В.О.И.Н. (Великий Отряд Истребителей Нежити)

СЕРГЕЙ МИХОНОВ

"В.О.И.Н."

Великий Отряд Истребителей Нежити

Книга-1

СЛУГИ ТЬМЫ

"Есть ли жизнь после смерти

или нет — науке это неизвестно!"

Глава 1

Девушка сидела у зеркала и смотрела на собственное отражение, ничего не вызывающего у неё кроме отвращения, а раньше, ещё совсем недавно, за ней в очередь выстраивались парни толпой, как на демонстрацию, да что парни — мужики, и такие, которым девать деньги было некуда. И куда всё это пропало — природная красота? — вроде бы зародилась искорка воспоминания, но безвозвратно угасла, как и девица чахла на глазах. У неё навернулись слёзы, и начали стекать по обтянутым щекам, сползая под тёмными разводами глаз, и не из-за наличия косметики, которой она уже давным-давно не пользовалась и забыла, когда это было, и как вообще делается — причина была до банальности проста — неразделённая любовь. С этого всё и началось. Теперь же её постоянно донимал один и тот же голос, призывая совершить святотатство.

Девица не раз слышала странный внутренний голос, настойчиво советовавший ей расстаться с этой жизнью и заглянуть в мир иной, дабы узнать, что там за чертой смерти? Вот и сейчас все мысли у неё в голове были о исключительно суициде. А иначе и быть не могло — началась ломка. Она сама, неожиданно для себя, подсела на наркоту. И с чего бы вдруг?

Но снова некая искорка дала подсказку, пробившись во тьму подсознания той, которой могла позавидовать девчонка-эмо или гот. И у неё не было никого, кто бы мог остановить её от навящевой идеи о самоубийстве. Почему? Куда подевались её родные и близкие? Что стало с ними? Или она с рождения являлась сиротой?

Вопросов было тьма, а ответы на них — любые, ни то что светлые или лучезарные, как некогда мысли в её жизни — отсутствовали напрочь.

С той поры, как к ней подкатил видный молодой парень, и начались все беды — она угодила в секту.

Отчужденный взгляд девицы скользнул с зеркала на полку, выискивая с маниакальной настойчивостью любые острые предметы. Опасным лезвием она не пользовалась, нынче депиляцию делали всё больше восковыми полосками, похоже, что и она ранее, в лучшем случае, использовала их по тому же назначению.

Расчёски также не оказалось. И ничего прочего, чем бы можно было воспользоваться с данной целью. Наконец она не выдержала и махнула кулаком по зеркалу. Стекло сотряслось, но не разбилось.

"Разбей его! — настоятельно потребовал внутренний голос девицы. — Это твой шанс! Иначе ты никогда не сделаешь этого, соплячка! Слабачка!"

Девица с хрустом в исхудавших пальцах сжала костяшки, и на этот раз ударила ими в центр зеркала по собственному противно-ненавистному отражению с криком:

— На... получи...

И у неё получилось. Она получила, чего заслуживала. Из рассечённой руки, под звон бьющегося зеркала, на пол хлынула кровь.

Боли девица не почувствовала, напротив, внутренний голос заставил её сотворить ещё нечто такое, на что она повелась не задумываясь.

"Попробуй кровь на вкус! Вот увидишь: тебе понравиться её солоновато-горький привкус!"

И настойчиво добавил:

"Ну же, сделай этот шаг! А затем... Затем и..."

Девица отвлеклась, разглядывая, как по руке стремительно растекается её жизненная сила, продолжая пульсировать в висках и венах по всему телу, выталкиваемая наружу.

Она неспешно поднесла кулак к лицу и кончиком языка коснулась раны. Отвращения не почувствовало. Его не было, напротив необычный сладострастный привкус.

И снова этот чуждый голос, пробившийся в её подсознание:

"А что я говорил! Ты, молодец! У тебя получилось!"

Девица подспудно улыбнулась себе, и её обезображенное отражение расплылось в чудовищной ухмылке.

"А теперь возьми осколок зеркала и вонзи себе в руку! Слышишь? Хрястни им себя по жилам со всей силы! Собери остатки воли и...

Взгляд девицы опустился на пол, где лежали разбросанные осколки зеркала — много мелких кусочков, среди коих особо выделялись крупные куски, напоминая ей какую-то загадочную мозаику или паззл. И она не без интереса принялась их сдвигать.

"Ты что делаешь, идиотка?" — отбился чуждый голос в мозгу девицы. — Опомнись! Возьми осколок и вонзи себе в руку! Я кому говорю! Это твой шанс обрести бессмертие! Ведь первое условие бессмертия — смерть! Я дарю его тебе! Так воспользуйся моим советом!"

Девица больше не реагировала на него, продолжала собирать разбитые куски зеркала воедино, составляя довольно странную картину, обнаружив там чьё-то отражение помимо своего собственного, а давно заметила, что кто-то временами подсматривает за ней из зазеркалья.

Сейчас там отчётливо проступили очертания вспышек света, а возможно и огня.

"Нет! Не делай этого, безумная! Ты не в себе! Тебе надо успокоиться! И вообще остановить кровь!" — вдруг изменился внутренний голос, прежде требовавший совершить её суицид, а нынче напротив, заставляя жить дальше и мучиться в этом мире и в этом теле её заблудшую и истерзанную душу. — Да очнись же ты, ненормальная! Я не этого жаждал от тебя-А-А..."

Девица вскрикнула. Ещё бы, и реагировала не на ор внутреннего голоса в голове, а разом с ним на то, что узрела в разбитом отражении. Оно действительно было не её и принадлежало какому-то иному существу из иного мира, перебившего глас и все мысли девицы прежде.

"Кр-ры-ыра-бат..." — прорычало оно. И повторило вновь несколько раз подряд.

"Не слушай его! Очнись, дурёха! Возьми себя в руки! Встань и разбей осколки — ногой! Сей же час!" — продолжал неистовствовать внутренний голос. — Опомнись, наконец! Не слушай это исчадие! Гони прочь демона-А-А..."

— А-А-А... — снова содрогнулась девица, шарахнувшись в сторону от зловещей мозаики.

"Кр-р-ра-абат..." — вновь выдал чудь менее грозно голос исчадия, представляющего собой нечто тёмное на фоне разбушевавшейся огненной стихии всепоглощающего пламени.

Из мозаики повеяло жаром. На лице девицы проступил холодный пот, а тело пробил озноб. В позвонок маньячки словно впились сотни, тысячи осколков — тех, что она разбила собственной рукой, и теперь не знала, что ей делать, и больше не была способна соображать. Если раньше у неё намечалось раздвоение личности, то теперь вообще кошмар. Однако ей всё же удалось сделать невероятное усилие над собой, она метнулась прочь от мозаики и поскользнулась, угодив ногой в лужу крови, что стала образовываться на полу, и упала, сметая картину преисподней. Жар тотчас улетучился, хотя в последний миг ей показалось: нечто пыталось схватить её за ногу, и она почувствовала его прикосновение, но, одёрнув стопу, вылетела пулей из ванной комнаты и кинулась на кухню.

"Включи конфорку — живо, если тебе ещё не надоело жить! Иначе я больше не ручаюсь: у тебя получиться то, что мы затеяли с тобой!" — опять прозвучал всё тот же странно-навязчивый внутренний голос.

Плита была электрической. Девица в точности выполнила последовавшее указание, а затем ещё и то, чего в последствии потребовал от неё внутренний голос.

"Клади руку раной на металл!!!"

Девица уступила по обыкновению, и прежде чем осознала, что в итоге натворила, в ноздри ударил тошнотворный запах палёной плоти. Получив тяжёлый ожог, она взвыла от боли, и упала, теряя сознание, сквозь которое снова и снова пытался приникнуть голос, но не внутренний и не того исчадия, а иной и довольно приятный...

Как сейчас в данный момент времени, обращаясь к ней не по имени, а по кличке:

— Пуля!.. Пуля!!!.. Что с тобой? Очнись! Никак уснула, сестра?

— А-а-а... — спохватилась она, и завертела головой по сторонам, едва не свалилась с дерева, где пристроилась с оружием в руках.

Неожиданно забытые воспоминания, нахлынувшие из прошлой жизни, заставили её на время отключиться от внешнего мира и уйти в себя, чего с ней давно не случалось — с того самого момента, как на её жизненном пути повстречался один довольно странный священнослужитель.

— Батя! — откликнулась она на его призыв, также назвав по кличке вместо имени, которые никто из них не использовал в нынешней повседневной жизни — всё то, что было или происходило много ранее с ними — осталось в прошлом, а в настоящем они оба являлись "воинами".

— Ну, наконец-то услышала, тетёха... — раздался третий ворчливый голос в гарнитуре переговорного устройства. — Ты что там, уснула? А...

— Нет, всё нормально! Я в порядке! — отреагировала Пуля.

— Хм, в порядке она... — вновь отозвался из тьмы голос ворчуна.

Она сфокусировалась на нём и том, кто обратился к ней первым из них двоих. Ну и видок был у её подопечных — закачаешься. Хотя прохожим даже невдомёк: они оба мужики — и дамочка с коляской, и ребёнок в ней — коротыш с бородой, так ещё и в бутылочке у него было вовсе не молоко, а куда более крепкий напиток. Да и в качестве игрушки, самокрутка почище сигары, где вместо табака использовалась специфическая смесь, прозванная её обладателем — дурман-трава.

— Не вздумай закурить, Гном... — предупредила Пуля. — Иначе отстрелю сначала самокрутку, а затем и голову!

— Лучше прикурить дай, — не обнаружил "малыш" у себя зажигалки в памперсах.

— Вставь ему кляп в зубы, Батя...

— Намёк понят и принят к сведению, — отреагировал тот на заявление сестры, ткнув соску в зубы Гному.

— У-у-у... — выплюнул её "малыш". Реакция детская.

Не постарайся штатный маг-экстрасенс над ними и не поворожи, вряд ли бы прохожие поверили в то, что собой имитировали они оба, вызывая постоянно усмешку на лице Пули.

— Я это... — выдал в продолжение Батя, обращаясь разом к обоим подельникам — и Гному, и Пуле. — Отойду от коляски с малышом...

— Э-э... — запротестовал Гном. — Ты чего это затеял, мужик!?

— Никак испугался?

— Ну не маньяка же, а одной пришибленной особы, которая постоянно давит на меня глазами через оптический прицел ночного видения. И потом, не зря ж её зовут — Пуля! Она ж у неё в голове! Хотя нет, там калибр в разы крупнее — точно у неё там граната, если не вовсе артиллерийский снаряд!

— Да я быстро — только в кусты и назад! Как говориться: одна нога тут, иная — там!

— Тьфу, ещё один зомби на мою голову!

— Но-но, а то опять "кляп" жрать заставлю! — последовал от Бати намёк Гному на соску.

— Ну уж нет... — приложился тот к содержимому фляжки, довольно крякнул. — Закусить бы да...

— На... — досталось ему соской от Бати.

— Тьфу... и на тебя... — продемонстрировал "малыш" язык.

— От ты язва! — шмыгнул Батя в кусты, и неожиданно для себя наткнулся на кого-то ещё. — Контакт!

— Ага, поняла, — отреагировала молниеносно Пуля. — Фиксирую!

— Работаем, мальчишки и девчонки! — передёрнул затвор Гном на не совсем игрушечном оружии калибра 23-мм, схватив в руки КС-23.

# КС-23 — карабин специальный, калибра 23-мм, со скользящим цевьём для перезарядки (помповый), вес — 3,8 кг, длина — 904 мм, заряд = три патрона в трубчатом подствольном магазине.

— Попался, маньяк! — отреагировал Батя на того, кто угодил ему под горячую руку, выдёргивая из кустов.

— Да вы что, дамочка! — взмыл мужик от земли, не касаясь её ногами, повис у неё на вытянутой руке. — Отпустите, сейчас же! И что это вообще за манеры такие, матриархальные, с замашки?!

— Будет гнать! Ты давно уже следил за нами, маньяк! — не унимался Батя, продолжая провоцировать щуплого мужичка в годах. — Ещё скажи: ты — профессор!

— Нет, берите выше: я — доцент!

— Под додика косишь, маньяк! Да у нас не закосишь! И откосить, не получиться!

— Милиция!

— Ага, где ты видел её, маньяк? Она уже давно полиция! — влез Гном. — Были менты, а стали понты!

— Мама...

— Пуля, он заметил тебя?!

— ...ребёнок, а сам ходит и говорит!

— Ну да, — продолжил наседать Гном на субтильного доцента. — Я ж уже давно немаленький!

— Ой... — сделалось нехорошо мужичку. Он схватился рукой за грудь, намекая: ему плохо с сердцем.

— А кому сейчас хорошо...

— У младенца борода-А-А...

— Накрылась операция... — прозвучал четвёртый голос, принадлежащий ещё одному скрытному воину.

— Что делать, Эльф? Прикажешь сворачиваться, и больше не светиться?

— Отпустите этого додика! Я проверил его — он чист! Хотя...

— Чего с ним не так? — заинтересовался Батя, уже готовясь вернуть шибздика на землю. — Ты что делал в кустах?

— То же что и вы, мадам!

— Мадмуазель, если на то пошло!

— Отпустите меня, а?

— Угу... — подтвердил Эльф.

Батя разжал руку, и... доцент рухнул к его ногам, оказавшись на одном уровне с Гномом.

— Карл-Ик...

— Даже не лилипут! — обиделся Гном.

— Пуля, проследи за ним — сопроводи...

— Сделаю, Эльф.

У доцента на спине отобразилась красная точка, а он даже не заметил её, бросившись сломя голову по газону парка, не обращая внимания на предупреждающие надписи, требующие не вытаптывать растительность там, и на клумбах.

— А где же тогда прячется настоящий маньяк? Проглядели? — завертел головой по сторонам Батя, заставив Гнома вернуться в коляску. — Брысь под лавку!

— Я с тобой после эту тему перетру — и с глазу на глаз, громила! — недовольно заворчал карапуз, занимая прежнее место.

— Эльф, приём!

— Да, Батя.

— Может нам ещё прогуляться по парку с малышом, а? Как думаешь? Чего скажешь?

— Погоди! — настроился боевой маг на поиск негативной энергетики, считывая её с окружающей местности, вдруг обнаружил, как от заброшенного строения в удалении исходит лёгкий холодок с покалыванием, отбиваясь у него пульсацией в руке.

— Там... — задал он новое направление движения.

— Что?

— ...твориться зло! Или только-только собираются содеять его.

— Кто?

— Вот сейчас и поглядим, Батя! Поехали кататься! Но... — затрепыхался в коляске Гном.

— А с маньяком что? — отозвалась Пуля.

— Ты видишь его?

— Больше нет, Эльф.

— Оставь ты его, сестра. Тут у нас будет кое-что поинтересней. Взгляни вон на то заброшенное здание в сквере. Ничего там интересного, а необычного не наблюдаешь?

— Что конкретно интересует тебя, брат?

— Свет и тени.

— Есть такое светопреставление.

— А что если там бомжи вместо некров?

— Потом сюрприз будет, как им, так и нам!

— Ох, и не люблю я этого, Эльф.

— Я сам, Пуля! Но если начну кидать туда заклятия с плетениями, некры быстро нас просекут, а бомжи... Что нам отбросы общества! Это их выбор!..

* * *

— Силантьева ко мне в кабинет! И поживее там! Шевелитесь, парни! — молвил Самедов, нажав на кнопку от переговорного устройства внутренней связи, и отпустив палец, отключил её, вновь реагируя на посетительницу. — Спокойно, гражданочка! Не надо паники и слёз! Всё обойдётся, и будет хорошо! Отыщется ваш Пупсик! Кстати, это кто? Случаем не ваш муж?

— Да вы что!.. И позволяете себе?.. Он уважаемый в нашем городе человек — зам главы мэрии!

— В курсе! А вот кто такой Пупсик — с ваших слов — и пытаюсь понять! Не поясните ли?

— Конечно! Пупсик — это мой...

— Ребёнок?

— Хуже...

— Что?

— То есть много лучше — пёсик!

— Фу... фу... фу... — выдохнул тяжело следователь, и мысленно обложил матюками посетительницу, а вслух выдал: — И что же вы прикажете мне делать с вами?

— Как — что! Пупсика искать! И немедля! Иначе я устрою вам тут!.. Я всё мужу расскажу, как работают у вас здесь в милиции!

— Вы, в полиции!

— Вот и я о том же ему твержу: не в Америке! Как вас не назови, всё одно лучше работать не станете! Были ментами, а стали копами! Одни понты!

— Ну так... копим преступления, а вы тут со своим скотом заявляетесь!

Открылась дверь.

— Вызывал, Равиль Мамедович, — заглянул я к нему в кабинет, и если бы не дежурный, застукавший меня при выходе из здания, мы бы не встретились здесь и сейчас с капитаном.

— Даже не знаю, как тебе сказать, Александр Батькович... — замялся он, смущаясь расфуфыренной дамочки в кабинете — указал мне на неё глазами, как на головную проблему, от которой желал избавиться тотчас, чтоб его глаза больше не видели её у себя. — Тут такое дело...

— Пупсик пропал! — встряла она, повернувшись ко мне с перемазанным лицом, от потёкшей косметики. Высморкалась громко в платок.

— Кто?

— Пё-о-о-сик... — протяжно-натужным и тонким голосом сыронизировал Самедов.

— Собачка, значит, пропала? — уточнил я.

Дамочки кивнула утвердительно головой, прибавив на словах:

— Верните мне его, и я для вас сделаю всё, чего ни пожелаете?

— Квартиру что ли в центре города попросить?

— Силантьев! — повысил тон и голос Самедов. — Ты говори-говори, да не заговаривайся!

Намёк мне на то, что особа весьма знатная — VIP-персона. Я это живо понял, а изначально просёк, но характер мой — враг мой, как и язык.

— Будем искать эту собаку...

— Пупсик — не собака! — изумила дамочка.

— А кто? Сами ведь сказали: он — пёсик! Знать, животное!

— Ты сам оно, мент!

— Так мы будем искать это ваше чудо... природы, или как?

— Да-да... — подхватил Самедов. — Идите, Елизавета Сергеевна, Силантьев проводит вас к месту пропажи Пупика и...

— Он — Пупсик!

— А я как сказал? Уж извините, если что не так, и вообще...

— Я всё мужу про вас расскажу — как вы тут работаете! И не дай Бог, вы не найдёте моего Пупсика, я вам всем тут устрою — пойдёте у меня с протянутой рукой на дорогу патрульными!

— С радостью, Елизавета Сергеевна, только об этом с Силантьевым и мечтали: оказаться там, и штрафовать таких как вы на дорогих иномарках!

— Пойдёмте-пойдёмте... — потащил я VIP-рёву из кабинета непосредственного начальника.

— Вы кто? — ошарашила меня своим вопросом в лоб Елизавета Сергеевна.

— Сотрудник ГОВД.

— Сотрудник чего? Какого ещё гов... говн...

— ГОВД — это Городской Отдел Внутренний Дел.

— А получается...

— Согласен. Но вы ещё хотите найти вашего пёсика?

— Пупсика-А-А...

— Давайте для начала успокоимся, Елизавета Сергеевна, — предложил я, подведя её к умывальнику. — Вы умоетесь, затем мы сядем, и вы, расскажите мне всё довольно подробно — во всех деталях: как, и при каких обстоятельствах, пропал ваш ненаглядный любимец. Ладно?

— Сидеть — я, в то время как Пупсик бесследно пропал!? Да за кого вы меня держите — за бесчувственную дуру?!

— Да я вас вовсе не держу, просто мне интересно знать: с чего поиски начинать? И почему я должен искать каких-то собак, вместо детей, которых также ищут их родители, как вы свою шавку! — не стерпел я.

Похоже, что именно на это и рассчитывал Самедов, вызвав меня, желая отомстить вздорно-взбалмошной дамочке.

Та силилась сказать мне что-то в ответ, и также язвительное, но точно рыба открывала рот и захлёбывалась в порыве гнева и приступа эмоций, бьющих у неё через край.

— Воды? — схватил я графин и... Как не плеснул ей в лицо?.. просто чудом удержался.

Зато она выхватила его у меня, и сама облила.

Мы успокоились — вроде бы. Теперь было самое время обо всём спокойно поговорить. Я узнал, в каком именно районе проживает заводчица Пупсика, и попутно выяснил: у меня самого там имеются неотложные дела — район приемлемый для "прогулки".

— Группа на выезд, — потревожил я "оперов".

— А кто оплачивает доставку? — съязвил Лукин.

— Есть тут одна особа, даже квартиру мне обещала, если мы отыщем...

Далее Лукину было уже всё равно. Я услышал раздачу его команд своим людям сродни: марш-марш — вперёд или — по коням!

— Вам, какую квартиру?

— В смысле?! — ошарашила меня в очередной раз дамочка.

— Ну там... "двушку" или "трёшку"? Евро...

— Вы сейчас про деньги — взятку?

— Я про евро-стандарт или обычную коммуналку!

— Ах, вы про то...

— Что сам же и требуешь у меня за Пупсика!

— Вот так, да — серьёзно? Без дураков?

— Я что, похожа на полоумную?

— Ну-у-у... — затянул я нарочно, — как вам сказать?

— Найдите мне Пупсика, и моя благодарность не будет иметь границ!

— Я даже могу поехать жить за границу?

— Не знаю, у мужа спрошу — у нас там есть какая-то недвижимость. Правда, рухлядь трёхсотлетней давности в глубокой и глухой провинции Франции, так ещё где-то в горах...

— А кем, вы говорили, Елизавета Сергеевна, работает ваш муж? — заинтересовался я — и снова нарочно.

— Зам главы мэрии города.

— И сколько там голов у этой мэрии — две или три?

— Вы на что мне намекаете, старлей?

"Хм, разбирается в погонах, и звёздах на них!"

— Да так, просто интересно, из чистого любопытства спросил! А вы что подумали, будто я копаю под вашего мужа?

— Не советую! И даже в мыслях забыть о том!

— Вы это сейчас о чём, Елизавета Сергеевна?

— Мы будем искать Пупсика или я прямо сейчас звоню мужу, и он едет сюда разбираться с вами вместо меня!

— Вы на "колёсах" или как?

— Чего?!

— Приехали на собственной машине или...

— Да!

— Тогда поехали кататься.

— Не поняла?!

— Довезёте нас до того самого места, где вы в последний раз гуляли с Пупсиком, а затем потеряли. Теперь понятно — всё?

— А у вас что, своих колёс нет?

— Есть, но вот с топливом беда...

— Выпиваете вы что ли его?

— Ага, а больше ж нам заняться нечем, и дают канистру на неделю! Преступники просто в шоке, что нам приходится бегать за ними на своих двоих!

— Будет вам топливо — ящика хватит?

— Нам бы цистерну...

— Вина?!

— Бензина!

— Ох, ты... — улыбнулась глупов Елизавета Сергеевна. — А я-то дура, грешным делом подумала...

— Сериалов насмотрелись про ментов, да?

— Балуюсь иногда, правда, очень редко.

— А Пупсик скрашивал ваше одиночество, пока муж днями и ночами пропадает на работе в мэрии...

— Да-а-а... — снова сморщила лицо дамочка, пытаясь выдавить из себя слезу.

— Держите себя в руках, Елизавета Сергеевна! Найдётся ваш Пупсик! Отыщем! Даже из-под земли достанем, если потребуется!

— Нет, что угодно, только не это! Верните мне его живы-ы-ым...

— Само собой, разумеется — постараемся, но ничего обещать не станем! Ведь в вашем районе орудует маньяк!

— Точно! Я давно заметила: с тех самых пор, как у нас поселился один странный постоялец, и якшается с бомжами! Сразу как они заселились, у нас во дворах стала пропадать живность — сначала бродячая, а затем и свойская.

— Хм, как интересно, — удивила меня вновь дамочка. Обычно так порой и раскрываются неожиданно самые громкие преступления — ты носом роешь землю, ища преступника, а про него знают все жильцы района, да не говорят нам ничего до поры до времени, пока самих не клюнет жареный петух или хуже того — дятел в одно место. — Тогда давайте сразу с них и начнём — с взлома квартиры? Возьмём участкового в свидетели и прочих понятых...

В качестве них я предложил Лукина с иными операми, дожидающимися нас во внутреннем дворе подле "УАЗ".

— Оставьте в покое "козла", мужики, — заявил я им, — пока эта скотина не брыкнулась у вас с копыт и не откинула покрышки. Поедем на настоящей технике. Елизавета Сергеевна любезно согласилась покатать нас на своей машинке.

Когда она продемонстрировала её, я готов был взять свои слова обратно. Она представила нам миникупер.

Словно нарочно издевалась.

— Кажется, я немного погорячился, — осознал я. Да и Лукин с оружием, как и его ребята — помимо обычного табельного прихватили "укорот" — а то мало ли что.

# укорот — АКС 74У — укороченный вариант автомата Калашникова со складным прикладом и коротким стволом, калибра 5, 45х 39 мм. Длина — 735 мм (со сложенным прикладом 490 мм). Магазин на 30 патронов. Вес — 2,71 кг (без патронов).

— А давайте бензинчика возьмём и отсосём? — предложил Лукин.

Последнее слово, и вообще само предложение Лукина, подозреваю: очень напрягло Елизавету Сергеевну. Она столь странно посмотрела на меня, что я готов был ехать даже в багажнике миникупера — всё же взял себя в руки и пояснил подоплёку фразы сотрудника.

— Сольём немного из вашего бака в наш от "УАЗ" бензина — литров десять-двадцать.

— Так у меня канистра есть!

— Вау-у-у... — Лукин, зараза, поиздевался разом надо мной и дамочкой. — И наверняка пустой?

— Нет, там что-то булькало и плескалось... — вставила Елизавета Сергеевна под всеобщие усмешки "оперов".

— Цирк, да и только, — разозлили они меня. — Чего встали, клоуны? Работаем!

А затем я и сам уел Лукина, мстя ему за обиду, нанесённую мне.

— Да, а прежде она ящик обещала того самого, что булькает в животе, но я не понял и развёл её на цистерну — прикинь! Даже квартиру в центре города попросил, Самедов — свидетель — всё видел и слышал!

— Так дела не делаются, Сила, надо бы поделиться!

— Ага, держи карман шире, — отплатил я ему той же звонкой монетой. — Наша задача не поиски её пса, а маньяка! Район-то подходящий! И навела она меня на одного очень странного постояльца, который с её слов заселился у них в доме, когда в том же районе приблизительно в это же время и завёлся маньяк! А живёт он с каким-то бомжом! Я даже интересовался: ходят ли к нему девицы и...

— Чего выяснил?

— Только парни.

— Опять эти пидарасы! Достали уже! И ты нас ими, Силантьев!

— А если там секта?

— Ага, и занимаются сексом! А потом продают видео про геев в магазине "Гей-Зер"! Тьфу...

Нас окликнули люди Лукина, закончив с заправкой "УАЗ" топливом из канистры Елизаветы Сергеевны.

— Девяносто пятый, — довольно выдал Аникеев. — Наша скотина отродясь такого "хавчика" в жизни не знавала! А тут залили почти два десятка литров! Не то что поскачет, а полетит!

— Ага, аки пердолёт... — уел я человека Лукина, сделав счёт в свою пользу.

— Может, хватит, а? Хорош прикалываться, Сила!

— Не я первый начал.

— Так кончай.

— Уже — я к Елизавете Сергеевне, а вы, упритесь своим "козлом" миникуперу в зад, и следуйте за нами!

— Только ты скажи ей, чтоб она не гарцевала там.

— Лады — уговорили, нежели убедили. Погнали, точнее — поскакали! Или всё-таки полетим?

— Иди уж, баламут! — отмахнулся Лукин от меня.

Я хлопнул себя по кобуре на груди, проверяя наличие табельного оружия, и сделал всё машинально, на инстинкте самосохранения.

Дорогой домой, Елизавета Сергеевна поинтересовалась у меня: почему я "старлей" в свои далеко за тридцать?

— Слишком длинная история... — попытался отмахнуться я. А на самого накатило — в ушах отбился голос комбата и орал он на меня: "Капитан, твою мать! Где твои бойцы? Ты, почему один? Что стряслось?"

Голоса я тогда его не слышал, просто представлял себе, что он мог наговорить мне, читая по губам, поскольку видел я тогда одним глазом лучше, чем слышал, а был контужен на оба уха.

Очнулся я благодаря Елизавете Сергеевне, посигналившей какому-то чудаку на букву "м", что подрезал нас на её миникупере своим джипом, и погнал дальше на красный свет.

— Вы чего сидите? — это она мне.

На меня снова накатило.

— Мне его пристрелить? — выхватил я из-за пазухи АПС.

# АПС — Автоматический пистолет Стечкина калибра 9-мм (9х19 и 9х18), с ёмкостью обоймы на 20 патронов, весом — 1,02 кг (снаряжённый), длиной 225-мм и дальностью стрельбы до 200 метров. Стреляет как одиночными выстрелами, так и очередями (за 2 секунды обойма опустошается полностью).

Почему не "Макаров"? Да остался у меня сей трофей с той самой поры, когда я был капитаном и находился в "командировке", но после вышел в отставку и — понял: не могу обходиться в повседневной жизни без оружия, глядя на те безобразия, что творятся вокруг. Вот и пошёл во Внутренние Органы, однако, иного структурного подразделения силового ведомства. Всё лучше так, чем никак — ошиваться в охране, где едва не отупел за одну долгую и мучительную неделю. Да и Самедов попался, а нормальный мужик. Ну и Лукин со своим "оперным театром" — группой на выезд. Сколько раз уже с ними под пулями ходили, а всё пока что сухими выходили из воды. Наверное, моя сноровка и навык передался им вместе с опытом, плюс интуиция.

Вот и сейчас внутренний голос подсказывал мне: нас ждёт необычный выезд. У меня даже холодок пробежал по спине, отбившись прострелом в том самом месте, где имелась "пробоина". А это главный признак того: придётся пострелять, и не только — возможно без трупов на этот раз никуда и никак.

Я проверил обойму на двадцать патронов, и снова загнал в рукоять, а следом и АПС в кобуру.

— Чего стоим, Елизавета Сергеевна? Поехали! Нас ждут великие свершения! Пупсик заждался — ждёт, не дождётся нас, ваш пёсик, когда мы отобьём его у маньяка-насильника и его бомжа!

— Угу... — газанула она, и так, что никто не ожидал — ни я видел, потеряв в зеркале заднего вида на лобовом стекле "УАЗ", ни отставший от нас экипаж Лукина там.

— Козлы... — сорвалось у меня с языка.

— Где? — завертела головой по сторонам дамочка.

— На дорогу смотрите, Елизавета Сергеевна, — посоветовал я ей, а сам связался с Самедовым и попросил, чтобы капитан заставил явиться местного участкового по адресу, которому выехали сами.

Вкатив во дворе, мы едва не подрезали его. Он стоял на тротуаре, напоминая мне человека распухшего "с голодухи", так ещё и обливался потом, хотя было холодновато — всё-таки стемнело, и ночные температуры не баловали теплом, как днём в светлое время суток.

Насколько я понял: его трясло, едва он выяснил, куда мы собрались наведаться.

— Что-то не так, лейтенант? — заинтересовался я.

— Всё — буквально! — выдал он.

"Ага, — смикетил я, — буквоед попался! Значит, станет мешать, нежели помогать. И в квартиру без санкции на обыск войти не позволит! Хотя мне плевать на это, и на него самого!"

Мне даже хотелось сказать ему:

"Сгинь! Уйди с глаз моих!"

Стерпел, что уже входило у меня в моду и стало довольно плохой отличительной чертой. Я испортился за последнее время. Или это сказывается возраст? А по молодости я бы ещё и морду набил!

— Поясни... — потребовал я у него, загодя зная наверняка о том, что он мне скажет.

Участковый лишний раз подтвердил мою догадку, оправдав все мои ожидания. Я лишь попросту решил соблюсти субординацию.

— Короче, — указал я на дамочку. — Это Елизавета Сергеевна!

— Я в курсе, кто она, — парировал участковый. — И что её муж — зам главы мэрии! Но...

— Никаких возражений на сей счёт! Следствием было установлено, что в месте проживания новоявленного жильца находится Пупсик! И он за него со своим подельником требует немалый выкуп!

— Правда? А я-то и не знала! — спалила она меня.

Участковый оскалился самодовольно.

— Заткнись! И слушай сюда, летёха! — грозно выдал я, показав в свою очередь этому умнику зубы. — Не хочешь лезть туда — не мешай! А будешь путаться у меня под ногами — задену, и так, как не сможет кумулятивный снаряд при прямом попадании точно в голову!

— Контуженый что ли?

Собака! Заметил шрам на лбу.

— Проблему нужны?

— Нет...

— Вот и сделай так, чтобы я не видел тебя, но знал: ты рядом!

"К ноге, — добавил я мысленно про себя. — Знай своё место, участковый!"

Подъехал Лукин со своими орлами. К этому времени я уже знал всё про странного жильца и его сожителя-бомжа: где расположена квартира — на каком этаже — и всё прочее в том же духе. Осмотрел с улицы окна и балкон. Балкон не был застеклён.

— Значит так, "ёперы", — обратился я к Лукину с его ребятами. — Вы в дверь, а я по воздуху!

— Хм... — хмыкнул он, — кто бы сомневался, что так и будет: мы полезем под пули, а ты останешься в тылу!

— Хорошо, меняемся — я в дверь, а вы через балкон на пятом этаже! Идёт?

— Да иди ты...

— Сами... — прибавил я. — Разбежались, а не разошлись!

Но кто — участковый. На его шум отреагировал наряд ППС.

— А вот и зрители... — улыбнулся я им, объяснив, в чём тем также теперь придётся принять участие — сержанту с ефрейтором — чем несказанно удручил их обоих. — Стойте у подъезда, мужики, и никого туда не пускайте, как и не выпускайте оттуда! Всё ясно? А всем?

— А что делать мне? — заинтересовалась Елизавета Сергеевна.

— Сидеть в машине и получать наслаждение от предстоящего зрелища, — заверил Лукин: посмотреть и впрямь будет на что. — Силантьев это организует, правда?

Опять начал свои подколки. Ну, держись!

— Не "маски-шоу", но будет что-то в этом роде...

Поднявшись выше на один лестничный пролёт, я позвонил в дверь квартиры, расположенной над той, куда по моей команде должны были вломиться "оперы", а я зайти с балкона. Вот здесь меня и заинтересовали жильцы по той же причине.

На их вопрос: "Кто там?"

Я ответил:

— Откройте, милиция! Тьфу ты, полиция!

— Мать моя женщина, полицаи возвернулись! Немцы! Фашисты!.. — заголосила какая-то полоумная старушка из-за двери — железной.

Прав был Лукин: шоу началось ещё с порога.

— Вы меня неправильно поняли! Я из милиции, но президент страны издал указ, и мы стали полицией, как в Америке, а не в Германии! Пожалуйста, откройте дверь! Проявите гражданскую сознательность!

А про себя я подумал: уж лучше бы представился сантехником или почтальоном, хотя эта подозрительная старушка вряд ли бы поверила мне. И дверь по-прежнему не желала отпирать.

— Нам начинать или как? — уловил я: Лукин давится от смеха — его голос дрожит от приступа эмоций, рвущихся наружу.

— Не смешно!

— Зато нам здесь... Хи-хи...

— Мать... — я снова заговорил со старушкой. — Выручай, родная! Мне надо попасть с твоего балкона на иной — этажом ниже!

— Так вы к ним? — удивила она своим вопросом меня. Тоже знала, что ждёт нас там — точнее кто. — Сразу бы сказали!

Замок на двери щёлкнул, и дверь открылась, как по волшебству.

— Верёвка нужна?

— Ага, и мыло, — уже не сдержался я, добивая Лукина. — Собрались там у меня!

Предчувствия по-прежнему были нехорошими, последовал очередной прострел в спине, и это в тот самый момент, когда мне предстояло полазить снаружи по отвесной стене многоэтажки.

— Извини, мать, если что не так.

— Да это ты меня, сынок, хотя во внуки годишься. И потом, кто старое помянет, тому сам знаешь что, а этим, там внизу, и вовсе натяни кой-чего на то самое!

— Понял... — кивнул я одобрительно, а сам не понял. Что-то и впрямь с этими новыми постояльцами было не так. — А как они у вас появились?

— Да заселились в квартиру Тихоновых. А когда, и как выкупили — неясно! Одно слово — секта!

— Ага... — уяснил я кое-что: может и впрямь собачка там, но вряд ли живая. Хотя кто знает, что кому написано на роду?

Спускаюсь на этаж ниже и повисаю, затем качнулся и прыгнул, наткнувшись на что-то, а на что — не вижу — темно.

— Я на месте.

— Тогда может, сам нам дверь и откроешь, Сила?

— Ничего не обещаю, однако попробую, вдруг и впрямь получиться, но если что...

— Вытащим... — стал серьёзен Лукин. — Боевая готовность! Разговорчики у меня! Тишина — гробовая...

Вот последнее слово он присовокупил зря. Ох, зря. Я как почувствовал: не к добру это всё, снова ощутив странный озноб...

Глава 2

"Что ты видишь, Пуля?" — уловила она безмолвный глас, обращённый к ней от боевого мага отряда "воинов".

"Пока толком ничего такого, на чём было бы можно сфокусировать прицел лазерного наведения", — отреагировала она, продолжая пробираться тенью по кустам, придерживалась и дальше древесной растительности, наконец, остановилась, выбрав удобную стрелковую позицию, и снова растворилась незаметно и бесшумно в кроне дерева.

Тот, кто не обладал зрением или слухом, как у животных, а даже если бы, ещё и их обонянием, всё равно вряд ли сумел определить, что поблизости находится "амазонка". Амулет-оберег укрывал её даже от некров, способных отреагировать на энергополе, но почуяли "воины" — боевой маг — исключительно одного, да и то невысокого ранга, хотя и не самого низкого, а уже поднявшегося на одну ступень в своём развитии, и теперь имел право проводить проклятые обряды с учениками или теми, кого стремился сделать ими.

"Чего там за вакханалия у них твориться?"

"На шабаш непохоже, но..."

Пуля осеклась, отчётливо разглядев сквозь оптический прицел ночного видения тень, плясавшую в огненных бликах костра, и уже занёсшую кривой клинок над жертвой.

"Не вздумай обозначить нас раньше времени! Мы ещё не готовы!" — стремился упредить её с выстрелом маг.

"Прости, Эльф! И пойми..."

— Батя, Гном! — обратился он с открытым призывом к ним. — Действуем по обстановке!

Едва маг предупредил их им посредством "гарнитуры", Пуля произвела выстрел со снайперской точностью в тень на стене. Казалось бы, она промазала, но нет, это был иллюзорный обман зрения, пуля, посланная амазонкой-воином, имела рунические символы с соответствующими магическими плетениями. Поэтому ей было достаточно поразить отражение некра, что оказалось равнозначно тому, попади она в него обычным зарядом.

Из стены посыпалась, выбитая крошка, ударив осколками в того, кто сжимал кривой нож, неожиданно выронил его, схватившись за перебитую конечность, и заметался, прежде чем послушники, сидевшие вокруг костра подле жертвы, поняли: на них совершён налёт.

Всё случилось столь быстро для них, да что для них, когда некр сам не поверил: его атаковали с применением магии заклятые враги, бросился сломя голову прочь из заброшенного строения, выбранного им для жертвоприношений.

— Не дайте ему уйти! — кричал, срывая голос, в "гарнитуру" боевой маг, отправив Батю с Гномом наперерез некру. На толпу послушников ему плевать — толку от них, они ещё никто и звать их никак — просто неумеки, готовые проникнуть в тайны мироздания, вот и собрались постигать её тёмную сторону ипостаси. Светлую не выбрали, а скорее их — и кто — тот, кто нынче бросил на произвол судьбы.

— Вон он... — закричал Эльф, обнаруживая для подручных.

Дамочка толкнула коляску и выхватила из-под юбки РГ-6, также заряженный необычными гранатами. И малыш в памперсах, чепчике и при слюнявчике покинул коляску, выпрыгнув на ходу с карабином 23-мм калибра, обладая аналогичными зарядами Бате.

# РГ-6 — револьверный гранатомёт калибра 40-мм, вес — 5,6 кг (не снаряженный) с дальностью стрельбы до 400 м и барабанным магазином на шесть гранат. Длина 680 мм в боевом положении.

— Отрезай его, Гном... — закричала дамочка, избавляясь на бегу от туфель на каблуках — невысоких и толстых, но всё одно передвигаться в них мужику было непривычно, хотя Батя не впервые надевал их.

— Выручай, Пуля... — обратился к ней с призывом о помощи маг.

— Сделаю, Эльф, — уверила она. — Не волнуйся! И положись на меня!

— Можно я! — вставился Гном.

— Что именно? — не понравилась Бате фраза напарника.

— Лягу на Пулю... — заржал коротыш в детских тряпках.

— Смотри, чтобы Пуля не положила тебя самого здесь и сейчас... — едва не накаркал Батя.

Гном перекрыл ей линию огня.

— Ложись! — крикнула она ему.

— Чё, прямо здесь и ща?!

— Ну, как знаешь — стреляю...

— А-а-ай... — споткнулся Гном, растянувшись на земле. Удачно и своевременно — с одной стороны, а с иной — его что-то зацепило, точнее некто, кто прятался под толщей земли. — Зомби-и-и...

— Это ловушка, Эльф... — отреагировал Батя на ходу.

— Не прекращать преследование некра! Достаньте его — любым образом!

— Ещё скажи: живым или мёртвым... — хихикнул Гном, отбиваясь от конечности, возникшей из земли, откуда на поверхность поднимался оживший мертвяк. Прежде отстрелил ему её, а затем иную — и не руку — голову. И добавил ногой, сыграв в убийственный футбол. — Го-о-ол! Я сделал его! 1:0 в пользу живых! Мёртвые пока уступают...

Да не сдались, и как водится, без боя. У послушников оказалось оружие — и не биты или ножи, а огнестрельное. Вот это действительно была неожиданность.

Ударили очередями по Бате.

— Прикрой меня, Гном...

— Уже, святоша! — отослал малыш из КС-23 в сторону толпы, в тёмных и плотных накидках с капюшонами до глаз и такими же точно повязками на лице, заряд со слезоточивым газом при сопутствующих и соответствующих магических плетениях наложенных на него. — Получите!

И следом добавил "напалмом", произведя объёмный взрыв.

— А без светопреставления не могли обойтись? — возмутился Эльф. — По-моему, Апокалипсиса ещё никто не объявлял! Так и нечего устраивать Армагеддон в отдельно взятом городе, тем более в лесопарковой зоне отдыха!

— Лучше скажи, что там с некром? Мы его того — завалили или как — ещё бегает по грешной земле? Не пора ли упокоить?

— Проклятье!

— Ты чего это, сестра? — взбудоражила она Гнома.

— Он защищён! — коротко пояснила Пуля.

— А я тебе чего говорил! — встрял и тут Гном, ворча недовольно. — Возьми пулемёт — и крупнокалиберный советовал! А ты... что с тобой говорить!

— Вот... лучше делом займитесь, — никак не мог Эльф докричаться до Бати — ни мысленно за счёт магии, ни обычным образом через "гарнитуру". Да и визуально утратил контакт. — Пуля, выручай!

— Пуля — дура, а штык — молодец! — напомнил Гном про постулат незыблемый в веках.

— А я шальная! — открылась она, двинув туда, где Батя сражался с некром.

Не будь у него магического амулета-оберега "воина", ему не сносить головы, а так лишь получил удар, сродни тому, какой бы мог нанести ему профессиональный супертяж в ринге при бое за звание абсолютного чемпиона мира по всем версиям. Да изначально принял эликсир, действующий непродолжительное время, побочным эффектом коего являлась запоздалая реакция организма на полученную травму. Так что, сколько времени у него оставалось на то, чтобы в полной мере ощутить на себе удар некра — неизвестно.

— Стой, окаянный! Тебе всё равно не уйти от меня! Я достану тебя рано или поздно! Лучше сам сдавайся! Вот же где проклятый!

Силы Бати были на исходе, а некр бегал как заводной, не зная устали, ещё успевал бросать магическими заклинаниями проклятой магии, благо время суток позволяло, и луна — это было их время — сатанистов.

— А чтоб тебя твои же задрали... — принялся палить Батя из револьверного гранатомёта, не обращая внимания на то, что устроит нешуточный переполох в районе, тем более после того, чего уже натворил Гном — скрываться бессмысленно.

Взвесью поднятой земли при взрывах скрыло на время всякую видимость, некр исчез, и после того, как она осела. За это время Батя успел перезарядить РГ-6 и двинуть на зачистку местности.

— Ты где, некр? Ау! Выходи, не бойся! Я и пальцем не трону тебя — слово даю — "воина"! Всего-то магической гранатой ахну, и Эльф захватит твою тёмную сущность, которую даже с большой натяжкой нельзя обозвать душой! Ну же, не будь бездушной скотиной, покажись!

Батя приблизился к одной воронке из пяти, та оказалась пустой.

— Чисто... — молвил он про себя, и двинул к иной.

— Я уже рядом, Батя, — отвлёк его Гном

Вот тут некр и произвёл в очередной раз атаку на него, обрушив всю силу и мощь доступной ему в тот момент проклятой магии, стараясь пробить защитный амулет-оберег, теряющий с каждым точным попаданием защитные свойства для обладателя.

— Чтоб тебя-а-а... — вскрикнул Батя.

От полученного удара у него вывернуло плечо, выскочившее из сустава, и он выронил гранатомёт.

В тот же миг, из-под земли вырос некр, нависая тенью над ним.

— Дрожишь, смертный! Страшишься, меня! Испугался...

— Уже можно? А начинать бояться? — ухмыльнулся ему Батя, выхватив левой рукой из кобуры стандартное для "воина" табельное оружие калибром, уступающим прежнему у него, но по магической силе не менее мощное — воспользовался ракетницей с единственным зарядом. — Не прощаюсь! Встретимся на том свете! Только я попаду на свет, а ты во тьму!

Застигнутый в очередной раз врасплох, некр не имея возможности произвести упредительную атаку, выставил примитивный щит, сквозь который до него долетели осколки развалившегося заряда. Ими и опалило его. Он схватился за лицо.

— А вот и я, Батя! — возник Гном из-за тела некра, рухнувшего наземь.

— На кого записывать? — подбежал Эльф, уставившись на них обоих.

— На меня... — отозвалась Пуля.

— Вот же где шальная! И когда успела опередить нас, Батя?

Тому было не до подельника, в первую очередь он занялся осмотром некра, после того, как его "просветил" маг, и выяснил: адепт — добыча священника.

Над ним и совершил церковный обряд Батя, а затем Эльф испепелил некра. Да что-то пошло не так.

— Тень! — закричала Пуля.

Слишком поздно "воины" спохватились, скорость её передвижения была такова, что и пулей с руническими символами не догнать. Боевой маг всё же послал в надежде вдогонку огненную вспышку, поисковой искрой, но она довольно быстро угасла, потеряв цель.

— Ушёл, проклятый! — с досадой в голосе выпалил Гном — и не только на словах.

— Всё — уходим... — отреагировал боевой маг.

— Как же так! А послушники — рабы слуги? — напомнил Батя.

— После займёмся ими...

— Ой, ли, Эльф?

— Сейчас главное определить то место, куда могла двинуть тень? А непременно устремилась в своё логово или подалась искать иную телесную оболочку для себя! В противном случае долго не задержится в этом мире, если только ей не поможет Крабат! А этот Лич непременно выведет нас на него!

— Ты сказал — Лич?

— Да, это был он, Батя, бестелесный дух, устроившийся во плоти бренного тела.

— Так, а я о чём, когда том самом: следует немедля разобраться с послушниками огненного круга, и выяснить, что за жертву, и кому, они собирались принести!

— Поздно, слишком поздно...

— Разбежались? — вставился по обыкновению Гном.

Но нет, и ответ пришёл сам собой извне при отзвуках эха, докатившегося до "воинов" в виде завывания сирены патрульной машины.

— Хм, понты пожаловали... — хмыкнул Гном.

— Кто?!

— Менты по старому, Батя.

— Исчезаем... — накрыл Эльф пеленой непроницаемости "воинов", и только Пуля по-прежнему находилась в удалении от них, продолжала следить, контролируя ситуацию извне. В обойме ещё оставался один заряд, и она не имела права не использовать его, пробив у патрульной машины колесо.

— Остыньте, мальчики...

С дороги донёсся скрип колёс и скрежет металла — металлический обод, войдя в соприкосновение с асфальтом, сыпанул искрами.

— А ничего так ночка выдалась... — порадовался Гном.

— Всё, все занимаемся поиском тени — её логова!

— Нет, ты слышал, Батя, что нам заявил Эльф! Кто из нас — маг, а? К тому же боевой!

— Мне превратить тебя в нюхача, Гном?

— Только попробуй сделать из меня оборотня, и я тебя тогда...

— Вам ещё не надоело, мальчики?

— О, девчонка!

— Гном!

— Батя...

— Разошлись — и иным образом — в хорошем смысле этого слова!

— Ты сам-то как?

— Да что-то не очень...

— Совсем плохо дело?

— Не то что бы, но...

Батя пошатнулся.

— Час от часу нелегче, — отметил Эльф. — Сворачиваемся! Возвращаемся на базу! Это приказ!

— Ишь ты его... раскомандовался! У нас равноправие! — заворчал Гном, однако уступил. — Держись, Батя! А это привидение, мы ещё засадим в консерву, точно джина! Она и послужит тюрьмой этому призраку до скончания века!

* * *

— Сила... — уловил я на слух голос Лукина. — Ты как там? Помощь нужна?

— Да как тебе сказать...

— Всё, как есть, а лучше правду, и только правду, и ничего кроме правды!

— Постучи по двери, а тот тут темно, как в подземелье...

Мне в нос ударило сыростью, и запах оказался не самым приятным, особенно иной, выделявшийся в нём, словно тут морг, и где-то по соседству разлагался труп, который никак не удавалось обнаружить.

АПС я держал в руке, используя на нём целеуказатель, вот только толку от красной точки инфракрасного излучения нынче в кромешной тьме никакого, а прибора ночного видения у меня в наличии не имелось. От чего бы я сейчас не отказался, а и вообще на будущее. Не зажигалку же мне палить? Хотя пришлось и с ней побродить по этой странной и мрачной квартире, как со свечой в руке по склепу.

Дверь вскоре нашлась, но не скажу: очень быстро. Квартира была небольшой, зато напоминала некий лабиринт, являясь угловой в доме. И с защёлкой на замке мне пришлось повозиться прилично — сразу не получилось открыть, лишь с ...надцатой попытки, да и то при навале с иной стороны Лукина с группой сотоварищей.

— А вот и мы! — ввалились они в прихожую, куда даже с лестничной площадки не желал проникать свет, обрываясь у порога.

— Ты бы свет, что ли включил, Саня, а... — пожурил меня на словах и не только Лукин.

— А ты попробуй сам найти тут включатель, когда невидно ни черта!

На какой-то миг мне почему-то показалось: у порога, на границе света, клубиться тьма. Возможно, это был иллюзорный обман, а хозяин не иначе иллюзионист, хотя подозреваю: тот ещё сатанист. А нутром чую: быть беде. Квартира и впрямь необычная, как и её обитатель со слов соседей по дому с подъездом.

Пока я разглядывал происходящие странности у порога, Лукин уже орудовал внутри квартиры с подельниками. Кто-то там на что-то налетел и также чертыхнулся.

— Ну и вонища! Кто тут нагадил? Или тот, кто это сделал, ещё сдох — хозяин убил его за это?

— Дайте свет! Где свет? — заговорил иной "опер". — Почему до сих пор темно?

— Фонарика не найдётся, мужики?

— Может тебе ещё прикурить дать?

— Зажигалка у кого-нибудь есть? А спички?

— У меня... — отозвался я неосознанно.

— Зря вы не послушались меня... — отреагировал я на очередной голос подле себя. Передо мной на лестничной площадке к стене жался грузный участковый, и был бледен лицом. — У нас тут в районе такие слухи ходят про эту квартиру с её постояльца, что просто жуть — аж дух захватывает!

Вот и сейчас участковому не хватало воздуха, он захлёбывался собственной слюной.

— Успокойся, мы постараемся сделать всё тихо, — попытался я уверить его: всё будет хорошо.

Да где там — из квартиры донёсся крик и его заглушил некто странным рёв, коим, по моим прикидкам, не обладал ни один известный мне хищник из мира животных.

— Ты это слышал? — уставился я вопросительно на участкового.

У него подкосились ноги, и он съехал спиной по стене на пол в поисках дополнительной точки опоры, окончательно расслабился.

— Да что тут вообще твориться? — обернулся я, выскочив на лестничный пролёт, оставаясь на свету, в то время как в квартире по-прежнему царил кромешный мрак и беспроглядная тьма.

Выстрел. Ещё один и... Рык усилился. А за ним кто-то и что-то с характерным хрустом ударил о нечто твёрдое и массивное.

— Все назад! — закричал Лукин.

Его голос оборвался, перекрытый вновь возникшим рыком. Вослед раздалась автоматная очередь из "укорота", и точно такая же короткая, да только я сильно сомневался, что обладатель автомата решил произвести стрельбы короткими очередями. Повторной не последовало, а что — нечто, и вынырнуло из тьмы квартиры на меня тенью.

Рука с АПС привычно вздрогнула — и так два раза подряд — обе пули легли точно в голову нападавшего. Лица его я не успел разглядеть, как он зацепил меня и проследовал дальше.

Я услышал душераздирающий вопль участкового и новых хруст, сминаемых костей и раздираемой плоти с последующим хлюпаньем крови.

Чёрт, что происходит? А твориться — и такое...

Поднялся я не сразу, но всё же, и без посторонней помощи, оказавшись на коврике у входа в квартиру напротив, влетев предварительно спиной в дверь.

И что это был за зверь, а не человек, обладающий невероятной силой, отбросив меня с лестничного прохода лапой-рукой, как какую-то пушинку?

Я едва не упал во второй раз, и уже сам, угодив ногой на то, что собой представлял сейчас участковый. На словах не передать, как и мысленно, утратив с мыслями окончательно связь. Одним словом — бессмыслица. Хотя к виду крови и разорванным телам, мне не привыкать, в своё время я насмотрелся этого "добра" навалом, во время "командировки", и тогда в БТР попали реактивной гранатой. Мне повезло больше, чем бойцам: одного из них разорвало тогда, как нынче нечто участкового.

Рвотного спазма не последовало — привычка, будь она неладна — даже не сморщился.

— Лукин! Ты слышишь меня, бродяга? Отзовись! Подай хотя бы знак, что живой... — кинулся я во тьму квартиры, переведя АПС для стрельбы очередями, наткнулся там на тела, ощупал их руками, извозившись в чём-то липком. А в чём именно — не сомневался, и оставался в квартире до тех пор, пока не наткнулся на "укорот".

В этот самый момент я услышал крики и выстрелы снаружи квартиры. Они донеслись эхом с улицы. Похоже, наряд принялся палить от испуга в то, чему у меня пока не было объяснения, как и определения.

Я бросился на балкон, и быстро сориентировавшись, дал длинную очередь из "укорота" по тому массивному и неопределённому, что зацепило прежде не только меня, а нынче перевернуло вверх дном миникупер с дамочкой, и та перестала голосить.

Надеюсь, я не зацепил Елизавету Сергеевну, а кого — это нечто, что пошатывающейся походкой из стороны в сторону продолжило движение в направлении патрульных.

— Уходите! — закричал я им. — С дороги! Прочь...

Времени смотреть, чем закончится стычка, у меня не было. Я ринулся сломя голову, к выходу из квартиры, уже мчался вниз по лестнице третьего этажа, когда вновь услышал душераздирающий крик одного из патрульных раздираемого тем, кто должен был сдохнуть ещё при первой стычке со мной, когда я зацепил его в лоб — с контрольным, а затем прошил грудную клетку со спины из "укорота". Но он по-прежнему бродил, сея вокруг себя смерть, и убивая всё живое на своём пути.

Да кто ж ты или что такое, а? Как мне завалить тебя?

Выскочив во двор, я первым делом уставился на миникупер, и спустя мгновение уже смотрел через лобовое стекло внутрь: дамочка не подавала признаков жизни, а наружу из салона, прямо на тротуар, струилась кровь, стекая багровым ручьём.

Если так, значит, у неё перебита аорта. Это всё...

Далее я наткнулся на то, что осталось от патрульного, а затем нашёл иного, он ещё всхлипывал, вместо того, что бы орать. По-видимому, боялся, да и шок не прошёл. Как впрочем, и у меня. У него отсутствовала рука — правая — и была вырвана с мясом из плеча.

— Оно... это... убежало с ней... — указал ефрейтор иной мне точное направление для преследования. И снова зажал рваную рану на плече. — Верни мне её-о-о...

Началось — шок прошёл и...

Я снова приложился к рации — она не работала, оказавшись разбита. Да х... с ней! — схватился впопыхах за мобильник.

— Самедов, твою мать! Живо СОБР сюда!

— Ты что несёшь, Силантьев?

— А, ладно, не надо... — узрел я то, что далеко не ушло, продолжая брести, не разбирая дороги, и "УАЗ" не тронуло.

Я запрыгнул внутрь, заводя "козла".

— Ну же, скотина... — завёлся сам не хуже, совершив наезд на маньяка-бомжа сзади.

"Козёл" едва не брыкнулся с копыт, заглох, а я... Я забыл пристегнуть ремень безопасности, проверив на прочность лобовое стекло.

В реальность меня вернул голос Самедова.

— Старлей... — голос начальника вырывался из мобильника. — Силантьев! Саня...

— Я-а-а... за него-о-о... — простонал я. Мне показалось: я сломал ребро о руль. Дышать было невероятно тяжело, как и слова давались не менее тяжело — каждое последующее слово и вдох-выдох.

И снова крик в стороне от дома за пределами двора на проезжей части. Похоже, какая-то влюблённая парочка наткнулась на то, что странным образом исчезло из-под капота "УАЗ".

— Скотина... забодала...

Я вновь завёл "УАЗ", отправившись на поиски беглеца.

— Силантьев... — опять раздался голос Самедова.

— Не до тебя сейчас, капита-а-ан...

"УАЗ" тряхнуло на ухабе и соответственно меня. Боль в боку лишь усилилась, про позвоночник и прострел, вовсе молчу, хотя нет, мычу, стиснув зубы едва ли не до хруста эмали.

— Ты где, зверьё-о-о?.. — ищу его глазами.

Оно возникло на переходе у светофора, свернуло моргающий знак. Чем ему помешал светофор, я так и не понял. Да безразлично, за то кое-что иное мне — нет, и требовалось поквитаться с ним.

Сбивать его, как в прошлый раз "козлом", я не стремился, забодаешься валить это нечто таким образом. Поэтому решил прижать его к первому попавшемуся столбу или зданию. Да ушлый и прыткий попался мерзавец, избегал тротуара, зато сам лез под колёса проносящихся мимо машин — и всё легковых! Хоть бы один грузовик! Да кто ж их пустит в центр города? Автобусы, и те не ходили, а пешеходы встречались не чаще, чем это нечто.

И всё-таки я улучил момент, воспользовавшись представившимся мне шансом, посигналил маньяку, когда тот оказался у очередного фонарного столба, заставляя отреагировать на меня. Маньяк обернулся, и я утопил педаль газа в пол до упора, ускорился. Сначала возник резко странный тип, а затем... я уже не видел фонарного столба, выпрыгнув из кабины "УАЗ" в открытую дверь, угодив на асфальтовое покрытие дорожного полотна, сбивая в кровь не только руки и ноги, но и всё тело.

Теряю навык, — уловил я в последний момент, когда мой мозг погрузился во тьму подобно той, какую застал в квартире. И снова пришёл в себя спустя какое-то время. Кругом меня царила гробовая тишина — ни тебе криков прохожих, ни тебе иных сотрудников органов правопорядка — кругом только беспорядки, которые мы устроили с тем, на что я вновь обратил своё внимание.

Нечто развалилось верхней частью туловища на капоте "УАЗ", и вздрагивало в предсмертных конвульсиях, а иная часть с нижними конечностями, барабанила стопами по днищу.

— Издохла, скотина!

И это я не про боевого "козла". Хотя "УАЗ" тоже досталось, восстановлению он больше не подлежал.

Рука сама нащупала АПС, и я не стал жалеть патронов в обойме, добавил по тому, что лишило меня уверенности в собственных силах.

— Сдохни, сволочь!

Затем я подобрал "укорот", наткнувшись на него поблизости от себя, вот тут и раздался долгожданный вой сирен. А затем мат без автомата, но при наличии его у патрульных со стволами направленными на меня. И снова боль при ударе.

Сегодня я был в ударе...

— Силантьев! Александр! Старлей... — отбился в моей голове до боли знакомый голос.

— Самедов... — откликнулся сам, открывая глаза. — Где это я?

— В неотложке... — коротко пояснил капитан. — Ты как?

— Хреново, но не дождёшься, чтоб я сдох! Иначе тебе не избавиться от меня, командир...

— Жить будет? — Самедов обратился с вопросом к фельдшеру "скорой".

— Что я могу сказать вам на это, мужики... — вздохнул тот тяжело. — Если больной хочет жить — медицина бессильна!

— Он сможет ходить?

— Сейчас и узнаем, — отреагировал я.

— Да вы что! — возопил фельдшер. — Ему в больницу необходимо — показаться хирургам! Да что там — реанимации не миновать! А вы...

— Ага, ещё чего — успеется...

Самедов помог мне подняться на ноги.

— Стоять сам сможешь?

— Вроде... — попробовал я сделать шаг. Меня качнуло и повело, но устоял на ногах за счёт руки, обнаружив дополнительную точку опоры.

— Ему в больницу надо! Вы слышите меня? — это фельдшер Самедову и мне.

— Ты лучше укольчик мне сделай — обезболивающий, а я уж как-нибудь в другой раз к вам туда загляну! Угу?

— Выручай, док, под мою ответственность, — выручил меня Самедов.

Фельдшер сдался, заставив моего начальника поставить подпись под соответствующим документом, что он использовал сильнодействующее наркотическое вещество по его настоянию.

— И как? — поинтересовался он после у меня относительно самочувствия.

— Хорошо... — взбодрился я.

— Только не вздумайте ему давать спиртного ближайшие пару часов, иначе сдохнет он — сердце заглохнет!

— Сам... молчи... — выпрыгнул я из неотложки.

Бок саднил, ну да ничего, обошлось без перелома — и то хорошо, но вот треснуть ребро могло — и не одно. Однако сейчас мне было не до того, требовалось вернуться в квартиру, к тому же я помимо всего прочего являлся единственным свидетелем происшествия, а не только как соучастник целой цепочки преступлений. Иначе бы Самедов не стал отбивать меня у фельдшера из "скорой". Это я сразу раскусил — его. Хитрый он мужик, а на юге (с востока) они все такие.

— Давай я тебя подвезу... — суетился начальник подле меня.

— Не надо, я сам... — отказался непросто так. — Сам, сказал, дойду...

Мне было интересно осмотреть дорогой всё то, что я не сразу заметил, следуя маршрутом трупа. С ним уже возились эксперты из криминального отдела — Самедов поднял на уши всех, когда узнал от иных патрульных, что стреножили меня на месте ДПС, чем закончился наш выезд с Лукиным. И тот не вышел на связь с ним, лишь я, да и то он потом не мог докричаться до меня.

Крови я не обнаружил — ни в одном месте — хотя столько пуль выпустил в громилу — и толку — всё без толку. Как же так? И вообще разве такое может быть? Нонсенс!

Чья кровь попадалась — исключительно его жертв. И даже не вытекала из него, когда я перебил его "УАЗ" пополам! — вспомнилось мне.

Так и добрались мы с Самедовым до миникупера жены зам. главы мэрии во дворе.

Я остановился у подъезда.

— Поедем на лифте?

— Нет, поднимемся по лестнице, — удивил я своим очередным заявлением начальника.

— Ну-ну... — уступил он мне для виду на словах. — Рискни своим здоровьем!

Я рискнул, едва осилив восхождение на пятый этаж. В квартире маньяка было светло, точно днём, что, несомненно, порадовало меня, и там тоже уже суетилась следственная бригада.

— На полу три трупа, предположительно мужчин...

— Это Лукин с парнями... — зло процедил я сквозь зубы криминалисту.

— Как... Лукин?! — сделалось нехорошо Самедову.

— Вам плохо, Равиль Мамедович?

— Нет-нет... — опёрся он рукой на стену. — Я тут немного постою, в сторонке, и понаблюдаю за тем...

А за чем именно — не уточнил.

Ну да, это не в кабинете работать, а среди людей, точнее нелюдей. И этот маньяк, точно из их числа будет. Точнее был!

— Что установили? Понятых звали?

— Здорово, сынок... — отозвалась старушка.

— И тебе не хворать, мать... — откликнулся я на её призыв. — Чего скажешь, а расскажешь новенького?

— Видела я тваво маньяка — это бомж, а хозяин иначе выглядит. Поторопилися вы с ево поимкой. Выскользнул, чёрт косматый! Ушёл! Как знал, что вот-вот нагрянете! И убёг — не иначе!

— А что за бомж ты, мать, говоришь, жил с ним?

— Ужо нежилец! Ты его — того!

— Стараюсь, мать, как могу, а получается — тебе видней со стороны.

— Так он таким сразу был...

— Каким?

— Неживым...

— Мёртвым?!

— Зомби. А этот хозяин ево — шаман, али ещё колдун какой...

— Ну и ну... — подал голос Самедов. — Вас послушать, так можно смело в дурку на постоянное место жительства проситься!

— Успеется, командир, — продолжил я общение со старухой. — С чего вдруг решила, мать: того, кого я завалил с энной попытки — зомби, а его хозяин — колдун?

— Та у них на мордах это написано — нехристи!

— Точно — тату... — подтвердил Самедов.

Знать осмотрел уже труп "трупака" подле "УАЗ".

— Как у маори...

— У кого?

— Полинезийцев, мать, — подсказал я.

— Во-во, как обезьяна и выглядел, а такого же недалёкого ума был — ходил-бродил по вечерам и ночами — то за своим хозяином, то один шастал. Люди говорят: жрал кошек и собак.

— Пупс-Ик... — икнул Самедов. — Мля! Какой же я дурак... был...

— Почему — был, командир? — не сдержался я.

— Ты хоть не начинай, старлей, да...

— Однако...

— Силантьев!

— Я, товарищ капитан!

— Делом займись...

— Так это уже не моя работа, а свою, я выполнил.

— Может чайку, сынок?

— Опять подниматься?

— Сгоняй на лифте, старлей... — дозволил мне Самедов.

— Спасибо, мать, но я — пас... — было охота мне изучить в мельчайших подробностях квартиру "маньяков", больше подобную на притон сектантов-сатанистов.

На стенах "красовались" соответствующие орнаменты, а сами стены без ковров, картин и обоев — голый камень, точнее бетон.

— Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным, командир? — отвлёк я Самедова от самоедства, указав на "наскальную живопись".

— Отродясь не видывал, и слыхом не слыхивал...

— Ню-ню... — заинтриговал он меня.

Разглядывая странные символы проклятых, я сразу определил: выбоины окрашены бурым краской, являя собой ничто иное, как кровь. Значит, здесь творилась вакханалия и приносились жертвы, вот только жертвенника на полу я не обнаружил. Выходит, это были защитные символы и мне надо подальше держаться от них.

Только я об этом подумал, как один из криминалистов экспертной группы приказал долго жить, наткнувшись на что-то такое, что убило его.

— Все назад! — закричал я, как тогда Лукин своим парням. — Это ловушка!

Едва мы выскочили, в квартире начался пожар.

— Поразительно! — стоял Самедов подле меня и бормотал что-то несвязное с округлившимися глазами, хотя обычно щурился, как любой представитель "восточной" национальности.

Пока пожарные приехали, огонь погас сам собой.

— Заглянем? — предложил я шефу зайти туда ещё раз.

— Вах, шайтан! — воскликнул он.

Свят-свят-свят... — мысленно произнёс я про себя и вновь переступил порог мрачной квартиры. Затхлый запах, как в склепе, улетучился безвозвратно, отныне пахло палёным.

На полу лежали горстки пепла. Это всё что осталось от Лукина с его людьми — прах. Да и то не успел собрать — его развеяли пожарные, растоптав ногами.

— А этих кто сюда пустил, командир?

Самедов твердил об одном: квартиру опечатать и выставить на входных дверях дежурный наряд до выяснения всех обстоятельств этого громкого преступления.

Да как же так, и получилось, что мне теперь не удастся отомстить до конца за своих боевых товарищей? Надо же свести концы с концами — потянуть за ниточку, и весь клубок, под названием "секта", размотается на раз — иначе до её основателя-создателя не добраться!

Ах, Самедов, Самедов! Что же ты со мной творишь, командир?

— И не смотри на меня так, старлей! Выкинь это из головы! Слышишь, Силантьев? Да ты никак поплыл! Тебя вставило от укола!

Я не слышал того, что мне кричал на ухо начальник. Ори, ори, всё одно хрен тебе — я так этого не оставлю. Я, буду не я, если не докопаюсь до сути истинных обстоятельств, приведших к гибели сотрудников отдела. А сразу видно: не бывал ты там, где я, иначе бы понял меня по одному взгляду. Хотя опять же сомневаться не приходилось: Самедов стоял на своём сугубо личном мнении.

— Тебе в больничку надо! Я всё устрою! Полежишь там недельку-другую полечишься, а затем и в отпуск отправлю — внеочередной! Заслужил, старлей, ей-ей, как и медаль! Даже звание постараюсь выбить...

Ага, себе скорее, чем мне!

— Держись, Санёк... — сжал руку в кулак капитан и сделал им жест в мою сторону по принципу: но пасаран.

И мне на тебя тоже! Что ещё скажешь, а каким образом или жестом донесёшь свою мысль? В то время как мои собственные мысли путались, сбиваясь в хаос.

Слишком поздно я понял, что поплыл, Самедов пытался меня удержать на ногах, да я завалил его, подмяв под себя.

Появился тип в белом облачении — и явно не ангел — фельдшер не тянул на него.

— Ну что я вам говорил, и советовал, а вы не послушались меня — оба. Берите его...

Подле меня возникли ещё два типа с носилками в руках, и, бросив на них, потащили вниз по лестнице, поскольку кабинка лифта оказалась непригодной для моей транспортировки в лежащем положении, а стоять я отказывался наотрез.

— Не прощаюсь, Силантьев, — бежал рядом со мной по ступенькам Самедов, и остановился только когда мы вышли на улицу, провожая меня взглядом вдаль в неотложке, чего-то всё ещё бормоча про себя, из той самой "оперы": — Держись, старлей! Мы с тобой ещё ого-го, каких дел натворим! А про это забудь раз и навсегда! Бывай, бродяга...

Боже, как я устал... — последнее, что взбрело мне в голову. — Помоги...

И разум затуманился окончательно.

Глава 3

В частный сектор въехал ничем непримечательный микроавтобус, если не брать во внимание: даже при прозрачных стёклах не было видно тех, кто располагался внутри — ни водителя, ни пассажиров.

— Вот мы и на месте, — сказал Эльф, сверяясь с показаниями приборов, где так же, как и всего, чего касалась его рука или цепкий взгляд, оставались рунические символы древней магии. И здесь в своих сверхчеловеческих способностях он был последователен, никогда не полагаясь на авось, поскольку от него зависели жизни не только его группы — поисковиков и ликвидаторов одновременно, на то они и передовая группа боевого отряда "воинов" — но и всех, кто помимо них порой наведывался сюда.

Сделав небольшое усилие над собой, маг заставил раскрыться визуально скрытые от людского взгляда врата, в открывшийся проём проследовал микроавтобус, и снова всё скрылось из виду: с улицы частное подворье напоминало неказистую и скорее заброшенную избу, в которой изредка появляются постояльцы. Всё было обустроено так специально, с целью конспирации, внутри же подземный гараж напоминал ангар, куда при желании можно загнать не то что грузовик марки "БЕЛАЗ", но и самолёт. И это только шлюз, а за ним скрывался целый лабиринт помещений и сопутствующих комнат.

— Кто такие? — раздался из всех наличествующих микрофонов повелительный голос.

— Свои, Крот, — отреагировал Эльф на его призыв.

— Пароль! — ничего не желал слышать страж кроме него — и только. — Назовите его!

— Да будет свет... — словно произнёс заклинание боевой маг, и в приёмном шлюзе стало светло точно днём.

Никакого электричества, снова всё та же старая и добрая магия света. При её активации высветились руны-защиты, будь на месте вернувшихся воинов кто-то иной или хуже того, некры, никому из них несдобровать — первых бы просто парализовало, а заклятого врага и вовсе испепелило б бесследно.

Едва вспыхнул свет, струящийся от символов на стенах, группа воинов в составе четырёх человек покинула микроавтобус.

— Что-то видок у вас не очень, — раздался всё тот же голос Крота. — Особенно у Бати!

— Хотел бы я посмотреть на тебя, как бы ты выглядел, столкнись с некром, да ещё приличного уровня во владении проклятыми заклятиями, сеющими смерть и разрушение!

— Понял... — уяснил Крот на раз: группе Эльфа досталось, но не то что бы уж очень, однако раненый имелся среди них — и довольно серьёзно.

Промедление, в случае с ним, было смерти подобно.

— Я сам его осмотрю, — уверил Эльф, заставив Крота заняться поиском тени, чем несказанно озадачил.

— Лича? Вы наткнулись на него?

— Да, это он зацепил Батю под видом некра.

— Вот же проклятые! И не упокоятся никак, а! Что ты будешь делать с ними!

— Уже придумал, но мне необходимо знать где находится его логово!

— Сделаю.

— Уж постарайся, угу... — встрял Гном.

— Имеется должок?

— Не без того, Крот. Землю рой, но достань нам всю информацию на проклятого, — вмешалась Пуля.

— Шальная... — ответил он ей любезностью.

— Не расходиться, — разошёлся Эльф — и не только на словах.

Его подопечным из группы предстояло пройти проверку на наличие порчи и прочих тёмных ритуалов, кои на них мог наслать Лич. Тень являлась не просто призраком, а злобным духом во плоти, меняя телесные оболочки, словно дамочка перчатки. Но прежде предстояло обезопасить Батю. Ему предстояло пройти ритуал очищения — и кровью. Эльф пустил её ему, проверяя наличие тёмных частиц. Они полностью отсутствовали.

— Повезло... — отметил он не столько про себя, сколько для подопечных.

— Хвала Небесам... — выдал Гном.

— Аллилуйя, — забормотал Батя.

— Ты лежи, не говори, — обеспокоилась его нынешним состоянием Пуля.

— Ничего страшного, — уверил Эльф, — и, будем надеяться: всё уже позади.

Когда он так говорил, через час любой воин вставал в строй, знать и Батя будет выглядеть очень скоро как огурчик, словно ничего с ним и не случилось, напротив, почувствует прилив жизненных сил, и они продолжат расти, увеличиваясь в пропорциональной последовательности.

Затем проверку на порчу прошли Гном и Пуля.

— Неужели... — поспешно избавился недомерок от чепчика, сорвав его недовольно с себя, и та же участь постигла слюнявчик. Оставались памперсы. — Ну, чего уставилась, Пуля? Стриптиза не будет — с полным раздеванием!

— А я так надеялась... — поддела она в ответ Гнома.

— Вам ещё не надоело? Может, хватит? Пора кончать! — откликнулся между делом Эльф.

— Так мы ещё и не начинали... — ухмыльнулся Гном.

Под памперсами у него оказались трусы — семейные, но он уверял: это шорты. И что с того, что в горошек? Когда на них даже карманы имелись — сам пришил.

— Вам всё шуточки, — озабочено молвил Эльф.

— А что не так, начальник?

— Всё, Гном! Ты ничего не заметил, а не почувствовал тогда в парке? — взгляд Эльфа скользнул с него на Пулю.

— Вроде на том некре, что оказался в итоге тенью, наличествовала аура смерти и адская броня, — заявила она.

— Если бы только это, а то...

— Адская печать и демоническая сила... — подсказал Батя.

— Тебе надо лежать ещё как минимум час, — заворчал Гном.

— В могиле отлежусь!

— Тьфу-тьфу-тьфу...

— Что за суеверия, братья?

— Нормально, сестра! Пора уже привыкнуть к ним, и их отклонениям, — напомнил Эльф, о чём завёл с ними речь.

— Чего ещё мы не заметили, а должны были — и почувствовать? Чем ещё этот призрак обладал, а?

— Перевоплощением и... вампиризмом! Он способен поглощать любую ауру, будь то человек или животное!

— Ни хая се предъява!

— Гном, не святотатствуй...

— Да ты чего, Батя? Я даже и в мыслях не думал богохульствовать!

Крот невзначай подслушал — по обыкновению, а делал это с завидным постоянством — и уточнил:

— Есть у меня свежачок для вас, что называется, с пылу, с жару...

— Ну же!.. Говори!.. Чего молчишь, и не мычишь?.. Не томи душу! — загалдел наперебой квартет воинов.

— Я тут подслушал переговоры наших старых знакомых, и выяснил кое-что весьма интересное для вас...

— Нет, он ещё и издевается! — сжал кулаки Гном до хруста в костяшках пальцев, и грохнул по столу.

— Кстати, имущество — казённое! — напомнил Крот: они не являются его обладателями, и оно сдано им во временное пользование.

— Короче, или мне магию применить в отношении того, в кого я не хотел бы тыкать — и не только пальцем, а кое-чем ещё посерьёзнее... — напомнил про свои уникальные способности Эльф.

— Спокойно, братья и сёстры! Передаю точные координаты логова Лича — записывайте или запоминайте — как будет вам угодно!

Последовало озвучивание адреса — района города и микрорайона с номером дома и даже квартирой, плюс дополнительно подъезда и этажа.

— Откуда такая уверенность, что именно там и надо искать тень?

— Интуиция, братья и сёстры! А ещё ни разу не подвела меня, плюс сноровка и наработанный навык — столетиями!

— Чё, правда?

— Это он так шутит, Гном.

— Не уверен, Батя, — заворчал коротыш. — Ты сам-то видел его, или только слышишь постоянно, как все мы? Вдруг он просто — дурилка электронная?

— Ты сам — она, к тому же ходячая неприятность, Гном!

— В чём подвох? — поинтересовался Эльф касательно полученной информации. Ему требовалась дополнительные сведения для собственного анализа, прежде чем он окончательно поверит на слово тому, кто пока ни разу до этого не ошибался в аналитике и добыче необходимых новостей, обрабатывая их в доли секунды.

— Да там "опера" нарвались на засаду — мертвяка — и... как водится: полегли все, а затем ещё и экспертная группа криминалистов угодила под раздачу. Пожарных вызывали и "труповозку"!

— Живые есть? В том смысле: свидетели — хотя бы один?

— Вроде как...

— Так вроде или как?

— Запоминайте его данные с ФИО.

— Угу.

— Старший лейтенант следственного отдела ГОВД Силантьев Александр...

— А отчество?

— Пусть будет — Батькович, — прикололся Крот.

— Ясно, — уловил тонкий намёк Эльф. — И на том спасибо...

— Это всё, чем вы собрались меня отблагодарить?

— А что ты хочешь получить от нас в качестве подарка?

— Видеоматериал для отчётности перед начальством!

— Вот, если им это так интересно, то пускай сами его снимают, а нам и дальше не мешают, иначе мы не ручаемся за себя!

— Шуток не понимаете!

— Скорее тебя, Крот... — заворчал Гном.

— Кстати, где этот старлей? — заинтересовался Батя.

— Там, где мог оказаться сам...

— В морге?!

— Типун тебе на язык, отче! В больнице, но морг при ней! Так что поспешите, если хотите ещё успеть поговорить с ним, а то неровен час...

— Чего ещё ты забыл сообщить нам о происшествии? — спохватился Эльф.

— Сдаётся мне: зомби тот был, как минимум упырём, если не вовсе вурдалаком, и охранял логово Лича. Дальше продолжать или как?

— Не надо! В морг! Живо! По машинам!

Похватав запасные комплекты боеприпасов и оружия, группа собралась в микроавтобусе, поменявшем не только цвет, но и вид — теперь это был совершенно иной автомобиль — внедорожник с тонированными стёклами, и номерами, при виде которых от них отвернётся любой "гаишник" на дороге в другую сторону. А вот мигалку с сиреной Эльф не стал "колдовать", ни к чему им было светить сверхмеры, и так уже принял все необходимые предосторожности меры.

— Амулеты сменить и бронеауры заменить!

— А как насчёт магических бронепамперсов? — хмыкнул Гном.

— Что, понравились?

— От ты Пуля! Одно слово — шальная!

— В сторону эти ваши идиотские шуточки с прибауточками! Ты как, Батя?

— Нормально, Эльф, — улыбнулся он наиграно. — Прорвёмся, чай не впервой!

— Всё-таки едем в морг и в гости к зомби, наивысшего ранга проклятия!

— Да я один с этой нежитью справлюсь даже при наличии обычного тесака без рун! — расхрабрился Гном.

— Трупак — это тебе не чурка! Ты сам — она!

— Нет, и кто придумал прикреплять к отряду бабу? На кой она сдалась нам, мужики?

— Усмирите пыл, братья, — настоял Эльф.

— Аминь... — подмигнул коротыш Бате.

— Ох, Гном... — вздохнул он осудительно на очередную шалость с его стороны, и недовольно покачал головой.

— Мал золотник, да дорог!

— Скорее как клоп — вонюч!

Это ему шальная шарахнула на словах.

— Тишина! — заставил Эльф замолчать подопечных.

Они оказались снаружи базы, и отныне все смотрели в оба, контролируя каждый свой сектор обстрела, случись чего. Да пока что обошлось.

* * *

По улице пронёсся смерч, завернул в проулок, где наткнулся на мусорный бак, а там, на обитающую живность, всё разметал, перевернув кучи отбросов вверх дном, и стал более плотным и осязаемым. В нём образовались светящиеся огоньки.

Та живность, что не пострадала изначально и уцелела при налёте вихря, спешно разбегалась с недовольными воплями и трусливо-испуганными завываниями, остальная издохла, превратившись в ссохшиеся мумии.

Заполучив столь необходимый прилив жизненной энергии, проклятый дух получил временную передышку, и, собравшись вновь с силами, отправился на поиски иной более внушительной жертвы — человеческой. Ему требовался прохожий, желательно такой, которого никто не кинется искать, исчезни он в одночасье.

С коллектора подземных коммуникаций сорвало крышку, и в люк проследовала бесплотная тень, продолжая сверкать яркими огоньками. Это были глаза новоявленного призрака. И прежде чем он спустился в подземелье, бросил туда призывный клич, зазывая очередную жертву — и желательно не одну — в итоге наткнулся на искомый объект, по которому ползали крысы, и вдруг исчезли все внезапно, как по мановению волшебства.

Бомж подыхал, его дни были сочтены, а тут ещё призрак навис грозной тенью над ним призадумавшись: а стоит ли ему тратить на него остатки проклятой магии, которую он сам не скоро ещё сумеет восполнить? А тут такой шанс овладеть телом или превратить его в послушного раба?

"Очнись, недостойный! Взгляни на меня!" — отбился чужой глас в голове бомжа.

Бродяга вздрогнул и загремел бутылкой, разлив остатки спиртного.

— Сгинь, чёрт! Пошёл прочь! — отмахнулся бомж рукой от приведения, как ни в чём небывало.

"Повинуйся, ничтожный человечишка! Я приказываю тебе! Повелеваю..."

— Изыйди, бес! Тьфу, на тебя!

Слюна бомжа угодила на стену, пройдя навылет сквозь тёмное облако подобное на клубящуюся дымовую завесу с поднятыми искрами пламени.

"Ах, так! — вспыхнул ярким пламенем Лич, явив себя во всей красе — огненную мантию проклятого — пред очи бомжа. — Смотри, и не говори, что не видел!"

У бродяги расширились зрачки, и наружу из орбит полезли глаза. Лич применил против него тёмный ритуал порабощения, заставляя подчиниться себе — собственному волеизъявлению — дополнительно наложил плетение безмолствия.

"Ишь непокорный какой... был! А теперь раскрой пасть пошире, и держись!"

Навалившись на бомжа, призрак неожиданно отлетел от него как ошпаренный, отторгнутый телом бродяги. Что-то с этим человеком было не так. Это Лич не сразу уловил, вот и пытался уяснить.

"Покажи мне грудь! — возопил проклятый дух. — Раскрой мне свою душу!"

Бомж рванул на себе обноски и Лич отшатнулся от него ещё дальше, готовясь в последующий миг покинуть коллектор и выскочить наружу.

Нет, креста бомж не носил, зато у него на теле имелась татуировка иного рода — Богородица. Хотя он бы не отказался, если бы там была изображена смерть или просто череп с костьми.

"А чтоб тебя-а-а..." — бросился Лич прочь от бомжа, посылая проклятие на голову того, за кем вот-вот должен был явиться его сменщик в лице жнеца.

Бомжу сдавило грудь, к горлу подступил кровавый ком, и он захрипел, задыхаясь, рухнул в беспамятстве и горячке на бетонный пол коллектора.

"А-а-а..." — продолжал нестись вихрем по улицам знакомого района призрак, пугая пернатую живность на деревьях, пока не добрался до места прежнего логова.

На дверях стоял наряд полиции, точнее в его лице, на ступенях лестницы сидел полицейский, и курил. Неожиданно на него налетел сильный порыв ветра — сквозняком выбило форточку с окна и сорвало фуражку, а сигарету затушило.

— Кхе-кхе... — закашлялся он. — Кого ещё нелёгкая принесла?

Знал бы сержант, насколько был прав, не сидел бы сиднем, просиживая одно места на штанах, а бежал бы без оглядки до ближайшей церкви и бил бы поклоны перед священником, прося окропить себя святой водой из ведра, а затем заказать молебен во здравие, после чего обязательно причаститься, и в довершение ко всему собороваться. И там уж точно бы записался в послушники, с намерением стать монахом. Однако в силу собственного невежества, которое нельзя было назвать иначе, как незнанием, он снова попытался прикурить потухшую сигарету, и она снова затухла, не позволив ему сделать затяжку.

"Курить — здоровью вредить! — отбился у него в мозгу глас, не являющийся его совестью. Она никогда не была его коньком. Но и до белой горячки допиться не мог, и курил табак, а не наркотик. Снова поперхнулся и едва не задохнулся. — Не боишься заработать рак лёгких? И это не тот рак, которого подают к пиву, а жуткую и мучительную болезнь! Что-нибудь слышал об онкологии? А пора бы уже провериться, ибо ты — нежилец больше! Слышишь меня — не жилец!!!"

— Кто здесь?! — вскочил сержант, выронив сигарету, озирался с опаской по сторонам.

"Твоя смерть! И я за тобой!"

Сержант как стоял, так и рухнул на лестничную площадку, схватившись напоследок за сердце, и замер.

"Слабак! — проследовал мимо него тенью проклятый дух, открыв нараспашку входную дверь в логово с грохотом о почерневшую стену. — Проклятье!"

Лич с порога определил: его логово раскрыто. И мало того: исчез его раб. А это означало лишь одно: он пропал. И если в ближайшее время не найдёт себе хозяина, за ним самим придут и изымут из грешного мира людей.

"Нет! Что угодно, только не это!"

— Я жив-Ой... — сморщился от боли в груди сержант. Ему показалось: у него кольнуло сердце.

"Лёгкие! А ты думал так легко отделаться... и от меня! Да никогда в жизни, пока я тебя не лишу её!" — сорвал на нём свой гнев Лич. — Беги, пока можешь! Всё одно далеко не убежишь — я укоротил твой век до полугода! Ха-ха..."

— Свят-свят-свят...

"Не вздумай входить в храм — прокляну-у-у..."

Туда вместо поликлиники и рванул сержант.

"Что за люди пошли — ничего и никого не бояться! Совсем обнаглели! А уж эти "воины" среди них и подавно! — затеял им отомстить проклятый дух, а для этого ему требовался сильный покровитель среди тех, кем он сам являлся до недавнего времени, обретя бренное тело. — Крабат! Вот кто нужен мне!"

И где его искать, Лич знал наверняка, как и то, чем именно подкупить, чтобы он озаботился участью проклятого духа, как своей собственной.

* * *

— Самедов! Равиль Мамедович! Капитан... — кричал кто-то вдогонку ему, а он не слышал, брёл по ночному городу как в бреду, совсем забыв про машину. — Да погоди ж ты!

— А! Что? Чего? — встрепенулся он на миг и снова погрузился во внутренний мир.

— Оглох что ли, следак? Вот му... — последнюю фразу перебил сигнал клаксона авто, и скрежет со скрипом при резком торможении.

— Майор? — признал наконец-то Самедов начальника патрульно-постовой службы из родного отдела.

— Пока да, но если немного повезёт, и до полковника недалеко!

— Ага, как рукой достать до звезды — на небе! Тебе чего надо от меня? И нашёл же время для разговора! Ночь на дворе!

— Ну так, самое время для нашей работы, Самедов.

— Короче, майор!

— У меня тут один псих нарисовался, и также погорелец.

— Чего? Кто? А я тут причём? Вы где его отрыли?

— Не поверишь, так почти и было, как ты говоришь, капитан!

— Ты что там городишь, а мне?

— Да ты садись, подвезу до отдела.

— Вот уж спасибочки! Не нужна мне твоя помощь! И всякий раз как подвозишь, у меня проблем увеличивается, и ворох бумаг на столе растёт!

— Да я просто хочу спросить, что мне делать с этим психом? — кивнул майор на соседа Самедова.

— Так это он и есть... — готов был выскочить следователь из машины во время движения.

— Погодь, капитан, не суетись — он не из буйных будет, но это пока...

— Точный диагноз не установит психиатр!?

— Не смешно, капитан!

— Вот и мне, майор!

— Короче, слушай меня сюда, Самедов! Я расскажу тебе, на что мы наткнулись в парке.

— Да от него воняет, как от погорельца!

— А то, там таких обугленных трупов знаешь, сколько подорвалось...

— Где?

— В соседнем районе!

— Вот и сдал бы его тамошним, а к нам чего везти!?

— То-то и оно, что проживает он в нашем районе, скотина! Не мог сдохнуть, как и его сотоварищи там! И говорят...

— Кто?

— Наши соседи: из сектантов будет — сатанист!

В подтверждение слов майора, псих показал зубы — зарычал и одновременно закричал:

— Кр-р-ра-абат...

— Да пристрелить его... не мог, что ли до кучи? И вся проблема!

— Ну ты, Самедов, и маньяк!

— Погонялся бы ты с моё за этими серийными убийцами, ещё не так бы заговорил! Не видишь: он — одержимый!

— Вот и я про то самое — скажут в дурке: не псих — и чего делать прикажешь с ним? Не в обезьянник же садить до выяснения всех обстоятельств? А это уже к тебе! Вот я сразу и решил поинтересоваться: стоит ли овчинка выделки? Забери, а? Христом Богом прошу!

— Я — мусульманин!

— Тогда Аллаха призываю в свидетели!

— Акбар-р-р... — прорычал "псих", и добавил, исправившись: — Кр-р-ра-а-абат...

— Ага, аббат — священнику его не пытался показать?

— А ведь ты прав, Самедов, — спохватился майор. — Но если что — он пошлёт меня с ним — не обессудь, Равиль Мамедович!

— И всё же рискни, а я уж пешочком как-нибудь до кабинета доберусь! Хотя нет, домой пойду — рабочий день закончился ещё вчера! Ох, и влетит мне от жены — ругаться будет и дети плакать, что растут без отца!

— Ты ж разведён, капитан!

— Разве? Хм, ну надо же, забыл! Вот как бывает! Значит, пойду мириться!

— Только недолго, я к тебе с утра пораньше в кабинет загляну — угу. Надеюсь: застану на рабочем-то месте?

— Не обещаю! Моя работа подразумевает выезд на место происшествия!

— Ну да, кому ты сказки рассказываешь, Шехерезада! — возмутился напоследок майор, потребовав от старшины. — Тормозни! Да не сам — "УАЗ"!

— Кр-р-ра-а-абат... — снова зарычал псих.

— Ты тут ещё! А ну заткнись, пока пасть скотчем не залепил, — замахнулся на него дубинкой майор.

— Я жажду служить! Где прольётся моя кровь?

— Мля, маньяк! Где ж ты раньше был, а? Почему это следаку не говорил? Вот гад! — набросился майор с кулаками на "психа".

— Смерть — высшая награда для меня!

— А чтоб тебя! — не поднималась больше рука у майора ударить "психа". — Сам его сделает из нас!

— То да... — тяжело выдохнул старшина. — Так куда едем, шеф?

— Куда-куда... — закудахтал майор, точно курица-наседка. — А я откуда знаю?

— Может и впрямь сначала в дурку, а затем и церковку?

— Мне что, делать больше нечего?! — схватился майор за табельное оружие и сунул под нос "психа". — Ещё слово, и я тебя... Ты всё понял?

— Когда же закончится эта мука? Тьма зовёт меня!

— А хрен те... в зубы! — сунул ему в лицо майор фонарик, и ослепил им. — Получил, сатанист!

— Может нам и впрямь его того — в морг доставить?

— Ты что, старшина! В свом уме?

— А что, шеф? Дайте этому упырю пистолет, вдруг он и вправду застрелиться!

— А если начнёт палить в нас?

— Надо проверить.

— Ты сам псих!

— Обойму-то вынь, шеф... — шепнул старшина на ухо майору.

— А ты голова... два уха!

— Ну так, стараюсь, шеф!

— Быть тебе прапорщиком, если избавишь меня от этого психа, ведь Самедов не примет его — как пить дать!

Майор сунул психу пистолет.

— Держи, родимый, только не заляпай нам салон мозгами! Лады?

— Земля покроется кровью! — округлились глаза психа.

— Вот-вот, поторопись, смертный... — поддел его старшина.

— Крабат?!

— Это он чё ща, и кому?! — встрепенулся в свою очередь майор. — Ты и есть он, старшина?

— Да псих он, шеф! Везём его в дурку ... — отобрал старшина самолично оружие майора, и передал владельцу.

— Погоди, лучше сдадим его в травматологию... — дошло до майора, как можно избавиться от психа на раз. — Лови...

Последовал удар кулака.

— Да воцариться тьма!

Это уже майор — психу после "диверсии". И удалась ему на славу — тот заткнулся.

— Вот и всё, старшина! Где я раньше был?

* * *

Свет заставил меня открыть глаза, а с ним я ощутил резкую боль в мозгу, затем, немного осмыслив происходящее, дополнительно выяснил: у меня всё тело такое — одна сплошная рана. Я оказался на койке, и мои руки в бинтах, подозреваю: в них также голова и ноги. Однако поднялся сам, без посторонней помощи, и лежал один в двухместной палате. Можно даже сказать: номер "люкс". Обычно такие "апартаменты" приходится бронировать заранее. Знать Самедов расстарался, а больше некому.

— Ню-ню...

Я повернул голову направо, потом налево, и уже хотел встать на ноги и подойти к зеркалу, как с иной стороны двери — коридора — донёслись приближающиеся шаги. Ко мне доставили иного постояльца, больше смахивающего на погорельца с черепно-мозговой травмой во всё лицо, представляющее собой один большой синяк.

Эко его, а неслабо так припечатала землица-матушка.

— А вы чего встали, больной? Лежать! — прикрикнула медсестра на меня, выставляя за двери санитаров, доставивших мне соседа для компании.

— В могиле отлежусь — и как-нибудь в другой раз!

— Господи, ну и больные пошли! А действительно они — и все как один — на голову!

— Так ведь, контуженый... — улыбнулся я, во всяком случае, попытался, а на деле вышла гримаса оскала. — Мне бы чего-нибудь...

— Успокоительного?

— Желательно обезболивающего!

— Только местный наркоз!

— Как у него? — кивнул я на "синяка". — Он хоть живой — дышит?

— Пока санитары везли его на "катафалке", дышал!

— Понял, разберёмся — сами! Свободна!

— Хм... грубиян! — хмыкнула недовольно медсестра.

Хорошо, что хамом не обозвала, а ведь запросто могла — чего стесняться по нынешним временам?

— И кто это тут у нас, а? — отвлёкся я на тело по соседству.

Оно отказывалось подавать какие-либо призраки жизни.

— Эй, товарищ! Или быть может вы, господин?

Тишина — гробовая — и насторожила меня.

— Хозяин! — решил пошутить я не к месту — чёрт дёрнул или бес попутал — не знаю, но вышло кое-что, что заинтересовало меня.

— Крабат... — молвил одно-единственное слово "синяк".

— А я — Санёк. Стало быть, Александер!

— Крабат...

— Ага, пластинку заело?

— Крабат...

— У-у-у, как всё запущено...

— Краба-а-а...

Мне пришлось зажать рот нервному соседу по палате.

— Т-с-с! Мы здесь не одни!

Я убрал руку.

— Хозяин! — открыл один глаз больной, поскольку иной заплыл у него синевой, и выглядел, как у азиата.

— Гастарбайтер что ли? Твоя моя не понимать... твою!

— Крабат...

— Да я понял... — уверил я соседа по палате, пока он не свёл меня с ума этим странным и непонятным мне словом. — Пойдём дальше: ты сказал — хозяин!

— Чего желает, мой повелитель?

— Ню-ню... — спутались у меня мысли. — Где-то я уже это слышал? А, кажется, вспомнил: на "Варик" подсел, как мой племяш, играя день и ночь напролёт не один год, пока не хлопнулся таблоидом о "клаву"?

Дальше можно было не продолжать разговор, а мне и вовсе следовало закрыть эту тему, пока я вновь не услышал:

— Крабат... — снова вырвалось у соседа избитая фраза в одно слово.

— Да тебя, похоже, того — задели в лицо из-за него! Ну, точно!

У меня самого чесались кулаки, хотя и обладал прежде приличной выдержкой после юных лет закалки в потасовках. В мои-то годы это не с руки — распускать их по любому поводу и без повода — на то и голова на плечах, чтобы думать, а не только есть в неё, да использовать в качестве подпорки головного убора.

— Крабат... — едва уже не орал псих.

И почему я так решил: он — псих? А на вид обычный погорелец. Стало быть, комп заглючило или в сети замкнуло, и его неслабо так коротнуло.

— Сестра! — позвал я дежурную медсестру.

Та явилась, когда я загнул раз по пять пальцы на каждой из рук, подсчитывая точное количество слова "Крабат", опасаясь сбиться, и уже подумывал об использовании ног с аналогичной целью.

— Господи! И чего вам надо всем от меня?

— Тут товарищ требует...

— Крабат... — подсказал мне псих, а то я начал уже подзабывать.

— Случаем не его фамилия? Или какого-нибудь ещё его, ну очень близкого родственника?

— Если только по материнской линии, — последовал от медсестры неоднозначный ответ с намёком: ещё раз побеспокоим её по пустякам, и узнаем не только, кто у нас был с соседом в роду по материнской линии до седьмого колена, а подозреваю: и в глубокой древности.

— А ты — Крабат...

— Хозяин!

— Нет, ну ты слышала?

— Вы, его работодатель — этого азиата? — озадачила меня медсестра.

Мало мне было психа-соседа, а тут ещё она тупить начала и напрягать.

— Я что, похож на барыгу?

— Не знаю я, как и то: кто вы!

— А мы где, сестра?

— В больнице, братан!

— Я при исполнении!

— Ну, извини, чуток ошиблась!

Ни хая се, ошиблась она! И чем думала, когда предъяву гнала? Одно слово — женщина! Хотя нет, много хуже — баба!

— А что там записано в дежурном журнале на меня — какая информация?

— Вам это, больной, не положено знать!

— Как так! Ведь положили же! А вдруг не меня — ошибочка вышла?

— Вы — псих, гражданин?

— Не, это скорее он, а не я! И я нормальный, вот только голова немного кружится...

— А вы придерживайте её руками, и желательно, делая это на подушке в горизонтальном положении.

— Я, помниться, у вас просил: обезболивающего или болеутоляющего чего-нибудь, сестра!

— Стену видишь?

— Понял! Спасибо на "добром" слове!

— Всегда, пожалуйста!

И зачем только звал? Да и сосед снова позвал:

— Крабат!

— Блин, слышь ты, акробат, ща в окно у меня выпрыгнешь, если не замолчишь! Заткнись, будь человеком!

— Крабат!

— Хорошо, сейчас выйду и найду, а из-под земли тебе его достану!

Псих притих. Хм, к чему бы это? Я проанализировал, что сказал ему — последнюю фразу — по словам, а затем едва ли не по слогам и буквам: "Земля — достану... из-под... сейчас..."

Так вот оно что — кто ты, что за северный олень! И откуда у тебя рога растут! Оттуда, откуда у меня ноги, и тянут к земле! Сатанист, стало быть, сектант!

Что-то на меня нашло, и я решил отплатить той же звонкой монетой психу, сам едва ли не уподобился ему, напялив на себя простыню, изображая приведение точно Карлсон, и выключил свет, поскольку за окном было ещё темно.

— У-у-у... — завыл я, расправив крылья — простыню на руках — и налетел на психа. — Что ты хочешь узнать? Я стану твоими глазами и ушами? Говори, проклятый!

— Крабат... — последовал многообещающий и обнадёживающий ответ. А то я не знал, о чём изначально пойдёт речь.

— Чё за хрен? И с чем его едят?

— Хозяин! — снова "порадовал" меня словоохотливый сосед, уложившись вновь в одно-единственное слово, но в то же самое время ёмкое. А главное как сказал — точно сук отрезал, на котором мы сидели оба.

— Крабат — хозяин! Верно?

— Да-а-а...

Вау! Супер! Круто! Мой сосед заговорил почти что по-человечески, зато я уподобился собачке, и мне неожиданно вспомнился Пупсик, из-за которого я нынче превращаюсь в психа — окончательно и бесповоротно.

Да ладно об этом, продолжим дальше наш весьма захватывающий и интригующий разговор по душам с соседом.

— Где его искать? Можешь подсказать? И вообще: кто он такой?

— Слуга...

Краткость — сестра таланта. А мой сосед просто кладезь, иначе при всём желании и не скажешь, как и нужных слов не подберёшь.

— Чей или чего?

— Тьмы... Она зовёт меня!

— Я не ослышался! Ты заговорил — целыми предложениями — научился составлять больше одного слова в них? Гений — определённо!

Что-то я отвлёкся. Псих снова уставился в непонятках на меня. Только не вздумай мне сказать...

— Крабат!

— А-а-а... — не сдержался я. — Гори оно всё синим пламенем!

И продолжил глумиться далее над психом, а возможно, что и над собой:

— Я лишь тень былого величия! — напомнил я психу: играю роль призрака. — И нам с хозяином нужен мир — желательно весь! Ты готов нам помочь?

— Мой долг повиноваться — я призван служить!

— Лады, призывник! Что ты хочешь за свои услуги?

— Обрести вечную жизнь!

— Стоп! Ты это о чём?

— О бессмертии!

— А в курсе, что первое правило обретения бессмертия — смерть!

— Да-а-а...

— Зачем же так громко об этом орать на всю больницу?

В палату к нам влетела медсестра, уж лучше бы сразу кумулятивный снаряд, чем она.

— Это что за маскарад? Вы что, совсем больные?

— Ага, — стащил я с себя простыню. — Скучно стало, вот и решил развлечься, а заодно и соседа поразвлечь. А то у вас тут такой режим, что — напьёмся и лежим!

— Я пожалуюсь главврачу на вас!

— Давно пора, а то скоро на работу! И соседу со мной прогуляться пора кое-куда, вот Самедов обрадуется! Как думаешь, псих: он обрадуется нам или как?

— Крабат... — последовала привычная фраза в его исполнении.

— О, брат, твой диагноз я могу поставить тебе и до обхода дежурного врача!

— Психи ненормальные! — хлопнула дверью медсестра, и понеслась срывать зло на иных больных достающих её в ночную смену и не дающих спокойно поспать в "каморке".

— Тебя как звать? Только давай не будем звать того, кем ты уже проел мне всю плешь!

— Крабат...

Старые песни о главном — надоел, до чёртиков. Пойти, что ли и впрямь прогуляться, а заодно свои вещи найти, поскольку вид больничной пижамы наводил на меня самого смертную тоску и уныние почище, чем сосед по палате.

— Не пропадай, лады, призывник! Дождись, вместе и уйдём по-тихому...

Я скользнул за дверь, холл был чист, медсестра орала где-то в палате — иной, а таких у неё было прилично, и не только двушек, но и коммуналок — и не успел сделать на воле шагу, как услышал вдогонку:

— Куда? Стоять!

Ещё бы добавила — бояться.

— Надо... — ответил я, кося под психа.

А что — очень удобно.

— Что значит — надо?!

— Пи-пи...

— А, аа — не хочешь сделать?

На пол, что ли присесть, хотя б для виду и пугнуть эту дуру? И снова повторил, как сосед:

— Пи-пи...

— Слышь ты, пи-пи! — встала в проходе медсестра, загородив собой пространство передо мной, оттеснив назад к палате. — Пи-пи-ишёл на место! Живо, пока я не вызвала санитаров!

— Пи-пи... — скакнул я за дверь.

— Э-э... — заглянула следом за мной в палату медсестра. — Ща утку принесу!

— Слыхал, призывник: нас обещали покормить — дичью! — съязвил я ей в ответ.

— Вот психи! Так попасть с ними! — всплеснула руками она. — Скорей бы уже моя смена закончилась!

Ага, и наступило бы утро. С врачом куда проще толковать, чем с этой бестолочью — я надеюсь.

— Крабат...

Где-то я уже это слышал, и, по-моему, даже знаю от кого, в кого не желал тыкать пальцем, хотя если бы в глаз — свет потушить, этому психу — вдруг уймётся?

Однако отринул сию предательскую мысль, и подошёл к окну.

— Ё-маё! Да мы живём, псих! Тут всего-то второй этаж!

Дополнительно к зданию примыкало иное низенькое строение с плоской крышей, и до него рукой подать — точнее ногой — достаточно через подоконник перелезть, да вот в оке отсутствовали ручки.

— Знать и здесь бывали случаи дезертирства, призывник! Что ж нам так не свезло с тобой, а?

— Крабат...

— Стекло что ли разбить, так не варвары...

Оставалось вынуть его из штапиков, для чего мне требовался нож или тонкий и плоский предмет металлического происхождения.

— Ничего — всё равно уйдём, призывник!

— Крабат...

— Нет, так дело не пойдёт, акробат! Давай сразу договоримся: я говорю — ты молчишь! И ты говоришь, когда я спрашиваю у тебя! Ясно?

— Крабат...

— Угу, вижу, что понял с первого слова.

— Крабат...

Моя чаша терпения выплеснулась через край — меня эмоции захлестнули, и секунду спустя псих затих. Ещё бы, я ж завязал ему своё полотенце на лице, перекрыв кислород — рот, а его полотенцем ему ещё и руки за спиной.

— Вот так-то лучше будет, Крабат! Тьфу ты... Ё-маё...

Честное слово — вырвалось! А приелось оно мне, как и этот псих! Да не привык я бросать людей в беде, поскольку в моём случае, как и с психом — медицина бессильна. Мне хотелось жить, а ему — возможно бы и помогла... сдохнуть, да самому требовался живым.

Кажется, я что-то нащупал, кое-какую ниточку. Оставалось аккуратно потянуть, глядишь, и окажется верёвочкой от того, кому я задолжал, а мне за Лукина и его ребят этот Крабат.

Во-ё-о... Ведь зарёкся же не упоминать его!!!

Глава 4

— Так-так... — сказал патологоанатом, склоняясь над трупом. — Посмотрим, посмотрим, что тут у нас.

Расстегнув молнию плотного чёрного целлофанового мешка, он взглянул на останки, доставленные к нему с места преступления.

— О как! — воскликнул он. — Хм, знатный экземплярчик! Давно мне ничего подобного не попадалось на глаза!

Санитары исчезли сразу, как только доставили груз-200 сюда, а вместо них при патологоанатоме остался дежурный полицейский в звании младшего сержанта, о чём свидетельствовали две полоски-шеврона на каждом из погон.

При виде того, что открылось его взору, ему стало нехорошо, а тут ещё патологоанатом решил "подшутить" над ним:

— Помоги мне вытащить "жмурика" из мешка.

Фраза патологоанатома заставила стража порядка согнуться буквой "Г", и не в силах сдержаться от рвотных позывов, запачкал пол содержимым желудка.

— Я, конечно, благодарен тебе за то, что ты залил мне кафель в морге, поскольку всё равно собирался попросить тебя прибраться тут в виду отсутствия уборщицы, но прежде дело!

Патологоанатом дал понять сержанту: отпираться бессмысленно, он попал, и круче некуда. Запахи в морге сводили его с ума, и то ли низкая температура здесь заставляли его дрожать и трястись, то ли временные постояльцы, кои не выглядели жильцами, напротив все кроме них двоих в нынешний момент больше не жильцы... в этом мире.

— Надень маску и перчатки! — настоятельно посоветовал патологоанатом. — И сделай пару глотков вон из той склянки, если сможешь — сразу полегчает!

Сержант закашлялся, отплёвывая спирт.

— Чистоган! Это тебе не разбавленное пойло, под названием "водка", пить суррогатом! Натурпродукт! — продолжал глумиться патологоанатом над стражем правопорядка, взяв паузу, давая тому возможность окончательно придти в себя. — Эй, там, на барже! Сержант...

— А... — откликнулся тот на призыв извне.

— Ноги в руки — и не свои, а этого трупа из двух половин — и делом занялись! На раз-два...

Успокоительное в качестве пары глотков спирта, принятых полицейским внутрь, наконец-то подействовали должным образом, и отвращение к останкам мертвеца исчезло безвозвратно, даже напротив, забурлила кровь, как у маньяка. Глазки так и забегали, а зрачки заблестели.

Крови у трупа не было, да и сам он не представлял собой твёрдый камень. На эти странности и обратил своё внимание патологоанатом.

— Это интересно, и в то же самое время подозрительно — даже очень! Выходит, этот труп не умер и живёт какой-то своей жизнью!

— Так может он этот, как его — зомби!

— Думай, что говоришь, сержант! Я скорее склонен верить: он в коме! На нашем врачебном жаргоне — комик...

— Точно — клоун, — согласился сержант. — Вон как рожа разрисована.

— Я и сам заметил эти необычные тату! Где криминалист? Почему его нет до сих пор? Мне уже давно пора разбирать труп!

— Как разбирать? Точно: не собирать? Там — сшивать и...

— Прежде предстоит выпотрошить, а иначе никак — следственный эксперимент — и всё такое! Должен же я выяснить: от чего издох этот труп?

— Как от чего! Его ж разрубило пополам авто! Я был там, где его подобрали! И говорят: один "псих" из наших выпустил в него две обоймы — одну в упор из АПС, иную с расстояния в полсотни метров из "укорота" в спину! — возмутился младший сержант.

— Хм, это интересно, а чертовски заманчиво! Одно ясно точно: этот труп издох ещё до того, как ваш псих стрелял в него и давил авто! И сдаётся мне: давным-давно! Хотя... что-то с ним явно не то! Ну не могут мёртвые ткани быть мягкими и довольно эластичными! Где этот чёртов криминалист?

— Здесь я... — раздался посторонний голос в морге, и сквозь полиэтиленовые полоски на входе проник человек в штатском, продемонстрировав соответствующий документ, удостоверяющий: его обладатель при исполнении. — Это он?

Взгляд гостя устремился на две половинки трупа, вытащенные из целлофанового мешка.

— Да, — молвил патологоанатом.

— Так точно, — рапортовал младший сержант. — Он самый и есть!

— Мне начинать, майор, или как? Может, кого-то ещё требуется подождать? А то у меня работы — сами видите — я могу и в последнюю очередь заняться вашим "клиентом"!

— Все иные телодвижения, док, после того, как мы разберёмся с этим трупом! — требовательно заявил майор.

— Время — деньги! У меня заказы на похороны! И все эти трупы, что вы видите, подготовлены для захоронения будущим днём — то есть уже сегодня! Да, и не забывайте: работаем в ночную смену! — напомнил патологоанатом, и то, что готов потратить не больше одного часа времени. — И оно уже идёт!

Он продемонстрировал наручные часы, где тикал таймер, и там уже отмотало что-то около получаса.

— Уложитесь за отведённое время сами, только скажу вам спасибо, док!

— И всего-то? От твоего "спасибо", майор, в животе не забулькает!

— А так? — вытащил гость из портфеля марочный коньяк.

— Ну вот, с этого и надо было начинать, — признал дорогой армянский напиток патологоанатом. — А сразу бы!

И не обращая внимания на полицейских, пригубил прямо из горла, довольно крякнул.

— Сказка, а чисто бальзам на истерзанную душу!

— А можно мне малёк в качестве успокоительного, док? — поинтересовался сержант без зазрения совести.

— Это уж как майор разрешит. А так с тебя и спирта достаточно будет! Ты нужен мне трезвым!

— Уже пил? На посту? — взъелся майор на сержанта.

— Это всё док! — стал оправдываться полицейский. — И привёл меня в чувство им!

— Да расслабьтесь вы, мужики, сейчас я выпотрошу этого жмурика и... через полчаса оба двинете по домам! — занялся делом патологоанатом, раскрыв инструмент, прикрытый покрывалом на тележке по соседству, больше смахивающий на пыточный палача или маньяка — приступил к трупу.

Сержант с майором занервничали.

— Посмотрим, что у него там за органы... внутреннего сгорания, и мозги, — хихикнул самодовольно патологоанатом.

Майор сразу же зажмурился, едва уловил на слух хруст при работе "мясника", и поспешно отвернулся. Ему сейчас самому не мешало бы хлебнуть для храбрости пять капель — и не коньяка, как и не один раз по пять, а минимум двадцать.

Выручил сержант, уловив намёк от патологоанатома.

— Вот, майор, хлебните чуток... — сунул он склянку ему.

— Это что — вода?!

— Типа того...

Майор закашлялся, ему опалило глотку.

— Ты что... — закричал он на сержанта, и его голос потонул в зазываниях ручной пилы, которой патологоанатом произвёл вскрытие грудной клетки верхней части туловища трупа.

Майор заткнул поспешно уши, стараясь не слышать того, на что предварительно не мог смотреть, и сержант ещё раз приложился к склянке.

К тому времени, как они не чокаясь, пригубили спирт, патологоанатом остановился.

— Ну что — всё? — бросил в гробовую тишину майор.

— Действительно — это всё... — округлились глаза у патологоанатома и полезли на лоб.

— Вот и хорошо, док! Что-нибудь интересное нам скажешь?

— Ага, нонсенс!

Майор обернулся, глядя на операционный стол с останками трупа и патологоанатома подле него.

— В каком смысле?

— Это не человек!

— Я ж говорю: он — зомби! — подал голос сержант, хватаясь за табельное оружие.

— Не мешай доку, — вызверился майор на него. Ему требовались дополнительное пояснение от патологоанатома.

— Короче, я соберу ваш труп и...

— Что дальше, док?

— Не в курсе, чего с ним делать! Вам там видней! Но долго я не позволю ему прохлаждаться у себя в морге — у меня каждое место оплачено наперёд...

— Кем — бандитами?!

— Ещё слово, и мы поругаемся — заберёте свой коньяк и этот труп по частям!

— Ладно, не серчай, док! Собирай это в одну кучу, и... Я что-нибудь придумаю, угу... — уверил майор, пожелав прогуляться на улицу и тет-а-тет переговорить со своим непосредственным начальником.

— Вали, а я пока с сержантом соберу эту "мозаику"!

— А может, я тоже свежего воздуха хлебну, док?

Чего тот ему предложил хлебнуть взамен — коньяк. По такому случаю сержант с лёгкостью променял О2 на С2 Н5 (ОН).

Взявшись за металлический стержень, патологоанатом наказал сержанту вбить его прямо в хребет верхней части туловища мертвеца, а сам пока занялся нижней с аналогичным успехом, намереваясь собрать конструкцию "трупа" воедино, и дополнительно сшить по краю разрыва мягких тканей в районе пояса толстыми и прочными нитками.

— А ему больно не будет? — озадачил сержант.

Это был перебор — он перебрал с "успокоительным".

— А ты спроси сам у него, вдруг и впрямь чего ответит? — посмеялся патологоанатом над ним.

— Ну и шуточки тут у вас, док, в морге — убийственные!

— Ну так, работа сопутствующая, да и клиентура здесь у меня соответствующая. Привыкай, сержант!

— Вот уж спасибо — не надо!

— Что, в первый раз сюда попал? Да не в последний...

— Нет, я сюда сам больше не ногой.

— Конечно, тебя принесут ко мне вперёд ногами, когда ты окажешься на его месте, — кивнул патологоанатом на мертвяка.

И сказал он это под руку сержанта, она дрогнула у него, и куда угодил молотком вместо металлического штыря, себе по руке, разбив до крови.

— Ну что ж ты такой безрукий, сержант, а? Уйди, не нервируй меня! Э... я не отпускал тебя на волю! Стой здесь, ещё пригодишься! А пока не мешай, и учись, как надо работать с трупами — в жизни всякое может случиться и пригодится! Запоминай...

По такому случаю, сержант ещё раз приложился к успокоительному напитку, и дополнительно залил рану наружно спиртом.

Собрав на раз-два мертвеца по хребту, патологоанатом принялся за более или менее ювелирную работу — сшивать ткани воедино.

— Ай! — раздался крик.

Чей — этого сержант не сразу уловил, начиная клевать носом, живо встрепенулся.

— Кто кричал?

— Он... — решил подшутить патологоанатом над полицейским.

— Как так!?

— А вот так — больно ему, по-видимому, стало! Помоги усмирить — пристрели!

Да сержант обошёлся дубинкой, треснув её резиновой основой трупу по черепу — и так два разя подряд с контрольным.

— Чего у вас тут твориться, а? — раздался возмущённо-удивлённый возглас майора, вернувшегося в морг. — Ни на минуту нельзя оставить одних!

— Труп брыкается... — заявил сержант с подачи патологоанатома.

— С ума сошли! Или издеваетесь? — нахмурился майор.

— А чё я сразу, когда это всё сержант... — еле сдержался патологоанатом, чтобы не рассмеяться майору в лицо.

Да тот спал с него — на нём вместо багряного румянца на щеках резко проступила бледность, и он в беспамятстве попятился назад.

— Э, майор! — помахал патологоанатом рукой у него перед лицом. — Очнись! Куда поплыл?

— На... на...

— Чего-чего?

— ...на выход! — бросился майор сломя голову из морга прочь, и не попал в проход, зацепив угол стены.

Опустив взор до того уровня, на котором оказался майор, патологоанатом заметил одну нехарактерную особенность — три тени вместо двух.

— А кто третий, сержант? — обернулся патологоанатом, и сам готов был последовать к майору в горизонтальное положение при виде того, кто примкнул к ним.

Сержант ещё пытался выправить ситуацию резиновой дубинкой, да толку и всё без толку, оживший мертвец, собранный воедино, отмахнулся от полицейского, зацепив о стену, и тот рухнул на кафель вместе с посыпавшейся битой плиткой.

— Господи-и-и... — отшатнулся патологоанатом от стола с трупом. — Допился-таки! Вот она — горячка!

С ним случился припадок.

— Не подходи! — противопоставил он молоток мертвецу. — Убью!

Нашёл чем пугать, и кого, но деваться было некуда — он здесь хозяин, в морге — это его территория!

Мертвец особо не обратил на него внимания, его привлёк сержант — запах крови — и исходил именно от полицейского, а зомби был натаскан на неё. Повернулся к нему и... вот тут с молотком ему на голову и обрушился патологоанатом — вбил, а выхватить не успел, как и повторить атаку. Мертвец отмахнулся от него, как прежде от полицейского, и также зацепил неслабо, да вывести из строя человека, у которого в изрядном количестве в крови содержалось спиртное, оказалось непросто.

— Ах, ты... — не знал патологоанатом, как обозвать мертвеца. — Всё, ты — труп! Достал уже меня!

Он бросился к майору, пытаясь привести его в чувство ударами ладони по лицу. Тщетно. Расчёт оставался на его оружие. Да не оказалось у него, зато у сержанта.

Прогремел выстрел — одиночный, и был произведён не в воздух, а сразу на поражение в мертвеца. Тот даже не дёрнулся. Пуля калибра 9-мм ему, что слону горох. Но сержант и не думал успокаиваться, пока не расстрелял в труп всю обойму без остатка.

— Беги! Слышишь! Уноси ноги! И майора забери, а я пока что постараюсь задержать тут это... — долетел до него криком голос патологоанатома.

Метнув в мертвеца пистолет, сержант подорвался с кафеля, но далеко не ушёл, мертвяк достал его.

Реагируя на крики, очнулся майор, и в тот же миг его словно ветром сдуло — он бросился наружу, а вдогонку ему эхом полетели душераздирающие крики с воплями и рык — нечеловеческий, и даже не животного происхождения.

* * *

Тише в палате у нас не стало, а всё из-за меня, мне пришлось повозиться с окном, прежде чем я сумел вынуть одно стекло, и предстояло очередное, когда увидел до боли знакомое лицо, мелькнувшее на улице в свете фонаря.

— Майор! — не поверил я своим глазам. — Вот так удача!

И загремел по стеклу, стараясь привлечь его внимание, но он проигнорировал мои потуги, позвонил куда-то, разговаривая по мобильному телефону, недолго, а затем снова исчез в здании с цокольным этажом под нами.

Ладно, не будем торопиться, — решил я про себя. — Сейчас выну ещё одно стекло и вот она, свобода!

Я вспомнил про соседа, испугавшись, что он может задохнуться, а лежал без движения, закатив глаза.

— Эй, ты, как там тебя? А... Крабат...

Уши-то у него не были залеплены, как рот, вот и очнулся.

— Жив, бродяга! Ню-ню... — несказанно обрадовался я ему.

А уж он мне — и на словах не передать, хотя и силился чего-то сказать, но даже промычать не получилось. Таким молчаливым он нравился мне больше.

— Не суетись, родимый, ещё поговорим с тобой в ином месте, и ты расскажешь мне всё снова во всех подробностях, что с тобой случилось! Я, буду не я, да и Самедов никуда не денется — поможет!

И снова мне пришлось заняться стеклом — повозиться у окна — да меня чуть не спалила медсестра, ей показалась подозрительной тишина в нашей палате, вот и проверила: всё ли у нас в порядке?

— Да мы вроде не звали тебя, — отреагировал я на неё. — И вообще, будь человеком! Ночь на дворе — дай поспать!

Она открыла рот, собираясь сказать какую-то гадость мне в ответ, но, хватив воздуха, неожиданно захлебнулась от переизбытка эмоций, лишь хлопнула демонстративно дверью и понеслась срывать зло на иных пациентах, что постоянно донимали её ночь напролёт.

— Фу-уф... — я даже вспотел. — Пронесла нелёгкая...

Прислушавшись, я понял: медсестра занялась делом. Соответственно и мне пора, а то я что-то задержался в больничке — и порядком... мне всё здесь поднадоело. Пора брать майора и соседа на себя.

До побега оставалось всего ничего — пара штапиков и вынутое стекло. Я управился со всеми проблемами в считанные минуты.

— Ну... — обратился я к соседу. — Ты со мной или как, Крабат?

Тот подал верный знак, пытаясь мычать.

— Да не боись ты, я не брошу тебя, — подмигнул я хитро ему, и попытался взвалить на плечо, не рассчитал силы — в последнее время они подводили меня всё чаще и чаще. М-дя, какие мои годы, а не те, давно уже не юнец — надо бы себя поберечь, но жизнь штука короткая, и живым из неё не выберется никто — это я знал наверняка.

Скрипя зубами, я поднял соседа на ноги.

— Кстати, а что это я вздумал тебя тащить на себе? Пошёл у меня... сам! Живо на выход! — задал я ему направление на окно вместо двери и...

Прытким оказался сосед, выпрыгнул прежде, чем я успел его остановить от опрометчивого шага. Он грохнулся этажом ниже, пластаясь на крыше цокольного здания.

— Только бы ничего себе не сломал из-за меня! — пожурил я себя на словах. Хотя в состоянии соседа — аффекта — вряд ли. Это я знал не понаслышке. Бывали случаи во время моей затяжной командировки, когда человеку прилетал в голову снаряд, а ему хоть бы хны, даже гематомы в форме шишки никто не замечал, как и мягкие ткани, в отличие от кости, не были повреждены.

Похоже, что и мой нынешний сосед оказался таким же счастливым обладателем твёрдости духа и кости, и сотрясение мозга ему не грозило.

— Ты чего гремишь, костями? Нам шуметь не с руки! — спрыгнул я к нему на крышу, и вновь помог ему подняться на ноги. — Если пытался сбежать от меня, то зря! Мы ж идём искать Крабата!

Сосед снова попытался сказать мне то, что я знал и без дара предвидения. Уже проходили — знаем — я запомнил всё в той последовательности, которой он сообщал мне, как заезженная пластинка сотню раз — не меньше. А если и ошибся, то этот пробел недолго исправить при его допросе, но уже у нас в ГОВД, а не в этой больнице.

И всё же кто-то нас сдал с потрохами. Даже догадываюсь кто.

— Майор... — обрадовался я очередному визуальному контакту с ним, и на этот раз мне ничто не мешало вести открытое общение. — Да погоди ж ты! Стой, ненормальный! Остановись! Это же я, старлей! Ей-ей! Никак не признал меня из-за больничной пижамы? И я не приведение!

А тут ещё сосед по палате побрёл не туда. Мне пришлось отвлечься на него.

— Держись меня, — притянул я его к себе за руку, и дальше потянул — прочь с крыши. — Давай, прыгаем на раз...

Два я не успел сказать, сосед сиганул сам, так ещё утянул меня за собой, поскольку я не успел отпустить его. Мы грохнулись, и я больно, а вот одержимому всё нипочём, он снова вскочил.

Нет, надо было ему ещё и ноги спутать, чтоб не думал бегать от меня — скрылся из виду, зато появился ещё кто-то, кто выскочил оттуда же, откуда и майор.

— Сержант! — окликнул я его, назвав соответственно званию на погонах. — Младший!

Да где там — он подался вослед за майором.

— И что здесь твориться такое, а?

— Больной! — заголосила медсестра.

Заметила наш побег, зараза! Ей бы на зоне работать, а не в больнице — цены бы не было, да и все мужики там, были бы исключительно её, плюс почёт и уважение. А тут никто как женщину не ценил её, вот и дурела баба, сходя с ума.

— Да я просто вышел... воздухом подышать!

Нет, ну вот привязалась! Я ж стекло не бил, и убытков больнице не приносил. Долго, что ли рабочему окно застеклить, едва выйдет на работу? Всё ж на месте — в палате — бери и делай, как было, а должно!

— Стоять, больной!

— Ага, только соседа догоню — и вернёмся! Это он побег затеял! — соврал я. И зря.

Медсестра не поверила мне, и также перебралась на крышу, теперь ещё стремилась слезть с неё, да прыгнуть боялась — мешали каблуки на туфлях. Нет, чтобы в тапочках ночью дежурить! И для кого так вырядилась? Не для дежурного же врача? Хотя как знать — вдруг и угадал? На то ведь работаю в следственном отделе уже не один год, навык имеется.

— Не доводите меня до греха, больной! Я приказываю вам — вернитесь! Сейчас же, и я, быть может, прощу вам побег — никому ничего не скажу, если ещё и стекло вставите на место!

— Конечно, — уверил я. — И сказал же: соседа верну, тогда всё и устрою!

Мы заговаривали друг другу зубы, поскольку я нутром чуял: медсестра уже пустила санитаров по нашему следу с соседом. И оказался прав, они выскочили из запасного выхода, стремясь отрезать мне пути отступления к забору, на который уже прыгал без рук, связанных за спиной, сосед, и бился головой о бетонную стену двухметровой высоты.

Только бы башку себе не расшиб, псих, а то толку тогда мне от него, если заработает сотрясение мозга, ещё напрочь отшибёт всё, чем бредил при мне в палате.

Деваться было некуда — один санитар двинул за ним, а иной наперехват ко мне. Ну, это ты зря, медбрат, не на того нарвался, хоть и на меня. Я с легкой непринуждённостью ушёл от столкновения с ним, заставив его влететь в дверь, из которой предварительно выскочили двое, и услышал оттуда такое, что донеслось до моего слуха эхом, из-за чего забыл обо всём на свете.

Тот душераздирающий рёв показался мне до боли знаком. А тут ещё надпись на двери, примеченная следом мной, окончательно заставила забыть о побеге и даже про соседа по палате.

— Морг!

Похоже, что тот, кого я догнал "УАЗ", снова принялся за старое.

— Попался, больной! — спрыгнула на меня сверху медсестра и повалила наземь.

— Сама такая! — Я крутанулся, стараясь сбросить её с себя, но она вцепилась в меня мёртвой хваткой. — Слезь, дура!

— А вот за это ты мне ответишь, больной!

Я толкнул дверь в морг ногой, и она услышала всё то, что чуть ранее я.

— Ой, мама! А там что такое? — вскочила она с меня.

— Сдаётся мне: труп ожил, — двинул я без тени сомнения к двери, и только-только взялся за ручку с решительным намерением проследовать внутрь, медсестра вновь навалилась на меня — на этот раз сзади.

— Ты куда, больной?

— Да я это... ненадолго — и всего одним глазком, — заверил я. — Только туда и обратно — в палату! Угу?

— Не пущу!

— Тогда пошли вместе — не пожалеешь!

— Да ты и впрямь больной, больной! — ошалела медсестра.

— Ещё сомневалась? Ведь контужен... — напомнил я. — И мне даже сотрясение мозга не грозит! А там из-за меня остался санитар!

— Ой... — спохватилась медсестра.

Иной "медбрат" уже достал психа, и теперь качался с ним под забором, пытаясь успокоить, да без местного "наркоза" никуда — применил в полной мере, используя с данной целью кулак — изрядно зацепив им голову психа.

— Стой здесь, и никуда не уходи, — озадачил я в очередной раз медсестру, улучив момент, пока она отвлеклась от меня, и скрылся за дверью морга, закрыв изнутри на защёлку.

По ушам долбануло криком, а следом и санитар — меня, стремясь на выход. Его и приняла там на себя медсестра.

Возвращаться к двери и закрывать, я не стал — плохая примета. Продолжая идти вперёд, я наткнулся на противопожарный щит. Из сопутствующего инструмента там был исключительно огнетушитель — пенный — небольшой, весом под пять кило. Да и ладно, сойдёт в качестве тупого и тяжелого предмета, если что, а пойдёт не так. Когда всё не так и происходило в морге.

Моему взору открылась картина стычки человека в некогда белом халате, а нынче покрытого багровыми пятнами крови, с тем, кого я сразу признал ещё издали по его татуировкам на морде.

— Знакомая рожа! — пробежал у меня холодок по спине, пробивая на озноб. И снова прострел в виду низких температур тут. — С дороги!

Это я патологоанатому.

Тот не реагировал на меня, всё его внимание было направлено на мертвеца.

— Вот беспокойный! Пора мне уже упокоить тебя раз и навсегда!

В лицо мертвеца полетела пена из огнетушителя, и пока он был лишён всякой видимости, я метнул в него баллон, цепляя в голову — стреножил патологоанатома.

— Зови подмогу — живо! — избавился я от него.

— Ага... — подался он на выход.

Пока зомби приходил в себя, я уже успел осмотреться в морге, и знал, чем далее привечу его, двинул к инструменту патологоанатома.

— Я здесь, мужик! — зацепил я в спину мертвяка каким-то изогнутым резаком с зазубринами с одной стороны, а с иной острым как бритва или скальпель.

Чудовищный противник обернулся в мою сторону, зарычал.

— Ух, как страшно! Я прямо испугался — весь дрожу! Боюсь-боюсь!

И снова метнул в него очередным острым предметом, зацепив в грудь, хотя знал наверняка: убить его, как и остановить подобным образом, мне не удастся. Просто тянул время и отвлекал на себя, чтобы этот чёртов зомби, не сбежал из морга, а там глядишь, и подмога явится. Вот только когда? И как долго я смогу продержаться в схватке один на один с тем, кто достал меня, и едва не на деле, вернув должок. Выхватив из тела резак-пилу, зомби кинул им в мою сторону, а затем и сам кинулся на меня. Да не на того напал.

Мне пришлось постараться, но я всё же разминулся с ним, и даже успел вскочить на стол с ногами и подпрыгнуть. Что-то сам зацепил, что зазвенело, столкнувшись со мной, и я повис на цепи с крюком, оказавшись на подъёмном механизме, которым, по всему видать, ворочал, перетаскивая трупы в морге, патологоанатом.

Отлично — находка то, что надо — используем, обязательно!

Я вновь вернулся к понравившимся мне инструментам, и на этот раз вооружился чем-то очень смахивающим на топор. Инструмент был довольно лёгок, и в то же самое время опасным оружием.

Швы — я резанул мертвеца по ним, уйдя в ноги, когда он пытался вновь наскочить на меня и схватить, а затем ещё и рубанул его со спины по пояснице.

Из мертвеца посыпались органы. Разбрасываться ими он не торопился, поэтому отвлёкся, стараясь затолкать вновь в себя.

— Что, лишними "детали" не оказались! — подскочил я к нему, зайдя с тыла, и постарался лишить головы.

Получилось, она покатилась по полу, и я подбил её в довесок ногой, хотя она стремилась укусить меня зубами, однако я пересчитал их. А затем...

Затем я взял непродолжительную передышку, да слишком затянул с паузой, мертвяк успел подобрать утраченную конечность и водрузить её на себя, правда, поначалу насадил голову задом наперёд на торчащий из плеч хребет, но быстро вправил её на место, и снова ринулся на меня.

Я к тому времени наткнулся на...

— Коньяк...

Мне пришлось поспешно избавиться от него и разбить бутылку с остатками ценнейшего напитка о голову мертвеца, а добавил ещё раз склянкой со спиртом. Вот только огня негде взять — у меня ни спичек, ни зажигалки. Да вновь проявил смекалку, подпустив мертвеца к себе вплотную, я выбил металлическим инструментом патологоанатома искры из кафеля, брызнувшие на соперника.

Мои усилия не пропали даром и не пошли прахом, зомби воспламенился — спирт с коньяком на нём.

— Ага, не нравится! — возликовал я.

Мертвец заметался из стороны в сторону в поисках выхода или воды, задел ногой огнетушитель.

— Извини, но "источник" иссяк, — кинулся я добивать мертвеца, подогнав под него цепь с крюком, и насадил, ударив прыжке ногами в грудь, сам упал на пол, еле-еле успев нажать кнопку для подъёма зомби к потолку.

В голове зазвучала радостная мелодия: "Всё выше, и выше, и выше..." Да только радоваться особо было нечему, мертвяк сорвался с крюка, оставив на нём кусок собственной плоти, снова двинул по стене в поисках выхода, а возможно и меня.

Я притих, поскольку биться дальше с зомби у меня не осталось сил, а у того их ещё не меряно.

"Эх, мне бы гранату! А лучше мину направленного действия! Хотя нет — противотанковую, поскольку противопехотная этому мертвецу, что ледоколу торпеда в корму! Его вообще ничем не удавалось мне прошибить до сего времени! И "козла" я загубил, а этому трупу хоть бы хны, на то он и является им!"

— Да сдохни же, наконец! — не стерпел я.

Зомби отреагировал на меня — двинул грозно, выставив свои конечности, объятые пламенем, как и верхняя часть туловища.

— Блин, демон во плоти! — попятился я от него, отползая по кафелю к двери. Ноги уже просто не держали, да и руки ослабли, а тут ещё лестница попалась не вовремя, и мне пришлось карабкаться по ней наверх. Хотя как знать, возможно, она и выручила меня.

Плохо ориентируясь в пространстве с недавнего времени, мертвец налетел на ступени, оступился, и перешёл на четвереньки.

Каким образом я добрался до двери, и сам уже не помнил, а, едва перевалившись за порог, навалился на неё снаружи, стараясь не дать зомби возможности выскочить на улицу. Закричал:

— Помогите! Кто-нибудь! Сюда, ко мне!

Да где там, и какое — мои преследователи разбежались как тараканы при виде тапка.

С иной стороны двери морга ударили. По телу резануло болью. Я не уступил противнику, послужив ему камнем преткновения, о который он бивался, как волны в море при шторме о каменный вал.

Последовал ещё навал и удар — не один. Я уже ничего не чувствовал, понемногу начиная плыть, терял остатки сознания. Вот тут передо мной и мелькнули какие-то странные персонажи. Последнее, что я запомнил — надпись у них, состоящую из четырёх букв, но не "ОМОН" или "СОБР", а "ВОИН".

Хм, что это ещё за подразделение такое? И как расшифровывается эта странная аббревиатура на них?

Больше я ничего не видел и не помнил, мой мозг отключился, и я погрузился во тьму. Она ненадолго овладела мной, я снова увидел свет в конце туннеля и дополнительно услышал чьи-то голоса, что настойчиво пытались призвать меня примкнуть там к ним. А где, я уже не сомневался, поскольку вновь оказался на грешной земле в собственном бренном теле.

* * *

— Продолжайте обряд, — отвлёкся один из тех, кто находился в склепе, обратившись к верному помощнику.

— Да мой, господин, как прикажете, — склонился он перед ним и приняв кривой каменный нож.

Перед ними лежала жертва и была изрядно окровавлена. Тот, кто передал сакральный атрибут помощнику, успел нанести на её четырёх конечностях из пяти какие-то символы из проклятой магии, и довершить святотатства предстояло именно его сменщику.

Коснувшись каменным клинком лица жертвы, некр обагрил щёки и лоб, приготовился выколоть глаза.

— Грудь! Пентаграмма... — подсказал предшественник при выходе из склепа, не оборачиваясь к жертвенному камню, где его адепты продолжали пластать жертву. — Ты слышишь меня, Ктул?

— Да-да, Крабат... — откликнулся тот.

— И больше не смей нарушать ритуал, как и прерывать — чревато!

Чем — уточнять не пришлось. Некры затеяли принести жертву проклятому повелителю из иного мира, и она, по их мнению, была достойна его, поскольку взамен намеревались заполучить новый источник знаний, коего им не хватало в противостоянии с "воинами".

Вот и сейчас Крабат уловил: к нему стремится бесплотный дух, покинувший бренное тело, и потерял не только его, но и раба.

"Жалкие ничтожества! И окружают меня! Я твой верный слуга, Повелитель, а эти никчемные рабы, вместо того, чтобы помогать мне, напротив мешают сосредоточиться на выполнении миссии! Я уже не одно столетие бьюсь с ними против "воинов", и тщетно! Дай знак! Подскажи мне, что делать дальше?" — мысли Крабата сопровождали тёмный ритуал, продолжавшийся за стеной.

Наконец явился призрак.

— А, заблудший...

— Крабат... — приветствовал Лич в ответ хозяина.

— Чего ты жаждешь заполучить от меня, тень? И что готова предложить взамен?

— Головы заклятых врагов!

— Ни к чему они мне! Я в курсе, что отдельные передовые группы отряда воинов уже не одно столетие пытаются подобраться ко мне, когда и приблизится до сих пор не в силах!

— Они уже близко, Крабат!

— Я знаю, а вот они только подозревают...

— Хочешь, я стану твоими глазами и ушами?

— Ты готов превратиться в раба? Ведь ты, как и я — слуга!

— Только на время, и ты даруешь его мне в этом мире — поможешь и дальше здесь задержаться!

— Немного ли просишь, а взамен ничего толком неспособен предложить!

— Погоди, я знаю, что непременно заинтересует тебя, Крабат! Ведь ты проводишь сейчас аналогичный обряд, какой и я, но тогда меня застали врасплох с моими жалкими и ничтожнейшими рабами эти треклятые "воины"!

— Обряд сорвался?

— Почти... — Лич заинтриговал Крабата.

Из-за стены в склепе раздался последний вздох жертвы, и она не стала некром, способным изъявить волю Повелителя Тьмы. Он не принял её.

— А я что говорил! — уяснил Лич: отныне Крабат выслушает его до конца — и не только, а сделает всё, чего он не потребует у него.

— Да как ты смеешь, проклятый, чего-то требовать у меня, Крабата!?

— Тогда прошу! Так лучше? А всё пустые слова!

— Чего тебе успел донести наш хозяин через жертву или раба?

— Если б я только знал, давно бы уже заставил тебя вернуть мне тело, а так...

— Не испытывай моего терпения, оно истощилось! — вызвал Крабат удар молнии, окутав языками пламени тёмное бестелесное образование призрака.

— А-а-а... — ощутил Лич жар, а с ней и боль, всё же стерпел, как и последующие унижения, пройдя проверку на прочность. — Я и не думал предавать наше дело, достойный!

Крабат снял с него заклятие адской печати.

— Продолжай... — пожелал некромант знать всё, что приключилось при тёмном ритуале, нарушенном налётом "воинов".

— Слушаюсь и повинуюсь...

Глава 5

— Помогите ему, — склонился один из воинов над телом у морга.

— Пуля, останься с ним, — предупредил Батя, — и будь добра — присмотри, а мы прогуляемся с Гномом по любимому нами "склепу"!

— В морг, значит, в морг, — ухмыльнулся довольно коротыш.

Третьим с ними туда подался Эльф.

— И почему я? — озабочено молвила Пуля. — Мужики!

— Будешь прикрывать нас, как это обычно бывает, — реакция в ответ от боевого мага. — Исполняй!

Пуля ещё раз взглянула на человека в бессознательном состоянии.

— Ну что, приманка, в твоём случае, тебе лучше не дёргаться, а то если нежить не прикончит тебя, то я ненароком, коль дёрнешься не вовремя!

Приложив не такие уж большие усилия для её хрупкого с виду тела, она оттащила больного метров на пять в сторону от входной двери в морг, и, сделав шаг во тьму, растворилась в ночи, выбрав подходящую позицию для стрельбы, замаскировалась, сменив обличие — вид и цвет униформы с чёрного переменился на защитный окрас военного образца, напоминая "лохматку". Пуля затаилась в ожидании встречи с некрами, слушая переговоры троицы воинов, исчезнувших у неё из виду в морге.

Они наткнулись там, прямо на входе, с иной стороны двери, на дымящееся тело, им и занялся маг.

— Тёпленький... — не удержался Гном. — Я бы даже сказал: жаркое успело не только подрумяниться, но и пригореть!

Пуля улыбнулась про себя, зная, что непременно последует дальше.

— Дай я проверю его, — выхватил Гном клинок.

— Нет, я сам, — передёрнул затвор на РГ-6 Батя.

— А может, сразу оставим растяжку? — предложил Эльф, и добавил: — Магической миной?

— Тогда уж лучше бомбу! Угу, — посоветовал Гном. — Чего зря мелочиться?

— Действительно, — уловил маг иное проявление зла в морге. — Постойте, братья!

Выставив руки раскрытыми ладонями вперёд себя, он принялся сканировать пространство точно локатор, пытаясь уловить любые аномальные отклонения в энергетическом поле, обнаружил изменённую структуру в биологических телах.

— Что там ещё, Эльф? — занервничал Гном.

— Некры... — ответил спокойно маг.

— Я разберусь с ним, — двинул по моргу с револьверным гранатомётом Батя.

— Нет, — осадил его Эльф.

— Думаешь, очередная ловушка — западня? — вмешался Гном.

— Пуля, — отвлёкся маг на неё.

— Да, слушаю... — отреагировала она.

— Как там снаружи?

— Тихо пока.

— Это пока... — сказал неоднозначно Эльф.

Гном ухмыльнулся.

— Когда начинать?

— Быстро уходим, — решил Эльф неожиданным образом замести следы, не желая оставлять метки, по коим их могли бы вычислить некры. А то, что вскоре явятся сюда за своими мертвецами — вне всякого сомнения.

— Мы выходим, — предупредил он Пулю. — Не стреляй!

— Что не так, Эльф?

— Всё не так!

Подельникам требовались объяснения, и он не стал лукавить или чего-то скрывать от них.

— Здесь неупокоены те, кого мы застали в сквере!

— А с зомби что? Точнее с вурдалаком? Это даже не упырь! — напомнил Батя.

— И больным, — вставилась Пуля. — Как быть с ним?

— Есть у меня одна идея, — затеял Эльф осуществить кое-что, донеся собственную мысль до соратников по оружию.

— Ну не знаю, — заявил Гном. — Больно всё расплывчато получается, и это дело случая! Хотя звучит заманчиво, но...

— Ясно, а ты что скажешь мне на это, Батя?

— А я б рискнул.

— Пуля?

— Можно... попробовать, — согласилась она.

— Значит, три голоса "за", один "воздержался"!

— Кто, Эльф?

— Ты, Гном!

— Я, не Батя! Это он у нас по совместительству священник! Хи-хи...

— Единогласно! Уже лучше! — отметил Эльф, и снова обратился к сестре: — Что с невольными зрителями и прочими свидетелями?

— Всё в порядке — аура усыпления подействовала не только на него, — указала Пуля на того, кого они искали, а в итоге нашли и тех, кого потеряли.

Удача сопутствовала им — судьба благоволила воинам света.

— М-да, — подтвердил Батя, — интересный тип.

— Вот я и про то же самое, — вставился Гном, — редкостный экземпляр!

— Ты сам — он, — присовокупила Пуля.

— А, понравился?

— Ещё бы, — вступился маг за сестру. — Совладать два раза с вурдалаком — ещё уметь надо!

— Ну так ведь не разобрался с ним, — пояснил Гном, что ни для кого из воинов не являлось секретом: при желании любой некр мог поднять зомби на ноги, и тот дальше бы продолжал оставаться послушным рабом анклава проклятых в грешном мире.

— Так как насчёт мины замедленного действия? — напомнил Гном.

— Отменяется — всё! Исчезаем! — обрубил концы Эльф, подчистив за собой и своими людьми остатки ауры света.

И больным занялись.

* * *

— Самедов! Алё, Равиль Мамедович! Как слышишь? Трубку возьми! Ну же... — названивал к нему по мобильному начальник ГОВД, поднятый посреди ночи очередным происшествием, и уже ближе к утру.

Перед ним на столе стояла бутылка, и он уже отпил из неё приличное количество спиртосодержащей жидкости, не думая закусывать, лишь запивал очередной порцией предыдущую. Вот и снова принял в качестве успокоительного, сделав новый глоток — на этот раз большой.

Жена стояла под дверью и слушала, припав ухом к замочной щёлке, а войти при всём желании не могла — муж закрылся от неё. Она боялась, что он напьётся и начнёт палить. Предчувствия не обманули её, женская интуиция не подвела, сердцем чуяла: именно так всё и произойдёт — а непременно.

— Капитан, твою мать! — принялся орать полковник.

Из-за двери до жены помимо его голоса эхом донёсся звон битого стекла — бутылка угодила в стену и разлетелась на осколки. А затем она уловила характерный металлический щелчок, знакомый ей до боли — муж воспользовался табельным оружием, загнав патрон из обоймы в ствол, приготовился выстрелить.

Вопрос — куда и в кого? — остался открытым.

— Господи! Помоги-и-и... — завыла она.

— Волки! — спохватился муж и произвёл поспешно выстрел наобум.

Жена съехала по двери на пол и притихла, а муж продолжил искать тех, кто пытался достать его.

В ответ зазвонил телефон — мобильный. Не вовремя, полковник выстрелил, реагируя на громкую музыку, едва не попал — пуля прошила диван рядом с ним. И полковник ещё раз выстрелил, опустошая обойму, пока наконец-то не последовала одна "осечка" за другой. Патроны закончились, и он метнул пистолет в мобильник — зацепил.

— Шеф... — раздался голос Самедова.

— Капитан?! — спохватился начальник.

Он сам, того не желая, принял вызов, удачно зацепив пистолетом по мобильнику.

— Вы чего-то хотели?

— Да, чтобы ты отправился в морг!

— А что так?

— Чёрт его знает, но как мне сообщил майор-криминалист: там ожил труп, который расчленил твой сотрудник!

— Силантьев?!

— Он самый — старлей! Разберись, капитан, а? Будь человеком! И больше не звоните мне домой — никто! Слышишь? Так и передай всем по ГОВД, иначе я не ручаюсь за себя, когда приду сегодня днём на работу! Понял?

— Так точно... — отключился поспешно Самедов.

Капитан стоял под дверью собственной квартиры, уговаривая жену — бывшую уже — пустить его к детям. А тут звонок от шефа и...

— Опять работа? — возмущённо поинтересовалась она.

— Прости, родная, я старался, но...

— Плохо!

— Извини, я зайду к детям как-нибудь в другой раз, если жив буду...

— Равиль, — выскочила подруга дней суровых капитана в одной ночнушке на лестницу.

— Да, Зулия, — остановился он и обернулся.

— Возвращайся домой с работы, а то дети соскучились по тебе, постоянно спрашивают у меня: почему папа так долго не возвращается из командировки?

— Вот, значит, куда ты спровадила меня, — уяснил Самедов. — И наверняка в горячую точку?

— Угу... — у Зулии навернулись слезы на глаза, она всхлипнула и приготовилась зарыдать.

— Ну-ну-ну... — подскочил Равиль к любимой, как молодой, и обнял. — Не плачь, я обязательно вернусь, и мы с тобой, по такому случаю, устроим праздник детям! Кстати, как там у них с учёбой, а здоровьем?

— Всё хорошо, но нам не хватает тебя — и мне тоже... — поцеловала Зулия Равиля.

— Мне вас также... — далось тяжело расставание Самедову.

— Слышишь, Равиль: возвращайся — непременно.

— Ну разумеется, моя сладкий персик! — послал он ей воздушный поцелуй. — Я клянусь: осчастливлю тебя и наших ненаглядных деток!

Зулия не удержалась и закрыла лицо руками, но прежде улыбнулась Самедову напоследок, а затем зашлась навзрыд — выплакалась на лестнице, чтобы дети не слышали и не видели того, что с ней там приключилось.

— Мама, а это кто нам звонил? И с кем ты разговаривала?

— С сотрудником отца, он сказал мне: наш папа вернётся ни сегодня-завтра. У него заканчивается командировка.

— Ура-Ра-А...

— Тише вы, соседей разбудите! — заулыбалась детям Зулия. Слёз, как и небывало, а и плохое настроение улетучилось на раз. И чуть погодя, она прибавила: — Сегодня мы накроем праздничный стол!

Повод также имелся — возвращение блудного папаши.

Выскочив на улицу, Самедов кинулся искать ДПС, чуть было не устроил ДТП. Один из сотрудников дорожной полиции выскочил с дубинкой наперерез, желая добить нерадивого пешехода, а тот сунул ему "корки" под нос и назвал адрес, по которому требовал немедленно доставить себя.

— Хм, в морг захотел, — ухмыльнулся обладатель резиновой дубинки. — Так бы сразу и сказал: жить надоело! Не мог что ли выбрать себе иное авто для самоубийства, чурка? А тоже нашёл место и время!

— Да я и не думал помирать, братцы! У меня ведь радость — жена разрешила вернуться в семью!

— Счастливчик... — отметил водитель. — А моя мне только-только заявила: можешь не возвращаться больше со своих ночных дежурств домой! И вообще у меня нет больше дома! Хреново...

— Ничего-ничего, мужики! Перебесятся ваши бабы, как моя Зулия, и поймут, что не могут жить без вас!

— Ха, это моя-то Клавка, зараза! — треснул обладатель дубинки по панели на месте пассажира, располагаясь на переднем сидении, и зубами порвал подушку безопасности, ударившую его в лицо.

У него носом пошла кровь.

— Заодно и в больничку заглянем, — "порадовал" Самедов его, — что при морге!

Но "расквашенный нос" предпочёл обойтись аптечкой, затолкав вату в ноздри, принял "успокоительного", попутно предложив "пассажиру".

— Будешь?

— Я не пью...

— На работе?

— Нет, по жизни!

— Больной что ли? Хотя, чего я, и кому, когда достали из-под колёс!

— Нет, мне по вере не положено.

— А... кальяном балуешься или ещё чем дымишь, правоверный?

— Да нет, я крепче кофе ничего не употребляю.

— Ну-ну, так я и поверил тебе, чтобы один из нас и не пил, — ухмыльнулся водитель.

За разговорами они и не заметили, как докатили по адресу заданному "пассажиром".

— Приехали, капитан. Конечная.

— Спасибо, мужики.

— Да ладно, иди уж, самоубийца.

На месте происшествия собралась целая следственная бригада при сопровождении "СОБР".

— Ох-хо-хо... — вздохнул тяжело Самедов, подойдя к ограждению.

— Тебе чего, чурка?

— Мне — кофе, а так — дай пройти, — пришлось ещё раз Самедову продемонстрировать "пропуск".

— Вон туда подойди, капитан, — изменился "собровец" в лице, указывая в направлении группы людей в белых перчатках, звенящих колбами и шелестящих пакетиками, составляемыми и складываемыми в ящики.

— Что здесь? И кто здесь?

Самедову указали на тело у входа в морг.

— Хм, знакомая рожа.

— И не только, — пояснил криминалист. — Его собрали — патологоанатом и...

— Ещё свидетели имеются? И где они?

— Мы отправили их в приёмный покой.

— Понял, — направился туда прямиком Самедов, а вскоре представился перед тем, кто сам мог до него и иным образом.

Вид у патологоанатома был как у заправского мясника, а взгляд и вовсе хуже того, как у маньяка, да ещё психа.

— Я слушаю вас, док, — обратился капитан к нему. — Вы готовы сотрудничать с нами — оказать помощь следствию по выяснению причин преступления произошедшего у вас в морге?

— Угу... — кивнул допрашиваемый.

— Это хорошо, — улыбнулся ему наиграно Самедов. — Продолжим. Что вы хотите сообщить мне? В первую очередь это касается трупа, которым занимались. С ним что-то не так?

— Ага...

— А поподробнее можно?

— Угу...

— Выпейте... — Самедов сунул небольшую пластиковую бутылочку в руки патологоанатому, отметив про себя в них дрожь.

Допрашиваемый пригубил её и закашлялся.

— Это что — вода?! — неожиданно возмутился он.

— Минеральная... была, — проглотил слюнки Самедов.

— И вы думали: она поможет мне придти в себя?! — привстал патологоанатом.

— Да вы присаживайтесь, док. В ногах правды нет!

— Её вообще нет!

— Ш-ш-ш...

— Не шипите на меня, капитан! И вообще: сдался я вам? Кого вам, вместо меня, лучше допросить майора и младшего сержанта!

— Это всегда успеется — работаем ведь с ними в одном отделе. А вот что, вы, скажете мне относительно тела мертвеца?

— Только одно... слово — зомби! И прав был сержант тогда, когда обозвал его им!

— С чего вдруг?

— Да в нём столько пуль и... А... — махнул рукой с досады патологоанатом. — Короче, он был мёртв до того, как на него наехал ваш сотрудник на авто.

— Не может быть!?

— Хм, ещё как может! Сам уже убедился в том, что кажется нереальным! Но я не только видел это своими глазами: как мертвяк восстал, а ещё и бился с ним какое-то время, пока ваши сотрудники удирали от него без оглядки!

— А после что было?

— Явился какой-то больной и... прикрыл меня, дав возможность вызвать подмогу!

— Какой больной?!

— А я знаю? Это не у меня, вам, надо спрашивать, а у главврача: какая именно медсестра упустила "дезертира"!

— Вот как?

— Да, как-то так, капитан!

Подозрения Самедова пали на одного-единственного сотрудника, коего доставили по соседству в больничку.

— Ах, Силантьев! И везёт же тебе, сукину сыну, а мне вот с тобой наоборот не свезло! — вскочил капитан. — Спасибо за информацию, док! Лично я, больше не задерживаю вас — свободны — можете вернуться к своей работе, если конечно сможете!

Покинул Самедов приёмный покой уже с точным адресом обитания старлея, и нашёл его на втором этаже больницы, где его встретила сумасбродная медсестра.

Едва она услышала, к кому явился посетитель в столь ранний час, запричитала на повышенных тонах:

— К нему нельзя! Вот придёт врач, тогда и договаривайтесь с ним о встрече! И то, я уверена: он отправит вас к главврачу!

— А так? — продемонстрировал Самедов "волшебный документ" красного цвета с тремя тесненными золочёными буквами на твёрдом кожаном переплёте.

— Всё равно! Здесь больница, а не богадельня!

— Хорошо, зайдём с другой стороны, — извлёк Самедов из портфеля классический набор — частично джентльменский, поскольку к шоколадке не таскал коньяк с шампанским.

— Думаете, так легко и просто отделаться от меня?

— А так... — сунул ей ещё банан Самедов.

— Это что за намёк?

— У-у-у... — понял посетитель: как всё запущено в случае с медсестрой. И пригласил "собровца".

— Другое дело, — зарделись щёки румянцем у медсестры при виде бравого и мускулистого сотрудника правоохранительных органов.

— Присмотри за ней, — оставил их одних Самедов, а сам двинул в палату к старлею.

Приоткрыв дверь, капитан застал в "двушке" пару больных — обе койки были заняты, и тела там были скрыты одеялами с головой, как у покойников.

Отняв одеяло с левой стороны от себя, Самедов наткнулся на погорельца.

— Силантьев, — решил капитан: тот обгорел, поскольку и труп зомби также вонял палёной плотью, как этот пациент.

Тот неожиданно открыл глаза и... рот.

— Крабат!

— Нет, не он... — оставил Самедов в покое больного. — Извини, гражданин, ошибочка вышла!

И переместился к иному больному.

— Силантьев, — признал начальник своего подчинённого. — Старлей...

Даже позволил себе прикоснуться к нему рукой и потрясти за плечо на койке.

— Эй, очнись! — испугался Самедов за помощника, ловя на слух дыхание, а также пульс на руке, пережав пальцами на кисти вену. — Живой, бродяга!

Отпустив руку, капитан похлопал легонько Силантьева ладонью по щекам.

— Саня. Александр Батькович...

Силантьев застонал, и, наконец, открыл глаза.

* * *

— Шеф?! — не ожидал я увидеть его подле себя, придя в сознание.

— Да, это я, — улыбнулся Самедов мне. — Как дела — ты чувствуешь себя? Только честно, не вздумай мне врать, и говорить, что...

— Я в порядке, — не ощутил я никакой боли, что ранее донимала меня в боку и в иных частях тела — преспокойно сел на койку рядом с капитаном, да тот пытался силой уложить меня назад. Не вышло, я заведомо оказался сильней и был физически развит в отличие от него.

— Действительно, — опешил на миг Самедов. — Чего это я, а? И на меня нашло? Ах да, я чего к тебе заглянул...

Спохватился.

— За мной пришли?

— Ага, почти, решил навестить и выяснить кое-что...

Хм, кое-что! Опять кто-то настучал на меня? И кто, позвольте узнать?

— Полковник...

Ах, вон оно что — до кого дошло то, что случилось в морге! Майор донёс, скотина!

— И что он там наговорил про меня?

— Если бы, а то про... — Самедов запнулся, но, чуть совладав с эмоциями, добавил, вспомнив слова патологоанатома, — ...зомби пришёл узнать.

— Вы сказали — зомби? Я не ослышался, Равиль Мамедович?

— Нет-нет, Александр, не ослышался. Это правда!

— Что?

— Всё...

— Вы думаете: я — псих?

— Нет, что ты! И в мыслях ничего плохого не было!

Ну точно, проверяет на вшивость, гад! Так я взял, и всё ему рассказал, как было, чтобы он упрятал меня вместо этой больнички в иную с жёлтыми стенами! Как бы не так, не на того напал!

— Вы это про что, капитан?

— Про мертвяка, что ожил, и накинулся сначала на майора с сержантом при патологоанатоме, а затем ты отбил их у трупа!

— Вот видите, Равиль Мамедович, сами же говорите: труп! А разве труп способен ожить?

— Способен, если он — зомби!

— Это кто вам сказал — он сам?

— Нет, патологоанатом.

Вот, значит, кто меня спалил!

— Ню-ню...

— Не говори так, Саня, — не нравилось Самедову данное моё выражение, и знал, к чему обычно произносилось мной. — Откровенность за откровенность! Дело и впрямь необычное, и мне не раскрыть его без тебя!

— За это мог не беспокоиться, капитан, — задел он меня в итоге за живое.

— Не вздумай мстить за Лукина и его ребят — чревато! Дров наломаешь и — толку? Пока не свернёшь себе бестолковку!

Ага, щаз, так я те и уступил, Самедов! Пока ты родишь, я уже сдохну в своей кроватке от старости!

— Как скажешь, а прикажешь, капитан!

— Ох, Силантьев, Силантьев! Что ж ты со мной делаешь, Санёк?

Ну да, я с тобой, а не ты со мной!? Как же, будет заливать, а нашёл кому!

— Ню-ню...

— Вот давай без этого своего издевательства... Лады?

— По рукам, капитан, если вытащите меня... и его отсюда, — указал я на соседа по палате.

— Сдался он тебе?

— Я всё сказал!

— Уговорил, нежели убедил, будь, по-твоему, старлей! Ей-ей...

Давно бы так, а сразу — немного поднялось у меня настроение — самую малость.

— Да, кстати, я с женой помирился!

— Ух, ты! Ну, поздравляю вас, Равиль Мамедович!

Теперь хоть не будет засиживаться на работе подолгу, и меньше донимать меня, а соответственно мешать в распутывании дела с той злополучной квартирой — руки окажутся развязаны, и пусть по ночам — всё лучше, чем ничего.

— От меня вашей жене причитается подарок! И детям, как водится! Цветы и мороженое! — вспомнилась мне классика жанра из "Бриллиантовой руки".

Я окликнул соседа.

— Крабат...

— Хозяин! — вскочил тот.

— Ноги в руки — и на выход! Двинули...

— Погоди, старлей, я твои вещи принесу!

— Ну уж нет, лучше всё и сразу, а то потом не выпустят, — знал я не понаслышке.

Вот и медсестра подтвердила мои опасения, правда, что она могла противопоставить сразу трём мужикам — и сосед мой по палате ни в счёт.

— Кто разрешил покинуть палату? — возмутилась она.

— Задержи её, командир, — попросил я настоятельно Самедова, а тот хитро подмигнул "собровцу" и...

Вдогонку нам полетели недовольные возгласы дежурной медсестры, которую продолжал "охаживать" боец спецподразделения с маской на лице, а она стремилась содрать её с него и, подозреваю: расцарапать лицо.

* * *

— Объект покинул больницу!

— Понял, Пуля, сопровождай — визуально, в прямой контакт не вступай! Приготовились, братья!

— Как скажешь, Эльф.

— Это приказ, Гном!.. Батя, приём?

— Есть контакт!

— Отлично — работаем, и не светимся! Спрячьте амулеты! Но помните: действуем на свой страх и риск! И не мне говорить, чем всё это чревато для каждого из нас, и всех вместе взятых! Это наш единственный шанс зацепить, а сами знаете: кого именно!

— Веду, — сопровождала Пуля "объект". — Садятся в машину! Уезжают!

— Отметь их, сестра.

— Уже, брат.

Пуля выпустила заряд, поставив маячок.

— Контакт подтверждаю, — утвердительно молвил Батя.

— В машину, — призвал Эльф, собраться группу там у себя.

— Соскучился, блондинчик, — съязвил Гном по привычке.

— Что, брат, на мальчиков потянуло, — заступился Батя за старшего в группе.

— А помнится: мне кто-то обещал любовь до гроба, — Пуля последней из всех заскочила в авто.

— Да ну вас... — положил Гном перед собой на колени КС-23.

Кому не изменял — своему любимому оружию.

— Поехали... — тронулся с места Эльф, сидя за штурвалом авто, вновь видоизменившегося до неузнаваемости, и принявшего вид маршрутного такси.

— Ага, как бы не так, погнали — без остановок! За всё уплачено!..

* * *

Самедов сидел подле меня и давил "интеллектом", пытаясь понять: для чего мне понадобился сосед-погорелец? Пришлось объяснить, а как получилось, другое дело.

— Приглянулся...

— И чем же, старлей?

— Бывший сослуживец.

— Больно молодой!

— Салага и есть — пех, — намекнул я на него как на срочника-одногодка.

— Ой, ли?

— Ню-ню...

— Вот только не надо этого, Силантьев! Не зли меня!

— И не собирался, Равиль Мамедович. Лучше расскажите: как там жена — и встретила?

— Я на работе, — не желал говорить капитан о чём-то ином, хотя я и уловил изменения произошедшие с ним.

— А дети?

— Их я не видел, — ответил Самедов, и снова изменился. — Старлей, я что говорил! Говорим только о работе! Мы на работе! При исполнении служебных обязанностей!

— Конечно-конечно, Равиль Мамедович, — переодевался я на ходу — избавившись от больничной пижамы, натянул на себя привычную одежду — это всё равно, что влезть в свою собственную шкуру — она и являлась моей кожей, а бронежилет от случая к случаю скорлупой, как для черепахи панцирь.

Сосед не подкачал, сидел молча всю дорогу, а когда приехали в отдел, подался за мной, как собачонка за своим хозяином.

— И всё-таки, старлей, что-то ты темнишь с ним, — не удержался Самедов. — Вопрос на засыпку — что именно скрываешь?

— Когда раскрою, тогда и сообщу — раньше ни-ни! И не требуй, капитан!

— Шайтан...

Это у Самедова, как у меня...

— Ню-ню!

По такому случаю, мы обменялись с ним любезностями, и я двинул к себе в кабинет с "соседом", закрылся там от любопытных глаз. Нам с ним предстоял разговор по душам — тет-а-тет.

Ничего нового я не придумал, как посадить "гостя" напротив себя — стола, и направил лампу без света в его сторону.

— Поговорим, Крабат!

— Хозяин!

— Я за него, — решил я взять хитростью сектанта. — Что ты жаждешь донести до меня? Говори, твоя воля исполниться!

Всё-таки не зря я одно время подсел на игру, которую мне подкинул на комп племяш, и ночными дежурствами отрывался в "Варик", расправляясь с нежитью, играя зачастую за людей, а эльфом или орком себя не представлял. Но их также там убивал, как и они меня. Однако там всегда можно было переиграть, здесь же в грешном мире — не получиться.

— Не моя, Повелителя, слуга!

Хм, я оказывается слуга.

— Продолжай, жалкий и ничтожный раб, — вновь подыграл я, подбирая тщательно слова для общения с тем, кто наконец-то открылся для меня во всей красе. Хотя по-прежнему казался обычным психом, но если вспомнить недавние события на квартире и в морге при больнице, всё становилось очевидно — сомнения отпадали сами собой в правильности моего поступка.

— Господин требует собрать воедино пять артефактов, и с их помощью открыть печать на Вратах!

О как! А и впрямь интересно послушать собеседника напротив. Он не реагировал на взмахи рукой — моей у него перед лицом — продолжал говорить, и словно не сам, а кто-то его голосом, как одержимого.

— Что за артефакты такие? И где мне найти их? — уточнил я.

Сосед распустил руки — схватил у меня со стола маркер и кинулся к стене рисовать наскальную живопись.

Ладно, чёрт с тобой, — уступил я ему, не став предлагать взамен испачкать бумагу формата А-4. Уж лучше то, что затеял сотворить, чем ничего. Мне требовалась любая информация от него. И он принялся за дело. На стене в мгновение ока возникло изображение какой-то загогулины со знаком внутри, а затем ещё четыре — три из которых такие же точно, но с иными символами. Далее гость пояснил мне на словах, что их следует соединить, а затем отправиться к вратам и... изобразил печать, как она должна выглядеть.

Я взялся за мобильник, используя на нём видеокамеру, всё снял на видео, а после дополнительно пощёлкал, как фотоаппаратом.

— Это всё, ничтожество?

— Да свершится воля Повелителя!

— Аминь... — ляпнул я необдуманно. И зря. Одержимый покосился на меня, как на заклятого врага, изменившись в лице, зарычал по-звериному или иному, мне уже было не до того, поскольку кинулся сначала на меня, а затем и в окно, разбивая стекло, посыпавшееся со звоном на пол.

Едва этот псих скрылся у меня из виду, ко мне в кабинет вломился Самедов, вышибив дверь и сломав замок.

— Командир?! — уставился я в недоумении на него.

А он в свою очередь на меня, затем на окно, и лишь потом обратил своё внимание на рисунки наскальной живописью гостя от руки на стене.

— Где он?

— Хотел бы я знать, командир, да... — прильнул я к окну.

Беглеца и след простыл.

— Что ты выяснил у него? И вообще, чего вы тут с ним устроили? Кем он был?

— Да и сейчас ещё является им... и живее всех живых, командир!

— Шайтан!

— Ню-ню!

— Силантьев!

— Командир!

— Истину!

— Одержимый...

— Что ж ты... — всплеснул руками Самедов. — А... и чего с тобой говорить! Уйди с глаз моих долой!

— Я тут воспользовался вашим советом, — спохватился я, и быстро накидал от руки заявление об отпуске в связи с пошатнувшимся здоровьем.

— Чего ты со мной делаешь, старлей?

— Не я, а с нами — природа... мать! Подпиши, капитан!

— Нет! И не проси!

— А я требую! Даже больше скажу: настаиваю! Или прямиком отсюда отправляюсь к полковнику!

— Ну и вали! А тех, кто заслужил это! Только не всех под одну гребёнку! Оставь кого-нибудь мне, чтобы было можно засадить за решётку! Ну, ты понял меня — я очень надеюсь: мы друг друга!

— А как же, командир! Всё сделаю в наилучшем виде!

— Тогда не прощаюсь, Силантьев!

— Обязательно свидимся, командир! Я, буду не я — слово дал!

— А я взял! Поскорее возвращайся!

— Жене и детям — привет от меня!

— Шайтан... — последнее, что я уловил на слух от капитана, покидая на него свой рабочий кабинет. Пускай себе разглядывает картинки, ведь он понятия не имеет, что представляет собой на самом деле наскальная живопись. Хотя и я не больше его, а лишь то, что сообщил мне одержимый. И искать его, в отличие от Самедова, мне не с руки. Пускай себе погоняется за ним, а я тем временем кое-что проясню.

Из отдела я двинул прямиком к одному скупщику антикварных драгоценностей, и у него передо мной был должок, поэтому прежде позвонил, и мы с ним условились встретиться в людном месте. Он почему-то назначил мне встречу в музее, когда я посредством ММС передал ему интересующую меня информацию.

— Матвей, — узнал я старичка в солнцезащитных очках. Тоже мне конспиратор — загримировался. Хотя чего это я, ведь для него нормальная ситуация: его никто, кроме меня, не видел настоящим в лицо — ни один клиент. И мне пришлось даже изъять из базы данных сделанное фото на него по одному очень громкому делу, где он проходил сначала как обвиняемый, затем просто свидетелем, а в итоге оказался обычным прохожим ничего не видевшим и ничего незнающим.

— Боже ж мой, какие люди, — обрадовался он нашей неожиданной встрече. — Александр!

Хм, странно, очень странно, и необычно. К чему это он?

— Поговорим?

— Ну, конечно, старлей, я весь во внимании.

— Это я, Матвей! Что вы можете мне сообщить на полученные ММС?

— Лучше продемонстрирую.

— Утрируете?

— Нет-нет, гражданин начальник, — стал серьёзен Матвей. — Идёмте за мной, ведь такого музея, как этот, нет ни в одной стране мира!

Опять загадками говорит. Ну, Матвей, если затеял обдурить!..

— Сюда взгляни, — кивнул он мне головой на каменную тумбу с бронированным кубом прозрачной основы, где хранилось то, что у меня вызвало неподдельный интерес.

— Только не надо лезть за ограждение, — Матвей придержал меня, выставив свою палку-трость поперёк, точно шлагбаум. — Сработает сигнализация! А нам шумиха ни к чему! Я прав?

— Действительно, что это я... — пошёл я на попятную.

— Это один из древнейших артефактов Земли, и учёные до сих пор бьются над его разгадкой, относя к эпохе зарождения Великой Расы Ариев и Славян. Когда воедино объединились Рода и Племена: д'Арийцев и х'Арийцев, а народы Славян — в Святорусов и Рассенов. У них у всех был единый символ Духовного Возрождения и Озарения Великой Расы, который нынче все кому ни лень обзывают по своему невежеству фашисткой свастикой. А на самом деле это Святоч, и в нём заключена сила не только четырёх народов, но и стихий. А вот причём тут пятый элемент — с символом космоса — мне непонятно! Поскольку доподлинно известно, что рун в скрижалях священного Каруна тех же х'Арийцев, было четыре, одна из которых ФАШ, и её принялись использовать фашисты, так как имела образное значение: мощного, направленного, разрушающего Огненного потока. Или попросту — термоядерный огонь!

Хм, занятно, и мне послышать было Матвея.

— Хотя подозреваю в нём сакральное назначение, и оно является отчасти ошибочным.

— А если предположить, что это ключ от чего-то — ну, скажем: тайного хранилища или вместилища знаний древности?

— Чего уж греха таить, когда доподлинно известно, что наши пращуры общались, входя в контакт, с иными мирами! Взять тех же Саартов, предков гипербореев, ведь этот символ также присущ отчасти им, но они пошли дальше, строя на островах Кольского полуострова целую сеть каменных лабиринтов. И я считаю их изображением тех галактик, с выходцами коих они когда-то контактировали — их шаманы и ведуны.

Во понесло мужика, а шарахнуло так, как и меня тогда зомби. Круто! Ничего не скажешь, а и от себя не добавишь. Продолжай, Матвей, не стесняйся, я всё приму на веру, а за чистую и звонкую монету.

— Так вот руны Яви и Нави были изобретены для перехода в иные миры, являя собой воплощение новой жизни, за той гранью или чертой, которую нам трудно перейти, а тем паче постичь реалии и ипостаси загробного мира. Я мог бы продолжать и дальше, Александр, но тогда вы обвините меня в пропаганде фашизма. А мне это ни к чему, да и вам. Лишь одно скажу: разгадку тайны, которая заинтересовала вас — и неспроста — ещё никому не удавалось раскрыть. Если вы это сделаете, то я сниму перед вами шляпу и смогу с чистой совестью и спокойным сердцем наконец-то умереть!

— Да ладно, Матвей, чего ты... в самом деле! Живи! — ухмыльнулся я, не сводя взора с артефакта. — А это не подделка?

— Можешь мне поверить — она самая — и тонкая работа! Искусного мастера...

— Вот как! А тогда где настоящий артефакт?

— Это знает лишь директор музея.

— А он случаем не вы?

В ответ мой "гид" с буквой "а" вместо "и" лишь ответил мне ухмылкой ехидства. Ох, Матвей, и что ж ты со мной делаешь? Ну, погоди, ювелир несчастный! Хотя почему несчастный? Ах да — истина дороже всех благ этого грешного мира, а соответственно и злата! В знаниях и заключён смысл бытия. Вона как, а получилось!

— Ню-ню...

* * *

Крабат затеял устроить иной ритуал вместо неудавшегося, и не по тому, что адепты могли усомниться в его силе, причина была иной, ей и являлся бесплотных дух, алчущий благ грешного мира.

— Да воцариться тьма! — зачал Крабат ритуал, произнося заклятия магического проклятия. Его посыл подхватили слуги рангом ниже, обступили Лича, насылая на него проклятия, твердившегося:

— Я лишь тень былого величия!

Не помогло, они обратили на него зов мщения, и теперь души тех, кто принадлежал ему прежде рабами, как слуге, должны явиться на суд над ним по первому призыву Крабата.

— Нет, не надо! — заметался Лич по кругу, однако вырваться за пределы не было сил, Крабат держал его там усилиями адептов без видимых проблем. — Не делайте этого! За ними вослед явится жнец! Зачем вы наложили на меня заклятие лика смерти-и-и...

Лич завыл, но все его потуги с увещеванием пошли прахом.

"Вино-о-овен... — раздался из небытия первый глас. — Он предал на-а-ас..."

— Не я-а-а... — отпирался Лич.

И новый глас твердил о том же.

"Преда-а-атель! Веро-о-оступник!"

— Враньё — и только! Я сделал тогда всё, что мог — стремился отомстить за вас — отвлечь воинов на себя, а вы... Вы сами подвели меня, и не только, но ещё и себя-а-а...

"Обман — всё без исключения! Не делайте ему исключения-а-а..." — множились голоса неприкаянных душ.

Крабат считал их, зная точно количество послушников, и оно у всех слуг Повелителя Тьмы было незыблемо и неизменно — ждал, когда же появится тот, кто донесёт на него в последнюю очередь, и тогда, быть может, и проясниться воля Тёмного Господина.

Пришлось подождать и прилично по времени, против зова мщения были бессильны даже одержимые. В его ипостаси к ним вскоре и заявился сосед старлея, но его задержали ещё на подступах стражи Крабата, не допуская в святая святых, опасаясь преследования со стороны воинов.

— Давно бы так... — прервал неожиданно обряд некромант.

Лич вырвался, но бежать не пытался, желая и дальше искать защиты у Крабата.

— У тебя появился мизерный шанс, — порадовал некромант зловещую тень. — И если твой раб порадует меня, я приму тебя к себе на тех же условиях!

— Склоняюсь перед вашей волей, хозяин... — залебезил Лич перед Крабатом.

Глава 6

— Контакт восстановлен — объект находится в зоне видимости, — принял Эльф сигнал от Пули.

— Что ты там видишь — кого? И чем они занимаются? — обратил маг своё внимание на одного из спутников старлея: от него исходил холод, как от одержимого.

— Они общаются, — продолжила информировать Пуля посредством "гарнитуры".

— Наладь связь, — пожелал Эльф услышать то, о чём они там говорят, уяснив: данная информация им будет весьма полезна.

— Уже... — применила в очередной раз Пуля раскладную снайперскую винтовку по назначению — облегчённый и видоизменённый вариант ВССК "Выхлопа", который ей удружил Батя. Все металлические детали были заменены им на прочный материал неметаллического происхождения, используемый в космических целях и технологиях, поскольку в своё время он был фанатом оружия, но в дальнейшем ему пришлось покинуть мир и замаливать грехи, где с ним и встретились его нынешние братья. И он не пожалел о встрече с ними — никто в их отряде поныне.

# ВССК "Выхлоп" — винтовка снайперская специальная крупнокалиберная, калибра 12,7-мм под патрон 12,7х108-мм и 12,7х99-мм. Вес с глушителем и "оптикой" — 7 кг, магазин на 5 патронов, длина 795-мм.

Вместо пули использовался стандартный постановочный подслушивающий прибор, называющийся в просторечье "жучок", применив его, "воинам" оставалось молча слушать, о чём беседовали в кабинете старлей с гостем.

— Чего он там рисует, Пуля? Ты видишь это? — заинтересовался подробностями Эльф.

— Не всё, он загораживает мне обзор — перекрывает собой символы.

— Постарайся воспроизвести их в точности — опиши на словах, — настоятельно потребовал маг.

По мере того, как Пуля доносила до него смысл однообразных рисунков, но с различными символами, Эльф всё больше терялся в догадках. Разгадка была близка, а он никак не мог понять, чего они означают, пока одержимый не упомянул слова "врата" и "печать".

— Это ключ к ним! — спохватился он тотчас. — Не упусти ничего, Пуля! Фиксируй всё без исключения! Ты поняла?

— Да...

— А нам что делать? — надоело Гному сидеть без дела.

— Ждать, — отреагировал Эльф на него.

— Чего? — это уже Батя.

— Того, что произойдёт дальше!

— Вот так всегда — и почему мы медлим? — снова вклинился в разговор Гном. — Не проще ли было вломиться туда и...

Чуть опоздал, и на словах, зато одержимый погорелец опередил их. До слуха "воинов" донёсся звон посыпавшегося стекла из окна, и со второго этажа наземь упал гость старлея, причём по собственной инициативе.

— Одержимый уходит!

— За ним! — наказал Эльф. — Не упустите!

— Нам валить его?

— Ни в коем случае! Держаться на расстоянии! Он выведет нас на логово некров! — уловил призыв Эльф, обращенный одним из слуг тьмы к одержимому.

— Пуля, проконтролируй действия этой сумасшедшей парочки, — потребовал Эльф не оставлять их одних, а сам решил тем временем лично побывать в кабинете у старлея и...

Тот также неожиданно покинул помещение.

— Пуля, назад! Отбой! Продолжай следить за объектом-1. Батя и Гном продолжайте контролировать ситуация с объектом-2. Это приказ — исполнять! И никому не светится!

— Так не святые... — отчебучил Гном.

— Угодники... — пожурил его Батя.

Проводив взглядом старлея, Эльф прошёл беспрепятственно в здание ГОВД и как ни в чём небывало, миновал дежурную часть, выставив в направлении офицера в окошке открытую ладонь, отвлёк ей внимание, внушив, что там у него пропуск, и его ждут в кабинете следователя.

— К Самедову? — лишь поинтересовался для проформы лейтенант.

— К нему, родимому.

— Хорошо, я предупрежу его.

— Не извольте беспокоиться, хотя... — почувствовал Эльф: капитан ещё пребывал в раздумьях, оставаясь в кабинете помощника. — Обязательно предупреди, он будет несказанно рад данному известию.

— Угу... — брякнул по мобильному лейтенант. — К тебе гости, капитан! Встречай!

— Что? Кто?

— Какой-то тип... — не мог сказать точнее дежурный, поскольку у него не отпечаталось в памяти его лицо, и он вообще не видел его, реагируя исключительно на пропуск. И также не мог вспомнить: на кого именно — чьё имя — был выписан. — Потом сюрприз будет!

— Что за глупости, лейтенант?

Уходя от дежурного поста, Эльф решил немножко подурачиться — щёлкнул пальцами, заставляя лейтенанта изменить не только голос, но и акцент произношения.

— Слюшай мине сюда, чурка, да! Чито не так, бират? Моя знать своя работа! И твоя не мешать моя! Моя помогать твоя, однако!

— Летёха, твою мать! Ты чего там, обкурился?

— Вах, шайтан! И как узнать, чито моя курить кальян?

Таким образом, боевой маг и выманил старлея из кабинета следователя. Самедов нисколько не обратил на него внимания, когда ненароком столкнулся с ним в коридоре второго этажа, подавшись к лестнице, и стремился вниз к дежурному, чтобы высказать ему в лицо всё, что думает относительно него и его работы.

И налетел Равиль Мамедович на Эльфа неспроста, тот намерено подставился, наложив на него временное заклинание апатии.

— Вам бы не мешало показаться врачу. Вы не спали уже двое суток. Но прежде надо непременно отдохнуть и полежать. Давайте я сопровожу вас до вашего кабинета, тем более что нам по пути. Угу?

— Ага... — уступил Самедов странным образом незнакомцу, забыв поинтересоваться: кто он такой? Однако спутник упредил его даже с возникновением данной мысли в голове. — Я к начальнику — его лечащий врач, и практикую нетрадиционную медицину.

Усадив Самедова за стол, Эльф позволил ему налечь на него, прилагая небольшое усилие — надавил пальцем на определённую точку на голове и следователь отключился.

— Ни о чём не думай, Равиль Мамедович, — прибавил Эльф на словах. — Всё что надо, мы сделаем сами, твоя же задача не мешать нам и своему заму! Заруби себе это на носу!

Покинув кабинет капитана, Эльф настоятельно потребовал не беспокоить его какое-то время и не звонить ему — предварительно подстраховался, сняв трубку с аппарата.

— А что так? — заинтересовался сотрудник.

— Он спит, — утвердительно молвил гость.

— Это правда?

— Ты бы смог провести двое суток без сна, и снова работать третьи подряд?

В ответ, на вопрос гостя, сотрудник ГОВД лишь усмехнулся довольно. На том и расстались они. Подождав пока в коридоре станет менее людно, и все займутся своими непосредственными делами, а не тем, что произошло в кабинете старлея, Эльф проскользнул туда, используя заклинание мантии невидимости — попросту отвёл от себя всяческие взгляды, заставляя обычным для него заклинанием рассеиваться свет вокруг себя в разные стороны.

Он ещё раз, с близкого расстояния, осмотрел символы, начертанные в кабинете старлея на стене рукой одержимого, и прикоснулся к ним, считывая заложенную в них информацию, мысленно сосредоточился на ином заклинании, откладывая себе на подкорку головного мозга наскальную живопись, предназначавшуюся для некров, неожиданно одёрнул руку, и пошатнулся точно пьяный в бреду. Символы обладали огромной энергией даже в таком неприглядном виде, и ему досталось от них, пускай не то что бы, но ведь всё для него могло закончиться куда более плачевно.

— Гном, Батя... — обратился он к ним с призывом. — Будьте аккуратны и внимательны! Одни мы не справимся с теми, к кому стремиться одержимый! Держитесь от него подальше! В особенности это касается того, кто призвал его! Я скоро присоединюсь к вам!

Затем маг обратился к Пуле:

— Будь осторожна: ты работаешь одна и без прикрытия! Как поняла?

— Уже — и сразу...

— Шальная...

— Какая уж есть!

И другой не будет — уяснил Эльф.

Он ещё раз взглянул на проклятые символы, и не задерживаясь дольше, покинул здание ГОВД аналогичным образом одержимому, выпрыгнув в окно, что для него было вполне привычно, как и высота, приемлемая для прыжка — каких-то три-четыре метра, а внизу клумба вместо асфальта.

— Нет, ты погляди что делается, а! — запричитала на всю улицу дворничиха. — Ну надо же, а! Среди бела дня, прямо у ментовки, с клумбы крадут цветы!

— Это вам... — сообразил мгновенно Эльф, что надо делать в непростой ситуации, и, рванув охапку, сунул ей в руки. — До свидания!

— Где и когда мы снова встретимся?

— Здесь же, а когда — потом сюрприз будет! Поэтому совет: не меняйте место работы! Время встречи остаётся тем же!

— Какой мужчина! — улыбнулась уборщица. — Ах, какой мужчина! Чисто джигит!

— Ты чего орала, Петровна? — отреагировал прапорщик на неё, высунувшись из окна.

— Да ну тебя, баламута!

Она мутила с ним, точнее он с ней — и дальше отношения не развивались.

— Ты это кому цветы из клумбы начальника нарвала, дура?! Сейчас же спрячь, пока он не увидел свои розы у тебя в руках, иначе послужат розгами всем нам!

— Ой... — дворничиха поспешно убрала их в мешок с мусором. — Нет, вот где баламут! Всё настроение испортил!

Мысленно уловив всё, что творилось у него за спиной, Эльф ухмыльнулся про себя, сел в авто и подался за Гномом с Батей, фиксируя обоих на экране поисковой системы "Пеленг".

Они остановились, прежде чем он нагнал их.

— Что случилось? — определил маг по навигатору, где они очутились — возле городского крематория.

И сам всё понял без их ответа, ощутив присутствие проклятых.

— Оставайтесь на месте, и не вздумайте проникать на вражескую территорию!

Крематорий являлся негласной вотчиной некров, где заправляли их приспешники, один из которых обязательно должен быть высокого ранга и максимум слугой тьмы, и так туда группой не пробиться, да что там группой, целый отряд легко положить, и всё равно ничего толком не добьёшься. Там настоящая цитадель зла — и проклята! И прежде "воины" всегда обходили её стороной. Крематорий для них был запретной территорией, точно такой же, как для некров всех мастей, сословий и рангов в их тёмной иерархии — монастырь — сунешься и огребёшь по полной.

— Чего делать станем, Эльф? — заинтересовался Батя.

— Как — чего! — возмутился Гном. — Ворвёмся и...

— Дождёмся Пули, — настоял Эльф. — Мы уже близки к разгадке тайны! Нам всего-то осталось выманить Крабата из логова и покончить с ним! Тогда и этот оплот зла не устоит против нас! Раньше даже и не думайте о штурме цитадели! Я всё сказал!

— Вот так всегда, когда у меня чешутся кулаки...

— Надо чаще мыться, Гном, а то от тебя разит, как от некра!

— Так... маскировка, Батя, — для обмана врага!

За неимением его, хотя бы попрепираться на словах. Да снова Эльф не дозволил.

— Тишина...

— Ещё скажи — гробовая! Не в крематории!

— Сейчас кто-то сам окажется у меня там, а затем в урне с прахом, играя роль джина! — уловил Эльф то, что не сразу удалось его подельникам. — Проклятые...

— Наступают? — спохватился Гном.

— Нет, духи — души явились на призыв мести!

— Свят-свят-свят... — перекрестился Батя.

* * *

— Жалкий раб! — набросился Лич на одержимого. — Как ты мог подставить меня, своего хозяина, а? Ты где пропадал столько времени? И почему не сдох, как другие в отличие от тебя — и даже я! Посмотри, в кого ты превратил меня — слугу!

— Прочь! Изыйди... — убрал Крабат в сторону призрака от одержимого. — Посмотри на меня — мне в глаза!

Некромант заглянул ему в душу, выуживая всё, что тот должен был передать ему, как слуге, требование Повелителя Тьмы — и всё ещё раз повторил в точности, но уже для Крабата, не имея возможности сопротивляться.

— Проклятье! — распалился некромант, и прямо глазах у Лича наказал его раба. К Крабату от него перешла его душа.

— За что? Почему ты не отдал его тело мне? — возопил проклятый дух.

— Он предал нас — его раскусили! Ты бы всё равно долго не протянул в его теле, и тобой бы в первую очередь занялись наши заклятые враги! Они были рядом с ним!

— Воины?!

— А разве у нас есть иные враги помимо них, Лич? Если знаешь, назови их!

— Ты лжёшь, Крабат! Я не верю тебе — ни единому твоему слову!

— Так я тебя не держу — ты свободен — можешь делать всё, что только угодно твоей проклятой душе, — оскалился самодовольно некромант.

— Мерзавец! Упырь! Вурдалак!..

— Но-но... — усмирил Крабат пыл призрака. — Не очень-то, а то я не посмотрю, что ты — один из нас, и...

Продолжать некромант не стал, что дальше в том случае могло ждать призрачную тень.

— Дай шанс! Ведь я позволил тебе узнать последнее волеизъявление нашего Господина! Кстати, чего он там передал нам через этого недостойного раба, мечтающего стать некром?

— Всё ты хочешь знать, раб!

— Да, хозяин, как скажешь, а прикажешь, так и сделаю! Исполню с радостью! Яви свою милость для меня! Я жажду служить!

— А ты хитрец, Лич. Но такой раб мне и необходим! Если заслужишь мою милость, а ещё никто и никогда, я вознагражу тебя по достоинству!

— Знать найдётся для меня работёнка — кого выследить, и где мне наследить? А кого-то следует извести — всенепременно? Так я с радостью сотворю зло! Для меня это пара пустяков!

— Всё это уже в прошлом, Лич! Не забывай, кто ты есть отныне, и я! Я — слуга, а ты — мой раб! Отныне и...

— Только не навсегда!

— Да-да...

— А-а-а... — заметался Лич.

Находись кто-нибудь сейчас рядом с призраком, непременно бы извёл, а довёл до сумасшествия и жизни лишил.

— Остынь! Уймись! Не стоит тратить силы по пустякам! Ты получишь свою жертву, но в своё время, а теперь сам посмотри на меня!

И не в глаза, они были затянуты бельмом у Крабата, он открыл иное око — всевидящее и всезнающее — как у Проклятого Господина, через которое тот мог иной раз взирать на этот мир из своего. Поэтому считалось: через него и происходит общение с рабами посредством слуг.

Перед огненными очами призрака поплыли искрящиеся видения, а затем собрались в единую картину.

— Я запомнил их, хозяин, — зароптал Лич. — Твоя воля, как воля Повелителя Тьмы, исполнится! Я отыщу их для нас! Положись на меня!

— Отправляйся на поиски, проклятая душа, и не возвращайся, пока не разузнаешь про них!

— Но мне требуется жертва! Я должен питаться! Иначе...

— Ничего, поголодаешь какое-то время! И длительность голодовки будет зависеть всецело от тебя! Одна жертва за один артефакт — и так за каждый последующий!

— Цена неимоверно мала, хозяин!

— Ты ещё смеешь торговаться со мной, раб?! — разгневал Лич некроманта, не взирая на то, сколь он был страшен в гневе. — Сгинь! Изыйди! Исчезни!

— Исполняю... — вырвался проклятый дух из оплота тьмы, подавшись срывать зло на всём живом, что попадалось ему на пути. В первую очередь досталась падальщикам. Он налетел на вороньё, заставив их с карканьем разлететься по округе над крематорием.

Это был знак "воинам": кого-то они разозлили. Им оставалось дождаться появления или проявления проклятой магии некров, чтобы заняться их воплощением, а непременно тьмы.

* * *

— Ты больше ничего не хочешь мне сообщить, Матвей? — настоятельно спросил я у него, намекая: не мешало бы спуститься в его тайное хранилище и взглянуть, как именно должен выглядеть настоящий артефакт.

Словно уловив мои мысли, мой собеседник мне сообщил:

— Точно так же, как и её точная копия! За исключением того, что ты захочешь обладать ей — и только — и никому никогда не показывать!

— Так вот почему ты отказываешься пойти мне на уступки! И никакого снисхождения?

— Любая реликвия не терпят суеты, и у неё должен быть один хозяин!

— А что ж ты тогда втирал мне тут про сакральные знания древних? Ведь они владели ими в полной мере, соответственно и артефакты принадлежали не только жрецам, но и всему народу!

— Исключительно посвящённым!

— А ты? Кто ты? Ты один из них?

— Я лишь простой хранитель руны!

— Так уж и простой? — намекнул я Матвею: ему меня не провести.

— Я сказал даже больше, чем мне дозволено...

— Кем?

— Теми, под кем мы ходим сами, а они незримо следят за нами.

Кто бы мог подумать, что в обычном скупщике краденых драгоценностей, пускай и не обычных ювелирных изделий, а древних даров предкам от богов иных миров, скрывается столь одиозно-грандиозная личность. Вот так копнёшь иной раз подобного старикана всю жизнь отходившего в одном пальто затёртого до дыр, как "тришкин кафтан", а под ним скрывается не просто "Плюшкин", а по нынешним меркам не только миллионер, но и тот, кому иной раз в ножки готовы кланяться миллиардеры! И ведь я не сомневался, что кланяются. Знак на перстне подтверждал: Матвей принадлежит, если не к ордену масонов, то иному могущественному тайному братству наверняка, и занимает не последнее место в иерархии. Скорее сам иерарх — и раздаёт звания.

— Ню-ню...

В ответ на моё изречение Матвей оскалился. Похоже, ему нравилось оно, в отличие от Самедова.

— Эх, паря! Зря ты не с нами, а то бы столько всего нового и интересного в жизни узнал!

— А оно стоит того — променять семейную жизнь и любовь на алчность к дарам древних?

— Зайдём с другой стороны... — удивил меня несказанно Матвей. — Что ты знаешь о крестоносцах — и не тевтонцах, а храмовниках в Святой Земле, охранявших Иерусалим от орд Тьмы?

— Вон куда тебя понесло Матвей — на Ветхий Завет с Библией?

— Оставим её тем, кто написал, а не факт: верно трактовал, как и те, кто читал, поскольку истинный смысл надо постигать, глядя меж строк!

Ещё мне один настоятельный урок! Ладно, поговорим о крестоносцах.

— Их цель была не только святая и слепая вера, но и коммерческая сторона! Им требовались артефакты, скрытые в Святой Земле — Грааль, Копьё и... Короче они стремились обрести бессмертие и власть над миром! А в итоге Орден распался, и его приемниками стали тамплиеры, коих потом жгли на кострах по всей Европы короли по воле Пап! А затем появились масоны и прочие тайные общества, правда, не сразу, но вы вроде также являетесь их приемниками!

— Похвально, похвально, молодой человек!

— Да какие мои годы, Матвей, — напомнил я: давно уже не дитя.

— В сравнении со мной — ходишь пешком под стол!

— Что за намёк: я — сосунок?!

— В том смысле, что я выгляжу довольно молодо в свои-то годы, в отличие от тебя, Александр, — удивил меня в очередной раз Матвей.

— А сколько вам лет, если не секрет?

— Секрет, иначе не поверишь мне на слово.

— Вам — уже верю, если убедите меня и продемонстрируйте настоящий артефакт — древнюю руну пращуров.

Матвей вновь оскалился самодовольно и алчно потёр ручки, разгоняя по жилам кровь, иной раз подносил ко рту и дышал на них тёплым воздухом. То-то ему не было жарко как мне. Уж не мертвяк ли ходячий, как тот зомби? — взбрело неожиданно мне на ум. А контуженный!

— Много, — отреагировал Матвей на мой прежний вопрос. — А сколько точно — не скажу, и не по тому, что не желаю, просто не помню — со счёта столетий сбился!

— Столетий?! — вырвалось у меня, слетев с языка.

— Да-да, именно, а не десятилетий, хотя века летят для меня с аналогичной скоростью.

Что ещё мне навешает на уши этот странный старик? И мне казалось: он читает мои мысли, во всяком случае, они не являлись тайной для него. Он читал меня как раскрытую книгу, и ещё ухмылялся постоянно, посмеиваясь надо мной.

— А вы знаете, что за вами следят, Александр?

— Кто? — не стал я вертеть головой по сторонам, и привлекать к себе лишнего внимания той особы, которую неожиданно раскрыл Матвей. Всё-таки профессиональная хватка.

— Да есть тут одна особа, что постоянно стреляет в вас глазками, — продолжил со мной игру Матвей. — Я поначалу решил: она симпатизирует вам, но когда уловил цепкий и пронзительный взгляд, всё сразу встало на свои места — она неспроста приклеилась к вам в качестве хвоста, и заходит к нам с разных сторон, пытаясь подслушать разговор!

— Я могу её увидеть... — указал я глазами на поверхность, отражающую лучи от подделки древнего артефакта. — Под каким углом мне встать, дабы лицезреть преследовательницу?

— Стой, где стоишь, Александр, — чуть посунулся в бок от меня старик.

Я даже рот открыл от восхищения — изумился.

— Если она явилась по твою душу, то я не завидую тебе, — Матвей продолжил обрабатывать меня. — Обычно в таком обличии и являются наёмные убийцы — затащат жертву в укромное место под видом секса, и... поминай, как звали — отравят или хуже того зарежут!

— Если так выглядит смерть, то я готов принять её, поскольку толком и не жил! Да и разве это жизнь, когда хочется определённости! А при моём ритме жизни обзавестись семьёй, да что там — постоянными отношениями — и то не светит!

— Вот уж никогда бы не подумал, Александр, что ты такой домосед, — снова отобразился оскал ехидства на худощавом лице Матвея, всё больше и больше напоминавшего мне ожившую мумию.

Так его я мысленно и обозвал про себя. А то хранитель древнего артефакта — скелетон ходячий!

Улыбка самодовольства и превосходства мгновенно исчезла с лица собеседника, похоже, что я резко разонравился ему. И даже причину знаю. Но нет, Матвей не желал отпускать меня так просто, поскольку и впрямь слишком много наговорил, сам того не желая. Теперь он не отвяжется от меня.

И куда я полез, балбес? Ты дурак, Саня! Нет хуже, чудак! А на какую букву — сам в курсе!

Хотя чего это я — и принижаю сам себя? Нет, я не гордый, но... Что-то тут не то! Этот зомби в лице ожившего мертвеца, затем одержимый, а теперь ещё и Матвей оказался мумией, и эта девица, что крутится подле нас. Глазами так и цепляю её постоянно с той поры, как мой собеседник отвлёк меня ей от себя. А хороша, Маша, да жаль не наша! И всем прекрасна, пусть не подходит под нынешний эталон красоты. Росточку небольшого — максимум за метр шестьдесят, плюс пять сантиметров я бы ещё накинул сверху, и тело небольшое, а вот ноги и шея, да и волосы — сразу же бросаются в глаза, как и сами глаза у неё — а зелёные-презелёные, точно два изумруда. Как взглянешь, так и утонешь в океане чувств.

Я встряхнул головой, когда понял, что рассматриваю уже грудь, прикидывая размер, и даже у себя в руке на ощупь.

— Не всю ещё девицу раздел? — озадачил меня своим очередным заявлением Матвей.

— Нет, не успел...

Ой-ё-о, что это я, а? Совсем расклеился! Соберись, Саня! Быстро взял себя в руки и...

К девушке подошёл охранник. Я даже могу сказать наверняка, кто навёл его на неё. Матвей снова самодовольно открыл рот, расплываясь в привычном оскале. А затем я приметил, как иные два охранника стараются незаметно блокировать ей пути к отступлению. А вот это уже преступление, и я помнится при исполнении! Или Матвей всё намерено подстроил так, чтобы я заглотил его наживку с ней?

Девица не стала брыкаться или возмущаться, напротив обезоружила охранника своей изящной красотой — природной её не назовёшь, но флюиды, которые она распространяла вокруг себя, поразили не только меня. За неё поспешил вступиться посторонний парень, и ладно бы один, а то на её защиту готовы были встать в очередь многие для разборок с охраной музея. А те все как на подбор громилы, подстать экспонатам в лице питекантропов и неандертальцев, только мышц под цивильными костюмами с иголочки много больше, и явно владели приёмами рукопашного боя — в совершенстве.

— Что-то будет сейчас? — стало интересно мне понаблюдать за данным зрелищем со стороны, да Матвей настоял пройти в иной зал по такому случаю, не желая светиться. Взял меня за руку и... Ого, а она у него оказалась не только цепкой, но и крепкой — ощущение, будто меня схватил клешнёй гигантский краб.

Сопротивляться бесполезно, всё-таки я пришёл за информацией, и Матвей мог дать мне много больше, чего я изначально требовал от него.

— Да всё банально — мордобой, что же ещё, — отреагировал спутник на моё высказывание.

Едва мы свернули за угол, послышались возмущённые голоса на повышенных тонах, и далее до нас донёсся эхом грохот устроенной свалки.

Не иначе побоище началось!

Я чуть отвлёкся, поскольку иной просмотровый зал напоминал больше скрытое помещение. И я не ошибся.

— Где это мы? Что-то я не помню такой галереи в музее?

— Это административный центр, — Матвей указал мне на двери вместо картин на стенах.

Блин, зазеркалье какое-то, — окунулся я в какой-то совсем иной мир, чем тот, к которому привык. — Чем ещё удивит меня этот старик?

И ведь удивил! Мы прошли за одну из дверей и оказались в кромешной тьме. Хватка сразу исчезла, и я окончательно утратил контакт с внешним миром и людьми. Мне даже показалось: меня намерено здесь заперли. А где — понятия не имел, как и представления: где могу находиться? Сложилось такое впечатление, будто я оказался совершенно в ином временном измерении.

"Иди на свет!" — раздался голос ниоткуда, отбившись у меня в подсознании.

И повторился вновь:

"Не стой — иди! И ты найдёшь то, что непременно жаждешь узреть! А получишь необходимые знания!"

Вот так да — то ничего, то сразу всё! Ну, Матвей, одно слово — фокусник, так ещё и иллюзионист!

"Поторопись! У нас мало времени!"

— У нас? Это ты, Матвей? Отзовись!

"Ты не слушаешь меня! Отринь всё, что гнетёт твою душу, и прими, как есть сей дар!"

Ничего себе подарок! А тот ещё сюрприз! Сразу что ли не мог предупредить: без спецэффектов никуда! И куда я попал? А то, что попал — и круто — нисколько больше не сомневался!

— Да иду, я иду... — двинул я без боязни во тьму, но всё же по инерции выставил руки, опасаясь наткнуться на любую непреодолимую преграду.

"Ты не слышишь меня! Делаешь всё неправильно!"

— А как надо? Подскажи или научи!

"Закрой глаза и сфокусируйся на мечте всей жизни!"

— Уже, — озадачил я глас у себя в голове.

"Да забудь ты её! И её больше нет подле тебя! У вас с ней ничего не получится — не судьба!"

Я так не думал, как тот, кто разыгрывал меня. Ну, Матвей, я даже не знаю, что с тобой сделаю, после того, как выберусь отсюда! А откуда — понятия не имел!

"Ты в лабиринте времени!"

Вот так вот — неслабо, и предъява — заявой.

— Ну и на кой ляд ты завёл меня сюда?

"Не я, ты сам того возжелал, поэтому и открыл его для тебя! Иначе сюда не проникнуть!"

Фантастика! Я даже знаю, чем закончится моя прогулка по этому лабиринту времени — в дурке в одной палате с прежним соседом по больничной.

"Не то, ты думаешь не о том, о чём следует! Ты же следователь!"

— Ню-ню...

"Внемли моим словам!"

Хм, словам — не громко ли звучит? Когда всё происходит на уровне мысленных посылов! Послать что ли этот голос, и Матвея, да оттянуться в свой отпуск как должно нормальному сотруднику правоохранительных органов — сначала напьюсь, потом подерусь, и... Мне снова вспомнилась преследовательница со слов Матвея.

"Зависть! Всё верно! Ты завидуешь тем, кто в отличие от тебя обзавёлся семьёй! Ты на верном пути! Не стой — иди!"

Не понял! Это что было сейчас в исполнении Матвея, а?

"Шагай — цель близка! Тебе лишь осталось протянуть руку, чтобы коснуться её и..."

Я наконец-то увидел долгожданный, а столь обещанный мне, лучик света — сначала неясный в тусклом обрамлении, но затем он разгорелся и стал столь ярок, что вскоре я не смог смотреть на него прямо, прикрыл ладонью глаза, затеняя их от слепящего света.

"Что ты делаешь? Опусти руки! И смотри! Смотри, и не говори: не видел! Такое не каждый, пересёкший грань бытия, способен увидеть в своей жизни!"

— Это я-то?!

"Опять ты отвлекаешься! И как вообще увидел то, что открылось прежде только мне!"

Ну точно, Матвей, ей-ей...

Свет резанул мне по глазам, и за вспышкой последовало видение огненной руны. Я впервые видел огонь с языками плещущего пламени подобный на плавные струи воды. Да это нонсенс — огненный родник! Однако я чётко уловил: не испытываю жара, исключительно жажду, и мне хотелось пить — припасть к нему и напиться.

"Получилось! Ты сделал это! Молодчина!"

Глас в голове выбил меня из колеи, выведя из состояния оцепенения. Видение куда-то резко пропало, исчезнув безвозвратно, я и снова почувствовал цепкую клешню мумифицированного спутника.

Так и есть — гипноз. Сеанс состоялся.

— Что ты видел? — Матвей озадачил меня, выведя на свет из тьмы.

— То, что мне сам же и подстроил, фокусник! Только у тебя есть два варианта выхода отсюда, как и у меня один! И первый: ты отпускаешь меня, а я тебя — и мы квиты! Второй: я препровожу тебя туда, куда давно пора засадить! Какой выберешь?

— Третий, — предложил мне свой вариант развития дальнейших событий Матвей, всучив странный на вид предмет, который прежде я ощутил, и его прикосновение на себе, а не когда сам прикоснулся к нему. — Отныне, ты — хранитель древнего артефакта! И на тебе лежит ответственность за его сохранность!

Вот так немного и немало.

— Я?!

Матвей огорошил меня так, как никто до этого ни разу в жизни.

— Да, ты... — не последовало привычной ухмылки ехидства в исполнении старика.

— А если я не справлюсь?

— То уже никто — и ничто не спасёт этот мир от разрушения!

— Я могу подумать?

— Нет, выбор сделан, руна приняла тебя...

— В качестве кого?

— Хранителя!

— Да на кой она сдалась мне?!

— Вот это и узнаешь в свой срок, а мой, в этом мире, подошёл к концу!

— Э-э, не дури, Матвей! Слышишь, старик!

Он провёл у меня рукой перед лицом, и я потерял его из виду.

Одно слово — артист! — подумал я, придя в себя: меня облапошили. Не тут-то было. Я нашёл дар Матвея у себя на шее, почувствовав лёгкую вибрацию с покалыванием. Там у меня висел, как он выразился, ключ в хранилище древней реликвии праотцев или пращуров — точно не помню, а и всего того, что со мной произошло. Как меня вновь в реальность вернул шум и гам, царящий в музее, и возникший из-за той самой особы, что неожиданно приглянулась мне, а я почему-то должен был избегать её.

Взглянув за ворот рубахи, я узрел цепочку камней, и они светились, переливаясь точно огоньки на новогодней...

Ёлки-палки! Да я сам как дерево, и скорее дуб! Но цепь на мне не золотая, а какой-то необычный магический амулет-оберег. Ошалеть! И что мне теперь со всем этим делать?

Ах да, я ж должен обнаружить четыре иные артефакта, что нарисовал у меня на стене один псих в кабинете. И этот охранить. Почему-то на ум взбрело: он второй по значимости, и имя ему как пороку — Зависть! Я сам вызывал её у себя. А именно это чувство испытывали все, кто бросал взгляд на точную копию древней руны. И что самое интересное — я видел её лишь образно, а не трогал или щупал! Интересно: она осязаема или только плод моего воспалившегося воображения? Или всё-таки находится в ином измерении, где нет материи, привычной в нашем трёхмерном мире?

Господи! Что за мысли? И взорвали мой мозг!

Я выскочил из музея и бросился к ларьку.

— Воды... — сунул я деньги продавщице.

— Какой — газированной или напиток?

— Любой, но желательно простой!

— У меня здесь не колодец, я колодезной не торгую! — возмутилась продавщица.

— Тогда на ваше усмотрение!

— А в какую цену!?

— Да без разницы! Пить...

— Вот... держите! И сдачу!

— Оставь себе!

— Сдались мне ваши копейки!

Я сгрёб их, что раньше было несвойственно мне, откупорил бутылку и наполнил истощившийся организм живительной влагой с газами. Пузырьки привычно ударили в нос, и я фыркнул довольно. Недолго продержалась улыбка на моём лице, поскольку взгляд был направлен на вход в музей, откуда появилась та самая особа, которую Матвей принял за моего преследователя.

Вот и сейчас она искала кого-то глазами.

Не меня ли, красавица?

— Что-что вы сказали? — откликнулась продавщица в ларьке.

— Да это я не тебе!

— Хам! Наглец! Му...ак, а не мужик!

— Извините, и будьте добры — не кричите!

— Да пошёл ты!

И я пошёл, продолжая со стороны наблюдать за девушкой, от которой никак не мог отвести глаз, пока не налетел на столб.

— Ню-ню... — понял я: со мной твориться что-то такое, чему я не могу дать точного объяснения. Едва не контузился, поскольку оконфузился, не устояв на ногах, пропустив неожиданно удар... судьбы.

— Вам плохо, мужчина? — отреагировал на моё падение прохожий.

— Иди, куда шёл... — избавился я мгновенно от него, опасаясь привлечь ненужное внимание той, за кем отныне следил сам. Вдруг понял: девица обнаружила меня, но смутилась, поведя себя довольно странно.

А что если Матвей наврал? Решил подшутить? И эту ерунду мне подсунул, заставляя забыть о нашем разговоре с ним? Надо будет разобраться. Но прежде со своими чувствами, — затеял я перейти дорогу и поговорить открыто с девицей, едва не угодил в ДТП, слишком поздно отреагировав на скрип колёс, выскочив неосмотрительно на проезжую часть.

Глава 7

— Как дела, Пуля? — услышала она в последний момент призыв от Эльфа, прежде чем её побеспокоил охранник.

Сомневаться не приходилось, поскольку и на бейдже была написано "SECYRITY". Молодой человек, и не думая представляться, повёл себя довольно нагло, Пуля мгновенно уловила его намерения в отношении себя, и ещё до того, как он приблизился к ней вплотную и протянул руки, её умоляюще-обезоруживающий взгляд скользнул на парня, что точно также крутился подле неё в стороне, как и она вокруг старлея.

Делать было нечего, пришлось воспользоваться магией обольщения, которой в совершенстве владела всякая молодая особа её возраста, а если учесть, что она являлась по совместительству воительницей, отчасти познавшей силу истиной магии, то ей не составило большого труда заставить парня кинуться на охранника, и встать у него на пути к себе. И тут же следом его обступили иные. Ни о какой очереди речи ни шло. Охраннику грозило столкнуться разом с толпой молодых "самцов". И два иных охранника, собиравшихся отрезать Пуле путь к отступлению, поспешили к нему на выручку.

Вроде бы и времени она потратила всего лишь миг, но как ни странно, его хватило объекту неведомым образом исчезнуть у неё из виду, и больше она не видела и не чувствовала его. Объект словно растворился, поскольку и остаточных частиц пребывания его ауры не удалось обнаружить Пуле, не говоря обо всём остальном — восстановить контакт. Он канул в небытие вместе с тем странным и загадочным старцем, проявившим незаурядную активность по её обработке, обладал некими знаниями, кои нельзя было признать за магию, доступную в понимании воительницы — он пользовался совершенно иными необычными методами защиты и нападения.

Пуля в какой-то миг уяснила: проникни сюда кто-нибудь после закрытия музея, статуи не останутся на месте и окажутся немыми стражами, сквозь которых никому не удастся пройти к артефакту древности.

И ещё она уловила кое-что: на витрине, в бронированном прозрачном кубе, хранилась искуснейшая подделка, имитирующая руну, а ни одна из них не была рукотворной, являя собой магически-сакральную субстанцию. Соответственно, превратить её в трёхмерном измерении в осязаемой предмет, нужен ключ, или иной предмет, воздействующий на неё через кого-то — то бишь хранителя.

Сия информация, полученная неожиданно, и обработанная в считанные мгновения, заставила Пулю игнорировать вызов боевого мага. Воительница невероятным образом, по воле случая, оказалась на шаг от истины с разгадкой места хранения древней реликвии — одного из тех пяти элементов, при соитии коих можно получить ключ от врат в иной мир Вселенной, существующий параллельно с данным.

И снова уловила изменения в структуре энергетических полей прямо на территории музея, пришедшие извне, а затем эти ощущения многократно усилились. Она настроилась на них в поисках источника силы, не только клокочущего и бурлящего, но и разбушевавшегося, так как её обладатель не мог совладать с ним, напротив потеряв всякий контроль. Его следовало немедленно найти и обуздать, иначе стихия могла обрушиться на неповинных ни в чём людей.

От катастрофы Пулю отделял всего один шаг, и она сделала его во избежание её, позабыв про объект, двинув на новый сильный импульс, стихийно возникший за территорией музея.

Выскочив на улицу, воительница обнаружила его, правда, не сразу, но и усилий по его установлению ей не пришлось прилагать. Началось то, чего так опасалась. Под боком на проезжей части раздался скрип колёс при резком торможении, куда выскочил какой-то псих, и...

Пуля не поверила своим глазам — это был утраченный ею объект, и спешил прямиком к ней, а тут авто и... перевернулось, перелетев кувырком через него. Воительница постаралась уменьшить масштаб катастрофы — спасти тех, кто оказался в салоне машины, поскольку выправить иным образом ситуацию с ДТП при всём её желании было уже невозможно. И хорошо ещё, что люди отвлеклись на дорогу, как и тот, кто ринулся к ней на перехват, сам уставился на тачку, резко взмывшую перед ним в небо, лишь проводил взглядом, преисполненным безумия, полёт авто. Под конец вжал голову в плечи и зажмурился на миг от испуга, испытывая чувство вины и шок одновременно.

Что-то пошло не так, как запланировала воительница, её сила — та часть магических способностей, коими обладала она и владела в совершенстве, направленная на авто — оказалась блокирована мощью, бьющей через край фонтаном из объекта — попросту отразила, как враждебную.

— Не-а-ат... — сорвалась преследовательница в крик.

— Что там у тебя твориться, Пуля? Ответь мне! Ты слышишь меня?

— Нас... — вклинился Батя на пару с Гномом вслед за Эльфом.

Маг в отличие от бойцов уловил мощный поток невиданной энергии сквозь гарнитуру, и она вышла из строя — скорее всего у Пули, с ней была утрачена всякая связь, и даже при помощи своих магических способностей и познании в заклинаниях, не помогли ему наладить контакт с воительницей. Она попросту исчезла.

— Каким образом? — пытались бойцы выяснить у него. — Не умерла же? Не могла!

Они отказывались верить в то, в чём сами были виноваты — оставили её одну без прикрытия, и теперь плевать они хотели на тех, кто укрывался в цитадели зла, и нынче выскочил оттуда.

— Вы куда? — осадил их Эльф.

— Пулю искать! — возразил Гном.

— А найдём, где бы ни находилась, — был утвердителен в своём заявлении Батя.

— Я с вами, — уступил им Эльф, виня себя за то, что произошло с сестрой, а до сих пор не мог понять: во что такое она вляпалась, если не брать в расчёт, когда он уловил от неё мыслеобраз: "Объект вышел на контакт!" — Есть контакт!

— С ней?! — уставились бойцы на мага в ожидании: он сообщит, что с воительницей всё хорошо, и это ложная тревога.

А он просто уловил то место, где с ней оборвался контакт.

— В машину... — приказал он.

В нарушение всех правил, "воины" помчались с немыслимой скоростью по городу, чего себе обычно не позволял вытворять Эльф, или кому бы то ни было ещё, когда за рулём оказывался кто-то иной из братьев.

Пулю обдало ответной волной той неведомой силы, которой обладал "объект", заставляя её выставить защитное поле; потратила на него остатки магических сил, но он всё равно оказался пробит, и она угодила под его воздействие, ощутив мощь неконтролируемого источника. Её сбило с ног, отшвырнув в сторону. И ладно бы только её, а то, во все стороны, разметало тех, кто находился в радиусе полсотни метров от эпицентра разбушевавшейся стихии, виновником которой оказался с виду обычный человек, поскольку и сам не мог поверить собственным глазам, в страхе озирался по сторонам. Ему казалось: он сходит с ума, и это какой-то несусветный бред. А всё то, что произошло вокруг, было творением его рук — сбитые и перевёрнутые машины на проезжей части, поломанные деревья, вывернутые местами с корнями, а также фонарные столбы и развороченные рекламные щиты с дорожными знаками. Что уже отмечать про людей.

На миг воцарилась гробовая тишина, но только на миг, а затем завыли машины, припаркованные чуть в удалении от эпицентра возникшего смерча и также исчезнувшего безвозвратно, как и появившегося на ровном месте — сработали противоугонные сирены, а затем подстать им заголосили и доселе притихшие люди.

Среди них и выискивал цепким взглядом Силантьев свою преследовательницу, а она не сразу отреагировала на него, оказавшись в бессознательном состоянии. Наконец, он узнал её по одеянию, подскочил и схватил на руки.

— Позвоните в "скорую"! Кто-нибудь! Вызовите "неотложку"!

— Это он... Он вызвал эту бурю... — запричитала какая-то взбалмошная женщина. — Я видела своими глазами, как на ровном месте перевернулась машина и пролетела над ним, а затем... этот взрыв без видимых причин!

— Заткнись, дура! — не выдержал я, выходя из ступора. А про себя подумал: "Неужели я и впрямь натворил всё это?!"

Огляделся по сторонам. Из очередного ступора меня вывела прелестница, которую я держал на руках, и совсем позабыл, что стремился к ней тогда, когда устроил это, а что — и сам не ведал, как обозвать. Вот так-так! Ну, мать его, Матвея! И дел мы с ним натворили — точнее он, сделав меня тем, кем я не просил, а ему прежде следовало спросить: согласен ли! И где теперь искать этого выжившего из ума старца?

И снова стоны красавицы, выведшие меня из оцепенения. Бежать... куда глаза глядят, а затем...

Я всё одно не помощник тем, кто пострадал из-за нас! Что же делать?

Ноги сами вынесли меня в проулок — я свернул за здание музея и остановился. Дальше куда? Обнаружил проход под аркой, поскольку дворик показался мне поначалу тупиком, но нет, нашёлся выход, а если бы и нет, то чувствую: сделал бы его на раз — отныне это для меня не проблема — горы свернуть и реки вспять повернуть!

И почему так решил? Неужели я и впрямь хранитель древней реликвии, которой поклонялись целые народы, заряжая её невиданной энергией способной нести смерть и разрушения. Или это зависит от её обладателя? Ведь я и в мыслях тогда ни о чём плохом не думал, когда хотел достать "соблазнительницу"! И ведь достал, но каким образом — вот в чём закавыка! Значит, я при виде неё не заметил никаких преград с опасностями, что подстерегали меня на пути к ней — их и устранила некая сила, и пока неподвластная мне, и заключённая в "новогодней гирлянде" у меня на шее.

Очередной, и неизвестно уже, какой по счёту стон девицы, заставил меня отвлечься на неё.

— Сейчас, родная моя... Всё будет хорошо, — опустился я на колени и положил её на траву, скрывшись в кустах под деревом.

Сам того не желая, я очутился близ детской площадки. Оттуда до меня донеслись два детских голоса: один принадлежал мальчонке, иной — девчонке.

— Смотри, — сказала поучительно она, — что сейчас сделает дядя с тётей! А потом не говори: детей приносит дятел!

— Аист, и прячет на поле в капусте! — возмутился мальчонка.

— Кто тебе это сказал — папа?

— Нет, мама! Там меня она с папой и нашли!

— Дурака...

Не став обращать на них внимания, я всецело сосредоточился на девице. Делать искусственное дыхание ей рот в рот мне не пришлось, как и давить на грудь, делая массаж сердца — она дышала, но по-прежнему находилась в бессознательном состоянии. И как привести её в чувство, я не знал. Не ударом же ладони по щекам?

Однако удивил данным образом не только и не столько себя, сколько малышню.

— Все вы, мужики, одинаковы! — обиделась девчонка: я не оправдал её ожиданий.

Зато мальчонка ликовал.

— Ну, теперь поняла, кто из нас прав!

И малышня сорвалась в крики, обращаясь к родителям:

— Мама! Мама! Там дядя затащил тётю в кусты и бьёт по лицу!

Час от часу нелегче. Ну и детки нынче пошли! Да что детки — их родители ещё больше озадачили меня, хотя с какой стороны на это посмотреть. Они сами наорали на малышей и, похватав, каждая своего — скрылись в подъездах одного и того же дома, разбегаясь — насколько я понял — по квартирам. Другое дело: позвонят куда надо или сделают вид, будто ничего во дворе не происходит? А потом, когда дворничиха наткнётся на труп или жертву насильника-маньяка, у нас прибавляется работы и вся одной и той же типичной дичью — глухарь.

— Эй, красавица, очнись! — встряхнул я обворожительную незнакомку. Ну не доктор, а мужик, и замашки у меня те ещё — армейские остались, к тому же нынче в органах правопорядка служу. Не целовать же мне её как спящую царевну? Хотя было такое желание, и не только, но я ж сам следователь, а не маньяк, да похоже, что так наш брат и сходит с пути-дорожки, пускаясь во все тяжкие.

Вновь подхватив её на руки, я поторопился прочь со двора, заметив странным образом: за нами наблюдают из окон любопытствующие. И таковых набралось приличное количество. Вот они — свидетели, но когда мы нуждаемся в них, они, как правило, ничего не видели и ничего не слышали, зато потом судачат про себя: дескать, мы ни черта не работаем, да и вообще работать не умеем.

Я стрельнул взглядом в одно такое окно, и... из посыпалось стекло, разлетевшись вдребезги.

Господи! Неужели это снова я натворил? Да что же это такое твориться? А со мной? Вопросы множились, а не на один из них у меня не было толкового ответа. Вот поэтому я очень надеялся, что их даст мне та, кого я нёс на руках, а ведь не может постоянно косить под спящую красавицу, рано или поздно всё одно придётся очнуться.

Тогда чего я, и куда бегу, а от кого? Меня ж никто не преследует! Это я знал наверняка, как и то: если Матвей был прав, то её подельники рано или поздно нападут не только на мой след, но ещё и на меня. А мне пока не хотелось этого, лишь одно: понять, что со мной происходит? И то, что я вляпался во что-то очень и очень нехорошее — ещё мягко сказано, точнее подумал!

Нет, не думать — ни о чём! Вот оно моё счастье — в руках, а возможно, что одновременно и несчастье! Ведь клад, свалившийся неожиданно на голову, ещё никому не приносил счастья — проблемы сразу возрастали многократно.

Сколько я так кварталов покрыл с девицей на руках — понятия не имел, не обращая внимания, не считал, снова остановился и понял: прилично притомился. Мне вдруг захотелось прилечь прямо тут на травку. Силы резко оставили меня. И куда только пропал прежний запал с энергией?

Я упал, уронив ту, кто вновь простонала, и... Она уставилась на меня, открыв глаза.

"Привет, родная! — мысленно обратился я к ней, а она... стрельнула в меня таким взглядом, что у меня самого из глаз сыпанули искры, и мозг прорезала боль, словно кто-то ударил меня по черепушке. — А ты оказывается мне вовсе неродная-а-а..."

Я толком ничего не успел осознать, как мы поменялись с ней местами.

— Эльф, ответь мне! Братья, вы слышите меня?..

Это последнее, что я уловил в её исполнении, прежде чем она окончательно добила меня, произведя контрольный удар каким-то тяжёлым и тупым предметом, коим оказался её кулак, потушив им свет в моих глазах.

Просто прелесть — убийца с восхитительной внешностью. Мечта идиота...

На месте трагедии остановилась машина, оттуда выскочили трое, пристально озираясь по сторонам.

— Помогите!.. Спасите!.. — доносились крики отовсюду до них.

— Не отвлекаться... — настоял Эльф не вмешиваться в ситуацию. — Всё равно толку от нас и нашей помощи им сейчас! Если не отыщем того, кто это натворил, катастрофа повториться ещё ни раз, и в куда более крупных масштабах! Искать Пулю, и того, кто наследил здесь!

— Кто из нас троих маг? — заворчал Гном.

— А бывший священник? — напомнил Эльф.

— Священники бывшими не бывают! — ответил любезностью Батя.

— Пуля — твоя протеже и воспитанница... — напомнил маг.

— Сейчас я попытаюсь установить с ней связь, — закатил Батя глаза, и стал молиться про себя.

— Жаль я не шаман, — заворчал Гном, оставшись вроде бы не у дел. Но лучше братьев знал что делать, двинул к женщине, голосившей о каком-то типе, перевернувшим машину — сначала одну, а затем не одну, нагнав волну — ударную. — Где он? И как выглядел? Какие ещё особенности вы заметили?

— Он... он... — не ожидала женщина, что кто-то отреагирует на неё — её вопли — орала по привычке, стараясь обвинить, кого бы то ни было в том, что приключилось с ней — попросту мстила.

— Ну-у-у...

— ...был не один! Схватил на руки какую-то девицу, а на меня даже внимания не обратил! Хотя, что ему стоило протянуть мне руку... помощи, и поднять на ноги! Так нет, бросил тут одну-у-у...

— А куда... Куда он подевался дальше?

— Туда... — махнула женщина рукой на угол музея древности.

Метнувшись в указанном направлении, Гном услышал вослед:

— А я-а-а... — продолжала стенать женщина. — Когда же хоть кто-нибудь обратит на своё внимание меня-а-а...

Если бы только оно требовалось ей, а народу, пострадавшего на месте происшествия, хватало, и они отвлекали Эльфа от поисков Пули. Ему никак не удавалось настроиться на неё — её ауру. Да не осталось ничего — некая невиданная сила, уничтожила иные проявления и сгинула, также канув в небытие без остатка.

На проявление магии проклятых её воздействие не было похоже. Если бы тут орудовали некры — хотя бы один из слуг тьмы — неминуемо были бы жертвы, а как успел уловить Эльф навскидку: жертв удалось избежать, и люди при "погроме" отделались лёгкими ушибами без особых увечий. В основном пострадала техника и столбы.

— Эко тут кто-то поозорничал!

— Эльф, Батя! — отвлёк их на себя Гном. — Я знаю, куда утащили Пулю!

— Что? Кто? Как узнал?

— Хм, я ж в отличие от вас не стоял и не впадал в транс, а делом занимался — столько народу успел опросить... — не удержался карапуз и приврал как всегда, а без этого никуда — обычная для него практика — привычка с детства.

Свернув за угол музея за Гномом, Эльф наконец-то уловил необходимые ему флюиды.

— Пуля! Она была здесь не так давно!

Батя посигналил ему из машины, и все трое двинули дальше тем же маршрутом, каким исчезла воительница.

— Тот, кто устроил это — схватил её, — добавил Гном. Что и без того всем было очевидно.

— Как же так... — всё ещё не мог придти в себя от шока Эльф. Он по-прежнему винил себя в трагедии с Пулей.

Батя же молча поедал себя поедом: "Она моя воспитанница, а я..." — мычал про себя.

— Осторожно, кусты! — крикнул Гном.

Они остались позади.

— Площадка — детская-А-А...

И песочницу протаранили "воины", оставив протекторы колёс на детской пирамидке. То-то дети обидятся на них, а уж уборщица ещё и за то, что они сломали следом беседку, превратив в щепу — ураганом пронеслись по двору — и не одному, пока едва не задавили ту, кого искали, обнаружив подле неё "объект".

— Это он тебя? Он... — выпрыгнул на ходу Гном, тыча в мужика дулом КС-23.

— Остынь! — схватил его Батя, положив ему руку на плечо, позволяя Эльфу занялся осмотром Пули и одновременно старлея — обнаружил на нём магический амулет.

Притронься маг к нему, и его бы ударило так, если б решил ткнуть языком в трансформатор с током под высоким напряжением.

— Ничего не понимаю! Откуда у него это? И когда появилось? Ведь раньше я не чувствовал силы, заключённой в нём! — Эльф уставился в надежде на Пулю: та даст ему исчерпывающие ответы на все его вопросы — и не только.

— Понятия не имею, но...

— Как такое возможно?!

— Он исчез на какой-то миг у меня из виду, а затем случилось то, что вы уже наверняка видели при входе в музей.

— А что там — и было?

— Нам не мешало бы убраться отсюда с ним, — заявил Батя.

— Не уверен, поскольку он для нас всё равно, что мина с замедленным взрывателем и по мощи сопоставимая с ОМП.

# ОМП — оружие массового поражения (ядерная бомба).

Эльф порадовал — да так, что уж лучше бы сразу огорчил.

— Чем так огорошил! — выдал Гном.

— Но это не повод пускать ситуацию с третьей неведомой силой, объявившейся в этом мире, на самотёк! — заявил Батя.

— Что, верно, то верно, — уступил Эльф. — Но если что, пеняйте потом каждый сам на себя! Лично я был против!

— Хм, если бы, то дозволил бы мне разобраться с ним, — убрал Гном ружьё.

— Батя, за руль! Гном, ты с ним на переднем сидении! — наказал Эльф. — А мы с Пулей присмотрим за "объектом" дорогой!

— Куда? На базу или...

— Или...

— Это значит к нему?

— Угу...

* * *

То, что устроил Лич подле крематория, распугав пернатую живность, ни шло в сравнении с тем, на что он наткнулся совершенно в ином месте, когда проносился вихрем по улицам города в поисках артефактов, символы от коих были повсюду и красовались на рекламных плакатах-щитах или офисах банка и одной известной фирмы. Но то, что он узрел рядом с музеем, потрясло его воображение.

Он замедлился, а затем остановился и завис, решив собрать слухи. Людская молва приписывала возникновение воронки смерча какому-то смертному.

"Хм, — хмыкнул Лич. Ему показалось: тут кто-то пытался открыть окно или дверь в иной мир, использовав по неосторожности полученный только что дар. И его источник отсутствовал. — Странно! Всё очень странно! На заклятых врагов непохоже! Тогда кто же всё это устроил? Что за третья сторона? Надо будет непременно донести Крабату! Вдруг, если я не сумею раздобыть для него артефакты, он всё-таки уступит мне жертву!"

Облетев ещё раз пострадавших, Лич подался в концерн банка, где собирался аналогичным образом подглядеть и послушать за его работниками. Сделал это с невообразимой лёгкостью. Никакой защиты против некров и проклятых душ, он не обнаружил — снаружи, а вот внутри его поджидал сюрприз. Тот, кто обладал артефактом, пользовался его силой, привлекая денежные потоки в банк и филиалы по всей стране, готовясь стать финансовым воротилой в мировом масштабе. Его алчность не знала границ, и он давно уже перешёл их — все без исключения. Для него не было исключений, он брал от жизни всё, покупая то, что требовалось ему в тот или иной момент времени.

"А... Пирамида! — уяснил Лич. — Хозяину будет интересно побывать здесь и поговорить с тем, кто является её основателем!"

К нему призрак не мог подобраться, его кабинет оказался для него скрытой зоной с непреодолимой гранью, за которой и находился тот или то, чем он обладал в полной мере.

"Алчность — не порок, а средство достижения цели в современном мире! — гласил лозунг над дверью и подпись под ним владельца банка. — Тот, кто овладел им в совершенстве, и правит миром!"

"Забавно, презабавно..." — полетал по банку Лич от верху и донизу, даже заглянул в подземное хранилище, там им также обнаружилась скрытая зона, куда он не стал пытаться проникнуть, иначе бы его развеяло в тот же миг той странной энергией, присутствие которой в этом бренном мире чуть раньше ощутил вблизи музея. — Об этом непременно следует донести хозяину! Думаю, он порадует меня, но прежде я его!"

— Проклятый возвращается... — почувствовал некромант приближение призрака-раба, попутно уловил: не выполнил до конца возложенной на него миссии. Встретил в штыки. — Как ты посмел явиться ко мне без соответствующего на то зова, жалкое ничтожество!"

— Виноват, хозяин! Я лишь тень былого величия! Но у меня есть новость для тебя — к размышлению... — зашипела неприкаянная душа.

Некромант вытянул её из призрака, не желая слушать.

— Это всё, что ты сумел разузнать?!

— Да, мой хозяин! Неужели этого недостаточно для получения мной жертвы на заклание?

— Ты недостоин её, и вообще быть моим рабом! Как и я называть тебя им, больше не намерен, а вот что намерен сотворить... с тобой...

— Нет-нет, хозяин! Я ещё пригожусь вам — не гоните меня, своего верного раба!

Унижение Лича пришлось по душе Крабату, а ведь ещё недавно конкурент стремился занять его место, сместив с "трона" в цитадели зла, где некромант на её месте — людских костях — возвёл крематорий. И в любой миг одним щелчком костлявой конечности мог призвать на свою сторону помимо касты скелетонов, легион тьмы в лице проклятых душ! И апокалипсис, в отдельно взятом городе, пускай, и столице огромной страны, раскинувшейся на полконтинента, обеспечен людям! Даже "воинам", стремившимся защищать их, и постоянно мешавших некрам творить их тёмные обряды.

* * *

— Ну, дела! — пришёл в сознание Самедов, обнаружив себя в собственном кабинете прикорнувшим на столе. Обычно он не позволял себе этого, но что-то вдруг на него неожиданно нашло, и самое обидное: не мог вспомнить, как оказался в итоге здесь. Провал памяти смущал. — Неужто возраст берёт своё? Хотя какие мои годы? Я ж ещё не старик, всего-то ничего, и стукнуло за "сороковник"!

А уже порой глотал успокоительное, и даже иной раз брал валидол под язык. Сердце пока не щемило. Но валерьянка с валидолом всегда были у него под рукой. Вот и теперь он схрумкал пару таблеток успокоительного.

— Так... — силился капитан вспомнить всё, чего забыл. — Я вошёл в кабинет к старлею, реагируя на звон битого стекла, и не застал у него там гостя. Это он выпрыгнул в окно. Силантьев бы не стал выбрасывать его. И не обнаружил под окном. Факт! Как и то: отправил зама в отпуск — преждевременный! После чего остался разглядывать "наскальную живопись" и...

Самедов потянул ноздрями, почуяв запах гари.

— Это ещё что? И горит? — спохватился он, кинувшись с кувшином в руках, когда запивал таблетки, в кабинет старлея.

Стена пылала, объятая огнём, хотя гореть там было нечему — стены по всему зданию ГОВД были выкрашены водоэмульсионкой. А она в отличие от эмалевой краски, по определению гореть не могла! Не камень же? Хотя именно он и горел — бетон — на нём те символы, которые изобразил беглец.

Затушить возгорание водой из кувшина у Самедова не получилось, и в ход пошёл пенный огнетушитель. И толку — всё без толку. Пожар исчез сам собой, точно так же, как и неожиданно начался.

— Ты чего тут творишь со "старлеем", капитан? — влетел в кабинет начальник ГОВД со свитой: кто-то с тем же предметом, какой сжимал в руках Самедов, кто-то с ведром воды, а кто-то с багром и топором. Короче, кто во что горазд, тот тем и вооружился, а кому с чем привычнее было обходиться.

— А нет его! И он не курит! — попытался извернуться Самедов. — Я, кстати, тоже!

— А кальян? — напомнил майор.

— Он — наркотик, и заправляется опиумом! Как я могу...

— Ведь стены не сами воспламенились!?

— Точно — проводку замкнуло! — спохватился Самедов.

— Ну, смотри, капитан, если соврал... — погрозил кулаком полкан. — Я тебя...

Начальник изобразил отрывание головы и удар ногой по ней, как по футбольному мячу.

— Всё понял?

— Так точно!

Толпа зевак рассосалась сразу же, подавшись восвояси вслед за начальником.

— Да что же это... — не сдержался Самедов, и грохнул огнетушителем о пол, схватился за валидол.

— Не поможет, — задержался прапорщик.

— А что?

— Есть одно верное средство, но ты ж у нас, правоверный...

— А ты чем лучше меня, православный?

— Тем, что мне вера не запрещает употреблять хмельное зелье, пускай и по праздникам! А то пошли ко мне — у меня есть!

— Нет! Некогда мне! — затеял Самедов наведаться в гости к отпускнику. — В другой раз!

— Чурка... — обиделся прапорщик. И капитан знал причину: тот не мог пить в одиночку и ему непременно требовался собутыльник, а точнее слушатель его пьяных бредней.

— От такого же дурня слышу!

— Да что с тобой говорить, капитан! Это всё равно, что ходить против ветра! Столько убытков! И где я теперь новое стекло возьму? А краску?

Капитан ничего и слышать не желал — попросту сбежал, вспоминая по дороге к дому зама: из-за чего с ним приключился провал памяти? Но как только добирался в хронологическом порядке до кабинета старлея, на нём всё и обрывалась — возникала стена с "наскальной живописью" и иная в подсознании.

— Мужчина, вы слышите меня? — пристала к Самедову в общественном транспорте одна назойливая особа противоположного пола. — Нет, вы только гляньте на него — прикидывается глухо-слепым! Я к вам обращаюсь, гражданин...

— Начальник... — ткнул ей в нос соответствующий документ Самедов.

— А сразу нельзя было предъявить? — съязвила контролёрша. — Я, знаете ли, тоже на работе, и также нахожусь при исполнении своих прямых служебных обязанностей! И кто знает: вдруг эта "ксива" у вас ненастоящая?

— Захотела побывать там у меня?

— Да ну тебя, психа! Ишь привязался! Нет, ну вы гляньте на него, а? Думаешь, если я, баба, а ты, мужик, так те всё позволено!?

Створки двери открылись, и Самедов поспешил на выход, решив добраться до дома зама на "маршрутке", всё быстрее будет, и там никто не станет приставать, хотя был риск угодить в ДТП, но в данном случае всецело оправдан. Так считал и свято верил Самедов, а если уж решил, то, как баран — и с места не сдвинется при виде новых ворот, в образе коих у него перед глазами по-прежнему всплывала стена с символами, что ныне отсутствовали там.

— Вах, какие люди! — обрадовался таксист сородичу в лице Самедова. — Твоя садись — моя поехала! Эх, и прокачу, да! А куда надо, джигит? Доедем, да что там, долетим за считанный минута! Мой ласточка иной раз парит аки арёль!

— Будем надеяться, что не бодается как баран с иной такой "газель", а не горной на кручине!

— Вах, шайтан! Зачэм обижаешься, да! Я может рад, что у меня такой достойный попутчик, а ты... не джигит!

— Ты сам давно в горах был, а может быть, здесь родился?

— Слюшай, не хочешь ехать на моя ласточка, так и скажи, да! Я не держу! Зачем к словам цепляться! Чито я тэбе сделал такого или сказал обидного, а, бират?

— Ладно, поехали кататься! — сунул Самедов водиле сотку.

— Сдачи нэ надо! — спрятал тот её у себя подальше за пазухой, и включил на всю магнитофон, запел в такт, не слушая, что там говорил пассажир, а как обычно требовал дать сдачи. — Какой сдача? Зачэм? Кито тибэ обидил! Ты, Мамедик-Ахмедик, скажи! Это мой бират два...уродный, они в два счёта скрутят любого в бараний рог! Понимаешь!

Самедову пришлось сунуть любителю "Чёрных глаз" в исполнении попсового исполнителя "корки", и таксист тут же заговорил практически без акцента и даже музыку выключил.

— Где выходите, гражданин начальника? Извините, что так нелепо получилось — заработался! И вижу: как и вы! Надеюсь, вы понимаете меня, да? Семья большой — кормить надо! А я один тащу жену — одну, вторую, третью — детей! Родители опять же на мне!

— Что-то я не заметил у тебя обручального кольца на пальце, джигит! Как твоё имя? Почему нет информации для пассажира?

— Вагит я...

— На дорогу смотри!

— Вах, шайтан! — выкрутил руль таксист и вместо остановки налетел на столб. — При-при-приехали-и-и...

— Извини, брат... — едва пришёл в себя от шока Самедов, глотая горсть таблеток залпом. — Сдачи не надо!

— Да пошёл ты...

Осмотревшись, Самедов пришёл к выводу: до дома "старлея" придётся пройти пешком ещё пару кварталов, но уж лучше туда добраться на своих двоих, нежели его доставят ими вперёд в больницу.

— Всё для здоровья полезней, — решил он для себя. И потом торопиться всё равно было некуда, хотя... — Зулия, Равшан и Айша...

Ему вспомнилась жена и дети — он обещал сегодня непременно заглянуть к ним, поэтому ускорил шаг. Самедову оставалось сделать одно небольшое усилие — перейти по пешеходному переходу на светофоре дорогу — и до дома старлея рукой подать, если бы не одно пренеприятное и досадное обстоятельство. Какой-то лихач обдал его грязью из лужи.

— И что сегодня за день-то такой невезучий?! — уяснил Самедов: теперь ему точно придётся задержаться у старлея на квартире, и пока не вычистит вещи — а тут без стирки с сушкой и глажкой никак не обойтись — потеряет уйму времени! Так как денег на то, чтобы сменить прикид, не имелось. Нет, деньги были, но в лучшем случае на классический вариант стильного спортивного костюма марки "абибас". Тогда цветы для жены придётся рвать с клумбы, а сладости детям отбирать у детворы — представил он себя этаким гопником, сам оказался в районе их обитания, заглянув туда на свой страх и риск. Да чего не сделаешь ради семьи, но прежде работа — и долг, а всё прочее с вытекающими из этого для него ежедневно последствиями занимаемой должности следователя при ГОВД.

— Нет, всё, хватит с меня! Последнее дело раскрою и перейду на самую спокойную работу, где не придётся засиживаться в кабинете допоздна! Я так решил, а сказал! Мужик...

Проследовав во двор, Самедов наткнулся на группу парней, играющий в карты от безделья.

— Молодые люди, — обратился он к ним.

— Те чё, мужик? — живо отреагировали они на незнакомца, окинув его с головы до ног оценивающими взглядами, проявляя свой "интеллект" во всей красе, и продолжение фразы читалось без лишних слов: "Жить надоело?"

— Вы не подскажите мне, где тут проживает гражданин по фамилии Силантьев, а имени Александр?

— Где-то здесь... — заржал один из молодёжи.

— А точнее не подскажите?

— А ты чё, заблудился, мужик?

— Нет, но...

— Да ты не бойся нас, вон иди с ним, он проводит тебя к нему... — кивнул заводила на того, кто быковал от безделья, сгибая металлический прут, вырванный из ограждения детской площадки.

Это последнее, что запомнил Самедов, когда с ним случился очередной провал памяти и уже второй за один день, а раньше никогда не жаловался на голову.

Глава 8

Всё-таки удобная вещь — навигатор, а магический — вдвойне. Им и пользовались в повседневной жизни воины, в особенности Эльф. То была его разработка, ему лишь пришлось немного разнообразить данный вид творения рук человеческих, и создать настройку на поиск проклятых мест в городе, что множились и росли точно грибы после дождя. Его задумку после пробы приняли на вооружение все воины Великого Отряда Истребителей Нежити, однако Эльф не остановился на достигнутом результате и пошёл много дальше. Отныне у каждого воина в передовых группах, как и его, имелся ещё и компас для поиска зомби глубоко под землёй, а и достать иного мертвяка или скелетона скрывающегося в могиле или каком-либо ином захоронении древности — не проблема. Принцип его изобретений был прост — с приборами, и в основном электроникой, как и у Бати при обращении с оружием. На то один в их группе-отряде маг, а иной оружейник, зато Гном неплохой разведчик и везде проскользнёт, где не сможет даже мышь. Для него нет преград. А уж Пуля на то и штатный стрелок — ни разу прежде не подводила, как и тогда, когда они нарвались на самую настоящую засаду, и помощи ждать было неоткуда.

Ситуация повторялась, да Эльф решил не привлекать иные группы передовых сил Отряда, всё же подстраховался, оставив для них в отведённом месте с данной целью всю необходимую информацию, доступную им ныне самим, заложив на уровне рунной магии в определённый предмет, хранящийся в ячейке зала ожиданий одного из железнодорожных вокзалов города.

Вот и сейчас он был сам не свой, хотя внешне со стороны и не скажешь — нерв могли почувствовать лишь те, кто обладал сверхспособностями или познаниями в магии.

Навигатор подал сигнал, о конечности маршрута выбранного воинами. Батя остановил авто, и Гном по заведённой традиции, как непоседливый ребёнок, выскочил первым, затем роль заботливого папаши пришлось исполнить Эльфу, а вот Бате, как всегда, женщины. На этот раз они оба прикинулись стариками: Эльф — деда, а Батя...

— Это я-то бабка?!

— Нет, старуха... ха-ха... — не сдержался Гном.

— Ну, погоди у меня, маленький засранец!

А вот Пуле с объектом предстояло сыграть роль любящей парочки — родителей непоседливого ребёнка, причём Силантьеву в приличном подпитии.

Нечто подобное они все и изобразили, войдя каждый из воинов в образ предопределённой им роли, отведённой режиссёром "театра на колёсах". ТЮЗ отдыхал, и актёры, работающие там, нервно завидовали им про себя — курили.

Даже старушки у подъезда поверили, что у Силантьева есть семья, а он всё это время скрывал её от них — конспиратор. Но на то и следователь, чтобы жить на явочной квартире. А про себя, вечные обитательницы двора, приписали ему работу на силовое ведомство, отныне считая: ГОВД — прикрытие для него. Возможно, что и семья — и здесь разыгрывается какая-то сцена, поэтому предпочли устроиться далее удобно в зрительном зале, подавшись по квартирам, объявились в углах окон, выглядывая из-за чуть приоткрытых штор.

Сцена была готова, актёры и зрители заняли исходные позиции.

Подняв тело на нужный этаж на лифте, Эльф сделал так, что он перестал работать — с одной стороны, но таблички никто не повесил. Лифт, на время пребывания "воинов" в доме у "объекта", превратился в ловушку — створки смыкались, и кабина останавливалась меж этажами — чему способствовала руна опутывающего плетения, предназначенная для блокировки любого существа. Человек ничего не почувствует, как и постороннего взгляда на него со стороны, через иную руну — всевидящего ока, а вот с другой стороны, окажись на его месте некр и иже с ними нежить — несдобровать. Да и на лестнице была установлена резонирующая растяжка — ещё на входе в подъезд. Эльф не жалел сил — магических, повсюду навешивая "ярлыки" и "маяки", опасаясь быть застигнутыми врасплох врагами или просто любопытными людьми. Так что, кто бы ни попытался явиться неожиданно в гости к Силантьеву, окажется сбит с толку.

Но и на этом Эльф не остановился, первым проник в квартиру сотрудника следственного отдела при ГОВД, выставив перед собой магический щит — очень мощную защиту и в то же самое время грозное оружие, скрывающее в себе плетение "таран". Деактивируй кто щит извне атакой — некр — и сам же поплатится собственной головой.

— Чисто... — определил навскидку Эльф: нигде нет никаких потайных и прочих скрытых энергетически-магических ловушек. Опустил одну руку, иную по-прежнему держал перед собой и водил по сторонам, нанося заклинания на стены и пол с потолком, блокируя изнутри замкнутое пространство квартиры "объекта", подготавливался надлежащим образом вступить с ним в контакт. А пока "воины" держали его в бессознательном состоянии. Да Эльф не мог поручиться: объект не претворяется, и мог скрытно собираться с силами для ответного удара.

Всякое могло случиться, в чём и убедились лишний раз "воины" при столкновении с обычным с виду человеком, оказавшегося обладателем источника третьей магической силы, и ко всему ещё хранителем руны, кои требовались некрам для их чёрных дел.

— Гном, — наконец-то опустил и вторую руку Эльф, обращаясь к соратнику по оружию.

— Слушаю тебя, брат, — в надежде откликнулся тот.

— Не желаешь немного прогуляться по улице и...

— С удовольствием, — ухватился Гном за любимую "игрушку" — убийственную ручную пушка КС-23.

— Давай на этот раз обойдёмся без стрельбы из твоей "мортиры"!

— А что так? Точнее не так?

— Сам знаешь — и наверняка!

— Я что, опять должен изображать из себя сосунка?!

— А кто, по-твоему, справиться лучше тебя с этим заданием?

— Намекаешь мне на мой рост — и постоянно!

— Да разве ж это недостаток, когда, ты — находка для нас! Да что там — для всего Отряда! Просто кладезь таланта! И я не хочу, чтобы, ты, загубил его — иди, совершенствуйся!

— И пойду, но когда-нибудь больше не вернусь! А куда... сам знаешь!

— В ТЮЗ?

# ТЮЗ — театр юного зрителя.

Фыркнув недовольно, Гном сменил огнестрельное оружие на холодное.

— Лопатку-то я могу взять, чтобы в песочнице поиграть? — съязвил он, продолжая общение с Эльфом.

— Да, но детскую, а не ту, которой обычно рубишь конечности рабам некров, — сунул ему маг совок и ведро.

— Мусорное?!

— А что тут такого? Заодно и вынесешь!

— Ну, спасибочки, дедуля! — уел Гном напоследок Эльфа — намёк ему на его седину и не ввиду обличия старика, которое маг наложил на себя плетением для отвода глаз при проникновении в квартиру "объекта" при выходе из машины, а по жизни. На то и блондин, седовласый был, и являлся им всё то время, какое знали его братья и сестра по передовой группе Отряда.

— Да... — заинтересовался напоследок Гном — и не мог так просто уйти, не отплатив на словах Эльфу любезностью за любезность. — А если я случайно — ну чисто — в песочнице нарою что-нибудь стоящее и интересное?

— Что именно? А конкретно!

— Ну, скажем: зомби или скелетона! Что тогда?

— Закопаешь его обратно, и скажешь: так всё и было! Сделаешь ему достойную могилу!

— Ну вот, совсем другое дело, — немного повеселел Гном. — А если просто наткнусь на хулиганов?

— Только не очень там их — достаточно будет проучить и... Давай обойдёмся без жертв и убийств, а? Хотя бы на этот раз, пока я не выясню всё про неведомого нам стража, — кивнул Эльф в сторону "объекта".

— Замётано... — проступила улыбка ехидства на лице Гнома. — Пойду и впрямь немного прогуляюсь по двору, вдруг чего интересного найду! А кто не спрятался — я невиноват!

— Пуля, — окликнул Эльф сестру, отвлёкая от "объекта", видя, как она поедает его глазами, чего с ней никогда раньше не случалось, но сильно переменилась, и вот так вдруг, прямо на глазах, да так, что и не узнать в ней боевую подругу по Отряду. — Сестра...

Она не сразу откликнулась, чуть погодя.

— Да, брат...

— Присмотри за этим шаловливым ребёнком.

— За кем? — не сразу вникла Пуля в подоплёку с намёком Эльфа на Гнома.

— За братом нашим "меньшим", которого я выпустил погулять, — ещё раз проверил её на сообразительность маг.

Опомнилась, спохватилась. Ну и ладно — не пропадёт.

— А вот мы с тобой, Батя, сейчас займёмся им, — уставился Эльф на "объект". — Да ты и сам в курсе, что нам предстоит сделать с ним.

— Это да... — подтвердил Батя. — Хотя... поди знай...

— Вы только не очень с ним, братья, — озадачила их высказанной просьбой с мольбой в голосе сестра. — Человек всё ж таки!

— Был... — и не думал уступать Эльф. — Начали...

* * *

— Ля-ля-ля... — понёсся эхом по двору радостный возглас при музицировании Гнома вслух. — А-ля-ля-ля...

Он вышел прогуляться, осматривая двор в классическом костюме ребёнка: на голове чепец, на груди манишка-слюнявчик, а ниже, на ногах, колготки взамен памперсов. Зато вместо соски бутылочка с ней, а в ней не молоко, совсем иной напиток, больше напоминающий по цвету чай — "липовый", да много крепче.

Остановился посередине двора и сморщился.

— У-у-у, я так не играю! Нигде никого! И что это за местность такая пустынная? А у меня работа скучная, как у палача некров! Да такая, что и расчленить некого!

Гном проверил показания магического компаса, щёлкнув пальцем по циферблату, заставляя стрелку содрогнуться — она едва заметно качнулась и снова заняла статичное положение.

У Гнома ещё оставалось надежда на славную заварушку, которую можно было устроить с хулиганами, но те пока и не собирались рисоваться перед ним, возможно: их время ещё не пришло, они отсыпались после трудовой ночи, и проснуться ближе к вечеру, тогда для них, по заведённой традиции, и наступало утро.

— М-да... — выдохнул тяжело Гном. — Скукотища!

В руке был совок и мусорное ведро.

— Поозорничать что ль немного?!

Но, вспомнив, о чём его просил Эльф, а он клятвенно уверил его: не подведёт — ещё раз вздохнул тяжело и двинул с ведром на поиски мусорных баков. Отыскать их проще простого — достаточно положиться на обоняние, и поискать глазами живность, обитающую там с завидным постоянством. Что и сделал Гном, приметив, как из проулка выскочили разом несколько кошек и котов, а вслед за ними пара собак, и не грызлись меж собой. Значит, еды на помойке хватало им, и там сейчас её заняли...

— Бомжи, — решил Гном немного почистить двор, завернув за угол. То, что он увидел там, а такое: вне всякого сомнения, порадовало его, подняв настроение. — Ох, ты! На ловца и зверь бежит! Вот так удача — гопники! Сегодня явно не их день! А значит мой! Да-да, я такой — везучий су... сын!

Никто из гопников не рассчитывал, что кто-то из прохожих посмеет окликнуть их в самый неподходящий момент на собственной территории.

— Пацаны, меня в долю возьмите!

Один из толпы, спортивного вида ребят, в костюмах известной марки "абибас", резким поворотом головы отреагировал на карапуза.

— Те чё надо, шкет? Совсем малята распоясались, Штырь!

— Гони прочь этого недомерка, Рыло!

— Сделаем...

Но кто, кого сделал — ребёнок, двинувший головой ему туда, куда достал, и как водится серьёзно. Пропустив запрещённый приём в пах, гопник даже ахнуть не успел, согнувшись в три погибели, и Гном продолжил с ним общение на равных — на одном уровне — приветил кулаком в таблоид.

— Сладкий снов, пацанчик! — не сомневался Гном: кошмаров тому не избежать, как и тем, кто продолжал, не обращая на него внимания, потрошить залётного прохожего.

Вывернув ему все карманы наизнанку, местные авторитеты принялись раздевать его — первым делом сняли ботинки и часы. Чётки и то прибрали к рукам.

— Эй, нехристи! — изменился не только тон, но и голос у малыша.

— Да это карлик! — дошло до Штыря. Он щёлкнул "раскладушкой", выкинув лезвие в сторону недомерка. — Тя ещё больше укоротить — на голову? Или сам свалишь? А ну вали!

— Сами валите — и от мужика, пока я не утилизировал вас здесь всех в мусорные баки!

— Нет, вы слышали, пацаны! Этот недомерок бросил нам вызов!

— Ну что, разомнёмся чуток, девчонки!

Один из толпы — громила — выхватил металлический прут, являющийся его излюбленным рабочим инструментом по вскрытию черепов, выдвинулся чуть вперёд Штыря.

— Назад, Лысый, этот недомерок мной! Сейчас я сделаю ему одной дыркой в одном месте больше...

Но кто и куда получил пробоину — Штырь в голову, и ногой от Гнома. Ведро с мусором также пригодилось "воину" — он швырнул им в рожу Лысого, а затем насадил на голову, и уже добил, как водится, ногами на земле, прыгая на нём с немыслимым удовольствием, в то время как четвёртый гопник бросился от него наутёк.

— Думаешь, Дылда, если я ростом не вышел, ты сбежишь от меня? — и не думал Гном гоняться за ним. Ему пригодился совок, вбитый точно в затылок ручкой с расстояния в два десятка метров тому. — И всё! Это всё, на что вас хватило? Не намного же!

От досады Гном заворчал обиженно про себя, ожидая: ему окажут достойное сопротивление, даже намеревался отпустить кого-то из них за подмогой, да где там и какое — никто из заваленных им гопников не подавал призраков жизни.

— Эй, вы чего, мужики? А ну-ка вставайте!

Гном обошёл всю четвёрку, прежде чем занялся типом, которого они отправили туда, куда он следом их, а мужика извлёк из бака.

— Накось... хлебни, — разжал ему губы Гном и плеснул из бутылки, предварительно сорвав зубами соску, служащую пробкой.

Тип фыркнул.

— А... понравилось, — пригубил малёк Гном сам, не собираясь больше делиться. — Коньячина, что надо! А больше не дам, и не проси!

Ему пришлось ещё немного потрепать рукой по лицу и за грудки типа, приводя окончательно в сознание, прежде чем тот сумел открыть один глаз, иной у него заплыл синевой.

— Эко тебя шандарахнуло... — уловил он на слух грубый басящий голос, исходящий от ребёнка, коим казался ему Гном, представ в расплывчатом изображении. — Не падать! Стоять, мужик! Да тя "штормит"!

Ребёнок с недовольным лицом ещё раз сунул ему в зубы бутылочку, и прохожий закашлялся больше прежнего, выплёвывая коньяк.

— Ты чего творишь, мужик?!

— Где я?

— Хм, на планете Земля! Где ж ещё, — хмыкнул Гном, ответив в своём репертуаре.

— А точнее... можно?

— Можно, но те это надо ща?

— Да-а-а... — схватился мужик за голову, и сел не в силах держаться самостоятельно на ногах.

— На родине, — не торопился Гном с продолжением — названием города, района, улицы и дома, столкнувшись на его задворках у мусорных баков.

Втянув носом затхлый воздух, тип сообразно выдал:

— Мог ведь догадаться!

— Ага, запах родины ни с каким иным не спутаешь!

— Мы на городской свалке?

— Нет, в городе мы, — ждал Гном: мужик попросит уточнить.

— В столице родины?

— Истину глаголешь, мужик!

Тот понемногу приходил в себя, вспоминая подробности. Дальше Гном мог не напрягаться, сам, и прохожего не напрягать.

— Ты как сам, мужик?

— Да что-то как-то пока не очень — голова болит и...

— Ну так, это понятно! Тебя, за каким чёртом понесло сюда, а?

Это и пытался вспомнить мужик, напрягая память, да снова провал и после встречи...

— А где такой долговязый парень с замашками гориллы?

— Этот что ли? — указал Гном на ногу в кроссовке с "треником", торчащим из-под крышки мусорного бака.

— О-о-ой... — продолжал стенать прохожий. — А что с ним?

— Уже ничего, а вот что с тобой, мужик? Голова ещё бо-бо?

— Есть немного...

— Эх, мужик, мужик... — сунул ему в третий раз свою бутылочку малыш. — На-ка, хлебни чуток!

— Чай?

— Почти угадал — типа кофе с коньяком, — ухмыльнулся натужно Гном. — Да, много не пей, тебе сейчас много нельзя, только хуже будет, а вот пять капель — в самый раз — то, что доктор прописал!

— А где мои документы? — спохватился прохожий.

— Извини, забыл у парней спросить, — отреагировал Гном соответственно на вопрос. Когда они ему и вовсе сдались, а с другой стороны — это его упущение. Эльф для чего его во двор отправил? Чтобы он следил за периметром, прикрывая братьев с сестрой, пока они на квартире у "объекта" занимались там с ним.

— У каких парней?

— Да тех, что попрятались от нас с тобой в мусорных баках! А вся их жизнь проходит на помойке!

— Нельзя же было так с ними... — дошло наконец-то до прохожего, что с ним произошло, а этот странного вида ребёнок с голосом взрослого человека спас его.

— А им, значит, с тобой можно, да? Я должен был глядеть, как они убивают тебя посреди бела дня у меня на глазах?

— А тебе легче, когда ты убиваешь их?

— Да не убил я их, хотя... — замялся Гном. — Может, чуток и не переборщил, но... кажется, вовремя спохватился, взяв в себя в руки! Всё-таки дети ещё...

— Ох, ты! А ты кто?

— Тебе ли не всё равно, мужик? Лучше б спасибо сказал, что я спас тебе жизнь!

— Сочтёмся...

— Ну вот, это можно, совсем другой разговор пошёл. Кстати, ты куда шёл? И сам-то кто? Только не дави мне на жалость и психику! Отбить тебе голову эти гопники не могли, чтобы ты, вот так взял, и на ровном месте потерял память!

— Извини, дружище, не могу по долгу службы — работа у меня такая...

— Участковый, стало быть? Я прав? — подспудно уяснил Гном подоплёку с прохожим: мужик — не промах — только прикидывается больным на голову, а сам, знай себе, хитрит с ним, и при этом даже душой не кривит.

Взглянув на него под иным ракурсом, Гному показалась знакомой рожа его.

— Где-то я тя видел, мужик! А вот где — не вспомню! Может, сам напомнишь о месте встрече?

— Вряд ли, иначе бы я запомнил тебя, малыш...

Гном не обиделся на столь откровенное заявление прохожего, работа для него, прежде всего и превыше всего, продолжал маскироваться под недоросль, помогая тому заняться поисками пропавших вещей — полез с ногами в мусорный бак, пока в себя не пришли те, кого он спрятал там от посторонних глаз.

— Ох, и как я не люблю эту грязную работу... — зацепил Гном кулаком в нос того, кто открыл глаза, и не позволил ему оторвать голову, что сам грозился сделать гопнику.

То, на что он там наткнулся у него, заставило Гнома поменять своё мнение в отношении прохожего — мужик оказался следователем.

— М-да уж, не на того нарвались, ребятки, — и сам он. Да деваться некуда, капитан оказался шефом "объекта". Выходит, к нему и спешил, и хорошо ещё, что гопники занялись им, а Гном помешал, на свою голову и соратникам по оружию.

— Братья, приём! Как слышите там меня? — воспользовался он "гарнитурой".

— Это сестра, — отреагировала Пуля на его призыв. — Что там у тебя? Проблемы?

— Не то что бы, но есть одна маленькая неприятность в лице Самедова.

Фамилия ни о чём не говорила Пуле, а беспокоить Эльфа по пустякам — со слов Гнома — не желала, они с Батей только-только занялись объектом.

— Устрани её, и продолжай оставаться снаружи! Ты нам там больше нужен, чем здесь! Всё понял?

— Да, но...

— Никаких возражений на этот счёт у тебя быть не должно! Отбой! — прекратила Пуля связь в одностороннем порядке с Гномом, отвлекаясь на то, что вытворяли с хранителем артефакта подопечные.

— И чего мне делать с тобой, мужик? — покосился Гном на Самедова.

— Это я должен думать, как отблагодарить тебя... — не знал он, как назвать недомерка — имя тот скрывал, как и вообще своё происхождение.

— Да не за что, и тебе ещё рано меня благодарить, — сжал Гном кулак, держа его за спиной, а иную руку с выставленным указательным пальцем выкинул в сторону Самедова со словами: — Смотри-смотри, вон там...

А на что, уже не стал говорить, поскольку его на словах перебил капитан, взвыв от боли. Гном преднамеренно ткнул его, таким образом, пальцем в открытый глаз, ослепил, а затем с Самедовым приключился очередной незапланированный конфуз с утратой безвозвратно памяти.

— Извини, мужик, если что не так, но ты уж не серчай, у меня тоже работа, и такая, о которой тебе лучше не знать, а и нежелательно больше вставать у нас на пути. Тут пока немного полежи и отдохни!

Улаживания возникшую проблему, Гном снова побеспокоил сестру, заявив при общении с ней в закрытом эфире:

— Чисто...

Продолжил слоняться без дела по двору, измеряя шагами округу, оставаясь и далее начеку в ожидании ещё чего-то необычного, но не судьба, проблем у него на жизненном пути, в данный момент времени, больше не предвиделось. Всё самое интересное у воинов происходило в квартире "объекта". Туда нет-нет, да и поглядывал Гном, завидуя Эльфу с Батей, даже Пуле, хотя знал не понаслышке: сидит там, на одном месте, неподвижно, и следит за ним, и тем, что происходит во дворе. Зато у них там, у всех троих, велик риск. Вот и ждал Гном, когда они кликнут его на помощь, очень надеялся: всё так и будет, а непременно выйдет — пойдёт там не так с "объектом".

* * *

Тьму прорезали голоса, настойчиво зазывая меня откликнуться на их призыв, неистово продолжали нашёптывать, заставляя примкнуть там к ним. А где — не сообщали, рассчитывая на моё любопытство. И ведь знали, что делали, а вот я, и то, где находился — понятия не имел, за исключением: нахожусь в полной прострации, зависнув меж мирами.

Да резкая боль в теле окончательно вернула меня в реалии привычного мира.

— Голова-А-А... — застонал я, а мне показалось: закричал как ненормальный.

Мне сдавило виски, и казалось: кто-то всунул мой череп в тиски, прилично сдавил, деформируя кости.

Вспыхнувшая резко боль, также неожиданно утихла, но не без остатка, последствия мной ощущались и далее, отбиваясь в виде слов, обращённых ко мне от незнакомца — на вид молодого, если не замечая седых волос, придававших ему сразу возраста лет так на ...надцать.

Блин, это ещё что за эльф?! — первое, что пришло мне на ум.

Что в итоге и подтвердил странный тип, оказавшийся у меня в квартире, поскольку я признал родные до боли в теле очертания пенат.

Как же так? И происходит? А почему именно со мной?

Вопросов много, а исчерпывающие ответы на них мне мог дать разве что странный незнакомец, и был у меня в "гостях" не один, хотя, как мне казалось: я не приглашал их. У иного гостя вид оказался более благообразный, и лицо спокойное с покладистой и гладкой бородой, как у священника. Мне почему-то захотелось назвать его батюшкой, точнее несколько иначе — батей? И почему именно так, а никак иначе — вопрос мне на засыпку.

— Спокойно, без паники... — увещал тот, кого я мысленно обозвал эльфом. — Ничего страшного не происходит! Мы не враги тебе, просто хотим понять: с кем имеем дело?

Хм, вот так запросто, да, мужики! А не охренели ли, вы, в конец? Да ещё и наезжаете на меня в моей квартире! Наглость — второе счастье! Ну, будет вам несчастье! Я бы сам хотел знать то же, что и вы? А то пришли в гости, и права начинают качать, устанавливая ещё свои порядки! Нет, так никуда не годится!

— Не напрягайся — расслабься! Сбрось с себя негатив!

Ага, щаззз...

У меня снова разболелась голова. Не сомневаюсь: головная боль искусно вызвана моими гостями. Посредством неё и стремились контролировать меня. И вдруг мне показалось: она взорвалась — череп развалился на куски. Однако вида крови я не уловил, да и голова была на месте, и я продолжал сносно ориентироваться в пространстве за счёт визуального восприятия окружающего мира. Зато мои гости отшатнулись от меня и что-то делали, пытаясь противопоставить мне — один свои руки с раскрытыми ладонями, выставленными в моём направлении, а второй напротив сложил их вместе перед собой, словно разрезал шквал вызванной стихии. Не мной же?

Вот тут я и услышал женский голос, резанувший меня по мозгам, а чуть ранее по ушам.

— Не-а-ат...

Я отвлёкся на него, узрев обладательницу. Мне оказалось достаточно одного беглого взгляда на неё, чтобы вспомнить всё, чего со мной приключилось в последнее время, а столько, что голову вновь взорвало. Или это на меня накинулись её подельники? Однако свет в глазах не выключили. Значит, я требовался им живым. Но кому? Кто они такие? И что им надо от меня?

В голове снова возникла тьма вопросов, стараясь опуститься на мои глаза.

— Не отключайся, смотри на меня, старлей!

— А... — уставился я на эльфа. — Мы не враги тебе — пойми это — и прекрати атаковать нас, иначе пробьёшь магическую защиту, выставленную мной у тебя в квартире, и дом с людьми погребёт его же под обломками! Неужели, ты, никак этого не поймёшь: в тебе заключена неведомая нам сила? И столь велика, словно ты являешься её источником!

Неужели, правда?

— Может, поговорим, — вмешался батя, — без проявления агрессии по отношению друг к другу?

Ага, трое на одного — и как это называется? Что за разговор по душам получится, коль сами не доверяете мне и подстраховались своевременно?

— Мы — воины...

А почему — не ангелы? И где ваши крылья? Обрезали их, став падшими? Что-то вы гоните, мужики! Не на того напали, я так просто без боя не сдамся вам!

— Критический случай, брат, — отказался один из них продолжать со мной разговор в одностороннем порядке. — Пускай с ним попробует пообщаться сестра.

Вот так семейка, а тот ещё подряд маньяков! Или они — работники учреждения с жёлтыми стенами, и пытаются установить: я псих или ещё не окончательно тронулся умом?

Господи, да что же это такое, и со мной, а?!

— А-а-а... — закричал я.

Мне стало легче от прикосновения незнакомки. А вот это уже приятно! Или обычная разводка в таких случаях с лохами, каким я казался им? Нет, держаться, стиснув зубы и не сдаваться! Я ж мужик, а она...

Она покорила меня своей необычной красотой и той нежностью и заботой, которая исходила от неё, улавливаемая мной на подсознательном уровне. Где ж тут не сдашься на милость победительницы? Она разом развеяла все мои страхи с опасениями.

— Дозволь мне, брат, пообщаться немного времени с ним! Пожалуйста! — молила она того, кто мне напоминал киношного эльфа.

— Попробуй, сестра, но недолго! И я буду следить за вами, — заявил он о тотальном контроле.

Кто бы сомневался, побоявшись: я обижу сестру. А вроде не монашка, скорее напротив воинствующая амазонка. Но мне с ней было хорошо, поэтому и согласился без раздумий на её предложение.

— Пуля... — представилась она.

Шальная, стало быть. А я...

— Сила, — сказал я так, как меня называли в отделе те, с кем частенько приходилось работать бок о бок при захвате преступников.

Она миловидно улыбнулась мне. Боже, да за такую улыбку можно что угодно отдать — всё на свете — даже жизнь не жалко, лишь бы она и дальше оставалась со мной рядом, пускай столь непродолжительное время, которое выделил ей брат-эльф.

— Я не причиню вам вреда, — сказала она.

— Да я и не сомневаюсь!

Я больше не замечал никого кроме неё, она овладела моим сознанием, и я сосредоточил на ней всё своё внимание без остатка, размышляя о том, о чём мужик в моём возрасте. Мне сразу же захотелось взять её за руку и отвести к алтарю, а затем нарожать детей — много-много — и непременно создать семью. И далее, как водится: посадить сад вокруг нашего с ней дома, и... ещё много чего вдруг нарисовало воспалившееся воображение больного на голову человека. Им я и казался ей. Мне почему-то так казалось. Но это были не мои мысли, а навеянные со стороны, и кажется эльфом. Вмешался, братик.

Нет, я не псих, по определению не могу являться им. Ведь мыслю, и, кажется здраво! Или мне это только всё кажется, и данное мнение насаждают незваные гости?

Очередное прикосновение с последующим поглаживанием по голове от незнакомки, назвавшейся Пулей, заставило меня отринуть всё то наносное, что взбрело мне в голову, и я снова уподобился милому плюшевому зверьку, послушному своей владелице.

Давненько со мной такого не бывало, и вообще ли бывало когда? Чего никак не удавалось вспомнить, да и вспомнить я не пытался, как и не думал больше сопротивляться, позволяя себя ласкать той, кем были заняты все мои мысли.

Немного повозившись со мной, незнакомка неожиданно извинилась и отпрянула, заявив во всеуслышание:

— Теперь он готов, братья.

Я, и позволь узнать: к чему? А всё это было? Что за цирк? И кто эти клоуны передо мной, а? Я вас спрашиваю!!!

Но спросили меня: как я отношусь к воинам?

— А это кто? И вы сами, ребята... и девчата? Что за братья такие и сестра?

— Всё очень просто, — заявил эльф. — Воин расшифровывается как Великий Отряд Истребителей Нежити! Это и есть мы! И у нас, в нашем соединении, имеются иные структурные подразделения — те, кто охотится на нелюдей и нечисть!

— А с вами весело. Что-что, а уж точно не соскучишься!

— С тобой, кстати, тоже, страж, — озадачил меня эльф на словах, хотя много раньше хранитель той реликвии, за которую я нынче вроде бы отвечал головой. Не за ней же они пришли ко мне, и собрались оторвать голову с тем же успехом?

Да, кстати, голова перестала болеть, я забыл о боли, и мне никто не стал напоминать про неё. От неё осталась лишь проблема в лице троицы, и не святой, но пытавшейся убедить меня в своей уникальности, как и собственной принадлежности к организации, обозвав Отрядом.

— Зомби, оживающий мертвец, коего призывают некры, — напомнил мне брат-эльф про стычку с ним.

— Было дело, не отрицаю, и два раза подряд.

— Но тогда, ты, не обладал той силой, коей наделён сейчас, поэтому и не мог совладать.

— Короче, ближе к делу, мужики!

— Не торопись, страж, и выслушай нас до конца!

Незваные гости жаждали взамен услышать мои откровения после того, как решили открыться мне, так ведь не собирались изливать душу. Кто я такой, чтобы они доверяли мне, когда изначально пытались проверить на вшивость. Эльф уж безо всякого зазрения совести, пока в дело переговоров не подключилась их названая сестра.

— Лады, продолжайте, братья и... сёстры, — отвлёкся я на Пулю, сразившую меня наповал, оставив след на сердце. Оно защемило и забилось, пытаясь выпрыгнуть из груди.

— Не отвлекайся, страж!

— И в мыслях ничего дурного не было... — едва я не ляпнул — сестра. Нет, ей она мне не нужна, а кем, уже знал наверняка. Вопрос на засыпку: сама-то догадывалась? Сердце ей что-нибудь подсказало? Ведь должно было, поскольку сама смутилась, обратившись ко мне вослед за братьями.

— Не о том думаешь, страж!

— Хранитель, если на то пошло, брат, — выдал я Эльфу. — И стал им только-только, а тут вы...

Меня понесло на откровения — раскусили, браты. Как пить дать: я — орех — от дуба, и даже не жёлудь!

— Хорошо, хранитель, — согласились гости со мной, принимая во внимание моё требование. — Скажи нам: мы можем полагаться на тебя в борьбе с некрами?

— С кем? Это кто такие?

— Те, кто обладает магическими познаниями Тьмы и насылает проклятия с заклятиями на головы людей и мертвецов!

— Колдуны, что ли? — уточнил я.

— Некроманты, — расшифровали гости сокращённое название "некра".

— Ну да, чего перед ними расшаркиваться, когда надо давить! Я правильно уловил мысль?

— Суть, и то в общих чертах.

— Разве плохо?

— То, что ты не сводишь глаз с сестры!

— Это она вам — сестра, а мне ж... — я чуть было не ляпнул — жена, вовремя спохватился и исправился: — ...женщина для меня!

А после добавил:

— Считайте: я принял ваше предложение, если не станете расспрашивать меня об артефакте, который должен защищать! Как и то: где искать остальные четыре!

— Для нас это не секрет, и то, кому они потребовались.

— Уже установили? — отвлёкся я от Пули, вспомнив о долге чести перед Лукиным и его ребятами. — А нашли логово этих, как их...

— Некров, — подсказал Батя.

— Вот именно!

— Тебе это зачем?

— Да так, для расширения кругозора знаний — мне не хватает их, вот и черпаю по крупицам, то тут, то там, а тех, кого не знал, как нынче вас, а до этого Матвея, — вдруг вспомнил ещё про начальника. — Эх, капитан! Прости меня, Самедов! Кто ж знал, чем обернётся спасение Пупсика! А тем более какой начнётся замес из-за этого пёсика, что — мама не горюй, а папа родненький ратуй!

Воины уставились на меня.

— Короче, вояки, поступим проще — по-людски...

— Это как? — заинтересовал я их, но больше заинтриговал Эльфа.

— По-чесноку — всё, что знаю я, будете непременно знать вы, и наоборот — согласны?

— Да... — неожиданно молвила Пуля.

— Сестра, — укорил её Батя.

— Это моё мнение, — не уступила она братьям. — И я высказала его!

А Пуля и впрямь шальная, — отметил я про себя. — Ну, такая мне верная спутница по жизни и требовалась всё это время, а так не хватало, похоже, что, как и ей спутника, коим никто не сумел стать из братьев. Вот это мне в ней и нравилось — её непосредственность, граничащая с независимостью. На будущее учту, а всё, о чём узнал у себя от залётных гостей.

На том и порешили: ни им, ни мне, без них, в дальнейшем не обойтись при разборках, затеваемых нами с некрами. А пора бы уже упокоить этих проклятых раз и навсегда, чтобы не донимали, кого ни попадя.

Ну, попадутся мне на глаза, уж я им за погибших ребят...

И снова почувствовал прикосновение Пули, не удержался и чмокнул в ладонь, заставив вздрогнуть не только и не столько её, сколько братьев. Я ж в отличие от них не давал обета безбрачия. Хотя и сомневаюсь, что они сами будут из их числа. А так нормальные ребята, как воины, уяснил я: сработаемся при желании, а било у меня самого через край.

Глава 9

Получив необходимые сведения, Крабат бросил зов помощнику.

— Ты звал меня, достойный? — возник тот перед ним из тьмы.

Ответа не последовало.

— Приказывай, я готов служить! Яви свою волю, она тотчас исполнится!

— Подготовьте переход, — коротко изрёк Крабат.

— Хозяин желает покинуть оплот? Ему требуется поддержка?

— Нет... — ничего не стал пояснять Крабат.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Да свершится предначертанное! Где пролиться чья-то кровь?

— Очень скоро ты это узнаешь, мой верный слуга! Но не требуй от меня того, чего не должен знать — и раньше времени! Иди, подготовься... к битве!

— О, достойнейший, вы читаете мои мысли! Нам давно пора было уже поставить зарвавшихся людишек с воинами на место!

— Знай своё место, жалкий и ничтожный раб! — огрызнулся Крабат.

Ктул склонился низко-низко и в таком унизительном положении — раба — исчез, покидая собственного душеприказчика, и тотчас сам принялся раздавать указания, заставляя зашевелиться мёртвое царство, создание под фундаментом крематория.

— Шевелитесь, черти! Вот я вас, бесовское отродье! — посылал он проклятия на их головы и неприкаянные души.

Ктулу, точнее господину, требовалась жертва.

— Достойный наказал нам, недостойным, подготовить переход! Окропите его кровью достойной жертвы! Немедля! — разогнал Ктул адептов, способных одним взглядом убивать любое живое существо или поднимать из могил и земли мертвецов без срока давности, а также призывать заблудшие души и призраков. — А ты чего крутишься подле меня, тень?

Лич последовал за ним, и ему требовался союзник, ибо положиться на Крабата не мог, некромант не столько нуждался в нём, сколько сам призрак в слуге Повелителя Тьмы.

— Я знаю, куда собирается направиться наш хозяин, — зашипел беспокойный дух. — И много больше, чем ты можешь себе представить!

— Сгинь! Изыйди!

— Это проще простого — прогнать меня, а я могу возвысить тебя! Крабат принижает тебя, Ктул, — твои достоинства! Он без тебя — как без рук! Это все видят, даже мы — бесплотные создания грешного мира! Ты достоин большего, нежели до сих пор заслужил!

— Если ты, жалкое отродье, пытаешься проверить меня на лояльность к нему, то зря стараешься, я верен достойнейшему из достойных! Крабат — мой хозяин, как и всех, и каждого в цитадели! Так было, сколько я помню себя, и так будет всегда — на все времена!

— Они меняются — и мир, а не только ничтожнейшие создания, кои называют себя людьми! И скоро они избавятся от нас, как от паразитов! Вспомни воинов среди них!

Они иной раз и донимали некров — не только рабов, но и слуг — ведь первое правило обретения бессмертия было незыблемо и являлось смертью! Её никто не избегал и никогда, послушники только ждали этого: когда, и где именно, прольётся наконец-то их кровь и на глаза опуститься беспроглядная пелена тьмы, которая заменит им всё в новой жизни, тогда, и только, у них появится истинный смысл при обретении бессмертия.

— Достойнейший говорил: нам предстоит битва, — отреагировал Ктул соответственно заявлению Лича.

— Да какая битва — сражения и то не будет, — продолжил увещевать призрак. — Простая стычка, а даже не сшибка с одним из хранителей печати врат, где заточён наш Повелитель! И мы сами легко овладеем одной из пяти реликвий! Ты способен осуществить это сам! Слышишь меня — сам!!!

И всё же Ктул избавился от назойливой тени, но Лич продолжал увещевать, даже когда его глас стал затихать, а сам он удалятся от слуги:

— Когда ты будешь нуждаться в чьей-либо помощи, только позови, и я откликнусь тотчас на твой зов, достойный...

Ктул не по своей вине замешкался, выполняя наказ Крабата.

— Хозяин... — обратился к нему уже его слуга в лице адепта.

— Я весь во внимании, — пришлось отвлечься Ктулу от собственных мыслей, захвативших его серьёзным образом призадуматься над изречениями призрака.

— Жертва готова! Когда начинать обряд?

— Надо было сразу, теперь уже поздно, — уловил Ктул приближение Крабата. — Поторопитесь!

Он решил задержать некроманта подле себя насколько это возможно, пока нерадивые слуги исполнят его волю.

— Достойный... — склонился привычно Ктул перед некромантом.

— Не становись у меня на пути, раб! Никогда... Слышишь!.. Никогда больше не имей такой привычки! Прочь! С дороги, ничтожество!

— Возьмите меня с собой, хозяин! Я жажду служить! Пригожусь вам там, куда вы собрались!

— Всё-то ты хочешь знать, слуга, — чуть смягчил тон общения некромант с тем, в ком видел приемника.

— Вам нельзя без охраны на свет! Вы забываете про "воинов"! Наши заклятые враги только и ждут, когда вы явитесь к ним, и тогда навалятся разом всем Отрядом!

— Чего сам жажду давным-давно — уничтожить их — всех разом!

— Не смею перечить вам, хозяин, но...

— Переход готов?

— Почти... — склонился ещё ниже Ктул в поклоне. — Где желает оказаться, мой хозяин? Только укажите путь и...

— В своё время всё и узнаешь, мой верный помощник! Всему своё время! А пока я лично должен убедиться в том, о чём увещевал Лич! — не доверял ему Крабат. — Да, и вот ещё что, Ктул?

Тот пал ниц перед ним прямо в ноги, проявляя покорность.

— Если я не вернусь, ты продолжишь наше дело!

— Я нисколько не сомневаюсь, достойный, что вы, достойнее меня совершить то, ради чего мы пребываем в изнанке мира примитивных форм жизни!

Перешагнув молча через слугу, Крабат и направился к склепу. Там уже всё было готово — жертва подёргивалась и вздрагивала в предсмертных конвульсиях, сипя, хрипя и хлюпая. Ей перерезали глотку, а требовалось изъять ещё живое и трепещущее сердце из груди, что и поспешил осуществить некромант. Оно послужило ему путеводной нитью в изнанку мира, в который он стремился из параллели, являющейся подземельем крематория — проник в квартиру жертвы.

— Жалкое... жалкое зрелище! И что за ничтожества эти людишки? Они неспособны привести даже свои логова в надлежащий вид!

Одним взмахом костлявой конечности Крабат сотворил грозное проклятие, превратив квартиру жертвы в переход, при желании мог воспользоваться им с непринуждённой лёгкостью, или иной некр ранга слуги, если таковой ему потребуется с этой стороны Земли. А заодно послужит ловушкой, если на него наткнутся заклятые враги.

Шагнув к двери, Крабат отметил ещё одну особенность, наткнувшись на "глазок", сравнив его с всевидящим оком, а в данном случае подсматривающим предметом за тем, что узрел снаружи.

— Мерзкое зрелище, недостойное некра! — огрызнулся он. — Никакой выдумки и фантазии! Ничтожный мирок с отвратительными созданиями!

Да вот только пока не покорился им — ни Повелителю, ни его слугам.

Дверь исчезла из проёма при взгляде на неё, рухнув на пол плашмя, поскольку Крабат понятия не имел: она держится на петлях, а не вовсе на цепях, и открывается в сторону к стене.

Пролётом ниже он увидел в окно внутренний двор с высотными домами напротив.

— Горный град? — решил некромант: люди высекли его — свои дома — в скалах. И понял, что ошибся. Они строили свои "пещеры" собственными руками. И здесь также было разделение труда и общества — всё как в изнанке у некров — рабы, слуги и хозяева.

— Давно я не бывал здесь — не выходил в свет! Слишком давно... — вышел из подъезда высотного дома в спальном районе Крабат, окунувшись в атмосферу улицы.

Взгляд некроманта устремился на завсегдатаев лавочек, уловив, как они странно косятся на него в его хламиде.

— Вроде мужик, а одет как баба в халат с капюшоном, — выдала одна из старух на-гора.

— Да этот сектант, не иначе, — залепила вторая.

— Тише вы, девчонки, он слышит нас, даже смотрит... — перепугалась третья.

Помимо их разговора и мыслей, Крабат уловил: со здоровьем у них всех не ахти как обстоят дела, но это уже не его забота, а работа жнеца. И призывать или торопить его, он не стал, не желая утруждать себя столь недостойным занятием — решил прогуляться дальше и посмотреть на мир, прежде чем заглянуть к хранителю древней реликвии — продолжил движение в направлении центрального банка столицы.

— Надо в милицию звонить, девки! — услышал вдогонку Крабат.

— Дура, какая милиция! Оне нонче полиция — копы! — вмешалась иная.

И третья вставилась в перепалку — и не только на словах. Старухи сами того не заметив, перегнули палку — постарался Крабат — и передрались к его вящей радости. Некромант получил немыслимое наслаждение. Недолго длилась эйфория, едва он вышел со двора, перед ним возникло столпотворение — столько народу и непонятных на восприятие телег, движущихся без животных в упряжи, поразило его до глубины души.

Прав был Ктул, когда стремился сопроводить его, но ничего, он быстро во всём разберётся, и недолго думая, двинул прямо в поток машин, устроив массовое ДТП с битьём техники, где разом в одной аварии пострадало что-то около трёх десятков автолюбителей.

Крабату пришлось по душе сотворённое им зло. Некромант зарядился отрицательной энергией, оказавшейся в избытке с этой стороны мира, а не только той изнанки, где он предпочитал скрываться. Ему здесь определённо начинало нравиться.

Так и продолжал он путь, убирая всё и всех со своего пути, двигался против движения, не позволяя кому бы то и чему ни было сбить его с намеченной цели. Один из прохожих, не собиравшихся сворачивать у него с пути, неожиданно споткнулся и упал, схватившись за сердце, закашлялся и задохнулся.

Нет, эта изнанка мира людей нравилась некроманту определённо больше, чем иная, к которой он привык, пускай здесь риск столкновения с заклятыми врагами — и не только — был велик, но ведь и сам он также являлся непревзойдённым воином тьмы, как и любой слуга низшего ранга. Однако устилать свой путь одними трупами до конечной цели своего появления в этой части мира, он не спешил, иначе ему и впрямь придётся столкнуться с "воинами". А так он превосходно размялся, изучив попутно перемены, коснувшиеся данного времени, ибо наведывался сюда совершенно в иную эпоху, когда люди только-только научились строить свои "пещеры" и у них зародились первые государства.

— Содом и Гоморра! — уставился Крабат на странный подземный вход, куда единым потоком спускались люди, а с иной его стороны, возникали на свет из тьмы. Задержавшись подле него на мгновение, он решил проверить, куда ведёт этот проход. Что если также в один из миров подобных на тот, в котором скрывался сам столь продолжительное время?

Влившись в поток, Крабат оказался подхвачен людьми, они понесли его дальше вглубь подземелья. По сторонам замелькали странные будки в ярких цветах, где также располагались люди и меняли звонкую монету на какие-то кусочки искусного пергамента или другие монеты багрового окраса, как и материала изготовления.

Крабат возжелал овладеть одним из сиих предметов, оказавшихся пропуском на иной уровень необычного подземелья, откуда до него донёсся грохот и свист, а затем он краем глаза уловил: огромная толпа народа схлынула, исчезнув в узком и тёмном туннеле безвозвратно.

Похоже, что люди переняли у гномов их технологию, и теперь многие из них предпочитают укрываться глубоко под землёй от шума и суеты.

Крабат отвлёкся, в то время как подошла его очередь общаться с женщиной в будке.

— Я слушаю вас, — выдала она, привлекая внимание странного на вид типа. — Вы будете покупать билеты или жетоны? Мужчина, я к вам обращаюсь! Вы слышите меня?

— Молчи, недостойная! И как ты смеешь обращаться ко мне неподобающим образом?

Кассирша открыла рот с явным намерением молвить очередную гадость, неожиданно превратилась за прозрачным стеклом в жалкое подобие рыбы в аквариуме, в беспомощности захлопала ресницами глаз, онемев в одночасье.

Взяв у неё то, что заинтересовало его, Крабат направился к забору, то возникавшему, то исчезавшему перед толпой народа. Со стороны это показалось ему забавным, поскольку чтобы минуть его, следовало опустить кругляш багрового цвета в узкую и малую щель.

Ему ещё подумалось: почему бы людишкам ни перепрыгнуть через него? Попытался сам, и его за балахон схватил странный механизм, выпустив клещи. Жадность подвела Крабата, но он в два счёта справился с возникшей проблемой, решив изначально оставить себе на память жетон на метро, проследовал далее к эскалатору, впервые в жизни испытал ни с чем не сравнимый шок: лестница уходила из-под ног. И это ещё было не всё, а только начало его приключений. Толпа народа подхватила некроманта, и он покатился вниз с "горы", оказавшись впоследствии на платформе с двумя одинаковыми пещерами.

Чего ждали люди, некромант не понимал, пока вдруг до него не донёсся грохот, исходящий от приближающейся стремительно железной змеи с горящими глазами. Едва огромный огненный аспид выскочил из логова, люди бросились на это чудовище, но без воинствующих криков, распоров бока, исчезли, а Крабат остался стоять и размышлять над увиденным зрелищем, повергшим его в благоговейный трепет и шок одновременно.

Да, мир людей переменился, эти странные и жалкие в прошлом существа в полной мере овладели им, усовершенствовав под себя. Гномы так не умели устраиваться, поэтому и вымерли, как в своё время доисторические рептилии. Одной из них сейчас себя и ощущал Крабат.

И всё-таки любопытство взяло верх, он ворвался в железную змею с очередной толпой народа, однако убивать её, и применять магическую силу, ему не пришлось. Грозное на вид порождение преисподней доставило их в иной грот-нору, куда схлынула часть народа, и он с ними, поспешив из утробы чудовища наружу. И оно исчезло бесследно в подземном переходе-пещере.

Ну и страху же натерпелся Крабат в метро, а давно ничего подобного не испытывал, решив для себя: ему пора выбираться туда, куда он явился по воле своего Господина, пусть и сбился немного с намеченного курса, отвлёкшись на изучение странностей мира примитивных форм жизни.

Людская толпа вновь вынесла его на поверхность, и он оказался там, куда стремился всё это время. Перед ним, на высокой рукотворной скале-пирамиде, возвышался один из символов древних реликвий — тот самый артефакт, что требовалось собрать ему по наказу Повелителя Тьмы для открытия ему врат в этот мир изнанки.

Преодолевать проезжую часть некромант уже научился, но то, что ждало его впереди, оказалось настоящим сюрпризом. Из-за врат на него выскочил массивный транспорт с бронированными бортами и людьми внутри, и остановить его одним поднятием костлявой конечности не получилось, слишком тяжёлой оказалась телега без упряжки, и даже после остановки, всё ещё продолжала с грохотом нестись на него. Избежать столкновения не удалось. И человеку в балахоне хоть бы хны, а вот бронированный инкассаторский грузовик смяло спереди по кабину. На асфальт посыпались бронированные стёкла, словно были выполнены из обычного хрупкого материала. Что уже было отмечать про водителя с пассажирами. Один из них попытался ещё противопоставить какой-то необычный предмет тёмной личности, и он разорвался у него в руках. Это было огнестрельное оружие. Люди овладели порохом, который ещё до них изобрели гномы.

Очередная новость стала полной неожиданностью для Крабата, как и людской транспорт, на котором они перемещались в повседневной жизни.

Стряхнув с балахона осколки бронированного стекла, некромант отвёл костлявую конечность в сторону инкассаторской машины, и та со скрежетом проследовала в указанном направлении, открывая ему прямой доступ в банк.

Гнев охватил некроманта. Ему показалось: хранитель стремился избавиться от него, поэтому он разворотил врата, превращая их в куски раскуроченного железа, будто в них выстрелили прямой наводкой из мощнейшей артиллерийской установки залпом, применив реактивные снаряды.

Оказавшись в здании на манер пирамиды, Крабат не обнаружил лестницы, ведущей наверх в покои хранителя, почивавшего там на лаврах фараона, зато его внимание привлёк страж, и также попытался противодействовать ему, за что и поплатился, совсем немного не дотянувшись до блокирующей кнопки, влетел в стену позади себя, и она исчезла, обнажив дверь, скрывающую доступ в небольшое замкнутое пространство.

Крабат заинтересовался возникшей ловушкой-склепом, и почти тут же по соседству возникла ещё одна, откуда появились люди с оружием в руках... недолго оставались на ногах. Разобрался с ними — разметав их по просторному холлу — некромант, довольно быстро уяснил, что эта врата в другой мир, и используются в качестве перехода, где от него спрятался хранитель древней реликвии.

Не желая больше терять столь драгоценного времени, Крабат на свой страх и риск подался внутрь замкнутого пространства. Ничего необычного не произошло, врата и далее остались открытыми, а ему следовало замкнуть их. Осмотревшись внутри, некромант наткнуться на какие-то огоньки. Ткнув в один, Крабат привёл в действие механизм перехода в иной мир, очутился на другом ярусе главного концерна банка. Где ему на глаза попались люди — при открытии врат. Он вышел и понял: это всего лишь прислуга хранителя — его жалкие рабы. Поэтому снова вернулся к вратам и затворил их за собой, нажав на очередной огонёк. И ситуация повторилась в точности вновь.

Одно Крабат чётко уяснил: для того, чтобы подняться выше, необходимо нажать последующий огонь, располагавшийся над другим — с третьей попытки оказался там, куда стремился, ткнув пальцем на самый верхний среди них.

Едва врата открылись, некромант окунулся в атмосферу полнейшей тишины, обнаружив мёртвую зону, расположенную за очередными вратами, перед коими восседала какая-то злая сука, набросившаяся на него, когда он желал пройти мимо неё, не уделив должного внимания. За что и поплатилась, залаяв, точно собака, утратив всякую человеческую речь.

— Знай своё место, тварь! — указал он ей на него.

Секретарша подчинилась воле некроманта, прошествовавшего беспрепятственно мимо неё в апартаменты банкира. Тот сейчас как раз прохлаждался, подставив своё обрюзгшее тело под поток ветра, срывающийся с иного диковинного механизма — валялся в вальяжной позе на вращающемся троне, как царь горы, обделив вниманием на того, кто проник к нему в кабинет размерами с футбольное поле.

— Это ты, зайка? — решил банкир, не удосужившись открыть глаза: к нему вошла секретарша.

— Не называй меня ушастым порождением, жалкое отродье! — ором отбился глас Крабата в ушах у банкира, заставивший его рухнуть с кресла под стол. Оттуда он и выглянул на того, кто напугал его, заставив дрожать. — Это что за маскарад, Зая?!

Предприняв попытку соединиться по громкой связи с секретаршей, банкир услышал в ответ лай собаки.

— Я не понял, что означает этот цирк?

— Артефакт! — грянул незваный гость в тёмном обличии.

— Что-что?! — прикинулся банкир глухим.

— Древний символ, коим воспользовался ты, жалкий и никчемный раб, посмев изобразить его на пирамиде собственной гробницы-усыпальницы!

— Да кто ты такой, чтобы наезжать меня? Стоит мне сделать один звонок, и тебя ждёт незавидная участь!

— Ты смеешь мне угрожать, человечишка?

— Зоя-А-А... — закричал банкир. — Живо ко мне — сюда!

— К ноге, — залётный гость перехватил её у банкира.

Та повиновалась, принявшись облизывать его ноги в сандалиях.

— Как такое может быть?! — не поверил банкир в то, что увидел. Его секретарша, и по совместительству "секс-рабыня", нынче, прямо у него на глазах, безо всякого стыда "охаживала" сумасбродного гостя. — Что происходит? Вы кто, гражданин?

— Тебе это незачем знать, если хочешь жить!

— Вы ещё смеете угрожать мне?

Крабату надоело, что банкир постоянно орёт на него, повышая голос, на время лишил его, уяснив: разговор с ним ни к чему путному не приведёт.

— Прочь, — ударил некромант ногой секретаршу, заставив её вернуться на место, вновь привлёк банкира, мысленно заставляя подчиниться себе и посмотреть в глаза — вытянул из него всю необходимую ему информацию относительно места хранения древнего артефакта. — Отдай!

— Возьми... — нагло ухмыльнулся банкир, вновь обретя голос.

— Ты ещё пожалеешь об этом, ничтожество!

Крабат не сразу уловил причину, по которой вдруг осмелел банкир, пока не появилась его охрана, и не простые люди с простым оружием, а те, кто являлся стражами — его как хранителя.

Позади него возникла четвёрка воинов.

— Избавьте меня от этого пришельца! — указал им банкир на некроманта.

— А, стражи, — обернулся в их сторону Крабат, расставляя костлявые конечности в стороны, словно собирался объять необъятное и обнять их.

Его противники поторопились, действуя на опережение. Улучив момент, банкир поспешно скрылся, избегая некра, и ему было всё равно, что произойдёт у него в апартаментах, а там начался ожесточённый бой с применением магии различных стихий. Да ему сейчас было не до этого, он стремился в хранилище к ячейке с главной ценностью в его жизни, за которой явился тёмный слуга и пытался лишить одновременно с жизнью. Хотя утрать он древний артефакт, жизнь также теряла всякий смысл для банкира. Порок алночти довлел над ним, и он бы удавился, случить кризис с падением цен на активы и прочие ценные бумаги его банка. А к этому всё и шло — на это ему и намекнул неизвестный гость, давя на психику — попросту заставил изъять хранителя из тайника то, до чего ему не добраться иным образом, а иначе и не овладеть магическим артефактом, являющимся частичкой ключа от параллельного мира.

Ощутив разительные перемены в энергетической составляющей структуры на территории банка, Крабат в мгновение ока поспешил закончить схватку со стражами. К тому времени он достал уже парочку из них, и иная парочка, уцелевшая до сих пор в схватке с ним, не имела больше сил сдерживать напор слуги тьмы. Он раздавил их точно так же, как и предшественников — славно размялся.

И теперь ему всего лишь оставалось вновь проведать банкира, но уже у него в загородном доме.

— След, — схватил Крабат за волосы секретаршу и ткнул лицом в пол. — Ищи!

Повадки у женщины изменились, и стали звериными. Покрутившись на четвереньках в кабинете банкира, секретарша, рванула к кабинке лифта, лаем призывая некроманта.

Людей шокировало появление на улицах города разодетой дамочки, бегающей по улице на четвереньках — она постоянно оглядывалась на спутника в тёмном балахоне и лаяла, а иной раз огрызалась на прохожих, старалась завыть. При этом был ещё день и до наступления сумерек времени прилично, как и до появления Луны на небосклоне. Но у богатых свои причуды, поэтому-то прохожие ничего удивительного в необычном зрелище не видели, тем более что вскоре оба забрались в авто. И Крабат снова оказался напуган до полусмерти, поскольку сам являлся некром и был мертвецом, как любой из слуг тьмы.

Сев за руль, дамочка погнала на проезжую часть, сигналя и лая на иных, таких же точно, как и сама, автолюбителей, угодивших в пробку — таранила их, не жалея собственное авто, и кусалась, не подпуская к душеприказчику.

Какое-то время спустя Крабат перестал обращать внимание на нервозную обстановку вокруг них, стал восполнять за счёт отрицательной и негативной энергетики, окружающих его людей, свои силы в проклятой магии, готовясь к новой схватке со стражами и хранителем.

Их поиски затянулись, а точнее путь к загородному дому банкира, и со стороны напоминал неприступную крепость, однако обычная охрана со шлагбаумом на дороге не стала препятствием некроманту с ручным зверем — секретарша попросту превратила авто в кабриолет при наезде на шлагбаум, и они помчались дальше уже без сорванной крыши.

Ещё б немного и Крабат мог лишиться головы, осознал: её снесло секретарше, поэтому путь для неё, и механизма принадлежащего ей, закончился — машина встала колом.

Покинув авто, Крабат продолжил поступательное движение к намеченной цели наикратчайшим путём — скрылся в лесу, наткнувшись в последствии посреди древесной растительности на пруд, а на его берегу, на дом с землями, принадлежащими банкиру. Где его стражи во всеоружии уже ждали некроманта.

Уяснив на раз, что в одиночку ему и впрямь не совладать с ними в открытом противостоянии, некромант всё же отказался от идеи призывать Ктула, понадеявшись и дальше на собственные силы и хитрость присущую ему.

Погода резко изменилась — над загородной территорией, принадлежащей банкиру, появились облака. Небо затянуло грозовыми тучами с сумасшедшей скоростью, поднимая ураганный ветер, и практически тут же на горизонте близ озерца замаячила образовавшаяся воронка смерча, следующая в направлении дома.

— Это он! И за мной! — заголосил банкир, призывая стражей предпринять ответные действия некроманту. — Найдите его и... убейте!

Случайному хранителю было всё равно, что некромант являлся мертвецом, требовал от них избавить себя от него.

Меж тем вихрь продолжал приближаться к дому банкира, вырывая с корнем деревья на своём пути, добрался до озерца, и также осушил его, а затем, достигнув границы забора, исчез, обрушивая всё то, что вобрал в себя на угодья со стражами.

Спасения не было. Укрыться в подвале не получилось, банкира и там настигла водная стихия, а сверху ещё навалило деревьев. В бункере и обнаружил Крабат бездыханное тело хранителя — выудил из воды, пожелав и дальше пообщаться с ним, но уже как с мертвецом.

— Жалкий и ничтожный раб! Ты не представляешь, что ждёт тебя у меня в моём мире — изнанки! Зря ты тогда не послушался меня у себя в гробнице-пирамиде, не ставшей для тебя усыпальницей! Там бы я мог упокоить тебя, а нынче... Артефакт! Отдай его мне, и быть может тогда, я сделаю для тебя небольшое исключение в виде снисхождение — ты будешь мучаться не целую вечность, а всего лишь бесконечность!

Мертвец послушно сорвал с себя венец хранителя, и некромант вырвал его вместе с руками у него — отчистил от всего ненужного.

— Вот так-то! — сотворил Крабат зло в назидание иным хранителям, дабы все знали: противиться ему — слуге тьмы — себе дороже выйдет.

Путешествие по этому миру закончилось для него в данный час, он сам сотворил здесь необходимое зло, и, получив необходимую жертву, вернулся на круги своя, в том самом месте, где в цитадели находился переход.

Верный слуга заждался его там.

— Достойный... — преклонился Ктул перед ним, заметив изменения, коснувшиеся внешнего облика некроманта. — Вы неважно выглядите! Вам необходим покой и...

— Он потребуется тебе, если ты ещё когда-нибудь позволишь себе подобное высказывание в мой адрес, мерзкое отродье! Проклятый раб...

— Я готов служить вам до скончания своего века в любой ипостаси, хозяин, лишь бы приносить пользу общему делу!

— Знаю, что ты — мой верный слуга, Ктул, — проявил определённую сдержанность Крабат при дальнейшем общении с ним. — Просто... не всё так просто!

— Вы совершенно правы, мой господин, изнанка мира людей изменилась, и разительно, что весьма и весьма удивительно, а поразительно! И кого же вы там поразили?

— Сразил Хранителя стихии Огня с его жалкими и никчемными стражами! — продемонстрировал Крабат первый добытый артефакт. — Иным займёшься ты с Личем!

Некромант лишний раз подтвердил догадку Ктула: ему изрядно досталось в схватке с огнеборцами, иначе бы не отреагировал нервно на его заявление о собственном внешнем облике и желании привести себя в порядок. Ему требовался новый источник сил — и немедленно, жаждал устроить массовую бойню, велев подготовить приличное количество жертв на заклание среди рабов. Что означало: он будет какое-то время упиваться их кровью, а время не терпит отлагательств, ведь наследил в мире людей, и отныне иные хранители смогут подготовиться к новым нападкам некров.

— За каким артефактом мне отправляться — вы желаете заполучить в первую очередь, хозяин? — явился некоторое время спустя Ктул к Крабату, уточнив предварительно: всё, что требовалось некроманту для проклятого обряда с массовым убийством, уже готово, как и адепты к тёмному ритуалу, закончив с последними приготовлениями — ждали только его присутствия на нём.

Одна из святынь древности упокоилась на месте, заняв исходное положение посреди жертвенника, где пустовало ещё четыре выемки — три снаружи и одна внутри. Крабат указал слуге на противоположный элемент луча печати — им оказалась стихия Воды, прямо противоположная огненной материи.

— Да свершится предначертанное и ваша воля, хозяин, — откланялся Ктул, попятившись назад на выход из склепа, где время от времени любил почивать Крабат, а постоянно наведывался сюда зализывать раны. Знать Ктулу и впрямь придётся постараться, дабы не огорчить некроманта, и не провалить задание.

— Лича ко мне, — бросил зов Ктул.

— Я здесь мой, господин, — почти мгновенно откликнулся призрак. — И готов стать твоей тенью!! Всё, что я услышу и увижу, тотчас узнаешь ты! Говори, твоя воля исполнится!

— Ш-ш-ш... — осадил Ктул дерзкого Лича, иначе бы зарвавшийся призрак продолжал хвалебные речи ещё довольно длительное время, а оно было ограничено у него кровавым обрядом бойни. Как только Крабат закончит с ней, он должен будет предстать перед ним с артефактом водной стихии изнанки мира людей. — Где мне её искать? Ты знаешь, проклятая душа?

— Кажется, да...

— Так тебе это только кажется или...

— Дай срок, мой господин, и нет проблем — ты увидишь и узнаешь всё то, что и я для тебя! Но есть одна проблема...

— Какая?

— Мне требуется питаться — и без жертвы мне никак! Мои силы на исходе! Я истощился...

— После восполнишь их — сразу, как отыщешь артефакт для меня!

— То же самое я слышал от нашего общего господина, и что же в итоге — он получил, что искал, а я и дальше остался ни с чем!

— Быть посему! — дозволил Ктул добыть призраку для себя жертву в изнанке грешного мира. — Но только одну! Одну — ты слышишь меня, проклятая душа? Больше — ни-ни — табу!

— У-у-у... — взвыл Лич, но всё-таки совладал с эмоциями и жаждой крови, — ...у-угу-у-у...

— То-то же! Поторопись!

Ктул отправился к переходу вместе с Личем, хотя призраку он не требовался вовсе, на то и бесплотный дух — для него нет никаких границ, в отличие от некра в бренном теле, да деваться некуда — подчинился волеизъявлению слуги тьмы.

Оба оказались там, где до этого побывал их хозяин.

— Что он тут натворил? — уставился Ктул на погром, устроенный Крабатом в квартире жертвы. — Да нас здесь из-за него заметут "воины"!

— Я осмотрюсь кругом, угу? — затеял в первую очередь призрак добыть себе пищу, нежели обеспокоился положением некра. Личу было плевать на адепта, главное, что он получил разрешение на охоту. Жажда крови — её зов — был выше его сил. Призрак ныне сам выступал в роли жнеца, выбирая для себя подходящую жертву. — Кого же взять?

За стеной по соседству Лич наткнулся на старуху.

— А, дрянная пища — старая и затухшая — почти сгнила!

Он отказался от неё, наткнувшись по соседству на пьяницу.

— И эта испорчена, а просроченный продукт! И крови в жилах не найти — чисто горючее течёт!

Ещё немного усилий и Лич наткнулся на девицу. Жертва оказалась подходящей — с одной стороны, и готовилась к суициду, а с иной — уже сталкивался с такой особой, и ничем хорошим для него та встреча тогда не закончилась — он наткнулся на воина.

— К чёрту эту наркоманку! И что за народ такой пошёл, а? Ни одного нормального человека не найти на заклание!

Как вдруг до него долетел крик младенца.

— А-а-а... — ринулся Лич на призыв сквозь стены перекрытий, не обращая внимания на иных постояльцев дома в прочих квартирах. — Вот она... моя пища-А-А...

Не тут-то было. Проклятый дух шарахнулся от неё, как чёрт от ладана. Малыш оказался защищён — в одной комнате с ним висели святые образа, являясь не просто предметами старины, а иконами, и были намолены.

Он получил удар от одной, иначе бы не заметил, как угодил в западню, и тогда бы ему пришлось звать Ктула — взвыл от досады по принципу: глаз видит, да зуб неймёт.

— Проклятье! И почему, как только попадается достойная жертва, так обязательно защищена! — вернулся Лич к выбору среди прежних трёх жертв, решая кого же в итоге ему выбрать — старуху при смерти, пьяницу или наркоманку.

— Ты где, мерзкое отродье? — долетел до призрака призыв Ктула, и не смог удержаться, ему пришлось явиться на него. — И пропадало столько времени?

— Искал... — запнулся Лич, — ...выход!

— Так вот же он, — указал некр на порушенную дверь в прихожей.

— Я в ином смысле — засады нет, и тех, кого нам следует опасаться в этой изнанке! Ибо, если смертные достают, то до смерти!

— Мы мертвы, и нам лишь осталось заслужить бессмертие! — напомнил Ктул, прибавляя. — Веди...

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! Как будет угодно! Ваша воля исполниться...

Глава 10

— Братья, приём! Вы слышите меня? — раздался призыв одного из тех, кто сейчас находился в бункере.

— Да, Крот, — отреагировал Эльф вперёд остальных.

— Говори, мы слушаем тебя, — вторил ему Батя.

— Коль уж начал, — не остался в стороне Гном.

А вот от сестры не последовало ответа, что, несомненно, насторожило Крота.

— Как она? Что с Пулей? Она в порядке?

— Хм, хотел бы я сам знать, что у них там твориться, — хмыкнул Гном, оставаясь на улице, продолжая копаться в песочнице — уже столько земли нарыл, что у него там получился настоящий окоп, выполненный им основательно, хотя возможно: кому-то и могилу рыл.

— Я слушаю, — наконец-то отвлеклась Пуля от союзника.

— Беда, братья! Некры...

— Где? И чего успели сотворить?

— Разгромлен банк и угодья одного очень известного банкира, — продолжил Крот. Его голос был нервным, что обычно несвойственно ему — переполошился сам и переполошил передовую группу Эльфа. — И ещё мне удалость установить: у него в запасниках хранился некий древний артефакт! За ним, похоже, и охотились некры!

— Это всё, что ты желал нам сообщить?

— Нет, братья и сестра, дополнительно я выяснил: по городу меж налётами на банк и загородное охотничье угодье банкира, носилась странная женщина, и кидалась на прохожих, точно одержимая тварь, сопровождая одну тёмную личность. Я подключился к камерам наружного наблюдения с улиц, и... Вы не поверите, что я выяснил!

— Уже! Дальше — и короче!

— Возвращайтесь немедленно в изнанку! Это приказ — свыше! Проводиться повальная мобилизация всех групп передового соединения Отряда! Вам надлежит быть у меня в бункере максимум через час! Я всё сказал!

— Постой, Крот! А кто был тот мрачный тип? Ты так и не сказал!

— Некромант...

— Это понятно, на то они и некры! Ты не разглядел его? — почувствовал Эльф: Крот узнал его — определил это. Уж он-то был профи в этом деле, иначе бы не стал бить тревогу и объявлять всеобщую мобилизацию разрозненных сил Отряда.

— Сдаётся мне: сам Слуга Тьмы...

— Крабат... — огласил его имя Эльф для братьев и сестры, хотя они уже и сами это поняли по высказыванию Крота.

Правда, рядом с ними находился человек, который и понятия не имел: кто это, и чего именно представляет собой?

— Он тот, кто объявил нам, воинам, войну, а нынче ещё и вам, хранителям и стражам, древних артефактов, — выдал на-гора Эльф. — Ещё вопросы будут?

— Только один, — отреагировал я адекватно. — Что конкретно мне делать в сложившейся ситуации?

Я не собирался сидеть сложа руки, и наблюдать со стороны, как невольный зритель за перипетиями борьбы сил света и тьмы — к тому же хранитель. Значит, и ко мне скоро пожалуют некры, — насколько я уловил ход мыслей, донесённых мне воинами.

— Отправишься с нами туда...

— Откуда не возвращаются? — перебил я на словах Эльфа.

За это он одарил меня таким взглядом, что я понял: мне больше не стоит пытаться проявлять свой характер — эти ребята, и девчонка при них, знают, чего делают, а вот я — ни черта! И какого чёрта мне эта вся чертовщина понадобилась? Ах да, Самедов, — вспомнил я про начальника. Его и обнаружил чуть погодя в песочнице у того, кого мои спутники назвали — Гном.

Изображая ребёнка, он закопал по грудь в землю капитана, прямо как в киноленте "Белое солнце пустыни", и я поспешил выступить для него в роли товарища Сухова.

— Ты что творишь, недомерок? — вызверился я на Гнома.

— Спасаю человека, — ответил он спокойно мне. — Здесь его быстрее откопает детвора, чем вытащат с помойки взрослые!

А ведь Гном оказался прав: детям что — интересно, а взрослые испугаются и даже "скорой" не вызовут, не говоря уже про нас — полицию.

— И кто его так — ты?

— Я ж воин, а не нехристь, как гопники! Их работа...

Действительно, и чего это я взъелся на воина? Ах, да, чуть не забыл: работа у меня такая... собачья... и была. Ныне я — хранитель! А эти воины почти что мои стражи. Ведь полагались мне, как я понял, а вот Матвей почему-то запамятовал одарить меня ими или нет? Лады, потом сюрприз будет! Один нехороший — мягко сказано — уже случился, и конфуз произошёл с банкиром. А ведь я просчитал его заранее.

— Есть ещё одна кандидатура помимо меня — олигарх! У него символ компании также соответствует тому, какие у меня в кабинете рисовал сбежавший псих, — вспомнил я.

— Одержимый, — воины попросили меня не путать его с ним. А это две большие разницы.

Наверное, — согласился я про себя. И подумал: что-то будет дальше? А что — сомневаться не приходилось — оставалось сделать выбор в пользу оружия. И по всему видать: воины предложат мне его из собственного арсенала. Во всяком случае, я очень сильно на это надеялся. Иначе хранитель из меня, а воин подстать этим — тот ещё. Плюс без знаний мне никуда — соответственно проведут какой-нибудь поверхностный инструктаж. Точнее хотелось бы, да кто знает, чего мне ждать от них — этих союзников? Ладушки, поживём подольше, узнаем побольше!

Эльф чуть задержался подле "могилы" Самедова, и я уловил, как он наложил на него незримые магические символы.

— Что это было? — заинтересовало меня.

— Волшебство, — лукаво ответил Эльф.

— Точно — не колдовство? — уточнил я на всякий случай.

— Жить будет — вне всякого сомнения, — заверил партнёр.

— И то хорошо, ведь капитан сегодня собирался помирить с женой и вернуться в семью.

— Что ж ты раньше молчал и не мычал, хранитель?

— Да... столько всего узнал — и за один день, что... голова пошла кругом! Случаем не ваша работа?

— Скорее того, кто одарил тебя даром, который пока что до конца не только неподвластен тебе, но и неизвестен, как и нам. Мы сами не ведаем толком, чего нам делать с тобой! Ты, то ли подарок судьбы, то ли её злая шутка! Одно слово — сюрприз!

— Да, я такой — обожаю делать их, особенно тем, кто заслужил возмездия, а ни ухом, ни рылом...

— Ты это сейчас про кого — некров?

— И про них тоже, — озадачил я братьев и сестру. — Да шутю...

А про себя подумал: ню-ню, не желая произносить сию избитую фразу вслух. Потом и впрямь будет сюрпризом воинам. Но что им стало и для меня — их бункер.

Едва ли не протаранив хлипкие врата, истлевшие от ржавчины, мы влетели в аналогичное покосившееся от древности строение, и оказались, как мне показалось: в ином измерении.

— Добро пожаловать в изнанку, — ухмыльнулся Гном.

— Это он сейчас про что, а это такое?! — обескуражило меня высказывание воина.

— Изнанка — это закрытое пространство, где время течёт своих чередом, и мир вокруг него меняется, а те, кто остаётся в нём — нисколько, — пояснил довольно коротко Эльф, хотя и вполне доступно.

— То есть, вы здесь не старитесь, и можете находиться подолгу? — насколько уяснил я всю подоплёку с изнанкой. — И много их существует в нашем мире?

— Предостаточно, к тому же, при желании и умении, их можно обустраивать.

— В каком смысле?

— Увеличивать объём за счёт создания новых ярусов.

— А, да-да, понял — читал фантастику, как в подобные туннели спускались герои и валили там всякую нечисть! А вы, стало быть, воины... света? Если я не ошибся на ваш счёт?

— Так ведь не избавились от тебя, — напомнил Батя.

— Ну да, в плен взяли, — почувствовал я: без них мне отсюда не выбраться при всём моём желании.

— Не тужься, твои силы здесь тебе не помогут, они нейтрализуются защитными заклинаниями, заключёнными повсеместно в охранные символы-руны, — заявил Эльф.

— И на том спасибо, — отреагировал я. — Дальше чего?

— Это кто? — опередил воинов с ответом своим вопросом здешний страж, насколько понял я.

— Сила, — Эльф представил меня какому-то Кроту.

— Здорово, зверюга, — отплатил я тем же ему. — Или ты — инвалид? Тогда не хворай!

— Я не слепой, и даже не глухой — вижу и знаю больше, чем все вы, особенно ты, "объект", вместе взятые!

— Ах, вон оно что — кто я для воинов!

— В прошлом, а в настоящем — хранитель одного из артефактов от древней печати врат в иные миры, — прибавила Пуля, высказавшись в мою защиту.

— Если он — хранитель, как утверждаете вы, то где его свита? — намекнул Крот на стражей. — Что-то я не заметил их с ним?

А это уже наглость с намёком на мою несостоятельность.

— Он стал хранителем недавно, — заявил Эльф. — Поэтому-то мы и решили...

Прибрать меня к рукам? — опередил я его по мысли, прежде чем он что-то добавил на словах, оканчивая фразу, не понравившуюся мне.

— ...взять его с собой и...

— Сделать воином? — это уже Крот озадачил не только меня, но и мою свиту.

— Поди, знай... — выдал Батя.

Я бы точно не отказался прояснить ситуацию с нынешним своим статусом в этой самой изнанке мира у странных существ, поскольку обозвать людьми этих братьев и сестру, у меня не поворачивался язык. Да и мысли терялись, сбивая меня с толку.

Так, спокойно, Саня, не всё так плохо, как тебе это могло показаться на первый поверхностный взгляд, а... Всё намного хуже, чем ты можешь себе это представить! Только представь на миг: некры, хранитель со стражами, а теперь ещё какие-то там воины света — это, действительно, конец света!

Я зажмурился, надеясь: видение изнанки исчезнет, зато появится иная — реальная картина дурдома: я в палате, и меня колют транквилизаторами, чтобы забыл весь этот бред.

— Бры-ыр-ры-ред... — мотнул я головой, и ничего ровным счётом не произошло, точнее не изменилось — я находился там же, с теми же, кто меня завёл неизвестно куда, обозвав изнанкой.

— Тебе плохо? — отвлеклась Пуля на меня.

— Не то что бы, но... — запнулся я, — ...есть прежде несвойственное мне желание показаться врачу, и желательно заглянуть к психиатру!

— Это пройдёт... очень скоро, — уверила меня спутница. — Много раньше, чем сможешь понять всё то, с чем мы познакомим тебя в ближайшее время, и в довольно сжатые сроки.

— Тут и впрямь время протекает иначе — замедляется?

— Не только, можем и ускорять, как процесс окружающей действительности извне.

Изнанка... — повторил я мысленно про себя. — М-дя уж! Ню-ню...

— Ты о чём сейчас думаешь? — пыталась влезть мне в душу Пуля.

— Хотел бы я сам это понять, да пока что-то получается как-то не очень! Но одно могу точно сказать: будем стараться — притираться!

Сестра отскочила от меня, как шальная. Дикая эта девица какая-то. Хотя стоп! Почему девица? Ведь сама утверждала: время в изнанке течёт не так, как у нас в реальном мире! Интересно и сколько ей годков стукнуло? А то может так статься: ей столько же десятилетий, если не вовсе столетий, сколько я приписал ей лет! Уж Эльф-то точно не пацан, да и Батя, как впрочем, и Гном, а вот она... Я не замечал у неё изъянов, воспринимая её такой, какой и была — естественной — и реакция на меня за моё двоякое выражение.

Ага, — сообразил я, — знать дитя той же эпохи, что и я сам — нынешнего прогрессивно-деградирующего человечества! Уже лучше, но не совсем то, на что был у меня расчёт относительно неё.

Пока я отвлёкся на Пулю, Крот в итоге дал добро на затею Эльфа с братьями и сестрой.

— Быть посему, — заключил постоянный обитатель изнанки, подведя итог обыденной проверке, и допустил нас вглубь собственного зажатого мирка. — Только учтите: несёте ответственность за всё то, что он натворит в дальнейшем, исключительно сами, а лично я — пас!

Хотя мог сказать несколько иначе — фас — и туши свет, я узник изнанки навек! Поэтому у меня возник иной вопрос:

— Сколько времени меня продержат здесь по меркам привычного мира?

— Столько, сколько потребуется... — заявил Эльф.

И я перебил его вновь, проявив несвойственное мне и чуждое ранее нетерпение — эмоции захлестнули меня, я стал похож на оголённый провод: тронешь — ударю! А может, убью! Это как не повезёт тому, кто зацепит меня, ну и соответственно я — его!

— ...для твоего обучения.

— Чему?!

— Всему тому, чем владеем мы.

— Оружием?

— И им тоже, но в первую очередь знаниями!

— И кто же станет моими учителями-инструкторами?

— Мы сами.

— То есть, вы, братья, и ваша сестра?

— Нет, мы, и без неё, чтобы ты не отвлекался.

С одной стороны хорошо — новость, озвученная Эльфом, порадовала меня: обучение пройдёт в ускоренном режиме, а с иной плохо — Пулю в ближайшее время я не увижу.

От мыслей о ней меня отвлёк Батя, обозвав слушателем. Он оказался оружейных дел мастер, загнав меня в арсенал изнанки.

— Вот тут хранятся все образцы оружия, коим владеем мы, воины, в совершенстве, — указал он на то, что стояло в открытом виде без замков.

Я протянул руку к оружию, и быстро понял: зря, поскольку следом едва не протянул ноги, получив удар. Грёбаная магия защитных рун — и были нанесены на самом оружии.

— Не понял шутки юмора?!

— Без вот этого... — Батя продемонстрировал мне собственный амулет-оберег в форме круга, с четырьмя выбитыми буквами "В.О.И.Н.", разделёнными снайперским перекрестием, повторяющим крест, и точки в них имели вид пробоин от пуль. И это была лицевая сторона, продемонстрированная мне её обладателем, а с обратной медальона оказалось выбито имя владельца, и также в четыре буквы — "Б.А.Т.Я.". Плюс полагался перстень с такой же точно гравировкой "Воин", а на обратной стороне именем обладателя, — ...оружие не взять — убьёт!

— А сразу нельзя было сказать? — возмутился я, точно малое дитя, сунувшее пальцы в розетку и получившее током.

— Смысл, когда на ошибках учатся, — хохотнул язвительно Батя.

Я отвёл руки за спину и свёл их воедино на пояснице, дабы ни во что больше не вляпаться, так как мог в очередной раз отчебучить кое-что ещё, что могло стать последней каплей терпения моего инструктора, и он отказался бы от моего обучения.

— Интересная бляха, и не пряха, — уел я воина на словах. — А муха!

Инструктор-оружейник сразу же переменился в лице — посерьёзнел.

— Да, и вот ещё что, — затеял я добить его. — Если у меня нет её, то какой мне смысл изучать характеристики баллистики вашего арсенала? Я ж не воин, как вы!

— Мне не составит большого труда подобрать тебе что-нибудь из тех новинок оружия, которые ещё не успел заклеймить Эльф, — развенчал мои опасения Батя.

— Ну вот, давно бы так, а сразу... — порадовал он меня — и несказанно. — А это не будет противоправно?

— Думаю, что нет, хотя... всё равно риск оправдан!

Значит, воинам без меня, как хранителя, дальше в битве с некрами, никуда — это радует и одновременно настораживает, поскольку я не они, и привык воевать с преступниками в лице точно таких же людей, как и сам. Да вспомнил, что изменился, соответственно и враги у меня! Вона чё и как! Ню-ню...

Из всего арсенала Батя выбрал огнестрел. Мне было забавно слышать, как классический вариант автоматического карабина, обозвали оружием древности. Но "воин" был в своём праве, так как это была его доработка стандартной разработки. И калибр впечатлял — 20-мм, как с куста. Один точный выстрел — и голова ожившего мертвеца превращается в разбитый о землю арбуз, поскольку и патрон к огнестрелу оказался "ядром" — пуля с ядрёной начинкой с насечкой в форме креста — то есть разрывная.

Игрушка — то, что надо, а доктор больному прописал — как раз для меня. К ней крепилась оптика и...

Батя сунул её мне в руки, но я лишь ухмыльнулся ему. Нет уж-ки, спасибо, не возьму — жить хочу, и желательно до тех пор, пока не отомщу за Лукина с ребятами. А там уж и помирать нестрашно, если не брать в расчёт: влюбился без памяти в одну особу и также шальную, как пуля, а сам такой же по жизни тип... как и оружия, продемонстрированного мне "воякой".

— Оно твоё, и не имеет рун! — указал мне на особенности новинки Батя.

— Ню-ню... — принял я огнестрел, проговорившись, и не удержавшись, передёрнул затвор. Никакого лязганья или щелчка не последовало — механизм был выполнен не из металла, а иного сплава, даже подозреваю: углепластика. От обитателей изнанки можно было ожидать чего угодно, и космические технологии не обошли их стороной. Затем я отнял магазин, загоняемый снизу и приставляемый не перпендикулярно, как привык, а горизонтально. — Ещё бы пальнуть!

— Это всегда успеется — и настреляться успеешь!

А где — в тире или при стычке с некрами — Батя не уточнил. Ладушки, принялся я осматривать дальше "огнестрел": оптика с увеличением не подкачала. Я думал: она десятикратно всё увеличивала, и ошибся — много больше.

— За милю на божьей коровке с лёгкостью удаётся сосчитать все её пятна, — обескуражил Батя.

— Ну, прямо как сами — и также убийцы, а святые, подстать насекомому, — усмехнулся я. Блин, сарказм мой — враг мой, а язык — деликатес паршивый! Куда и заведёт, а уже — в могилу. Изнанка пока казалось мне тупиком — с одной стороны, а с другой — довольно тихим местом, где тебя никто не побеспокоит. Одним словом — бункер!

— Да, кстати, — завёл речь Батя про гранаты — и не только ручные, а те, которыми можно было стрелять из подствольника, полагающегося к "огнестрелу".

Также приладил его мне, и сообщил, что боеприпасы к нему делятся на три вида: светошумовые — для людей, и прочие два — ледяные и огненные — предназначены исключительно по некрам.

— Некры — это кто — зомби-трупаки?

— Гном всё тебе про них и объяснит. Он у нас разбирается в их классификации много лучше меня — на то и разведчик.

Ну да, мелковат, его рост уже сама по себе идеальная маскировка, а при наличии соответствующего одеяния ребёнка — и вовсе знатная приманка. Да пока что я в большей степени ощущал ей себя — по-видимому, к этому и готовили меня. И роль прямо скажу: удручающая, хотя и в плане мести — многообещающая. Раз выделили карабин, значит, и пострелять из него дадут, а те, в кого его направлю, обязательно догонят, и если потребуется не раз, и дадут: мало точно не покажется — ни мне, ни этим воякам. Славно, а презабавно получается. Утешительная смерть получиться у меня, как у главного героя. Жаль не Рэмбо, и крови у некров я что-то не заметил — на то и зомби — мертвецы.

С оружием мы быстро разобрались.

— А табельное? — напомнил я про предназначенное для самозащиты.

— Найдётся, — кивнул одобрительно Батя, и сунул мне в руки ракетницу.

— Типа застрелиться, чтобы не мучиться, когда гибель неизбежна, да? Я всё правильно трактовал? — сделал я соответствующий намёк. И шутить не думал. — Ню-ню...

— Напротив — бьёт осколочным и радиус разлёта как у "монки"!

# Монка — МОН-30, МОН-50 — мина осколочная направленного действия. Радиус поражения 30 и 50 метров осколками с угловым диапозоном в 60 градусов. Имеет соответствующую надпись на боевой части "К противнику", втыкается в землю на два штыря. Плюс взрывать электромагнитный двух типов — либо ручной от провода, либо дистанционный.

— Сойдёт, — заставил я рассмеяться Батю от души.

— Сойдёт — говоришь! Да так ещё никто не отзывался о моём оружии — ни один воин! И все были довольны любой моей разработкой или доработкой уже существующих аналогов за пределами изнанки!

— Ну, я ж в отличие от вас, братьев, ещё не опробовал его в деле, поэтому и озвучил соответствующее резюме навскидку. Сделай скидку!

— В смысле?

— Оружие денег стоит!

— Забудь — это подарок тебе за зомби... — напомнил Батя. — Ты, славный малый!

Нашёл сравнение, а намёк мне на Гнома. Стало быть, он и ждал меня.

— Мне оружие оставить... — не успел я добавить: здесь пока?

— Себе, — перебил меня на словах Батя, опередив, как прежде я с завидным постоянством Эльфа.

У меня не было слов, а слова благодарности оружейник заслужит от меня не раньше, чем я опробую его "огнестрел" в деле. И, по тому, как меня торопили, оставалось не так уж много времени.

— Что-то вы задержались в арсенале, — заворчал Гном на Батю.

— Слишком долго торговались, — выдал я.

— Не понял юмора?! — не прокатила моя шутка в отношении воина-недомерка, и я приготовился выслушать его лекцию от "А" до "Я", рассчитывая: она также не затянется, как и "экскурсия" в арсенал изнанки.

Гном указал мне на экран, коим оказалась обычная с виду стена, и на ней, в трёхмерном формате, отобразился мертвяк. Реакция с моей стороны последовала незамедлительно, я произвёл выстрел из "огнестрела".

— Какого бл...ин, тут творится?! — сорвал голос от крика Гном, заткнув уши.

И мне досталось по ним — резануло неслабо.

— Точно — руны! — вспомнил Батя: оружие не заклеймено Эльфом для хранителя, вот и ахнуло как ручная мортира.

— Я не про это, а то, что сотворил этот дилетант! — уставился Гном гневно на меня.

— Так это... некр... — ткнул я "огнестрелом" в то, что исчезло и больше не материализовалось у меня на глазах, за исключением недомерка. Обезоружил. Так думал он, а я следом применил ещё и ракетницу.

— Пожалуй, что... я пойду, — стремился Батя сбежать от Гнома, да Эльф и Пуля стреножили его в дверях, примчавшись на шумы и крики.

— Почему стреляли? И кто?

— Да это я, — подал я голос в защиту братьев, инструктирующих меня, — тренируюсь...

— Ага, отрабатываем по новой методике прежнюю технологию, не оправдавшую себя в полной мере, так сказать: усовершенствуем навык обучения будущих воинов! — выдал Гном.

Наш человек, — уяснил я: — Или я — их! Знать, сработаемся! А хотелось верить: они это искренне!

— Ню-ню... — вставился я опять.

— После, как закончите, я желаю видеть его у себя, — сказал напоследок, как отрезал, Эльф, и забрал Пулю с собой от греха подальше — то есть от меня.

— Не туда смотришь, и шею свернёшь, если за пределами изнанки и дальше не будешь сводить глаз с сестры! Некры, из числа рабов, тебя первым завалят!

— Рабы? — переспросил я, вникая отчасти в лекцию Гнома.

— Да, это низшие порождения, коих мы обозвали зомби. В их число входят, как вновь восставшие мертвецы, так и те, кто уже испил человеческой крови, а также отведал плоти!

Тут уж я сосредоточился на различиях рабов некров — в особенности зомби.

— Самый обычный среди них, только что призванный на зов слуги тьмы...

Я не стал уточнять наперёд, кто такие слуги, решил побольше разузнать поначалу про их рабов.

Гном не переставал меня удивлять и изумлять.

— Обычный зомби уничтожается за счёт огня — достаточно его поджечь, и... дело сделано наполовину, поскольку пока не сгорит, будет и дальше опасен. Так что стоять и глядеть заворожено на него, как на новогоднюю ёлку не стоит! А что — добить из "огнестрела", разнося ему прежде голову, затем ноги и руки! Чтоб не мог видеть, куда идти и добраться до тебя, Сила!

— Я понял!

— Ой, ли?

— Могу повторить.

— Теория — хорошо, но практика — совсем иное, — перешёл Гном к среднему зомби, обозвав его упырём. — Вот он уже достойный противник для воина-новичка, отведавший крови, способен оказать достойное сопротивление. Скорость его перемещения, как и регенерация от полученных ран с увечьями такова, что он способен сбегать и восстанавливать свой прежний потенциал в полной мере! Против него хороши любые наработки Бати. И завалить его, ты можешь при применении автоматического огня.

Затем речь зашла о наивысшем зомби — вурдалаке.

— Вот это уже тварь, так тварь... всем тварям — тварь! Тут без подствольника никак! Главное снести голову или просто пробить грудину, а затем... Лучше привлечь воина-профессионала, он и подчистит за тобой всё то, что останется от вурдалака, поскольку этот некр способен собираться вновь воедино и за счёт пожирания живой плоти, восстанавливаться полностью без видимых последствий для себя!

— М-дя... — почесал я затылок. — С рабами покончили или...

— Или... — обрубил меня Гном, перейдя к касте, куда входили ходячие скелеты. — Скелетоны...

И подразделялись также на новоявленных, средних и высших, отличить их можно было по внешнему виду и полым очам, светящимся различным огнём: слабые — зелёным, средние — жёлтым, а сильные — красным.

— А они чем питаются? Чего жрут? Когда смысл, и некуда откладывать про запас пищу? — возникла у меня разом куча вопросов к Гному.

— Им пища непотребна, они творения зла, и творят его — для чего и созданы, — пояснил он.

— Тогда почему начал с зомби, а не с них?

— Потому что они встречаются редко!

— Но метко, — подметил я. — На кладбищах?

— Необязательно — наш город стоит не на одном древнем захоронении. Так что мы находимся на одном большом могильнике! — говоря об этом, Гном продемонстрировал мне карту города с пятнами — тёмными и красными, объяснив причину различия в цветовой гамме, хотя я изначально уловил смысл содержания: там, где цвет был багровым — чаще всего встречались зомби, а в тёмных местах — скелетоны.

С рабами покончили — отчасти. Были иные разновидности, но Гном не стал углубляться в них, и даже заикаться о них.

— С тебя и этих... знаний будет вполне достаточно. Поговорим лучше о слугах, то есть самых, что ни на есть некрах. Они все обладают магией проклятых — и либо послушники, либо адепты некроманта. Он один и стоит над всеми ними, хотя порой встречаются отдельные обособленные личности, но над всеми ними всё равно довлеет Крабат. Он истинный слуга своего Господина — Повелителя Тьмы.

— Демона? — уточнил я.

— Возможно, что вероятнее всего, — озадачил Гном.

— Выходит некры — это что-то вроде бесовского отродья с чертями в качестве рабов? Или наоборот? — уяснил я быстро всё.

И Гном перешёл к проклятым душам — бесплотным духам, что также подразделялись на три вида — теней, привидения и призраков. Если первый их вид паразитировал за счёт человека, присасываясь к нему, то иной пугал, получая заряд необходимой ему негативной энергетики пугаемого, тогда как третий — порабощал телесную оболочку, также мог питаться душами жертв.

Как ещё я выяснил у Гнома: призрак с пылающим взглядом — голоден, а если объят пламенем, то встреча с ним будет стоить мне жизни.

— Не каждый воин-профи способен совладать со столь злобным проявлением, — заключил Гном под конец.

— Ладно, а слуги... — пожелал я узнать подробнее об истинных некрах.

— Ещё хуже, и ты даже на пушечный выстрел не подходи к ним — размажут и принесут в жертву Господину! Поэтому держись от них подальше, а к нам поближе — желательно к Эльфу!

К нему я и двинул следом, отправленный Гномом в сопровождении Бати.

— Он готов... — молвил витиевато мой спутник для меня. Зато для Эльфа это был пароль.

— Точно? — Маг посмотрел мне пристально в глаза, и что-то там уловил, чего требовалось ему узнать от меня. — Согласен!

— С чем? — не сразу осознал я: в меня уже была заложена им необходимая информация. Это я понял лишь, когда всё связалось воедино — лекции с инструктажем Бати и Гнома — какая магия против кого применима, и что я обладаю данной силой — магической. Мне только оставалось научиться применять её на деле в полной мере и контролировать, чего я пока не умел делать при всём своём желании. Даже Эльф отказался — риск навредить, в первую очередь мне, по-прежнему был велик.

— Ты ещё не ощутил себя в полной мере тем, в этом мире, кем призван стать! А хранителем! Но пока что даже не страж!

— А мы кто, брат?

— Ты — хранитель! А мы — воины! Это всё, что я могу сказать, — познания Эльфа в данной области знаний оказались невелики. Воины что-то слышали про таких, как я, но до поры, до времени не предавали этому особого значения, поскольку прежде не сталкивались, а всё по тому, что не враждовали. Да и некрам, мы, были не нужны — жили в каком-то своём закрытом мире, и подозреваю: именно изнанки. Вот куда меня засунул тогда в музее Матвей. И вдруг мы оказались серьёзной силой, с которой пришлось считаться в одночасье и тем, и другим. Поэтому-то воины решили изучить меня тщательным образом, а взамен я мог поближе познакомиться с ними, и узнать: кто они такие? Взаимность за взаимность, а любезность за любезность! Ну и откровенность за откровенность!

Вот только на все мои вопросы мне никто ничего не собирался отвечать. Да и вообще предупредили, чтобы я собирался. А куда — опять не уточнили, лишь то, что вернёмся в привычный мне мир, покинув изнанку на Крота. Он и являлся здесь стражем у воинов, или они у него, а он — здешним хранителем.

Единственное, чего мне сейчас хотелось больше всего — вновь увидится с Пулей, перед выездом на боевое задание. Иное дело: в каком качестве я окажусь там — терзал меня вопрос. Группа у воинов боевая — и лишний помощник им ни к чему, к тому же такой, как я, а с их слов — никудышный. Знать и впрямь — приманка. Ладно, сделаем вид, будто я уступил им, потом если что, пускай сюрприз будет — пеняют сами на себя.

Наконец появилась Пуля.

— Она будет прикрывать нас, и в частности тебя, Сила, — пояснил Эльф, производя предварительный инструктаж перед выходом из изнанки. — И запомни: Сила — это твой позывной!

Батя наградил меня "гарнитурой", и я настроил её не без его помощи на братьев и сестру; первым делом естественно побеспокоил на Пулю, потом на Батю, Гнома и Эльфа.

— Она и я, — продолжил Эльф, — будем контролировать тебя. Ну а Батя с Гномом находится поблизости!

Точно — они видели во мне мясо для некров. А уж кто позариться на него — то есть на меня — рабы или слуги, там и поглядим! Ну, соответственно и я погляжу на них, а сам покажу, чего стою — и воинам кое-что докажу, чтобы они не считали меня расходным материалом! А возможно: заставляли меня так думать, чтобы я собрался с мыслями, а не отвлекался на Пулю.

Сестра держала при себе снайперскую винтовку — этакий совмещённый вариант СВУ с АСВК — стандартную винтовку с крупнокалиберной. И не только с приставным магазином, но лентой в коробе. Чисто ручной пулемёт, за тем лишь огромадным исключением — крупнокалиберный!

У Бати — револьверный гранатомёт, не считая привычной "базуки" за спиной трубой. У Гнома обрез модели КС-23, который ни с чем не спутаешь, если когда увидишь — а мне уже доводилось. И Эльф почти без — никто. На то и боевой маг, хотя и у него имелось кое-что, что он припас, а также запас боеприпасов в виде магических гранат.

М-да уж, а братья с сестрой решили неслабо так повоевать. Ню-ню, и меня с собой возьмут, а вот вернусь ли с ними назад, этого не знал никто, даже они. Знать и впрямь при столкновении с некрами у них случались потери.

— Готовы? — раздался голос Крота, которого я так и не увидел ни разу за время моего пребывания в изнанке, и ладно бы я, а то никто из братьев, и сестра никогда, не зная: как он выглядит на самом деле.

Ничего, потом сюрприз всем нам будет, в будущем, если это будущее будет у кого-то из нас, но точно не у меня — я ж хранитель руны, а она требовалась некрам. Хотя возможно, что и не только им — воины также подбирались к ней, стараясь облапошить меня. Там поглядим, что к чему, а выйдет из их затеи. Я ж ведь тоже своего рода массовик-затейник.

Мы снова заняли места в салоне авто, согласно приобретённым билетам, и хорошо то, что я оказался меж Эльфом и Гномом на заднем сидении, а не скажем: в багажном отделении.

Спереди за рулём Батя, и Пуля там, рядом с ним, на подхвате.

* * *

До Самедова донеслись детские голоса.

— Лялька, смотри, что я нашёл! — радостно возвестил на весь двор мальчонка.

— Чего, Лёлик? — откликнулась девчонка.

— Во, голову-у-у... — попытался малыш оторвать её от земли, и едва не свернул шею капитану.

Самедов застонал:

— У-у-у...

— Да она живая, Лёлик! — воскликнула девчонка. — Говорит!

Родителей звать детвора не собиралась, иначе бы они сначала отобрали у них находку, а затем и вовсе бы разогнали по домам. А тут такой "клад": всем кладам — клад!

Открыв непроизвольно глаза, Самедов понял: не может пошевелиться, его сковало по рукам и ногам. Осмотрелся, выпучившись на тех, кто смотрел на него такими же точно глазами.

— Это вы закопали меня здесь, наглецы?

— Не, мы нашли тебя... — заробела детвора.

— А ну сейчас же откапывайте меня!

— Хм, ещё чего, — возмутилась девчонка, предлагая парнишке спрятать говорящую голову наломанными ветками от кустов. — Чтоб её никто не нашёл, Лёлик!

— Нет, не делайте этого! Я буду кричать!

Зря Самедов пытался качать свои права, детвора сунула ему в рот кляп, коим послужил небольшой резиновый мячик, и принялась за дело погребения его головы. На том он и расстался с ними, потеряв их из виду. А затем детвору сменила собака, выведшая "выгулять" хозяина, помочилась на Самедова, заставив его от обиды прокусить зубами мяч и закричать:

— Люди! Ау-у-у... — взвыл капитан, пугнув собаку с заводчиком. — Кто-нибудь, кто слышит меня! Вытащите меня отсюда-А-А...

Переполошив округу, Самедов заставил придти в себя компанию гопников на помойке, они и приняли его за зомби, выбирающегося из-под земли, насмотревшись ужастиков. Также скрылись у него из виду, как до этого заводчик с собакой.

Немного погоревав, Самедов невольно наткнулся взглядом на детскую лопатку, заблестевшую в свете фонарного столба у песочницы в сгущающихся сумерках — подтащил языком и сомкнул зубы на рукоятки. Его намерения были очевидны, он принялся откапывать себя сам, кивая головой взад-вперёд, вспоминая крылатый на все времена постулат: бери больше и кидай дальше, а пока летит — отдыхай! Да времени в обрез: обещал сегодня жене и детям заглянуть в гости. И опять не судьба, а злодейка такая, насмехалась над ним покатом. А он, стиснув зубы, продолжал прилагать немыслимые усилия по собственному вызволению, заодно напрягал память, стараясь вспомнить: кто, таким образом, мог подшутить над ним — гопники или детишки? Вспомнил одного с бородой на лице и коньяком в бутылочке с соской вместо молочного напитка.

— Погоди, доберусь я до тебя, маньяка! Тогда поговорим с тобой иначе в другом месте при совсем иных обстоятельствах! А я, буду не я — не Самедов! На то и следователь ГОВД, — вознамерился он раскрыть очередное преступление века.

Глава 11

Покинув квартиру жертвы, являющейся проходом в мир изнанки, подвластной некрам, Ктул не стал повторять ошибок некроманта, знал, как должно выглядеть в этом мире, поэтому до поры, до времени предпочёл не выделяться из толпы, а также в силу собственной принадлежности, у него в окрасе одежды преобладал тёмный цвет. Не забыл он и про перчатки, и про очки с затемнёнными стёклами — и это в вечернее время с наступлением сумерек!

— Час пробил, наше время пришло... — зашипел подле него проклятый дух, витая вокруг. — Небесное светило уже скрылось! Пора выбираться, мой господин!

— Веди, исчадие! — отреагировал Ктул на призыв Лича. — И помни: ты нуждаешься во мне, а не я в тебе!

— Конечно, достойный, — опасался призрак остаться без пищи, очень надеясь заполучить её в схватке с теми, кто непременно окажется у них на пути ко второму артефакту в мире простолюдинов. — Всенепременно!

Лич подсуетился, стараясь угодить во всём некру, дабы спутник уверовал в рабскую принадлежность проклятого духа, в то время как призраку требовалась исключительно жертва для восполнения собственных сил, и дальше он не будет столь озабочен своим местом в этом мире — сам найдёт себе пустующую ячейку изнанки. И непременно забьётся туда — а одна такая нежилая, всегда была у него на примете — как в прошлый раз, и помнил также всё, чем это закончилось для него. Наученный горьким опытом, Лич не собирался повторять прежних ошибок. Да и воинам из группы Эльфа мечтал отомстить, и не успокоится, пока не упокоит их или не проклянёт с помощью Ктула или Крабата. На это — и только — отныне был весь расчёт у него. Разрешение на жертву получено, и ему осталось претворить его в жизнь — забрать её себе у примитивного организма — а проще простого, как конфетку у ребёнка. Да вот только всё то, что привлекло его внимание, оказалось недоступно, и напоминало десерт. Судьба заставила Лича пойти на крайние меры, и об осторожности, призрак предпочёл забыть, он нёсся мстить всем людям без разбора, будь то воины или хранитель со стражами древнейшего артефакта наружной части Земли.

— Сюда, за мной, мой господин, — расшаркивался Лич, сбивая Ктула с толку, мешая ему настроиться на окружающую действительность.

— Не мельтеши, проклятый, не то я развею тебя! Исчезни! Сгинь на время! Моё терпение истощилось!

— А уж как я истощился — ты не представляешь себе, мой господин! Я нынче столь голоден, что готов наброситься даже на животное! — не собирался этого делать в реальности Лич, иначе бы потратил столь драгоценное разрешение на жертву по мелочи из-за какого-то пустяка, и даже бы чувство жажды крови и плоти не утолил, не говоря про захват души. Это лишь люди в его понимании — некра — могли пасть столь низко, питаясь ими, не замечая более достойной пищи, и того, что принято называть каннибализмом.

О нравы, о времена... — вздыхал Лич про себя, а когда-то ему, как божеству, поклонялись туземцы, и он являлся слугой Повелителя Тьмы, теперь же он просто жалкое и никчёмное ничтожество, не имеющее права называться как рабом, так и слугой — ни то, ни другое — что-то промежуточное.

Лишний раз уяснил: он всего-навсего тень былого величия.

"Погоди, Ктул, и ты, Крабат, я ещё сделаю так, что вы окажетесь на моём месте в будущем, а вот я непременно займу вашу нишу!"

Чуть погодя, призрак вновь побеспокоил некра-адепта.

— Сюда, мой господин, вы свернули не туда, — жаждал Лич в глубине своей тёмной душёнки, чтобы спутник свернул себе в первую очередь шею, и желательно бы это с ним сделал бы хранитель, ну или воин, иначе некроманта не удастся выманить из мира изнанки на этот свет, и натравить на него тех, кто также задолжал ему тут, а по обе стороны тонкой грани, разделяющей третье и четвёртое измерение земной плоскости. — Ко мне! Я здесь! Мы почти у цели! Нам осталось проделать совсем немного усилий, и будем вознаграждены!

— Как ты смеешь призывать меня — слугу, — отреагировал Ктул. — Ты, жалкое ничтожество, и даже не раб!

— Склоняюсь перед твоей волей, господин! И жажду исключительно служить... мёртвым!

Почувствовав близость довольно древнего захоронения, Ктул затеял сотворить зло, насылая проклятия на тех, кто не был упокоен здесь, и находился испокон веку, застряв в мире живых организмов — призвал их.

— Восстаньте, проклятые!

— Да свершится предначертанное! — пособил Лич Ктулу.

* * *

Приметив прохожего, остановившегося неподалёку от песочницы, Самедов попытался докричаться до него — открыл рот и... выронил лопатку.

— Чёрт! Только этого мне не хватало! — выругался он про себя.

И это было только начало его мучений. Во дворе поднялся вихрь, и закружил, застилая капитану песком глаза, набился в рот.

Мысленно прокляв всё, что только можно, Самедов стал свидетелем необычной действа: рядом с ним в движение пришла почва, и чуть в стороне образовалась довольно большая рытвина для крота.

Это, каким же ростом должен обладать мутант-переросток, сотворивший рытвину размерами с могильных холм? — подумалось в тот момент ему. И когда визуально получил ответ на свой немой вопрос, зажмурился, стараясь не видеть того, что явилось на свет в бликах звёздного неба и растущей луны, укрываемых, налетевшими грозовыми тучами.

Во дворе стало темно и пасмурно.

Игра в "жмурки" не выручила Самедова, пусть он не желал видеть того, что творилось рядом с ним, зато отчётливо слышал, не имея возможности заткнуть уши руками.

Из земли полезли мертвецы, гремя костями, распространяя вокруг себя трупный запах разлагающейся плоти, от которого хотелось тошнить, и было недолго задохнуться.

Последовал рвотный позыв, желудок Самедова вывернуло наизнанку. Если бы не это, вряд ли некры минули капитана, а так и от него теперь исходила та же вонь, что и от них, пускай и на порядок меньше, и выглядел он скорее как новоявленный зомби в отличие от скелетонов. А вскоре они исчезли бесследно, если не брать в расчёт землю, перерытую во дворе точно бульдозером. Подсчётом рытвин в дальнейшем и занялся Самедов. Их набралось больше десятка, а по приблизительным прикидкам и вовсе что-то около двух или даже где-то трёх десятков — не меньше, а может и больше. Темно — невидно ж ничего.

Очередной мыслью, посетившей, его светлую голову из-за седины, проступившей на копне прежде чёрных как смоль волос, явилась подсказка сделать звонок "другу".

— Точно, старлею! — не сомневался Самедов: как только он освободит руку, воспользуется мобильной связью.

Снова подтянул к себе языком детскую лопатку, продолжая "играть" в песочнице. Работы у него было ещё непочатый край, он откапывал себя в час по чайной ложке — ранее, а нынче у страха глаза оказались велики, по причине чего значительно ускорился, сопя в две ноздри, как боров.

По лицу заструились капли пота, окропив сухую землю, и копать, стало чуточку легче. От Самедова заструился пар, когда на него наткнулся последний восставший из небытия, и также чуть запоздал с собственными раскопками, как оппонент, и разило от него трупом едва ли не за версту.

При виде скелетона на расстоянии вытянутой руки, Самедов впал в ступор, вытаращив, обычно всегда прищуренные глаза, благодаря южным корням — казалось, сам уже пустил их в землю.

Облезлый череп с хрустом костей повернулся в его сторону и злобно сверкнул жёлтыми огоньками полых глазниц, чуть свернул набок щербатую челюсть — щёлкнул. Ответной реакции не последовало. Если бы Самедов закричал или задёргался нервно — пиши: пропало. А так скелетон принял его за зомби, который ещё не успел истлеть и разложиться, как сам, в силу того, что откинулся недавно.

Нечто подобное и могло случиться с Самедовым, ему вдруг резко потребовался валидол — сразу вся упаковка — как и валерианки. Да воспользоваться медикаментами проблема, руки по-прежнему торчали в земле, а наружу из неё исключительно голова да шея, плечи и то пока оставались в грунте.

Выбравшись из-под земли, скелетон ещё раз злобно зыркнул на бледного оппонента и, загремев костями, теряя куски лохмотьев, оказавшиеся его кожей с волосами, поплёлся вслед за иными ходячими скелетами по проторенной дорожке некром.

— А чтоб тебя собаки загрызли! И желательно суки-и-и... — не сдержался Самедов.

Рано и зря — далеко скелетон не ушёл, вновь отреагировал на него, и на этот раз не одним поворотом хрустнувшего черепа на позвонке. Прежняя находка заинтересовала его в полной мере, и капитан в песочнице больше не казалась ему зомби, напротив тем, кого ему следовало закопать с головой в грунт.

— Вах, шайтан! — разорался Самедов, понимая: то, что не сумели довершить детишки с ним, с лёгкостью сделает разложившийся труп.

Подскочив к голове человека, скелетон протянул к нему костлявые конечности. в приступе безумства Самедов схватил его зубами, сомкнув челюсть на фалангах костяшек — захрустел. Так ещё и огрызнулся. Этого скелетон ни ожидал от беспомощного противника. Капитан оказался настоящим троглодитом, с коим не могла тягаться свора собак. Бродячая стая недолго отсутствовала во дворе, вновь решила совершить набег на помойку в столь поздний час в надежде полакомиться отходами, а тут такой сюрприз — целый суповой набор, и смердит довольно аппетитно.

Самедов аж присвистнул, привлекая их внимание не столько к себе, сколько к скелетону.

— Фас! Взять его! Разорвите!..

Щёлкнув опасно щербатой челюстью, скелетон огрызнулся, сверля злобно полыми очами оголодавших дворняг, и будь на их месте сытые домашние питомцы горожан, бросились бы вспять с воплями и воем, но только не эти псы — сами огрызнулись и зарычали.

От своры отделился вожак.

— Хорошая собачка! Славная! — продолжал стенать Самедов. — Ко мне! К...

Он хотел сказать: "К ноге", да они оказались у него в земле.

— Порвите этого гада, и я обещаю, нет, клянусь: вам больше не придётся голодать!

Ещё бы — тут еды им на неделю вперёд, если завалить скелетона и затащить в укромное место, коим для бродячих собак являлась дворовая помойка с мусорными баками. Да скелетон — не бомж, его ещё попробуй завалить! Вот дворнягам и пришлось его валить всей сворой, поскольку вожак, пропустив увесистый удар по морде костлявой конечностью, отлетел с визгом в сторону. Это и послужило сигналом к всеобщему навалу.

Как ни пытался скелетон разметать голодных псов, все его усилия были тщетны. Каждая вторая псина, вырвала у него ту или иную кость из скелета. Да бой на этом пока что не был окончен, скелетон ещё надеялся на зализывание ран, поскольку две собаки из своры уже издыхали, а третья ещё билась в агонии. Да для псов это нормальное явление, они привыкли подыхать, сражаясь за лучшую долю меж собой, а тут какой-то ходячий скелет, и грех его было упускать. В животных проснулся дремавший инстинкт убийц.

Только теперь Самедов уловил:

— Да они — бешеные!

Он готов был самолично зарыться в землю с головой, когда прежде мечтал только об одном: как можно скорее выбраться из "могилы"; притих, взирая молча на то, как в стороне от него продолжали мелькать тени злобных псов, не прекращавших нападки на костлявого мертвеца.

Наконец, значительно поредевшая свора растащила скелетона по костям, и тот уже не мог оказать им достойного сопротивления, больше не отбивался. Псы лишили его преимущества, оторвав конечности, последней из которых была свёрнута голова, ударившись о деревянный край песочницы, заставив Самедова потерять осознание реальности. Капитан не видел, как нажравшиеся до отвала псы, принялись прятать останки скелетона, зарывая в землю. А одна псина заинтересовалась им, и напротив стала откапывать его с намерением перепрятать в ином месте.

* * *

— Мы почти на месте, мой господин, — зашипел в очередной раз призрак.

То, что затеял сотворить Ктул, безмерно порадовало Лича. В суматохе слуга и не заметит, как он добудет себе жертву — и возможно не одну — затем потребует ещё вернуть ему должок, обещанный прежде Крабатом, и подтверждённый на словах его помощником.

По пути шествия костлявой колонны нарисовался патрульный наряд полиции, принявший их за разнузданную молодёжь в маскарадных костюмах, но когда они поняли, во что вляпались, почуяв трупные запахи, что-то менять и куда-то убегать было слишком поздно. Скелетоны окружили их, и дубинки, применённые в качестве оружия, не спасли наряд. Даже когда последовали выстрелы — и не предупредительные в воздух, а сразу на поражение — ситуация ничуть не изменилась, поскольку убить того, кто умер давным-давно, а тем более был проклят — невозможно. И увечья, нанесённые ими скелетонам, ни в счёт.

Как такое могло произойти, а случиться именно с ними, наряд полиции недолго недоумевал. Прострелив череп одному из зловонных окостенелых трупов, сотрудник органов правопорядка с тем же успехом решил проделать дырку в собственной голове. Да не судьба — осечка. Пистолет заклинило — так показалось ему. Но нет — обойма была пуста. Его в первую очередь и разорвали скелетоны на глазах напарника, а затем с аналогичным успехом набросились на него.

— Одна душа моя-а-а... — завыл и одновременно закричал Лич.

Ктул и не подумал уступать призраку, вобрал обе в себя, готовясь с силами к схватке с хранителем и стражами за артефакт, охраняемый ими.

— Не-а-ат... — не поверил проклятый дух: остался без достойной добычи, когда она отчасти принадлежала ему, а некр не пожелал делиться.

— Пока не увижу артефакт, забудь о жертве! И не надейся заполучить её раньше срока! — обескуражил Ктул откровенным заявлением Лича.

— Как же так! Да что же это? И за что мне всё это, а? А-а-а...

— Дальше куда? Веди нас, ничтожество!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — затаил Лич обиду на Ктула. — Вы не пожалеете, что связались со мной!

"Как же, — додумал про себя призрак, — как бы не так! Ещё будешь меня умолять избавить тебя в дальнейшем от мук, но я лишь с наслаждением буду упиваться собственной местью!"

Лич вёл короткой дорогой некра с его тухлым воинством скелетонов к артефакту, и до музея было уже рукой подать, когда Ктул уловил изменения на энергетическом уровне в этой местности. Здесь, по его ощущениям, где-то поблизости располагалась столь мощная ячейка мира изнанки, что у него отпали всякие сомнения по поводу того, что он на верном пути.

Призрак не обманул его.

— Вон там... — метнулся Лич в сторону здания музея, — и хранится древняя реликвия! Нам всего-то осталось проникнуть туда и забрать её!

На словах всё просто, а на деле, кто знает, чем в итоге обернётся вылазка для некра в мир примитивов. Если изнанку он ощущал, то наличие там хранителя и стражей, ему никак не удавалось уловить.

— Ты точно знаешь: искомый артефакт там? Подставы быть не может? Смотри на меня, ничтожество! Мне в глаза!

Испытав благоговейный страх перед тем, кто мог развеять его одним щелчком, Лич постарался направить гнев в нужном ему направлении.

— Я чувствую присутствие живой плоти за стенами хранилища! В них заключена его душа! Дозволь мне отведать этой жертвы, мой господин? И если я предал тебя, то там меня и постигнет кара Повелителя Тьмы!

— Шевелись, ничтожество! — отпустил Ктул с охотой Лича, готовясь спустить в любой последующим момент толпу скелетонов на штурм музея древности, для начала просто осадил, наказав им перекрыть все ходы и выходы оттуда.

Камеры наружного наблюдения, установленные по всему периметру охраняемого объекта, выхватили множественные тени, заставляя ночного сторожа отреагировать на них. Он увеличил освещённость и картинку изображения извне, и нигде ничего и никого — ни одной живой души, даже иной — мёртвой. Но всё же кое-какую странную особенность сторож уловил: землю на газонах и в клумбе некто изрядно порыл. Зато каких-либо иных следов, он больше не обнаружил.

— Не сквозь землю ж они провалились!?

А кто — и сам понятия не имел. Однако обеспокоенный тем, что он увидел, вознамерился позвонить по такому случаю, куда следует, заставляя дежурного офицера ГОВД зафиксировать вызов. Другое дело: захочет ли на него отреагировать вневедомственная охрана правопорядка — ещё большой вопрос. Да сторож сделал всё, что было в его силах — теперь на него не падёт подозрение в недобросовестности, и никто не скажет ему в глаза, что он проспал кражу или хуже того, надругательство над памятником старины, коим и являлось здание музея — архитектурным шедевром творения золотого века на Руси. Дополнительно сделал необходимую пометку-запись от руки в журнале приёма-сдачи дежурств, поставив точное время ЧП, нисколько не подозревая: всё самое "интересное" у него впереди.

Окружив музей плотным кольцом скелетонов, некр замер в ожидании соответствующего сигнала от призрака для подачи команды костлявому воинству штурмовать здание, и ему было плевать, что там витражи — на вес золота, и ценились намного больше истинными знатоками древнего искусства. Его интересовал один-единственный предмет, хранящийся там, и он вожделел заполучить его в кратчайшие сроки, опутывая заклятиями проклятий и далее территорию музея — наслал туман, нигде и никогда прежде не опускавшийся на город, а тем более в самом его центре.

В холле сработала система сигнализации. Сторож вскочил, выхватив из-за пояса на ремне ручной фонарик, реагируя на нарушителя. Обычно ими с завидным постоянством оказывались грызуны, но сегодня их не было не видно и не слышно — ни одной паразитирующей твари. Крысы разбежались по щелям, и не казали оттуда своих омерзительных мордашек.

— Кто здесь? — перекрыл вой сирены сторож.

"Твоя смерть пришла!" — ударил его по ушам шипящий голос невидимки.

Выронив в испуге фонарь, сторож поспешил рвануть рубильник, освещая полностью пространство музея на входе.

— Я в последний раз спрашиваю: кто здесь? Если не покажешься, будет хуже!

"Кому — тебе, человек? И тебе — конец!"

Нечто тёмное привлекло внимание сторожа — какая-то тень, поначалу на полу, а затем и в воздухе, материализуясь и превращаясь в призрака — не иначе. Из образования на него уставились два леденяще-пронзительных огонька.

"Ты жаждал узреть меня, смерд! Так знай: я то, что ты узришь последним в своей жалкой и никчемно-ничтожной жизни! Тебе не выбраться отсюда живым!"

Не дожидаясь, когда призрак докажет делом свои слова, сторож рванул в глубь музея, а мрачное приведение понеслось за ним, продолжая наседать на жертву, желая немного помучить перед смертью, глумилось, мстя за былые обиды всем людям сразу — и в первую очередь в их лице воинам.

"Куда ты бежишь, глупый примат? От смерти не убежать! Стой, тебе говорят! Ведь ты не страж! — раскусил его Лич. — Вот угорелый!"

— Не подходи! — добежал страж до композиции с аборигенами — древними людьми, предположительно неандертальцами — и вырвал из рук у одного из чучел-макетов каменный топор — и отнюдь не бутафорский.

"А то что, и ты сделаешь мне — призраку? Ведь я — бесплотный дух — проклятая душа! Ха-ха-ха... — продолжал Лич донимать сторожа. — Ты уже проиграл, до начала схватки! Тебе не жить, я превращу тебя в нежить! Как тебе такой вариант развития событий?"

— Сдохни-и-и... — ринулся сторож на него с каменным топором, занесённым над головой, и, не добежав до призрака, споткнулся, уронив древнее орудие труда и по совместительству убийства на себя — раскроил череп.

Проклятый дух упредил человека, организовав ему несчастный случай на рабочем месте.

"Наивный человечишка! — заставил призрак подняться его, овладев душой. — А теперь следуй моему зову! Подойди к двери и открой!"

...Узрев человека вместо призрака, некр удивился, и ещё более тому, когда тот закурил, как ни в чём небывало. А это Лич дурачился, заставляя человека дымить.

— Я — огнедышащий демон! У-у-у...

Не выдержав издевательств, Ктул подал сигнал к штурму музея, заставив скелетонов покинуть их подземные укрытия, и со звоном битого стекла повсеместно, ворваться внутрь здания.

"Проклятье! Я для кого старался, хозяин? Что ж ты творишь, мой господин?" — избавился поспешно Лич от тела сторожа.

— Это и есть один из стражей? — перевернул его лицом вверх Ктул при ударе ноги в бок, интересуясь у призрака.

— Ага, как бы не так! Я не встретил их внутри! Они умеют маскироваться, как и наши рабы! Будем надеяться: уж на них-то они отреагируют, поскольку появление призраков у них тут в музее, похоже не считается за преступление, и считается обычным явлением!

— Смотри у меня... — погрозил Ктул разобраться с Личём в случае провала или засады, спеша внутрь здания.

— И как вам вход в парадную часть изнанки мира стражей, мой господин?

— Унылое зрелище! И где они? Чего ждут? — озадачил Ктул своим недовольством Лича. — Почему не нападают?

— Терпение, мой господин, и будем вознаграждены!

Внимание некра привлекли каменные скульптуры и чучела-манекены. Прозондировав их, Ктул не обнаружил ничего необычного — ни одно творение не являлось, по своей сути, скрытым стражем. Или быть может всё по тому, что их пока не оживил хранитель?

Ктул по-прежнему не чувствовал здесь его присутствия — подле полой ячейки изнанки — зато по собственным ощущениям, он выяснил: она образовалась давным-давно. Соответственно её создатель и хранитель древнего артефакта в одном лице должен, по меньшей мере, обладать силой равной ему, или, во всяком случае, уж никак не будет слабее — вне всякого сомнения.

— Что-то не так, мой господин? И что тебя беспокоит? — охаживая некра, продолжал неистово увещевать призрак.

— Всё — буквально, — не сомневался Ктул: это западня, и довольно искусная. Искал ловушку за счёт скелетонов, используя изначально в качестве расходного материала, иначе бы не стал прибирать к рукам столь неуправляемых бродяг. — Где же вход?

Скелетоны буквально топтали поверхность изнанки, а ничего существенного не происходило. Будь внутри неё хранитель, разметала бы их в кости и изорвала б на куски. Однако всё по-прежнему оставалось без изменений.

— Проклятье! — недоумевал Ктул. — Да что ж здесь твориться?

У него складывалось ощущение: изнанка заброшена — ячейка выпотрошена. И это, похоже, на самом деле западня. Что лишний раз подтвердил скрип колёс, донёсшийся до него отзвуками эха с улицы, и далее поспешный топот людских ног.

— А вот и гости пожаловали, — прильнул призрак к разбитому оконному проёму. — Ба, да это же старые знакомые — наши извечные враги — воины! Группа Эльфа! Вот так удача!

— Умолкни! Исчезни! — поторопился Ктул избавиться от Лича, поскольку пользы ему от призрака было мало, зато вреда — хоть отбавляй. Проклятый дух мешал некру и отвлекал, в то время как над ними нависла угроза расправы.

— Хранитель!.. Он среди них!.. — натравил Ктул разом всех скелетонов на воинов при себе, сотворив дополнительно очередное зло, заставляя зашевелиться и ожить чучел животных и макеты древних воинов с дубинами и каменными топорами, доводя численность собственного мёртвого воинства до сотни, особо не надеясь задавить "мясом" воинов с хранителем — отвлечь, ещё куда ни шло, а на большее Ктул и не рассчитывал, бросив призыв иным мертвецам, что давно лежали костьми в сырой земле и не могли найти себе покоя, оказавшись погребёнными заживо без соответствующего ритуала.

* * *

— Кажется мы вовремя, — обрадовался Гном хорошенькой работёнке, приметив: из окон музея наружу полезла нежить. — Ух, ты, да это скелетоны!

Я сразу уяснил, что к чему, привычно передёрнул затвор на не совсем обычном карабине и приготовился к стрельбе для отражения атаки извне.

В отличие от меня, воины облачились в доспехи, и обозвать их защиту бронежилетами, не поворачивался язык. Каждый предмет в обмундировании и амуниции воина имел надлежащий защитный символ. Ими они и пользовались без зазрения совести, как и амулетами-оберегами, являющимися их отличительными знаками.

"Бляха! — уловил я на слух чужой глас. — Да это вояки с бляхами-и-и..."

— Внимание, призрак! — объявил повышенный уровень опасности Эльф.

Что он означал, я понятия не имел, поскольку мне хватило одного вида толпы мертвецов гремящей костями, вслед за коими появились и ожившие чучела из музея. Вот это уже настораживало, а именно: кто там противостоит нам, прячась за каменными стенами? Вдруг тот, чьё имя — Крабат — слуга тьмы? Что, именно слуга, сомневаться не приходилось, на то нас и атаковали по чьему-то призыву рабы. И я пока что не горел большим желанием увидеться с ним, мне было вполне достаточно скелетонов.

— Стреляй же... — хлопнул меня по плечу Батя, заставляя выйти из ступора.

— Ага-А-А... — вскрикнул я непривычно для себя, а всё по тому, что мне казалось: убить мертвеца невозможно — нонсенс. Но едва в руках Гнома грянул КС-23, и по косточкам развалился, один из нападавших скелетонов, я уяснил: всё ещё поправимо. Перевёл огнестрел на ведение огня очередями, не учтя его калибра.

Отдача последовала незамедлительно. Я каким-то чудом удержал в руках взбесившееся оружие воина, и никого не зацепил — из наших, а вот скелетонам, чуток досталось. На мне оказалось сразу два "трупа". Ну как трупа — они таковыми и являлись до того момента, прежде чем я встретился с ними во время ночной прогулки по городу с Пулей и её братьями, а нынче и вовсе явили собой любимую детскую игру под названием "паззлы" или для взрослых конструктор сродни предмета мебели из серии "Сделай сам". Да записываться в кружок "Умелые руки", я не торопился, а туда, куда воины при мне, не желая отставать от них ни на шаг. Но где там — и мне угнаться за ними — чисто звери! Ну и накрошили же мы этих некров на входе в музей, и скелетоны оказались ещё не самыми страшными среди мертвецов, как я тут же уяснил, когда на меня обрушился питекантроп с камнем, а на пару с ним — неандерталец с дубинкой. Если б не Пуля, не знаю, чем бы для меня закончилась стычка с ними? Хотя лукавлю — знаю, и наверняка.

М-дя, хранитель из меня ещё тот. Ню-ню! А дальше лезу на свою голову, и на неё же приключения ищу, поскольку тыл прикрыт — там у меня Пуля. Вновь выручила, уложив иного стрелка, принявшегося метать в меня камни из пращи. Как вслед за ним ещё и лучник нарисовался.

Нет, ну все буквально чучела стремились не столько напугать меня, сколько превратить в своё жалкое подобие, вот только мне не улыбалось оказаться одним из экспонатов в дальнейшем в одном из залов музея.

Эльфа подле себя, я не застал, как и Гнома с Батей. Что там маг говаривал мне относительно них: держаться ближе к нему, а двое других всегда будут поблизости от меня на подхвате?

Я высунул голову из-за колонны, желая осмотреться, и мне в лицо ударила каменная крошка, выбитая из неё. А затем повторно уже с пола.

Передо мной тенью нарисовался варвар, смахивающий то ли на викинга, то ли германца — сразу и не определишь. А я уже слышал, как за ним, гремя сбруей, идут колонной, не то римляне, не то византийцы, и с ними там рубятся вояки. Когда мне и этого бугая с молотом в руках — выше крыши. Он выбил у меня огнестрел, коим я поспешно закрылся от удара по голове, и тут же отскочил на безопасное расстояние.

Гиганта было не унять, он не только разворотил у меня под ногами пол, но и колонну, обрушившуюся на нас с ним. Она и успокоила его, а меня едва не упокоила.

Поваляться не получилось, мне вновь пришлось метаться по залу, как затравленному зверю в клетке. Я очутился на импровизированной арене гладиаторов. На этот раз на меня налетел царь зверей — лев. И неважно, что у него вместо глаз — разукрашенные бусины, зато клыки — вот они — и настоящие. И также неважно, что рык у него искусственный — вырывается из динамика, зато когти и вес туши, навалившейся на меня — устрашающе-агрессивный. Да не на того напала тварь. При выстреле из ракетницы я выбил из него всю дурь с опилками. За это отдельная благодарность Бате. Головы у чучела, как и небывало, а мне спешили оторвать её, выстраиваясь в очередь, иные пугала. Но, справившись с одним из них, я понял: не сдамся им, явив собой вновь эпицентр поражения всего, что находилось вокруг меня в радиусе зала.

Нет, ударной волны, подобно той, которую я со слов воинов устроил снаружи музея вчерашним днём, не последовало, а нечто иное, и что именно — это как раз и пытался понять, да пока ничего толком не мог, поскольку проблем в лице чучел прибавилось. Скрежеща доспехами, явились рыцари, и принялись рубить те чучела, кои стремились напасть на меня, взяв в плотное кольцо окружения.

Так вот оно что — какие они, эти стражи! — Я нисколько не сомневался в том: это именно они, и явились мне на помощь. — Но кто же призвал их? Неужели я или всё-таки воины опередили меня — рука Эльфа, как боевого мага?

Однако быстро понял: ни им, ни ему, сейчас нет дела до меня. Они стремились к некру, пробиваясь сквозь стену чучел. И лезть мне туда, пока что-то не хотелось.

— Пуля... — окликнул я сестру.

— Сила, — мгновенно отреагировала она на мой призыв.

— Что ты видишь? Где наши?

Ответом мне послужил отзвук выстрела, резанувший по ушам. Как была шальной, так ей и осталась. Одно слово — Пуля — тут ничего не отнимешь, и ничего не прибавишь.

Лады, полезем туда, где моё место, как хранителя, а то неровен час, некр заберётся с ногами в изнанку и наследит там у меня. А мне оно надо, когда, что надо — его достать, прежде чем он там у меня артефакт.

Что я вижу, а кого — воинов. Им тяжело, и не пробиться к некру, тот укрылся от них столпотворением чучел в соседнем зале, опутав себя проклятой магией в виде сгустков клубящегося дыма, напоминая воронку смерча, посылающую разряды молний, попутно метал огненные сгустки на манер шаровых.

— Ну, держись, гад! — бросился я вперёд. — Расступись! Разойдись!

Меня прикрыли стражи — железные и окаменевшие статуи — им досталось от чучел, но и они изрядно порубали их, снося головы и прочие конечности, полезли по ним на захват некра. Однако противник быстро усмирил их воинствующий пыл. Я и не думал, что стражами окажется именно то, что оживил сам, как и проклятый слуга — чучела. И что этот некр также быстро разберётся с ними, поражая их огненными сгустками энергии и кривыми лучами, оплавляя стражей в металлических доспехах, и разбивая в камень статуи.

Зато я добрался до воинов.

— Братья!

— Ты... ненормальный... — выдал Гном.

— Куда полез? — откликнулся Батя.

— Прикройте его, — замаячил на горизонте Эльф.

Я расчистил для него путь к некру, и они схлестнулись с ним. М-дя, сейчас бы мне не помешали очки сталевара, или такие, какие обычно носят слепые инвалиды, поскольку солнцезащитные не выручили меня, и я ослеп на какое-то время.

— Держись, — Гном потащил меня в сторону с прохода, обрушившегося позади нас.

Досталось Бате, но он помниться, обозвал свою сбрую доспехами веры. И мне оставалось лишь свято верить: будет жить, даже если при этом останется навек калекой.

А тут ещё крик Пули насторожил меня. Какая тварь посмела напасть на сестру братьев?

Гном не донёс меня, и не удержал, я вырвался у него из рук, и, убегая, услышал вдогонку от него:

— Такой же шальной, как она! Хотя в сравнение с ней — чисто снаряд!

Выскочив в окно музея, и, разбив, наверное, единственно уцелевшее витражное стекло, я рухнул с его осколками в клумбу. Нет, цветочки рвать для Пули и не помышлял. С ухаживаниями сейчас следовало повременить, а вот с тем, кто навалился на неё, жаждал непременно разобраться. Но то, что я узрел, вызвало у меня испуг или шок — точно не скажу, как и относительно видения сродни миража, однако столь явного и агрессивно настроенного по отношению к сестре братьев-воинов, что задело меня до глубины души.

— Прочь! Сгинь! Изыйди... — отвлёк я на себя воплощение тьмы, метнувшееся в мою сторону от Пули.

Почему она не стреляла? Или смысл было, поскольку передо мной возник призрак, и искрил! Что там твердил мне на лекции Гном при вводном инструктаже по некрам: следует бежать от призрака, если он является воплощением огненной стихии? А этот только-только собирался вспыхнуть! Знать, у меня ещё не всё потеряно, и жизнь моя при мне, а из оружия, разве что ручная граната! Одну такую и применил я на свой страх и риск, крикнув Пуле:

— Ложись!

Подбросил в воздух, салютуя призраку по принципу армейского устава: вспышка слева, а возможно, и справа. Хотя грохнуло у меня над головой! Да что с меня взять — контуженого? Видимо призрак решил иначе: хоть клок, как с паршивой овцы.

И снова голос Пули, резанувший мне по ушам. Чего она там кричала, оглушив меня почище гранаты, взорванной мной, пытался я прислушаться к ней. Вроде как звала по кличке.

— Сила-А-А...

— Ага-А-А... — простонал я в ответ. — Есть...

— Ума не надо! А кое-кому и не надо! — Она склонилась надо мной.

— Ты как сама?

— И это ещё ты спрашиваешь у меня?!

— А с призраком что стало?

— Не знаю, он растворился — исчез!

— Я его того?

— Чего?

— Ну, уничтожил?

— Наивный! Он сам скрылся!

— Я даже знаю причину: меня испугался!

— Ну да, если бы не я его одним заклинанием, которому меня обучил Эльф — фигвам, и нам, а мало бы точно никому не показалось!

Ага, — согласился я с Пулей. — Одно дело призрак и совсем иное — некр. С ним ещё валился Эльф, превращая мой уже музей древности в руины.

Хм, — ухмыльнулся я себе. — Тоже мне хранитель, когда самому требуется телохранитель и не в лице стражей, а воинов!

И всё бы ничего, не зазвони у меня мобильный телефон.

— О, сверху беспокоят!

— Кто?! — искренне подивилась Пуля.

— Ну не те ж, кто там, — указал я ей на тёмное небо в тучах. — Земное начальство...

Знал бы я, насколько был прав в отношении Самедова... Хотя чему удивляться? Я ж хранитель, и такой, что... хотя пока что никакой — мне ещё учиться и учиться многому у братьев сестры по имени Пуля, и она нравилась мне всё больше и больше, а даже казалось, становились друг к другу всё ближе и ближе.

И опять она озадачила меня:

— Никуда не исчезай, я быстро, — рванула она в сторону музея.

Нет, подвёл меня уже мой бывший начальник. И что ему надо от меня? Пора мне разобраться с ним и расставить точки над "і"...

Глава 12

Самедов зажмурился, играя в "жмурки" со злобной псиной, из своры, задравшей с иными такими же точно кобелинами, скелетона, вот только ему попалась настоящая сука. Облизывая его, она, таким образом, успокаивала, но капитану казалась: усыпляет бдительность. Вспомнил, что при исполнении, и у него имеется табельное оружие, но не при себе, а в отделе, в рабочем кабинете, и хранится в сейфе. Почему он никогда не брал его с собой? Неужели причина была в нём самом: боялся применить и кого-то убить ненароком? Хотя стрелок из него, тот ещё, как и самоубийца! И на кой чёрт он полез к старлею? Ведь помощник ушёл в отпуск! Что если его и вовсе не окажется дома, а он рисковал головой?

Лохматая псина вновь обслюнявила его языком, вылизывая лицо, продолжая меж тем откапывать, гребя передними лапами под себя, выбрасывала толщи песка из-под задних конечностей.

Нет, продолжаться так больше не может! — решил Самедов про себя. — Я всё-таки человек! А человек — венец творения природы в сравнении с животным миром!

И опять же на ум пришли некры. Ну и как тогда классифицировать оживших мертвецов? И уже не первых по счёту! С одним свёл счеты Силантьев, и тогда старлею достался всего лишь один трупак, а тут их вон сколько повылезло из-под земли! А всё по тому, что двор не забетонировали! Положи плиты — надгробные — хрен бы пробились за них!

Так думал, и свято верил, Самедов, а вспомнил, что правоверный мусульманин, завыл, затянув молебен, распевая суры Корана, как какой-нибудь мула взобравшись на минарет мечети.

Псина мгновенно отреагировала на него, прекратив его раскопки, попыталась усмирить повторным облизыванием. Подлизаться на этот раз прежним образом у неё не получилось, и, поджав под себя хвост, опустилась, также завыла, подхватив в тональности распев капитана.

По двору эхом в ночи понеслись вопли с завываниями.

— У-у-у...

Псина и впрямь оказалась сукой, поскольку её посыл подхватили иные обожравшиеся кобели, стали выть, кто во что горазд. Двор послужил сценой, где со сворой дрессированных собак и выступал Самедов под "аплодисменты" в форме ругательств окружающих домов поначалу про себя жильцов, но затем спальный район всё-таки ожил. Люди зашевелились, и вначале вели себя вяло, и были сонными, точно мухи или мертвецы, с коими тут до них столкнулся капитан, в последствии принялись орать на него, и также во всю глотку, настаивая: если он не заткнётся, то они вызовут, как минимум полицию-милицию. А если и дальше не внимет им, один обещал спуститься во двор и собственноручно оторвать ему голову.

Из-за воя бродячих собак, Самедов не только никого и ничего не слышал, но даже не видел жильцов, из-за спин кобелей, столпившихся вокруг него с сукой, что называется: "гуляли" от души, как наши люди во время застолья. И успокоить ансамбль "ПСЫ" могли разве что живодёры.

Ими жильцы и пригрозили заводчику своры, да ему хоть бы хны, он продолжать молиться, распевая и дальше суры Корана, крича во всю глотку:

— Омана-мана...

Заманал, и ещё больше забодал. Не выдержав издёвок с его стороны, жильцы принялись названивать во все известные службы быстрого реагирования, донимая там дежурных, заставили отреагировать оперативно, и шоу продолжилось, когда в подворотне столкнулась "неотложка" с патрульной машиной. Дело могло закончиться плачевно для них, не объявись МЧС в лице пожарного расчёта. Струёй воды из брандспойта они разогнали бродячих собак, и едва не утопили Самедова пустившего пузыри в образовавшейся грязи в песочнице. По ним его и обнаружили, что кто-то булькает там, в импровизированном болоте.

— Чёрт! А это кто завёлся в омуте? — воскликнула фельдшер-женщина из неотложки.

Это и стремился выяснить наряд, протянув руку помощи в виде дубинки — треснули неопознанное существо по голове, а затем вытащили из-под земли.

— Не дышит! — определила фельдшер. — Но сердце стучит! Оно ещё бьётся у него в груди!

Для патрульных наряда ситуация в городе с бродячими мертвецами больше не являлась неожиданностью, их всех заранее оповестили, вот они и приняли его за одного из них.

Один сотрудник наряда предложил проверить — выстрелить Самедову в голову. Иной, старший по званию, воспротивился:

— А вдруг он живой?

— Ну не знаю, не знаю... — не уступал напарник. — Лично док говорит: он не дышит, а живой изнутри!

— Выходит, не совсем труп!

Выручили в очередной раз пожарные, отлив страдальца из брандспойта.

— Вы чего творите? — пришлось фельдшеру откачивать Самедова, делая ему искусственный массаж сердца, выдавливая воду из груди, а затем ещё и искусственное дыхание рот в рот. Вдруг вскрикнула, отскочив от находки с требованием: — Пристрелите его, маньяка!

— Ну что, — повеселел в наряде тот, кто сразу пытался выстрелить Самедову в голову. — А ты не верил, старшой, когда я изначально оказался прав!

— Да она дура! И сама не понимает, что толкает нас на преступление! Он же человек!

Фельдшер ничего не хотела слышать.

— Этот маньяк поцеловал меня, и ладно бы только это, так ещё и лапать начал!

— А по мне, так нормальная реакция мужика, когда на тебе баба и... Сама первой начала к нему приставать! — ухмыльнулся старшина.

— Издеваетесь! Машину нам разбили, а теперь ещё и глумитесь?

— А ну лежать... — уронил старший сержант дубинкой Самедова в грязь. — Лежать, собака!

Открыв глаз — тот, что видел — Самедов поводил зрачком по сторонам.

— Они ушли? — озадачил он своим вопросом толпу народа собравшуюся подле него.

— Кто — они?

— Псы, а чуть ранее эти, как их... Ну те, что вылезают из-под земли, когда оживают...

— Он один из них! — направил на него оружие сержант. — Труп!

— Если выстрелишь в меня, то да — стану им, а так, я сам при исполнении!

— Да он мало того, что маньяк, ещё и псих! — настаивала фельдшер доставить его в клинику.

— Я могу доказать, что прав — и у меня их больше, чем у вас всех вместе взятых...

— Взять его! — натравил старшина сержанта на... Как в последствии оказалось — капитана, из-за чего сами едва не оказались под следствием.

Фельдшер на неотложке, по такому случаю, поспешно скрылась, и пожарные поспешили восвояси — к ним также поступил срочный вызов — ещё один, а вот наряду пришлось задержаться подле следователя. Район оказался неспокойным и Самедов уяснил: ему дальше и шагу не сделать без них. Любезно предложил заглянуть в гости на пару минут к сотруднику следственного отдела при ГОВД, а затем намеревался использовать наряд на машине в качестве такси, и вернуться домой к жене и детям. Посмотрел на часы. Ему вдруг показалось: они неисправны — забарахлили. Но время и впрямь перевалило за полночь.

— Может сразу по домам, капитан? — предложил старшина. Им также следовало катить с сержантом в отдел, и сдавать смену, заканчивающуюся ровно в два часа ночи.

— Успеем — везде, — свято верил Самедов в то, что говорил.

И главное: наряду не поспорить с ним — он старше их по званию и... они перед ним в неоплатном долгу, хотя это он должен был проставляться им. Вот и пригласил на чашку "чая" к Силантьеву.

Звонок в дверь, ровным счётом, ничего не изменил, Самедов как был не у дел, так и дальше оказался там же — на обочине событий, стремительно разворачивающихся в столице. Пока он тут трезвонил Силантьеву, тот с группой воинов устроил погром в музее с битьем стекла и статуй с чучелами в просмотровых залах.

— Ничего не понимаю, — развёл Самедов руками, хлопнув себя по бёдрам.

— Дай-ка, мы позвоним, — указал старшина кивком сержанту на дверь. И тот загремел по ней дубинкой, а затем проверил плечом на прочность.

— Да вы что!? — возмутился донельзя Самедов.

— А что? — искренне ему удивился старшина. — Это наша работа!

— Двери ломать?!

— Если не открывают, капитан, тогда да!

Со второй попытки сержанту удалось её вскрыть — она открылась, и не на пол плашмя, просто из косяка вырвало замок — и он разлёгся в прихожей на коврике.

— Прошу, — помог старшина переступить капитану через сержанта, сам перемахнул следом за ним, угодив в квартиру.

— Силантьев! — позвал Самедов сотрудника, оставаясь в прихожей. — Александр Батькович!

Включив свет в прихожей, старшина указал сержанту на одну из дверей, ведущую в комнату, а сам двинул в иную.

— Нигде никого, — вернулись они к Самедову в прихожую.

— А ты точно уверен, что мы вломились по нужному адресу, капитан? — поинтересовался настойчиво старшина.

— Я не вламывался, это всё вы... натворили!

— Не передёргивай! Твоя была идея зайти сюда на чашку "чая"! И потом, ты следак — мы лишь исполнители! Нам, что говорят, то мы и делаем!

— Да вас никто не заставлял дверь взламывать... — кинулся Самедов мимо старшины в глубь квартиры.

— Быстро — ноги в руки — валим, сержант, — увлёк старшина за собой напарника, сумев перехитрить капитана.

— Вот бродяги! — раздосадовано выдохнул Самедов по возвращении, не застав подельников у двери в прихожей, оставив на страже. — Так подставить!.. А попасть...

Недолго горевал, уяснив: он действительно находится в квартире Силантьева, а того почему-то не оказалось дома. Вот и желал выяснить: где тот находится, пока он тут у него в качестве незваного гостя? На то и татарин... по национальности.

Мобильник работал, что не могло не порадовать Самедова, с помощью него и затеял достать Силантьева, где бы тот сейчас ни находился. Что поделаешь, коль у него работа такая — собачья.

Вспомнив предшествующую встречу с ними, капитан вздрогнул, и машинально нажал кнопку быстрого вызова помощника.

Тот ответил, прежде чем, Самедов отреагировал адекватно на него, и всё же сказалась профессиональная хватка, наработанная годами практики в следственном отделе.

— Это что там за грохот у тебя, Силантьев?

* * *

Я, в одно мгновение, мысленно вспомнил всех родственников капитана по женской линии до третьего колена, и собирался углубиться в познании "родословной" этой "ищейки", да деваться некуда, пришлось изворачиваться.

— Не поверишь, капитан... — начал я с традиционной отмазки.

— Давай опустим сопутствующие события тому, во что ты там и где-то влип, — почувствовал шеф. — И сразу перейдёшь к делу!

Самедова на мякине не проведёшь, он у меня такой — если вцепился то всё — хана — туши свет. Нечто подобное у меня под боком и творилось — чудовищное светопреставление, на которое я бы сам не отказался посмотреть далее, как и поучаствовать. А то что-то у этих "вояк" там без меня пошло не так, иначе бы одна шальная особа, как пуля, не усвистела к музею сама.

— Угу, — заверил я. — Я нахожусь возле музея античности, куда вломились какие-то вандалы!

— Какие? Случаем не ходячие трупы?

— Шутите, шеф? Издеваетесь, да?

— И в мыслях ничего дурного не было! Я сам чуть ранее тебя — и много раньше — столкнулся с ними во дворе твоего дома, старлей! Ей-ей...

Ух, ты! Я не сдержался:

— Ню-ню...

— Я правду говорю! А ты мне, как всегда, пытаешься повесить макароны на уши!

Что значит мусульманин, а не итальянец — ничего кроме риса в плове не признавал. Хотя даже что такое даже макароны по-флотски — ни ухом, ни рылом!

— Лапшу, шеф! Не путайте со спагетти!

— Ты меня не путай, старлей! Говори всё, как есть!

— Да я ещё сам толком ничего и никого не разглядел, сижу тут в засаде и жду...

— Чего? Опять врёшь? Я-то знаю тебя, как себя! Тебе не провести меня!

— И почему сразу вру, шеф, когда с детства не имею такой вредной привычки!

— Значит, не всю правду говоришь!

— Это уже больше похоже на правду, шеф. Но всё равно, ничего подтвердить с ваших слов не могу!

— Кто там ещё ожил помимо ходячих скелетов, гремящих костьми? Ну же, не таись от меня, старлей! Одно дело делаем!

— Шеф, а как ты попал ко мне? — решил я перевести стрелки на него. — Ты у меня на пороге квартиры стоишь или уже внутри?

Секундная заминка заставила меня перейти в наступление.

— Дверь вынесли?

— Не я...

— Но по твоему приказу, шеф?

— Да я не виноват, старлей! Всё как-то сам нелепо вышло!

— Вот и у меня здесь — я вышел прогуляться по ночному городу и подышать свежим воздухом, а тут такое...

— Зловония, как из помойки, и трупы, марширующие по улице! Я прав?

В глубине души я согласился с Самедовым. Но откуда он узнал про скелетонов? Хотя стоп! Что там капитан говорил: столкнулся чуть ранее с ними до меня и у меня же во дворе? Значит, следил за мной, а они, помешали ему!

— Капитан, — изменил я голос, и отношение к тому, с кем больше не желал встречаться в дальнейшем по жизни. — А ты давно в больнице был — в поликлинику заходил? Показался бы психиатру — на всякий случай! А то мало ли что?

— Ты что! Я не псих!

— Да я и не утверждаю это...

— Зато тупо намекаешь!

Что-то у нас с Самедовым затянулся разговор, и я решил изобразить обрыв связи по причинам независящим от меня, махнул телефон об асфальт и — все дела — проблема с бывшим уже для меня шефом оказалась решена на раз.

— Как-нибудь в другой раз, если сведёт судьба, — ринулся я к зданию музея, точнее дымящимся руинам, горящим изнутри. Я, конечно, не пожарный, но помнится: хранитель символа водной стихии — её первоисточника, заключённого в руну, являющейся артефактом древности.

Внутри музея оказалось жарко, и не из-за огня, коим некр продолжать доставать воинов, а за счёт новых персонажей, примчавшихся сюда из иных просмотровых залов.

— Ёшь твою клёшь! — уловишь я конский топот, отбивающийся отзвуками эха при ударах копыт о каменный пол залов.

На меня неслись...

— Татары-ы-ы...

Град стрел, выпущенный ими в меня, заставил отпрянуть в сторону с проёма, и также стремительно сползти по стене вниз, а затем ещё и увернуться от арканов, сумев избежать попадания головой в петлю. Зато не повезло статуе. Татары повалили её, и потащили на кукане за собой.

А как вам такой расклад? — выстрелил я вдогонку чучелам из огнестрела, завалив разом не одного всадника — точнее одного подстрелил, а, уже спотыкаясь об него, повалились иные. Не все, но лиха беда начала. Один из наездников на низкорослых конях, выгнулся дугой в седле назад, выпустив стрелу из лука в мою сторону. Не окажись я шустрым, на один глаз у меня стало бы меньше, а так отделался царапиной, получив поверхностную рану. Наконечником стрелы мне рассекло скулу, и вскользь зацепило по уху. Знатная получилась у чучела оплеуха.

Достали они меня — эти пугала. Я сам решил их попугать. Но не успел снова отреагировать должным образом на татар, как из иного зала подтащили довольно грозный механизм, и моё оружие — воина — в сравнении с ним, мне показалось обычной детской пуколкой. Нет, до пушки с ядрами дело не дошло, зато до механизма метающего их. И колонна меня не спасла, хоть и выручила, но развалилась при точном попадании ядра из баллисты.

Били по мне чучела с пугалами прямой наводкой.

Где там мои гранаты? — вспомнил я про подствольник. — А что теперь мне на это скажите, тряпичные вы манекены?

Выстрел и прыжок в сторону практически одновременно, позволил мне разминуться с очередным ядром. Баллиста оказалась ручной и не такой уж большой, но всё же впечатляла, как и её расчёт.

Добивать их из карабина, мне не пришлось, чучел попросту разметало при взрыве, благо оказались набиты из соломы и трухи, на неё и развалились, догорая вместе с баллистой.

А пока я занимался дальними врагами, ко мне подбирались ближние.

Над головой просвистел томагавк, воткнувшись в стену из гипсокартона. Прежде я инстинктивно скосился на него, а затем перевёл взгляд туда, откуда он прилетел, поскольку точно помнил: в нашей стране индейцы не водились испокон веку, а вот предки иной раз использовали топоры в ратном деле. Не будь они чучелами с пугалами, не знаю, чем бы закончилась для меня схватка с ними, нет, я никогда не считал себя пацифистом, но и пофигистом не был, просто свои — это свои... люди, а тут ожившие "мумии". Короче, они получили от меня то, что заслуживали — я отправил их в утиль, а то давно уже поизносились, вот и пришлось отказаться от их дальнейшего использования в одной из композиций того просмотрового зала, из коего явились сюда на свою погибель. В то время как меня уже поджидал воин в латах, и не латник, а всадник. Тут уж я оторвался на славу. Ещё бы, на меня попёр тевтонец. А чисто фашист. Первым делом я отстрелил ему нижнюю часть композиции — коня, но он недолго оставался в статичном положении — вскочил на ноги, хотя историки уверяли: сами рыцари в тяжёлых доспехах не поднимались, по причине чего пешие враги резали их как баранов. Эта же вражина, ещё и щит выставила, продолжая размахивать кистенём, приближалась уверенно в мою сторону, стремительно сокращая расстояние.

Я, конечно, не снайпер, но оптика у меня на огнестреле не подкачала, а вот голова в шлеме покачалась у чучела и отвалилась, но прежде там образовалось пробоина с иной стороны навылет.

И добивать мне прикладом в панцирь всадника без головы не пришлось, зато воспользоваться его щитом и укрыться от очередной кавалькады татар на своих собаках, а не конях, что пони.

Достали они меня, а следом я их окончательно, уяснив: если вскоре в музее не закончатся чучела, призванные некром, то раньше патроны у меня, тогда хоть лук бери и используй в качестве примитивного стрелкового оружия.

Накаркал. Обойма опустела, и гранаты оприходовал — все до одной.

Эх, где наша не пропадала! — ухватился я за цепак, вроде как называемый в народе кистень, и, размахивая им, да укрываясь щитом, ринулся туда, откуда по очереди являлись чучела.

На глаза попались арбалетчики. Интересно, они за некра или за меня — стражи или...

Залп заставил меня присесть за щитом, и не будь его у меня — я тогда не встреть тевтонца — сейчас бы оказался истыкан "болтами", точно подушка иголками. А так узрел перед собой наконечники, и один из них впился мне в руку.

Жаль, гранаты закончились, а то бы я показал этим архаровцам преимущество современного оружия в сравнении со средневековым аналогом, недолго продолжал сжимать кистень, запустил им, подбирая с пола сабельку. Задев удачно кистенём того, кто командовал моей расстрельной бригадой, я на быстром шаге снёс голову ещё одному чучелу, кинувшись на толпу арбалетчиков, не позволяя им перезарядить самопалы, и чуть было не поплатился за неосмотрительность. У них на поясах висели короткие мечи, а на руках имелись небольшие щиты, больше смахивающие на крышки от кастрюль.

Бросок сабли и следом щита, позволили мне выбить очередных два соперника, зато остальные чучела погнались за мной, размахивая клинками. Будь у них вместо трухи в голове мозги, кто-то бы да догадался не гоняться за мной, а выстрелить из самопала в спину, перезарядив поспешно. Но мой расчёт оказался точным до мелочей. Всё-таки приятнее иметь дело с чучелами, чем с настоящими средневековыми воинами. Будь они здесь, а не эти пугала, мне б самому не сносить головы. А так я выманил их на открытое пространство, где у меня появился простор для манёвра, и по отдельности перебил их всех — нет, не голыми руками с кулаками, ведь валить ими чучел, это всё равно, что надеяться завалить боксёрскую грушу. Пусть они с виду плюшевые, как игрушки, но оружие у них оказалось не бутафорским. В этом я убедился уже ни раз, получив несколько довольно приличных и болезненных ран, продолжавших кровоточить.

Ситуация в музее для меня по-прежнему была убийственной. А если учесть, что с пьедестала вслед за "обезьянами", с рубящим оружием, слезли стрельцы с аркебузами и мушкетами, то мои шансы на выживание в схватке с ними оказались столь мизерны, что я предпочёл опуститься до уровня плинтуса и по-пластунски выбираться из-под обстрела.

Чего мне сейчас не хватало для полного "счастья" — царь-пушки с картечью. Зато она нашлась у вояк наполеоновской гвардии. И стена из гипсокартона меня не особа выручила. Её разорвало при попадании дробью, как бумагу.

Валить... и не этих чучел, а отсюда по добру по здорову, пока они окончательно не завалили меня... — уяснил я, выскочив из музея, и наткнулся на пожарный расчёт. Несказанно обрадовался им. — Люди...

Пожарные спешно разворачивали брандспойт, соединяя одно колено шланга с другим.

— Ложись! — крикнул я им, опережая расчёт чучел у пушки.

Они не послушались меня, и зря. На проезжей части прогремел взрыв, ударной волной с осколками выбило стёкла в кабине машины пожарного расчёта, да пробило колёса. Даже цистерну с водой. И пока не вытекла вся жидкость, я поспешил направить шланг в окно с высунувшимся оттуда стволом пушки.

Чучела готовились произвести очередной — и уже третий по счёту — выстрел. Да я с пожарными опередил их, заставив не только размякнуть чучела, но и сумел залить фитиль, иначе бы нам самим не поздоровилось.

— Валите отсюда, мужики, — поблагодарил я за помощь пожарных. — Пока вас тут не самих завалили!

Никто из них даже не стал спрашивать у меня, что тут твориться в музее, все разбегались, кто, куда — и глаза глядят.

Вот и ладно, вот и хорошо, а ничего ещё не закончено, — уяснил я: их машина мне пригодится.

В ней я и влетел через центральный вход в здание музея, и, не обращая внимания на то, что металлическими ободами колёс, ломал плитку на полу, двинул ещё ломать стены из гипсокартона, круша иные композиции там, сметая чучел у себя с пути, шёл на таран с некром.

— А вот и я-а-а... — разошёлся сам не на шутку, ворвавшись в зал, где продолжала клубиться тьма воронкой смерча, метая молнии во всё живое вокруг. Да сбить или остановить несущийся многотонный грузовик на скорости, ещё уметь надо, и не хухры-мухры. И за рулём русский мужик, а не японский камикадзе — я в последний момент выпрыгнул из пожарной машины и в следующий миг катаклизм улетучился без остатка — тьма рассеялась, и моему взору предстала картина жуткого апокалипсиса: кругом пепел и обугленные куски стен, напоминавшие руины из кинофильмов военных лет.

Интересно, я покончил с некром или...

Воины опередили меня не только по мысли, но и в действии. Мелькнула Пуля, как шальная, и заглянула за пожарную машину, в поисках того, от кого, по моим прикидкам, недолжно было остаться и мокрого места, в худшем случае некр должен был быть размазан, растерзан и разорван на куски — короче мёртв. Однако, вспомнив, что им и являлся изначально при встрече с нами, я снова заинтересовался тем, что там стало с ним.

— Близко не подходи, — стремился Гном остановиться меня.

Я попросту проигнорировал его, не замечая в упор, и Батю обошёл, а вот Эльфа удивил, как впрочем, и Пулю. Ну что я сделаю, коль у меня чесались кулаки. Вот я и решил проверить лобовые стёкла на солнцезащитных очках у их обладателя. За ними мне и открылись глаза с бельмом.

— Не туда бьёшь, — откликнулся Гном, и двинул некра в живот.

Дело сразу сдвинулось с мёртвой точки — некр завалился на пол.

— Учись, салага, пока я жив, — сделал меня ещё и на словах недомерок, дав понять: я не дорос до него, как воина. И мне ещё многое предстоит узнать от него и его соратников по оружию обо всём том, в чём я принял здесь непосредственное участие.

— Уходим, — поторопил нас Эльфа. — Быстро!

С улицы донеслись завывания сирен патрульных машин.

— Поздно! Слишком поздно, — отметил я. — Нас окружили!

А воевать со своими — людьми — мне претила совесть, да и жертв хотелось избежать, как и в стане вояк.

— Изнанка... — напомнил мне Эльф про то место, где намеревался скрыться, но без меня туда сейчас ни одному воину не попасть, ведь она моя — ячейка — я тут хранитель.

— Ничего не обещаю, но что делать надо, чтобы скрыться там? — озадачил я своим вопросом вояк.

— Должна быть дверь — проход, — напомнил мне про это Эльф.

— Точно, — вспомнил я: куда мы двинули с Матвеем, когда за мной следила Пуля тогда, прямо как здесь и сейчас. Её я не мог разочаровать. — Сюда!

Я окунулся во тьму, а следом в ней раздались голоса воинов, прихвативших с собой некра в святая святых хранилища, созданного для защиты древней реликвии. Так что, куда стремился некр, туда и попал — иное дело, каким образом, и то, что ждало его впереди, а явно незавидная участь, если вспомнить, как с ним обошёлся Гном.

Мне по-прежнему было интересно узнать, что с некром не так, как с нами, обычными людьми, и чем он отличается от нас — разительно ли и...

— Поразительно! — поразили меня вояки тем, что я узрел с их подачи, когда они открыли для меня суть некра, разодрав одежду у него на груди.

Оттуда на меня уставилось злобное око размерами с мои кулаки вместе взятые. И перчатки были сорваны у него, скрывавшие когтисто-окостеневшие конечности.

— Тварь!

— Хуже, Сила, образина из числа оборотней! Но не исчадие, до него ему ещё расти и расти! А вот Крабат — другое дело! На него он и выведет нас, а непременно поможет подобраться к нему и напасть внезапно! — всё ещё тешил себя надеждой Гном.

— Наивный примат! — ответил любезностью на любезность Ктул. — Жалкое людское отродье! Да если б не хранитель, я непременно изничтожал бы вас!

Я был счастлив услышать столь лестные слова в свой адрес от достойного противника. Заклятый враг отметил, что я непрост, пусть и новичок в противостоянии с некрами, вот он и не преминул больно кольнуть воинов, дабы они больше не зарывались в отношении меня на словах, а точнее него, что не меняло сути происходящих событий в изнанке мира. Эльф отвлёкся от нас с некром, заставив изнанку осветиться, опасаясь в первую очередь защитной магии — нашёл и нейтрализовал на время. Может, и зря старался, всё-таки мы не ликвидировали некра, и этот мертвяк продолжал выглядеть живее всех живых, изображая из себя живчика, за коим нужен глаз да глаз. А его третий глаз — и единственно зрячий — напрягал не по-детски меня. Гипнотизировать он, что ли пытался им нас?

Гном быстро с этим разобрался, снова двинул некру в утробу, заставляя зажмуриться на время, обещал и дальше сыграть в "жмурки" с тем, кто и так по жизни являлся жмуриком, обретя бессмертие.

— Да гонят эти некры, что они вечны! А мы тогда на что? — ухмыльнулся ехидно Гном. — Как не жнецы для них! Стоит его сделать слепым, и поминай, как звали!

— Вы ещё пожалеете, что связались со мной! — огрызнулся Ктул.

— Сам — и много раньше! — вмешался наконец-то Эльф, занявшись вплотную некром.

Вот боевого мага незваный гость испугался. Магия — это не кулаки недомерка — тут некру пострашнее предстояла пытка, и муки, кои явно испытает Ктул при допросе Эльфом.

Его имя для нас, и озвучил маг, да мне это уже без интереса, и кто неподдельно вызывал его у меня — Пуля.

Сестра не вмешивалась в разговор братьев с некром, ну и я не стал им мешать, поскольку точно знал: ненужная помощь, хуже вредительства. Но тогда на пожарной машине выручил их — вне всякого сомнения — и нынче позволил забраться в изнанку. А где-то там снаружи привычного мира бродили стражи правопорядка, а не мои нынешние, как хранителя, и искали вандалов не оставивших и камня на камне от музея древности.

* * *

— Хозяин! — ворвался призрак в изнанку мира некров под крематорием, используя прежних проход, через который в мир людей предварительно проник Крабат, а затем и Ктул; искал некроманта, застав за тёмным ритуалом при восполнении утраченных сил.

Один из некров на страже попытался остановить подле себя проклятого духа и задержать, да тщетно, тот ускользнул от адепта, поскольку призрак прежде сам являл собой слугу — оставил с носом.

— Господин! — наткнулся Лич на очередного некра, и также проскользнул далее к жертвеннику, где у побагровевшего от крови алтаря, Крабат с упоением пожирал души жертв. — Достойный!

— А... это ты, недостойное моего снисхождения, ничтожество, — довольно странно повёл себя некромант при общении с призраком. И если ранее не жаловал его, то теперь одарил вниманием, что и уяснил проклятый дух в тот же миг, отнюдь не думал брать паузы, жаждая выложить всё как на духу, вывернувшись наизнанку перед некромантом, а дальше будь, что будет — иначе не мог поступить.

— Беда, о достойнейший! Твой верный слуга, и я, жалкий раб, попали в засаду, близ хранилища иного артефакта, столь требующегося вам, как и три остальных, что также находятся вне пределов нашей изнанки и спрятаны в иных, принадлежащих их хранителям со стражами! Помимо них, нас там поджидали ещё и воины! Я, каким-то чудом сумел вырваться, стараясь предупредить вас о грозящей опасности, а вот Ктул, ваш верный слуга, принял удар заклятых врагов на себя! И это не моя вина, что всё так вышло — мы не сумели выполнить ваш наказ! Но я всё равно готов принять и понести достойное наказание!

— Сколько пафоса — и только, — озадачил некромант очередным изречением бесплотный дух, заставляя затрепетать. — Но раз сам признал свою вину, то и впрямь заслуживаешь наказания! Будь, по-твоему!

— У-у-у... — взвыл Лич от досады.

Предвидя подобное развитие событий, некромант намерено спровоцировал его.

— Снисхождения, мой господин! Я прошу лишь снисхождения! Дайте мне шанс искупить свои грехи! Хотя бы мизерный! Что вам стоит, зато я сделаю всё, чего ни пожелаете, а в лепёшку расшибусь!

— Пожалуй, я заточу тебя в погребальную урну, и буду развлекаться, когда мне станет скучно, — проявил себя во всей красе Крабат. — Заткнись, мерзавец! И выслушай меня!

— Слушаю и повинуюсь, мой господин...

— Когда ты удирал от Ктула, где он находился в тот момент времени?

— Подле хранилища артефакта, хозяин.

— А сумел проникнуть туда?

— Этого я не могу утверждать, разве только, что...

— Что ты там шепчешь, ничтожество? Говори громче, чтобы все слышали твой безмолвный глас!

— ...его туда не затащили заклятые враги! Всё-таки наши силы в схватке с ними были заведомо неравны — и на их стороне — воинов и хранителя со стражами. Хотя...

— Достаточно, — не желал Крабат выслушивать больше бредни Лича. Слухи ему ни к чему. То, чего он добивался, уже случилось по всем его прикидкам: противник заглотил наживку, коей им послужил Ктул, а некромант подсунул в качестве неё своего верного слугу.

— Его пытают?!..

— Исчезни! Сгинь!.. — отмахнулся некромант от призрака, и развеял, наложив заклятие, не ставшее ему концом бессмертия, попросту избавился от него на некоторое время, намереваясь в дальнейшем вновь использовать с прежним успехом в качестве верного раба.

Пресытившись пожиранием душ, Крабат по заведённой традиции позволил адептам закончить ритуал жертвоприношений, прислуга принялись подбирать те жалкие крохи, кои он покинул для них на жертвеннике, и едва не передрались из-за нехватки жертв. Некромант намерено держал их впроголодь, как свору голодных собак, иначе потеряют нюх и жажду крови. Именно поэтому от него всякий раз при встрече доставалось Личу.

Покинув ритуальный склеп, Крабат перебрался в могильник, где также занялся делом, творя иной проклятый ритуал. И здесь ему никто не мог помешать, он избавился разом от всех некров, связавшись с иным, сумев пробить все преграды до него на своём пути: взглянул его глазами — всевидящим и всезнающим оком — на то, где тот оказался, и у кого.

Изображение картинки было отвратительным до неприличия. Какой-то недомерок постоянно сбивал настойку Крабату, измываясь над Ктулом.

Однако, уловив глас господина, помощник отдался ему, всецело подчиняясь его зову:

"Соберись с силами и выясни у них: где артефакт? И покажи мне хранителя! — пожелал его узреть Крабат. — Вижу! А вот артефакта — нет!"

Некромант чувствовал его энергию за счёт помощника, не обращая внимания на то, что им помимо него занялся боевой маг среди воинов, и оказался искусным взломщиком, да тягаться разом с Крабатом в сознании Ктула, ему оказалось не под силу. Некромант решил посодействовать ему, и Эльф в очередной раз клюнул на приманку, обратившись к хранителю с разрешением самому узреть руну, но прежде её уловил Крабат, да вот только ухватить не сумел, даже зрительно до конца. И чтобы овладеть ей, ему не хватало ключа, замеченного им на шее, с виду, у обычного примитива.

Ктул посодействовал душеприказчику, акцентировав внимание ока на нём — задержался дольше, чем ему это дозволил Гном, снова испортив изображение настройки некроманту.

Крабат вскрикнул, почувствовав боль, которую нынче испытывал его слуга, и она всецело передалась ему.

"Держись, Ктул, я вытащу тебя — обязательно! Не брошу!" — увещевал его Крабат, а сам, в первую очередь, призадумался над тем, каким образом ему овладеть руной, поскольку уже знал наверняка, где хранится ключ, и как в точности эфемерное творение богов превращается в осязаемый предмет, называемый артефактом. И для его обретения оставалось сделать всего одно небольшое усилие, и ему при этом было всё равно, что в дальнейшем грозит его помощнику.

Снова кликнул Лича.

— Я рад видеть вас, о достойнейший! — залебезил проклятый дух перед некромантом.

— Заткнись и слушай, а вникай, раб...

Глава 13

— У тебя кровь! Ты ранен, — озаботилась моим здоровьем Пуля. Как же мне было приятно внимание с её стороны, а давно не испытывал подобного чувства. Скажи мне это какая-нибудь иная женщина или симпатичная девушка, я бы лишь отмахнулся и отшутился: дескать, до свадьбы заживёт, но с Пулей хоть прямо здесь и сейчас под венец, а готов дать клятву верности, пока смерть не разлучит нас. И ведь находилась рядом в лице некра. Тот ещё жнец — одно слово, и косился на нас своим оком, провоцируя на агрессию. Гном первым не выдержал, и Эльф отстранил его от допроса.

Прикосновение Пули ко мне заставило забыть обо всём и сразу — то, где мы находимся, и что твориться вокруг нас, а даже там, где нынче мы. Сейчас всё моё внимание было отдано на откуп Пуле.

Осмотрев рану, она недовольно сморщилась.

— Что так? Точнее со мной не так? — насторожила она меня. — Рана оказалась серьёзной — есть опасность нагноения?

Словам Пуля предпочла действие — опустила ладонь над моей пораненной рукой и провела не касаясь. Кровь, прямо у меня на глазах, перестала сочиться, и рана непроизвольно затянулась, заставляя меня изменить отношение к жизни и моим спутникам в лице воинов. Пуля пальцем смахнула корку запёкшейся крови, как какую-то грязь, и подула.

Если бы не шрам, оставшийся от раны, поскольку боли я не чувствовал, то подумал: она привиделась мне.

— Не дёргайся, — осадила меня Пуля, не позволив вскочить, продолжила исцелять, водя руками не касаясь тела.

— А я так смогу? — озадачил я её, отвлекая своим вопросом.

Пуля нахмурилась, чуть сдвинув брови к переносице, и сморщила носик, из-за чего он вздёрнулся у неё. Единственное, чего мне сейчас хотелось — обнять её и поцеловать. Но удержался, и как — сам не понимаю. Ах да, она же — Пуля! Этим всё и сказано — стоит дёрнуться и... Одно слово — шальная! Но за это мне и нравится — свою непосредственность и независимость, выделяясь даже среди воинов-братьев не только тем, что сестра, но ещё хладнокровной беспощадностью к врагам. Она для них, как для нас людей — жнец — сеет смерть среди мертвецов, лишая их возможности зацепиться за этот мир.

Вот и мне показала кулачок, поднеся к носу. Угу, и я тебя тоже люблю — сильно-сильно — так и знай!

— Не начинай... — удивила меня в очередной раз Пуля, словно прочла мои мысли. — Ты мешаешь мне — отвлекаешь! Я не хирург, но могу сделать не то, что требуется и...

— Да ладно тебе, сестра, оставь ты эти раны — они никоим образом не беспокоят меня. Да и потом, какие раны, когда обычные царапины!

— Как бы не так! Их тебе наносили те, кто был подвержен порче! Так что любая ранка в дальнейшем, может привести к плачевным последствиям! Вот так-то, и никак иначе!

— Скажи мне: а ты бы заплакала, если б со мной что-нибудь случилось... нехорошее?

— Ещё чего! Она не думала реветь, когда наш отряд изрядно покрошили некры, и мы, дурачьё, пытались проникнуть к ним в изнанку год назад! — влез Гном. — И тогда только её умение вести прицельный огонь с дальней дистанции спасло нас от неминуемой погибели! Лучше следи за периметром своей изнанки!

— Как? — изумил я Гнома.

— М-да, парень, — выдохнул воин тяжело. — Ты ещё тот помощник! Нарочно и не придумаешь! Тебя всему надо учить! А вообще ни в зуб ногой!

— Ну, скажем: некрам, я уже могу их сосчитать — из числа рабов, а вот со слугами пока беда!

— Хм, если бы только у тебя, а то и у нас полнейший завал! Едва с адептом Крабата справились, да и то, если б не ты... — запнулся Гном. — Из тебя получится неплохой в будущем воин, но только если ты будешь делом заниматься, а не отвлекаться на нашу сестру! И она не станет отвлекаться на тебя!

— Он ранен! — донельзя возмутилась Пуля.

— Хм, ранен, — хмыкнул ехидно Гном. — Сказал бы я вам кое-что, да только не при свидетелях!

Вояка кивнул на некра, способного подслушать такое, чего ему не следует знать.

— А что потом с ним делать... станем? — заинтересовала его дальнейшая судьба меня.

— Сдадим, куда надо, им там займётся в полной мере наше начальство!

Спрашивать, кто они, и кого собой представляют, мне было сейчас не с руки, да и не до того — если честно сказать.

— Давай меняться, сестра, — предложил мне свои услуги эскулапа Гном.

Хирург, блин, а такой, что без ста грамм спирта и к операции не приступит. Вот и мне предложил подлечить свои "царапины" иным методом — изнутри.

— Хлебни-хлебни, не стесняйся, все ж свои, — подмигнул он хитро мне.

Я пригубил его напиток и понял: то, что он обозвал коньяком, и в помине не является им, а чем-то много крепче и непонятной выгонки. Поднеси он мне ко рту спичку, я бы наверняка устроил фейерверк, стараясь продышаться — дыхание резко сбилось, и я пытался сымитировать дракона, испуская газы ртом.

— И как тебе мой настой сродни отвара? — продолжал нагло скалиться Гном.

— Отрава и есть! — выдохнул я чуть погодя, восстановив сбившееся дыхание.

— На то и лекарство — таким и должно быть, чтоб не привыкать к нему! Иначе чревато!

Гном сам сделал небольшой глоток настойки и довольно чмыхнул в бороду.

— Эх, хорошо пробирает!

Я ни мог не согласиться. Меня повело — пары спиртного ударили в голову, и с чего бы вдруг так быстро, ведь у меня закалка была, что надо, и я годами приучал свой организм к приличной дозе спиртного, а тут всего глоток — и сразу стало клонить в сон. Или это не настойка сбила меня с толку, а тот, кто косился на нас своим злобным оком?

— Некр-р-р... — огрызнулся я на него, и мне вдруг стало совсем "хорошо".

— Один готов, — ухмыльнулся нагло Гном.

— Как ты мог так поступить с ним!? — взъелась Пуля на брата.

— Зато когда очнётся, станет как огурчик! И можно будет снова повторить, сестра! Ха-ха...

— Не подходи к нему больше, иначе я не ручаюсь за себя!

— Сама к нему не подходи, — озадачил Гном Пулю. — И мне не нравится, сестра, то, что происходит между вами!

Гном отвлёкся на некра.

— Зажмурься, пока я не превратил тебя в настоящего "жмура"!

В конфликт меж братом и сестрой пришлось вмешаться Бате. Некр и впрямь провоцировал их, вот поэтому Эльф пожелал остаться с ним один на один, выставил защитный барьер непроницаемости. Их скрыла беспроглядная пелена, и подглядеть за тем, что он там творил с некром далее, никому не удалось, даже подслушать.

Стараясь не сидеть без бела, воины занялись осмотром изнанки и того, кто оказался снаружи.

* * *

— Самедов! Капитан! Где тебя черти носят? — раздался в мобильнике голос начальника ГОВД — сразу, как он принял вызов.

— Да, шеф, я слушаю вас — внимательно!

— Тут такое дело... — не знал с чего толком начать начальник, а как сказать подчинённому о новом инциденте с оживлением, и на этот раз не мертвецов, а чучел в музее, и некоторые продолжали ещё бродить там и пугать патрульные наряды. — Короче, жду тебя по этому адресу...

Последовала передача точных координат привязки на местности, и времени у капитана было всего ничего, на то чтобы явиться туда к полковнику.

Без такси — никуда, — уяснил Самедов, а патрульные скрылись. Выскочил во двор, позабыв закрыть дверь в квартире Силантьева, и наткнулся на припаркованные авто на газоне.

— Не порядок! — дошло до него, каким образом можно решить проблему с перемещением на место нового преступления, где его жаждал видеть подле себя шеф.

Ударом ноги по колесу, Самедов привёл в действие защитный механизм авто — сработала противоугонная сирена, огласив двор протяжными завываниями — и чего добился, что кто-то скинул кирпич на капот, когда он свято верил и надеялся: появится хозяин и выключит сигнализацию.

Он появился, но много позже, набросившись с кулаками на Самедова.

— Ты чего творишь, урод?.. Вот я тебя, чурка!.. Понаехало гастарбайтеров!..

— Да это не я, — оправдывался капитан. — Это всё соседи! Когда я и пальцем не тронул ваше авто!

На словах мужика не остановить — он точно бык попёр на Самедова, и лишь корки красного цвета заставили его отвлечься от обладателя на них.

— Я из милиции... — оговорился Самедов. — Тьфу ты! Из полиции!

Ему было тяжко перестроиться на новое название той организации, которой он отдал уже больше десятка лет, а это срок — и немаленький.

— И что с того? Кто мне заплатит за ремонт авто? — уже было хорошо то, что мужик перестал размахивать кулаками.

— Если я найду того, кто испортил ваше авто, вы подвезёте меня к музею древности прямо сейчас? Тут недалеко — всего пять-шесть кварталов.

— А два района — не хошь?

— Ну, как знаешь, мужик! Моё дело было предложить, а твоё — отказаться! Буду искать иного "таксиста"!

Самедов пнул ногой в колесо иного авто, и ситуация с камнеметателем повторилась.

— Неандертальцев, скотина! — жилец мгновенно выявил преступника, требуя от следователя далеко не уходить.

— На преступление потянуло — решил сдаться после его свершения и написать чистосердечное признание? — Самедову была дорога каждая минута. — Ну-ну...

— А что ты можешь предложить мне взамен?

— Подать на него в суд! И я даже готов выступить твоим свидетелем на нём! Уж мне, судья поверит! И потом, отпечатки пальцев, и всё такое прочее, — намекнул Самедов: орудие преступление достаточно отдать криминалистам в его отделе — и нет проблем. — Короче, попал камнеметатель!

— Лады, следопыт, погнали! Но учти: я не слезу с тебя живого!

— Давно бы так, а уже были бы там, куда я опоздал...

Это и услышал капитан от шефа, когда полковник накинулся на него, общаясь через громкоговоритель, воткнув Самедову едва ли не в нос.

— Ты где столько времени пропадал?

— Работал...

— Хм, работал он! Поди, спал!

— Что тут у вас? — извернулся Самедов.

— Вон, — махнул полковник "матюгальником" в сторону музея.

— Бинокль найдётся? И желательно с ночным видением? Как и встроенным дальномером?

— А ты часом не охренел, капитан?!

Выручил майор "СОБР". Два микроавтобуса уже стояли здесь и соответствующие четыре буквы красовались на бойцах с автоматическим оружием и при защитных масках на лицах. А также в наличии имелись патрульные наряды, окружив периметр музея плотным кольцом.

Направив оптический прибор многократного увеличения на разбитые окна музея вестибюля, Самедов нисколько не удивился тому, что там увидел.

— Хм, подумаешь, чучела! Нашли, кого пугаться! Сразу не могли их пристрелить?

— Стреляли... — озадачил майор-собровец.

— И что же?

— Они в ответ нам шарахнули картечью из пушки!

— Ну так ответили бы им из гранатомёта — и вся проблема, а была бы решена на раз!

"СОБР" оказался неподготовлен к подобного рода испытаниям, обладая малокалиберным автоматическим оружием, когда им в противостоянии с ожившими макетами в музее требовались как минимум дробовики. Одно из чучел им даже удалось захватить, а вот допросить не получалось.

— Выручай, Самедов, — потребовал полковник.

Взглянув на чучело, капитан впал в ступор. Оно напоминало ему пугало.

— Да как же я допрошу его, когда у него вместо рта — динамик!

— Ну, ведь раньше он говорил — из него звук исходил, — заверил майор-собровец. — И чётко отдавал команды! Я сам слышал — собственными ушами!

— Да они заложены в нём — в памяти! Это же болванка! Вы отдаёте себе отчёт в том, что сами говорите мне?!

— Ничего и слышать не желаю, Самедов, кроме отчёта, что должен быть у меня на столе... Нет, ещё здесь, в руках! — и требовался полковнику для отчёта перед министром, иначе не усидеть ему на кресле начальника ГОВД Центрального Округа столицы.

Самедов зажмурился.

— Спасай, капитан, — попросил его вдобавок майор. Ему также требовалось чего-то отписать своему начальству — и не на словах.

— А не проще ли им продемонстрировать это чучело и...

— А если оно к тому времени станет им — прежним? Что тогда? И кто нам поверит в то, что тут было такое, о чём нам всем следует помалкивать!

Новый выстрел из пушки заставил оцепление растянуться на асфальте, прикрывая головы сверху руками.

— Да убейте же вы их, майор! — не сдержался полковник. Ему надоело рисковать собственной жизнью.

— Сколько там ещё снарядов у этих пугал? — заинтересовался командир группы "СОБР" у своих бойцов.

— Ящик ядер или два, — раздался отклик.

— Нам не выбить их оттуда, полковник!

А тут ещё конский топот.

— Татары-ы-ы... — разнёсся эхом крик патрульных в оцеплении.

— Что? Кто? — уставился полковник на подчинённых.

— Конница...

— На улицах города?!

— Хуже... они несутся прямо на нас! — открыл ответный огонь майор, прикрывая полковника с капитаном, заставляя их пригнуться.

В них полетели стрелы и арканы.

— Час от часу нелегче... — присел Самедов. — То зомби какое-то, то ходячие скелеты, а теперь ещё и ожившие чучела!

— И всё на моём участке... — вторил ему начальник ГОВД. — Господи! За что мне всё это, а? А-а-а...

Петля захлестнула шею полковника, вцепившись в неё руками, он подался следом за ордынцем, утаскиваемый им на лошади к зданию музея.

— Уже что-то, — отметил Самедов про себя, — но не совсем то, чего хотелось бы узреть! Но ни есть плохо!

— Какого ты тут сидишь и не стреляешь, капитан?! — набросился на него с оружием майор, разрядив предварительно обойму без остатка во всадников — и толку — всё без толку — лишь наделал в манекенах дыр. И ни тебе крови, ни смертельно-опасных ранений.

Знали бы они, что помешали воинам усмирить чучела, вообще б не лезли сюда, усугубляя и без того хаос, творящийся на подступах к зданию музея и внутри.

— А что если нам сюда пригласить священника? — отчебучил Самедов.

— Может, ещё серебряные пули предложишь использовать? — выдал майор на-гора, теряя всякое терпение.

— Нет, а вот зажигательные были бы в самый раз! Как и гранаты!

— А ты соображаешь, капитан, — отдал необходимое распоряжение майор, добыть подчинённым соответствующие боеприпасы, и дал на всё про всё час времени, в противном случае, если не справятся в срок с заданием, обещал отправить на штурм музея в передних рядах.

— Да, и не мешало бы вооружиться чем-то вроде рукопашного оружия — баграми и топорами, — прибавил Самедов.

"Собровцев" выручили пожарные расчёты. Майор затеял опробовать их орудия труда на пленном манекене — отсёк чучелу конечность топором, а тому хоть бы хны. Как говориться: одним органом больше, одним меньше — без разницы. Долго ли пришить?

Перекрестившись, майор отдал приказ о штурме здания музея.

— Ты пойдёшь с нами, капитан...

— Почему я?! — отказался Самедов идти туда.

— ...за полковником!

Перечить майору "СОБР" было бессмысленно.

— Да не боись ты — прикроем, — хитро подмигнул майор. — Держись постоянно у меня за спиной — и не пропадёшь!

Майор ещё раз перекрестился, а Самедов, обмахнув ладонями лицо, прочитал суру Корана про себя, в то время как собровец молитву из Библии.

— Пошли-пошли! Марш-марш — вперёд! — подал сигнал к броску майор. — Не отставай, капитан, чревато!

Под ногами захрустели стекло и...

Кости! — уяснил Самедов: где-то здесь должен находиться старлей — ей-ей. Но на кого он наткнулся с собровцами внутри музея, на всё те же вездесущие манекены.

— А... чучела-А-А... — обрушился майор на них, размахивая топором, в то время как рядом с ним багром его помощник — стали рубиться с недобитыми проявлениями зла.

Пригвоздив багром к стене из гипсокартона манекен, собровцы снесли ему топором голову, двинули дальше, встретив достойное сопротивление, однако сумели подавить восстание чучел и восстановить закон и порядок, продолжая творить беспорядки на территории музея.

Воины из изнанки не вмешивались, им сейчас было не до того, что творилось снаружи. А того, кто при них являлся хранителем, искал среди порушенных залов музея Самедов, но на кого удалось наткнуться органам правопорядка там, на полоумного мужика, оказавшегося не то ночным вахтёром, не то сторожем, и нёс такое, что казалось полным бредом.

Самедов был единственным, кто выступил достойным ему слушателем.

— Поговорим? — предложил капитан сотрудничать сторожу музея со следствием по факту вандализма.

— Меня сразу вырубили... — оказался упёртым мужик, понимая: тут либо посадят, либо в психушку запрут до скончания века. А ему это надо?

— Кто? Как он выглядел? Особые приметы?

— Не помню, да и не видел ничего, лишь тень, мелькнувшую у меня со спины и...

— Имя, фамилия, отчество? Должность и стаж работы? — перешёл на серьёзный разговор Самедов, намекая свидетелю: если тот и дальше будет упираться, он оформит его соучастником преступления.

— Да как вы смеете! Я отдал музею лучшие годы жизни! Верой и правдой охранял реликвии, а вы...

— Реликвии — говоришь? — заинтересовался Самедов. — А случаем, вот такой у вас, на хранении, не было?

Он изобразил от руки на земле один из тех символов наскальной живописи, который старлею в кабинете оставил одержимый гость.

— Была! — ухватился сторож за подсказку следователя как утопающий за спасительную соломинку. — И я даже могу показать, где находится!

— Веди... — уступил ему Самедов.

Они прошли в зал с пожарной машиной.

— Вот здесь она... была... эта ваша реликвия, — указал сторож на порушенную каменную тумбу.

— И где теперь? Куда подевалась? — уставился Самедов зло на оппонента.

— Я думаю: её надо поискать! Возможно, завалилась, — припал сторож на колени перед следователем, подавшись по залу музея на четвереньках.

Самедов неотступно следовал за ним, но наклоняться не собирался, важно расхаживал, демонстрируя своё отношение к свидетелю.

— Я тебе удивляюсь, капитан, — окликнул его майор. — И почему ты до сих пор не полковник?

— Национальностью не вышел, — отмахнулся Самедов. — Хотя и коренной москвич! Но все меня считают горцем! Отсюда и мои беды! К тому я же правоверный мусульманин, а не православный христианин! Дальше продолжать?

— Да разве ж это важно?

— И ты ещё об этом спрашиваешь у меня?

— Нашёл! — воскликнул на радостях сторож, подняв над головой искомый предмет из чистого золота, усыпанного драгоценными каменьями.

Выхватив у него находку из рук, Самедов обнаружил недостачу.

— Я не брал! И я — сторож, а не вор! Камень наверняка выпал при ударе!

— Ищи... — не слез Самедов с него, пока тот не нарыл недостачу.

— Вот... это сапфир!

На жвачку, заимствованную у майора, Самедов и прилепил камень на место.

— Я изымаю сию драгоценность в качестве вещдока — внесу в соответствующий каталог при ГОВД.

— Нет! Нельзя! — вскочил сторож с пола. — Я не дам! За разрешением обращайтесь к директору музея!

— Уж я-то с ним, после того, что тут случилось, договорюсь — можешь поверить мне на слово, мужик, — убрал Самедов в карман раритет.

— А с другой стороны, на кой тебе кресло начальника ГОВД, когда и так в шоколаде! На одних "вещдоках" можно подняться неслабо!

— Это не то, что ты подумал, майор! Я не вор, и не расхититель государственного имущества!

— Честный мент?

— Да...

— Тогда мне всё с тобой понятно, капитан, — соскалился майор. — Сдохнешь в нынешнем звании, или в отставку раньше времени выйдешь — сам — по собственному желанию или, как водится, за несоответствие с занимаемой должностью!

Не сохрани Самедов жалкую пародию на древний артефакт, она бы исчезла бесследно, как и прочие ценности в музее, на кои кое-кто положил завистливый глаз, отказываясь замечать следователя в упор. Сейчас полковнику было не до него, он наводил порядок. Так это называлось у него, пока на месте преступления не появились сотрудники музея, ответственные за сохранность раритетов, имея на каждый из них соответствующий сопроводительный документ.

— А предположительные расценки? — оговорился полковник. — То есть, я хотел сказать: цены для подсчёта предполагаемых убытков!

Ему надо было делиться — иначе никак.

* * *

— Нам нескоро ещё удастся выбраться отсюда, — уяснил Гном, наблюдая из изнанки за тем, что творилось снаружи в здании музея. И речь завёл не из-за наличия большого скопления служивого народа — воины могли прикрыться заклинанием неузнаваемости или невидимости — но с некром мимо них не пройти, его требовалось нейтрализовать. Вот Гном и ждал на пару с Батей, что им на это скажет Эльф, поскольку Пуля сидела рядом с новоявленным хранителем.

— А сестра изменилась, — отметил Батя: с ней творится что-то не то.

— Да всё то, святоша! Баба она, и ей нужен хороший мужик!

— Завидуешь ему, — кивнул Батя на Силантьева.

— Делать мне больше нечего! Если б не мы, некры бы уже оторвали ему голову! А непременно это сделают в дальнейшем — и так этого нам не спустят!

— Боишься?

— Я? Да за кого ты держишь меня, святоша?

— Боишься!

— Нет, но есть маленько.

— Вот и у меня та же история, — изумил Батя Гнома.

— Да ерунда всё это — отходняк! Вон и сестра жмётся к хранителю, как девчонка, а уже давно не она, хотя по возрасту и не скажешь: наша сестра — и боевая.

Братья не горели желанием расставаться с ней, и тем более опасались потерять иным образом — оба готовы были лезть за неё не только в огонь и воду, но даже к некрам в изнанку их мира.

Наконец объявился Эльф — в одиночку, и далее скрывая некра за куполом непроницаемости, оставил взаперти.

— Надо поговорить, братцы! Серьёзно...

— А что так? — заинтересовался Гном.

— Или не так? — присовокупил Батя.

— Всё не так — сразу пошло у нас в противостоянии с некрами!

— Говори, что ты вытащил там из этого упыря! — потребовал Гном.

Эльф ждал, что ему на это скажет сестра.

— Пуля...

— Я с вами, братья, до конца, — и ей неважно было: какого именно.

— Самоубийца... — проворчал чуть слышно Гном. — Была ей, и осталась!

— Но-но, не очень-то, — заступился Батя за неё.

— Прекратите! — настоял Эльф. — Пока мы тут возились с Ктулом, Крабат мог обойти нас и заняться любой иной реликвией! Ведь ту, что прежде изъяли некры, он собственноручно отобрал в мире людей у прежнего хранителя!

— И кто же на очереди, если не он? — указал Гном на Силантьева.

— Есть одна кандидатура — олигарх. И находится вне пределов столицы.

— Зарубежом? На яхте или самолёте? А недолго ему осталось плавать или летать, всё одно окажется в земле, как со временем любой из нас, едва придёт срок!

— Но элементов было пять в наскальной живописи одержимого! — напомнил Батя. — Что конкретно тебе сообщил про них некр?

— Ровным счётом ничего, — заверил Эльф.

— А если предположить: это всё обман? — вставился я, придя в себя в нужный момент.

— Так ты не спал!? — отскочила Пуля от меня.

Шальная...

— А он также может оказаться прав, — вторил мне Батя.

— Это уловка — некры пытаются нас провести — развести, как последних лохов, — согласился Гном. — Сбивают с толку и следа! Так уже было ни раз!

— Но оставлять ячейку без охраны и артефакт здесь, мы не имеем права, — напомнил Эльф всю подоплёку нашего появления здесь. — Нам следует разделиться, братья, и кого-то оставить здесь в качестве стража с хранителем!

— Ну и кого же, если не секрет? — съязвил Гном.

— Я останусь, братья, — ничуть не удивила сестра.

— Хэх, кто бы сомневался, что она это скажет!

— Гном!

— Я за него, Батя! И чего?

— Ничего, помолчи! Последнее слово за Эльфом! Что он скажет нам? И потом некр...

Батя был прав: вдвоём нам с Пулей ничего не светит.

— Он хранитель — справится, а она, если что, прикроет его!

— А нас кто? — возмутился Гном, не желая бросать сестру тут одну на меня.

— Да я головой за неё ручаюсь, братья! — вступился я за Пулю.

Гном в надежде покосился на Эльфа, но маг остался непреклонен и непоколебим в решении, принятом сестрой. Он доверял ей, как любой из братьев. И она была в своём праве сделать выбор.

— Головой мне ответишь за неё, если что... — пригрозил мне напоследок Гном.

Подозвав Пулю, Эльф что-то шепнул ей на ухо, а она одобрительно кивнула в ответ. Никак взял обет безбрачия, запрещая ей подпускать меня к себе на выстрел из "винтаря"?

Им она и встретила меня, заявив:

— Держись подальше!

Блин, если бы знал, что так будет, лучше б Гнома в напарники взял — с ним всё веселей, да и выпить чего, всегда найдётся, и поговорить о чём угодно, пусть он и невысокого роста, зато большого ума. И его у него там лопата.

— Ну а говорить мы можем? — спросил я.

— Да, но не отвлекаться!

— От чего?

— Действительности! Угроза нападения некров на твоё хранилище, ещё не исчезла! И братья нам не помогут, как в прошлый раз!

— И куда они направились, если не секрет?

— На иной край света, — ответила витиевато Пуля.

— К олигарху или к начальству?

— Всё тебе расскажи!

— А я думал: мы одно дело делаем — заодно? — состроил я из себя обиженного.

— Мы мало знаем про вас, как и вы о нас!

— Ну, давай сблизимся — и я это в хорошем смысле, — заявил я, упреждая на словах брыкание сестры, — а не в ином, как подумала!

— И ничего я не думала, — обиделась она на меня.

Обана! Да как же мне её понять — женщину? Когда у них нет никакой логики и сплошные эмоции! Кто ж знал, что она и впрямь захочет со мной побыть наедине, а этот маг... Ну, Эльф! Как пить дать, взял с неё обет безбрачия!

— Да ладно тебе, сестра, расслабься!

— Я для тебя — Пуля — и только!

— Как скажешь.

А как на самом деле сказала — никак намёк мне или я загоняюсь, а мне не стоит на её счёт, поскольку она не берёт меня в расчёт? Или всё-таки у меня есть, пусть и мизерный, но шанс в будущем на более тесные отношения с ней, и не как с сестрой? Что-то я думаю не о том! Тут рядом некр — за невидимой пеленой, а даже не стеной в привычном понимании у меня, как человека. Я ещё не до конца успел привыкнуть к изнанке мира и нынешним спутникам, как они покинули меня на ту, от кого я был без ума, потеряв голову, которую при случае обещал найти Гном и оторвать собственноручно, если что-то у нас тут с сестрой воинов-братьев пойдёт не так. А помимо некра по музею толпой ещё бродили люди, и некоторых я знал в лицо — мог подглядывать за ними, точно призрак.

— У... — пытался я пугнуть полковника, отвлёкшись на него от Пули. — Ты только глянь, что делает эта собака! Ну, полкан! Погоди, доберусь я до тебя... тёмной ночкой... мало, точно, не покажется!

Вслед за ним нарисовался и капитан с ищейкой в лице сторожа.

— Ха, Самедов! Привет, начальник! — помахал я ему рукой, заставляя улыбнуться Пулю.

Она засмеялась про себя. Оттаяла девица, вот и славно. Я продолжал дурачиться.

— Тоже не хочет замечать, а ведь сам искал, и до сих пор продолжает! Ку-ку, шеф! Я туточки! Аюшки!

Да где там — никакой реакции. Как говориться: ноль эмоций и кило презрения.

— Да вот же он я — перед тобой!

Не видел или отказывался замечать, зато кое-что, что сунул ему сторож, сразу ухватился руками.

— Ну не идиот ли, а? Что ж ты ведёшь себя как малое дитё, капитан? Или решил уподобиться полкану? Я тебя спрашиваю, а за всё мне ответите оба — за расхищение музея! Я тут хранитель! Эй, стража!..

Она не откликалась, как и те, кто бродил у меня перед носом с иной стороны изнанки. Подозреваю: Эльф специально постарался сделать её проницаемой изнутри для нас, чтобы мы видели то, чего твориться вокруг.

Мне надоело дурачиться, и я снова попытался заговорить с Пулей.

— Поговорим, шальная?

Она ответила мне: сила есть... всего иного и не надо.

— А не дано!

— Может быть ты и права, Пуля, — не стал отпираться я. — Скажи мне лучше: "Как ты попала в Отряд?"

— Как и ты, а все, и в своё время!

— Хм, интересное замечание. Я могу подумать над ним?

— Можешь начинать ломать себе голову, только шею не сверни!

А она язвочка — и та ещё. Я был прав в отношении неё — во всём. Хотя, возможно имелось исключение из правил, и она являлась им. Мне с ней было интересно, а ей со мной. За это я мог ручаться головой — и давно потерял при виде неё.

Так вот ты какая — любовь! Надо запомнить! Хотя разве забудешь ту, кто овладела всеми моими мыслями. И что за хранитель из меня? Нашёл на кого положиться Матвей! А уж братья-воины этой сестры! Ну и кто они после этого, как и сам я? А также знал ответ наверняка. Однако доверяли. Нет, мне нельзя их подводить, и в первую очередь себя!

— Ты чего так напрягся? — удивила меня своим откровенным вопросом Пуля.

— Неужели со мной всё так плохо — на лице написано, что я напряжён?

— Тебе зеркало показать?

— Да что я, не знаю, как выгляжу по жизни! Когда и без того встречаюсь с собой в зеркале каждый день, вот только моё отражение не всегда похоже на меня, и иной раз пугается! — заставил я снова улыбнуться Пулю.

Боже, как она прекрасна, когда весела и озорна, ты себе там даже не представляешь! Просто неземная красота! Пристрелил бы, что ли меня, и не стрелой амура, дабы я не мучился? А желательно бы и эту шальную особу зацепил тем же, чем и меня чуть ранее! Или уже, а я, дурак, не понял сразу?

— И часто так у тебя бывает? — спросила Пуля.

— Ты это сейчас про что?

— Про отражение в зеркале?

— Разве только когда я пью с ним на брудершафт, как с другом, а потом на утро ни оно, ни я, ничего не помним, и пытаемся поближе узнать друг друга, делая одни и те же процедуры! Только оно пародирует меня неправильно: если я что-то делаю правой рукой, то оно, издеваясь надо мной, обязательно перечит и делает левой!

Пуля зашлась покатом, не в силах сдержаться.

— А вот мне не смешно в такие моменты жизни, — отметил я. — И в голову начинают лезть вопросы, такие как: "Кто я? Для чего живу? И почему до сих пор один?"

— И почему же? — сделалось серьёзным лицо у воительницы.

— Я так думаю: не хватает любви по жизни, а почти половину её и прожил в свои годы!

— Неужели ни разу не испытал данного чувства?

— Да пока что мне не было дано оно... прежде!

— А нынче? — ещё больше переменилась в лице Пуля.

— И нынче...

— Дурак!

— Дай досказать, шальная! — перебил уже я, схватив её за руку.

— Пусти! Сейчас же...

Да где там — опустился на колено. Дальше можно было ничего не говорить. Я уловил дрожь, которая исходила и от меня, и от полюбившейся мне девчонки, поскольку возраста спутницы и дальше не замечал. А размечтался о том же, о чём и она.

Оболочка изнанки содрогнулась, словно кто-то попытался проникнуть в наш тесный мирок и разрушить его вместе с установившейся идиллией.

— Некры-ы-ы... — спохватилась Пуля.

— Где? — повернулся я резко к ней спиной, хватаясь за огнестрел.

— Снаружи!

— Не выходи! Мы встретим их здесь, если они пролезут к нам внутрь! — всё ещё надеялся я: им будет не под силу осуществить это.

Да кто знал, что некры применят против нас тяжёлое оружие — грубую магию проклятых.

— Я не вижу их, Пуля!

— И не увидишь, они сотворили изнанку вокруг себя!

— Разве такое возможно?!

— Всё! На то они и некры!

Наконец я приметил тёмные пятна, и они росли, приближаясь к изнанке.

— Вон они! — указал я Пуле на них.

— Погоди, — уловила она изменения внутри изнанки. — Это ловушка! Мы в западне! Они провели нас!

— Ты куда? — отвлекся я на Пулю. — Стой, шальная!

Она рванула в магический кокон к некру-пленнику, а я не успел, на ячейку моей изнанки последовала атака извне, и внутрь полезла нежить. Да не на того напали, я больше не человек, в своём прежнем проявлении, а хранитель, к тому же изнанка озарилась ярким светом, приведя в действие магическую защиту.

У меня появился шанс нагнать Пулю, и я рванул за ней в кокон, окунулся во тьму.

— Пуля-А-А... — закричал я.

Мне никто не ответил.

Ё-маё, да как тут же включается свет? Я даже щёлкнул пальцами, как это делал Эльф, подглядев у него сие действо, но ничего существенного не произошло. Следовало произнести какое-то ключевое слово, в котором были заключены соответствующие плетения магии света, а я не знал их.

— Да будет свет! — уподобился я электрику-самоучке. Вот только ни зажигалки, ни спичек с коробком, у меня не оказалось под рукой, а то бы я ещё не отказался и от свечки, даже церковной!

Беда никогда не приходит одна, и моя изнанка распахнула для некров свои ворота — я уловил жуткие голоса рычащих созданий. Выстрелил над головой, опасаясь зацепить Пулю.

Мелькнула долгожданная вспышка света.

Ха-ха! — порадовался я про себя. — А я ведь смекалистый парень! И ничуть не хуже электрика!

Повторил манёвр с выстрелом ещё раз, и затем уже ни раз, паля в тех, кто проник внутрь изнанки, и даже в магический кокон Эльфа.

Пуля! — мелькнула она где-то в удалении от меня, а там, рядом с ней, это жуткое на вид око некра.

Мне надо туда — за ней, а тут эти мертвецы — и полезли отовсюду...

Глава 14

— Где сестра?! — проступило недоумение в голосе Крота. Страж изнанки воинов был несказанно удивлён её отсутствием в группе Эльфа.

— Осталась с хранителем и некром, — ещё больше озадачил маг стража-воина.

— Толком объясни!

— Нет времени, — обрубил Эльф, затребовав всю информацию на олигарха, являющегося по версии журнала "Форбс" N1 в списке среди ныне здравствующих миллиардеров, с коим не могли потягаться ни нефтяные шейхи, ни короли азиатского региона все вместе взятые.

Откуда такие данные у них там, в журнале, а всегда проверенная информация, Эльфу это было без разницы, единственное, что он желал знать: как его звать, и где найти?

— А мы не опережаем события? — усомнился Батя в поспешности действий мага.

— Нет, напротив, и кого стремимся опередить — некров! У них уже один артефакт, как и у нас благодаря хранителю, — намекнул маг на паритет сил.

— Ой, ли? — вмешался Гном, всё ещё не веря: Пуле на пару Силой удастся сохранить в целости древнюю реликвию.

Вот и Крот предложил подтянуть иные группы им в помощь.

— Это можно, — уступил ему Эльф, но на деле ничего не изменилось. Едва он получил необходимую информацию на олигарха, приказал воинам собрать всё необходимое для вылета. — Да-да, предстоит полетать!

— Наконец-то, — несказанно обрадовался Гном. — Парашют брать?

— Самоубийце он ни к чему, — напомнил ему Батя про нелицеприятное высказывание в адрес Пули.

— А ты злопамятный, святоша!

— Отнюдь, и зла не помню...

— Ага, приходится записывать... — гоготнул Гном.

Эльф лишь недовольно покачал головой, сделав, таким образом, им замечание, вникая в данные на олигарха.

— Запомните, а лучше зарубите себе на носу: новый объект зовут...

— Свистом... — не удержался и тут Гном.

— Роман Аркадьевич Немировский, — не стал Эльф заострять особого внимания на приколах Гнома, продолжил выдавать информацию на "объект". — Самый богатый в мире человек — так сказать: серый кардинал! И что самое интересное — состоит в Ордене масонов — является его идейным лидером и вдохновителем. Кстати, финансирует, кто бы мог подумать, американцев! Его кандидат на президентских выборах победил! Вам это ни о чём не говорит?

— Что он также масон — из Ордена? — переменился Гном в лице, забросив шутки в сторону.

— То, что война за нефть ведётся не американцами, а масонами, — оказался прав Батя.

— Естественно, — подтвердил Эльф. — Что для них государства, когда создают границы для простых людей, а для самих не существует — являются владельцами частных авиакомпаний, летая себе на собственных самолётах по всему миру, и точно также на яхтах бороздят просторы Мирного Океана, и так далее и тому подобное. У них даже своя армия и флот, плюс авиация! А теперь ещё заинтересовались космосом!

Дальше Эльфу мог не продолжать, о чём тут же дал понять Гном:

— Короче, где этот "орденоносец" сейчас? Пора нам уже встретится с ним, и поговорить с глазу на глаз, пока некры не опередили нас!

— Учтите, братья: передела собственности не будет, как и в мировом масштабе! Наша задача: обезопасить артефакты древности от некров — и первоочередная — опередить их!

— Предлагаешь нам договориться с сильными мира сего? — удивился Батя. — Когда они преднамеренно не замечали нас всё это время, не считаясь с Отрядом!

— Времена меняются, братья...

— Но только не масоны! Орден превыше всего для них!

— У каждого своё видение на этот мир, и каждый хочет править им, будь то масоны или некры!

— Ха, сравнил хрен с редькой, а ничуть не слаще, — снова отчебучил Гном.

— Вот поэтому-то мы и никогда не стремились в Отряде прибрать к рукам то, что является святыней для всех без исключения в этом мире — реликвии!

— И кто мы после этого, Эльф, а? Сказать?

— Прекрати, — вступился Батя за мага.

— Нет-нет, вы продолжайте. Не останавливайтесь, — подал голос Крот. — Я аж заслушался!

— Ты лучше делом займись — настройся на волну переговоров Немировского, — напомнил Эльф.

— Уже — и даже зафиксировал, — передал страж точные координаты воякам, как и то, куда направляется олигарх.

— Давно бы так... — наказал Эльф. — По местам!

И одним простым и привычным для него заклинанием, без нажатия на кнопки с магическими символами на панели управления авто, он превратил его в летающий аппарат типа НЛО.

— Опять это блюдечко! — заворчал недовольно Гном. — Хоть бы раз превратил в кастрюлю или миску!

— А в дуршлаг или решето не хошь в момент экстренной эвакуации?

— Ха-га, — оскалился Гном. — А я в домике!

Это намёк Эльфу на управляемый парашют.

— Тогда на кой нам катапульты? — удивился Батя.

— Для подстраховки...

— Смотри, не спутай кольцо от парашюта с гранатой — чревато!.. — последнее, что услышал страж изнанки от воинов группы Эльфа. Всё-таки не хранитель он, и не Отряда — созывал разрозненные группы из передового соединения. — Винт, как слышишь меня?..

А затем побеспокоил ещё и группу Штыка, да и не только.

— Всем-всем, кто слышит меня! Передаю общие координаты сбора на скрытой волне!

Его заявление было сродни объявления войны некрам, а не просто локальную стычку, в которых воины принимали участие против них, устраивая диверсии одни другим.

* * *

— Лидочка, — протянул руку и нажал кнопку на переговорном устройстве в самолёте Немировский, — принесите, пожалуйста, чашечку кофе и два кусочка сахара! Да, и не забудьте добавить немного коньяка! Желательно бокал!

— Сделаю, Роман Аркадьевич, — ответила она. — Сейчас всё будет, потерпите одну минуточку!

— А побыстрее нельзя? — говорил он так всегда по заведённой традиции, понимая: вряд ли от этого что-нибудь изменится, поскольку кофе предпочитал пить свежезаваренным.

— Вот ваш коньяк и конфеты с ликёром, — появилась Лидочка.

— Вы меня спаиваете, барышня, — хитро сощурился олигарх, взглянув на секретаршу. Хотя она занимала эту должность при нём номинально, сказывалась принадлежность к Ордену масонов, а не только к высшему обществу знатных богатеев Земли.

— Нет-нет, это поможет вам расслабиться и немножечко раскрепоститься перед сеансом...

А каким — не уточнила, говоря загадками.

— Свободен, — услышал телохранитель от олигарха, когда секретарша вышла за кофе.

На лице жилистого оппонента не дрогнул ни один мускул. Иной бы охранник решил: олигарх неспроста пожелал остаться при новой встрече с подопечной тет-а-тет, но намёка на кровать не последовало, иначе бы он проследовал в соответствующий бокс, дожидаясь секретаршу.

Та явилась с чашкой кофе.

— Клади сахар и размешивай по часовой стрелке, — заговорила она строго, обратившись к олигарху, как учительница к невнимательному ученику.

Тот в точности выполнил её требование.

— Теперь пей и думай о том, чего хочешь знать наверняка! Желание одно, и не надо вкладывать в него смысл иных пожеланий! Отбрось всё лишнее и начинай пить!

Взяв чашку с блюдца, олигарх принялся студить, потягивая кофе. Оно не то что бы ни нравилось ему, но деваться некуда — обряд гадания и открытия тайн бытия, так просто не давался, и заработанный им на кофе холецистит, сказался в полной мере. В правом боку кольнуло. Чуть сморщившись, олигарх сделал замечание, что кофе очень крепкий и горячий, однако, поймав на себе серьёзный взгляд "секретарши", снова сосредоточился на собственных мыслях — допил кофе, оставляя на дне чашки гущу, продемонстрировал "надзирательнице".

— Ещё отпей! — настоятельно потребовала она.

— Не могу — не лезет больше! — заюлил олигарх.

— Ну, давай, Ромка...

— Э-эх... — вздохнул он тяжело, и когда на зубах захрустели остатки кофе, снова выполнил в точности то, что ему велела секретарша — сделал по часовой стрелке три круговых движения и перевернул на блюдце с той стороны от себя, с которой отпивал.

Приложив указательный палец к устам, секретарша потребовала от него тишины, сосредоточилась, и, дождавшись, когда стечёт кофе на блюдце по кружке, заставила олигарха снять её, приняла у него, разглядывая и разгадывая то, что показывало на гуще.

Олигарх напрягся не меньше, чем его подопечная. Сердце заколотилось, и он снова прильнул к коньяку — сделал глоток, не помышляя заедать шоколадом.

— Что ты там видишь? — сдали нервы у него. — Ну-у-у...

— А что ты загадывал? — удивила секретарша.

— Как — что? Что меня ждёт дальше по жизни?

— Покажи ладонь — левую, — взглянула "секретарша" на линию жизни олигарха, обнаружив обрыв, а затем всё-таки продолжение.

— Говори! Не молчи, — уловила она дрожь в руке оппонента.

— Всё верно...

— Что? Конкретно!

— Выпей ещё коньяку — угу, — дозволила она ему.

— Я жду, Лидия!

— У нас неприятности...

— Большие?

— Огромные! И это с одной стороны, а с иной...

Олигарх молча выслушивал то, о чём ему сейчас говорила "гадалка" для непосвящённых, а на самом деле — для посвящённых — являлась "весталкой".

— ...предстоит сделать нелёгкий выбор в пользу одной из сторон, что вот-вот обратятся к нам с предложением...

— Каким?! — потерял всякое терпение олигарх.

— ...по тому, что для нас является реликвией Ордена!

— Святыня?!

— Да, она требуется им сейчас даже больше, чем нам!

— Нет, что угодно, но только не это!.. Не дам!.. Не отдам!.. — запричитал олигарх.

Телохранитель, располагаясь у двери с иной стороны салона, услышав крики, ворвался внутрь.

— Пошёл вон, кретин!.. Исчезни! — обрушился олигарх на него с гневной тирадой.

Уяснив, что ничего страшного с ним не произошло — секретарша и не думала травить его ядом — телохранитель вновь вернулся на прежний пост, встав у закрытой двери с обратной стороны.

— Ты готов отдать жизнь за святыню, кардинал? — сурово спросила весталка.

— Как жизнь!? Почему?!

— Если мы не уступим её одной из сторон, то иная сама изымет у нас то, вокруг чего образовался Орден!

— Прекрати говорить загадками! Кто эти две силы, что за стороны?

— Света и тьмы!

— Отряд и Легион?!

— Рать и Армада!

— А почему не Дружина и Орда? Ха-ха...

— Не пей больше ... — отобрала секретарша коньяк у олигарха. Он принялся его хлестать из бутылки. — Посмотри на меня!

— В глаза? — поплыл олигарх, утонув в них. Весталка требовала от него сделать выбор в пользу воинов или некров — и последним они были не нужны, лишь то, что охраняли всё это время, а вот воины могли бы им пособить, но... выбор на самом деле был невелик — противник в лице некров слыл сильным и беспощадным.

— Ладно, выясним, чего хотят и те, и другие, — заявил олигарх после прекращения сеанса, вернув телохранителя. — Созывай консилиум...

— Понял, — кивнул одобрительно по совместительству начальник охраны олигарха, а не только телохранитель; попутно занялся подготовкой к эвакуации.

От самолёта отделилась капсула. Со стороны могло показаться: сброшен балласт для набора скорости и высоты, а в ней находился тот, от кого зависели судьбы мира людей. В капсуле располагались три личности — сам олигарх, его телохранитель и секретарша — и все облачены в костюмы спидрайдеров-экстремалов.

— Пора... — посмотрел телохранитель на прибор высоты, и приказал катапультироваться. — Первый пошёл!

Наружу выскочила секретарша.

— Второй пошёл, — пришлось ему приложить немало усилий и вытолкнуть олигарха за борт; и также молвил для себя. — Третий, на выход!

В небе, над развалившейся капсулой, раскрылось три управляемых парашюта, но на этом прыгуны не остановились, коснувшись досками для сноуборда крутых склонов горного заснеженного перевала, помчались по ним, перемахивая через ущелье, следуя в альпийский замок олигарха, являющийся одновременно основной резиденцией всемирного Ордена масонов.

Экстремальное приземление с последующим заездом в замок, помогло придти в чувство олигарху. Снег и морозный ветер заставили его протрезветь.

— Кардинал... — приветствовала олигарха на воротах замка стража, пропустив внутрь, где всё осталось неизменным со времён средневековья, если не брать в расчёт: под хламидами в кобуре у каждого из них висело автоматическое оружие и гранаты. И вместо лат с панцирями все без исключения были облачены в кевларовые бронежилеты и каски, скрытые низкими капюшонами.

Он приветствовал их соответствующим жестом руки, и вслед за ним прошла секретарша, а вот начальник охраны и телохранитель в одном лице, чуть задержался подле них, отдавая кое-какие распоряжения относительно иных залётных гостей, если такие вскоре объявятся у них здесь. И пропуск будет выдавать лично при встрече с каждым из них. Дополнительно усилил защиту, выставив усиленные наряды по всему периметру крепостной стены замка на первом и втором уровне защиты.

Войдя в зал, где обычно собирался консилиум, олигарх обнаружил множество пустующих кресел в ложах. Не театр, но его место было на сцене. Ждать аншлага также не стоило. У многих оказались неотложные дела. Ещё бы — ведь война, которую они затеяли на Ближнем Востоке, отнимала слишком много времени и сил.

— Мерзавцы! Шиш им, а не очередные выборы! По миру пущу, как прежде "Союз"! порву их Штаты на лоскутное одеяло, потом не залатают! — принялся срывать зло олигарх.

— Кардинал... — вернула его в реальность "секретарша".

— Что? У нас гости? — отвлёкся он на неё, уставившись следом на личного телохранителя.

— Пока всё тихо! — уверил тот.

Охрана с периметра не докладывала ему об изменениях, попросту не заметив их, а они были — и поразительны.

Весталка уставилась на одну неучтённую тень подле них — четвёртую, тогда как их было трое. На что и обратила внимание подопечных.

— Кто здесь? — выхватил табельное оружие телохранитель. — А ну покажись!

"А стрелять не будешь?" — отбилось чужим голосом в сознании зловещее шипение.

— Там поглядим, что ты за оно!

"Тогда смотрите, и не говорите: не видели! Вот он я..." — раскрылся...

— Призрак... — не выдержал телохранитель и выстрелил — два раза для контроля.

"А-а-а... — взвыл призрак. — Мне плохо! Я убит!"

Лич лукавил и дурачился, выплюнув пули в того, кто оказался сражён им сам наповал. На пол к ногам олигарха и секретарши рухнул телохранитель. Кардинал готовился проследовать в данном направлении за помощником, но его за руку схватила весталка, и её уверенность передалась ему, хотя он продолжал дрожать и трястись, покрывшись крупными каплями пота. По телу "табуном" промчались мурашки, уйдя в пятки.

"Ну да, я призрак, и что с того, что бесплотный дух? Однако реален — существую! И убедительная просьба: не путать меня с приведениями! Я — тень... былого величия! Слуга тьмы! А нынче... — осёкся Лич. — Что-то я не с того начал, как и сами! Я с чем явился к вам от господина?"

— Да-да, — подтвердила весталка: они готовы вести переговоры с некрами.

"Он требует от вас передать ему древнюю реликвию, что на вашем языке звучит как — артефакт! Но не через меня, а иных своих рабов и верного слугу! Так что, когда он явится с ними сюда вслед за мной, будьте любезны, передать им её, иначе вам всем здесь — смерть! А это лишь первая ступень на пути к обретению бессмертия!"

Олигарх поседел на глазах у призрака.

"Что, страшно? И это я ещё не начинал вас пугать жнецами!"

На том и расстался призрак с жалкими и никчемными людишками, так им об этом напоследок и заявил, намекнув на отбросы общества.

— Лидия-А-А... — закричал олигарх.

— Я здесь, кардинал, — отреагировала весталка.

— Отпусти, ты мне руку сломаешь, дура-А-А...

Та сама перенервничала.

— А с ним что? — спросил недовольно олигарх, потирая заиндевевшую руку, по которой с покалыванием по прежде пережатым каналам сейчас растекалась кровь, указав кивком на телохранителя.

Она поднесла руку к его шее и надавила на артерию.

— Тёплый ещё, не успел остыть!

— Ну ты точно дура, Лидия! Он живой или как? — срывал голос олигарх-кардинал на подопечную, не скрывая эмоций, не сдерживая порыв гнева в себе, из-за чего от него доставалось ей, а затем и телохранителю, когда тот пришёл в себя, открыв глаза. Закашлялся. Не будь на нём бронежилета под одеждой, призрак непременно бы завалил его собственными же пулями.

— Как он это сделал, босс?!

— И это ты у меня спрашиваешь? Кто из нас двоих, чей телохранитель?!

— Охрана! — закричал телохранитель, срывая на неё накопившуюся злобу, как прежде олигарх на нём. — Вы куда смотрели?

Он приказал им задействовать систему охраны в инфракрасном излучении, и валить всех, кто окажется нарушителем.

Вскоре им попадись одни такие личности, их и втолкали в кабинет к телохранителю.

— Неправда! Мы сами пришли! Не лазутчики мы! — ворчал один из них.

— Это ещё что за карлик такой? И откуда он вылез, из подземелья что ли?

— Сам ты — карлик! Я — Гном! И я — воин!

— Это было при нём, — положили стражи на стол перед телохранителем крупнокалиберный карабин и ракетницу, а также несколько гранат и патронташ с дополнительными обоймами к оружию.

— Он был один? — задал вопрос телохранитель стражам.

— Нет, — притащили они следом верзилу. У него-то арсенал оказался куда более существенным — револьверный гранатомёт, всё та же ракетница и гранаты ко всему, чем пользовался. Имелся ещё и нательный крест, выполненный в православных традициях.

— Христианин? — задал ему наводящий вопрос телохранитель олигарха.

— Да...

— А ведёшь себя как нехристь — террорист! Случаем не смертник?

— Нет, я не шахид!

— А, шахин?

— Нет, Батя я, и русский, как сам!

Дверь в третий раз открылась, вошёл очередной гость, а за ним, точно пленные, вошли стражи, и вели себя неадекватно.

— Я не понял! Это что, и с вами произошло? Спите на посту!

— Идите... — отпустил их третий лазутчик, представившись Эльфом.

— Гном, Батя, Эльф... — с придурью во взгляде покосился телохранитель олигарха на троицу.

— Не святые, а всего лишь воины, — пояснил маг: они — бойцы Великого Отряда Истребителей Нежити.

— Где ж вы раньше пропадали, братцы? — спохватился телохранитель. — Когда у нас тут по замку носился призрак!

— Уже? — покосился Гном на Эльфа.

— Опоздали... — уяснил Батя.

— Как обычно, — подтвердил маг. — Мы можем поговорить с Немировским?

— Один сек, сейчас я это узнаю, — решил предупредить его телохранитель об очередных незваных гостях. — Думаю, что он примет вас — обязательно! Проявите немного терпения и будете вознаграждены за него!

Олигарх-кардинал дал добро на аудиенцию. Встреча состоялась у него в покоях, где также присутствовала секретарша. Взглянув в первую очередь на неё, Эльф оценил её по достоинству. И кто знает, каким образом она заинтересовала его: как весталка или как женщина? Что не преминул заметить Гном, выбрав второй вариант, а Батя — первый. И оба желали непременно узнать у мага: в чью пользу закончился спор — кто выиграл?

— Нашли место и время, — отвлёкся мимоходом Эльф на них, и только затем перешёл к цели визита в замок Ордена масонов. — Вы уже в курсе, что требуется некрам от вас.

— А вам от меня? — проявил несдержанность кардинал Ордена.

— Возможность заняться нашими общими врагами, кардинал!

— И кто вам сказал, что мы враждуем с ними?

— Ну не с миром же к вам явился посыльный от некров — некий призрак по имени Лич! И кстати, это мы сделали его таким — слугу тьмы, превратив в нечто среднее между рабом и прежним его положением, занимаемом в иерархии некров. Отныне он никто — ничтожество на языке некров! Ещё доводы нужны, что мы способны защитить вас и ваш артефакт?

— Да, но они грозились пожаловать сюда снова — и слуга с рабами! — вмешалась в переговоры весталка.

— Всего-то, — ухмыльнулся Гном. — А нам везёт, Батя! На ловца и зверь бежит!

— Так они оборотни?

— Слуга — да, а рабы — все как один — мертвецы! Так что, какие проблемы, мужик?

— Гном... — сверкнул в его сторону недовольно глазами Эльф. — Попридержи язык за зубами! Некрам будешь демонстрировать свою ненависть!

— Набиваетесь в союзники? — уяснил олигарх.

— Временно, кардинал, — пояснил маг. — И сам ваш Орден со своим укладом, нам безразличен, как таковой! Я пытаюсь донести до вас смысл: нам всё равно, чем вы занимаетесь! Наша цель не вы, а некры! И их цель — так же сами, как и добыча! Подумайте обо всём: кто, вам, и чего предложил! И сделайте, наконец, правильный выбор!

— Можете пока погостить у нас, прежде чем я дам вам свой окончательный ответ... завтра, — сказал так кардинал с подачи весталки.

Гости откланялись.

— Ха, значит завтра, и повоюем тут с некрами, — гоготнул Гном.

— Точнее сегодняшней ночью, — уточнил Эльф.

— Славно, — подвёл итог Батя.

— Вы это о чём, братцы?! — уставился личный телохранитель олигарха на них.

— Да так, ни о чём, — подмигнул ему лукаво Гном. — Потом сюрприз будет!

— Надеюсь: приятный?

— Уж какой получится! И это будет зависеть не только от нас, а... Всё завтра, служивый! Как говориться: утро вечера мудрёнее!..

* * *

— Пуля! Вот шальная... — злился я не столько на неё, сколько на себя, в то время как меня рвали на части когтистые конечности нежити.

Да сколько же их сюда понашло? Я уже перешёл на рукопашную схватку с ними, не опасаясь стрелять иной раз в упор, поскольку кого и мог задеть — их и только.

— Некры-ыр-ры... — сорвался я на очередной крик больше подобный на рык. И снёс очередным ударом приклада огнестрела башку тухлому воину тьмы.

От удара, оружие щёлкнуло, и я узрел свет, исходящий от ствола, а также штык на его краю. И почему меня сразу не предупредил о подобном сюрпризе Батя? — терялся я в догадках, и среди некров — резанул ещё одного по шее, а иному ткнул в глаз, и добавил прикладом третьему позади себя.

— Эко вас понашло сюда, мертвецов! Здесь вам не склеп! Хотя, могу пообещать устроить братскую могилу! Кстати, девушек прихватили?

Одна такая кикимора с плешивыми отростками длинных прядей накинулась на меня, и я подправил ей улыбку, проверив штыком на прочность затылок. Она потеряла голову, не устояв перед моей красотой и мужской силы, а затем те, кто среди некров принадлежал к геям.

Скольких я некров положил — не знал, как и не считал — даже не пытался, а что — пробиться к Пуле. Она стреляла, валя врагов налево и направо, но их было слишком много.

— Стража-А-А... — закричал я в очередной раз.

Тьму прорезали лучи света. В какой-то миг мне показалось: меня услышали — явились ангелы. Во всяком случае, ими мне казались те, кто сошёл со святых ликов, и их таковыми изображали на иконах иконописцы. Взмахи огненных лучей, каких не мог придумать даже Спилберг в "Звёздных воинах", и некры дрогнули — поначалу, а затем стражами занялись слуги.

— Адепты-ы-ы... — уловил я голос Пули, потонувший в рёве некров.

— Уходи к братьям... — закричал я, прежде чем меня сбили с ног, вырвав огнестрел, и надо мной возникло зловещее око Ктула. — Зажмурься, тварь!

У меня не дрогнула рука, которую я предварительно положил на рукоять ракетницы — разрядил.

Что-то пошло не так. Как же так? У некра спасла магическая защита, ибо глаз не зажмурился — во всяком случае, надолго — всего лишь на мгновение, и он снова уставился им на меня, протянув к моей шее когтисто-костлявые конечности. Мне стало не хватать воздуха. Некр душил меня, как казалось мне, а на деле просто пытался сорвать защиту — защитный амулет-оберег, надетый на меня Матвеем. Я сопротивлялся ему, вцепившись в него — не пускал. Силы оказались заведомо неравны, он всё равно сорвал его с меня, едва ли не оторвав с руками — на них мне навалились некры, и держали. А затем вдруг разом исчезли, покинув меня в изнанке совершенно одного.

Пуля не откликалась, как я не старался докричаться до неё, скрывая голос. И светлее в хранилище артефакта не стало. Да и вообще, мои ощущения исчезли — прежние, даже видения того, что тут находилось до сих пор. Я оказался взаперти. Изнанка послужила мне ловушкой, из которой без того, чего меня лишил "одноглазый" упырь — не выбраться при всём моём желании.

Я притих, выбившись из сил и посадив голос, неожиданно услышал всхлипывания. Поначалу они показались мне бредом сумасшедшего, но затем я чётко уяснил, откуда они доносятся до меня отголосками эха.

— Пуля-А-А... — не сомневался я: это она там рыдает. И причина её слёз мне очевидна, и виновник, скорее я, чем она. — Я здесь! Уже рядом! Держись!

Не сразу нашёл, немного промахнулся, а затем, когда наткнулся, она не признала меня.

— Да ты чего? — ощутил я твёрдый пол изнанки спиной с затылком. — Больно же!

— А... это ты... — пропал у неё всякий интерес ко мне, когда прежде намечалась многообещающая идиллия.

— Айда за мной на свет, — предложил я. — Чего сидеть во тьме и плакать!

— Я не плакала!

— Знать, рыдала!

— Я не такая!

— О да, ты шальная, как Пуля!

— Дурак!

— А то, не без того конечно! И потом, это моя вина, как хранителя, что я не отстоял артефакт при стычке с некрами!

— Стычка? Да это была схватка не на жизнь, а на смерть! И мы проиграли её — уже второй раунд!

— Остаётся есть ещё три — и мы обязаны их выиграть у них! Пусть без нокаута, и они сами отправили нас два раза подряд в нокдаун! Но главное выиграть, даже если придётся победить по очкам! Или я не прав? Тогда убей меня! Хотя нет, лучше пристрели!

— Сам застрелись, если такой умный!

— Из чего — из пальца? — намекнул я: боеприпасы закончились раньше, чем некры обезоружили меня.

Да и стража подвела — мало их оказалось подле меня — этих архов. Ну так и я, не ангел, а простой смертный человек — нынче определённо, как и Самедов. И что там затеял, капитан? Одно слово — следопыт, как его называли все в отделе за глаза. Да не до него сейчас — рядом та, кто дороже мне собственной жизни на этом свете — и даже в мире изнанки!

Мы выбрались из тьмы, но не из изнанки.

— Извини, ключи я потерял, — уточнил я, сразу расставляя точки над "і". — Так что изначально предлагал тебе пустить меня в расход! А есть за что, и расстрелять два раза подряд! После чего ещё обязательно вздёрнуть не раз, а затем отрубить голову!

— Вот дурак!

— Уже слышал!

— Так запомни! — повторила Пуля.

— Ага, забудешь тут, когда некры сделали мне не одну зарубку по всему телу!

Только тут спохватилась сестра, исполняя обязанности магической медсестры Отряда воинов.

— Да ты лучше скажи мне, что нам дальше делать? Как выбраться из изнанки? Мы здесь как взаперти! Она своего рода для нас тюрьма — камера пожизненного заточения!

— Крот! Он поможет нам! И знает то, как устроен мир изнанки! Ведь сам их создатель!

— Мы сейчас говорим с тобой о том, кто у вас является там стражем, а не об ином Создателе всего сущего в нашем мире среди людей?!

— Я серьёзно, Сила, а ты...

— И я... — нисколько не думал дурачиться или улыбаться я. — Ладно, звони своему создателю!

В отличие от меня, Пуля не подвела, как я, воинов, с артефактом, оказавшимся в лапах у некров.

— Крот... — вышла она с ним на связь.

— Сестра!?

— Да, это я, брат.

— Ты как там? А хранитель? У вас всё в порядке? Артефакт на месте — в ячейке изнанки, как и сами?

— Мы — да, а вот артефакт исчез...

— Как — исчез? Куда?!

— Некры...

— Вот же где проклятые, будь они неладны! А от меня чего хочешь, чтобы я соединил тебя с братьями? Так они заняты и находятся на ином краю света!

— Нам бы выбраться из мира изнанки, и без ключа — никак! Как снять защиту саркофага?

— Как-как... — заворчал Крот, точно Гном — один в один, — из-за чего его голос можно было спутать с ним. Всё же подсказал. — И чтоб тотчас ко мне! Ясно?

— А что насчёт хранителя?

— Да какой я хранитель... без ключа! — злился я на себя.

— Тащи этого засранца сюда! Будем делать из него воина, коль хранитель не получился! — озадачил Крот не только и не столько Пулю, сколько меня, предоставив второй шанс, когда я и первого не заслужил. Ну, ничего, придётся и дальше послужить Отряду, а некрам отплатить тем, чего заслужили. Я вознамерился сократить их поголовье — значительно — и это касалось не только рабов, но и в первую очередь слуг.

Дождавшись, пока народу в зале подле пожарной машины станет в разы меньше, мы с Пулей объявились там. Меня здесь знали в лицо, а вот воительницу нет, и мне пришлось назвать её сотрудницей следственного отдела. И вся проблема... оказалась решена на раз. А на два — мы выскочили из музея и двинули прямиком туда, где я уже побывал — в бункере у Крота.

— Сюда, — свернул я в заброшенный дом вслед за спутницей.

— Адрес не тот, — чётко помнил я, как выглядело то полуразвалившееся строение.

Но всё оказалось до банальности просто: мы проникли в изнанку Крота с чёрного хода, не став ломиться через парадную дверь.

И правильно: не заслужили мы почестей.

— Явились, не запылились! — раздался у меня над ухом голос Крота. — Чего молчишь, вояка? Я к тебе обращаюсь, хранитель!

— Сказать нечего в своё оправдание — и мне нет оправдания! Не заслужил!

— Ну, это не беда, ещё успеешь выслужиться перед братьями!

— Пуля теперь для меня сестра?

— Вроде того, — продолжал насмехаться Крот надо мной.

Вот уж чего не надо, зато спасибо не скажу, так за то, что лишился возможности общаться с ней иным образом. Да долг платежом красен, а задолжал я помимо Лукина с его ребятами, ещё и воинам, в том числе и прежнему хранителю древнейшего артефакта Земли — Матвею с его стражами, коих некры выкосили ещё и в изнанке, а не только на её подступах.

Бункер ожил, народу из числа матёрых воинов прибавилось.

— Винт, Штык, — приветствовала сестра новоявленных братьев, представив им меня — сосунка. А таким я и выглядел в глазах лидеров групп.

— Сила... — ответил я, склонив понуро голову на грудь, старался глядеть в ноги — свои и братьев. Они заинтересовали меня — обувь у них там, и всё то, что было выше. Так я и взглянул на них — им в лица, а они — мне.

— Уже наслышаны о том, что ты и есть она, а ума не дано!

— Братья! — повысила голос Пуля.

— Да ладно тебе, Полина!

Так вот, оказывается, как её звать — по-настоящщему. А то — Пуля!

Братья приветствовали меня, протянув каждый руку, и я ещё раз уяснил: сделали это намерено — у них силы в отличие от меня, оказалось не меряно — на порядок выше. Гайки они, что ли всю жизнь закручивали ими вместо разводных ключей? Или на гвоздях тренировались, завязывая узлами? А может на подковах? Руки, как у кузнецов! И не по тому ли, что вместо привычного бронежилета с каской, на обоих доспехи из средневековья, и оружие, предназначенное для рукопашной схватки с некрами. Выходит оба, как и Эльф — боевые маги — знают толк в оружии.

— На их счету не один убитый некр-слуга, — пояснила сестра.

Нет, не хочу я называть её так, уж лучше по имени воина — Пуля! Я всё ещё тешил себя надеждой на благоприятный исход нашего с ней знакомства, как и на продолжение тех тёплых отношений, что зародились в нас, да в её глазах угасла всякая искорка, и я был тем, кто потушил свет любви. Придётся мне исправляться, и, стиснув зубы вникать во всё, что потребуется братьям от меня.

Сестра у меня оказалась не одна, были иные такие при группах Винта и Штыка, но я не заглядывался на них, и сразу определил намётанным глазом, кто грозился набить мне его, если я и дальше буду зыркать на них, как некоторые воины, в коих мне было не с руки тыкать пальцем. Они сами могли понатыкать мне ими так, что даже некры бы обзавидовались.

С моим знакомством они быстро покончили, и перешли к моему обучению. Вот тут меня ждал сюрприз, мне показалось: меня пытались убить свои же названые братья, и вели себя со мной так, как неродные. Если бы не Пуля со своими магическими способностями лекаря, они бы сделали из меня калеку.

* * *

— О достойнейший... — предстал Ктул перед Крабатом. — Ваша воля исполнена!

Слуга доставил хозяину артефакт.

— Как же... исполнена... — укорил некромант помощника-адепта. — Если б не я... Исчезни!..

Ктул попятился.

— Постой, слуга! — задержал некромант напоследок любимого ученика. — Сотвори обряд, и подготовься к новой вылазке в жалкий мир ничтожных организмов!

— Слушаюсь и повинуюсь, о достойнейший...

Оставшись наедине с реликвией, Крабат водрузил её на нишу жертвенника, мысленно настроился на иного адепта, уловив стужу и холод, сковавший члены тела некра там, где он пребывал в данный момент времени, затерявшись среди заснеженных вершин горной альпийской гряды.

"Ктум, ты слышишь меня? Отзовись!"

"Да, мой господин! Приказывай, твоя воля исполнится тотчас!"

"Доставь мне артефакт, и призови Лича! Это жалкий раб нужен мне здесь, как и сам следом! Исполняй, слуга!"

"С превеликой радостью, о великий!"

Глава 15

— Эх, скорей бы наступила ночь, — проявил несдержанность Гном, и добавил, как всегда в свойственной ему манере: — А то "спать" охота, аж переночевать негде... некрам!

Ему-то что, а вот Батя мысленно готовился к каждой подобной схватке с проклятыми тщательнейшим образом. Вот и сейчас, сидя в углу молился, считая и свято веря: сила духа, прежде всего. Если душой слаб, то и телом!

Эльф тоже не сидел без дела, а сканировал пространство замка Ордена в поисках тёмных проявлений, выискивая призрака, но пока что нигде ни одного лазутчика некров. Они отсутствовали, выжидая удобного момента для своего, как всегда, неожиданного появления.

— Я пойду, братья, — поднялся маг с кровати в келье.

— Куда? — спохватился Гном.

— Прогуляюсь, хочу подышать свежим морозным воздухом.

— Я с тобой!

— Нет, останься с Батей.

— Да он не ребёнок в отличие от меня! — напомнил Гном, кто обычно исполняет роль младенца. — Давай лучше я поброжу снаружи, а?

— Не тот случай! — отказал наотрез Эльф.

— Вот так всегда, — забурчал Гном. — Нет, ты это слышал, святоша?

Тот продолжал бубнить про себя молитвы, а затем принялся бить поклоны.

— Лоб раньше времени не расшиби! — не удержался Гном.

Выйдя за дверь, Эльф натолкнулся на стража, преграждавшего выход воинам из кельи.

— Вам надлежит оставаться на месте до распоряжения начальника охраны, — и не подумал страж пропускать гостя.

— Само собой разумеется, — приветственно махнул рукой Эльф, перед лицом стража, заставляя остолбенеть.

Клюнув носом, страж встрепенулся, и как ни в чём небывало, снова встал на дверях, словно никто мимо него только что не проходил, а ему казалось: и мышь не проскочит.

— Я так думаю, Батя, что и нам с тобой пора подышать воздухом, — распахнул Гном окно.

В келью ворвался морозный ветер.

— Хорошо-то как... — пахнул паром изо рта Гном, осматриваясь: стена отвесная, никак выступов, если не считать козырька, а напротив, чуть внизу, проступали тёмные очертания башни-бастиона. Если допрыгнуть туда — на площадку — можно прогуляться, но лететь туда прилично.

— Чай не птахи, — отвлёкся Батя от молитв. — Крыльев не имеем!

— Зато сюда глянь, — указал Гном ему на полотнище с изображением Ордена. — И не надо никакого альпинистского снаряжения, — не стал выпрыгивать он из штанов и пользоваться ремнём с подтяжками для сооружения примитивного спусковой устройства. Всё и так было под рукой. — Я пошёл! Точнее — первый пошёл!

Последнее, что увидел Батя — язвительную ухмылку злорадства Гнома, прежде чем напарник скрылся в сгущающихся сумерках, и, достигнув нижнего края флагштока, оттолкнулся ногами от отвесной стены, прыгнул на бастион.

Прислушавшись, Батя уловил отзвук эха падения Гнома с последующим приземлением на каменное основание башни и свист. Это был сигнал ему. Не успел Батя пролезть в тесное и узкое окно кельи, больше подобной на бойницу, внизу за стенами первого уровня замка близ рва стражи наткнулись на необычные отпечатки.

— На что похож след? — заинтересовался телохранитель кардинала, среагировав на рапорт стражи снаружи замка. Ему требовалось точное описание. Вместо этого он получил необходимое видеоизображение. — Так-так, посмотрим, что тут у нас?

Отпечаток изумил не только стражу, но и начальника, напоминая след ожившего мертвеца.

— Не может быть?!

На снегу красовался оттиск от совершенно костлявой ступни. Имелись и иные отпечатки, но обрывались, странным образом, на подступах у рва. На наледи там, и на дне, ничего и никого — ни одной живой и мёртвой души — тот, кто должен был поскользнуться и навернуться, сломав себе окончательно шею, отсутствовал.

Бить тревогу было слишком рано — так казалось телохранителю с одной стороны, а с иной — знал бы он всю подоплёку со следом — слишком поздно. Некры пошли на штурм замка, услышав зов, брошенный им слугой тьмы, и жаждали заполучить человеческой крови и плоти.

— Лазутчики, братья! — почувствовал Эльф присутствие некров на территории замка, обнаружив тёмные участки, куда не проникал свет от мощных осветительных приборов и прожекторов на мачтах и вышках, расположенных по всему периметру крепостных стен за валом.

— Давно пора им было появиться здесь, — встретил Гном Батю совершившего в точности те же действия что и он при вылазке из кельи. — Ты где пропадал столько времени?

— Задержался...

— Что, морда в окенце не пролезла сразу? А ты б её салом смазал, а не рот, как обычно!

— Я бы смазал им кое-что кое-кому, чтобы выскользнуло изо рта и больше не вернулось назад, балабол! Тише...

Братья притихли, вслушиваясь в завывающий ветер, гуляющий среди крепостных стен и по открытым коридорам с переходами в замке, и лишь мерно отбивающиеся шаги стражи нарушали завывания. В них и вплелись отголоски некров при переговорах меж собой.

— Они... — порадовался Гном, — мертвяки!

Помимо оружия при себе на вооружении стражи имели собак. Сторожевые псы завыли, вместо того, чтобы залаять.

— Теперь точно, — согласился Батя. — Жди беды!

Желая приструнить наряды с собаками, телохранитель олигарха еле успел открыть рот, но кричать не стал, став свидетелем жуткого зрелища: снежный наст меж крепостных стен первого и второго яруса развалился, и в образовавшийся пролом провалилась охрана с псом.

Ни крика людей, ни визга или воплей животного, не последовало. Они словно угодили в западню — волчью яму. И наружу никто не вылез — ни они, ни те, кто разобрался там с ними.

— Да что же это? Да как же это? И что всё означает?! — терялся в догадках телохранитель.

В довершении ко всем бедам разыгралась непогода — поднялась метель и со стороны горного хребта поднялась снежная буря, напоминая лавину, сошедшую с вершин — надвигалась стеной на замок, заставляя стражу укрываться в башнях от холода и стужи.

— Тёмная магия, — отреагировал Эльф, противопоставив магию света — сотворил огненный столб, разрезав им стену снега, вызывая на бой слугу тьмы, стараясь отвлечь на себя, в то время как его братья станут истреблять рабов в лице скелетов с зомби.

Они и появились в истлевших от времени мундирах времён Второй Мировой Войны.

— Фашисты! Эсесовцы! — не поверил тому, что услышал, а затем увидел телохранитель. И были вооружены соответствующим образом — шмайсерами и гранатами с прогнившими деревянными ручками, даже ручным пулемётом, устанавливаемым обычно на бронетранспортёр или мотоциклеты в колясках.

— А вот это уже серьёзно, — отметил Батя.

Стражи изъяли оружие у воинов, и без него, они были как без рук, а вступать в кулачный бой с мертвецами не с руки.

— Сюда, — затащил Гном внутрь башни Батю.

— А вот и оружие! — порадовался тот.

Они наткнулись на развешенные по стенам мечи, топоры, копья с алебардами и щитами. Гном схватил двусторонний топор, а Батя — щит и меч. Вовремя. Подле них там возник...

— Упырь... — приметил тень, мелькнувшую в свете факела Гном у себя над головой.

Мертвец метил сверху на него, а напоролся на факел. Гном чуток поджарил его, отвлекая от себя, и следующий движением лишил головы. Однако и не думал оставлять и далее в покое, зная не понаслышке, на что способна тварь данного уровня среди некров. Не давая возможности опомниться упырю и вернуть назад утраченную конечность, он пнул её ногой по ступеням вниз, а тело подпалил. Оно и двинуло следом, гремя костями по лестнице.

Бати рядом не оказалось, святоша выскочил наружу, и наткнулся на мертвеца, для которого отвесная стена без видимых выступов не являлась преградой.

Гном мгновенно отреагировал на лязг оружия и крики с рыками, подкатившись иному мертвецу под ноги, укоротил его на них, в то время как Батя — на голову.

— Да их тут как грязи в болоте! — отметил Гном.

— Скорее как погани в склепе! — высказался Батя по данному поводу.

Мертвецы окружили их, взирая с высоты на парочку воинов, жавшихся друг к другу, жаждали им отомстить за соратников по несчастью, но зов угнетал их, поэтому огрызнулись и двинули дальше, прыгая как обезьяны на донжон, расположенный в центре замка, стремясь в покои кардинала Ордена.

— За ними... — устремился Гном.

— Куда, — едва успел схватить его за ворот Батя, иначе бы напарник оказался внизу, переломав себе все кости при падении с высоты в 10-12 метров.

Меж тем на переднем крае обороны послышалась стрельба. Знали бы стражи Ордена, что мертвецов не остановить обычным огнестрельным оружием, всё одно в страхе продолжали бы палить, за неимением ничего лучшего, а и умнее придумать не могли.

— Отступаем, — заявил Батя.

— Отходим, — поправил его Гном, спеша по лестнице к коридорному переходу в донжон.

Дорогой туда воякам повстречался представитель стражи замка, являя собой жалкое зрелище — упыри не только разорвали его, но и отчасти полакомились им, оставляя следы крови на стенах и у потолка, а на полу лишь капли, выстилая дорожкой.

Отдельные конечности ещё вздрагивали и продолжали фонтанировать багровыми брызгами, но больше на рефлексах.

— Что творят, черти, а! — не сомневался Гном: они отомстят мертвецам за него и не только.

По пути им встретилась ещё парочка стражей, и если один лежал и держался за распоротое и вывернутое нутро, стараясь затолкать внутрь то, что растерял при встрече с нежитью, то иной пережимал себе шею, изрыгая гортанью сгустками крови.

— Твари-и-и...

Они гремели за распахнутыми дверями казармы, и пировали.

— Чуть было, не опоздали, — влетел туда Гном, а вот Батя встал на дверях.

И если один воин принялся гонять их, то второй напротив никого не выпускал. Но толку — некры быстро нашли иной выход — понеся потери в стычке с воинами, они подались в окна, разбивая стёкла.

Без своего стрелкового оружия воины не имели преимущества, хотя Гном пытался выправить ситуацию, догнав одного из упырей топором в спину, и толку, лишь на время обездвижил его, так ещё и вооружил. С ним и столкнулся Батя, укрывая напарника щитом — располосовал упыря мечом.

Взглянув на вздрагивающие конечности мертвеца, Гном презрительно плюнул на них. Времени заниматься останками зомби, не было, главная цель воинов — уберечь артефакт, а не хранителя от нападок нежити, пожаловавшей в замок. Воины вломились в просторное помещение: стражи топились, отстреливаясь от прыгающих на них со стен и потолка упырей и вурдалаков — сбивали их налету, но это всё равно не давало им преимущества. Кто-то ещё из стражей, как и воины, догадался вооружиться средневековым оружием со стен, рубил налево и направо конечности некрам, а те и дальше продолжали рвать слуг Ордена, не считаясь с собственными потерями. Зов крови продолжал отбиваться у каждого мертвеца, и смерти, как люди в отличие от них, они не страшились. Проклятый зов заставлял их лезть в самое пекло.

— Смерды... — обозвал Гном так смердящие трупы некров, как обычно их называли про себя воины. — Ищи холуя, Батя!

— Уже, — вертел напарник головой по сторонам в поисках вожака кровожадной стаи упырей и вурдалаков.

А тот в свою очередь выискивал их, прыгнул вниз. Едва успев выставить щит и закрыться от него, Батя покатился по полу. Удар оказался настолько силён, что щит, распоротый мощными когтями зомби больше подобного на медведя, развалился на части. И клыки у твари подстать секачу — торчали наружу. По ним и ахнул мечом Батя, заставляя некра взвизгнуть.

— Держись, святоша... — бросился Гном к оружию стража на полу, разрядив обойму в спину холую, отвлекая на себя от Бати.

Сподобившись на громогласный рык, громила среди нежити ринулся на него, а вслед за ним полетел меч, брошенный крепкой рукой священнослужителя — пригвоздил его к стене.

— Ты как, Гном? — возник Батя перед ним вслед за холуём.

— Что я, когда сам, как? — ответил вопросом на вопрос Гном.

Не задерживаясь дольше в просторном зале, воины двинули к телохранителю олигарха за своим оружием, из которого тот и начал отстреливаться — поначалу в испуге расстрелял экран с множеством мониторов, а затем принялся палить в дверь, когда услышал за ней посторонние шорохи — никого близко не подпускал к себе на выстрел. И слушать ничего не желал, кто бы чего ему ни говорил.

— Что происходит?! — вскочил с кровати впопыхах олигарх при первых рыках нежити, уставившись "квадратными" глазами на секретаршу.

Та была сама не своя и напоминала в ночнушке смерть. Ей бы ещё косу и... у олигарха сдавило сердце. Его хватил удар.

То, что предвидела весталка, случилось с кардиналом Ордена. Впрочем, ей самой оставалось дождаться собственной незавидной участи, и она точно знала, понимая: бежать некуда, да и бессмысленно. Опустилась без сил перед ним на колени и обняла, пустив непроизвольно слёзу.

Но кто ворвался к ним в покои — гости в лице невысокого воина и прямой его противоположности.

— Где артефакт? — требовалось им обоим хранилище.

В отличие от них, некры точно знали, куда лезут, и туда — верное направление движения — им указывал слуга. Тогда как воинам следовало опередить их.

— Я не брошу его тут! — ответила отказом весталка.

— Займись им, Батя, а я этой дурой!

Не сговариваясь меж собой, воины одновременно распустили руки, охаживая оппонентов ладонями по щекам, и только так — пощёчинами — им удалось привести их разом в чувство.

— Не разлёживаемся, встаём и идём! — продолжал наседать Гном на олигарха с секретаршей.

— Реликвия! — напомнил Батя дополнительно им.

Схватив бутылку коньяка из бара, олигарх сказался готовым покинуть апартаменты, и встретиться лицом к лицу с разбушевавшимися некрами, продолжавшими бродить по замку кодлами и сворами упырей и вурдалаков.

Лишь услышав голос хозяина, телохранитель прекратил палить, узрев вперёд него гостей, оставшихся на ночлег в замке.

— Столько зарядов извести... — замахнулся на него прикладом КС-23 Гном, выхватив из рук. — Самого пристрелить мало!

Патронташ и тот оказался ополовинен. Зато РГ-6 пока что телохранитель не применял, и у Бати имелось почти три десятка зарядов. Одна обойма в барабане и четыре на разгрузке и поясном ремне.

— Я иду первым, остальные за мной! — предупредил он. — Гном, ты замыкаешь группу!

— Замётано, — отреагировал тот. — Только учти: у меня патронов — всего ничего.

— На вот, держи, — сунул ему дополнительно свою ракетницу Батя.

— А я? Мне оружие дайте! — настоял телохранитель, уяснив: толку от того, каким обладал он, владея в совершенстве, и против некров не прокатит, на то они и мертвецы — не тот калибр и заряд.

Ему и уступил Гном дар Бати с патронами.

— Всего пять?!

— С тебя и их будет достаточно за глаза!

— На выход... — грянул Батя, взяв предварительно слово от олигарха: тот чётко и своевременно будет сообщать ему точное направление движения. — Держись меня, авось пронесёт!

У олигарха и без слов воина скрутило живот, и если бы не коньяк, шиш бы они вытащили его отсюда даже силой. Но чего не сделаешь для собственного спасения — теперь он даже был готов пойти на попятную и отдать некрам реликвию Ордена безвозмездно, да поздно, ничего не изменить, отныне они ни перед чем не остановятся.

— Эльф, приём, — вышел Батя с ним на связь. — У нас проблемы...

— И большие такие, — вставился Гном, намекнув на "смердов" и "холуя" среди некров. — Выручай!

— Не сейчас, я занят... — обескуражил ответ мага.

— Это чем же?! — не поверил в то, что услышал олигарх.

— Некром-слугой, — пояснил, ворча, Гном.

— А кто тогда эти твари, что наводнили замок?! — озадаченно вопросил телохранитель.

— Всего лишь жалкие рабы!

— Всего лишь!? — возмутился телохранитель, утратив всякую связь со стражами: он сам видел, как их рвали мертвецы точно тряпичные куклы. Уставился в недоумении на весталку.

— Вы что задумали? — уловил Батя скрытый подвох. — Если взорвать замок, то это плохая идея! А как же Эльф, и те, кто ещё жив? Ведь люди!

— Разве у нас есть выбор? — переменился в лице олигарх.

— И потом на воздух взлетят исключительно крепостные стены, донжон не пострадает! Надеюсь, мы справимся сообща — нашими общими усилиями — с теми тварями, что уже проникли сюда?

— Нет, даже и думай, а не вздумай сделать это, иначе я прострелю тебе башку! — пригрозил Гном КС-23 телохранителю олигарха. — И я не блефую — умею держать данное слово!

— Поздно, слишком поздно!

— Эльф, уходи-и-и... — закричал Батя.

Его голос потонул в волне прокатившихся взрывов по внешним уровням защиты замка, погребая под обломками тех, кого так просто не убить. Буквально тут же мертвецы полезли наружу, разгребая завалы на своём пути, снова объявились на поверхности. Но верхушке Ордена главное было выиграть время, и они получили его.

Артефакт к тому времени находился уже у них, вот только в вертолёте для воинов почему-то не оказалось свободных мест.

— Извините, гости дорогие, если что не так, — бросил им напоследок при закрытии двери по борту телохранитель олигарха. — Мы пришлём за вами другой вертолёт!

— Не держи меня, Батя... — пытался извернуться Гном, и выстрелить в сторону вертолёта, выбрав качестве цели лопастной винт, но напарник перехватил у него ружьё, из-за чего он выстрелил в воздух.

— Наша цель — не дать некрам возможности добраться до артефакта! И мы, почти что выполнили её! Кстати, а вот и они!

На кровососах с кровопийцами и стремился сорвать всю свою ненависть Гном, мгновенно расстреляв остатки боеприпасов к КС-23, выхватил ракетницу. И её не на многих хватило. После чего он взялся за клинок, и пошёл рубиться врукопашную с ближними упырями, пока Батя из РГ-6 отстреливал дальних смердов, приметив холуя, сжимающего в лапах тот самый меч, коим сам чуть ранее пригвоздил его к стене.

— Это конец...

— Ага, — подхватил Гном посыл Бати, — некрам! Ха-га...

Кто-то из толпы упырей с вурдалаками предпринял безумную попытку добраться до вертолёта, прыгнув вслед с донжона за удиравшим экипажем, но не судьба — полетели вниз, чтобы вновь продолжить преследование по горному перевалу заснеженного хребта.

Почувствовав, что добыча ускользает из лап рабов, Ктум отвлёкся от схватки с боевым магом-воином, направив всю мощь тёмной магии проклятых на уносящийся вдаль вертолёт с реликвией на борту — буквально тут же поплатился, пропустив удар — добился желаемого результата. Потеряв управление вертолётом, пилот не сумел вывести из штопора винтокрылую машину, рухнувшую на заснеженный склон, и выбросившую в небо клубы чёрного дыма.

Теряя остатки сил, слуга наказал рабам добыть артефакт и доставить Крабату. Зову адепта внял послушник.

— Они отступают! Эти твари бегут! — обрадовался Гном, хотя радоваться по большому счёту было нечему.

— Мы проиграли очередную схватку, — выдал Батя.

— Этого не может быть! Как? Почему? Ведь вертолёт, с артефактом на борту, улетел!

— Нет, рухнул, — остался непреклонен Батя.

— Ты видел это — своими глазами?

— Нет, но Эльф не может ошибаться!

— И где он, этот бродяга?

— Просил нас прикончить некра-слугу, а сам подался к месту крушения вертолёта.

— И почему мы вечно должны подчищать за ним следы его преступлений, а? Чего молчишь, Батя? Мы такие же точно воины, как и он! И меж нами одно незначительное отличие — он стоит во главе группы!

— То-то и оно: он — лидер, а мы — его помощники!

— Братья — и только!

— Поспешим, брат, туда, где нас ждут великие свершения.

— Ага, я даже знаю какие — свернём себе шею в этих горах! Нельзя нам было соваться сюда без Пули! И как она там? Ну не доверяю я этому хранителю при ней! Ох, не доверяю! Подведёт он нас — и в первую очередь сестру!

— Забудь...

— Ты о чём, Батя?!

— Обо всём, что было в прошлом, думай только о настоящем, и не стремись заглянуть в будущее!

— Разве оно есть у нас, после всего того, что было меж нами и некрами?!

— Вот поэтому мы должны следовать указаниям Эльфа! Ему требуется от нас помощь!

— Тогда почему, когда нам требовалась его помощь — не оказал её? И сейчас бы нам не пришлось ползать по уши в снегу по этим горам!

— Это тебе он по уши, а мне по пояс!

То, чего опасался Батя, случилось — у него на шее появился...

— Захребетник!

— Но-но... — то ли покрикивал Гном на него, то ли напротив подгонял как наездник копытно-педальный транспорт под собой.

— Не очень там... — грозился взбрыкнуть Батя.

— Тормози, я кому сказал — не тормози!

— Так тормозить или...

— Стоять! — осадил Гном Батю. — Вон там — видишь?

— Раньше бы, когда ты сам ходил пешком под стол, несомненно, а теперь ты выше меня на целую голову, — льстило Гному данное заявление Бати. Но дело превыше всего.

— Что-то темнеет! Уж не некр ли?

Батя рванул неожиданно с места, и Гном не усидел на нём.

— Стой! Куда? А я? Как же я? Меня забыл!

Да где там — Батю было не остановить — даже некру, он уклонился от заклятия брошенного Ктумом в него, и ответил иным, коими владел любой воин Отряда в совершенстве, однако не уничтожил.

— Зря... — заворчал Гном подле него, присоединившись только-только. — Хотя... Назад я поеду верхом на нём!

— Размечтался, — дал Батя понять напарнику: ещё самим придётся его тащить.

— Делать тебе больше нечего! — возразил Гном. — Не проще ли нам избавиться от него, а Эльфу сказать: дескать, нашли его уже тёпленьким, а не остывшим! И потом, на кой он нам? Мы же не собираемся превращать собственную изнанку в хранилище для мумий, поскольку они рано или поздно оживут, и что тогда делать станем? Лучше поинтересуйся у Эльфа: как у нас обстоят дела с артефактом?

— Сам спроси, а заодно расскажешь свою историю с ним... — ткнул Батя ногой некра в бок, проверяя реакцию.

— Да что с него взять, мертвяк он, как и любой некр, — продолжал ворчать недовольно Гном, предложив загнать кол в нутро с оком и... — Нет проблем — они возникнут у него!..

— На помощь! — раздался призыв от Эльфа, обращённый к братьям.

— Какого чёрта он там орёт?! — спохватился Гном.

— Ты где? — откликнулся Батя на призыв лидера группы.

— В ущелье — на дне! И тут этих упырей с вурдалаками, и прочих кровопийц — кишмя кишит! Одному мне не остановить их!

— А ты попробуй сотворить лавину! Вдруг получиться? — ответил Гном "любезностью".

— Точно, — завалялась у Бати одна ручная граната с грозным заклинанием.

— Ты с ума сошёл! Не дури!

Гному не удалось остановить его от убийственной затеи. Батя швырнул заряд и, прыткая тварь из числа стервятников утащила её к себе в гнездовье.

— Твою м...ечту на ху...тор! — разошёлся Гном.

— Всё так, как я и хотел, — удивил его неожиданным высказыванием Батя. — А лучше и придумать нельзя!

Лавина некрам нестрашна, зато камнепад...

Валунами на дне ущелья и погребло кровопийц, в то время как Эльф подался искать выход оттуда, укрывшись в пещере, оказавшейся тайным логовом некров, где его заждались холуи, заманивая смердами, за коими скрывался послушник, сумев выполнить наказ Ктума.

* * *

— Третий артефакт отныне также у нас, господин, — ворвался Лич вихрем в склеп к Крабату с хорошими известиями, опережая события, разворачивающиеся в вотчине Ордена масонов. — Ты звал меня?

— Да, у меня для тебя есть новая работёнка. Справишься с ней — получишь пищу!

— А не обманешь, хозяин?

— Нет, и я держу данное слово! Ещё сомневаешься... во мне?

— Нет-нет, хозяин...

— Да как ты смеешь!?

— Приказывай, хозяин, твоя воля исполнится!

То, что услышал Лич от Крабата, заставило сжаться его проклятую душонку.

— Ты жаждешь избавиться от меня, своего верного раба, хозяин? Как же так! За что так поступаешь со мной? Неужели я недостоин лучшей участи?

— Пойми ты, ничтожество, на это и делается расчёт: заклятые враги внимут тебе — твоему гласу... — напомнил Крабат об одном упущении, которое не давало покоя Личу вот уже ни один год напролёт. Он в свою очередь задолжал той особе, которая отплатила ему, превратив в то, что ныне являл собой призрак — жалкую и ничтожную тень своего былого величия. — Сделай это не столько для меня, сколько в первую очередь для себя! Долг платежом красен! Или ты не некр, коль отказываешься мстить, не взирая на собственную погибель! Или я это сделаю сам, без тебя, но тогда твоя участь будет незавидна!

Выбор у Лича и впрямь оказался невелик — погибнуть от рук воинов или лап некров, а если учесть, что свою непременно приложит Крабат, то чёрт с ней с Пулей. Она всего-то воительница в отличие от некроманта.

— Слушаюсь и повинуюсь, хозяин! Да свершится предначертанное, а с ним и ваша воля! Земля покроется кровью!

— Всё это слова, — требовал Крабат от Лича доказать делом ему свою преданность, как раба — господину.

— Положись на меня, хозяин, и ты не пожалеешь, а те, кто пытается встать у нас на пути! И наш путь во тьму, единственно верный! На то мы и некры-ыр-ры-ы-ы...

* * *

Пуля вздрогнула, я почувствовал её дрожь. Неужели она вызвана прикосновением ко мне после поединка с Крошем, коего выставили против меня её братья, обучая азам рукопашного боя, заставляя меня уяснить, в чём мои слабые места.

Этот недомерок нарочно достал меня по голове, чтобы я не задирал перед ним высоко нос. Вот и расквасил его мне. И это у них, вояк, называется тренировка, когда ни что иное, как избиение младенца. На это мне и намекнули недвусмысленно: не судить о противнике по росту. И младенцем оказался вовсе не Крош, а я. И насколько всё правильно понял: повторенье мать — её — ученье! Мне предстоял второй раунд с ним, да всё моё внимание было приковано к Пуле.

Она отдёрнула от меня руку и ухватилась иной за кисть, поверх магического браслета на запястье, следом схватилась за голову, сдавливая ладонями уши, словно кто-то намерено резанул её по ним. Но постороннего голоса я не услышал.

Неужели только я заметил, что сейчас творилось с ней? — завертел я головой по сторонам. И оказался прав — вояки с воительницами требовали продолжения моей схватки с Крошем, намекая мне: дескать, я струсил. И мне пришлось потрусить в сторону Кроша, но прежде я заявил Пуле:

— Я быстро, никуда не исчезай, лады?

Она ничего мне не ответила.

— Постой, — попытался я прекратить бой, но Крош не стал ничего слушать, снова уронил меня и принялся откручивать голову, проверяя наличие позвонков в суставах.

Да они и так были у меня на месте, пока не сломал их!

Хрящи затрещали, и я не сдержался, сомкнув зубы на одном из его пальцев. Крошу пришлось сдаться — всё-таки поединок носил тренировочный характер.

— Ах ты, некр! Кусаться вздумал... — оторвали его силой от меня Кнут и Лука.

Вправив шею на место, я снова взглянул на Пулю: она по-прежнему вела себя довольно странно и ни на кого не реагировала. Даже меня слушать не стала, когда я пытался сообщить ей: вроде как победил Кроша, пусть и не по правилам, однако в бою с некрами нет исключений и запрещенных приёмов, а есть одно золотое правило: хорошо всё то, что помогает сохранить жизнь воину в с битве с заклятыми врагами.

— Я говорю, а ты совсем меня не слушаешь, — махнул я рукой перед лицом Пули.

Взгляд, как был отчуждённым, так таким и остался. Она не только не слышала меня, но и не видела. И моё прикосновение рукой за плечо, не вывело её из себя.

— И часто это с ней происходит? — заинтересовался я состоянием Пули у Косы.

Почему так звали сию воительницу, я не стал спрашивать, хотя и мог ошибиться на её счёт из-за русой косы чуть ли не до пояса. Не за её же природную красоту приняли в Отряд братья и сёстры. А тут и Буря — подозреваю: она маг — присоединилась к нам. Из-за чего я тут же поймал на себе косые взгляды их братьев. Ну так ведь они не монахи, а воительницы, и ничто человеческое им не чуждо. За то я пока оставался для них чужаком.

Отогнав меня от Пули, сёстры занялись её осмотром.

— Чего это с ней? — поинтересовался я у братьев в надежде: они поймут меня, проявив мужскую солидарность.

Ага, размечтался, наивный! Так они взяли и всё мне сказали! Кто я для них, когда даже не новобранец, а скорее засранец — реликвию прогадил, сестру подвёл, да и с Крошем обошёлся нехорошо. Хотя он сам первым начал не с того!

Как ни странно, именно он и ответил мне, на моё удивление. Знать я понравился ему своей изворотливостью.

— Вдругоряд не спущу, а вот штаны с тебя перед сёстрами — так и знай!

От него я узнал, что у Пули проблемы с головой. Ага, а то я сам этого не заметил — слепой! Сразу ж видно: девка держится за голову не просто так, опасаясь потерять её на плечах!

— Это всё один некр, и донимает её, паразит, — заскрежетал зубами Крош, словно его донимали глисты. — Вон и знак у неё на запястье его! Когда она попала к нам в Отряд, её никто не хотел брать к себе в группу, а Батя спас и пригрел. Вот Эльф и уступил ему — рискнул — и не прогадал! Зато те, кто отказался от неё, поплатились за это собственными жизнями!

— Это когда? И при каких обстоятельствах? — заинтриговал меня Крош.

— Да было дело, — про которое мой собеседник не горел желанием распространяться первому встречному, вот и братья с сёстрами помалкивали меж собой о нём. Для них это что-то вроде табу. Но раз заикнулся, а я за язык его не тянул, то поздно отпираться. — Мы решили вывернуть наизнанку изнанку некров, посчитав: нам хватит сил Отряда для штурма их цитадели и... Теперь вот набираем в Отряд таких, как ты, недорослей!

— Это кто ещё недоросль из нас двоих!? — задел меня за живое Крош.

— Третий раунд? — только и ждал он этого от меня.

— В другой раз, — указал я ему в сторону Пули. — А пока и думать забудь!

— За бабу прячешься?

Нет, ну достал он меня!

— Солдат, ребёнка не обидит! — отплатил я ему тем же на словах.

— Я гляжу, — отвлёкся Кнут на нас с Крошем, — у вас тут намечается полнейшая идиллия — в будущем неплохая боевая связка получиться, прямо как у Бати с Гномом.

— Вот уж спасибо, чего не надо, за то доброе слово ни скажу! Я всё больше к женскому обществу привык, как мужик!

— Ничего, потренируешься с ним — покатаешь в коляске — заодно и маскировке обучишься!

— Это он серьёзно? — покосился я в недоумении на Кроша.

Ответ у него был написан на лице. Выходит, Кнут не только озадачил меня, но и собрата-вояку.

М-дя! Ню-ню...

Я снова взглянул на Пулю.

— И чего там сёстры с ней делают?

В особенности меня интересовала Буря, поскольку Коса могла лишь косить врага.

— Снимают боль...

— А её последствия? Они обратимы?

— Поживём — увидим, — резанул мне больно по ушам откровенной фразой Кнут.

По брату и боевая кличка.

— Возьми меня на ручки, папа! — показал Крош язык.

— Может тебе ещё и задницу подтереть, засранец!

И смех, и грех! А без этого никуда — жизнь воина короткая — насколько я понял. Снова взглянул на ту, на кого без слёз сейчас не мог, однако держался — я ж мужик.

У меня чесались кулаки. Ну, узнаю, что за некр наслал порчу на Пулю, уж я его сам так испорчу: мало ни одному некру не покажется! На то мне и кличка дана людьми — Сила, которую применительно ко мне использовали и поныне братья с сёстрами.

— А это правду говорят, что ты бывший хранитель? — забурчал у меня под носом Крош.

— Врут... — сказал я так, чтобы он отстал от меня и больше не донимал — никогда.

— Братья не могут!

— Значит, не всю правду знают про меня!

Чего и пытался выяснить Крош: кто я такой, и чего можно в дальнейшем ожидать от меня?

— Ничего хорошего! Так что держись подальше, поскольку у меня к некрам должок, и я, не задумываюсь, полезу прямо в пекло, если мне представится такая возможность!

— Тогда я с тобой!

Нет, ну везде пролезет и при этом без мыла!

— Отвали, Крош, по-хорошему прошу, как человека или брата! Не трави душу!

— Это я-то тебе, когда ты сам — мне!

Вот где неугомонный! А все они такие — недомерки — хотят казаться больше, чем есть на самом деле!

— Точно сработаетесь, — плесканул Кнут. — Если уведёшь его у Косы.

Та уже давно косо посматривала в мою сторону, метая недовольные взгляды, да я не сразу заметил их, как и уяснил: она не просто сестра, а вожак группы братьев. Баба — лидер — что-то новенькое, а интересное получается!

— А Буря кто — маг?

— Как и Коса, — подтвердил мою догадку Крош.

Тогда мне всё понятно с ними — их положение в отряде очевидно. Возглавлять группу доверяется исключительно боевому магу, и в Отряде без разницы кто это будет — брать или сестра.

Наконец-то Пуля пришла в себя.

— Где я? — удивила она не только и не столько меня своим вопросом, сколько сестёр и братьев.

— Дома...

Я надеялся: она услышала в ответ от Косы.

— Это был зов? — вторила Буря.

— Да, проклятый глас... — подтвердила Пуля. — И донимал меня, требуя откликнуться на призыв.

— Чего он хотел от тебя?

— Передать вам известие, которое я отказывалась воспринять, но он всё равно заставил меня внять ему!

Вот это уже интересно! — не усидел я на месте, но меня всё одно осадили братья, иначе бы это сделали сёстры.

Коса метнула в меня такой взгляд, что я почувствовал, как у меня по телу начинают ползти мурашки.

— Это было послание нам о том, где искать четвёртый артефакт, чтобы опередить Крабата, — тихо молвила Пуля.

Слова давались ей тяжело, было видно: некр истощил её зовом крови.

Что-то не сходилось. Зачем одному некру вредить иному, ведь одно дело делают — тёмное? И впрямь темнил!

Это и предстояло выяснить братьям с сёстрами при мне. И меня никто при этом не брал в расчёт, Крош и то покинул меня. Да я, если честно, и не расстроился вовсе — если только самую малость — зато у меня появилась возможность вновь оказаться поближе к Пуле.

Глава 16

— Эльф! Брат! Ты слышишь нас? Отзовись! — переполошились Гном с Батей.

Боевой маг не отвечал им, занятый разборками с неожиданно объявившимися холуями — остановил одного, тогда как на него накинулась парочка, и были спущены иные твари послушником-адептом.

— Накр... — единственное, что услышали в ответ братья перед тем, как по Эльфу рубанула коса смерти, пробив магический щит с доспехами веры.

— Так будет со всеми воинами, — огрызнулся новоявленный слуга.

— У нас твой хозяин! — последовало от воинов предложение обмена.

— Его не будет!

— Проклятый... — уяснили братья: с их подачи ученик займёт место учителя, на то и некр.

— И что нам теперь делать с ним? — покосился Гном на Батю.

— Прихватим с собой, а там видно будет, — всё ещё тешили себя надеждой воины на благоприятный исход.

Накр проявил себя во всей красе. Слыханное ли дело: некр-ученик одолел боевого мага-воина, пускай, и, заманив в западню, однако не сделай он подобного усилия, не видать ему ни победы над ним, ни артефакта.

— Хм, так вот, значит, как выглядит реликвия древних, — сомкнул он драгоценность костляво-когтистыми суставами, стараясь заглянуть в будущее, представляя себе награду, какой удостоится от некроманта — видел себя им в последствии, а ныне рассчитывал стать адептом вместо Ктума.

Его разочарование было велико, когда Крабат узнал от Накра: послушник позволил заклятому врагу захватить слугу — прислугу.

— Как ты посмел сообщить мне об этом, мерзавец? Да я тебя...

Испытывая ненависть к некроманту, послушник передал ему реликвию древних, её в полной мере и использовал Крабат в отношении него. В очередной — и третий по счёту — артефакт, был заключён порок ненависти. Его и испытали на себе некры, являясь проводниками тёмной стороны артефакта, а светлое проявление оказалось недоступно им — не испытывали сострадания. Ключ являл собой двойственность мироздания — в объятиях тёмной личности, проявлял негатив, а у светлой — свет. И открыть туннель можно было по разному, впустив в этот мир свет или тьму — представителя той или иной ипостаси. Сейчас же выбор был очевиден — чаша весов склонилась на сторону некров: у них при себе было уже три артефакта из пяти, в то время как у воинов ни одного. Но ещё два не были доступны ни тем, ни другим, и за них грозилось развернуться настоящее побоище. Чувствуя приближение неизбежности, Крабат прибегнул к услугам призрака. Лич принёс ему очередное досадное известие — с одной стороны, а с иной — на это и был изначально у некроманта расчёт — привлечь внимание заклятого противника к цитадели, и отвлечь частично их внимание от истинной затеи, взбредшей ему в головогрудь.

— У нас получилось, хозяин! — ликовал проклятый дух. — Ты был правы: эти жалкие примитивы не способны мыслить здраво, как мы, некры!

— Ты сказал — мы?!

— Вы! Я хотел сказать: вы, хозяин!

Призрак приметил занятой уже третью нишу из пяти на жертвеннике Крабата.

— Поздравляю... — залебезил он.

— Не с чем, раб!

— Я слышал мимоходом: у нас появился достойный пленник, хозяин?

— К чему ты клонишь, ничтожество? — уловил смысл вопроса Крабат без каких-либо объяснений, что не требовались ему, а вот проклятой душе — заклятый враг в лице боевого мага.

— Отдай мне Эльфа в качестве жертвы! Я заслужил её, хозяин, служа тебе верой и правдой!

— Твоя наглость не знает границ! Ты, как был неугомонным в плоти, так и, став призраком, Лич, остался таким же точно духом!

— Отдай его мне, хозяин, и ты не пожалеешь!

— Возможно, я и уступлю тебе мага... в будущем, но не теперь! И не проси!

— Почему, хозяин? В чём причина? Что не так? Ведь я делаю всё, что ты требуешь от меня! И ещё ни разу не подвёл! Да и прошу не так уж много — одну-единственную жертву, обещанную тобой мне! Отдай мне заклятого врага! Отдай, отдай... и я не подведу тебя!

— Сначала добудь для меня четвёртый элемент ключа из гробницы, тогда и поговорим... серьёзно!

— Ты серьёзно, хозяин? Не обманешь?

— Даю зарок!

— Склоняюсь перед твоей волей, о достойнейший! Ты не пожалеешь, я добуду для тебя то, что поможет нам уничтожить воинов и жалких созданий изнанки мира! Только позволь мне воспользоваться услугами одержимого, иначе воины уничтожат меня, едва я покажусь перед ними на глаза!

— Чего ты задумал, раб? — уже знал Крабат наверняка про игру, затеянную Личем, поскольку сам обстряпал всё так, как того требовалось ему — некроманту — продолжал сам с ним игру.

— Он станет моими глазами и ушами, а я и дальше останусь твоими, хозяин! Но не забывай о зароке!

— И ты ещё смеешь напоминать мне об этом, жалкое ничтожество! Прочь! Вон...

— Исчезаю, мой господин!..

* * *

Беда не приходит одна, вслед за моим провалом с Пулей последовал очередной в группе Эльфа. Меня, и всех остальных воинов и воительниц, ждало удручающее известие от Бати и Гнома. Оба предстали перед толпой единомышленников в довольно потрёпанном и понуром виде.

— А где Эльф? Куда запропастился боевой маг? — прежде озвучил Крот свои мысли вслух вопросами, которые также зародились в умах каждого брата и сестры — и я не стал исключением из правил, притом, что их ответ был очевиден всем ещё до его озвучения.

— Он больше не с нами... — собрался с духом Батя, поскольку Гном просто бурчал себе что-то под нос, жуя бороду, и вёл себя словно провинившийся ребёнок.

— Как? Почему? Что случилось... с ним?

— Некры... — наконец-то процедил сквозь сжатые зубы Гном.

— Что эти проклятые сделали с ним? И кто?

— Накр с холуями и смердами... — продолжил Батя, получив необходимую передышку от Гнома. — И мы явились к вам не с пустыми руками, братья и сёстры...

Но хвалиться им особо было нечем. Да, они захватили некра в лице слуги Крабата — Ктума, но прокололись — как Пуля и Сила.

Их обоих и пожирал глазами Гном, желая узнать, что не так — почему они в "бункере" у Крота, а не в изнанке хранителя артефакта.

Наш ответ им также был очевиден.

— Простите меня, братья, — выдала Пуля. — Но я... подвела нас!

— Мы... — подал я голос в её защиту, а не столько в оправдание. И ни нам, ни Бате с Гномом, не было оправдания. Мы заслуживали изгнания, опозорив Отряд.

Да только я не услышал даже укора во взглядах представителей Великого Отряда.

— Бывает, — заворчал Крош подле меня.

— Пора нанести некрам ответный визит! — намёк на штурм оплота тёмной изнанки с цитаделью в исполнении Косы всем нам. Для чего их здесь и собирал у себя в "бункере" Крот. У каждой группы имелась собственная ячейка близ изнанки некров, из коих они в прошлый раз сделали массовую вылазку, и теперь наверняка подготовились надлежащим образом, зная не понаслышке: кто и на каком уровне встречается там. Как впрочем, и некры, должны были укрепить их, подготовив новые ловушки, которые не так просто будет обойти, если вообще удастся проникнуть за грань мрака и переступить порог тьмы.

— Обложим некров в цитадели и сами добудем иные две реликвии, — поддержал Кнут предшественницу с её заявлением. — А затем завладеем и теми, что хранятся там у них! И... воцарится свет, а тьма исчезнет!

— Да, — подхватила Буря, а её посыл Лука и прочие братья с сёстрами Великого Отряда.

— А вдруг это ловушка — очередная западня? — раздался неожиданно мой голос для тех, кому я ещё не стал достойным братом, всего-то пытался обрести их снисходительность, но пощады не требовал.

— Что говорит этот недостойный называться нашим братом? — наскочила Коса на меня.

— Высказал собственное предположение — то, как я вижу дальнейшее развитие ситуации с некрами.

— Ты кто такой, а? Напомни мне, а то я что-то запамятовала!

— Сестра, — вступилась Пуля за меня.

— А ты вообще помалкивай, лазутчица!

А вот это уже серьёзно — обвинение в пользу бедных, сирых и убогих. В итоге всё, для подопечных Эльфа и для меня, закончилось весьма плачевно — нас оставили в "бункере" Крота сторожить пленного некра, а остальные братья и сёстры разбрелись по боевым ячейкам, готовясь к широкомасштабному вторжению в изнанку тьмы.

— И что нас ждёт в итоге? — не удержался я, озадачив братьев с сестрой.

— Самая настоящая бойня, — ответил Гном, заворчав про себя.

Я толком не расслышал его до конца, зато мне это пояснил Батя.

— Возможно, ты и прав, юноша... — озадачил он меня, назвав так вместо брата.

Ещё бы сравнил со щенком! Да ничего — стерпел. Я к этому привычный по жизни. И потом, сколько её осталось у меня, а какие мои годы? Чего заслужил, то и получил! Вот и выслушиваю в свой адрес всё это.

— Только мы не вправе что-либо изменить!

— Это почему же? А если нам предпринять попытку добраться до четвёртого артефакта вперёд некров? — покосился я на Пулю в надежде, что она обрадует меня.

Не судьба — злодейка!

— Мне об этом неизвестно, — заявила она, — где его искать!

— Хорошо, узнаем. Ты только расскажи мне всё, что знаешь, — попросил я напрячь её память и постараться не впадать в то состояние, когда она держалась за голову от нестерпимой боли.

Вот и сейчас ситуация повторилась.

Да что же это, а? И я натворил? Опять она испытывает боль, а я — её терпение и братьев! У меня сжалось сердце до коликов в груди! Похоже, что её снова стал донимать прежний голос, но на этот раз Пуля быстро пришла в себя и посмотрела на меня, заставив вздрогнуть, как тогда при своём взгляде Коса.

— Только не молчи, — попросил я с мольбою, и одновременно просил её мысленно простить меня за то, что вновь заставил испытать боль.

— Ты снова слышала этот проклятый глас? — вставился Батя.

Пуля утвердительно кивнула.

— И что он там наговорил тебе? — спохватился Гном.

— То, о чём меня попросил он... — указала она на меня.

— Вы чего, братцы, — поймал я на себе их недовольно-убийственные взгляды. — Я не лазутчик! Мне-то, какой резон помогать некрам?

— Так они взяли и всё тебе рассказали! Ты мог об этом и не знать!

Мне предстояло пройти проверку на вшивость, и я согласился, не имея понятия, какому риску подвергал собственную жизнь, а ведь мог запросто оказаться в стенах психушки. На это и был сделан основной упор — намёк.

— Да мне теперь всё одно... — заявил я об этом во всеуслышание, глядя на Пулю, а про себя додумал: лишь бы она там была рядом со мной! Ну не идиот ли, предлагая возлюбленной разделить со мной участь психа, и койку в одной палате с буйно-помешанными клиентами психиатрической клиники?

По вызову Крота явилась...

— Коса?! — не ожидал я подобного поворота событий.

— Займись им...

Она улыбнулась мне.

"Так вот ты какая... смерть!" — уяснил я: она вывернет меня на изнанку, но узнает всю мою подноготную — кем я был, и чего творил по жизни, а кем в итоге стал.

— Только уж постарайся, сестра, вернуть его нам целым, — попросил Батя.

Про то, что бы невредимым — и речи не заводил. Не пилить же она меня собралась?

Оставшись наедине с ней, она и впрямь принялась меня пилить, а я продолжал выслушивать её вопросы, задаваемые мне точно на допросе в таком состоянии, будто мне в организм ввели сыворотку правды. И у меня сложилось нехорошее мнение относительно сестры: случаем не работала раньше в Гестапо или в недалёком прошлом на КГБ?

— Эй, очнись, брат... — услышал я всё тот же голос Косы, но заметно изменившийся в тональности и интонации произношения, узрел у неё на лице улыбку — приятно-обольстительную, а не зловеще-убийственную.

— Боже! — воскликнул я.

— Не поминай имя Господа всуе, сын мой! — это мне Батя.

Хм, тоже мне падре, то есть отче!

— А ты тёртый калач, Сила, — хлопнул меня по плечу Гном. — С нами не пропадёшь!

Интересная мысль, навеянная мне братьями. А что по этому поводу думает ещё одна сестра?

Пуля располагалась рядом и молча взирала на меня, не имея возможности из-за братьев адекватно отреагировать. Её глаза были увлажнены и — что самое интересное — светились от счастья.

Кажется, я прошёл проверку на вшивость? Или мне это только кажется? Поскольку братьями и сёстрами Отряда, мне всего-то был предоставлен очередной шанс до моего последующего прокола. Хм, прикольно ощущать себя марионеткой, когда от тебя ничего не зависит — твоя дальнейшая судьба. И толку тогда мне было уходить из армии, а затем и милиции, что нынче полиция? Сменил шило на мыло — и так два раза подряд!

Однако радость, передавшаяся мне от братьев с сёстрами, немного убаюкала задремавшую ранее бдительность.

Ладно, что было, то было! Как говориться: кто старое помянет тому глаз долой! Но и забывать не стоило, хотя...

— Чем будем заниматься? — заинтересованно выдал я.

— Тренироваться, — обескуражил меня ответ Косы.

— О-О-Опять? — недовольно затянул я.

— Нет, снова, а всегда! Но...

Вот это самое "но" и заинтриговало меня, насторожив в исполнении Косы.

— ...не калеча друг друга, а...

Скажи: некров! И что я — угадал! Ведь так — да?

Коса подтвердила мою догадку. Я был просто счастлив, и даже готов расцеловать её, но, поймав краем глаза удивление на лице Пули — смутился.

Что не так — и со мной? Почему я вдруг стал пользоваться неподдельным интересом у сестёр? И ладно бы только у них, так ещё и у братьев! Они все воспрянули духом, скрывая некую тайну, вытянутую из меня при обработке Косой, и по-прежнему недоступную мне. На мессию для воинов, я не тянул, да и вообще не планировал, как и не бронировал за собой данную роль. Тут и в учениках тяжело, а многое непонятно и неизвестно, поскольку даже сдохнуть мне спокойно не дадут — и в первую очередь наши заклятые враги — людей и воинов. На то и некры!

Ну что же, повоюем с ними! И я надеялся схлестнуться со слугами, а не с их жалкими рабами! Хотя, что там говорил Батя с Гномом после очередного нашего провала? С кем они там столкнулись — с холуями и смердами?

Зря я спросил, а может, и нет, но лекция по очередной прочистке мне мозга предстояла нешуточная. Как оказалось: в "бункере" у Крота имелась скрытая ячейка. А по мне, так обычная тюрьма для нежити, но современная с креазотной камерой и пожизненной заморозкой.

— Смотри, и не говори, что не видел, Сила... — озадачил меня голос Крота.

Действительно, сильно он меня так им — и новым.

— Это холуй!

Я отшатнулся от ледяной глыбы, покрывшейся коркой наледи, почувствовав, как из-под неё на меня таращится злобная нежить, скованная по членам в цинке. А раньше мне Гном демонстрировал объёмные картинки. И оружия я не прихватил, хотя бы табельное — ракетницу — не говоря про огнестрел.

Одним словом — жесть!

В ней его и похоронили заживо братья. А и впрямь, лучше один раз увидеть холуя наяву, чем тысячу раз услышать. Зато сразу всё и осознал, каким грозным противником является. В нём роста метра под два, и руки, что лапы, являясь удлинённым вариантом передних конечностей, где вместо пальцев не то костяные наросты, не то клешни — один длинней, иной короче. А что уже отмечать про клыки в два ряда, и также: одни — нижние длиннее и хищно торчат наружу, а иные — верхние и задние — небольшие, зато острые, точно бритва, и кривые. Акула позавидует им, как и размеру пасти, продолжающиеся у холуя на гортани. Прямо не человек в прошлом, а головоногий индивидуум сродни моллюска или насекомого, но размерами с баскетболиста-культуриста. На груди вместо мышц — бугры с окостенелостями, но в форме пластин, напоминая хитиновый панцирь, и также не мешает ему быть прытким и довольно быстро перемешаться в пространстве, перенося вес тела в нужную точку при маневре — мобилен. Что и подтверждали задние лапы, согнутые в двух местах.

М-да, это больше не человек, и всё прежде человеческое ему чуждо. Одно слово — мутант, а не некр! Или они становились такими в виду порчи наложенной на них тёмными магами?

— Ню-ню... — высказался я по поводу демонстрации мне холуя.

И это было ещё не всё — вторым экземпляром кунсткамеры Крота для нежити стала демонстрация мне смерда.

Что я могу сказать по поводу жалкой пародии на холуя? Смердел этот некр прилично даже в морозильном цинке и выглядел подстать. Вместе клешней — когти, но длинные, как у холуя клыки, плюс шипы на загривке, соответственно и на спине, и покрыт чешуёй, не уступающей бронированной, как у воина средневековья. И ростом как я или даже чуть пониже будет, да лёгкий — соответственно перемещается как молния и имеет способность преодолевать любые поверхности, а не только горизонтальные, но и отвесно-вертикальные. Одним словом — тварь.

На этом сюрпризы не закончились, но они в меньшей степени интересовали меня, поскольку с зомби и скелетонами я был уже прекрасно ознакомлен ещё тогда, когда на короткое время оказался хранителем реликвии.

— И к чему мне этот маскарад? — заинтересовался я у братьев и сестёр.

— Ты же хранитель... — напомнили они мне, надавив на больной мозоль.

Никак проверяли или как?

— Не понял?!

— Ты остался им! Или думал: утратив ключ от реликвии, а с ним и её, на этом с твоими магическими способностями покончено? — озадачила Коса.

Я, конечно, мог опротестовать её доводы, но не стал, покосившись в надежде на Пулю, ожидая, что она скажет мне — и желательно в мою защиту, хотя скорее пытался понять: чего они добиваются от меня? Не добить же собрались — нуждаются во мне, как и я в них! Назвали братом, а это неспроста! И с ними, вояками, всё непросто.

— Ты поможешь нам не только добыть реликвию, которую в дальнейшем вознамерился заполучить некромант, овладев очередной, принадлежавшей кардиналу Ордена масонов, но и стать её истинным хранителем!

— Толком объясните, о чём вы тут твердите мне! И куда собрались? — только теперь я уяснил это: братья и сёстры во всеоружии и при доспехах, а не бронежилетах.

И мне предоставили на выбор облачиться в "железо", которое мне подогнал Батя.

— Примерь...

— Кольчуга? — уставился я на рубище из мелких и тончайших металлических колец. Она оказалась намного легче, чем казалась с виду, словно была соткана из стальной нити вместо проволоки.

— Каково?

— В смысле?

— Нравиться? А сидит?

— Будто по мне сшита, — порадовал я Батю и прочих братьев с сёстрами.

В дополнение к ней, я рассчитывал на шелом или хотя бы шлем с полумаской, но мне предложили примерить шишак.

Пусть так — всё лучше, чем мисюрку. Хотя бы я не отказался от железной шапки, не говоря уже про ерихонку с пластинами, прикрывающими шею и уши, затягивающиеся ремешком на подбородке. Зато к шишаку мне предложили бармицу, и также с кольчужной маской.

Ага, мне бы ещё такие же точно штаны из кольчуги и...

Размечтался! Вместо них мне сунули кожаные обноски, затёртые от старости. И кожа снаружи оказалась грубой, зато к моему удивлению внутри мягкой и приятной на ощупь.

Да и вместо панциря мне сунули нагрудный диск, зато точь-в-точь повторяющий амулет-оберег воина с соответствующими руническими символами и вплетённой в него магией.

Мне бы ещё наплечники с нарукавниками и наколенники заполучить, а также щит и рубяще-колющее оружие и...

Почти угадал. Наплечники я получил, но без нарукавников. Их заменили мне вытянутой и узкой — а жалкой — пародией на щит, с привычно уже нанесённой на него рунической защитой. И вместо меча или сабли сунули палку с цепаком, и называлась эта "игрушка" — кистенём.

Тогда уж лучше бы сразу удружили шестопёр или булаву.

— А огнестрел и ракетницу дадите?

— Там, куда мы направляемся, шуметь не с руки, — намёк мне от воинов на некров и иных мертвецов.

Вроде как собирались посетить древнее захоронение — и то ли курган, то ли гробницу — я не стал особо вникать, поскольку для меня это одно и тоже!

Без огнестрелов нам никуда, поэтому Пуля была вооружена привычной снайперской винтовкой, и не одна она. Нам пришлось объединить разом усилия обоих групп — Эльфа с Косой — и как маг, она заменила нам его, временно взяв на себя полномочия над всеми нами.

Крош с Гномом ругались, не стесняясь братьев и сестёр, как впрочем, и в выражении чувств по принципу: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. И тот, и другой, хотели оказаться на передовой. Нет, я конечно бы мог уступить им своё место там, но меня вряд ли оставят подле Пули, иначе затеянная Отрядом операция чревата провалом.

— Со мной пойдёшь, — гаркнула Коса.

Ню-ню, я там, в группе зачистки, как пятое колесо в телеге, если не брать в расчёт машину и руль. Да и за счёт меня, как хранителя, воякам далеко не уехать! Или я чего-то не знаю, а не догоняю того, чего знают наверняка они? А мне по-прежнему ни слухом, ни духом — молчат, как набравши в рот воды.

Ладно, уступлю им, ведь мне главное — насолить некрам. А пока что нам предстояло встреча с одним мрачным типом, в котором я издали по повадкам узнал старого-знакомого.

— Одержимый! — оказался им мой прежний сосед по больничной палате. — Вот так сюрприз! А встреча...

На меня и отреагировал вновь. Ещё бы, ведь я помнится, представился ему хозяином. Примерно, таким образом, он и отреагировал на меня, затребовав для переговоров Пулю.

— Да ты всё больше мне нравишься, сосед, — подмигнул я довольно ему.

Зря и рано. У воительницы дрожала рука с браслетом.

— Ах ты, тварь! — схватил я за горло одержимого, обещая вырвать ему кадык.

— И сделаешь только хуже... ей... — огрызнулся одержимый.

— Оставь его... в покое... — удивила меня Пуля.

— Ну, смотри, — разжал я пальцы. — Если с ней что, я — тебя...

Мы поняли друг друга, а тот, кто влез в душу одержимого, обратился ко мне:

— Если бы я объявился здесь, со мной бы тотчас покончили эти треклятые вояки!

— Лич, — уточнила Пуля для меня имя призрака. — У нас с ним давние счёты!

— Ну да, враждовали когда-то, — оскалился одержимый, заговорив голосом призрака.

— И это он — наш проводник!? — уяснил я. — Да это ловушка — 100%-я западня!

— Это наш шанс... — не согласилась Пуля со мной. — Единственный!

Того же мнения с ней придерживались и братья с сестрой, расположившись чуть в удалении от нас.

— И нет иного выбора!

Вот с этим я согласен. Иначе для чего Косе рисковать, объединяя усилия двух групп, а тем более возглавлять лично. Значит она — сильный маг, и Эльф с ней рядом не стоит.

О его судьбе я и обеспокоился.

— Что с ним?

— Он у нас — в цитадели, — уступил мне одержимый.

— В качестве кого — жертвы-приманки для Отряда?

— Сейчас не время ссориться по пустякам...

Чтоб тебя — некра! — снова уступил я.

Наш гид, оказался тем ещё гадом, и нам в очередной раз предстояло воспользоваться изнанкой, но на этот раз тёмной.

— Вы готовы рискнуть собственными жизнями ради спасения одной? — последовал от одержимого намёк на Эльфа.

— Да, — нисколько не задумываясь, выдала на-гора Пуля.

— А ты, хранитель? — издевался одержимый над нами.

— Что я, когда, как и все, а заодно с воинами Отряда!

Сего ответа от меня ждал не только, и не столько некр, сколько те, кто стоял за нами с Пулей. И я не разочаровал их.

— Веди... — оказался коротким мой ответ.

— Тогда пожалуйте сюда, — сорвал одержимый крышку с люка и прыгнул вперёд нас.

Пуля подалась туда вслед за ним, ну и я, очутившись в кромешной тьме, не сразу ощутил дно в коллекторе, а когда пришлось согнуть ноги в коленях при ударе о пол, покатился по бетону кувырком, реагируя на вспышку света в стороне.

Кто-то жёг факел — и не один. Тьма настораживала меня, и я поспешил на свет, ощущая себя мотыльком, но там оказались воины во главе с Косой.

— Где это мы? — завертел я в напряжении головой по сторонам, приметив блики, заигравшие от факелов на стенах, и вовсе не коллектора системы подземных городских коммуникаций.

— В изнанке... — подсказал одержимый.

Я едва не снёс ему кистенём голову, намотав цепь на шею.

— Конкретней! — потребовал я вразумительного ответа.

— В древнейшем захоронении! И стоим на пороге!

Изнанка напоминала грот, а обнаруженная нами пещера — вход в гробницу. Знать это курган — мы внутри него.

И кто нас ждёт там? — возник у меня логический вопрос. — Что за хранитель реликвии? Поди, тоже мертвяк, и такой, с которым некрам не тягаться в открытом противостоянии, вот и подсунули ему нас, чтобы спокойно добраться до артефакта по нашим трупам, когда мы завалим друг друга в ожесточённой схватке на смерть, а не на жизнь.

Если моя догадка верна, то, что за воины там у хранителя? И мёртв ли он сам, хотя даже если и так, то скорее окажется живее всех живых — восстанет из гробницы. Не на переговоры же с ними сюда мы подались, и меня взяли воины, как бывшего хранителя, чтобы я поболтал с нынешним здесь по душам?

Как знать! А хотелось так, как никогда раньше! Пора мне было уже исправляться самому и выправлять ситуацию в противостоянии с некрами.

Одержимый не торопился входить в туннель, чего-то ждал. Неужели предложения? И лично от меня? — приготовился я дать ему пинка под зад, даже ногу занёс, но он увернулся, подставив меня. Первый шаг оказался за мной. И за мной двинула Коса с Крошем, Лукой и Кнутом, а вот Батя с Гномом остались при Пуле и одержимом.

Ну, точно, засада! Как пить дать — западня! Так попасть, ещё уметь надо! — почувствовал я себя лохом, и ладно бы развели только меня эти некры, так и воинов. И, похоже, они нисколько не сомневались в этом, что именно всё так и будет, но как на деле пойдёт, уже всецело зависит от нас — и только, поскольку мы были ближе на шаг к древней реликвии, нежели наши заклятые враги.

Я вздрогнул от прикосновения Косы. Меня словно кто-то ударил чем-то острым — настолько оказалось пронзительным ощущение руки боевого мага в её лице, что я без сомнения уступил ей пальму первенства, пропуская по коридору к гробнице вперёд себя. Она наверняка почуяла присутствие ловушек, которые мне ни за что не минуть — ни одной. Зато она мгновенно обнаружила одну такую — встала.

Я предложил ей кинуть вперёд камень, но воины Косы в качестве альтернативы предложили кинуть его в мой огород.

— Она разбирает плетение колдовского узла, — заворчал Крош, повторяя в точности тональность голоса и интонацию Гнома.

Случаем не братья с ним? Хотя и не близнецы, но двойняшками запросто могли оказаться — к гадалке не ходить.

Что-то я отвлёкся, и думаю не о том, а всё по тому, что мы продолжали стоять на месте, не торопясь продвигаться вперёд.

Эх, сейчас бы сюда этого одержимого и его голову сунуть под колдовской узел, тогда бы знал, гад такой, а не гид, куда нас завёл на свою погибель.

— Кажется, получилось, — выдохнула облегчённо Коса.

— Так тебе это только кажется или получилось? — озадачили братья.

А следом и я — их.

— Сейчас и узнаем!

Я снова шагнул вперёд, вжав опасливо голову в плечи.

Больше Коса не пыталась меня останавливать, даже кричать ничего не стала вдогонку. Да и какой смысл, поскольку я сделал всего три шага вперёд, и на четвёртом споткнулся — не сам, мне помогли.

А вот и стражи хранилища-гробницы!

Меня за ноги схватили щупальца, и быстро принялись оплетать, в то время как к рукам тянулись иные. Ну и какой дурак придумал мне всучить кистень, когда тут требовалась сабля, а лучше меч и потяжелей?!

Мелькнула коса. Нет, я не ошибся! Это была она — воительница-маг — и применила стандартное для неё плетение в качестве магического заклинания.

Тянувшиеся ко мне щупальца опали обрубками к ногам, а затем и на ногах исчезли, когда она применила против них серп — собственноручно.

— Ню-ню... — разозлился я на себя.

Однако никто меня и не думал упрекать или говорить мне что-либо в укор. Так и я не герой, просто дурак и самоубийца.

— Если бы знала, что ты с Пулей — два сапога пара, — услышал я всё-таки от Косы шёпот на ухо, — пригласила бы сюда её вместо себя! И дошла бы по вашим трупам до артефакта!

Это намёк мне: если я и дальше буду лезть на рожон, по нашим трупам и впрямь пройдутся следом победным маршем некры.

Извиняться и просить прощения, я не думал, зато о том, чего собой представляет иной страж и сам хранитель. Не мумию же, хотя и в его гробнице — вроде вошли, пройдя первое препятствие. И дальше двинули — Коса впереди меня — и не только она, а ещё и Кнут с Лукой. Даже Крош путался у меня теперь под ногами.

Если я и впрямь нужен им тут, как пятое колесо в телеге, так может мне вернуться к бывшим соратникам по оружию?

— Не отставай, — вернул меня в реалии происходящих событий Крош. — Шевели копытами!

Он-то в отличие от меня был вооружён, как настоящий гном, и сам напоминал мне стража севера — закованный в броню с головы до ног, сжимал в руке массивный топор — этакий танк в миниатюре — половина меня, но лучшая.

И снова остановка. Что на этот раз задержало нас? — заинтересовало меня.

— Дальше нам не пройти, не потревожив стражей гробницы, — сказала Коса, как отрезала.

— Что ты видишь, сестра? — насторожился Кнут.

— Могильник — древнее и внушительное захоронение! Там сотни, а возможно, тысячи тел, замурованных в камень! Из них и состоит гробница, как ячейки сот улья!

— А может, некров позовём? — влез я. — Скажем одержимому: я остался там, в качестве нового хранителя?

Накаркал. Мной уже рискнули без моего на то согласия — Коса отступила в сторону с прохода, а Крош подтолкнул меня, как тогда, когда подгонял, чтобы я не отставал от него.

— Шагай, давай, братуха!

— И ты бывай, — попрощался я с ним. — Да, если что... со мной, скажите Пуле...

— Чего передать? — лукаво сощурился Лука.

— Не стоит, — осёкся я, и всё же поборов себя, прибавил: — Пусть забудет меня! И не думает ни о чём плохом!

— Коса... — отвлёкся Крош на мага. — Дозволь мне разделить с ним его участь?

— Набиваешься стражем к хранителю?

— Он всё ж таки нам брат, какой-никакой!

То-то и оно, уяснил я, что пока никакой.

— Я сам — один... — бросил я напоследок. — Мне так привычней...

На том и расстались мы — я с воинами.

* * *

— Они уже на месте, господин, — принёс Крабату отрадное известие Ктул.

Зря старался, некромант узнал об этом загодя, на то и хозяин, а слуга-адепт — прислуга.

— Приведи пленника, — потребовал он. — Я жажду узреть достойного врага!

Склонившись, Ктул исчез, но по истечении непродолжительного времени явился в склеп Крабата в сопровождении Накра и Эльфа.

— Ваша воля исполнена, мой господин!

Некромант одним взмахом избавился от прислуги, предпочтя остаться один на один с заклятым врагом.

— Говорят, ты хотел видеть меня, жалкое отродье? — уяснил Крабат для чего это потребовалось Эльфу. — Так вот он я! Ты этого жаждал — сразиться со мной? А силёнок хватит?

Все потуги боевого мага Отряда ни к чему путному не привели, некромант гасил их все в зародыше, злорадствуя открыто в лицо противнику.

— А скоро сюда на заклание пожалуют твои братья и сёстры, и их, как и тебя, ждёт незавидная участь!

Нанеся открытую рану магу, Крабат вогнал в тело узника костлявую конечность, ощутив тепло живой плоти — прикоснулся к сердцу. Но рвать его из него, как и душу, не торопился.

— Всему свой срок! И я не жнец! — последовал от некроманта намёк магу на предстоящее в его исполнении проклятие. — Что ж ты не проклинаешь меня? Или себя? А своих братьев и сестёр?

— Не дождёшься! Я не сдамся... до последнего вздоха! Лучше издохну, чем стану одним из вас! — сподобился Эльф на очередной усилие, но чего сумел добиться — простого действия, на которое с его стороны не рассчитывал Крабат, получив плевок презрения в то, что по определению не являлось его тёмной личиной.

Ответил тем же:

— И это всё, на что ты сподобился, ничтожный выродок в людском обличии? Так знай: когда я соберу печать, откроются врата, и уже ничто и никто, не спасёт жалкий мир людишек снаружи изнанки! И твои воины пропадут у меня в цитадели тьмы! Они, сами того не ведая, помогают мне на достижении к поставленной цели моего бессмертия — вызволить из заточения Повелителя!

— Этому не бывать — никогда!

— Да-да, именно так всё и будет — воцариться тьма! Ибо древнее зло непобедимо! Земля обагриться реками крови, и превратится в океан!

— В нём вы и захлебнётесь, некры...

— Давай, ещё... — пришёлся по душе Крабату ответ Эльфа. — Злись, таким ты больше импонируешь мне! Ну же, дай выплеснуться ненависти и злобе, затаённой на нас! Я даже позволю тебе атаковать себя!

Некромант снял защиту — путы, наложенные на пленника надзирателями в лице прислуги из числа адептов.

— Проверь, если не веришь мне на ничтожестве!

Крабат кликнул послушника.

— Склоняюсь перед вашей волей, мой господин! — запричитал тот послушно. — Где прольётся моя кровь? И когда же, наконец, закончиться эта мука?

— Ты ещё желаешь обрести бессмертие?

— О да! Да, мой господин!

— Значит, ты готов расстаться с жизнью? — напомнил некромант послушнику первое правило бессмертия — это смерть.

— Приму с радостью!

— Тогда вот твой палач! — указал Крабат на Эльфа. — Воин!

— Как же так, мой господин? Вы заодно с ним? Они же наши заклятые враги...

— Да убей же его, наконец! — не сдержался Крабат.

Вместо этого Эльф атаковал некроманта.

— Ну, надо же, оказывается: ты небезнадёжен! Знать ещё пригодишься в дальнейшем мне, — отреагировал Крабат предварительно на действия пленника, блокируя их и его самого, попутно изгнал послушника. — Прочь, недостойный!

Следующим волеизъявлением некроманта было желание узреть прислугу в качестве надзирателей воина, и также убрать его с глаз долой. Ожидая известий от Лича, Крабат развлекался в отсутствие призрака как умел, и как получалось.

А у него там? — не спешил он беспокоить его, зато беспокоился про себя, вознамерившись сотворить очередной тёмный ритуал.

Глава 17

Гробница всё ближе — с каждым шагом, и любой последующий для меня, даётся тяжелее предыдущего — ноги словно наливаются свинца. Давящее чувство не проходит, напротив, продолжает усиливаться и нарастать. Ощущение такое, будто на меня навалилась непосильная ноша, и груз — ответственности — только растёт. Вот и шею подломило, а ноги сами собой начинают прогибаться предательски в коленях. Неужели я струсил — боюсь? Хотя нормальная реакция для любого человека! Но не для меня, я уже столько всего повидал в жизни, а прошёл испытаний, что хватит на целый взвод солдат, если не два, а то и роте было б, чем заняться. Да тут некуда деваться — вот она, гробница, состоящая из полых ячеек, где меня поджидают какие-то членистоногие уроды или просто мертвецы, истлевшие от времени с разложившейся плотью и органами. Однако на ум приходит иная гробница с мумиями, и там эти "ископаемые" выглядели более или менее привлекательно, чем некры.

Так кто же они — эти стражи и хранитель очередной реликвии древних? — не переставал думать я, делая каждый последующий шаг, не торопясь, уяснив на раз: потерять голову всегда успеется, а с ней и жизнь. Мне хватило и той ловушки, когда меня опутали щупальца-жгуты — ощущение... непередаваемое на словах — и как я тогда не закричал? Сам себе удивляюсь, а и дальше удивляю, но всё больше не себя, а спутников, что остались в удалении от меня и продолжают наблюдать со спины, как чувствую: и тот, кто уставился на меня злобными очами в упор, и давит... давит, гад, на психику. Скорей бы уже столкнуться с ним, глядишь, и думать придётся о том, как выжить в схватке с ним, а не много раньше из ума.

Предпосылки имелись.

Раздался предательский грохот. И кто же мне устроил его, а? Взгляд в сторону источника шума и... сам виноват — зацепил какую-то железяку. Но что это — вещь знакомая, как и то: защищала прежде череп некра-скелетона! Ага, побывали уже здесь до меня с воинами! Вот так сюрприз — не вышла ваша вылазка — стража хранителя покрошила их на суповой набор для тех, кого здесь явно не хватало — собак. Зато предупреждающий знак, что надо — дальше, любого, кто переступит незримую черту, ждёт неминуемая погибель. Смерть — это не для некров, впрочем, и не про меня. Сколько раз за мою короткую жизнь меня стремились убить все кому ни лень — будь тогда, когда я служил в армии, а затем и милиции-полиции, вот и сейчас в рядах Отряда "воинов" ситуация повторялась с теми же некрами. Вот и сейчас меня ждал очередной сюрприз.

Меня подмывало съязвить в ответ тому, кто продолжал неотступно следить со стороны за каждым моим шагом с последующими действиями, не переставая стрелять в упор злобными очами: "Ну же, покажись, и сразись со мной!"

Да где там — пока что нигде никого и ничего интересного.

До гробницы уже всего ничего — два или три десятка шагов — она уже нависает надо мной пирамидой из блоков, где каждый является могильным вместилищем жуткого на восприятие стража. Так мне казалось, впрочем, ни мне одному. Нерв чувствовался и среди воинов. Не зря они остались на месте, рискнув мной. Я и дальше оставался приманкой, а то: ты — герой, брат! Дурак я, и сам сейчас вызвался забраться туда, куда и шагу не сделает ни один нормальный и здравомыслящий человек, но после того, как я впервые в жизни столкнулся с зомби, а затем ватагой скелетонов и прочими некрами, даже привык к ним. Отныне люди интересовали меня меньше всего, поэтому я и стал диггером данной изнанки, желая оказаться первооткрывателем не только гробницы, но и нового вида стражей из неведомого мира.

Я не удержался, и наступил ногой на проломленный череп скелетона, стараясь показать стражам с хранителем: те, кто побеспокоил их много раньше нас, воинов, также являются нашими заклятыми врагами. И мы вроде как союзники с ними в противостоянии с этими тварями. Некры и нам враги, а не только им. На этом и остановился, стараясь заставить того, кто пожирал меня злобными очами, проявить себя во всей красе.

— Где же ты, верный пёс хранителя, а? Покажись, собака! — понимал я: один из стражей наверняка бодрствовал — иначе никак — без часового никуда, поскольку гробница непростая, и сооружена для некоего древнего вождя сродни властителя-кочевника — покорителя народов.

Правой рукой освободил набалдашник кистеня, цепь с характерным металлическим звоном расправилась, и я не дал её тяжёлому окончанию коснуться земли, крутанул — раз, описав дугу над головой, затем вторую и... обрушил на голову зомби, что также попалась мне на глаза вслед за раздавленным черепом скелетона под моей стопой.

Я вызывал дозорного на бой, бросив ему вызов.

И снова ровным счётом ничего не произошло.

Да что же это такое, а? Никак мы опоздали? Неужто некры и впрямь опередили нас, заманив в западню? — переполошился я внутренне про себя, сделав опрометчивый шаг, приведя в действие чудовищный механизм, заставивший задрожать и заходить ходуном пирамиду, рассыпавшуюся у меня прямо на глазах, и принявшую в последствии вид бетонной стены. Не головой же мне об неё биться? Ну и дел я тут натворил! Представляю, что сейчас подумали за моей спиной братья и сёстры по Отряду! Да думать о том было некогда, и что следовало сотворить — порушить возникший "тетрис" у меня на пути. Вот я и решил проделать в блочной кладке, если не ворота, то хотя бы небольшое отверстие, в которое мог бы пролезть сам, а заодно и воины за мной, коль у них появится такое желание в будущем, коего могло не быть у меня, как и пути назад — только вперёд.

— На мины... — ободрил я себя, аналогично смертнику из "Штрафбата" времён Великой Отечественной — двинул кистенём по стене, отметив лишний раз про себя: не Геракл. Хотя возможно, что и он, но скорее по принципу: много ел и мало какал! Станиславский заплакал, а я бы нервно закурил, хотя к сигаретам относился так же, как и утопающий, привязанный к камню в качестве спасательного круга, чтобы долго не мучаться.

Стена отбила мой выпад, а я навершием кистеня выбил из неё искры.

— Из металла она что ли? — обуяла меня ярость. — Ну и работёнка мне предстоит!

Взять штурмом стену не удастся, придётся менять тактику и идти на приступ.

Где тут, какой выступ? — размечтался я.

Стена была гладкой и отвесной — нигде никаких изъянов, прямо литая, а вылитая из цельного куска металла. И стороной не обойти — перегородила проход от края и до края изнанки больше напоминающей пещеру или очередной невысокий грот.

Только теперь я заинтересовался тем, что там такое у меня над головой и заходило ходуном. Я едва успел пригнуться и укрыться жалкой пародией на щит, выданный мне Батей взамен нарукавников.

Тот, кто выстроил стену передо мной, проверял на прочность, обрушив мне на голову настоящий камнепад из сталактитов. И ещё за благо, что они оказались засохшими экскрементами летучих грызунов, иначе бы мне не сносить головы — каменной глыбой меня бы наверняка пригвоздило к основанию грота и неминуемо погребло, послужив надгробной плитой. Но вроде обошлось, хотя держать руку в прежнем положении со щитом, мне было, мягко говоря, сложно — она просто повисла у меня вниз, отбитая сталактитами даже через защиту.

— Ах, так! Вот ты, значит, как! — впал я в бешенство, и снова ахнул со всего размаху кистенём по стене, нисколько не думая пробить. И вдруг понял: ячейка-плита прогнулась внутрь. Знать полая, поскольку на ней образовалась вмятина.

Я ещё раз вдарил, так вдарил и... эффект не заставил себя долго ждать — из полой ёмкости, вышибив крышку надгробия (не иначе), вывалился страж, прыгнув на меня.

Давай, поглядим, что ты за оно, и как вояка заодно? — укрылся я инстинктивно от него щитом, не замечая боли в отбитой руке. Свою роль сыграл адреналин, выделившийся у меня к данному моменту времени, и я впал в эйфорию. Чисто природный наркотик в живом виде забурил, разгоняя кровь по жилам и сигналы по нервным окончаниям с неимоверной скоростью восприятия окружающей для меня действительности.

Страж в кожаных доспехах на металлических заклёпках и таких же точно пластинах в качестве дополнительной брони, выглядел практически как некр. И если кожа истлела от времени, то железо подверглось аналогичной коррозии, оказалось в ржавчине. Взять хотя бы тот же щит или шлем, а также кривой меч на манер сабли.

— Э-э... — увернулся я от рубящего удара стража. — Ты бы привёл для начала своё оружие в порядок!

Мне не улыбалось получить незначительную рану в схватке с ним, а затем слечь с газовой гангреной и сдохнуть бесславно.

— А ещё страж!

Мой укор не прошёл в отношении противника, и ему было всё равно, кого я представлял собой — даже вспомнил со слов братьев и сестёр: вроде как хранитель — и бывшим не являюсь. Вот и потребовал поединка у равного себе, а это мумифицированное чучело пугалом отправил в нокдаун, иначе оно грозилось меня — и прямиком в нокаут. Да рассчитывать было не на что — у меня кистень оказался длинней, а у него руки с сабелькой коротки. Ему их и снёс навершием, а затем дал пинка, отправляя назад в гроб. Или чем ещё там ему служила ячейка, из которой он вывалился?

Стена вновь пришла движение. Того и гляди: вот-вот развалится, и у меня появится возможность минуть её беспрепятственно.

Размечтался, как всегда, наивный! Чисто ребёнок.

Стена посыпалась, но начиная с дальних краёв настоящей волной. Чуть погодя я понял, что произошло — стена возникла уже вокруг меня, трансформируясь в арену с чашей, где места, согласно заранее приобретённым билетам много столетий тому назад (если не вовсе тысячелетий), забронировали зрители в лице мумифицированных стражей.

Ага, намёк мне на гладиаторский бой! — это понятно. — Но кто мой противник? И где он?

Вот что больше всего заботило меня и интересовало далее: когда он наконец-то объявится подле меня? И буду надеяться: окажется хранителем, а не очередной страж сродни пугала. Поскольку пугать меня ими и прочими чучелами — бесполезно, уже сталкивался с ними до этих чудиков.

Возможно, что им, меня считали стражи и хранитель при них.

Над головой нависла тень. Опять что ли вздумали проверить меня на прочность очередным камнепадом? Так повторяетесь, союзнички! И не на того напали!

Я снова укрылся щитом, скрывая себе обзор, но то, что ухнуло вниз в удалении от меня, вызвало бурю и шквал эмоций у столпотворения стражи на трибунах.

Ясно, а всё понятно: болельщики признали своего любимчика-гладиатора. Поглядим и мы на него одним глазком!

Я сказал: глазком — и одним? А что мне терять, кроме как жизни, да головы, которую, кстати, противник грозился проткнуть мне насквозь, нанизав на острое и длинное лезвие копья.

Удар им пришёлся мне в край щита и рикошетил в шишак с кольчужной маской, в свою очередь соскользнул по ней.

Не скажу: мне повезло — противник треснул меня копьём прилично. Теперь самое главное, чтобы глаз не сразу заплыл синевой, а то, что гематома мне обеспечена — я не сомневался. Как и то: изначально целил мне в глаз, бродяга!

Прямо не гладиатор, а боксёр-профессионал, блин! И не остановился на промахе, продолжая наносить безостановочно короткие колющие удары, передвигаясь довольно стремительно по арене, в то время как мне приходилось качаться по земле уворачиваясь от него. У меня не возникало и мысли провести контрудар, не говоря уже про контратаку. Противник не позволял мне встать на ноги, не оставляя ни малейшего шанса использовать против него кистень, иначе бы я быстро укоротил им его на голову. Всё-таки извернулся и махнул цепью по ногам.

Ага! — порадовал он меня, подпрыгнув и вогнав остриё копья в арену, промахнулся в очередной раз, и тут уже я извернулся вновь, двинул ногой по древку.

Мой расчёт оправдался — древесное основание копья ссохлось от старости, и я переломал его с одного удара.

Всё, противник обезоружен — с одной стороны, а с иной — что он там выхватил ещё, выставив против меня? Кажется сабельку или ятаган? Теперь попробуй меня достать им! — вскочил я на ноги впервые с того момента, как ввязался в схватку с ним, и продолжил наш поединок, размахнувшись кистенём. Вот тут-то кочевник уже во второй раз подряд прилично удивил меня. Я едва не расстался с собственной головой, прежде чем попытался снести ему. Кто бы мог подумать, а тем более я, что он метнёт в меня свой ятаган. Хотя именно так им иной раз и пользовались турки. Сам почувствовал себя им.

Звякнув о навершие шишака, ятаган вернулся в руку хранителя, как бумеранг, описав косую дугу. Больше я не сомневался: передо мной истинно хранитель, а не его очередной страж.

К моим ногам рухнул обрубок шишака.

М-дя, хранитель из меня ещё тот, как и соперник — этому! Ню-ню! Попади он чуточку ниже, непременно полоснул бы лезвием ятагана по бармице как раз под кольчужной маской. И хорошо, что она скрывала моё лицо, поскольку там отобразилось то, чего я не желал демонстрировать противнику. Да этот варвар всё уловил по моим эмоциям, яростно выкрикнув что-то на непонятном для меня наречии. И всё повторилось ещё раз. Ага, как бы не так, не на того напал! Я ж не идиот — выставил щит, им и отбил выпад противника — высунулся, поглазеть на то, что ещё вытворит этот варвар. И действительно, он решил озадачить меня искусным владением клинка, вращая и перекидывая из одной руки в иную передо мной.

Чёрт, где моё табельное оружие, а? Хотя бы прежнее, как полицейского! Впрочем, и от ракетницы воина с одним-единственным зарядом не отказался бы! Уж я бы не промахнулся мимо этой ожившей мумии и заживо похоронил, ну или успокоил, упокоив на раз. Но чего нет, того не изменить — в руке кистень — я также принялся размахивать им, и... мы столкнулись.

Перед моим лицом блеснуло лезвие ятагана варвара, а перед ним, с тем же эффектом воздействия, просвистел набалдашник кистеня, и кажется (или это только мне): я зацепил ему что-то там, умерив его воинствующий пыл.

Ого, а как тебе такой мой ответ? — не успел я порадоваться, как по щиту пришёлся удар ногой варвара.

Ну и приёмчики у него — грязные!

Ладно, мы также поступим, — ударил я ногой снизу туда, куда мой противник не ожидал, и пропустил болезненный удар. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал: у него там гениталии мужика, а не бабы. И оказался чисто амазонкой.

Что ни новость — то сюрприз!

— Личико-то покажи, красавица! — не удержался я.

Противник, как и я, постоянно скрывал его за щитом.

— И потом, где твоя коса до пояса? Ха-ха...

Зря я радовался и рано. Хранительница атаковала меня, не оценив моего убийственного юмора по достоинству — отомстила.

— Так, стало быть, ты и впрямь женщиной была — не мумия, а скорее мумиё!

Мне надоело возиться с ней, и я применил кистень (навык пришедший ко мне со временем в овладении довольно интересным оружием со времён древности), перехватив цепью клинок, замотал её на нём за счёт инерции вращения утяжелителя на конце, и последующим движением просто вырвал из руки противницы.

Вот так сюрприз — и в первую очередь опять для меня — а снова. Эта неугомонная хранительница вытащила из рукава очередную краплёную карту. Чисто фокусница-иллюзионистка. Откуда у неё взялся топор вместо клинка — и не то что бы двусторонний, но с противоположной стороны лезвия взамен обуха торчали шипы. Ими, она и грозилась проткнуть мне шишак, когда я принял удар основной части топора на щит.

Кто ж знал, что она сумеет извернуться, и против всех законов физики ударить в противовес — зацепила меня в кольчужную маску и также рванула на себя.

Всё, рана получена — и ржавым оружием — заражение крови мне обеспечено, значит терять больше нечего. Жизнь одна, как и голова! Я впал в ярость, отвечая ей вслед кистенём, куда попало, и как попало. Вообще-то так себя должна была вести со мной амазонка из гробницы, а не я, как мужик с ней, но уж извините: не на свидании, и пришли выяснять отношения с применением той "посуды", что оказалось оружием, а не орудием труда повара-кулинара, иной раз по совместительству мясника-маньяка. Она ведь собиралась порубить меня на фарш, а я чем хуже неё, как хранитель? Ведь бьёмся за древнюю реликвию, и не на жизнь, а на смерть! Хотя смерть ей не грозит, притом, что выглядит живее всех живых.

Лады, подурачились, и будет, пора уже делом заняться всерьёз и надолго! А надолго меня точно не хватит, поэтому пора мне, как мужику, прибирать инициативу на "свидании" в свои руки: не завалю её, она — меня, и не в постельку, а в гроб вгонит. Вот только подспудно возникает насущный вопрос: в свою или в мою собственную? А приготовила тут одну такую из тех, что, возможно, пустовала и дожидалась меня, как её, в будущем, стража. И ей плевать на меня, что я хранитель в прошлом. По-прежнему жаждал стать им не только в настоящем, но и остаться в будущем. Тогда как у меня попросту не было будущего.

Кольчужная маска развалилась, и часть от неё осталась болтаться на шипах топора амазонки. И отныне не только она, но и зрители на импровизированных трибунах арены, могли видеть всё то, что у меня было отображено там — в первую очередь кровоподтёки от рваной раны бороздой по щеке вплоть до глаза по скуле и синевы.

Одно радовало: опухоль под глазом спала — её мне и распорола амазонка. Зато огорчало другое: в битве с амазонкой, как в спортивных видах состязаний, непредусмотрены перерывы. А так хотелось попить водички — точнее ополоснуть рот, и избавься от крови, набившейся туда и налипшей на зубы с языком, из-за чего прилип к нёбу. Но больше всего я желал узреть болельщиков на трибунах — своих, в лице братьев и сестёр! Так нет же, кругом только "ископаемые", коих мне при всём моём яростном желании не закопать без применения ОМП в этой братской могиле под название гробница. И что за мир, а эта изнанка такая, что даже некрам тут не нашлось места — их живо упокоили эти ходячие мумии со своим мумиём во главе. Дать бы ей разок кистенём по голове! — я снова размечтался. Но кто, кому дал, и чего — опять амазонка топором мне по щиту вместо головы, превратив в бесформенное безобразие.

Да на... — метнул я им в неё.

Ого! А она этого не ожидала — пропустила удар в грудь, завалившись назад. У меня появился шанс добить её, но она зацепила меня ногой, чёртова гимнастка, совершив головокружительный прыжок назад, разрывая со мной дистанцию. Зато топор потеряла. Я наступил ногой на него, и что же увидел: амазонка выхватила засапожные ножи (и не такие уж короткие), и метнула ими в меня, тогда как я ждал, что она ринется на меня с ними. Я слишком поздно отреагировал на выпад со стороны противницы: и укрыться нечем, как и ударить кистенём на опережение не судьба — она пропорола мне ножами кольчугу на уровне плеч, вогнав лезвия едва ли не по рукоять.

Господи, как больно-то! И руки не поднять — отнялись разом! Эта зараза отомстила мне за стража, продемонстрировав наконец-то свою истинную личину, поскольку обозвать лицом то, что я узрел, даже с большой натяжкой не поворачивался язык.

— И что за пластический хирург поиздевался над тобой, превратив в чудовище? Или ты по жизни являлась страшилищем?

Язык мой — враг мой! А тот, кто предстал в его лице передо мной, решила добить меня. Подлетев ко мне в тот же миг, амазонка-мумия не сразу вырвала клинки, а предварительно повернула их у меня в теле, зараза, и готова была уже воткнуть в глаза, да сама того не поняла, что предоставила мне свободу действий.

Превозмогая нешуточную боль со скрежетом зубов до треска эмали, я поднял руки до уровня плеч, противопоставляя рукоять кистеня сопернице в качестве упора, и не позволяя ей в очередной раз проткнуть меня, изловчился и бросил ногой через себя, оказавшись верхом, теперь уже сам старался придавить её к арене вместе с руками — налёг, надавливая всей массой тела на неё. Из ран в плечах хлестанула кровь, заливая физиономию соперницы. Её ослепило на миг и мне вполне хватило его — рукоять кистеня коснулась шеи амазонки с хрустом, и также запястий.

Не удержав клинки в костлявых конечностях, соперница выронила их, лишаясь головы.

Всё, вот она — победа, — решил я, отвалившись в сторону от амазонки, и просчитался в очередной раз. Эта, недобитая мною, тварь, называемая ещё хранительницей после всего того, что было меж нами, забила руками по арене — и не в агонии, а принялась искать голову, снова насадила на позвонки, вгоняя череп на них до хруста костей — и снова кинулась на меня.

Это конец! — уяснил я.

Моё поражение было очевидно не только мне, но и зрителям. Мумии уже открыли щербатые пасти для ликования, вот тут и случилось одно непредвиденное обстоятельство — кое-кто вмешался со стороны, и кто — я знал наверняка: мои названные братья с сёстрами.

— Пуля!

Кто же ещё мог снести голову моей соперницы, а разнести на куски при выстреле со снайперской точностью из огнестрельного оружия магической пулей, как не она. А тут и коса сверкнула, и вслед за ней подле меня промелькнула одноимённая сестра, опасаясь: на меня толпой ринуться мумии с трибун. Так и вышло, да только добраться они до нас не успели, я не позволил им, вспомнив про то, что, прежде всего, привлекло моё внимание у соперницы — амулет-оберег, являющийся ключом к артефакту. Я овладел им, сжимая трясущейся рукой от нестерпимой и жутко-жгучей боли, вдруг стал тем, кем она являлась для них.

Мумии остановились. Ещё бы, ведь я обратился к ним, бросив призыв, и они все, как один, подчинились мне. Теперь я здесь хранитель — в этой ячейки с гробницей, а они все — мои стражи.

Да радоваться не торопился, уловив изменения, коснувшиеся меня — плоть стала меняться на глазах. Ключ от артефакта оказался проклят и не некрами, а древними.

— Как же так? И это возможно? — разжал я поспешно руку, избавляясь от проклятого амулета, не желая обращаться в мумию.

Если это кому-то из моих названых братьев и сестёр угодно, то — пожалуйста. А лично я — пас!

К нему и потянулась Коса.

— Нет, не делай этого! — предостерёг я сестру. — Ты обречёшь себя на вечное проклятие с прозябание в изнанке с гробницей — похоронишь себя сама здесь заживо!

Что грозились сделать со всеми нами с тем же успехом стражи, и мы бы стали одними из них — живыми мертвецами, которые о чём только и будут мечтать — о смерти являясь бессмертными существами во плоти.

Это, наверное, хуже, чем быть некром! — насколько понял я по тем ощущениям, когда прикоснулся к ключу от артефакта древности.

Да Коса знала уже на что шла — не прогадала — она всё же маг в отличие от меня, и без магии с её стороны тут явно не обошлось. Скоре всего она использовала защитное заклинание, и теперь уже толпа мумий на неё взирала как на хранительницу гробницы. Ей оставалось сделать выбор: войти в хранилище и остаться здесь до скончания века, пока сюда не явится придурок вроде меня и не займёт её место, а свято пусто не бывает, или забрать с собой то, за чем мы пришли.

Похоже, на это и рассчитывали некры. Одержимый неспроста заметался в поисках выхода из изнанки. Вывод — и напрашивался сам собой: наконец-то понял, кто находится рядом с ним. Значит, призрак покинул его, и теперь спешит предупредить хозяина — соответственно нас при выходе из изнанки будет ждать уже армия некров в лице тухлой братии зомби, скелетонов и смердов с холуями, да слугами.

— Как такой расклад? — удивил я обе группы при мне.

Коса язвительно усмехнулась мне в ответ, и одним движением руки привела в движение армию мумий, как хранительница стражей, выстраивая их каре вокруг нас.

— Не беспокойся, прорвёмся, — подмигнула она.

— М-дя уж! Ню-ню... — понял я: то-то ещё будет.

Вот только идти сам, без посторонней помощи, я отказывался. Если б не сёстры, меня бы из изнанки с гробницей вынесли братья вперёд ногами, а так ещё и остановили заклинаниями кровь, позволив ранам затянуться.

А что насчёт заражения крови (и всё такое) с вытекающими плачевными последствиями не только для меня, но и той, кто станет оплакивать меня, на моей же могиле?

Пуля посмотрела на меня, как на того, кем я не хотел себя обзывать даже мысленно, а именно так и назвала. Значит, буду жить, пока что, а там посмотрим: чего, и кто, нас ждёт при выходе из изнанки?

Мы двинули на выход ровными и стройными рядами под грохот, марширующих мумий.

Я представляю, что начнётся в городе, когда там объявятся мумии, и нас непременно встретят такой же точно толпой некры. Фильмы ужасов из коллекции Голливуда все вместе взятые, ничто в сравнении с предстоящим зрелищем. А посмотреть будет на что, во всяком случае, мне, и сравнить с жалкими пародиями фантастов. Прямо как в кине: ни пером описать, ни словами не передать. Это надо видеть, а лучше поучаствовать — очучения непередаваемые.

* * *

Крабат, как всегда, пребывал в мрачном расположении духа, хотя только-только закончил тёмный ритуал, удавшийся ему на славу, во время проведения которого он сумел увидеть очами призрака то, что тот продемонстрировал ему глазами одержимого. А посмотреть и впрямь было на что, как и сравнить не с чем.

Едва небольшой отряд воинов разделился, он наказал прислуге перекрыть выход из изнанки, куда со всей округи потянулись мертвецы, поднятые повсеместно из своих могил, перемещались небольшими группами, скрытые облаками пыли поднятых вихрей. Достигая места сбора, они тотчас исчезали под землёй, зарываясь с головой — перерыли не только газон и клумбы, но и тротуарные дорожки, не говоря уже про асфальтированный участок проезжей части, ещё набились повсеместно в коллекторы, точно шпроты в консервные банки.

Некоторое время спустя у выхода изнанки с гробницей наступила гробовая тишина. Исчезла вся живность без остатка, будь то птицы и прочие древесные зверьки, даже насекомые. Ими всеми полакомились некры, набивая свои ненасытные утробы, и больше других кровожадностью отличались зомби, а также смерды и холуи. Что до скелетонов — то им были без разницы даже кроты и прочие норные животные, за коими продолжали охотиться зомби.

— И куда все подевались? — посмотрел Самедов на часы, назначив свидание жене с детьми в сквере на берегу пруда в столь поздний час, засидевшись на работе, и не как обычно в кабинете, а носился за пределами отдела, как раньше старлей, сожалея про себя: тот больше не с ним. И на все свои телефонные звонки ему, получал от него один и тот же ответ противно-надоедливым женским голосом: "Абонент вне зоны доступа!" или "Вне зоны сети!"

Вот и теперь коротал время любимой забавой, названивая Силантьеву.

— Да что он, в самом деле, как сквозь землю провалился! Никак издевается! Ну уж я ему, как только покажется на работе... — размахнулся Самедов с нескрываемым желанием разбить мобильник о землю. И точно бы рассадил, как два пальца обас...фальт, если бы не звонок жены.

— Да, моя сладкий персик? — заговорил Равиль Мамедович с акцентом, подтрунивая над Зулиёй.

— Извини, мой ненаглядный джигит, — подыгрыло она ему. — Но я чуть-чуть опоздаю!

— Вах, чито ты дэлаешь со мной, жэнщина? Моё терпение лопнуло! Я зарэжу этот недостойный джигит из маршрутка, если он не доставит тебя прямо ко мне в парк к скамейка под фонарный столб у болшой лужа! Так и передай ему: башка отрэжу и на кол посажу, аки собаку!

— Ну будет тебе, дорогой, — взмолилась Зулия. — Я же невиновата, что нам перекрыли дорогу!

— Ты в пробке?!

— Мы, — пояснила Зулия: ехала к нему с детьми на прогулку под луной, как и договаривались.

— Я ж просил вас добираться на метро! Быстрее было б, и безопаснее! — покосился Самедов на вывеску с огромной буквой "М" в ста метрах от парковой зоны отдыха, живо просчитав в уме: про отдых, как и встречу, можно забыть — пока пробка рассосётся, наступит уже утро, и ему снова придётся мчаться сломя голову на работу.

— Это не наша вина, и не водителя! Кто-то перерыл дорогу — взломал всё асфальтовое покрытие, — продолжала говорить Зулия.

Зря только оправдывалась, поскольку Самедов был рад и тому, что мог слышать её голос в мобильнике, но при этом при всём у него на душе скребли кошки.

— Дождись нас, Равиль!

— Да куда я денусь, Зулия! Ты же знаешь меня...

— Вот поэтому и прошу: наберись терпения!

— И что у вас, женщин, привычка вечно опаздывать на свидания к нам, мужчинам? А ты к тому же с двумя детьми! Если не я, то кто вас приютит?

— Это кто кого — ещё большой вопрос!

Зулия была права: мыкаться по общагам в возрасте Самедова — несолидно. А ведь он у неё, солидный и представительный мужчина, особенно когда представлялся следователем, сразу придавал себе веса — и значительно, при этом по жизни не страдал худобой и был грузным как любой человек с южными корнями.

Жизнь в сухомятку претила ему, вот после ссоры с женой и ухода из дома и перебивался на бутербродах с сыровяленой колбасой, заработав изжогу и гастрит, плюс холецистит печени. А именно бутерброды и приготовил для жены с детворой, прикупив фруктов и "веник" с бутонами. Не шашлык, конечно, но при желании можно заставить себя съесть и колбасу, а с голодухи и не то ещё. Не заметил, как подле портфеля с колбасой взбугрилась земля. А таких рытвин хватало повсеместно. И лишь, когда одна такая образовалась подле Самедова, он обратил своё внимание на неё, вцепившись в портфель.

Иной чудак решил бы: это кроты, и совсем распоясались, не обратив внимания на затхлый запах больше подобный на трупный ввиду гниения и разложения живой плоти. Но только не Самедов, и знал наверняка, что за крот позарился на содержимое его портфеля.

— Отдай колбасу... — выдернул он за неё из земли голову зомби. — Ух...

И всё же не удержал его на "крючке". Отхватив кусок, зомби скрылся из виду у капитана.

— Вах, шайтан! — вспомнил Самедов: он при оружии (после той самой злопамятной встречи со скелетонами во дворе у дома старлея, стал носить с собой ПМ). Схватился за него и пригрозил выстрелить, если зомби не сдастся. Вдобавок крикнул: — Выходить по одному! Сопротивление бесполезно! Вы окружены!

И тут же понял: чуток перестарался. Почва, и не только, и не столько под ногами капитана, пришла в движение повсеместно. Наружу из-под земли полезли мертвецы. Самедову впору было кричать "Аллах Акбар" и превратиться в шахида. Да вот только вместо пояса смертника у него оказались подтяжки, а вовсе не ремень с бляхой в качестве пряхи. Но лучше бы "мухой" в качестве одноимённо гранатомёта. Хотя и пистолет можно было использовать с тем же успехом — главное вовремя приставить к виску и спустить курок, но прежде снять с предохранителя. Что он естественно забыл сделать, держа оружие в руках второй раз в жизни, а первый, когда ему выдали в отделе, и он спрятал его в сейфе кабинета от греха подальше. Сумел произвести два выстрела задом, отстреливаясь от мертвецов, убегая прочь из злачного места, при этом, не израсходовав ни одного патрона в обойме, ещё стараясь набрать по мобильнику на ходу жену. Вдруг понял: узнай она, куда он пригласил её — разрыв неизбежен. Однако ни мог не предупредить — дозвонился.

— Это ты, Равильчик? — не признала жена голос мужа.

— Нет, — пробился он сквозь жуткий ор мертвецов. — Я решил встретить вас на станции метро — у той, что ближе всего находится к вам!

— Как скажешь, любимый, — насторожилась Зулия. — И всё-таки, кто-то тебе что-то кричит. Хотя, как мне кажется: по-моему, рычит!

— Вот-вот, это тебе кажется-А-А...

— Равиль! — оборвалась связь у Зулии с ним. — Самедов! Капитан!..

По лицу жены покатилась слеза.

— Мама, ты плачешь?

— Нет, мой хороший, — провела она нежно рукой по голове сына, приглаживая торчащие в сторону волосы.

— А почему ты кричала на папу? — испугано спросила дочь. — Вы поссорились с ним — опять?!

— Нет, не успела-А-А... — зарыдала Зулия.

— Что такое? — уменьшил звук в динамиках проигрывателя водитель маршрутного такси. — Такой красивый женщина с детьми, и плачет! Ахмед, не любит, когда его "ласточка" топить в слезах! Послушай, какой музика! Под неё не плакать надо, а танцевать!

Ещё немного, и он готов был таранить авто, зажавшие их со всех сторон.

— Это не водители — это стадо баранов! И где они покупать свои права? В горах у моего дяди, Равшана, что гоняет отары этих паршивых овец?!

Зулия не слышала, что там нёс таксист, быстро взяла себя в руки и вновь принялась названивать мужу, но все её попытки не приводили к нужному результату. Он, так же, как до этого старлей, оказался вне зоны доступа сети, словно сквозь землю провалился! Или спешил к ним в метро?..

Глава 18

Штык постукиванием по микрофону гарнитуры передал воинам по группе замереть и не отсвечивать, почуяв смертельную опасность, означавшую: наткнулся на ловушку, и пока не сработала. Он своевременно ощутил её, пытаясь распутать колдовской клубок плетений проклятой магии, обнаружил не один, а целую паутину, потянув лишь за ниточку. Ему каким-то чудом удалось обезопасить не столько себя, сколько не привести в действие хитросплетение оставленное здесь необычным некром, подозревая: сюда наведывался некромант — один раз — вне всякого сомнения. И отпали у него, когда к нему присоединилась Буря.

— Что ты видишь, сестра? — скрывая страх в глубине души, спросил Штык. — На что мы напоролись? Ты понимаешь? Сможешь разгадать плетение тёмного клуба?

— Если бы только туда были вплетены сигнальные нити, то не всё так плохо и страшно... — осеклась воительница-маг.

Подгонять её, и тем паче торопить, Штык не стремился, проявляя терпение (а без этого здесь никуда), предвидел неизбежность схватки с некрами, что грозилась вот-вот начаться.

— Потайных ячеек поблизости я не вижу, — не обнаружила их Буря.

— Тогда что же такое может быть оплетено столь сложным и скрытым образом? — терялся в догадках Штык, прикидывая мысленно, на что похожа зловещая находка. — Не склеп же мы откопали?

— Нет-нет... — заявила утвердительно в ответ воительницы.

Она продолжала тянуть за нити невидимым и неуловимым заклинанием, взламывая одно заклятье с проклятьем за другим, накладывая на них новые плетения — свои, и в этом была профи — никто во всём отряде не мог тягаться с Бурей даже в познаниях проклятой магии, а она порой вытворяла такие чудеса, что некрам впору было хвататься за головы — однако, теряли их, и прочие конечности при встрече с ней и прочими воинами её группы или подразделения, возглавляемого ей.

Вот и здесь сейчас совместными усилиями собственной группы и Штыка в качестве подстраховки, они обнаружили нечто, что Буря в итоге обозвала частью вывернутой изнанки.

— Ты хочешь нам сказать: это вход в их мир?! — не поверил Штык тому, о чём заявила с уверенностью не только в голосе, но и во взгляде Буря.

— Да, проход туда, куда мы стремились ворваться Отрядом. И здесь нас явно не ждут!

— Пытаешься сказать: стража отсутствует как таковая?! — всё ещё отказывался поверить напарник в очередное заявление сестры.

— Я могу ошибаться, но риск велик, как и шанс! И грех не воспользоваться им, — предложила Буря и дальше, не обнаруживая себя для некров, разбирать завал из заклятий проклятой магии, стараясь зайти в обиталище некров не с парадного входа, где их ждали во всеоружии слуги тьмы, а нагрянуть с чёрного.

Это и впрямь был запасной выход, но не вариант для некров, и таковых у них хватало в принципе, о чём много раньше догадывались воины, но столкнулись с данным проявлением впервые.

Удача сопутствовала им с одной стороны, а с иной, кто знает, что ждёт их там, куда они стремились с маниакальной настойчивостью, когда знали наверняка: ничего кроме смерти, так как любой представитель тьмы, желая стать некром и обрести бессмертие, позволял себя убить.

— Хорошо, сестра, я прикрою нас, — объявил боевую готовность Штык, заставляя воинов собственной группы и Бури разбиться на взаимозаменяемые пары. — Но если что...

Сестра больше не думала отвлекаться на брата, запустив невидимые щупальца вглубь тьмы, использовала заклинание ночного зрения, да и то помогало ей постольку, поскольку, так как мрак являлся творением некров, а не природным явлением.

Штык видел и чувствовал: насколько тяжело даётся разбор завала воительнице-магу — сколько сил приходится тратить ей, обезоруживая очередной клубок плетений тёмной магии — руки сестры тряслись, пальцы дрожали, а по лицу ручьями стекали холодные капли пота, словно на улице стояла не жара, а холод, и они находились в зоне вечной мерзлоты. Таким и были ощущения Бури — из туннеля изнанки мира некров у прохода ячейки веяло холодом и сыростью.

— Как в могиле... — не выдержала она. Остановилась, собираясь вновь с силами для решающего рывка.

— Что ещё ты там нащупала, а увидела, сестра?

— Защиту, выставленную некромантом, брат! Там побывал Крабат! Это его знак, и мне не пробиться в одиночку за него! Да что там, даже не приблизиться — плетение тотчас пошлёт хозяину сигнал о попытке взлома, если не уже!

— Как — уже!? — переполошила Буря Штыка, а тот обе их группы.

— Нам с ним не тягаться пока, и не только нашими тут группами, а всем Отрядом! Без Охотников никак!

— Ты предлагаешь нам вызвать его через Крота? Хотя бы представляешь, чем всё это закончится? Ведь они специализируются на исчадиях! Но... — вспомнил Штык. — Я вроде слышал, как один раз явился и за оборотнями! А тут всего-то слуга тьмы!

— Некромант! — не согласилась Буря со Штыком.

— Да всё равно, если мы призовём его, тёмные зашевелятся, и нами будет упущено время! — готов был рискнуть Штык и вломиться с чёрного хода в изнанку некров. — Хотя бы обстреляем цитадель, и быть может, вытащим Эльфа! Это шанс, и другой такой нам вряд ли когда представится! Необходимо нанести визит к ним, глядишь: и прочим нашим братьям и сёстрам у парадного входа туда будет много проще! Во всяком случае, заставим некров дрожать и бояться нас! А если вновь повезёт, то и сторгуемся с ними!

— Ты соображаешь, чего предлагаешь, брат? Когда у меня в отношении тебя складывается такое впечатление, будто ты бредишь! — взорвалась сестра бурей неконтролируемых эмоций, выказав своё негодование в адрес собрата по Отряду.

— Да, и я не успокоюсь, пока не вытащу Эльфа из мрака подземелий мира некров! Это наша прямая обязанность! Долг, если ещё не забыла!

— И всё равно: я — против! Мы положим здесь обе свои группы, и сами ляжем костьми, поскольку этот ход принадлежит Крабату! А он — некромант!!!

— Плевать! — разошёлся Штык. — Даже если у нас нет ни малейшего шанса спасти Эльфа, я всё равно займу проход и...

"Тишина! — перешла Буря на общение посредством магических способностей с подопечным и прочими братьями и сёстрами, уловив изменение в оплетённой квартире проклятыми заклятиями. — Проход активирован!"

— Наконец-то, — порадовался Штык. — Давно пора, а то мы засиделись тут без дела!

На его лице отобразилась убийственная улыбка подобно оскалу маньяка.

— Славная должно быть заварушка предстоит! — прочувствовал он это нутром.

"Проклятье! Твари... — уловила их присутствие Буря. — Одна, две, три..."

Подсчёт цепных псов некроманта довольно быстро закончился, по-видимому, их просто спустили прогуляться снаружи изнанки и пожрать человеческой плоти, а возможно намерено выслали, проверяя целостность плетений и наличие засады извне со стороны заклятого врага.

Штык не сомневался: сейчас эти твари выскочат из тени, и он займётся ими вплотную, а затем терять уже будет нечего — метнув в проход гранату, начинённую магией света, он ворвётся в изнанку мира некров, где также устроит им небольшой переполох.

— Здесь что-то не то, — осадила его Буря, схватив за оружие.

По её мнению, там должен был объявиться некто ещё.

— Даже если эти твари начнут рвать людей, мы не имеем права вмешиваться, брат!

— Почему? Что происходит? Объясни толком! — требовалась Штыку дополнительная информация, как и прочим воинам обеих групп.

— Не знаю точно, и толком объяснить ничего не смогу, но чувствую: сюда стремятся проникнуть некры...

— Уже, Буря, — напомнил Штык: сама твердила им про тварей на выходе из тёмной изнанки мрака.

— Приготовились! — подала уже она сама сигнал. — Не обнаруживать себя, пока я лично не отдам соответствующего приказа!

— Командуй своей группой, а моей не смей! Слышишь! — воспротивился Штык.

— Это ты, брат, не хочешь услышать меня! — возмутилась в свою очередь сестра. — Уступи хоть раз, если не как воин, то, как мужчина женщине или брат сестре!

— И что с тобой делать будешь, Буря, — понимал Штык: это всё равно, что плюнуть против ураганного порыва ветра — в итоге уступил. — Уговорила, нежели убедила, сестра! Но если что, и пойдёт не так!..

— Я сама пойду с тобой туда!

— С этого и надо было начинать, Буря...

* * *

— Ваше воля исполнена, о достойнейший, — предстал Ктул перед Крабатом в покорном поклоне раба. — Цепные твари спущены! Они находятся в ячейке и стерегут проход для вас!

— А кто тебе сказал, слуга, что я собираюсь покинуть наш мир? Это сделаешь ты, и не один, а кое с кем ещё! Но прежде я жажду лицезреть Лича! Где бродит этот призрак? Почему до сих пор не у меня? Я бросил ему зов!

— Я разузнаю, о достойнейший, — склонился ещё ниже Ктул. — Всенепременно!

— Надо было сразу, теперь уже поздно, слишком поздно что-то менять!

— Вы затеяли очередную игру, о достойнейший, и как всегда не предупредили о ней меня! Я бы непременно подстраховал вас!

— Найди мне Лича и доставь сюда, иначе я из тебя самого выну душу и вложу в заклятого врага!

— Склоняюсь перед вашей волей, о достойнейший, и готов служить в любой ипостаси общему делу, — растворился Ктул точно призрак. Вовремя, иначе бы превратился тотчас в тень своего былого величия.

Заклятье, брошенное в него сгоряча Крабатом, опалило гниль с перекрытия склепа.

— Вёрткий, гад! Ну и помощник у меня! — понял некромант: пора уже ему избавляться от всей своей прислуги в цитадели, и задуматься о новом наборе слуг. При том, что ни один некр-адепт не был вне игры, некромант их всех задействовал в той или иной мере, вот и на Ктума у него имелся свой расчёт — тот сослужит ему ещё разок, а Ктул поможет ему с осуществлением его затеи, поскольку полагаться на Накра и армию рабов, что они сумеют остановить вояк, овладевших четвёртой реликвией древних, было большим безрассудством и безумством с его стороны. Поэтому всегда имел запасной план, опережая на шаг заклятых врагов. И для него не стало новостью или неожиданностью, что воины стремились не только упредить его, но и опередить.

— Жалкие-прежалкие ничтожества, — потёр свои, вечно холодные, конечности некромант — в них давно уже не текла кровь, лишь, когда он упивался очередной жертвой — вот и теперь не отказался бы от хорошей порции свежего "напитка". Но сейчас ему было не до пищи. Призрак по-прежнему отсутствовал.

Некромант в очередной раз бросил ему призыв, и на этот раз такой, от которого тот при всём желании не сможет избавиться или обойти.

— А вот и ты, жалкое отродье! — встретил его во всеоружии Крабат.

— Ты звал меня, хозяин? — содрогнулся призрак.

— Где тебя черти носили, жалкий раб? — желал знать некромант истинную причину отказа Лича явиться на предшествующий зов.

— Мне показалось: я ослышался.

— Ещё раз воспротивишься мне — моей воле — и я сотру тебя в порошок, — последовал намёк Крабата на прах, и то, что развеет его — призрака.

— Я весь во внимании, мой господин! Что на этот раз ждёт меня? И когда я, наконец, получу заслуженную мной жертву? — огрызнулся Лич, не побоявшись, понимая: ещё требуется некроманту, иначе бы Крабат давным-давно обратил свои угрозы в реальность для него.

— Сейчас ты получишь, ничтожество, по своим заслугам! Подайте сюда Эльфа...

— Да-да-да... — заметался от радости Лич. — Наконец-то!

Призрак размечтался получить помимо души заклятого врага ещё и его тело.

— Ты уверен, что готов послужить мне в его обличии? — хитро поинтересовался некромант с неприкрытой угрозой во взгляде у проклятого духа.

— Конечно! Только и мечтаю об этом всё то время, как оказался вне телесной оболочки примата! Ты не пожалеешь, мой господин!

— А сам? — продолжал сыпать загадками Крабат.

Лич не обращал внимания, как ему казалось, на издёвки со стороны некроманта.

— Узник доставлен, — откланялся в очередной раз Ктул.

— Ты — мой... — зашипел призрак, кружа вокруг Эльфа.

— Не торопись, — умерил его пыл некромант.

— Почему? Что такое, мой господин? — растерялся Лич, пропустив жест от некроманта к адепту-помощнику. Это был намёк на тёмный ритуал, и без обряда порчи с проклятием никуда.

Пришлось уступить, иначе Личу не видать жертвы.

— Теперь... — едва услышал он одобрение со стороны некроманта, ринулся на заклятого врага.

— Вот и всё-о-о...

— Действительно, — потёр в довершение удовлетворённо конечностями Крабат, осуществив свою очередную затею с непринуждённой лёгкостью. Мог в полной мере собой заняться — восполнить собственные силы за счёт жертвы, потребовав подать ему свежеприготовленный труп — его кровь — также собирался её закусить плотью.

— Как же так!? — заскрёбся призрак, очутившись внутри воина-мага. Тот не подчинялся ему — его воле. — Проклятье!

До призрака дошло: некромант в очередной раз обманул его, заточив в заклятого врага, и отныне он для него — ходячая тюрьма.

— А-а-а... — зашёлся в неистовом вопле Лич, но ничего не происходило — его никто не слышал снаружи и не реагировал должным образом. Эльф стоял как статуя, не раскрывая рта.

Испив крови, Крабат отказался пожирать жертву, оставив её на съедение жалким рабам, махнув палачу-некру, дескать: я сам потом покормлю их, при случае — а теперь исчезни — снова переключился на призрака.

— Ну и как тебе твоё новое тело, а? — дозволил он заговорить узнику с собой голосом Лича.

— Ты... ты... — не знал призрак, как обозвать Крабата.

— Твой господин! Или, если хочешь, можешь обращаться ко мне, как все — О, достойнейший! — и так далее, — оскалился самодовольно некромант. — Продолжай, не останавливайся, я готов выслушать тебя в последний раз!

Вот тут-то Лич осёкся, потеряв дар речи.

— Вижу и слышу: ты, в кои-то веки, внял мне! Знать, выслушаешь меня на этот раз до конца, и сделаешь всё так, как потребно мне, а ни тебе!

Заклятый враг склонился в рабском поклоне перед Крабатом.

— Жаль, что не сам, а ты с ним это делаешь, призрак!

— Что вы затеяли, мой господин, а содеяли со мной? — не сдержался Лич.

— Терпение, проклятый, и ты узнаешь всё тотчас... — состоялся обстоятельный разговор в одностороннем порядке — Крабат заставил Лича выслушать себя, после чего более не изъявил желания взирать на него. — Исчезни, а то я не сдержусь и прикончу тебя в теле вояки!

Эльф зашагал на выход.

— Да... — осадил некромант в нём призрака. — И не вздумай сбежать с моей реликвией! Надеюсь, ты всё понял, и мне не придётся искать тебя зовом?

Преклонившись ещё раз покорно, заклятый враг скрылся из виду у некроманта, и Крабат нисколько не опасаясь Отряда воинов, отправился кормить оголодавшую свору рабов. Сегодня он попотчует их, а затем спустит с цепи, и они разорвут любого, на кого он укажет им, будь то заклятые враги или ни в чём неповинные люди, а даже предатели в лице слуг тьмы.

Взглянув на три артефакта из пяти на жертвенном камне, некромант уже видел там четвёртый элемент ключа. Ему осталось совершить одно небольшое усилие по добыче пятого, и тогда он навсегда покинет изнанку этого мира, и ему уже будет без разницы, что станет тут после него — намерено заманивал Отряд заклятых врагов совершить очередной штурм цитадели, которая перестала интересовать его, как гробница хранителя четвёртой реликвии.

* * *

— Внимание! — подала голос Буря. — Приготовились!

— Все по местам! — присовокупил Штык к словам Бури, отдав сопутствующий приказ.

К этому времени они уже предупредили Крота, заставив его установить маячок по озвученным координатам. Их он и передал иным поисковым группам Отряда, обозначив местом нового сбора с последовавшим одобрением на атаку прохода и вторжением в изнанку мира некров, если у них появится такая возможность, и риск сгинуть там будет не столь велик, как в прошлый раз, когда случился провал.

— Твари... — приготовилась Буря нейтрализовать их, а Штыку намекнула: его клиенты последуют за ними чуть позже. — Дождись их!

Чудовищные порождения некроманта, собранные им из останков мертвецов и животных, выглядели сколь устрашающе, столь и ужасающе. Даже у воинов повидавших различные виды некров за свою жизнь, и то стыла кровь в жилах. То, как выглядели твари, и как перемещались, засуживало отдельного внимания. В нарушение гравитации с левитацией, они перемещались скачками по отвесным стенам и потолку, нисколько не думая использовать лестницу. Прочному сцеплению с любой поверхностью способствовали, как присоски на конечностях, так и когти, напоминая крючья-клешни одновременно. Дополнительно твари обладали ещё щипами и прочими костяными наростами. И нигде никакого намёка на мышечную ткань, в лучшем случае её заменяли сухожилия. Очи также отсутствовали, и вместо них, в полых глазницах, сверкал огонь. И это было ещё не всё — твари испускали едкие пары через раздувавшиеся ноздри, а из пасти капала слизь, прожигающая всё и вся.

Столкнись с такими зверушками некров, воин или боевая группа, и то вряд ли справится с ними в одиночку — без потерь наверняка. Тут работа для боевого мага-профессионала.

Создания и не думали останавливаться подле Бури и Штыка, их маскировка оказалась на должном уровне, а вот иные пары воинов, были не столь тщательно укрыты от них.

— Учуяли... — осознала сестра. — Пора...

Она отдала приказ о ликвидации тварей, и все три пары воинов приняли основной удар мерзостей на себя.

— Исчадия-А-А... — слишком поздно уяснила Буря.

Её просчёт был очевиден даже Штыку. Ему пришлось отвлечься от перехода изнанки и броситься на выручку братьям. Одну тварь завалил он, иную — Буря, а третья ещё продолжала носиться в поисках жертвы в лице вояк — достала одного, и второго в паре, ей не хватило совсем немного — досталось самой разом от Бури со Штыком.

Не сговариваясь, оба лидера переглянулись, думая одновременно об одном и том же: если это действительно твари некроманта, то неужели он решил прогуляться в столь поздний час снаружи изнанки, откуда выбирался нечасто, но когда это случалось, Отряд терял своих лучших воинов.

Однако в проходе мелькнул не он, а Ктул в сопровождении узника.

— Эльф... — еле сдержала его подле себя Буря.

— Нет, — не позволила она раскрыться ему. — Я сама! Некр — мой, а вот брат — твой! Прикрой меня!

— Сестра...

Бурю было не удержать, ведь она встретила достойного соперника, затеяв устроить дуэль с некром равным себе по силе, объявилась перед ним во всей красе, бросив одноимённое заклинание, являвшееся её визитной карточкой. Что не стало неожиданностью для Ктула, он укрылся от смертельно-опасного удара воительницы-мага "адской бронёй", обрушивая одновременно в ответ заклятие "демонической силы", также способной пробить любую защиту, поскольку соперница предпочла атаку обороне. Упредила соперника с контрвыпадом, применив "доспехи неуязвимости".

Обменявшись ударами, противники по достоинству оценили силы друг друга, и, не задумываясь, продолжили поединок, в который не могли вмешиваться посторонние личности, как с одной — тёмной стороны — иные некры, так и светлой — воины. Они не столько бы внесли перелом в поединок меж ними и вряд ли бы отвлекли, сколько пострадали сами.

— Сюда, Эльф! Ко мне! Я здесь! — открылся Штык, бросившись к магу, пока некр не обрушил на них всю ярость. — Ты спасён, брат!

Он вытянул его из изнанки, швырнув светошумовую гранату безо всяких магических прикрас в проход, и был таков.

— Я сделал это, Буря! Кончай с некром, и отходим! — не помышлял больше Штык об атаке на цитадель в изнанке мира некров, понимая: если оттуда пожаловали столь грозные создания, являясь всего лишь цепными тварями слуг тьмы, то, каково бы им было там, сунь воины туда свои головы?

Выйти из боя с Ктулом так просто Буря не могла, любое неверное действие или опрометчивый шаг с её стороны, стоил бы не только ей жизни, но и подопечным поблизости. Поэтому воительнице-магу ничего другого не оставалось, как загнать некра обратно в изнанку и запечатать проход — хотя бы на время блокировать его.

"Тёмную стрелу", пущенную в неё Ктулом, и выскочившую из "ауры смерти", она отбила "косой смерти", которой её обучила сестра, а затем ответила "грозовым ударом" и волной шквала "ледяного града". Но все её потуги разбились о "ловкость" и "безумство" последующих заклятий с "зовом возмездия", применённых некром-адептом. Теперь уже он перешёл в наступление, подавляя воительницу-мага, заставлял обороняться её, и больше не помышлять об атаке на него. Вдобавок наслал "порчу" с "ликом смерти", от которого так просто не укрыться даже за "огненным щитом" с "доспехами веры". Тут иного воина-мага даже "выносливость" не спасла бы, но Буря сдержала шквал атак тёмной магии от противника, собралась с силами и сделала последнее усилие над собой, метнув в Ктула всё то, что сумела собрать в кулак, пробивая им один слой защитных линий некра за другим. Это было заклинание "волна силы", в которую она вплела "удар грома", "разрывную бурю", "ауру возмездия" и "магический огонь". Первых три заклинания разбились о "смерч", "адскую броню" и, наконец, "мантию тьмы". Но на это и был у воительницы расчёт: испепеляющим жаром "огненного столба", она испепелит заклятого врага.

Ктула охватило всепоглощающее пламя, однако и он сумел применить, придержанный им также в рукаве в качестве козыря "сглаз", сотворил двойника, в то время как сам юркнул в проход, пока не был заблокирован Крабатом в виду наличия на нём его сигнальной печати. Некромант позволил слуге укрыться в изнанке тёмного мира.

Поединок отнял у Бури много сил, она едва держалась на ногах, уже плыла, ничего не видя перед собой, всё-таки "порча" настигла её, и она позволила Штыку подхватить себя на руки, довольно улыбнулась при виде Эльфа, прежде чем закатила глаза.

— Нет, не умирай, сестра-А-А... — закричал Штык. — Мага-медика сюда!

— Жаль, Коса этого не видела... — молвила напоследок Буря. — Ей бы понравилась наша схватка...

И окончательно затихла.

— Эльф, — уставился Штык на него, вспомнив: тот сам является воином-магом. — Сделай же что-нибудь! Ты слышишь меня, брат?

Тот также вёл себя неадекватно, и с ним творилось что-то неладное.

— Эвакуатор, быстро!

На последний призыв Штыка отреагировали обе группы вояк, на нём и доставили в "бункер" к Кроту один труп и два раненых соратника по оружию, одним из коих оказалась Буря.

— Эко вас там... — услышал Штык голос Крота. — Проклятые!!!

* * *

Крабат знал о стычке наперёд, прежде чем к нему завалился Ктул, явив собой жалкое зрелище.

— И ты посмел бежать... — развлекался некромант тем, что гнобил прислугу — заранее знал итог схватки, подстроив её. Однако надеялся: заклятые враги достанут его помощника, как и он — их. А вот о сгинувших цепных тварях, сожалел — недолго. У него хватало в своре исчадий, и он готовил их для своего нового выхода в свет. Для этого ему не хватало самой малости — овладеть двумя недостающими реликвиями. Их у него на жертвеннике было по-прежнему три, и четвёртой пока не прибавилось. Но это вопрос времени, а даже не проблема, и не являлась как таковой вообще. Он всё предвидел и просчитал наперёд, лишь хотел знать: какой именно из двух вариантов окажется наиболее удачливым для него в итоге. А нисколько не сомневался в их окончательном исходе. Шпион уже находился среди заклятого врага, оказавшись там, куда до этого ему никак не удавалось проникнуть, впрочем, и воинам к нему сюда. Отныне же Крабат мог взглянуть на мир изнанки света глазами призрака.

Лич сидел внутри Эльфа и трясся от страха, опасаясь: его вот-вот раскроют. Но ничего подобного не происходило, все в "бункере" были увлечены сестрой, и ему (Эльфу) уделяли немного внимания. Только когда Буря оказалась в безопасности — с неё удалось снять проклятие "порчи" — им занялись вплотную, точнее даже не им, а тем, кого он ныне представлял собой.

— Эльф, брат... — не переставал Штык донимать "трояна". — Очнись!

Для Лича это было началом пытки, поскольку его едва не вскрыли — внимание от Эльфа отвлекли иные две спаренные группы, добывшие в гробнице артефакт. Стремясь покинуть её, они наткнулись на полчища мертвецов, поджидавших их у выхода из изнанки чужого им всем мира, правда, поначалу их обнаружил некий псих, раскрыв раньше времени, что позволило объединённой группе Косы изменить маршрут следования. Они совершили скачок, очутившись в подземном туннеле метро.

— Нам сегодня везёт, Эльф, — в очередной раз по-дружески тряхнул его за плечо Штык, уверяя: — Твои бродяги справились — добыли первый для нас артефакт! И скоро также окажутся с ним здесь у нас!

Крот забил всеобщую тревогу, переведя "бункер" на осадное положение в ожидании ответного удара со стороны некров, предвидя дальнейшее развитие событий загодя, прочитав намерения некроманта — и был равным ему по силе, но в отличие от Крабата не покидал пределы собственного рукотворного мира — никогда, поэтому ему и удалось сохранить Отряд тогда, когда они понесли, казалось бы, невосполнимые потери, и вновь восстановить их в полной мере.

Радости, как таковой, Эльф не испытал, и Штык списал всё на то, что ему досталось от некров в мире их изнанки, и они просто чудом вызволили его оттуда, решив: некры собрались перепрятать его в ином закутке.

— Держись, брат, скоро, и очень, всё переменится разительно!

Знал бы Штык, насколько оказался прав, сам бы не поверил, и в то, что не воинам предстоит изменить этот мир, а некроманту с иными слугами тьмы.

* * *

— Они повсюду! Эти твари везде! — гремел Крош на пару с Гномом и не только на словах, а с применением оружия. Если один палил из КС-23, то иной из карабина калибром чуть меньше, но с тем же успехом. — И нам не пробиться сквозь них! Их тут тьма!

Ничуть и ничем, не уступая им, Пуля с дистанции отстреливала тех некров, кто стремился вступить в рукопашную схватку с братьями, да пока что рать мумий подвластная Косе, сдерживала их навал, при этом сильно поредев. И воительница-маг не нашла ничего лучше, как применить "скачок".

— Что это было? — погрузился я вновь с воинами во тьму.

И стоило так рисковать, чтобы, выбравшись из одного туннеля мира изнанки, угодить в иной, неведомый нам, пока мы все вместе не узрели свет и грохот?!

— Да мы в метро!

Я споткнулся о рельсы, и налетел на стену.

Коса в очередной раз пообещала выправить ситуацию:

— Сейчас придумаю что-нибудь!

Что она могла, баба, только одно: усугубить и без того наше незавидное положение. Ей оставалось пустить поезд в метро под откос, за что некры непременно бы сказали нам спасибо и не только. А ведь всегда мечтал: когда придёт мой черёд, и я окажусь на волосок от смерти, увижу свет в конце туннеля, но не такой, какой летел на нас со скрипом колёс при резком торможении по рельсам, и сигналом, грозящим нам всем неминуемой погибелью.

— Где это я? — не поверил я тому, что услышал, и от кого.

Голос паникёра оказался мне знаком не понаслышке, и в следующий миг мы оказались в составе, угодив тем же образом в вагон, как при выходе из изнанки с гробницей в туннеле метро.

Если Коса опять чего-нибудь отмочит в том же роде, боюсь: следом я окажусь на кладбище в соседней с ней могиле.

Но меня снова отвлёк Самедов. Да-да, это был он — капитан — и сидел напротив меня, а я с группой воинов в пустом вагоне подвижного состава метро, следующего в тупик.

Шеф не сразу признал меня из-за разбитого и окровавленного лица. Может и хорошо, хотя то, что он вытворил в следующий миг, меня несказанно поразило до глубины души. Я узрел перед своим носом ствол табельного оружия.

— Дёрнешься — убью, упырь! — выпалил Самедов — и пока на словах.

Я огрызнулся.

— Даже и не думай, тварь! — разошёлся Самедов, чем несказанно продолжал удивлять и изумлять меня. — И у меня не дрогнет рука!

Ага, из пистолета он не стрелял — ни разу.

— Сними с предохранителя оружие, дебил! — проявил уже я себя во всей красе, привлекая внимание не только шефа, но и вояк при нас.

Вот тут-то капитан и понял: ему проще самому застрелиться, чем перестрелять нас. Мне пришлось выхватывать у него оружие — прямо изо рта — и если бы не моя реакция, Самедову не сносить головы.

— Ты что, капитан! А как же жена и дети? — всё ещё не дошло до него, кто перед ним: я, а не некр, хоть и был весь в крови — приметил собственное отражение в затемнённом стекле за Самедовым. Мне бы ещё клыки и...

Капитан съехал с сидения на пол, теряя сознание, и я сразу вспомнил про его НЗ, сунув оба вида таблеток в зубы, заставил его захрустеть ими.

— Всё, брат, уходим, — отвлекла меня Коса от него. — Нам пора, и больше нечего здесь делать!

Бросить шефа я не мог. А что если за ним гонятся те, кого мы могли прихватить с собой? Что и подтвердилось тотчас — моя догадка оказалась верна — из соседнего вагона на нас недолго взирала нежить, и кинулась к нам сюда.

Моя рука привычно взметнулась на уровень лица, и я, не целясь, расстрелял обойму ПМ в рабов некров, положив их всех в порядке "неживой" очереди прямо в вагоне, а затем, вложив пистолет в руку Самедова, сделал его героем.

Представляю себе, что он испытает, когда очнётся: со страху перестрелял тех, за кого принял меня с воинами. Они даже лежали так, как мы прежде сидели перед ним.

Ай, молодца, капитан! А я — сукин сын — заработал ему внеочередное звание майора или койко-место в одной нехорошей клинике. А непременно ещё свидимся с ним, — не покидало меня почему-то странное чувство, и причины я не знал, не испытывая особой привязанности к шефу или ностальгии по прежней уже работе для меня. Он ещё не знал, что я мысленно послал его ко всем чертям и подал в отставку. Уж не по этому ли, ему постоянно доставалось из-за меня от некров? Вот и тогда, когда я находился в музее, он сообщил мне про скелетонов! Надо будет проследить за ним, когда немного разберёмся с нежитью, а то в последнее время от них не стало в городе житья — ни нам, воинам Отряда, ни простым людям. Не порядок, пора навести порядок!

Я немного отвлёкся, воспоминания заставили меня на какой-то миг выключиться из реальности, и когда вновь уставился на всё происходящее вокруг меня и вояк, определил навскидку: находимся снаружи, и поблизости от нас нет никого. Всё тихо и спокойно, что очень подозрительно.

— Почти добрались, — услышал я приятный для моего слуха голос Пули.

Сестра признала знакомые очертания, на то обладала и сопутствующей оптикой в отличие от нас, и её глаз — алмаз, а стоил много дороже для нас — жизни спасла — не иначе. Мне тогда в схватке с амазонкой из гробницы — точно.

И снова изнанка — распахнулась перед нами. Мы очутились в замаскированном переходе, оказавшись под защитой магических символов — пришли в себя

— Дальше как двинем, опять пехом или совершим очередной головокружительный скачок?

Я покосился заинтересованно на Косу.

Та язвительно улыбнулась мне в ответ, и у меня перед глазами поплыло её изображение, а затем и стена позади неё исчезла, и мы провалились в "бункер". Его очертания, я ни с чем уже не спутаю — ни с каким иным строением изнанки.

— А вот и мы, — это Коса тем, кого я не меньше неё был рад вновь увидеть, как и все, кто лазал с нами в гробницу.

— Где артефакт? — пожелал взглянуть на него не только Крот.

— Вот, — подняла его над головой воительница-маг.

Нас также ждал сюрприз. Я не поверил своим глазам.

— Эльф... — молвил я тихо.

А вот Батя и Гном проорали его имя. Даже Пуля не сдержала эмоций.

Чтоб так она орала при виде меня! — озадачено подумал я про себя — и не как сестра, а...

А... — махнул я мысленно про себя. — Выбрались из очередной передряги, и то хорошо. А ничего хорошего и вспомнить нельзя, проблемы возникли не только у нас там, но и у иных групп Отряда, о чём тут же завели речь Штык с Бурей.

Началось! Точнее, не заканчивалось! Тут отдых предусмотрен вообще, или как, братья и сёстры?

Меня игнорировали все без исключения, и никто не замечал в упор до той поры, пока не перешли к подробностям схватки в мире изнанки с гробницей — моей и амазонки, но в итоге пальму первенства у меня перехватили обе сестры — Коса и Пуля, и я вроде как оказался не при делах. Да и плевать — устал я! На отдых пора, а, по-моему, давно заработал! Всё-таки в отпуске, как-никак! И отдыхал я в нём так, что лучше бы работал где-нибудь на рудниках точно негр!..

Глава 19

— О, достойнейший, — начал как обычно Ктул. — Я сделал всё, что было велено, и в моих силах...

Его вид оставлял желать лучшего результата, на это и обратил своё внимание Крабат.

— Это кто тебя так?

— Воительница-маг, и доложу вам, мой господин: она оказалась достойным противником...

— Вижу, что тебе досталось от неё! Её имя?

— Буря, — нисколько не сомневался в ответе Ктул, запомнив тот шквал заклинаний, обрушившийся на него изначально, и усиливался, нарастая ежесекундно.

— Жаль, не Коса, — знали некры не понаслышке, кто она такая, и что Буря на порядок ниже сестры. Она и досталась в соперницы Накру.

А ещё Крабат сожалел, что не сам вступил в схватку с одной из них, вот кого ему предстояло в первую очередь выбить у воинов — обоих воительниц-магов, поскольку Эльф был нейтрализован призраком.

— Давно пора побеспокоить неугомонный дух, — отметил некромант вслух.

— Я займусь этим, о достойнейший, — настаивал Ктул дать ему шанс на исправление, при этом не чувствовал за собой вины, однако понял: Крабат несколько разочарован его действиями, поскольку обязан был отомстить воинам за цепных тварей — во что бы то ни стало. Но чего не сделано, того не изменить. — Дозволь мне, и я не подведу!

— Уймись, у тебя ещё будет такая возможность, — пожелал избавиться Крабат от нерадивого слуги, постоянно принижая достоинство каждого, с кем сталкивался в собственном склепе, иначе недолог тот час, когда они уверуют в свою непогрешимость и силу, чего никак он не мог позволить им — поверить в себя — иначе пропал. Затеял совершить один весьма старинный тёмный ритуал подобно зову крови, но такой, чтобы волю пославшего его, выполнил тот, кому адресован.

* * *

Эльф вздрогнул, и не от прикосновения руки одного из братьев, в нём зашевелился Лич, уловив волю душеприказчика. Некромант требовал продемонстрировать ему всё то, что творилось вокруг призрака в изнанке мира воинов.

Призрак запаниковал, сделать это, ему казалось невозможным, но зов оказался сильнее его, и ему пришлось открыться для заклятых врагов, правда, они пока ничего не понимали, и им всем казалось: Эльф с трудом отходит от чёрной магии.

Боевым магом занялись сёстры — в частности Коса, осматривая пристально брата с головы до ног, заставив раздеться догола.

"Это она... — уяснил Лич от Крабата, — воительница-маг!"

Сталкиваться с ней у призрака не было ни малейшего желания, поскольку исход поединка заранее был предрешён для него и его итог мог быть исключительно удручающим. Держался из последних сил, стараясь не выдавать себя в теле заклятого врага, а Коса продолжала сверлить его пристально взглядом, выискивая любой изъян, остановилась на том, что, бесспорно, выделялось нынче у Эльфа. Он впервые столь открыто продемонстрировал свои чувства в отношении сестры.

— Не может быть, — еле сдержалась она, чтобы не расхохотаться, при виде всколыхнувшейся плоти брата, коим тот не желал оставаться для неё.

— Ого! — присовокупила Буря.

Будь при них брат-маг, сёстрам не пришлось бы устраивать себе, благодаря Эльфу, стриптиз.

— На что вы там уставились, бесстыдницы!? — донёсся из динамиков привередливо-ворчливый голос Крота.

— На то самое! И должны тщательнейшим образом рассмотреть все изменения, коснувшиеся брата после пребывания в заточении у некров! — не уступила Коса.

— Проказница! Знаю я тебя: только и можешь думать о том, на что уставилась с сестрой! Вам бы самим понравилось, разглядывай он вас самих, или иной собрат, а не один, как вы сейчас его!?

— Да что нам теперь — зажмуриться? — не выдержала Буря.

Эмоции, и ещё раз эмоции. Всё-таки женщины. И им никуда без них. Одним словом — сюрприз... на сюрпризе!

— Ещё в одно место к нему загляните, — намёк Крота на тщательный досмотр как на таможне резиновой перчаткой туда. — Заканчивайте с ним! И ты, Эльф! Я к тебе обращаюсь, брат! Прикрой свои "причиндалы", нахал!

Лич не сразу уяснил, что вызвало неподдельный интерес у сестёр, и когда проследил, куда они уставились, поспешно сомкнул конечности Эльфа на уровне паха — позавидовал не только сам, но и некромант.

Странности в поведении брата не ускользнули от сестёр, да и от меня, но мне сейчас было не до того — требовалось уединение. Я желал всё обдумать хорошенько в тишине и одиночестве, подвергая аналитическому сомнению всё то, что со мной произошло за последнее время.

Крош подсказал мне такой бокс, и я с радостью заглянул туда. Комнатка небольшая, по меркам даже камеры-одиночки, места столько, чтобы сесть или лечь на полку-кровать, а столом служила иная короткая, напротив, в углу. Прямо как в купе вагона. Я же предпочёл растянуться, заложив руки за голову, пятками упёрся в стенку.

Не люблю я тесные и замкнутые пространства, но ничего не поделаешь, отдался на откуп думам, нахлынувшим на меня.

Так, что мы имеем, Александр Батькович? — напряг я извилины мозга, пока они окончательно не распрямились и не сгладились у меня. — А имеем мы следующее: встречу с зомби, за которым по мою душу явились воины, но прежде некры!..

Что-то неправильно я думаю, и не о том.

Начнём сначала! Первое: это — зомби! Второе: Матвей! Третье: Пуля!..

Дальше я считать не стал, прежде надлежало разобрать этот узел, иначе в дальнейшем мне не распутать клубок событий в хронологическом порядке и не докопаться до сути истины, постоянно ускользающей от меня.

Значит, из-за зомби я столкнулся с некрами, а из-за них сначала с хранителем древней реликвии, и уже он навёл меня на вояк. Кажется, так будет правильно. И встреча со всеми ними — дело случая. И случая ли?

Я очень надеялся: ничего не было подстроено — насчёт квартиры, поскольку нарвались мы с Лукиным и его ребятами на засаду по незнанию — то бишь логово некра.

Тогда пойдём дальше, — перешёл я к личности одержимого, позволившего мне выйти на Матвея. — Вот где собака зарыта! Этот старикан неспроста затащил меня в изнанку, предварительно продемонстрировав воительницу! У него был свой расчёт на меня — видел приемника во мне, или это обман — он провёл меня, а заодно некров? Вот чего бы мне хотелось узнать, а понять до конца: это так или я ошибаюсь?

Ладно, не будем останавливаться, а считать: он отвлёк мной внимание от себя и...

Неужели от артефакта? Выходит, мы клюнули на обманку — подделку? Сначала я, как страж, затем воины и, наконец, некры?

Та странная встреча до сих пор не шла у меня из головы.

Надо будет подумать и ещё раз всё проверить со временем, если оно ещё осталось у нас! Хотя вроде бы заполучили один артефакт из пяти, соответственно некры так этого не оставят, пожелают заполучить, но прежде развернётся битва за пятый! И где его искать? Я лишь знал, как он выглядит.

Вот тут в моих пенатах и появилась та, кого не ожидал увидеть так скоро.

— Пуля! — вскочил я, и сел.

Похоже, она не горела желанием встречаться со мной здесь, и я занял её место. Ну, Крош, погоди у меня, мелкий проказник!

— Как ты здесь очутился — у меня?! — отбилось возмущение с нескрываемым недоумением в голосе сестры.

— Сам себе удивляюсь, — парировал я. — Мне выйти?

Пуля смутилась. Выгонять меня, она вовсе не думала, а лишь: о чём и я, да вот только "кроватка" мала для двоих, и вдвоём тут можно разместиться только при одном обстоятельстве — один верхом на другом. А это явно не входило в её планы, и мои, хотя я был бы только рад подобному сюрпризу с её стороны. Да мне самому следовало проявить инициативу.

— Я тут подумал...

— И позволь узнать: о чём? — всё ещё предельно сдержанно вела себя сестра, хотя и намекала мне: ничего не будет, но не то что бы никогда, зато сейчас — бесспорно.

Вот и я не стал спорить с ней.

— ...о том, каким образом мы встретились с тобой и при каких обстоятельствах, — продолжил я после паузы, взятой из-за Пули. — И понял: не сходятся концы с концами!

— Поясни? — заинтересовал я своим странным и необычным заявлением сестру.

Она, наверное, посчитала: я стану уламывать её, признаваясь в любви, а вместо этого напряг не по-детски. И в первую очередь себя. Поэтому решил: раз уж начал копаться в себе и своих тараканах в голове, так пусть хоть на это посмотрит незамутнённым глазом кто-нибудь ещё со стороны, авось и распутается клубок странных и необычных событий в моей жизни.

— Короче, слушай... — начал я издалека, а с того самого, с чего конкретно начался мой путь в качестве воина в Отряде братьев и сестёр.

Моё повествование началось с зомби. Когда я упомянул про нервную даму и её Пупсика, на лице Пули возникла милая ухмылка, и по мере моего рассказа она всё больше улыбалась. Ну да, конечно же, смешно: отыскать в логове некра вместо шавки цепного зомби.

Затем я рассказал об одержимом и медсестре, во всех мельчайших подробностях, заставив непроизвольно зайтись Пулю от смеха. Она столь звонко и задорно хохотала, что я и сам посмеялся про себя.

Дошла очередь и до Матвея, он-то нас заочно и познакомил с ней. Тут уж Пуля прекратила ржать — иначе и не сказать, но улыбаться не прекращала.

И всё довершила картина с чучелами в музее.

— Да, — согласилась она. — Странно получается — ваша встреча с Матвеем, и это его откровение, как стража, а затем возложенное бремя хранителя на тебя. Он наверняка знал: некры вот-вот нагрянут к нему в изнанку и...

— Подсунул меня им? Я прав?

— С одной стороны, а с иной, возможно, почувствовал в тебе силу! Ты, молод, горяч, напорист...

— Это я-то?! — обескуражила меня сестра.

— Не перебивай меня! Это моё сугубо личное мнение, и может быть ошибочным, но...

— Ты тоже мне импонируешь, — перешли мы с ней неожиданно на персоналии.

Наши глаза встретились (точнее это произошло много раньше и при нынешнем разговоре), но таким образом мы посмотрели друг на друга впервые, а потом близость и уединение довершили то, чего мы скрывали и опасались раньше оба.

— Я не знаю, что со мной будет, если больше не увижу тебя, сестра!

— Пуля... — напомнила она наш давешний уговор, запретив мне тогда называть себя иначе, и потупила взор — неспроста, как и застеснялась чего-то, а чего — я точно знал. Сам повёл себя довольно странно и необычно, отстранив свой взор от неё в пол, всё же пододвинулся чуток поближе, подумав про себя ненароком: "Боже, как дети! И ведём себя аналогично!"

Я снова подвинулся и задел плечом Пулю, готов был извиниться за непростительную шалость, да она опередила меня, склонив голову на него, и я прижал к ней свою. Так мы соприкоснулись, и нам обоим стало настолько хорошо, что мы едва не забыли про завершающий аккорд. Однако до поцелуя дело не дошло, нас стреножил Крош.

Мелкий пакостник, а тот ещё сводник.

— Контрольный в лобик не хошь, молодёжь!

"Чёртов купидон и амур в одном лице!" — подумалось в тот момент мне, но сказал я иначе:

— Мы это...

— Угу, я вижу!

— Разговаривали...

— По душам, — продолжал ухмыляться Крош. — Случаем, не "усыновите" меня в свою группу?

— Если только уматерю! — вставилась Пуля.

— Понял, в другой раз зайду.

Ну и кто он после этого?

— А чего хотел-то от нас? — не сдержался я в свою очередь.

— Да так, полюбопытствовать...

Чтоб его!

Крош исчез. Теперь непременно растрезвонит всем, что мы неспроста столкнулись с Пулей нос к носом в ячейке и...

Я посмотрел на неё.

— Да ну его... — положила она снова мне голову на плечо. — Ты понравился мне ещё тогда, когда Матвей навёл тебя на меня.

— А уж как сама мне — даже и не представляешь себе, — поспешил я с достойным ответом, а то получилось: она перехватила у меня инициативу. Тогда как я — мужик, вот и решил доказать это на деле.

— Только без рук! — предупредила Пуля.

— Как скажешь, — уступил я ей и...

Она обезоружила меня — поцеловала. Я попытался её обнять и прижать к себе, но едва коснулся пальцами пряди её волос, она прервала самый сладострастный миг в моей жизни, и вновь удивила:

— Я же сказала: без рук!

— Всё-всё... — снова отвёл я их на уровень лица, держа, как пленный немец с раскрытыми ладонями. — Будь, по-твоему! Сдаюсь!

Это сказал я? И — сдаюсь?! А пришлось — она ещё разок прильнула ко мне. Как я сдержался, чтобы вновь не схватить её, даже не удивился, а быстро понял: всё одно не позволила бы мне совершить то, что было вполне логично, но не время. При этом нас тянуло друг к другу магнитом.

— Ещё-о-о... — не удержался я от желания снова почувствовать сладость от поцелуя с Пулей.

— Ну ладно, — подшутила она надо мной, позволив поцеловать себя в руку.

Да я тоже не будь дураком, расцеловал её страстно — всю — и далее бы, но она схватила меня за нос. А могла и в глаз зацепить, вспомнил я: она — шальная. Наш разговор тет-а-тет с ней можно было считать завершённым. Первую стадию с поцелуями мы прошли, и мне, как мужчине, требовалось продолжение.

— Где и когда мы снова увидимся? Только скажи!

Я был готов ради неё на всё.

— Уже, а всегда, — заявила Пуля. — Только не вздумай ко мне приставать прилюдно!

Намёк мне от неё на братьев и сестёр.

— А у вас тут с этим как обстоят дела — строго?

— Даже не представляешь себе насколько!

— И чем это вы тут таким занимаетесь, голубки, а? — стреножил нас голос Крота, вырвавшись из скрытого динамика. Если ещё и видеокамера у него тут имелась (в чём я нисколько не сомневался), то видел всё своими глазами. — То одни устроят стриптиз, то другие перейдут к действию! Совсем вы распоясались, сёстры!

— Да это всё я, — думал я: мне сойдёт с рук как новенькому по незнанию.

Ага, щаззз!

— Наряд вне очереди! — залепил Крот.

— Это правда?!

Пуля подтвердила мне: всё довольно серьёзно.

Ну, коль измазался, то:

— Где тут у вас уборная?

— По соседству — на кладбище!

Так вот какое дежурство мне предстояло — ночная прогулка под луной среди могил и не в одиночку.

— А ты чего сидишь, сестра? — удивил Крот. — Ноги в руки — и марш на зачистку скверны, выползающей по ночам близ сквера!

Хм, чем дальше в лес, тем больше леших.

Выскочив оба из ячейки, мы наткнулись на Кроша. Тот сторожил наш покой, да Крот всё равно пронюхал, что к чему, обошёл нас с ним.

— Попались! — уяснил наш страж.

— Ага, — молвила с сияющей улыбкой на устах Пуля, чем несказанно удивила меня. Прогулка, насколько я понял, предстояла нам не самая романтическая, хотя с другой стороны на то мы с ней и воины. Главное что окажемся на кладбище вместе. Единственный недостаток: побыть нам там наедине с ней будут мешать прохожие, и в качестве них, скорее всего, окажутся зомби или скелетоны. А с другой стороны: почему бы и впрямь не совместить приятное с полезным? Я был только "за" — обеими руками! А также ногами и...

— Возьмите меня с собой? — пособил нам Крош в выборе арсенала для "прогулки" по кладбищу.

— Детям там не место, — осадил я его на раз.

Ага, какое там — без прикрытия никуда.

— Я — ваш смотрящий!

— Надзиратель что ли? — уставился я вопросительно на Пулю.

Пожав плечами, и улыбнувшись наиграно мне, она обезоруживала меня. С ней не поспоришь, да и с Крошем — только жизнь свою проспоришь.

— Ладушки, — уступил я карапузу. — Только, чур, не подглядывать за нами!

— Да вы там даже и не увидите меня!

— Мы-то может и да, а вот ты — нас...

— Да я — сама могила!

Ну да, лишний раз напоминание мне о ночных приключениях, и намёк: зомби со скелетонами полбеды, но если там окажутся упыри или вурдалаки, а ещё какие иные кровососы, про коих я ни ухом, ни рылом — без подстраховки действительно никак не обойтись!

— Вот так всегда, — отметил я в свою очередь, — ты ещё не начал толком встречаться с девушкой, а она тебе: милый, когда мы, наконец, поженимся, а то у нас ребёнок родится вот-вот?!

Пуля снова не удержалась и засмеялась, а я взглянул на Кроша.

— Сам напросился, чтобы я уматерил тебя!

— Я не девочка! — забурчал Крош.

— Ты хуже, брат!

Получив карту с конечной отметкой нашего маршрута прогулки под луной, я был полон уверенности: наше общение с Пулей продолжиться в полной мере как до этого в ячейке, но как только мы оказались на месте, она пригрозила мне табельным оружием.

— Если нажмёшь на спусковой механизм, любимая, то нам действительно придётся усыновить Кроша, а мне уматерить тебя!

Она сама поцеловала меня — поцелуй оказался больше контрольным выстрелом мне в лоб — и тут же отпрянула со словами:

— Смотри в оба!

— Ага, — пытался я мысленно продлить сладострастный миг, да местность для этого оказалась не самой подходящей.

— Сюда... — отозвался тот, кто обещал не обнаруживать себя для нас.

Вот и верь после этого людям, а тем более Крошу. Брат указал нам на рытвину в могиле.

— Тебе она ни о чём не говорит? — это он мне, а не сестре.

Я требовал пояснений, хотя и уяснил на раз: там обитает нежить. Но меня интересовала её классификация, да и потом было интересно взглянуть на этого ночного землепашца.

— А вот и отпечатки... — выхватила светом фонаря на ракетнице Пуля.

Я взглянул на них, и ничего необычного не увидел.

— Вдруг собака порылась? — предположил я. — Ведь могла, учуяв жратву!

А таких голодных бродячих свор хватало, вот и слонялись эти собаки иной раз по кладбищам в поисках пропитания.

— Ну да, здоровенная такая собака покопалась, весом под сто кило будет и ростом с метр восемьдесят, — не унимался Крош. — И о четырёх конечностях-лапах, как ногах, а не руках!

— Ты думаешь: это кровосос? — спросила Пуля.

Я думал: она знает, о чём Крош толкует. Если бы. Похоже, что мы обнаружили некий новый вид некров.

— Упырь или вурдалак?

— Да что-то покруче будет, — заворчал Крош, предложив вызвать подкрепление в лице мага.

— Сами разберёмся, как-нибудь, — уверил я.

— Или "это" с нами, — не согласился карапуз.

— Ну дай хотя пару минут! — настоял я, взглянув на Пулю.

— Ладно, так и быть, только ради вас... — уступил Крош. — Но если что...

— Положись на меня, брат!

— Ты кого в Отряд привела, сестра?!

Камень в мой огород. Ничего, не впервой, прикачу и ему валун, благо на кладбище их в качестве надгробий в избытке.

Мы двинули с Пулей бок о бок, а Крош остался в засаде на всякий случай, если некр попытается вернуться туда, откуда выбрался прогуляться, как и мы под луной.

Налившись ярким светом, диск всё же не был полным, до полнолуния оставалось не больше суток. Самое время для оживления некров.

Постукиванием пальца по микрофону гарнитуры Пуля осадила меня. Знакомый сигнал, и я знал, что на самом деле он означает: "Внимание!"

Свет мы не жгли, и не по тому, что приберегали заряд электричества в фонариках на оружии, просто не желали обнаруживать себя раньше времени для противника. Да и потом, нам вполне хватало света луны.

Я уловил взмах рукой Пули. Она указала мне направление движения, выставив один палец. Мне предстояло прогуляться туда в одиночку, а она останется здесь, и будет прикрывать. Крош же продублирует её действия — понадеялся я, опасаясь не столько за себя, сколько за неё. Оглянулся и узрел кулак. Она поддела меня данным жестом, и я занялся привычным делом — выслеживанием преступника. Раньше в армии в горячих точках гонялся по горным вершинам за бандюками, а затем в органах правопорядка за ними же, но в городских условиях, и нынче как воин, на кладбище за некрами. Да не охотник на них, только-только учился. А уж как получилось — судить ни мне, и меня будет сестра с братом.

В стороне от меня раздался едва различимый шорох, и не там, куда мне указала двигаться, не сбиваясь с курса, Пуля. Я чуть отклонился, вновь услышав постукивание по микрофону гарнитуры от сестры.

Извини, родная, но я не глухой, и знаю куда, а на что иду. Лучше не отвлекай меня! Сейчас не самое лучшее время, да и место, злиться здесь на меня!

Шаг в сторону за надгробную плиту, и кувырок за оградку — я залёг за бугорком — надеюсь: могилы, а не наступил на неё. Всё-таки не вандал, а человек, и чту обычаи предков. На то и нательный крест на мне и даже из серебра. Авось пронесёт!

Не судьба. В свете луны и звёзд я узрел нечто тёмное, что копошилось подле монументального сооружения с вечным огнём, перекрывающий мне выбросами пламени отчасти обзор. С виду там склонился человек, скорее всего алкаш, а на деле: кто ж знает, что там затаилось?

Подобрав камешек с земли, я решил проверить, отвлекая им внимание неустановленной личности от лежания в засаде. И точно — это был вовсе не алкаш-забулдыга, а нечто, чему не могли дать определения брат с сестрой.

Оно метнулось стрелой в сторону удара камня, и я потерял из виду тварь, не удержался и подался следом, уловив чей-то визг, а затем и вопль, потонувший в рыке, леденящем кровь в жилах.

Интересно, а мне хватит калибра ракетницы завалить это нечто, что порвало собаку и не бродячую, а...

Сторожа мне только не хватало. Местный "секьюрити" вышел из будки с двустволкой и погрозился пальнуть в воздух. Когда тебе надо было бежать, мужик, без оглядки со всех ног прочь.

Мне ничего не оставалось делать, как отвлечь тварь на себя.

— Вали отсюда! — закричал я сторожу.

— Сам... — ответил тот мне, обещая вызвать полицию.

— Мы уже здесь! Уходи, дебил!

Вместо этого мужик выстрелил, я выглянул и понял: стрелял он не в воздух, а в то, что набросилось на него и... пожрало.

— Не-а-ат... — выскочил я из укрытия, ринувшись на перехват чудовищу, выстрелил в свою очередь из ракетницы. Заряд оказался что надо. В полумраке мелькнул светящийся шлейф от огненного заряда и рассыпался облаком искр, ударившись в дерево рядом с тёмным существом.

Я не сразу понял, что прожёг ствол насквозь, и дерево с треском грохнулось наземь. А где-то там, в её кроне, затихло оно — исчадие! И встретило меня, а я его очередным выстрелом.

Я точно не видел, куда его зацепил, но то, что зацепил — и неслабо, а оно меня — понял сразу. Взвыл сам и разом тварь со мной от боли.

И новая вспышка. Это Пуля прикрыла меня, иначе тварь грозилась порвать меня как до этого сторожа с его собакой. Мне повезло, что я свалил дерево на нечто и не видел то, чего оно там сейчас представляло собой. Единственное о чём я подспудно подумал: а сторож не станет после того, как эта тварь напала на него, некром? Или это в принципе исключено?

Крик — новый и пронзительный. Голос принадлежал Пуле. Тварь достала сестру. А Крош — её, ну и я вскочил, стараясь добить, но кроме брата с сестрой никого не увидел. Кинулся к ним.

— Ты жив, — порадовала меня своим откликом Пуля, притом, что ей изрядно досталось от твари, точнее памятнику, за коим укрывалась, её и придавило им.

Это какой же надо было обладать силой, чтобы переломать монолитный кусок гранита толщиной сантиметров в десять и шириной в метр? А тут и следы от когтистой конечности, оставившие борозды, точно нож на сливочном масле.

И снова рык, тот самый душераздирающий, как вызов на поединок.

— Ага, уже бегу, зверушка ты моя ненаглядная!

Исчадие и не думало скрываться от нас там, откуда выползло. Нора, как конура, её больше не привлекала, и вышла не просто кормиться, а набирать силу.

— Возьми, — сунул мне Крош патронташ со странными зарядами.

Я думал: это пули к ракетнице.

— Гранаты! — пояснил коротко он. — Срываешь колпачок и...

Я опередил его в действии, метнув в сторону того, что стремительно приближалось к нам и... всплеск света огненной вспышкой, окутал нечто.

Оно взвизгнуло и завопило.

— Ага, не нравится, тварь, — добавил я ещё раз. — А как тебе вспышка слева, вспышка справа?

Новое облако огня обволокло нечто тёмное, и оно, заметалось в нём, а когда вырвалось, то оказалось объято языками пламени — попыталось, сбить, качаясь по земле среди могил.

— Добей! Не упусти! — закричали мне наперебой брат с сестрой.

— Это я запросто! — взял я в обе руки ракетницу и снова прицельно спустил курок.

Светящаяся дорожка, разрезав сумрак на кладбище, ударилась в искрящееся порождение, и по нему вновь огненными бликами заплясали вспышки от разлетевшегося заряда ракетницы. Я перезарядил её на ходу, шагая вслед за раненой зверюгой, снова выстрелил, и опять перезарядил громобой, как я окрестил про себя табельное оружие воина. Гранаты пока не тратил, да и осталась у меня всего одна из трёх, что сунул своевременно Крош.

Ну и прогулочка у нас, а и шашлычок я забацал, что надо. Потянуло палёной плотью. Уж лучше ей, чем ядовитой гнилью разлагающегося некра.

Ещё один шаг и выстрел, на втором я перезарядил, а на третьем вновь взял в прицел чудовище. Оно находилось всего в десятке метров от меня, но так мне и не позволило разглядеть себя, бросилось в контратаку.

Разрядив громобой промеж светящихся огоньков, я последующим движением рук швырнул туда же трубку с "напалмом", и ушёл в сторону от столкновения с тем, что готово было переломать меня, а в итоге сокрушило ряд памятников за очередным ограждением и изрыгнуло огонь из пасти и глаз — больше не думало дёргаться и брыкаться.

Проверив реакцию зверюги из громобоя очередным "болтом", я, пересилив страх, приблизился к исчадию. Свет, что нынче исходил из полых глазниц, оказался языками пламени. Нечто выгорало изнутри, представляя собой снаружи такое, чему я не мог дать толкового объяснения.

— Ну и прогулочка у нас получилась под луной, — вернулся я с данными словами к Пуле с Крошем.

— Будет тебе лапать её! Дай и другим насладится женским телом, — сменил я Кроша подле Пули. — Жить будет?

— Да там рана... до свадьбы заживёт! — это мне очередной намёк от Кроша, и не только, а ещё сестре.

Недолго мы пробыли с ней наедине, явилась иная сестра.

— Коса!

И нашла на камень — на меня.

— Крош, отведи её к обуглившемуся трупу! Сейчас же! Чего стоишь? — постарался я избавиться от них обоих.

— Да я это... — растерялся он.

И с чего бы вдруг?

— Твари нет! — выдал, наконец, в продолжение недомерок.

— Как! Разве такое может быть? Ведь я завалил эту тварь! Она горела изнутри! Сам видел, как тебя сейчас! Даже проверил из ракетницы! — разозлил он меня.

— Я в порядке, Сила, — уверила меня Пуля, отпуская с ними. — Иди!

Я метнулся к месту кончины твари и обнаружил лишь дымящиеся останки трупа.

— Ну вот же! А ты говоришь: нет её!

— Она слиняла! — озадачила Коса.

— Как слиняла? Неужто полиняла? А я, дурак, купился на обманку! Вот тварь!

— На что была похожа она? — заинтересовалась подробностями Коса.

— На тварь — на что же ещё! — разозлился я на себя за собственное упущение и недальновидность.

— Я бы тоже решил: разобрался с ней, — уведомил Крош не столько сестру, сколько меня — и успокаивал. — И столкнулись впервые!

Затем Коса пожелала осмотреть место логова, спустилась туда, не боясь оказаться в лапах или хуже того, клыках твари. Но её там не оказалось.

— Сука... — это она нам по выходе оттуда.

— Самка? — переспросил я на всякий случай, а то вдруг просто ругалась.

— Много хуже! Её надо найти по горячим следам...

Никак прикалывалась надо мной?

— Мы готовы, — заявил Крош.

Я предательски покосился на него, напоминая про Пулю.

— Мне бы моё оружие или... — окончательно ожила она, стоя на ногах без посторонней помощи, и даже дополнительной точки опоры за счёт рук не искала.

— Возьми у меня, — кивнула Коса на собственный транспорт. — А вы чего встали, братья?

— Так не собаки, — не удержался Крош.

— Если Сила достал её, далеко эта сволочь не могла уйти, — озадачила нас вновь Коса. — Ей потребуется жертва — восполнить потерю сил! Мы услышим её — голос жертвы!

Многообещающее заявление, а смелое. И на человека можно наплевать, главное — тварь достать.

Это не для меня, — решил я послужить приманкой в очередной раз, ничего никому не сказав про свою открытую рану. Очень надеялся, что на запах крови и явится то, кого я так пока и не упокоил до конца.

* * *

"Действуй!" — заставил голос Крабат содрогнуться Лича в теле Эльфа.

Сёстры с братьями оставили его в покое за исключением того, кто подсматривал за ним, опасаясь Крота.

"Задействуй Ктума!" — наседал некромант на призрака.

Помимо него в изнанке воинов находились прочие некры, и для Крабата это не являлось секретом, а вот для Лича стало полной неожиданностью, когда он по воле господина проник в кунсткамеру. Тут было каждой твари, не по паре, но в единичном экземпляре, и живее всех живых, поскольку умертвить некра, можно только испепелив его, а единственно-опасное для них место в городе — крематорий — принадлежало им и контролировалось ими. Эти же некры здесь были целы и невредимы, во всяком случае, повреждения минимальны.

— Что ты делаешь, брат? — услышал Лич голос Крота. — Остановись, Эльф! Не смей! Ни шагу дальше, иначе я не ручаюсь за себя!

Деваться лазутчику некуда, и пути назад также не было, он сделал то, на что его подписал некромант, и тут же получил магический удар от Ктума, не успев предупредить: заодно с ним.

Адепт сам оживил всю нежить в изнанке воинов, охваченную воем сигнальной сирены.

Итог схватки оказался неутешителен, воины понесли потери, некры захватили их врасплох.

— Стой... — захрипел Эльф голосом Лича. — Это же я, Ктум...

Некр-слуга обернулся на воина-мага.

— Меня послал сюда Крабат...

— Кто ты? Назови своё имя! — пригрозил Ктум испепелить противнику мозг.

— Лич... — прохрипел проклятых дух. — Призрак я...

— Неужели?!

— А кто, по-твоему, освободил тебя? Не Эльф же! Вытащи меня отсюда!

"Не смей! — отбился призыв Крабата. — Брось его!"

Перечить ему, Ктум при всём желании не мог.

"Уничтожь изнанку воинов и всех, кто там находится! И не забудь про Крота! Но в первую очередь артефакт!"

Чуть погодя на него и наткнулся Ктум, выжигая всё огнём внутри изнанки заклятого врага.

— А я! Как же я-а-а... — орал вне себя от ярости Лич в теле Эльфа.

"Ты пригодишься ещё здесь мне!" — отбился у него глас некроманта.

Намёк призраку от Крабата на то: мол, получил, чего так жаждал — тело заклятого врага. Вот только кто знал, что оно окажется для него темницей.

— Ты пожалеешь, проклятый!

"Да, я такой, как и ты! И когда сюда явятся воины..."

Призрак взвыл. Тот, кому он помог добраться до четырёх артефактов из пяти, отплатил ему чёрной неблагодарностью.

— Пятого артефакта тебе никогда не видать!

"Ещё смеешь мне угрожать, жалкое отродье? Ты, как был ничтожеством, им и остался, превратившись в заклятого врага!"

— Я достану тебя даже из-под земли!

"Буду ждать тебя с нетерпением в изнанке! Заходи со своими новоявленными соседями!"

— Непременно! Так и знай!..

* * *

— Равиль! — окликнула его жена.

От мужа никакой реакции.

— Капитан! — прибавил начальник отдела.

Ничего не изменилось ровным счётом.

— Самедов! — назвал его по фамилии человек с чемоданом забитого под завязку сильнодействующими препаратами, но прежде чем использовать их, посветил ему в глаза.

От человека, окружённого разложившимися трупами с простреленными головами, наконец-то проступила долгожданная реакция

— А ты оказывается у нас снайпер, — опять влез полковник.

— Да подождите вы с похвалами! Ему сейчас не до этого, — заявил тот, кто вернул его к жизни.

— Свободен, доктор!

— Сам, — и не думал уступать психиатр. — Я забираю его с собой!

— Только через мой труп!

— С этими сначала разберитесь!

Психиатр указал полковнику на мертвецов подле капитана.

— Нет, отдайте его мне! Верните семье! — встала Зулия грудью на защиту мужа, как танк. И размер её "орудий" с "калибром" впечатлял.

Самедов по голосу признал жену.

— Это ты, мой сладкий перс-Ик...

— Я, Равильчик! Я... — залепетала жена. — И больше не брошу тебя! Пойдём домой к детям!

— А это кто? — споткнулся он за один из трупов. — И так уделал их?

— Нет, ты это видел, док? А слышал? Он ещё и прикидывается... психом! — возмутился начальник, озаботившись не столько состоянием здоровья сотрудника отдела, сколько раскрытием данного преступления.

Попахивало терактом.

— Трупами! Они все изначально были мертвы! — выдал психиатр со знанием дел вперёд криминалистов. — Я всё-таки врач! И мне ни к чему врать!

— Вот и я о чём, когда о том самом: капитан — мой — и только! И я хочу знать, что он скрывает от меня! — возникли у полковника подозрения о причастности капитана к террористам. Но даже если это не так, всё равно готов был заставить поверить в это, кого надо выше, и заполучить лампасы.

— Всё-таки я бы на вашем месте не стал горячиться, — посоветовал психиатр. — А то мало ли что! И ещё, — дал он дельный совет. — Вам бы не мешало заглянуть ко мне, и как клиенту! Вдруг вы окажетесь моим пациентом?

— Кишка тонка, психопат!

— М-да, твой диагноз мне ясен, полкан: параноидальная шизофрения на почве неудовлетворения собственной жизнью — работой, женой и прочим...

— Прочь! Убрали его отсюда! А Самедова напротив доставить с женой в отдел на допрос!..

Глава 20

Могилы, кругом одни могилы. Ну и прогулочка у меня, а тот ещё наряд вне очереди. Не армия, Отряд, и я не солдат, а воин, точнее стремлюсь стать им. Так ли мне это необходимо?

В голову лезут ненужные мысли. Тварь действительно достала, провести меня, как последнего лоха, ещё уметь надо, а доказала уже на что способна. У меня остался один расчёт, когда я наткнусь на неё в очередной раз, или, скорее всего, она на меня, воительница не подведёт и не только та, что маг, а и Пуля — вооружилась. Тогда чего я страшусь? И сам не понимаю, но чувство такое, будто кто-то наблюдает за мной, а я не вижу, из-за чего у меня по коже лезут мурашки.

Стараюсь сбросить с себя напряжение, и не получается: дрожь с кожи переходит на члены — руки трясутся, а пальцы подёргиваются. Глаза застилает пот. Одно слово — вояка, и тот ещё из меня. В руке ракетница, в иной — Кроша. Два выстрела у меня есть — прежде сам подстрахую себя, чем кто-то извне — брат и сёстры при мне.

На меня накатывает новая волна страха. И страха ли? Что-то со мной не так? И что же твориться?

Взгляд скользит по руке, той, где у меня рана. Рукав прорван, из него сочится багровый ручеёк. Тварь достала меня когтями. Ага, теперь мне всё понятно: я заражён и на меня воздействует какая-то неведомая порча — не иначе, и изначально заложена в любого некра.

Вот, значит, чем меня, и кто! Ну ладно, время ещё есть, и я так просто не сдамся без боя. А дальше, если повезёт...

И мне действительно повезло. Если добраться до останков сторожа с его собакой твари было не судьба, там её караулил Крош с Пулей при содействии Косы, то я сам лез к ней в лапы, и ей грех не воспользоваться предоставленным шансом. К тому же кровь из раны у меня, пусть и пустяшной на первый поверхностный взгляд, заставляла тварь крутиться рядом.

Я не прогадал, но и не то что бы угадал, просто деваться твари было некуда, либо место у неё тут прикормленное. Во всяком случае, что-то не пускало её дальше — за пределы кладбища — насколько я понял, уловив постороннее присутствие. Да только не торопилась показываться, как в прошлый раз, уяснив: мы, воины, достойные противники, пускай и не охотники.

Вот кто ещё интересовал меня, поскольку я мимоходом узнал: помимо нас, воинов, существуют охотники, и второе значение аббревиатуры "В.О.И.Н." переводиться как Великий Охотник-Истребитель Нелюдей.

Самое время ему появиться здесь. А почему бы и нет? Я б точно не отказался узнать о нём побольше, тем более взглянуть. Тут как говориться: лучше один раз увидеть, чем снова услышать, и толком не знать: кто они — эти охотники.

Отвлёкся — намерено, стараясь отогнать от себя те дурные и ненужные мысли провокационно-предательской направленности, нервировавшие меня, однако про тварь ни на секунду не забывал. Вот только не знал: будет ли мне достаточно мига выстрелить в неё на опережение, когда она кинется на меня из засады или...

Шорохи! Я уловил посторонние шумы с левой стороны от себя на небольшом удалении. Свет на оружии я не гасил — смысл. Метнул туда один луч, и мне в лицо ударила тьма.

Вспышка при выстреле и... что-то упало, не добравшись до меня. А что, я не сразу уловил за исключением рыка, принадлежащего твари.

Тогда что же я тут завалил? Если, конечно, завалил? — проступило у меня удивление.

Не забывая о большой вероятности атаки со спины, я всё же выхватил лучом света разряженного "громобоя" то, что копошилось подле меня.

— Ого! — воскликнул я. Это была уменьшенная копия того исчадия, которым я обозвал тварь. — Выходит это выродок из её выводка!

Не зря же Коса отозвалась в отношении твари — сука.

И снова эти зловещие шорохи.

Так вот, значит, кого я приманил к себе. Из земли выползали самые настоящие выродки.

— Это не она! — закричал я, стараясь докричаться до соратников по оружию.

Да где там — выстрел. И его произвёл не я, приберегая патрон в иной ракетнице, понимая: времени на перезарядку у меня не будет — я ж приманка.

И вновь точное попадание. Работа Пули — не сомневался я — чисто положила выродка, тот даже дёрнуться не успел, как и рыпнуться в мою сторону. А ко мне сунулось уже два новых порождения.

— Чтоб вас, — обнаружил я склеп и кинулся туда, не обращая внимания на могильные холмики с надгробными плитами, попросту уносил ноги, тратя остатки сил, вытекающие из меня жизненной энергией вместе с кровью из раны.

Позади меня раздались не столь громогласные рыки выродков, как у их мамаши. Вот кого нам следовало непременно завалить, а не их, хотя и их тоже, иначе едва подрастут, тут таких исчадий, как и то, которое мы не смогли пока добыть, будет пруд пруди, и вряд ли кладбище послужит им прежним ареалом обитания — они непременно захотят его расширить. На то и порождения тьмы — некры, будь то твари или рабы со слугами. Для нас, воинов, это без разницы. Если ты некр — сдохни, а умри! Или сам в схватке с ними! Третьего не дано!

— Да на, — разрядил я мой громобой в схватке с выродками, когда понял: живым мне от них не уйти, иначе бы Пуля не принялась палить без меры, перейдя на автоматический огонь.

Вопрос на засыпку мне: из чего? Что у неё там за снайперская винтовка такая на манер СВУ-А?

# СВУ-А — снайперская винтовка укороченная — автоматическая, калибра 7,62х53-мм, общей длиной — 900-мм, обойма на 10 и 20 патронов, прицельная дальность 800 метров, массой с оптическим прицелом и магазином 4,4 кг.

Да и ладно, думать мне сейчас об этом не с руки, а то того и гляди, схватит меня какая тварь за эти самые конечности.

Я укрылся за надгробием, по нему и шаркнул когтями или клыками преследователь, продолжая визжать и биться в агонии.

Интересно, это кто его — я или Пуля? Да без разницы, раненая рука начала неметь, поэтому рабочей быть уже не могла, притом, что задетой оказалась правая. Новость прямо-таки удручающая. Хотя нынче без разницы. Твари атаковали с близкого расстояния, так что тут можно было попасть в них и с левой руки даже с закрытыми глазами. Мне пришлось заталкивать патрон в тот громобой, что я сжимал в правой руке, и тут же ухватился левой — своевременно — тварь обошла могильную плиту и уставилась на меня пылающими очами.

— Зажмурься, гнида! — обдало при выстреле меня облаком искр из-за вспышки, озарившей на миг чудовищную пасть выродка. — Мразь, такая-а-а...

По надгробию ударила очередь.

А Пуля разошлась. Не иначе в вандалы записалась или что-то там не так?

Выглядывать не было ни малейшего желания, а что — добежать до статуи ангела и укрыться за ним, как за своим хранителем. С данными мыслями я вскочил и мне оставалось преодолеть десяток метров — не меньше — до трубящего юноши расправившего крылья, как у птаха, когда меж ним и мной, словно из-под земли, возник очередной выродок и...

Его придавило рухнувшей с пьедестала статуей ангела.

— Спасибо тебе, хранитель!

Услышал мои мольбы или Пуля, а возможно и Коса вмешались в мою стычку с выродками. Так или иначе, но я прыгнул за пьедестал, и от меня в считанных метрах вырос склеп, дверь туда напоминала кованую решётку без ручек, но и без замка, что несказанно порадовало меня. Закроюсь там, и шиш меня достанет чудовище, породившее эти жуткие порождения. Да и они вряд ли, а вот их, мои спутники — вне всякого сомнения.

Нам оставалось выяснить: сколько их бродит по кладбищу в ночное время? И я не просто так полюбопытствовал, понимая: наряд, на то и наряд, чтобы считать его завершённым не раньше, чем здесь закончиться эти твари.

— Всё... — оказался я внутри склепа, сунув в качестве задвижки-упора меж прутьями решётки и той кованой петлёй, где не оказалась навесного замка, одну из ракетниц. — Я в домике! — взыграло у меня детство в одном месте. И не успел толком порадоваться, не говоря уже о перезарядке иной ракетницы, как понял: оказался там, куда мне не следовало влезать.

Я вляпался, наступив на что-то слизкое и хлюпающее.

— Какого чёрта здесь твориться? — выхватил я лучом света с табельного оружия то, что можно было обозвать кладкой, и оказался здесь не один, а с тем, кто сторожил её, пока мамаша натаскивала иной выводок выродков.

В лицо мне с открытием пасти очередного монстра ударила волна брызг. Я бы и сам ответил ему, но меня заляпало слизью, попутно набившейся в рот, иначе бы закричал аналогичным образом чудовищу.

Передо мной вспыхнули его "фары". Обозвать глазами эти прожектора, у меня не поворачивался язык, хотя мне было плевать — я в прямом смысле плевался — надо заметить делал это небезосновательно и удачно, потушив один из прожекторов, зато иной продолжал слепить меня. Вот тут уже выручила ракетница, пущенная мной в него с близкого расстояния в упор.

Лишив зрения исчадие, я поспешил на выход, выдрав назад ракетницу, избавляясь от запора и...

Здрясьсе! Явилось иное чудище, а по жизни сука! Я попал! Да что там — пропал — сейчас эти ублюдки перегрызутся из-за меня. Неожиданно для меня ходуном заходила земля, и позади последовало обрушение склепа.

Выстрелить гранатой из подствольника, Пуля не могла, скорее это Коса применила особо опасное и разрушительное заклинание, в том числе и для меня. Мне лишь оставалось надеяться: достанет им и эту тварь передо мной, иначе толку будет от её усилий для меня мало.

Я упал, как подкошенный, и не столько сам, сколько сбитый с ног волной дрожи, прокатившейся по земле, как при сильном землетрясении, и тварь на поверхности за пределами склепа далеко не ушла, ей также досталась.

То, что я увидел своими глазами, повергло меня в шок: во тьме над нами с тварью возникло яркое свечение, напомнившее мне космический взрыв в миниатюре, когда следовал разлёт на атомы какой-нибудь сверхновой звезды, а из неё, кривыми лучами, во все стороны по завитой спиралевидной траектории полетели мелкие огоньки. Но искрами бы я их не назвал, а скорее смертоносными светлячками, что также продолжали увеличиваться и расти, напоминая шаровые молнии — взрывались.

Воткнув голову в землю, а с ней лицо в траву, я вгрызся в неё зубами, в противном случае мне не сносить её. По телу ударили осколки от разрушенного склепа, барабаня и дальше по земле. Досталось и по рукам на затылке, из-за чего я сделал скоропалительный вывод: теперь и левой рукой держать оружие не скоро смогу, если вообще встану, а не восстану в ином виде — некра.

Рука с раной, нанесённой мне тварью, уже не просто ныла от боли, а полыхала, словно объятая огнём. Заражение, насколько уяснил я, быстро распространялось по моему телу. А вот это уже серьёзно обеспокоило меня.

Не обращая внимания на то, что продолжало твориться вокруг, я нашарил рукой у себя патрон для ракетницы, и зубами загнал его в ствол, держа у головы. Но целиться в кого бы то ни было, кроме себя, я не собирался.

— Так попасть... — ругнулся я на себя.

Застрелиться оказалось непросто, тем паче оборвать собственную жизнь, хотя разве это жизнь, но и нежитью становиться мне не с руки. Вдруг я не то делаю? Стреляться нельзя?

Пока я размышлял, подле меня возникла Коса. Она коснулась меня, проверяя мою реакцию, крикнула:

— Держись!

И подалась дальше, скорее всего вдогонку за удирающей тварью, что вряд ли теперь сбежит от неё. Воительница-маг — это тебе не я, дурак, и её оружие — магия — метнёт заклинание, а не одно, да ещё в плетении с иными и туши свет.

Кто-то ещё потревожил меня, отвлекая от суицида. Ага, не тварь, явился Крош.

— Ты молодцом, парень!

Это он мне что ли, недомерок, когда сам недалеко ушёл от дитя, и роста соответствующего!

Осталось дождаться Пули, но она не спешила появляться подле меня, в то время как решалась моя судьба. Жар добрался уже до плеча, и грозился перекинуться на шею, цепляя трапецию с правой стороны. Им затронуло мне нерв, в голову последовал болезненный прострел. Я дёрнул ей, и в тот же миг у меня из левой руки оказалось выбита ракетница — не иначе при выстреле, а затем ещё в качестве контрольного действия удар мне по ней ногой от Пули.

Кто же ещё мог, таким образом, обойтись со мной, как не одна шальная особа? И потревожила меня, откинув собственное оружие в сторону, упавшее передо мной. Я уставился на него вместо неё, а она занялась моим осмотром.

Лучше и придумать было нельзя, вот только жаль, я был при смерти, и нисколько в этом не сомневался.

Ага, размечтался, наивный, как всегда. Последовал болезненный укол в область плеча и...

Что это там воткнула в меня эта шальная...

— Пуля-А-А... — показалось мне: она выстрелила в меня.

Но нет — ввела мне в организм сильнодействующий препарат.

— Сейчас тебе станет много легче, — уверила она.

— Я откинусь без боли?

— Дурак!

Ей я простил, а вот себе этого не мог. Так подставиться! Ну не идиот ли?

Изображение любимой поплыло, я приготовился погрузиться во тьму, как она двинула мне рукой по лицу. Понимаю, заслужил пощёчину — и не одну. Она принялась хлестать меня со слезами на глазах, приговаривая:

— Не вздумай закрыть глаза! Тебе нельзя спать!

— А поцеловать... — забормотал я, еле ворочая губами и языком.

Она не обратила внимания на слизь, которой меня забрызгало исчадие в склепе — не думала брезговать.

Как хорошо! Мне стало настолько хорошо, что было плевать на всё и всех вокруг нас с ней. Я даже позволил себе запустить руку ей за спину, и она невольно скользнула у меня ниже поясницы.

И новая пощёчина, уже не ободряюще-отрезвляющая, а самая настоящая — хрясь. И главное слов мне не требовалось, однако последовали в исполнении шальной особы. А что ж она хотела, ведь я мужик, тогда как она — женщина. И её выпуклые формы, как сзади, так и спереди, мне понравились — их упругость и...

Очередная пощёчина заставила меня забыть на миг обо всём, в том числе и о ранении. В кровь попал адреналин, и отрезвление тотчас последовало. Я вскочил на ноги без посторонней помощи.

— Только учти, — осадила меня на словах Пуля. — Надолго тебя не хватит!

Намёк мне на действие введённого препарата.

— Да и ладно, — отмахнулся я. — И так сойдёт!

Онемевшая рука, стала как родная, и боли я никакой не чувствовал, за исключением прилива жизненный сил. Оживляюще-отрезвляющий эликсир воина поднял меня на ноги в одно мгновение, и теперь я жаждал только одного — добраться до той твари, за которой помчалась Коса и Крош. Да мешать им сейчас нам обоим было не с руки. Тем более что кто-то попытался вырваться на поверхность из завала. И кто — я точно помнил! Да и вряд ли скоро забыть смогу — те огромные глаза-прожектора и чудовищную пасть с клыками-бивнями.

Очередным движением правой руки я вскинул заряженную ракетницу, выхватывая светом луча то место, где образовался провал, а левой — отвёл Пулю себе за спину, прежде чем из-под земли в нас с ней ударил аналогичный свет "прожекторов".

Я потушил один, а Пуля — иной. И мы кинулись врассыпную, в то время как монстр на нас и разминулся, лишившись зрения, перешёл на обоняние, зафыркав ноздрями.

Да я сам помог ему определить на слух, где нахожусь.

— Я тут! Здесь я...

Рык твари и прыжок, но прежде мой в сторону от того, чего я закрывал от неё спиной. На торчащий кусок арматуры и напоролась зверюга, как и на выстрелы ей в спину от Пули. Воительница без раздумий разрядила в исчадие всю обойму без остатка. И где-то ещё в удалении от нас раздался свист и скрежет при очередной вспышке огненным выбросом.

— Коса зверствует, — подошла ко мне Пуля, взглянув на исчадие, как и я.

— Или они? — не согласился я с ней. — Мы завалили её или...

Пуля проверила, опередив меня в действии: у неё на оружии выскочил резак сродни штыка, им она и ткнула тварь. Та даже не шелохнулась, и дрожи не последовало.

— Готова...

Нам оставалось её сжечь, иначе без последствий в будущем не обойтись, некры могли запросто оживить — слуга.

— Раз-два-три... — вспомнилась мне одна сценка из детства на новогоднем празднике. — Ёлочка гори!

Вот только её тогда зажёг электрик в прямом смысле, когда на ней замкнуло проводку со светящейся гирлянды, и она вспыхнула, а затем на её обугленном остове выпал снег в виде пены из огнетушителя.

Сейчас же у нас под рукой не было средства для локализации пожара, да нам оно и не требовалось. Впрочем, и задерживаться подле пылающей твари мы с Пулей не стали, я лишь поинтересовался:

— Надеюсь, это не слиняла?

Пуля указала мне на то, как с твари, объятой языками пламени, начинает скручиваться кожа — один защитный слой за другим. Принцип луковицы или капусты в действии. Поэтому-то нам так сложно было сразу завалить исчадие — уровень брони впечатлял. Тут калибр против неё требовался порядка 30-мм, и не пулями, даже разрывными, исключительно гранатами с магическими иероглифами.

Кажется, мы справились. Наряд можно было считать отработанным. Нам оставалось добраться до Косы с Крошем и...

Нас подле них ожидал сюрприз. Коса не стала убивать тварь, покуражилась на славу, подрезав ей все четыре лапы, и та била ими, качаясь по земле среди могил в беспомощности от бессилия.

— Какие-то проблемы? — заинтересовался я сходу.

— И у неё, — ухмыльнулся Крош.

— Короче, чего вы затеяли, братья и сёстры? — мой вопрос в большей степени адресовался Косе.

— Пополнить коллекцию Крота в бункере, — уяснила это Пуля вперёд меня. — Я права, Коса?

Та ещё не решила до конца участь исчадия, размышляла.

— Сука!

— А кобеля, мы завали, — пояснил я. — Быстрее думай...

Мне стало немного не по себе, похоже, что действие чудодейственного эликсира по поддержанию моих жизненных сил завершилось, и теперь мне требовалась настоящая помощь от мага-лекаря.

На что и указала Пуля — Косе на меня.

— Помоги ему, сестра! — взмолилась она.

— Крош, — отреагировала в первую очередь Коса на малыша. — Приберись здесь!

— Не изволь беспокоиться, сестрёнка, всё будет сделано в наилучшем виде!

— Да, и упакуй это чудовище надлежащим образом!

— С радостью, — шарахнул Крош по нему из дробовика.

На это я уже не мог взирать, закрыв глаза, окончательно поплыл, услышав напоследок голос Пули:

— Он будет жить?

— А куда денется — заставим, — ответ Косы немного порадовал меня.

"До встречи, сестрёнки..." — не стал и я прощаться с ними надолго.

* * *

— Самедов, ну сделай же что-нибудь, — требовала жена от мужа, очутившись с ним и детьми в одной камере.

Те прыгали и веселились, как мартышки в зоопарке, а всю жизнь мечтали побывать в... "обезьяннике", когда услышали от отца, что обычно туда сотрудники отдела по его работе сажают гамадрилов, отлавливаемых ими на улицах города.

— Да что я могу, Зулия, — взглянул он в отчаянии на неё. — Я — капитан, а он — полковник!

Что называется: почувствуй разницу! Но Зулие это было без разницы, она намекнула недвусмысленно мужу в ответ:

— Ты мужик или кто?!

— Потерпи, родная, — знал наверняка Самедов: начальник пошумит и скоро отойдёт, словно предвидел, что дальше произойдёт.

— На выход, Самедов, — возник прапорщик у клетушки. — Один!

— А мы? Что будет с нами? — разнервничалась больше прежнего Зулия.

— Ох, и влетит тебе, капитан, от начальника, а за тем ещё и от жены, — прыснул от смеха конвоир, затворяя дверь за ним.

— Ты лучше скажи мне: какая собака укусила начальника?

— Бешеная! Ха-ха...

— Жена?

— Она, сука, а то, кто же, иначе бы он стал орать на тебя тогда, как и сейчас на всех в отделе, кто попадается ему на глаза! Ведь ночь, а он из-за тебя покинул тёплую кровать!

История в случае с Самедовым и последующим разрывом повторялась в точности и у начальника.

— Да, и вот ещё что, — осадил прапорщик Самедова.

— Ну... — напрягся капитан в ожидании услышать судьбоносную подсказку.

— Его человек наткнулся у тебя в кабинете на кое-что.

То-то они остановились у двери в кабинет следователя, не дойдя до иного — начальника.

Туда конвоир и пригласил заглянуть Самедова, открыв дверь перед ним толчком.

— А ты останься снаружи, — пожелал полковник переговорить с капитаном тет-а-тет, если бы не притаившийся за шкафом майор.

Взгляд Самедова устремился на сейф. Вскрыт. Значит, порылись, а если так, нарыли кое-что, что он прятал там от них.

— Это что? — грохнул рукой по столу начальник, оставляя музейный экспонат на поверхности. — Я тебя спрашиваю, капитан! Украл?

— Вещдок... — принял оборону Самедов.

— Ты в своём уме! Этот раритет дурных денег стоит, а лежит у тебя в сейфе, как никчёмная безделушка! Когда ты был обязан сдать его на хранение под опись!

— Да я хотел, но не успел... — стал оправдываться Самедов, включив дурака. — Забегался, закрутился и...

— Ты от ответа не уходи, как и от ответственности! А если бы вещдок пропал, что тогда? — вмешался заместитель начальника.

Майор сунул под нос буклет, изъятый из музея, где была проставлена приблизительная цена предмета хранящегося в сейфе следователя.

Цифра впечатляла, даже в рублях.

— Какие рубли? Это евро!

— Ну, надо же! — округлились глаза у Самедова — он продолжал косить под дурачка. — Так кто я теперь — террорист-экстремист или вор-рецидивист? И вообще, если меня в чём-то обвиняют, то требую предоставить улики!

— А это что, как не она!? — схватил начальник со стола вещдок и затряс у Самедова перед лицом.

— Выходит, я больше не экстремист?

— Ты хуже, Самедов! Ты — расхититель государственного имущества в особо крупных размерах!

— Да я собирался вернуть эту вещицу в музей по заключении экспертизы!

— Что? Ты сделал её анализ? Уже? — грохнулся на пол стул под полковником, вскочившим из-за стола.

— В сейфе, под вещдоком, лежал соответствующий документ. А вы, разве не заметили? — хитро заключил Самедов.

Майор заглянул туда, и... полковник выхватил у него из рук бумагу.

— Я забираю всё это...

— Дело, — подсказал майор.

— ...под свою ответственность! А ты, капитан, моли своих богов, чтобы я изменил к тебе отношение и...

— Жену с детьми отпустите, Христа ради!

— Ты только глянь на него, майор, как он заговорил! А кто мне твердил: будто он — правоверный мусульманин, а не христианин!

— Вот те крест, начальник! — махнул Самедов так, как получилось, и никто не заметил, что положил на себя крестное знамение в католических традициях — слева на право, а не наоборот.

Обошлось — с одной стороны, а с иной — из реликвии опять выпал драгоценный камень, закреплённый Самедовым на жвачку. Проследив за полётом камня, и то, как майор бросился к нему, полковник заметил: драгоценность прежде бы не мешало отнести на реставрацию к какому-нибудь "ювелиру", чем возвращать в музей.

Самедов вздохнул тяжело, понимая: пропал вещдок.

— Не понял? — удивился полковник тому, что обнаружил внутри под камнем вовсе не золото, а тёмный металл, сковырнул, и... раритет развалился на две составные части, из которых выпала третья.

— Да они полые!

Самедов не слышал, что ему сейчас говорил полковник, а, скорее всего, обращался к майору. И им было плевать на то, с чего не сводил глаз капитан.

— Я могу это забрать?

— Да хоть как вещдок оформить, — схватил каждый из начальства по золотой половинке с каменьями, и оба выскочили, заявив: спешат к знакомому реставратору.

— Угу... — спохватился Самедов, и вспомнил в первую очередь не про жену, а про наскальную живопись в кабинете у старлея.

Сопоставив вещдок из неопределимого на ощупь материала, капитан сошёлся во мнении: данный элемент чётко совпадает со вторым рисунком, и символ на нём в форме руны что-то определённо напомнил ему, а вот что именно — не сразу дошло до него, лишь, когда он подошёл к окну. Оно к этому времени оказалось застеклено, поэтому он ударился о стекло, прежде чем распахнул настежь ставни, и неожиданным образом разгадал загадку со странными и необычными на восприятие инициалами, уставившись на созвездие в звёздном небе. И было отчётливо видно на краю лунного диска — ещё не полного, но это всё равно ничего не меняло.

Самедову впору было кричать: "Эврика". Но на память пришла жена.

— Зулия...

Топот детских ног за дверью в коридоре, и её, он ни с чем бы на свете не спутал.

— Мы в клетке сидим, — распахнулась дверь, и в проёме возник силуэт жены с детьми, — а он на звёзды любуется!

— Вы только гляньте, родные мои... — продемонстрировал муж и отец в одном лице им то, что держал в руке. Там, где на золотой подделки были расположены камни, здесь полые вкрапления, и они вспыхнули.

— Ух ты... — подал голос прапорщик. — Здоровски!

— Мы можем побыть здесь одни? — огрызнулся Самедов.

— Да за ради Бога... — захлопнул за собой дверь конвоир, подавшись восвояси.

— Откуда у тебя это, Равиль? И что это? — округлились глаза у Зулии.

— Нравится?

— Ещё бы... — запрыгали дети вокруг отца. — Дай... дай...

— Не могу — это улика!

— И что ты за человек такой, Самедов, а ещё отец, — недовольно выдала жена. — Мог хотя бы раз уступить детям!

Про работу ему лучше было не заикаться.

— Только не уроните, и недолго! Это вам всё-таки не игрушка, а вещдок!

— Что?!

— А что, Зулия?

— Так вот ты чем тут занимаешься ночами, звездочёт!

— А ты думала: я по бабам бегаю? Любовниц завёл!

Зулия заткнула уши дочке, а Равиль — сыну, чтобы те не слышали, о чём разговаривают взрослые.

— Мам, пап, а когда вы подарите нам братика или сестричку?

Оба запнулись.

— А игрушки уже надоели? — покосился Самедов на жену.

— Они неживые, и быстро ломаются... — озадачила детвора.

Вот и артефакт у них в руках перестал светиться, из-за чего сразу же разонравился им, и они поспешили избавиться от него. Он превратился в обычный кусок камня.

— Не спеши... — выхватил Самедов его у сына, когда тот уже занёс над головой, отводя руку назад за спину для броска в окно. — Папе это ещё пригодится по работе!

— Опять ты про свою работу, будь она неладна! — воскликнула Зулия.

— А мы где, по-твоему, сейчас! — напомнил муж.

— А то, что мы здесь у тебя — об этом ты не подумал?

— Пойдём гулять!

— Ага, делать нам больше нечего! — взяла жена сынишку и дочь за руки. — А ну марш домой за нами!

— Как скажешь, мой сладкий персик, — попросил между делом Самедов у жены мобильник, затеяв сделать один-единственный звонок.

— По работе?

— Нет, другу.

— С работы?

— Он сейчас в отпуске! Хочу узнать, как ему там отдыхается!

— Ночью?

— Там, где он — день!

— Вот видишь: человек отдыхает за границей, а ты... не даёшь ему забыть про вашу работу! Кстати, когда уже сам пойдёшь в отпуск? И не говори: зимой!

— Сразу, Зулия, как только закончу одно дело и...

— Ты опять, Равиль?

— Нет-нет, у меня даже в мыслях ничего дурного не было! Просто сама должна понимать, и видела, в каком состоянии пребывает сейчас наш отдел и начальство — дошло до ручки!

— Это ты довёл нас с детьми до ручки, и сам дошёл до того же состояния! Живо домой!

Самедов ещё раз взглянул на созвездие подле лунного диска, потом на то, что сжимал в руке, и снова перевёл взгляд на стену с наскальной живописью.

Нет, старлею он обязательно звякнет — сразу, как только угомониться жена.

— Зулия, ну дай телефончик, а?

Вместо него ему свой детский в качестве игрушки сунул сын.

— Ой, спасибо мой хороший, — изобразил Самедов улыбку, а сам заскрипел зубами.

Зулия ухмыльнулась.

— Ну, персик... — принялся конючить Равиль у неё мобильник.

— И не проси! Говори по тому, что дал тебе сын!

Он подыграл ему:

— Первый, первый! Приём! На связи второй... — намёк на то: не работает.

— Да нет, просто "отпускник" не желает с папой говорить, — поспешила Зулия успокоить сына.

— А тогда почему я не могу дозвониться друзьям?!

— Потому что у твоего папы нет денег на его ремонт, как и квартиры! Не говоря уже на то, чтобы отдохнуть в отпуске где-нибудь за границей, как это делают нормальные люди!

— Ну, Зу...

— Вот тебе, а не телефон! — скрутила фигу...ру с трёх пальцев жена.

— Да как ты смеешь, женщина! — взыграла горячая кровь у Самедова.

Это он для сотрудников по отделу, а когда они вышли на улицу, сразу всё встало на свои места — у него в семье царил матриархат.

— Да на... — запустила Зулия мобильником в мужа, а угодила в клумбу с цветами начальника. Её прополкой и занялся поспешно муж, оставляя следы на месте преступления.

— Так вот почему ты до сих пор не мог поймать преступника по горячим следам, — выскочила из засады уборщица и одновременно по совместительству дворничиха.

— Равиль, это что за женщина? Откуда она взялась? Ты знаешь её?

— Нет, первый раз вижу... — продолжал шарить руками по клумбе Самедов, заставляя женщин отвлечься от него, поскольку поиски мобильника жены затянулись.

Наконец телефон сам зазвонил, подав сигнал. Выручила дочь.

— Вах, шайтан! Как же я забыл! — только теперь вспомнил он, наткнувшись на надпись на экране мобильного "дочь": мог ведь воспользоваться её телефоном.

Даже не взглянул в сторону конфликта, где жена решила выяснить отношения с дворничихой, и обе женщины перешли от угроз на словах к делу.

— Ну же, старлей, возьми трубочку, — опасался Самедов: тот не ответит на неопределённый номер.

А он при всём желании не мог. Выручила та, кто приняла вызов.

— Это кто? Я с кем говорю? — удивился странному женскому голосу Самедов.

— Пуля.

— Какая ещё Пуля?!

...

— Ах, Полина...

— А ну дай сюда, — отвлеклась жена на мужа. — Совсем совесть потерял — бабам посреди ночи звонишь при живой жене!

Сотрудник оказался сотрудницей.

— Молчи, женщина! И ты заткнись! — выхватил Самедов табельное оружие, направив на дворничиху. Она-то не знала, как и жена: у него там нет патронов, и обойму расстрелял много раньше тот, кому он трезвонил сейчас. — Замерли обе!

Выхватив телефон у жены, капитан вновь набрал номер старлея.

— Это Пуля?

...

— Какая ещё Коса?!

...

— А, сестра? А кто тогда эта Полина?

...

— Тоже ей приходится Силантьеву! А могу я поговорить с ним самим? Мне очень надо!

...

— Кто говорит?.. Его непосредственный начальник по работе!

...

— Какой?.. По ГОВД...

...

— Куда идти?

...

— Да вы в своём уме!? И соображаете, что, и кому говорите?!

Короткие гудки в мобильнике перекрыл озорной женский смех. Смеялась Зулия и дворничиха. Обе ухахатывались.

— Ну что, позвонил, звонарь!

Это дворничиха — Самедову. А жена:

— Чего молчишь, и не мычишь?

— Домой пошли, — запыхтел недовольно Равиль, и всю дорогу просидел в маршрутном такси у окна, давя глазами лунный диск и созвездие рядом с ним.

Вещдок больше не светился.

И почему? — пытался разгадать он очередную загадку, ожидая новой подсказки. Жаль, старлею не дозвонился, тот бы помог ему прояснить ситуацию с ним.

* * *

Приняв у Ктума четвёртый артефакт, Крабат не отправил его на жертвенник, а сгрёб три других в охапку, и никому ничего не объясняя, покинул склеп.

Ктул недовольно покосился на Ктума, оба адепта соперничали меж собой, готовясь обвинить один другого, а в чём, и сами не знали толком, как и, чего в итоге затеял их господин.

Опомнившись, и то не сразу, поспешили за ним, но за пределами склепа и тени его не застали, продолжив поиски в сакральном зале для жертвоприношений. И там не оказалось его следа, некромант исчез, подавшись за пределы изнанки. Неужели Крабат сам отправился за недостающим элементом для ключа, на который крепились четыре иные, полученные им от прислуги? Значит, являлся основным элементом, и он не мог полагаться на них.

А тут и Накр угодил под раздачу — адепты накинулись на него, обвинив послушника во всех их бедах и смертных грехах.

— Я лишь исполнял свой долг перед нашим господином!

И также ни слухом, ни духом про то: где искать пятый элемент, а соответственно некроманта.

— Одержимый, — вспомнил Ктул про него, уставившись на Накра. — Где он? Почему не с тобой?

В ответ ноль эмоций и кило презрения.

— Жалкое ничтожество! — вскипел Ктум.

— Больше нет, — указал на знак отличия Накр, получив его от некроманта, так же как и они в своё время, став на одну ступень иерархической лестницы со слугами тьмы в качестве адепта.

— А где Лич? — вспомнили все трое между делом о призраке.

И обратились к нему с призывом, поспешно совершая необходимый тёмный ритуал.

Глава 21

Свет, проникший в моё сознание, был тусклым и неясным, словно дымка миража. Я открыл глаза, сам того не осознавая, уставился на зарождающуюся далеко за городом зарю. Вставало солнце, луна потускнела, и звёзды светили уже не столь ярко, гасли, а с ними и я ощущал себя, как разбитая, плохой дорогой на ухабах, телега — скрипел зубами.

Не вращая головой, а лишь зрачками глаз, я уставился на Пулю: она придерживала меня с одной стороны, прижав к себе, а с иной... кто-то также прислонился ко мне? Вот это и заинтересовало в большей степени. Опля, Коса! Неожиданный сюрприз! А сёстры умаялись, им тоже досталось. Выходит, впереди за рулём сидит Крош, и мы мчимся в бункер к Кроту.

Беспокоить девчонок не хотелось, но, по-видимому, сначала Коса уловила изменение со мной, а затем и Пуля среагировала на моё оживление.

— Наконец-то, — не сдержалась любимая.

— Я ж говорила: куда он денется, — отобразилась чуть заметно улыбка на лице Косы от усталости.

Понимаю её: из боя и снова в бой, и так целые сутки напролёт. Некры ни минуты не давали покоя, пока их не упокоишь, а сами не успокоятся — никогда.

— Здорово, братуха! — обрадовался Крош моему выздоровлению.

И действительно, я не ощутил никакого болевого воздействия на организм, но не скажу: был полон сил и жизненной энергии. На меня самого навалилась усталость. Не по этому ли сейчас и Коса вела себя вяло — потратила на меня много сил и энергии, применив магию исцеления? Наверняка. Тут и думать нечего, сам бы я точно не ожил и не встал, тем более так быстро придя в себя.

— Лежи, не тревожься, — придержала меня Пуля, не позволяя расходовать понапрасну жизненную энергию. — Ты ещё слишком слаб!

— Да я мужик, — напомнил ей: кто является слабым полом.

За это она указала мне на тот, что оказался у нас под ногами — отпустила, и я, при резкой остановке Крошем транспортного средства, едва не растянулся на нём. Выручили страховочные ремни, как в гоночном болиде или истребителе, перехватывая плечи, смыкались на уровне груди буквой "Х".

Ас, блин! И кто придумал посадить за штурвал этого недомерка? Он же ничего не видит из-за него!

По борту от нас проскочил микроавтобус.

Хм, странное дело, чтобы маршрутное такси разъезжало в столь поздний час, точнее предрассветный. Обычно начинали летать с шести часов утра, а сейчас что-то чуть больше четырёх или около того. И салон не пустовал, там располагались пассажиры — немного, но всё же. Один из них у окна, заставил меня усомниться, что я действительно пришёл в себя, показавшись мне галлюцинацией разыгравшегося воображения, из-за чего я выкинул пальцы на правой руке и пересчитал их, не забыв поинтересоваться у Пули:

— Скажи мне: сколько их там у меня — три или больше, а возможно меньше?

— Пять...

— Как — пять?! — озадачила она.

— На руке, как у любого нормального человека! Ты ж не некр!

— Тьфу ты, ну ты... — отлегло у меня на сердце. — Ну, Пуля!

Одно слово — шальная! Я ведь интересовался количеством выставленных пальцев, а она мне в общих чертах, сколько их там всего у меня. Когда точно помню: не терял.

Маршрутка скрылась из виду давно, а видение перед глазами у меня не шло из головы. И почему мне вечно везёт на Самедова? Уж больно, силуэт человека, застывшего в окне и уставившегося в небо, был похож на шефа.

Я взглянул туда через прозрачный купол крыши над головой. Хм, луна, как луна! И звёзды, как звёзды — ничего необычного! И что он там такое обнаружил?

Вот тут меня стреножил звуковой сигнал мобильника — моего, от которого я помниться избавился. И заиграла короткая мелодия, точно выстрел, у Пули.

— Колись: у тебя моя "труба"?

Отпираться было бессмысленно, поэтому и намекнула мне на профессиональную хватку.

— Привычка...

— Ага, — так я тебе и поверил, родная моя. Будешь кому-нибудь другому заливать, а не мне, я помниться работал в следственном отделе, а чуть ранее охотился на тех, кого принято считать преступниками, как нынче мне в качестве воина — некров. Да я не стал особо заморачиваться на этом, а вот телефон потребовал назад.

Корпус не раскололся — выдержал удар об асфальт, да и небольшой экран поцарапался. Вот за что я люблю старые добротные модели мобильников, так это за то, что ими хорошо орехи колоть. И как бы это не звучало банально, но и после стирки в машине, ему хоть бы хны. Правда, по обыкновению загремел лишними деталями внутри. Да мне это без разницы. Я активировал его, взглянув на запись "звонаря".

Опять Самедов или снова капитан! Чего ему надо от меня? А достал так, что пора бы уже разобраться с ним и поговорить, дабы окончательно всё выяснить и расставить точки над "і". С одной стороны мне хотелось перезвонить ему и сказать: не звони мне больше, а с иной судьба вновь и вновь сводила меня с ним, сталкивая в самых неожиданных местах при аналогичных обстоятельствах.

— Он что-то говорил? — понял я, проверив записную книжку вызовов. Один из звонков был принят — последний.

Я поглядел на Пулю, а та перевела стрелки на сестру.

— Коса отобрала у меня "трубку" и поговорила с ним вперёд меня, когда он дозвонился до нас повторно!

— Так-так! Это становиться интересно! Мне трезвонил бывший шеф по предыдущей работе, а я узнаю последним из всех! — прозвучал не то что бы укор из моих уст в адрес боевых подруг, но что-то среднее из той же оперы, поскольку я не "опер", а "следак".

И отпираться им бессмысленно, как и то: непонятно чего хотел.

— Тебя, — коротко отрезала Коса.

Уж что-что, а это она умела, на то и прозвище соответствующее получила, как воительница-маг.

Позвонить ему что ли? — призадумался я. И главное беспокоил меня шеф не так давно — прошло меньше получаса. — И что я скажу ему? Или скорее он мне?

Ладно, пока повременю, а там видно будет, что к чему. Успею ещё разобраться с ним, прежде некры, вот кто у нас стоит первым на очереди.

Телефон я забрал, и перевёл его в режим вибрации. Я не девушка, конечно, но пусть лучше не пиликает, когда не надо, зато буду точно знать, когда меня донимает, и кто.

— Не жужжи, — убрал я в нагрудный карман "массажёр", и по привычке с левой стороны. Один раз меня моя прозорливость на грани интуиции выручила, спасая жизнь, когда я получил туда пулю, и помогло избежать смерти иное переговорное устройство — рация — зашипела тогда, работая на приём не вовремя. Вот едва и не подстрелили меня тогда. И повторять мне ту ситуацию не улыбалось, тем более в противостоянии с некрами.

Тишина — кругом. До нас с улицы не долетало ни одного звука. Корпус средства передвижения воинов был герметичен, и вскоре мы, заложив с подачи Кроша очередной крутой вираж, очутились близ врат изнанки. Старенький покосившийся дом испускал тёмные струйки дыма.

— Засада! — резко дал по тормозам ас, и я снова проверил на прочность ремни безопасности, вдавившие меня назад в сидение, и не только — сёстры также не ожидали подобного манёвра со стороны брата.

Перед нами замелькали огоньки пожарной машины и скорой помощи. Даже сотрудники из родного отдела на патрульной машине в лице дежурного наряда были тут.

— Горим! — не удержался Крош.

И не мы, а наша изнанка. Бункер Крота атаковали некры — не иначе. Торопиться нам было не с руки, хотя у всех одно и тоже чувство — ворваться туда и...

Толпа народа пока не позволяла нам проникнуть в изнанку, о которой они понятия не имели, как и то, что мы находимся подле них. Пришлось набраться терпения. Сделав своё дело, пожарный расчёт смотал брандспойт, быстро укатил, а вслед за ними и бригада "неотложки", не обнаружив пострадавших. Соответственно и наряд полиции заявил дежурному офицеру по отделу, дескать, ничего страшного не произошло: возгорание, скорее всего, случилось по вине бомжей, да и то не обнаружили ни одного обугленного трупа. Также получили команду "отбой".

Времени с момента нашего появления подле бункера Крота и исчезновения всех служб быстрого реагирования, прошло всего ничего, зато нам оно показалось вечностью. За это время Коса установила: поблизости нет ни одного некра. Выскочила первой, покинув транспорт, за ней я, а вот Крош остался на месте аса, да и Пуля, появившись в люке купола, прикрывала нас с дистанции, готовая выстрелить в любого, кто кинется в нашу сторону с сестрой.

— Мы входим в изнанку, — предупредила Коса их, а заодно и меня, заставляя держаться у себя со спины.

Спорить я не стал, быстро сообразив: толку от меня будет в бункере, если нас там ждёт засада в лице некров — воительница, как маг, хотя бы выставит щит или активирует в должной мере защитные "каракули" со стен.

Мы вошли, точнее, влетели в изнанку, и нигде ничего — ни одного некра — такого, кто бы мог нам оказать сопротивления, лишь попались отдельными кусками, коими их разметало и разорвало установленными на стенах при входе ловушками. Стараясь не наступать на них, я немного отстал от сестры, или это Коса заторопилась, приметив вперёд меня тех, на кого наткнулся вслед за ней. Это были наши братья и сёстры.

— Буря! Буря-А-А... — закричала Коса, не в силах сдержаться, пока я осматривался по сторонам с оружием наизготовку, держа разом обе ракетницы на взводе.

И Крот молчал — не реагировал на наше появление, что ещё больше настораживало мне и в первую очередь пришло на ум, поскольку в глаза бросилась ужасающая картина, напоминающая мне братскую могилу.

— Как же так... — опустился я на корточки рядом с Косой.

Ноги у меня подогнулись сами собой, и я предпочёл припасть к полу, уменьшая площадь поражения собственного тела, если тут окажется какой-нибудь маг-стрелок из некров.

Кто же здесь всё-таки покуражился? Какая тварь? — заинтересовало меня, заставив продолжить поиски врага.

Проследовав дальше по бункеру, я наткнулся на взломанную кунсткамеру.

— Это устроили узники, — передал я Косе.

Появилась она подле меня не сразу, да и то, когда в бункер вслед за нами примчались Крош и Пуля, не удержавшись от соблазна помочь нам здесь, не взирая на смертельную опасность, нарушили приказ Косы.

Помимо взломанных ячеек с магическими замками, я наткнулся на Эльфа. Тот оказался живым в отличие от остальных братьев и сестёр, забился в дальний угол и что-то бормотал про себя.

— Это всё он, гад! — обрушилась Коса на него, да я не позволил ей зацепить его, схватив за руку. Чуть промедли или сам окажись у неё на пути в качестве разделительного столбика, наверняка бы обуглился, а так задымилась стена над головой брата.

— Ты что! Как ты можешь? Он же свой!

— Некр он! Лазутчик! Прислушайся к его голосу!

А и впрямь тональность голоса у Эльфа изменилась, и сквозила прохладцей.

— Дозволь мне, сестра, разобраться с ним!

— Он маг, а ты даже не воин! — не желала Коса уступать мне пальму первенства.

Вот спасибо, обнадёжила, а порадовала так, что спасибо вроде сказать не за что.

— И всё же, — настоял я, — дай шанс — не подведу!

— Я прикрою, — объявилась Пуля подле нас с оружием наизготовку. — Только на линии огня не становись!

Я внял предупреждению. Шаг в сторону в моём исполнении и в направлении Эльфа, позволил мне сократить расстояние с ним.

— Поговорим?

Тот кивнул одобрительно трясущейся головой. Руки также дрожали, а сам он стучал зубами, словно ему было холодно, и его прошиб озноб.

— Кто ты? И отпираться бессмысленно! Мы раскусили тебя, некр! — выдал я на-гора, наседая на того, кто и не думал проявлять себя во всей красе.

— П-п-призрак я... — произнёс дрожащим голосом некр в теле брата.

— Имя! Назови себя! Ну... — направил я свет от ракетницы ему в лицо, ослепляя.

— Лич... — закрылся руками Эльф.

— Тварь... — вскрикнула Коса.

— Я сам — и первым начал допрос! — загородил я собой Эльфа ещё и от Пули. Кто знает, на что способны сёстры? Может им по инструкции положено валить друг друга в этом случае? Хотя смысла я не видел, но всякое могло случиться, чего я не намерен был допустить. — Как ты попал в него?

— Как-как... — заворчал язвительно призрак в теле Эльфа. — Крабат обманул меня, пообещав мне этого узника в качестве жертвы!

Коса взвыла, пытаясь убрать меня со своего пути. Я выстрелил в потолок, осадив разом обоих сестёр и лазутчика, показав свои истинные намерения: со мной такие номера не пройдут — как с одной, так и иной стороны.

— Говорить будем начистоту, в противном случае, я также не ручаюсь за себя, тварь!

— Я не тварь, а призрак!

— Да мне плевать, кто ты там есть, а точнее был! Мне важно вернуть Эльфу нормальное состояние, а тебя вытащить из него!

— Нет, не делайте этого, иначе я не смогу контролировать себя, да и вы то же самое не сможете сделать в отношении меня! Ко мне с призывом обратились слуги, и продолжают взывать до сих пор!

— Для нас это не проблема, — поспешила Коса заблокировать доступ к призраку извне, активируя прежние заклинания изнанки.

— Чего теперь скажешь нам на это, призрак?

— Я невиноват, что тут устроил Ктум! Это всё некромант — и заставил меня сделать так! Я его раб!

Детский лепет — и только.

— Не вздумай юлить, проклятый! У тебя со мной этот номер не пройдёт! Лучше скажи, чем ты можешь нам помочь? Так сказать: искупить свою вину, если это, разумеется, возможно?

Последний мой вопрос одновременно касался и сестёр, а не только лазутчика некров.

— Смотря, что он предложит нам взамен? А очень сомневаюсь! — намёк мне от Косы: проклятый тянет время в надежде продлить свои муки в этом мире.

— Я сдам вам некроманта с потрохами! Что вы на это ответите мне? — сделал нам конкретное предложение Лич.

— Ты за всё нам ответишь! — вставилась Пуля.

Если уж она это сказала, то и Коса не остановит её — на то и Пуля, догонит ей раньше любого некра, чем тот успеет понять: вляпался так, что хуже некуда, а изначально быть не могло, но — сюрприз неизбежен, как и смерть, а рано или поздно настигнет любого в этом мире.

— Опять пытается темнить, — согласилась Коса с сестрой — очередной мне намёк на ловушку со стороны призрака.

— Факты — и только, — настоял я. — А неопровержимые! Как и доказательства!

— У Крабата в наличии четыре артефакта, и ему осталось овладеть пятым элементом, а затем, собрав из них ключ, вскрыть врата!

— Где, какие и когда?

— В землях Саарты, но прежде забрать из храма пятый артефакт, и в полнолуние совершить главный тёмный ритуал!

— Саарты! Ты сказал: Саарты? — опередила меня с вопросом Коса.

Для меня самого это была та ещё новость, поскольку я не знал, о чём повели речь проклятый с воительницей.

— Да, первоисточник изнанки! И там всё ныне шиворот-навыворот! Даже нам, проклятым, там грозит смертельная опасность, а не только воинам и простолюдинам! Это гиблый край! Врата Ада! Там воедино сходятся различные миры! И в последний раз, тот, кто воспользовался ими, разрушил стабилизирующий механизм созданных защитных лабиринтов времени!

— Где это место? — интересовала меня точная привязка координат на местности.

— На Кольском полуострове, — подсказала Коса.

— Там вход в изнанку древних — и только, а сама она расположена в ледяной пустыне! Это всё, что известно мне! — увещевал призрак. — Там в ближайшие сутки-двое и объявится некромант! Поспешите! И не думайте овладеть пятым артефактом, он всё равно опередит вас — обойдёт, поскольку у него всегда несколько вариантов, и задействует их загодя! Иначе бы не бросил меня здесь у вас!

— Западня! — не сомневалась Коса. — Он будет ждать нас там!

Права настолько, что не поспоришь.

— А что же изнанка цитадели? Кто остался там? — вспомнила Коса: Отрядом готовился штурм вотчины некров под крематорием.

— Прислуга Крабата — адепты!

— Назови их! — настояла она.

Призрак уступил, деваться ему и впрямь было некуда, он сам нынче оказался у нас в западне.

— Ктул, Ктум и Накр, и иже с ними...

— Серьёзные враги, — отметила Коса. — Но без некроманта они не смогут оказать прежнего сопротивления как тогда...

А когда — я уже был наслышан, как и о провале, и едва ли не гибели Отряда.

— Но если мы достанем Крабата, сёстрам с братьями там будет много легче! — сделала трудный и нелёгкий выбор Коса.

— Ну, смотри, проклятый, у меня! — я снова ударил в лицо Эльфа лучом света от ракетницы. — Если что, в следующий раз им окажется вспышка от боевого заряда!

— Я помогу вам, и даже вернуть к жизни Эльфа!

Я думал: в нормальное состояние, а оно вон как всё вышло!

Призрак затребовал священника и не церковного, а воина среди нас.

— Батя! — спохватилась Пуля, покинув нас.

— А вот это уже серьёзно, Лич, — пояснил я призраку: если с ним что — шальная достанет его, кем бы ни являлся некр, и в ком бы ни прятался — всё равно не уйдёт от возмездия воительницы.

Проклятому везло, а точнее нам — помимо Бати, к жизни удалось вернуть ещё Гнома, подле коего суетился Крош — ну точно братья! — и Бурю. Её в чувство привела Коса, тогда как я сторожил Эльфа — лазутчика в нём.

— Да я ж сказал: не сбегу! Я теперь с вами!

— Надолго ли?

— Вот разберёмся с Крабатом, там и поговорим по душам вновь, — уяснил я: призрак не так прост, и ведёт двойную игру, во всяком случае, с немалой выгодой для себя.

— Не думай, что выкрутился!

— Да я и мечтать об этом не смею, только, как отомстить Крабату! Я всё для него делал, а он в итоге предал меня!

— Никак святым духом заделаться решил?

— Почему сразу им? Я вполне доволен и нынешним своим положением — просто духом — неприкаянным, — намёк мне от Лича на то: от кого больше выгоды, тем и готов служить в любой ипостаси.

Одно слово — лукавый! И на его счету хватало наших братьев и сестёр.

— Никуда он больше от нас не денется, даже если попытается сбежать, — заявила Коса, когда завела речь с Батей об извлечении Лича из Эльфа, кивнув нам всем в сторону Пули.

Не понял, что за юмор такой у них тут?

Моя любимая продемонстрировала нам руку с браслетом, где у неё под ним скрывались следы от порезов. Кстати, на поверхности браслета оказались нанесены рунические символы, подозреваю: являясь непросто защитными заклинаниями, а что-то сродни цепи для Лича. Значит, Пуля сможет не только удержать призрака на коротком поводке, но и разобраться с ним, если тот замыслит сотворить зло.

— Проверим?

Возглас одобрения, и единственно недовольный от Эльфа.

— Помалкивай, вражина, — и это Батя не воину-магу, а тому, кто не позволял ему придти в себя.

Я стал невольным участником священнодействия. Магия — магией, но молитвы то же своего рода и есть она, и в качестве главного заклинания Батей была использована молитва Честному Кресту. Едва он принялся окроплять святой водой со словами из молитвы Эльфа, тот упал и забился в агонии, выкрикивая бесовские ругательства, вдруг замер, при возложении на него массивный креста священника, который был всегда при нём, коснувшись лба. И я узрел призрака вырвавшегося из тела брата в форме тёмной и бесплотной сущности, которую к себе притянула Пуля.

Я, если честно, испугался за неё, опасаясь: призрак скроется в ней, поскольку в своё время она была подвержена его порче. Но нет, от браслета тонкой струйкой света устремилась дымка и опутала проявление тьмы. Оно сжалось и замерцало, грозясь вот-вот исчезнуть безвозвратно. Однако следом произошёл разрыв соединяющей нити меж Пулей и Личом, и на призраке осталось искрящееся кольцо на манер петли или хомута. Сестра захомутала тёмное проявление сущности некра, взвывшее ещё громче и заметавшееся по углам кунсткамеры в поисках выхода из тупика, а затем, по новому взмаху руки, оно прильнуло к обладательнице браслета.

— М-дя... — только и смог молвить я, прибавляя по обыкновению. — Ню-ню...

А что тут ещё добавишь, когда нечего, и так всё всем понятно без слов.

— Эльф, — метнулась Пуля к нему.

Я больше не привлекал её внимания как прежде.

И что же это означает для меня? — не хотелось мне думать, но я всё-таки не удержался и задал сам себе наводящий вопрос провокационной направленности, быстро уловил подле себя две тени — одну свою, а иную призрака. — Ах, вот оно что, и кто всё подстроил, стараясь столкнуть меня с Эльфом! Не на того напал, — попытался я сгрести в охапку то, что нельзя было ощутить, как и прикосновения к бесплотному духу проклятого проявления — сжал руку в кулак, грозя Личу.

Два огонька алчных очей призрака вспыхнули ещё ярче, а следом сжалось светящееся и искрящееся кольцо, уменьшаясь в размерах, чтобы призрак не забывал: где находится и у кого в руке.

Наконец-то Эльф отошёл от беспамятства, и мы поняли: с ним случился провал памяти. Ещё бы, столько времени пробыть во власти тьмы, и тех, кто служит ей, мог вовсе позабыть все свои уникальные способности. Однако восстановил их в должной мере, а полной или нет — утверждать не берусь.

Покидать бункер с погибшими братьями и сёстрами, мы не имели права, Батя над всеми произвёл обряд погребения, после чего мы разослали известие о случившейся трагедии всем группам Отряда, сообщив: не сможем присоединиться к ним для штурма изнанки цитадели некров, и продолжим охоту на одну одиозную личность среди слуг тьмы.

Сборы много времени не заняли, в транспорт, предназначенный для экспедиции, сваливалось всё оружие, какое оказалось у нас в бункере под рукой, плюс броня.

Коса поднесла мне амулет-оберег воина и не запасной, какой мог заваляться у них на всякий случай, а настоящий — с обратной стороны медальона было выбито моё новое имя "С.И.Л.А.". Меня признали воином Отряда, с чем и поздравили на словах — для настоящего признания и праздника не время, мы только-только расстались навечно с братьями и сёстрами, а также стражем изнанки в лице Крота.

Утрата была велика, но она же и гнала нас туда, куда спешил некромант. Крабат задолжал Личу, как и нам, в этом мы были единодушны с ним: сделаем всё, но достанем некроманта, чем бы нам это в дальнейшем всем не грозило. И кто знает, а я и подавно не ведал: вернусь ли когда ещё сюда — в изнанку Отряда. Для меня главное, что Пуля будет рядом, хотя Коса и определила меня сугубо в свою группу, а также Бурю, поскольку Крош и так состоял в ней, в отличие от нас с сестрой.

Два мага в одной группе — и обе воительницы — что-то новенькое, а интересное из этого наверняка получиться. Плюс Эльф со своими подручными — и также маг. Итого три мага на некроманта! Не знаю: много это или мало, но я помниться тоже являлся хранителем. И мои способности усилились. Мне также удружили браслет, накачав его магическими плетениями простых заклинаний, пояснив коротко, как пользоваться ими.

— Почувствуй энергию силы! — молвила Коса.

Я настроился так, как она мне объяснила и продемонстрировала на собственном примере. Ощущение оказалось таким, будто я вот-вот взорвусь изнутри, и во мне продолжает клокотать, прежде угасший источник.

— Осторожней! — уловила Буря изменения со мной.

— Этого не должно было быть — случиться с ним, — оживился Эльф.

— И как мне понимать вас, братья и сёстры? — озадачил я их ещё своим вопросом, ответ на который они сами не могли дать, как и понять, что со мной твориться, а продолжает происходить.

Ню-ню — сюрприз! Потом не говорите: не предупреждал! Уже...

* * *

Вынырнув из изнанки, некромант объявился в мире людей. Два раза за пару дней — это был рекорд для него, а ранее обычно интервалы составляли несколько тысячелетий, хотя помнится: один в несколько столетий. Но чтоб дней — должно была возникнуть серьёзная проблема, которую ему следовало разрешить самому, не полагаясь на чью-то помощь извне от прислуги.

Он был в шаге от достижения миссии, возложенной на него Повелителем Тьмы, и, не взирая на опасность столкновения с Отрядом воинов — их магов и бойцов — подверг себя оправданному риску. Осмотрелся там, куда попал, угодив в замкнутое пространство с выходом над головой.

Подле него зашевелилось что-то живое, и недовольно огрызнулось:

— Какого чёрта сюда принесло кого?

Фраза, обронённая в его адрес оборванцем, порадовала Крабата, и он в полной мере заинтересовался им, сопоставляя антропометрические данные с собственным телом. Оказались подходящими.

— Разоблачайся, ничтожество!

— Сгинь! Пошёл вон... — отмахнулся бродяга от некроманта как от назойливого наваждения, и в следующее мгновение подчинился воле тёмной личности.

Получив обноски, Крабат уяснил: люди изменились не в самую лучшую сторону, но для него это даже хорошо. От одёжи оборванца исходил приятный, затхлый запах.

Сбросив балахон, некромант оставил его оборванцу. Знал бы бомж, с кем столкнулся, и чем это грозило ему, кинулся бы в церковь или монастырь, замаливать грехи до конца дней своих, а так с радостью принял обмен, обнаружив в карманах драгоценные каменья, используемые ранее Крабатом для накопления негативной энергии.

— Да я богат! — выскочил уже бывший оборванец в непонятных одеждах наружу из коллектора с единственной мыслью добраться до ближайшего ломбарда или ювелирной лавки и загнать за деньги "каменья", на которые, не сомневался: сможет кутить неделю — не меньше, а то и месяц.

Удача и дальше сопутствовала ему, перебегая дорогу, он угодил под маршрутное такси.

Ударившись головой о спинку кресла спереди, Самедов отвлёкся от раздумий охвативших его. И всё едва не перевернулось с ног на голову — мир реалий вокруг него. Зато это случилось с тем, кто бросился под колёса.

Таксист бы и дальше поехал, как ни в чём небывало, но капитан мгновенно вспомнил о работе, и даже жена ничего не смогла возразить ему на это.

Вместе с таксистом они подняли на ноги пострадавшего в странных одеяниях. Человек на лицо оказался славянской внешности, хотя из-за бороды и косм толком не определить, поскольку глаза не открывал, но то, что находился в сознании — очевидно — он дышал, и у него в груди билось сердце.

— Вах, шайтан! Это не я! Это он сам наскочил на нас! — поспешил таксист заручиться поддержкой пассажира.

— Едем в ближайшую больницу или до скорой помощи, если таковая повстречается нам по пути, — настоял Самедов.

Таксисту пришлось уступить следователю, как и жене — от этого зависела человеческая жизнь.

— Пить! — пришёл пострадавший в себя в руках у Зулии, занявшейся им с подачи мужа — она протирала страдальцу лицо флажной салфеткой.

Получив пластиковую "чикушку" в своё распоряжение, пострадавший выплюнул минералку назад.

— Это что?! — возмутился он донельзя.

— Вода, — подивилась Зулия.

— Разве я просил воду! — когда ему требовалась водка. И вдруг понял: рядом люди и они едут. — Куда вы везёте меня?

— В дежурную часть, — подал голос Самедов, не сводя глаз со странного типа, предложив поговорить.

— Опять ты за своё, Равиль! — рассердилась Зулия. — Человеку плохо, а ты только и думаешь о работе!

— Прости, мой сладкий персик, но я не могу его не спросить: откуда у него появилась эта одежда?

— Моя она, и то, что у меня в карманах там, — проговорился пострадавший. И не обнаружив каменьев, заорал: — Украли! Обокрали-и-и...

Таксист-маршрутчик дал резко по тормозам.

— Вах, шайтан! Я не брал! И зачем только брать его в моя "ласточка"? — адресовался его взгляд Самедову.

— Не это ли потерял? — раскрыл ладонь Равиль Мамедович.

— Ой, камушки... — обрадовалась детвора. — Дай... дай...

— Отдай! — запричитал пострадавший.

— Может быть, если скажешь мне всю правду!

— Равиль!

— Не вмешивайся, Зулия!

Жена грозилась покинуть маршрутку с детьми. Самедов не уступил ей, зато пострадавший, взяв честное слово и один из каменьев, потребовав в качестве залога. На том и сошлись.

— Мне прямо на голову свалился один странный тип... — завёл бродяга о нём разговор.

— Кто? Когда? И где?

— Говорю же: у меня в коллекторе, и потребовал мою одёжу, а взамен оставил свою и... Эти камни и раньше принадлежали мне, до того, как я встретился с ним!

— Украл? В музее?

— Да нет же, — понял бомж: попутчик раскусил его, продемонстрировав соответствующий документ.

— Дальше подробно и начистоту! — рявкнул капитан.

— Угу... — заворчал недовольно пострадавший. — Я впервые увидел его у себя в коллекторе, он даже в кромешной тьме выглядел не совсем как нормальный человек — у него огнём светилось нутро и... Это всё, что я запомнил, а больше никаких отличительных черт! Чёрт, неужели это был он?

— Мертвец... — озадачил своим выводом Самедов, обратившись к жене: — Извини, Зулия, но похоже, что мне пора снова на работу!

Она поникла, но всё поняла.

— Ты только возвращайся, Равиль, обязательно, — взяла она с него слово.

— Разворачиваемся, — заставил Самедов повернуть водителя маршрутки в обратном направлении, предварительно высадив жену с детьми и передав иному таксисту на легковушке.

Через пару минут они уже были на месте происшествия.

— Э, а кто будет платить? — напомнил марштурчик.

— А я тебя пока не отпускал, и номер твой записал, если вдруг попробуешь свалить, — предупредил Самедов: временно экспроприирует транспорт вместе с водилой для нужд и в целях следственного эксперимента.

— Вах, шайтан!..

Добравшись до места проживая пострадавшего, тот сам открыл перед Самедовым люк в коллектор, и указал на "берлогу".

— Здесь я и живу.

— А как у тебя там включается свет? — понадеялся Самедов: у бомжа должны быть, пусть и примитивные, но средства для добычи электроэнергии. Чуть ошибся. Источником света послужил огарок свечи.

Ничего интересного обнаружить в коллекторе Самедову не удалось, как и следов, странный прохожий, не оставил.

— Поблизости имеется кладбище или какое-нибудь иное захоронение? Или свалка? Что-нибудь, где можно спрятать незаметно трупы? — затребовал Самедов дополнительной информации от бомжа, предлагая и дальше ему сотрудничать со следствием.

— А где состав преступления? И мотив? — оказался ушлым бомж и в прошлом неплохо владеющим юриспруденцией.

— Поговори у меня, и загремишь на нары, как убийца!

— Это я завсегда согласный...

В качестве противовеса Самедов вновь продемонстрировал каменья, сунув один бомжу.

— Дай подумать, начальник, — почесал космы пострадавший. — Угу...

Бродяга сориентировался на местности.

— Там, стало быть, и будет кладбище.

— Как далеко отсюда?

— Если на машине — рукой подать, а если пешкодралом напрямки...

— Поехали, — сказал Самедов бродяге, а чуть погодя водителю маршрутки: — Погнали!

— Счётчик тикает... — напомнил тот: всё одно заставит заплатить за потраченное время на них и ГСМ.

И ему Самедов сунул один камень.

— Э-э... — возмутился в свою очередь бродяга. — Они — мои!

— Вещдоки!

— Тогда какого ты разбазариваешь их?!

— Это ты — мне?

Бомж притих — ненадолго.

— Туда нам надо, — указал он поворот на кладбище.

— Вай мэ! — дал по тормозам таксист, отказываясь ехать дальше, даже за камни в качестве достойной оплаты.

— Тогда стой здесь и дождись нас — непременно! — напомнил Самедов про то, чем уже ранее ему пригрозил. А бродяге наказал: — Веди!

— Да ты прямо иди и не сворачивай, — отказался наотрез бродяга шагать с капитаном на кладбище.

— Чего так испугались, а? — дошло до Самедова: он и впрямь на верном пути. Вспомнил про пистолет. — Ты случаем не разбераешься в оружии?

Бродяга отрицательно покачал головой.

— А ты, дитя гор?

— Я не ваххабит!

— Да и я не настаиваю, — желал Самедов знать наверняка: в обойме наличествуют патроны, и как вообще стрелять из ПМ?

Маршрутчик уступил, иначе бы капитан всё равно не отстал от него, вот и поспешил избавиться таким образом.

— Пусто.

— А у тебя случаем нет?

— Я таксист, а не ваххабит! — напомнил лишний раз маршрутчик.

В конечном счёте, Самедов выудил у него травматический пистолет.

— И лицензия на его ношение есть? Или тоже купил, как и права водителя?

— Вах, шайтан! А ещё брат называется! — намёк на землячество.

— Аллах Акбар... — проверил его напоследок Самедов.

— Да я здесь родился!

— Бывает, — усмехнулся бродяга.

Дорогой до кладбища Самедов призадумался: если там действительно обитают мертвецы (или хотя бы один), вряд ли он застрелит его из травматического пистолета, да и сам сделать то же самое не сможет. Поэтому особо не торопился туда, вспомнив ненароком про старлея.

Звякнуть что ли ему ещё раз? Вдруг получится дозвониться, и не только?

Глава 22

Чем ближе был Крабат к месту загона цепных тварей, тем больше мрачнел, почувствовав неладное загодя, и когда оказался на кладбище, его взору предстала картина вандализма, и вандалами выступили не твари, а те, кто охотился на них. На порушенные могилы и памятники ему было плевать. Не в силах сдержаться, некромант бросил проклятие на головы тех, кто едва не разрушил его планы, выплеснул злобу на могилы с крестами, наслав смерч, вырывая с корнем из земли деревья и ограды.

Побушевав немного, Крабат не успокоился, вновь бросив призыв возможно уцелевшим цепным тварям. Они по-прежнему не откликались — ни одна не явилась к нему, даже голоса не подала. И не сказать: он без них, как без рук, просто в дальнейшем ему придётся приложить немало усилий, ибо остался без грозной своры, но не преданного исчадия, почивавшего глубоко в логове.

Не теряя времени, Крабат сотворил очередной тёмный ритуал, вызывая из недр земных самое совершенное творение проклятой магии, о коем ещё в незапамятные времена людьми слагались легенды, а воины ничего толком не знали о нём.

В полусотне шагов от того места, где расположился некромант, содрогнулась земля, словно там вот-вот грозился возникнуть вулкан — в небо взмыли могильные плиты, падая в удалении вокруг образовавшегося пролома, откуда вырвался огненный столб пламени, и вслед за ним показались иные светящиеся огни огромных очей, исчадия вырвавшегося на поверхность. Одна голова, размерами с маршрутку, чего стоила, а тело, длинное, как шея, и покрытая толстыми пластинами чешуи, переливаясь в солнечных бликах встающего из-за дальнего горизонта светила багровыми оттенками, заигравшими по территории кладбища.

— Черв... — призвал исчадие Крабат, не опуская верхнюю конечность, выставленную над головой и чуть вперёд, сжал когтистые отростки.

И в тот же миг, исчадие отреагировало на того, кто потревожил её многовековой сон. Нарушителем спокойствия оказался некромант. Оно нависло над ним, выгнувшись дугой, и раскрыло пасть, словно собиралось пожрать, но вместо этого изрыгнуло огонь, не причинивший хозяину ни малейшего вреда. Таким образом, исчадие убедилось: именно он обратился к нему с призывом, мгновенно постелилось перед ним по земле, подставляя роговые отростки под его костляво-когтистую конечность.

— Черв... — схватил его за один из них Крабат и притянул к себе, взглянув в пылающие очи исчадия. Оно вывалило раздвоенный язык как у аспида, и получило вдобавок по морде.

Хозяин был рад встрече с ним, а соответственно и он ему — изрядно проголодался. Что, несомненно, почувствовал Крабат, позабыв про свору цепных тварей. Смысл от них, когда Черв настолько голоден, что способен пожрать любого, кто окажется у них на пути, будь то воины или хранитель со стражами, больше не являющиеся преградой как таковой для него к пятому артефакту — недостающему элементу для сбора ключа от врат иного измерения.

Меж тем Черв продолжал скручиваться кольцами, не до конца покинув недра земной тверди, опоясывая по привычке хозяина. Так обычно, в те далёкие и незапамятные времена, они отдыхали вместе на привале: Черв охранял Крабата собой, принимая первый удар любого врага на себя, а тот в ответ применял магию, контратакуя. И никто до сих пор в мире простолюдинов не мог сравниться с ними, в своё время они были полноправными властителями Земли, но с появлением воинов и Отряда, всё существенно переменилось, им пришлось укрываться в изнанке и ждать своего часа. Пока наконец-то не пробил, и наступил момент истины — отныне никто и ничто не остановит их на восстановлении гегемонии в этом жалком мире ничтожностей.

Чувствуя потребность в жертвах, Крабат не стал тратить время на кормёжку Черва, понимая: светится ему раньше времени ни к чему, а то неровен час, на хвост сядут воины, или хуже того охотники. Всё же немного задержался на кладбище, изучая следы тех, кто раздавил гнездовье цепных тварей, и неожиданно пришёл к выводу: его исчадий сумели одолеть воины Отряда без привлечения извне — мира изнанки — охотника.

Жаль, он немного замешкался с получением четвёртого артефакта, иначе бы цепные твари остались целыми и невредимыми, так ещё бы пожрали заклятых врагов. Но ничего, когда некромант вызволит из заточения Повелителя, кара неминуемо постигнет их всех, и он сам совершит над ними тёмный ритуал, заставляя проклясть всё на свете, и они станут его жалкими рабами.

— Пора, Черв, — вскочил Крабат на шею к исчадию, поднимая его с земли. Кольца тела змия распрямились, словно пружина, и он, извиваясь, взмыл ввысь, расправил крылья, скрытые у него по бокам под чешуёй, и также состоящие из прочных и тонких пластин, воспарил. — Летим!

Наслаждаясь забытым полётом на исчадии, некромант вспомнил былые времена, когда он точно также с ним рассекал небесные просторы, и им не было равных. Вот и теперь у него нет достойного противника, лишь заклятые враги.

Совершив облёт кладбища на предельно малой высоте, и сшибая макушки вековых деревьев, Крабат поспешил укрыться в облаках от любопытствующих человеческих глаз, недремлющих в предрассветный час, помчался на встречу судьбе, держа курс на глухомань, следуя в направлении таёжных дебрей. Если одержимый прав, именно там, он добудет недостающий артефакт для воссоздания ключа в первородной части изнанки и совершит в полнолуние главный в своей жизни тёмный ритуал, надеясь: его усилия окажутся ненапрасными, и он получит по заслугам от Повелителя Тьмы всё, что ему причитается по праву. А уже знал непременно, на чём именно настоит: потребует себе этот жалкий мир, и будет поставлять господину столь необходимые ему души.

* * *

Отвлекая себя вопросами, продолжающими истязать мозг, Самедов не заметил, как практически добрался до территории кладбища, наткнувшись на сопутствующий знак в форме креста, и был повален наземь. Сам упал подле него, осматриваясь по сторонам.

Ну не было у него развитого навыка преследования или слежки, как у помощника, на то и кабинетный работник. Он и там маскировался плохо, и любой прохожий с улицы мог понять: за окном кто-то усердно трудится — ни штор закрыть, ни настольную лампу включить вместо общей подсветки кабинета, ни в тёмный угол поставить стол, чтобы никто не видел его в окна с улицы. В общем, кабинетная крыса, как ни крути, а что ни говори. Вот и теперь впервые в жизни пытался проползти по-пластунски, держа в руке травматический пистолет, неожиданно выстреливший у него в самый неподходящий момент. И опасаясь быть замеченным, Самедов зарылся лицом в траву, стараясь не привлекать внимания кого бы то ни было извне.

Он точно помнил со слов бомжа, во что конкретно облачился тип с замашками сектанта, при этом был наслышан о некрах — живых мертвецах — но понятия не имел, что именно так они и назывались. И всё бы ничего, да над кладбищем испортилась погода, тогда как всего в паре метров было ясно и светло, точно днём.

То, чему далее Самедов стал невольным свидетелем, заставило его позабыть обо всём на свете. Под ним содрогнулась земля — до него докатилась волна, подбросив прилично от твёрдой поверхности — и он узрел зарождение вулкана. Так показалось ему в тот момент, но за первым огненным выбросом последовало возникновение чего-то такого, чему у него не нашлось объяснения. Таково было его первое впечатление при виде проснувшегося ископаемого, дремавшего всё это время в недрах земли в тайном логове.

Интересно, каким оно должно было быть? — прорезала мозг Самедова сия мысль. А следом иная: — Не смотри, туда открыв рот, а прячься!

Капитан предпринял попытку закопаться в землю с головой, не обращая внимания на то, что его и так накрыло песком с ближайшей могилы. Но это было ещё не всё — чудовище прильнуло к земле и...

Неужели оно заметило его, двинув на поиски пропитания? — догадался Самедов, чем наверняка оно питается, и что плотоядное, на то и является доисторическим ископаемым, подстать динозаврам во времена обитания их на планете Земля, промелькнуло грозной тенью у него над головой и...

Он задрал её в небо, взирая, как некий доисторический "экспонат" довольно резво чувствует себя в воздухе, извиваясь как змей в воде, вдобавок расправил крылья, неизвестно откуда возникшие у него там, и напомнил ему дракона.

Новый выброс пламени из пасти летающего змия, и на голову Самедова посыпалась опаленная листва с ветками и сломанными верхушками деревьев.

Это последнее, что видел и помнил Самедов, когда вновь пришёл в себя, чихнул, разгоняя пепел, перемазавшись в нём точно чёрт.

С данными словами он бросился сначала к месту пролома посреди кладбища, спотыкаясь и карабкаясь по разбитым и разбросанным повсеместно могильным плитам, а затем схватился за мобильный телефон и... неожиданно замешкался, решая кому первому позвонить и куда — в отдел начальнику или всё-таки попытаться ещё раз пробиться к старлею?

Времени на раздумья не было совсем, ведь скоро — и очень — на городском кладбище окажется толпа любопытного народа, и тогда улики будут затоптаны. Всё же решил позвонить помощнику, надеясь на русский "авось" и не только, а ещё и на собственную интуицию, которая ни разу не подводила его, выручая в самые сложные моменты жизни. Оступился и... Самедова пожрала тьма. Как и когда он достиг дна логова исчадия, не помнил и ничего не понимал, единственным лучиком света и одновременно надежды, ему послужил мобильный телефон жены, зажатый в одной руке, а в иной всё тот же травматический пистолет маршрутного таксиста.

И больше не затягивая времени, сделал звонок "другу".

— Давай, Силантьев, будь человек! Возьми в руки телефон и прими вызов!

Вместо мужского голоса в ответ раздался противно-женский оператора сети, сообщающий: абонент находится вне зоны доступа. А затем связь вовсе оборвалась.

— Как же так! Почему? Ну почему-у-у... — взвыл Самедов, услышав ответ, и не совсем эхом, так во всяком случае показалось ему: он здесь не один.

Только бы никто не вылупился на него ещё из тех, кого могла вывести тут та летающая змеюка! — перепугался Самедов не на шутку.

При одной мысли об этом, он в беспамятстве бросился наружу из логова исчадия, не обращая внимания, что карабкается практически по отвесной стене, больше подобной на глубокий колодец. Земля осыпалась под ним, грозя сбросить его вниз с верхотуры, а он, продолжая преодолевать кручину, вновь очутился на поверхности, коснувшись рукой мягкой кладки снаружи, и осыпаясь, она предательски потащила его за собой на дно.

Новый полёт и одновременно звонок "другу", заставили Самедова сосредоточиться на высоких материях, но слишком низко он пал, чтобы что-то изменить в собственной жизни, угодил на нечто, что вероятнее всего стремилось наружу, как и он. Вдруг воспарил, оторвавшись от земли, хотя и не достиг при новом падении дна. Не сразу осознал, что оседлал, зажмурился, стараясь не видеть того, кто его вот-вот пожрёт. Однако ничего существенного с ним не произошло, свет, ударивший в глаза, испугал подземное существо, и оно снова ринулось вниз, куда Самедов проследовал вместе с ним.

Касание твёрдой поверхности при падении с небольшой высоты, заставили Самедова произвести выстрел из травматического пистолета наобум, и закричать первое, что пришло ему на ум, как тогда, когда он впервые в жизни столкнулся с бродячим скелетом во дворе возле дома старлея.

— Сопротивление бесполезно! Это засада! Вы окружены!

Но кто, и чем, оказался окружён — Самедов едва ли не кромешной тьмой, если не считать светящееся отверстие колодца над головой — и ещё двумя огоньками, постоянно перемещающимися в непосредственной близости от него, кружили, не замирая ни на мгновение.

У Самедова от них пошла голова кругом, и он поспешил потушить, применив травматический пистолет. Мазанул. В отместку ему из тьмы возникло скользкое щупальце, коснувшись его руки, обезоружило.

— Тварь! — закричал Самедов не в силах сдержать эмоции, отскочив спиной к стене, изображая самооборону. — Не приближайся больше — убью! А не убью, так покусаю! И я заразный! Так и знай! Ай...

Сомкнув клыки на травматическом пистолете, тварь недовольно рыкнула, избавляясь от него, плюнула в Самедова, и снова применила свою скользкую конечность, хватающую всё вокруг, но капитан был уже готов к подобному повороту событий, отвёл руку с мобильником за спину. Сейчас телефон был его последней надеждой на благоприятный исход, а попутно связью с внешним миром, поскольку находился в подземелье у неведомого ему чудовища. Сам неожиданно ухватил его за щупальце свободной рукой и рванул на себя.

То, что возникло перед ним, удивило его до глубины души — и это с одной стороны, а с иной — заставило медленно съехать по стенке на заднюю точку опоры.

Перед ним возникла змея, напоминая африканскую мамбу. Самедов вспомнил маму с требованием никогда его больше не рождать на этот свет.

В довершении всех бед, змея принялась опутывать Самедова кольцами, но, не сжимая их, а, складываясь вокруг него спиралевидной пирамидкой, вершиной коей послужила её голова с тем самым щупальцем, оказавшимся языком, и возникшим на уровне его лица.

Решив, что сейчас его будут употреблять, Самедов опередил исчадие, вонзая в него зубы, понял: ему не прокусить чешую змия, напоминающую пластины средневекового доспеха. Подавился. Ещё бы. Его снова облизал раздвоенный щуп исчадия с явным желанием определить размеры будущего куска, на который придётся пошире раздвинуть пасть, иначе не проглотить.

Да ничего подобного в исполнении змеюки не последовало, она напротив успокоилась.

Засада! Так попасть! — недоумевал Самедов: как же ему быть дальше, и что делать? Вспомнил про мобильник. Однако всё тот же предательски-мерзкий женский голос заставил встрепенуться змия. Их глаза встретились, и Самедов вновь испытал ни с чем несравнимое чувство. У него возникло одно простое желание — расслабиться, чего он никак не мог себе позволить сделать — тем более под себя, заелозив на пятой точке опоры — и отверстие живой пирамиды над ним стало ещё уже, теперь и голову наружу не просунуть. Хорошо, что эта тварь не полностью скрыла ему доступ воздуха.

Коснувшись поверхности земли руками, Самедов неожиданно уяснил: у него имеется, пускай мизерный, но всё же шанс выбраться из западни. Почва оказалась довольно мягкой, и поначалу он принялся ковырять её пальчиком, а затем и вовсе загребать всей пятернёй, делая под тварь подкоп. И снова не свезло, скрытно работать не получилось. Едва под Самедовым образовалось приличное углубление, туда юркнула тварь.

Оцепление было снято, но сбежать Самедову вряд ли удастся. Решение насущной проблемы разрешилось само собой. В свете включенного фонарика на мобильнике, он наткнулся по соседству на кусок гранитной плиты с надгробия, и ничего лучше не придумал, как завалить им сверху тварь.

Приложив немало усилий, он всё-таки добился желаемого результата, "похоронив" под ним исчадие. Теперь ему оставалось повторить свой прежний подвиг и выбраться из колодца наружу.

Ай да я! Ай да, А.С. Пушкин! — несказанно порадовался про себя Самедов, сподобившись на очередной трюк, но уже с мобильным телефоном, вспомнив, каким образом можно передать сообщение старлею.

Написав СМС, он, в момент отправления, подбросил мобильник настолько высоко вверх, насколько смог, поскольку дозвониться по-прежнему не удавалось, даже на вытянутой руке над головой. А когда повторно произвёл данное действие, то уяснил: СМС успешно отправлен. Соответственно ему требуется лишь дождаться ответа от старлея, для чего и далее пришлось "жонглировать" мобильником жены, опасался не столько разбить, сколько не принять вызова в том случае. И в его случае, надежда умирала последней. Он всё ещё надеялся: старлей не бросит его по старой "дружбе", и ответит. Даже более того — найдёт и спасёт.

* * *

Окинув прощальным взглядом, как и все в бункере братья и сёстры, очертания изнанки, я приготовился к появлению в привычном для меня мире, и в этот самый неподходящий момент ко мне пришлось СМС-сообщение. Я получил письмо по электронной почте. Оно заинтересовало меня, как и то: сумело пробиться сквозь изнанку, а раньше я в ней был вне зоны доступа. Но быстро сообразил: защитные символы деактивированы некрами. Взглянул на него, активировав мобильник.

Не сказать: сообщение ошеломило меня или удивило в полной мере, но "телеграфировал" мне бывший начальник по следственному отделу.

Хм, Самедов! — улыбнулся я про себя. — И что ему надо от меня, и как всегда в самый неподходящий момент? Посмотрим-посмотрим...

Прочитал я довольно странное сообщение, больше напоминавшее мне стихи великого классика: "Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый неволей, орёл молодой...".

Во, Самедов даёт!

Я отвлёкся, перечитав ещё раз странное и не совсем понятное сообщение тщательнейшим образом.

"Я на кладбище, под землёй. Рядом аспид. Придавил тварь могильной плитой. Вытащи меня отсюда, сталей!"

Соответственно капитану от меня требовался ответ, насколько я понял по его нервному посланию. И угораздило же его!

— Что у тебя там? — отвлеклась Коса на меня.

— Да вот, телефонограмма от Самедова, — не стал ничего скрывать я. — Прочти и сама всё поймёшь.

Я очень на это надеялся: она поймёт меня и...

— Какое кладбище? — переспросила сестра.

— А я знаю?

— Уточни!

— Типа — шутка юмора?

— Я серьёзно, брат!

— И я, сестра!

Не вмешайся Пуля с Бурей и не разними нас, кто знает, чем бы закончилась наша с Косой перепалка на словах. Мы все были на взводе, и как ручные гранаты: тронешь — рванёт.

А с другой стороны, что это за змея там под землёй?

Делать нечего, пришлось отписать мне на дурацкое послание, требуя у шефа дополнительной информации о месте его нахождения, по причине чего наш выезд немного задерживался, в то время как нам был дорог каждый последующий миг.

— Чего мы ждём? — настаивал призрак на неминуемой отправке в гиблый край Саарты — опередить некроманта и устроить ему там засаду.

— Я что-то чувствую, — пояснила Коса. — А что, пока сама понять до конца не могу.

Вот и у меня, сестра, та же история: это всё неспроста — СМС от шефа. Не станет он тревожить меня по пустякам. Знать и впрямь что-то нарыл, да только сам провалился. И потом мы, воины, призваны защищать людей, а не только гоняться за некрами. Это наш священный долг — и мой прежде, как военного и полицейского. Не разобравшись с делами здесь, от меня не будет проку там, куда собрались, где каждый воин, даже такой неумелый как я, окажется на вес золота.

* * *

Подкидывая телефон, Самедов тешил себя надеждой на благоприятный исход, а иначе и быть не могло, он сделал в непростой ситуации всё, что смог. И даже если старлей не отреагирует на послание, скоро, и очень, должен объявиться бомж, возможно, с маршрутчиком, поскольку капитан с полным карманом драгоценных каменьев вызывал у них зависть.

Где же вы? Кто-нибудь! — мысленно кричал про себя Самедов, располагаясь верхом на могильном надгробии, откуда пока наружу не порывался змей, и даже попыток не предпринимал.

Неужели я упокоил его, — слишком рано успокоился Самедов. Почувствовав толчок снизу, он развалился на плоском куске гранита, наткнувшись на лицо того, кому принадлежал ранее надгробный камень.

— Извини, брат! Я невиноват! Семьёй клянусь: жив останусь, восстановлю твою могилу! Не губи-и-и...

На эхо и отреагировал бродяга в балахоне, обнаружив посреди порушенного кладбища довольно приличную дыру в земле и такой же точно глубины, проверил её, сбросив на дно камень.

— А-а-а... — донёсся со дна до него эхом крик от боли вместо удара об твердыню.

— Это ты что ль там, капитан? — переспросил бродяга.

В ответ лишь гробовая тишина в качестве подтверждения: бродяга добил его.

— Я не хотел! Честное слово! — затарахтел в своё оправдание незадачливый камнеметатель. — Это случайность! Я не нарочно! Прости! Извини!..

И далее ни слуху, ни духу — со дна колодца.

* * *

Коса ждала от меня ответа, а я такого же точно действия со стороны Самедова, да он больше не слал мне СМС, по причине чего у меня возникли наихудшие опасения: моя помощь ему больше не нужна — с ним всё кончено — его покусала змея.

Однако я не сдавался, мой мозг оживлённо работал, ища любую зацепку, которая могла явиться подсказкой. На ум взбрело то странное пробуждение, когда дорогой с кладбища, возвращаясь из наряда, я приметил в обогнанном микроавтобусе знакомую физиономию капитана.

— Не может быть! — воскликнул я вслух.

— Говори, не молчи, — потребовала Коса.

— Я, кажется, знаю, где искать пропажу! Но вы не поверите мне!

— Уже... — уступила Коса. — Дальше и короче! Сугубо по существу!

Я предложил вернуться на место ночного побоища с тварями.

— Смысл? Я там больше ничего и никого не почувствовала! Никаких тёмным проявлений!

— Погодите, — вмешался проклятый дух. — Вы сказали: змий?!

— Змея...

— Вы не путайте меня! У Крабата был змий — Черв и...

— Точно, — спохватилась Коса, вспоминая придание с подсказки призрака. — Цепные твари охраняли боевого змия некроманта в логове, и оно было запечатано им! Поэтому мы не сумели обнаружить его там! Скорее туда!

Коса заставила направить аса боевой транспорт по прежним координатам.

— От винта, — довольно забурчал Крош, сумев вырвать штурвал у Гнома.

На что тот ответил, обрубив его:

— Да погнали уже...

— Действительно, — согласился я с ним.

И мчатся нам туда по моим расчётам с ветерком, всего ничего, да на улицах города значительно прибавилось транспорта с той самой поры, как мы проносились здесь парой часов назад. Крошу пришлось вилять при обгоне не самых медлительных иномарок со славных "конюшен", и это мы, в отличие от них, неслись на болиде, обгоняя как стоячие на обочине авто.

— Пристегнитесь, — услышал я после того, как мы совершили уже ни один крутой вираж с последующим манёвром на запредельной скорости, и понял: нет пределу совершенства и скоростному режиму нашему болиду. — Дальше ещё быстрее помчимся!

А до этого выходит: тащились что ли? — хотелось спросить мне во всеуслышание, да не успел и рта раскрыть, как буквально всё, за пределами болида, слилось в расплывчатый пейзаж, словно мы угодили под тропический ливень.

* * *

— Эй, там, на дне... — окликнул бродяга в очередной раз капитана. — Отзовись, мужик!

И вновь ничего существенного в ответ, только эхо голоса бродяги, ушедшее глубоко вниз. И прыгать туда сломя голову он не торопился, но и бросить следователя ему тоже было не с руки, вернулся к марштурчику, попросив трос.

— А больше ничего не хочешь? — огрызнулся водила.

— Если только: ты подержишь меня, когда я буду спускаться в колодец за кладом.

— Вах, шайтан! — дал понять водила: с этого попутчику и надо было начинать.

Парой минут спустя они оба стояли у образовавшегося пролома в земле, привязанные друг к другу тросом, вот только бродяга не торопился опускаться на дно, предпочёл поступить много умнее — столкнул водилу, когда тот нагнулся, желая увидеть дно, с ним и столкнулся чуть погодя, а после и с тем, кто обманул его ещё и на свою голову. Трос оказался недостаточно длинным, и бродяга полетел вслед за таксистом, наткнулись один на другого, а также на капитана.

— Проверь у него карманы-Ы-Ы... — вскрикнул бродяга, узрев напротив себя два светящихся злобно огонька глаз неведомого существа, прежде чем уловил хрипы вместо шипения, исходящие от таксиста.

Маршрутчик нарвался на змия, сумевшего выбраться из-под могильной плиты, проделав подкоп с краю.

— Господи! Да что здесь творится-А-А... — не унимался бродяга.

На его голос и отреагировал Самедов, ощутив нестерпимую боль в затылке, обнаружил там у себя кровь.

— А-а-а... — простонал он, придя в себя. — Это ты-ы-ы...

— Спаси, капитан! Убей этого гада-А-А... — стенал бродяга. — Или он убьёт всех нас!

— Нас — этого кого?

— Тебя, меня, водилу-у-у...

— Водилу?! — спохватился Самедов, заметив в стороне от себя два светящихся огонька, и лишь заставив заткнуться бродягу, услышал шипение и хрипы.

Тот, кого душил змий, тряс конечностями в предсмертных конвульсиях.

Размахнувшись, Самедов ударил.

— Не того бьёшь! — крикнул ему под руку бродяга. И как определил, что Самедов зацепил именно таксиста, а не змия? Наверное, по продолжающим пылать злобным очам скользкой твари, метнувшейся в сторону от таксиста.

Перестав дёргаться, он отвалился на дно логова, зато кто не переставал — бродяга. К нему и метнулись огни.

— Да что ты будешь делать! — растерялся Самедов, не зная, к кому первому ему кидаться: к таксисту, и смысл, если с ним вроде покончено, или к бомжу, и тащить от него змея на свою голову. В итоге недолго раздумывал, вспомнив, ради чего пошёл в милицию, а оказался в полиции. Снова зацепил не того, кого следовало, зато бродяга перестал дёргаться, иначе бы змия задушила его, а так отпрянула от него и снова приняла собираться кольцами, образуя пирамиду вокруг Самедова. Получалось: защищала его. Тогда чего же он боялся её, когда ему не стоило? Да сразу было не разобраться. А теперь ещё и не вылезти.

Его расчёт на невольных попутчиков не оправдался, хотя и оставалась ещё малая толика надежды на старлея, но тот продолжал играть с ним в молчанку.

Покрыв матюками про себя все операторские сети страны, неспособные сделать то же самое для своих абонентов, Самедов вспомнил про жену и детей, понимая: ему нескоро ещё удастся выбраться отсюда, и живым — ещё попробуй. Эта тварь затащит его в логово при первой же попытке к бегству, и кто знает, чем для него закончится заточение здесь у неё, когда аналогично пища в лице таксиста и бродяги. А в то, что таким образом Самедов продлил свои муки, подставив ни в чём неповинных людей, сомневаться, не приходилось. Его принялась доедать совесть, больше похожая на раздвоение личности с параноидальным бредом как при шизофрении.

* * *

— Приехали! — остановил Крош болид, заставляя вжаться наши тела в мягкие сидения. При расстёгивании ремней безопасности нас выкинуло за борт.

Мы торопились, обнаружив разительные перемены на кладбище, бросившиеся нам в глаза, и я точно помнил: довести его до такого критического состояния не могли. То, что порушили ряд могил за оградами при столкновении с тварями, бесспорно, но разметать повально едва ли не все, да ещё на приличное расстояние за пределами кладбища — вряд ли, и точно помню: не могли. Отсюда вывод: кто-то ещё побывал здесь после нас, и я даже догадываюсь кто — некромант.

Мою догадку подтвердила Коса: он сгоряча наломал памятники с деревьями за побитых нами тварей.

С одной стороны это нам плюс, а с иной — минус. Мы не особенно помогли людям — восстанавливать могилы родных им придётся своими силами. Но это полбеды, она нас ждала впереди. Мы наткнулись на колодец, оказавшийся выходом на поверхность из логова змия.

— Черв! Это был он! — раздался безудержный глас бесплотного духа подле нас. — И там есть живые организмы!

Сам ты — организм, — обозвал им я про себя призрака.

— Люди-и-и... — донёсся со дна голос Самедова.

— Капитан! — признал я в свою очередь его.

— Старлей... — понеслось в ответ.

Коса прыгнула вниз, я тоже порывался, но только мысленно, понимая: могу допрыгаться, и не маг, как она. Но всё равно привлекла наше внимание, столкнувшись там с тем, кто напал вперёд неё на Самедова и прочие два трупа.

— Они ещё тёплые, — проверила их на ощупь Буря, намекая нам: есть шанс вернуть к жизни.

— Только убедительная просьба: змею не убивайте, а... — озадачил меня своим неоднозначным заявлением Самедов — и не только, но и моих подопечных, как и я с ними своим внешним обликом капитана, когда его вытащили на свет из тьмы. — Я не узнаю тебя, старлей!

— А я тебя, капитан! Кто мне писал в СМС: сидит в логове у змия!?

— Это я тогда так думал по незнанию, а он признал во мне хозяина.

— Домой решил забрать — жене и детям сделать сюрприз?!

— Зачем сразу домой тащить, когда можно сдать в серпентарий или куда там ещё девают столь редкостные экземпляры!?

— Туда и доставим, — заверила Коса, наказав свалить змия туда, где у нас взаперти томилась цепная тварь.

В "багажное" отделение болида её и отправили братья, пока я продолжал общение с Самедовым.

— Ты ничего интересного больше не хочешь мне сообщить, капитан? — дал я понять ему: очень сильно тороплюсь, и мне сейчас не до него — мимоходом заехали спасти. Чисто случайно.

Не прокатило, ну и ладно, всё одно некогда мне лясы с ним точить. Если есть что ещё сообщить — выслушаю, а нет — не скажу до встречи.

— Да погоди ты, старлей... — всё ещё цеплял меня капитан, и не только глазами за мои доспехи. — А ты изменился!

— Если бы только я, капитан, а то и сам...

— Не о том говорим...

— Вот и я о чём, когда пора прощаться!

— Да стой ты! Сюда взгляни... — сунул мне под нос горсть камней Самедов.

— И что мне с них?

— Ой, не то... — вернул их назад в карман Самедов и выхватил из иного то, что привлекло не только и не столько моё внимание, сколько воительниц-магов. Даже Эльфа.

— Как тебе это попало в руки?

— Долго рассказывать, но одно могу сказать: этот кусок камня с иероглифом светится, повторяя в точности созвездие вблизи Луны. Сам этой ночью видел, и то, как он вспыхнул яркими огнями, а затем почему-то погас и...

Едва я прикоснулся к нему, он вспыхнул вновь.

— Ничего не понимаю!? — изумился Самедов.

Я бы сказал то же самое, но неожиданно признал реликвию, как и то: кто являлся её истинным хранителем.

— Не одолжишь на время, капитан? — не желал я выпускать то, за что мы схватились с ним вместе, пытаясь, каждый вырвать из рук другого.

— Это вещдок, старлей!

— Я в курсе!

Перед нами мелькнул...

— Призрак! — вскрикнул Самедов, отвлекаясь на Лича, и камень со светящейся руной, оказавшейся созвездием, достался мне.

Проклятый дух также не мог поверить своим пылающим очам, как и капитан собственным глазам: то, что он увидел — реально.

— Вам везёт, — прошипел призрак. — Похоже, некромант не в курсе, что у него подделка вместо него! У нас действительно есть шанс покончить с ним! Надо торопиться! Поспешим...

— Он... он... реален! — заговорил на повышенных тонах Самедов.

— Давай я после тебе расскажу обо всём этом, капитан, когда окончательно раскрою преступление и накажу всех, кто виноват в гибели группы Лукина, — поспешил я к тому, на что вновь дурными глазами уставился Самедов.

Ещё бы, я, практически в образе средневекового ратоборца, забрался в то, что в его представлении выглядело как НЛО, и был таков с командой названых братьев и сестёр по Отряду.

— Что это было? — привлёк бродяга внимание Самедова на себя.

— Вах, шайтан... — вторил ему таксист.

— Галлюцинации... — ответил им попутчик. — Не иначе, а и быть не могло! Это всё...

Глава 23

Ветер хлестал по телу некроманта, заставляя его окунуться в атмосферу полёта на змее. На Крабата вновь нахлынули забытые чувства, как тогда, когда он встарь летал на крылатом исчадии, карая непокорных и жалких созданий, посмевших противиться ему — слуге тьмы. Он, точно демон в ночи, выныривал на Черве из низкой облачности, испуская огненные столбы смерчей на головы непокорных, обрушивая разом проклятую магию, подвластную ему тогда, и поныне — завладел ещё тремя другими, готовился применить в полной мере, жаждая столкновения с последним из хранителей древних реликвий. Ему предстояло пробудить его, и только затем заставить расстаться со святыней, за которую, не сомневался, развернётся настоящее побоище.

Чем ближе подлетал некромант к месту древней стоянки первобытных людей, устроивших там храм-капище духам-покровителям, тем больше ощущал потребность столкнуться с хранителем. Полубог, позабытый и позаброшенный всеми прежде поклоняющимися ему существами, как из мира живых созданий, так и потустороннего изнанки, отнюдь не смирится ещё и с утратой святыни, ибо никто и ничто в том случае не удержит его в данном измерении.

Но что это? И отвлекло некроманта от полёта? Рядом с ним в небе объявился иной ас — и не один! Крабат почувствовал присутствие живых, и они были очень близко. Рокот и гул вращающихся турбин, заставил содрогнуться тёмное естество Крабата. Неужели хранитель опередил его, стараясь атаковать ещё в небе, не позволяя добраться до капища с изнанкой?

Резкий крен и разворот Черва влево усугубил и без того столкновение в небе двух асов, не собирающихся сворачивать один с пути другого.

Перед столкновением некромант бросил вызов-призыв. В переговорно-приёмном устройстве, капитан экипажа пассажирского лайнера, услышал неведомый мерзкий голос, нарушивший его переговоры с центром управления полётами, и был подобен на звериный рык. А в следующий миг из облачности перед носом самолёта возник летающий...

— Дра-а-акон! — закричал не только капитан и его помощник в рубке управления лайнером, но и пассажиры в салоне у иллюминаторов.

За мелькнувшей огненной вспышкой по борту самолёта, грозной тенью пронёсся змий с Крабатом верхом, напоминая собой доисторическую рептилию, вдруг пробудившуюся от многовекового сна или обитавшую до сего времени в облаках, явившись из измерения неведомого людям.

Атака некроманта на странный механизм примитивных форм жизни не задалась, и распалившись ещё больше, Крабат развернул змия на крутом вираже, бросившись вдогонку за убегающим в небесную высь заклятым врагом, приняв экипаж с пассажирами в лайнере за воинов.

— Земля покроется кровью! — закричал Крабат, стараясь устрашить противника. — Древнее зло непобедимо!

Силясь понять, чего бы это могло означать, и кто грозится разобраться с ними, капитан переглянулся с помощником, попытались вызвать Землю, стараясь наладить порушенную связь с центром управления полётами, но тщетно. Ситуация вышла из-под контроля: пассажиры в салоне лайнера подняли крик — отдельные из них, располагаясь ближе всего к хвостовой части.

— Смотрите! Смотрите!.. — срывали они голоса. — Это... это... Оно возвращается-А-А...

В хвост самолёта действительно заходил неопознанный летающий объект, обозвать его иначе экипаж не мог при всём своём желании, и капитан принял единственно-разумное решение увеличить скорость, обратившись к пассажирам с требованием:

— Всем, всем, всем! Убедительная просьба: не вставать со своих мест, и пристегнуть страховочные ремни безопасности! Скорее всего, будет немного трясти! Но это ничего страшного — обычная практика! На борту возникла внештатная ситуация! Экипажем во главе с капитаном принято решение во избежание катастрофы посадить самолёт на ближайшем аэродроме!

Пассажиры взбунтовались, заглушая ором обращение капитана к ним.

— Повторяю, ситуация не столь катастрофичная, как могло показаться вам на первый поверхностный взгляд, просто... — не мог же капитан сказать: всё непросто. Поэтому продолжал увещевать. — Мной, и моими помощниками, принято окончательное решение о скорейшем приземлении! И вы в любом случае долетите до цели конечного маршрута, но лишь с небольшой задержкой во времени! Всё это делается нами для вашей же безопасности! Будьте благоразумны и выполняйте в точности всё, что вам станут говорить дальше бортпроводницы!

Ими экипаж стремился отвлечь внимание людей от внештатной ситуации возникшей во время полёта. Скорость самолёта значительно возросла, и необычный преследователь из мира грёз и фантазий, стал удаляться, превращаясь из расплывчатого пятна в неясную точку.

— Бежите, гады! Страшитесь, меня-А-А... — срывал глас некромант, распаляя себя, однако продолжал гнаться за беглецами, понимая: рано или поздно им всё равно придётся столкнуться в небе за обладание воздушного пространства, и для него лучше сейчас решить исход схватки в свою пользу, пока сила на его стороне.

Но сколь бы рьяно Крабат не подгонял змия, ему не удалось достичь сверхзвуковой скорости и перекрыть её порог. Это было выше сил — и не только Черва, но и его. Уяснив это, он сподобился на последний бросок, применив в качестве своего неизменного оружия тёмную магию, вызывая грозовую бурю с непреодолимой облачностью, возникшей на пути следования беглецов.

— Капитан, — предупредил пилот, — по левому борту от нас замаячил грозовой фронт! Облака слишком быстро надвигаются на нас! Мы не успеем проскочить! Справа также облачно!

— Повернуть мы не можем!

И почему — капитану не требовалось пояснять.

— Тогда нам остаётся подняться выше и постараться минуть облачность сверху! Понизу не получится!

Самолёт начал набирать высоту, резко задрав нос кверху, в то время как хвост откинулся вниз, и пассажиров вдавило в кресла. По салону пошёл гулять ропот, люди недоумевали, что происходит, ведь им обещали скорую посадку, а она откладывалась по неизвестной им всем причине. И как бы бортпроводницы не пытались успокоить их всех и уверить, ничего путного не получилось. Люди стали возмущаться открыто, высказывая своё негодование не только и не столько в адрес стюардесс, сколько в адрес экипажа. Досталось и авиакомпании, которую они в будущем собирались игнорировать, даже если им станут обещать золотые горы в виде снижения цен на все последующие рейсы, и также скидки для всей их родни, в том числе и самой дальней.

Усилия некроманта не пропали даром, очень скоро он снова уловил присутствие беглецов. Столько душ, и загубить разом, позволило бы ему восполнить утраченные силы, даже змию. И если одно исчадие интересовали бесплотные души людей, то иное исключительно их плоть и кровь. На это сейчас, и не только, и делался Крабатом основной упор.

Странное и непонятное творение заклятого врага становилось всё больше, позволяя ему разглядеть его основательно. Странный хвост, не менее странные крылья, и неизвестный летательный механизм совершенно не машет ими, зато ревёт точно раненый змий и гремит, как стая кровожадных аспидов в составе роя.

Крабат сожалел, что их сейчас нет рядом с ними, а когда-то они являлись его воздушной сворой, но канули в лету те славные для него времена, мир людей настолько переменился, что просиди он дольше в изнанке собственного замкнутого мира, уже бы ни справился не то что с воинами, но даже с теми, кого они защищали. Вот и решил наказать непокорных, заставив содрогнуться грозовые тучи, и за счёт всплеска невиданной силы источника энергии, перенаправил его в беглецов.

Вспышка молнии озарила салон лайнера, и люди на короткий промежуток времени ослепли, экипаж и то не видел, куда они летят, а когда к ним вновь вернулось зрение, все без исключения увидели такое, чего бы во сне не пожелали своим родным. По небу пошли грозовые раскаты кривых лучей, один из которых ударил по левому борту самолёта, цепляя крыло.

— Мы горим, капитан! — проступили нотки паники в голосе помощника-пилота. — Из строя вышла одна из турбин!

Самолёт накренился на левый борт, и капитан без подсказки понял: ещё немного, и если он не стабилизирует положение, они сорвутся в крутое пике.

Последующий удар грозового раската молний пришёлся в хвост. Людей в самолёте снова тряхнуло, и они резво понеслись вниз.

— Мы садимся? — всё ещё отказывались верить пассажиры: крушение неизбежно, как и сама катастрофа.

— Да... да... — заняло дыхание у стюардесс. — Почти... и достигли земли...

У них в отличие от пассажиров в салоне, не было страховочных ремней, и они полетели в сторону носовой части, хватаясь поспешно за спинки и ручки кресел.

Но даже этого Крабату показалось недостаточно, он затеял добить воздушных асов, заставив змия войти в штопор. Вращаясь вместе с ним по спирали, некромант удерживал Червя от огненного выброса, понимая: в том случае им достанется самим. Метнул огненные шары, очень похожие на округлой формы молнии.

Один прошёл мимо самолёта, зато иной ударил в правое крыло.

— Земля-А-А... — не проступило радости в голосе при виде неё в рубке пилотов.

Капитан с помощниками сделал всё возможное, чтобы как можно плавней состоялось воссоединение с твёрдой поверхностью, в последний момент выпустил шасси, однако очередной удар грозового раската, заставил рухнуть летательный аппарат в кукурузное поле, и в небо взмыла срезанная при ударе о землю растительность, напоминая разлёт обшивки при взрыве.

Налетев со змием на стену из кукурузных початков с листвой, некромант поспешил уйти от столкновения с непреодолимой преградой. Ему вполне хватило осознания: враг повержен, а всё остальное можно пережить, и заполучить необходимые трофеи при стычке с хранителем последней реликвии древних. Главное, что воздушный бой остался за ними, и они победили достойного противника.

— Борт 785... — заговорило неожиданно вышедшее чуть ранее из строя переговорное устройство в рубке пилотов. С ними на связь, после непродолжительной паузы, вышел диспетчер из центра управления полётами. — Вы куда пропали с поля зрения радаров?

Диспетчер потребовал у экипажа передачи их точного местоположения для нанесения координат на карту полётов, во избежание катастрофы в небе — столкновения с иными самолётами.

— В кукурузе... — выдал ас.

— Где?

— В поле! На ... земле!..

* * *

Поднявшись на вершину холма к древнему капищу, представлявшему собой ряд плоских камней стланика, собранных в охранные пирамиды, человек в звериных шкурах имеющих вид лохмотьев, а также хвостов, собранных на голове, и с бубном в руках, уставился на небо. Это был шаман. Он увидел зловещий знак: приближался тот, о ком с незапамятных времён ходила молва и передавалась из уст в уста в преданиях.

Над капищем, посреди ясного солнечного дня, возникла грозовая облачность, подул сильный, местами даже ураганный ветер, в то время как небо озарилось огненными бликами кривых разрядов. Вспышки повторились ещё раз, расчерчивая тьму грозового фронта. А затем снова и снова.

Шаман принялся считать их, и когда понял: грядёт зло, разжёг костёр в круге из камней, и запрыгал вокруг, гремя в бубен, посылая сигналы духам-хранителям таёжного края глубокой глухомани.

Под грохот стихии, разносились его распевные призывы:

— Айя-а-а... Айё-о-о...

Над капищем образовалась воронка, срывая с земли мох и лишайник, обнажая каменные статуи-истуканы оказавшиеся погребёнными со временем под толщами песка. Сначала появились их макушки, затем обнажились головы и, наконец, туловища по пояс. Дело оставалось за малым — ногами, когда очередная огненная вспышка достигла холма, пробуждая духов предков.

Шаман упал, кланяясь им, и стоя на коленях, вздел руки в небо. В этот самый момент из-за туч, извивающейся точкой по замысловатой траектории полёта, появилась тёмная фигура и начала расти, превращаясь в то, о чём было сказано в преданиях древних: "И явится Зло во плоти летающего змия, и спустится на нём на землю тот, чья пята сгубит все народы людские, и багровыми реками прольётся кровь младенцев, залитая слёзами их матерей..."

— Аньда! Аньда... — вскочил шаман, загремев в бубен, старясь указать душам предков на то, что продолжало расти, принимая реальные очертания змия и наездника верхом на нём, разрастаясь тенью при вспышках молний грозовых раскатов.

Некромант был всё ближе к цели своего пути, не являвшегося конечной остановкой, а скорее промежуточной; приметил на вершине холма в огненных бликах костра посреди языков бушующего пламени, невзрачный силуэт человека с округлостью, обтянутой шкурами в руках — и он продолжал сотрясать им, привлекая его внимание.

Получив знак, Крабат совершил долгожданную посадку.

— Ты звал меня, смертный? — отбился загробный голос некроманта, засев в сознании шамана.

Но оказалось: они разговаривают с ним на разных языках. Ничего иного, кроме разочарования от него, Крабат не ожидал, поэтому отдал на съедение Черву.

Последнее, что увидел шаман — пасть змия над собой, и в следующий миг он оказался во власти тьмы — на нём сомкнулись челюсти исчадия.

Не обращая внимания на довольную отрыжку Черва при вкушении человеческой плоти с последующим выбросом пламени из утробы, некромант выискивал на священном кургане вход в изнанку, охраняемую бесплотными стражами, так как их души были уже здесь, но они ещё не видели в нём врага, да и он пока не собирался нападать на них. Ему требовались не они, а хранитель. Вот с кем жаждал неминуемой встречи...

— Проклятый... — услышал наконец-то глас из ниоткуда Крабат. — Явился...

— Да, — прощупал тёмной магией некромант вокруг себя пространство, и снова ничего и никого не обнаружил. — Явись!

— А ты кто такой, чтобы приказывать мне — хранителю божественной печати иных миров, жалкое ничтожество!?

— Я тот, кто уничтожит тебя, и заберёт твою власть! Мне нужен мир — желательно весь! И я ни перед чем не остановлюсь, дабы заполучить абсолютную власть здесь, став тем, кто будет открывать врата в этот мир иным созданиям!

— Имя! — затребовал ответа хранитель печати.

— Крабат!

— А... как же, как же... что-то начинаю припоминать... — заговорил с некромантом тот, кого он по-прежнему не мог выявить, как и определить положение изнанки. Всё было столь необычно для него, как и для людей при столкновении с неведомыми проявлениями иных измерений или существ мира изнанки. — Ты один из слуг тьмы!

— А ты кто, и кому служишь?

— Служите вы, а я суть мироздания — чаша равновесия! Я тот, кто будет всегда — и на слабой стороне, иначе этот хрупкий мир исчезнет с лица Вселенной!

— Явись и сразись со мной, хранитель! Или ты боишься сгинуть? — возжелал Крабат для начала схватки со стражами, уяснив: иначе ему не выманить хранителя на бой.

— Взять его! — раздался призыв, явившись приказом для духов-защитников.

Над статуями истуканов возникли огненные шары, и, ударив по ним, заискрились на грубо отёсанной поверхности, принимая облик исполинов.

— Бореи... — оскалился самодовольно Крабат, набросив на себя мантию неуязвимости, накачивая одним из артефактов при себе, а иным — готовое плетение демонической силы с копьём смерти; нанёс сокрушительный удар, произведя бросок в исполина — одного из четырёх — и перед ним возникла преграда из плоских камней стланика, обрушившихся в свою очередь на него.

Начался бой. Некромант в одиночку противостоял четырём стражам одной стихии, в то время как у него в рукаве было их не меньше, не считая змия, стремительно прильнувшего к нему, и битва переместись в небо. Стражи ринулись за некром. Громовым раскатом со скоростью молнии грозового удара, Крабат обрушился на них, сокрушив одного из четырёх стражей, рухнувшего наземь в форме раскалённых каменных глыб, вслед за которыми туда с тем же успехом последовал иной. А вот далее, с двумя уцелевшими стражами, у Крабата не заладился бой, в момент атаки на третьего из них, раскрылся и получил существенный удар, но, применив плетение вампиризма, полностью восстановил утраченную силу за счёт низвергнутых стражей, продолжающих усеивать древний курган предков раскалёнными кусками окаменелостей.

И после того, как вниз, обломками глыб, рухнул третий исполин, четвёртый не заставил себя долго ждать, впрочем, и их сокрушитель, являя собой небожителя, вновь бросил вызов судьбе.

— Я жду с тобой встречи, хранитель!

Им оказался самый настоящий жнец.

— Ты — воплощение тьмы?! — растерялся некромант при виде создания принявшего вызов на бой.

— Я могу быть кем угодно, и каким угодно, — было без разницы ему. — А вот ты готов низвергнуться в пучину забвения и забытья?

— Ты сам окажешься там, забытый полубог!

— В таком случае, тебе не овладеть печатью — никогда!

— А-а-а...

Крабат обрушил разом все стихии подвластные ему на противника, проверив их предварительно в отдельности против стражей, применяя тогда поочерёдно, и вряд ли бы кто сумел выдержать столь мощный по силе и разрушительный навал, даже такой противник, как хранитель из иного мира, являя собой суть бытия пятого, а не четвёртого измерения, к которому принадлежал некромант.

— И всё? — услышал он вопиюще-надменный глас хранителя.

Одна из стихий снова подвела, как тогда, когда Крабат атаковал третьего стража. Но разбираться в проколе времени не было изначально, как такового. Теперь уже хранитель обрушил на него потоки, низвергнутые из изнанки, откуда черпал их, как из первоисточника.

Устояв каким-то чудом, некромант уяснил одну деталь: без хитрости ему не совладать с хранителем. Спустил на него змия.

Черв закружил над противником, стараясь отвлечь внимание от Крабата, в то время как некр стремился воспользоваться удобным моментом и нанести решающий сокрушительный удар, пока что просто метал обычные плетения тёмной магии, разбивающиеся в пух и прах об ауру защиты хранителя без видимых проблем для него.

— Я ж говорю: ты — ничтожество! — потешался хранитель над слабостью соперника, заставив некроманта пойти на очередную уловку с раздвоением личности.

Перед хранителем возникло два противника, не считая змия, и который из них настоящий, попробуй ещё разберись — принялся распылять свои силы, на что так надеялся Крабат: у него вскоре не останется их, но первоисточник с непринуждённой лёгкостью и в полной мере восполнял любые потери. Силы хранителя не только не угасали, а напротив росли, увеличивая мощь регенерации.

Некромант и сам был не прочь присоединиться к нему, но без ключа ему никак его не взломать — замыслил отсоединить противника от него.

Змий уже искрился и дымил — не сам, точнее его тело. Черву досталось от хранителя, и рассчитывать Крабату на поддержку исчадия в поединке с полубогом, больше не приходилось. Да и "призрачную тень" ему не удалось накачать, как следует, она лопнула подобно мыльному пузырю, едва хранитель обрушил всю свою мощь на одного из двух соперников, следом атаковал иного, придавив к земле.

— Тебе там самое место, проклятый, вместо бездны!

Сверзившись с вершины холма, Крабат беспомощно покатился вниз к подножию, в надежде: хранитель бросится за ним, а не обрушится иным образом с могущественным источником неведомой и неподвластной магии пока некроманту. Закрылся от него, заставляя покинуть капище. И расчёт на то, что за его пределами у хранителя изрядно поубавиться силы, оправдались в полной мере. Некр обрушил на него останки исполинов, устроив завал, и пока полубог пробивался сквозь них, снова взметнулся на курган, ворвавшись за открытые врата изнанки пятого измерения.

— Не-а-ат... — понёсся ему эхом вдогонку безудержный глас хранителя.

— Да-а-а... — ликовал небожитель, добравшись до последнего элемента ключа и при попытке овладеть им, его ударила стихия с бескрайним и бесконечным источником мощи.

Вытолкнутый из изнанки пятого измерения, как инородное тело, Крабат погрузился во тьму, теряя столь драгоценное время и остатки сил, потраченные им безвозвратно на борьбу со стражами и хранителем древних тайн, призванных сохранять равновесие третьего измерения, а он сокрушил их, нарушив привычный цикл, чуть погодя пришёл в себя, обнаружив рядом змея.

— Черв... — застал он подле себя его раскрытую пасть, а в ней то, что жаждал заполучить больше всего. Это был недостающий элемент ключа, который осталось собрать в изнанке мира Саарты.

Привстав, Крабат осмотрелся, задержавшись взглядом на завале близ священного холма, явившего сейчас собой темницу для хранителя из пятого измерения. Посмеялся над ним с опаской, и с язвительным злорадством поспешил покинуть место схватки с ним.

— Тебе никогда не открыть в одиночку врата! — уловил некромант от соперника призыв.

— А кто сказал, что я там буду один...

Крабат как всегда всё подстроил так, чтобы избежать провала. Отныне у него всё, что было необходимо ему столько времени. И само пришло в руки, поскольку и усилиями назвать то, чем пришлось пожертвовать ему, было нельзя, ибо он бессмертен, а скоро, и очень, станет властелином этого мира в полной мере.

— Я иду, мой Повелитель! Спешу к тебе! Твои муки закончены! Мы низвергнем этот мир и прогоним всех, кто считает себя вершителями судеб здешних примитивных форм жизни!

* * *

— Дальше что? И куда? — услышал Самедов в свой адрес кучу вопросов возникших у бродяги с таксистом.

— Я... — взглянул он на них, — на работу, а вы... тоже делом займитесь — общественно-полезным! Особенно это касается тебя, бездельник!

— Э, камешки отдай, начальник! — осмелел бродяга.

— И за мою работу кто будет платить? — встрял таксист.

— А не круто ли взяли?! — не собирался Самедов уступать им.

Впрочем, и они ему, заговорщицки переглянулись и двинули навстречу.

— Вы чего, мужики? — попятился Самедов, отступая от них.

— А ты постой, не беги, и всё сам узнаешь... — принялся закатывать на ходу рукава с балахона бродяга, но они по-прежнему спадали, сколь бы он не старался, и припугнуть капитана.

— Ещё шаг и я...

— Чито ти сдэлаешь нам? — снова появился акцент в речи таксиста с маршрутки.

— Задержу вас до выяснения всех обстоятельств с... — запнулся Самедов, но быстро сообразил добавить: — ...кражей драгоценных каменьев в...

— Ну и... — стал на шаг ближе бродяга в балахоне к нему.

— ...музее!

— А почему не в банке — скажем? — прыгнул бродяга на Самедова, отвлекая внимание от таксиста, и сам пострадал — капитан замотал ему на голове большущий капюшон, ниспадающий на нос и глаза. Зато прикрыть тыл не успел, на него навалился таксист, и они повалились все втроём. Но быстро сдались.

— Чего это мы, мужики, а? — читался один и тот же вопрос у каждого из них во взгляде, а озвучил его по долгу службы исключительно Самедов.

Да капитан был уже им без разницы, они собирали с земли, рассыпавшиеся каменья, которые под воздействием палящих лучей солнца, проникших сквозь распадающуюся облачность на кладбище, превратились в капельки воды, напоминая слёзы горечи при утрате драгоценностей и веры в манну небесную.

Самедов не удержался и расхохотался. Чуть погодя, к нему с тем же успехом присоединился таксист, и лишь бродяга, сжав руку в кулак, старался вновь вернуть воде кристаллическую форму, но она всё равно нашла лазейку и вытекла наружу.

— Как же так! И возможно это? — отказывался он поверить в неизбежность происшествия.

Богатство, свалившееся в одночасье на него, оказалось блефом — насмешкой судьбы, а судьба — злодейкой, сыгравшей с ним злую шутку.

— В нашем мире ничего не даётся просто так... — пришёл в себя от смеха Самедов, вспомнив про иные ценности в жизни, коими для него являлась жена с детьми, а дом и семья — истинным хранилищем драгоценностей. Тем более что, раз старлей сказал: растолкует ему обо всём после и сразу, как только разберётся с теми, кто устроил им тут чехарду невероятных событий, не укладывающихся в голове взрослого человека, нарушив существующий уклад жизни в привычном мире — значит так и будет рано или поздно. И это странное и необычное дело, начавшееся из-за Пупсика, Самедов непременно раскроет, как и те, которые не мог раньше ни с чем связать. А всё дело оказалась в оживающих мертвецах.

Ни бродяга, ни таксист с маршрутки, не желали дольше оставаться на кладбище, опасаясь оказаться записанными в вандалы, порушившими могильные плиты, поскольку списать погром на природное явление не удастся, принялись заметать за собой следы.

— Не подбросите, мужики, — застукал их у маршрутки Самедов.

— А чем расплатишься, капитан? Деньги есть?

— Найдутся...

— Тогда вперёд гони, — потребовал таксист предоплату. — И за него тоже!

Он указал на бомжа.

— Да я уж как-нибудь сам дочапаю до дому, — было бродяге не в первой, и его, точно волка, кормили ноги.

— Садись, подвезу, я сегодня добрый, — заявил Самедов.

— А не обманешь, начальник? — опасался бродяга угодить на нары, хотя с другой стороны харч за казённый счёт ещё никому из их брата не повредил. Но не зима — лето, на воле всё сподручнее обходиться в тёплое время года.

— Поехали! Ну...

— А... — махнул бродяга рукой. — Была — не была!

Дорогой Самедов не переставал зевать. Он почти две ночи не спал, вот и начал клевать носом, а очнулся, когда услышал от новой пассажирки, занимающей разом одним местом оба сидения, на его затяжной и долгий зевок:

— Проглотишь!

Заметил в ответ:

— Я свинину не употребляю!

И снова погрузился в сладостные сновидения, а очнулся в одной палате с бродягой и таксистом, решив: это всё ему снится. Но, открыв в очередной раз глаза, понял: и вовсе нет.

— Дурдом... — воскликнул Самедов.

— Не, больница... — подал голос бродяга. — И жрачка тут — класс! На завтрак дают варёное яйцо и манку с хлебом-маслом, да чай! На обед — бульон с перловкой и омлетом, плюс компот! А на ужин...

— Не было ещё его, и полдник, мы пропустили, — откликнулся таксист.

— А каким образом мы очутились тут, мужики? — заинтересовался Самедов.

— И это он ещё спрашивает у нас, бродяга! Когда все наши с ним беды — из-за тебя!

— Да что я сделал не так?!

— А кто нанёс оскорбление женщине? — напомнил бродяга.

— На то я и мужчина, а она — женщина!

Тут уж таксист не согласился с Самедовым, поскольку пострадала не только его репутация, как водителя маршрутки, но и само транспортное средство.

Это намёк капитану на ДТП.

— Выходит, и она пострадала?

— Ага, как бы не так! В ней жира, как у бегемота, а силы, как у носорога, и сама, как слон... — сравнил её с целым зверинцем бродяга. — Цирк, да и только!

— Зулия-а-а... — застонал Самедов, вспомнив про жену и детей. Он снова не сумел вернуться домой с работы.

* * *

Навигатор показывал нам направление строго на север, куда проложил кратчайший маршрут Крош, являясь асом при нас, и проклятый дух постоянно корректировал, внося, по мнению воина, несущественные поправки, старался показать: мы не справимся без него даже с простой задачей попасть куда надо, в то время как с его слов, недомерок мог попасть, и мы с ним, куда ни надо. Поэтому нам всем всё больше казалось: мешает, ставя палки в колёса. Однако понимали, как и он: нам друг без друга сейчас никак. И этот мезальянс возник не на пустом месте.

Я отвлекал себя от гнетущей действительности тем, что рассматривал доставшийся мне артефакт, который считал утраченным безвозвратно, стараясь разгадать его тайну, поскольку не сомневался: мне пригодятся добытые знания в столкновении с некромантом, ибо полагаться на одних магов было бы верхом безумства и безрассудства. Про себя я так рассудил: помимо некра в неведомом нам всем мире изнанки придётся столкнуться ещё и с исчадием, а кто знаем, какие сюрпризы, в конечном счёте, преподнесёт проклятый. И то, что он способен на них — доказал уже ни раз, добиваясь поставленной задачи со 100% результатом.

Чем больше мы покрывали расстояние, тем меньше нам оставалось катить до Саарты, и тем больше ощущалось напряжение. Вскоре мы перестали огрызаться друг на друга, и в какой-то момент времени замолчали, и кто мысленно, а кто и не просто так, настраиваясь на неминуемую схватку со смертельно-опасным врагом.

Я также попытался вобрать в себя энергию стихии, заключённой в артефакт: включать и выключать руну-созвездие при одном прикосновении к ней, для меня не составляло труда, но вытягивать её из него, пока не удавалось, при том, что я ощущал разительный прилив сил, но они больше не переполняли меня, как прежде, когда я взорвался изнутри и вокруг меня попадали люди с перевёрнутым транспортом близ музея.

И почему так? Что со мной не так? Или тогда в качестве источника я получил лишь жалкие крохи энергии, заложенные в обманку изнанки, а с настоящим, без сопутствующих знаний, не в силах совладать? Скорее всего, но мне не хотелось верить в это, а исключительно в свои сверхчеловеческие возможности. И ведь у меня к этому были способности — изначально! Поэтому-то я и попал в Отряд к воинам, иначе бы они не признали меня одним из братьев столь быстро на безальтернативной основе! Или я не прав?

Я продолжал играть с артефактом, словно ребёнок с карманным фонариком или скорее, как абориген с зажигалкой, пока не обжёгся, ощутив удар, из-за чего мне на миг показалось: у меня лопнули глаза, а голова превратилась в эпицентр поражения кумулятивным снарядом, повлёкшим необратимые последствия за счёт нервных окончаний со всем организмом вместе взятым, а не только с конечностями. Да и назвать ударом, а тем более тока, у меня не поворачивался язык. Хотя если честно, я вообще не мог ворочать сейчас им, и мне казалось: у меня из раскрытого рта струиться дым. Странной дымкой мне застилало глаза. Или это был мираж — у меня разыгралось воображение? Но когда я окончательно отошёл от шокового состояния, на меня уставились разом все мои попутчики.

— Доигрался, ХРЕНитель! — обронил первым из всех в мой адрес нелицеприятные слова призрак.

— При... при... летели уже? — поинтересовался я невзначай.

— Мы — нет, а вот ты — долетался! — намёк мне: крышу сорвало — и не в болиде.

Я постарался улыбнуться, но это всё равно, что заставить смертника на электрическом стуле после короткого замыкания, изобразить язвительную насмешку в адрес палачей.

Говорить мне: я в порядке — отпал всякий смысл.

— Надо же, держится молодцом... — продолжал изливать душу проклятый дух.

Интересно и что это означало для меня? Неужели я и впрямь хранитель — артефакт не отринул меня или мне хотелось верить в это?

— Поздравляю, брат, — рубанула Коса на словах.

Это она так издевается сейчас надо мной — решила добить в самый неподходящий для всех нас момент?

— Ты стал одним из нас, — присовокупила Буря.

Да вроде много раньше — и сами удружили мне одноимённый амулет-оберег воина! Или я чего-то не догоняю?

— Так держать, — вдобавок сёстрам лукаво ухмыльнулся Эльф.

А Пуля? Что думает она по данному поводу?

Я взглянул на неё: любимая недовольно покачала мне в ответ головой. Как же так, брат, — и явно мне в укор.

Нет, только не это, я кто угодно, но не брат!

— Соберись! — это мне Батя.

Неужели я напоминаю развалину или развалился вальяжно среди сестёр?

— Дамский угодник, — проворчал в довесок Гном.

— Ну, полетели, братуха? — Крош последним из всех обратился ко мне.

— Ню-ню... — произнёс я утвердительно, а возможно и про себя.

А сам призадумался: когда уже будем на месте? И чем оно станет для всех нас?

— Саарта-а-а... — зашипел призрак, не в силах сдержаться.

Проникнув туда, мы не почувствовали ничего необычного, если не брать в расчёт пейзаж мрачно-мёртвого ландшафта, и оставлял желать лучшего результата. Кругом камень вместо земли — такое впечатление, будто некий исполин из древности сокрушил здесь скалы, равняя горы с землёй, из обломков их и образовалась прибрежная цепь островов, и всё это было покрыто расплывчатыми пятнами разноцветных лишайников. Даже мох тут не рос, а вот деревья были замечены нами, но все мёртвые и сухие, по причине чего кроны с голыми ветвями нам казались корнями, торчащими наружу. Изнанка мира наяву — и только. Одним словом — жуть, и большого желания покидать болид ни у кого не возникло. Страх и ужас, а боль и смертные муки, поджидали здесь любого путника.

Зверья и того нами не было замечено здесь. Даже насекомые, в виде мерзкого роящегося гнуса обычно в таких местах, почему-то отсутствовали.

— Конечная... — возвестил Лич, приглашая нас на выход.

Глава 24

— Веди... — наказала Пуля призраку с подачи Косы.

Лич первым покинул пределы болида. На его тёмном фоне продолжал выделяться обруч света, скорее как ошейник, нежели нимб, на то и проклятый, и ему привычны очертания разрушенной изнанки.

Спрятав подальше за пазуху артефакт, я по привычке больше полагался на огнестрельное оружие, вооружившись магическим аналогом воина, с ним в руках и оказался там, куда вкупе со мной подались братья и сёстры.

Отходить от болида, мы не торопились, заняв круговую оборону, ждали сигнала, как от призрачного проводника по миру Саарты, так и от магов при нас, и каждый из них стремился заглянуть в суть изнанки.

Я ощущал себя сталкером, но мы с братьями и сёстрами отнюдь не являлись первооткрывателями мрачного измерения. Какой же катаклизм здесь случился? Если предположить, как обычному человеку, знающему разве что только разрушительную мощь оружия массового поражения, легко решить: тут проводились ядерные испытания, а сам мир Саарты ничто иное, как ядерный полигон.

Однако никакой воронки или разлома, хотя бы с виду подобного на американский каньон, здесь замечено нами не было.

М-да уж! — отметил я лишний раз про себя. — Ню-ню...

Что тут скажешь, когда и слов таких не подобрать при всём моём желании. На то и изнанка, но вскрытая, как консервная банка теми, кто жаждал заполучить в качестве наживы чужие жизни. А если представить, что здесь и впрямь столкнулись создания иных миров, за обладание нашего мира меж собой, всё равно непонятно, чем можно было устроить такой катаклизм, аукнувшийся всем и вся, кто здесь обитал в те жуткие и далёкие времена в планетарном масштабе. Поскольку эпицентр разрушения столкнувшихся энергетических материй — вот он, а зона поражения с ударной волной не ограничивалась Кольским полуостровом, как впрочем, и одним материком Евразия, который в те времена, вероятнее всего, носил иное название — Гондвана.

От себя могу лишь добавить: не ту страну назвали Гондурасом, и её происхождение мне также понятно, поскольку там и были обнаружены странные и загадочные пирамиды, напоминающие зиккураты некров, словно это были лестницы с площадками по переходу в иные миры. Так и происходил обмен меж обитателями нашей планеты и другими такими же во Вселенной. Нечто подобное мы наделись увидеть здесь, а не только мёртвый мир раскрытой изнанки Саарты, распахнувшей свои врата — на первый поверхностный взгляд, а при детальном рассмотрении — не всё так просто оказалось в действительности. Мир оказался полон тайн и загадок — здесь, оказывается, тоже существовала жизнь, о которой мы пока что не догадывались, но как только наши маги направили свои усилия на поиск активных биологических, и не только, форм жизни, сразу же засекли здешних обитателей. Ими помимо животных являлись ещё и духи. Это был их мир, порушенной изнанки, из которой им не было выхода.

— Стражи... — насторожил нас своим заявлением Эльф, обращаясь к Буре с Косой.

Ему требовалось от них подтверждение или опровержение собственной догадки, и сказать определённо навскидку сёстры ничего не могли.

Пуля притянула к себе Лича. Призраку это не понравилось.

— Что ты хочешь знать, моя госпожа? — Вот так вот неслабо изменил своё отношение к воительнице проклятый дух, угодив в зависимость от неё, как прежде она от него. — Приказывай, исполню тотчас!

— Ты знал, что мир распахнутой изнанки обманчив?

— Разумеется, и изначально предупреждал вас: отправляемся в гиблый край! Здесь живым не место, как впрочем, и мёртвым! Когда тут ад даже для таких бесплотных порождений, как я! Это тупик, если не иметь ключа от врат, который наверняка уже собрал Крабат! Здесь мы и станем его поджидать! — указал нам на возвышенность среди иных повыше призрак.

Нас заинтересовали необычные холмистые отроги с вершинами странной гряды довольно правильной формы в линиях изгиба, и нам она казалась рукотворной по своей сути изначально, но за тысячелетия или даже миллионы столетий, ландшафт изменился в корне. Да магов при нас не провести. Добравшись туда на болиде, мы высадились на одной из вершин, оттуда нам открылся прекрасный вид на долину, где в самом её сердце возвышался холм в форме пологого плато, и был довольно ровным — я бы даже назвал его аэродромом для посадки космических кораблей. Уж что-что, а стартовую площадку тут можно было основать, и главное ничего бы для этого не потребовалось делать — чего-то менять — место просто идеальное для центра развития космонавтики. Но, вспомнив, где мы находимся, понял, почему сюда никто из людей ни ногой.

А следом нам посчастливилось наткнуться на вершине гряды ещё и на каменный лабиринт, напоминающий по форме спиралевидную галактику, если вспомнить: руна на артефакте у меня оказалась небесным созвездием от знака зодиака. Затем, перебравшись на иной пологий шпиль с площадкой в гектар, а то и два, мы снова наткнулись на очередной каменный лабиринт, и не сказать: похожий на прежний, обнаруженный нами немногим ранее.

Жаль, я не астроном, а то бы определил на глаз, что за галактика тут изображена. И на иных вершинах замкнутой гряды повторялись аналогичные структуры звёздного неба, что, скорее всего с высоты птичьего полёта вкупе с замкнутой цепью, напоминали кратер вулкана или те, какие даже днём отчётливо просматривались на спутнике с Земли.

Если это действительно, правда, то мы оказались на пороге тех самых врат, кои собирался активировать некромант. И закавыка состояла в том: не зная механизма запуска временного пространства, мог открыть дверь в любые из звёздных галактик, или они также являлись связующими станциями на пути той сущности, которая с настойчивым упорством стремилась в наш мир, и которую призрак называл не иначе как Повелитель Тьмы.

Сражаться с ним, нам не улыбалось, впрочем, и с некромантом ещё попробуй совладать, а ключа ему в любом случае не собрать, ведь один из его составных элементов у меня!

Точно — у меня! Я не должен был являться сюда! Это ловушка — западня! И в ней я заподозрил призрака: Лич специально заманил нас сюда, подстроив всё так, чтобы мы клюнули на очередную уловку Крабата!

— Ты чего, Сила? — уставилась на меня в изумлении Пуля.

— А что не так, и со мной? — постарался я привести в порядок расшатавшиеся нервы и обуять выплеснувшиеся наружу чувства.

— У тебя было такое лицо...

— Думаешь, что оно у тебя самой многим лучше моего? — намекнул я ей на мир открытой изнанки, слукавив.

Не прокатило, она испугалась за меня, наверное, так же, как и я боялся потерять её.

— Пообещай мне: когда начнётся схватка не на жизнь, а на смерть, ты не будешь лезть сломя голову на свою погибель туда, где я не смогу тебя прикрыть!

Во взгляде и голосе Пули хорошо читались и улавливались одновременно мольба, призыв и отчаяние. Она в первую очередь просила не предавать нашу любовь, а уж потом веру, надежду и всё, что свято для воина и присуще любому человеку.

Нам следовало оставаться людьми.

— Неужели тебе самой неинтересно заглянуть за мир изнанки Саарты?

— Гиблый край — это точка невозврата — врата в Ад!!!

— А вдруг мы попадём в Рай?

— Скорее туда, где нас не ждут, и где нам не рады, и в первую очередь натолкнёмся на тамошнего стража-хранителя! Я даже представить себе не могу, что это будет за существо! И вряд ли оно впустит нас туда! А тем более нам нельзя никого сюда допускать! — напомнила Пуля то, ради чего мы проникли сюда на свою погибель.

И снова одёрнула призрака.

— Я весь во внимании, моя госпожа! Внимаю! Приказывай, я полностью в твоём распоряжении! — зашипел недовольно проклятый дух на "цепи".

— Что там? — указала ему вниз Пуля, на ту самую площадку, которую я про себя обозвал первым космодромом Земли.

— А ты не догадываешься? — съязвил призрак. — Всё столь очевидно, что даже время не властно над этим местом, чтобы скрыть то, чего открыто в изнанке Саарты, но запечатано!

Намёк, и недвусмысленный, на врата.

— Так вот, значит, где объявится некромант, — Пуля занялась выбором удобной стрелковой позиции.

— Сюда, моя госпожа, — потащил её призрак от нас в укромное место.

Это был всем нам от него сигнал: пора заняться маскировкой и обустройством засады на некра, обещающего пожаловать в ближайшее время, и на исчадии, о котором обмолвился Лич, обозвав Червом — летающим змием.

Я представил себе этого аспида в обличие дракона, а некроманта в качестве наездника на нём, и фантастику отринул сразу, вспоминая, что на самом деле собой являли некры, а сталкивался исключительно с низшими из них, да парочкой средней руки. А тут их предводитель в нашем мире, и у него силы в виду наличия четырёх артефактов против моего одного и трёх магов, не меряно. И мы ещё собирались померяться с ними силами, когда нам не тягаться с ним. Неужто у нас одна надежда — на стражей распахнутой изнанки. Они следили за нами со стороны, но продолжали держаться на безопасном расстоянии. Скорее всего, это были обычные соглядатаи, но и призвать кого-то извне, пока не собирались, или у них не было такой возможности, лишь шипели, как призрак при нас, при этом злобно и яростно, выказывая своё недовольство нашим соседством с ними, давая понять: мы непрошенные гости, и нам лучше убраться отсюда, и чем раньше, тем лучше для нас самих. Это их мир, и нам тут не место, и застолбить нам его за собой, пусть и на короткий промежуток застывшего здесь времени, не получится.

Я мысленно представил, как каменные лабиринты осветятся подобно тысячам, а возможно миллионам или миллиардам звёзд, и начнут вращаться, приводя в действие платформу, именуемую вратами. Интересно, и что там должно случиться — возникнуть на площадке? Поскольку я понимал: за ней расположена изнанка одного из многогранных миров Вселенной, выстраивающихся в хронологическом порядке в ряд, как планеты во время парада, и важно знать, какой именно открывать, а какой пропускать. И, скорее всего, врата окажутся воронкой на манер чёрной дыры, способной притягивать из глубин космоса новые формы жизни.

Что-то я размечтался? Не думать — ни о чём! Время покажет, что здесь вот-вот произойдёт!

— По местам! — скомандовала нам Коса, и мы спешно рассредоточились по вершинам гряды кратера, поддерживая меж собой связь на привычном уровне за счёт гарнитуры "воина". Электроникой её можно было назвать разве что с большой натяжкой, поскольку она только внешне соответствовала ей, а работала исключительно на плетениях и символах магии света. — Приготовились!

Стараясь отвлечься от гнетущей действительности суровых реалий развороченной изнанки, я первым делом проверил связь со всеми братьями и сёстрами — мы произвели обычную перекличку в таких случаях, определив полное наличие боевого состава. Призрак и то откликнулся, продолжая сидеть на привязи подле Пули.

— Не туда смотришь, — отреагировала она на меня.

Я ответил ей любезностью:

— А сама тогда куда? Когда не туда!

— Разговорчики там у меня... — заставила нас замолчать Коса.

По мере маскировки, я уяснил: ничего ровным счётом не изменилось — наши соглядатаи так и остались при нас, держась на безопасном расстоянии, по-прежнему не собирались разбредаться. Вопрос на засыпку: они видят нас или чувствуют? Но факт на лицо: они рядом, значит из нас, или из меня, плохой разведчик!

Как вдруг создания-порождения изнанки замельтешили. Что это могло означать? Лишь одно: у нас гости. Кто-то довольно сильный стремится в их мир, так как я и дальше не замечал никаких изменений, не видя того, кто приближался сюда, как чуть ранее мы сами. Завертел головой по сторонам, бросая мельком беглые взгляды в небо, но видеть того, что сейчас твориться за облаками, не имел никакой возможности. Всё-таки мои способности и познания в магии ничтожно малы, даже при наличии огромного источника энергии под рукой.

— Покажись, проклятый... — не сдержался я, зашептав про себя, нагнетая и без того нервозную обстановку.

Облачность, нахлынувшая на мир Саарты, скрыла небо. По нему неслись серые дождевые тучи, а сквозь них, всполохами молний, проглядывался грозовой фронт. Ещё немного и разыграется настоящая непогода. Надеюсь, я не увижу здесь смерчей — ни песчаных, ни водяных столбов в виду близости океана, как и огненных.

Но что это, и полыхнуло там, за облаками? Откуда взялась эта вспышка света в форме огненного выброса?

И напрягла не только меня.

— Это он... Он... — зашипел самодовольно призрак при нас. — Слуга тьмы! И приближается...

Бесплотные духи, караулившие нас всё это время у кратера, исчезли в никуда, испугавшись того, с кем мы собрались воевать. И у нас, в отличие от них, не было выбора — изначально. Как впрочем, и деваться здешним проклятым сущностям некуда. Мы все обречены, как и мир за пределами распахнутой изнанки.

Тьма окутала кратер, достигнув шпилей, посреди которых засели мы, воины, и теперь ничего и никого не видели. Даже слышать не могли. В переговорных устройствах возникли помехи.

А этот некромант явно набрал силы!

Мне пришлось подсуетиться, и спуститься чуток ниже. Вынырнув из облачности, я окунулся во мрак, не ведая, что и думать по данному поводу, и огорчением, моё чувство растерянности, не обозвать.

Так попасть, а подставить вояк! Ну, призрак!

— Пуля... — наплевал я на маскировку. — Пуля!!!

Она не отвечала. В открытом эфире повисла гробовая тишина, угнетающая ни меня одного, а и всех, кто, так же как и я, оказался здесь.

Нам следовало разбиться по обыкновению на пары, но мы посчитали это довольно опасным — поплатились. Теперь у нас не было никакой возможности скоординировать собственные действия при всём желании — и одного его недостаточно.

Я не знал, когда начинать, и что вообще мне предстоит осуществить? Атаковать в одиночку некроманта, не видя его, с моей стороны было не просто верхом безумства, но ещё и верхом безрассудства. Да деваться некуда, я полез ещё ниже в поисках границы мрака, и окунулся во тьму.

Час от часу не легче! Что-то будет дальше? Хотя я знал наверняка: где-то там, нас поджидает он — Слуга Тьмы. По одиночке с нами и расправится — не иначе, а иначе и быть не может!

Но что это?

Я пробился сквозь очередную беспроглядную пелену и окунулся в огненную сферу, точнее в ней находился тот, кто выставил магическую защиту, используя в полной мере стихию огня, при этом подвластную проклятым.

Там, внутри, я не сомневался, сейчас творит зло некр, да, похоже, что у него ничего не выходило. Врата, без недостающего артефакта, не активировать и не вскрыть. Не Карабас-Барабас, да и я не Буратино. Хотя сую свой нос, куда не надо. Уж лучше бы я остался там, на вершине шпиля.

В удалении от меня мелькнула тень. И не одна. Выходит, и прочие вояки явились сюда со мной? Я очень надеялся на это: не моя ошибка. Поскольку на призыв проклятого могли явиться создания этого мира.

Они и стали приближаться к огненной сфере, расположенной в центре изрезанной площадки кратера. И лишь теперь я обнаружил на ней желоба с канавами, высеченные в камне, но прежде заросшие и покрытые толстыми слоями отмерших лишайников, поверх коих нарастали новые — провалился в один, и окопался там, маскируясь в прежней мере, продолжал наблюдать за представлением, устроенным нам здесь некромантом.

Из теней начала образовываться воронка, они закружили все в едином порыве, увлекая за собой замешкавшиеся заблудшие души, казалось, обрели нового хозяина, что вот-вот откроет для них проход в закрытый прежде мир, так как здесь им больше нечего ловить.

Их и ловил, таким образом, некромант, запуская чудовищный механизм врат, но пока что ему не удалось заставить работать в полной мере.

Я ощутил подвижку поверхности под собой, заставившую придти в движение края кратера. Вершины завибрировали, как после раскачки, однако вновь встали на свои места. И мне ещё повезло, что края углубления, в котором оказался я, не сомкнулись, иначе бы меня раздавило ими.

Выскочив оттуда пулей, я понёсся большими скачками назад к склону гряды кратера, потеряв ориентацию в пространстве, иначе бы не столкнулся с Косой, сверзившейся на меня оттуда. Хотя могла искать меня? И я понял это без слов, по одному взгляду воительницы-мага.

Она испугалась за меня не меньше Пули. Ещё бы, ведь артефакт остался у меня — я хранитель реликвии древних.

— Держись позади меня! — выдала она то, что я уже где-то слышал, и также в иной изнанке, по-моему, от неё.

Всё повторялось вновь, вот только противник ни шёл в сравнении с тем, какой нам ранее достался в гробнице-пирамиде.

Из воронки выскочила тень, и закружила над нашими головами. А вот и змей пожаловал за нами.

— Прячься! — услышал я и без гарнитуры то, что закричала мне сестра на ухо.

— Ага, умнее ничего придумать не могла? Чтобы я, мужик, бросил тебя тут подыхать одну... Ух...

Нам сверху на головы обрушился огонь. Метнув ему навстречу магическое плетение, Коса не позволила сгинуть нам в адском пламени. И выброс повторился снова.

Не успел ещё исчезнуть жар от огненного колпака, образовавшегося на мгновение над нами, как вновь возникла очередная окутывающая воронка всепожирающего пламени.

А неплохой дракон у некроманта, — не имел понятия я, что вслед за ним на нас обрушился наездник — не мог видеть того, кто атаковал, и откуда, помимо него. А вновь заходил под иным углом. Но что-то помешало ему обрушить на нас в полной мере мощь тёмной магии. Кажется, я даже знаю, кто за нас заступился, и наверняка в первую очередь Пуля. Да не она одна. Нас тут помниться было около восьми вояк света.

Как говориться: шоу начинается. Невольных зрителей просьба запастись попкорном, напитками и памперсами. Салфетки не помогут, а надолго не спасут.

Я разрядил огнестрел, паля не глядя у себя над головой, поскольку взглянуть на то, что творилось за стихией огня вокруг нас с Косой, мне не представлялось возможным.

— Не отставай от меня... — кричала она постоянно мне.

И как я понимал: её надолго не хватит. Некромант обрушил на нас воронку тьмы, сменившую огненные выбросы, и я узрел: прежде безобидные с виду сущности мира Саарты, нынче готовы были растерзать нас с сестрой, проявив свою истинную тёмную сущность, но она отбивала все их выпады, накрыв нас защитным колпаком плетения неуязвимости. Я уже немного знал о данном магическом заклинании, и то, что долго поддерживать это плетение Коса неспособна. А если я явлюсь для неё источником силы? Как такой расклад? Но как мне передать ей энергию?

Я встал у неё со спины, и мы соприкоснулись телами.

Спасибо! — уловил я слова благодарности в свой адрес.

Неужели всё настолько просто? Или наоборот, Коса знала, на что шла, отправившись на мои поиски? Выходит, для нас ещё не всё потеряно, мы немногим дольше продлим свои муки. По-прежнему оставались с ней в неведении того, как обстояли дела у прочих наших вояк? Или это я не знал, а она ведала не понаслышке? Старалась уже атаковать то, на что мне никак не удавалось среагировать. Наверное, в битве с некромантом следовало полагаться не на привычное для меня, как человека, зрение, а биополя. Считывать их, я не умел до сей поры, пока воительница-маг не передала мне во время контакта часть знаний. Мы, что называется, обменялись энергиями. А возможно, что вероятнее всего, я подключился к ней на том же уровне, и она продемонстрировала мне всё, чего видела сама.

Единственное, что я мог на это сказать: видимость ноль — иду по приборам. Глаза не то что бы отказывались реагировать (моё зрение в привычном понимании и на восприятие для меня) на то, что стало поступать ко мне гаммой красок и теней в виде расплывчатых образов оживающих картинок. А в общих чертах — это была одна-единственная картина апокалипсиса.

Я узрел некроманта на змии, и воспринимал их, как некое воплощение клубящейся и постоянно перемещающейся и рассеивающейся областью тьмы, которая точно дымное облако, то появлялось всякий раз в ином месте, то исчезало, атакуя нас с разных сторон смертоносными разрядами грозовых раскатов кривых лучей, посылая ещё охапками шаровые скопления. И все пока что разбивались, вспыхивая огненными всполохами на выставленной Косой преграде, сжигая один её тонкий слой за другим.

Долго мы так не продержимся, — уяснил я, как и то: — Необходимо немедленно чего-то предпринять! Знать бы только что — вот в чём вопрос на засыпку!

Да пока держимся, пускай и из последних сил, поскольку и мои были небезграничны. И я бы сам поставил на тотализаторе четыре к одному, что некромант одолеет нас.

Коса уже не просто дрожала, как в первые мгновения навала на нас Слуги Тьмы, а тряслась, и держалась на ногах за счёт дополнительной точки опоры, которой ей послужила моя спина — она всей массой тела навалилась на меня, заставляя прогнуться под ней.

Какой же силой обладала она, коль её небольшой вес, казался мне глыбой, навалившейся на меня, как на Сизифа. Ещё немного и мне не удержать её — самому не устоять на ногах. Я, за счёт неё, ощущал все те удары, какие наносил по нашему защитному каркасу некромант.

— А-а-а... — закричал я. — Проклятый...

Очередной удар опрокинул нас. Я не устоял, упал, уронив сестру. Бой для нас закончился. Мы проиграли.

А как же иные братья и сёстры? Почему они молчат и не помогают нам? Где Буря, а Эльф со своими магическими способностями? Та же Пуля и недомерки с Батей? Они должны были долбить по ним из оружий всё это время, пока мы держались с Косой при схватке с некромантом и его исчадием!

Но больше никто не оказывал сопротивления Слуге Тьмы.

На нас вихрем налетели бесплотные стражи Саарты и зашипели, отогнанные прочь Всадником Тьмы. Напоследок у меня появилась реальная возможность разглядеть летающего змия, но некая сила, подхватила меня и потащила туда, где прежде роем, клубилась воронка из душ этого проклятого места, и я узрел воплощение тьмы.

— Некр-р-р... — прорычал я.

— Хранитель! — ответил он любезностью.

Отпираться бессмысленно, проклятый протянул ко мне свою конечность, и... я узрел вместо ладони мерзкое око, сверлившее меня злобным взглядом.

Стараясь не смотреть в него, я опустил взгляд вниз, и даже попытался закрыть лицо руками — не вышло, моё тело больше не принадлежало мне, оказавшись во власти некроманта.

— Крабат... — словно бросал он мне вызов на бой.

— Сила... — ответил я, назвавшись именем воина. Чем и заинтересовал противника. Он впервые слышал, а видел хранителя, решившего стать воином. И что-то с чем-то не сходилось у него — наши взгляды разнились на жизнь, как и мир вокруг нас.

Эх, будь у меня сейчас в руках огнестрел, уж я бы засадил этому "мутанту" в глаз, попутно лишая ещё и конечности. А то распустил руки...

— Артефакт!

Ага, как бы не так! Шиш те, проклятый!

— Отдай его мне!

— Забери, если сможешь... — выдал я, а про себя подумал: самоубийца.

У меня не было ни малейшего шанса даже на то, чтобы сбежать отсюда, не говоря уже об открытом столкновении со Слугой Тьмы.

Вот тут и выручили девчонки — попытались, мои ненаглядные сестрёнки — Буря и Пуля. Одна отвлекла некроманта на себя от меня, а другая выцеливала его в глаз. Да в "око" оказалось не так просто попасть, зато сами...

А я, что же я? Почему я ничего не сделал? Даже такую попытку не предпринял! Хотя точно помню: дёрнулся и... толку — всё без толку. Я больше не принадлежал себе, и кому — исключительно некру.

— Господин! — зашипел призрак. — Я здесь, мой хозяин!

Из тьмы вынырнул Лич, волоча за собой ту, кто, как казалось мне раньше, держала его на коротком поводке, а нынче он тащил её за собой.

— А, жалкое ничтожество! Это ты привёл сюда заклятых врагов, устроив с ними засаду на меня? — обрушился Крабат на проклятый дух.

— Чтобы ты делал без меня, хозяин, если бы не я, и не притащил сюда этих вояк с хранителем? Они обманули нас, подсунув вам фальшивку вместо артефакта!

— А как же твои угрозы мне?

— Я лишь подыграл вам тогда. Неужели непонятно, хозяин? И нужен тебе, также как и ты — мне! Мы с тобой одно целое — оба слуги тьмы!

— Ты, жалкий раб, бесовское отродье!..

Что-то у некров пошло не так, чем я и решил воспользоваться, а оказалось: не только я, но ещё и Пуля. Мы, разом с ней, атаковали Крабата, разрядив в него: я — ракетницу, а моя любимая — винтовку. Однако наши заряды превратились в облака искрящихся брызг, разбившись о невидимую и непреодолимую преграду, выставленную некромантом — лишь позабавили напоследок Слугу Тьмы. И говорить нам: какие мы калеки-неумеки, недостойные его внимания — не стал, просто отомстил нам, заставив взирать, как соберёт ключ и сорвёт печать с врат — и так далее и тому подобное. А посмотреть и впрямь было на что, пускай и напоследок.

— Послужите мне жертвами... — уловили мы обнадёживающую и многообещающую фразу из утробы того, кто даже не имел уста, как нормальный человек. Одно слово — некр — чудовищное порождение тьмы.

Выудив у меня артефакт из-за пазухи одним движение конечности с оком, однорукий "циклоп", направил его вместо обманки туда, где образовался Святоч — заискрился и начал вращательные движения, рассеивая в кратере мрак и тьму, создал из них настоящую воронку, пробившись за низкую облачность, позволив нам узреть луну со звёздами. Полный диск окружали четыре созвездия. Врата были готовы к открытию. Я нисколько не сомневался в этом, как и в том: сейчас меня и Пулю постигнет кара, а заодно проклятого духа в лице Лича. Ну и компания у нас подобралась, нарочно не придумаешь. А так хотелось бы взглянуть на того, кто явится сюда вместо нас. Ну да ладно, что не делается, всё к лучшему, даже если это и кажется нам: всё не так.

И когда уже этот упырь начнёт убивать нас? — закончилось моё терпение. — И если ещё затянет, я не ручаюсь за себя!

Свет, исходящий от спутника Земли, становился всё ярче и плотнее. Так вот, значит, какой этот туннель, и свет в нём! И куда же он заведёт нас, а кому-то ещё укажет путь на Землю из недр тьмы космоса? Что за огненное существо, сродни исчадия некроманта, явится к нам и покарает нас?

По-моему, я отвлёк Крабата, он сделал взмах иной конечностью в нашу сторону с Пулей, и если призрак заискрился, то я почувствовал, как мне что-то обожгло нутро. Руками я попытался остановить кровь, затыкая образовавшуюся рану, но в следующий миг меня окутал туман. Я поплыл из-за большой потери жизненной энергии, но, чуть раньше, опережая меня, рухнула...

— Пуля-А-А...

Последнее, что я запомнил — возникшие ниоткуда две светящиеся сферы, вокруг которых возникло нечто такое, чему, наверное, и сам некромант не смог бы дать точного определения. К нему и метнулась оно, заставив сподобиться на безудержный крик души, вырванной с воплем из его тела тем, кому он служил, или ошибался, а вместо него явился иной пожиратель душ.

Так или иначе, я погрузился во тьму — другое дело: сам или мне помогли, а то, что, несомненно, стало очевидно при пробуждении. Мой взгляд был направлен на Пулю. Ещё бы, о ней я и думал всё это время, как и в последний момент своей жизни. Вдруг понял: по-прежнему оба находимся там, куда примчались из-за призрака. Но вот его и некроманта, не обнаружили подле себя. Зато услышали стоны в стороне близ края склона кратера, где не в силах подняться, лежала одна из сестёр. И, по-моему, даже Буря, а Коса за мной. Я почувствовал её, что называется спинным мозгом — лёгким покалыванием в позвоночнике, ощущая ту боль, которую ей, как и мне, причинил Слуга Тьмы.

Наконец и недомерки объявились, толкая друг друга и ворча, скатились с вершины на дно кратера к нам, интересуясь: не видели ли мы, Эльфа с Батей?

Интересно, а сами они видели то, что тут произошло? — возник у меня естественный вопрос. И в тот же миг над нами нависла тень... болида, откуда показался брат-маг, а иной — асом там при нём. И оба торопились, торопя и нас, собираясь мчаться вдогонку за тем, что всё же проникло в наш мир, забрав в качестве жертвы некроманта — ещё и пожрало его у них на глазах.

Значит, то видение не являлось моим разыгравшимся воображением сродни галлюцинации. Соответственно у Отряда появился новый достойный противник, а помнится: братья и сёстры, оставшиеся у изнанки мира некров, собрались ворваться туда и... если уже не попали там под раздачу.

Действительно, нам следовало торопиться, не взирая на собственные раны, и довольно серьёзные.

Идти я не мог, как и Пуля, зато доползти кое-как сумели друг до друга, вот тут подле нас и возникла заблудшая душа.

— Пока вы тут разлёживаетесь, демон, сорвавшийся с цепи, и вызванный в наш мир Крабатом, собирает души! Мы впустили душегуба, похлещи любого жнеца смерти-и-и...

Чтоб тебя... призрака...

— Сгинь... Изыйди...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

243