|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 12. Трубы Иерихона
Мир калейдоскопом распался на отдельные фрагменты. Каждый вдох, как маленькое испытание, каждый шаг, как выигранный бой. Тело тяжёлое, неуклюжее, ощущение такое, будто воздух отяжелел, сгустился до состояния киселя и не желает пускать меня вперёд.
Глухая стена раздражения становится на пути страха. Шаг — первый, второй, третий, мой взгляд скользит по толпе, по тысячам лиц. В голове набатным барабаном стучит сердце, рядом, едва поспевая за моим размашистым шагом забавно семенит Тирилала. Естественно, кого ещё могли отправить освещать моё прибытие на эту площадь. Какой же должен быть опыт, чтобы на таких каблуках так бодро скакать. В этой черно-белой процессии она выделяется единственным ярким пятном — своими алыми волосами, строгим зелёным платьем с очень узкой юбкой. Специально что ли выбрала такой гардероб? Эти мысли, совсем ненадолго отвлекают меня.
Жужжание летающих вокруг дроид-камер раздражает, взгляд цепляется за продолговатые цилиндры. Чувство угрозы, оно повсюду, неприятно зудит между лопаток. Что это может быть, что способно представлять такую непреодолимую угрозу? Чувства просто взбесились, если бы мои ладони могли бы потеть, пришлось бы снимать перчатку, чтобы слить воду.
Клоны и вуки чеканят шаг, не сговариваясь, попадают в такт. В волнующемся пёстром море толпы это единственные белые островки спокойствия. Но люди и нелюди, мимо которых мы проходим, будто тоже что-то предчувствуют. Замирают, притихают, начинают затравленно озираться, ища признаки странного беспокойства.
Зуд между лопаток стал нестерпимым, но не он заставил меня остановиться. Вдруг я словно налетел на невидимую стену, так и застыв с одной поднятой ногой. Торжественная процессия встала.
Перед глазами всё поплыло. В горле пересохло, тысячи рук, поднятых к небу, нависающие надо мной чудовище. Отчаянный крик, боль... смерть, десять мечей во тьме. Боль в правой руке, огненные росчерки. Небеса падают, хочется закрыть голову руками. Мгновение — и наваждение схлынуло, оставив меня опустошенным, с противной слабостью во всём теле.
В стальном зеркальном шпиле башни "Единства", уходящего в заоблачную даль, голубоватой дымкой отражается небо. Первые лучи солнца, поднимающегося из-за кривозубого горизонта Корусканта, наконец облизывают его верхушку и ярко вспыхивают. Нестерпимо ярко, если бы не светофильтры моего шлема, было бы больно смотреть.
Площадь под ногами вздрогнула. Несколько человек в толпе удивленно вскрикнули, но не упали, на плотно забитой людьми площади просто некуда было падать. Порыв ветра ударил в грудь тугой струей, собранной в единый кулак. Полы плаща взметнулись, открывая всем желающим вид на мои доспехи. Полное боевое облачение открылось на всеобщее обозрение. Толпа удивлённо-восторженно вздохнула, но мне на это было плевать. Мой взгляд прикипел к основанию башни.
Короткая пульсация под ногами, в такт стучавшему в висках сердцу, cловно небесный гигант ударил в свой барабан. На площади всё затихло, и в установившейся тишине стали слышны короткие хлопки. Будто кто-то незримый, но очень большой, хлопал в ладоши. Дрожь под ногами усилилась, люди вокруг начали испуганно озираться.
Башня вспучилась, чуть выше основания гигантское здание покрылось множеством маленьких круглых пузырей. Всё вокруг задрожало, запрыгало, ветер стих, плащ опал мне на плечи. Треск наполнил окружающее пространство и в основании здания стала видна маленькая, тонкая трещина, медленно прочертившая первую выпуклость. Это было даже красиво, словно айсберг раскалывался. Сталь, стекло и пластибетон, посыпались вниз. Башня медленно и величественно начала крениться.
По площади медленно побежала огромная тень. В громогласном молчании, символ республики накренился сильнее, медленно, будто раздумывая, когда внутри его конструкции, с оглушительным звоном что-то лопнуло.
Первые испуганные крики раздались именно в тот момент, когда от конусообразного основания очень старого космического лифта отломился кусок, и кувыркаясь, устремился вниз.
Боль я ощутил сразу во всём теле. Стало трудно дышать, на глазах выступили непрошенные слёзы. Грудь сдавило, словно тесным обручем, отчаянно заболели несуществующие ноги, ладони покрылись миллионом царапин сразу. Удар и темнота... это обрушавшаяся конструкция, наконец, достигла земли. Я пошатнулся, но устоял на ногах, не в силах оторвать взгляд от рукотворной катастрофы. Справа сдавленно охнула Асока, там внутри этого обломка заживо расплющило десятки, может быть сотни людей.
На месте оторвавшегося куска зиял огромный провал. Маленькие, едва видимые фигурки, цеплялись за остатки разрушенных этажей. Будто ужасное чудовище разинуло зев, раскрывающийся шире с каждым мгновением, стремясь поймать в свою пасть побольше жертв.
Страх накрыл с головой, даже не страх, а чистый животный ужас. На несколько томительных мгновений он сковал меня по рукам и ногам, хотя он принадлежал не мне, а тысячам ничего не понимающих людей, там, в башне. Площадь ещё не пришла в себя, не осознала, застыв в кататоническом ступоре. Символ республики рушился в звенящей тишине.
Трещины у основания увеличились, башня сгорбилась, смялась, и теперь гигантская сверкающая труба, с протяжным звуком, обломилась. Огромную спицу, уходящую в небо, неведомой силой потянуло вверх. Медленно и величественно, верхняя часть здания устремилась в небо, теряя в своём, почти бесшумном полете, куски камня и мелкого мусора.
Площадь молчала, поглощая удивительное, иррациональное и завораживающее зрелище.
Основание башни отделилось от своего постамента, и с черепашьей скоростью двигалось вперёд и вверх, кажется, прямо на меня. В это мгновение до площади долетели первые обломки. С глухим стуком куски пластибетона разбивались о площадь, неся смерть и темноту. Кого-то убило. Боль в руках и теле, это осколки бетона, словно шрапнель, посекли людей. В некоторых падающих кувыркающихся кусках можно было различить маленькие человекоподобные фигурки. И только тьма прерывала их падение.
А затем не6еса вздохнули, шпиль остановился, земли достиг протяжный то ли гул, то ли стон, и башня Единства, во всём своём сверкающем великолепии, начала падать.
Я вскинул руку, прежде чем успел подумать. Мир сузился до размеров чёрно-серебряной летающей трубы и моей раскрытой ладони. Стук сердца в голове стал оглушительным, и шпиль, пройдя ещё с десяток метров, и кажется, падая прямо на меня, застыл в воздухе. Невидимый удар, колени подогнулись, на плечи словно рухнула бетонная плита. Хруст под ногами, и от моих ног разбежалась сеть трещин.
Воздух выбило из лёгких теперь окончательно, осталась только смерть, парящая в воздухе, и воля, не дающая ей рухнуть. С протяжным шипящим звуком тело само сделало вдох. Принудительная вентиляция лёгких. В глазах потемнело, между ушами, что-то треснуло (надеюсь не мозг) и тёмнота отступила от башни.
Люди вокруг меня испуганно попятились, по мере того, как строчки мелких трещин распространялась от меня во все стороны. Они пятились всё быстрее и быстрее, дальше и дальше, падая, спотыкаясь, испуганные и ошарашенные. Грудь пронзило болью, будто кто-то с силой наступил на неё. Затем ещё и ещё, руки, ноги, голова. Над толпой взвился протяжный отчаянный крик — мать звала своё потерянное в суматохе дитя.
Ещё совсем немного и паника накроет площадь. Сейчас они боятся, отступают, но стоит только толпе очнуться, и она сомкнется и сметет меня. Башня... некому будет удержать её от падения. Сначала шпиль, обманчиво мягко кувыркнувшись, обрушится на площадь, потом не выдержит основание, и весь гигантский диск резонатора наклонится и опрокинется. Смерть...
— Стоять!— мой голос прозвучал чуждо, неестественно. Ударил окружающих людей — и они застыли. Как были, на корточках, лёжа, сидя, стоя. Застыли, словно статуи самим себе. Над площадью вновь установилась неестественная тишина. И в этой тишине, с глухим стуком, падали, оторванные от башни куски бетона.
Клоны застыли, развернувшись и взяв толпу на прицел. На полушаге остановился Атата-Кач Когой, спешивший на помощь своему господину. Застыла Тирилала, с искажённым перепуганным лицом, прерванная на полуслове. Она не остановила свой репортаж, даже когда небеса рухнули, и только теперь, повинуясь моей воле, наконец, замолкла.
Даже я на мгновение застыл, только механизм принудительной вентиляции лёгких, с шипением, наполнил грудь воздухом. Остановились и трещины, что столь быстро покрывали брусчатку под ногами. Даже, кажется, давление на плечи чуть ослабло. Только дроиды-операторы с флегматичным спокойствием летали вокруг, нагло проигнорировав мой приказ.
Я поднял взгляд к небу, где зависнув, парило невероятных размеров здание. Дальномер бесстрастно показал пять с половиной километров. Башня из-за своих размеров, казалась обманчиво близкой. Страх отступил, подспудное чувство тревоги ушло, следующий вдох я сделал уже сам. Это там, наверху, множество людей, прощались с собственной жизнью. Для меня же Смерть на мгновение разжала зубы.
— Ох, Касатик. Это было... мощно, — выдохнули мне прямо в ухо. Рука грузно опустилась на наплечник.
Я слегка повернул голову, одновременно ловя в фокус говорящего. Это была Асажж Вентресс, её шатало, а вокруг она распространяла чувство предвкушения и чего-то ещё. В руках датомирка нежно сжимала рукоять одного из своих световых мечей. Её взгляд, напряжённый и внимательный, скользил по толпе.
— Ты слышишь меня? Понимаешь? — смысл сказанных ею слов ускользал от моего сознания. Просто в тот момент мы были совсем на разных уровнях восприятия. — Ты только держи её, хорошо? — нежно, словно обращаясь к маленькому ребенку, попросила наемница. Её шлем сложился на шее. На бледном лице пылал яркий румянец, искусанные губы алели, дыхание было тяжёлым, в глазищах с огромными зрачками стоял вопрос. На всякий случай, я медленно кивнул.
— Вот и молодец. Держи, а мы возьмём на себя остальное... это же совсем не тяжело, правда? — молвила Асажж, отпустив моё плечо и быстрым шагом выходя передо мной. — А мы возьмём на себя всё остальное.
— Мастер... — второй, такой знакомый и чужой испуганный голос. Слегка наклонить голову, привычно сместить область обзора. Мне даже не надо поворачивать голову, чтобы видеть, что происходит позади меня. Как удобно.
Асока поднималась с земли. Её трясло, будто бы она сопротивляясь невидимому давлению, но все же медленно и неумолимо вставала. Кажется, ученицу впечатало в площадь. Мелкая серая крошка осыпалась с её брони, визор шлема треснул. Нахлынуло беспокойство, где она успела так сильно пострадать и почему на месте её падения в ровной брусчатке можно рассмотреть чёткий силуэт?
Где она? Только что она едва стояла на ногах — и вот, растворилась, только мир наполнился противным жужжанием активированных световых мечей. Лишь по ярко-белым полосам светового следа можно было проследить, куда же она делась. Асока заняла место рядом с Вентресс, напряжённо оглядывая толпу. Два белых клинка и два красных, подрагивали, будто в предвкушении.
Мечам не пришлось долго ждать. На расчищенную, растрескавшуюся площадь, пробравшись через застывших людей, вышли двое. Человек с серым лицом и будто мёртвыми глазами, его правая рука была спрятана в рукаве. И необычно высокий куаррен, с одним обрубленным отростком на скатообразной голове. Красавец, ничего не скажешь — морда морщинистая, вместо подбородка длинные осьминожьи щупальца и два поджатых в предвкушении ротовых клыка.
Сейчас я точно мог сказать кто они. Джедаи. Прогулочным шагом, джедаи двинулись нам навстречу. Их не беспокоила зависшая у них над головами смерть, столь медленно и расслабленно они шли.
— В сторону! — коротко приказал человек, приблизившись. — Сила требует правосудия. Уйди с пути, наёмник,— голос джедая на мгновение запнулся, но затем он продолжил, — и оступившийся падаван.
— А не много ли ты хочешь, джедайская погань! — выплюнула Вентресс. Никогда не думал, что человек способен так искреннее кого-то ненавидеть. Асока ответила молчанием, просто уйдя в свою излюбленную низкую стойку.
— Да будет так... — спокойно отозвался человек, плавным движением откидывая капюшон, открывая короткостриженные каштановые волосы. Оба бойца скинули робы, чтобы не мешали.
Зелёное и синее лезвия активировались с тихим шипением. Они атаковали синхронно, не тратя больше времени на разговоры. Зелёный меч поймал в свои сети красные. Голубой столкнулся с белыми. В мягком танцевальном движении, с тихим жужжанием клинки сталкивались, чтобы тут же разомкнуться.
Ассаж что-то кричала, тесня своего противника-человека ближе к толпе, слишком увлекшись, чтобы заметить, что джедаи отступают нарочно. Кажется, вот немного, ещё чуть-чуть, и она победит. Её яростный танец был несдержанным, огненные красные дуги полосовали воздух, сквозь короткие, едва зримые всполохи голубого меча. Датомирка взвизгивала, распространяя вокруг ярость, упиваясь этим боем.
Асока сражалась молча, сосредоточено и скрупулёзно. Вот только тут уже её противник теснил её назад, и с каждым мгновением моя ученица отступала, не в силах устоять под ударами зелёного клинка куаррена. Всё, что она могла, это не подпустить джедая ко мне на расстояние удара. Отступая спиной к толпе, они танцевали среди застывших, словно статуи, штурмовиков. Я понял, что Асока уводит своего противника от клонов, на простор, туда, где её размашистый и быстрый стиль даст ей преимущество. Боль в плече — это светлое лезвие по касательной зацепило одного из бойцов в белой броне.
Интерлюдия Боба Фет
Винтовка прыгнула в руках, будто живая. Платформа покачнулась, врезавшись в стену вентиляционной шахты и сильно накренилась. Элевен отчаянно закричала, когда бинокль выпал у неё из рук и разбился о изгиб шахты, сотней метров ниже. Маленькая девочка из всех сил вцепилась в бронированный кулак наёмника, её пальцы побледнели, цепляясь за стык пластины на предплечье. Испуганные глаза были невероятно большими, по рассаженной скуле стекала струйка крови. На перчатке тоже была кровь, это наёмник расшиб девочке голову, когда ловил её.
— Держу, держу... успокойся, сейчас я тебя вытяну, — быстро проговорил Боба, осторожно втягивая девочку на платформу. Молясь Силе только о том, чтобы прочная ткань её комбинезона выдержала.
— Что я тебе говорил о страховочном тросе! — прорычал Боба в лицо испуганному ребёнку, когда та оказалась вместе с ним на платформе, пристегнул карабин к специальному поручню, потом облегчённо выдохнул и вернулся к винтовке.
Не будь оружие прочно закреплено на стойке, он бы лишился его. Уф! Разбор полётов подождёт. Наёмник приник к окуляру, очень сложно избавиться от вбитых намертво привычек. Лорд всё ещё стоял в той же позе, заворожено уставившись куда-то вперёд и верх. Наёмник замешкался, тратя драгоценное время на самостоятельные расчёты необходимых поправок.
И в этот самый момент, винтовка вновь подпрыгнула. Второй толчок площадетрясения был сильнее. Боба вцепился в поручни подвесной платформы, чтобы не упасть самому, Элевен, повисла у него на боку, вжавшись в его броню всем телом и мелко дрожа.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
