|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 1
Мак шел по улице и пинал истрепанный мяч. Внутри него что-то бултыхалось, словно туда налили воды. Но мяч был легким, и когда исцарапанная мальчишечья нога в порванном кроссовке, перемотанным изоляционной лентой, ударялась в него, то он довольно-таки далеко отлетал, шваркая и хрустя песком пыльного асфальта.
Мак улыбался, вприпрыжку пробегал это расстояние, и снова бил.
Пот струился по загорелому веснушчатому лицу, и он изредка вытирал его, отводя со лба выжженные добела волосы. На тельняшке в крупную полоску у него крепился круглый значок с лицом какой-то девушки. Если продержать его на солнечном свету достаточно долго, а Мак шел по пустынной улице уже примерно час, то крохотная батарея внутри значка заряжалась и начинала выдавать на глянцевую поверхность забавную анимацию — красивая голова девушки поворачивалась вслед за любым движением, бросавшим тень на ее лицо. Примитивный процессор, отвечающий за это, был сделан на славу и не сломался, даже пролежав в заброшенном магазине несколько десятков лет.
Но Маку было все равно на анимированную девушку, он наигрался с ней первый день находки. Основная польза значка состояла в том, что он стягивал прореху на любимой тельняшке, в которой уже становилось все жарче и жарче. Мальчик закатал рукава, поднял мяч и зажал его подмышкой. За время пути он успел и пожонглировать им, и понабивать коленями и даже покрутить на пальце. Сейчас это все порядком надоело, и он жалел, что взял мяч с собой. Нужно было его оставить дома, с сестрой.
Взопрел бок — прижатый к нему, нагретый и пахнущий затхлой резиной, мячик включил эффект парной бани, заставив Мака переложить его на другую сторону. Но там случилось ровно то же самое. Мокрая тельняшка неприятно липла к телу.
Ну не выбрасывать его?
Мак огляделся по сторонам — он знал, что в этом городе обитает всего лишь два человека — он да его сестра — поэтому глупо бояться, что кто-либо украдет мяч. Но вдруг? Терять забаву не хотелось, тем более, он помнил, с каким трудом удалось надуть спущенную вдавленную сферу при помощи своих легких и рта, а не насоса, придав ей упругость и вернув былое предназначение.
Он увидел покосившуюся зеленую голубятню — квадратную клетушку на четырех столбах — и уверенно направился к ней. Под ее тенью, раздвинув густую, плотную траву и серебристые стебли полыни, он и положил мяч, прижав по бокам обломками попавшегося под руку красного кирпича. Все, отныне можно было не беспокоиться и не томиться лишним грузом.
Мак отряхнул руки и с интересом посмотрел вверх.
Голубятня выглядела донельзя заброшенной, но вокруг нее по-прежнему висел незримый плотный птичий запах, да и землю, хотя ее покрывала трава, устилал давно засохший черно-серый слой помета.
Мальчик взялся за хлипкую лестницу и потряс — все сооружение отдалось вибрацией и посыпался легкий сор, но ничего не отвалилось, не упало и не обрушилось. Мак через плечо оглянулся назад, думая, не заметит ли сестра опоздания, если он уделит немного времени этой голубятне, и не станет ли спрашивать, почему он задержался сверх положенного?
Просто посмотреть, что там наверху, вот и все, что он хотел.
Это займет...
— Десять минут, — пробормотал Мак и уверенно двинулся по лестнице наверх.
Подточенные ржавчиной порожки прогибались под его цыплячьим весом, а шероховатая краска, пластами осыпающая с перил, царапала пальцы. Но все было в порядке, Мак держал ситуацию под контролем. По крайней мере, он был уверен в этом, пока не забрался на верхнюю площадку и не посмотрел вниз, откуда голубятня казалась не столь высокой. Здесь же, по факту, Мак словно очутился на четвертом, а то и пятом этаже. Такая удача подворачивалась ему крайне редко, потому что жили они в обычном одноэтажном доме, и Лиля всегда следила за тем, чтобы брат не оказался где-нибудь выше собственного роста. Где-нибудь, где ему бы грозила опасность.
Но разве могла угрожать голубятня?
Мак прошелся, скрипя рассохшимися досками, и со скрежетом открыл сетчатую дверку. Полумрак не скрывал горы голубиного помета, мусор и перья, устилающие все вокруг. Пахло тут гораздо резче, но сладковато, и в какой-то степени даже приятно, по-домашнему.
Мальчик прошел вдоль насестов, с любопытством заглядывая в них, но там, конечно же, ничего не было. Все птицы давно улетели на юг, и юг этот остался где-то в прошлом, лет на пятьдесят назад. Когда случился Большой Взрыв и пришли Чистильщики, то голубей, вместе с их хозяином, просто высосало органической массой через металлическую рабицу.
С тех пор здесь, наверное, не ступала ничья нога. В прогнивших кормушках скопилась дождевая вода, с крыши сыпалась труха, а два паука, завсегдатаев этого места, свивших паутину в противоположных углах, наверное, удивились бы, увидев перед собой настоящего голубя.
Удивился и Мак, когда услышал за спиной хлопанье крыльев и призывное, горловое урчание. Он резко обернулся и увидел поджарого белого голубя, сидящего на перилах ограждения. Он внимательно смотрел на мальчика черными умными глазами, и шея его беспрестанно дергалась, издавая те самые журчащие звуки.
— Привет, — тихо сказал Мак и пошел к птице навстречу.
В этот момент длинная доска под ним переломилась надвое, и нога скользнула вниз, провалившись по самое колено. Мальчик взвыл, завалившись на бок и упершись руками в пол. Голубь, закурлыкав в разы громче, спорхнул с перил и короткими прыжками начал приближаться к Маку, нервно дергая головой.
Из нескольких продольных ран, прорезанных острыми щепками доски, по ноге стекала горячая кровь, попадая прямо внутрь обуви. Инстинктивные слезы, которые Мак меньше всего хотел видеть на своем лице, мешали обзору. Он, осторожно отняв одну руку от пола, вытер их и внимательнее осмотрел место происшествия.
Все оказалось средней паршивости, включая большое количество крови и грязь, царившую в голубятне. Сегодня нужно было надевать полноценный штаны до пят, но Мак выбрал шорты, и поплатился. Во-первых, джинсы не дали бы доске пропороть кожу. Во-вторых, когда он вернется домой, сестра все увидит и без скандала никак не обойдется.
"ЗАЧЕМ ТЫ ТУДА ПОПЕРСЯ, А?!"
Мак покрепче оперся руками и попытался вытащить ногу из деревянного капкана, но ничего не получилось — действие наткнулось на противодействие. Тогда он взялся за край отошедшей доски потянул ее на себя. Пол угрожающе заскрипел, ржавые гвозди со стоном выходили из перекрытий, но нога сразу же почувствовала себя свободнее.
Цокая коготками розовых лапок, голубь допрыгал вплотную до мальчика, склонился над его рукой, как внимательный папаша, и неожиданно клюнул, ущипнув за кожу между большим и указательным пальцем.
— Эй! — Мак испуганно взмахнул рукой, чтобы разогнать птицу, потерял равновесие, и тут же ушел вниз еще на полноги, разодрав ее выше и зажав где-то в районе бедра, замерев в нелепой растяжке.
Ничуть не обескураженный голубь перепрыгнул на новое место и вцепился в голень мальчика. Его маленький клюв, несмотря на размеры, действовал, словно отбойный молоток. Пяти-шести быстрых ударов по кости хватило, чтобы выступила кровь и Мак, опомнившийся от шока, вновь отогнал его.
Птица взлетела, хлопая крыльями, и села на насест, для нее же когда-то и созданный. На ее белой грудке расцветали мелкие капли алой крови. Мальчику стало страшно — он сидел в этой проклятой голубятне, в пяти километрах от дома, наедине с чокнутым голубем, пытающимся его сожрать! Или умертвить, чтобы принести в жертву своим голубиным богам? Мак представил, как его истекший кровью труп, осаждают целые толпы белых птиц, клюют, высасывая глаза и вырывая щепотки мяса, но их настолько много, что уже через десять минут от него остается один лишь скелет, который проваливается в прореху сломанной доски, гремя костями.
"Нет! Что за бредовые мысли?!"
Мак тряхнул головой и посмотрел на голубя. Тот сидел смирно, но урлыкающие звуки, идущие из дрожащей шеи, звучали угрожающе.
— Куда меня угораздило попасть? — прошептал мальчик и снова попытался вытащить ногу. Получалось с трудом, но получалось. Мелкие занозы десятками вонзались ему под кожу и прямиком в открытые раны, но ничего с этим поделать было нельзя.
Мак неводом тянул из пучин деревянного моря собственную ногу и от того, успешно завершится эта рыбалка или нет, зависело его будущее. Конечно, Лиля найдет его тут, спустя некоторое время после того, как поймет, что брата слишком долго нет. Найдет, куда она денется.
Либо же...
Голубятня отстояла от дороги метров на двадцать, и с нее нельзя было увидать торчащую ногу, если не приглядываться специально. Потеряй Мак сознание или усни в момент прихода сестры — и все, прощай жареное мясо с фасолью и приправа для растворимых супов, которую он любит слизывать с обслюнявленного пальца.
Мака затрясло. Поразительно ясно он понял, что впадает в панику и ничего не может с этим сделать. Трусливая ярость, закипевшая внутри, паровым ударом заставила мозг отключиться чуть ли не полностью и он резко, остервенело, дернулся вверх, всаживая в ногу деревянные шипы и зубочистки, воя от боли.
Голубь, встревоженный его криком, расправил крылья, крутанул головой и спланировал вниз, прямиком на макушку. Его лапки вцепились мальчику в волосы, а жесткий клюв, как будто сделанный из железа, начал долбить прямиком в черепную коробку, словно голубь пришел к своему старому глуховатому знакомому и все никак не может до него достучаться.
— Слезь с меня, тварь! — Мак руками схватился за тельце птицы и отбросил ее в сторону, подняв в воздух целый ворох перьев и перышек. Это помогло ему, но лишь наполовину, потому он опять ухнул вниз, нивелировав все прежние болезненные попытки выбраться из плена. Голубь же, деловито вытащив выбившееся из крыла перо, уверенными прыжками направился к мальчику.
Мак не выдержал и заплакал. Теперь искренне и совсем не от боли.
Глупая, глупая гибель, но отсюда не было никакого выхода, он не видел абсолютно никаких решений.
Птицы воспарила, курлыкая и хищно открыв клюв с грязно-сизым нутром, и в тот же миг исчезла, потому что кто-то сбил ее прямо на лету. Она врезалась в стену, распластавшись по ней белым пятном, и упала вниз безвольным комком со свернутой на сто восемьдесят градусов головой.
— Господи, Проня! — воскликнул Мак и заплакал еще сильнее, глядя, как к нему, отбросив палку в сторону, приближается мутант.
Он осторожно передвигался, сгорбившись под высотой своего двухметрового роста, явно не укладывающегося в параметры голубятни. На его тощем теле, помимо затасканной черной куртки с оторванными рукавами, болтались туго подвязанные штаны. На лице, лишенном всяческих морщин, идеально гладком и безупречном, блуждала радостная улыбка.
— Осторожнее! — предупредил Мак. — Тут гнилые доски, постарайся не наступать на них.
Проня понятливо кивнул. Как и многие муты, он не разговаривал, ограничиваясь лишь бессвязным мычанием и парочкой простых слов, вставляемых всегда строго по делу. Большой Взрыв зацепил его родителей, а те передали сыну (и еще десяти своим детям) уникальный рост, кукольное лицо и полное отсутствие волосяного покрова и каких-либо выпуклостей на теле — будь то грудь, задница или бедра — Проня со всех сторон походил на ровно отесанный кусок бревна, безобидный и очень добрый.
Мутант протянул руку Маку и тот уцепился за нее. Затем он, другой рукой, осторожно поднял край доски, высвобождая ее от плотного соседства с остальными и ставя вертикально. Отсыревшее дерево поддавалось с трудом, но Проня, хоть и не отличался большими мускулами, все же обладал достаточной силой, чтобы справиться с этим.
Когда Мак почувствовал, что острые концы доски больше не касаются ноги, то потянулся вверх, опираясь на здоровую ногу, и выбрался наружу. Тут же отскочил в сторону от провала, осматривая повреждения, но не отпуская руки Прони.
Зрелище было печальное. Неровные кровавые полосы разрезанной и покрасневшей по краям кожи поднимались от икры и вплоть до середин бедра, всю ногу заливала кровь и еще неизвестно, что было под ней — грязь, занозы. Шорты тоже немного порвались, но это являлось наименьшей из бед.
— Что же мне делать? — спросил мальчик у мута.
— Ма-к, — ответил он и кивнул на выход из голубятни.
— Максим, — по привычке поправил Проню мальчик. Его на самом деле звали так, но с тех пор, как их семейство подружилось с мутантом, умеющим выговаривать только три первых буквы из имени, это прозвище крепко за ним закрепилось.
— Ма-к, — повторил мут.
— Хорошо, пойдем.
Мальчик оперся на Проню и они осторожно побрели на выход. Спускаться вниз по лестнице с раненой ногой оказалось не слишком удобно, но еще хуже стало, когда они вышли на солнце и его лучи буквально въелись в свежие порезы, будто обливая их кислотой.
— Мне нужна вода, — сказал мальчик. — Много воды, чтобы обмыться. И чистые тряпки. Ты сможешь мне помочь?
Проня внимательно посмотрел на Максима. В его черных глазах не читалось ровным счетом ничего, и только отсутствие улыбки говорило за то, что мут настроен серьезно. На груди у него висел такой же значок, как у Мака, только там изображался мужчина — странный парень со смешным обезьяним лицом. Мут очень радовался, когда Мак подарил ему эту штуку и его детский интерес к анимации не прошел за сутки. Кажется, он до сих пор восторгался любому движению, что совершалось на поцарапанной поверхности значка.
— Вода, понимаешь? И тряпки. Тряпка! Длинная, на бинты.
Проня кивнул.
— Ты знаешь, где все это найти?
Мутант поднял руки, и показал левый указательный палец. На правой же пальцы остались сжатыми в кулак.
— Знаешь, где найти воду, но без понятия, где отыскать тряпки? — уточнил Мак.
Проня опять кивнул.
— Хорошо, принеси хотя бы это.
Мут понятливо моргнул и легонько пихнул мальчика в грудь — тот отступил на шаг назад и плюхнулся в тень, на траву, клацнув челюстью. Когда он поднял глаза, чтобы понять, зачем Проня сделал это, мутанта уже был на другой стороне улицы и вскоре скрылся меж домов, долговязым силуэтом растворившись на фоне клетчатых строений, с верхушек которых ветер и непогода оборвали всю красивую облицовку и теперь они походили на наполовину очищенные гнилые бананы.
Мак, опираясь на руки, отполз еще подальше в тень и только сейчас понял, почему мутант толкнул его сюда.
— Спасибо за прохладу, — проворчал мальчик. Теперь ему оставалось лишь ждать мутанта. Он не сомневался, что тот вернется за ним, но вот когда именно? Лишь бы побыстрее, иначе Лиля задаст им обоим хорошую трепку. Мутанту за то, что тут же не сообщил ей о случившемся, а брату за то, что полез, куда не следуют.
Они договаривались, что пойдут по Платоновской улице вдвоем, но сегодня Максиму удалось отговорить сестру, и отправиться в маленькое путешествие в одиночку. До этого они всегда ходили на разведку, за продуктами и одеждой, вместе, но Маку исполнилось уже достаточно много лет, чтобы иметь хоть какую-то самостоятельность и не зависеть от... женщины. Он любил сестру, но ее любовь и забота были чересчур сильными и навязчивыми.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
