Тропой лекаря - обновление

* * *

— Веточка, я так за тебя рада!!! ТАК РАДА!!!

Линетт щебетала, как три соловья разом. Так и хотелось запустить в нее подушкой.

Сдержалась. Я воспитанная девушка, мне нельзя. НЕЛЬЗЯ!!!

С утра мне не дали удрать в лечебницу — явились портнихи, куаферы, ювелиры, и все под предводительством грозной Линетт Моринар. Оставалось лишь скрипеть зубами.

Остановить их не было никакой возможности, меня просто не слышали за Очень Важным Обсуждением.

Какой цвет мне больше к лицу?

Слоновая кость — или перламутр? Жемчуг белый или с розоватым отливом? Вышивка розами или лилиями?

Спасение пришло в виде его величества. При виде короля весь курятник стушевался и как-то быстро выпорхнул за дверь, только перьев не хватало. Линетт попыталась протестовать, но его величество дискуссий не приветствовал.

— Вета, мне надо с тобой поговорить.

— Слушаю, Эрик?

— Первое. Я в курсе, что ты опять начала работать в лечебнице.

— Вы против? — насторожилась я.

— Я — за. Охрана усилена, к тебе никто не подберется, так что работай. Заодно приглядишь себе работников для своей лечебницы. Она уже скоро достроится.

— Спасибо!

— Второе. Вы с Рамоном... серьезно?

Я напряглась.

— Это важно, ваше величество?

— У меня были на него другие планы. Да и на тебя тоже...

— Мы что вам — животные, чтобы нас случать для потомства? — возмутилась я. Его величество поднял руки.

— Ладно-ладно. Я понял, но если передумаешь...

— Не передумаю, — отрезала я.

— Тогда третье. Что ты хочешь сделать со своим домом?

Я задумалась. А и правда — что? Жить в нем точно не получится, а вот куда его...

— Продам, наверное?

— Продай его короне.

— Зачем?

— Я там поселю Марту Дайнир.

Кто это такая, я знала, но не удержалась.

— Ваше величество, а ее охранять смогут? Все же она носит мага жизни...

— Смогут. Ты согласна?

Я вспомнила свой домик, вспомнила беленые ставни на окнах, беседку во дворе, шкафчики, которые сама оттирала...

Жаль, конечно, но я справлюсь. Да и не дадут мне там жить, а абы кому отдавать не хочется, а для родни не жалко. Это его величество хорошо придумал.

— А почему не во дворце?

— Я же некромант. Ты себе как это представляешь?

— Хм-м...

Конфликтно. Либо некромант помрет, либо маг жизни, даже мне во дворце неуютно было, но мы с королем кровь смешали. Вряд ли он будет так со всеми подряд поступать....

— А если куда-то еще? Ей рожать скоро...

— Вот именно. А в том домике долгое время жил маг жизни, да еще сильный и активно практикующий. Про ауру места ты что-нибудь читала? Слышала?

Было такое.

Если маг долгое время живет на одном и том же месте, он как бы изменяет его структуру под себя. Осознанно, или случайно, они с миром приспосабливаются друг к другу. И людям с тем же даром становится лучше на этом месте. Может, даже спустя сотни лет... Это очень приблизительно, но для Марты действительно будет полезен мой домик. Родить, пожить, а уж потом решим.

— Ваше величество, я напишу на Марту дарственную.

— Вот и отлично. Она скоро будет здесь, и я вас познакомлю. А теперь давай обсудим, что именно ты будешь ей говорить.

— Эрик!

— Вета, девочке в Храме столько всего наговорили, как бы она с собой не покончила. Ты же понимаешь, они могут сломать человека...

Я вспомнила храмовницу из своего детства.

Могут?

Не то слово!

— Слушаю, Эрик.

Через час его величество удалился, а я удрала в лечебницу, прежде, чем вернулась Линетт. Шла и думала, а что еще недоговаривает король? И какую часть правды говорили мне?

Наверное, я этого никогда не узнаю.

* * *

Его величество Эрик рассматривал сидящего перед ним молодого человека. С первого взгляда молодой граф Оломар был воплощенной девичьей мечтой.

Высокий, темноволосый, с серыми глазами и обаятельной улыбкой.

Со второй...

Он был очень похож на Ветану. Очень. Вот Лаура Оломар была совсем иной, видимо, пошла или в мать, или в своего настоящего отца, а этот юноша....

Почти копия. Почти.

Но слишком высокий лоб, чуть мягковатые очертания подбородка, и пропорции лица нарушаются, смазываются, словно оригинал — и не слишком качественная копия. Интересно, какой у него окажется характер?

— Присаживайтесь, юноша. Надеюсь, вы позволите мне так называть вас? все же я значительно старше, у меня сын — ваш сверстник.

В кресло граф попал со второго раза, первый раз неудачно приложился попой о подлокотник, но даже охнуть себе не позволил, только улыбка дрогнула.

— Благодарю вас, ваше величество.

— Можете налить себе выпить, сегодня жарко...

— Благодарю, ваше величество.

Эрик кивнул, и пронаблюдал, как граф наливает себе компот в высокий бокал, как делает глоток, как удивленно смотрит на короля...

— Да, я понимаю. А у вас, в Миеллене, наверное, шептались, что я пью кровь невинных младенцев?

Граф поперхнулся компотом.

Эрик фыркнул.

— Конечно, не пью. Сколько там крови из младенца нацедишь! Для такого дела лучше взрослые люди, можно даже потолще, с них больше получается.

Улыбка играла на губах короля, приглашая посмеяться над шуткой, а вот глаза были подозрительно серьезны, но кто же глядит королю в глаза?

Граф услужливо рассмеялся, и король кивнул.

— Не настолько уж я страшен. Итак... что вам сказали в Храме?

Граф, а точнее, графенок, помотал головой.

— Ваше величество, мне ничего не говорили.

— Неужели?

— Так получилось, ваше величество, храмовники разговаривали только с отцом.

— Как они вышли на вашу семью?

— Не знаю, ваше величество. Мне не говорили об этом.

Эрик подавил разочарованный вздох. С другой стороны, он бы тоже ничего не доверил этому сопляку, кто сказал, что храмовники окажутся глупее?

— Что вы вообще знаете о сложившейся ситуации?

— Храм оказался заинтересован в нашей семье, почему-то. особенно во мне. С отцом велись переговоры, он сильно ругал Иветту и бабушку, а потом я уехал в Альтен, а родители сюда. И Лаура тоже.

— Вы уже знаете, что они мертвы?

— Да, ваше величество. Меня просветил его высочество.

Эрик кивнул.

— Он сказал вам, что было покушение?

— Я до сих пор не могу поверить, что так получилось, ваше величество, — голос юноши дрогнул. — Не могу...

Рыдать он не стал, но родителей, видимо, любил. И сейчас ему было больно и грустно.

— Покушались на меня. Ваши родители и сестра оказались случайными жертвами. Я понимаю, что вам от этого не легче...

— Ваше величество...

— Я не посланец Светлого, граф. И мне не под силу защитить всех. Не одни ваши родители отдали свою жизнь, сейчас оплакивают мертвых по всему Алетару. Политика — гадкое и грязное дело.

Граф кивнул. Уверен он не был, но и спорить со старшим не стал.

— Я могу отпустить вас обратно, в Миеллен, хоть завтра. Но давайте сначала я вам расскажу о подоплеке происходящего. А решение вы примете сами.

— Я буду вам весьма благодарен, ваше величество.

— Нет, юноша. Вы просто выслушаете меня, и примете решение. Может быть, не самое лучшее, не самое правильное, но это будет лишь ваш выбор.

Молчание. Сидит, слушает, внимательно и сосредоточенно.

— Все началось давно, вас еще и не задумали. Даже вашего отца еще на свете не было, не могло быть. Ваша прабабка, Лизетта Дайнир... вы слышали это имя?

— Отец ругался и упоминал его.

— Говорил что-то, кроме ругательств?

Граф задумался, потом покачал головой.

— Я не слышал. Нет, кажется, нет...

— Так вот. Ваша прабабка была магом жизни.

У графа неаристократично открылся рот. Да так, что хоть китом заплывай.

— Магом? Жизни? Но...

— Так бывает. Иногда дар передается каждому поколению, если в роду были сильные маги. Если... там сложное обоснование. Я не стану сейчас вдаваться в научные тонкости, но поверьте — дар передался через два поколения.

— Но я не... Иветта?

— Да.

С графа можно было картину писать. Внезапное осознание называется. Или, по-простому — дубиной по лбу.

— То-то бабка с ней возилась! Знала, стерва старая...

Сочувствие к графенку улетучилось окончательно. Его величество пожал плечами.

— Знала. А вот больше никто не знал, ни ваши родители, ни вы... насколько вы были близки с сестрой?

Граф замялся.

— Мы...

— Любимый сын, воспитывался отцом, верно?

Его величество уже знал достаточно много. Оломары, брак по расчету, Вета — ненужный ребенок, вот сын — да, наследник, продолжатель рода. Лаура — дочь от любовника, тоже любимая, хотя бы матерью, а Вета...

Бабушкина внучка, этим все сказано. Оно и к лучшему получилось...

— Не стоит ругаться на то, что было невозможно изменить. Вы же понимаете, что это не зависело ни от Иветты, ни от вас, ни от ваших родителей.

Граф подумал, и важно кивнул.

Да, не зависело, как тут не признать этот простой факт?

— Иветта оказалась магом жизни, и не из слабых. Когда ваши родители хотели выдать ее замуж за барона Артау... вы в курсе истории?

— Да. Она сбежала, и родителям пришлось унижаться, и просить барона жениться в возмещение на Лауре.

— А что барон был садистом и убийцей? Что он виновен в смерти вашей бабушки? Не слышали?

Графенок помотал головой.

— Быть не может!

— Слово короля. Протокол потом прочитаете. Барон убивал, попался и был казнен.

Мальчишка только глазами хлопал.

— Н-но... Родители не знали!

— Безусловно. Все же, выйди Иветта за него замуж, долго бы она не прожила. Или барон.

Графенок потер лоб, потом понял и кивнул.

— Ну да. Маг жизни...

— Так вот. Это редкость и ценность. И ваши дети тоже могут быть магами жизни.

Дубиной по лбу — два. Или дважды. Нет, ну как можно быть таким болваном? Вот, Алекс младше, и все равно умнее. Ах, как много зависит от правильного воспитания детей!

— Ваше величество. Это же...

Ага, не такой уж он и дурак. Ни гордости, ни восторга, только ужас. Чистый и беспримесный.

— Это ж... я ж...

— Да, юноша. Спокойной жизни у вас не будет. Ваша бабка сделала все возможное, чтобы сохранить секрет, защищала Иветту и семью до последнего, а потом, вот...

— Да...

— Как вам теперь жить, решать лишь вам. Сами понимаете, это будет сложно. Безумно сложно.

Граф понимал.

— Ваше величество, а какие у меня есть возможности?

— Разные, юноша. К примеру, вы можете вернуться в Миеллен.

— Могу. Но что меня там ждет?

— Поместье. Долги отца. А еще — постоянное внимание со стороны Храма. Вы же не думаете, что история заканчивается на этом разговоре?

— Ваше величество, а чем это грозит?

— Мягкими и ненавязчивыми рекомендациями по устройству вашей жизни. Подходящей женой, да и вообще.... службой Храму. Верной, преданной и пожизненной.

Судя по лицу графа, в гробу он видел ту службу. Дважды.

— А еще, ваше величество?

— Еще? Вы можете все продать и уехать. Спрятаться где-нибудь, никому не называть своего имени и титула, затеряться среди людей... я могу вам в этом помочь. Сделаю вас дворянином, и живите себе.

Кажется, этот вариант мальчишку тоже не прельщал. Это Вета могла ринуться куда глаза глядят, а этот...

Нет, не сможет. Сил не хватит.

— Есть и еще один вариант, но тут, честно признаюсь, роль Храма ляжет на мои плечи.

— Ваше величество?

— В Оломар приезжает муж Лауры Оломар. Со всеми документами, регалиями и прочим, он и занимается хозяйством. А вы получаете новое графство в Алетаре, — благо, короне это ничего не стоит, после Ришардов столько бесхозного добра осталось — на десять графов хватит, — получаете все права и обязанности Алетарского дворянина, но тут — увы. Я надеюсь, что вы будете со мной хотя бы советоваться при выборе спутницы жизни.

— Советоваться, ваше величество?

— Я ни к чему вас принуждать не буду. Ваша сестра уже живет в Алетаре и работает на благо Короны. И не стану скрывать, она была весьма полезна...

— Иветта?

— Маг жизни, Ветана Моринар.

— Ваше величество?

Кто такие Моринары, отлично знали и в Миеллене.

— Она выходит замуж за герцога Моринара. Командующего гвардией. Думаю, это неплохая партия?

Судя по лицу графенка, он тоже так думал.

— Не уверен, что для вас найдется свободная герцогиня, но вдруг? Я еще раз повторюсь, что ваш выбор — ваше личное дело. Я могу помочь лишь советом.

Графенок кивнул.

— Ваше величество, я могу подумать?

— Да, разумеется. Я могу позвать слугу, чтобы вас проводили в ваши покои, или уделить вам еще десять минут. Государственные дела, друг мой, вечное проклятье королей...

— Мои покои?

— Вне зависимости от вашего решения, как родственнику герцогини, вам будут отведены покои во дворце. Я уважаю родственные связи.

Это оказалось последней каплей в чаше.

— Ваше величество... я согласен.

— Вызвать слугу?

— Н-нет. Ваше величество, я прошу вас принять участие в моей жизни, и буду счастлив стать подданным Алетара.

Эрик благосклонно кивнул.

— Что ж. Давайте я все же дам вам сутки на раздумья? Отдохните, поразмыслите...

— Я уверен, ваше величество...

— Я все же настою на своем. А через сутки мы вновь поговорим, и если вы не передумаете, разговор будет уже более предметным.

Намек граф понял.

— Да, ваше величество. Благодарю, что уделили мне время.

Эрик отпустил Оломара со слугой, и допил остатки компота.

Мальчишка.

Не слизняк, нет. Но послушный, управляемый и ведомый. Второй, никак не первый...

Его величество и не собирался разочаровывать мальчишку. Под его правлением Оломар получит именно то, чего хочет.

Спокойную, необременительную жизнь, красивую и знатную жену с приданым, детей...

А уж как воспитать этих детей — решит не граф, нет. Решать будут воспитатели, которых обеспечит Корона. Мягко, ненавязчиво...

Самого Оломара уже не перевоспитать, да и не надо. Ни к чему, он ведь не маг жизни. а вот вырастить из его детей настоящих раденорцев — вот эта задача интереснее. И он справится, а потом и Алекс...

Никуда маги жизни из его государства не денутся.

* * *

Как это — жить наполовину?

Сложно. И самое сложное, сделать так, чтобы этого никто не заметил.

Улыбаться, ходить, как ни в чем не бывало, участвовать в веселой предсвадебной суете, и никому не показывать виду. И плакать в подушку по ночам от боли.

Как ведет себя маг, когда выгорает? Не знаю, ни разу такого не видела. Наверное, это больно.

Маг жизни — это чуть больше, чем просто маг. Или меньше? Обычный маг лишается сродства со стихией, возможности призывать силу... и теряет себя.

Я потеряла возможность помогать людям. Роженица, которую мы не смогли спасти — сепсис. Ребенка выходили, а вот саму девочку — нет, начала рожать в дороге, грязь попала, в итоге горячка, и вот, на третий день малыш, едва родившись, остался сиротой.

Пожилой мужчина с разрывом сердца, раньше я бы даже не задумалась, сращивая пораженную мышцу, а сейчас закрываю ему глаза — и едва не плачу. Не смогли спасти. Не лечится такое нашими руками.