Фанфик по Наруто (пока без названия)

Пролог.

Умирать было не больно. Честно говоря, я даже ничего не успел почувствовать. Тридцать пять тысяч вольт — это вам не кот чихнул.

А началось все с того, что наш начальник участка, чтоб его перевернуло, погнал нас на внеочередную проверку свежепостроенной высоковольтной линии, от которой уже запитали подстанцию. С одной стороны я его понимаю: подрядчик — сука, и наверняка своровал больше, чем починил (в итоге выяснилось, что так оно и было). Но с другой стороны, можно же, елы-палы, выбрать более удачный день для ревизии? У нас все-таки участок со сложными погодными условиями, практически постоянно дует ветер, хорошо хоть в одном направлении, но зато не с постоянной скоростью. И вот мы, то есть водила, два монтера и я — прикомандированный специалист, трясемся по бездорожью в разбитой "таблетке" вдоль линии. Задача у нас предельно простая — так называемый "верховой осмотр". Это значит остановка возле каждой опоры, тщательный осмотр "гирлянд" изоляторов и, в случае дефекта, занесение в реестр номера опоры и характера повреждения. Линия была спроектирована с учетом вывертов погоды, но те, кто ее стоил, плевать хотел на проекты, и в двух местах линия совершала незапланированный перегиб так, что два пролета вставали почти поперек ветра, что грозило уже в ближайшем будущем встать монтерам гигантским ржавым шурупом в пятой точке. Принимали линию без меня, что не может не радовать. Всех причастных к приему этого недоразумения эксплуатационщики будут крыть такими семиэтажными ветвящимися конструкциями, что любой боцман от зависти позеленеет.

Мы как раз подъезжали ко второму перегибу, когда к нам на мягких лапах подкрался жирный полярный лис. Мощный порыв встречного ветра ударил в лобовое стекло с силой тарана, и чахлый движок старой, как мамонт "таблетки" заглох, вызывая потоки отборнейшего мата из уст нашего водителя. Звон оборвавшегося провода я не услышал, а почувствовал седалищным нервом. Липкое предчувствие чего-то нехорошего прокатилось по организму, а стрелка моего личного дерьмометра резко качнувшись в "красный сектор", сорвала стопор и совершила два полных оборота вокруг оси. Перед глазами вспыхнуло бело-голубое свечение электрической дуги. Глухого удара оборванного провода под напряжением о крышу нашего тарантаса я уже не услышал.

Глава 1

Как бы банально это не звучало, но я оказался в кромешной тьме. Принять тот факт, что я умер, оказалось довольно просто. Я прекрасно знаю, что творит с человеческим телом разряд в тридцать пять киловольт. То, что осталось от моего тела, сгребут в совочек. Напрягало лишь то, что во тьме я оказался совершенно один. Похоже, что у каждого человека своя дорога на тот свет. Ну что же, я прожил неплохую жизнь, жаль только не успел понянчить внуков. За свою семью я не переживаю, близким родственникам погибших на производстве, руководство назначало пенсию больше, чем платило живому человеку, как это ни парадоксально. Пожалуй, хватит стоять на месте, надо куда-то двигаться. Направление непринципиально, куда-нибудь да приду. Ага, щаз, тела-то у меня теперь нет, стало быть, и идти нечем. Я попытался сдвинуться с места и неожиданно у меня получилось. Ну, по крайней мере, возникло ощущение движения. Да и как определить двигаюсь я или нет? Тьма достаточно однородна, чтобы было невозможно вычленить из нее хоть какой-то ориентир.

Интересно, куда я в итоге приду? Райские врата мне не светят, не был я праведником. Но и горячей сковородки вроде бы не заслужил. Чистилище или перерождение? Лучше бы все же переродиться, хотя память сотрут, жалко.

Не представляю, сколько я блуждал во тьме. Я не уставал, не чувствовал ни голода ни жажды, вообще ничего не чувствовал. Было только ощущение движения, да и то не факт, что оно не было самообманом. Моя память после смерти стала почти идеальной. Я вспомнил все, вплоть до родовых криков, но взамен из моей памяти стерлись все имена реальных людей, которых я знал в прошлой жизни. Пока я блуждал во тьме, я перебирал все свои воспоминания, вплоть до мельчайших подробностей. Каждый звук, каждый оттенок, каждое касание. Ведь кроме памяти у меня не осталось больше ничего. Не сойти с ума в этой Тьме мне помогло ... аниме. Я не был при жизни заядлым отаку, никогда не занимался косплеем, да и внушительным списком просмотренных лент я похвастаться не мог, даже сотни позиций не наберется. Вот только последние десять лет своей жизни я, кроме аниме, не смотрел ничего. Блуждая во тьме, я прокручивал в сознании просмотренные при жизни популярные сюжеты, сравнивал с мангой, вычленял нестыковки и логические косяки и пытался дофантазировать все дыры в повествовании. Это помогло мне сохранить разум и не растерять воспоминания.

В какой-то момент что-то изменилось. Сначала я не придал этому значения, поскольку как раз анализировал воспоминания об аниме Наруто (всегда поражался, как могут существовать столь наивные профессиональные убийцы, хотя, стоит сделать скидку на целевую аудиторию данного произведения), но потом заметил, что в одном направлении Тьма стала как бы менее плотной. Похоже, я не ошибся и из Тьмы можно куда-то выйти. Я рванулся в эту сторону. Ну, как рванулся? Ощущение движения не изменилось ни на йоту, но появилось чувство направления. Постепенно Тьма все больше расступалась, открывая моему взору красную точку, сначала тусклую, но со временем все более яркую. Значит вот как выглядит свет в конце тоннеля. Точка тем временем перестала повышать яркость, остановившись на темно красном, и начала увеличиваться в размере, постепенно заполнив все пространство моего взгляда. Я даже смог различить границу, где заканчивалась Тьма, и начинался темно-красный свет. С внутренним трепетом я пересек эту границу и ощутил яркую вспышку на краткий миг ослепившую меня и открыл глаза.

Я находился в залитом красным светом мешке, а вокруг меня была вода. Не так чтобы много, до стенки странного сосуда можно было дотянуться рукой, вот только руки меня слушались плохо. Увиденное мной до боли напоминало кадры из Матрицы, когда Нео впервые очнулся в реальном мире. До моего слуха доносился отчетливый сдвоенный мягкий стук. Тук-тук... тук-тук... Я бы решил что это бьется мое сердце, если бы источник звука не находился где-то снаружи. И, к тому же, мое сердце в данный момент билось гораздо быстрее. Стоп. Сердце, кожаный мешок наполненный водой, конечности недоразвиты и не слушаются. Кажется, я все-таки переродился. Точнее рождение мне только предстоит. Я жииив! На всплеск эмоций тело отреагировало беспорядочным подергиванием конечностей, пару раз заехав пяткой в стенку моего сосуда. Сосуд отозвался энергичным встряхиванием, вернувшим меня с небес на землю, и я услышал Голос, точнее, я его почувствовал. Кажется, голос был женским, он, казалось, шел отовсюду и проникал в каждую клеточку моего тела, хотя и не был громким. Я не мог опознать язык, и даже разобрать слов. Похоже, слух у меня еще не достаточно развит. Интересно, все кто перерождаются, приходят в себя на этом этапе развития? Моя память осталась при мне, но как-то потускнела. Исчезла эмоциональная окраска воспоминаний, как будто прошлую жизнь я не прожил, а прочитал в книге. Ну и пусть, теперь у меня новая жизнь. Кстати, судя по реакции, моя будущая мама не привыкла к таким резким движениям с моей стороны, хе-хе. Ну, побаловались, и хватит. Итак, подведем итоги: руки и ноги на месте и неплохо развиты, хвоста нет, значит, мне осталось тут сидеть не больше пары месяцев. А еще я человек, а не представитель какой-нибудь экзотической фэнтезийной расы. В свое время я детально ознакомился с анатомией человеческого эмбриона и мог с уверенностью сказать, что попал я в личинку Гомо Сапиенс где-то между седьмым и восьмым месяцем. Слава высшим силам, что все рефлексы остались с моим предыдущим телом. Боюсь себе даже представить, что было бы, попытайся я сделать вдох. Ну и чем мне теперь заняться до выхода в жестокий и холодный мир?

Глава 2

Прошло уже две недели, как я оказался в этом теле. От пребывания во Тьме это отличалось только наличием света и звука и отсутствием движения. От скуки я начал исследовать тело, которое мне досталось. Все метаморфозы организма уже завершились, и я находился, так сказать, в стадии пуско-наладки. Проверялись управляющие нервные связи, что выражалось в конвульсивном подергивании различных мышц, после чего они передавались в управление мозга. Таким образом, я смог прочувствовать каждую мышцу тела и сокращать или расслаблять их по своему желанию, правда, пока только чуть-чуть. Все-таки нервная сеть окончательно сформируется только годам к семи, а до тех пор будут определенные проблемы с координацией движений, если не тренироваться. Вмешиваться в процесс формирования собственной нервной системы я счел крайне опасным, а потому лишь безучастно наблюдал, что было крайне сложно. Чтобы не наломать дров, я решил заняться медитацией. Вот еще бы знать, как это правильно делается. Я попытался сосредоточиться на своем внутреннем мире, интересно, какой он у меня? Вода, в которой я находился, прекрасно глушила внешние звуки, а размеренный стук материнского сердца создавал необходимую для сосредоточения атмосферу. Постепенно звуки и ощущения начали притупляться, пока не исчезли совсем. Я оказался в коридоре, залитом водой. С потолка струился тусклый красный свет, где-то неподалеку капала вода. Это что, мой внутренний мир?

Тела у меня опять не было.

Попытавшись рассмотреть в отражении воды на полу свое отражение, я увидел только облачко серебристого тумана. Что же, если это мой внутренний мир, то я, теоретически, могу превратить его во что угодно. Я сосредоточился и попытался представить, как с пола исчезает вода, и понял, что у меня ничего не выйдет. Этот внутренний мир был все-таки не моим. С одной стороны это хорошо, слишком уж тут мрачно, а с другой стороны, чей он тогда? Пожалуй, стоило бы пойти поискать хозяина этого места, может, удастся что-нибудь узнать о мире, в котором я оказался. В одной стороне коридор казался более светлым, и я решил направиться туда.

М-да, не внутренний мир, а настоящий лабиринт. Пройдя чертову уйму развилок, выбирая те, которые были хоть немного светлее, я понял, что приближаюсь к цели своего путешествия. К звуку капающей воды присоединилось эхо далекого разговора. Кажется, разговаривали двое. Один голос, высокий и звонкий, похоже, принадлежал женщине. Другой же, громкий, грубый, с рычащими нотками, был вроде мужским, но мог также принадлежать какому-нибудь зверю. Хищному и очень крупному зверю. По мере приближения к источнику звука я смог опознать язык, на котором шел разговор. Японский. Этот язык я хоть и не понимаю, но смогу опознать из тысячи. А еще я понял, что разговор идет на повышенных тонах. Женский голос ярился, мечась под сводами лабиринта, как рикошетящая пуля. Мужской был пропитан такой ненавистью ко всему живому, что казалось, будто даже свет тускнел, когда он звучал. Пожалуй, соваться туда не стоит, как бы мне не оказаться между молотом и наковальней. Остановившись, я сосредоточился на своей внешности. Никакую форму я, как выяснилось, принять не мог, но зато смог пригасить свою яркость практически до нуля. Полюбовавшись в зеркало воды на свое отражение, а точнее отсутствие такового, я продолжил путь к источникам звука. Очередной коридор закончился внезапно. Я стоял перед входом в циклопических размеров зал, залитый тем же мягким красным светом, что и остальной лабиринт, только более интенсивный. Не входя в зал я попытался оценить обстановку в помещении. Женский голос принадлежал, как ни странно, женщине в простом синем платье с красной спиралью на белом фоне, вышитой на спине. У женщины были длинные красные волосы, которые в данный момент, разделившись на пряди, шевелились вокруг ее головы, подобно змеям, разве что не шипели. Стояла она перед решетчатыми вратами, разделяющими зал на две половины, а за вратами лежал опутанный цепями огромный темный валун. И мужской голос раздавался именно от этого валуна. Собеседники орали друг на друга еще некоторое время, в течение которого я, напрягая всю свою концентрацию, старался не отсвечивать. Внезапно женщина отвернулась от врат и беззвучно растворилась в воздухе, и по лабиринту прокатился рев разъяренного зверя, наполненный жаждой убийства.

Постепенно эхо этого рева растворилось в коридорах, и из-за врат донесся тяжкий вздох наполненный тоской и болью. Хм, мне показалось или валун едва заметно пошевелился? Сохраняя предельную осторожность, я направился к этому валуну в надежде разглядеть его поподробнее. Возле врат я остановился. Они представляли собой мощный каменный каркас с толстыми вертикальными металлическими прутьями, толщиной где-то обхвата в три. Просвет между прутьями легко позволял пройти человеку, да чего там, между ними и три человека бы спокойно разминулись. Либо они служили чисто декоративной цели, либо то, что они отгораживали, протиснуться в этот промежуток не могло. В пользу первого утверждения говорила пародия на замок, скрепляющая створки врат. Замком служила тонкая бумажка с замысловатым иероглифом на ней. Тут у меня появились первые подозрения. Я где-то уже видел и такие ворота, и похожую бумажку, и я даже знаю где. Вот только это знание мне что-то энтузиазма не прибавляет. С внутренним трепетом, терзаемый жуткими предчувствиями, я пересек линию врат и начал приближаться к валуну, уже примерно представляя, что я там увижу. Да, так и есть, валуном оказался здоровенный рыжий лис, упакованный цепями так удачно, что даже пасть раскрыть толком не мог. Я приблизился еще немного, лис лежал на мокром полу и скалил зубы в бессильной злобе. Внезапно он открыл глаза и два красных глаза с вертикальным зрачком наполненные ненавистью уставились на то место, где находился я. Я в панике метнулся в сторону, взгляд сместился следом за мной. Лис явно меня видел! Огромная пасть приоткрылась и исторгла громкую яростную реплику с вопросительной интонацией. На японском. Биомать, я же языка не знаю, нафиг я сюда поперся?! В панике я всеми фибрами души пожелал вырваться из этого лабиринта, и открыл глаза. Я опять был в теле эмбриона в утробе матери. Сердце, и так бьющееся довольно быстро, рвалось пойманной птицей. Некогда размеренный ритм сердцебиения моей будущей мамы так же значительно ускорился, и все мое естество заливала концентрированная жажда крови, задевая меня самым краем. Такими темпами и до преждевременных родов недалеко. Я конвульсивно дернул ногой, довольно чувствительно заехав пяткой в мягко прогнувшуюся стенку моего сосуда. Давление на психику моментально исчезло, мамин сердечный ритм резко пришел в норму, а до меня донесся голос, тот самый, который я слышал около клетки с лисом. Кажется, я крупно попал. Врата, бумажка с кандзи "печать", женщина с красными волосами, и самое главное — огромный, перемотанный цепями лис в клетке. Похоже, что мне "повезло" переродиться в мире Наруто, и меня терзают смутные сомнения. Все красноволосые носители демонов, которых я знал, были Узумаки. Женщин среди них было две. И одна из них обычно держала на голове довольно сложную прическу, а вот другая ходила с распущенными волосами, и, если память мне не изменяет, могла ими шевелить. Лица женщины возле клетки я не разглядел, ибо было далеко, темно, да и стояла она боком, но судя по голосу, она и является моей мамой.