Глава 100, 101, 102

Глава 100

Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Кто-то не спеша, но тарабанил по дереву как бы не кулаком. Быстро нащупав палочку и накинув мантию поверх одежды (переодеваться в пижаму я тут не рисковала), я встала подальше от двери и разрешила зайти.

Едва двери распахнулись, в проеме показалась скалящаяся рожа Долохова. Я напряглась и сразу заметила в руках Пожирателя какую-то коробку в цветной бумаге ярко-красного цвета в зеленую полоску.

— С Рождеством! — ухмыляясь, выдал Долохов.

Я почувствовала, что у меня бровь лезет на лоб, причем одна. Коробка действительно напоминала подарочную, хотя и упакованную кое-как. Разве уже Рождество? Если так посчитать, да... значит уже двадцать пятое декабря. Даже снега не было, вот и нет ощущения праздника.

— Что стоишь? — возмутился Долохов, протягивая коробку. — Распаковывай!

Чувствую какой-то подвох. Ну не может здесь, в особняке Малфоев, где поселился Волдеморт, праздноваться Рождество в привычном понимании. Не-во-змо-жно.

И ругаться с Долоховым не хочется, и вроде глупо за это ругаться. Подкупить же меня решил, жучара. Сделать вид, что вроде ничего и не было. Мы же поругались, но выяснив, что он на меня наседал со своими 'нравоучениями' не до конца все прояснив, так и разошлись по разным углам. Правда, и я сглупила, надо было ему проорать в лицо, что в этот раз я точно не накосячила, а вот если бы не слушал...

— И долго тебя ждать? — поторопил Пожиратель.

Я осторожно взяла в руки протягиваемую коробку. Взглянула еще раз на Долохова. Тот жестом дал понять, чтоб не стояла столбом.

Зачем ему делать мне подарок? С другой стороны, зачем ему класть туда что-то опасное или вредное для меня? Захотел бы навредить, так и сделал бы, мало ли тут возможностей.

Решив больше не гадать, отступила на всякий случай на шаг, поставила на стол и принялась одной рукой распаковывать, благо упаковочная бумага держалась на честном слове. Едва бумага была снята, я сразу же почувствовала сильный запах цитрусовых, который ни с чем не спутаешь. Я поспешно отодвинула крышку — и действительно! — куча небольших ярко-оранжевых фруктов. Мандарины! Судя по весу коробки, килограмма два или три.

— Загляни вниз, — услышала я голос улыбающегося Долохова и только затем поняла, что и сама улыбаюсь.

Подавив улыбку — еще чего, подкупить меня таким решил! — последовала совету и отодвинула верхние мандарины, обнаружив под ними коробочку поменьше. Отставив в сторону большую коробку, открыла маленькую упаковку. Внутри лежала заколка для волос. Серебряная, с несколькими небольшими красными камнями.

— Она зачарована принимать на себя проклятья и сглазы. С твоим-то характером точно пригодится, — хмыкнул Долохов. — Особенно ловить проклятья в затылок.

Я с подозрением подняла глаза на него. На что это он намекает?

— Ну не смотри на меня, как на врага, сегодня же праздник, — заметил Пожиратель.

— Ты мне уже присылал мандарины перед каникулами, — вспомнила я. — Кстати, в письме ты сказал, что Барти должен обязательно тут быть, а его нет.

— Занят чем-то видимо, — пожал плечами Долохов. — Но сегодня вечер собирается, там должен быть точно.

На мой вопросительный взгляд, Долохов, смотря внимательными темными глазами на меня, пояснил:

— Сегодня занятия отменяются, в пять собирается так называемый бал для приближенных и их отпрысков. Лорд будет знакомиться с семьями и детьми, Барти тебе не говорил?

— Как, если его тут нет? — не скрывая сарказма, уточнила я. Впрочем, я не расстроилась: — Ну, наверное, я уже достаточно хорошо с ним знакома, так что и не надо.

— Нет, ты пойдешь, — сказал он, уже привычно обратно нахмурившись, но его тон к следующей фразе прозвучал не так жестко: — У тебя с собой хоть какая-то приличная мантия есть?

Я рассеяно кивнула. Все-же когда я получила от него письмо с упоминанием балов и тренировок, я не только взяла весь свой набор выживания, но и сложила парадную мантию, что надевала во время Святочного бала, что был на Турнире трех волшебников. Хоть я тогда была на два года младше, я не поправилась и не сильно выросла, а мантию тогда пришлось подшивать внизу. Так что сейчас она была очень даже в пору. Причем характерно слизеринского зеленого цвета, который был выбран тогда больше шутки ради.

— Тогда подготовь ее и сама там... — он неопределенно пошевелил рукой, — причешись.

Я машинально пригладила волосы, так как не успела даже взяться за расческу. Я все равно сомневаюсь, что мне стоит туда идти, но сидеть в комнате тоже не весело. У меня тут скоро глаз дергаться начнет и того гляди доведут, что подожгу что-то еще, а затем Волдеморт мне Круциатусов накинет за несдержанность магии. Хотя что-то мне подсказывает на этом званом вечере мне тоже будет не расслабиться... Но главное, Барти там поймать и пояснить проблему, пусть вытаскивает меня отсюда, пока особняк еще цел.

Тем более, что с самого начала хотела посмотреть на настоящий бал, пусть и при таких обстоятельствах. А тут, вроде как, даже все приближенные и их семьи приглашены в добровольно-принудительном порядке. Даже, если я сомневаюсь, есть ли вообще у меня выбор? Барти должен был меня привести, но почему-то этого не сделал лично. Все еще отходит от Круциатусов?...

— И еще одно... — Долохов непривычно для него почему-то стал медлить. Он взглянул на единственное кресло и предложил: — Присядь.

Испытывая подозрение, отложила маленькую коробочку на большую и прищурилась, ожидая что он еще приготовил. Мандарины точно принес чтобы меня задобрить и, похоже, я сейчас услышу то, ради чего это все.

— Я постою, — сказала, сложив руки перед собой, но тут же опустила их вдоль тела так, чтобы в случае чего суметь быстро выхватить палочку.

— В общем, есть предложение, — он поскреб щетину на щеке пальцем. — Я могу взять над тобой наставничество, если хочешь. Тебе как раз пятнадцать, такая практика есть после пятого курса, я узнавал. Тогда и для твоего обучения больше внимания выделять смогу и после окончания школы до окончания наставничества, будешь рядом.

Я не то чтобы удивилась, но у меня не нашлось слов. Секунды две я пыталась понять, что об этом думать и как к этому относиться. Предложение неожиданное и даже непонятное.

— Зачем? — задала я вопрос.

— В смысле, зачем? — Долохов будто не понял вопроса, но спросил с возмущением и даже небольшой злостью. Впрочем быстро успокоился: — Я же тебе говорил о полезных кадрах. Считай, что доросла до нужного уровня, что я готов тебе предложить обучение дальше. Я больше боевик, но и в ментальщине смыслю, найду чему научить или помогу развить. Участие наставника значительно ускорит обучение, обскачешь всех остальных еще быстрее.

Все еще не зная, как к этому относиться, кроме как с подозрением, заметила:

— Я никогда не слышала ни от кого другого о наставничестве.

— Да на каждом шагу, просто обычно после школы, — фыркнул Долохов. — Тогда уже ясен и общий уровень, и специализация, и дальнейшее направление развития. Обычно, понимаешь, просят о наставничестве знакомых и родственников, или старших коллег на предполагаемом месте работы, а я тебе сам предлагаю, так как вижу потенциал. — Он горделиво хмыкнул: — У меня, видишь ли, опыт в обучении есть, но не мелких детишек, а имеющих уже кое-какие знания и умения. Глаз наметан.

— И ты для кого-то из них стал личным наставником? — уточнила я.

— Ты уже знаешь одного. Помнишь, Торфина? Торфина Роули. Метает заклинания только так, одно за другим, да с такой скоростью, что минимум троих противников легко разметает. В замкнутом пространстве, вообще, и не на такое способен.

Я все еще хмурилась. Зачем он его вдруг предложил, вроде поняла — увидел тот самый растущий потанцевал, как в любом аниме. Уже представляю картины с тасканием тяжестей и превозмоганием. Обычно это сулит хороший поверап главному герою, только... В чем подвох?

— Что ты с этого получишь? — пожелала я прояснить непонятный момент.

— Я же тебе говорил, за выращивание перспективных кадров меня Лорд и ценит больше всего, — хмыкнул Долохов.

— А что мне это сулит, кроме метки в будущем? — спросила я не удержав легкой иронии в голосе.

— Да много чего. Знания, умения, связи, — он ухмыльнулся. — Будешь под моим крылом, никто точно не посмеет косо посмотреть. Да и париться не надо, сдашь свои экзамены в этом году или нет.

Выглядело это заманчиво, личный наставник, как я уже убедилась, значительно облегчает и ускоряет обучение. Да еще и не совсем левый человек вроде. Пожиратель, конечно, да и руку поднять все же может. Мы вроде более-менее знакомы уже, но выкинуть при этом что-то неожиданное он тоже в силах, как в этот раз. Кстати, об этом...

— Какие права и обязанности при этом будут у тебя и у меня? — зашла я издалека.

— Твое дело учиться и слушаться, — подумав немного, ответил Долохов. — Я буду иметь право тебя наказать, но пороть не собираюсь больше, — он прищурился и добавил: — Только если нарываться перед Лордом не будешь.

Снова возникло напряжение, которое заставило меня ожидать чего-то этакого, а пальцы судорожно сжиматься, чтобы не достать палочку сейчас же.

— Ты же понимаешь, что это хорошая для тебя новость? — серьезно спросил он. — Как наставник я могу заступиться и просить наказать тебя лично. Лорд не тот, кто спустит что-то с рук и хоть в тот раз ты, в виде исключения, не заслужила, но в следующий раз это, зная тебя, будет не так. Он мог бы пытать тебя долго Круциатусами да так, что Авады еще просить станешь, как когда упустила Поттера под носом. Никто в здравом уме не станет нарываться на его гнев.

— Я не нарывалась, — ответила, упрямо поджав губы. — Мне казалось, мы уже это выяснили.

— Нарывалась-нарывалась, — повторил Пожиратель. — А то я не видел, как ты делала этого раньше. Ты не понимаешь, когда надо преклонить колени, опустить голову и помалкивать. Даже в глазах раскаяния не видно.

Я почувствовала злость из-за на этот раз не очень-то оправданных обвинений. Долохов вздохнул и сказал:

— Возвращаясь к наставничеству, твои родители, в данном случае твой отец, отдает часть прав оберегать от опасностей, так что считай это именно предостережением от опасности.

— Наставничества сейчас нет, так по какому праву ты тогда 'оберегал от опасности'? — ядовито поинтересовалась.

— По собственному желанию и только, — ответил Долохов, не задумываясь. Он снова смотрел непонятным взглядом: — У тебя отличные задатки и ужасное воспитание, которое убьет тебя однажды, если не остепенишься. Погибнуть по глупости я тебе не позволю, ясно тебе?

Глядя ему в темные глаза, желания отвечать колкостью пропало. Смотрел уж чересчур серьезно и без злобы, с чем-то непонятным. Может и правда ошибку понял, но хочет доказать, что в его действиях был смысл. А предложение наставничества это вроде извинений.

Хотя был бы наставник, которому можно доверять, то можно было бы и рассказать многое, как Августе, поделиться и спросить совета, что мне со всем этим делать. Я даже не говорю о том, что обучение может существенно повысить мои шансы на выживание. Редл из медальона горазд был придумывать планы. Августа же, даже узнав о василиске меня не осудила и не отреклась. Это для нее несомненно стало ударом, но все же...

— Так что, подумаешь? — спросил Долохов, когда пауза стала затягиваться.

— Мгм, — кивнула, — подумаю.

— Тогда до вечера, — пока я думала, Долохов направился на выход, сделав жест, что следит за мной, — И чтоб не увиливала, я приду проверю.

— Зачем ты вообще придешь проверять? — спросила я уже пустую комнату.

До вечера было еще куча времени. Магия давила уже привычно, но не критично. Я решила разобраться в чарах на подаренной заколке, а потом уже решать стоит ли ее в руки брать вообще. Разбирая потихоньку хитросплетения чар, делала зарисовки и записи в пергамент, параллельно затачивая мандарины. По всему выходило, что действительно антисглаз, хотя именно эффект притягивания к себе был мне не знаком. Думаю, смогу изучить и повторить потом — создать же портал сил и умений хватило.

На кровати, где я расположилась, скоро стала скапливаться горка мандариновой кожуры, пока я погрузилась в изучение.

Появившаяся домовичка принесла легкий обед, прервав меня ненадолго. Я попросила ее помочь разгладить мантию и заплести какую-нибудь прическу, чтобы заколоть заколкой. Ведь в итоге я решила этот подарок не игнорировать, хотя зелья неприятным напоминанием стояли на столике у зеркала.

Когда я на скорую руку искупалась в небольшой ванной у моей комнаты, Нолли помогла мне, но явно спеша, так как у нее были другие обязанности по подготовке к вечеру. Примеряла мантию я уже сама, убедившись еще раз, что сидит она нормально, и порадовавшись, что взяла с собой туфли, ведь длина мантии была явно выше щиколоток. Я постаралась нанести аккуратный неброский макияж, чтобы выглядело естественно, и кремом не только позамазывать синяки под уставшими глазами, но и выровнять бледный цвет лица, чтобы выглядел здоровее. Мелкие царапины хотя бы уже затянулись. Все это заняло уйму времени.

В половину пятого пришедший Долохов нетерпеливо еще ожидал минут пятнадцать под дверью, пока я проверяла все ли я сделала и все ли нужное в карманах. Когда я открыла двери, то удивленно уставилась на Пожирателя. На нем была непривычная расшитая серебряными нитями черная мантия с выглядывающей белой рубашкой под горлом. Платок, повязанный на шее был тоже украшен драгоценными камнями. Мантия выглядела довольно строго, хоть и нарядно, явно недешевая, но не она меня так впечатлила. Он слегка зачесал обычно непослушные короткие темные вихры назад, явно обработав каким-то гелем, отчего они еще и поблескивали под светом светильника. Больше того — он побрился! И я поняла, почему он все время ходит со щетиной. Так было меньше заметно искривленную челюсть и борода, даже короткая, хорошо скрывала шрам на щеке. Ему явно когда-то хорошо ее повредили, как бы не отколов кусок верхней челюсти. Если бы не шрам, то уж точно выглядел бы не как егерь, живший минимум полгода в лесу, как раньше, а как приличный маг.

Ну, зато я поняла, что не зря столько времени потратила на наведение красоты. Долохов тоже слегка расширив глаза, внимательно меня осмотрел. Буркнул:

— Пойдем, опаздываем уже.

Почему опаздываем мне было решительно непонятно, ведь идти далеко по идее не надо, но я поспешила за ним. Незаданный вопрос вертелся на языке.

— Зачем ты вообще меня тащишь на этот бал? — негромко поинтересовалась я.

— А зачем взаперти сидеть? — вопросом на вопрос ответил Пожиратель.

Он оглянулся, встретившись с моим тяжелым взглядом. Я сейчас не была настроена шутить.

— Я же говорил, ты у меня на каникулах в группе, значит присматриваю.

— А каким образом это мероприятие относится к тренировкам? — я вложила в вопрос весь возможный скепсис.

Уж очень не укладывалось в голове происходящее. Ладно бы Крауч пришел и сказал в ультимативной форме — ты идешь.

— Слушай, не ты ли показала недавно превосходство в ментальщине действующей Пожирательнице? — осклабился он. — Ты думаешь я такое сокровище упущу куда-то? Стоящих легилиментов раз-два и обчелся.