Владыка Несбывшегося

Ну, вот и все... Голову с плеч, меч в сердце, тело сожгли, и прах припечатали каким-то особо извращенным заклятьем. На этот раз — мне действительно крышка... хотя... есть варианты.

В сущности, я удивлен тому, как долго мне удалось продержаться. После той шутки с изменением пути молодого Тремер*, стоившей жизни одному из Патриархов*, Ассамиты* гонялись за мной, себя не помня от рвения. И то, что я избегал смерти больше века с того знаменательного приема* — позволяет мне серьезно гордиться собой. Дай и сейчас... из трех стандартных пятерок, пришедших за моей головой, победу пережили только двое, да и они долго не проживут. Я успел зацепить их серьезным проклятьем, начисто уничтожившим все их надежды на долгую и счастливую жизнь.

/*Прим. автора:

Патриархи — первые вампиры, инициированные, по преданию лично Каином и им же проклятые за заговор. В настоящее время — самые древние и сильные вампиры, втемныю правят миром.

Тремер и Ассамиты — кланы вампиров. Тремер — в прошлом маги, исследовавшие магию крови, и сумевшие добиться инициации без помощи одного из Патриархов (см. ниже). Специализируются, как и раньше — в магии. Отношение остальных кланов к ним — мягко говоря, недоверчивое. Некоторые даже не считают их полноценными вампирами, хотя вслух такого и не говорят — нарваться на дуэль с Тремер, желающих мало. Ассамиты — своеобразные ассасины Темного мира. Верные и фанатичные слуги Патриархов.

Знаменательный прием — см. "Прием у Тореадор"*/

Ну что же. Вампиром мне больше не быть... Но Безумным пророком я остался. И нити Несбывшегося развернулись передо мной сложной сетью. Опа! Как раз сейчас несколько молодых людей проходят инициацию в клан Ассамитов... Видимо, отправляя эту команду за мной, руководство клана прогнозировало потери... Тем лучше. Кажется, я поторопился с заявлением, что вампиром мне уже не бывать...

Хотя... Среди всех возможных путей я внезапно увидел один, которого раньше совершенно не замечал. И он может увести меня из этого мира. Что ж. В конце концов — я не последний пророк в клане, так что, простите братья. Ухватившись за ярко-алую нить, я взлетаю над миром. Зов ведет меня. Я отправляюсь за мечтой!

Через некоторое время...

Хм... куда-то я прибыл. Понять бы только — куда? Город явно восточного вида. Китай, Япония, или где-то недалеко. Давненько меня на Дальний Восток не заносило. Что ж. Тем интереснее. Но... где же люди? Или вампиры? Или, хотя бы, ликаны? Я бы сейчас и ликану порадовался. Но никого нет. Странно. Город — есть, а разумных — нет. И я продолжаю брести по улицам, стараясь... нет, не увидеть — почувствовать хоть чей-нибудь Путь, хотя бы чью-нибудь Судьбу, которую я смог бы изменить, подчиняя своей воле. Но никого... Хотя... Кажется я что-то засек!

Взлетаю. В этом мире левитация дается мне как-то подозрительно легко. Хм... и как я мог такого не заметить? Вдалеке бьет в небеса поток бело-голубого света. И Силой от него пышет... как от серьезного артефакта. Интересно. Надо бы проверить. Тем более, что даже сверху я никого не вижу, не слышу и не чувствую. А там, возле основания колонны света — явно кто-то есть.

Посреди круга, расписанного иероглифами, на промороженной земле, покрытой кристаллами льда, сидит прекрасная женщина. Фарфорово-белая кожа, синие заколки в бледно-голубых волосах... Кажется, я влюбился...

— Ты звала меня?

— Да.

— Зачем?

— Я не могу защитить хозяйку. И потому — звала того, кто может.

— Хм...

— Пожалуйста... я прошу...

— Ты понимаешь, что если ты выйдешь из круга — то умрешь, и я стану тобой?

— Понимаю.

Женщина встает. Кажется, она действительно собирается покинуть защищающий ее круг. Да что тут твориться?

— Сиди.

— Но...

— Памятью можно поделиться и менее затратным способом.

— Как?

— Ты действительно согласна?

— Да!!!

— Хорошо.

Прикасаюсь к одному из символов, ограждающих эту душу от меня. Так. Больно. Холодно. Не тот. Пробую еще... и еще... и еще... Так. Вот оно.

Я не знаю иероглифической письменности, но именно этот символ согласен пропустить меня. Формирую щуп, подменяю этот символ своим, и... Память девушки (а теперь это становиться кристально ясно) обрушивается на меня. Хм... как интересно. Кажется, я что-то такое уже видел... или читал...

— Ты сможешь?..

— Я сделаю это... Или мы погибнем. Вместе.

Теперь мне многое стало понятно. Весь этот мир — есть отражение восприятия хозяйки той, что призвала меня. Поэтому я аккуратно и незаметно прикасаюсь к небесам. Спокойствие, удовлетворение, обреченность... Какой странный набор. А ну-ка, проверим... Так и есть: время уже почти кончилось. Улыбчивый блондин попытался внушить моей... наверное — носительнице. Хозяином я не назову никого. Так вот... он попытался вдохнуть в мою носительницу жажду жизни, но не преуспел. Она и в самом деле считает, что обречена, и что казнь будет справедливостью. Так не пойдет. С таким мироощущением нам не вырваться.

Конечно, что-то подсказывает мне, что нас все равно спасут, но... В последний момент... Рискованно. Слишком рискованно. Лучше я немного поработаю, чем сидеть и ждать спасения, которое может и опоздать. Несколько нитей, ведущих именно к такому концу, просматриваются совершенно явственно.

Поэтому я прикасаюсь к небесам еще раз, уже уверенней. Теперь мне нужна память носительницы. Не то... опять не то... Вот. То, что надо. Она все-таки услышала это... Услышала, но не обратила внимания. Что ж. Я помогу осознать этот участок памяти.

...

Память.

Среди собравшихся стоят две девушки. Светленькая, в чьей растрепанной прическе выделяются две длинные прядки, отделенные тремя бусинами каждая, и черноголовая, с толстыми косами.

— Какая жестокость. — Это светленькая. — Он ведь даже не собирается их отпускать...

— Это не жестокость. — Вступает темная. Кажется, она только что подошла, и ее заметили только тогда, когда она заговорила. — Это — милосердие. Раз уж ей все равно не избежать такой судьбы...

Обрыв памяти.

...

И я обращаюсь к носительнице.

— Ну как? Ты все поняла? Ты по-прежнему хочешь уйти, и потянуть за собой всех, кто и сейчас пытается тебя спасти?

Небеса затягивает стремительно сгущающаяся дымка. Одно облако закручивается спиралью, и вот уже к земле протянулась жаждущая воронка смерча. Из-за горизонта поднимается настоящая грозовая туча, и молния за молнией бьют в дома. Начинается пожар.

Отлично! Пусть будет буря. Пусть полыхают пожары, и смерчи сметают все на своем пути. Все это — лучше, чем спокойная, но обреченная голубизна.

— Кто ты? — В раскатах грома слышен голос Неба.

— Разве это важно?

— Ты прав... Ты можешь спасти их?

— Сейчас — нет.

— Я могу чем-нибудь помочь тебе?

— Да.

— Чем? — В голосе небес звучит отчаянная надежда.

— Отдай мне свое тело. Я верну тебе его так скоро, как только смогу.

— Хорошо. Можешь не возвращать. Только... только вытащи их...

— Все еще веришь обещаниям? Но это уже не важно. Согласие — получено.

Я сжимаю небеса в кулаке и швыряю их в огражденный символами и Тяжкими словами Круг Призыва. Вспышка... И вот я уже смотрю на городок сверху. А в круге сидят уже две девушки... Точнее — девушка и девочка. Я же стремительно становлюсь новыми небесами этого мира... И все внизу накрывает ночь. Пожары гаснут, и только серебряный свет Луны и голубоватый — Круга рассеивают эту Тьму.

...

Вовне.

Все, кто собрались на этой площадке, ждали. Кто-то — смерти преступницы, кто-то — подмоги, кто-то — старшего. Ждали, глядя на распятую возле вознесенной на огромную высоту перекладины, хрупкую черноволосую девочку. Внезапно столб огня ударил вверх по чудовищной нагинате. Клинок палача был освобожден, и теперь жизнь преступницы измерялась секундами.

И именно в этот момент фиолетовые глаза казнимой открылись. Тихий смешок был услышан всеми свидетелями казни.

— Пожалуй, пора. — Сорвалось с опаленных Жаром Правосудия губ. И следом за этим — немыслимое, безнадежное, совершенно бессмысленное. — Бан кай.

...

Открываю глаза. Мир мертвых... Что ж. Мне, веками балансировавшему на границе Серых Пределов здесь — самое место. И я верю, что мой путь не прервется здесь. Не этой бессмысленной птице, пусть и накачанной Силой одолеть того, кто веками воевал с Патриархами и ухитрялся избегать их гнева. Да, птица сильна... как там... "сила миллионов занпакто"? А магию носительницы сковывает ошейник... Но ведь я — не Бруджа, чтобы бросаться в рукопашную, и не Тремер, больше полагающийся на магию... Я — Безумный пророк Малкавиан. И моя Сила ограничена только тем, что я могу вообразить. Химера подменяет собой реальность. Теперь в пространстве вокруг меня гаснет любой огонь, и Соукеоку отшатывается с жалобным криком. Следующая химера разрушает оковы и скрепы, и вот тело моей носительницы уверенно встает, опираясь на воздух, который, моей волей — стал надежной опорой. Теперь, когда Силу девчонки ничто не сдерживает — я могу Воплотиться.

Забавно... В прошлой жизни меня частенько называли Мечом Злой судьбы, и сейчас я действительно стал таким. Вакидзаси в руках девчонки. Интересно, если бы те, кто знали меня раньше, увидели меня сейчас — как бы они среагировали? Засмеялись? Ужаснулись? Позавидовали? Все возможно. Впрочем, сейчас не время для отвлеченных размышлений. Соукеоку вырвался из химерической ловушки и готовится к новой атаке. Да и те, что внизу, смотрят как-то слишком уж заинтересованно... Но пока что опасение самим попасть под удар Палача — сдерживает их от попытки лично казнить преступницу. Пожалуй, из них самый опасный — братец Бьякуя. Он может и кинуться, не обращая внимания на опасность. Как там? "Клянусь всегда соблюдать закон"?

Соукеоку бросается в новую атаку. Прежнею, гасящую химеру он разрывает как-то слишком уж быстро... Но резко возросшая гравитация бросает его к земле. Что ж... У меня есть еще какое-то время на обдумывание ситуации.

Конечно, я могу уничтожить Соукеоку. Это сложно даже для меня... Сложно, тяжело, опасно — но возможно. Вот только после этого на меня кинуться все. Драться против всего Общества Душ — не вариант. То есть, можно поступить и так... если, конечно, не интересует результат. Хотя... Мне надо только продержаться до появления Айзена, который заявит о том, что приговор был подделан. Но он вылезет только в том случае, если будет уничтожен Соукеоку и с ним — надежда просто подобрать Хоугеоку, просто выпавшую из сгоревшей души. Ну и где ты там, Укитаке?

Вот только... надо ли отдавать Айзену Хоугеоку? Пожалуй — надо. Есть те, кому стоило бы помочь, а сделать это может только Хоугеоку. Так что — подставлюсь... вернее — не буду этому препятствовать.

Соукеоку взлетает снова, голой силой ломая очередную химеру. Ха! Я мог бы продолжать в таком стиле долго... но нити Судьбы дрожат, предвещая появление новых звезд. Не буду же им мешать.

...

Вовне.

Застывшие капитаны и лейтенанты Готей-13 наблюдали за невозможной и немыслимой схваткой: простая шинигами, даже не достигшая офицерского звания — против величайшего из занпакто, когда-либо созданных в Обществе душ. Соукеоку веками отбирал и поглощал силы чужих занпакто, веками он становился все сильнее и сильнее... И теперь ему противостояла девчонка, вооруженная только вакидзаси? Невозможно!

Но вот... Рукия со стоном выпустила рукоять вакидзаси, и упала на перекладину чудовищных ворот. Вот и все. Сейчас огненный клюв поглотит мятежницу, и все пойдет так, как происходило сотни раз до этого...

...

— Все. Дальше — сама. — И я выхватываю Рукию из круга, подбрасывая ее к небесам.

— Почему... она ведь... — Соде но Шираюки, так, кажется, зовут эту красавицу.

— От нее уже ничего не потребуется. Только принять помощь этого паренька, как его... Ичиго, кажется... — С трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Тут не требуется даже моих возможностей Безумного пророка — вполне достаточно и того, что я в свое время интересовался аниме.

Усаживаюсь возле круга, и любуюсь на девушку. На своем долгом веку мне доводилось встречать много красавиц, но редко кто из них мог затронуть струны моей огрубевшей за века тайной войны души. Но Она... само совершенство. Изящный, смертоносный клинок, оружие, созданное богами для богов...

— Как тебя зовут, красавица? — Да, я — варвар из варваров. А если учесть, что мой путь в качестве Кровавого брата начался после того, как я-еще-человек получил смертельную рану перед воротами Доростола — и тем более. К тому же, надо как-то расшевелить девушку, уже решившую, что умирает. Пусть хоть возмутится таким невежеством и пренебрежением ритуалом.

— Меня зовут Соде но Шираюки, господин. А Вы, господин, не соизволите назвать мне свое имя. — Не получилось. Как была, так и осталось в броне ритуальных и протокольных фраз.

— Когда-то давно меня назвали Лютом... Правда с тех пор утекло много воды, и гораздо чаще теперь меня зовут "отродьем Малкава", но ты, красавица, можешь звать меня, как хочешь. — Играть в варвара, не имеющего понятия о приличиях, было не намного труднее, чем играть в безумца.

— Я благодарю Вас, Лют-сама. Вы спасли мою жизнь и теперь она — Ваша.

В ошеломлении я обращаюсь к своей Силе, чтобы понять — в самом ли деле она сказал то, что сказала, но в шепоте травы, в мерцании звезд, в звоне серебряных нитей я слышу одно и то же. Соде но Широюки приняла на себя Долг Жизни.

Слова Соде ошеломили меня. Все-таки, долгие века общения с теми, для кого не существует отбросов, не могли не отразится на прежнем яростном и прямодушном дружиннике. И видеть в окружающих непрерывный поиск собственной выгоды, оценивать ситуацию с точки зрения не идей, но интересов — стало для меня нормой. Да, исключения встречались... но как же они были редки! И вот теперь я снова встретился с таким исключением. Что ж. Пожалуй, мне стоит тут задержаться подольше.

— Я, Безумный пророк Малкавиан Лют принимаю в счет уплаты Долга Жизни половину этого мира и да закроет это Долг.

— Но... — Теперь на прекрасном лице Соде написано такое же ошеломление, какое, как я подозреваю, было и на моем. — Но ведь это значит, что Вы станете занпакто... навсегда!

— Навсегда... какое интересное слово... Оно такое... неопределенное. Когда я перестал быть человеком, и стал тем, кем был на прошлом шаге — я тоже думал, что это "навсегда". Как видишь — я ошибался, Соде-тян.

— А кем Вы были, Лют-сама?

— Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе... Когда-нибудь...

— Это значит — "не сейчас"?

— Именно так, Соде-тян. Сейчас у нас нет времени. Предстоит еще серьезная схватка, а до нее нам нужно еще кое-что найти.

— Что, Лют-сама?

— Небольшой прозрачный камень, от которого исходят волны Силы.

— Такого тут нет!

— Значит, его спрятали.

— От меня?!

— И от тебя — тоже. Тот кто прятал — настоящий гений.

— Но... как же мы будем искать то, чего нет?!

— Как-нибудь да будем. Например, так.

Я уселся прямо на траву и погрузился в ощущение Силы. Звезды пели мне, шепот трав Темной стороны помогал мне в моем поиске. И вот, наконец-то, серебряная нить уперлась во внешнее ничем не примечательный камушек, лежащий возле крыльца одного из пустых домов.