|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
vМы редко задумываемся, какую роль в нашей жизни играют различные гаджеты, вроде планшета, компьютера, смартфона, смарт-часов и прочей прелести. Некоторые люди могут не отлипать от телефона и менять их регулярно, потому что со старым ходить моветон, некоторые наоборот, редко пользуются, редко меняют и не считают эти куски пластика и электроники показателем статуса.
Тем не менее, мы все уже привыкли, к тому что гугл подскажет дорогу, а википедия — справку по любому вопросу. Великое множество людей просто живёт на половину в виртуальном мире, и тем не менее, они никогда не задумываются о том, какую роль в их жизни играют электронные устройства. Но так было не всегда. Например, с маленьким мальчиком Витей.
Довольно странное вступление для воспоминаний, верно? Но, пожалуй, начать следует именно с него, а так же с того, что происходит — в стране, в мире, а так же в моей жизни, происходило и даст бог — ещё долго будет происходить. А случилось вот что — Витя — это я. И я маленький мальчик. Но так было не всегда, в частности, сколько себя помнил, меня звали совсем по другому и до тех пор, пока я не нашёл непонятную хреновину, которая называется модулем персональности, у меня ничего особенного в жизни не происходило. Был я токарем высокого класса и шестого разряда на авиационном заводе — мы точили детали на прекрасных станках с ЧПУ, то есть работа у меня и с железом и с электроникой шла в равной мере. По времени то да, но по сложности это две большие разницы. Эксплуатировать машину за полтора миллиона евро было непросто. Тем более, что чуть что не так — можно запороть если не весь станок, то дорогостоящие насадки и тогда можно попрощаться с зарплатой на долгое время.
В общем, случилось так, что я нашёл одну вещь. Вещь эта сама себя назвала модулем персональности, а так же предложила мне взять и свалить отседова куда-нибудь в другую реальность. Я бы даже так сказал — в ультимативной форме потребовала, потому что, дескать, я что-то там нарушил и чтобы наша реальность не была под угрозой, мне нужно свалить к чертям. И на выбор дал мне несколько вариантов сваливания — например, вселиться в человека, или со всем нажитым, так сказать, покинуть наш бренный мир и отправиться в дальние дали к динозаврам.
Я сначала думал, что неплохо так подвыпил, но потом ущипнул себя и вспомнил, что я не пил то никогда, и уж тем более накануне приезда президента, когда начальство буквально выжимает все соки и устраивает проверки, как строгие командиры своим подчинённым. В общем, я выбрал место и время появления в этом бренном мире — сначала поинтересовался возможностями модуля. Возможности у него были огромные. Он мог... да что там, эта маленькая хрендюлинка могла по-моему всё. Строить, разрушать, с помощью каких-то там полей и микророботов. Но выбор нужно было делать и я, предварительно запасшись википедией и информацией, выбрал время, в которое я обязан отправиться под страхом смерти. А это был тысяча девятьсот тридцать четвёртый год. Год штурмовщины, строек коммунизма, социалистической сознательности и так далее.
За бугор меня модуль почему-то не хотел отправлять — мол, спалюсь с незнанием языка. А языков я и правда знал маловато, русский, военный, он же мат, а так же английский на уровне техника, как и любой, кому приходится работать с иностранным железом.
Что ж, за сим буду считать, что со вступлением было покончено и мои дорогие читатели узнали, как со мной приключилась такая ерунда и кто такой Модуль. Он, к слову, отправился со мной, правда, скотина такая, интегрировался в моё тело, самым противоестественным образом — в руку. Левую.
* * *
*
Нда, что вокруг происходит? — я огляделся по сторонам. Стены были большими, но какими-то... не такими. Что-то во всей окружающей обстановке мне казалось противоестественным. Точно, — я вспомнил про Модуля, — я же в тридцать четвёртом году. Лет мне мало, всего двенадцать. Зовут меня Виталий Дудин, обычный деревенский мальчишка. Хорошо хоть деревня находится недалеко от Москвы, то есть практически столица... практически. По факту же...
Я осмотрел место, в котором находился. Итак, что мы имеем? Деревянные стены, судя по всему, деревенский дом.
Я вылез из под необычно тяжёлого одеяла и осмотрел свои шмотки — простая белая майка и тёмного цвета исподнее. Нда. Одевшись во что нашёл — а нашёл я какие-то детали одежды на табурете рядом с простейшей кроватью, я отправился посмотреть, где же меня угораздило оказаться. Нет, я прекрасно помнил всё, что помнил мальчик — однако, тем не менее, его память для меня всегда была как в тумане. Словно это всё было очень давно, а мои собственные воспоминания... Они ярче и свежее.
Я обнаружил, что нахожусь в обычном деревенском доме. Мне, человеку, мягко говоря, избалованному цивилизацией, это вновинку. Потому что умываться холодной колодезной водой с помощью черпака — это жесть. Этот народ не победить, где даже дети разбивают на воде лёд, чтобы умыться с утра. Куда там кайафасу каину с его вальхальцами.
На столе обнаружились несколько картофелин, в варёном виде на тарелке, а так же записка от родителей со списком дел, которые я должен сделать. Память мальчика говорила мне, что родители у Вити малограмотные, и оба работают в местном колхозе. На дворе у нас начало августа тридцать четвёртого года — то есть до похода в школу ещё достаточно времени...
Позавтракав, я почитал список дел, он был небольшим — курей покормить, дров наколоть.
Я спросил у модуля:
— Слушай, ты говорил, что можешь делать какие-нибудь гаджеты?
— Могу.
— И информацию из нашего мира достать можешь?
— Тоже могу.
— Сделай, а?
— Мне проще из твоего времени притащить готовое устройство и законнектить его через вайфай.
— Правда?
— А то! Итак, что ты хочешь?
* * *
Жизнь у нас тут была не сахар. Хотя модуль мне помогал, и помогал очень сильно. Оказывается, для него не было никаких сложностей вытащить сюда любой товар из нашего времени и мира, то есть — он мог дать почти что угодно из любой точки пространства. Проще всего было с массовыми товарами, сложнее — с вещами более... редкими. К примеру — выдернуть откуда-нибудь со склада тонну бананов для модуля несложно, а вот машину — уже намного сложнее получить, но тоже возможно.
Я после плотного завтрака — а на завтрак мне искин выдернул немного тропических фруктов, колбасы, и многое другое, пошёл думать о том, как мне дальше жить и как быть. Глобальных целей не имею, идеей спасти родину от чего-то не заражён. Собственно, у меня пока одна простая промежуточная цель, очевидная. Выжить, не попасть в репрессивный каток, и попутно устроить попу в тёплое место, ибо холодный деревенский сортир вместе с проблемами жизни в деревне — мне ну никак не зашёл. Нужно выбираться, причём в Москву. Родителей тоже перетащить — они обо мне вроде как заботятся.
Я думал. Много думал. Сначала подумал, что мог бы легко избежать репрессий и попутно выбраться в москву — напишу стихи. Вернее, безжалостно скопипастю. А что? Меня на плагиате не поймают, талант может проявиться и в этом времени, то есть — как ни крути, я устроюсь. Но с другой стороны...
Было много версий, все они роились в голове, и хотелось действий. Но в то же время осторожность заставляла оставить в покое свою неугомонность и спокойнее отнестись ко всему происходящему. И тогда я начал маяться от безделья. Вот подумаем, что делают люди здесь, чтобы развлечь себя? Книги, журналы, музыка? Музыки нет. В смысле, она есть, сельский клуб и в нём иногда кино и танцы, но по выходным, воскресеньям. Сегодня среда. И... всё.
Ни интернета, ни социальных сетей, где любые фильмы и музыка, ничего, развлечений НЕТ. Медиапространства не существует, максимум, на что я могу рассчитывать — газета "Правда" недельной давности, которая лежала в сенях на полке. Всё.
Нда, вот я теперь лучше понимаю всяких попадунов-певунов. Песня строить и жить помогает — это практически единственный действительно доступный досуг. Спеть что-нибудь, послушать радио. Ну и книги с газетами. Капиталовложений — ноль, вопросов — не появляется — вот открылся у человека талант и всё тут. И готово, талант, тут тебе и путёвки от союза композиторов, тут тебе и квартира в Москве, тут тебе и все прелести жизни...
Впрочем, моё представление об этом времени сильно политизированно. Как будто вся страна живёт только в кремле и околокремлёвской теме. Нет, ситуация была в корне иной, и об этом я ещё не раз расскажу. Государственные магазины конкурировали с колхозными рынками — колхозники вполне себе открыто продавали урожаи населению. Тем и жили. Государство конечно крепко может огреть по голове, но не от того, что у него всё под контролем, а от того, что кроме как страхом контролировать всё они не могут. Слишком большая страна. Можно целую жизнь прожить и так не встретиться со всякими нквдшниками и прочими ужасами.
Этот вывод я сделал, изучая память мальчика. Главное — он знал, что государство — где-то там, а страна — она вот она, везде. На руках у населения много оружия — очень много. Хоть это и запрещено, поделать никто ничего не мог. Мелкий бизнес, как его позже назовут, существует — не национализирован хрущёвым, хотя существует на правах рогов и копыт.
Деньги в стране по прежнему играют большую роль, но не решают всё. Проще говоря, можно тепло устроиться обладая деньгами, но есть одна сложность — чем больше средств, тем больше проблем и ненужного внимания. Да, жизнь по сравнению с прошлой при наличии денег будет казаться прекрасной — но раскулачат быстро. А какая-нибудь завистливая сучка, которая будет рассказывать про английских шпионов, найдётся очень быстро.
Вот хоть садись и умирай — нет выхода, кроме музыки. Нет!
Можно, к примеру, стать математиком. Ту же теорему ферма доказать — помнится, люди до пятидесятых не могли её доказать. Тут можно одновременно выбиться вперёд, плюс я в математике шарю очень хорошо. Талант, можно сказать, так что я её быстренько разберу и опубликую доказательства.
Простого доказательства этой теоремы нет, но есть сложное. Есть и другие теоремы и прочие задачи, которые не решены...
Но всё упрётся в самый обычный калькулятор.
А вот певунов в советском союзе достаточно, и стать одним из них можно легко. А там... путь дальше довольно туманен.
Я сходил ради интереса покормил курей, сыпанув им зерна, после чего вернулся в дом, сел на табурет и задумался уже намного крепче — какими песнями я могу "козырнуть", чтобы просто легально перестать ходить пешком и обзавестись автомобилем?
Хм...
А как можно обзавестись автомобилем в советском союзе образца тридцать четвёртого? Учитывая степень автомобилизации страны — это проблема. Нужно думать. Может быть, начать с чего-нибудь попроще? Правила дорожного движения здесь есть, а вот водительских прав почти не существует. Этот документ ещё не разработан, да и не нужен он. Кто умеет — водит.
Короче, вопрос был, можно сказать, животрепещущий, так как мне совершенно не хотелось пешком ходить — расстояния тут большие, общественного транспорта нет, нужно обзавестись хотя бы велосипедом. Молчу про гироскутеры или прочие вещи — мне бы какой-нибудь велосипед с моторчиком...
Собственно, токарь я или погулять вышел? Неужели сам не смогу смастерить? Нужно только заиметь хороший велосипед. А лучше — сразу мопед. Жаль только, в советском союзе их не производили. Да и велосипед — серьёзный транспорт, так просто не купишь в магазине. Опять же — появятся завистливые сучки, которые начнут стучать.
Эх, страна свободы и равенства, блин, попробуй только быть неравным — к стенке поставят...
Впрочем, я утрирую, за появление мопеда у пацана не спросят — особенно если сам его сделаю. Образец долго искать не надо — возьмём какой-нибудь лёгкий советский мотовелосипед, тот же В-901, или Рига-11.
— Модуль, можешь помочь?
— Сделать тебе мопед?
— Его самого, родненького.
— Без проблем. Но проще выдернуть из твоего времени.
— Там старьё.
— Старьё можно привести в порядок, это проще, чем с нуля делать новый. И вообще, топливо ты не забыл?
— Забыл. Двухтактник, что там, бензин да масло.
— Их будет, пойдём в сарай, что-нибудь сделаю.
* * *
*
Неделю спустя.
* * *
Берия Лаврентий Павлович на жизнь не жаловался. Год его в целом сложился удачно — на съезде он был включён в ЦК, стали приходить информационные материалы, которые рассылают членам ЦК, в целом, жизнь Лаврентия Берии, можно сказать, налаживалась. Это было заметно, Лаврентий Павлович работал в закавказье, Грузии, а так же — в комиссии под управлением Кагановича. И работал хорошо, честно, немало проблем решалось. Пусть и приходилось порой проворачивать бюрократическую машину пинками, но большевики всё сдюжат.
Лаврентий Берия с утра пораньше сидел за столом на даче и пил чай. Работы было немало, работать приходилось... много. В этот светлый момент к нему постучались.
— Войдите.
В дверь вошёл человек в штатском, без малейшего следа военной выправки.
— Лаврентий Павлович Берия? — спросил вошедший.
— Да, он самый, чего вам?
— Меня попросили передать вам кое-что, — Человек поставил чемодан на стул, — вот это.
— Да? И кто же?
— Да забулдыга какой-то. Но главное — заплатил хорошо, а я человек честный. Что там — не знаю.
— Понятно, — Лаврентий кликнул дежурного. Около его кабинета недалеко находился писарь, он же дежурный, тупой и исполнительный служака, который совершенно обделён артистизмом. То есть надуть в принципе не способен, чтобы уши не покраснели.
— Да вы что? — возмутился вошедший, — я же ничего такого...
— Вот и посмотрим, — Лаврентий встал и обойдя стол, открыл портфель, заглянул внутрь.
Политические убийства были не редкостью и следовало быть осторожным, однако, в данном случае... всё обошлось. Внутри были папки, какие-то устройства и письмо, которое берия тут же взял.
— Можете идти, товарищ...
— Горелов, товарищ Берия.
Горелов ушёл, а Лаврентий читал письмо... очень интересное и необычное письмо, которое проливало свет на происходящее. Бумага была белой, отпечатано письмо типографским способом, красивым шрифтом, правильно отформатированный текст без ошибок и опечаток... Лаврентий вчитался в текст и попытался понять смысл.
После чего положил бумагу и грустно вздохнул.
— Ничего себе...
В письме некий доброжелатель, который называет себя "Токарь", рассказал свою историю, пусть и в сильно отредактированном виде. А в портфеле были вещи, которые Лаврентию Павловичу, по мнению Токаря обязательно бы пригодились. Найти токаря? Забулдыгу скорее всего убили, промежуточное звено. Узнать, кто передал документы — нельзя, да и такие вещи лучше товарищам по партии, а иногда совсем не товарищам, не стоило передавать. Лаврентий Павлович извлёк из портфеля две книжки — учебник истории, изданный в две тысячи двенадцатом году, а так же свою собственную биографию. И несколько папок, которые были подписаны "Личные дела", "Архивы НКВД", "Разведданные" и "Перспективы".
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
