Гиан

ГИАН

Человек привыкает ко всему. Это животное тоскует, отказывается от незнакомой еды, бестолково мечется, шарахаясь от безобидного и не за-мечая опасности. Животное приживается долго и трудно, ему нужны специ-альные условия, особый уход, а человек... Самое беззащитное, самое беспомощное и самое приспосабливающееся существо во Вселенной. Хочешь жить — приспособишься. А жить он хотел. Очень хотел...

...Пламя в очаге неровно освещает грубую каменную кладку. Он ле-жит у очага, завернутый в остро-пахнущие, щекочущие кожу шкуры и смот-рит в щелку между ними на огонь. А над ним голоса.

— Я не могу.

— Другого выхода нет. Он последний.

— Может быть, его пощадят.

— Кто?

— А откупить?

— Не на что.

— Его можно спрятать в монастыре.

— Святейший не станет из-за него ссориться с Властителем.

— Хорошо, не спрятать, отдать.

— В слепцы и кастраты? Ты хочешь ему такой жизни?

— Да, лучше смерть. Но... но и это смерть.

— Он умрёт для нас. Для всех. Но будет жить.

Как это: он умрёт, но будет жить? Либо мёртвый, либо живой. Непонят-но. Он перестает слушать. Но слышит. И запоминает.

— Но почему? Он младший из младших. Он никому не опасен.

И усталое.

— Поздно уже обсуждать. Посмотри на него, и я его заберу.

Он поспешно зажмуривается. Ему ещё раньше приказали спать, а не-послушание опасно. Он чувствует, как с его лица откидывают край шкуры, и ощущает горячее, пахнущее ароматной смолой дыхание. По этому запаху он узнаёт отца, но глаз не открывает.

— Всё, — дыхание исчезает, и на его лицо опускается темнота мехо-вого одеяла.— Забирай его. И да не оставит его Творец свей заботой.

И тишина...

...Гиан усмехнулся. Банальный сюжет. Цивилизация раннего уровня, борьба за власть, все проблемы решаются оружием. Последний отпрыск бо-ковой младшей ветви. Не соперник, но может им стать, если перебьют всех, кто старше и родовитее его. И верный друг семьи, спасающий невинного ребёнка. От столь же невинных палачей. Ибо у борьбы за власть свои правила. И нарушающий их терпит поражение.

Даже странно, что он так хорошо, без активатора, помнит события двадцатилетней давности. Хотя... почему странно? Ему сразу сказали, что у него хорошая память, и что это его достоинство. И достояние...

...Дорога была долгой. Он уже знал, что вопросы бывают опаснее ответов, и ни о чём не спрашивал. Что ему нужно знать, ему скажут. Он ещё помнит, как его несли, по-прежнему завёрнутым, поднимали, потом он ощутил мерное покачивание вьючного коня и заснул по-настоящему. А ког-да проснулся, вокруг не было ничего знакомого. И никого. Если не счи-тать лорда Гаргала. Он его видел до этого раза два, нет, три. В первый раз, ещё сидя на руках у кормилицы, когда все в замковом дворе встре-чали знатного гостя, и потом, спустя год или два из окна замка, как гость и отец во внутреннем малом дворе рубились на мечах, и... да был и третий раз. Его с матерью позвали к отцу, в оружейную. Отец и гость разглядывали и обсуждали оружие и словно не замечали ни его, ни мать. Они стояли у двери, пока отец жестом не велел им уйти. Но он запомнил, что отец называл гостя лордом Гаргалом, а тот отца не по имени, а по роду — Барсом. И вот лорд Гаргал везёт его теперь куда-то. С ними маленький сухонький человечек без имени, просто Книжник, и десять воо-руженных всадников охраны. Как и положено охране, те ехали в отдале-нии, охватывая широким кольцом двух всадников и трех вьючных лошадей. С ними он тем более не разговаривал. Иногда лорд Гаргал коротко спра-шивал его, не называя по имени, не устал ли он, не хочет ли есть или пить и, выслушав столь же краткий без обращения отказ — он уже не ма-ленький, два года как покинул женскую половину, и может терпеть поход-ный ритм — возвращался к беседе с Книжником. Книжник, как и положено, ехал рядом с лордом, но не на боевом коне, а на маленьком пони, и поч-тительно говорил снизу вверх. А он, полулёжа во вьючной корзине, слу-шал или не слушал, но слышал и запоминал. На привалах он бегал, плескался в мелких холодных ручьях. Ел и спал у одного костра с лордом Гаргалом и Книжником — охрана ела и спала у другого костра. Иногда во-ины пели протяжные, похожие на молитвы песни с совсем не молитвенными словами, и он засыпал под их пение. Лес редел, дно ручейков станови-лось каменистым, все чаще выступали из травы валуны, а сама трава ста-ла редкой и сухой, коням ее не хватало, и в ход пошли запасы кормового зерна из вьюков. А потом лес кончился, и они выехали на равнину, где трава росла редкими жёсткими пучками, а деревьев не было вовсе, и кусты совсем не походили на привычные, высокие, нависающие над лесными тропинками. И дул ветер, холодный и резкий. Охрана сдвинула, сжала кольцо, а потом перестроилась и поехала сзади, но, не прикрывая их, а прячась за ними. И он чувствовал страх воинов. Странно, в лесу, где и звери, и враги, не говоря уже о лесных духах, воины были увереннее. А здесь... Здесь так далеко видно, никто не подкрадётся, а они боятся. Почему? Но он не спросил, а значит, ему и не ответили. А на следующий день он впервые увидел ярко-белый куб переходника. Но он ещё не знал, что это переходник, а просто... белый камень странной формы. В замке у него были похожие, но вырезанные из дерева, а каменных он никогда не видел. Они приближались к нему, а камень рос им навстречу и был уже с деревенскую хижину, когда лорд Гаргал остановил их отряд и велел охра-не ждать, спешился и снял его с вьючной корзины. Суетливо спешился Книжник, и они втроём пошли к странному камню. Лорд Гаргал вёл его за руку, а с другой стороны и на полшага сзади семенил Книжник. И когда они перешагнули через полоску белых камней — вошли в Зону безо-пасности, он ещё этого не знал, но что-то почувствовал и спросил.

— Мы идем к Сумеречным Торговцам? Они здесь живут?

Рука лорда Гаргала дрогнула, он посмотрел на него сверху вниз и ответил.

— Да, — и тут же спросил. — Как ты догадался?

— Не знаю, — честно ответил он.

— Творец открывает малым скрытое от великих, — сказал Книжник.

Лорд Гаргал ничего не ответил.

А он уже думал о Сумеречных Торговцах. Высокие, закутанные в длинные плащи цвета ночи с капюшонами, скрывающими лица, они приходили на рассвете, торговали днём и уходили в сумерках. Их потому и звали Сумеречными. Ведь ни один человек не рискнёт идти ночью. От дневных врагов можно отбиться, а ночь — время духов и только огонь защита человеку. Ночью все люди братья, потому что духи всем людям враги. А Сумеречные Торговцы не боялись духов. Они привозили удивительные невиданные вещи. И брали за них дорого, но иногда можно было и сторговаться. Он не боялся их как другие дети и взрослые, пытался подойти поближе, хотя его ловили и отводили подаль-ше. Но однажды ему удалось подобраться к одному из торговцев вплотную и заглянуть под капюшон. Там было лицо, не морда зверя, не череп мерт-веца, а лицо, только очень белое и неподвижное. Торговец, видно, заме-тил его взгляд, и белые губы раздвинулись в улыбке, не показав зубов. Нянька — он ещё жил на женской половине — схватила его, увела в дом, и там его долго обмывали и окуривали от сглаза.

— А если они откажут? — вдруг спросил Книжник, нарушив все прави-ла, запрещавшие ему обращаться к лорду первым и без положенного обра-щения.

Но лорд Гаргал словно не заметил дерзости, словно Книжник был ра-вен ему, и ответил как равному.

— Тогда я исполню свой долг.

— Да смилостивится над нами Творец, — пробормотал Книжник.

Сухая трава хрустела под ногами, белая гладкая стена закрыла го-ризонт. А где же дверь?

— Мы не торгуем.

Сухой холодный голос прозвучал сверху. Он завертел головой, отыскивая говорившего. Стоит на крыше, как воин на башне? Но стена уже слишком высока, он не видит её края, даже запрокинув голову. Книжник торопливо и тихо шепчет молитву. Рука лорда Гаргала железными тисками сжимает его ладонь.

— Жизнь человека! — выдыхает криком лорд Гаргал.

И в гладкой сплошной стене вдруг открывается дверь. Только что её не было, и вот... чёрный прямоугольник, узкий, на ширину одного воина, и высотой точно под рост лорда Гаргала.

— Слава Творцу, — шепчет лорд Гаргал и шагает в темноту, увлекая его за собой.

Недолгая темнота на несколько шагов, и они в светлой комнате. Но второй двери не было?! Он озадаченно озирается по сторонам, оглядывая гладкие стены и такой же пол. Ни стола, ни стульев, ни ложа или лавок, ни даже сундуков вдоль стен. И непонятно откуда свет, а стены белые как будто здесь никогда не разводили огня.

— Лорд Гаргал приветствует и желает здоровья и удачи.

Он вздрогнул и растерянно уставился на возникших перед ними трёх мужчин в странной одежде. И по их белым неподвижным лицам догадался — Сумеречные Торговцы. Но без плащей. Их белая одежда словно обтекала их тела без завязок и заколок, выделялись только серебряные пояса, браслеты на запястьях и лодыжках и плотно охватывающие шею ожерелья.

— Мы приветствуем лорда Гаргала и желаем ему здоровья и удачи.

Говорит один, стоящий посередине и на шаг впереди. Он главный?

— О чьей жизни говорил лорд?

— О его, — лорд Гаргал отпускает его руку и слегка выталкивает его вперед. — Возьмите его, ибо здесь он должен умереть.

— Почему?

— Он болен?— спрашивает стоящий слева.

— Он здоров, — лорд Гаргал говорит спокойно и словно равнодушно. — Он последний из рода Барсов.

Он вскидывает на лорда Гаргала глаза: до сих пор он был младшим из Барсов, но последним? Лорд Гаргал замечает его взгляд и продолжает, обращаясь к Сумеречным, но говорит и для него.

— Властитель повелел уничтожить все младшие семьи и ветви, чтобы никто не помешал ни сейчас, ни потом его старшему сыну и его потомкам. Род Барса уничтожен. Он последний.

Отец убит? И мать? И все в их замке? Он знает, что такое — уничтожить род. Убивают всех живущих в замке и разрушают замок. И когда его увозили, там уже убивали. Поэтому с ними только десять воинов, осталь-ные исполняют волю Властителя, Властитель повелел...

— Мы должны посоветоваться. Ждите здесь.

Сумеречные — он уже не называет их торговцами — уходят, словно растворяются в стене, и лорд Гаргал переводит дыхание.

— Слава Творцу, — вздыхает Книжник, — когда они отказывают, то от-казывают сразу.

Откуда-то, можно подумать прямо из стены, появляется... женщина? Да, это женщина, и она... Сумеречная, но другая: её одежда так же об-лепляет тело, но не белая, а золотистая, браслеты, пояс и ожерелье ук-рашены мелкими цветными камушками, и белое лицо не такое неподвижное, она улыбается, и у неё волосы, короткие как у согрешившей служанки, но у Сумеречных совсем нет волос. В руках у нее поднос, она наклонилась поставить его... на пол? Но у подноса вдруг выросли ножки, и он стал столиком. Блюдо с фруктами, кувшин и три чаши.

— Угощайтесь, — её голос мягче и не такой безжизненный.

Лорд Гаргал кивает, благодарит, и она уходит, опять в стену, а они... на что они сядут? Когда они входили, не было никакой мебели, а сейчас у столика-подноса стоят три трёхногих табурета. Откуда они взя-лись? Не сами же по себе выросли. Непонятно. Лорд Гаргал садится пер-вым и сам наливает себе в чашу из кувшина густую тёмно-красную жид-кость, бесстрашно отпивает.

— Настоящее снитское. Садись, Книжник, выпьем, — и кивает ему, — са-дись, Барс. Очисти ему яблоко, Книжник.

Он Барс? Уже? До Испытания и Посвящения? И тут же понимает: да, он последний и потому уже Барс. Он садится за стол, и Книжник подаёт ему тёмно-зеленое, сочащееся соком яблоко, а лорд Гаргал наливает вина ему и Книжнику. Книжнику полную чашу, ему на один глоток.

— Властитель может и не поверить, — тихо говорит Книжник.

— И ты, и десятник расскажете всё, как было. Тебе не придётся лгать. Пей. Что бы они ни решили, я выполню свой долг. Я обещал Властителю, что ни одного Барса не останется. Гаргал верен своему сло-ву. Хорошее вино, пей, Барс.

Он осторожно касается губами вина: до Посвящения вино запретно. Хотя... если он мертвец, то что ему запреты живых? И он глотает уже смело. Рот и горло сразу начинают гореть, на глазах выступают слёзы, и он даже не видит, кто ему даёт другое яблоко, уже оранжевое, чтобы за-есть, Книжник или сам лорд Гаргал.

— Выпил? Молодец, Барс. А теперь съешь это.

Мелкие розовые ягоды кажутся терпкими и невкусными, но от них проходит жжение в горле и проясняется в глазах.

— Богатое угощение.

— Да, Книжник, они торгуют со всей Равниной, и с горными племена-ми, и с Озёрным королевством. Да где их только ни видели.

— Говорят, они похищают людей.

— Нет, — лорд Гаргал усмехается, — но иногда они берут плату людь-ми. И взятых ими никто уже никогда не видел.

Книжник кивает.

— А заспоривший с ними быстро умирает. Без ран и болезни. Но в муках.

— Верно, — кивает лорд Гаргал. — Как-то Хранитель дворца решил зах-ватить одного из них и посадить в подвал. Не знаю уж зачем. Но воинов просто обожгло, а Хранителя раздуло, а через три дня на нём полопалась кожа и потёк гной. Властитель смилостивился и приказал опоить его сон-ным настоем.

— Я слышал об этом, — соглашается Книжник.

— Да, — лорд Гаргал смотрит на дно своей чаши, — если внимательно слушать, можно услышать многое.

Книжник, похоже, опьянел. И лорд Гаргал тоже. Они говорят как равные, не думая, что он их слышит.

— Не самое мудрое решение.

— Властитель боится за сына.

— Лучше бы он боялся за страну. Внука нет, и неизвестно когда будет. Трон крепок, когда есть кому занять его по праву.

— Да, если что... начнется грызня. А замков теперь мало. Если Озёрный король захочет расширить свои земли, мужикам негде будет пря-таться от его мясников. А без мужиков земля запустеет.

— У Властителя пять дочерей.

— Зять не сын. Он думает о своем доме, а не доме тестя. Если с наследником что-то случится, они разорвут страну. Неужели Властитель не понимает этого.

Лорд Гаргал негромко смеётся.

— Властитель слишком хорошо помнит сказания о Великой Смуте. Он боится прошлого.

— И не думает о будущем, — вздыхает Книжник.

— Будущего он боится ещё больше, — пренебрежительно машет рукой лорд Гаргал. — Твой отец был моим другом.

Он вздрагивает и смотрит на лорда Гаргала. Это уже ему? Да, гово-рят ему. Но... зачем?

— Он знал, что никогда не станет Властителем. И никогда не жалел об этом. Барсы всегда были хорошими воинами. Он хорошо рубился на ме-чах, и, если бы Властитель доверил ему держать границу с Озёрным коро-левством, я уверен, там было бы намного спокойнее. Но для этого надо было ездить во дворец и низко кланяться. Слишком многим и слишком низ-ко. А он был слишком горд для этого.

— А... мать? — рискует он спросить.

— Она была красавица. И хорошо пела.

Откуда лорд Гаргал знает, как пела его мать, она же никогда не ходила на пиры, и... Зачем лорд Гаргал ему это говорит? Но он не спрашивает.

— Я мог забрать только одного. Они отказались расстаться.

Он медленно кивает.

— Умершие рядом, рядом и на небесах?