СЕРГЕЙ МИХОНОВ
"В.О.И.Н."
Великий Отряд Истребителей Нежити
Книга-1
СЛУГИ ТЬМЫ
"Есть ли жизнь после смерти
или нет — науке это неизвестно!"
Глава 1
Девушка сидела у зеркала и смотрела на собственное отражение, ничего не вызывающего у неё кроме отвращения, а раньше, ещё совсем недавно, за ней в очередь выстраивались парни толпой, как на демонстрацию, да что парни — мужики, и такие, которым девать деньги было некуда. И куда всё это пропало — природная красота? — вроде бы зародилась искорка воспоминания, но безвозвратно угасла, как и девица чахла на глазах. У неё навернулись слёзы, и начали стекать по обтянутым щекам, сползая под тёмными разводами глаз, и не из-за наличия косметики, которой она уже давным-давно не пользовалась и забыла, когда это было, и как вообще делается — причина была до банальности проста — неразделённая любовь. С этого всё и началось. Теперь же её постоянно донимал один и тот же голос, призывая совершить святотатство.
Девица не раз слышала странный внутренний голос, настойчиво советовавший ей расстаться с этой жизнью и заглянуть в мир иной, дабы узнать, что там за чертой смерти? Вот и сейчас все мысли у неё в голове были о исключительно суициде. А иначе и быть не могло — началась ломка. Она сама, неожиданно для себя, подсела на наркоту. И с чего бы вдруг?
Но снова некая искорка дала подсказку, пробившись во тьму подсознания той, которой могла позавидовать девчонка-эмо или гот. И у неё не было никого, кто бы мог остановить её от навящевой идеи о самоубийстве. Почему? Куда подевались её родные и близкие? Что стало с ними? Или она с рождения являлась сиротой?
Вопросов было тьма, а ответы на них — любые, ни то что светлые или лучезарные, как некогда мысли в её жизни — отсутствовали напрочь.
С той поры, как к ней подкатил видный молодой парень, и начались все беды — она угодила в секту.
Отчужденный взгляд девицы скользнул с зеркала на полку, выискивая с маниакальной настойчивостью любые острые предметы. Опасным лезвием она не пользовалась, нынче депиляцию делали всё больше восковыми полосками, похоже, что и она ранее, в лучшем случае, использовала их по тому же назначению.
Расчёски также не оказалось. И ничего прочего, чем бы можно было воспользоваться с данной целью. Наконец она не выдержала и махнула кулаком по зеркалу. Стекло сотряслось, но не разбилось.
"Разбей его! — настоятельно потребовал внутренний голос девицы. — Это твой шанс! Иначе ты никогда не сделаешь этого, соплячка! Слабачка!"
Девица с хрустом в исхудавших пальцах сжала костяшки, и на этот раз ударила ими в центр зеркала по собственному противно-ненавистному отражению с криком:
— На... получи...
И у неё получилось. Она получила, чего заслуживала. Из рассечённой руки, под звон бьющегося зеркала, на пол хлынула кровь.
Боли девица не почувствовала, напротив, внутренний голос заставил её сотворить ещё нечто такое, на что она повелась не задумываясь.
"Попробуй кровь на вкус! Вот увидишь: тебе понравиться её солоновато-горький привкус!"
И настойчиво добавил:
"Ну же, сделай этот шаг! А затем... Затем и..."
Девица отвлеклась, разглядывая, как по руке стремительно растекается её жизненная сила, продолжая пульсировать в висках и венах по всему телу, выталкиваемая наружу.
Она неспешно поднесла кулак к лицу и кончиком языка коснулась раны. Отвращения не почувствовало. Его не было, напротив необычный сладострастный привкус.
И снова этот чуждый голос, пробившийся в её подсознание:
"А что я говорил! Ты, молодец! У тебя получилось!"
Девица подспудно улыбнулась себе, и её обезображенное отражение расплылось в чудовищной ухмылке.
"А теперь возьми осколок зеркала и вонзи себе в руку! Слышишь? Хрястни им себя по жилам со всей силы! Собери остатки воли и...
Взгляд девицы опустился на пол, где лежали разбросанные осколки зеркала — много мелких кусочков, среди коих особо выделялись крупные куски, напоминая ей какую-то загадочную мозаику или паззл. И она не без интереса принялась их сдвигать.
"Ты что делаешь, идиотка?" — отбился чуждый голос в мозгу девицы. — Опомнись! Возьми осколок и вонзи себе в руку! Я кому говорю! Это твой шанс обрести бессмертие! Ведь первое условие бессмертия — смерть! Я дарю его тебе! Так воспользуйся моим советом!"
Девица больше не реагировала на него, продолжала собирать разбитые куски зеркала воедино, составляя довольно странную картину, обнаружив там чьё-то отражение помимо своего собственного, а давно заметила, что кто-то временами подсматривает за ней из зазеркалья.
Сейчас там отчётливо проступили очертания вспышек света, а возможно и огня.
"Нет! Не делай этого, безумная! Ты не в себе! Тебе надо успокоиться! И вообще остановить кровь!" — вдруг изменился внутренний голос, прежде требовавший совершить её суицид, а нынче напротив, заставляя жить дальше и мучиться в этом мире и в этом теле её заблудшую и истерзанную душу. — Да очнись же ты, ненормальная! Я не этого жаждал от тебя-А-А..."
Девица вскрикнула. Ещё бы, и реагировала не на ор внутреннего голоса в голове, а разом с ним на то, что узрела в разбитом отражении. Оно действительно было не её и принадлежало какому-то иному существу из иного мира, перебившего глас и все мысли девицы прежде.
"Кр-ры-ыра-бат..." — прорычало оно. И повторило вновь несколько раз подряд.
"Не слушай его! Очнись, дурёха! Возьми себя в руки! Встань и разбей осколки — ногой! Сей же час!" — продолжал неистовствовать внутренний голос. — Опомнись, наконец! Не слушай это исчадие! Гони прочь демона-А-А..."
— А-А-А... — снова содрогнулась девица, шарахнувшись в сторону от зловещей мозаики.
"Кр-р-ра-абат..." — вновь выдал чудь менее грозно голос исчадия, представляющего собой нечто тёмное на фоне разбушевавшейся огненной стихии всепоглощающего пламени.
Из мозаики повеяло жаром. На лице девицы проступил холодный пот, а тело пробил озноб. В позвонок маньячки словно впились сотни, тысячи осколков — тех, что она разбила собственной рукой, и теперь не знала, что ей делать, и больше не была способна соображать. Если раньше у неё намечалось раздвоение личности, то теперь вообще кошмар. Однако ей всё же удалось сделать невероятное усилие над собой, она метнулась прочь от мозаики и поскользнулась, угодив ногой в лужу крови, что стала образовываться на полу, и упала, сметая картину преисподней. Жар тотчас улетучился, хотя в последний миг ей показалось: нечто пыталось схватить её за ногу, и она почувствовала его прикосновение, но, одёрнув стопу, вылетела пулей из ванной комнаты и кинулась на кухню.
"Включи конфорку — живо, если тебе ещё не надоело жить! Иначе я больше не ручаюсь: у тебя получиться то, что мы затеяли с тобой!" — опять прозвучал всё тот же странно-навязчивый внутренний голос.
Плита была электрической. Девица в точности выполнила последовавшее указание, а затем ещё и то, чего в последствии потребовал от неё внутренний голос.
"Клади руку раной на металл!!!"
Девица уступила по обыкновению, и прежде чем осознала, что в итоге натворила, в ноздри ударил тошнотворный запах палёной плоти. Получив тяжёлый ожог, она взвыла от боли, и упала, теряя сознание, сквозь которое снова и снова пытался приникнуть голос, но не внутренний и не того исчадия, а иной и довольно приятный...
Как сейчас в данный момент времени, обращаясь к ней не по имени, а по кличке:
— Пуля!.. Пуля!!!.. Что с тобой? Очнись! Никак уснула, сестра?
— А-а-а... — спохватилась она, и завертела головой по сторонам, едва не свалилась с дерева, где пристроилась с оружием в руках.
Неожиданно забытые воспоминания, нахлынувшие из прошлой жизни, заставили её на время отключиться от внешнего мира и уйти в себя, чего с ней давно не случалось — с того самого момента, как на её жизненном пути повстречался один довольно странный священнослужитель.
— Батя! — откликнулась она на его призыв, также назвав по кличке вместо имени, которые никто из них не использовал в нынешней повседневной жизни — всё то, что было или происходило много ранее с ними — осталось в прошлом, а в настоящем они оба являлись "воинами".
— Ну, наконец-то услышала, тетёха... — раздался третий ворчливый голос в гарнитуре переговорного устройства. — Ты что там, уснула? А...
— Нет, всё нормально! Я в порядке! — отреагировала Пуля.
— Хм, в порядке она... — вновь отозвался из тьмы голос ворчуна.
Она сфокусировалась на нём и том, кто обратился к ней первым из них двоих. Ну и видок был у её подопечных — закачаешься. Хотя прохожим даже невдомёк: они оба мужики — и дамочка с коляской, и ребёнок в ней — коротыш с бородой, так ещё и в бутылочке у него было вовсе не молоко, а куда более крепкий напиток. Да и в качестве игрушки, самокрутка почище сигары, где вместо табака использовалась специфическая смесь, прозванная её обладателем — дурман-трава.
— Не вздумай закурить, Гном... — предупредила Пуля. — Иначе отстрелю сначала самокрутку, а затем и голову!
— Лучше прикурить дай, — не обнаружил "малыш" у себя зажигалки в памперсах.
— Вставь ему кляп в зубы, Батя...
— Намёк понят и принят к сведению, — отреагировал тот на заявление сестры, ткнув соску в зубы Гному.
— У-у-у... — выплюнул её "малыш". Реакция детская.
Не постарайся штатный маг-экстрасенс над ними и не поворожи, вряд ли бы прохожие поверили в то, что собой имитировали они оба, вызывая постоянно усмешку на лице Пули.
— Я это... — выдал в продолжение Батя, обращаясь разом к обоим подельникам — и Гному, и Пуле. — Отойду от коляски с малышом...
— Э-э... — запротестовал Гном. — Ты чего это затеял, мужик!?
— Никак испугался?
— Ну не маньяка же, а одной пришибленной особы, которая постоянно давит на меня глазами через оптический прицел ночного видения. И потом, не зря ж её зовут — Пуля! Она ж у неё в голове! Хотя нет, там калибр в разы крупнее — точно у неё там граната, если не вовсе артиллерийский снаряд!
— Да я быстро — только в кусты и назад! Как говориться: одна нога тут, иная — там!
— Тьфу, ещё один зомби на мою голову!
— Но-но, а то опять "кляп" жрать заставлю! — последовал от Бати намёк Гному на соску.
— Ну уж нет... — приложился тот к содержимому фляжки, довольно крякнул. — Закусить бы да...
— На... — досталось ему соской от Бати.
— Тьфу... и на тебя... — продемонстрировал "малыш" язык.
— От ты язва! — шмыгнул Батя в кусты, и неожиданно для себя наткнулся на кого-то ещё. — Контакт!
— Ага, поняла, — отреагировала молниеносно Пуля. — Фиксирую!
— Работаем, мальчишки и девчонки! — передёрнул затвор Гном на не совсем игрушечном оружии калибра 23-мм, схватив в руки КС-23.
# КС-23 — карабин специальный, калибра 23-мм, со скользящим цевьём для перезарядки (помповый), вес — 3,8 кг, длина — 904 мм, заряд = три патрона в трубчатом подствольном магазине.
— Попался, маньяк! — отреагировал Батя на того, кто угодил ему под горячую руку, выдёргивая из кустов.
— Да вы что, дамочка! — взмыл мужик от земли, не касаясь её ногами, повис у неё на вытянутой руке. — Отпустите, сейчас же! И что это вообще за манеры такие, матриархальные, с замашки?!
— Будет гнать! Ты давно уже следил за нами, маньяк! — не унимался Батя, продолжая провоцировать щуплого мужичка в годах. — Ещё скажи: ты — профессор!
— Нет, берите выше: я — доцент!
— Под додика косишь, маньяк! Да у нас не закосишь! И откосить, не получиться!
— Милиция!
— Ага, где ты видел её, маньяк? Она уже давно полиция! — влез Гном. — Были менты, а стали понты!
— Мама...
— Пуля, он заметил тебя?!
— ...ребёнок, а сам ходит и говорит!
— Ну да, — продолжил наседать Гном на субтильного доцента. — Я ж уже давно немаленький!
— Ой... — сделалось нехорошо мужичку. Он схватился рукой за грудь, намекая: ему плохо с сердцем.
— А кому сейчас хорошо...
— У младенца борода-А-А...
— Накрылась операция... — прозвучал четвёртый голос, принадлежащий ещё одному скрытному воину.
— Что делать, Эльф? Прикажешь сворачиваться, и больше не светиться?
— Отпустите этого додика! Я проверил его — он чист! Хотя...
— Чего с ним не так? — заинтересовался Батя, уже готовясь вернуть шибздика на землю. — Ты что делал в кустах?
— То же что и вы, мадам!
— Мадмуазель, если на то пошло!
— Отпустите меня, а?
— Угу... — подтвердил Эльф.
Батя разжал руку, и... доцент рухнул к его ногам, оказавшись на одном уровне с Гномом.
— Карл-Ик...
— Даже не лилипут! — обиделся Гном.
— Пуля, проследи за ним — сопроводи...
— Сделаю, Эльф.
У доцента на спине отобразилась красная точка, а он даже не заметил её, бросившись сломя голову по газону парка, не обращая внимания на предупреждающие надписи, требующие не вытаптывать растительность там, и на клумбах.
— А где же тогда прячется настоящий маньяк? Проглядели? — завертел головой по сторонам Батя, заставив Гнома вернуться в коляску. — Брысь под лавку!
— Я с тобой после эту тему перетру — и с глазу на глаз, громила! — недовольно заворчал карапуз, занимая прежнее место.
— Эльф, приём!
— Да, Батя.
— Может нам ещё прогуляться по парку с малышом, а? Как думаешь? Чего скажешь?
— Погоди! — настроился боевой маг на поиск негативной энергетики, считывая её с окружающей местности, вдруг обнаружил, как от заброшенного строения в удалении исходит лёгкий холодок с покалыванием, отбиваясь у него пульсацией в руке.
— Там... — задал он новое направление движения.
— Что?
— ...твориться зло! Или только-только собираются содеять его.
— Кто?
— Вот сейчас и поглядим, Батя! Поехали кататься! Но... — затрепыхался в коляске Гном.
— А с маньяком что? — отозвалась Пуля.
— Ты видишь его?
— Больше нет, Эльф.
— Оставь ты его, сестра. Тут у нас будет кое-что поинтересней. Взгляни вон на то заброшенное здание в сквере. Ничего там интересного, а необычного не наблюдаешь?
— Что конкретно интересует тебя, брат?
— Свет и тени.
— Есть такое светопреставление.
— А что если там бомжи вместо некров?
— Потом сюрприз будет, как им, так и нам!
— Ох, и не люблю я этого, Эльф.
— Я сам, Пуля! Но если начну кидать туда заклятия с плетениями, некры быстро нас просекут, а бомжи... Что нам отбросы общества! Это их выбор!..
* * *
— Силантьева ко мне в кабинет! И поживее там! Шевелитесь, парни! — молвил Самедов, нажав на кнопку от переговорного устройства внутренней связи, и отпустив палец, отключил её, вновь реагируя на посетительницу. — Спокойно, гражданочка! Не надо паники и слёз! Всё обойдётся, и будет хорошо! Отыщется ваш Пупсик! Кстати, это кто? Случаем не ваш муж?
— Да вы что!.. И позволяете себе?.. Он уважаемый в нашем городе человек — зам главы мэрии!
— В курсе! А вот кто такой Пупсик — с ваших слов — и пытаюсь понять! Не поясните ли?
— Конечно! Пупсик — это мой...
— Ребёнок?
