Совсем не просто. Глава 1-2.

Совсем не просто.

Глава 1.

Как же хорошо дома!

Только помотавшись целый год по лесам, полям и чужим углам, начинаешь понимать всю прелесть собственного дома.

Я сидел на траве, прислонившись спиной к стволу кедра, и смотрел на игры своих сыновей. Мальчишкам едва исполнилось полгода, но на вид им можно было дать все два. Не то, что бы они отличались ненормальным ростом или избыточным телосложением, нет...

Братья казались старше из-за не по возрасту разумного поведения — я подозревал, что при перерождении в телах моих детей души предков не забыли предыдущую жизнь, поэтому и владели магией с момента рождения. Кстати, такого не было никогда за всю историю орков, по поводу моих детей даже собирали Совет, так как никто не мог понять, чем это обстоятельство грозит народу в будущем. Количество шаманов, желающих посмотреть на братьев, превысило все приличные пределы, заумные старикашки из чужих кланов надоели всем до зубовного скрежета. Причем самые сильные маги вели себя скромно, а середнячки из неизвестного захолустья требовали повышенного внимания, вплоть до раскатывания шкур при высадке из дирижабля. Достали!

И ведь не откажешь в гостеприимстве — с кланами приходилось поддерживать хорошие отношения, так как ссоры и драки из-за статуса (любимое орочье развлечение на досуге) были бы теперь совершенно не к месту — мы все готовились к войне. Весной старейшины отчитались перед Советом о полной готовности войск к вторжению из Чедана и Саррана. Сколько было вложено сил и средств в обеспечение войск — страшно вспомнить, мы собирались показать эльфам и людям "кто в доме хозяин".

Но жизнь повернула иначе — в Сарране вспыхнул бунт (с некоторой помощью Гонора, которого родня выпихнула из Либерии в поход за возвращение трона), а в Чедан с теплом пришла "орочья чума" и Правящей Пятерке стало не до войн с соседями — самим бы живым остаться. Было, конечно, десятка два мелких стычек, но клановые бойцы вырезали человеческие отряды поголовно, и желающих добраться до орочьих стоянок больше не нашлось. До крупных сражений так и не дошло, но наши войска не простаивали без дела — надо было вычищать наши приграничные и новые в Брукинии земли от заразных мертвецов, а это оказалось совсем непростым занятием. Потихоньку орки освобождали земли от заразы и мелких банд мародеров, приводя поселения в относительный порядок (т.е. на улицах уже не валялись полуразложившиеся трупы), подготавливая комфортные места для поселенцев.

Самые бойкие клановые отряды (из подконтрольных Зуррину пустынников) тащили с собой семьи, и столбили лучшие земли за своими родами. Орчанки, соскучившиеся по воде и достатку, жадно хватались за работу и буквально через пару недель вокруг стоянок зеленели огороды и чернели вспаханные поля. Но работать приходилось с оглядкой — к поселениям нередко выходили поднявшиеся мертвецы, и чем теплее становилась погода, тем активнее двигались зомби. На стоянках вооружены были все от мала до велика, а меня попросили придумать сигнальный амулет, который бы обнаруживал плетения чумы и предупреждал жителей об опасности.

Вот и сейчас я не просто сидел на полянке в Храмовой долине и присматривал за детьми, а пытался соорудить амулет, который бы предупреждал своего владельца о присутствии зомби хотя бы на десяток саженей вокруг. Пока особых успехов не наблюдалось — вышло пяток вариантов, которые делали что угодно, но не то, что мне было надо.

Одна подвеска светилась, если рядом было что-то мертвое, но с чувствительностью я погорячился, и она вспыхивала при наличии рядом даже дохлого таракана. Никто так и не смог найти ей достойного применения. Другое колечко чуть не оторвало палец моему телохранителю (мне не разрешали испытывать новые разработки на себе, чему я временами был очень рад), когда рядом положили тряпку с заразного мертвеца. А ведь оно по замыслу должно было слегка сжаться, предупреждая хозяина об опасности. Браслет, инкрустированный круглым кабошоном, выточенным из черепа покойника, вместо навевания легкого чувства опасности при обнаружении зомби, произвел такие волны неконтролируемого ужаса, что шаманы на полном серьезе обсуждали использование таких браслетов в войне — если его подкинуть ночью во вражеский лагерь и активировать, то никто в сухих штанах не проснется.

Так что я сидел и лепил из серебряного песка поясную пряжку, которая по идее должна была вибрировать при наличии чумного плетения в круге двадцати саженей от владельца артефакта. Я надеялся, что он будет предупреждать не только о зомби, но и о больных людях, находящихся поблизости — если такими снабжать входную стражу, то зараза не проникнет в лагерь или поселение.

Дети между тем не сидели без дела — Никирин старательно жевал траву всеми четырьмя зубами (изображал он овечку или имел другой замысел, я так и не догадался), а вот Китирин опять играл с бабочкой. Сын с бирюзовыми глазами вообще обожал возиться с любой живностью, его ни разу не укусила ни одна тварюшка, и я сильно подозревал, что он даже как-то с ними общается.

И вообще, с мальчишками было все не просто — если в Никирине возродилась душа Доррина Меченого, моего прапрадедушки (в этом я был совершенно уверен — жесты, мимика, даже пищевые предпочтения — старики узнавали все), то с Китирином ясности не было никакой. Я подозревал, что это была душа какого-то моего эльфийского предка, причем сильного мага, но не более того. С эльфийскими корнями своей запутанной родословной я не был знаком, кроме имен матери, дяди и деда не знал ничего, единственное, на что обратил внимание Торрин — такой цвет глаз был только у прямых потомков первого правителя дивных. А это указывало на возможность владения Китирином как магией Жизни, так и ее противоположной стороной — магией Смерти. Такие способности в ребенке, признаюсь честно, пугали. Поэтому рядом с детьми всегда присутствовали мои телохранители и один из доверенных шаманов — просто для обеспечения безопасности мальчишек и окружающих. Я тоже старался быть при детях при появлении свободного времени.

Есан и Ёсан детей обожали, но побаивались, потому что мальчишки не давали себя тискать и при бабских сюсюканьях начинали орать и отбиваться от многочисленных нянек. У братьев вообще не складывались отношения с женским полом (если так можно сказать про младенцев) — все приглашенные кормилицы с визгом убегали, рассказывая, что дети на них странно смотрят и больно щипаются. Мальчишки признавали только Есан и Ёсан, бодро сосали молоко, не делая при этом различия — где чья мать.

Проверяющих развитие магического дара у детей шаманов братья тоже не любили, с чужаками происходили всякие несчастные случаи. Я не догадывался, кто является виновником всех проблем, пока не перехватил пришедшее от сыновей по ментальной связи чувство мстительной радости и удовлетворения, когда особо настырного старейшину вдруг укусила невесть откуда взявшаяся оса. Бедняга окривел на один глаз и поспешно покинул Храмовую Долину для лечения пошатнувшегося здоровья.

На мои жалобы Торрину на детское хулиганство, дед только посмеивался, брал детей на руки, катал на плечах и рассказывал байки про свое боевое прошлое. Должен признать, что мальчишки шамана обожали, с удовольствием шли к нему и никогда в его присутствии не орали. Дед отвечал им взаимностью, постоянно притаскивал что-то из мелочей в подарок. Тут у сыновей сразу стали видны различия в интересах и вкусах — Никирин приходил в бурную радость от всяких колюще-режущих штучек (ножей, наконечников стрел, метательных звездочек и так далее), причем ухитрился не порезаться ни разу. А вот у Китирина обнаружилась страсть к всевозможным блескучкам — подвески, кольца, серьги, золото, серебро — все это тихой сапой выпрашивалось, отбиралось или кралось у посетителей и складывалось под матрас.

Когда неожиданно стали пропадать ценные вещи, все переполошились — среди орков воровство было не принято, понравившаяся вещь могла быть выменяна, поставлена и выиграна на спор или, в крайнем случае, отобрана после драки, но тихо ничего не пропадало. Так что представьте мой стыд и удивление, когда случайно обнаружили детскую заначку. Причем вернуть вещи не удалось — дети дуэтом принялись отстаивать свои права на собственность, так что пришлось возмещать ущерб более ценными предметами или услугами (пострадавшие с удовольствием порылись в моем запасе амулетов и магического сырья). Но самой большой слабостью Китирина оказались драгоценные камни — за подаренный камушек мальчишка готов был терпеть осмотры шаманов, тисканье орчанок и другие глупости, лишь бы вожделенная вещица оказалась у него в руках. К тому же я заметил, что сын явно разбирается в качестве огранки и ценности предмета, так как собственными глазами видел, как мальчишка бросал на пол подношения посетителей, которые приходили посмотреть на детей и думали обойтись малой ценой — Китирин барахла не брал. Откуда взялась такая страсть к камням у переродившейся эльфийской души (а не к цветочкам и василечкам) я так и не понял.

Объединение Брукинии и Либерии шло невиданными темпами — люди были счастливы получить собственный надел земли и орочье соседство их не особо волновало. Конечно, на первых порах были ссоры и конфликты — слишком различались обычаи и взгляды на жизнь у разных рас, но необходимость — мать компромисса, так что договариваться пришлось. Искать возможности совместного проживания были вынуждены и старейшины с дворянами, и клановые отряды с гвардейскими полками, и шумные селянки с уверенными в себе орчанками — деваться было некуда.

Половина Совета старейшин сидела безвылазно в Бруке, утрясая новое законодательство и правовые акты со всем либерийским кабинетом министров. Между клановыми столицами и Либби шел такой активный обмен посланиями, что у некоторых ключевых политических фигур пальцы были исклеваны синирами до костей. Тут и пригодилась наша водичка — с ее помощью мелкие ранки моментально заживали.

Торрин рассказывал мне, что живой воды войска и население требуют столько, что пруд в долине к вечеру вычерпывают почти досуха. К счастью со дна бьют мощные ключи и к утру уровень жидкости всегда восстанавливается.

Долина постепенно стала известна за пределами орочьих территорий, и пограничники теперь вылавливают все больше паломников, которые не боятся идти в клановые земли, с целью посещения места явления Божественной Тройки. Поначалу это были редкие охотники или крестьяне, будто бы случайно забредшие на чужую территорию (это потом до меня дошло, что явились разведчики путей), а затем через границу нахально ломанулись караваны страждущих приобщиться к "божественной благодати". Кого там только не было: старые, малые, здоровые, больные, крестьяне, купцы, аристократы, даже пара эльфов хотела проявить свои религиозные чувства в Храмовой Долине (их слегка помяли пограничники и выкинули обратно к людским поселкам) — такое впечатление, что все "сирые и убогие" собрались меня посетить. Можно подумать, что мне мало проблем и без этого. После грандиозного скандала по поводу хождения у нас бродяг и чужаков, старейшины разрешили провести несколько дорог к Храмовой долине, при условии, что паломники будут останавливаться в строго оговоренных местах. Там поставили харчевни, где всем заправляли хозяева земель, на которых были здания для питания и ночевок (все затраты окупились через месяц и возмущенный ропот среди орков поутих). Так же и я поставил условие, что каждый паломник привезет с собой булыжников на величину собственного веса, и в строящемся городе будет иметь право только один раз переночевать.

Впрочем, никто из посетителей не допускался дальше стены, огораживающей разраставшийся кедровник — даже у магов не хватало сил пересечь начерченную мной границу, так что людям приходилось ограничиваться лицезрением высоченных деревьев, панорамой строящегося города и покупкой амулетов, лекарств да сувениров. Доходное это оказалось дело — принимать паломников, как раз хватало на оплату строительства города и дорог (все не свои запасы тратить). И моим телохранителям развлечение — поиск шпионов, магов и жрецов, теперь с нашими новыми амулетами все хитрые людишки были видны как на ладони. Да еще лекари старательно записывали все случаи излечение страждущих — свойства некоторых сочетаний магического сырья были открыты опытным (на паломниках) путем. Пока что все были довольны — люди получали свое лечение и кучу впечатлений, а шаманы накапливали новые знания и навыки.

С многочисленными старыми и новыми родственниками отношения постепенно налаживались. Гонор вплотную занялся подготовкой возврата себе королевской власти в Сарране (на мои деньги и с либерийскими войсками) — пока про его успех на этом поприще слухов не было, но ведь надо с чего-то начинать. Либерийская династия с нетерпением ждала появление дочки у Максума и его жены, желая как можно раньше закрепить наши взаимные обязательства по образованию общего государства Либрук заключением брачного договора.

Однако, присмотревшись к своим сыновьям, я пожалел еще не родившуюся принцессу (ее родители ничего плохого мне не сделали), поэтому озадачил старейшин поиском других вариантов для заключения политического брака. Тут и вспомнили о принятых в мою семью Бруках. И если отец семейства Кенос ла Брук ла Эчеррин (теперь полное имя его звучало так) был для предлагаемого договора староват, то его сын (мой приемный внук) Димотин ла Брук ла Эчеррин вполне подходил — тринадцать лет разницы — вполне приемлемый вариант для супругов. К тому же из правящей семьи Брукинии — никто не оспорит его права на престол, да еще и мое благословение на управление общими землями — все сошлось в одном подростке. Дядя Арчиб с радостью согласился на Димотина в качестве жениха, так как мои сыновья проявили одаренность, а магов в человеческих государствах не сажали на престол (были печальные примеры правления королей-магов). Так что пока либерийская принцесса вырастет, у Димотина будет время выучиться, повоевать, набраться опыта и подготовиться к браку.

Из-за моего старшинства над новой родней постоянно возникало множество неудобных ситуаций. Например, на днях заявился Зуррин со сватовством своей племянницы за моего великовозрастного сынка. Я когда понял о чем речь, то совершенно растерялся — как мне подойти к овдовевшему взрослому мужчине с предложением женитьбы на миловидной орчанке? Одно дело магические дела — тут я был на своем месте, а вот строить планы на династические браки (не в далеком будущем, а прямо сейчас) я пока не готов. Хорошо, что при разговоре присутствовал Торрин, он плавно перехватил инициативу на себя, стал расспрашивать о возможной невесте. Она оказалась дочерью младшего сына Зуррина, вдова — муж не вернулся с охоты пару лет назад, а детей у них не было. Понятно, что пустынные кланы хотели укрепиться на новых землях и породниться со мной, хотя бы через приемного сына, так как ближайшие сто лет жениться я не собирался. При небольшой магической помощи вполне могли появиться общие дети, а кровь "пальцем не затрешь" — это взаимные обязательства на несколько поколений, если не навсегда.