СЕРГЕЙ МИХОНОВ
НАЁМНИК
"СЭР ЧУДАК"
Книга-2
ВОЖАК
"Кто не с нами — ну и зря!"
(Чудак)
Глава 1
Косогорье. Лагерь легендарного корпуса.
На вершине отвесного холма, в тёмном воинском облачении, стоял человек. На голове шлем, а под ним маска, скрывавшая лицо. Взгляд человека был цепким, хотя со стороны казалось: ему совсем безразлично действо, разворачивающееся у подножия холма.
То и дело до слуха долетали отдельные громогласные выкрики — свои лужёные глотки на гвардейцев срывали мастера и бригадиры, реагируя на приказы от командиров.
Зрелище для мрачной личности обыденное и заурядное. Но будь здесь невольным зрителем Чудак, непременно бы отметил про себя: именно этот тип и является в этом мире тем, кем он при встрече обозвал варвара.
Позади человека тёмным шлейфом развивался плащ, словно некий демон расправил крылья, решив посетить сей, забытый Богом, мир.
Подле него суетился мальчишка.
— Марк... — проронил впервые мрачный тип за всё время наблюдения за тем, что творилось в Косогорье, обращаясь к подростку.
— Гвардия навсегда! — выкрикнул тот по заведённой традиции легендарного корпуса в ожидании последующего приказа.
Распорядитель замешкался, выдерживая непродолжительную паузу, решал: какую же именно команду трубить юному горнисту, нервно сжимающему рог в своих ручонках, готовому исполнить тотчас его волю.
— Последи за тем, как будут разворачиваться фланги и... — удивил неимоверно распорядитель подростка, — ...после доложишь мне обо всех недочётах боевого построения!
На паренька напал "столбняк". Ещё бы — ему вменялось в обязанность проконтролировать действия когорты, соответственно в будущем сделать замечание командиру. Что по меркам не то что корпуса, но даже легиона — неслыханная дерзость.
— Не слышу слов радости?
— Гвардия навсегда! — проронил паренёк заученные назубок слова.
С данным рёвом легендарный корпус всегда вступал в бой. Во всяком случае, так ему рассказывали ветераны, коих легко было узнать по "гривам" на шлемах, в отличие от простых гвардейцев. И ветеранов не трогали, зато иных гвардейцев гоняли до изнеможения.
— Уже лучше... — покинул паренька одного на вершине распорядитель, а сам, тем временем, заторопился по пологому и длинному спуску холма вниз.
Последнее, что уловил подспудно парнишка — ухмылку, отпущенную в его адрес распорядителем, заставляя его собраться и взять себя в руки.
Рог повис, и вместо него в руках паренька возникла подзорная труба. Теперь он будет следить за каждым шагом когорты, колонны и даже бригады — не сомневался распорядитель. После чего доложит всё, как есть.
Паренёк радовал распорядителя своим умением увидеть то, что порой даже ему не сразу удавалось — готовил в будущем приемника, иначе бы не стал возиться с ним, играя в "солдатики", припоминая себя в его возрасте.
— Эх... — вспомнились ему славные времена, а всегда, когда он оставался наедине, не выказывая слабину при подчинённых. Таких моментов у него было совсем немного, и длились, как правило, не дольше мига, не позволяя ему в полной мере насладиться ими.
— Командор! — отрезвил голос особы, подкравшейся к нему, как всегда бесшумно сзади, проверяя реакцию.
Ответом ей послужил щелчок ножнами — распорядитель задвинул назад высунутый наполовину клинок.
— И это всё?! — удивилась амазонка.
— Я тоже рад тебя видеть, а не только слышать, валькирия, — развернулся он к ней, застыв в ожидании: та опять начнёт высказывать ему претензии, поскольку с них обычно и начинала. Вот как сейчас. — Что там у тебя? Вернее у твоих амазонок не так? Гвардейцы пристают — прохода не дают?
В ответ воительница самодовольно оскалилась, продемонстрировав ему красивые зубки — съехидничала.
— Говори прямо — на чистоту, Киринэ!
— Как скажешь, Атрий! Как скажешь...
— Это приказ!
— Ах, так! Вот ты, значит, как! — взбесилась валькирия.
И было из-за чего.
В корпусе, да что в корпусе, когда даже в Гвардии, особо бесстрашные личности, а чаще бесшабашные, поговаривали: меж командором легендарного соединения и предводительницей валькирией имеет место быть любовный флирт. Ну, как флирт — связь уж точно, поскольку их что-то связывало. Ведь недаром же Кесарь дозволил (неслыханное дело!) амазонкам влиться в ряды легендарного корпуса Атрия. Где они и состояли поныне, занимая должности ратников-лучников и егерей-всадников. И не по тому ли Кесарь пошёл фавориту на уступки, что мужикам иной раз не хватало женщин, поскольку ни для кого не секрет, кого собой представляли воинствующие амазонки, просто как воительницы, они были незаменимы в корпусе. Вот Кесарь и решил рискнуть, благоволя Атрию — дозволил провести эксперимент. И тому пока не приходилось жаловаться — лучше воинов, чем амазонки, ему не найти ни то что в Империи, даже в Гвардии.
Теперь уже Атрий ответил любезной ухмылкой на реакцию Киринэ.
— Ладно, моя ненаглядная валькирия, давай сразу к делу!
— Девчонки... Ой... — смутилась Киринэ. — Воительницы засиделись...
— Хм, — не удержался Атрий. — Если бы только твои красавицы, а то и мои добры молодцы! Мне приходится гонять их от рассвета до заката и от заката до рассвета, чтобы ни о чём другом не думали, как об отдыхе! Вот и ты погоняй амазонок, как я — вояк!
— Не боись — сноровку не растеряли!
— Не сомневаюсь...
— Тут охота поохотится, — сощурила хитро глазки Киринэ, заставляя смутиться Атрия — заигрывала с ним.
— Вот придёт "пополнение"... — последовал намёк на новобранцев, — тогда и будет вам охота!
— А раньше никак нельзя?
— Дались вам эти псы?
— Шакалы они! — намекнула валькирия: кого собрались достать амазонки.
— Эко куда хватила! Ну и размечтались же вы! Я и то подумать об этом даже не смею!
— В этот раз всё будет по иному — мы немного разведали шакальи земли! Ну же, Атрий! Что тебе стоит заслать весточку Кесарю, а?
— Сам, который день, жду от него сиих известий...
— Месяц прошёл! — напомнила Киринэ.
— И ещё неделя, да пару дней... — тяжело прибавил командор легендарного корпуса.
Ему казалось: он пустил корни, точно дерево на холме, да вот снизошёл до тех, кто обитает у подножия внизу.
По такому случаю Киринэ затеяла устроить экзекуцию Атрию.
— А слабо стенка на стенку?
— Ты в своём уме, чтобы мужики рубились с вами, женщинами?!
— Да твои тяжеловесы до нас дойти не сумеют! Одно слово — увальни! Так, как насчёт разминки?
— Ну что же, валькирия, ты сама напросилась — будет вам разминка!
— Ой-ой, как страшно! Я уже испугалась! Пойду девкам скажу: уже можно дрожать и бояться! Ха-ха...
— Быть посему!
— Гвардия навсегда...
* * *
Земгор. Ставка Кесаря.
По каменным коридорам башни эхом гулко разносились одинокие шаги. Стражи стремительно расступалась перед фигурой спешащей наверх в покои триумфата, раздвигая скрещенные пилумы* — молча пропускали, не требуя назвать пароля. Шагал завсегдатай здешних коридоров размеренным и уверенным шагом, мелькая тенями плаща, развивающегося позади него ровно до той поры, пока не встал у двери в покои Кесаря.
* пилумы — тяжёлые метательные копья с трёхгранными наконечниками.
Здесь уже стражи располагались внутри, а не снаружи, да и то, сразу их не разглядишь.
— Слово и дело... — грянул гость с порога, понимая: промешкает, и его вынесут отсюда вперёд ногами.
Вспыхнул огонь — сначала в виде очей в кромешной тьме, затем в масляных чашах — и кто-то недовольно заворочался в постели под покровом одеяла.
Уловка прошла на ура — гость не сразу заметил силуэта, возникшего позади него, и, реагируя на тень, соизволил обернуться.
— Гвардия навсегда, сир! — чуть наклонил голову гость.
— Мой верный слуга, — Кесарь приветствовал личного советника. — Что привело тебя ко мне? Какая надобность?
— Послание, сир! От Кукумэ!
— Ш-ш-ш... — зашипел Кесарь. — Даже у стен есть уши! Или забыл, мой верный слуга?
— Не сносить мне головы, сир!
— Всегда успеется! Послание...
— Я тут позволил себе сделать перевод... — советник протянул тонкий кожаный свёрток.
Приняв его, Кесарь не разворачивая, отправил прямиком в чашу с горящим маслом.
По покоям потянуло тлетворным зловонием сжигаемой плоти.
— Оригинал! Живо...
— Вот... — припал на одно колено советник и недрогнувшей рукой протянул скруток.
Схватив его, Кесарь в мгновение ока изучил донесение от шпионки, не удержался от выражения эмоций:
— С ума сойти!
— Я сам, когда увидел, не поверил, сир, поэтому и позволил себе непростительную ошибку перевести, опасаясь: неправильно интерпретировал, — утрировал советник. — Но если и вы подтвердили, то...
— Молчи, ничего не говори, мой верный слуга! — Кесарь незамедлительно отправил обрывок в чашу с горящим маслом вслед за переводом.
У него появился не просто прекрасный, а реальный шанс избавиться от одной извечной проблемы раз и навсегда — морфов можно было поприжать, да так, что больше горные орды не рыпнуться, и ему вроде удалось стравить их с равнинными сородичами.
"М-да, прав был дорн Балдрик насчёт сэра Чудака. Прав, как всегда и во всём! — подумал про себя Кесарь. — Ну что же, поможем там ему справиться с угрозой нашествия морфов! И дабы не было скучно, двину туда корпус Атрия! Глядишь, и гвардейцы немного разомнутся на морфах, прежде чем вновь столкнуться с шакалами в бою!"
— И ещё, сир... — заметил к слову советчик.
— Ну, говори, что там ещё у тебя за новость... неприятная? — догадался Кесарь.
Её обычно советник оставлял напоследок.
— Диктатор...
— Иерарх?!
— Да, Ир-ра-Рих собственной персоной, изъявил желание посетить наше скромное обиталище, сир.
— Этот неженка отважился покинуть пределы Империи и покататься по Окраинам? Ну что же, будет ему экскурсия! Я лично выступлю гидом для этого гада!
— Ш-ш-ш... — напомнил советник: стены всё слышат, даже здесь у них в Земгоре**.
** — при виде этого знака — смотрите Мир Сэра Чудака (путеводитель по Окраинам Треклятой Империи).
Намёк на соглядатаев и шпионов Ордена.
— Да плевать! — Кесарь загремел костяшками пальцев, разминая суставы. — Пора браться за дело всерьёз! Но решать и действовать быстро! Даже где-то стремительно!
— Слово и дело, сир, — откланялся советник.
Оставшись в одиночестве, Кесарь прошествовал на балкон, откуда открывался прекрасный вид на окружающий ландшафт реки и...
Уловил тень, мелькнувшую в небе. Стражи прозевали её. Да он не стал их журить. Они, в отличие от него, не имели амулета-оберега, коим обладал ещё один тип во всей Империи, и стремился к нему.
Лишь когда раздался клекот больше подобный на писк и одновременно рык в исполнении небесной твари, рухнувшей камнем вниз, появились стрелки с арбалетами наизготовку.
— Гвардия на все времена... — выдал вновь прибывший.
— Навсегда, — Кесарь поправил его, подняв руку с раскрытой ладонью над головой. Жест триумфата был красноречив: с лазутчиком он расправится при необходимости сам. Отпустил охрану. — Явился...
— Ага, ты не поверишь, брат, соскучился!
— Ха-ха... Смешно!
— Ну так... — подтвердил диктатор, слезая с дракха**. — А будет ещё веселее! Хочешь, рассмешу?
— А то, присаживайся!
— И это правильно... — усмехнулся Иерарх Ордена. — Сидят только у нас — в околотке!
С обменом любезностями было покончено до поры до времени.
— Как там Империя? — нарочно спросил Ил-ла-Рих.
— Стоит, куда ж она денется, — парировал Ир-ра-Рих.
— Без тебя долго не устоит — развалится... на диктатории!
— А Хир-да-Рас на что? И Император-Тиран?
— Кстати, как там дядя и батя? А поживает младшенький?
— Вот об этом я сей же час и поведаю тебе — одну забористую небылицу! Садись, то есть присаживайся, а то упадёшь со смеху, брат!
— С нетерпением жду, братец! Давай, режь правду-матку!
— Ну, тогда слушай, и не говори, что не слышал, а мой намёк не понял про то самое...
— Да не томи — начинай уж!
— Повествую, брат, — хихикнул диктатор. — Значит, просит Иб-ба-Рих у Императора:
"Пап, дай монету*, я сброшу её с парадной башни, и на одного счастливого человека в Империи станет больше!"
"А больше ничего не хочешь?" — вопрошает Тиран с серьёзным видом у сына.
Подумал-подумал Иб-ба-Рих, да и говорит:
"Нет, пап, дай лучше мне десяток деньги* — и я сделаю десять человек счастливыми!"
"Ты уверен, сын мой?" — продолжает Тиран пытать Иб-ба-Риха.
Тот ещё раз подумал хорошенечко и заявляет:
"Пап, дай мне лучше сто грош* — и я осчастливлю сотню человек в Империи!"
А Тиран отвечает на это сыну:
"Нет у меня мелочи! Иди у дяди подаяние проси!"
Иб-ба-Рих бежит к Хир-да-Расу и что же слышит на своё требование:
"Ты, племяш, лучше скинь Тирана с башни — и все люди в Империи станут счастливыми!"
* монета — золотой, равен десяти деньги или ста грош.
* деньга — серебро, равна десяти грош.
* грош — медяк.
Ил-ла-Рих покатился покатом от смеха, а Ир-ра-Рих вместе с ним по столу, хотя сколько раз не рассказывал, сам заходился от хохота до коликов в боках.
Когда эйфория прошла, триумфат предложил диктатору отметить данное событие.
— И кто же сочинитель сей небылицы? — заинтересовался Кесарь у брата. — Уж ты-то должен знать — на то и Иерарх Ордена!
— Ты не поверишь, но эту небыль поведал мне дядя.
— Хир-да-Рас?!.. Хотя... Он может... — продолжал ещё клокотать смех внутри Кесаря, но уже не так как прежде. — Жаль, что не узник из твоих застенков, а то я бы купил для него "вольную" и принял в Гвардию!
— Хм, так бы я тебе и продал сего смельчака! Сам бы сделал магистром диктатории — не меньше! Ну или хотя бы цензором! — расплылись в язвительно ухмылке уста Ир-ра-Риха.
— А что же Тиран, то бишь, наш всеми любимый Император и младшенький?
— Не поверишь... — прозвучала избито-излюбленная фраза из уст диктатора.
— Уже ... — ждал с нетерпением продолжения Ил-ла-Рих. — Дальше!
— Промычал что-то, дескать: ему на это, как у тебя, брат: нас — рать, а врагов — орда! Принцип тот же, а мне потом вешать и сажать!
— Сам согласился на Орден, тогда как я на Гвардию! Хотя ещё не поздно поменяться. Ты как, согласен?
— Вот уж спасибо, хотя...
Кесарь намерено выводил гостя на чистую воду.
— ...А почему бы и нет! Есть у меня заветная мечта — взглянуть на твой корпус! Столько наслышан про твои боевые соединения!
— И что говорят? А какие слухи ходят по Империи?
— Мол: один твой невзрачный корпус, коих у тебя пять, способен уничтожить не один легион Армады! Это правда?
— Да брешут, аки псы, а ты веришь! Что такое корпус — три тысячи воинов, да и то стрелками там при них — бабы! Куда это годится? Иначе бы не прибегали к услугам наёмников, братец!
— Что-то бы темнишь, брат! Амазонки у тебя там, а не бабы! Валькирии!
— А ты хоть видел их в глаза? Или только слышал?
