Долгая Дорога Гибели — 2
Пепел и Пламя
Пролог
Вдох — тело расслабленное и спокойное — я плыву. Нет чувств, нет времени — есть только покой. Медитация. Если бы, только жалкое её подобие, способ отрешиться от мыслей, и немного расширить сознание. Постараться ощутить течение времени. Познать свою суть до самого донца.
Выдох — не чувствую рук, их нет у меня. Не чувствую ног, и их, тоже, нет. Лёгкое чувство дискомфорта, в районе отсиженной задницы — и это не важно. Беспокойство и страх, справа. Асока, даже в медитации умудряется фонтанировать чувствами, и это не важно.
Скоро будет уже год, как я вновь очутился в этом мире. В изначально родной для меня вселенной звёздных войн. Хотя мой истинный дом, остался где-то там, в черноте безумно глубокого космоса.
Кривая звёздная карта, нарисованная по памяти — это единственная возможная зацепка. Невнятный голографический рисунок из десятка светящихся точек, навеянный образами умирающего разума.
С тех пор, как эта убогая карта помещена мной в сверхмощный квантовый навигационный компьютер, с каждым прошедшим днём, надежда становится всё более призрачной.
Обнаружено два десятка "условно подходящих" под описание звёздных систем. Только в одной этой далёкой-далёкой галактике. А уж "условно подходящих" спиральных галактик во вселенной просто не перечесть, и тринадцать полностью подходящих. Наш Млечный путь во вселенной слишком зауряден, как и Земля, находящаяся почти на самом краю рукава нашей галактики.
Неважно, сейчас эти мысли лишние, отвлекающие. Но они всё ещё роятся в моей голове, разворошенным ульем.
Это был весьма насыщенный год, особенно первая его часть. Всё началось с того, что я очнулся хорошо прожаренным куском плоти.
Джедай, которым раньше я был, не нашёл лучшего места для смерти, чем поверхность вулканической планеты. И лучшего способа, чем пафосное зажаривание заживо. В кошмарах меня всё ещё преследует запах палёной плоти.
Вдох... хорошо, что сейчас я его уже не чувствую.
Первый месяц моей жизни был пропитан этим запахом и болью. Потребовалось почти полгода, и огромная сумма денег, для самой продвинутой медицины галактики, чтобы сотворить чудо.
Доктора вернули меня в строй, инженеры поставили на ноги, а Император отправил свершать подвиги. Что ж, мой вояж по галактике оказался удачным. Своими полубезумными метаниями я едва не развязал очередную галактическую войну.
Я едва сдерживаю кривую улыбку, не отвлекаться!
Выдох... Мне везло — бессовестно, нелогично и безумно. Простая миссия по заказу нужного числа кораблей у производителя, завершилась шантажом этого самого производителя. В итоге, мне удалось приблизиться к выполнению поставленной цели.
И сейчас я отрабатываю своё наказание. Император учит меня, учит уже полгода, в перерывах на сон и немногочисленные совещания Тайного совета. Сна слишком мало, совещаний, наоборот, слишком много. Кажется. Возможно, мне нужно найти какой-то баланс.
Сегодня в повестке дня самая тяжёлая, муторная и неприятная часть этого наказания. Того, что я выбрал сам. Мне был абсолютно необходим этот навык, но метод его освоения оказался абсолютной пыткой. Если бы не присутствие Асоки, всё могло бы быть совсем печально.
Вдох... Я почти поймал нужный настрой, ещё немного. Моё общение с Силой остаётся слишком сложным и интимным процессом. Конечно, в моей сверхплотной связи с Силой есть свои преимущества, но не в том, что касается обучения.
Зато любой освоенный приём становится страшным в своей мощи. Чаще всего, делая это умение, в большинстве случаев, абсолютно бесполезным. При воспоминании об освоенном Силовом внушении, на лбу выступает испарина. Надеюсь, тот опыт никогда не повторится.
Сознание кристаллизуется, чувство чуждости тела пропадает, каждая моя частичка в этот момент действует согласованно. Сейчас я ощущаю даже механические руки и ноги, как часть себя. А значит, цель достигнута.
Короткое Силовое усилие. Асока, моя незаслуженная ученица, приподнимается, размыкая позу для медитации. Её длинное чёрное одеяние облегает её гибкую фигуру, струясь, стелется по полу. Она вновь слегка подросла, подросли роговые наросты на голове — монтралы, и отростки — лекку, и другие, кхм... части.
Рисунок, покрывающий её лицо (и тело), стал словно более выраженным, наполнился пигментом. Это первый признак, что она медленно, но уверенно, достигает половозрелости. Время идёт и меньше чем через месяц, ей исполнится восемнадцать лет.
Своим присутствием, Асока наполняет смыслом моё существование в этой чёртовой галактике. За прошедшее время она стала мне другом. А то, что она не отвернулась от меня, узнав всю правду, не оставляет мне выбора. Стоит признаться, в тот злосчастный день, я вернулся только ради неё.
Пусть она взбалмошная, любознательная и неунывающая, но порой я чувствую, что в ней, нет-нет, да и проскакивает мертвецкая глухая тоска. Свой дом я покинул. Мир, который я считал родным, скорее всего, навсегда для меня потерян. У Асоки тоже нет дома, она его точно так же, как и я, потеряла. Теперь нам, двум невольным сиротам, нужно найти новый дом. И это не может быть никакая планета, никакой сектор.
Куда бы мы ни отправились, в покое нас не оставят. Уже сейчас за остатки моей бренной тушки назначена награда в сто миллионов кредитов. Больше дают только за голову Императора. Это несколько льстит. Но дело даже не в этом. От любого преследователя можно скрыться, вот только есть одно но.
Ни джедаи, ни ситхи не оставят меня в покое. Не знаю почему, но я буквально чувствую на себе фокус интереса. А Асока не захочет меня покинуть, не помогут никакие уговоры. Я уже пробовал, не хочу даже вспоминать, чем это кончилось. А значит, у меня не остается выбора. Его и изначально у меня не было. Я должен быть сильным! Я должен своими собственными руками построить наш дом!
Империя. Сейчас у меня есть шанс, сделать её для нас этим домом. Теперь я один из тех, от кого зависит, каким он будет. Я должен самолично заложить в его основание каждый кирпичик. Создать государство, которому бы не стыдно было служить. Мне нет дела до разборок джедаев или ситхов. Им же не должно быть места в Империи. Неважно... я отвлёкся.
Тихий писк зуммера, время вышло. По голове словно ударили обухом. Размеренное дыхание сбилось, на плечи навалилась вся тяжесть мира, в груди поселилось тянущее болезненное чувство. Мир начал стремительно меркнуть, темнота с каждой секундой отвоёвывала себе кусочек моего разума.
Вдох. Грудная клетка нехотя поднимается, наполняясь воздухом. Боль в груди всё сильнее, усилием воли я заставляю сердце сделать удар, затем ещё один... Боль уходит, отступает, в глазах проясняется. Исчезают искры, зрение становится чётким и объемным.
— Мастер... — тихо скулит Асока, вижу, как её неясный силуэт валится на пол с протяжным стоном. Каждый раз, я не могу отговорить её от личного присутствия. Каждый раз переживать собственную смерть — отвратительное чувство. Но это единственный способ.
Сердце пропустило удар, я потерял концентрацию, сознание вновь поплыло. Меня шатнуло, и если бы я не сидел, я бы упал. Руки безвольно упали на колени моих протезов, сложные механизмы моих имплантов, один за другим, стали отключаться, подчиняясь заданному алгоритму, имитируя недостаток мощности.
Выдох. Нельзя дать себе упасть, скрежет зубов, чувство, как с них слезает эмаль. Хруст, резкая боль во рту возвращает мне сознание. Похоже, я лишился ещё одного зуба, но это не страшно. Стоматология, та часть этой вселенной, что убедительно показывает преимущества мира ДДГ. Иначе бы, с этими занятиями, давно бы щеголял щербатой улыбкой.
Вдох. Сердце бьётся в уверенном, размерном темпе, но стоит мне потерять концентрацию, ослабить волю, и ритм собьётся. Моя родная сердечная мышца была повреждена слишком сильно. И сейчас, с выключенным имплантом, держится только на Силе.
За загубленное сердце мне стоит благодарить только себя. Сгорать заживо — это больно, настолько, что я умудрился заработать несколько инфарктов подряд, и выжить. А цель этой тренировки — именно выживание.
Выдох. Сердце и дыхание по показаниям телеметрии вошло в один единый ритм. Пульс девяносто, один вдох на два удара сердца. В голове лёгкое головокружение, первые признаки гипервентиляции. Пара минут у меня уходит на то, чтобы привести дыхание в норму. Асока тихо отфыркивается, самый тяжёлый для меня момент прошёл.
Теперь можно осторожно начинать двигать руками. В прошлую свою тренировку, при попытке встать, я потерял сознание. Посмотрим, насколько далеко продвинулся мой прогресс.
Интерлюдия.
Древние своды храма словно пропитаны тьмой, и яркий луч двух мощных фонарей с трудом разгоняет мрак. Свет едва пробивает тьму, настолько она плотна. По заброшенным тёмным коридорам, где сквозь древние камни местами пробиваются лианы и корни растений, пробираются две фигурки, их шаги отдаются эхом, а изо рта вырываются облачка пара.
И хотя на поверхности этой влажной и лесистой планеты висит удушливый зной, тут, под сводами древнего храма, холодно. Юноша в просторных одеяниях падавана ёжится, но не от холода. В пляске тени его фонаря на стенах, чувствуется тревога и настороженность. Будто сами стены давят на него.
Женщина, что бесшумно скользит за ним, словно излучает спокойствие. Хотя, стоит признать, находиться тут неприятно. В этом месте тёмная сторона Силы слишком сильна. Её холодное бездушное прикосновение к разуму ощущается, как никогда, остро.
— М-мастер? — голос Калеба дрожит. Он застывает на входе в следующий столь же тёмный, зал.
Луч его фонаря, вычленил множество высоких и низких силуэтов. Его мощности было недостаточно, чтобы можно было различить лица. Фигуры развернулись, встав полукругом и окружив их. Депа зажмурилась, и вовремя, ударивший в лицо свет, ослепил бы её. Несколько мгновений, и нестерпимо яркий свет исчез.
— Спокойней, мой ученик, нас ждут, — она постаралась, чтобы её голос звучал твёрдо. Даже ей, магистру, было, неприятно находиться в этом полуразрушенном святилище ситхов. Однако, она не могла не признать, что ожидала большего дискомфорта от нахождения здесь.
— Проходите, мастер Депа, — произнёс спокойный властный голос.
В центре залы зажёгся шарообразный светильник, едва разгонявший нависающую тьму. На подстилке, в позе для медитации восседал грандмастер джедаев, Мейс Винду. Он был всё так же лыс и статен.
Кажется, джедай только что закончил долгую и трудную медитацию, и сама атмосфера этого тёмного места не трогала его. Он взирал на вновь прибывших, со сдержанным любопытством и нетерпением. Мгновение колебания, Депа и её ученик заняли приготовленные для них места.
В свете круглого светильника, окружающие их фигуры растворяются во тьме, хотя ощущение незримого наблюдения подавляет, и совсем не ясно, джедаи ли это, или тени древних ситхов. Магистр непроизвольно поёжилась, борясь с желанием проредить тьму светом своего фонаря. Однако, если грандмастер посчитал правильным оставить её в неведенье, значит, так тому и быть.
— Итак, раз вы прибыли сюда, значит ваша миссия была успешна, Мастер? — прикрыв глаза, спросил Мейс Винду. Он не шелохнулся, так и продолжал сидеть, скрестив ноги, и сцепив руки в замок. Протез его правой кисти был прикрыт перчаткой.
— Да, ваши опасения полностью подтвердились, — ответила она, с тревогой посматривая на своего ученика. Многие знания могут быть опасны для неокрепших умов, и это место уже, само по себе, опасно для падавана. Похоже, в зале они всё же не одни.
— Это неприятное известие, хотя и ожидаемое, — подал голос Мейс.
— Орден должен быть поставлен в известность! Не вижу причины, чтобы скрывать такое от остальных членов, — сама поражаясь своим словам, произнесла Депа.
От Калеба повеяло растерянностью и удивлением. Реальная цель их миссии была тайной для него, и будет лучше, чтобы так и осталось. Иногда правда гораздо опаснее, чем самая изощренная ложь.
— В своё время все узнают, но сейчас, вам следует вернуться к выполнению вашей миссии наблюдения за Лордом. Слишком многим наш Избранный прищемил хвост, вскоре на него будет открыта охота, пока же, его смерть, пойдёт лишь во вред нашим планам, — ответил ей магистр, не открывая глаз.
— Но он ситх! — тихо прошептала Депа.
— Да, он ситх, и вам стоит обдумать то, что наш Избранный оказался именно ситхом. К тому же, сейчас нам с ним по пути, со временем это может измениться. Орден тоже должен измениться. А сейчас — возвращайтесь к выполнению миссии. Связь будем держать в прежнем порядке.
— У меня нет более причины находиться подле Избранного.
— О, это не проблема... — Мейс Винду открыл глаза. На одно мгновение Депе показалось, что в них блеснула желтизна, но нет, они оставались карими. — Один человек посоветовал мне вынуть голову из жопы, что ж, я последовал его совету, — Мейс Винду широко улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами.
— Теперь его очередь... — коротко закончил корун.
Они покидали, центральный зал святилища, чувствуя на своих спинах десятки взглядов. Неожиданно возникший порыв ветра донёс до них обрывок одной единственной фразы.
-...Хм-м... решить что-то с присягой, должны мы...
Конец Интерлюдии.
Глава 1 Песочный замок.
Тренировочная роба неприятно липнет к спине, холодная от пропитавшего её пота. Волосы, так и лезут в глаза из-под налобной повязки. Ноги, скрученные в неудобной позе для медитации, затекают. Это всё неважно, несущественно, порочно.
Внешнее сейчас для меня не существует. Есть только моё сознание и парящий разобранный световой меч. Повинуясь моей воле, полусотня мелких деталей неспешно плывут в воздухе в маленьком рукотворном вихре. Центр этого вихря — осколок жёлтого кристалла.
Неприятно, трудно удерживать разрозненные детали. Мозги кипят, силясь постичь толику этого сложного процесса. Ощущение такое, что словно в одночасье я обзавёлся сразу пятью десятками рук. И стараясь не запутаться во всём хитросплетении конечностей, собираю часовой механизм.
Хорошо освещённый тренировочный зал кажется тёмным. Сознание пасует, теряя способность видеть. Только силуэты, что сейчас не важны. Ощущение такое, что пространство за тонкой линией восприятия не существует. Тяжело, кончики пальцев подрагивают, хотя руки как раз никак не участвуют в этом процессе.
Где-то там, в темноте, Асока отрабатывает сложную вязь взмахов и выпадов. Её нет, только причудливый танец световых мечей во тьме. Её стремительные и плавные движения сейчас не трогают меня. Пластика её тела не завораживает меня, а пируэты не заставляют дыхание потрясенно замереть. Всего этого нет.
Нет и лёгкого, почти неощутимого давления чужой воли. Так я ощущаю присутствие на тренировке императора, но сейчас и его не существует. Есть только я, и парящий у меня перед глазами световой меч.
Разобранный и раскуроченный световой клинок, доставшийся мне по наследству от моего прошлого я. Световой клинок с жёлтым кристаллом, который когда-то был синим. Фокусирующие кристаллы световых мечей очень редко меняют свой цвет.
