|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Все было в каком-то тумане, перемешанном с криками, воплями и стонами. В какой-то момент я просто зажмурилась и утонула во тьме собственного сознания. Крики боли доставали и там. Потом были мольбы прекратить это, но где-то далеко-далеко. В конце концов, все прекратилось, и в один прекрасный момент я осознала себя лежащей на кровати в незнакомой комнате.
Ожидание оставалось все еще тяжелым. Я даже не знала, чего я, собственно, жду.
Большую часть дня я провела сидя в кресле у окна. Вид открывался на сад, но его редко посещали люди. В основном пробегали мимо, спеша по делам. Мне же оставалось сидеть и думать.
Прошли сутки с момента прибытия в Малфой-мэнор. Сразу же, как все закончилось, меня заперли в этой комнате, отобрав палочку. Выбраться без нее было невозможно, так как на дверях и окнах сложные чары. Да и куда выбираться? Далеко все равно уйти не смогу.
Причин поступков Долохова и Барти я не понимала. Скорее, догадывалась, строила предположения, но так я могла уйти совсем уж в дебри. Мне требовались ответы, пока же мне не с кем было даже поговорить о погоде. Да и Темный Лорд что-то темнит... Если бы я только раньше догадалась! Правда, даже сейчас я знаю ненамного больше. Потому и вертела в руке почти целый день воскрешающий камень. Я знала, кто точно знает, но не была уверена, что мне расскажут. Морриган много чего скрывает, открывая карты постепенно, при необходимости. Зато если я начну доставать её вопросами... кто знает, какое это возымеет действие. Я не могла ей верить, и что-то мне подсказывало, что своей божественной волей она легко может организовать мне новые беды.
Дверь резко с грохотом распахнулась. Я повернула голову и подскочила с кресла. Сделав два шага вперед, Долохов замер и оскалился небритой рожей.
— Хандришь? — с лихой улыбкой поинтересовался он.
— Нет, — из вредности ответила я, с прищуром рассматривая какого-то слишком бодрого мага.
— Помнишь, я обещал учебные тренировки?
Я вопросительно приподняла брови, не веря в услышанное.
— У меня тут группа молодых, там младшие Малфой, Крэбб и Гойл. Завтра планируем крупномасштабную тренировку выживания, — огорошил он меня.
Я так и осталась стоять, переваривая информацию и гадая о сути тренировки. Хотя то, что меня в нее включают, — уже впечатляет!
— Это приказ Лорда? — уточнила я.
— Нет. Это предложение поучаствовать. Покажешь пацанам кузькину мать!
Это заявление меня позабавило. Но все же я не расслаблялась, и сбить меня не удалось.
— Ты не хочешь ничего сказать? — поинтересовалась я. — Что это была за странная инициатива? Почему ты так поступил?
— Я же сказал, — мгновенно нахмурился Долохов. — Гнев Темного Лорда ты бы не пережила. Барти мог бы и не вступиться, — я все еще смотрела с подозрением, и он добавил со странной интонацией: — Так принято. Если кто-то вступается, то наказание можно разделить. А раз тебе ничего не перепало, то повоспитываю-ка тебя я.
— Каким это образом?
— Дедовским, — с прищуром, идентичным моему, ответил он.
Не спуская с меня взгляда, Долохов расстегнул мантию и вытянул ремень со штанов. В первую очередь у меня мелькнула совсем не та мысль. Ну, пятнадцать лет, как-никак, гормоны шалят.
Долохов накинулся на меня и попытался скрутить руки, но не тут-то было! Техника увеличения физической силы была мной уже изучена именно из-за него! Так что я вырвалась, и завязалась перепалка, не несущая никакой смысловой нагрузки. Что я ругалась и пиналась, что он пытался меня обезвредить. К моей радости, ни у кого преимущества не было, да и Долохов почему-то магию не использовал. Все же это было бы нечестно.
Кресло улетело от моего пинка, Долохов налетел на стул и сломал деревянную ножку, а затем словил руками столик, отбросив его влево. Чайник и полетевшие с секундной задержкой чашки он поймать не смог, и часть разбилась об него. Тут-то, наконец, Долохов и успокоился, а у меня закончились снаряды. Замер, сверля меня взглядом, я в ответ сверлила его.
— Пошли-ка на тренировочную площадку, — предложил он.
Я с этим вариантом была согласна.
Палочку он мне передал, а затем отвел на огороженную площадку на улице, где устраивали спарринги молодые парни около семнадцати лет. Сама площадка ничем особенным не выделялась: просто квадрат вытоптанной до пыли земли, огороженный обычной веревкой. В магическом плане все было куда интереснее: и защитные чары даже можно было разглядеть, выглядели они как небольшое марево.
Долохов согнал с площадки парней и вышел туда сам, позвав следом. Бой получился... обидным. Да, именно так. С боевой точки зрения, в обычном, если можно так сказать, стандартном бою с обменом заклятиями он превосходил меня на голову. Когда-то Реддл обещал мне, что к совершеннолетию я буду сильнее продвинутого мага? Забудьте! Меня, что называется, макнули лицом в... реальность! Может быть, под руководством Реддла из медальона я бы и смогла этого достичь, но самостоятельно — чего нет, того нет. А главное, ну пусть показал бы разницу в опыте, но он еще и подгадывал атаки так, чтобы всякое заклинание ударяло пониже спины! Это бесило! Выводило из себя! Прямо до рези в глазах хотелось доказать: я могу победить!.. Но я держала себя в руках. Не стоило демонстрировать высшие чары. Да и я не настолько самонадеянна, чтобы пытаться успеть их использовать. Их применение занимает гораздо больше времени, чем тот же Ступефай или Петрификус Тоталус, я уже молчу про это хлесткое заклинание, которое Долохов успел использовать раз десять! Р-р-р! А выиграть время мне не даст.
Когда мы оба чуть выдохлись и выпустили эмоции, Долохов объявил о завершении боя. Он подошел, протянув руку:
— Молодца! — я фыркнула, поднявшись самостоятельно. — Я не шучу, ты хорошо держалась. Большинству из здесь присутствующих следует поучиться у тебя.
Я все еще была не в настроении, но, посмотрев на лица наблюдавших, коих собралось, кажется, еще больше, я могла сделать предположение, что Долохов меня ненавидит. Молодые маги смотрели кто с завистью, кто с пренебрежением. Равнодушных не было. А между прочим, тут не только семнадцатилетние, как я подумала вначале. Есть парочка людей, которым я дала бы лет двадцать.
— Завтра на испытании каждый будет сам за себя. Тот, кто выйдет первым, получит похвалу. Те, кто его не пройдут, познают муки ада, — с широким оскалом заявил толпе Долохов.
Умеет он воодушевлять, да.
— Советую всем проявить себя, — продолжил Антонин и неожиданно сжал пальцы, обхватив меня за голову. — Но вот эту мелочь вам не переплюнуть!
Взгляды окружающих стали совсем недобрыми. Су... суровый ты человек, Долохов! Ты же специально, да?!
* * *
Все остальное время до вечера я провела там же, возле тренировочной площадки. Меня пару раз вызвали на бой, но этих парней я легко раскатала. Думаю, меня проверяли на прочность, но все самое интересное оставалось впереди. С кем-то познакомиться и то не вышло: слишком контингент был отличный, вдобавок частично спевшийся, да и Долохов соли подсыпал.
Вот не пойму, что же у него в голове там творится. Я попыталась потом еще раз, когда он вечером вымотался вконец орать на молодежь, но Антонин вновь ушел от ответа. Не скажет он мне, это точно. Придется самой разбираться, почему он заступился. С одной стороны, у нас, конечно, создались довольно дружеские отношения, насколько они могут быть таковыми при такой разнице в физическом возрасте. С другой же, я была уверена, что он преследует свои цели. А вот какие, мне только предстояло выяснить.
Следующим утром ту же группу людей собрали и переместили порталами в какую-то глушь. В качестве экзаменаторов выступали Долохов и Лестрейнджи. Хотя насчет последних я не уверена. Уж очень подозрительные у них были ухмылочки, когда они переговаривались с Антонином. Еще и поглядывали в мою сторону, что мне не нравилось. Ясно же, что обсуждали меня. Вообще, зимний отдых начался хреново, и пока что мнение о нем не изменилось.
Инструкция сводилась к постановке по-военному краткой задачи: пройти через лес в течение светового дня.
— Задача такова: вы должны пересечь этот лес и выйти на наш пункт на северо-западе. Не надо напрягать извилины и корчить рожу, Гойл, если вы будете идти точно прямо, никуда не сворачивая, то найдете точку сбора на той стороне. Пройти будет не так легко. Помогать вас поймать будет шайка Сивого. Они обещали не кусаться и не царапаться, но лучше все же им не попадаться. Делать можно что угодно: идти одному или группой, обезвреживать оборотней или убегать от них — все на ваш выбор. Но тот, кто вернется назад, пожалеет, что вообще родился! — продолжал мотивировать Долохов.
С каждым его словом я все больше и больше кисла. Мало того, что со мной в группу вряд ли кто захочет объединиться, так и Фенрир не спускал с меня своих вертикальных зрачков. Благодаря Долохову десяток парней смотрели на меня волком, что значило одно: помогать не будут. Но отвертеться уже никак было нельзя.
Я встала в очередь на проверку. Проверяли, что у нас с собой. У некоторых отбирали артефакты, которые могли помешать или существенно облегчить задачу. Также у всех забирали палочки. Ненадолго, на минуту, пока маг их проверит. Но, когда я увидела среди проверяющих Снейпа, внутри зашевелилось нехорошее предчувствие. До этого момента вся затея казалась мне просто нелегкой, но с его участием это могло стать опасным. Правда, Снейп должен был оставаться со всеми остальными магами, то есть на виду.
Тем не менее пути назад уже не осталось. Но я была готова к чему угодно.
После команды 'старт' я легкой трусцой двинулась в сторону деревьев и затем ускорилась, оглядываясь по сторонам. На старте встретить кого-нибудь шанс выше. Через десять минут я остановилась, прислушалась и, убедившись, что вокруг людей не слышно, обернулась росомахой. Подхватив в зубы палочку, продолжила мчаться дальше.
Остановилась я лишь через час по моим внутренним часам. Обернулась обратно только затем, чтобы забраться на дерево, передохнуть и проверить направление. Сделав простенькую фигуру в воздухе, уставилась на палочку, конец которой должен был дернуться в сторону севера. Но та лежала неподвижно.
Я внутренне похолодела.
— Люмос! Акцио! Диффиндо!
Простейший набор заклинаний оставался обычным набором слов. Только по внутренним ощущениям внутри дерева палочки будто трещали искры. Я попыталась успокоиться и унять бешено колотящееся сердце. Выдохнула несколько раз, восстанавливая дыхание, и, переложив палочку во вторую руку, направила правую ладонь на лежащую мелкую ветку:
— Акцио!
Ветка послушно прыгнула в руку. Я облегченно выдохнула, но ненадолго. Хорошие новости — магия все еще со мной, плохие — чары высшего и многие среднего порядка мне недоступны. Это точно Снейп! Я уверена на все сто. Только как бы выбраться из леса и доказать, что попытка меня убить была на самом деле? Это ведь слишком очевидно: он брал в руки мою палочку и затем она перестала работать. Снейп должен был как-то подстраховаться, если я вдруг все-таки выберусь из леса.
— Малышка, тебе там удобно? — вдруг донеслось снизу.
Я вздрогнула так, что едва не свалилась с ветки. 'Если' я выберусь из леса — все-таки очень подходящее слово. Ведь внизу, на выглядывающих из земли массивных корнях дерева, стоял тот самый массивный и поджарый полуобернувшийся оборотень, которого я когда-то покусала. Потом мы, конечно, молчаливо выяснили, что вражду лучше не демонстрировать, но мне думается, он не забыл.
Оборотень по-звериному тягуче двинулся к стволу дерева и обошел его, не спуская с меня глаз. Он кружил словно волк перед добычей, выискивающий слабое место, и, глядя на его зубы, мне совсем не хотелось пробовать усмирить его без палочки.
— Ну же, спускайся, я тебя уже нашел, — оскалился тот, демонстрируя еще больше зубов в своей пасти.
Так как я его проигнорировала, он решил не лезть следом, а с размаху врезать с ноги по стволу. Дерево сильно тряхнуло, и что-то где-то заскрипело. Надеюсь, это не моя ветка.
Я на всякий случай передвинулась к стволу поближе и обхватила его руками, но вскоре осознала, что это не поможет. От второго удара дерево еще натужней заскрипело. Еще парочка таких же, и ствол переломится. Жаль, что это не Запретный лес. Там деревья куда шире, и их так не сломать.
Третий удар заставил волну дрожи пройтись от пяток к затылку. Следовало что-то решать, и решать быстро. От четвертого удара дерево вновь натужно заскрипело и медленно накренилось, чтобы затем с громким треском переломиться окончательно. Я успела спрыгнуть прямо у самой земли и тут же обернуться росомахой. Быстро выбравшись из листьев и веток, я запоздало поняла, что в кутерьме потеряла палочку. Зато прямо перед моим носом появились чужие босые ноги в грязи. От оборотня несло терпким неприятным запахом, единственное достоинство которого заключалось в том, что он сильный.
Я попятилась назад, предупреждающе показав зубы, и глухо зарычала. Оборотень не впечатлился. Это был матерый седой волк. Он опустился на руки, и мышцы на нем заходили ходуном в волне превращения. Через полминуты на четырех лапах стоял самый огромный волк, которого я когда-либо видела. В размерах он не уменьшился, даже увеличился из-за густой пепельно-серой шерсти. Он оставался в штанах, и это выглядело комично, только мне было не до смеха.
Четко представив, как этот волчара разрывает мою тушку, я издала странный звук, похожий на лисье тявканье. Вспомнив, что у меня тоже есть приличного размера зубы, я прекратила попытки попятиться и показала их.
Волк ответил рычанием, которое на уровне инстинктов заставило шерсть встать дыбом.
* * *
Фляга в который раз была изъята из внутреннего кармана, но в рот попали лишь капли. Долохов потряс жестянку в слепой надежде, что там еще что-то осталось.
— Эй, Руди! — крикнул он и помахал пустой флягой. — У тебя есть?
Рудольфус Лестрейндж подошел к нему, мрачно посмотрел в глаза:
— Долохов, ты бы притормозил, не двадцать лет уже.
— Заткнись, не тебя же Лорд всего сутки назад пытал, — отрезал Антонин.
— Долохов, кому твой апломб нужен? Ты и так слишком быстро на ноги встал. И ради чего? Молодняк потрепать? Еще и на площадку вылез девчонку свою погонять.
— Без нотаций можно? — недобро огрызнулся маг, а затем вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. — Знаю, мы все на взводе, но давай не отвлекаться. Есть новости?
— Басти передал, что поисковая группа нашла ее палочку по маячку. Судя по разрушениям, там произошел быстрый бой. Только следов заклятий нет. Есть следы крови, — тихо закончил Лестрейндж. — А что оборотни?
— Молчат. Фенрир еще где-то в лесу с остальной стаей. Последних потеряшек доставляют.
Долохов поднял глаза в небо, покрывшееся тяжелыми тучами. Накрапывал мелкий противный дождь, заставляющий ныть старые травмы. Около часа назад маги, следящие за картой с маячками, установленными на палочках юных волшебников, заметили, что один не движется. Мерлин видит, Долохов еще до того, как ему сказали, чей он, знал правду. По плечу хлопнула тяжелая ладонь.
— Время только вышло. Все с ней нормально будет, — сказал Рудольфус. — Наверное, просто потерялась, и скоро ее приволокут оборотни.
— Конечно, чего ей сделается-то? — проворчал он. — Еще сама припрется, скажет, что просто палочку выронила.
— Брось, — прервал его более молодой коллега. — Я же вижу, что ты к ней прикипел. Да и не один я, думаю.
— Не выдумывай, — фыркнул Антонин. — Просто присматриваю за перспективными кадрами. В конце концов, это моя работа.
— Ради скольких 'перспективных кадров' ты вылезал из кровати на следующий же день после Круциатуса? — изогнул бровь Рудольфус.
Долохов нахмурился, сверля взглядом товарища, и тот почувствовал, что лезет туда, куда не следует. Лестрейндж знал, что моральное давление порой может сделать гораздо большее, чем физическая боль. За доказательством далеко ходить не надо: младший Малфой сильно изменился после подобной тактики.
— Я присоединюсь к поисковой группе, но нужно, чтобы кто-то оставался на точке сбора.
Выдержав долгую тяжелую паузу, Долохов кивнул на эти слова Лестрейнджа:
— Сочтемся.
* * *
Я чихнула от волны дрожи, прокатившейся по телу, и попыталась сильней закутаться в мантию, под которой и так сжалась в комочек, как могла. Холодно было до ужаса. В основном потому, что мантия была сырая, а тепло от разгоравшегося костра еще не ощущалось.
Во время бешеной погони по лесу Фенрир отбросил меня ударом в неглубокий ручей. Потом он сам в него прыгнул из зарослей и накинулся на меня вновь.
После того рыка преобразившегося оборотня я попыталась проскочить снизу и уцепиться сразу за горло. О том, как это будет отвратительно, я в тот момент не думала. Звериные инстинкты сиреной выли о том, что передо мной опасный враг, который может убить. Думать было просто некогда. Но Фенрир, видимо, догадался, какой путь будет самым удобным для меня, и прижал голову к земле, отбросив меня лапой. Покувыркавшись по листьям и веткам упавшего дерева, я едва успела перевернуться со спины на лапы, как сверху в шею, где находятся множество нервных окончаний, вонзились зубы. Подняв меня зубами за шкирку, оборотень стал трепать мою звериную тушку туда-сюда, как собаки любимую игрушку. Челюсть он сжимал не слишком плотно, видимо, не собираясь лишать такую игрушку жизни сразу же, а потому в один момент я выскользнула и почувствовала себя летящей в воздухе. Меня вновь неплохо так проволочило по земле, на этот раз я ощутила всем телом выпиравшие из земли корни. Не помню, как я потом оказалась на дереве. Вот вроде бы лежу на земле, ощущая ушибы по всему телу и легкую дрожь земли от тяжелых лап оборотня, а затем вишу, уцепившись всеми когтями за ствол дерева.
Знаете, росомаха — это ведь тоже, по сути, медведь. Мало кто знает, как медведи умеют забираться на дерево. Я вообще, кажется, за один день научилась всем трюкам своей звериной ипостаси. Фенрир дерево вначале снова тряс, затем понял, что на этот раз ствол так легко не поддастся, и... улегся прямо под деревом в своем зверином обличии. Он вроде бы расслабленно дремал, но то и дело желтый глаз посматривал наверх в ожидании.
Время шло, и это играло против меня. Волчара, конечно, тоже уйти никуда не может, но я-то просто не могу дольше нескольких часов в зверином облике находиться. Была в книге такая маленькая заметка: затянешь с превращением и можешь забыть, как обратно стать человеком. Конечно, с опытом время превращения можно было увеличить, но даже так не рекомендовалось пребывать в звериной форме дольше шести часов. Все остальное на свой страх и риск. Возможно, лет через пять практики я смогу увеличить это время на несколько суток. Такие случаи были. Пока что я предпочитала не приближаться к этой отметке, так как уже после пары часов чувствовала звериное тело лучше, чем родное, и не могла представить, как я раньше могла вообще на двух ногах ходить. Часов у меня нет, но, чувствую, моё время подошло. Надо прорываться.
Обратно в человека превращаться опасно: один укус Сивого, и я оборотень. Поэтому я пошла на крайние меры. Собралась с силами и спрыгнула на него сверху. Фенрир успел среагировать и отпрыгнуть, попытавшись вновь укусить меня огромными острыми клыками, и получил лапой по морде, отчего у него остались следы когтей. Он не успокоился: рывком схватил меня пастью за вторую лапу. Я на этот раз не растерялась и, подчиняясь звериному инстинкту, крепко схватила его за ухо. По ощущениям, кажется, я могла легко его оторвать, но не спешила этого делать, так как тоже рисковала лапой. Оборотень, не отпуская, дернулся в одну сторону — я держу. Дернулся в другую — я держу. Туда-сюда так подергался, а затем неожиданно замер, отпустил мою левую лапу... и стал превращаться обратно в человека. Когда волна превращения схлынула, Сивый довольно, без злобы, прорычал:
— Отпусти уже. Хватит, наигрались.
Я, практически сидя у него на плече и продолжая держать ухо, которое очень даже неслабо кровоточило, скосила на него глаза. Фенрир недовольно наморщил лицо, на котором остались красные порезы от моих когтей, и похлопал меня по спине, покрытой шерстью.
— Давай, давай обратно, а то я не знаю, что вам, недооборотням, долго нельзя.
Сначала я не поняла. Затем подумала и все равно не поняла, что это такое только что было. Сначала посчитала, что это хитрая уловка, и, как только я превращусь в человека, оборотень тут же укусит. Но мой срок поджимал — даже думать становилось сложней, поэтому я рискнула: разжала зубы, поскорей отбежала от него на десять метров и уже затем перекинулась обратно. Хоть с каждым следующим разом превращаться было легче, все равно трансформация тела была болезненной. Мало того, во рту присутствовал отвратительный железный привкус крови, от которой я тут же попыталась отплеваться. Тряхнула головой, приходя в себя, и настороженно посмотрела на Сивого, который просто наблюдал. Массивный, огромный и вонючий вожак стаи оборотней внушал чувство опасности, оставшееся еще от звериных инстинктов.
— Не бойся, не трону, — он оскалил острые, частично трансформированные зубы. — Мне такие бойкие щенки нравятся.
Как-то так и получилось, что мы остались вдвоем в темном ночном лесу. А я наедине с опаснейшим разыскиваемым оборотнем и без палочки. Вначале я обоснованно не рисковала приближаться к нему, но оборотень собрал хворост и быстро разжег большой костер с помощью маленького артефакта из камня. У меня же банально не было сил даже чтобы хворост натаскать, не то что на невербальное Инсендио. Помимо того, что вымотана и вся в синяках и порезах, со следами зубов на левой руке, еще и одежда с волосами влажные. Ботинки тоже пришлось сушить. Поэтому после предложения присоединиться села с другой стороны костра, не спуская глаз с Фенрира, который наблюдал за мной.
Немного согревшись и утерев потекший нос, поинтересовалась:
— Ты больше не будешь нападать?
— Нет, — ответил он, сверля меня взглядом. — Раз сказал, значит, не буду.
— Почему? — не отступала я, не доверяя его слову.
— Повелитель сказал, что одного-двух самых слабых можно превратить в оборотней и забрать в стаю.
Я помнила, что оборотнями могут стать лишь люди с магическим даром. Только при его наличии человек может пережить болезнь, что передается от оборотня, в противном случае человек умирает. От ран или от болезни. Вопрос пополнения стаи для Фенрира наверняка в приоритете, а тут еще и разрешение есть. Получается, не только Снейп мне сегодня подлянку сделал, но и Волдеморт. То ли специально на меня намекал Фенриру, ведь наши с ним взаимоотношения начались с драки, то ли просто мотивировал молодежь и их учителей. Долохов мне ничего не говорил. Был уверен, что я не самая слабая?
— Значит, ты решил меня забрать в стаю? — уточнила я, хотя уже знала ответ.
— Да, — вновь оскалился он в подобии улыбки. — Мне нравятся бойкие щенки.
— Кажется, ты уже это говорил, — прищурилась я.
Он все еще мог заразить меня ликантропией. Не сейчас, должно пройти несколько часов, чтобы мое тело снова стабилизировалось. Сейчас у меня все еще есть иммунитет. Но по каким-то своим причинам он мог затаить обиду и просто убить меня.
— Стая должна быть сильной, а чем сильнее щенки, тем сильнее стая, — пояснил Сивый очевидное на его взгляд. — Ты не из слабых, я бы забрал тебя в стаю. Если хочешь — заберу.
— Нет, спасибо, — отказалась я. — Но если Лорд сказал, что можно забрать с собой одного-двух самых слабых, то почему ты на меня-то напал?
— А как я проверять силу должен? — Фенрир посмотрел на меня так, будто я задаю глупые вопросы.
— Действительно, — вздохнула я.
У оборотня было какое-то своеобразное мышление. Возможно, это влияние звериной ипостаси, а может, он сам по себе такой простой.
— Тогда что дальше? — поинтересовалась я.
— Вернемся на базу, — коротко ответил он, а потом вдруг спросил: — Почему не хочешь в стаю? Нас, оборотней, недолюбливают, но боятся нашей силы. Мы живем большой семьей. Там нет чужих щенков.
— Заманчиво... — протянула я, смотря в желтые глаза с вертикальным зрачком. Ответ подбирался сложно. Тут и моя миссия, и семья, и друзья, и обязательства. — Но я хочу стать сильным магом, а не сильным оборотнем. Есть люди, которые на меня полагаются, и я не могу их подвести.
Сивый долгую паузу спустя кивнул, будто принял такой ответ. Время уже давно перевалило за указанный срок возвращения, наверное, мне влетит, но у меня уважительная причина. Фенрир поэтому долго рассиживаться не стал. Едва слегка подсохли и согрелись у костра, затушили его и пошли обратно. Оборотень предложил пробежаться в облике зверя, но с раненой левой рукой, между прочим, после его укуса, я уже быстро не побегаю. Сивый был недоволен:
— Превращайся, — скомандовал он.
— Я же сказала, что не смогу тебя догнать в облике зверя, — повторила я.
У меня даже сил не было, чтобы пытаться, а адреналин весь выветрился, но ссылалась я только на рану, чтобы оборотень не понял, что вполне может меня все-таки обратить.
— Превращайся, — упрямо сказал он снова. — Я тебя в зубы схвачу, а если не хочешь, чтобы я это сделал, беги сама.
Убедительный аргумент, блин. У меня до сих пор болят следы от укуса на спине. Там даже мантия промокла то ли от воды, то ли от крови.
Делать нечего, пришлось вновь превращаться и бежать рядом с Фенриром, у которого размах лап был гораздо шире. Он, вообще-то, развивал не самую большую скорость, но я едва поспевала за ним, поджав левую лапу. Хорошо хоть, что много времени с предыдущего превращения не прошло и звериные инстинкты пока оставались под контролем. Мне повезло вдвойне, так как вскоре мы встретились с группой магов, где я узнала Лестрейнджа. Те, конечно, сначала едва не забросали нас проклятьями, когда мы выбрались из темноты на свет палочек, но затем я смогла превратиться обратно. Больше бежать не придется, я смогу вернуться на базу в человеческом облике.
Лестрейндж встретил меня матерной фразой и обругал: дескать, я, мать-перемать, последняя из тех, кто остался в лесу. И вообще, дура безмозглая, палочку бросила.
— Зато живая, — буркнула я, вклинившись в поток бичевания.
— Что удивительно, — добавил Рудольфус Лестрейндж, злой от того, что приходится ночью по лесу за мной ходить. — Повезло тебе, что везучая, зараза. Выпустила бы сноп красных искр, и мы бы тебя быстро нашли, а так бегай за тобой, разыскивай.
— А может, я уже где-то в стае, тебе-то какое дело? — нахмурилась я.
Разговор ни о чем продолжался уже долго, и я вообще не понимала, с чего это вдруг левый человек решил, что может мне тут выговаривать. Но обычно спокойный старший Лестрейндж был не выспавшимся, раздраженным и злым. Поэтому, наверное, он неожиданно поднял руку и дал мне сильную пощечину. Да такую, что я едва не упала.
В голове слегка зазвенело. На фоне общей слабости слегка закружилась голова, а затем во мне вспыхнула злость. Значит, я тут без палочки, вымотанная, израненная, стою, истекая кровью, перед взрослым магом, а он прямо перед небольшой группой из трех человек дал мне пощечину. Желая при этом не привести в себя, а проучить. И, наверное, из-за быстро вспыхнувшего желания дать ответ тому, кто считал позволительным такое, я подняла руку, и следом сорвалось беспалочковое. Самое банальное — отталкивающее заклинание. Правда, оттолкнула я его не так, как делают это первогодки в Хогвартсе. Лестрейнджа отбросило метров на десять. Мужчина тут же вскочил на ноги с палочкой наготове. Я стояла, приготовившись к бою, так как понимала, что я только что сделала и что меня вполне могут атаковать в ответ. Его группа рассыпалась в стороны, также напрягшись.
Лестрейндж опустил глаза на мои пустые руки. Он вполне мог начать бой, но это будет нечестный бой. В конце концов, мужчина недовольно фыркнул в сторону и выдал:
— Пусть Долохов с тобой разбирается.
— Малышка, — вдруг оскалился Сивый. — А ты, похоже, и впрямь маг неплохой. Мало кто из вашего племени может без деревяшки колдовать. Толк из тебя выйдет, может и мне выгода когда-то будет.
Настороженно глянув на огромного полуобернувшегося оборотня, покрытого брызгами крови и грязи, опустила глаза на его протянутую лапищу. Нет, враждовать с ним точно не стоит. У меня и так врагов, как выяснилось, слишком много, а когда они начинают действовать практически сообща, становится совсем худо.
— Возможно, — сказала я, утопая рукой в протянутой лапище.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
