Практическая некромантия. Дорога домой

ДОРОГА ДОМОЙ

1

Вот интересно, когда тебя начинает одолевать предчувствие надвигающегося подвоха от того, что всё слишком хорошо, это уже диагноз или ещё можно не трепыхаться, потому как вот-вот-всё станет плохо?

Примерно так подумала молодая женщина, занявшая место в самом тёмном углу трактира, когда ей на заказ: "принесите чего-нибудь пожевать на пять монет", поставили перед носом стопку свежих, исходящих маслом блинов, от которых поднимался вкусный парок, вазочку с мёдом, плошку со сметаной и крынку молока. Они же не думают, в конце-то концов, что речь идёт о золотых монетах? Такие, тут, на не самом наезжем участке Великопоповецкого тракта, не часто видели, разве что от случайно заезжих господ, как те, что только что шумною толпой ввалились в обеденный зал. Но никак не от бедно одетой путницы, всё богатство которой составляет мешок с травами и носильными вещами, да старый мул, отданный не столько за работу, сколько в добрые руки.

Но кто ж будет отказываться от даров судьбы? Морла аккуратно обмакнула свёрнутый треугольничком блинчик поочерёдно сначала в мёд затем в сметану, потом откусила и даже на минуту прикрыла глаза от удовольствия. Или это у людей совесть проснулась? Бывают же на свете и такие чудеса?

Чудес не бывает. Это она поняла, когда едва успев отодвинуть от себя ополовиненную тарелку с блинами, и вытереть руки тряпицей — салфеток здесь не подавали, но у неё с собой была, наткнулась взглядом на представительного вида мужичка при картузе, дожидавшегося окончания её трапезы.

— Госпожа ведьма? — он, чуть склонившись, скользнул за лавку напротив. — Вы ведь наёмничаете, правда?

— Нет, — она сбила его с мысли этим ответом. — Я еду домой.

И ехать дальше она собиралась без остановок для мелкого заработка. Тем более что и дохода с него ... да что там говорить, только вчера вечером, едва успев въехать в эту деревню и договориться с трактирщиком об ужине и ночлеге, как получила слёзную просьбу о помощи. Жена мельника не могла разродиться уже больше суток и силы её начали угасать, а всем известно, что некроманты как никто другой способны задержать отлетающую душу на пороге. Она и держала, всю долгую ночь, потом утро, а потом ещё и почти половину следующего дня, пока повитуха и деревенская травница вначале принимали ребёнка, а затем пытались вдохнуть хоть чуть-чуть сил в ослабевшее тело роженицы. И в качестве гонорара получила полотенцем по шее от хозяина дома, когда заявила, что ещё одни роды эта женщина не переживёт. Чистую правду сказала, между прочим.

Потом ещё пол дня пришлось отлёживаться на бережке безымянной речки-переплюйки, на самом солнцепёке, а затем ещё и нырять в её быстрые, леденяще-холодные воды. Столь долгое соприкосновение с нематериальным не проходит даром. Только-только чуть оклемалась, покушала хорошо, а тут опять просители. Но хотя бы не выслушать, она не может, принятый в далёкой юности обет, который она до сих пор ни разу не нарушила, не позволяет.

— Так что там у вас? — выдохнула она обречённо.

— Упырь, — он подумал немного и добавил: — а мож вурдалак, хто ёго знаить, шо за пакость така на погосте завелась.

— А вы, значит, местный староста? — спросила она только чтобы немного потянуть время.

— Акопий я, староста тутушний, ага, — он кивнул и вопросительно уставился на молодую женщину, почти не сомневаясь, что она если не тут же, то весьма скоро возьмётся за дело. И даже монеты в кармане потрогал, которые сельская община выделила на оплату заезжему специалисту, проверяя, на месте ли. В конце концов, дорожная сумка, с вышитым на её клапане песочными часами (общепринятый, наравне с костями и черепами знак некромантии), стояла на самом видном месте — в проходе, у стола.

— Посмотрите на меня, — вздохнула она. — Что вы видите?

Мужик явно смешался, не зная как правильно ответить на такой вопрос-то и начал как-то невнятно:

— Ну, вы вполне милая...

— Некромантка, — перебила его женщина, — а не некромант. Не сильномогучий мужик с тяжёлым мечом — самое оно было бы, чтобы завалить упыря, тут даже магии особенной не нужно. Так что обратитесь-ка вы лучше к господам рыцарям им, с их комплекцией сподручней будет упырей по погосту гонять, — она говорила негромко, с чуть заметной иронией, впрочем, и тон особенно не понижая. Ничего не предпринимала для того, чтобы быть услышанной, но голос её разносился по всему трактиру.

Староста обернулся на заезжих господ и была в его взгляде ясно читаемая неуверенность: такие скорее по всем известному адресу пошлют, чем снизойдут до нужд селян, и гроши им их без надобности. Но командир отряда, на которого случайно упал его взгляд, вопросительно приподнял брови, мол, ну что, подойдёшь-попросишь или забьёшься в угол страдать по загубленной судьбинушке, так ничего для её исправления не сделав? Этот взгляд, открытый, располагающий, а так же весёлые морщинки, скопившиеся в уголках глаз, помогли решиться и обратиться с просьбой о помощи.

Смелости его хватило только на то, чтобы дойти до благородных господ, наткнуться взглядом на суровый лик старшего воина из охраны пресветлой госпожи и начать блеять нечто невнятное. Тем не менее, кивнул тот вполне благосклонно и даже грошами в оплату трудов не побрезговал.

Чем приходится заниматься! Нет, избавление мира от нечисти — дело вполне рыцарское, тут Элиш не сомневался ни минуты, но если бы он мог позволить себе делать это так, по зову души и чувству справедливости. До сих пор ему не приходилось работать за деньги (аккуратно выплачивавшаяся доля из семейного капитала — не в счёт), и кто бы знал, что будет так неприятно, даже стыдно, брать их из чужих рук.

Но эта часть его жизни закончилась и уже практически ушла в прошлое, а наличные по-прежнему были нужны. Тем более, не стоило упускать нечаянную подработку, кто знает, как скоро ему удастся получить место при княжьем дворе (хотя ещё позапрошлой весной посланник Владеяра настойчиво намекал, что подобный человек им очень бы пригодился, но когда это было!) да сколько жалования положат.

Признаться, некромантку он увидел сразу, хотя на тот момент и не обратил на неё особого внимания — эту выбеленную временем раскиданную по плечам шевелюру попробуй не заметить, она светится в полумраке, как зажженная свеча. Ещё тогда подумал, помнится, что какая-то старуха из местных, зашла посидеть среди молодых людей, от чужой жизни погреться, потому и выбрала самый дальний и неприметный угол. Свою ошибку он понял, когда смешной маленький человек — местный староста, обратился к женщине с какой-то просьбой. Несмотря на царивший в трактире полумрак, он отлично разглядел длинноватое, с острым подбородком лицо говорившей, её тонкие губы и скульптурной лепки нос. Не красавица, но из тех, на ком взгляд останавливается сам собой. Тогда же заметил и сумку, с весьма говорящим символом на клапане и невольно прислушался к разговору — как раз женщина повысила голос и стала понятна суть проблемы.

Очень своевременно. Это позволило не упустить не только случайный приработок, но и возможность на некоторое время покинуть тётушку и её беспокойную свиту.

Строго говоря, госпожа Видана Бялодашска, не была ему тётей, и даже кровной родственницей её можно было считать с натяжкой, но к подобному её именованию все привыкли — так было проще. Её появление в родовом замке Лютеянов-Тригорских случилось очень своевременно: как раз пришла пора старшей из его племянниц отправляться в монастырь на обучение, а тут и приличествующее сопровождение подоспело. А заодно и у него появился благовидный предлог покинуть сень отчего дома оставаться под которой дальше стало совершенно невыносимо — охрана путешествующих родственниц, не просто достойное дело, а практически его долг. Кто же знал, что это предприятие может стать такой морокой? Тётушка была ещё полна сил, если не телесных, то уж душевных точно и вымотать его за время совместного путешествия успела изрядно. И тоже не столько телесно, сколько душевно.

Бывает в жизни так, что тройное вдовство принесло тебе не только долгожданную свободу, но и капитал, достаточный для того, чтобы не испытывать особого стеснения в средствах, желание пожить в своё удовольствие имеется, ощущаешь ты себя лет на сорок ... ну, максимум на сорок пять, а подлое тело тебя подводит. Что остаётся делать, когда не можешь прыгать как молоденькая сама? Заставлять прыгать вокруг тебя других!

Жаль, драгоценный племянничек куда-то смылся, тётушка наградила дверь сердитым взглядом, но зато успел привлечь её внимание к одной весьма интересной особе. По дорогам этого мира шатается немало весьма занятных личностей, но маги среди них попадаются не так уж часто. Повинуясь повелительному жесту, приблизился личный камердинер госпожи, которому лет было чуть поменьше, чем ей самой, но который представительностью вида окупал собственную медлительность, склонился, выслушивая её пожелание и уже через минуту степенным шагом направился к столику, который занимала молодая некромантка.

— Благородная госпожа Бялодашска предлагает вам присоединиться к её свите, — далеко не так почтительно как перед собственной госпожой, но он всё же склонился и даже голос чуть понизил. Тем не менее, Мола глянула на него не слишком приязненно, мол, ещё один

— Нет, — слово отказа упало тяжело, как булыжник в тёмные воды. — Я не шут, чтобы служить развлечением для вашей госпожи. Или у вас есть иные, реальные причины в пути терпеть рядом с собой присутствие некромантки?

Камердинер с непроницаемым видом поклонился ещё раз и направился докладывать госпоже о результатах своей миссии. Хотя та и сама всё слышала, не могла не слышать, не такой уж большой была обеденная зала. Против ожиданий госпожа Видана Бялодашска не выказала никакого неудовольствия. Хотя, наверное, следовало бы, ради поддержания репутации важной барыни. Забыла.

Однако столь резкий отказ означал, что некромантка была настоящая, а не из этих, учёных, с традиционным для них непростым нравом. Она потом подумает, как присоединить этот любопытный образец рода человеческого к своей свите. Эта девочка может стать неплохим развлечением, скрашивающим монотонность дороги.

Не следовало задерживаться после еды в общем зале, Морла как предчувствовала это. Обычно, когда это нужно, потенциальных клиентов можно ждать хоть до морковкина заговенья, а стоило только решить ехать вперёд, вперёд и не останавливаться до самого дома, как повалили страждущие. Но разлившаяся по телу приятная сытость препятствовала совершению резких телодвижений и она задержалась ещё ненадолго.

На стол перед некроманткой опустился запотевший кувшин с хлебным квасом и две глиняные кружки, а на лавку, с которой незадолго перед этим поднялся сельский староста, присела молодая женщина.

— Выслушаешь, багословенная?

Ого, даже ритуальную просьбу знает. Такой действительно нельзя отказать. Морла кивнула:

— Говори.

— Дети спят плохо, — начала женщина неожиданное. — Да не только моя Данюта, во всём селе. Сны плохие, страшные.

Морла кивнула ещё раз согласно: это проблема. Это не только сама по себе проблема, хоть и замечают её пока только тревожащиеся за кровиночек матери, это может оказаться предвестником ещё более крупных неприятностей.

— Почему обратились ко мне? У вас в селе имеется травница и очень неплохая, насколько я могу судить.

— Так ведь она просто мудрая женщина, — всплеснула руками просительница, — не осенённая благословением богов, многого может не видеть. Да и пыталась она уже, и до сих пор пробует что-то делать — ничего не выходит.

— Это, — Морла кивнула на до сих пор не унесенную блинную стопку, — твоими заботами появилось?

— Гжен поступил не по совести, а я тут хозяйка. Так глянешь?

Гженом звали того мельника, который в благодарность за помощь выгнал некромантку со двора мокрым полотенцем. И она стерпела. Собачиться по-людски у неё сил не было, а то, что ему причитается по-божески, боги же ему и воздадут, и что ещё хуже окажется. О чём Морла не отказала себе в удовольствии сказать напоследок вслух и громко, перед тем как уйти со двора.

— Гляну, почему нет? Только имей ввиду, я урождённая некромантка и что-то понимаю только в своём ремесле. Могу и не отработать твою благодарность.

— А я в городе росла, — настойчиво склонила голову трактирщица, — и слышала, что если есть сила, то применять её можно научиться по-разному, даже там, где изначально боги таланта не додали.

Вообще и в целом это соответствовало истине, но только не в том случае, когда имеется настолько сильная врождённая предрасположенность. Нельзя сказать, чтобы она не пробовала своих сил в сомнологии, но в исполнении Морлы заговор от кошмаров не то что бы совсем не удался, но страшные сны приобрели такую тошнотворную радостность, что лучше бы она за это и не бралась.

— Я предупредила, — Морла чуть заметно пожала плечами. — Веди теперь, посмотрю на твою дочь, порасспрашиваю что за сны такие страшные.

— Колдовать? — Женщина протянула руку через стол.

— Не буду, — Морла в ответ протянула свою и скрепила договор рукопожатием. Нет, действительно, откуда такая грамотная трактирщица на её голову взялась? Люди начали забывать древние формулы, действовавшие подчас не хуже клятв, такие как она теперь редко встречаются. Хотя, чего это она? С теми, кто знает правила иметь дело намного проще.

Девочка нашлась на хозяйской половине, в светлой, чистой, хоть и очень маленькой комнатке. Дело было к вечеру, время хорошим деткам начинать укладываться спать, однако сколько помнила Морла собственное детство, именно теперь их невозможно было загнать в постель. Поправка: нормальные, здоровые дети ибо Данюта здоровой не выглядела. Бледненькая, что для деревенской девочки и вовсе странно, вялая, и пусть ещё не спит, но уже устроилась на постели.

А, вон в изголовье и венок висит из диких луговых трав, сны хорошие навевает, дурные — отгоняет. И не совсем уж бесталанна местная травница, чувствуется в венке добрая сила, привнесенная человеком, или это она просто душу вкладывала, не жалея? Так тоже бывает.

— Здравствуй, — Морла прошла в комнату и уселась на краешек постели. — Меня зовут Морла и я настоящий маг. Говорят, ты сны плохие видишь? Можешь рассказать?

— Просто плохие сны, — насупилась Данюта. — Не о чем говорить.

— Мама беспокоится, — с лёгкой извиняющейся улыбкой проговорила некромантка.

Этот аргумент подействовал — маму девочка любила. Понадобилось всего несколько наводящих вопросов (и отсутствие мамы, ибо не всегда мы готовы поделиться с самыми близкими тем, что с готовностью вываливаем на головы незнакомцев) чтобы малышка разговорилась. Ничего, выходящего за пределы обычных детских страхов Морла не заметила, разве что разнообразие сюжетов... но она и не была квалифицированным специалистом сомнологом. Зато в саму девочку вглядывалась пристально — смотреть смотрела, но как и было договорено не предпринимала в отношении её каких-либо действий, и различала магическим зрением то, что видела и обычным. Истощение, упадок сил. Будь она доброй лекаркой первым делом начала бы расспрашивать ребёнка достаточно ли её кормят, не изнуряют ли работой и удаётся ли ей выспаться. Но ею Морла не была и потому первым делом подумала, что кто-то через сны тянет из девочки силу. Так тоже можно, особенно если учесть, что плохо спящий ребёнок в этом селе не один.