься, — тихо проговорила она. — Именно ты единственный, кто не принимал меня как профессионала, а не как женщину. Но после первого же дела принял, и это было здорово.

Руся улыбнулась.

— Ну, еще Клеомен, но он в принципе других женщин не замечает. Я в его сознании прижилась новым предметом между столом и триплексом.

Лик рассмеялся.

— И Атум, — продолжила она. — Но он высший. У него все одинаково фигурки на игровом поле. Только это все ерунда. Вот что важно! Я зелье выпить забыла, а машину не боюсь. Совсем.

— Так это же хорошо. — Лик осторожно свернул на дорогу.

— Странно это. Мне как вживили пыль, так количество фобий неуклонно росло, медленно и верно. Старые становились сильнее, новые возникали, а тут ты появился, и резко все прекратилось. — Она чуть осеклась. — Я имею в виду, в сравнении с тем, сколько лет они появлялись, резко. А еще мне себя контролировать стало легче. Ты знаешь, сколько различных действий мне хотелось совершать одновременно раньше? И я не могла разобрать, которые разумные, а которые нет. Сейчас как будто все в порядке.

— Мои ласки и поцелуи волшебны, — не удержался от хулиганства Лик.

— Да при чем тут твои ласки и поцелуи?! — возмутилась искренне Руся. — Я же про Шута... Ой!

Она прикусила нижнюю губу и виновато покосилась на смеющегося шефа.

Сказать, что Лик был счастлив, — не сказать ничего. Никогда еще и ни с кем он не ощущал такой свободы, такого единения и такого покоя.

Писк наушника прервал счастливую пару.

— Да? — недовольно ответил Лик, но уже через пару минут тон резко сбавил. — Да, шеф. Нет, с жандармерией это было лич... Ехидна? Понял. Соберу группу. Они что?! Да, конечно, знал. Несомненно. Они сейчас занимаются бумагами. Как только составлю отчет, доложу. Понял, задача второстепенная. Место назначения?

Нахмурившись и вслушиваясь в голос собеседника, он развернул карту навигатора на лобовом стекле и нашел пункт назначения.

— Как мы попадем на территорию?

Выслушав инструкции, Лик попрощался и снял наушник.

Руся виновато кусала губу. Чтобы понять, что ему только что досталось за работу над делом исчезновения волчиц, гением быть не обязательно.

— Ты знала, что эта шайка займется своим расследованием? — На светофоре возлюбленный резко развернулся к ней, чем напугал ее только сильнее.

Руся отпрянула к двери.

— Нет! Не знаю ни дел, ни шайку, — по-армейски отчеканила она, бессмысленно и преданно глядя в божественные сердитые глаза.

Лик поморщился и снова обратил взор на дорогу.

Разгон от нежного влюбленного мужчины до недовольного шефа оказался крайне быстрым, даже как-то чересчур. Руся обиженно надула нижнюю губу. Вот клялась не спать с начальством? Клялась! А что в итоге?

Пока Рыжик сосредоточенно сопела, поглощенная полноправной обидой на его, по ее мнению, резкий вопрос и сожалениями о романе с руководством, Ликург дозвонился до Клеомена.

— Ты где? — вкрадчиво поинтересовался он. — Ага. Собери группу в течение часа у меня. Потом перезвони и отчитайся, что вы там сутки выясняли впятером без меня, еще и свидетельницу впутали. И Марусе сопровождающие материалы по своей работе вышлите.

— Рыжик! — Лик убрал наушник в карман и взглянул на обиженный курносый профиль.

Она не ответила.

— Ры-ы-ыжик, — протянул он с улыбкой.

— Да, шеф? — огрызнулась она, не повернув головы.

— Ты обиделась? — неискренне удивился Ликург. В голосе его слышались смех и ласка. — Бесполезно. Я тебя все равно люблю.

Она возмущенно на него взглянула.

— Ужасный, да? — понимающе кивнул Лик. — Обещала себе не связываться с начальниками?

Руся тихо пискнула, взгляд ее стал очень возмущенным.

— Напрасно ты это, напрасно... Не стоило мне новую обувь покупать. Она у меня самая удобная оказалась и теперь самая ценная. И от похмелья лечить не стоило, и еще кормить, и от усталости лечить, и целовать во сне меня так страстно не стоило... Особенно целовать. Ты понимаешь, как трудно стало после этого сосредотачиваться на работе? Да, вообще, на всем, не только на работе...