Белый дракон

NB. Повесть об одном драконе, в рамках единственного созданного мной мира меча и магии. Мрачная сказка. Ни юмора, ни соплей нет. Основной задачей было описание скудной идеи, которая спонтанно промелькнула в голове.

Белый дракон

Нет кровожадней твари средь народа

Неустрашимых воин и хладнокровных королей,

Чем Дракон Белый из запретного чертога,

Проклятый волею павших здесь людей.

Далекий предок северян и бестий

Чьи головы белы как первый снег,

Давно он ослеплен потугой мести,

Давно он спит за льдами горных рек.

Снег кроет те бескрайние леса и рощи,

Свет солнца не проходит меж тех скал,

Деву свою не ищёт старый больше,

А коль найдет, то ждёт его обман.

(Песня народов Нордвивентры)

— Казнить! Казнить! — орал народ.

— Отрезать ей голову!

— Повесить!

Шёл первый круг морозного цикла, на небе медленно плыли тучевые облака. Главная площадь посёлка активно собирала зевак. Из-за крестьянских голов едва можно было разглядеть помост. Сегодняшняя обвиняемая была похожа на нищенку. Окоченевшее оголенное тело, длинные скомканные рыжие волосы и бегающие глаза . Её подвесили на дыбе, конструкции из двух деревянных столбов, вкопанных в землю и соединённых перекладиной. Мы припозднились к самому началу — руки девушки уже были вывернуты и вышли из суставов. Один из исполнителей привязывал к её грязным ногам ящик с тяжелым льдом, но никак не мог туже завязать верёвку, нагую женщину слишком сильно колотило от холода.

— Пусти ей кровь!

— Отрежь!

Пройдя вслед за нянечкой по внешней лестнице трактира, мы оказались на полупустом балконе, засыпанном снегом. Юную госпожу было решено взять на руки, я же собрала в углу искусственный сугроб и, вытоптав снег, встала сверху, перегнувшись через ограждение. Исполнитель уже достал кнут и бил девушку по спине. В случае с иностранцами казнь всегда протекала быстро. Деликатные, они не выносили и часа под снегом и ветрами Нордвивентры.

— Убить! Убить! Убить!

Местные уже охрипли, подгоняя долгожданную расправу. Площадь собрала более пятидесяти человек и все они как один желали покончить с этим как можно жестче. Такое случалось не часто, хотя казни и публичные наказания проводились в поселке непрестанно.

— Кто эта женщина, няня? — спросила юная госпожа, тыкая в сторону помоста голым розовым пальчиком.

— Жена Дракона, моя госпожа.

Вслед за девушкой подвесили и потравленного мужчину. Высокий как норды, но черноволосый — его свободно болтающаяся голова казалась грязным пятном на фоне белоснежных одежд и лиц крестьян. Мужское тело было перекрыто тяжелыми железными цепями и толстыми веревками, пропитанными кровью, которая уже успела примерзнуть.

— И как с ней поступят? — спросила юная наследница, безотрывно наблюдая за процессом казни. — Я ещё не видела, как судят дракониц!

Судят. В Норвивентре судили только своих, а провинившиеся явно были чужими.

— Зашьют рот, моя госпожа, — спокойно сказала няня. — Ведь в него целовал её Дракон. Отрежут груди, ведь ими она кормила своих тварей. Вспорют живот, чтобы наверняка избавить наш народ от ещё неродившейся угрозы.

Второй исполнитель надел на голову мужчины железный шлем и вытащил из-за пазухи небольшую коробочку.

— Я не понимаю, — нахмурилась наследница. — Не ты ли говорила, няня, что нет важнее для дракона его судьбы, заточенной в девичьем теле? Не ты ли убеждала, что потеряв жену, они теряют жизнь?

— Все так, моя госпожа, но помните, что рядом со своей женой драконы всегда облачаются в кожу людей. Едва почуяв опасность, он прилетел к супруге, но оказался совершенно безоружен перед нашими охотниками. Так их и ловят уже давно...

Когда толстая игла коснулась обмороженной щеки девушки, мужчина, подвешенный рядом, поднял голову и издал такой громкий рык, что толпа на миг стихла. Звуковая волна пронеслась по снегу, оббежала ноги людей и ударила в здания, которые затрепетали, сталкивая с крыш белый осадок. Не все люди, стоявшие снизу, успели прикрыть головы руками, но нордам снег — что волку мясо. Крики поднялись с новой силой, куда более громкие и нетерпеливые.

— Убить! Убить!

Деревянная дыба к которой привязали пленника начала скрипеть. Исполнитель тут же проткнул мужчину мечом сзади. Длинный и широкий клинок показался спереди, между двумя веревками. Благородный норд вертел им, как вздумается, пока кровь и плоть твари тяжелыми сгустками падала на заледеневшую поверхность помоста. Однако мужчина не переставал рычать, даже когда рот женщины был полностью зашит. Окончательно окоченевшее девичье тело со следами глубоких порезов на спине и боках уже не выглядело живым. Поняв, что следует торопиться, исполняющий долг норд вытащил клинок из тела Дракона и отрезал левую грудь чужеземки. Алая кровь вяло полилась прямо ему на сапоги.

— Да! Да!

Дракон взревел. Дыба под ним сломилась надвое, веревки полопались. Едва обретя свободу, он шатнулся в сторону и боком опрокинул один из деревянных столбов, удерживающий труп женщины. Однако бой не длился долго. Два исполнителя оттянули начавшие формироваться крылья в стороны, третий зашёл сзади и замахнулся мечом. Шлем упал на помост и покатился к публике, которая так и стояла, не шелохнувшись среди поляны белого снега и редких ледяных домов.

Глава 1

Воспоминания юности замело многолетним снегом.

Повзрослевшая госпожа Цилла сосредоточенно вышивала на пяльцах при свете толстой свечи. За расписным инеем стеклом, стояла привычная картина: парочка торчащих труб, среди увязших в застругах деревьев. Повсеместно север Нордвивентры характеризовался холодными, порывистыми ветрами, которые, возникая в океане, набирали свою силу в горах и обрушивались на близлежащую равнину. Снег здесь никогда не таял. Лежал над верхушками елей и крестьянскими домами твёрдыми вытянутыми гребнями.

Единственным ориентиром был дом князя. Массивный замок из ледяных кирпичей, его возвели задолго до заселения сюда людей, как часть приграничной стены. На строительные работы самой северной части страны были посланы каторжники. Учитывая небывалые морозы, в курсе которых не был даже Верховный Князь того времени, указ так и не был исполнен. Страна оставила подневольников умирать на неизведанных территориях. Помимо холода людей мучил голод и странные звуки, доносившиеся из-за скал, единственного препятствия между равниной и морем. Многие умерли тогда, не продержавшись и года. Но были и те, кто, поняв что боле не подвержен заточению, заработал с небывалой силой. Разобрав фундамент недовершенной стены, те немногие осужденные норды, возвели из них дома и провозгласили себя жителями Посёлка. Самый бравый из них, по прозвищу Цилик, стал их князем и поселился в замке. С тех времён и по сей день, его дом защищал десятки ледяных построек от снежных метелей.

— Чешуя дракона? — переспросил приезжий друг госпожи, ощупывая наволочку подушки. — Я думал, что увижу её только в замке Верховного Князя.

Белоснежная кожа и волосы молодой женщины, спадающие ровными струями до самого пола, казались атрибутами богов, на фоне гостьи, чья внешность и одежда были похожи скорей на грязную проталину.

— Особый случай, — мягким голосом ответила госпожа. — Пару лет назад одного из них взяли живьём и казнили мои люди.

— Какая удача! — юноша не скрывал восторга.

Драконы были одним их немногих видов существ, способных выжить в страшных условиях севера. Дикие, безжалостные бестии, эти летающие ящеры нападали на ближайшие поселки во времена морозных голодовок и истребляли всех жителей и скот, который могли найти. День изо дня в земли драконов уходили все новые охотники. Они обчищали вершины горных скал и кроны высоких каменных деревьев, которые формировали лес Чертога.

— Он был молод и спал где-то рядом? — спросил юноша. — Вы поэтому его поймали?

— Нет, тот был довольно стар. Охотники нашли свежее гнездо Жены на одной из нордик у скалы. По крайне мере, так мне говорили.

— И ради шкуры вы казнили его позже любодейки! — повернулся ко второй девушке. — Не правда ли мудро?

Южанка, разодетая в теплые шкуры, едва ли понимала всю глубину дискуссии. Юный господин привёз её из Нордвинтреры, снежной страны на юге от Нордвивентры. Девушка грела его ложе до свадьбы с госпожой и временами становилась объектом для насмешек. Очевидно, что между ней и двумя господами не было ничего общего. Беловолосые хозяева севера могли провести в снегах Нордвивентры без еды и воды не один цикл, в одежде и того больше. Южанка же даже сейчас тёрла руки от холода, сильно привлекая к себе внимание.

Уже все знали, что любой дракон, находясь близко от своей человеческой жены, сам начинал превращаться в человека — это была старая магия, контроль над которой жители севера утратили. Расстояние менялось от бестии к бестии, это могла быть сотня саженей, а могла и целая верста. Ящеры редко предпочитали жить как люди, но имели особую страсть к созерцанию всего им дорогого: каждый охотник знал, что Дракон не может находиться слишком далеко от Гнезда. Видя, что жена в опасности, чудовище реагировало незамедлительно. Многие из них боролись до последней крови. Однако будучи непривыкшими к телу человека, часто женатые драконы умирали, не успев никого убить. Среди нордов поговаривали, что если ящер погибал раньше, то супруга следовала за ним, погружаясь в смертный сон. Вырастив из сына Исполнителя, няня госпожи была иного мнения. Дело в том, что каждый, идущий в Чертог надеялся привезти шкуру дракона. Даже маленький платочек стоил небывалое состояние, а с ожерельем из чешуи любой норд мог просить руки у придворных дам Великого Князя. Разумеется, что убив дракона раньше его жены, охотник не получал ничего кроме двух человеческих трупов. В гневе он вполне мог убить беззащитную женщину голыми руками.

— Все норды такие жестокие, — сказала южанка с сильным акцентом. — На моей родине, в Копи, поклоняются даже змеям.

— Аборигены, — прыснул юноша, но тут же исправился, заметив, как любовница нахмурилась. — Драконы живут только на севере, возможно, это постоянная битва с ними закаляет наш дух. К тому же, я говорил тебе, они — наши древние предки.

— Но почему же вы не можете договориться, раз вас связывают узы крови? — озадачилась.

— Ну, — пригладил белые кудри. — С едой здесь намного сложнее, чем в Нордвинтрере...

— Роннон, — предупредила госпожа.

— Что? Это правда! Если мы ещё торгуем на юге, то у Нордвивентры границы лишь с Чертогом!

Если бы можно было удалить подстрекающую усмешку в тоне юноши, то он бы ничем не отличался от обычного норда, коих в Поселке проживало уже больше сотни. Но именно речь делала этого молодого мужчину, тем, кем он являлся. Винтреры и вивентры считались родственными народностями, единственными жителями мира, в чьих краях правила постоянная зима. Но если удел винтреров заключался в снегу, то вивентры издавна связывали свою жизнь со льдом.

— Это не то, над чем можно потешаться, — сделала яростный стежок. — Этот дом полон беженцев. Мои предки давали им кров и пищу, залечивали раны. С каждым новым нападением мы вынуждены укрывать все больше людей, среди них есть даже младенцы. Ты превратился в раскормленного провинциала, Роннон.

Гость перестал теребить волосы и порывисто встал с кресла:

— Жизнь на юге научила меня кое-чему, дорогая Цилла, — поправил рукава мастерски вышитой рубахи. — Она научила меня жить. И скоро ты убедишься в этом, ведь ты моя обещанная супруга.

За удаляющимися гостями госпожа следила со всей свойственной ей холодностью. Казалось, она замерла, а белоснежные водопады волос затаились, среди десятка подушек, переливающихся в свете свечи всеми оттенками красного. Северянин никогда не женился на чужеземке. Не важно сколько детей было у него от любовниц, они не получали право наследования. Для правнучки Цилика же такие проблемы не существовали. Был лишь её край и её народ, а подобный норду Роннону человек, надменно отвернувшийся от этого крохотного мира, частью которого являлись его предки, был достоин лишь презрения.

Сжав иглу в руке, молодая женщина приподняла левый уголок губы, обнажая влажные зубы:

— Жалкая иллюзия мужчины, — повернулась ко мне. — Подготовь кровать.

На самом деле, госпожа Цилла не всегда была такой. В раннем возрасте она, со свойственной всем детской любознательностью, слушала невероятные рассказы нянечки. Как днём, якобы расступается небо, обнажая святящийся шар. Как огромные проталины покрывают низкие растения цвета чешуйчатых ящеров. Как в лесах далеко от Посёлка раздаются писклявые, отрывистые звуки. "Маленькие птышки", она говорила. Или "птишки"? Юная госпожа всегда слушала эти небылицы, нахмурив брови. Она не могла представить то, что ни разу не видела хотя бы издалека. Ведь в небе никогда не было никакого шара. Лёд и снег покрывали равнину круглый год, а писк... круша ближайшие поселения, драконы порой издавали такой ужасный рёв, что воображать какие-либо звуки доносившиеся из леса, становилось неприятно. Чем больше страдал мир вокруг, тем сдержанней и твёрже становился девичий характер.

Волею судьбы, уже в десятилетнем возрасте госпожа отдавала приказы. Её отец, Князь Посёлка, в прошлом крепкий и строгий мужчина, сильно приболел в то время, но до этого старательно изучавшая знахарство княжна не растерялась. Не имея ни дара, ни особого нюха, для верной дозировки ингредиентов, она, с помощью нескольких рабов, смогла поставить отца на ноги. Но годы шли и старый Князь всё чаще нуждался в помощи трав: в пятнадцать госпожа Цилла полностью приняла на себя управление замком.

Несколько лет позже на поселение, в нескольких верстах от нашего, напал дракон. Госпожа была первой, кто увидел опасность и предупредил людей готовить спальные места. Взяв с собой мужчин, в ту морозную ночь она устремилась на свет далекого огня, ловить разбежавшихся по лесу людей. Почти за цикл население посёлка увеличилось на треть. Дракон не пожалел времени, тщательно выедая каждый уголок людской деревни. Возвратившиеся в старые дома бежавшие, отыскивали родственников и приводили их в Посёлок. Ничего другого им и не оставалось. Простой народ, они понимали, что не смогут выжить среди диковинных южных ремесленников.

Сейчас почти в каждой семье жили несколько человек из разрушенных драконами деревень. По правде говоря, нордам не были свойственны волнующие чувства, но раз за разом сдерживая натиск стихии и таящихся в Чертоге опасностей, люди в этих землях обретали крепкое духовное родство. В одной рубашке и босая, госпожа Цилла часто выходила на заснеженный балкон замка ночью и всматривалась вдаль: все ли вернулись в свои дома? Нет ли повозок среди заструг? Она любила свой народ особой, северной любовью и жители Посёлка отплачивали княжне сполна своим доверием и заботой.

По этим же причинам тела юного норда Роннона, троюродного племянника Князя и его любовницы никогда не были найдены.

Глава 2