Башня Близнецов 1к 1ч

Башня Близнецов

Пролог. Бессонница

Хаар проснулся.

Снова тот сон. Он всё ещё ощущал в ладонях горячий пепел, какие-то мелкие ломкие частички. Чувствовал запах.

— Сапфир, — позвал негромко. Во мраке спальни появилось серое пятно, придвинулось.

— Магнус, — прозвучал шелестящий голос. Нелюдской, не имеющий возраста и пола.

— Ты вернулся.

— Да, — бесшумный тяжёлый шаг и шелест крыл. Сапфировые глаза мягко светились. Хаар подавил желание задать глупые вопросы. Хорошо полетал? Понравилось? Ощутил удовлетворение, убив врага? Бесполезно.

— Ты принёс? — осведомился Хаар вместо этого.

— Да. Оставил в лаборатории.

— Хорошо, — пробормотал магнус сипло, кашлянул, повторил: — Хорошо. Молодец. Облети Башню и район и отправляйся к себе.

Сапфиры погасли, снова вспыхнули. Колыхнулся воздух — существо повернулась и растворилось в темноте. Магнус закрыл глаза, шепча молитвы и проклятья. Пора уже прекратить надеяться на пробуждение. Даже для Главы Искусников есть свой предел.

Он провёл пальцами по тёплой ткани туда, сюда, вслушался в потрескивание шерсти — гладкая, шершавая, вплетённая магия отзывается. Там, во сне, магия скользила в пальцах, и звучали слова заклинания, но драгоценные камни оставались мертвы, и творение не оживало, рассыпалось горячим пеплом.

Попробовать снова уснуть... нет, кошмар не выпустит его из когтей, раз уж приснился однажды — будет преследовать всю ночь. Искусник встал, подошёл к окну, в которое вылетел Сапфир. Сорок девятый этаж Башни, выше только погодные лаборатории, воздушные заклинательные уровни и посадочные площадки для ветролётов.

Внизу лежал город Шестам. Светились фонари уличного освещения, призрачно мерцали мачты погодного контроля, искрились станции передачи. Розовые фонарики весёлых кварталов — стайка бабочек в темноте. Тёмные провалы с парой-тройкой редких светляков — благочинные районы, в которых мало кто не спит. Напротив, рабочие кварталы с никогда не затихающими машинами. Широкие улицы с особняками богачей и сильных магов, похожими на крепости. Аккуратные небольшие улочки с такими же аккуратными домишками, где живут торговцы, горожане, маги средней руки. Плотно тесно застроенные бедняцкие низовки — городское дно.

Город медленно разваливался под собственной тяжестью, проткнутый шпилями магических башен, истекал разноцветным светом, как кровью. Розовость неба на востоке казалась какой-то неубедительной перед хаосом цветов Шестама.

Хаар стоял, созерцая молчаливую громаду дремлющего рукотворного чудовища. Под балконом хлопнул флаг Дома Искусников, красная ладонь на чёрном фоне, глава очнулся. Плюнул вниз и задёрнул шторы.

Он ненавидел этот город.

Сара проснулась.

Ей опять снился тот сон.

Каменные стены тускло освещены знаками, нарисованными фосфоресцирующей краской. Затхлый воздух подземелья, ржавая решётка открывается с громким скрежетом. Дальше коридор утопает во мгле, и оттуда накатываются волны запредельной жути. И — едва слышный звон цепей и девичий смешок.

От которого она всегда просыпается в холодном поту.

Сара стиснула зубы, чувствуя во рту кровь, обняла себя за плечи и задышала ровно. Постепенно успокоилась.

Время? Ага, пора вставать. Лучи восходящего солнца силились пробиться через алую синтетику стенок палатки. Девушка зашевелилась, скрип ткани напомнил ей ещё что-то из сна — шелест перьев огромных пёстрых крыл.

Сара откинула клапан, и в палатку ворвался режущий холод. Провела руками по голове, короткая щётка волос заскрежетала.

Привычные утренние сборы не мешали мыслям. Снова тот самый сон, яркий и непонятный... Как истолковали бы этот психологи? Они же сплошь озабоченные. Тёмный тоннель — аллегория просто напрашивается. Перегораживающая его решётка... Собственный страх...

— Бывают и просто сны, как сказал один психолог своей дочери, — пробормотала девушка вслух и потянулась к медицинской сумке. Ничего не поделаешь, надо. Она вылезла из куртки и закатала рукав свитера. Хруст упаковки шприца, весело бегущие пузырьки в ампулах, рука, перехваченная жгутом. Укол. Пять минут. Ещё один.

Немного посидев, Сара выбралась наружу. Её палатка стояла на склоне горы, на границе камней и снега. Голова кружилась, то ли от растекающегося по жилам яда, то ли от высокогорного разреженного воздуха. Сара принялась собирать палатку.

Мир был трёхцветным. Ослепительно белый снег, чёрные камни и голубое небо. И немножко зелени внизу, в долинах. Солнце полыхало так ярко, что казалось, оно вот-вот растопит снега и расплавит сам камень. Но на самом деле оно нисколько не грело.

Закончив возиться с палаткой, Сара коротко помолилась, вытерла лицо влажной салфеткой — вот и вся утренняя гигиена... Очки в кармане куртки. Наметить предполагаемый путь.

Девушка вздохнула глубоко, кашлянула и покосилась на ладонь, выпачканную в крови. Уже скоро. Вытерла руку о комбез и надела рюкзак, сверилась с навигатором. И размеренным, привычным шагом двинулась через снежную пустыню.

Кальви проснулась.

И не обрадовалась тому, пытаясь вцепиться в уходящий сон. Как жёсткий крупитчатый снег, он просыпался между пальцев, уходил из памяти.

Снег... да, там было много снега... Ещё горы. Нет, не так — Горы!..

Трёхцветный мир. Белейший снег, чёрные как ночь камни и неба синь. Кальви зажмурилась, любуясь картинкой из сна. Словно подарок на прощание. Она уже успела попривыкнуть к разнообразным кошмарам, которыми мучают духи подвала Башни Искусников.

Будь они прокляты Светом.

Обычное орденское присловье показалось ей каким-то глупым. Искусники, безусловно, зло — но что есть добро? Орден? Ох, едва ли. И существует ли добро вообще? В последнее время Кальви стала подозревать, что всё вокруг, что весь мир есть лишь разнообразное изощрённое зло.

Где ещё философствовать, кроме как не в темнице?

Девушка лениво следила за цепочкой еретических рассуждений. Не так давно, поймав себя на непривычном образе мышления, она перепугалась, что ей каким-то образом внушили чуждые мысли... Но, как не старалась, не могла уловить направленные против себя чары — кроме обычных, сдерживающих её собственную и без того невеликую магическую силу да препятствующих покончить с собой.

Она решила поверить своим сверхчувствам. Слабость девушки в магическом плане компенсировалась её чувствительностью, она всегда знала, кто колдует рядом, а уж в направленные на себя заклинания засекала на раз... хотя толку от этого знания, при её невозможности блокировать чужие чары.

Кальви всё-таки открыла глаза. Сумрачные коридоры, тишина разбавляется бормотанием спятивших узников, шагами стражей да потрескиванием магических знаков. Кальви прищурилась, вглядываясь через решётку в символы, изображённые напротив её клетки. Что-то там про ограничение. Ломаные чужие очертания резали глаз, чужая магия остро колола душу. Девушка скорчилась на каменной лавке, стремясь сохранить остатки тепла. Жалкие лохмотья не защищали ни от холода, ни от взглядов тюремщиков.

Девушку, впрочем, никто не трогал. Не соблазняются её мощами? Хотя и других тоже не обижают, ни побоев, ни разнузданного насилия над пленниками вне зависимости от их пола... Опять противоречие с рассказами наставников. Будь они прокляты... Нет, не Светом, зачем проклинать тем, что якобы является источником их Силы? Наверное, следует сказать — забери их души Тьма.

Дикий крик — словно Она ответила её мыслям, подбросил, но Кальви тут же сообразила, что кричал узник. Безумный рыдающий вопль встряхнул коридоры, ввинтился в уши. Кто-то спятил, и Тьма забрала его душу. Может быть, моя доля будет не лучше.

Крик затих, перешёл в подвывающие всхлипывания. Похоже, кому-то просто приснился кошмар. А это не Орта случайно? Нет. В последнее время достопочтенный здорово сдал. Ещё недавно бодрился, да ещё с ней говорить пытался, и буквально за дни потерял дух. Магически наведённые сны, как и у неё?

Кальви мучили видения, сны, которые можно было перепутать с явью. Странные твари, бесцветное море, омывающее высокую башню зловещих очертаний. Или едва слышный звон цепей из темноты и тихий девичий смешок, каждый раз будто пронзающий запредельной жутью.

Впрочем, страх — это неплохо. Хуже, когда сны исполнены безнадёжности. Пустота и ощущение бессмысленности усилий сохраняется надолго после пробуждения. Зачем продолжать быть, зачем длить своё нелепое существование?

Но сегодняшний сон — снег, солнце, горы, человек в нелепых ярких одеждах взбирается по белому склону, — отчего-то полнил надеждой на освобождение. Кальви тихо засмеялась и закашлялась. Глянула на кровь на ладони. Тоже своего рода знак скорого освобождения. Скорее бы. Удрать от искусников, обмануть их, скрыться во смерти.

Кальви вытерла руку о свои лохмотья, перевернулась на другой бок и постаралась задремать. Может быть, приснится ещё что-нибудь хорошее. Или она тихо умрёт во сне — тоже замечательно.

Глава первая. Кровь и ржавчина

Хаар бродил из комнаты в комнату своих покоев, заходил в лабораторию, брал поделушки и откладывал, пытался читать разложенные повсюду книги, примерялся к заготовкам артов и анимов.

Делать ничего не хотелось. Вещи не отзывались в руках, молчали. Анимы бродили, как дешёвые автоматы. Ровные книжные строчки казались бессмыслицей. После своего последнего творения Хаар словно сгорел. Превратился в пепел, как она...

Искусник повертел в руках книгу — медная обложка с простой двухлимбовой застёжкой и одним демоном, сидящим под ней и готовым отхватить руку тому, кто, не принадлежа к Дому, возымеет дерзость посягать на хранилище знаний. Изготовление анимов, углублённый курс, Дом Искусников. Хаар Ланде, Тьярми Бошо, в младших соавторах — Миа Солана. Да, она разбиралась в анимах.

Хаар аккуратно поставил книгу на полку. Так, а это что? Ещё одна книга, злобная даже на вид, но безо всякой защиты — предназначена для внешнего мира, без указания авторов. Книгопечатня Белого Ордена. Орден, ха!.. "Трактат о богомерзких тварях, подобиях существ живых, что предерзостно создают нечестивые чародеи". Звучит, однако. Как будто сами не создают тех ещё нечестивых созданий.

Ланде сомкнул ладони. Ударил гулкий жар, волоски на руках с потрескиванием завились. Искусник уронил пылающий томик и наблюдал, как вызванное им пламя жрёт страницы. Из стенной ниши высунулся автомат-уборщик. Нерешительно ширкнул колёсиками по полу, глядя стеклянными глазами на беспорядок, решил не рисковать и не соваться магу под горячую руку, спрятался обратно.

Ланде усмехнулся своим мыслям, его гнев утих. Поддев ногой догорающую книгу, он отошёл в сторонку, предоставив уборщику возможность заняться своим делом. Сосредоточился, взывая.

Сапфир парил над городом. Далеко облетал башни и территории магических Домов, мягко планировал от облаков. Казалось, что "богомерзкая тварь" испытывает удовольствие от полёта. Единственная эмоциональная реакция куклы — и искусник не был уверен, что она не является плодом его воображения.

Не могут испытывать чувств те, чья плоть — глина, и кровь — нечестивая магия. Лишь притворяются они, исполняя прихоть хозяев, наделяющих подобием чувств кукол своих... — вспомнил он одно из положений трактата о богомерзких тварях.

Хаар понял, что бесцельно болтается по своим покоям, взял себя в руки и решительно направился к двери. Дело — вот что ему надо. Новая задача, решению которой можно посвятить всего себя.

Магнус вышел в коридор. Древние камни, мраморные плиты, изукрашенные узорами. В некоторых дремлют несильные демоны. Другие испещряют знаки заклинаний. В стенных нишах стоят сторожевые автоматы, похожие на вставших на задние ноги насекомых. Блистают их клинки, хрустальные глаза слабо светятся. Внизу, у самого пола — норы автоматов-уборщиков.

Искусник вошёл в звезду, бросая немудрёный магический ключ. Пространство исказилось, когда портал перебросил его с верхнего этажа в подвал Башни. Ещё несколько минут потребовалось, чтобы спуститься через склады и темницы туда, в особый подвал.

Там были пленники. Не так уж и много. Люди сидят, лежат, стоят, нервно вышагивают по ту сторону решёток, по прутьям которых бегут волны магии. В углах светятся знаки сдерживания. Как будто льдинки скользят по коже — прикосновение опознающих заклинаний.

И отпечатки боли, страданий, пропитавших стены, вошедших в железо решёток, гвоздей, крюков, пыточных устройств. Эта темница — всё равно что обогатительный завод. Искусники-кузнецы при изготовлении артного оружия добавляют в сплавы взятый в подвале металл. Обитающая здесь Тьма постепенно входит и в тела, в сознания и души людей, делая из них заготовки для всяких интересных вещей.

Хаар шёл, провожаемый взглядами, ненавидящими, полными безумия или тупого безразличия. Краем сознания подмечал их. Здесь смертники. Пленники Дома Искусников, имевшие глупость вызвать неудовольствие Круга Грандов. Захваченные в постоянных "тихих" войнах между Домами адепты других путей, враждебных Домов. Миряне, сдуру пытающиеся учиться магии, воззвавшие к запретным силам и просто нарушившие соглашения.

Люди — тоже материал. Этот не сломался, сохранил внутренний стержень. Возьми его кровь, в ней можно закалить хороший артный меч. Вырежи его кости и сделай флейты боли, или сожги в горне, и можешь выплавить колокольцы духов. Кожа сгодится для магических барабанчиков. Вытяни жилы и сделай тетиву, пущенная с неё стрела понесёт смерть. Возьми его дух... нет, дух его брать не стоит. Толкового лича из него не получится. Пусть себе отправляется на следующий круг перерождения. Безумная жестокость Белого Ордена Искусникам ни к лицу, нам пристало быть милосердными даже к врагу.

О, вспомни, и тут же в него наступишь. Очередной пленник при виде магнуса бросился к решётке, просунул голову меж прутьями и, глотая слова и чуть не откусывая в спешке язык, залопотал о том, что он готов сотрудничать, что он знает некие тайны и просто-напросто жаждет поделиться ими с Искусниками, к которым всегда испытывал искреннюю симпатию... Служителей, что ли, позвать? Может, что и скажет, хотя едва ли — обычному магу-боевику среднего ранга Белый Орден не доверит важных тайн.

Так, а в соседней клетке у нас кто? Понятно. И поглядите-ка на прутья решётки, рыжие от ржавчины, полюбуйтесь на камни, поросшие чёрной плесенью... Узника, похоже, придётся просто убить, тело сжечь и развеять пепел, камни и железо выбросить в жерло вулкана. Расточительно — может быть, но едва ли найдётся маг, способный управиться с этим материалом. Или... предложить грандам, самому взяться? Гм, почему бы и нет?

А вот здесь... Магнус даже с шага сбился, наткнувшись на взгляд. Ещё одна из Ордена, совсем девчонка, но как же она отлична от того!.. Да, вот оно.

По одному знаку за спиной магнуса выросли служители. Хаар отдал приказ, рабы в тяжёлых балахонах до пола и перчатках появились очень быстро. Позвякивая цепями, окружили узницу.

Хаар ожидал того, но чуть не пропустил рывок. Девчонка ядром из катапульты ринулась из клетки, уклонилась от рук одного, пнула второго ниже пояса так, что балахон согнулся вдвое и повалился на плиты пола.