Свадьбе быть, или последний полет грифона! (Си)

Галина Очеретяная

Свадьбе быть, или последний полет грифона! СИ)

Книга вторая.

АННОТАЦИЯ

Уважаемые читатели выкладываю небольшой кусь второй книги дилогии "Свадьбы не будет". Название рабочее, аннотация рабочая и текст тоже еще в работе. Приветствуются Ваши комментарии, тапки и советы.

Неудачницам в моем мире нет места. Их презирают и стараются всеми силами уничтожить, сломать, растоптать, убить. Их используют и бросают в водоворот жутких, просчитанных событий. Им никто не подаст руку помощи, а наоборот злорадно усмехнуться и вонзят нож в спину. А неудачница в изгнании — тот еще коктейль смертельных неприятностей.

Я и есть та самая неудачница, познавшая всю силу безграничной любви, предательства и лжи. И это моя история...

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: В процессе написания, черновик с ошибками.

ПРОЛОГ

— Аск я очень боюсь, — прошептала симпатичная русоволосая девушка, крепко прижимаясь к своему любимому мужчине. — Я даже подумать не могла, что такое возможно. Что же нам теперь делать? — по ее щекам катились слезы безвыходности и безнадежности.

Неизбежность.

Последние десять лет они пытаются найти выход, но все безрезультатно. Выхода не было.

— Лада, — устало вздохнул Аск, успокаивающе поглаживая свою любимую. Ему тоже нелегко. Он всем сердцем любил своих девочек, но изменить ничего не мог. — Я всегда считал, что гены грифонов самые сильные, но в нашем случае все наоборот. Они словно уснули.

— Я не переживу ее потери, — глухо отчаянно с надрывом в голосе прошептала Лада. — Я не смогу похоронить собственную дочь.

Дочь! Их малышка, их девочка родилась через двести пятьдесят лет после первенца Рагнара красивого молодого сильного грифона. Это рождение было чудом, подарком свыше, ведь у грифона мог родиться только один ребенок за всю его долгую бессмертную жизнь, а тут судьба подарила им второе счастье. И это счастье взяло все самое лучшее от матери. Невероятные проникающие глубоко в душу зеленые глаза, великолепная утонченная женственная фигурка, длинные темно русые волосы, невысокий рост и тот же упрямый вздорный характер. От отца ей не досталось ничего. Казалось волосы у дочери ближе к черному, но нет, они просто темнее, чем у матери. Отец семейства сейчас был совершенно седым, хотя раньше был черноволосым жгучим брюнетом, но не это было главным, а то, что их Илария полностью стопроцентный человек без капли магической силы, вернее с ее странностью. На нее невозможно было воздействовать вообще никакой магией. Она одним прикосновением блокировала все магическое. Когда выяснился этот недостаток, то девочку со всех сторон окружили такой опекой и заботой, что она часто сбегала из дома, чтобы вдохнуть полной грудью запах абсолютной свободы, хоть и такой короткой. Ни царапины, ни раны, ни элементарную простуду нельзя было вылечить по щелчку пальцев. Она человек. Генетика Лады в этот раз была слишком активной. Объяснение такому феномену не находилось.

Тупик.

Когда пришло время выпускать грифона в десятилетнем возрасте, все были неприятно ошеломлены. Вторая ипостась не появилась. Грифон дочери не слышал зов своей семьи — отца, брата, деда, бабушки. Даже Императора подключили, как самого сильного грифона, но все оказалось безрезультатным. Если Эрланд не дозвался, то больше никто не сможет.

Человек.

Стопроцентный человек. Ей не досталось ничего. Пуста. Их дочь лишена родительского бессмертия, отчего Лада в последнее время совсем поникла и ушла в себя. Конечно, при дочери она не показывала своего отчаяния, но вот за закрытыми дверями их спальни давала волю слезам. Аскольд же ничего не мог сделать. Впервые в жизни он оказался бессильным и бесполезным.

— Мы найдем выход, обещаю, — прошептал седовласый мужчина с молодыми чертами лица.

— Выхода нет, — боль сквозила в каждом слове отчаявшейся матери. — Ни я, ни Магда мы не смогли управлять ее жизненными нитевидными энергетическими потоками, так как Илария отвергает любую магию.

На это мужчине сказать было нечего.

Сто лет. Жизненная нить обычного человека не больше ста лет и им придется наблюдать, сложа руки за медленным угасанием и старением их дочери.

— Лада любимая, — мужчина поднял лицо девушки и посмотрел ей в глаза. — Каким бы ни был итог я всегда останусь с тобой до конца, до последнего вздоха.

А ведь счастье обещало быть бесконечным...

ГЛАВА 1

— Лари, куда ты опять пропала? — услышала вдалеке голос своего неугомонного братца. — Давай выходи, перестань дуться. Ты же не маленькая девочка!

Вот же приставучий.

Я сидела на берегу океана, на небольшом камне, скрытая от посторонних глаз высокой отвесной скалой. Это мое любимое место, где я могла побыть в одиночестве и подумать о своей жизни.

Мне двадцать и я стопроцентный человек.

Ирония судьбы не иначе.

Папа сильный грифон с великолепной родословной. Мама вообще не из этого мира, но тоже бессмертна, как и все двуипостасные, а на мне природа отлично отдохнула, не одарив даже граммулечкой магии. Наверное, все досталось брату, которого я безмерно любила и обожала.

В детстве я еще не понимала, чем мне все это грозит, но вот в десять лет, когда мой грифон не откликнулся на зов, я познала все "прелести" своей ущербности. Другие дети начали меня дразнить, обзываться, обижать и даже иногда поколачивали, но я молчала и ничего никому не говорила, а синяки и ушибы объясняла тем, что упала или стукнулась обо что-то по неосторожности. Мне не хотелось расстраивать родителей, поэтому я всегда была жизнерадостной и веселой девчонкой, а оставшись одна, давала волю слезам. Я жалела себя и жгуче завидовала бессмертным. Почему одним достается все, а другим ничего? Хотелось у каждого двуипостасного отобрать грамм магии и приправить ею свою человечность. Ведь от них не убыло бы, а мне бы они подарили жизнь.

Мечты.

Какие глупые и неосуществимые мечты.

Когда мне было двенадцать лет, Рагнар — мой братец стал невольным свидетелем того, как я пытаюсь со спины достать до ран от грифоновских когтей. Родителей дома не было, прислуга занималась своими делами, а я не знала, что брат вернулся домой из Академии, поэтому забежав в гостиную, достала необходимые травяные настойки, чтобы обработать царапины от коготков Дамиана, чтобы не было заражения. Этот вредный пятнадцатилетний мальчишка цеплял меня при каждом удобном случае и всегда старался обидеть посильнее. Я боялась ходить в школу, чтобы не встретиться с ним.

Стянув с себя одежду, оставшись в одних брюках я, кряхтя и пыхтя, пыталась достать до ран, которые ужасно саднили. Вот тогда в гостиную и ворвался радостный Рагнар. Правда радость его длилась недолго, так как, едва увидев, чем я занимаюсь, злобно прорычал:

— Кто?

— Ой, — пискнула я, прикрывая еще плоскую грудь рубашкой, поворачиваясь лицом к брату, в глазах которого стояло бешенство.

— Ой? — взъярился он. — И это все что ты можешь мне сказать? — он еле сдерживался, чтобы не обернуться в грифона и не пойти искать моего обидчика.

Мой братец вообще неотразим. Местные девушки к нему так и липли, но он никого не замечал, полностью отдавшись воинскому делу, вернее Рагнар пошел по стопам отца и стал великолепной ищейкой. Но на данном этапе своей жизни он предпочел преподавать в Грифоновской Академии Магии ГАМ и натаскивать молодняк по специальности. Ищейки нужны всегда. И сейчас насколько я знаю, у него практика со студентами должна быть.

— А ты что здесь делаешь? — с трудом совладав с паникой, прищурившись, спросила я. Уже с детства я знала, что лучшая защита это нападение.

— Откуда это на тебе? — проигнорировал мой вопрос братец.

Он бесцеремонно развернул меня спиной к себе и внимательно разглядывал следы от когтей.

— Упала неудачно, — передернув плечом, отошла от Рагнара. Он не держал, так как все еще пребывал в шоке от увиденной картины.

— На когти грифона? — не поверил брат ни единой моей отговорке и, подойдя к столу, взял настойку из трав. — Знаешь, — грозно прорычал он, промывая мои раны, а я сцепив зубы, терпела саднящую боль. В этот раз когти зашли слишком глубоко. Надо с этим что-то делать, иначе в следующий раз меня просто убьют. — Я давно подозревал, что с твоими "ушибами" не все в порядке, но я не думал, что ты настолько тупа, чтобы скрывать от нас то, что над тобой издеваются, — я дернулась от его слов. Я всегда старалась быть сильной, скрывая собственную слабость, но именно в этот момент моя тайна раскрыта. — Ты замкнута, дичишься остальных детей и постоянно оборачиваешься, словно ждешь удара в спину, — ууу... послал мне черт такого наблюдательного братца. — Лари вся твоя спина в шрамах, а это не красит девушку. Ты не должна была молчать.

— Рагнар я не нытик и не буду жаловаться, — вздернув подбородок, упрямо выпалила я. Я дочь своих родителей и никогда не покажу собственную слабость. Не дождутся. — И сама решу все свои проблемы.

Сколько раз я говорила себе, что нет ничего неразрешимого, но едва я начинала "отгавкиваться" от оскорбительных замечаний, как тут же получала тумаки. Но не это меня раздражало и бесило, а то, что они все цепляли мою семью и насмехались над мамой. Ведь неудивительно, что от человека родился человек и то, что она в прошлом спасла задницы этого мира, уже не считается. Но я люблю свою семью и не позволю о ней говорить плохо.

— Как давно это продолжается Лари? — холодная мазь немного остужала раны, и они уже не так сильно болели.

— Сколько себя помню, — магия на меня не действует. Этот факт выяснили еще в детстве. Я ею просто не владею. Когда это поняли другие дети, то тогда и началась эта травля. Дети жестоки, а грифоновские отпрыски особенно. Нет, не все ребята были задиристыми и многие заступались за меня и жалели, но это не всегда помогало, до следующего удобного случая. И заводилой всех моих бед, тумаков и синяков был Дамиан со своей компанией. У нас с ним тихая негласная война, вот только проигравшая сторона всегда я. — Последние два года особенно часто, — нервно сглотнула я, вспоминая тот период позора и осознания того, что я лишена своей второй сущности. А я так ждала своего грифона. Мечтала, как мы с ним поднимемся высоко в небо, расправим крылья и будем парить под облаками, вдыхая запах абсолютной свободы. — После того, как ко мне не пришел мой грифон это происходит едва ли не ежедневно, — созналась, наконец-то я, опустив голову вниз, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы. Мечты теперь мои не осуществимы. Подняться под облака я могу на спинах только своих родных, а это не одно и то же.

— Кто? — холодно повторил свой вопрос Рагнар, и я понимала, что если произнесу имя обидчика, то полетят головы, а я не хотела, чтобы из-за меня у отца был конфликт с семьей Дамиана. В какой-то степени наши семьи дружат в отличии от нас с этим придурком.

— Рагнар спасибо за помощь, но позволь я сама решу свои ... вопросы. И огромная просьба не говори родителям, — мне пришлось приложить немало усилий, чтобы голос не дрожал. Брат недовольно покачал головой, не соглашаясь со мной, а я в который раз увидела жалость, сочувствие и беспомощность в глазах своего родного и любимого грифона. Я знаю, что они все переживают за меня и опекают, как могут, но от этой заботы мне становится хуже. Как же я устала от всего этого. — Лучше расскажи, как практика? ...

В тот вечер Рагнар надолго закрылся с отцом в кабинете, а на следующее утро меня разбудили ни свет, ни заря и сопроводили к учителю воинского направления. Рукопашный и бой с холодным оружием для меня был в новинку, но я не отказалась. Именно с двенадцати лет за меня взялись всерьез, чтобы я смогла сама за себя постоять. Не знаю, что сказал брат отцу, но папа не задал ни единого вопроса, а отправил на тренировочный полигон. Мама же нервно покусывала губы и едва сдерживала слезы. Она старалась быть сильной, но это не всегда у нее получалось.

Сначала у меня ничего не выходило. Я психовала и хотела все бросить, но вера моих родителей в меня не позволяла сдаться.

Так шли годы. Успехи радовали всех, за исключением Дамиана. Через год я смогла дать ему достойный отпор. Правда он после этого пару раз пытался меня зацепить, но теперь я была не беззащитна. В итоге наша война окончилась моей победой. Больше этот грифон меня не трогал, только злобно шипел. От наших конфликтов мне на память остались лишь едва заметные шрамы по всему телу. Они практически не видны, если не присматриваться. Кстати я до сих пор храню у себя трофей Дамиана. Его три выщипанных пера. Ох и кричал он тогда, но я улыбалась и была более чем счастлива.

Оружие в моих руках пело, а хрупкая фигурка помогала уклоняться от прямых атак. Свою магическую ущербность я заменила обыкновенной человеческой силой, мастерством и вертлявостью. Не можешь одолеть противника — старайся просто не попадаться ему под клинок. Конечно, до папы с Рагнаром мне далеко, но своими результатами вполне довольна.

Вот и сейчас, сидя на берегу океана, я сбежала от брата. Я столько тренировалась и считалась неплохим бойцом, но он меня все равно уложил на лопатки. Я злилась на себя, на собственную самоуверенность. Наивная глупая курица.

Почувствовала, как на мои плечи легли широкие ладони брата. Он находит. Он всегда меня находит, хоть и видимся мы очень редко.

— Рагнар я неудачница, — недовольно проворчала я, бросив камешек в волны океана. Он глухо стукнулся о гладь воды. — Так глупо подставилась.

— У тебя просто опыта пока нет, но твой хук слева я до сих пор ощущаю, — и демонстративно потер свою челюсть, а потом нагло подвинул меня на моем камне и уселся рядом, обнимая за плечи. — Ты многого добилась за эти годы. Мы гордимся тобой и твоими успехами, — меня задорно щелкнули по носу. — Так что моя бойкая сестрица поднимай свой очаровательный зад и пошли испробуем твои новые метательные ножи, — их мне брат привез из очередной практики со своими студентами. Жаль, что магически их нельзя усилить. Магия в моих руках рассеивается.

— Давай просто посидим, — тихо попросила я. — Здесь так спокойно и хорошо, — брат не сказал ни слова, а только крепче прижал к себе, укрывая плащом от влажного прохладного ветра.

Я любила это место. Любила океан и могла неподвижно сидеть здесь часами, просто наблюдая за волнами. Иногда волны выносили на берег коралловые бусы, раковины с крупным жемчугом внутри, но я никогда все это не брала. Такие дары принадлежат только океану.

Темные воды океана монотонно пульсируют, выбрасывая на берег неприрученные холодные волны, окаймленные паутиной из молочной пены. На губах чувствуется горьковато-соленый привкус. Часто я просто брожу по промокшему песку босиком, чувствуя, как волны ласкают мои ступни.

Сегодня же я просто сидела и, положив голову на грудь Рагнара, вглядывалась в неприкаянную вздрагивающую синеву. Низко летящие чайки ловко выхватывали из беспокойных вод океана свою добычу. Для кого-то сегодня жизнь закончилась, а кто-то благодаря чужой смерти продолжает жить.

Моя же жизнь принадлежит смерти и уже начался обратный отсчет.

Каково это видеть старение и угасание родного человека? Ждать, когда настанет его последний час? Ожидать его последний вздох?