|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 16: Если подумать
Немион
Катакомбы Иверо, Первый Ярус
Поющие Залы
Путь подземелий — путь тишины. Правило, возведенное в абсолют в Поющих Залах. Целый Ярус протяженностью в несколько лиг, построенный словно вычурный, роскошно обставленный дворец. Пустынный и мертвый, наполненный звонкой тишиной.
На первый взгляд Поющие Залы — безопасный путь. На их территории нет ни единой ловушки, ни одной твари, призрака или нежити. Залы прекрасны, напоенные светом, просторны и великолепно просматриваются. Идеальное вроде бы место для спуска в Катакомбы. Если бы не материал, из которого они созданы. Если бы неизвестный гений не был бы настолько точен в расчетах.
Залы убивают звуком. Малейший шум, даже касание подошвы о звонкий материал пола, и нарастающая каскадным резонансом звуковая волна убивает неосторожного нарушителя тишины. Звуковое оружие, созданное в облике роскошного строения.
На моей памяти рейдеры Поющие Залы пытались проходить по-разному. Кто-то использовал частичную дематериализацию, кто-то окутывался вакуумным пузырем, кто-то пытался использовать поглощающие звук артефакты. Но каждый путь так или иначе давал сбой. Дематериализация и вакуумный пузырь хороши только на входе, где еще условно-безопасная зона. Но дальше, в глубине, все Залы особым образом откалиброваны и способны переводить звуковую волну в энергетические всплески, разрушающие не только полуматериальную сущность, но и любое материальное тело, попадающее под удар. Или наоборот: малейшее колебание энергетического потенциала и... тот же фатальный эффект. Артефакты... Какие-то переставали работать, попадая в это место. Какие-то оказались неверно откалиброваны или давали резонанс в коварный материал, а какие-то оказывались слишком мощными и вызывали срабатывание защиты. Создатели этого места были... предусмотрительными. Если материал дал колебания в одном месте, звуковая волна ДОЛЖНА долететь до нужной точки. Если нет... Нет так нет. На одного неудачника в Залах станет больше, а на колоннах загорится еще одна искра пойманной души.
Система защиты Поющих Залов так же отточена и просчитана, как и прекрасные узоры на стенах. Мне хватило эха от ее срабатывания, докатившегося до границ зоны ффола, чтобы отказаться от идеи пройти Залы силой.
Сперва мне казалось, что пройти Залы невозможно, пока, однажды я не увидел, как проходил этот Ярус мальчишка-эльф, удачно попав в момент, когда души начали петь. Жаль, он не дошел до выхода — песня закончилась раньше, чем он достиг арки перехода, но сама идея! Этому нельзя научиться, если нет чувства ритма, если не ощущаешь колебания музыки на инстинктах, как чувствовал этот паренек. Если не можешь идти след-в-след со звуковой волной, повторяя ее давление на коварный материал, усиливая песню, но не вызывая в ней разлад и дисбаланс.
Хочешь выжить во время Песни — танцуй вместе с ней, но не нарушай мерное течение мелодии плененных душ неуместными звуками, иначе волна не пойдет на угасание в прекрасном рельефе на самоцветных стенах, а превратится в убийственную дисгармонию и резонанс. Песнь нельзя выучить. Невозможно разработать движения. Каждый раз мелодия хоть ненамного, но отличается. Сама суть этого явления не допускает повторов, ведь что это такое? Воплощенная в звуке энергия света пойманных душ, выплескиваемая колоннами-хранами, как только ее количество превышает какой-то неизвестный мне уровень. Стоит хоть кому-то погибнуть в Залах, и очередная душа вплетается в этот хор, безвозвратно меняя звучание Песни.
Жуткое место. Но прекрасное. Оно завораживает своим совершенством и выверенной красотой. Безопасное. Если сюда не лезть. Но именно это я собираюсь сделать: пройти по трем залам до арки прохода на следующий Ярус. Надо лишь дождаться, когда Залы начнут петь... и убрать всё, что может мне помешать. Оно здесь лишнее: оружие, броня, вещи, обувь, артефакты. Всё это будет давать непрошенные звуки и колебания волн...
Нет. Не то!
Я стоял на границе безопасности зоны ффола и смотрел на прозрачный сине-зеленый, как глубины океана пол. Это же очевидно... Просто... Понятно... если взять за труд и чуть-чуть пошевелить мозгами!
Залы — не враждебны. Они защищают то, что в них попало. Не повреждают души. Не позволяют им угаснуть. Строители этого жуткого чуда допустили ТАКОЙ вариант прохода. Не могли не предусмотреть подобную вероятность и чужую изобретательность! Слишком выверены Поющие Залы, слишком точно сделаны, чтобы их создатель мог допустить подобную ошибку. Допустить, чтобы чужой шаг прошел безнаказанным в музыке душ.
Возможно, все куда проще?
За проход надо заплатить.
Соразмерную цену. Те, кто не понял и отказался платить, оставили здесь свои души, вплетающие голоса в общую Песню. Но если проявить уважение, если вложить душу в танец, если поддержать Песню и позволить свету собственной души стать частью новой мелодии... Если не позволить музыке угаснуть в стенах, поддерживать ее, извлекая новые звуки из камня пола... тогда можно дойти. Если хватит силы, выносливости и искренности. Как почти хватило у того паренька, чтобы пройти. Но его душа прошла сквозь всю систему хранов и была... отпущена. Цена оказалась недостаточной, чтобы пройти, но заплаченного хватило выкупить свободу.
Я отступил от края безопасной зоны. Вот и посмотрим, насколько мне хватит силы, выносливости и самоотдачи. Пройду я три зала под песню чужих душ или нет.
* * *
— Да твою ж мать!
Мирт остановился, раздраженно и с досадой глядя на характерный валун, перегораживающий тропу. По дороге к лагерю Саа его быть не должно! Это вообще... в другую сторону.
— Самаари, ходить по горам в это время суток и в такую погоду — не лучшее решение. — раздался из-за спины родной голос. — Хотя я рад тебя видеть.
Тяжелая рука опустилась на плечо. Саарион подошел как всегда бесшумно. Невидимая тень в сумраке надвигающейся ночи и в пелене проливного дождя.
— Идем. — ладонь исчезла с плеча.
Воин перехватил его за запястье и потянул за собой в обратную сторону.
— Я неправильно свернул на пересечении троп, да? — убито спросил Мирт, послушно идя следом.
— Дважды. — пришел мгновенный ответ. — В темноте у тебя плохо с ориентированием на местности.
Нарим шел довольно медленно, подстроившись под шаг уставшего человека, выбирая удобный и проходимый в густом сумраке путь, хоть и удлиняя и без того неблизкую дорогу. Проливной дождь всё так же заливал мир, гроза, начавшаяся ранним вечером, словно и не собиралась утихать, а наоборот, лишь набирала силу. Резкий шквальный ветер, казавшийся промокшему человеку ледяным, пробирал до костей, выдувая последнее тепло из тела, а ведь это еще лето. Что будет осенью, думать не хотелось.
До лагеря, скрытого в глубине пещер, добрались уже затемно, когда ночная мгла укутала горы непроглядным мраком. Последний сорд Мирт шел буквально на ощупь, полностью доверившись ведущему его россу: сам он не различал даже собственных рук в окружающем его мраке. А Саа как-то умудрялся находить путь...
— Спасибо, что встретил. — едва слышно пробормотал Мирт севшим сиплым голосом, когда глаза начали различать в сплошной черноте ночи очертания стен пещеры.
Ответом был полный сарказма тон и непередаваемая язвительность:
— Я мог бы, конечно, в педагогических целях оставить тебя в горах на ночь, но... никогда этого не сделаю.
Злится...
Саарион остановился и повернулся к Мирту лицом.
— Самаари, я не хочу, чтобы в темноте ты свалился в ущелье или опять поскользнулся на тропе и переломал себе кости. Я не хочу снова тебя долго лечить, вытаскивая с того света. — в обычно мягком мелодичном голосе зазвенела сталь. — Я хорошо тебя знаю: под проливным дождем и резким холодным ветром в промокших насквозь вещах в лучшем случае ты только простынешь.
Лба коснулись прохладные пальцы, скользнули по вискам. В тишине пещеры отчетливо прозвучал тяжелый вздох.
— Уже простыл. — укоризна плеснула во вновь ставшим мягким и мелодичном голосе. — Полагаю, Авален сумеет придумать для нового командира какое-нибудь правдоподобное оправдание твоей длительной отлучке.
— В смысле?
Воин развернулся и пошел дальше вглубь обжитой пещеры, жестом приглашая следовать за собой.
— Ты же не думаешь, что я позволю тебе возвращаться в пост по такой погоде с пограничной температурой, зная, как легко ты заболеваешь? — голос стал тяжелее и ниже. — Сколько раз тебе говорил: биоблокада защищает только от вирусных и бактериальных заражений. Все остальное... — тихий вздох, голова качнулась в немом укоре.
Мирт виновато потупился.
— Прости...
— Прощаю.
Узкий проход вильнул, открывая небольшую обжитую пещеру, слабо освещенную костром, горящим чуть в стороне от входа. Почему-то здесь, в относительном тепле, насквозь мокрые летние вещи казались еще холоднее, чем снаружи под проливным дождем и ледяным ветром.
— Оружие — на крюки, амуницию сбрось в короб, потом почищу и приведу в порядок. — Саа подошел к костру и подкинул дров. — Снимай вещи, я развешу их сушиться, а ты иди грейся.
Росс махнул на обустроенную в закутке постель, где лежали заблаговременно подготовленные небольшое полотенце и толстое пушистое одеяло, притащенное с корабля еще три года назад, когда воин понял, насколько его самаари мерзлячий и как легко простывает.
— Чифу будешь?
Мирт кивнул, вешая винтовку на врезанный в скалу крюк. Саа включил небольшую походную плиту, поставил на мгновенно раскалившийся диск котелок с водой. Заранее подготовил...
— Сейчас станет теплее. — росс бросил короткий взгляд на возящегося с застежками ишон, вздохнул. — Давай помогу.
— В такие моменты мне особенно неловко. — проворчал Мирт.
— Почему тебя так смущает, когда о тебе заботятся? — спросил Саа, подходя.
Привычный за годы знакомства вопрос, на который у него нет внятного и логичного ответа.
— У нас так не принято...
— У вас много чего полезного не принято. — сильные пальцы, увенчанные крепкими острыми черными когтями легко справлялись с насквозь мокрыми ремнями. — Зато вбито до догм морали много откровенной ахинеи, вам же наносящей непоправимый вред.
Спорить с Саарионом на тему традиций, морали, законов общества или его устройства Мирт перестал еще в первые месяцы их общения. Ладно бы это было просто бесполезно, но нарим с удивительной легкостью переворачивал все вроде бы правильные и привычные моральные принципы, легко и непринужденно, а главное непрошибаемо-логично поясняя их глупость. В лучшем случае — глупость.
Скинув амуницию в большой раскладной короб, Саа задвинул его под импровизированный оружейный стеллаж, повернулся, окинул мелко дрожащего от холода любовника тяжелым взглядом.
— Раздевайся и иди в постель греться. — нарим вернулся к плите и быстро закипающей воде. — А пока я буду готовить нам ужин, рассказывай, какая нужда погнала тебя в горы в такое время и под такой погодой.
Расстегивая трясущимися руками замки на куртке, Мирт глухо сказал:
— Знаешь же, что пополнение прислали.
— Да, видел. — Саа достал завернутый в пленку кусок свежего сырого мяса и споро резал его тонкими полосками. — У вас уже минус двое. Еще один загнется за два дня, если не догадается сказать, что нажрался незрелых ягод по кустам.
Мирт выматерился.
— Не знал.
Росс хмыкнул.
— Даже я видел, что он ест.
— У твоего дальнобоя хорошая оптика.
Взгляд серых глаз непроизвольно метнулся к возлежащему на оборудованном специально для него стояке огромному сверхдальнобойному снайперскому комплексу, поблескивающему лазурными искорками работающих систем.
— Опять новым бестолковым командиром порадовали?
— Если бы просто бестолковым... — Мирт поморщился, стянул мокрую футболку и скинул ее поверх куртки, валяющейся на каменном полу неопрятной кучей. — Любитель армейских порядков и Устава. Прибыл на планету с последними кораблями... Моралист долбанный с иллюзиями относительно места, куда его сослали.
Саарион фыркнул, закидывая мясо в воду.
— У нас проблема... — тихо буркнул Мирт, расшнуровывая ботинки и избегая смотреть на росского воина.
— Которая из? — донесся спокойный вопрос. — Самаари, не копайся, пожалуйста. Мне от одного взгляда на тебя становится холодно, несмотря на микроклимат брони. Давай ты будешь страдать от стыда под одеялом. Только прошу, будь внимательнее — в него замотана кастрюля с горячей чифой. Крышка, конечно, плотно подогнана, но всё же, аккуратнее.
В такие моменты Мирту хотелось провалиться под землю от жгучей неловкости и стыда. Не от самих слов, а от скрытого под ними подтекста. Та же кастрюля в одеяле... не для того, чтобы чифа осталась горячей, а чтобы он, замерзнув под проливным дождем, мог быстро согреться в заранее прогретом для него одеяле.
Продуманная забота, лишь слегка прикрытая язвительностью, чтобы хоть как-то пощадить его болезненную гордость.
— Топливо. — сипло ответил он, стягивая штаны. — Для генератора. Его не хватит даже до начала зимы.
— Не хватит. — невозмутимо подтвердил Саа, свинчивая крышку с банки с крупой. — Эта осень будет холодной, конец лета — дождливым с сильными суточными перепадами температуры.
Сбросив остатки одежды в кучу и мелко дрожа, Мирт добрался до постели, аккуратно вытащил еще горячую кастрюлю и замотался в восхитительно-теплое, почти обжигающе горячее одеяло.
— Какой кайф... — блаженно выдохнул он, заматывая полотенцем мокрую голову. — Саа, я тебя обожаю!
Воин улыбнулся, взглядом указал на большую толстостенную кружку у края постели.
— Наливай себе чифу. Я добавил трав. Поможет немного сгладить последствия твоей вечерней прогулки под дождем.
— Спасибо...
На какое-то время воцарилась тишина. Росс неспешно нарезал какую-то местную зелень, а Мирт, налив ароматный травяной напиток, устроился удобнее в теплом коконе и наблюдал за ним.
Саарион по меркам ишон — откровенно красив утонченной красотой, свойственной его народу, которая так порой раздражает его, Мирта, сослуживцев: правильное лицо с тонкими чертами, острый подбородок, чувственные губы, раскосые глаза насыщенно-синего цвета, обрамленные густыми длинными ресницами. Роскошная копна прямых иссиня-черных волос сейчас переплетена в косу, но пряди растрепались, намокли и прилипли к лицу. При относительно среднем росте нарим обладал гармонично сложенной фигурой и текучей пластикой тренированного тела. Той самой завораживающей хищной пластикой прирожденного убийцы, которую невозможно получить в тренировочном зале. Той пластикой, которой обладают лишь посвятившие всю свою жизнь войне.
Чифа успела немного остыть, оставаясь горячей, но не обжигала воспаленное горло. Мирт не стал задавать глупый вопрос, был ли это точный расчет или случайное совпадение, что именно к их приходу ароматная жидкость осталась горячей, но утратила обжигающую температуру крутого кипятка, молчаливо принимая одно из множества проявлений ненавязчивой заботы, которую он ценил куда больше, чем позволял себе показать из-за остатков глупой стеснительности. Заботы, обращенной на него. Просто так. С самого начала их знакомства, когда три с половиной года назад тогда еще незнакомый воин-росс по мимолетной прихоти спас ему жизнь, не позволив шагнуть в пропасть, невидимую в мутной гнойной плене конъюнктивита, затянувшей оба глаза. Он уже не надеялся добраться, шел на упрямстве. Какие шансы дойти ранней весной до поста у практически ослепшего человека с тяжелой простудой, высокой температурой и запущенной пневмонией, щедро развившейся за девять суток утомительного перехода под ледяным весенним дожнем и промозглым ветром? А ведь он почти дошел... до Ущелья Топора, от которого каких-то полсорда до зажатой между обрывистыми скалами долины.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
