|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 12. Трубы Иерихона
Мир калейдоскопом распался на отдельные фрагменты. Каждый вдох, как маленькое испытание, каждый шаг, как выигранный бой. Тело тяжёлое, неуклюжее, ощущение такое, будто воздух отяжелел, сгустился до состояния киселя и не желает пускать меня вперёд.
Глухая стена раздражения становится на пути страха. Шаг — первый, второй, третий, мой взгляд скользит по толпе, по тысячам лиц. В голове набатным барабаном стучит сердце, рядом, едва поспевая за моим размашистым шагом забавно семенит Тирилала. Естественно, кого ещё могли отправить освещать моё прибытие на эту площадь. Какой же должен быть опыт, чтобы на таких каблуках так бодро скакать. В этой черно-белой процессии она выделяется единственным ярким пятном — своими алыми волосами, строгим зелёным платьем с очень узкой юбкой. Специально что ли выбрала такой гардероб? Эти мысли, совсем ненадолго отвлекают меня.
Жужжание летающих вокруг дроид-камер раздражает, взгляд цепляется за продолговатые цилиндры. Чувство угрозы, оно повсюду, неприятно зудит между лопаток. Что это может быть, что способно представлять такую непреодолимую угрозу? Чувства просто взбесились, если бы мои ладони могли бы потеть, пришлось бы снимать перчатку, чтобы слить воду.
Клоны и вуки чеканят шаг, не сговариваясь, попадают в такт. В волнующемся пёстром море толпы это единственные белые островки спокойствия. Но люди и нелюди, мимо которых мы проходим, будто тоже что-то предчувствуют. Замирают, притихают, начинают затравленно озираться, ища признаки странного беспокойства.
Зуд между лопаток стал нестерпимым, но не он заставил меня остановиться. Вдруг я словно налетел на невидимую стену, так и застыв с одной поднятой ногой. Торжественная процессия встала.
Перед глазами всё поплыло. В горле пересохло, тысячи рук, поднятых к небу, нависающие надо мной чудовище. Отчаянный крик, боль... смерть, десять мечей во тьме. Боль в правой руке, огненные росчерки. Небеса падают, хочется закрыть голову руками. Мгновение — и наваждение схлынуло, оставив меня опустошенным, с противной слабостью во всём теле.
В стальном зеркальном шпиле башни "Единства", уходящего в заоблачную даль, голубоватой дымкой отражается небо. Первые лучи солнца, поднимающегося из-за кривозубого горизонта Корусканта, наконец облизывают его верхушку и ярко вспыхивают. Нестерпимо ярко, если бы не светофильтры моего шлема, было бы больно смотреть.
Площадь под ногами вздрогнула. Несколько человек в толпе удивленно вскрикнули, но не упали, на плотно забитой людьми площади просто некуда было падать. Порыв ветра ударил в грудь тугой струей, собранной в единый кулак. Полы плаща взметнулись, открывая всем желающим вид на мои доспехи. Полное боевое облачение открылось на всеобщее обозрение. Толпа удивлённо-восторженно вздохнула, но мне на это было плевать. Мой взгляд прикипел к основанию башни.
Короткая пульсация под ногами, в такт стучавшему в висках сердцу, cловно небесный гигант ударил в свой барабан. На площади всё затихло, и в установившейся тишине стали слышны короткие хлопки. Будто кто-то незримый, но очень большой, хлопал в ладоши. Дрожь под ногами усилилась, люди вокруг начали испуганно озираться.
Башня вспучилась, чуть выше основания гигантское здание покрылось множеством маленьких круглых пузырей. Всё вокруг задрожало, запрыгало, ветер стих, плащ опал мне на плечи. Треск наполнил окружающее пространство и в основании здания стала видна маленькая, тонкая трещина, медленно прочертившая первую выпуклость. Это было даже красиво, словно айсберг раскалывался. Сталь, стекло и пластибетон, посыпались вниз. Башня медленно и величественно начала крениться.
По площади медленно побежала огромная тень. В громогласном молчании, символ республики накренился сильнее, медленно, будто раздумывая, когда внутри его конструкции, с оглушительным звоном что-то лопнуло.
Первые испуганные крики раздались именно в тот момент, когда от конусообразного основания очень старого космического лифта отломился кусок, и кувыркаясь, устремился вниз.
Боль я ощутил сразу во всём теле. Стало трудно дышать, на глазах выступили непрошенные слёзы. Грудь сдавило, словно тесным обручем, отчаянно заболели несуществующие ноги, ладони покрылись миллионом царапин сразу. Удар и темнота... это обрушавшаяся конструкция, наконец, достигла земли. Я пошатнулся, но устоял на ногах, не в силах оторвать взгляд от рукотворной катастрофы. Справа сдавленно охнула Асока, там внутри этого обломка заживо расплющило десятки, может быть сотни людей.
На месте оторвавшегося куска зиял огромный провал. Маленькие, едва видимые фигурки, цеплялись за остатки разрушенных этажей. Будто ужасное чудовище разинуло зев, раскрывающийся шире с каждым мгновением, стремясь поймать в свою пасть побольше жертв.
Страх накрыл с головой, даже не страх, а чистый животный ужас. На несколько томительных мгновений он сковал меня по рукам и ногам, хотя он принадлежал не мне, а тысячам ничего не понимающих людей, там, в башне. Площадь ещё не пришла в себя, не осознала, застыв в кататоническом ступоре. Символ республики рушился в звенящей тишине.
Трещины у основания увеличились, башня сгорбилась, смялась, и теперь гигантская сверкающая труба, с протяжным звуком, обломилась. Огромную спицу, уходящую в небо, неведомой силой потянуло вверх. Медленно и величественно, верхняя часть здания устремилась в небо, теряя в своём, почти бесшумном полете, куски камня и мелкого мусора.
Площадь молчала, поглощая удивительное, иррациональное и завораживающее зрелище.
Основание башни отделилось от своего постамента, и с черепашьей скоростью двигалось вперёд и вверх, кажется, прямо на меня. В это мгновение до площади долетели первые обломки. С глухим стуком куски пластибетона разбивались о площадь, неся смерть и темноту. Кого-то убило. Боль в руках и теле, это осколки бетона, словно шрапнель, посекли людей. В некоторых падающих кувыркающихся кусках можно было различить маленькие человекоподобные фигурки. И только тьма прерывала их падение.
А затем не6еса вздохнули, шпиль остановился, земли достиг протяжный то ли гул, то ли стон, и башня Единства, во всём своём сверкающем великолепии, начала падать.
Я вскинул руку, прежде чем успел подумать. Мир сузился до размеров чёрно-серебряной летающей трубы и моей раскрытой ладони. Стук сердца в голове стал оглушительным, и шпиль, пройдя ещё с десяток метров, и кажется, падая прямо на меня, застыл в воздухе. Невидимый удар, колени подогнулись, на плечи словно рухнула бетонная плита. Хруст под ногами, и от моих ног разбежалась сеть трещин.
Воздух выбило из лёгких теперь окончательно, осталась только смерть, парящая в воздухе, и воля, не дающая ей рухнуть. С протяжным шипящим звуком тело само сделало вдох. Принудительная вентиляция лёгких. В глазах потемнело, между ушами, что-то треснуло (надеюсь не мозг) и тёмнота отступила от башни.
Люди вокруг меня испуганно попятились, по мере того, как строчки мелких трещин распространялась от меня во все стороны. Они пятились всё быстрее и быстрее, дальше и дальше, падая, спотыкаясь, испуганные и ошарашенные. Грудь пронзило болью, будто кто-то с силой наступил на неё. Затем ещё и ещё, руки, ноги, голова. Над толпой взвился протяжный отчаянный крик — мать звала своё потерянное в суматохе дитя.
Ещё совсем немного и паника накроет площадь. Сейчас они боятся, отступают, но стоит только толпе очнуться, и она сомкнется и сметет меня. Башня... некому будет удержать её от падения. Сначала шпиль, обманчиво мягко кувыркнувшись, обрушится на площадь, потом не выдержит основание, и весь гигантский диск резонатора наклонится и опрокинется. Смерть...
— Стоять!— мой голос прозвучал чуждо, неестественно. Ударил окружающих людей — и они застыли. Как были, на корточках, лёжа, сидя, стоя. Застыли, словно статуи самим себе. Над площадью вновь установилась неестественная тишина. И в этой тишине, с глухим стуком, падали, оторванные от башни куски бетона.
Клоны застыли, развернувшись и взяв толпу на прицел. На полушаге остановился Атата-Кач Когой, спешивший на помощь своему господину. Застыла Тирилала, с искажённым перепуганным лицом, прерванная на полуслове. Она не остановила свой репортаж, даже когда небеса рухнули, и только теперь, повинуясь моей воле, наконец, замолкла.
Даже я на мгновение застыл, только механизм принудительной вентиляции лёгких, с шипением, наполнил грудь воздухом. Остановились и трещины, что столь быстро покрывали брусчатку под ногами. Даже, кажется, давление на плечи чуть ослабло. Только дроиды-операторы с флегматичным спокойствием летали вокруг, нагло проигнорировав мой приказ.
Я поднял взгляд к небу, где зависнув, парило невероятных размеров здание. Дальномер бесстрастно показал пять с половиной километров. Башня из-за своих размеров, казалась обманчиво близкой. Страх отступил, подспудное чувство тревоги ушло, следующий вдох я сделал уже сам. Это там, наверху, множество людей, прощались с собственной жизнью. Для меня же Смерть на мгновение разжала зубы.
— Ох, Касатик. Это было... мощно, — выдохнули мне прямо в ухо. Рука грузно опустилась на наплечник.
Я слегка повернул голову, одновременно ловя в фокус говорящего. Это была Асажж Вентресс, её шатало, а вокруг она распространяла чувство предвкушения и чего-то ещё. В руках датомирка нежно сжимала рукоять одного из своих световых мечей. Её взгляд, напряжённый и внимательный, скользил по толпе.
— Ты слышишь меня? Понимаешь? — смысл сказанных ею слов ускользал от моего сознания. Просто в тот момент мы были совсем на разных уровнях восприятия. — Ты только держи её, хорошо? — нежно, словно обращаясь к маленькому ребенку, попросила наемница. Её шлем сложился на шее. На бледном лице пылал яркий румянец, искусанные губы алели, дыхание было тяжёлым, в глазищах с огромными зрачками стоял вопрос. На всякий случай, я медленно кивнул.
— Вот и молодец. Держи, а мы возьмём на себя остальное... это же совсем не тяжело, правда? — молвила Асажж, отпустив моё плечо и быстрым шагом выходя передо мной. — А мы возьмём на себя всё остальное.
— Мастер... — второй, такой знакомый и чужой испуганный голос. Слегка наклонить голову, привычно сместить область обзора. Мне даже не надо поворачивать голову, чтобы видеть, что происходит позади меня. Как удобно.
Асока поднималась с земли. Её трясло, будто бы она сопротивляясь невидимому давлению, но все же медленно и неумолимо вставала. Кажется, ученицу впечатало в площадь. Мелкая серая крошка осыпалась с её брони, визор шлема треснул. Нахлынуло беспокойство, где она успела так сильно пострадать и почему на месте её падения в ровной брусчатке можно рассмотреть чёткий силуэт?
Где она? Только что она едва стояла на ногах — и вот, растворилась, только мир наполнился противным жужжанием активированных световых мечей. Лишь по ярко-белым полосам светового следа можно было проследить, куда же она делась. Асока заняла место рядом с Вентресс, напряжённо оглядывая толпу. Два белых клинка и два красных, подрагивали, будто в предвкушении.
Мечам не пришлось долго ждать. На расчищенную, растрескавшуюся площадь, пробравшись через застывших людей, вышли двое. Человек с серым лицом и будто мёртвыми глазами, его правая рука была спрятана в рукаве. И необычно высокий куаррен, с одним обрубленным отростком на скатообразной голове. Красавец, ничего не скажешь — морда морщинистая, вместо подбородка длинные осьминожьи щупальца и два поджатых в предвкушении ротовых клыка.
Сейчас я точно мог сказать кто они. Джедаи. Прогулочным шагом, джедаи двинулись нам навстречу. Их не беспокоила зависшая у них над головами смерть, столь медленно и расслабленно они шли.
— В сторону! — коротко приказал человек, приблизившись. — Сила требует правосудия. Уйди с пути, наёмник,— голос джедая на мгновение запнулся, но затем он продолжил, — и оступившийся падаван.
— А не много ли ты хочешь, джедайская погань! — выплюнула Вентресс. Никогда не думал, что человек способен так искреннее кого-то ненавидеть. Асока ответила молчанием, просто уйдя в свою излюбленную низкую стойку.
— Да будет так... — спокойно отозвался человек, плавным движением откидывая капюшон, открывая короткостриженные каштановые волосы. Оба бойца скинули робы, чтобы не мешали.
Зелёное и синее лезвия активировались с тихим шипением. Они атаковали синхронно, не тратя больше времени на разговоры. Зелёный меч поймал в свои сети красные. Голубой столкнулся с белыми. В мягком танцевальном движении, с тихим жужжанием клинки сталкивались, чтобы тут же разомкнуться.
Ассаж что-то кричала, тесня своего противника-человека ближе к толпе, слишком увлекшись, чтобы заметить, что джедаи отступают нарочно. Кажется, вот немного, ещё чуть-чуть, и она победит. Её яростный танец был несдержанным, огненные красные дуги полосовали воздух, сквозь короткие, едва зримые всполохи голубого меча. Датомирка взвизгивала, распространяя вокруг ярость, упиваясь этим боем.
Асока сражалась молча, сосредоточено и скрупулёзно. Вот только тут уже её противник теснил её назад, и с каждым мгновением моя ученица отступала, не в силах устоять под ударами зелёного клинка куаррена. Всё, что она могла, это не подпустить джедая ко мне на расстояние удара. Отступая спиной к толпе, они танцевали среди застывших, словно статуи, штурмовиков. Я понял, что Асока уводит своего противника от клонов, на простор, туда, где её размашистый и быстрый стиль даст ей преимущество. Боль в плече — это светлое лезвие по касательной зацепило одного из бойцов в белой броне.
Интерлюдия Боба Фет
Винтовка прыгнула в руках, будто живая. Платформа покачнулась, врезавшись в стену вентиляционной шахты и сильно накренилась. Элевен отчаянно закричала, когда бинокль выпал у неё из рук и разбился о изгиб шахты, сотней метров ниже. Маленькая девочка из всех сил вцепилась в бронированный кулак наёмника, её пальцы побледнели, цепляясь за стык пластины на предплечье. Испуганные глаза были невероятно большими, по рассаженной скуле стекала струйка крови. На перчатке тоже была кровь, это наёмник расшиб девочке голову, когда ловил её.
— Держу, держу... успокойся, сейчас я тебя вытяну, — быстро проговорил Боба, осторожно втягивая девочку на платформу. Молясь Силе только о том, чтобы прочная ткань её комбинезона выдержала.
— Что я тебе говорил о страховочном тросе! — прорычал Боба в лицо испуганному ребёнку, когда та оказалась вместе с ним на платформе, пристегнул карабин к специальному поручню, потом облегчённо выдохнул и вернулся к винтовке.
Не будь оружие прочно закреплено на стойке, он бы лишился его. Уф! Разбор полётов подождёт. Наёмник приник к окуляру, очень сложно избавиться от вбитых намертво привычек. Лорд всё ещё стоял в той же позе, заворожено уставившись куда-то вперёд и верх. Наёмник замешкался, тратя драгоценное время на самостоятельные расчёты необходимых поправок.
И в этот самый момент, винтовка вновь подпрыгнула. Второй толчок площадетрясения был сильнее. Боба вцепился в поручни подвесной платформы, чтобы не упасть самому, Элевен, повисла у него на боку, вжавшись в его броню всем телом и мелко дрожа.
— Хаттова вибрация! Хатова платформа! Хатов лорд! — ругался Боба, отлепляя от себя девочку. — Всё в порядке, теперь тебе ничего не угрожает... — попытался достучаться до неё Боба, но тщетно. У него возникло желание грязно выругаться, но он сдержался. Ора не поощряла сквернословие при ребёнке.
— Послушай... тебе ничего не угрожает, это просто вибрация, трос длинный, мы рядом с краем площади, вот нас и дёргает... — как можно мягче объяснял Боба.
— Вот, смотри, карабин, он связывает тебя и платформу, он не даст тебе второй раз упасть, да и я, если что, тебя снова поймаю, — наконец отлепив от себя ребенка сказал Боба, подёргав её страховочный тросик, чтобы самому убедиться в истинности своих слов.
— Точно поймаешь? — тихо спросила девочка, отлепив свою мордашку от бронированной груди наёмника.
Фетт тяжёло вздохнул, прикрыл глаза, взлохматил её короткие жёсткие волосы. Быстрым движением стёр кровь с щеки и слёзы, уверенным движением залепляя небольшую ссадину над бровью бактопластырем. Девочка всё ещё шмыгала носом, но уже хотя бы не липла к нему, будто детеныш нура (примат, чем то напоминает земного толстого лори.)
— Честное наёмническое, поймаю... Сделка? — Боба протянул девочке руку.
— Сделка, — Элевен с лёгким сомнением пожала бронированную ладонь. Девочка была всё ещё смертельно испугана, но хотя бы перестала дрожать, и взгляд её стал осмысленным.
И в этот момент платформа вновь вздрогнула, зашаталась, и снова с силой ударилась о стену тоннеля. Элевен вновь вжалась в Бобу, тому оставалось только обречённо вздохнуть. Толчки явно усиливались, и механизму компенсации потребовалось некоторое время, чтобы справиться с качанием платформы. К тому же частота стала явно меньше.
— Сейчас ты должна будешь мне помочь. Помнишь, зачем мы сюда пришли? — стараясь придать голосу мягкость, заговорил наёмник.
— Чтобы наказать плохого человека, — отозвалась девочка. От сказанных Элевен слов у Бобы свело скулы. Что они ещё могли сказать ребёнку? Сам шестнадцатилетний охотник за головами уже давно считал себя взрослым.
— Да, именно. Но один я не могу этого сделать, ты помнишь!? — спустившись на корточки спросил Боба, когда его глаза оказались на одном уровне с глазами Элевен.
— Да, — отозвалась девочка. — Но я потеряла, потеряла свой би... — маленькая громко шмыгнула носом. Боба закатил глаза, за всей этой её напускной серьёзностью, порой он опрометчиво забывал, что она всего лишь ребёнок.
— Ничего страшного, — Фетт снял со своего запястья датапланшет, и несколько мгновений поковырявшись в настройках, вывел на его голоэкран картинку с собственного шлема. Сейчас там отражалась заплаканная детская мордашка. Расстояние двадцать восемь сантиметров, близко.
— Тебе же этого хватит? — осторожно спросил Боба.
— Да, — коротко кивнула Элевен в подтверждении своих слов.
— Замечательно. Сейчас ещё раз тряхнёт, и мы накажем плохого че... — его прервала ожившая рация. Устройство коротко пискнуло, сигнализируя о приёме кодированного сигнала, но передача почему-то пришла на открытой частоте.
— Немедленно уходите оттуда! Прямо сейчас! Миссия отменяется! Отбой! — короткие рубленые фразы Оры Синг, откровенные панические нотки не слабо напрягли наёмника.
— Я всё ещё могу выполнить задание! — быстро ответил он, наплевав на неписанные правила радиомолчания. Сейчас это было не важно, если его опекун и наставник, вышла с ним на связь по прямому каналу. Ситуация, должно быть, была прескверная.
— Отбой, я сказала! Если ты сейчас выстрелишь, за наши жизни никто не даст и ломанной кредитки! Взгляни на Башню, упёртый ты скарлак! — взъярилась Ора.
Наконец Боба обратил внимание на происходящее на площади, и так и застыл. Не в силах справиться с увиденным, он инстинктивно вцепился в поручни платформы и прижал к себе Элевен. Всё вокруг вновь содрогнулось.
— Хаттова... промежность, — пораженно вырвалось у наёмника. Башни Единства на её обычном месте не было. Огромная сверкающая труба как раз застыла, аккурат над частью площади, по которой двигалась их цель.
— Уходите, быстрее! Немедленно! Если ты умрёшь там, Боба, если угробишь Элевен, я тебя... я тебя... — женщина на том конце провода запнулась, тяжело вздохнула и продолжила. — Просто выживи, Боба, как это ты умеешь. До связи.
И в это мгновение человек в чёрном плаще вскинул руку, и падающая на площадь смерть остановилась. Вот только, это было обманчивым зрелищем, нет, башня всё ещё падала, только очень медленно, метр за метром. С площади донёсся оглушительный треск, и люди побежали от Лорда. Кажется, там, внизу, рядом с ним, всё стонало, кряхтело, ломалось.
Рука Бобы дёрнулась к кнопке подъемника.
— Стоять! — короткий сухой приказ прозвучал прямо у него в голове. И Боба застыл, не в силах пошевелиться. Его оточенное, тренированное тело, выпестованное им и его отцом за дни и ночи бесконечных тренировок, такое сильное и ловкое, отказалось ему повиноваться. Он остолбенел, не в силах оторвать взгляд от площади и чёрной фигуры в тяжёлом доспехе.
Конец Интерлюдии.
Во рту пересохло, способность связно мыслить вернулась ко мне неожиданно и оглушительно. Вместе с отпустившей меня тяжестью навалившегося на плечи солнца. Размер не имеет значения. Из груди невольно вырвался сдавленный смешок. Размер не имеет значения? Плюнуть бы в морду этому сраному зелёному гоблину. Сила, ну почему тогда мне так тяжело.
Ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни пёрнуть. Только остается, что пучить глаза и смотреть. Наблюдать за разворачивающейся схваткой. Сражением двух вечных противников, Джедая и Ситха. Кажется, нависшая над их головами смерть, ничуть не мешает этой парочке наслаждаться дракой.
О, Вентресс полностью оправдывала свою репутацию и вложенные деньги, тесня незнакомого мне джедая всё ближе к толпе. Быстрая, резкая, упивающаяся боем женщина. Такая красивая, страстная в смертоносном азарте танца! А этот ее стиль, запредельно быстрый, агрессивный, неудержимый. О, мне довелось отведать этих клинков на собственной шкуре.
Вот только её противник, спокойно, даже как-то с ленцой, отмахивается от ситхессы единственным голубым мечом. Движения чёткие, скупые, он полностью контролирует весь рисунок этого боя. Несмотря на всю страсть и умение, что демонстрирует датомирская ведьма, подловить джедая ей никак не удаётся. Хотя верно и обратное.
Шевельнуть пальцами левой руки было, как никогда, сложно. Несколько мгновений, ставшая неожиданно чужой, кисть протеза отказывалась слушаться. Но, в итоге, рука подчинилась. Это стоило нескольких проигранных метров в схватке с падающей на землю башней. Подчиняясь заранее заложенным алгоритмам, система связи переключилась на вещание на всех аварийных частотах.
— Говорит Лорд Вейдер! На площадь Единства совершенно нападение! Требуется немедленная эвакуация людей! И помощь, — голос запнулся, в голове зашумела злость, откуда-то из груди поднялась откровенная, ничем не прикрытая ненависть. Следующую фразу я сказал спокойно, но мой голос громыхал в моей голове, даже в неумолимом падении башни удалось отыграть несколько метров.
— Приказываю, всем свободным силам Империи, немедленно оказать всю возможную помощь!
Занятый раздачей возможно бессмысленных приказов, я не сразу заметил, что действующих лиц на площади прибавилось. Семь фигур, медленно пробирались, обходя застывших как изваяния клонов. Длинные тяжёлые коричневые плащи, стандартная джедайская хламида. Молодые, самому старшему может чуть больше двадцати. Юноша, с льдисто-голубыми глазами. Его губы кривятся в усмешке. Короткие каштановые волосы всклочены.
Падаваны? Но где же тогда их мастера? Взгляд наткнулся на короткие остатки обожженных традиционных косичек. Юные джедаи, только что прошедшие обряд посвящения в рыцари.
Они приближались без страха, и особо не спешили. Глаза горят энтузиазмом и предвкушением, движение резки, будто механические, о чём-то они громко переговариваются между собой, раззадоривают друг друга, стремясь придать себе уверенности. Джедаи, никто не мог запретить молодым джедаям участвовать в церемонии. Грудь обожгло в принудительном вдохе, увлекшись, я потерял возможность следить за дыханием.
— Мне нужна помощь. Нет, прошу помощи, — сказать это было сложно, но в то мгновение я готов был принять поддержку от кого угодно. Плевать на последствия, к чёрту недовольство императора. Я чувствовал, что с каждым мгновением время уходит, сквозь решето слабеющей воли. Может быть, эти юнцы и будут всего лишь смазкой для мечей двух монстров, гоняющих по площади Асоку и Вентресс, но хотя бы выиграют драгоценное время. И возможно, тогда все мы выживем.
— Нет, вы только посмотрите! Этот ситхский выкормыш ещё ничего не понял? — насмешливо проговорил голубоглазый парень, повернувшись к своим спутникам и делая выразительный жест рукой. Меня обдало волной его ненависти, он не желал сдерживать свои чувства. Бывший падаван улыбнулся, видимо ища поддержки, и ответом ему было несколько достаточно нервных смешков.
Нашёл, лишь отчасти. Сразу за ним шли двое невероятно серьёзных и сосредоточенных твилеков. Молодые мужчины этой расы пришли на площадь явно не ради шуток. Смешки донеслись от низкорослого чернокожего парня в кожаной куртке и девушки с пепельными волосами, уложенными в две тугие косы. Вот так заводила и его шайка! Мне захотелось прикрыть от досады глаза, меня пришли убивать два джедая и кучка великовозрастных детей.
— Вы умрёте! — Это была не угроза, и не предупреждение, я просто озвучил, то, что собирался сделать, и то, что произойдёт в любом случае. Вложив в это, столько Силы и убеждения, что голос, задрожал вместе с окружающим воздухом.
Они отступили, на шаг или два, стоило словам сорваться с моих губ, только парень с льдистыми глазами остался стоять на том же месте, в каких-то пяти шагах от меня.
— Но и ты умрёшь тоже, ситх, — процедил он в ответ, медленно, и явно красуясь, снимая со своего пояса световой меч.
Пять шагов, практически идеальная дистанция для базового выпада. В этом обучение джедаев мало отличается от ситхов. С тихим шелестом плащи соскользнули с них, открывая вполне обычные для джедаев одежды. Стандартные коричневые туники, такие же штаны, подпоясанные широким поясом с инструментами и высокие сапоги. И белые рубашки, ну куда же без них. Позёры.
— Значит, людям на этой площади, вы права выбора не даёте, — проговорил я в ответ, желая получить в своё распоряжение совсем немного времени.
Решение принято, для милосердия нет места. И нет времени! Мысли мечутся, я лихорадочно вспоминаю ускорение свободного падения для Корусканта. Ответственно заявляю, это очень сложно, вспомнить то, чего никогда не знал. Оставалось только надеяться, что лёгкие подрагивания правой руки, эти пусть прошедшие войну глупцы, спишут на нервы.
Я вбил все необходимые данные для расчёта и получил результат одновременно с активацией его светового меча. Тридцать четыре секунды. Почти вечность, учитывая время для торможения. Сорок секунд — предел, когда есть шансы, что там, наверху, в башне, выживет хоть кто-то. Торможение с перегрузкой около четырех с половиной g, в течение девяти секунд — лучшие шансы, чем никаких.
— Я, Ви Малрокс, — парень запнулся на собственном имени, громко и шумно выдохнул, но все, же закончил. — Буду тем, кто убьёт тебя, ситх, — страх, предвкушение и нетерпение, юнец невольно обдал меня содержимым собственной души.
Джедай нахально улыбнулся, выставляя перед собой световой меч. Мягко пружиня ногами, и переминаясь на месте. Остальные просто ждали, видимо предоставляя своему лидеру честь первому стать убийцей ситха. Только сейчас я понял, насколько они все молоды, но это уже было не важно.
Шпиль Единства ещё висел. Моя левая рука взметнулась, за мгновение, прежде чем я отпустил башню, голубое лезвие в руках бывшего падавана сделало пол-оборота. Короткое шипение. На лице несостоявшегося героя застыло удивлённо-обиженное выражение. Две кровавые дорожки, разделённые носом, кровь, удивительно яркая, алая. Стрелка из бекара, брошенная мной, почти не раскалилась в жаре световом меча. Он даже не понял, что умер.
Дикий отчаянный звериный крик взметнулся над площадью, это девочка с пепельными волосами только что поняла, что её друга, а возможно и возлюбленного, не стало. Так бывает, когда дети начинают играть во взрослые игры. Но для меня это было не важно, в голове хронометром стучало сердце. Тело незадачливого убийцы только начало падать, а там, наверху, теряли собственный вес сотни и тысячи людей, зависая в воздухе.
Необычайная лёгкость окутала меня, стоило только разжать хватку невидимых пальцев на шпиле, зависшем в небе. Мысли стали кристально чисты, тени сомнения ушли на второй план. Световой меч, мягко соскользнув с пояса, доверчиво ткнулся в раскрытую ладонь. Расстояние между мной и несостоявшимися героями я преодолел в три размашистых шага.
Секундный ступор, чувство удивления и страха пришли от собравшейся толпы одарённых. Активация светового меча, замешательство, ну да, мой меч не красный, но убивает он так же, если не лучше. Привычный выпад, снизу верх, твилеки ловят его на перекрещенные клинки, стараясь заблокировать. Глупцы.
Юношей подбрасывает в воздух словно кегли, правому успеваю чиркнуть самым кончиком светового клинка по бедру. Время уходит, не вижу лиц, не распознаю эмоций, смерть приближается, вместе со всё растущей тенью. В звенящей тишине, "...мы бьёмся с мертвецами, воскресшими для новых похорон".
Зелёный световой меч ловлю на предплечье. Просто и без затей, бью клинком снизу вверх, пронзая негра в кожаной куртке насквозь. Его меч оставляет на моем плаще длинную подпалину. Боль в груди, тяжёло дышать, он отрывисто ловит губами воздух, не важно. Они должны были знать, что могут умереть.
А-ть! Жжение в плече, куда угодил чей-то клинок. Наплечник держит, отмахиваюсь, кружусь. Ловлю клинок еще одного будущего трупа на собственный меч. С тихим воем, кричит его владелец, когда моё лезвие проскальзывает вдоль его меча, лишая его пальцев. Короткий, неказистый и некрасивый тычок лишает его жизни.
Две фигуры в высоком прыжке, красивом акробатическом пируете, атакуют меня сверху. С шипением их мечи, погружаются в бескаровые наплечники. Удивление, осознание, страх... поздно. Один из твилеков с обожженным бедром, замешкался на мгновение, и я развалил его, наискось, от пупа до плеча.
Их осталось трое, молодые джедаи разорвали дистанцию. Второй из наскочивших на меня твилеков морщится, притягивая с земли собственную кисть, вместе с зажатым в ней световым клинком. Когда я только успел? Левой он держит свой меч, и ещё достаточно уверенно. Испуганные, мёртвые юные лица. Не знаю, успело ли до них дойти, во что они ввязались.
Запах крови, гари и дерьма шибает в нос. Это кто-то из лежащих на площади, распрощался с содержимым кишечника, красиво умереть можно только в балладах.
— Сдавайтесь, — короткая фраза, соскользнула с моих губ, одновременно с пониманием всей глупости сказанного. Но, всего на мгновенье, рука твилека с мечом дрогнула.
— Нет! — девочка с пепельными волосами с яростным криком прыгнула на меня, высоко занеся меч.
Шипение, яркая вспышка скрестившихся мечей. Удар, левой рукой, наотмашь, словно дубиной. Кинувшаяся на меня истеричка отлетает в сторону, получив страшный по своей силе удар в плечо. Отчётливо слышу треск ломающихся костей.
Шаг. Твилек почти не сопротивлялся, когда мой меч мягко выбил его клинок, вместе с пальцами. Кулак левой руки с чавкающим звуком погрузился в его лицо. И вот он остался один, застыв в нерешительности, слепо выставив перед собой меч единственным возможным щитом.
Парень с яростным криком бросился в отчаянную атаку. Я развернулся на пятках, черканув самым кончиком меча, на излёте ещё задев лезвие его синего клинка, выбив этим столкновением тучу искр. Его обезглавленное тело сделало ещё три шага, прежде чем напоролось на свой собственный меч. С противным шипящим звуком клинок дезактивировался от перегрузки. Одежда на мёртвом джедае загорелась. Голова кружится, чувствую его удивление, удар, кажется, что я качусь, темнота, он умер.
Тело словно горело. Броня регистрировала множество повреждений, от плаща остался какой-то жалкий куцый огрызок, искромсанный ударами световых мечей. В левой ноге что-то заклинило, коленный сустав слушается с неохотой. В висках оглушительно стучит сердце. Я обернулся, разворачиваясь к последнему всё ещё живому противнику.
, Джедайка была метрах в пятнадцати от меня. Закусив прокушенную губу, будто сломанная кукла, медленно, неуверенно, дёргаными движениями, поднималась с земли. Это было страшно, она умирала, сломанное ребро пробило ей лёгкое, но она поднималась, ведомая только одним желанием — убить меня. Никогда не испытывал на себе столь концентрированной ненависти.
— Вот и всё... — выдохнул я вместе со словами, ловя в перекресте прицела изломанную фигуру, дав очередь из бластера на моём правом предплечье, практически до перегрева. Удивительно, но даже в таком состоянии она сумела вскочить и отбить целых два импульса, прежде чем остальная очередь сложила её пополам.
Время вышло... Всё, на что меня хватило, это поймать взглядом Асоку и вскинуть ладонь. Кажется, вся тяжесть мира снова опустилась на моё несчастное тело. Воздух выбило из лёгких, на глаза навернулись слёзы, жилы вспучились на висках. Наверное, рожать взрослого ёжика было бы легче.
Спустя долгие, как вечность мгновения, башня мягко и нежно коснулась пальцев, затем довертелась, уперлась в ладонь. Зависнув на высоте каких-то трёх метров над площадью. Огромная циклопическая крыша накрыла меня собой, и ушла, туда, вперёд, за горизонт. Всё же, она перевернулась в воздухе, как в моём неслучившемся видении. Дышать стало легче, ощущение такое, что конструкция сама не хотела падать.
Интерлюдия. Альдеран. Королевский дворец.
— У них не было и шанса... — коротко подвел итог Рам Кота, откидываясь на своём зрительском месте. Весь поединок он напряжённо всматривался в голоэкран, ловя каждое движение. Сейчас старый джедай морщился, потирая переносицу, будто бы у него неожиданно сильно заболела голова.
Голос союзника заставил Бейла отвлечься от действия, творимого за полгалактики. Очень нечасто удавалось, вот так, понаблюдать за работой одарённых в их естественной среде обитания. Конечно, запись во всех возможных ракурсов сохранится на серверах дворца, но это будет после. Сейчас, как раз этот Чёрный Лорд, предельно пафосно, ловил падающую на него башню.
— Судя по состоянию его доспеха, у ребят были все шансы, — возразил джедаю молодой парень с чёрными, коротко стриженными волосами.
Он бесцеремонно плюхнулся в кресло рядом с джедаем, подхватил с подноса бокал с кореллианским бренди, с удовольствием отпил несколько глотков. Судя по раскрасневшемуся лицу и блеску в близко посаженных глазах, под чрезвычайно мохнатыми бровями, это был далеко не первый его бокал.
Надо сказать, в этом с Лаксом Бонтери Органа был согласен. После короткой, но крайне насыщенной схватки, выглядел Лорд неважно. Его броню просто испещряли чёрные дуги и полосы, оставленные световыми мечами. Да и в конце, он заметно прихрамывал на левую ногу.
— С каждым прошедшим днём, я всё больше убеждаюсь, что информация нашего уважаемого тайного союзника о том, что Лорд Вейдер и Энакин Скайвокер одно лицо, не соответствует действительности. Там, на площади, может быть кто угодно, но не бывший джедай, — недовольно поджимая губы, проговорил Рам Кота. Было видно, что ему неприятны сомнения в его правоте.
— Откуда такая уверенность? — послышался голос из самого тёмного угла.
Медленно и величественно, в центр зала вышел высокий человек с длинными пепельными волосам. Предпочитая всё время оставаться в тени, он не принимал участия в обсуждении. Мужчина небрежно поправил кружевные манжеты своей белоснежной рубахи, смахнул невидимую пылинку с весьма щегольского пёстрого пурпурного камзола. Длинные волосы, уложенные в множество кос, были перевиты черной бархатной лентой, и элегантно лежали на его плечах.
Гарм Бел Иблис, несмотря на свой вид, был самым уважаемым из союзников Бейла Органы. По крайней мере, самым вменяемым. Союзнику, отличающемуся такой здравостью суждений, можно многое простить, а о такой малости, как страсть к красивой одежде, можно было совсем не упоминать. Главное, что в секторе под управлением этого человека, можно было говорить о безоговорочной победе на Референдуме. Даже на самом Альдераане, ситуация была далеко не так однозначна.
— Этот ситх может быть кем угодно, но только не бывшим джедаем, — буквально выплюнул эти слова Рам Кота, смерив недовольным взглядом юнца, надирающегося рядом с ним.
— Что до доспеха, уверен, будь у ситха больше времени, резня получилась бы не столь эпичной и куда менее зрелищной, — промолвил Кота недовольно. Приходилось объяснять нечувствительным, этим "слепым к Силе личинкам" само собой разумеющиеся вещи. Бейл даже забыл как дышать, очень нечасто одарённые делились с посторонними своими секретами.
— Да мы поняли! Одарённые круты, бла-бла-бла... но пока у меня есть это, — Лакс Бонтери пьяно икнул, похлопав себя по бедру, к которому была пристёгнута кобура с бластером, — никакой, этот ваш, вуду-шаман, мне не помеха. Я встречался с вами, джедаями, в бою! И умираете вы так же, как и другие разумные.
— Хотелось бы напомнить всем собравшимся, что ситха, узурпировавшего власть, отправились убивать сразу шесть мастеров, в результате выжил только один, — зло ответил наглецу Рам Кота, приподнимаясь со своего места.
— И что же?! Как же там эти, ваши, фокусы со световыми палками? Все эти стили, уловки, чувство опасности?! — нахально ответил ему Лакс, не выказывая и признаков беспокойства. Надо сказать, у него было на это право. Судя по отчётам, ещё будучи сепаратистом, он заманил в ловушку и убил, как минимум одно генерала джедая.
— Очень немногие из нас могут назвать себя воинами, — устало опустившись в кресло и прикрыв глаза, заговорил Рам Кота. — Большинство с удовольствием бы заперлась в Храме, придаваясь радости медитации и единения с Силой. А если говорить о наших боевых стилях, за тысячу лет, прошедших со времён русаанской реформы, они стали, скорее, методами подвижной медитации, чем реальными боевыми навыками.
— Почему же тогда, вы, одарённые, так бодро обычно машете шашкой и не спешите умирать? — усмехнувшись, спросил Лакс, вновь приникая к своему стакану.
— В сравнении с обычными людьми, наших навыков и Силы, более чем достаточно. Орден, со времён русаанской реформы, прогнил, ослаб. Это требуется изменить. Нас учат, как защитить себя в поединке, как обезоружить противника, но когда такие вот юнцы сталкиваются с воином, намеренье которого только одно, как бы убить тебя сподручнее... результат всегда будет закономерным.
— О, кажется, это ещё не всё, — подала голос Мон Мотма, всё это время, напряжённо всматривавшаяся в голоэкран.
Конец Интерлюдии.
Маленькое кровавое море медленно расползалось от места, где я стоял. Ярко-красная кровь смешивалась с голубоватой кровью убитого мной алиена. Даже не знаю, к какой именно расе он принадлежал. Да и теперь это не важно, что его кровь, добавляет иной колер к красной его товарищей.
Медленно, очень медленно, миллиметр за миллиметр, я отвоёвываю у бесстрастной гравитации жизнь. Стараюсь не смотреть вверх. Там, из окна, на меня остекленевшими глазами смотрит труп в дорогом костюме. Этого человека раздавило собственным письменным столом. Массивный предмет интерьера, статусная вещь, почти располовинила его.
Когда башня опускалась, он был ещё жив. Смотрел на меня удивлённо умоляющим взглядом, беззвучно открывая рот. Толстая транспаристиловая стена не пропускала звуки, но прекрасно пропускала всю ту гамму ощущений, которые испытывал этот человек.
Две минуты, что он умирал, показались мне вечностью. Ну не мог я себя заставить отвести от него взгляд. Это было моё решение, мой выбор, бросить вниз башню. И его смерть, пусть отчасти, на моих руках. Это очень больно, умирать с раздробленной нижней частью тела.
— Итак, ты готов принять свою смерть, ситх? — издевательский голос, появился одновременно с ногами. О Сила, опять?!
Чёрные форменные ботинки, на границе кровавой лужи. Я поднял глаза, отмечая про себя также форменные брюки, потрепанный серый офицерский китель, времен республики. Невыразительное лицо "без особых примет", осунувшиеся, впалые щёки. Щербатая улыбка. Ещё один одарённый.
Оттуда, где Асока отчаянно рубилась с куарреном, раздался крик гнева и отчаяния. Моя ученица с удвоенной силой насела на своего противника, а тот как будто не замечал её напора, со спокойной грацией отражая все её выпады. Чёрт, как эти мудаки похожи! Человек и куаррен, пусть и разных видов.
— Ну так просвети меня, джедай, в чём моя вина... — человек в форме не спешил, наклонился, подобрал с земли световой меч.
Кончиками пальцев, осторожно, чтобы не испачкаться, он изящным жестом извлёк из кармана носовой платок, начав протирать подобранное оружие. Этот меч. Он принадлежал девочке с пепельными волосами.
— Ваша вина в том, что вы узурпировали власть. Мы, силы сопротивления за реставрацию республики, сегодня, здесь и сейчас, объявляем вам войну... Этот меч, меч, погибшей в борьбе маленькой девочки! Он станет символом. Тем символом, что объединит всех недовольных в галактике, в борьбе против вас! Мы — республиканцы. Империя — наш враг, а ты, как слуга её, не достоин даже суда — только смерти! Ибо...
Он говорил и говорил, кричал, обвинял, но я не слушал. Просто жить вдруг захотелось неимоверно. Глядя, как пляшет в его руке, натертый до металлического блеска меч, я отыгрывал метр за метром. С тихим, едва заметным хрустом, башня над головой поплыла вверх.
В голове всё кружилась, голос этого человека звучал для меня бессвязно, комично. Мир прыгал, а я тем временем отыграл у смерти ещё десять метров. Оратор продолжал свою проповедь, так и не дождавшись от меня реакции.
Полсотни метров, полсотни метров для одного единственного выпада. Шанса на то, чтобы выжить. Но этот человек, мне их не дал... С громким шлепком его ботинок вступил в кровь, меч активировался. Одновременно я швырнул в него все четыре, оставшихся в левой руке дротика.
Он резко и быстро пригнулся, зашипел, как попавший в воду раскалённый брус. Из его правой, насквозь пробитой руки, торчало чёрное оперение брошенного дротика. Лицо скривилось, с него пропал весь высокомерный лоск, он оскалился, чтобы в следующее мгновение прыгнуть, занося над головой для удара меч.
Пропуская перед собой белую дугу — это Асока, извернулась, запустила один из своих световых мечей. Отчаянный крик взвился над площадью, голубое лезвие пошло вниз, так, надо чуть сместиться, чтобы принять его на наплечник. Удар. Правую руку обожгло дикой, ничем не смягчаемой болью. А человек в форме, лишь сильнее надавил на меч, медленно прожигая бескаровую броню.
— Нет... ты не умрёшь сразу... я наслажусь каждым мгновением твоей смерти. Давай, отпусти её, отпусти... и тогда... — прошипел человек, приблизив своё лицо вплотную к моей маске.
Он убрал свой меч от моего наплечника, занося его для повторного удара, примериваясь, чтобы срубить мне голову вместе с рукой, чтобы в то же мгновение крутануться на месте, отражая в сторону бластерный выстрел. Но только, две раскалённые дырочки на затылке говорили о том, что выстрел всё же достиг своей цели.
Республиканец постоял ещё несколько мгновений, пошатнулся, и упал навзничь в лужу крови. И в этот момент куаррен разорвал дистанцию, между собой и Асокой, радом с ним, вспыхнул бурун бластерного попадания. Он оглянулся назад, крикнул что-то, и скрылся в толпе. Асока же осталась стоять там, на месте только что бушевавшей схватки. Она покачнулась, взглянула на меня, и осела на землю. Всё замерло, только грудь сдавило спазмом принудительного вдоха.
Интерлюдия. Алдераан.
Экран всё ещё работал, показывая, как два звёздных разрушителя, типа Акаломатор 2, тяговыми лучами удерживали над площадью Единства покалеченную башню. Всё уже давно закончилось. Сновали тысячи медицинских каров, оказывая неотложную помощь пострадавшим, шла эвакуация людей из парящего здания.
Тем временем на орбите разворачивалась грандиозная спасательная операция. Там, тридцать четыре тяжёлых корабля, своими дефлекторными щитами поддерживали атмосферу вокруг обломка башни Единства, той её части, что выбросило в космос. Удивительный эффект, наблюдающийся при разрушении подобных конструкций.
Новостные агентства крутили сотни всевозможных репортажей, в деталях разбирая события, произошедшие на площади. Тысячи экспертов высказывали своё мнение по поводу последствий событий, и что могло бы быть, не соберись на той площади такая разношёрстная команда.
Падение "Единства" называли самым крупным террористическим актом со времён русаанской реформы. Журналисты, дикторы, корреспонденты, пытались осознать и принять появление в галактике новой, крайне агрессивной политической силы. Выступление фанатика, личность которого всё ещё не была установлена, перемежалось с кадрами скоротечной схватки лорда Вейдера и падаванов.
— Итак, можно считать, что мы проиграли, — устало произнес Бейл, сидя в своём любимом кресле. В малой зале алдераанского дворца повисло тягостное молчание. — После подобного зрелища, результаты голосования очевидны.
— Теперь любые прореспубликанские высказывания будут ассоциироваться с этим самым Сопротивлением, — покивав, добавила Мот Мотма. Женщина была явно сильно огорчена и о чём-то напряжённо думала.
— Зато... теперь мы наконец сразу можем приступить к горячей фазе! — пьяным голосом провозгласил Ланс Бонтери. Ответом ему были семь скрестившихся на нём удивлённых взглядов. Кажется, даже сдержанный Джиал Акбар желал высказать всё, что он думает об этом.
Конец Интерлюдии.
Интерлюдия. Императорский Дворец. Корускант.
— Ну как тебе представление, девочка моя? — голос у говорившего был довольным, губы растягивались в кривой ухмылке.
Говоривший человек восседал в большом и очень мягком кресле. Чёрный плащ скрывал очертания его тела, голову покрывал капюшон, в этом человеке с трудом, но можно было узнать императора. Слишком уж нехарактерное, благодушное выражение было на лице у мужчины. Ни маски напускного величия, ни тем более давящей ауры ситха. Скорее, оно выражало лёгкую отеческую заботу по отношению к устройству, что находилось по его правую руку.
Это устройство, странный механизм с множеством подходящих к нему кабелей и приспособлений, отдалённо напоминал фигуру человека. Но для того, чтобы сделать такой вывод, надо было обладать изрядной долей больного воображения.
— Ты плачешь? — удивился император, поднимаясь, и небрежным движением руки погасив голоэкран. В этот момент зажёгся свет.
Это действительно было живое существо. Женщина, твилечка, со странной бледно-голубой обескровленной кожей. По её лицу, из единственного глаза, медленно стекла одинокая слеза. Второй глаз был скрыт, спрятан, вместе с ровно половиной её тела.
Выглядело всё так, что она была заключена, вмурована в какое-то устройство, оснащённое десятком различным манипуляторов. Её единственный глаз невидяще уставился в стену, но зрачок не был стеклянным. Женщина, заключённая в машине, была жива. Глаз беспорядочно двигался, словно всматриваясь в нечто, невидимое нам.
Император, осторожно перешагнув через пучок проводов, подошёл к девушке. Свет становился всё ярче, теперь можно было рассмотреть это устройство. Это на самом деле был большой и невероятно сложный дроид, в основание которого и была вмурована женщина.
Гармонично встроенная в сложную технологическую связь, таинственная дама не была узницей, пленницей, часть её обнажённого тела, оставшаяся видной, не фиксировалась механизмами, но было сложно определить, где заканчивается плоть и начинается машина.
Шив Палпатин извлёк из кармана своего плаща небольшой флакончик. Встряхнул, внутри находилась голубоватая жидкость.
— Больно, девочка моя? — мягко спросил император, но биоустройство ему не ответило.
— Ничего, ничего, сейчас станет легче... — Палпатин оттянул женщине веко, уверенным движением уронив ей на глаз три капли.
— Мххх... — возможно это был стон, может быть крик, но полускрытые в механизме губы не шевельнулись.
— Ну вот, девочка моя... — император нежно погладил своё творение по щеке. — Осталось совсем недолго, а дальше, дальше будет не больно... совсем не больно, — с губ императора сорвался смешок.
Он поднялся по лестнице, ведущей прямо в тронный зал, как раз с обратной стороны его трона. Время для развлечений закончилось, пора было занять своё место на троне. А там, в десяти метрах под ним, в сердце Империи, из единственного зрячего глаза капали слёзы.
Конец интерлюдии.
Примечание
Поздравляю всех с Наступающим Новым Две Тысяча Восемнадцатым Годом. Желаю в новом году, что бы все ваши начинания были успешны. Обязательно, что бы полюбившиеся проекты выходили вовремя и в срок, не теряя в качестве...
Отдельная благодарность всем, кто оказывал мне посильную поддержку в это году. Это моей терпеливой Бете, а так же Вам Читателям. Без вас, этого проекта бы не случилось.
Отдельно хочу сказать спасибо, всем кто вносит посильную помощь в развитие проекта. Люди, что считают себя вправе побаловать меня живительным пинком, спасибо вам... Я о вас не забыл. Своим скромным вкладом, вы поддерживаете моё творчество, я же постараюсь вас не разочаровать.
Ну и в наступающем году, спасибо, всем вам... За то, что были со мной, разделили со мной, жизнь созданных мною героев. С новым 2017 Годом!!!
Подержи автора, волшебным ускоряющим пенделем))), ну или подарком, что тоже неплохо:
Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
